Башкиров (протирает очки).Откуда вы это взяли?
      Аркадий. Вы же отлично знаете, что растите и холите чужого ребенка!
      Башкиров. И я вас весь вечер наблюдаю. Вы клинический идиот или просто прохиндей-авантюрист.
      Галина Викторовна. Недаром мне кабан снился и сырое мясо! (Нервно выпивает бокал шампанского. Мужу.)Эдуард, ты знаешь, что я никогда не лгу?
      Башкиров. Да, конечно. Спать хочу. И туфли, будь они неладны, жмут. (Скидывает туфли.)
      Галина Викторовна. Не торопись здесь располагаться. Собери свое мужество, Эд! Вот здесь, на той постели, был зачат Гуля! Он – сын Данилы Васильевича.
      Башкиров. Что? Что это значит?
      Галина Викторовна. Я хотела навечно сохранить тайну от вас обоих, но… Эдуард! Теперь, когда Гуля стал прямым потомком Василия Грозного…
      Башкиров. Грозный был Иван…
      Галина Викторовна. Не придирайся к мелочам! Ты отлично понимаешь, что я ужасно волнуюсь и потому путаю! Теперь, когда Гуля является прямым потомком Василия Темного, я не имею права перед судом самой истории утаивать этот факт! Я навечно останусь тут, а ты должен уйти!
      Башкиров. Коллега, что это значит?
       На экране телевизора вспыхивает транспарант «ВЫКЛЮЧИТЕ ТЕЛЕВИЗОР» и раздаются омерзительные гудки.
      Данила Васильевич. Что?! Я отец этого ребенка? Я?! Выключите телевизор, черт вас всех!.. Галина Викторовна, не несите чушь и немедленно возьмите свои слова обратно! Завтра я вас уволю с волчьим билетом, я… я…
      Аркадий (выключает телевизор).Данила Васильевич, ну, право дело, коли сегодня у вас обнаружилось порядочное количество родственников, то плюс-минус родной сынишка – уже мелочь жизни.
      Данила Васильевич. Заткнись, кухаркин сын!
      Аркадий. Для вашего блага. Для вашего блага я на такое пошел: ведь без этой дамочки, без ее феерической глупости вы утонете в омуте современности! Она ваша крепостная стена и опора. Без Галочки вы через неделю умудритесь потонуть даже в вашем канареечном унитазе! Бога ради, бога ради! Не сердитесь и не злитесь! Не портите мне впечатление целого вечера! Я с такой завистью наблюдал ваше неизменное хладнокровие и вселенскую ироничность!
      Галина Викторовна. Да. Ты его отец. И я вынуждена повторить – теперь уже тебе, Даня! – что НИКОГДА в жизни не лгала, не лгу сейчас и не буду! И никакой мужчина не может изменить честную женщину! Вы можете истерзать наши души или разорвать сердца, но изменить нас – о! Нет! Нет и нет!
      Аркадий. Одну секунду! Кто это сказал?
      Галина Викторовна. Профессор Баранцев. А что вы тут еще делаете?! Убирайтесь вон! (Даниле Васильевичу.)Да, мой глупенький, да, мой любимый, Гулечка – наш сын! (В коляску.)Сладенький сыночек, вот ты и узнал своего папу!
      Данила Васильевич. Как ты это докажешь? Нужна экспертиза и…
      Галина Викторовна. Прими ребенка на руки, и сама кровь в тебе заговорит!
      Данила Васильевич. В жизни детей на руках не держал и не собираюсь. Брысь все! Вон, плебс!
      Галина Викторовна. Не кричи на меня! (Сквозь смех и слезы.)Ты же знаешь мою особенность! Когда на меня орут, то у меня сразу слабнут ноги и я сажусь на что попало. (Садится на стул. В зал.)Один раз я села даже в электрообогреватель очень большого начальника. В такой ситуации даже самому разъяренному начальнику ничего не остается, кроме как продолжать со мной препираться: мне же и на самом деле не встать, потому что ноги ватные. Ну, а в результате они сдаются.
      Башкиров. Зайцев, вы мерзавец и кукушка! Но любой факт в науке или в жизни следует принимать таким, каков он есть… если нет иного выхода. И я, наивец, почитал вас гением! Но гений и злодейство? (Толкает детскую коляску Даниле Васильевичу.)Получите! И вам я привез из Африки канареечный унитаз! Какой я болван!
      Галина Викторовна. Можешь забрать сантехнику обратно! Мы с Даней не нуждаемся в заграничных подачках! После суда я возьму только дачу!
      Данила Васильевич. Кто «мы»? Жалкая ростовская мещанка! А я – я! – патриарх всея Руси! (Становится в соответствующую, величественную позу.)
      Башкиров. Не смейте оскорблять мою бывшую жену! Галя, сейчас я верю каждому твоему слову! Это, правда, первый раз в жизни, но это бесспорный факт! Я ухожу! Прощайте, наперсники разврата! (Цитирует давешние слова Данилы Васильевича.)Ах, ему, видите ли, оскорбительно, если прекрасное связано с утилитарным! Да, коллега, вопросы приоритета – грязное дело, но иногда установление приоритета необходимо не только в науке! Возьмите ребенка на руки!
       Явление Василия Васильевича.
      Василий Васильевич. Обыскал всю квартиру! Куда же делась Маня? А что тут происходит?
      Ираида Родионовна (просыпается).Позвал поп кота среди поста, поди, кот, возьми пирога в рот! А кот привел с собой кошурку да и сел с нею в печурку.
      Башкиров. Зайцев, я требую: возьмите ребенка на руки!
       Данила Васильевич сомнамбулически берет из рук Галины Викторовны спящего невинным сном младенца.
      Башкиров. Никаких сомнений! У обоих явственные признаки вырождения. Яблоко от яблони! Банда кровосмесителей! (Снимает очки, прячет их в футляр, футляр – в карман, близоруко щурится, сжимает-разжимает кулаки. Аркадию.)Проклятая интеллигентность! Я не могу ударить человека так, сразу!
      Аркадий. А вы размахнитесь несколько раз: так Мейерхольд Ильинскому советовал.
       Башкиров размахивается и бьет в глаз… Василию Васильевичу. Уходит, победно расталкивая с дороги мебель.
      Василий Васильевич (закрывая глаз рукой).Всё! На сегодня мне достаточно. Фингал!
       Галина Викторовна усаживает Данилу Васильевича в качалку, утешительно покачивает.
      Данила Васильевич. Гуля – мой сын?
      Галина Викторовна. Да, мой глупенький, да, мой дорогой.
      Данила Васильевич. Какой ужас! Как мы теперь будем заканчивать коллективный труд по Венере?! (Василию Васильевичу.)За что тебя-то Башкиров трахнул? И даже «сорри» не сказал! И ты хорош! Рабская психология! Смерд!
      Василий Васильевич. Н-да… у хорошо выношенной пощечины широкие крылья… Не было у тебя, патриарх, ни гроша и вдруг алтын! Не бесись, Данька, это хорошо все! Это счастье твое – поверь! Но мне на сегодня достаточно! (Уходит.)
      Ираида Родионовна (капает лекарство из бутылочки).Опять братья лаяцца? Кажный всякого арапа загибает…
      Галина Викторовна (становится на колени, говорит вослед Башкирову).О! Он даже не взял туфли! И такого благородного мужчину я столько лет обманывала! Но я знаю, знаю, он на меня не сердится!
      Аркадий. Мавр сделал свое дело. Пожалуй, пора сматывать удочки. (Уходит.)

§ 6

       Лестница. На ступеньках сидит Башкиров в носках, взявшись за голову, а Василий Васильевич пытается его утешить. Подходит и Аркадий.
      Аркадий. Лифт, что ли, не работает?
      Башкиров. Куда без сапог в наводнение?
      Аркадий. Вопрос всем на засыпку. Кто из вас умеет торговаться? На базаре или с водопроводчиком – не важно.
       Все задумываются.
      Василий Васильевич. Я не умею.
      Башкиров. И я не умею. И не люблю. Да, не люблю всех, от кого неизбежно и безнадежно зависишь: жен и врачей, а еще погоду. Имею в виду прозрачность атмосферы при наблюдении небесных явлений.
      Аркадий. Итак, вы даже потенциально не великие люди. Великие – сильные, они знают истинную цену всему. И потому умели и умеют торговаться. Например, Кафка, которого здесь столько раз всуе поминали, был просто скуп.
      Башкиров. А вы сами?
      Аркадий. Я? Видите ли, у меня, как человека гениального, много ипостасей.
      Башкиров. Я вдруг представил, как приду сейчас домой, а дом пуст. И Гулька не хнычет… Неужели все это со мной случилось? За что так судьба?… Ка-та-стро-фа!
      Аркадий. Когда в моей пьесе финал, занавес дадут рваный: сквозь дыры будущее планеты и человечества просвечивает! Надо иметь символическое мышление, Эдуард Юрьевич!
      Башкиров. Слушайте, молодой человек, а не снится мне кошмарный сон?
      Аркадий. Нет. Не сон. Хотя как сказать. Ведь иностранки никому никакие не родственники. Мы им с Родионовной с три короба на кладбище наплели! (Хохочет.)Ну, финита ля комедия!
       Василий Васильевич хватает его за глотку.
      Аркадий (хрипит).Отпусти мои гланды, бога ради! Вру я все, вру! Мы искали через фирму «Вольф Поппер Росс Вольф энд Джонс»!
       Василий Васильевич отпускает его глотку.
      Аркадий (сплевывает, потирает шею и дальнейшее произносит, отступая от собеседника в направлении выхода).И через лондонскую «Тенер Кеннет Браун», отличающуюся аккуратностью… Эта фирма по поручению Инюрколлегии занималась одним полулегендарным делом, где правда и вымысел сплавились так, что уж не разделить. Речь о наследстве гетмана Полуботка, одного из первых богачей Малороссии, главаря украинской оппозиции царю Петру. Будто бы за несколько лет до ареста гетман переправил в Лондон, в контору Ост-Индской компании и оставил там на хранение двести тысяч золотых рублей и миллион фунтов стерлингов. «Кеннет» взялась за розыск, но, увы, внести хоть какую-то ясность не удалось. Научные исследования в советских архивах тоже ничего не дали. Есть наследники – нет завещания. Нет документа о самом вкладе. Только семейное предание… (Вдруг хлопает себя по лбу.)Какой-же я болван! Ведь победитель-то по всем швам она! Галина, мать ее так, Викторовна! Я-то ее, Эдуард Юрьевич, за клиническую идиотку почитал, а она в некотором роде София! Родила ребенка от любимого человека, а она Данилу истинно любит, не за блага и престижи! Теперь и в гнездо его влезла, и уж, будьте уверены, из князей обратно в грязи не вылезет… Гениальная женщина! Она! Она после водородной бомбы жить останется!

§ 7

       Данила Васильевич идет из комнаты в комнату по своей просторной квартире. За ним идет с Гулькой на руках Галина Викторовна, укачивает сына: «Спи, сладенький мой, спи, мармеладный мой князек, баюшки-баю…» Данила Васильевич входит в кабинет, обнимает глобус Венеры и начинает биться об него головой. Орет кот Мурзик.
      Данила Васильевич. У-аааа!.. У-ааа!.. У-ааа!..
      Галина Викторовна. Ничего, кот нам на влазины – к счастью… Не надо, милый, биться головой. Она нам еще пригодится. Ты теперь никогда не будешь одинок! Я тебя никогда-никогда не брошу!
      Данила Васильевич. Альбедо!.. Альбедо!.. Уаааа!
      Галина Викторовна. Перестань, пожалуйста, так подвывать. Можно подумать, ты умирающий марсианин из Уэллса, а не ведущий советский венеролог!
      Данила Васильевич. Как быть с альбедо? У-ааа!
      Галина Викторовна. Не пугай ребенка, нашего князя Игоря! Его родимчик хватит! К слову. Я делала от тебя два аборта. У частника. И за оба платил Башкирцев. Альбедо я тебе посчитаю сама. Ираиду Родионовну – она мне ужасно нравится – уговорим в няньки. Сейчас возьмешь отпуск на недельку, слазаешь на Эльбрус или слетаешь в Беловежскую пущу, убьешь еще одного кабана – и все пройдет, как с белых яблонь дым…
       Портрет Надежды Константиновны Зайцевой-Неждан. Надежда Константиновна на холсте оживает, поворачивает голову анфас, глядит на своего грешного сына, на уносимого в спальню внука и улыбается загадочной улыбкой Моны Лизы.