- Случайно, не в этом мундштуке?
      С этими словами Флэмборо извлек на свет божий янтарный мундштук и положил его на стол. Взглянув при этом на Маркфилда, он поразился стремительной смене выражений на его лице. Вспышка изумления, а за ней нечто, похожее на испуг, исказили его черты. Затем, почти мгновенно, он вновь овладел собой, лишь тень беспокойства затаилась в глубине глаз.
      - Нет, это не его мундштук,- ответил он.
      - Вам он знаком?
      Маркфилд подался вперед, чтобы получше разглядеть вещицу, однако было совершенно ясно, что он ее прекрасно узнает.
      - А я обязан отвечать на ваши вопросы?- напряженно спросил он.
      - Эти же вопросы вам будут задавать на слушании, под присягой,- резко проговорил инспектор.- Поэтому все равно, когда вы на них ответите.
      Маркфилд устремил долгий взгляд на муху в глубине камня.
      - Где вы это нашли?- спросил он, проигнорировав вопрос инспектора.
      Но от Флэмборо, почувствовавшего, что он наконец-то напал на ясный след, не так-то легко было отделаться.
      - Это наше дело, сэр,- бесцеремонно заявил он.- Насколько я понимаю, вы узнали эту вещь. Чья она? Совершенно бессмысленно кого-то прикрывать. Вещь слишком запоминающаяся, и если вы нам не скажете, кому она принадлежит, мы узнаем это от кого-нибудь другого. Но как вы сами будете выглядеть, если получится, что вы пытались обмануть полицейских?
      Маркфилд понял, что инспектор придает своей находке особое значение и дальнейшее увиливание ни к чему не приведет.
      - Сам я не стану опознавать эту вещь,- сказал он.- Вы дали понять, что это весьма важная улика, а мне она не настолько хорошо знакома, чтобы делать какие-либо утверждения. Но я сейчас пошлю за человеком, который сможет дать вам точный ответ. Вот и все, что, по моему представлению, я могу для вас сделать.
      Он положил руку на кнопку звонка, и все трое стали в молчании дожидаться прихода мальчика-посыльного.
      - Немедленно позовите сюда Джиллинга,- приказал Маркфилд. Когда мальчик вновь скрылся за дверью, доктор повернулся к своим гостям:
      - Джиллинг - наш главный мастеровой. Можете задать ваши вопросы ему. Он весьма сообразителен.
      Через несколько минут Джиллинг появился в дверях кабинета.
      - Вы меня звали, сэр?
      Маркфилд, махнув рукой в сторону инспектора, назвал его имя. Флэмборо приступил к допросу:
      - Видели ли вы прежде эту вещь?
      Рабочий подошел к столу и внимательно оглядел мундштук.
      - Да, сэр. Я сам его сделал.
      - Вы в этом уверены?
      - Ошибки быть не может. Свою работу я сразу узнаю.
      - Расскажите нам все, что вам о нем известно.
      Джиллинг на минуту задумался.
      - Было это месяца три назад, сэр. Если хотите, могу посмотреть точную дату в своем рабочем ежедневнике. Я туда все работы записываю. Так вот: тогда я сделал два таких мундштука для доктора Силвердейла.
      Флэмборо метнул быстрый взгляд на опечаленное лицо Маркфилда. Теперь было совершенно ясно, кого он пытался защитить,- так же рьяно, как перед этим пытался сохранить его семейные тайны.
      - Расскажите же нам поподробнее, как это происходило,- подбодрил Джиллинга инспектор.
      - Приходит ко мне как-то утром доктор Силвердейл и несет в руке кусочки какого-то материала, похожего на янтарь. И говорит, что изобрел новое вещество - конденсат типа бакелита. Он хотел, чтобы я проверил, можно ли его обрабатывать - ну, выпиливать из него, шлифовать. И показал мне муху, завязшую в одном из кусочков. Он специально сунул ее туда, ради шутки чтобы люди верили, что это и в самом деле янтарь. У него было два бруска этого вещества, каждый дюймов шести в длину и около дюйма толщиной. Поэтому он предложил сделать из них два мундштука и таким образом проверить, можно ли обрабатывать этот материал на токарном станке, не растрескается ли он. И я сделал ему два мундштука. Помню, как мне было трудно просверлить брусок, не задев муху.
      - А что случилось с мундштуками потом?
      - Доктор Силвердейл стал пользоваться тем, который без мухи, а второй просто показывал людям. Потом первый он потерял - он всегда разбрасывает свои мундштуки - и начал курить через второй, с мухой. Сейчас Уже почти месяц, как он им пользуется. Помню, я его на той неделе спрашивал, удобно ли ему с ним - он как раз вошел в мастерскую, держа его в зубах.
      - Еще раз как следует посмотрите на мундштук,- попросил Флэмборо.Чтобы не вышло ошибки.
      Джиллинг послушно принялся разглядывать вещицу.
      - Это тот мундштук, что я вытачивал, сэр. Могу в этом поклясться.
      Он на мгновение заколебался, словно желая задать какой-то вопрос, однако Флэмборо, получив необходимую информацию, поспешил его отпустить. Когда рабочий скрылся за дверью, инспектор снова повернулся к Маркфилду:
      - Мне не слишком нравится ваше поведение, доктор Маркфилд. Вы могли бы сообщить нам то, о чем мы просили, без этих уверток. Я ведь сразу заметил, что вы узнали мундштук. Если вы пытаетесь избавить вашего коллегу от участия в обоснованном и законном расследовании, то спешу напомнить вам, что соучастником можно стать и до, и после преступления.
      Пока он говорил, лицо Маркфилд темнело все больше и больше.
      - На вашем месте, инспектор, я бы заглянул в статью о клевете, прежде чем швыряться обвинениями. Небесполезно также припомнить факты. Я всего лишь видел издали, как Силвердейл курил через этот мундштук. Я никогда его не рассматривал до того, как вы мне его показали. Естественно, хотя я почти не сомневался в том, кому он принадлежит, я не торопился называть имя Силвердейла. Но я предоставил вам человека, способного с уверенностью опознать мундштук. Чего еще вы хотите?
      По лицу Флэмборо было понятно, что это оправдание кажется ему малоубедительным. От перепалки, разгоревшейся между ним и Маркфилдом в начале беседы, на душе у него остался весьма неприятный осадок.
      - Когда будете проводить для нас экспертизу, не забывайте, что вам придется сообщать о ее результатах, стоя на свидетельском месте,- сухо отрезал он.- Суд не принимает всяких там оговорок и тонких различий.
      - Мне не доставит труда изложить суду результаты моей работы, какими бы они ни оказались,- так же резко парировал Маркфилд.- Только, конечно, не обещаю найти в теле следы яда, если его там не было.
      - Врач подтвердил, что яд там действительно был,- возразил Флэмборо.- А теперь мне хотелось бы встретиться с доктором Силвердейлом, если вы соблаговолите сказать нам, где он.
      Маркфилд, объятый сильным гневом, был рад избавиться от инспектора. Он проводил незваных гостей вдоль но коридору, указал нужную дверь и сухо откланялся.
      Полицейские вошли в кабинет, и, пока Флэмборо объяснял его хозяину цель их визита, сэр Клинтон успел как следует рассмотреть доктора. Силвердейл оказался подвижным, атлетически сложенным мужчиной. На вид он казался значительно моложе своих тридцати пяти лет и обладал весьма дружелюбными манерами. Если его и терзали домашние неурядицы, внешне это никак не проявлялось. Когда отворилась дверь, он сидел за столом, взвешивая что-то на миниатюрных весах. При виде вошедших он поспешил спрятать тонкий инструмент за стеклянной дверцей. За пределами теперешней обстановки в нем трудно было бы угадать врача: здоровый загар на его коже едва ли мог навести на мысль о лаборатории. Одет он был весьма опрятно, и лишь желтое пятно пикриновой кислоты на правом лацкане старой твидовой рабочей куртки выдавало его профессию.
      - Я ждал вас, инспектор,- проговорил он в ответ на приветствие Флэмборо.- То, что произошло вчера, поистине ужасно. Для меня это стало настоящим ударом, когда сегодня утром я вернулся домой.- Он замолчал и выжидательно взглянул на инспектора.- Есть ли у вас хоть какие-то предположения насчет того, почему убили мою несчастную служанку? Сам я просто ума не приложу! Ужасное происшествие!
      Флэмборо обменялся взглядом с шефом. Раз Силвердейлу ничего не известно о смерти жены, то, решил он, можно пока повременить с печальными новостями. Да Силвердейл и не мог ничего знать о событиях в летнем домике: ведь информация эта, если не считать доктора Рингвуда, пока не покидала пределов полицейского департамента.
      - Пока мы в некотором недоумении,- откровенно признался Флэмборо.- На первый взгляд похоже, будто женщина застала грабителя за работой, и он убил ее. Храните ли вы в доме какие-либо ценности, способные привлечь такого рода публику.
      Силвердейл покачал головой.
      - У моей жены есть некоторое количество украшений, но не думаю, что какой-либо взломщик мог польститься на них до такой степени, чтобы совершить убийство.
      - Где хранились драгоценности миссис Силвердейл?
      - Кажется, она держала их в ящике старого комода - того самого, который взломал убийца. Но возможно, где-нибудь еще хранились и другие вещи. У нас с женой разные комнаты, знаете ли, а я никогда не давал себе труда выяснять, где у нее что разложено.
      - Полагаю, вы не можете составить для нас список ее драгоценностей?
      - Нет. Я и в самом деле не знаю, что у нее было. Конечно пару вещиц я мог бы назвать, но вовсе не обещаю вспомнить все до единой.
      Флэмборо перешел к повой теме:
      - Скажите, эта ваша служанка была надежной? В смысле, не могла ли она быть сообщницей взломщика?
      Силвердейл покачал головой.
      - Об этом и речи быть не может. Эта женщина работала у нас со времени нашей свадьбы, а перед этим - у моей покойной тетки. Нрава она была скромного и уже достаточно в летах, чтобы не наделать глупостей.
      - Значит, старая преданная прислуга. Так-так. И, полагаю, у вас с нею никогда не возникало трений?
      - Разумеется, нет.
      Флэмборо вновь обратился к предыдущей линии:
      - А вам не приходит в голову чего-нибудь такого - помимо драгоценностей,- на что мог бы клюнуть взломщик?
      Вопрос, казалось, огорошил Силвердейла.
      - Боюсь, я не вполне вас понимаю. Что еще, кроме драгоценностей и столового серебра, могло привлечь грабителя? Что касается серебра, то он мог забрать его все, до последней вилки, и не стать от этого богаче.
      Флэмборо на минуту замолчал, словно исчерпав свои вопросы. На лице его появилось новое выражение.
      - Боюсь, сэр, мы вынуждены сообщить вам еще более печальные новости,начал он и в нескольких лаконичных предложениях изложил ему трагические события в летнем домике. Сэр Клинтон же, пристально наблюдающий за реакцией осиротевшего мужа, вынужден был признать, что увиденное не позволяет сделать никаких выводов. Слова и поведение Силвердейла казались абсолютно естественными и всецело соответствовали ситуации.
      Прежде чем снопа перейти к делу, Флэмборо тактично сделал долгую паузу.
      - Я прошу прощения, доктор Силвердейл, за то, что буду вынужден задать вам несколько неприятных вопросов. Однако я целиком рассчитываю на вашу помощь в этом нелегком деле. Мне страшно не хочется тревожить вас в такой момент - уверен, вы это понимаете,- но нам необходимо получить определенную информацию, и чем раньше, тем лучше. Надеюсь, это в достаточной степени меня извиняет.
      Но прежде чем Силвердейл успел ответить, дверь отворилась и в кабинет вошла тоненькая, грациозная девушка. При виде двух незнакомцев она робко замерла на пороге. Силвердейл обернулся к ней, и сэр Клинтон заметил, как что-то неуловимо изменилось в его лице.
      - Прошу вас, подождите минутку, мисс Дипкар. Я сейчас занят.
      - Я только хотела сказать, что измерила точку плавления смеси. Это гиосцин-пикрат, как вы и думали.
      - Благодарю вас,- ответил Силвердейл.- Я зайду к вам через несколько минут. Пожалуйста, дождитесь меня.
      Что-то в этом кратком диалоге заинтересовало сэра Клинтона. Он бросил быстрый взгляд на уходящую девушку и лишь потом снова сосредоточился на словах инспектора.
      - Доктор Силвердейл,- продолжал между тем Флэмборо,- все это просто ужасно, и я могу откровенно признаться вам, что пока это дело остается для нас полной загадкой. Не приходят ли вам на ум какие-либо факты, связывающие убийство служанки со смертью миссис Силвердейл?
      Силвердейл немного помолчал, глядя в пол.
      - Не представляю, какая тут может быть связь,- ответил он наконец.
      - Флэмборо же тем временем решился подойти к самой щекотливой стороне дела. По лицу его трудно было угадать его мысли. Было понятно только, что он намерен задать доктору какой-то весьма важный вопрос.
      - Доктор Силвердейл, я постараюсь быть как можно тактичнее. Однако если я все же перейду границу, прошу вас помнить, что я этого вовсе не хотел.
      - О да, можете быть сколь угодно бестактным,- заявил Силвердейл, впервые за весь разговор проявляя признаки раздражения.- Спрашивайте что хотите!
      - Благодарю вас,- с явным облегчением ответил инспектор.- Тогда перейду сразу к делу. Какого рода отношения связывали миссис Силвердейл и молодого Хассендина?
      От столь буквального выполнения его рекомендации лицо Силвердейла слегка побледнело, губы плотно сжались. Казалось, он напряженно обдумывает ответ.
      - Полагаю, вы хотели сказать "изменяла ли она вам с молодым Хассендином"? Ответ мой будет таков: насколько я знаю, нет. Без всякого сомнения, она флиртовала с этим юнцом, и вели они себя, на мой взгляд, крайне неблагоразумно. Но, повторяю, насколько мне известно, дальше этого дело не заходило. Я немедленно поволок бы их в суд, лишь только они дали бы мне повод.
      - Вы говорите откровенно? Ничего не утаиваете?- спросил инспектор.
      - Послушайте, я же сказал...- взорвался Силвердейл и остановился на полуслове.- Да, я вполне откровенен,- сдержанно заключил он.
      Казалось, Флэмборо получил всю желаемую информацию, потому что вновь сменил тему:
      - Приходят ли вам на память какие-либо важные события, произошедшие в тысяча девятьсот двадцать пятом году?
      - Да. В тот год я покинул Лондон и занял должность в этом институте.
      - А женились вы в двадцать третьем году, не так ли?
      - Да.
      - Имелись ли у вашей жены в этой стране какие-нибудь родственники? Она ведь была француженкой, верно?
      - У нее был брат, Октав Ренард, который приехал в Лондон по работе. Он, кстати, и до сих пор там. Кроме него я знаю еще только одну родственницу старую тетку.
      - Когда вы еще жили в Лондоне, доставляла ли вам миссис Силвердейл подобные неприятности - я имею в виду, как здесь, с молодым Хассендином?
      - Ничего такого мне замечать не приходилось,- ответил Силвердейл, немного подумав.
      - Можете ли вы вспомнить своего или ее друга, чьи имя или фамилия начинались бы на "К"? Мужчину или женщину?
      Вопрос явно удивил Силвердейла.
      - На букву "К"?- переспросил он.- Нет. Не могу такого припомнить.
      Он помолчал с полминуты, мысленно перебирая имена знакомых, но в конце концов решительно покачал головой.
      - Нет. Ничего на память не приходит.
      На лице Флэмборо отразилось сильное недовольство. Очевидно, он возлагал на этот вопрос большие надежды.
      - А теперь еще кое-что, доктор. Были ли у вас причины подозревать, что миссис Силвердейл принимала наркотики?
      На сей раз изумление доктора, без всяких сомнений, было непритворно:
      - Наркотики? Разумеется, нет! Если только вы не причисляете к наркотикам коктейли. С какой стати вам это пришло в голову?
      Инспектор весьма сконфуженно оставил эту линию и перешел к следующей:
      - Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали мне все, что знаете о молодом Хассендине, сэр. Он ведь работал здесь, в институте, не так ли?
      - Это зависит от того, какой смысл вы вкладываете в слово "работать", инспектор. Да, он действительно тут болтался, но делать старался так мало, как только возможно.
      - И что же?- нетерпеливо проговорил Флэмборо.- Что-нибудь еще вы можете о нем сказать? Все, кого я опрашивал, сообщали мне о его лени. Мне бы хотелось услышать что-нибудь новенькое.
      Силвердейл на мгновение задумался.
      - Он сразу стал для нас обузой. Когда он только появился здесь - около трех лет назад,- то немедленно начал волочиться за одной из ассистенток, мисс Хэйлшем. Он мешал ей работать, и мне пришлось пару раз сделать ему внушение. Затем они обручились. А через некоторое время его подцепила моя жена, и он разорвал помолвку - возможно, для того чтобы угодить моей жене. Это был весьма неприятный момент - мисс Хэйлшем тяжело восприняла разрыв. И это вполне понятно, хотя по моему мнению, она не много потеряла.
      Инспектор навострил уши.
      - А эта мисс Хэйлшем все еще здесь работает?
      - Да,- ответил Силвердейл.- Она одна из моих личных ассистенток. У меня тут есть несколько девушек, которым поручена рутинная работа, но мисс Хэйлшем и мисс Дипкар - та, что недавно сюда заходила,- немного лучше остальных.
      - Не могли бы вы изобрести способ мне повидать мисс Хэйлшем?- попросил инспектор.
      - Сегодня ее нет. Взяла отгул. У нее горло болит или что-то в этом роде. Но если вы зайдете в другой раз, я отведу вас в ее кабинет. Можем сделать вид, что вы мой гость и я показываю вам институт, если не хотите представиться официально.
      - Прекрасно, сэр. Загляну в другой раз. А теперь еще один вопрос, если не возражаете. На пальце миссис Силвердейл было кольцо с печаткой. Пожалуйста, расскажите мне о нем. Она получила его в подарок от вас или купила сама?
      - Я ей кольца не дарил,- живо отозвался Силвердейл.- Кажется, ей сделали его на заказ. Как-то она забрала в голову запечатывать все свои письма собственной печатью,- вероятно, поддалась поветрию, царившему в тот момент в ее компании. Но если уж она что-то надумала, то ни за что не отступится. Полагаю, именно для этой цели она и заказала кольцо с печаткой.
      Флэмборо глубокомысленно кивнул, словно усмотрел в этом рассказе нечто важное. Затем, как бы невзначай, поинтересовался:
      - Вас вчера, конечно, дома не было? А где вы были?
      - Я был...
      Внезапно какая-то мысль заставила его на секунду замолчать. Ответ его явно не соответствовал тому, что он собирался сказать вначале:
      - Я провел ночь здесь. Работал.
      Флэмборо с нарочитым старанием вывел эти слова в блокноте. Затем оглядел комнату, и на лице его появилось досадливое выражение. Словно желая дать себе время сформулировать следующий вопрос, он подошел к окну и задумчиво воззрился на оживленную улицу, расстилавшуюся внизу. Но о чем бы ни были его размышления, особых результатов они не принесли. В конце концов инспектор повернулся к Силвердейлу и задал последний вопрос:
      - Можете ли вы сообщить нам что-либо еще, способное пролить свет на это дело?
      Силвердейл решительно потряс головой:
      - Мне абсолютно ничего не известно.
      Инспектор неторопливо оглядел его с ног до головы.
      - Что ж, в таком случае, сэр, нам больше не следует отнимать у вас время. Я отзову полицейских из вашего дома. Санитарная команда его уже продезинфицировала, поэтому вы можете вернуться, как только захотите. Благодарю за помощь.
      Флэмборо и сэр Клинтон не обменялись ни словом, пока не оставили позади и лабораторию Силвердейла, и весь коридор.
      - Я думаю, мне стоит еще раз навестить доктора Маркфилда, сэр,- сказал инспектор.- Я не вполне удовлетворен нашей беседой.
      - Действуйте, инспектор! Я вас полностью поддерживаю.
      - В качестве предлога скажу, что хотел бы договориться насчет времени проведения экспертизы. Должен сказать, я не возлагаю больших надежд на результат. Маркфилд произвел на меня неприятное впечатление. Нельзя препятствовать расследованию убийства своими уловками только для того, чтобы прикрыть приятеля. У пас и без того достаточно хлопот.
      - Только обращайтесь с ним бережно, инспектор, не то он может заупрямиться,- заметил сэр Клинтон.- А если он начнет отвечать на ваши вопросы "не помню" или что-нибудь в этом роде, вы от него не многого добьетесь.
      - Я не стану его запугивать,- заверил шефа Флэмборо, подходя к двери Маркфилда.
      При их появлении тот в изумлении поднял голову.
      - Мне только что пришло в голову, что мы с вами не договорились об экспертизе,- проговорил инспектор, выступая вперед.- Дело это, разумеется, должно оставаться в тайне, и я хотел бы передать вам образец для анализа лично в руки. Полагаю, вас всегда можно застать либо здесь, либо дома?
      - Лучше приходите сюда. Моей экономки сейчас нет - уехала ухаживать за родственницей, заболевшей гриппом,- и дом стоит пустой, когда я на работе. Здесь же меня можно застать, начиная с девяти утра и до шести вечера, за исключением времени ленча, конечно. Обычно я ухожу отсюда в шесть и обедаю где-нибудь в городе.
      - Да, утомительно, должно быть, сидеть здесь целый день,- небрежно заметил инспектор.- А не случается ли вам вечерами возвращаться, чтобы поработать еще?
      - Иногда бывает, если находится что-то интересное. Но я уже несколько педель так не делал.
      - А на ночь институт запирают? В смысле, нет ли у вас ночного привратника или сторожа?
      - Нет. Но у всех старших сотрудников конечно есть свои ключи. Так что я могу войти в любое время. То же самое и на Исследовательской станции.
      Инспектора осенила новая мысль.
      - У вас здесь, случайно, не хранятся какие-либо ценности?
      - Ничего, способного заинтересовать вора. В хранилище - на тысячу или пятьсот фунтов платины, посуды, электродов и тому подобного. Кажется, полицейским, которые дежурят по ночам, приказано особо следить за этим местом, но я что-то ничего такого не замечал.
      - То, что персонал может свободно разгуливать здесь по ночам, весьма осложняет нашу работу,- возразил инспектор.- Вот увидит констебль свет в окне, и что он Должен думать? Доктор Силвердейл, к примеру, часто работает по ночам?
      - Даже не знаю.
      - Вне работы вы с ним не часто видитесь, сэр?
      - Очень редко,- ответил Маркфилд.- Только если случайно наткнусь на него в городе, как вчера вечером.
      - Вы с ним разговаривали вчера вечером?
      - Даже не разговаривал. Я ушел из института и зашел в "Гросвенор" пообедать. Есть дома я сейчас не могу, если только не буду сам готовить. Я уже допивал кофе, когда вошли Силвердейл с мисс Дипкар и сели за столик у окна. Я не стал их тревожить, а они меня вряд ли даже заметили.
      - Значит, когда вы уходили, они только начали обедать? В котором часу это было?
      Маркфилд с подозрением взглянул па инспектора.
      - Вы снова пытаетесь вынудить меня сказать что-то, что намерены использовать против - ну, скажем, против другого человека? Откровенно говоря, мне это совсем не нравится. Но так как вы можете получить эту информацию от официанта, который их обслуживал, то я не совершу подлого поступка, сказав вам. Я отправился в "Гросвенор" около шести тридцати пяти. После этого я собирался поехать на Исследовательскую станцию - забрать кое-какие записи - и поэтому решил пообедать пораньше. Силвердейл и мисс Дипкар вошли, когда я уже заканчивал - примерно в четверть восьмого. Думаю, потом они пошли на концерт или еще куда-нибудь.
      - На мисс Дипкар было вечернее платье?
      - Ой, меня не спрашивайте! Сейчас, с этой новой модой, я никогда не могу определить, что за платье на девушке - вечернее или нет.
      Инспектор захлопнул блокнот и, откланявшись, вышел в сопровождении сэра Клинтона. Когда они снова сели в машину, тот повернулся к своему подчиненному:
      - На этот раз вы собрали немало интересной информации.
      - Конечно, вы решили оставить меня без вашей помощи, но мне, кажется, все-таки удалось раздобыть кое-что стоящее. Правда, сведения эти несколько разрозненные, и над ними придется еще как следует поразмыслить.
      - И какова же ваша основная гипотеза?
      - Ну, сэр, для гипотез пока рановато. Но меня определенно занимает один вопрос.
      - И какой же?
      - Не зовут ли Любопытного Тома - Томасиной!- мрачно провозгласил инспектор.
      - Конечно, человечество делится на два пола,- столь лее серьезно ответил сэр Клинтон.- И такое качество, как любопытство, в большей степени приписывается женщинам, нежели мужчинам. Следующий же шаг - задуматься о том, не следует ли переименовать господина Судью в госпожу Фемиду. Нужно принимать в расчет все возможные варианты!
      Глава 8
      Дневник Хассендина
      Когда выяснилось, что дневник Хассендина представляет собой четыре пухлых рукописных тома, сэр Клинтон поспешно отказался от увлекательной перспективы ознакомиться с ним целиком и вручил его инспектору с указанием извлечь из объемистого произведения те отрывки, которые имеют прямое отношение к делу. Инспектор послушно унес дневник домой и провел, корпя над ним, длинный тоскливый вечер, лишь изредка озаряемый вспышками циничного веселья по поводу особенно ярких откровений автора. На следующий день Флэмборо появился в кабинете начальника с тетрадями под мышкой. Сверху, из-за края страниц, угрожающе топорщились бесчисленные закладки.
      - Боже милостивый!- испуганно воскликнул сэр Клинтон.- Вы хотите сказать, что мне придется прочесть полторы сотни неразборчиво нацарапанных заметок? Жизнь для этого слишком коротка! Унесите это, инспектор, и заставьте кого-нибудь составить для меня конспект.
      Губы Флэмборо под щеточкой усов растянулись в широкой ухмылке.
      - Все не так страшно, как выглядит на первый взгляд, сэр,- возразил он.- Белыми закладками отмечены только те места, которые могут быть отдаленно связаны с делом. Но то, что прямо его касается, отмечено красными закладками. Вам стоит просмотреть страницы, заложенные красным. А их не так уж и много.
      Он положил тетради на стол, развернув закладками в сторону шефа. Тот без всякого энтузиазма воззрился на них.
      - Что же, долг требует, инспектор. Просмотрим их вместе, на случай, если вы хотите обратить мое особое внимание на какие-либо пункты из собрания сочинений Хассендина. Если вы питаете страсть к излишне плодовитым писателям, вам следовало бы начать их изучение с "Королевы фей" {самое крупное произведение английского поэта XVI века Эдмунда Спенсера}. Эта книга научит вас убивать чудовищ.
      - Я читал отрывки из "Королевы фей" в школе. А остальное берегу для дождливых дней.
      Сэр Клинтон снова с нескрываемым отвращением взглянул на лежащую перед ним стопку объемистых томов. Было очевидно, что даже теперь, решившись последовать совету инспектора, он все-таки был готов ухватиться за любой предлог, чтобы отложить чтение дневника.
      - Прежде чем заняться этой писаниной, я хотел бы кое-что прояснить. Прежде всего насчет результатов нашего запроса. Видели ли машину Хассендина в городе в ночь убийства?
      - Нет, сэр. Единственное, о чем вообще нам смогли сообщить в дорожной службе,- это угон машины под покровом тумана. Сейчас ее ищут. Ах да, и в полицию поступил запрос об имени и адресе владельца автомобиля. На нем сбили какого-то прохожего, и тот успел записать номер. Сам он ничуть не пострадал.
      - А теперь перейдем к более важной теме. Выяснили ли вы у ночного обходчика, горел ли в ночь убийства свет в окне лаборатории Силвердейла?
      - Как это вы додумались, сэр? Я ведь вам об этом и сказать не успел!
      - Всего лишь логический вывод, инспектор. Мне сразу показалось, что Силвердейл солгал, будто проработал всю ночь в своем кабинете в Крофт-Торнтоне. Вам, судя по всему, тоже. После этого вы встали и подошли к окну. Поскольку меня и самого интересовало, можно ли увидеть с улицы окно лаборатории, то было совсем не трудно догадаться, что у вас на уме. А после вашего следующего вопроса я окончательно утвердился в своей догадке, что вы намерены проверить слова Силвердейла, узнав у дежурного констебля, видел ли он свет в его окне. И света, разумеется, не было?
      - Нет, сэр. В ту ночь ни в одном окне не было света. Я даже заставил констебля свериться с блокнотом.
      - Значит, вы поймали мистера Силвердейла на крайне подозрительной лжи. Кстати, заметили ли вы девушку, которая заходила в кабинет во время нашей беседы, эту мисс Дипкар, с которой он обедал тем вечером? Что вы о ней скажете?
      - Она хорошенькая, сэр, на самом деле, очень хорошенькая! И скромная, мне кажется. Из тех, что не бросаются в объятия первого попавшегося поклонника.
      По лицу сэра Клинтона было ясно, что он вполне согласен с определением инспектора.
      - Кстати,- продолжал он,- а обратили ли вы внимание на ее слова?
      - Да не особенно, сэр. Все это для меня китайская грамота.
      - Л меня они заинтересовали,- сообщил сэр Клинтон.- У меня есть приятель-химик - тот человек в Лондоне, которому я поручу перепроверить анализ Маркфилда. И мы с ним иногда говорим на его профессиональную тему. Вы, я полагаю, не знаете, что такое "точка плавления смеси"?
      - Нет, сэр. Какая-то бессмыслица!- нахально ответил инспектор.
      Сэр Клинтон счел ниже своего достоинства реагировать на это замечание.
      - Я могу объяснить вам основной принцип,- продолжал он.- И тогда вы будете знать столько же, сколько и я. Итак, слушайте. Вещество в чистом виде начинает плавиться при большей температуре, чем в том случае, если в нем имеется хотя бы небольшая примесь другой субстанции. Допустим, у вас имеется некое вещество, которое вы считаете чистым хинином, но химикатов, необходимых, чтобы проверить это, у вас под рукой нет. В таком случае вы сделаете следующее. Для начала зафиксируете температуру плавления оригинального образца. Затем добавите в него вещества, о котором вам доподлинно известно, что это хинин,- возьмете немного из лабораторного запаса, скажем. После чего зафиксируете температуру плавления этой смеси. Если вторая цифра окажется меньше первой, значит, в изначальный состав вы добавили не вполне чистое вещество. Но так как вам точно известно, что добавляли вы именно хинин, значит, сам изначальный состав хинином не является. Если же добавление хинина не снижает температуры плавления, то изначальный состав тоже представляет собой чистый хинин. Вот этот процесс и называется "фиксацией точки плавления смеси". Поняли основную идею, инспектор?
      - Ни черта не понял, сэр,- рубанул тот тоном отчаявшегося человека.- Не могли бы вы повторить все еще раз и помедленнее?
      - Едва ли стоит сейчас терять время,- ответил сэр Клинтон.- Займемся этим попозже, возможно, после того, как получим результаты вскрытия. Добавлю только одно: если моя догадка подтвердится, можно считать этот разговор о точке плавления большим подарком судьбы. А теперь переходим к следующему пункту. Не известно ли вам случайно, в котором часу утренние газеты сегодня поступили в продажу? То есть в какое время это обычно происходит?