ВТОРНИК, 14 ИЮЛЯ 1977 ГОДА. НЬЮ-ЙОРК

Усталая, Лаки добралась до последнего пролета лестницы.

Хотя было всего семь утра, жара уже навалилась на город. Насквозь мокрая от пота, она умирала от желания встать под душ.

Ступени лестницы вели в расположенный в подвальной части здания гараж. Оказавшись в нем, Лаки направилась к своей машине — бронзового цвета спортивной модели «мерседеса». Она поставила огромную сумку на капот и принялась разыскивать ключи зажигания. И чем дольше она копалась в содержимом сумки, тем больше ее охватывало раздражение. Этих чертовых ключей не было!

В ярости она вытряхнула из сумки все, что там находилось, — однако ни ключей зажигания, ни ключа от дома обнаружить не удалось.

И тут Лаки вспомнила, что вот так же она перетряхивала сумку в кабине лифта в поисках зажигалки. Идиотка! Значит, она просто забыла подобрать ключи с пола. Они, наверное, так там и лежат.

Это уже чересчур.

— Проклятье! — Она со злостью пнула колесо. На пороге гаража появился Стивен.

— В чем дело?

— Оставила свои ключи в лифте. Не поверишь!

— Как же вы могли совершить такую глупость?

— «Как же вы могли совершить такую глупость»! — передразнила его Лаки. — Конечно, я сделала это специально, чтобы ты подвез меня. Как будто мы еще не надоели друг другу, а? Стивен вздохнул.

— Может, не стоит?

Она запихала свои мелочи в сумку и направилась за Стивеном к его машине, «шевроле», на котором он ездил уже два года.

Стивен раскрыл дверцы, и Лаки устроилась на переднем сиденье.

— Включи кондиционер, — требовательно бросила она.

Не обратив на эти слова никакого внимания, Стивен мягко повернул ключ зажигания. Мотор тихо заурчал.

— Включи кондиционер, — повторила Лаки.

— Нет. Двигателю необходимо поработать минут десять.

— Это почему?

— Потому что в противном случае он заглохнет, — терпеливо объяснил Стивен.

— Так что же ты не купишь новую машину?

— Мне нравится эта. Если, конечно, вы не имеете ничего против.

В полном молчании он вывел «шевроле» из гаража. Улицы уже ожили — во всех направлениях по своим делам спешили люди.

— Где вы живете? — вежливо спросил ее Стивен. Лаки зевнула, даже не попытавшись прикрыть рот рукой.

— Перекресток Шестьдесят первой и Парк-авеню. Но ехать туда нет никакого смысла. Ключи я потеряла, а прислуга появится там не раньше десяти.

— У консьержки обязательно должны быть запасные?

Лаки покачала головой.

Губы Стивена затвердели. Нет уж, с него хватит.

— Так куда же тогда?

— А где живешь ты?

— Это еще зачем?

Лаки извлекла из своей пачки сигарету, со злостью хлопнула по головке автомобильной зажигалки.

— Господи! Да это неважно. Я просто собиралась спросить, нельзя ли мне поторчать у тебя до десяти часов, но можешь забыть об этом. Мне вовсе не хочется доставлять тебе каких-то неудобств.

— Никаких неудобств, — натянуто ответил Стив, недоумевая: почему она не попросит его подвезти ее к друзьям или родственникам.

— Спасибо.

Зажигалка сработала, Лаки ткнулась в нее сигаретой, жадно затянулась.

В молчании они продолжали приближаться к дому Стивена. Светофоры работали еще в ночном режиме, так что машина продвигалась вперед довольно медленно.

Стивен размышлял о предстоящей работе. Мысли его были сосредоточены на деле Боннатти. Два года потрачены на то, чтобы до мелочей воссоздать жизнь этого человека, Энцо Боннатти, уличного мальчишки, превратившегося в конце концов в одного из крупнейших боссов преступного мира. Проституция, порнография, азартные игры, наркотики. Не говоря уже об убийствах, шантаже, взятках.

Самым трудным было убедить людей начать говорить. Атмосфера вокруг Боннатти оказалась густо замешенной на страхе. И тем не менее находились такие, кто осмеливался, — главным образом благодаря Бобби Де Уолту. Это были ключевые свидетели, показания которых могли навсегда отправить Энцо в тюремную камеру. Безопасности ради, Стивен держал их в стороне. Главным сейчас являлось подготовить бумаги с формулировками обвинения и обязать Боннатти явиться в суд.

Стивен осторожно загнал «шевроле» на стоянку рядом со своим домом на углу Пятьдесят восьмой улицы и Лексингтон-авеню. Раз в год на ней можно было отыскать свободное местечко — сегодня выпал этот самый счастливый случай. Первое доброе предзнаменование после чертовски неудачной ночи.

Лаки вновь зевнула.

— Так мы, оказывается, соседи, — заявила она, со вкусом потягиваясь. — В десять я и пешком смогу добраться до дома.

Чем же ее развлекать в течение целых трех часов? И почему вдруг он обязан превращаться в эдакого Мистера Добряка? Почему не посоветовать ей поискать себе иное пристанище?

Стивен вышел из машины, но не успел он открыть ей дверцу, как Лаки выбралась сама, опять-таки потягиваясь и оборачиваясь к нему.

— Я проголодалась. А ты? Еда у тебя какая-нибудь есть?

Честно говоря, Лаки вовсе не рассчитывала, что он будет готовить ей завтрак. Однако Стивен не был в этом так уверен.

— В холодильнике есть яйца, если вы согласитесь заняться ими, — сухо ответил он.

Следом за ним Лаки направилась к подъезду.

— Я не умею готовить.

— Даже яйца?

Она неопределенно пожала плечами.

— Боюсь, что не смогу назвать себя королевой кухни. Стоит мне только посмотреть на продукты, как к горлу подступает…

— Можно не продолжать.

Кирпичный особняк был поделен на четыре квартиры. Стивен жил на первом этаже. Кэрри постоянно пыталась заставить его придать хоть какой-то уют своему жилищу, однако Стивену оно нравилось и так: темное дерево, кожаные кушетки, массивный старинный стол, забитые книгами полки и единственная дань современности — умопомрачительная квадрофоническая аппаратура вместе с внушительной коллекцией блюзов и соул.

Лаки осмотрелась. Она ожидала увидеть нечто совсем иное. Однако интерьер ничуть не помог ей составить о Стивене сколько-нибудь четкое представление. Бесспорно, он являлся одним из самых красивых мужчин, которых она когда-либо видела. Проблема заключалась в том, что такие представители мужского пола были, как правило, полны спеси и высокомерия. Этот же на них не походил. Похоже, он и в самом деле не отдавал себе отчета в том, насколько он красив. Но само собой разумеется, это вовсе не меняло того факта, что он казался исключительным занудой.

Лаки испытывала сильнейшее искушение соблазнить его улечься с нею в постель. Забраться под простыни и посмотреть — может, ей удастся все-таки хоть чуть-чуть его растопить.

Она едва не расхохоталась вслух. Ну и поворот! До этого первыми всегда клевали мужчины. От нее требовалось лишь зайти в какой-нибудь бар и прогуляться мимо стойки — тут же со всех сторон на нее устремлялись жадные взгляды, так что можно было подумать, что женские прелести вот-вот выйдут из моды и необходимо в спешном порядке успеть урвать свой кусок. Она любила такие бары, там никто не знает твоего имени. В этом было нечто волнующее — зайти, выбрать партнера, не имея ни малейшего представления о том, как его зовут. Ни имени. Ни разочарования.

— Может, все же присядете? Я пока вскипячу воду для кофе.

— У тебя газ или электричество?

— Газ.

— Счастливчик.

— Да. — Стивен направился в кухню.

Лаки уселась на кушетку. Ей необходимо было ободриться: столько мыслей в голове, столько дел предстоит сделать…

Она прикрыла глаза. Джино возвращался домой… он мог быть здесь в любую минуту… в любой день…

Я не хочу снова стать маленькой девочкой. Прошу тебя, папа, не лишай меня всего этого… пожалуйста…

Глаза ее внезапно раскрылись. О Господи! Да что же это со мной? Никто — ведь никто же — у меня ничего не забирает.

В комнату вернулся Стивен. Пиджак свой он снял и казался сейчас уже более расслабленным.

— Чайник я поставил, скоро он закипит. Поставить вам какую-нибудь музыку, пока я буду в душе?

Лаки кивнула, веки ее отяжелели, готовые вот-вот снова сомкнуться — всего на секунду, на одну только секунду Стивен быстро перебрал альбомы с дисками, выбрал один из своих любимых. По крайней мере, в музыке у нее вкус был. А не испытать ли ее на раннем Марвине Гее? «Что происходит?» Это же классика.

Установив диск, Стивен скрылся в ванной, чтобы поспешно сорвать с себя одежду и с наслаждением подставить тело бодрящим холодным струям.

Лаки уже почти заснула, когда до ее дремлющего сознания донеслись звуки музыки. Марвин Гей. «Что происходит?» Господи! Марко. Ночь, и он рядом с ней. Клятвы в вечной верности. Марвин Гей из колонок. «Что происходит?» — раз, другой, третий… Воспоминания нахлынули прежде, чем она успела остановить их.

Марко. Лаки запрещала себе думать о нем. Он жил в самом дальнем, самом темном уголке ее сознания, куда она уже не решалась заглядывать. Он мертв… ушел навсегда…

Марко… Марко… Марко…

До сих пор в ушах Лаки стоял ее собственный крик. До сих пор она видела распростертое на сером асфальте его тело. До сих пор помнила кровь, толчками выходившую из его груди. Из ее Марко, ее любви.

И людей, стоявших вокруг и о чем-то переговаривавшихся, как будто они видели перед собой еще одну достопримечательность Лас-Вегаса. Отвратительных толстух в нелепых открытых платьях, их суетливых отпрысков и представительных мужчин в темных костюмах.

А один из них снимал все на пленку. Вытащил свой «инстаматик» и щелкал кадр за кадром.

Она прыгнула на него, как дикая кошка, выбила камеру из его потных рук, грохнула ее со всего маху об асфальт и из последних сил закричала:

— Подонок… подонок… подонок…

Боджи потащил ее в сторону от испуганного туриста, но она вырвалась, опустилась на землю возле Марко, приподняла его голову и прижала к своей груди.

А кровь все текла и текла… Медленно… Неостановимо… Безвозвратно…

— Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я люблю тебя… Ей казалось, что произнеси она эту фразу тысячу раз — и Марко не уйдет… не оставит ее навсегда…

— Он умер, Лаки, — грустно сказал Коста. — Он умер.

— Отвали! — закричала она с искаженным от боли лицом. — Отвали! С ним все будет в порядке… Все будет хорошо…

Машины «скорой» и полиции прибыли одновременно.

— Его необходимо доставить в больницу! — Она вскочила на ноги. — Прошу вас! Быстрее! Дорога каждая секунда!

— Он уже мертв, мисс, — негромко проговорил санитар, мягко беря ее за руку.

Она со злостью оттолкнула его.

— Откуда ты знаешь? Ты даже не попытался помочь ему!

Перед Лаки лежал тот Марко, с которым она рассталась только утром. Она не видела его неподвижного тела.

Не видела, что половина лица снесена, а на ее месте пузырящаяся кровь и осколки кости. Она не видела огромной темно-красной лужи, натекшей вокруг нее.

Неторопливым шагом к ней приближался ведавший виды детектив в сопровождении нескольких полицейских. На ходу он сыпал распоряжениями, уговаривал толпу разойтись, а свидетелей, наоборот, остаться.

— Кто это? — спросил он, указав на Лаки. — Уберите женщину прочь от погибшего и выясните, что тут, в конце концов, произошло.

Вперед выступил молодой полисмен. Он попытался оторвать Лаки от мертвого тела, но получил от нее удар, повергший его на землю.

Тогда пришлось действовать Боджи. Силы ему не занимать, несмотря на невзрачную внешность. Он оттащил Лаки от неподвижно лежащего на асфальте Марко и понес на руках к входу в отель.

Что происходило потом, она помнила смутно. Какая-то мешанина из лиц, голосов, врачей, пустоты. Она провалилась в нее, в спасительную пустоту, где однажды уже побывала. Как там тихо и спокойно! Такое же было и после смерти матери…

Лаки пришла в себя через сутки в частной клинике. Открыв глаза, она резким голосом спросила:

— Что это за место? Почему я здесь?

Сиделка, дремавшая в кресле, вскочила на ноги.

— О, мисс Сантанджело… Одну минутку, прошу вас… — она бросилась вон из палаты.

Лаки осторожно села в постели, ощупала руками тело. Ей почему-то казалось, что она попала в автокатастрофу. Восстанавливая в памяти цепочку событий, она добралась до торжеств, посвященных открытию «Маджириано»… Там были Энцо, Коста, Марко, Уоррис Чартере, Дарио плюс целое скопление звезд. Она вспомнила весь вечер, до конца, а потом… пустота.

Одетый в белый халат, к ней торопливо вошел врач.

— Почему я нахожусь здесь? — требовательно спросила Лаки. — Попала в аварию?

— Это больше похоже на душевную травму, мисс Сантанджело. Вы пережили тяжелое потрясение. Сейчас сюда уже едет мистер Дзеннокотти, я думаю, он все объяснит вам лучше, чем я.

Коста приехал. Объяснил.

…Теперь, два года спустя, услышав Марвина Гея, Лаки позволила себе наконец вспомнить всю правду и всю боль.

…Она разрыдалась. Тяжелым, рвущим душу плачем. Мести, к которой она стремилась, одной только этой мести было мало. Ведь рядом уже нет Марко, к кому всегда можно прийти за советом и поддержкой. Нет Марко, бывшего для нее такой надежной опорой. Лаки несла на себе груз ответственности за множество различных дел, но мастерски управлять двумя огромными отелями по плечу было только ему. Ему одному.

Конечно, Энпо Боннатти оказался, как всегда, на высоте. Из своих людей он лично отобрал двоих самых способных, поручив им руководить всем бизнесом в Вегасе, и к тому времени, когда Лаки вышла из клиники, эти двое уже приступили к своему делу и делали его грамотно. Ее такое решение устраивало полностью. Она не желала оставаться в столице игорного бизнеса — она хотела вернуться в Нью-Йорк.

С признательностью поблагодарив Энпо, Лаки спросила его, не будет ли он возражать, если его людям придется задержаться на время.

— Не беспокойся, — сказал он. — Делай то, что считаешь нужным, Лаки. Мои парни за

всем присмотрят. Мы договоримся.

А затем он сам занялся организацией розыска убийц Марко.

Через две недели после прозвучавших в Лас-Вегасе выстрелов он сообщил Лаки:

— Мы нашли его — это оказался какой-то подонок, решивший отомстить Марко за его везение в игре. Прочтешь о нем в завтрашних газетах.

Она и в самом деле прочла. Заметка информировала читателей о том, что некий мистер Мортимер Саурис заживо сгорел в собственном автомобиле в результате «загадочной», как выразилась газета, аварии.

— Этот членосос, извини меня за такой оборот, умирал медленно, — объяснил ей Энцо.

Он олицетворял собой несокрушимую власть. Лаки с отвращением подумала о братьях Кассари, вскоре после гибели Марко сделавших попытку прибрать «Маджириано» к своим рукам. Энцо пообещал разобраться с этим лично. Прошло несколько недель, и он сказал Лаки:

— Рудольфе Кроун, близнецы Кассари и кое кто еще, вздумавшие подкопаться под синдикат, вышли из игры. У меня на руках документы, подтверждающие, что все принадлежит нам. Полностью.

И опять Лаки была ему благодарна, но не выказала ни малейшего желания вернуться в Вегас. У нее не хватало сил находиться там, где все напоминает о Марко.

Деньги из «Миража» продолжали поступать обычным порядком. Специальные люди забирали из казино мешки с наличностью и развозили их по различным городам, где капитал отмывался, превращаясь в законный, и направлялся затем в то или иное принадлежавшее Сантанджело предприятие. Прибыль из «Маджириано» шла тем же путем, до того дня, когда Энцо пригласил Лаки в свое поместье на Лонг-Айленде и сказал:

— Я приготовил тебе сюрприз, Лаки. Я заключил сделку, которая для всех нас обернется большими деньгами. Пришлось поставить на кон и твои средства от «Маджириано». Верь мне, Лаки.

— Я тебе верю. — Она улыбнулась.

Услышав об этом от Лаки, Коста горячо запротестовал. Как только речь заходила о деньгах, он тут же начинал подозревать всех и вся. Временами, считал Коста, Лаки очень недостает чувства ответственности. Джино никогда и никому не доверил бы своих денег, даже такому проверенному временем другу, как Энцо. Лаки еще слишком молода, чтобы иметь правильное представление о власти и могуществе хотя бы одного-единственного доллара.

— Оставь, Коста! — вступила она в спор. — Ведь это же Энцо, он мне как отец, ради Бога. Неужели ты хочешь сказать, что он попытается обмануть меня?

— Я всего лишь хочу узнать, зачем нам менять всю систему в «Мираже», если она с успехом работает уже больше двадцати лет?

— Здесь совсем другое дело: мы же говорим о новом помещении капитала. А потом, доход прямо сейчас нам не нужен. Пусть Энцо поступает по-своему. Свое мы возьмем тогда, когда захотим, — проблем с этим никаких не будет…

Песни Марвина Гея. По комнате кружатся и плавают воспоминания, прокладывая свету дорогу в самые темные и потаенные уголки сознания.

Господи! Но ведь она же любила Марко. Зачем же было лишать себя удовольствия памяти?

В комнату вошел Стивен в выцветших джинсах и голубой рубашке с коротким рукавом. Курчавые черные волосы влажно поблескивали, ноги — босые.

— Про чайник вы забыли? — Взглянув на Лаки внимательнее, он добавил:

— С вами все в порядке?

Слезы Лаки высохли, и чувствовала она себя теперь удивительно умиротворенно. Давившая на плечи тяжесть свалилась.

— В полном. Все отлично. — Она осторожно провела пальцами под глазами, чтобы вытереть потекшую было тушь. — Просто этот диск навеял кое-какие давние ассоциации.

— Тогда простите. Если бы я знал… Она рассмеялась.

— Но ты же не мог этого знать, ведь правда? И почему это ты все время так отвратительно вежлив?

Стоило Стивену только подумать о том, что в общем-то не так уж она и плоха, как Лаки вновь наступила на больную мозоль. В какое-то мгновение она была похожа на маленькую, всеми покинутую девочку, но вот эта бедняжка раскрывает рот и тут же превращается в ведьму. Интересно, многим она успела разбить яйца всмятку?

— А я-то полагал, что вы хоть чуть-чуть расслабились и приготовили кофе, — холодно проговорил он.

— Гость здесь я, — подчеркнула Лаки.

— Незваный, — не сдержался Стивен.

Мгновенно обидевшись, Лаки вскочила с кушетки.

— Если я мешаю… — начала она. Пропустив это мимо ушей, Стивен отправился в кухню. Вода в чайнике почти выкипела.

— Черный или с молоком? — прокричал он оттуда. — Сахар класть?

— Черный. Без сахара. Ты не будешь против, если и я воспользуюсь твоей ванной комнатой? Стивен был против.

— Давайте.

Она отыскала ванную комнату. Порядка в ней явно не хватало. Грязные полотенца на полу, волосы в раковине, бритва, дезодорант, зубной эликсир, щетка и паста валяются небрежно на уголке ванной. Лаки осталась довольна — не везде он, оказывается, Мистер Совершенство.

Она закрыла за собой дверь, изучила содержимое его аптечки, после чего решила принять ванну. А почему нет? Он же позволил ею воспользоваться, правда?

Стивен в кухне сделал глоток обжигающе горячего кофе и поднял телефонную трубку. Звонить Кэрри или Айлин было слишком рано, а вот Бобби можно потревожить в любое время.

— Что случилось, приятель? — услышал он недоумевающий голос друга. — Я полночи пытаюсь дозвониться до тебя.

— Не поверишь — застрял в лифте в небоскребе, где находится офис Джерри.

— Почему же, поверю. В городе черт знает что творится. Тебе стоит позвонить Айлин, сказать, что с тобой ничего страшного. Я успокаиваю ее каждый час.

— Она в порядке?

— Да. Когда отключили электричество, она была уже доме, и слава Богу. На улицах сейчас все равно что в джунглях.

— Пожалуй. Слушай, Бобби, я только что вошел. Я позвонил, просто чтобы сказать, что мы встретимся где-то около половины одиннадцатого. Тогда и поговорим.

— Ты считаешь, сегодня уже… — с тревогой спросил Бобби.

— У нас неплохие шансы. Не сегодня, так завтра — в крайнем случае.

— Мне не терпится распять этого подонка. Мне снятся кошмары, как будто он пронюхал о том, что готовится, и смылся из города.

Стивен бросил взгляд на дверь.

— Боннатти никуда не будет смываться. Он уверен, что его адвокаты отмажут его с таким же блеском, как делают это на протяжении стольких лет, сколько ты еще и не прожил. Но мы прижали этого мерзавца, не беспокойся, Бобби.

— Да, я знаю, знаю. Просто немного нервничаю, вот и все.

— А ты не нервничай. Встретимся в десять тридцать. Положив трубку, Стивен допил свой кофе. Желудок недовольно заурчал, напоминая, что пора бы уже поесть. Но Стивен сказал себе, что будь он проклят, если станет готовить завтрак для Лаки. Уж лучше остаться голодным.

Куда это она пропала? Что-то уж больно долго занята ванная. И так дел невпроворот, а тут еще с ней возиться. Присутствие Лаки выбивало из колеи. Стивен посмотрел на часы — всего половина восьмого. Время тянулось невыносимо медленно. Он подошел к двери ванной и громко постучал.

— Чем вы там занимаетесь?

— Принимаю ванну! — прокричала в ответ Лаки. — Не хочешь присоединиться?

Стивен торопливо отошел от двери. Ну и язычок у этой девицы. Следовало бы поймать ее на слове, зайти и посмотреть, как она будет реагировать на это.

Но он знал, как она будет реагировать. Не такой была Лаки женщиной, которую можно поймать на слове. Она и в самом деле говорила лишь то, что имела в виду. Это за время их короткого знакомства он все же успел понять.

Удалившись в спальню, Стивен включил переносной приемник — нужно послушать последние новости.

«Последствия оказались чудовищными. Почти три тысячи человек арестованы за кражи в магазинах. Напряженной стала прошедшая ночь и для поджигателей. В отдельных частях города пожары полыхали так ярко, что дополнительного освещения улицам и не требовалось. В Манхэттене…»

Блаженствуя в теплой воде, Лаки улыбалась от удовольствия. Настроение у нее было лучше некуда. Позволив себе наконец вспомнить всю правду о Марко, о своей любви к нему, она как бы ожила. Слезы, как это ни странно, привели ее в состояние эйфории. Что, в свою очередь, доказывало: она может еще любить, чувствовать, заботиться о другом человеке. За последние два года у нее были лишь кратковременные, так сказать, ночные контакты с более или менее симпатичными мужчинами, никого из которых наутро ей уже не хотелось видеть. Секс присутствовал. Человеческих отношений как ни бывало. Такого Марко не пожелал бы ей — сейчас она это знала.

Мозг ее строил фантастические планы на будущее. Принимая во внимание то, что Джино вот-вот объявится в городе, следовало действовать быстро. Энцо любезно согласился помочь ей в Лас-Вегасе, но «Маджириано» все-таки принадлежал не ему — наступило время восстановить свой контроль. В противном случае вернется папочка… войдет… приберет все к рукам… и вновь она превратится в маленькую девочку. В глупую, чувствительную женщину.

Коста прав. Ей не следовало доверять отель другому человеку. Но ничего страшного. Энцо все поймет. А сейчас пора получить причитающиеся ей денежки. Коста проверял отчетность… но официальные цифры раскрывали лишь часть всей картины. По самым скромным подсчетам Косты, Боннатти должен был выплатить им более миллиона долларов, а если помещение от ее имени капитала оказалось хотя бы вполовину таким прибыльным, как это обещал Энцо, то миллион превращался в два. Совсем неплохо для человека, которому и пальцем не пришлось пошевелить.

Усилия, потраченные Лаки в течение последних двух лет на создание и упрочение компании по производству косметики, завершились тем, что компания эта стала одной из крупнейших в Америке. Она наслаждалась ощущением безраздельной власти — успех ее в данной сфере бизнеса феноменален и общепризнан. Сейчас Лаки уже чувствовала себя готовой вернуться в Вегас.

Вода, текшая из крана, стала вдруг неприятно холодной. Погрузившись с головой, она выбралась из ванны, встряхнула волосы и превратилась на мгновение в рассерженного дикобраза.

Единственное полотенце — то, которым вытирался Стив — валялось на полу мокрое, так что ей пришлось высунуть в дверь голову и прокричать:

— Эй! Тут есть кто-нибудь, чтобы принести мне чистое полотенце?

Он приготовил несколько тостов и яичницу с кусочками ветчины. Лаки в небрежно накинутом полотенце поглощала их с такой скоростью, как будто годами жила на голодном пайке.

— А ты неплохо готовишь, — с восхищением сказала она. — Когда тебе потребуется работа…

— В качестве кого? Вашего мальчика для услуг?

— Фу! Какой же ты нервный! Ты что, всегда так колюч?

Она смотрела на него в упор, получая от этого удовольствие и зная, что на разговоры с ним уже потратила куда больше времени, чем на любого из своих ночных знакомых. А как насчет более серьезных отношений? Она готова — если готов и он.

Стивен заметил ее взгляд и сделал вид, что полностью занят едой.

— Кто-нибудь говорил тебе… — начала Лаки. Телефонный звонок не дал закончить ей фразу. С некоторым раздражением Стивен поднял трубку.

— Да?

Пока он разговаривал с кем-то, Лаки не спускала с него глаз. Судя по его репликам, на том конце провода была какая-то его подружка. Кожа Стивена приводила ее в восхищение: гладкая, светло-шоколадного цвета, какой бывает у загара после полуторамесячного пребывания на хорошем курорте. А волосы у него еще чернее, чем ее, если это только возможно. Курчавые, блестящие и упругие. Глаза чуть удлинены: кошачьи глаза, зеленые, глубокие, полные чувства. «Интересно, — подумала Лаки, — кем были его предки? Наверняка он не стопроцентно чернокожий».

Стивен прикрыл трубку рукой.

— Почему бы вам не пойти одеться? — прошипел он Лаки.

Она кивнула, но не сделала даже попытки подняться из-за стола. Если он думал, что она собирается вновь влезть в свою грязную и пропахшую потом одежду — то пусть подумает еще раз. Когда разговор закончится, она просто попросит что-нибудь из его гардероба.

— Нет, это всего лишь радио, — сказал Стивен в трубку, бросив на Лаки косой взгляд. — Конечно, дорогая, конечно. Я позвоню тебе позже. — Трубка вернулась на свое место. — Спасибо, что дали поговорить.

Лаки расширила глаза.

— Что же ты мне не сказал?

— Мне как-то не пришло в голову, что об этом нужно говорить.

— Одеться сейчас я в любом случае не могу — от меня будет разить потом. Я подумала, что, может быть, ты дашь мне что-нибудь, и тогда я тут же скроюсь из твоей жизни. Посижу, в конце концов, на пороге квартиры — я вижу, гостеприимства от тебя ждать не приходится.

А ведь его очень нетрудно вычислить — как только Лаки начинала говорить гадости, Стивен становился подчеркнуто вежливым.

— Но я уже сказал, что вы можете оставаться здесь.

— Не хочу тебе мешать. Глубокий вздох.

— Вы мне не мешаете.

— Вот и хорошо.

Лаки поднялась. Полотенце почти ничего не скрывало. Стивен посмотрел на нее, но тут же отвел взгляд.

— Может, пойдем и посмотрим, что у тебя висит в шкафу? — невинным голосом спросила Лаки, сделав вид, что не заметила его взгляда.

— Ничего такого, что бы вам подошло.

— Ради Бога, мне же не нужен костюм! Старую рубашку, какие-нибудь джинсы, которые я подверну, и ремень — чтобы они не свалились с меня. Собственно говоря, рубашка, что сейчас на тебе, меня абсолютно устроит. — Она улыбнулась. — Теперь ты скажешь, что я снимаю с тебя последнее.

Стивен тоже не удержался от улыбки. Что-то в ней все-таки было… Ей и в самом деле лучше одеться. Он чувствовал себя неспокойно при виде ее обнаженного тела, едва прикрытого полотенцем… Господи! О чем это он думает? После того как Айлин все же пустила его в свою постель, других женщин у Стивена не было. А когда оба получают от этого удовлетворение, другая мужчине и не нужна…

Они прошли в спальню. Стивен отыскал для Лаки севшие после стирки джинсы и ремень, которым она смогла бы опоясать себя дважды.

Шторы в маленькой комнате были задернуты, не пропуская солнечный свет, но, несмотря на это, в спальне царила духота. Совершенно нечем дышать.

— Дай мне свою рубашку. Я пойду в ванную и оденусь.

Прекрасно зная, что в шкафу висит еще дюжина других, Стивен принялся расстегивать пуговицы. Лаки сделала шаг, чтобы взять у него рубашку, и, не произнеся ни единого слова, они начали целоваться. Сперва осторожно, затем, поняв, что хотят этого оба, все энергичнее и серьезнее.

Стивен тут же забыл об Айлин, обо всем на свете, кроме непреодолимого желания удержать в своих объятиях эту своенравную, взбалмошную, обольстительную женщину с черными, похожими на опал глазами. Медленно и плавно он подводил ее к постели.

Лаки ощущала во всем теле какую-то необычайную, нереальную легкость. Как много событий произошло за такое короткое время. Воспоминания о Марко… а теперь это… Непостижимо как, но она знала, что Стивену не суждено стать одним из тех, с кем она просто провела бы ночь.

Полностью отдавая себе отчет в том, что она делает, Лаки упала на спину, позволив полотенцу соскользнуть на пол. Стивен сражался с «молнией» на джинсах. Она протянула руку, чтобы помочь.

В этот момент зазвонил телефон.

У обоих возникло такое ощущение, будто в квартиру кто-то ворвался. Стивен замер.

— Не обращай внимания, — прошептала она.

— Не могу. — Он снял трубку. — Слушаю вас. Голос звучал хрипло.

Уже одетая и полностью готовая к небольшой прогулке пешком до здания ООН, Айлин проговорила:

— Стивен? У тебя такой озабоченный голос. Я подумала, что смогу забежать к тебе и приготовить что-нибудь на завтрак. Ты же, наверное, умираешь от голода после своего заключения.

Тяжелой волной на него накатило чувство вины. Что это он собирался сделать? Он вскочил с кровати.

— Я не голоден. Меня ждет целая куча бумаг.

— У тебя все в порядке?

Айлин хорошо его знала. Слишком хорошо.