- Мистер Дворкас, - начала девушка, - сказал нам, что вы адвокат, мистер Мандин, и в какой-то мере его ценный политический единомышленник.
      - Верно, - кивнул Чарльз и машинально протянул девушке затейливую визитную карточку из правого нагрудного кармана, за каждую из которых пришлось уплатить по центу.
      Дон Лавин выглядел так, словно был кондиционирован. Вот именно! Как клерки в суде или участники Дня Состязаний - или, вполне возможно, как преступник после принудительной гипнотерапии.
      - Да, - сказал он, - я адвокат. Но не скажу, что особо выдающийся.
      - Вы лучший из всех, кого мы сумели найти. Мы ничего не добились в Вашингтоне и Чикаго, нам дали от ворот поворот в Нью-Йорке. Поэтому попробуем в этих краях. Дворкас направил к вам.
      - Послушайте, мисс Лавин, - начал было Мандин.
      - Просто Лавин, - перебила его девушка.
      - Хорошо, Лавин, или Спайк, или Батч, не все ли равно, как вы хотите. Если вы закончили возмущаться, то расскажите, чего вы все-таки добиваетесь.
      Дел Дворкас просунул голову в дверь:
      - Ну, как там у вас? Порядок?
      И снова исчез.
      - Мы хотим пригласить вас в качестве поверенного для комитета акционеров. Это касается "ДМЛ Хауз".
      "ДМЛ Хауз", - раздраженно подумал Мандин. Глупо. Ведь это означает дома-пузыри. Да не просто дома, а, разумеется, города: недвижимость в масштабах целого континента; частные дороги, движущиеся тротуары, силовые реакторы. "Дженерал Менеджмент Л.Хауз"...
      - Что за чушь! С вашей стороны эта шутка не очень удачна.
      Неожиданно парень с сияющими глазами произнес:
      - "Л" означает Лавин. Вам это известно?
      Мандина будто кто-то лягнул в живот. Он аж заскрипел зубами. Предположим - пока только предположим, - что это не шутка, подумал он отрешенно. Нелепо, разумеется, но вдруг...
      "ДМЛ Хауз"...
      Такое не может случиться с Чарльзом Мандином, бакалавром права. Чтобы разделаться с этим раз и навсегда, он резко произнес:
      - У меня нет патента на то, чтобы заниматься делами корпораций. Понятно? Попробуйте обратиться к Уильяму Чоуту Четвертому.
      - Мы сначала так и сделали, но он отказался.
      Теперь это звучит реальнее, подумал Чарльз. Нет, этого не может быть. Где-то записано так, что и не вырубить топором - никогда Чарльзу Мандину не достанется жирное дело. И значит, все это, разумеется, вздор, пустая болтовня.
      - Так что? - не унималась девушка.
      - Я же сказал, что у меня нет разрешения на то, чтобы заниматься делами корпораций.
      - Вы думаете, нам это неизвестно? - высокомерно произнесла девушка. Мы тут раскопали одного старца, у которого такой патент имеется. Сам он уже не может работать, но мы можем воспользоваться его именем в качестве нашего поверенного в судебном разбирательстве.
      "Мм-да..."
      - Это интересно... - туманно начал Чарльз, но девушка тут же перебила его:
      - Естественно, Мандин. Вы все-таки дадите ответ? Да или нет?
      Дворкас снова просунул голову в дверь.
      - Мандин, я ужасно извиняюсь, но мне на некоторое время нужен кабинет. Почему бы тебе и твоим друзьям не пойти пропустить по чашечке кофе?
      У Хуссейна, на противоположной стороне улицы, было полно посетителей, но они нашли себе столик в проходе.
      Пожилые посетители с тупым, оскорбляющим любопытством рассматривали странное лицо Дона Лавина. Молодые парни в высоких шляпах с широченными полями, взглянули один раз и быстро отвели глаза. Чего там глазеть на человека, который явно был кондиционирован. Не больше, чем в старину глядели бы на отрезанные уши пойманного грабителя или расспрашивали у евнуха, каково ему теперь. На Норму Лавин вообще не смотрели. Что молодые, что старые посетители равнодушно смотрели мимо нее.
      К ним подошел сам Хуссейн.
      - Имею удовольствие видеть вас, мистер Как-вас-там, - сияя, произнес он. - Что вам угодно?
      - Кофе, пожалуйста, - сказал Мандин. Дон Лавин отсутствующе покачал головой. Норма промолчала.
      - Мануш для дамы? - вежливо спросил Хуссейн. - Только из Мексики, на этой неделе. Очень крепкий. Мяту, клубнику, виноград?..
      - Нет, - ледяным тоном отрезала Норма. Хуссейн, сияя, отошел. Он нанес сложное тройное оскорбление - назвал дамой, предложил ей наркотик, традиционно любимый мусульманками, которым отказано в любовных утехах из-за уродства или возраста.
      Мандин скрыл, что нервничает, разглядывая часы.
      - У нас около десяти минут, - сказал он. - Если вы сумеете растолковать мне, что у вас на уме...
      Кто-то, проходя по проходу, споткнулся о ногу Дона Лавина.
      - Прошу прощения, - задумчиво сказал Лавин.
      - Какой смысл ставить мне подножку? - спросил скучающим тоном крупный мужчина с умным насмешливым лицом, здешний полицейский.
      - Слушайте, мистер, - поспешно произнес Мандин.
      - Извините его, - пробормотала Норма Лавин.
      - Я, кажется, разговариваю вот с этим джентльменом, - сказал полицейский и повторил вопрос, обращаясь к Дону Лавину.
      - Я сказал, какой смысл ставить мне подножку? Вы что, ненавидите полицейских?
      - Я действительно очень сожалею о случившемся, - произнес Лавин. Пожалуйста, примите мои извинения.
      - Не примет, - тихо сказала Норма Лавин, наклоняясь к Мандину.
      - Мистер, - резко вмешался Мандин, - все было случайно. Я Чарльз Мандин. Бывший кандидат от республиканцев по двадцать седьмому округу. Я могу поручиться за этого джентльмена.
      - Да, ваша честь, - сказал полицейский, взяв под козырек. Затем повернулся к Лавину. - Может быть, вы, ненавистник полиции, покажете свои документы?
      Лавин вынул бумажник и разложил на столе бумаги. Полицейский проверил их и стал бормотать:
      - Жуть. Жуть. Согласно страховой книжке, вы Дональд У.Лавин, но по удостоверению избирателя вы Дон Лавин, без всякого "У". И по вашему призывному свидетельству вы числитесь за Омахой. Но прописаны в Кошоктоне, штат Огайо. Скажите мне, вы уведомили Омаху в том, что живете в Кошоктоне?
      - Разумеется, уведомил, - быстро произнес Мандин.
      - Мне чрезвычайно жаль, мистер, - мечтательно протянул Лавин, - но я этого не сделал. Я зарегистрировался в призывном пункте в Омахе, так как мне случилось находиться там, когда мне исполнилось восемнадцать лет. Я просто не мог иначе.
      Полицейский решительно собрал документы и произнес:
      - Пройдемте со мной, Лавин. Ваша карьера в качестве преступника зашла достаточно далеко. Какая удача, что я споткнулся о вашу ногу.
      Мандин заметил, что он уже и не пытается притворяться, будто ему подставили подножку.
      - Мистер, - сказал он, - я записываю номер вашего значка. Я намерен рассказать своему доброму приятелю Делу Дворкасу об этой нелепице. Вскоре после этого вы окажетесь пешим патрульным в Белли-Рэйв - с двух до десяти часов. Если только не соизволите извиниться и убраться отсюда.
      Полицейский ухмыльнулся и пожал плечами.
      - Что я могу поделать, - он беспомощно развел руками. - Я преданный Джаварг. Когда я вижу нарушение закона, моя кровь вскипает. Пойдем, опасный Дон!
      Лавин кисло улыбнулся своей сестре, которая сидела, нахмурившись, как туча, и поднялся.
      Мандин весь затрясся от гнева.
      - Не беспокойтесь, - сказал он, обращаясь к Норме Лавин. - Я вызволю его из участка после собрания. А этот полицейский пожалеет о том, что вообще на свет родился.
      - Ничего. Я сама. Пять раз за эти три недели. Я к этому уже привыкла.
      - Разве можно? - взорвался Мандин.
      Подошел Хуссейн с маленькими чашечками кофе.
      - Хороший парень, этот Джимми Лайонс, - произнес он. - Я имею в виду полицейского.
      - Кто он такой? - резко спросил Мандин.
      - Человек участкового. Его здесь все знают. Форма у него обычного патрульного. Но если вы говорите с Джимми Лайонсом, все будет передано слово в слово самому начальнику участка. Если заплатишь отступного, а через два дня другой полицейский потребует еще, станет вымогать больше, стоит только шепнуть Джимми, и этого прыткого фараона тут же переведут в Белли-Рэйв. Или куда-нибудь еще похуже. Вы знаете, - Хуссейн доверительно улыбнулся, - до того, как я переехал в Америку, мне говорили, что здесь все не так, как в Ираке. Но оказалось - никакого отличия.
      Норма Лавин поднялась.
      - Я намерена освободить брата до того, как его начнут обрабатывать в участке. - Тон ее голоса был решительным. - Я думаю, Мандин, дальше идти некуда. Но если вы все же захотите заняться этим делом, вот адрес. К сожалению, там нет телефона. - Некоторое время она колебалась. - Я надеюсь, что вы...
      Это был почти вопль о помощи.
      Она закусила губу, бросила монету и листок с адресом на стол и пошла к выходу из кофейни. Арабы ледяными взглядами провожали ее.
      Мандину удалось на минуту повидаться с Дворкасом.
      - Дел, что у этих Лавинов? Что тебе о них известно?
      У Дворкаса на лице мелькнула дружелюбная улыбка.
      - Немного, Чарльз. Им нужен адвокат. Мы работали вместе. И я подумал о тебе.
      - После того, как подумал о Вилли Чоуте.
      - Я знал, что Чоут не дотронется до этого дела. Но они сами настаивали на переговорах с кем-нибудь покрупнее...
      - Дел, теперь еще одно. Какой-то полицейский, некто Джимми Лайонс, забрал мальчишку из кофейни Хуссейна без особых, как мне кажется, оснований для этого. Этот парень, похоже, кондиционирован.
      - Гм... Джимми Лайонс? Это человек участкового. Хорошо, я позвоню.
      Дворкас стал звонить. Мандин в это время размышлял над сложностью жизни адвоката. Все не так, как учили в школе Маршалла. Здесь надо держать ухо востро.
      Вернувшийся Дворкас улыбался.
      - Сестра забрала его под залог. Они хотели немного остудить его парень, очевидно, хорошо напихал Лайонсу, и тот взбеленился. Что ж, полицейский тоже человек.
      - Дел, парень и не думал приставать к Лайонсу. Тот сам напросился.
      - Может быть, Чарли, может быть, - глаза Дела беспокойно забегали.
      Мандин улыбнулся и покинул кабинет Дворкаса.
      По дороге он вытащил листок, оставленный девушкой. ДМЛ Хауз, подумал он. Дело, касающееся корпораций. Вряд ли широкому кругу известно, что "Л" означает Лавин.
      И этот вопль о помощи.
      На визитной карточке было написано: "Норма Лавин". Затем шел адрес в Кошоктоне, Огайо, и телефонный номер. Адрес и телефон были зачеркнуты и от руки написано: "37599, округ Уиллоудейл".
      Адрес и Белли-Рэйв...
      Мандин встревоженно покачал головой.
      Да, это вопль о помощи.
      4
      Для Норви Блая этот вечер был тяжелым. Когда он пришел домой, Вирджиния и девочка пребывали, как обычно, в кислом настроении. Его сообщение об адвокате и перспективах удочерения Александры вызвало естественный эффект.
      - Ты забыл спросить о наследстве? Что взять с Норви? Он даже позабудет о своей страховке, если не вытатуировать ее на нем.
      Он еще не закончил обедать, как был доведен до такого состояния, что захотелось убежать куда-нибудь подальше.
      Дело даже не в том, что они говорили ему. Дело было в том, что никто из них с ним не заговаривал. Даже тогда, когда он вышел из себя, пронзительно наорал на жену и шлепнул ребенка.
      Но ведь всегда существовал Арни!
      Он убил примерно полчаса - Арни не нравилось, когда к нему приходили слишком рано. Ну, что ж, вряд ли его стоило в этом упрекать. Но затем он поспешно направился к Арни и совсем запыхался, когда был у его двери.
      Арни был настроен очень дружелюбно. Норвел, наконец-то, начал оттаивать.
      Дело, разумеется, не в количестве пива и теплом чувстве, возникающем, когда находишься с человеком, который тебе нравится. Арни, что сразу же заметил Норви, умел докопаться до сути проблем, с которыми столкнулся Норвел. Когда они выпили несколько банок пива, разговор пошел о работе Норвела.
      - Место, где ты работаешь, пользуется весьма высокой репутацией, сказал Арни. - Сегодня днем, на работе, мы, Инженеры, завели беседу о технологических сложностях, связанных с проведением Дня Состязаний.
      - Серьезно? - Норвел был польщен.
      - И в особенности с проведением крупных представлений, - продолжал Дворкас. - Нас заинтересовало, как все это выглядит с инженерной точки зрения? Мне бы самому хотелось пойти поглядеть - если удастся, разумеется, вырваться. Мы в последнее время очень заняты. Можно было бы пригласить туда еще нескольких моих коллег.
      - Это было бы превосходно. При проведении Дня Состязаний используется большое количество всякого оборудования. Вот, скажем, пару лет назад...
      - Извини, - перебил его Арни. - Схожу, пожалуй, закажу еще пива.
      Пока Дворкаса не было, Норвел испытывал подлинное блаженство. Подумать только, Арни так интересует его работа. Немного можно найти таких друзей, как Арни. Подогретый пивом, Норвел стал рассматривать свое недавнее подавленное состояние. Черт возьми! Дела не так уж плохи! Джинни, разумеется, сука, но это он уже давно знал. Ладно, пусть... Многие мужчины живут с суками и прекрасно ладят с ними. Кроме того, если женщина - сука, разве это говорит что-нибудь о мужчине, за которым она замужем? И, разумеется, о ребенке. Дети - отражение среды, в которой они растут. А что касается Канделлы - он задумался над этим, но решил вернуться к более безопасной теме. Так вот, Вирджиния. Предположим, он вернется домой сегодня вечером и не произнесет ни одного сердитого слова, не станет ее ни в чем упрекать. Нет, лучше не таить все это в себе. Так вот, он войдет она, наверное, будет спать - и разбудит ее. Джинни, скажет он, мы наделали массу ошибок, но я люблю тебя. Я хочу жить с тобой счастливо. Он на секунду задумался, а затем поправился: с тобой и Александрой. Может быть, не помешает разбудить и девочку?
      Он уже почти решил выпить кофе и отправиться домой, когда вернулся сияющий Арни.
      - Ну, так что, инженер по эмоциям? Хочешь, чтобы твое представление смотрела парочка настоящих Инженеров?
      - Конечно, Арни! Только не порть мне настроение предстоящим Днем Состязаний. В одну из ближайших пятниц у нас тоже будет неплохое представление. Для его проведения готовится под стадионом довольно сложное оборудование. Тебе будет интересно...
      - Не знаю, - задумчиво произнес Дворкас, - будут ли мои коллеги довольны одним из второразрядных шоу. Может быть, нам лучше пропустить.
      - Нет, нет! - с силой возразил Норвел. - Обычное шоу с технической точки зрения ничуть не хуже. Смотри, что произошло на прошлой неделе. Тебе это будет интересно, Арни. У нас был бег по пересеченной местности включая заграждения из колючей проволоки и ямы-ловушки. И вот за полчаса до начала прибежал директор с криком, что не хватает людей. Тогда Канделла, то есть мы вдвоем, быстренько позвонили в полицию, и они выслали взвод полицейских в Белли-Рэйв, чтобы набрать за пятнадцать минут двадцать пять добровольцев. Санитары построили их и влепили каждому по уколу в миллион единиц витамина С. - Он расхохотался. - Арни, это нужно было видеть собственными глазами. Когда они протрезвели...
      Арни покачал головой.
      - Мне кажется, ты не понимаешь, - сказал он серьезно. - Нас, Инженеров, интересуют зрелища покрупнее.
      - Значит, ты все-таки настаиваешь на Дне Состязаний, который будет на следующей неделе, - Норвелу стало несколько не по себе при упоминании об этом.
      - Так что, сможешь нас пристроить? Ведь как-никак, у вас восемьдесят тысяч мест. Неужели не найдется каких-то пяти мест для приятелей?
      - Я не знаю, - промямлил Норвел. Его лицо снова стало хмурым. Поднимая банку с пивом, он расплескал его на пол. Тотчас же включился насос, собравший с пола остатки напитка. Когда шум прекратился, Норвел неожиданно произнес:
      - Арни, у меня неприятности.
      - Серьезно?
      - Да. Гнусные, паршивые неприятности, которых мне за всю жизнь еще не приходилось испытывать. И это пугает меня, Арни. Клянусь Богом, если бы не ты, я сошел бы с ума. Из-за работы, жены, этого гнусного ребенка, - из-за всего!
      Он рассказал Дворкасу о неприятной беседе с женой и падчерицей, о бесконечных ссорах с Канделлой, обо всех неудачах.
      - Самое худшее было сегодня утром, как раз перед тем, как отправиться к этому адвокату. Канделла - Боже, я мог бы убить его! Или себя! Я как раз разделывал этого Стимменса, когда в комнату вошел Канделла. Он, должно быть, слышал каждое сказанное слово, потому что, когда я обернулся и увидел его, он сказал: "Отличный совет, мистер Блай, надеюсь, вы сами будете ему следовать". А Стимменс стоял там, смеясь в душе надо мною. Я готов был тут же разорвать контракт, так мне было обидно!
      Дворкас понимающе кивнул.
      - Наверное, следовало бы, - серьезно произнес он.
      - Что? О, нет, Арни, ты ничего не понимаешь. "Дженерал Рикрейшенз" паршивейшая помойка. Они не отдадут контракт, пока не выжмут из тебя последние соки. У нас был один вице-президент, несколько лет тому назад он разругался с советом директоров и захотел уйти из компании. Так вот, за его контракт компания заломила четыреста тысяч долларов. Попробуй выкупить. У него было несколько богатых родственников, и он раздобыл эти деньги. Но он оказался умным парнем, и не уплатив деньги, начал искать работу в других фирмах. У него была семья, и он не мог просто так бросить работу, потерять дом, машину и все остальное, понимаешь? Так вот, ему было везде отказано. Даже имея возможность выкупить контракт, этого не сделаешь. В конце концов этот несчастный покончил с собой. Или это, или все потерять.
      - Запомни вот что, Норвел. Любая техническая проблема имеет не менее двух решений.
      - О, я понимаю, к чему ты клонишь, - произнес Норвел неуверенно. - Но здесь нет выхода.
      Дворкас покачал головой.
      - Нет, Норвел, я как раз об этом и хочу сказать. Всегда существуют два выхода.
      - У нас на работе, - продолжал Арни, откидываясь назад, - такие проблемы, разумеется, не возникают. Другое дело вы, люди искусства, с вашим темпераментом. Но, разумеется, я знал бы, как мне поступить.
      - И как же?
      - Мне не хочется вмешиваться в...
      Норвел тяжело вздохнул.
      - Не хочется вмешиваться в твою жизнь, но будь решение за мной, я порвал бы с фирмой.
      Норвел поперхнулся от неожиданности и полностью протрезвел.
      - Да, да. Я порвал бы с фирмой.
      Норвел недоверчиво посмотрел на него, но взгляд Дворкаса был серьезным и решительным. Правда, в нем мелькнуло чувство острого наслаждения, полученное от испуга Норвела.
      - Я понимаю, насколько трудно принять такое решение, Норви. Видит небо, сам бы я размышлял над этим не менее получаса. Но у тебя есть другой выход?
      Норвел заерзал на стуле, отодвинул в сторону пиво. Мысли перебегали от Канделлы к Дворкасу, затем к адвокату Мандину, от Вирджинии к Стимменсу, затем к жгучей тайне, обозначенной названием Белли-Рэйв, к старику, который громко плакал, ожидая старта гонки по взрытому полю стадиона. Этому старику удалось прорваться сквозь ограждения из колючей проволоки и не напороться ни на одну из мин, однако соседу его повезло меньше. Старик упал в обморок, когда услышал взрыв.
      Наконец, тяжело вздохнув, Норвел капитулировал.
      - Не думаю, что мне следует это делать, - неуверенно произнес он.
      Дворкас наклонил голову.
      - Тебе решать, Норви, - проникновенно сказал он.
      - Я потеряю дом, Вирджиния поднимет страшный вой...
      Арни, пожав плечами, перебил его:
      - Может быть, ты прав. Кто знает? Нет никакой уверенности в завтрашнем дне у человека без работы по контракту. Тебе пришлось бы оставить свой дом, наверное, и выехать в пригород... - Норвел поморщился, - по крайней мере, временно. Там жизнь нелегкая. Тяжелая работа, никаких развлечений, постоянная необходимость утверждать себя - пробиваться, невзирая ни на что, буквально сквозь огонь и медные трубы, либо тебя тут же выбросят на обочину жизни. - Он задумчиво посмотрел на Норвела и решил больше не касаться этой темы. - Ну, что ж, я просто сказал тебе, что думаю обо всем этом. Поступай, как сочтешь необходимым. Мне кажется, ты собираешься домой?
      - Да, да, - сказал Норвел. Затем вспомнил: - О, Арни, я хотел поблагодарить тебя за то, что ты направил меня к этому адвокату. Не знаю, каким образом я бы...
      - Не стоит благодарности. Я всегда рад сделать для тебя все, что в моих силах, ты же знаешь. И не забудь о билетах.
      - Билетах? - недоуменно спросил Норвел.
      - На День Состязаний. И не просто пропуска, а места поближе к ведущему.
      Норвел выпучил глаза.
      - Арни, - голос его срывался, - ты расхвастался перед своим боссом, что сможешь достать билеты? Но они уже шесть недель как распроданы.
      Они посмотрели друг другу в глаза, потом Норвел отвел взгляд.
      - Шучу, - промямлил он. - Попробую достать.
      Когда он добрался домой, Вирджиния еще не спала, но перебранка между ними была совсем пустяковой - из-за музыки, доносившейся из комнаты Александры. Норвел допустил ошибку, заметив, что уже за полночь и десятилетнему ребенку вообще-то полагается...
      - Должно быть так, должно быть так, - хрипло сказала его жена. - Должно все быть только так, как хочет мистер Блай. И не иначе! Норви, тебе когда-нибудь придет в голову, что она тоже человек? Что весь этот дом не только для тебя? Это и наш дом тоже...
      Норвел терпел, сколько мог, но в конце концов завопил:
      - Сейчас дом наш, но это также и дом фирмы, и еще только одно слово - и я верну ей ее имущество! Понимаешь? Тогда вы обе - подарочки из Белли-Рэйв - будете снова там, где вам, впрочем, и положено быть!
      Слово "Белли-Рэйв" было не просто угрозой. Оно оказало магическое воздействие на Вирджинию. От неожиданности ее лицо вытянулось.
      Норвел прошел к бару и налил себе рюмку. Некоторое время он сидел, пытаясь подавить клокотавший гнев, затем отставил ее, даже не пригубив. Белли-Рэйв. А ведь, черт побери, это, может быть, не так уж и плохо!
      С неожиданно охватившим его удивлением, он стал осматривать комнату. Какая разница между надувным ДМЛ-домом и Белли-Рэйв? Он решил в самом недалеком будущем посетить Белли-Рэйв. Вовсе не ради чего-нибудь скверного. Слава Богу, он к таким вещам равнодушен. Только какая все-таки разница? Дом есть дом: теплый упругий пол, стены, необходимые устройства и удобства. Если не по нраву теплый пол, можно включить охлаждение. Если не нравится цвет или узор стен, можно, развернув селектор, подобрать какой-нибудь другой. Если не нравится планировка, можно разобрать переборки и переоборудовать по своему вкусу. Черт, какой же ему нужен дом?
      Норвел нажал кнопку подготовки постели. Под подушкой зазвучала гармоничная мелодия, но в этот вечер ему не нужна была убаюкивающая музыка. Ругнувшись, он поднял руку и выключил звук. Где-то в самой сердцевине дома переключились транзисторы, соленоиды закрыли двери, микровыключатели приготовились охранять дом от непрошенных гостей, термопары начали контролировать температуру наружного воздуха и впускали его в дом, охлаждая на несколько градусов. Автоматика знала, когда вскипятить воду для кофе, подогреть сковороду для приготовления яичницы, когда расставить тарелки для завтрака. А пока что Норвел мог спать спокойно.
      5
      А теперь вернемся в прошлое, в далекие времена после Второй Мировой войны. На цветном плакате изображен увитый виноградом коттедж, из кирпичной трубы вьется струйка дыма. На пороге стоит девушка с немыслимо длинными ногами и приветливо машет рукой. Надпись на плакате гигантскими буквами гласит:
      ПРИГОРОД БЕЛЛИ-РЭЙВ
      Прекрасное жилье для героев Америки! Ветераны! Обзаводитесь собственными домами! 850 долларов наличными и сорок один доллар каждый месяц. Налогом не облагается. Трехскоростная стиральная машина! Домашний холодильник!
      Еще не успела высохнуть краска на рекламном щите, как в грязной луже перед ним остановились три автомобиля, и в рекламную модель дома прошли три пары в сопровождении агентов по продаже участков в Белли-Рэйв.
      Их техника завлечения была идентична. Если у одного пропадал голос или кто-нибудь из них был испепелен разгневанным Господом Богом, тут же на полуслове его заменяли другие. И движения их были одинаковы. Когда продавец "А" вводил одних подопечных в комнату, то продавец "Б" в этот момент уже выводил других. Комнаты были красиво отделаны и удобно обставлены. Однако руководство фирмы не хотело, чтобы одновременно здесь находилось слишком много людей, - это могло создать впечатление, что комнаты невелики.
      Показ дома заканчивался в ослепительно сверкающей кухне. Оставалось только поставить свою подпись, уплатить залог в двадцать долларов - и можно переезжать хоть завтра. На следующий день вы купаетесь в бассейне, а дети резвятся на травяном газоне, не опасаясь уличного движения.
      Теперь можно смело наплевать на швейцара многоквартирного жилого дома, и навсегда съехать из этой ужасной квартиры с узкими оконцами, бумажными обоями, лишенной света и воздуха, - с квартиры, которая только пожирает деньги и не дает уединения.
      Люди с радостью выбирали Белли-Рэйв, подписывали документы и платили деньги.
      Шло время.
      Белли-Рэйв отступал, словно мираж. Продолжали прибывать цветные рекламные проспекты и соответствующие платежные счета. Плюс оплата страховки. Плюс проценты. Плюс стоимость прокладки водопровода. Плюс дорожный сбор. Но люди платили.
      Шло время.
      Настал час! Наконец дом построен. "Что это?" - вопили дети и начинали плакать. Кто был послабее, опускал голову и в ужасе смотрел на море грязи, на поднявшийся перед ним, будто ковчег, крохотный домик. Ковчег, принадлежавший к флотилии таких же ковчегов, выстроившихся рядами один за другим, словно на параде. Кто был сильнее, выпрямлял плечи и громко говорил: "Может быть, вид у него сейчас неважный, но через пару выходных мы сделаем из дома картинку. И работать будем для себя, а не для квартировладельца. Это место - не выброшенные деньги, а вложенный капитал".
      Шло время.
      Поверх грязи образовался дерн. Когда шел дождь, в нем появлялись нелепые холмики и рытвины. Дай только, дорогая, немного времени, чтобы обустроиться.
      Дерн засыпался грунтом, грунт - почвой. Почву засадили травой, но она выгорала и гибла летом. Дорогая, мы не можем поливать траву в этом году из-за рационирования воды. В нормальный год обязательно, но сейчас, хоть воду и не рационируют, нам надо столько платить по счетам. Вот, хотя бы, за ремонт канализации. И эта дорога. И школьный налог. И надо что-то делать с фундаментом. Видела эти небольшие трещинки? Каждый дом, дорогая, дает осадку.
      Шло время.
      Место это, дорогая, не израсходованные деньги, это капиталовложение. Ты понимаешь, в этом доме восемь тысяч долларов, если нам удастся найти на него покупателя, а самим будет куда уйти жить. Ты знаешь, каким могущественным себя ощущаешь, сознавая, что обладаешь восемью тысячами долларов? Я понимаю, расходы оказались немного выше, чем думалось поначалу, но так всегда бывает. Страховка, канализация, дорожный налог, топливо, проценты, еще какие-то платежи - ну все же не более 125 долларов в месяц. Если бы я получил повышение и не надо было платить за машину, мы бы отремонтировали крышу до ноябрьских дождей, а затем занялись мазутным обогревателем, - ну, пожалуйста, не плачь, дорогая. Кроме того, вот еще... Нет! Успокойся! Ну, пожалуйста.
      Шло время.
      Попробуй поговорить с ней. Приходит после полуночи, бывает Бог знает с кем, и говорит мне, что делает это из-за того, что невозможно развлекаться в этом доме. Дескать, он такой маленький, что чихнуть нельзя, не сорвав при этом с кого-нибудь шляпы... Ну, поговори с ней... Я схожу с ума, да и какая мать не будет сходить... Я понимаю, у нас не очень уютно... мог бы и покрасить... пусть хоть ты и не такой молодой, как когда-то, но ей стыдно за наше жилище... Она ведь права, когда говорит, что оно крохотное, а стиральная машина снова поломалась... А я не такой молодой, как когда-то, и сил у меня уже нет, чтобы все таскать эту воду, а как упрекать бедную девочку, если она в этой дыре Белли-Рэйв сидит, точно в мышеловке... она не может всю жизнь только смотреть, как мы латаем и перелатываем...
      А время шло.
      Разговор через забор: я слышала о них и видела объявление. Мне теперь тяжело читать, глаза уже не те, но он пришел, держа в руке эту бумагу и хоть раз за последние годы не казался таким старым и усталым. Дома ДМЛ, сказал он. Замечательные надувные дома - подлинная революция. Он всегда знал, что это когда-нибудь произойдет, полный отказ от традиций, как говорится об этом в рекламном проспекте. Насколько я поняла, компания арендует у этой фирмы машины и строит дома для тех, кто работает у нее по контракту. Он уверен в том, что его компания арендует машины и нам удастся заполучить ДМЛ-домик, но строят их, он еще раз подчеркнул, только для тех, кто работает в компаниях по контракту. Слава Богу, нам повезло, что у него есть именно такая работа. Не знаю, смогли бы мы обзавестись таким жилищем, если бы не это обстоятельство...
      Шло время.
      Спокойно, папаша, нет смысла хвататься за голову. Нужно было давно подумать о том, чтобы я получил профессию. Найти работу? Сам попробуй. Все, что я умею делать, маленький черный ящик умеет быстрее и лучше. А еще пятьдесят лет при фирме! Можешь что-нибудь для меня сделать? Если бы у тебя в башке была бы не солома, ты имел бы контракт, а у нас давно был бы двойной пузырь, и не называли бы нас вонючками из Белли-Рэйв. Чтобы я отправился в город искать работу? А не лучше ли позавтракать поплотнее и махнуть на стадион, сегодня там неплохое представление - Рокки Гранатино, Рокки Польдерени, Рокки Шистман и Малыш Луис с завязанными глазами участвуют во всеобщей свалке, в покрытых шипами перчатках против забулдыг-пропойц. Затем я подцеплю какую-нибудь, найду пустую хату здесь, в Белли-Рэйв, и мы займемся любовью. Постараюсь где-нибудь поближе, чтобы ты не беспокоился, когда я буду возвращаться. Вопросы будут?
      Нет, никаких вопросов. И парень выходит на улицу по потрескавшемуся полу, весь дом дрожит от его походки. Старик говорит: "Пятьдесят лет в компании", и начинает плакать. В прошлую пятницу его заменили маленьким черным ящичком, который никогда не делает ошибок, никогда не устает, никогда не делает перерывов на еду. С этого момента он предоставлен самому себе и живет на пособие.