Глава 13

Оборки снежно-белого кружева мерно покачивались в такт движениям бедер Санди, а ее чуть прикрытое воротником бриллиантовое ожерелье сверкало, как звезды на небе Уолта Диснея. Санди скрестила руки, отчего грудь несколько подалась вперед. «Эта отделка действительно отлично скрывает все дефекты, — подумала девушка, — но лучше все-таки, чтобы грудь была больше».

— Как дорого это будет стоить, Кен?

— Давай не говорить о цене, Санди, лучше скажи мне, как тебе все это нравится?

Девушка прекрасно понимала, что, когда предлагают «не говорить о цене», плата будет весьма высока.

— Очень красиво, Кен, — протянула она. Никто из финалисток конкурса красоты не мог рассчитывать на победу, если бы пришлось выйти на сцену в платье, сшитом собственной мамочкой, хотя по условиям конкурса стоимость их вечернего туалета не должна превышать двухсот долларов. Поэтому Кен продавал свои модели именно по этой цене, если полагал, что у девушки есть шанс занять первое место. Но, конечно; девушка должна быть благосклонна к Кену. — Я просто не могу себе представить, чтобы в целом мире нашлось платье красивее, — улыбнулась Санди одной из самых обворожительных своих улыбок. Из глубины примерочной Кен кивнул в ответ. Девушка в таком одеянии не могла проиграть.

— Отлично, — отчеканил он, — а теперь не заехать ли нам ко мне и не выпить ли по коктейлю?

— Конечно, Кен, это большая честь для меня. — По мере продвижения к вершине ставки все возрастали.

Пол и стены в спальне были покрыты белым мехом. На овальной кровати лежало белое кожаное покрывало, а на нем, раздвинув ноги, поместился Кен. Санди аккуратно сосала его твердый маленький член. Девушки были правы — платье оказалось самым дешевым из всех, какие ей когда-либо доводилось приобретать. Но сейчас Санди доплачивала натурой. Кен немало хотел за свои услуги и прекрасно понимал, что на следующий день после окончания состязаний шансов у него уже не будет.

— Давай-ка поглядим на тебя. — Он провел рукой по водопаду ее золотистых кудрей и потянулся рукой к «молнии» у нее на комбинезоне. — Послушай, крошка, завтра тебе совершенно не о чем беспокоиться. Хочешь немного музыки? — Он нажал кнопку стоящего возле кровати проигрывателя. Долли Партон запела «Оставайся возле твоего мужчины», а Кен прошептал:

— Ой, да ты тут совсем лысая — как новорожденный младенец, — и откинул ее на спину.

За последующие полчаса Санди довелось побывать в самых различных позах. Она предполагала, что Кен включил спрятанную где-то видеокамеру, потому что он то стискивал грудь Санди, то массировал ей клитор, то лил лосьон себе на пенис, то прижимал девушку, то отстранялся от нее и наконец спросил:

— А что случилось с твоей растительностью, дорогая?

— Электропроцедура. Чертовски больно. Хуже, чем лечить зубы. Им бы следовало делать анестезию.

Кен достал сигарету.

— Ну что, договоримся?

— О чем?

— Если завтра ты станешь «Мисс Мира», то тебе понадобятся еще платья, и каждое ценой не менее трех тысяч долларов. — Он потушил сигарету о дно стоящей у изголовья кровати пепельницы. — От меня ты будешь получать платья за десять процентов от суммы твоего приза. И не вздумай торговаться. Это самый ходовой тариф.

— Конечно, милый! Как ты скажешь. Я ведь совершенно не разбираюсь в делах.

Кен склонился над Санди.

— А тебе и не надо разбираться в делах.

Санди соскользнула с кровати и улыбнулась.

— А теперь мне пора принять душ и бай-бай.

Красавицам ведено хорошенько выспаться перед конкурсом. — Стоя в ванной, она быстро составила план действий. Пока Кен будет мыться под душем, она может встать на кровать и ощупать все зеркальные панели, пока не обнаружится та, за которой скрыта видеокамера. Нет, разбираться в делах ей очень даже надо уметь. Ведь в прошлом году карьера калифорнийской королевы красоты закончилась после того, как ее парень опубликовал в порножурнале ее скандальные фото.

К третьему дню конкурса красоты на звание «Мисс Мира» отель «Кларенс-Плаза» в Майами был наводнен красавицами всех национальностей и цветов кожи. Как дети, играющие с любимой куклой Барби, полненькие, порой даже слишком, мамаши ухаживали за своими стройными, нарочито девственного облика дочерьми. Свежие, как клубничный йогурт, эти девушки научились быть крепкими, как кирза армейских сапог, но ритуал требовал, чтобы рядом с ними были любящие мамаши. И родительницы суетились возле своих чад, создавая торжественно-сусальную, типично американскую атмосферу праздника.

Друг к другу девушки обращались исключительно лилейно-тихими голосками. Согласно легенде, все они были в наипрекраснейших отношениях между собой.

Санди была уверена, что попадет в тройку призеров, а может быть, ей достанется и самый главный приз.

Но на то же самое рассчитывали и ее конкурентки. Загоравшая на соседнем лежаке «Мисс Канада», приподнявшись на локте, спросила с подкупающим дружелюбием:

— Ты сегодня опять выйдешь с гаечными ключами?

Санди запустила руку в сумку и извлекла оттуда пару гаечных ключей из обычного набора водопроводчика.

— Ты же знаешь, милая, что я никогда с ними не расстаюсь. Это и отличная тема для разговора, и прекрасное орудие защиты. И ты увидишь, как я буду ими орудовать в конкурсе особых талантов.

— Но как ты придумала такой изумительный трюк? — «Мисс Канаду» просто тошнило при виде открытой улыбки на энергичном, с чуть вздернутым носом личике конкурентки, когда та демонстрировала свои дурацкие железяки перед взорами восхищенной толпы. Санди позволила себе на секунду стать самодовольной.

— Это не так уж сложно, если у тебя есть индивидуальность. — Она спрятала ключи обратно в сумку и потянулась за маслом для загара. Именно индивидуальность пытались отыскать в конкурсантках судьи: им ведь нужна была девушка, которая сможет профессионально себя подать во время торжественных церемоний. Индивидуальность означала и способность найти три ключевых слова для определения собственного имиджа.

Для Санди это было — ДОЧЬ ВОДОПРОВОДЧИКА С ЮГА.

— Это самое красивое платье, которое мне когда-либо приходилось видеть, — заявила «Мисс Канада», вскочив со своего лежака. — Даже не верится, милая, что оно действительно стоит всего двести долларов.

Санди появилась на сцене в огромного размера рабочем комбинезоне, с красно-белым носовым платком в кармане и гаечным ключом в каждой руке. Она выглядела свежей и здоровой. Санди начала жонглировать ключами, как палочками. Музыка зазвучала медленнее, она, вытерла лоб носовым платком, помахала им и вытащила из него букетик цветов. После этого фокуса темп музыки опять убыстрился. Санди вытащила из заднего кармана своего выцветшего голубого комбинезона три металлические гайки и начала жонглировать всеми этими железками со все возрастающей быстротой. Зал ревел от восторга.

«Так что отвали, „Мисс Канада“», — подумала Санди.

— Милая, застегни, пожалуйста, — обратилась Санди к «Мисс Канада» и осторожно ступила в середину кружевного шедевра Кена. «Мисс Канада» отложила в сторону тушь для ресниц и взялась за «молнию».

— Ой, Санди! Тут что-то случилось!

Санди почуяла несчастье. Схватив ручное зеркало с гримерного столика, она повернулась к трюмо, чтобы можно было рассмотреть себя сзади. «Молния», вшитая на спине, была изрезана во многих местах, а когда Санди взялась за нее рукой, просто вывалилась из платья.

Санди очень хотелось бы сказать: «Дерьмо собачье!», но губы ее сами собой произнесли: «Елки-палки». Использование нецензурных выражений автоматически вело к исключению из конкурса.

«Черт подери, я же просила маму не выпускать платье из виду!» — выругалась она про себя и побежала искать распорядителя. В сущности, в том, что лучшее на конкурсе платье постарались вывести из строя, не было ничего удивительного.

Тем более что на это потребовалось не более тридцати секунд.

Распорядитель оценил ситуацию мгновенно:

— О'кей, пойдешь последней.

— Мама, беги в отель и найди там кого-нибудь из техников и пусть приходят сюда с инструментами.

Когда изумленный рабочий появился в дверях, Санди извлекла из его коробки водонепроницаемый пластырь, которым обычно пользуются для срочного ремонта водопроводных труб.

Это была широкая, клейкая с обеих сторон лента.

Санди быстро отрезала от нее кусок длиною в двенадцать дюймов и велела матери приклеить пластырь ей на спину. Мать, ни слова не говоря, повиновалась, а потом расстелила на полу пыльную простыню. Придерживая белые оборки на груди, Санди легла на простыню лицом вниз. И пока мамаша держала края разреза, чтобы они правильно сошлись, «Мисс Канада» ходила у нее по спине босыми ногами, до тех пор пока пластырь не скрепил обе стороны. Потом они обе помогли Санди подняться. «Слава богу, что я действительно дочь водопроводчика», — подумала Санди, а вслух произнесла:

— Спасибо вам большое. Я, конечно, не могу глубоко вздохнуть, но во всем есть свои положительные стороны — у меня ведь теперь последний номер. — На конкурсах красоты существовало глубочайшее убеждение, что у девушки, выходящей последней, наибольший шанс произвести впечатление на судей.

Сидя за судейским столом, Джуди и Лили наблюдали за бесконечным потоком выходящих на сцену конкурсанток. Все они очаровательно улыбались, у всех лица были свежи, как только что созревший персик, а кожа имела цвет миндального масла.

Неожиданно зал изнемогающих от жары людей глубоко вздохнул — на сцене появилась Санди в платье, как казалось, целиком состоящем из потока струящихся кружев.

— Расскажи нам о себе, Санди, — попросил ведущий, протягивая ей микрофон.

Девушка одарила судей лучезарной улыбкой:

— Я изучаю социологию и хочу стать учительницей. Просто потому, что люблю детей. — «Здесь нужна пауза», — подумала она.

— А это дивное платье, которое на тебе надето… — Ведущий вновь сунул микрофон прямо Санди под нос.

— Обычно я сама шью свои туалеты, но на этот раз мне помогала мама. — Санди была краткой, полагая, что ответы лучше не растягивать. Она, послала матери воздушный поцелуй.

— А что ты делаешь в свободное время, Санди?

— Катаюсь на водных лыжах, танцую и хожу на вечерние курсы по домашней инженерии.

— Домашней инженерии ? — Ведущий заглянул в свою шпаргалку. — А что это такое?

— Честно говоря, я думаю, что это всего лишь красивое название для курсов водопроводчиков, — доверительно рассмеялась Санди. — Мой отец водопроводчик, и он обучил меня всему, что умеет. Думаю, что, когда я выйду замуж, сумею сама установить стиральную машину. — Последние слова утонули в громе аплодисментов.

— Позволь мне спросить, ухаживает ли уже за тобой кто-нибудь?

— Вы имеете в виду, есть ли у меня парень? — Санди приблизилась к микрофону, чтобы зал слышал ее взволнованное дыхание. — Нет. Жизнь полна самых разных возможностей, и я хочу использовать их максимально.

— И теперь последний вопрос: скажи нам, за что ты любишь свою страну?

Все конкурсантки заранее по несколько раз репетировали свои ответы, но слова Санди звучали так, будто только что пришли ей на ум:

— Потому что Америка действительно красива, действительно доброжелательна и действительно свободна. Я верю, что Америка — страна огромных возможностей, и моя судьба тому доказательство. Моя мать — танцовщица из Швеции, а мой отец — ирландец и приехал в Америку еще ребенком. И если бы не Америка, они бы никогда не встретились. — Санди намеренно отвернулась от ведущего и посмотрела прямо в камеру. — Хей, папа, мама, я рада, что вы выбрали Америку'.

Зал буквально взорвался аплодисментами.

Многие хлопали стоя, вытирали слезы умиления Санди мысленно прикинула в уме свои шансы.

«Мисс Судан» была похожа на статуэтку с миндалевидными глазами, и к тому же судьи обычно питали особую слабость к странам «третьего мира». Опасной была и «Мисс Шри-Ланка», выступавшая в своем национальном костюме из ультрамаринового шелка, вся, вплоть до щиколоток стройных длинных ног, увешанная браслетами.

Известный фотохудожник выступил первым.

— Голосую за Судан, — не терпящим возражений тоном заявил он. — Она невероятно фотогенична, у нее отличное самообладание, и она раскованна.

— Судан нам не слишком подходит, — быстро прервал его представитель фирмы «Мирабель».

В переводе на обычный язык это означало, что косметика фирмы не рассчитана на смуглый цвет кожи. — Мы отдаем голос за Америку — она абсолютно профессионально держится перед микрофоном.

— А как насчет Шри-Ланки? — спросила Лили.

Несколько судей покачали головами:

— Она не сможет быть на уровне в ток-шоу.

— Голосую за Италию, — заявил представитель Голливуда.

— Италия старовата для нас, — заявил агент «Мирабель», и это означало, что кожа двадцатитрехлетней «Мисс Италия» уже утратила детскую свежесть и косметика знаменитой фирмы не будет смотреться на ней безупречно. — К тому же Соединенные Штаты — именно тот тип, на который мы собираемся делать ставку в следующем году, — добавил он.

Еще минут двадцать прошло в спорах, затем члены жюри приготовили карточки для голосования и опустили их в специальную корзину, после чего распорядитель торжественно объявил:

— Победили Соединенные Штаты, на втором месте — Судан, на третьем — Италия.

Раздался призывный звук фанфар, и собравшихся в зале и на сцене известили о том, что «Мисс Мира» 1979 стала «Мисс Соединенные Штаты» — мисс Санди Бауривер из Луизианы.

Санди выглядела совершенно ошеломленной. Потом, смахнув с уголка глаза воображаемую слезу, она позволила распорядителю возвести ее на трон королевы.

«Добилась», — подумала Санди, когда на голову ей водрузили бриллиантовую диадему.

«Слава богу, эта гонка всего на пятьсот километров», — думала Лили, прищуривая глаза от солнца, нещадно припекавшего белые ряды трибун.

Солнце здесь было почти таким же сумасшедшим, как в Майами на прошлой неделе.

Лили с вожделением смотрела на зеленеющие вдали холмы и, кажется, отдала бы все, чтобы только оказаться в прохладной тени деревьев, а не изнывать от жары на раскаленных трибунах.

Мимо пронеслась «Спеар», похожая на гигантское черное насекомое. Лили взглянула на секундомер. На две секунды быстрее, чем все прежние показатели. Если повезет, они еще успеют окунуться до обеда.

Из репродуктора послышался голос комментатора:

— К середине дистанции лидирует Вернер Хентцен в «Порше», за ним идет Динетти, а следом Готье в «Ланче»… Но вот «Ланча» обходит Иглтона на «Спеар» и рвется дальше вперед…

Лили зевнула, достала заглушающие шум наушники и вытащила из своей кожаной охотничьей сумки новый сценарий. Его только сегодня прислали ей из «Омниум пикчерз». Роль Елены Троянской казалась Лили невероятно привлекательной, а после Мистингетт она была готова к съемкам в новом мюзикле.

Вместе со сценарием из сумки вывалился синий авиаконверт. Лили вздохнула. Сегодня утром она успела сунуть конверт в сумку до того, как Грегг его увидел. Марку был известен секретный код, изобретенный ею, чтобы избавить себя от потока писем поклонников, а потому послания Марка до нее доходили. Но она рвала их на мелкие кусочки, не читая. «Это единственное, что я могу сделать», — подумала Лили, развевая по ветру кусочки голубого конверта. Потом она углубилась в сценарий.

К тому времени, как король Агамемнон разбил шатер под стенами Трои, «Спеар» уже буквально висела на хвосте «Порше», а тот отчаянно пытался сохранить лидирующую позицию…

Когда Парис выслушивал пророчества Кассандры, репродуктор просто захлебывался:

— Теперь «Спеар» и «Порше» идут буквально на одном уровне… И Иглтон обходит «Порше»!

За один круг до финиша «Спеар» выходит на первое место…

Отделенная от мира наушниками, Лили не знала, что Грегг повел гонку. Не знала она и того, что, пока триумфатор Гектор устало снимал доспехи, Грегг вновь уступил лидерство «Порше».

Но после того как гигантский деревянный конь пересек ворота Трои, зрители на трибунах вскочили, и это отвлекло Лили от сценария. Она сняла наушники. И до нее донесся возбужденный голос комментатора:

— .."Спеар" вновь догоняет «Порше»… Они идут вровень.. Впереди финишная прямая… и..

Да!!! Впереди «Спеар». Победил Грегг Иглтон!

Грегга буквально вытащили из машины, начали качать, поить шампанским, потом его перецеловали все девушки, принимавшие участие в рекламной кампании нового коктейля, опять полилось шампанское, а потом защелкали камеры фоторепортеров и Грегга начали снимать одного и в обнимку с Лили. Когда был сделан последний снимок, Грегг и его команда заторопились к стоянке трейлера.

Через пять минут Грегг уже выскочил из душевой кабины. Его волосы все еще были влажными.

Лили поднялась в душный, пропахший машинным маслом кузов трейлера и, повернувшись к Греггу спиной, не заметила, каким возбужденным блеском загорелись его глаза, когда он закрывал за ней дверь.

— Грегг, не дури! Здесь кромешная темнота! — Лили решительно повернулась к выходу, но сильные руки Грегга остановили ее. Он жадно поцеловал ее и осторожно положил на кожаное сиденье водителя.

— Прекрати, Грегг! Здесь жарко, как в печке!

— Не могу прекратить. Я хочу тебя сейчас! — Он еще крепче впился в ее губы и стащил с Лили льняной сарафан, под которым она была совершенно голая. Запах машинного масла обычно вызывал у нее тошноту, но сейчас он показался Лили невероятно эротичным и возбуждающим.

Грегг весь покрылся потом, когда тела их встретились, и Лили почувствовала, как ее накрывает теплая волна наслаждения.

— Какой бес в тебя вселился? — прошептала она.

— Победа, — ответил Грегг. — Победа!

— Какой прекрасный вид! — Пэйган вспрыгнула на парапет наверху орудийной башни замка Абдуллы и указала рукой на холмы Французской Ривьеры. Ее свободное красное платье из хлопка развевалось на ветру, подобно флагу, когда она, повернувшись к Максине, говорила:

— Ну, ты рада, что приехала? Могли бы мы подумать тогда, в Гштаде, что и через столько лет останемся подругами?

Максина пожала плечами.

— Может, от нашей дружбы ничего бы и не осталось, живи мы по соседству. А сейчас мы просто не надоедаем друг другу и не требуем большего внимания и поддержки, чем могли бы или хотели бы дать.

— Возможно, секрет дружбы в том, чтобы не стараться быть слишком уж дружелюбным.

Они стали спускаться по широкой мраморной, покрытой роскошными коврами лестнице.

«Какая жалость», — вздохнула про себя Максина, заметив, что яркие гобелены, висящие на стенах, были всего лишь подделкой прошлого века — им недоставало очарования выцветших красок и благородной сдержанности настоящей старины. «Интересно, а что подумают слуги, если я возьму и скачусь вниз по перилам?» — усмехнулась она про себя, а вслух произнесла:

— Легко быть подругами в школе, когда все живут более или менее схожей жизнью. Но потом все мы ступаем на разные дороги, и на некоторых из них значится: «Вход воспрещен». — Она подняла изысканное металлическое забрало от средневекового шлема и раздраженно прошипела что-то себе под нос.

— Не знаю, где Абди раздобыл этих декораторов, но они умудрились позолотить все — от выключателей до перил. А у всей мебели ножки в форме клешни, так и кажется, что они вот-вот поползут по полу.

— Я знала, что тебе это не понравится, — ответила Пэйган.

Абдулла уже махал им с края бассейна.

«Как он постарел», — подумала Пэйган, заметив седые пряди в его густых черных кудрях и глубокие морщины, прорезавшие лоб.

В тот вечер в темной глубине террасы Абдулла притянул Пэйган к себе и поцеловал. Она почувствовала аромат старомодного, с ванильным привкусом одеколона, которым он пользовался, и запах турецких сигар.

— Ну что ты решила, Пэйган?

— Мне необходимо время, чтобы привыкнуть к этой мысли, — торопливо и нервно заговорила она. — Я тревожусь, ведь это будет очень тяжело не только для тебя и меня, но и для твоей страны, если… ничего не получится. Я бы хотела… ну, в общем, не будешь ли ты возражать против тайной помолвки сроком на полгода?

Он опустил руки так стремительно, что она едва не упала.

— Тайной! Ты стесняешься меня, Пэйган?

Пэйган почувствовала, как от волнения к горлу ее подступает тошнота.

— Нет. Просто я боюсь будущего, Абди.

— Но страх — плохой проводник по жизни-.

Кто не рискует, тот не пьет шампанское. — Темный силуэт Абдуллы четко вырисовывался на фоне темнеющего неба. — Мне жаль, Пэйган, но я не могу принять твое условие.

— Но я хочу быть уверенной! — Она ударила кулаком по коленке.

— О, Пэйган, никогда ни в чем нельзя быть уверенным. — Голос Абдуллы звучал опустошенно и почти трагично. — Жизнь — это цепь из рискованных ситуаций. И ты либо открываешь дверь с табличкой «риск», либо навсегда остаешься на грядке с капустой.

— Но, Абди, ты требуешь слишком многого.

Ты же хочешь обладать всей моей жизнью.

— Да, Пэйган, я прошу многого. Но я и предлагаю многое. Мне жаль, что ты не можешь этого принять. — И он пошел прочь, оставив Пэйган одну на опустевшей террасе.

Глава 14

В своем филадельфийском офисе Куртис Халифакс молча следил за выражением лица их семейного адвоката, когда тот читал телеграмму.