Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Золотая эпоха морского разбоя

ModernLib.Net / История / Копелев Д. Н. / Золотая эпоха морского разбоя - Чтение (стр. 17)
Автор: Копелев Д. Н.
Жанр: История

 

 


Однако хозяевами здесь были алжирские, триполитанские и тунисские корсары, и царь рассчитывал добиться от Блистательной Порты издания повелительного указа «к алжирским разбойникам», чтобы они «преходящим или где плавающим кораблям под знаком его царскою величества… никакого затруднения и озлобления не чинили и их вольно и свободно пропускали». «Дело» началось в январе 1700 года и тянулось полгода, сопровождаясь бесконечными проволочками: «о пашпорте алжирском указ дан будет в свое удобное время» (7 февраля); «везирь взял себе на размышление на несколько дней» (8 февраля); «ответ учинен будет в иное время» (12 февраля); «близко праздник их байрам и для того дел никаких делать им ныне не мочно и некогда» (5 марта) и т.д. Предпринятые по повелению Петра дипломатические хлопоты были пустой тратой времени — вряд ли султан располагал действенными рычагами давления на магрибских деев, да и какие русские корабли могли появиться тогда в Средиземном море…

Внимание русской стороны к проблеме магрибского корсарства подтверждает один любопытный документ, обнаруженный нами в фондах Российского архива Военно-морского флота. В рапорте вице-адмирала Корнелия Ивановича Крюйса генерал-адмиралу Апраксину от 12 января 1721 года приводится «Роспись алжирских турецких капаров, которые намерены итить для разбою в Канале и Нордзее в 1721 г.

Еще на верфи стояло три карабля. Одним имеет командовать Али рейс Данзер, а другим вице-адмирал Кара Мустафа, а на третей еще не определено кому быть».


Информированность русской стороны имела вполне конкретное объяснение. В 1723 году в С.-Петербурге родился проект отправки экспедиции из трех судов в Испанию для организации торговли между двумя странами[82]. В инструкциях, данных командующему судами капитану Кошелеву, был предусмотрен специальный пункт, касающийся возможной встречи с корсарами Магриба. «Будеже ты усмотришь на море 1, 2 или 3 корабля в баталии действуют, тогда тебе прямо на них идти и ежели рассмотришь, что они каперы нации барбарийской или Моры (мавры. — Д. К. ) в действе противу какого христианскою корабля, тогда такому кораблю от оных каперов вспомогать и освобождать. Ежели за помощию Божиею такие барбарские каперы признаешь, что одолеть их можно, тогда все что есть на них, тож людей и каперы взять в приз с собою; буде вышеописанные каперы возьмут какой бы нации ни был корабль и тому минует двое суток, то оный корабль и товары и Моры, буде возьмутся, считать за добрый наш приз». Составители инструкции вполне реально представляли себе рыночную конъюнктуру в портах Средиземного моря и отметили, что при продаже захваченного корсара не следует рассчитывать на сумму, превышающую 75 — 100 «ефимков» (талеров). Правда, русским военным кораблям не пришлось столкнуться с мусульманскими корсарами, так как экспедиция в Испанию не состоялась[83].

Через два года, в 1725 году, корабль «Девоншир», фрегаты «Декронделивде» и «Амстердам-Галлей» прошли по портам Средиземного моря, но и им посчастливилось избежать встречи с морскими разбойниками. Это были первые плавания российских кораблей в Средиземное море. Подлинная история проникновения России в эти воды начнется примерно через полвека, когда произойдут героические сражения российских эскадр с алжирскими адмиралами и прославятся «русские корсары», получившие каперские грамоты от графа Григория Орлова, Самуила Гиббса, Федора Федоровича Ушакова и Дмитрия Николаевича Сенявина.

ГЛАВА 4. КОРАБЛИ И ИХ ЭКИПАЖИ

Экипаж галеры

Последние дни на галере перед выходом в плавание проходили в лихорадочной суматохе. Грузчики сновали с берега на судно с ящиками, набитыми всевозможным снаряжением, перетаскивали бочки с вином, пресной водой, грузили бочонки с порохом. Матросы работали с утра до вечера — они чистили палубу, снасти, готовили и чинили паруса. Во всех корабельных службах наводился лоск — зная суровый нрав командира в вопросах дисциплины и содержания корабля, служители старались предусмотреть все.

Наконец пришел день, назначенный к плаванию. Галера блестела чистотой, была разукрашена вымпелами, штандартами и флажками. С раннего утра взволнованная команда ожидала прибытия командира (capitaine de galere). О его появлении на набережной Валетты возвестило пение труб сопровождающих его сигнальщиков. Вся команда выстроилась на палубе, а гребцы приветствовали появление командира тихим горловым возгласом «Хо!»

Командир — выходец из знатного аристократического рода, поседевший в сражениях воин суровой закалки, давший обет безбрачия во имя служения делу Христа. Этот неустрашимый рыцарь, посвятивший всю жизнь борьбе с «неверными», внушал ужас жителям североафриканского побережья и вызывал благоговейный страх у своих подчиненных. Они безмолвно следили за тем, как командир неторопливо поднялся на борт и степенно прошел на корму, где под деревянными дугами, несколько выше носа судна, находилась большая каюта, накрытая тентом, нечто вроде специальной беседки. Он удобно расположился в высоком кресле, которое как трон возвышалось над палубой. Здесь был его командный пункт.

На корме, как царедворцы вокруг монарха, расположились офицеры галеры:

— Старший офицер, второй дворянин на галере (roy de la galere), в подчинении которого находились караулы, огнестрельное и холодное оружие.

— Дворянин, в ведении которого находилась артиллерия (cherche-mer).

— Капитан военной команды (capitaine de l'etendart).

— Офицер, надзирающий за галерными гребцами (capitaine des esclaves).

— Капитан галеры по морской части (patron de galere). От знаний этого человека зависело то, как пройдет плавание судна в море, так как он был профессиональным моряком. Неустрашимый командир галеры был хорош в сражении, но не слишком хорошо разбирался в морских вопросах, и поэтому роль его заместителя по кораблевождению во время плавания была исключительно велика.

Неподалеку от командира находилась группа «защитников кормы» (retenue de poupe). Эти юные дворяне поступили на галеру сражаться против магометан. Во время сражения они защищали кормовую часть судна и флаг.

Вся галера предстала перед взором командира как на ладони. Прямо перед ним расстилался длинный невысокий дошатый настил, идущий до самого носа корабля, — куршея. По обе его стороны находились банки гребцов, на которых, лицом к корме, располагалась галерная команда. Ее количественный состав зависел от размеров судна. На галере командира было тридцать шесть банок для гребцов, по восемнадцать с каждого борта. Весла длиной доходили до 15 метров, а весом от 250 до 300 кг. Привести в движение такую махину было, конечно, не под силу одному человеку, и поэтому у каждого весла находилась группа гребцов. В зависимости от конструкции корабля и весла, гребцов было от пяти до девяти человек на каждой банке.


ШИУРМА

Галерная команда называлась шиурма (chiourme). Ее составляли из трех разрядов людей:

— каторжники (forcats, gens de cadene). Это уголовные преступники, осужденные «на галеры». Они приковывались цепью за ноги к опорному брусу, не могли свободно передвигаться по кораблю и не обладали никакими правами, так как находились вне закона. На галерах Мальтийского ордена и в составе французского королевского флота они составляли большинство галерщиков. Каторжникам брили наголо голову, усы и бороду.

— невольники (esclaves). Гребцы-военнопленные. Они набирались на галеру из числа пленников или покупались на невольничьем рынке. По национальности это были, как правило, турки или мавры. Их положение практически не отличалось от положения каторжников. Они также заковывались в цепи и не имели никаких прав. Однако эта категория людей считалась лучшими гребцами. Выражение «силен, как турок» уходит корнями в эту эпоху, когда пленные подданные Оттоманской империи составляли главную гребную силу на корабле. Внешне они отличались от каторжников тем, что на темечке их бритой головы оставляли клок волос.

— вольнонаемные (bonne voglie, gens de bonne veulle). Они поступили на службу по доброй воле, на определенный срок и за установленную плату. Видимо, очень несчастливо сложилась жизнь этих людей, если заставила их по собственному выбору обречь себя на такую адскую работу. Как правило, на галеру нанимались разочаровавшиеся в жизни бедняки, бродяги, нищие, заключенные, выдержавшие срок наказания, но не нашедшие себе места из-за своего прошлого. Вольнонаемных приковывали только ночью, днем же они могли передвигаться по судну, и их использовали в судовых работах. Им брили голову и бороду, но оставляли усы. Заметим, что у владельцев частных корсарских галер не было таких резервов для набора гребцов, которыми располагал, например, королевский флот Франции, формирующий шиурму на базе каторжников или военнопленных. Главной проблемой частных владельцев был набор более чем сотни добровольцев, и средства для этого были самые разнообразные — от добровольного соглашения до обмана. Однако добровольная комплектация приносила ощутимую пользу в абордажных схватках, так как вольнонаемным выдавали оружие и они участвовали в бою.

«Представьте шестерых человек, прикованных цепью к скамье, голых, как при рождении, одна нога на ступеньке, другая на противоположной скамье, — писал современник. — Они удерживают непомерно тяжелое весло (15 футов длиной), сначала наклонялись вперед, к корме, вытягивая руки над спинами гребцов, сидящих на скамье перед ними и тоже наклонившихся вперед, а затем отбрасывая его назад. Так гребут на галерах, без отдыха, десять, двадцать часов подряд. Время от времени maitre de l'equipage или другой моряк сует в рот готовым упасть в обморок несчастным гребцам кусочек хлеба, размоченного в вине, а капитан орет, приказывая сильнее стегать кнутами. Когда один из рабов, безжизненный, падает на скамью (а это порой случается), его до смерти стегают кнутом, после чего бросают за борт».

Шиурма была обречена на смерть. Гибель подстерегала гребцов везде. Кричать и стонать им было запрещено — у каждого на шее висел кусок пробки, который вставлялся в рот и заглушал крик. В сражении страдания невольников шиурмы были беспредельны — они видели схватку, происходящую вокруг них, но ничего не могли предпринять для собственной безопасности. Одержана победа — их положение не изменялось. В случае поражения гребцы, прикованные цепью, погружались на дно вместе с потопленным кораблем. В лучшем случае они становились гребцами на судне победителя. Правда, для военнопленных оставалась небольшая надежда, что они попадут в плен к соотечественникам, но кто мог знать, какая судьба ждет их там.


МАТРОСЫ (mariniers)

Галеру обслуживали три-четыре десятка матросов. Они управлялись с парусами, работали у мачт, поднимали якорь и выполняли другие судовые работы. Особую группу среди них составляли молодые матросы, юнги (gourmettes).


КОМИТ (comite)

Комит — галерный пристав. Он был одной из главных фигур на корабле и выполнял обязанности шкипера и боцмана. В велении комита и первого его помощника сукомита (sous-comite) находились все службы на галере, в том числе работа гребцов и матросов. На шее комита висел серебряный свисток. Выслушав приказ капитана, он высвистывал сигнал, который повторял первый по-мошник, и работа начиналась.


АРГУЗИН (argousin)

Аргузин — второй помощник комита. Со своим напарником су-аргузином (sous-argousin) он осуществлял надзор за шиурмой. Это были самые страшные для гребцов люди — ведь вся судьба несчастных зависела от них. Аргузин с помощником снимали и заковывали в кандалы, следили, все ли члены шиурмы прикованы и не сможет ли кто-нибудь совершить побег. С плетьми из воловьих жил они расхаживали по куршее и наблюдали за ритмом работы гребцов. Страшный удар, обрушивающийся на несчастного, выбившегося из ритма, становился первым предостережением, за которым мог последовать удар саблей по голове, и тело убитого летело за борт.


АРТИЛЛЕРИЙСКАЯ КОМАНДА

До появления на галере артиллерии, ее главная ударная сила заключалась в мощном таране на носу корабля. В XVI — XVII вв. на галерах уже широко использовались артиллерийские орудия, и убойная мошь галеры сильно возросла. Тяжелые бронзовые пушки устанавливались в носовой части и по бортам. Заведовать артиллерийским хозяйством, состоящим из различных типов орудий — пушек, кулеврин, фальконетов, камнеметов, — мог только хороший эксперт, опиравшийся на опыт своих унтер-офицеров (maistre-bombardier и maistre-canonnier) и рядовых канониров (compagnons canonniers). От удачного залпа зависело начало боя, а дальше дело было за абордажной командой.


ВОЕННАЯ КОМАНДА

В распоряжении капитана военной команды были морские солдаты (soldats), мушкетеры (mousquetaire) и специально подготовленная десантная группа матросов, т. н. матросы кормы (proyers). Они цепляли неприятельское судно за борт специальными крюками (grappin — крюк, от которого произошло идиоматическое выражение jeter (или mettre) le grappin — взять власть над кем-либо, подчинить себе кого-либо).

Натренированные люди первыми прыгали на борт противника и секирами, топорами и шпагами прокладывали дорогу остальным. Им нужно было перебраться через траверзы — полосы плотного холста, натянутые поперек галеры, — за которыми их поджидал противник. Но абордажную команду поддерживали со своего судна. На борт врага летели горючие и отравляющие смеси, камни и горшки с мылом, которые, разбиваясь, превращали палубу в каток, на нем солдаты скользили и падали, напарываясь на небольшие шары с четырьмя иглами, наносящими страшные увечья.


ЛОЦМАНСКАЯ КОМАНДА

Из-за несовершенства конструкции и навигационных приборов галерные суда во время плавания старались придерживаться береговой линии. В этих условиях велика была роль кормчего, лоцмана (pilot) — старого опытного моряка, нанимаемого на период плавания. Искусство знатока отмелей, прибрежных гаваней и якорных стоянок позволяло судну вовремя укрыться от надвигающейся стихии, не уклониться от курса и не потерять торговые магистрали. Под командованием лоцмана и его помощника (compaignon de pilot) находились четверо рулевых (timoniers).


МУЗЫКАЛЬНАЯ КОМАНДА

Предметом особой гордости командира была специальная команда музыкантов. Флейтисты и скрипачи услаждали слух этого «меломана» и позволяли ему похвастаться своей любовью к высокому искусству перед другими командирами, которые также были не прочь заявить о своем пристрастии к прекрасному. Но помимо услаждения тщеславия командира, часть музыкальной команды выполняла очень важную функцию на галере. Ударные инструменты составляли слаженный ритмичный ансамбль, задающий ритм гребной команде, а трубачи и горнисты подавали команды и сигналы.


БЕЗ НИХ БЫЛО БЫ НЕВОЗМОЖНО ПЛАВАНИЕ НА ГАЛЕРЕ

— Писарь с помощником (ecrivain u sous-ecrivain). В их обязанности входил учет личного состава, ведение бухгалтерских смет и ведомостей расходов, запись грузов и захваченного имущества.

— Корабельный повар.

— Буфетчик (maistre d' hotel) — следил на прохладительными напитками и вином.

— Специальный повар капитана.

— Бочар (barrilleur) — следил за состоянием и сохранностью всех бочек на галере.

— Плотник (maistre dache ou charpentier) и конопатчик (mattre calfat) — проделывали все работы с мачтами и деревянной обшивкой.

— Баталер (maistre valet) — распоряжался закупкой и сохранением продовольствия и контролировал размещение грузов и помещения, где они находились.

— Весельный мастер (remollat ou fabricant de rames).

— Хранитель-распорядитель пресной воды (maistre valet d'eau). Его роль понятна всем, кто читал книги о страдающих от жажды во время плавания.

— Лекарь.

— Цирюльник (barbier) и его помощник (barberot). Командир остался доволен состоянием корабля. Теперь надо

было проверить, каково судно в деле. Он дал сигнал — раздался свисток комита, и многовесельный живой механизм запустили в ход. Галера вышла из гавани и стремительно направилась в море.

Экипаж пиратского корабля

Для того чтобы читатель полнее представил себе обстановку на пиратском судне и состав его экипажа, мы придумали от начала и до кониа вымышленную историю, которая будто бы случилась в 1715 году…

Вряд ли можно найти разгадку произошедшего на борту пиратского брига «Нежданная радость». Только смутные догадки подскажут, что без предательства не обошлось.

Неудачи преследовали «Нежданную радость» и превратили некогда отчаянный экипаж в скопище обреченных людей, живых мертвецов, парализованных страхом перед возмездием. Взаимная подозрительность нагнетала обстановку на корабле, а дисциплина совершенно развалилась. То и дело вспыхивали ссоры, грозящие перерасти в поножовщину и смертоубийство. Приступы яростной враждебности сменялись мутным состоянием безысходности и апатии, которую гасил только ром. В такие часы корабль болтался на волнах, как сарай, и только случайности спасали «джентльменов удачи» от виселицы. То налетевший ветер гасил паруса приближающегося военного фрегата, то легкая осадка брига помогала ему укрыться от погони на мелководье, а однажды внезапный ураган прервал заведомо проигранное сражение с двумя преследователями. Расчеты пиратов на добычу оборачивались крахом. Вместо богатых и беспомощных купеческих судов «Нежданная радость» напарывалась на пушечный огонь военных кораблей. Пиратский бриг оказался в зловещем вражеском кольце, так как все его действия непостижимым образом становились известны властям английских портов от Бриджтауна на Барбадосе до Кингстона на Ямайке. Развязка затянувшейся агонии наступила в тихой уединенной бухточке маленького пиратского островка, затерявшегося в Гренадинах. Пираты привели сюда «Нежданную радость» для килевания. Прошло несколько дней. Разоруженное судно было посажено на песок, положено на бок, и часть команды очищала его днише от водорослей и ракушек. Оставшиеся без дела разбрелись по острову и охотились на диких коз. Внезапно в гавань вошли два военных фрегата, и для команды «Нежданной радости» все было кончено.

Через две недели с небольшим, 10 декабря 1715 года, на площади Кингстона (о. Сент-Винсент) смертный приговор четырем из захваченных пиратов был приведен в исполнение. Остальных схваченных головорезов правосудие отправило на каторжные работы. Но не весь экипаж «Нежданной радости» постигла столь безнадежная участь. Несколько членов шайки скрылись от преследования в непроходимых джунглях пиратского острова. Много дали бы они за то, чтобы узнать имя предателя. И теперь, глядя на раскачивающиеся на ветру трупы своих товарищей, они поклялись отомстить. Через девять дней после казни были одновременно взломаны помещения коменданта крепости и начальника порта. Все внутри было перевернуто вверх дном, перерыты и выпотрошены деловые бумаги и документы. Многие из них исчезли. Мертвецки пьяная охрана ничего не могла рассказать, и расследование виновных не нашло.

Прошло еще четыре дня.

Ранним утром караульный на плошали продрал глаза, потянулся, выполз из помещения охраны и остолбенел — тела четырех висельников исчезли, а вместо них висел один покойник — новый! Лицо мертвеца было обезображено до неузнаваемости, а в сердце торчал длинный испанский кинжал, пригвоздивший к телу окровавленный листок с надписью «Нежданная радость Джереми Уэттону». Вызванный офицер приказал снять труп, вытащить нож, а бумагу лично доставил губернатору…

Эти документы были найдены в архиве Бристоля в 1955 году. Знакомство с ними позволило раскрыть тайну этой истории. В бумагах находились донесения с борта «Нежданной радости», непонятно какими способами доставляемые английским властям, и секретный отчет, написанный после захвата пиратского брига. Это были те самые документы, пропажа которых из кабинета коменданта Кингстоуна стоила жизни разоблаченному шпиону. Копии отчетов успели отправить в Англию, но они затерялись в делопроизводстве и всплыли только спустя два с половиной века, рассказав о невидимой войне правительства против пиратов. С их страниц, как под микроскопом, предстала вся жизнь и деятельность пиратского экипажа.

ДЖЕРЕМИ УЭТТОН

Джереми Уэттон был доктором на «Нежданной радости». Английские власти точно продумали, как внедрить шпиона на пиратское судно, и несколько месяцев ждали результата. Лекарь был необходим на любом корабле, в том числе и на разбойничьем. Недоброкачественная пища, испортившаяся за время плаваний, тухлая вода, и как результат — заразные эпидемии, бесконечные огнестрельные и колотые раны, несчастные случаи, увечья, и бороться с этими недугами мог только профессионал. Но они редко находились среди людей, становившихся пиратами. Поэтому когда капитан «Нежданной радости» узнал, что на борту захваченного у острова Доминика торгового барка есть доктор, он вздохнул с облегчением. Вся команда барка была отправлена восвояси, а лекаря пираты забрали на бриг и «заставили» стать членом экипажа. С его появлением и пришла волна неудач, которая преследовала «Нежданную радость» до самого конца. Мы приведем отрывки из донесений и отчета доктора-шпиона, рассказывающих о составе пиратского корабля и обстоятельствах, предшествовавших его захвату.


ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (22 сентября 1715 г.)

«…Идет сорок второй день моего пребывания на „Нежданной радости“. На бриге полно раненых и больных. Их лечение занимает много времени, но позволяет мне общаться со всеми обитателями верхних и нижних палуб… Я убедился, что общество разбойников вовсе не является миром равных людей. Скорее наоборот здесь правят грубые неумные желания и страсти, животные инстинкты, и поэтому выдвигаются наиболее откровенные и энергичные носители силы. Главари пиратов продвинулись благодаря особенной храбрости, жестокости, удали и коварству. На бриге сорок три человека, но заправляет всеми делами пиратская верхушка. В ней нет единства — каждый из входящих в управление имеет своих сторонников и противников среди простых пиратов…»


КАПИТАН

ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (22 сентября 1715 г.)

«Капитан „Нежданной радости“ Арчибалд Баркли сущий дьявол. Мне не встречались люди, более ужасные. Это огромный грузный человек с красным одутловатым морщинистым лицом, обезображенным оспой. Он носит выцветший фиолетовый кафтан с оборванными пуговицами, великолепную синюю фетровую треуголку с окантовкой, а руки разукрашены перстнями с драгоценными камнями. Его длинные волосы заплетены в две косы с бантиками из черной тафты. Серые глаза злобно сверкают из-под черных кустистых бровей и буравят собеседника подозрительным взглядом. Он очень редко разговаривает и даже почти не ругается, но его молчание носит такой зловещий оттенок, что я содрогаюсь от ужаса, когда остаюсь с ним наедине. Когда он появляется на палубе, все разговоры прекращаются, и самые отчаянные головорезы боятся встретиться с ним взглядом…»


КВАРТИРМЕЙСТЕР

ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (22 сентября 1715г.)

"… Правая рука капитана квартирмейстер Генри Паркер, по прозвищу Скелет. Тощий вялый верзила с мертвенно-бледным лицом, мутно-зелеными ядовитыми глазами, грязной батистовой красной повязкой на голове и золотой серьгой в левом ухе. Свое прозвище он получил за голый, как колено, череп и совершенную неподвижность туловища при ходьбе. Паркер Скелет руководит всей жизнью экипажа на корабле следит, чтобы все приказы исполнялись, и наблюдает за матросами. Он же контролирует, чтобы вся захваченная добыча складировалась в определенном месте, и распределяет ее…»


ШКИПЕР

ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (22 сентября 1715г.)

«…У шкипера Патрика Хьюза самая ординарная внешность. Пожалуй, лишь странное сочетание черных волос и рыжей всклокоченной бороды придают его физиономии необычный вид. Хьюз распоряжается всей хозяйственной частью на корабле. Все имущество, корабельные снасти, такелаж, канаты и другие принадлежности находятся всецело в его распоряжении. Он распределяет, ведет учет, подсчитывает…»


АБОРДАЖНАЯ КОМАНДА

ИЗ ОТЧЕТА (7 декабря 1715 г.)

«Абордажную команду возглавлял французский дворянин, имя которого мне не удалось узнать. Команда называла его Щеголь. Манеры и костюм этого господина сразу бросились мне в глаза. Синий, расшитый серебром камзол с позолоченными пуговицами, кружева на рукавах, белоснежное жабо и роскошная шляпа с золотой фанваронкой, украшенная страусовыми перьями, поддерживались им в безупречном порядке. Длинные каштановые волосы, голубые глаза, белоснежные зубы, нос с горбинкой, усики и изящные руки как странен вид этого кавалера среди пиратского сброда. Щеголь был единственным на борту «Нежданной радости», кто брился каждый день.

…В сражении француз был страшен. Таких виртуозов клинка мне не приходилось видеть… Он обучал своих помощников фехтованию в крепкий ветер и довел их действия до такою совершенства, что никто не может противостоять им в бою на качающейся палубе. С этими семью головорезами Щеголь первым врывается на борт неприятеля и всегда старается добраться до капитана противника. Мне два раза пришлось видеть, как его рапира пронзала несчастных…

…В бою Щеголя прикрывали два бойца. Справой стороны испанец Маноло невысокий крепыш с могучей мускулатурой. Он прекрасно владеет необычным и страшным орудием боевой дубинкой и может справиться сразу с несколькими противниками. С левой здоровенный араб Абдул, вооруженный двумя кривыми ятаганами… Я сразу заметил, что абордажная команда держалась особняком и не ладила с капитаном. В дальнейшем Вы увидите, какую это сыграло роль…»


ШТУРМАН

ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (3 октября 1715 г.)

«…Штурмана Габриэля Эрроуза никто не называет иначе, как Эль. Немногословный мрачный пьяница, он оживляется лишь над морской картой, стаканом рома или эля. Но никто на корабле не сможет проложить курс лучше, чем этот старый морской волк, никто не сумеет определить положение в море по звездам, войти в прибрежную гавань и отыскать якорную стоянку. Говорят, что Эрроуз бывший офицер королевского флота, но за убийство был разжалован в матросы, затем попал на каторгу, бежал, был приватиром, а теперь пиратствует…»


АРТИЛЛЕРИЙСКАЯ КОМАНДА

ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (3 октября 1715г.)

«Что касается артиллерии на „Нежданной радости“, то все вопросы принадлежат ведению канонира и его помощника. Это забавная парочка. Канонир, по прозвищу Колокольня, длинный, как мачта, высушенный субъект, с длиннющими, словно жерди, руками и ногами. Он самый веселый человек на корабле, вечно рассказывает какие-то истории, постоянно слышен его смех. Колокольня производит впечатление совершенно безобидного человека, но да поможет Бог тому кораблю, который попадет на расстояние пушечного выстрела его орудий. Хладнокровный расчет, точный прицел, меткий выстрел и противнику с расстрелянными снастями и сбитым румпелем не уйти от абордажа. Колокол помощник Колокольни пузатый добродушный маленький толстяк на кривых ногах, с сальными глазками, прячущимися между раздутых щек. Это главный эксперт по меди и пороху, он следит за содержанием орудий в чистоте и обучает артиллерийскую команду. Эти двое не опасныони либо хохочут, либо крутятся возле орудий и перемеряют ядра…»


ПЛОТНИК

ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (3 октября 1715 г.)

«Плотник Ричард Нортон. Крепкий жилистый парень. Жесткая хватка его руки, узловатые пальцы и уверенные движения мастерового говорят о его профессии. У него очень цепкий внимательный взгляд в том, что касается его ремесла. Пилы, гвозди, затычки, свинцовые бляхи, деревянные доски кажется, до остального ему нет никакого дела. С тупым безразличием сидит он на палубе и смотрит изо дня в день в небо. Его присутствие незаметно, но состояние корабля безупречно — мачты отремонтированы, а гнилые места вовремя приводятся в порядок. Нортон умеет все исправить, не привлекая внимания. Рассерженным плотника я видел единственный раз он не мог найти какой-то из своих инструментов, и вся палуба была поднята вверх дном, но как только пропажа отыскалась, Нортон вновь погрузился в свое привычное состояние».


БОЦМАН

ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (3 октября 1715 г.)

«Боцман Гарри Брэйди основательный моряк. Это белобрысый детина с широченной испитой рожей, низким покатым лбом, тяжелой челюстью и огромными руками. Его низкий сиплый голос постоянно грохочет на палубе. Я не раз видел, как члены экипажа подскакивали на месте и быстро исчезали, как только раздавался боцманский рев… Нет предмета на корабле, которого бы он ни . касался. В его ведении находятся все работы палубной команды от установки парусов, постановки судна на якорь и спуска шлюпок до мытья палубы. Но в последнее время свирепому боцману все труднее добиться четкости в работе от разношерстной команды, собравшейся на «Нежданной радости». А о содержании брига в чистоте творить не приходится…»


ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (8 октября 1715 г.)

«Что за зверь капитан Баркли. Этому негодяю давно пора болтаться в петле. Сегодня из-за него ужасной смертью погиб один из палубной команды. Погибший не входил в число сторонников капитана и даже осмелился как-то раз перечить ему, и вот поплатился за это. Штурман отправил его очистить снасть под бушпритом. Несчастный был еще слаб после болезни и, не удержавшись, упал в воду. Он успел ухватиться за висевший конец, и его потащило за судном. Он взывал о помощи, но Баркли ударом сабли обрубил веревку, и бедняга утонул…

После этой истории дела капитана складываются скверно команда устала от его бессмысленной жестокости, да и добычи в море давно не попадалось».


ИЗ ОТЧЕТА (7 декабря 1715 г.)

«С Баркли покончено утром 14 октября. „Нежданная радость“, к восторгу команды, наконец встретила торговую шхуну. Судно было взято без сопротивления, и капитан торговца вел себя совершенно спокойно.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31