Сгустившаяся темнота прекратила это занятие.
      ***********************************************************************
      Огонь жизни, тлевший еле заметным угольком, снова загорелся в глазах Нам-Ура.
      Весело он размахивал каменным топором вместе с остальными мужчинами своего племени, валя самый большой кедр на постройку будущей хижины.
      Наверное, здесь водятся и злые чёрные кабаны думал он и его лицо расплывалось в широкой довольной улыбке.
      А ночью был пожар. Шальная молния от грозы, которая случилась так некстати, ударила в верхушку кедра и расколола его надвое. Ярким факелом стоял он посреди черноты ночи. А разгулявшийся ветер довершил дело. Словно свечки в новогоднюю ночь, стали вспыхивать один за другим стоящие кедры и не выдержав веса собственной тяжести падали под напором разъярённой стихии.
      Обезумев от дыма и огня, метались в огненном кольце звери. Птицы, не успевшие подняться на крыло, падали опалёнными в этот большой костёр.
      Металось и задыхалось в этом кольце и племя Нам-Ура.
      -Духи прокляли нас! Духи прокляли нас! - доносился из пылающего леса громкий злой вопль колдуна, -Нам-Ур нарушил закон отцов, он уходит от могучего Ву и духи мстят нам.
      -Племя пойдёт в горы тяжело смотря на него сказал Нам-Ур, горы могут дать племени пещеру, кто не хочет может идти с болтуном Пру.
      Но колдун не пошёл обратно в мокрую и холодную степь, где сиротливо завывал одинокий ветер, он остался с Нам-Уром. Вместо него ушли в степь несколько недовольных мужчин и женщин. Они канули в темноту и через несколько дней стали добычей голодных волков.
      Оставшаяся часть племени во главе с Нам-Уром продолжала упрямо идти в горы.
      Глава 5.
      Небольшой камень скатился к подножию горы, за ним другой, затем третий.
      Нам-Ур поднял голову, высоко, почти под белыми шапками облаков, стояли горные козлы.
      Их чёткие точёные профили хорошо вырисовывались на фоне закатного солнца.
      Нам-Ур проглотил голодную слюну. Горный козёл хорошая добыча, и шкура его тепла.
      Тем более племя ничего не ело несколько дней. Даже быстрые зелёные ящерицы, попрятались от зимних холодов глубоко в землю и теперь их приходится выковыривать оттуда острой берёзовой палкой.
      Словно уловив мысли Нам-Ура Крав сказал ему.
      -Крав хороший охотник и убьет горного козла.
      Вина за потерю мяса племени так и жгла его и теперь предоставился удобный случай.
      Нам-Ур весело и испытующе посмотрел на Крава.
      -Крав хороший охотник, но горный козёл хорошо прыгает.
      Поймав его взгляд Крав ответил ему.
      -Крав хороший охотник и убьет горного козла.
      Ничего не сказав, Нам-Ур отошёл в сторону, а Крав стал готовиться к охоте.
      Он тщательно осмотрел своё бола - три тяжёлых круглых камня обёрнутых волчьей шкурой и связанных вместе прочными кожаными ремнями. Прикрепил к своему копью новый кремневый наконечник, который ему дал хромой Тлум и немного оббил его края.
      На возьми моё с этими словами Нам-Ур протянул Краву своё боло.
      Крав с благодарностью кивнул. Ещё раз посмотрев на горных козлов и смерив глазом расстояние он осторожно стал подыматься.
      От взгляда горных козлов Крава защищала большая каменная плита, нависшая над ним гигантским козырьком. Пройдя под ней значительную часть пути, Крав вышел на площадку, где они располагались. Теперь важно было не спугнуть их.
      Осторожно, как кошка, Крав приближался к ним. Ветер дул в его сторону и это облегчало ему задачу. Внезапно грациозные животные что-то почуяли, легко, без всяких видимых усилий с их стороны, они стали перепрыгивать через большую глубокую трещину шириной в рост человека на другую сторону площадки.
      Но боло Крава опередило их. Взвились три каменных шара, и один из козлов так и не успев взлететь в воздух, упал на площадку со спутанными ногами.
      С радостными криками побежал Крав к добыче.
      Но его торжество продолжалось недолго, опутанный боло козёл пополз к краю трещины.
      Весь подобравшись Крав побежал быстрее. Но он не успел.
      В последнем своём рывке его сильная волосатая рука схватила лишь воздух, а козёл, жалобно блея, полетел на дно трещины.
      Крав до крови закусил нижнюю губу. Осталось всего одно боло.
      Могучий Ву скоро уйдёт в свою хижину- с тоской подумал он.
      Затаив дыхание за ним следило всё племя.
      Длинные неуклюжие тени горных козлов, хорошо обозначились на розоватом в закатных лучах солнца снегу. На этот раз они были значительно выше.
      Крав смерил их цепким взглядом и не спеша, каждый неосторожный шаг грозил ему смертью, стал взбираться наверх.
      Он обошёл со всех сторон трещину и там где она оказалась уже всего Крав перепрыгныл её. Прыжок оказался неудачным, и Краву лишь в последнее мгновение удалось зацепиться за скользкий обледенелый край трещины.
      Могучие духи, помогите мне! - взмолился он, царапая своими сильными длинными пальцами морозный камень.
      От напряжения у него появилась под ногтями кровь. Тяжёлое копьё сейчас только мешало ему, тянуло в пропасть и Крав с сожалением его выкинул. Вес тела хоть ненамного уменьшился и скольжение прекратилось. Неподалёку виднелся большой серый валун.
      Рука Крава медленно, очень медленно потянулась к поясу, где висело ещё одно боло.
      Он вложил в этот бросок все свои силы и всё же почувствовал, что падает.
      Его падение и полёт боло слились воедино. На мгновение его сердце упало в пустоту. Затем падение прекратилось.
      Боло прочно обвилось вокруг валуна. Уцепившись за него одним сильным коротким рывком Крав перекинул своё коренастое тело на край трещины.
      У-у облегчённо выдохнуло племя.
      Но радоваться было рано - пошёл снег.
      Неслышным лёгким покровом снежинки ложились на голую землю, укутывая её в свой белый саван, а и без того скользкий камень под ногами Крава стал ещё более скользким и мокрым. Чёрной неслышимой тенью, перебегая от валуна к валуну, Крав стал медленно приближаться к горным козлам.
      Вот до них осталось 20 шагов, 15 внезапно мелкий камешек, выпал из под поскользнувшегося на крутом отвесном склоне Крава. Крав замер, стараясь слиться со скалами, замерли и животные, настороженно озираясь по сторонам.
      Вожак стада медленно поднял свою рогатую голову и посмотрел в ту сторону где находился Крав. Видимо его насторожила тень Крава и животные стали прыгать через другую более широкую и глубокую трещину. Больше их было не достать- это Крав хорошо понял. И уже не таясь, размахивая бола, он одним длинным высоким прыжком выскочил на площадку. Верная рука и на этот раз не изменила Краву. Боло спутало горному козлу ноги. Но спутало в воздухе, когда он, распластавшись, летел над трещиной.
      Животное камнем рухнуло в пропасть. Но оно не упало на самое дно её. А словно, распоротое гигантским ножом, изуродованное осталось висеть на остром камне, расположенным совсем недалеко от края пропасти.
      Клык пропасти близко к трещине- могучие духи помогите мне вновь взмолился Крав.
      Солнце совсем уже село и непроницаемая серая пелена начала медленно окутывать Крава.
      Как он сейчас жалел, что с ним нет его длинного копья, которое он из за опасения сорваться кинул в пропасть.
      Крав осторожно нагнулся, пробуя зацепить горного козла рукой. В призрачном свете луны он увидел холодный немигающий глаз погибшего животного.
      Крав нагнулся посильнее и почувствовал, что начал терять равновесие. Духи помогите мне вновь взмолился Крав и начал осторожно спускаться в пропасть.
      Но предательский снег и наступившая темнота сделали своё дело.
      Крав оступился и больно ударяясь о камни, полетел вниз.
      Нам-Ур подождал, когда жёлтый глаз коварной Мун медленно откроется.
      Коренастого профиля Крава на фоне гор больше не появлялось.
      Нам-Ур вздохнул: "Крав пошёл дорогой отцов, добрые духи взяли его к себе и сейчас он идёт к ним.
      С мольбой и надеждой племя смотрело на него.
      ***********************************************************************
      Прошёл ещё один месяц. Снег белым плотным покровом укутал все горы, а племя так и не нашло уютной пещеры или хотя бы небольшой рощи.
      От зимних холодов людей не спасали, ни тёплые шкуры, ни огонь, который они разводили на каждой стоянке. Среди них началась непонятная болезнь.
      Сухой надрывный кашель так и выворачивал их внутренности. Помучившись недели две, бедняга умирал. "Белые мухи пожирают людей", - с тоской и отчаяньем думал Нам-Ур.
      Их даже не хоронили. Настолько ослабло всё племя.
      И теперь за племенем неотступно следовали зелёные огоньки волчьих глаз, которые поедали трупы.
      Откуда возник этот весёлый пушистый комок среди редких деревьев Нам-Ур так и не смог понять. Маленький медвежонок кубарем выкатился на дорогу, по которой шло племя, и уставился на людей любопытными пуговками своих глаз.
      "Духи посылают нам добрую весть, - прошло по племени, - сам сын хозяина племени вышел на нашу тропу".
      Но сколь не голодны были люди, убивать медвежонка никто не спешил.
      Все хорошо знали, что медвежонок на поляне не один и где-то рядом находится большая лохматая медведица, к тому же медведь был тотемом племени. Берцовую кость молодого медведя просунутую в череп старого сейчас нёс толстый Пру. Потерять их для племени считалось большим грехом. Виновного ждала смерть.
      Но видно голод помутил сознание старого Кху, зажав в слабеющей руке копье, он подошёл близко к медвежонку. Тот уставился на него любопытными весёлыми глазами.
      Кху поднял копьё обеими руками и что есть силы, вонзил его в медвежонка.
      Медвежонок продолжал смотреть на него весёлыми удивлёнными глазами.
      Но боль постепенно дошла до его сознания.
      -А-а тоненько и пронзительно закричал он, как кричат маленькие дети.
      А-а вновь закричал он и упал, придавив своей маленькой тушкой и копьё и Кху.
      Копьё вошло под самое его сердце.
      -У-у. А-а громко и протяжно отозвалась на тоненький крик медвежонка медведица.
      У-у. А-а и перед людьми возникла лохматая гора.
      Медведица тщательно понюхала медвежонка. Затем облизала его. Перевернула его лапой.
      Маленький комочек не подавал никаких признаков жизни. На его усах застыли капельки крови.
      Медведица посмотрела на людей злыми и умными глазами, и дикий хриплый крик насмерть раненого животного огласил снежную равнину.
      У-у! - встав на задние лапы, кричала она.
      А затем взбешённый зверь бросился за людьми в погоню.
      Она без труда настигла старого Кху и одним ударом могучей лапы переломила ему спину.
      Но она даже не остановилась, чтобы посмотреть на свою жертву.
      Жажда мести гнала её дальше.
      Люди один за другим падали от удара её могучей лапы.
      И неизвестно чем бы ещё закончилась эта страшная погоня, если бы Нам-Ур не увидел большую пещеру.
      Распахнув свой чёрный зев, она готовилась проглотить людей.
      Нам-Ур нашёл большую пещеру прокатилось по племени.
      И в последней надежде на спасение люди устремились туда.
      Но пещера была уже занята.
      Молодые волки заботливо облизывали там своё потомтство.
      Но отступать людям было некуда и они приняли бой.
      Часть сильно поредевшего и ослабевшего от длительного холода и болезней племени осталось у входа в пещеру, чтобы дать отпор догонявшей их разъярённой медвидице.
      Трое же самых сильных мужчин сжимая в своих руках копья осторожно направились в её пугающую темноту, где затаились волки.
      И ужасен был вид их. Чёрные, с ввалившимися щеками, с горящими лихорадачным нездоровым блеском глазами. Они сейчас были страшнее самых диких зверей.
      И поняли волки это. Поняли они, что не устоять им в страшной битве против этих диких зверей. И отступили. Осторожно взяв своими острыми зубами за загривок волчат, волчица начала перетаскивать их жалобно скулящих к выходу из пещеры.
      Волк, прижав уши к затылку и, весь, ощетинившись, настороженно следил за людьми, готовый в любую секунду броситься на них.
      Но люди не трогали волков. Сейчас они были настолько слабы, настолько изнемогли от болезней, что не они держали копья, а копья держали их, к тому же нужно было готовиться к битве с главным врагом.
      А медведица в слепой ярости, откусив у поверженных людей головы, перекатывала их словно мячи по белому снегу.
      Но вот ярость её немного улеглась, вернее она приняла более определённое направление и медведица огромными неуклюжими прыжками устремилась к пещере.
      В другое время даже один Нам-Ур без труда бы справился с ней. Острое копьё и верная сильная рука не раз выручали его в подобных ситуациях. Справился бы с ней и Блум.
      Но сейчас, когда они с потухшим взором, как тени ходили измождённые усталые и голодные по пещере. Когда даже сам Нам-Ур с трудом мог поднять камень, который играючи поднимал раньше? ...
      Медведица между тем приблизилась к пещере и встала на задние лапы.
      Но слаб был человек перед разъярённым зверем.
      Первому же из охотников, вставшему на её пути, она тотчас же располосовала грудь своими длинными кривыми когтями, и теперь бедняга, широко открыв рот, серея прямо на глазах у перепуганных сородичей, медленно оседал на земляной пол пещеры, цепляясь за последние остатки жизни.
      Страх и отчаяние придал людям силы. Забыв про болезни и усталость, забыв, что последний месяц они почти ничего не ели, они хватали тяжёлые камни и били, били ими по морде, лапам, спине ненавистного зверя.
      Некоторым камень казался тяжёлым и тогда они несли его вдвоём. Подростки швыряли крупные булыжники в морду медведицы.
      Зверь отступил и, воспользовавшись мимолётной передышкой, люди стали укреплять своё временное убежище.
      В лихорадочном возбуждении они катили, тащили, волокли тяжёлые камни к краю пещеры, стараясь завалить ими вход.
      Стена из тяжёлых камней, была уже наполовину готова, когда медведица снова полезла в пещеру.
      И хотя огонь ярости, пылавший в её зверином сердце продолжал ярко гореть, на этот раз она действовала осмотрительнее.
      Сначала зверь попробовал с ходу разломать каменную стену так быстро и так неожиданно вставшую между ним и людьми. Это медведице не удалось. Стена пошатнулась под напором тяжёлого медвежьего тела, но всё же устояла. А на укрепление её люди тащили всё новые и новые камни.
      Тогда она изменила тактику. Встав на заднии лапы, она изо всех сил упёрлась передними в стену пещеры.
      Но уже были подтащены новые камни и, стена лишь немного покачнувшись, сумела выдержать и этот натиск.
      В ярости тогда стал хватать зверь тяжёлые камни и кидать их на землю, пытаясь разломать стены пещеры.
      Но уже оправились люди от первого шока, уже снова огонь жизни зажёгся в их глазах.
      Тяжёлые камни так и полетели градом в разъярённую медведицу. А наиболее смелые охотники зажали в своих руках копьё, которые наполняли сейчас силой отвага и уверенность.
      Но медведица и не думала оставлять свои попытки. Снова встав на задние лапы, она просунула в оставшееся отверстие свою большую лохматую голову. Глаза её так и горели. Она злобно щёлкала своими большими зубами.
      Но люди уже окончательно оправились от потрясения. С криком и улюлюканьями они стали бросать тяжёлые камни прямо в морду медведицы. Один из камней впился ей своей острой стороной прямо в чувствительный нос, другой чуть не выбил глаз.
      И медведица отступила. Затаившись она стала ждать. Она умела ждать.
      Нам-Ур окинул глазами поредевшее племя. Пыл битвы постепенно угасал у людей
      Лихорадочный блеск в их глазах сменялся спокойным уверенным взглядом.
      -Нам-Ур опять как в старые добрые времена положил на плечу ему руку его вернуй Блум.
      Блум что-то нашёл в глубине пещеры.
      И с этими словами он с торжествующим видом поднял, почти целую тушу горного козла, которого не успели сожрать волки.
      Впервые за всё это тяжёлое время Нам-Ур засмеялся громко и беззаботно.
      С весёлым смехом женщины племени принялись разрезать острыми кремнивыми ножами тушу козла.
      Мяса и на этот раз было мало. И Нам-Ур проглотил подступивший к горлу голодный комок.
      Даже детям племени досталось только по маленькому крохотному кусочку.
      На следующее утро Нам-Ур испросив разрешения у добрых духов вместе с самыми сильными двумя мужчинами племени осторожно вылез из пещеры. Медведицы не было и это его настароживало.
      Нам-Ур хорошо знал повадки этого коварного зверя тем более Кху убил у неё медвежонка.
      Нам-Ур ещё раз внимательно осмотрелся и быстрыми неслышными шагами, опасность могла подстерегать повсюду, направился к одиноко стоящей березе.
      Ещё раз осмотревшись Нам-Ур стал рубить её.
      Двое охотников внимательно наблюдали за редкими деревьями, оттуда по их расчётам должна появиться медведица.
      Срубив одно деревце Нам-Ур принялся за второе. От работы он сильно вспотел и сняв медвежью шкуру, остался в одной набедренной повязке.
      Медведица появилась внезапно. Как тень неслышно она подобралась к охотникам. С той поры, как она потеряла медвежонка, жизнь потеряла для неё всякий смысл. Собственно то она и жила ради него.
      Остальные погибли этим летом, их придавило обгоревшей сосной. Долго она лизала их крохотные тельца, раздавленные огромным деревом. Никто из них не подавал признаков жизни, кроме одного. Тогда медведица выходила его. И вот сейчас медвежонка нет.
      Медведица взмахнула лапой, и один из охотников упал с раздробленным черепом.
      Нам-Ур громко крикнул оставшийся в живых.
      Но Нам-Уру не надо было повторять дважды.
      В два огромных прыжка он очутился около пещеры.
      Ему подали руку сородичи внимательно наблюдавшие за всем происходящем.
      И в третьем самом высоком прыжке Нам-Ур перекинул своё крепкое тело на край каменной стены.
      Следом за ним чуть ли не на голову Нам-Уру свалился и второй охотник оставшийся в живых.
      Раздосадованная медведица лишь злобно щёлкнула зубами.
      Поняв, что охотников ей не достать, медведица начала вымещать свою злость на трупе.
      Сжав зубы, мужчины молча смотрели за ней.
      -Пак убьет злобную, большую медведицу, - наконец, не выдержав, сказал Пак, и его рука легла на копьё.
      -Не надо, Пак, - остановил его жестом Нам-Ур, - у Пака есть жена и маленькие дети. Что бы сделал Пак, если бы у него убили детей?
      Пак молча посмотрел на Нам-Ура
      До вечера просидели охотники в пещере, зорко всматриваясь в сгущающуюся темноту.
      Пак нужно идти и тяжёлая ладонь Нам-Ура легла на плечо, задремавшего Пака.
      Пак кивнул своей большой лохматой головой, прогоняя остатки сна, и охотники стали готовиться к новой вылазке.
      На этот раз Нам-Ур взял с собой ещё пятерых охотников.
      "Мун коварна"- думал он,- а её жёлтый глаз плохо видит в темноте, медведице будет хорошо добираться к племени.
      Но на этот раз всё обошлось благополучно.
      Быстро поднесли они два срубленных деревца к пещере.
      Больше рисковать Нам-Ур не стал. Деревца точно также как и мясо разрубили каменным топором на маленькие аккуратные чурки и каждое утро маленький, хилый костёр обогревал уставшие тела измученных людей. Костёр давал им хоть ненадолго тепло и за это люди были благодарны Нам-Уру.
      ***********************************************************************
      Прошла ещё несколько недель. Снег плотным белым покровом окончательно лёг на землю.
      Медведица по-прежнему продолжала сторожить пещеру. От некогда могучего и красивого зверя остался лишь только скелет, прикрываемый лохмотьями свалявшейся кожи. В глазах её появился нездоровый блеск, из пасти капала густая жёлтая слюна. Иногда она уходила в близлежащую рощу и там своими острыми когтями разрывала мёрзлую землю, доставая оттуда какие-то клубеньки и корневища. Раз ей даже посчастливилось поймать мышь полёвку. Пока небольшая река, протекавшая неподалёку, ещё не покрылась матово сверкающим зеркалом льда, она, пробив его тоненькую корочку, неторопливо поедала улиток и всякую мелкую живность, дремлющую в холодной воде в ожидании лета. Теперь же, когда лёд был толст, ей не под силу было и это. Она жила только для того, чтобы отомстить за гибель детёныша.
      У племени кончались последние дрова. Маленькие березовые чурочки, которые предусмотрительный Нам-Ур своим каменным топором расколол ещё надвое, в сыром холодном воздухе пещеры почти не горели, заполняя всё её пространство белым удушливым дымом, вызывающим у итак больных людей громкий надрывный кашель. Тревожные складки морщин избороздили лоб Нам-Ура.
      С неба сыпались густые хлопья снега.
      "Могучий Ву, помоги нам! - шептал он, глядя в пустое холодное небо.
      За ним злорадно наблюдал колдун.
      Но вот снег кончился. Снова появилось на небе неяркое зимнее солнце.
      Ву вышел из своей хижины думал Нам-Ур пора и нам выходить из пещеры и стал готовиться к походу в рощу. Тщательно осматривали мужчины наконечники своих копей, оббивали свои каменные ножи и топоры, из камней, валявшихся во множестве на земляном полу пещеры, охотники делали бола.
      Женщины племени большими костяными иглами, продев в них красные сухожилия зайца, латали шкуры.
      И вот настало утро. В этот раз солнце на зимнем небосклоне сияло удивительно ярко.
      "Могучий Ву приветствует нас", - решил Нам-Ур.
      Повязав на ноги тонкие кожаные полоски, мужчины осторожно стали вылезать из пещеры.
      Медведицы не было. Не было и её следов на твёрдой корочке снега. Уж не издохла ли она с надеждой подумал Нам-Ур.
      В морозном воздухе гулко отдавались удары каменных топоров. Срубив несколько деревьев, охотники очистили их от веток и поднесли их к пещере.
      Там уже ждали женщины племени. Наиболее сильные стали разрубать деревья на брёвна и аккуратно складывать их в стопку.
      А охотники не мешкая отправились в путь. Могучий Ву скоро уйдёт в свою хижину с тревогой думал Нам-Ур.
      В поход в рощу отправилось почти всё племя. Остались только женщины, маленькие дети и самые больные мужчины племени.
      Остался и толстый колдун Пру. К удивлению Нам-Ура он почти не болел. Правда тяготы последних месяцев отразились и на нём, его некогда сытое, гладкое лицо осунулось, а кожа на нём приобрела нездоровый жёлтоватый оттенок, но он не кашлял как все остальные члены племени.
      "Пру близок к духам, поэтому и не болеет", -думал Нам-Ур, надевая на своё коренастое тело медвежью шкуру.
      Солнце светило ярко. Но не было веселья на лицах охотников.
      Слабым угольком тлел в их глазах огонь жизни, усталые, измождённые, поддерживая друг друга, не шли они, а плелись.
      К обеду они достигли рощи.
      ***********************************************************************
      Лосиха готовилась дорого продать свою жизнь. Четыре матёрых волка, легко скользя по твёрдой корочке наста своими короткими сильными лапами, злобно щёлкали зубами, глаза их горели зелёным огнём.
      Тяжёлая лосиха проваливалась в нём, и наст больно, до крови, резал ей ноги. Неподалёку от неё стоял годовалый лосёнок с маленькими веточками рогов на голове.
      Передний волк прыгнул, но лосихе удалось устоять. Она яростно мотнула своей головой, и волк, не ожидавшей такого отпора, кубарем покатился по насту. Исход боя был уже предрешён. Но лосиха никак не хотела сдаваться. Ведь рядом с ней был её детёныш.
      Легко, словно танцуя, волки оббежали лосиху сбоку. Лосиха попробовала, было повернуться, но тут корочка наста, на которой стояло её тяжёлое тело, предательски подломилась и лосиха, теряя равновесие, тяжело завалилась на бок. В ту же секунду на неё прыгнуло два волка. Шерсть лосихи забивала им глотки, но они рвали и рвали её тёплый бок.
      Внезапно хватка волков ослабла. Шатаясь, с разорванным боком, лосиха тяжело встала и медленно пошла.
      Рядом с ней пронзённые копьями лежали два волка.
      -Блум крепок телом, а рука его по-прежнему сильна, - восхищённо произнёс Нам-Ур.
      -Теперь у племени будет много мяса. Блум радостно улыбнулся в ответ.
      Но лосиха даже с разорванным боком ушла бы от людей, если бы не бола.
      Они просвистели в морозном безмолвии леса, и лосиха со спутанными ногами опять тяжело упала на корочку наста. Но сильно горел в ней огонь жизни. Надрывно мыча, лосиха поднялась и со спутанными ногами опять медленно пошла.
      "Блум, лосиха уйдёт от нас",- встревожено произнёс Нам-Ур.
      Но видно Блум вложил в два последних броска все свои силы.
      В ответ он лишь печально улыбнулся.
      "Лосиха уйдёт от нас", - вновь встревожено проговорил Нам-Ур.
      И люди бросились в погоню.
      Но что эта была за погоня. Шатаясь от голода, измождённые от усталости, беспрерывно падая, медленно очень медленно они настигали лосиху.
      Но боло мешало ей идти. И, наконец, люди догнали лосиху. Но она продолжала упрямо идти, даже когда Нам-Ур повис на голове обессилевшей лосихи. И лишь когда второй охотник тоже повис на её голове, охотникам удалось завалить её на бок.
      Быстро достал Нам-Ур свой острый каменный нож, и брызнула тёплая алая кровь из перерезанного горла лосихи на чистый белый снег. В предсмертных судорогах забилось её тело. Она умирала, чтобы дать жизнь другим. Умереть, чтобы дать жизнь другим таков извечный закон природы.
      Молча наблюдали за ней охотники. У них не было даже сил, чтобы радоваться.
      Начала заметать лёгкая позёмка, крепчал мороз, и от его ледяных объятий трещали деревья в лесу.
      "Могучий Ву скоро уйдёт в свою хижину, - с тревогой подумал Нам-Ур, а глаз коварной Мун только собьёт племя с пути". Часть охотников углубилось в рощу за сушняком, а часть принялась разделывать лосиху.
      В начинающей сгущаться темноте послышался тоскливый вой волков, засветились зелёные огоньки их глаз.
      Костёр, разведённый под большим деревом, согрел не только тела людей, но согрел их сердца.
      Его огонь медленно проникал в их души. На их лицах начала появляться улыбка.
      Высоко взметнулись яркие языки пламени, доставая ветвей дерева, и воспрянули люди духом.
      Но они расплавили тонкую корочку льда, на них, где лежали огромные шапки снега.
      Потеряв опору, снег стал скользить по ветвям и через несколько мгновений с шумом рухнул в костёр, придавив его, придавив и надежду людей.
      В кромешной темноте лишь только освещаемой призрачном светом луны люди принялись искать новый сушняк для костра.
      И тогда появилась она. Медведица была слаба, но люди были ещё слабей, а её когти оставались по- прежнему остры.
      Теперь она не ревела, из её горла вырывался лишь только натужный хрип.
      Первому же неосторожному охотнику она распорола ими бок.
      Нет, эта не медведица, это дух её - подумал Нам-Ур и где- то на самой глубине души его шевельнулся противный червячок страха.
      И в панике побежали от этого ожившего призрака медведицы люди. Тонкая корочка наста не выдержала и надломилась. Словно острые ножи она стала резать ничем не защищенные ноги людей.
      И сделался розовым от их крови белый снег. Но люди не замечали ни крови, ни боли.
      Страх сделал их животными, огонь жизни потух в их глазах, и теперь они бежали, в призрачном свете луны, надеясь достигнуть только одного, своей тёплой уютной пещеры.
      Но Нам-Ур ещё не потерял окончательно свой рассудок. Как самую драгоценную ношу, он прижимал к себе большой кусок мяса, который ему всё же удалось выхватить из костра засыпанного снегом.
      Глаз коварной Мун светил ещё ярко, когда Нам-Ур добрался до пещеры. Не чуя своих окровавленных ног, не чуя своего тела, не чуя самого себя, он прошептал спекшимися чёрными губами. Нам-Ур принёс племени мясо.
      С громким плачем втащили его женщины в пещеру.
      За ним подоспели и те, кому посчастливилось остаться в живых.
      Глава 6
      На этот раз Нам-Ур решил изменить своему правилу и накормить голодных охотников.
      "Весной, когда могучий Ву будет высоко на небе, кто будет кормить племя?" - думал он.
      Но маленькие кусочки мяса, дети племени и больные тоже не остались голодными, только раззадорили их. Нам-Ур ещё держался. С тоской подходил он к высокой стене пещеры. Вынимал из неё один камень и смотрел, смотрел ....
      В морозном небе жалобно выла вьюга и швырялась белыми хлопьями холодного снега.
      "Утихнет старуха-вьюга, - думал Нам-Ур, - и Нам-Ур сходит за лосихой".
      Надежды, правда, не было никакой. Лосихой могла полакомиться и медведица, столь некстати появившаяся в ночном лесу. Могли её раскопать из под снега и волки, чьи зелёные огоньки глаз они видели.
      Медведица и впрямь закусила убитой людьми лосихой. Полакомилась она и убитым охотником и теперь свернувшись клубком около пещеры, в которой жили двуногие звери, убившие её детёныша, она терпеливо ждала. Ветер набросал на неё маленький снежный холмик, под которым ей было тепло. Она продышала в нём небольшое отверстие. И теперь жили только её умные, острые глаза, наполненные невыразимой болью, болью матери потерявшей своего ребёнка.
      Каким-то шестым чувством Нам-Ур чуял, что медведица не ушла далеко от пещеры и сторожит людей.
      Теперь у племени было много огня, и почти с утра до вечера в пещере горел костёр, отбрасывая длинные изогнутые тени людей на влажные стены пещеры. Огонь вновь возвращал людей к жизни, и в их сердца вошла надежда.
      Но пробудившаяся в их телах жизнь требовала своего продолжения.
      Среди племени опять начался голод.
      Старый Пху, полузакрыв глаза, лежал на своей шкуре. От голода у него кружилась голова.
      Внезапно в тёплом влажном воздухе пещеры он увидел жирную оленью ногу, с которой капали капли янтарного жира. Пху плотоядно облизнулся.
      -Вкусен олень и ему подмигнул взявшийся невесть откуда отец, который умер, когда Пху был ещё юношей. А как вкусен оленёнок и отец ещё раз подмигнул ему. Иди и убей его. И своим указательным пальцем, который почему то плыл и извивался в воздухе вместе со струями дыма, отец указал ему на сына старой Кму.