Гладиаторы по закону

      - Я ведь не просто так занимался этим, поверьте мне, я заслужил это. Что я знал раньше о Дне Состязаний? Только работу, работу до седьмого пота. У меня не было ни минуты покоя!
      Вошла мисс Дали и расцеловала Стимменса.
      - Дорогой, я все слышала! Как замечательно, что у тебя теперь пятнадцатый разряд!
      - О! - упавшим голосом протянул Норвел.
      Они оба болтали без умолку, но он уже не слышал их. Будто отключился слуховой аппарат, но выключатель был не в его кармане, а в голове. Только очутившись на улице, он до конца осознал, что произошло с контрактной карьерой Норвела Блая.
      Вся загвоздка была в Вирджинии.
      Он заказал еще рюмку.
      Ни контракта, ни дома-пузыря. Теперь, разумеется, его ждет Белли-Рэйв. Норвел сделал жадный глоток. А все-таки, что плохого в Белли-Рэйв? По крайней мере, можно будет гораздо больше времени проводить на свежем воздухе. Голодать не придется - об этом знали все, никто теперь не голодал. Вероятно, он подыщет себе какое-нибудь занятие. Благодаря пособию не надо будет заботиться о куске хлеба. Дополнительная работа, какой бы она не оказалась, даст возможность поднакопить денег, чтобы начать все сначала. Придется подыскать себе место в старой части города. Разумеется, это будет не надувной дом, но лучше, чем Белли-Рэйв.
      Жаль, что он так мало знает о Белли-Рэйв, хотя Вирджиния оттуда. Как она это воспримет, можно только догадываться. Она всегда старалась не касаться Белли-Рэйва и всего, что с ним связано. О своем детстве, даже о первом муже, мотоциклисте-трюкаче, который давным-давно разбился на одном из Дней Состязаний, Вирджиния упорно молчала. Бесчувственная вдова, она тут же, по наущению Канделлы, вышла замуж за Норвела Блая. Нет, скорее женила его на себе, и главной причиной для нее была его работа по контракту и ДМЛ-дом.
      Норвел заказал еще выпивку и осмотрелся вокруг. Он даже не знал, где находится. Вспомнил, что брел по заселенному арабами району, ноги ныли от усталости. Этот новый, сверкающий бар показался ему таким прекрасным! Когда-нибудь он приведет сюда Арни, если и дальше будет... Конечно же, Арни не из тех друзей, которые меняют отношение, если от тебя чуть-чуть отвернулась удача.
      Это даже сильно сказано. Просто временные затруднения из-за непонимания особенностей профессии и коварства Стимменса. Старина Арни, он настоящий. Норвел даже расчувствовался, вспоминая друга.
      На мгновение к нему вернулось чувство времени. Нужно толком объясниться с Вирджинией.
      Он допил и опустил кредитную карточку в прорезь бара. Возможно, с Вирджинией все быстро утрясется. Некоторым образом, подумал он, то, что она родилась в Белли-Рэйв, дает свои преимущества. Она знает, как там жить, у нее остались друзья. И, наверное, будут кое-какие идеи, как бы заполучить необременительную для него работу, которая будет подспорьем к пособию, пока он снова не встанет на ноги. Она помогла бы сэкономить уйму времени, необходимого для того, чтобы завязать контакты, получить...
      Сильный удар обрушился ему на плечо:
      - Что это ты, пьянчужка, задумал? - прозвучал рык полисмена, который тряс его кредитной карточкой. - Ты знаешь, какое положено наказание за пустую кредитную карточку? Все вы из Белли-Рэйв одинаковы. Достаете где-то пустую карточку и пытаетесь бесплатно нажраться! Пошли, пьянчуга! С тобою хочет поговорить капитан.
      Это было просто ужасно.
      Разумеется, Канделла сразу же вместе с контрактом аннулировал и кредитную карточку. Со стороны Норвела было просто оплошностью пользоваться ею. Он долго уговаривал полицейских в участке поверить ему, прежде чем до него дошло: они, на самом деле, верят, но все это им абсолютно до лампочки.
      Было обеденное время, и его поместили в нечто, под названием "Ванойг", обдумать свой проступок; пока не вернется с обеда сержант. "Ванойг" Норвелу не понравился, так же, как и шестеро других нарушителей, которые сидели вместе с ним. И все же, напомнил он себе, могло быть и хуже. Пока что дело заключалось в аннулированной кредитной карточке. А ведь если обвинили бы в пьянстве и нарушении общественного порядка, Норвел оказался бы в тюрьме. Но когда у человека нелады с полицией, можно заполучить только одну работу. И для этого даже не надо прибегать к телефону. Полицейские сами отвезут тебя к служебному входу на стадион. Норвел достаточно насмотрелся, как доставляют "добровольцев" на ристалище.
      - Эй, Блай!
      - Да, сэр? - встрепенулся Норвел.
      Полицейский открыл дверь.
      - Выходи:
      В грязной комнате ему сначала пришлось испытать неудобную процедуру, когда руки закидываются за голову, а кто-то обшаривает тебя. Нельзя упрекать в этом полицию, напомнил себе Норвел. Сколько раз попадались отчаявшиеся, готовые на все преступники. Затем весьма нелепое снятие отпечатков пальцев. И в конце концов несколько болезненная процедура, когда надо смотреть в некоторое подобие бинокулярного микроскопа. Вспыхивает подсветка, и делается снимок узора на сетчатке глаза.
      Некоторое время Норвелу было больно смотреть и пока он пытался сфокусировать глаза, полицейский спросил:
      - Может быть, хотите позвонить своему адвокату?
      Норвел машинально покачал головой, но затем вспомнил. Ведь у него есть адвокат!
      В телефонной книге он не без труда разыскал номер Мандина. Ему повезло: хотя самого Мандина не было, но все же ответила секретарша, которая, похоже, была в доску пьяна. Однако, он оставил ей весточку, и теперь оставалось только ждать.
      Прошло несколько часов. Наступило шесть часов вечера, потом семь. Еще несколько часов, и его охватило беспокойство.
      Было почти десять. Если он вскоре, не сможет выбраться отсюда, то будет поздно навещать старину Арни.
      9
      - Большое спасибо, мистер Мандин, - сказал Норвел. Он оглянулся на здание полицейского участка и задрожал.
      - Не стоит благодарности, - покачал головой Мандин. - Я переговорил с Делом Дворкасом, и он замолвил за вас словечко в полиции. Так что благодарите его.
      - О, - воскликнул Норвел. - Я очень давно хочу познакомиться с мистером Дворкасом! Вы же знаете, его брат Арни, очень близкий мой друг. Он так много о нем рассказывал.
      - Ну, тогда пошли, - пожал плечами Мандин. - Мне все равно нужно зайти в муниципалитет.
      Идти было недалеко, а дождь не располагал к разговорам. Из головы Мандина не выходила эта фирма "ДМЛ-Хауз". В висках стучала надежда...
      Совсем другое было на уме у Норвела. Он был без работы, уже успел посидеть в тюрьме, на много часов опаздывал к Вирджинии, не имея никаких вразумительных оправданий, - и все это произошло не по его вине, решения принимал не он.
      Внутри здания муниципалитета, или, как все его называли, "Рипабликен-Холла", Мандин заговорил с каким-то смуглым мужчиной без пиджака. Наверное, привратник, подумал Норвел. Он был удивлен, когда Мандин представил его Делу Дворкасу.
      - Искренне рад познакомиться с вами, сэр, - не без гордости произнес Норвел. - Ваш брат Арни очень высокого мнения о вас. Мы с ним добрые приятели.
      Дворкас задумчиво посмотрел на него.
      - Живете где-то поблизости?
      - Нет, но...
      Дворкас, похоже, потерял к нему интерес.
      - Рад был с вами познакомиться, - сказал он, отворачиваясь. - Если хотите увидеть Арни, он у Хуссейна, на той стороне улицы. Чарльз, для чего это тебе нужно было увидеться со мной?
      Норвел так и остался стоять с протянутой рукой. Мастер Дворкас очень занятой человек, напомнил он себе. А Арни - какая удача! - здесь, рядом, у какого-то Хуссейна.
      У самого входа в здание он глянул на часы. Почти одиннадцать! Он поднял воротник и нырнул под дождь, почти угодив в объятия полицейского, препровождавшего в "Рнпабликен-Холл" какую-то костлявую девицу. Сердце учащенно забилось, но полицейский не обратил на него внимания. Перейдя улицу, он вошел в кофейню.
      Арни сидел за столиком и читал. Увидев приближающегося Норвела, он поспешно отодвинул журнал, и в глазах возникло изумление.
      Норвел опустился на свободное место и вымученно улыбнулся.
      - Удивлен встретить меня?
      Арни нахмурился.
      - Что ты здесь делаешь?
      С лица Норвела сошла улыбка.
      - Можно... можно мне заказать кофе, Арни? Я вышел без денег. - Вид у Арни был несколько сердитый, но он подозвал улыбающегося официанта.
      Тогда Норвел рассказал ему все - о тюрьме, о Мандине, о Деле Дворкасе. Арни слушал, ничем не выдавая своих чувств. И только когда Норвел остановился перевести дух, позволил себе улыбнуться.
      - Ну и занятный был у тебя день, - сказал он насмешливо. - Я рад, что ты познакомился с Делом. Он действительно крупный деятель. Я позволил себе пригласить нескольких его товарищей на День Состязания. Так что, когда будешь брать билеты...
      Норвел едва не поперхнулся.
      - Арни...
      - ...Возьми еще несколько на всякий случай.
      - Арни...
      - Думаю, штучки три будет вполне достаточно.
      Норвел покачал головой.
      - Арни, я не могу достать билеты.
      - Что?
      - Меня сегодня уволили. Вот почему у меня совершенно нет денег.
      Наступило молчание. Дворкас стал шарить по карманам в поисках сигарет. Найдя пачку, он, с отсутствующим видом, положил ее на стол, не закуривая. И продолжал молчать.
      - Здесь... нет моей вины, Арни, - извиняющимся тоном заговорил Норвел. - Эта крыса Стимменс... - и он рассказал всю историю от начала до конца. Но все будет хорошо, Арни. Не беспокойся за меня. Ты сам говорил, мне следовало бы давно порвать с этой фирмой. Я начну сызнова в Белли-Рэйв. Вирджиния сумеет мне помочь, ты же знаешь, она многое может. Мы найдем какое-нибудь место, не слишком плохое, ты понимаешь мою мысль, и подлатаем его. Некоторые из этих старых домов весьма интересны. Это только вопрос времени, когда я...
      - Понимаю, - кивнул Дворкас. - Ты совершил важный шаг, Норви. Естественно, я желаю тебе всего самого наилучшего.
      - Спасибо, Арни, - с пылом произнес Норвел. - Не думаю, что меня ожидает что-нибудь из рук вон плохое...
      - Разумеется, - задумчиво произнес Арни. - Но, видишь ли, ты поставил меня в довольно щекотливое положение...
      - Тебя?! - с ужасом воскликнул Норвел.
      - Конечно, особого значения это не имеет. Просто, коллеги по работе предупреждали, что ты будешь водить меня за нос с этими билетами. Не знаю, что теперь даже сказать им, чтобы ты в их глазах не выглядел плохо.
      Норвел зажмурил глаза. Преданный Арни! Его беспокоил статус друга в глазах других Инженеров, хотя - как легко позволить им думать о нем самое худшее!
      - Я не упрекаю тебя, Норви, - продолжал Арни. - Забудь о моей просьбе. Я очень рад, что ты со мной первым поделился своими неприятностями. - Он нарочито посмотрел на часы. - Не хочу тебя задерживать. Мне все равно нужно возвращаться в "Рипабликен-Холл". Брат хочет со мной посоветоваться насчет одного дела. Что? Да так, мелочи. Простор обязанность каждого гражданина делать то, что в его силах.
      Он положил чек на стол, проводил Норвела к выходу и у самой двери похлопал его по плечу.
      - Черкни мне как-нибудь пару строк. Пусть я и не люблю сам писать писем, но всегда буду рад узнать, как там идут твои дела.
      Норвел остолбенел.
      - Письмо? Но я же буду встречаться с тобой, Арни!
      - Разумеется, - Дворкас нахмурился, всматриваясь в потоки воды, падающей с неба. - Но естественно, что ты не захочешь совершать такие утомительные поездки из Белли-Рэйв. Что ж, я не могу упрекнуть тебя за это! Да я и сам буду в ближайшие вечера занят, пока не разделаюсь с делами для своего брата. Послушай, Норвел, какой смысл нам стоять здесь? Черкни мне при первой возможности. Всего наилучшего, дружище!
      Норвел пошлепал по лужам в тягостных мыслях. Не имея наличных в кармане и с аннулированной кредитной карточкой, он должен был проделать долгий путь домой и промокнуть до нитки. Пройдя два квартала, он было подумал вернуться и одолжить у Арни денег на такси. Но напомнил себе, что нельзя надоедать другу, который так печется о его репутации среди своих друзей.
      У него была масса времени, чтобы выучить наизусть все, что он собирался сказать Вирджинии.
      Так он и поступил.
      Закончив, Норвел смотрел на свою жену, испытывая скорее удивление, чем облегчение. Всю дорогу домой, под проливным дождем, его не покидали самые мрачные предчувствия. Он представлял, как она станет кричать на него. Швырять предметы. Обзывать его кем угодно - жутко язвительными словами, которые, буквально, будут бить его ниже пояса.
      Но она не стала этого делать.
      К счастью, дочь спала. При ней все было бы гораздо труднее. Не проронив ни слова, он переоделся, подошел к жене, заглянул ей в глаза и рассказал все - прямо и без обиняков.
      Взрыва не последовало. Вирджиния, казалось, почти не слушала его. Она просто сидела с пустым выражением лица и водила пальцами по мягким подлокотникам кресла. Затем поднялась и подошла к стене, на которой оставался произведенный ею узор, и приглушила освещение. Комната утонула в интимном янтарном свете, в ней возникло что-то романтическое. Вирджиния разглядывала себя в стене, словно в зеркале. Норвел не сводил с нее глаз. В призрачном свете ее кожа была как бы подернута позолотой, с лица сошли морщинки, и вся она была мраморным совершенством.
      Затем она села на теплый пол из плотной ткани и заплакала. Норвел неуклюже присел рядом на корточки.
      - Пожалуйста, дорогая, - умоляюще произнес он, - не плачь.
      Он прижал ее к себе и заговорил так, как никогда прежде. Будет, разумеется, трудно. С этим ничего не поделаешь. Однако, можно перенести живут же, в конце концов, такой жизнью тысячи людей. Может быть, лишения будут не так уж тяжелы, может быть, это в большей степени сплотит их, может быть, их брак станет даже счастливее от этого.
      И тут послышалось хихиканье Александры. Норвел рывком выпрямился. Девчонка насмешливо произнесла:
      - Извините меня. Я и не думала, что здесь может происходить что-то интимное.
      Вирджиния быстро поднялась, оттолкнув Норвела. Он почувствовал, поднимаясь, как краснеет.
      - Сэнди, - сказал он ласково, прибегнув к почти забытому имени, которое так ей шло, когда она была хорошенькой малюткой, а не гнусной и... Придержи язык, дорогая, и сойди, пожалуйста. Вниз. Я должен сказать тебе кое-что важное.
      Вирджиния молча стояла рядом. Норвел понимал, что она едва сдерживается и любил ее за это.
      Ребенок медленно сошел с лестницы.
      - Сэнди, - твердо повторил Норвел.
      - Пожалуйста, - перебила она его. - Вы же знаете, какие чувства я испытываю к этому имени.
      Норвел напрягся, пытаясь сдержать себя.
      - Я не имел в виду... - начал он сквозь зубы.
      - Разумеется, вы ничего не имели в виду. Вы не имели в виду разбудить меня во время своего пьяного представления на лестнице, правда? Вы не собирались держать Вирджинию и меня в страхе, когда не удосужились сообщить, где задерживаетесь? - Она бросила взгляд в сторону матери, стараясь получить одобрение, но Вирджиния стояла, сложив руки.
      - Я просто хотел что-то рассказать тебе.
      - Что бы вы ни говорили, вам уже ничего не поможет.
      - Ничего?! - завопил Норвел. - Так вот, послушай, черт побери! Мы перебираемся в Белли-Рэйв! Все мы - завтра! - будем там жить! Это для тебя ничего не значит?
      - Нет никакой необходимости кричать на ребенка, - едва сдерживаясь, произнесла Вирджиния.
      Но его уже прорвало. Он прекрасно понимал, что она не это имела в виду, но за него ответила накопившаяся в нем желчь.
      - Значит, мне не нужно на нее кричать, потому что она не глухая, как я, не так ли? О, моя верная жена! Моя любящая семья!
      - Я не это имела в виду, - заплакала Вирджиния.
      - Ты всегда так! - ревел Норвел, пытаясь перекричать визг Александры.
      - Ты знаешь, что я не это имела в виду! - пронзительно закричала Вирджиния. - Но теперь я жалею, что не это! Ты! Который называет себя мужем! И которому совершенно безразлична семья!
      Ссора продолжалась почти до утра.
      10
      - Спасибо тебе за то, что вызволил Блая, - сказал Чарльз Мандин.
      - Всегда пожалуйста, - любезно произнес Дворкас. - Ну, что там у тебя на уме?
      - "ДМЛ-Хауз", - ответил Мандин. - Мне кажется, ты навел меня на что-то. Если получится... Так вот, я никогда этого не забуду.
      - Не стоит, Чарльз. Послушай, уже довольно поздно, а мне еще надо провернуть пару вопросов.
      - Постараюсь покороче. Эти выборы, Дел... Позволь мне не принимать участия. Разумеется, если тебе нужны помощники набрасывать тезисы, я к твоим услугам. Но для этого нужно очень много времени.
      Дворкас одобрительно посмотрел на него и, дружелюбно улыбнувшись, произнес:
      - Берись за это дело, Чарльз, если оно кажется тебе перспективным. Разумеется, мне будет нужна помощь. Видишь, я даже привлек своего брата. Значит, ты считаешь, что стоит глубоко заняться этой "ДМЛ-Хауз"?
      Чарльз собирался ответить, но в это время в кабинет заглянул помощник Дворкаса и что-то шепнул ему.
      - Извини, Чарли, здесь Джимми Лайонс. Подожди минутку.
      В действительности прошло гораздо больше минутки.
      - Не знаю, правильно ли ты собираешься поступить, - пробурчал Дворкас, когда вернулся.
      - Что ты хочешь этим сказать? - удивился Мандин.
      - Это очень серьезное дело - заниматься такой юридической практикой, к которой не подготовлен соответствующим образом. Но это твое дело, Мандин. Мне просто не хочется, чтобы у тебя были неприятности, поверь мне.
      - Минутку, Дел, - остановил его Мандин. - Ведь ты сам сунул меня в это дело!
      - Что, забеспокоился? Хочешь повесить его на меня? - холодно произнес Дворкас и поднял телефонную трубку в знак окончания беседы. - Уходишь? Ладно, мне надо еще поработать.
      Сказанное Дворкасом не выходило из головы Мандина всю дорогу домой. Утром, как только проснулся, он опять вспомнил вечерний разговор.
      Еще больше это встревожило его в здании Окружного Суда. Входя, он кивнул дежурному полицейскому, но а-от, казалось, смотрел сквозь него. Клерк, в ответ на слова: "Как дела, Эйб, как ребятишки?", только промямлил что-то и с грохотом захлопнул окошко.
      Мандин стал понимать, что происходит. Это опечалило его, но добавило решимости. У следующего окошка он попросил необходимые протоколы. Поначалу ему вручили не ту папку. А в нужной папке отсутствовала половина документов. Он просидел в приемной секретаря Окружного Суда около двух часов, пока туда не забрела секретарша и не сообщила подчеркнуто враждебно, что мистер Кехрейн отправился обедать и сегодня его уже не будет. Мандин оставил официальную жалобу на бланке, который с трудом получил от секретарши, где указал, что ему незаконным образом, умышленно, ставят препятствия в попытках проверить общедоступные документы, касающиеся фирмы "ДМЛ-Хауз". Он вручил жалобу скривившейся секретарше, зная наперед судьбу этой бумаги, как только за ним закроется дверь приемной. Но он немного ошибся: жалоба полетела в мусорную корзину еще раньше. Мандин сердито повернулся, чтобы выразить свое возмущение. И тут рядом с ним возник дежурный полицейский, на лице которого была написана непоколебимая решимость.
      Мандин виновато улыбнулся и отправился в свой офис обдумывать происходящее.
      Четырнадцать миллиардов долларов...
      Откуда все так быстро узнали об этом? Не от Дворкаса. Тот был равнодушен до того момента, как его вызвали из кабинета. Но именно Дворкас втянул его в это дело. Потому, что - Мандин покраснел от гнева при этой мысли, понимая ее правоту - потому, что Дворкас был абсолютно уверен: такая мелкая сошка все равно ничего не сможет сделать. Что же заставило его изменить свое отношение к этому делу?
      Мандин лягнул на всякий случай ящик с Бессонной Секретаршей и продолжал расхаживать по комнате. Загробным голосом Секретарша поведала ему, что "миссис Мандин должна погасить задолженность до пятницы".
      Он сел за стол. Ладно, значит, все одно к одному. А что еще можно было ожидать? Чем сильнее нажим со стороны "ДМЛ-Хауз", тем сильнее эта фирма напугана. И чем сильнее она напугана, тем больше шансов, что здесь на самом деле нечто грандиозное. А Чарльз Мандин стоит на пороге корпоративного закононарушения.
      Он взял лист бумаги и сделал наброски. Фирма не сможет его остановить. Он добьется распоряжения суда на то, чтобы ему дали возможность посмотреть дела фирмы. С этого, очевидно, и следует начинать, если, конечно. Лавины ведут с ним честную игру. И пока Норма Лавин будет называть его своим фактическим поверенным, ему не смогут помешать. Разумеется, слушание его вопроса в суде значительно затормозит выяснение обстоятельств дела. Но не больше, чем на несколько дней, а тем временем он займется другими аспектами дела.
      Кондиционирование Дона вполне может стать предметом иска. Если ему удастся раскопать имена, даты и географические названия.
      Он достал папку с бланками, начал заполнять доверенность, которую должна будет подписать Норма Лавин. Она человек независимый и, несомненно, с трудным характером, но выбора у нее нет. Кроме того, подумал он, многое из ее внешней грубоватости просто защитная маскировка. А что еще делать в ее ситуации?
      Зазвонил телефон. Он поспешно отключил Бессонную секретаршу и схватил трубку.
      Послышался совершенно растерянный старческий голос:
      - Это Гарри Райан. Норма... ее здесь нет. Было бы неплохо, мистер Мандин, если бы вы приехали. Мне кажется, что ее похитили.
      11
      Норвел лежал на ледяной глыбе. И пытался кому-то огромному объяснить, что очень сожалеет о происшедшем и будет хорошим и послушным сыном, или мужем, или другом, или еще кем-то, кем ему положено быть. Пусть только этот кто-то оставит его в покое. Но кто-то огромный, кто не может быть отцом Норвела, ибо Норвел даже не помнил своего отца, только приложил руку ко рту и стал хихикать, и смотреть с верхних ступенек лестницы. А затем, когда Норвел меньше всего этого ожидал, вытянул руку и заехал ему в ухо так, что он покатился по огромной ледяной глыбе прямо к насмешливому лицу Александры и испещренному гигантскими зубами рту Вирджинии...
      Норвел проснулся.
      Он почти окоченел от холода. Изумленно осмотрелся. Жилая комната. Однако... Со стен исчезли орнаменты и они стали совершенно прозрачными, снаружи проникал скудный свет. Он лежал на полу. Кровать свернулась в базовый куб, вышвырнув его на холодный пол.
      Ни обогрева, ни электричества. Дом отключен.
      Он поднялся, не переставая дрожать, и без особых надежд робко подошел к пульту управления. Пульт не работал. Стены остались прозрачными.
      Он понял, что произошло, и выругался сквозь зубы. Паршивцы! Без всякого предупреждения все было отключено. Скорее всего, на рассвете.
      Он устало поднял одежду с пола, куда ее выбросил, сложившийся так же, как и кровать, гардероб. Сквозь непристойно прозрачные стены были видны другие дома-пузыри. Их внутренности, разумеется, были скрыты от посторонних глаз, только светились огоньки у входных дверей и лестниц. Послышался шум наверху. Вниз по лестнице, стремглав, мчались жена и дочь в одном белье, требуя, чтобы он что-нибудь сделал.
      - Одевайтесь, - скомандовал он и многозначительно отключил свой слуховой аппарат.
      Пока они одевались, Норвел бесцельно бродил по квартире. По привычке набрал на пульте шифр кофе и неловко рассмеялся, когда из крана потекла вода. Все пеналы, ящички и шкафчики извергли свое содержимое, и здесь, внизу и наверху, в спальне. Электроника выбросила вещи, и дверцы мебели заперлись, - для него навсегда. Некоторое время он задумчиво смотрел на разбросанные груды одежды и кухонной утвари, затем стал складывать чемодан.
      В квартиру вошли двое скучающих полицейских - дверь, разумеется, уже не была заперта на замок. Он включил слуховой аппарат и спросил у них:
      - Ну?
      Они сказали, что никуда не торопятся, лишний час для них ничего не значит. Они вывезут его семью вместе со всеми пожитками в Белли-Рэйв и помогут найти место получше. И, приятель, не принимай все слишком близко к сердцу. Бывают случаи, когда потерявшие статус законтрактованных, мягко говоря, впадают в панику и пытаются наложить на себя руки.
      Не обошлось во время переезда и без приятного сюрприза. Когда один из полицейских, стараясь помочь, подхватил чемодан, Александра велела убрать его грязные лапы. Полицейский влепил ей затрещину и объяснил, что с обитателями Белли-Рэйв они в дискуссию не вступают.
      При виде полицейского автомобиля Норвел испытал еще одно потрясение: машина была бронированной.
      - У вас... много неприятностей в Белли-Рэйв? - поинтересовался он.
      - Не... - протянул один из полицейских, настроенный более дружелюбно. За шесть месяцев одно нападение на полицейскую машину, да и то лишь с пистолетами. Так что не беспокойтесь, все будет о'кей.
      И они покинули район Монмаунт ДМЛ-В-97. Норвел был охвачен беспокойством, Александра, хоть вся и кипела, но помалкивала. А Вирджиния за все утро не произнесла и двух слов.
      На широкой обводной дороге домов-пузырей машина остановилась, и водитель, не выключая мотор, что-то произнес в микрофон рации. Через некоторое время подкатили еще две полицейские машины, и конвой въехал на разбитое шоссе, которое вело в Белли-Рэйв. Когда-то эта дорога была шестиполосной автострадой, по которой утром и вечером проезжало сто тысяч автомобилей жителей пригорода. Теперь они продирались сквозь полуразрушенные дебри из остатков ржавых фонарных столбов, искривившихся остановок и каркасов рекламных щитов.
      Они тряслись по этой драной дороге несколько миль, затем свернули на боковую, которая была в еще худшем состоянии.
      Первое, что поразило Норвела - это запах.
      Второе было еще хуже. Жуткое ощущение того, что тебя предали, возникло в нем при взгляде на Белли-Рэйв. Можно смириться с чем угодно. Если человек обречен на вечные мучения от рака кишечника или нищету неизлечимого калеки, без средств и друзей, он может умудриться продолжать жить. И даже в этой жизни находить какие-то маленькие радости. Но если опасности ожесточают его душу, и все, что происходит вокруг, оказывается в тысячу раз хуже самых страшных кошмаров, то иссякают запасы душевных сил и внутри остается одна пустота.
      А Белли-Рэйв был страшнее самых кошмарных снов, когда-либо мерещившихся Норвелу.
      Полицейские машины, взвыв сиренами, обогнули угол и остановились посреди длинного извилистого квартала. Из сопровождающих машин вышли полицейские. Лениво придерживаясь за рукоятки пистолетов, они стояли по колено в сорняках и мусоре.
      - Вот этот, пожалуй, подойдет, - произнес водитель машины, в которой они ехали. - Выходите!
      К счастью для Норвела, он не помнил, как пожитки их перенесли в дом под взглядами обитателей Белли-Рэйв, равнодушно взиравших на происходящее. Мгновение тому назад он еще сидел в полицейской машине, глядя и не веря своим глазам, на мерзкую конуру, которую ему предложили. А теперь полицейские машины уехали, он сидит на перевернутом чемодане, а рядом хнычет Александра:
      - Норвел, мне нужно что-нибудь поесть, не то я совсем помру...
      Вирджиния тяжело вздохнула и поднялась.
      - Закрой рот, - спокойно сказала она дочери. - Норвел, помоги мне поднять наверх большой чемодан.
      Она отшвырнула ногой мешавшие пройти консервные банки и, не обращая внимания на дочь, направилась к лестнице.
      Норвел молча последовал за ней по узким ступеням, которые прогибались и трещали под их весом. Верхний этаж "мансарда для вашей разросшейся семьи" был весь мокрый, но Вирджиния отыскала местечко, куда не капал дождь, и поставила туда чемодан.
      - Спускайся и займись остальными вещами, - скомандовала она. - Я хочу переодеться.
      Прежде чем они успели разместиться, к ним нагрянули гости.
      Сперва прибыли трое мужчин в потрепанных дождевиках.
      - Полиция! - сказал один из них, тыча чем-то металлическим в лицо Норвела. - Обычная проверка. Что у вас там есть? Какие-нибудь ценности, спиртные напитки, наркотики? Оружие, которое необходимо зарегистрировать?
      - Полиция только что отъехала, - запротестовал было Норвел.
      - Это, приятель, полиция из пузырного города, - пояснил мужчина. Белли-Рэйв не входит в сферу ее деятельности. Лучше прислушайся к моему совету и не спорь с нами. Ну, так что у тебя там есть такое, что должно подлежать регистрации?
      - По-моему, ничего, - неуверенно пожал плечами Норвел. - Если только не считать нашей одежды.
      Полицейские решительно направились к сумкам.
      - Только одежда? Ни оружия, ни спиртного?
      - Вы чертовски правы! Оружие у нас есть! - прозвучал сверху четкий и звонкий голос Вирджинии. - А ну, бездельники, кругом марш и убирайтесь отсюда побыстрее, иначе будет хуже!
      Норвел, вытаращив глаза, смотрел на старомодный револьвер в руках жены.
      - Одну минутку, сестренка, - возразил один из "полицейских".
      - Вон отсюда! - гаркнула Вирджиния. - Считаю до пяти. Раз, два, три...
      Ругаясь, лже-полицейские сочли за лучшее убраться из дома.
      Вирджиния присела на ступеньку и передала револьвер Норвелу.
      - Держи, - спокойно произнесла она. - И при случае пользуйся. Учти, в Белли-Рэйв нет полиции.
      Норвел осторожно поднял револьвер. Он был на удивление тяжелым, гораздо тяжелее, чем казался.
      - Откуда у тебя эта штука?
      - Он всегда был у меня, - уныло ответила Вирджиния. - А раньше, когда Тони был жив, принадлежал ему. Это тебе урок - здесь не прожить без пистолета.
      Подошла сияющая Александра.
      - Ты была великолепна! - с восторгом выпалила она. - Какие мерзкие скоты! Одному Богу известно, что могло бы со мной случиться, будь здесь только один Норвел.
      Она попыталась чмокнуть мать в щеку, но та оттолкнула дочь и смерила ее холодным взглядом, после чего заговорила как-то странно и сухо.
      - Больше никакого сюсюканья, девка. С этого момента ты будешь со мной тише воды и ниже травы. И с Норвелом тоже! Здесь мы не позволим никакого вранья, притворства, хитрости или проявления плохого настроения. Научись вести себя как положено, и мой тебе совет - поторопись! Один ложный шаг с твоей стороны - и ты вылетишь отсюда пулей. Я продам тебя.
      Лицо Александры исказилось от ужаса.