Казачий Дон: Пять веков воинской славы

Казачий Дон: Пять веков воинской славы

Всколыхнулся, взволновался

Православный тихий Дон,

И послушно отозвался

На призыв свободы он.

Зеленеет степь родная,

Золотятся волны нив,

И, с простора долетая.

Вольный слышится призыв.

Дон сынов своих сзывает

В Круг Державный Войсковой,

Атамана выбирает

Всенародною душой.

В боевое грозно время

В память дедов и отцов

Вновь свободно стало племя

Возродившихся донцов.

Славься, Дон, и в наши годы,

В память вольной старины!

В час невзгоды – честь свободы

Отстоят твои сыны.

Ф. Анисимов Гимн Всевеликого Войска Донского Утвержден в мае 1918 г. на Большом Войсковом Круге в Новочеркасске

Автор идеи – помощник полномочного представителя Президента Российской Федерации в Центральном федеральном округе В. Ф. Хижняков

Ответственные за выпуск: доктор политических наук А. А. Озеров, доктор исторических наук А. В. Венков

Авторский коллектив:

доктор исторических наук А.В. Венков, доктор политических наук A. А. Озеров, доктор искусствоведения Т.С. Рудиченко, доктор исторических наук В. П. Трут, В. Ф. Хижняков, О. Н. Борисова, К. Н. Хохульников

Иллюстративный материал из фондов ГОУК «Ростовский областной музей краеведения», Новочеркасского музея истории Донского казачества и личных архивов авторов

Авторский коллектив выражает искреннюю благодарность за активное участие и содействие в подготовке книги: Агапцову Сергею Анатольевичу, Канайкину Виктору Архиповичу, Москальковой Татьяне Николаевне, Нумерову Олегу Николаевичу, Орлову Дмитрию Львовичу, Саввиди Ивану Игнатьевичу, Савченко Виктору Егоровичу, Слюсарь Наталье Борисовне, Чернявскому Валентину Семеновичу.

Предисловие

Возрождение великой и единой России как свершившийся факт не могло бы состояться без возрождения казачества. Казаки были и остались верными сынами России. Их исторический путь тесно связан с историческим путем Российского государства.

Казачество как наиболее активная, пассионарная часть народа всегда расширяло и закрепляло границы государства, служило им надежным щитом. Исторический опыт казачества – это опыт беззаветного служения Родине и опыт гражданственности. Нигде в России не чтились и не исполнялись так строго само обычное право и права каждого члена сообщества, как на Дону, в колыбели российского казачества.

Многие великие писатели, поэты, художники, композиторы воспели казаков и казачество. Привлекали их казачья удаль, любовь к Родине, сочетание вольности и воинского долга. И сами казаки вырастили в своей среде знаменитых писателей, поэтов, художников.

В отличных от других условиях жизни зародилась особая, своеобразная культура, впитавшая лучшие достижения соседей и породившая свое, самобытное.

Возродившейся России, конечно же, нужны ее наиболее боеспособные и дисциплинированные сыновья. Безопасность границ Отечества и укрепление обороноспособности страны – важнейшая проблема современности. И сами казаки ясно видят и осознают, что только в укреплении России – гарантия и перспектива ее дальнейшего развития.

Начавшееся возрождение казачества не прошло мимо внимания государства. И государство создает все условия для сохранения и умножения присущих казакам качеств, так нужных не только им, но и Родине.

История взаимоотношения государства и казачества не была бесконфликтной. Активное участие казаков в Смуте (которое все же закончилось тем, что казаки изгнали интервентов и приняли деятельное участие в установлении новой династии), восстания Разина, Пугачева, Булавина – все это показывает, что вольница шла на службу России тернистым путем. Всем известно, что подавляющая часть казаков не восприняла власть большевиков и в кровопролитной борьбе понесла непоправимые, невосполнимые потери. Казачьи войска были ликвидированы, цвет казачества погиб, десятки тысяч ушли в эмиграцию.

Но непреложным законом является и то, что в трудные для Родины минуты казаки забывали былые трения и конфликты и шли защищать Россию.

В единстве страны – залог процветания ее народа. Донские казаки, верные сыны России, несут и готовы впредь нести службу по охране ее рубежей.

В последние годы выходит большое количество литературы о казачестве. Но, как правило, эти, иногда фундаментальные, труды зачастую носят узко направленный характер, рассчитанный на малый круг читателей. Но россиян, то есть людей различного возраста и рода деятельности, интересует история казачества, субэтноса, жизнь которого многие столетия тесно связана с развитием и становлением государства Российского.

Авторы настоящего издания попытались создать труд, который будет интересен большинству читателей, как имеющих глубокие знания об истории развития казачества, так и ничего о ней не знающих. Ученые, не только хорошо знающие историю своего народа, но глубоко любящие своих предков, свой край, свои корни и традиции, постарались вместе со словом передать свои искренние чувства. Всем жителям России, помнящим и чтящим свою историю, думающим о будущем наших детей и внуков, посвящается.

В.Ф. Хижняков

I. Казачество на заре своей истории

Дон в доказачий период

Благословенная Донская степь всегда привлекала к себе разные народы. Первые люди появились здесь задолго до нашей эры. Полноводная, богатая рыбой река, изобилующая дичью пойма – все это создавало благоприятные условия для проживания первобытных охотников и рыболовов. Сочная трава в междуречье Дона и Волги, Донца и Днепра постоянно приковывала взоры кочевникова, которые занимались скотоводством. Близость морей, важные торговые пути привели сюда первых переселенцев из античного мира.

В первой половине I тысячелетия до н. э. здесь появилось постоянное население – ираноязычные племена, которые и дали название реке. «Дон» по-ирански – вода. Греческие поселенцы называли реку – Танаис.

В VII веке до н. э. скифы, ираноязычный кочевой народ, вышли к Дону с востока, перешли его и расселились на правом берегу. Здесь они прожили до III века до н. э. Восточнее, на левом берегу, поселились савроматы, родственные скифам по языку.

Греческий историк Геродот считал приазовских скифов наиболее воинственными среди всех племен. А господствующими среди скифских племен были племена царских скифов, жившие в степях между Днепром и Доном.

Союз скифских племен постепенно приобрел черты государства во главе с царем. Власть царя передавалась по наследству и обожествлялась. Совет союза племен и народное собрание лишь частично ограничивали ее.

Военная культура составляла основу скифского общества. Скифы считались лучшими конными воинами античного мира.

Могущественная Персидская империя не могла противостоять скифским набегам. Персидский царь Дарий с огромным войском вторгся в скифские степи в VI веке до н. э., чтобы раз и навсегда разрешить «скифскую проблему».

Скифы уклонялись от генерального сражения, но постоянно изматывали персов налетами и обстрелами. В погоне за ними персы прошли от Дуная до Дона, перешли Дон, вторглись в земли савроматов и снова вернулись в Скифию. Все оказалось бесполезно.

Наконец, измотав персидское войско, скифы показали, что готовы сражаться открыто, и выстроились перед персами. Тогда сами персы не выдержали. Ночью тайно они отступили, бросив лагерь, обоз, больных и раненых на милость скифов.

В III веке до н. э. савромато-сарматские племена перешли Дон и стали теснить скифов на запад. После жестокой войны на истребление остатки скифов укрылись в Крыму.

О происхождении савроматов существует легенда, переданная Геродотом. Воинственные женщины-амазонки были разбиты греками у реки Термидонт. Оставшихся в живых пленниц греки погрузили на три корабля и отправились с ними в обратный путь, на родину.

В открытом море амазонки взбунтовались и перебили греков. Однако выяснилось, что никто из женщин не может управлять кораблем. Несчастных женщин ветер и волны вынесли к северному побережью Меотиды (так греки называли Азовское море). Амазонки высадились на берег, перешли Танаис и разбили свой лагерь в трех днях пути от реки.

В дальнейшем амазонки, захватив лошадей, стали совершать дерзкие набеги на скифов. Скифы, удивленные их мужеством, послали своих молодых людей познакомиться с амазонками и взять их себе в жены. Так и произошло, но амазонки отказались следовать за своими мужьями на старые стойбища скифов, наоборот, увели молодых скифов на новые земли и оставались жить отдельно. Образовавшийся новый народ был назван савроматы (что означает «женоуправляемые»).

Женщины этого народа не утратили своих воинственных привычек, ездили верхом, охотились, сражались с соседями, ходили в мужской одежде. Девушкам не разрешалось выходить замуж, пока они не убьют хотя бы одного врага.

Археологи же считают, что этот народ пришел из Притяньшанья. Савроматы и родственные им сарматы превосходили скифов качеством оружия, широко применяли чешуйчатые металлические доспехи. Они стремительно бросались на врага в тесно сомкнутом конном строю и длинными пиками сметали все на своем пути.

Сарматы господствовали на берегах Дона около 700 лет. Подобно скифам, они занимались земледелием и отгонным скотоводством, выгодно торговали хлебом с Римской империей, были полуоседлым населением.

В начале нашей эры сарматы раскололись на несколько племенных союзов. Одни – роксаланы (что в переводе означает «блестящие аланы», «сияющие аланы») и языги – откочевали на запад, к Дунаю. Другие – аланы – господствовали на Дону и Северном Кавказе.

Аланы занимались скотоводством и земледелием, имели высокий уровень развития ремесла и искусства. Их культура была продолжением старой скифской культуры.

В военном деле они продолжали традиции сарматов – всадники в чешуйчатой броне с длинными копьями тесным строем бросались на врага и опрокидывали практически любого противника. Легкая конница была вооружена луками. У алан существовал обычай: сдирать кожу убитых врагов и использовать ее в качестве попоны для седла. Как украшение к седлу прикреплялись головы поверженных врагов.

В III веке н. э. аланы были оттеснены с правого берега Дона готами.

Слово «алан» сохранилось до нашего времени. Так обращаются друг к другу современные балкарцы.

С началом новой эры Причерноморская степь стала как бы проходными воротами из Азии в Европу. Ни один народ, влекомый волнами Великого переселения, не задержался здесь надолго.

В 211–217 гг. с севера к Дону и к Черному морю вышли готы, германоязычный народ. Еще во II веке они оставили свою родину – юг современной Швеции, пересекли Балтийское море и двинулись на юг, покоряя лежащие на их пути территории. К середине III века они закрепились в Причерноморье, оттеснив алан на левый берег Дона.

Готы, выйдя в Причерноморские степи, так и не стали настоящими кочевниками. Опираясь на опыт своих предков-скандинавов, они создали на Черном море свой флот, состоявший в основном из кораблей, захваченных у греков и римлян, и морским разбоем опустошили Черноморское побережье.

Для готов Дон был лишь пограничной рекой. Центр их державы располагался западнее. Своего могущества готы достигли в IV веке при короле Германарихе. Созданное Германарихом государство простиралось от Балтийского до Азовского морей, от Дона на востоке до реки Тиссы (в Венгрии) – на западе. Во главе державы стояло племя остроготы, им подчинялись родственные визиготы, гепиды, герулы, которые помогали держать в подчинении языгов, росоманов, венедов и другие народы (всего 13 племен).

В 158 году на Волге и Нижнем Дону впервые появляются отряды гуннов. Далеко на востоке, у рек Орхона и Селенги, к северу от Китая, их племена были разбиты предками монголов и рассеялись, а наиболее крепкие воины, которых манили степные просторы, военная добыча и почести за подвиги, отправились на запад, прошли тысячи километров и вышли к Дону.

Историк Аммиан Марцелин так описал гуннов: «Дикость их нравов безгранична… Они похожи на животных или грубо отесанные чурбаны… Они ловки, и лошади у них быстры… Они как будто приросли к своим некрасивым, но крепким лошадям и делают все свои обыкновенные дела, не слезая с них; день и ночь… сидя верхом, покупают и продают, едят и пьют, даже спят, наклонившись к шее лошади. На общественных собраниях они тоже не слезают с лошадей… Они кочуют, как скитальцы, на своих телегах; эти телеги – их жилища, там сидят их жены… ткут грубую одежду и держат подле себя детей… Издали они бьются, бросая дротики и пуская стрелы, наконечники которых искусно сделаны из заостренных костей… накидывают на врага арканы и делают его беззащитным…»

На Дону гунны столкнулись с аланами, были разбиты и отошли обратно в степь за Волгу, где кочевали около 200 лет, набираясь сил и роднясь с другими кочевыми народами.

Окрепнув, гунны вновь вступили в конфликт с аланами. В 360 году началась гуннско-аланская война. Готский историк Иордан писал о гуннах: «Аланов, хотя и равных им в бою, но отличных от них человечностью, образом жизни и наружным видом, они… подчинили себе, обессилив частыми стычками». К 370 году аланы проиграли войну. Они отошли в предгорья Кавказа, очистив левобережье Дона, а часть, продолжая сражаться с гуннами, откатилась в Европу и со временем дошла до нынешней Испании.

На правом берегу Дона гуннов ждал со всей готской армией Германарих. Но гунны в 371 году вышли на Таманский полуостров, переправились оттуда в Крым и вышли оттуда в тыл готскому войску. Готы были разгромлены. «Одних ловили и избивали вместе с их женами и детьми, причем не было предела в жестокости при их избиении; другие, собравшись вместе, обратились в бегство». Германарих в 375 году покончил с собой.

Часть готов покорилась гуннам, часть продолжала бороться с ними. И те, и другие откатились из Донских степей на запад. Гунны двинулись вслед за ними в Европу, но до 412 года контролировали степи на правом берегу Дона.

Вся Европа пришла в ужас от появления гуннов. И, видимо, было от чего, если даже аланы, делавшие попоны из человеческой кожи, «отличались от них человечностью».

После смерти их вождя Аттилы гунны втянулись в междоусобные войны. Многие их воины погибли. Часть гуннов вернулась на правобережье Дона и в низовье Днепра, но здесь их разбили и рассеяли предки болгар – сарагуры, оногуры и уроги, пришедшие сюда с востока в 463 году. Господство над Причерноморскими степями перешло к болгарам.

Вышедшие из Западной Сибири тюркоязычные болгары не создали в Причерноморской степи единого государства. Они разделились на две ветви: восточные болгары – утургуры кочевали по левому берегу Дона, западные болгары – кутургуры – по правому берегу, они владели всей степью от Дона до Дуная. Обе ветви враждовали друг с другом. В результате они попали в зависимость от соседних государств.

В 551–560 гг. по Донским степям прошел народ хионитов, принявший название «авары». Авары были вытеснены соседями из района реки Сырдарьи и ушли в Европу, за Дунай, где на территории современной Венгрии основали в союзе с другими народами новое государство – Аварский каганат. Через некоторое время авары снова пришли на Дон, но уже с завоевательными целями. Они разгромили и покорили болгар-кутургуров и установили по течению Дона восточные границы своего каганата.

В VI веке на склонах Алтая образовался Великий Тюркский каганат во главе с ханом Тумыном. Младший брат Тумына, хан Истеми, во главе тюркского войска отправился подчинять западные степи. Он дошел до Дона и до берегов Черного моря. В результате войны 558–574 годов болгары-утургуры, жившие между Доном и Кубанью, признали власть каганата и вошли в его состав. Дон стал пограничной рекой между двумя каганатами – Аварским и Великим Тюркским.

В 627 году, пользуясь тем, что авары воевали с Византией, болгары-кутургуры восстали против них. Но в 631 году авары жестоко подавили восстание. Остатки кутургуров ушли за Дон и в 633 году объединились с утургурами.

Но и на левобережье Дона стало неспокойно. В начале VII века Великий Тюркский каганат распался. Левобережье Дона вошло в состав нового Западного Тюркского каганата. В каганате началась борьба за власть между племенными союзами. В 659 году Западный Тюркский каганат пал под натиском врагов с востока. Борьба между племенными союзами, ранее входившими в его состав, усилилась. Около 670 года болгары потерпели поражение от хазар, раскололись и откочевали – кто на Каму, кто на Дунай, кто в Венгрию. Территорию на донском левобережье взяли под свой контроль хазары.

Страна Хазария (Хазарский каганат) образовалась в результате раскола и распада Западного Тюркского каганата. Хазары изначально жили в низовьях Терека и Волги, занимались рыбной ловлей, скотоводством и виноградарством. В VI веке они попали под власть Великого Тюркского каганата. С 650 по 810 г. в Хазарии правили тюркские ханы из династии Ашина, опиравшиеся на дружины, состоявшие из тюрок. Когда Западный Тюркский каганат распался, хазары и тюрки продолжали жить по соседству в одной стране, подчиняясь одному хану. Они даже расширили свои границы до Дона.

Главными своими врагами хазарские ханы считали арабов, которые постоянно старались напасть на Хазарию с юга. Основные военные действия между арабами и хазарами велись в Закавказье. Дон долгое время оставался достаточно спокойным местом. Лишь в 724 году с юга в верховья Дона и Северского Донца прошли аланы, разбитые арабским полководцем Джеррахом.

В 737 году арабы предложили хазарам заключить мир. Хазары согласились и направили посла подписать договор. Но арабы схватили посла и со 150-тысячной армией внезапно вторглись в пределы Хазарии. Во время этой войны арабы дошли до Дона. Хазары отступали по одному берегу реки, а арабы преследовали их по другому. Арабский полководец Мерван неожиданно переправился через реку по понтонному мосту и в сражении разбил хазар, в схватке погиб хазарский полководец Тархан. Хазарский каган запросил мира и в знак покорности от Арабского халифата принял ислам.

Мусульманами хазарские каганы пробыли недолго. В 773 году Хазария объединилась с Аланией в одно государство для совместной борьбы против арабов. Затем в том же VIII веке верхушка хазар приняла в качестве религии иудаизм. Иудаизм хазары заимствовали у еврейских купцов, пришедших в Хазарию из Персии и организовавших там крупнейший центр работорговли. Иудаизм распространялся медленно. В 20-е годы IХ века от Хазарии откололся ряд племен, не захотевших менять язычество на иудаизм, а также откололся Крым, где было распространено православие. Однако в 866 году иудаизм окончательно стал господствующей религией хазарской верхушки.

Работорговля требовала нового притока «живого товара», и Хазария начала завоевательные войны. В то же время хазары вынуждены были защищаться от кочевых племен, совершавших набеги на Хазарский каганат. С севера угрожали мадьяры (угры), с востока – канглы (печенеги) и гузы (торки). В 834 году византийский инженер Петрона Каматир построил для хазар на их западной границе, на берегу Дона, крепость Саркел как защиту от мадьяр и усиливавшихся на Днепре славян.

Во 2-й половине IХ века, прикрываясь Саркелом, хазары заселили террасы Нижнего Дона, стали разводить здесь виноград. В 860 году хазары, жившие на Дону, приняли православие. В это же время, опираясь на Саркел, хазарские войска вышли к Днепру и наложили дань на славянские племена.

Вокруг Хазарского каганата продолжали кочевать другие племена, периодически нападая на земли хазар. В верховьях Дона обосновались мадьяры. Из-за Волги на хазарские земли нападали печенеги и торки. Отбивая их набеги, хазары пытались стравить эти кочевые племена между собой.

В 822–826 гг. печенеги по наущению хазар выбили мадьяр с донских берегов и оттеснили к Днепру. В 889 году торки, вступив в союз с хазарами, отогнали туда же самих печенегов. Печенеги стали кочевать по правому берегу Дона и продолжали воевать с хазарами и мадьярами. В 897 году они окончательно вытеснили мадьяр на территорию современной Венгрии и распространили свое влияние на территорию от правого берега Дона до Дуная. В 915 году они впервые вышли к границам русских княжеств.

Выйдя в Причерноморские степи, печенеги оказались между тремя сильнейшими государствами – Хазарией, Византией и Русью. Эти государства подкупали печенегов и натравливали их на соседей.

В 965 году русский князь Святослав в союзе с печенегами начал войну против Хазарии. Дружина Святослава спустилась вниз по Волге на ладьях. Со стороны степи Святослава поддерживала печенежская конница. Святослав напал на столицу каганата – город Итиль, разгромил его, перебил хазарскую знать и разогнал работорговцев. Одного удара хватило, чтобы каганат распался.

Святослав спустился по Волге в Каспийское море, затем поднялся в верховья Терека, а оттуда через Кубанские степи вышел к Дону и захватил Саркел. В городе был оставлен русский гарнизон. С этого времени и до конца ХI века течение Дона от излучины до Азовского моря контролировалось русскими. Саркел был переименован в Белую Вежу.

Прикрываясь с севера Белой Вежей, русские создали в Крыму и на Тамани Тьмутараканское княжество. Таким образом, среднее и нижнее течение Дона и северные берега Азовского моря были заняты русскими.

Степи по берегам Дона временно заняли печенеги. Союз их со Святославом сохранялся недолго. После неудачного похода Святослава на Византию печенеги напали на него из засады и убили на Днепровских порогах.

После распада Хазарского каганата печенеги захватили степи по левому берегу Дона и в течение короткого времени были основным кочевым населением от Волги до Дуная.

Тогда же, в Х веке, раскололись соседи и враги печенегов торки. Часть из них приняла ислам и стала называться «туркменами», часть прошла верховьями Дона и поступила на службу к русским князьям в качестве вспомогательной конницы и пограничной стражи. В русских летописях они известны под именем «торков», «берендеев» и «черных клобуков». Вместе с русскими торки отбивали набеги печенегов и ходили в ответные набеги на степь.

Ислам расколол и печенегов. После 1010 года часть печенегов во главе с ханом Тирахом приняла эту новую веру, остальные во главе с полководцем Кегеном оставались язычниками. Миссионеры считали их «самыми упорными и жестокими из всех язычников». Сторонники Тираха разбили и изгнали из степи единомышленников Кегена, те ушли на территорию Византии, где Кеген принял православие.

В 1036 году печенеги-мусульмане совершили набег на Киев, но с большими потерями были отбиты. В 1046 году большая часть печенегов ушла из Северного Причерноморья в набег на Византию. В 1051 году они подходили к Константинополю, но не смогли его взять и отошли на Балканы.

Остатки печенегов уже не могли играть ведущей роли в степи. На смену им пришел новый племенной союз – половцы.

В Х веке от государства кимаков, находившегося на западных склонах Алтая, откололось племя кыпчаков, которое какое-то время кочевало между Алтаем и Каспийским морем, враждовало с печенегами и торками и, наконец, вышло в Причерноморские степи, где стало известно под именем «куманов» или «половцев». Это были тюркоязычные европеоиды, светловолосые и светлоглазые. Религией их было почитание Тенгри – Синего неба. Как писал арабский географ ХIV века, «кыпчаки отличаются от других тюрков своей религиозностью, храбростью, быстротой движения, красотой фигуры, правильностью черт лица и благородством».

В 1055 году 300–400 тысяч половцев вышли к границам русских княжеств и, как всегда бывает в таких случаях, попробовали своих новых соседей на прочность.

Русские отбили несколько половецких набегов. Некоторые князья, воюя друг с другом, стали даже приглашать половцев к себе в союзники, призывать их на русскую землю. Однако киевский князь Владимир Мономах сам пошел в поход в степь на половцев и в 1103, 1111 и 1116 годах погромил их стойбища. У половцев не было крепостей, как у русских, их семьи, жены и дети передвигались на повозках, запряженных волами, и не могли убежать от русской конницы.

В конце концов обе стороны осознали бесполезность войны. Половцы поняли, что им не победить русских, которых к тому времени было более 5 миллионов. Постепенно они стали втягиваться в тесные отношения с русскими, стали союзниками черниговских и галицких князей (у киевских князей союзниками были враждебные половцам торки). Считается, что половцы, кочевавшие западнее Дона – Западный половецкий союз, – вместе с русскими составляли одно полицентрическое государство, южные земли которого лежали между Доном и Карпатами.

Задонские половцы, кочевавшие по левому берегу Дона и в его верховьях, назывались русскими князьями «дикими половцами». Они в 1117 году вытеснили русских из Белой Вежи и разбили русских союзников – торков.

Однако «дикие» половцы не решались открыто враждовать с русскими. Они предпочитали иметь союзнические отношения с суздальскими князьями. Кроме того, они опасались оставшихся в пойме Дона славян, получивших название «бродники». Эти «бродники» продолжали жить на Дону даже после оставления Белой Вежи и в случае войны могли ударить половцам в тыл.

Ученые подсчитали, что за 180 лет – с 1055 по 1236 г. – крупных половецких набегов на Русь было 12, ответных походов русских на половцев – 12, совместных русско-половецких походов против внешних врагов – 30. Часть половцев приняла крещение. В исторической науке существует точка зрения, что эти крещеные половцы стали одними из предков запорожских и слободских казаков, появившихся впоследствии на Украине.

В первой половине VIII века к русским и половцам пришла одна беда – на них напали монголо-татары.

В 1222 году 30-тысячный передовой отряд монгольской орды вышел из Закавказья в степи Причерноморья. Монголы разбили алан, затем напали на половцев и стали теснить их за Днепр, захватывая всю Донскую степь. Половецкие ханы Котян и Юрий Кончакович обратились за помощью к русским князьям. Три князя – галицкий, киевский и черниговский – пришли со своими войсками на помощь союзникам-половцам. Но в 1223 году на реке Калке объединенное русско-половецкое войско было разбито монголами. После кровопролитного сражения монголы ушли обратно в Заволжскую степь, и долгое время о них не было ничего слышно.

Весной 1237 года внук Чингисхана Батый во главе монголов и подвластных им кочевых племен вновь напал на половцев, теперь уже из-за Волги. Вновь в степи забушевали войны. В междуречье Волги и Дона половцы потерпели поражение, их военачальник Бачман погиб. Хан Котян отвел половецкие войска за Дон и по этой реке остановил дальнейшее продвижение монголов.

Еще один крупный отряд Батыя зимой 1237/38 гг. вторгся в русские земли, разорил много городов, а летом 1238 года вышел с русской территории в степь, в тыл половцам. Часть половецких войск откатилась к предгорьям Кавказа, часть ушла в Венгрию, много воинов погибло.

После этих сражений монголы включили Дон и Причерноморскую степь в состав своего государства. Уцелевшие половцы стали их подданными. Постепенно пришедшие вместе с монголами кочевники, называемые «татарами», слились с местным населением. Средневековый ученый так описывал вновь образовавшееся государство, которое было названо Золотой Ордой: «В древности это государство было страной кыпчаков, но когда им завладели татары, то кыпчаки сделались их подданными. Потом они (татары) смешались и породнились с кыпчаками, и земля одержала верх над природными и расовыми качествами их, и все они стали точно кыпчаки, как будто одного с ними рода».

В ХIV веке Золотая Орда раскололась. Темник Мамай возглавил земли Причерноморья, где жили потомки половцев, алан, ясов и касогов. Во время монголо-татарского господства, когда внутри Орды были запрещены междоусобные войны, кочевое население Причерноморья многократно увеличилось. Кочевникам стало тесно в степи, и Мамай предпринял попытку завоевания русских земель. В 1380 году московский князь Димитрий разбил Мамая на Куликовом поле в верховьях Дона, за что был прозван Донским. Вскоре после этого соперник Мамая в борьбе за власть хан Тохтамыш разбил ослабленные войска Мамая на Дону и на 18 лет вновь объединил Золотую Орду.

Возродившееся татарское государство с 1383 года начало войну с владыкой Хорезма великим полководцем Тимуром. Тимур несколько раз вторгался из Закавказья на территорию Орды. В 1395 году один из полководцев Тимура, эмир Осман, преследовал татар через всю Донскую степь, от Волги до Днепра. На берегу Днепра татарское войско Бек-Ярык-оглана было разбито, но прорвалось на Дон. На берегу Дона эмир Осман повторно одержал победу над татарами, остатки их бежали в Московское княжество.

Сам Тимур в это время с берегов Волги двинулся на север, дошел до русской границы, взял город Елец и повернул назад. На обратной дороге Тимур прошел вдоль всего течения Дона, истребляя население, затем от низовий Дона повернул на Кубань. Черкесы выжгли степь между Доном и Кубанью, чтобы завоевателям нечем было кормить лошадей, но Тимур все же дошел до Кубани и разгромил черкесов.

После этого нашествия Причерноморье долго лежало в запустении. Дон как бы стал «ничейной землей», «нейтральной зоной». Уцелевшие после нашествия Тимура и других многочисленных междоусобных войн татары поделили Донскую степь на зоны влияния. Обитавшие в низовьях Волги и за Волгой ногаи (уцелевшие потомки гузов) претендовали на левый берег Дона. Правый берег Дона взяли под свой контроль татары Крымского ханства, образованного ханом Хаджи-Гиреем в 1436 году. Длительное время левый берег Дона назывался «ногайским», а правый – «крымским».

Многие, очень многие племена и народы прошли здесь. Многие остались здесь навеки, отметив путь своего рода степными курганами, под которыми истлели кости отважных воинов. И каждый считал эту землю своей, любил без памяти и готов был умереть за нее.

Формирования казачества и казачьих войск на территории Российской империи

В ХIV – ХV веках здесь на Дону все чаще можно услышать слово – «казак». В переводе с тюркского слово «казак» означает «вольный, свободный человек» или «человек, оторвавшийся от своих, одиночка».

У тюркоязычных народов, живших родовым строем, слово «казак» означает человека, оторвавшегося от своего рода (вроде волка-одиночки). Так же назывались передовые войска, по-волчьи рыскавшие впереди основной армии.

В ХV веке в русских землях, переживших татаро-монгольское иго, так называли вольных людей, не имевших земли, так же называли наемных работников.

В армиях татарских ханов казаки составляли особый разряд войска. Так, описывая войско крымских татар, летописцы говорят о таких его составных частях, как «уланы, князья и казаки». Из казаков состояли легкие подвижные отряды, несущие караульную службу, ведущие разведку, постоянно беспокоящие противника.

Происхождение самого слова «казак» издавна вызывало споры. Одни считали, что это слияние двух монгольских слов: «ка» – железо и «зак» – граница, то есть охрана границы, пограничная стража. Другие полагали, что слово происходит от самоназвания одного из тюркских родов, имевших тотемом (священным существом) лебедя. «Каз» – гусь, «ак» – белый. Якобы род «казак» оторвался от своего племени, стал свободным, а самоназвание рода стало именем нарицательным. Так стали называть всех свободных, вольных людей.

Есть и другие варианты происхождения этого слова. Но подавляющее большинство исследователей считает, что оно все же тюркского происхождения.

На самом Дону к началу ХVI века собираются выходцы из различных татарских улусов, оторвавшиеся от своих племен вольные люди.

Всегда, когда создается новое государство либо просто власть меняется, многие молодые и сильные парни не вписываются в новую структуру, оказываются на обочине жизни. Куда им деваться?

В дипломатической переписке, которая велась между Москвой и степными государствами, их называли «казаками».

В это же время так начинают называть шайки разбойников, на свой страх и риск промышляющих на ничейной территории и караванных путях. У себя дома они являются законопослушными гражданами, но, объединяясь в отряды и выходя на большую дорогу, не дают пощады иностранным купцам и набегами постоянно разоряют соседей. Так возникают азовские, белгородские, казанские и другие казаки татарского происхождения. В ответ на жалобы соседних государств крымские, казанские и другие власти отвечали, что эти «молодые казаки» действуют без их ведома.

В 1523 году азовские разбойники захватили русских промысловиков, спускавшихся по Дону за рыбой, зверем и диким медом, и русский князь Василий через посла крымскому хану передал: «Твои казаки азовские наших людей имают на Поле, да водят в Азов, да их продают». А крымчаки оправдывались, что делают это без ханского приказа «мелкие люди, молодые казаки».

В Московском государстве, которое в это время борется с татарским игом и успешно от него освобождается, в войске великого князя Ивана Ш также есть упоминания о казаках, которых используют как легкие войска и посылают в качестве гонцов с разными поручениями.

Такие же отряды, охраняющие границы и получающие за это деньги или землю, встречаются в других русских княжествах. Есть упоминания о смоленских и рязанских казаках.

Казаками заселяются пограничные необжитые земли. При описании таких поселенцев русские власти дают им характеристику как людей «…нетяглых и неписьменных, добрых и неябедников, не воров и не разбойников, которые из городов и волостей выбиты».

Окончательно служба казаков была организована и упорядочена в ХVI веке. Во время военных действий из вольных нетяглых людей и из безземельных батраков набирались воины на полицейскую службу в городах и на пограничную службу на окраинах страны. За службу они получали поместья наравне с «боярскими детьми» (боярскими дружинниками-«вассалами»). Такие казаки были во многих пограничных городах. Ведал ими Разрядный приказ.

В ХVI веке казаки стали чаще получать жалованье деньгами, чем землей. В этом проявляется их основное отличие от крепнущего служилого сословия – дворянства. Судя по жалованью, казаки составляли наименее оплачиваемую часть войска. Их жалованье – 3–4 рубля в год – уступает стрелецкому (7 рублей) и в 10 раз меньше среднего дворянского.

В 1571 году боярин князь Воротынский составил «Устав сторожевой станичной службы», который упорядочил казачью службу и разделил казаков на городовых или полковых, которые пожизненно несли в городах полицейскую службу, и на сторожевых или станичных, которые несли пограничную службу. Служба неслась за деньги, но казачьи начальники часть жалованья за службу получали земельными пожалованиями.

Казалось бы, все упорядочено и определено раз и на всегда, но и среди русских казаков появляются отряды, которые уходят на ничейные территории и объединяются там в вольные сообщества, занимаются охотой, рыбной ловлей, а, кроме того, разбоями и грабежами.

Ближе к середине ХVI века, как только на московском троне утвердился Иван IV, объявились на Дону русские люди определенной профессии, которых турки сразу же назвали «казаки русского царя Ивана». Царь же Иван, в лучших традициях, указывал на интернациональный характер этих объединений: «И вам гораздо ведомо: лихих где нет? На Поле ходят казаки многие: казанцы, азовцы, крымцы и иные баловни казаки; а и наших украин казаки с ними смешались, ходят, и те люди как вам воры, так и нам воры и разбойники».

В 1548 году из Крыма к астраханскому хану было направлено посольство. Когда посольство добралось до Волго-Донской переволоки, то напал на него некто Михайло Черкашенин со своими людьми и разгромил. Через несколько лет имя Михайлы Черкашенина вновь всплывет в грамотах, и будет он там зваться атаманом донских казаков.

В следующем 1549 году история повторилась. Ногайский князь Юсуф написал царю Ивану IV (Грозному): «Холопи твои, нехто Сары-Азман словет, на Дону в трех и в четырех местах города поделали… да наших послов… и людей стерегут да разбивают».

Царь в ответном послании признал, что Сары-Азман и другие действительно его холопы (подданные), «и те наши холопи в нашей земле многое лихо учинили» и убежали на Дон. И позже Иван Грозный на упреки и жалобы турок, татар и ногайцев отвечал: «На Дону живут разбойники без нашего ведома… Мы и прежде сего посылали истреблять их, но люди наши достать их не могут».

Наиболее простой перевод имени «Сары-Азман» – рыжий турок. Но большинство «разбойников» составляли, видимо, московские люди, раз уж царь признал их своими холопами.

Буквально через два года люди, подобные Сары-Азману, взяли под свой контроль весь Дон – сверху донизу. Турецкий султан сообщал ногайскому князю Измаилу, что обижен на царя Ивана IV: «Казаки его с Азова оброк емлют и воды из Дону пить не дают…». Такая быстрота, с которой казаки распространились по всему течению реки, вызывает предположение, что либо вся пойма реки была абсолютно не заселена, либо здесь казаки имели поддержку сохранившегося славянского населения – бродников.

И сказано в Святом Писании: «Многие же будут первые последними, а последние первыми».

В ХVI – ХVII веках из капитализирующейся Европы, где одни быстро богатели, а большинство стремительно разорялось, многие разоренные и разоряющиеся бежали на море и за море и создавали там целые пиратские республики.

И из русских земель, где начинается закрепощение, прикрепление одних к земле, а других к службе, люди бегут на юг, в степь, в ковыльное море. Здесь, презрительно называемые «казаками», они сохраняют последние островки свободы, воли.

Со второй полвины ХVI века на Дон из России потоком хлынули военные слуги казненных Иваном Грозным бояр. Грозный царь истреблял опальные роды под корень – со слугами и домочадцами. И боярские дружинники, не дожидаясь своего часа, отправлялись в чисто поле на поиски удачи. Сюда же «волоклись» дворяне, которым не полюбилась царская служба, и вольные люди, которых государство стало прикреплять к земле или к службе.

Сложилось типичное военное сообщество. «Нам потная работа не в обычай», – говаривали первые казаки. Тех, кто на Дону пытался пахать землю, сразу же убивали.

Так некогда сообщал Тацит о германских дружинах: «Они считают леностью и малодушием приобретать потом то, что можно добыть кровью».

И сообщество свое казаки назвали – «Войско Донское».

Грозного царя Ивана Васильевича новые казаки старались не трогать. «Мы на Русь лиха не мыслим, – говорили. – Царствуй белый царь в кременной Москве, а мы, казаки, на Тихом Дону».

Но кто Богу не грешен, царю не виноват? Грабили вольные казаки царские караваны, а царские воеводы ловили их, пытали и по тюрьмам сажали.

В общем, выражаясь современным языком, стали донские казаки «реалиями». И царь Иван Васильевич, поразмыслив, с 1552 года стал нанимать их целыми отрядами и привлекать к войнам и к охране границ. А с 1570-го стал посылать на Дон жалованье за то, что казаки вольно или невольно защищали южные границы России.

Донская казачья символика показывает нам многое. Прежде всего это некая преемственность. Издревле на Руси существовали особые покровители воинства. Начиная от Перуна (Перкунаса), бога дружинников, до Святого Георгия Победоносца. Георгий Победоносец традиционно изображался всадником на белом коне на красном поле. У Великого княжества Литовского, возникшего в VIII – ХIV вв. на территории современных Украины, Белоруссии и западных областей Российской Федерации, символом тоже был всадник на белом коне на красном поле. Этот символ сохранился до настоящего времени в гербе Литвы (так называемая «Погоня»). По некоторым данным, одним из первых гербов донских казаков был «всадник на черном коне на красном поле». Черный цвет – цвет скорби, траура, отрицания.

Следующий – фактически первый официально зафиксированный герб – олень, пораженный стрелой. Олень в Европе всегда считался символом благородства, «королевским животным». До трети гербов европейской знати содержали в себе такую символику. У восточных славян «олень у дерева» вообще был символом жизни. А олень, пораженный («уязвленный») стрелой, означал, видимо, уязвленное, оскорбленное благородство. Как сердце, пронзенное стрелой, означает несчастную любовь.

Известно, что в том же Великом княжестве Литовском был введен «Литовский статут», утвердивший право майората – все имущество после смерти хозяина отходило его старшему сыну. Младшие получали в лучшем случае коней и оружие. И куда ж было деваться молодым потомкам знатных родов со всех западных русских земель?

И не случайно предпочитали казаки высокие меховые шапки на твердом каркасе, напоминающие боярские. Шлыки, свисающие с верха этих шапок, напоминали древний головной убор французского короля. И в посланиях к царю именовали они себя «царскими холопами». Так по протоколу подписывались, обращаясь к царю, князья и бояре. Простые люди в таком случае называли себя «сиротами».

Поселения первых казаков не представляли собой чего-либо примечательного. Это были несколько изб или землянок где-нибудь на речном островке, окруженных стеной из двойного плетня или двойного палисада, внутри набитой землей. В таких поселениях и жили немногие казаки, большая же часть их объединялась в станицы – так назывались стаи перелетных птиц, бродила по Дону, спускаясь в Азовское и Черное моря, по Волге спускалась в Каспийское море или рыскала на конях по степи в поисках добычи. На свои островки казаки возвращались на зиму и жили в «зимовищах» – временных поселках, состоящих из шалашей и землянок.

Властью у казаков считался круг.

Когда вместе собираются люди из разных земель, носители разных культур и хранители разных вер, то, чтобы ужиться, им приходится в своем общении отступить на уровень самый простой, опробованный тысячелетиями, доступный для любого понимания. Вооруженные люди становятся в круг и, глядя в лица друг другу, решают. Решения принимаются единогласно. В ситуации, когда каждый миг рискуешь жизнью, вооруженное большинство не потерпит вооруженного меньшинства. Либо изгонит, либо просто перебьет. Несогласные могут отколоться, но впоследствии внутри своей группы разномыслия тоже не потерпят.

Когда решение принято, на срок его выполнения выбирался вожак, называемый «атаманом». Ему подчинялись беспрекословно. И так, пока не выполнят то, что решили.

Группы единомышленников отвоевывали в степи или на реке свой ареал, свою зону влияния, увеличивались, начинали укрепляться, строили городки на островах, чтобы не было внезапного нападения.

Весной, когда кочевники выходили из своих зимних стойбищ на добычу, шли в грабительский поход, реки как раз разливались, и казачьи городки на островах становились неприступны. Кочевники проходили мимо. А когда они, отягощенные добычей, возвращались, казаки на них и нападали и с «отгромленным» полоном снова уходили на островки.

Постепенно и осевшие в городках, и бродящие по степи объединились в своеобразную республику. Центр этой «республики» был на острове при слиянии Донца и Дона. Городок назвали Раздоры. Система внутренних каналов, разрезавших остров на части, перегородок и земляных укреплений делала этот городок недоступным для атак воинственных соседей.

Подобные республики почти одновременно сложились на Дону, на Днепре, на Тереке и на Яике, переименованном позже в Урал. Днепровские казаки, назвавшиеся Низовым Запорожским войском, поддерживали тесную связь с Низовым Донским войском. Вместе выходили в море и разбивали турецкие корабли, перевозившие живой товар из Крыма в Средиземноморье. Зачастую освобожденные пленники пополняли собой казачьи сообщества.

Все казачьи войска состояли в переписке. Между ними существовали договоренности о взаимной поддержке в случае нападения врагов на одно из войск.

Были и другие городки. Причем казаки новоприбывших селили ниже и ниже по Дону, между собой и турками, производя естественный отбор турецкими руками, вернее – саблями. Так появились городки «Манычский», «Бессергенев», «Черкасский», «Монастырский».

Республику назвали Низовое войско Донское. В нее пока не входили «верховые» казаки, селившиеся в верховьях Дона, по Хопру и по Медведице, которые были основным пограничным барьером русских земель от набегов крымских татар и ногайцев. В отличие от «низовцев», часто прорывавшихся в Азовское и Черное моря, «верховцы» предпочитали «гулять» по Волге, куда переволакивали свои струги, и по Каспийскому морю.

В верховьях Дона главным городком считался «Усть-Медведицкий». Выше его старейшими городками можно называть «Вёшки» и «Мигулин».

В республике установилась древнейшая форма власти. Полнота ее в руках народного собрания, которое называлось так же – Круг. В перерывах между кругами управлял избранный атаман, власть исполнительная. Атаману, избранному единогласно, мазали голову грязью и сажей, сыпали за ворот горсть земли, как преступнику перед утоплением, показывая, что он не главарь, а слуга общества, и в случае чего его покарают беспощадно. Атаману избирали двух помощников, есаулов. Власть атаманская длилась один год, как у консула в Древнем Риме. Да и вся эта система власти напоминала Римскую республику времен ее расцвета.

По такому же принципу строилось управление в каждом городке.

Собираясь в набег или поход, так же избирали атамана и всех начальников, и до конца предприятия избранные вожди могли наказать за неповиновение смертью.

В походах под страхом смерти запрещалось употребление спиртных напитков.

Главными преступлениями, достойными страшного наказания, считали измену, трусость, убийство (среди своих) и воровство (опять же среди своих). Осужденных сажали в мешок, подсыпали туда песку и топили («в воду сажали»).

В поход казаки уходили в разном рванье. Холодное оружие, чтобы не блестело, вымачивали в рассоле. Зато после походов и набегов наряжались ярко, предпочитая персидскую и турецкую одежду.

По мере того как обживалась река, здесь появляются первые женщины. Некоторые казаки стали вывозить свои семьи с прежнего места жительства. Но большинство женщин было отбито, украдено или куплено. Неподалеку, в Крыму, был крупнейший центр работорговли. Современные исследователи обнаружили, что старинные казачьи мужские обрядовые песни явно великорусского происхождения, а женские обрядовые песни на Дону (колыбельные, хороводные, урожайные) очень похожи на песни Украины, Волыни, Полесья, Польши.

Многоженства среди казаков не было, брак заключался и расторгался свободно. Для этого казаку было достаточно поставить в известность круг.

В Войске все время его существования сохранялась определенная веротерпимость. Изначально среди православных казаков жили татары-мусульмане. Даже среди 15 сотен «новоприбывших» в середине ХVII века видим мы сотню мусульман во главе с Иссеняк-мурзой Колеватовым, князем Сабановым. Но мусульмане жили отдельно и замкнуто, роднились только внутри своего сообщества.

Позже, когда на Руси начался великий церковный раскол, большинство казаков придерживались православия по учению Никона, но и старообрядцев не притесняли, которых на Дону появилось немало. И старообрядцы жили компактно, старались не смешиваться с остальными казаками, хотя вместе ходили в походы, вместе выбирали войскового атамана.

В ХIХ веке в состав Войска включили буддистов-калмыков. И эти пользовались полной религиозной свободой.

Примечательно, что веротерпимость казаков распространялась на мировые религии, признававшие благость мира, всемогущество, всеведение и безграничную милость Бога, но никак не на ереси или секты.

Охота, рыбная ловля и пиратские набеги на чужое побережье – дело хлопотное. Многие вольные люди, пожив на Дону, уходили на службу в городовые или станичные казаки. А в случае войны государство приглашало на службу целые отряды вольных донских казаков.

II. Исторический путь донского казачества

Донские казаки с середины XVI в. до 70-х гг. ХVIII в.

Первый известный случай, когда вольные казаки участвовали в войне совместно с русскими войсками, – поход на Казань Ивана Грозного в 1552 году. Но еще раньше, в 1551 году, казаки привлекались к блокаде Казани, – ими были перекрыты переправы через Волгу и Каму. В 1552 году казаки участвовали во взятии казанского пригорода – Арска. Во время боев за Казань в сентябре – начале октября 1552 года казаки вместе со стрельцами были на передовой линии русских войск.

В летописях не говорится, что за казаки воевали под Казанью, служилые или вольные. Но один из видных воевод, князь А.М. Курбский, позже вспоминал, что под Казанью были «русские сыны» «с Танаиса и Куалы», которые свои «грады там поставили». Танаис и Куала – латинские названия рек Дона и Медведицы – крупного левого донского притока, где имелись казачьи поселения. А в донском фольклоре часто упоминается, что казаки служили Ивану Грозному под Казанью, и за эту службу Иван Грозный пожаловал им реку Дон со всеми притоками.

В феврале 1556 года казачий атаман Ляпун Филимонов со своим отрядом разбил астраханских татар и обеспечил присоединение к России Астраханского ханства.

Совместно с русскими воеводами вольные донские казаки действовали против Крыма. Когда в 1556 году к Перекопу была послана по суше русская разведывательная экспедиция, в помощь ей на Азовское море выходили казаки с атаманом Михаилом Черкашениным и громили побережье Крыма около Керчи.

Во время Ливонской войны отряды донских казаков находились на театре военных действий в составе русских войск. В 1559 году казаки атамана Петруши Пронца взяли крепость Смельтину в Ливонии. В конце войны под Могилевом воевали донские казаки атамана Василия Янова. Там же находились казаки в составе отряда Ермака Тимофеевича. При обороне Пскова в 1581 году, во время нашествия польских войск короля Стефана Батория, среди защитников города находился и погиб знаменитый атаман Михаил Черкашенин, который будто бы умел заговаривать ядра противника. Само подобное сообщение свидетельствует о популярности донского атамана и о превращении его в легендарную личность.

Первая грамота («старейшая из отысканных»), в которой царь Иван Грозный призывает казаков служить ему, а за это обещает их «жаловать», составлена 3 января 1570 года и послана с боярином Иваном Новосильцевым вольным казакам, живущим на Северском Донце.

В качестве жалованья посылались порох, свинец, хлеб, одежда. Высылалось денежное жалованье, но очень небольшое. Правительство хотело знать количество вольных казаков, чтобы платить им так же, как и городовым или станичным. Но вольные казаки, среди которых встречались и беглые, и преступники, не сообщали своего точного числа или уменьшали его, соглашаясь на меньшее жалованье, хотя постоянно жаловались, что служат «босы и наги», «с воды и с травы».

Сношения государства с этими вольными казаками, призыв их на службу и выплата жалованья велись через Разряд (Разрядный приказ) – орган, который ведал мобилизацией воинских сил Московского государства. Но когда при царе Борисе Годунове прислали из Москвы на Дон стольника Петра Хрущева, чтоб возглавил он казаков, стал головой казачьим, донцы Хрущеву моментально «путь указали», а в Москву написали, что и дальше будут служить, но без Хрущева.

Призыв вольных казаков на службу и выплата им жалованья случались время от времени, когда государство испытывало в этом необходимость. Ежегодная выплата жалованья началась с 1618 года.

Река Волга особенно привлекала казаков. Здесь проходило много караванов, которые казаки захватывали и грабили. Русские власти при Иване Грозном боролись с казачьей вольницей на Волге, а кого ловили, тех казнили.

Один из казачьих отрядов под руководством атаманов Ивана Кольцо и Мити Бритоуса в 1581 г. ограбил русского посла Василия Пелепелицына, ехавшего в Большую Ногайскую Орду. Митя Бритоус впоследствии был схвачен и казнен. Но Иван Кольцо и другие казаки, нападавшие на посла, бежали на реку Каму.

Обширные земли по реке Каме принадлежали солепромышленникам Строгановым. Они наняли для охраны своих владений отряд казачьего атамана Ермака Тимофеевича, который уже двадцать лет возглавлял казачьи отряды на службе России. Н.М. Карамзин дает такое описание Ермака: «Он был видом благороден, сановит, росту среднего, крепок мышцами, широк плечами; лицо имел плоское, но приятное, бороду черную, волосы темные, кудрявые, глаза светлые, быстрые, зерцало души пылкой, сильной, ума проницательного». Казакам Ермака все время приходилось бороться с набегами татар хана Кучума из Сибирского ханства.

После одного из набегов, получив отпор на землях Строгановых, татары ушли на север и осадили русскую крепость Чердынь. Тогда казаки Ермака решили сами напасть на владения Сибирского ханства.

1 сентября 1581 года отряд Ермака и присоединившиеся к нему казаки атамана Ивана Кольцо отправились завоевывать Сибирь. Строгановы придали ему 300 воинов – «ратных людей Литвы, немец и татар, и русских людей, буйственных и храбрых предобрых воинов триста человек». Всего в выступившем отряде было 840 человек. Помощниками Ермака казаки избрали Ивана Кольцо и Ивана Грозу. Командиром казачьей части отряда стал Богдан Брязга, мусульманами, входившими в отряд, командовал некий Махмед.

В отличие от татар, вооруженных в основном холодным оружием, казаки имели 300 пищалей, которые залпом могли смести целые ряды воинов противника.

Продвигаясь по рекам и перетаскивая казачьи струги волоком от реки к реке, отряд Ермака прошел от Уральских гор до слияния Тобола с Иртышом и «повоевал» много татарских городков и улусов.

Решающее сражение произошло 23 октября 1582 года возле столицы Сибирского ханства, города Искер. Десять тысяч татар во главе с родственником хана Маметкулом атаковали высадившийся на берег казачий отряд. Казаки построились в каре (четырехугольником), поставив в середине пищальников. Дело дошло до рукопашной схватки. «И бысть сеча зла, за руки емлюще сечахуся», – писал летописец. Но казачьи пищальники оставались в середине каре в неприкосновенности, перезаряжали оружие и залповым огнем клали татар толпами. В одной из конных атак Маметкул был ранен. Татары побежали. 26 октября отряд Ермака вступил в столицу Сибирского ханства.

На следующий год Ермак послал в Москву станицу атамана Черкаса Александрова с донесением о «сибирском взятии». Обрадованный Иван Грозный пожаловал Ермаку шубу со своего плеча, два панциря и много жалованья казакам. На помощь им царь послал стрельцов князя Волховского.

В 1584 г. татары пытались вернуть Искер. В боях погиб атаман Иван Кольцо. Но казаки удержались и татар отбили.

Тогда татары пошли на хитрость. В Искер явились ложные вестники вымышленных бухарских купцов, которых толпы татар якобы не пропускали к Искеру. Ермак отправился на выручку бухарцам, взяв с собой 50 человек. При впадении реки Вагай в Иртыш казаки остановились на ночлег. Татары налетели на спящих, и началась резня. Ермак проснулся от звуков битвы, прыгнул с высокого берега в воду, но не смог добраться до струга. Царский подарок, стальной панцирь с двуглавым орлом, якобы утянул его в воду.

Вскоре после гибели Ермака оставшиеся в живых казаки возвратились в Россию. Кучум на время вернул себе Искер. Но уже в 1591 году русские войска князя Кольцова-Мосальского окончательно разбили татар, и Кучум признал свою зависимость от России.

Имя Ермака стало легендарным. Он с кучкой казаков присоединил к России необъятные земли, чуть ли не удвоил территорию страны и стал одним из наиболее известных и почитаемых исторических деятелей России. В Новочеркасске в 1904 г. ему был поставлен памятник работы академиков М.О. Микешина и В.А. Беклемишева. Бронзовый Ермак протягивал царю корону Сибирского ханства, дарил Сибирь царю. Именем Ермака в 1904 году были названы 1-й Сибирский и 3-й Донской казачьи полки.

По пути Ермака в Сибирь двинулись новые казачьи отряды. К концу XVI в. они присоединили к России земли до реки Обь. А в течение первой половины XVII в. казаки-землепроходцы прошли всю Сибирь.

Прошло всего сто лет после смерти Ермака, и другие казаки, такие как Семен Дежнев и Алексей Поярков, вышли к Тихому океану, к Амуру и застолбили здесь границы государства Российского, присоединили новые обширнейшие земли, сделали Россию величайшей страной мира.

Дежнев Семен Иванович родился в Великом Устюге в начале ХVII века. Службу начал в Тобольске рядовым казаком, затем служил в Енисейске. В 1638 г. послан с отрядом П.И Бекетова в Якутский острог. С.И. Дежнев стал участником многих походов по Крайнему Северу. В 1639–1641 гг. он, будучи на службе, собирал ясак на pp. Вилюй, Яна, Колыма, притоках Алдана. В июле 1647 г. предпринял попытку пройти на реку Анадырь морем на 4 кочах, но из-за ледяных заторов экспедиция вернулась. В 1648 г. возглавил один из отрядов экспедиции на реку Анадырь (90 чел. на 6 кочах). К осени судно Дежнева, единственное уцелевшее после плавания вдоль побережья Чукотского полуострова, разбилось у Олюторской губы. Отряд Дежнева на лыжах и нартах 10 недель добирался до Анадыря (из 25 чел. в живых осталось 12). Летом 1649 г. на построенных лодках Дежнев двинулся вверх по Анадырю, в среднем течении реки он устроил зимовье, впоследствии – Анадырский острог. Опираясь на него, собрал ясак с туземного населения. В 1652 г. он отправил в Якутский острог собранный ясак, а в устье Анадыря организовал добычу моржовой кости («рыбьего зуба»). В 1654 г. он предпринял попытку пройти морем еще дальше за Олюторскую губу, но снова неудачно. В 1662 г., после долгого отсутствия, он вернулся в Якутский острог и вскоре был отправлен в Москву «с государевой казной» и пробыл там до 1665 года. В 1668 г. Семен Дежнев снова проходил службу на р. Оленёк, в 1669 г. – на р. Вилюй. В 1670 году его снова отправили в Москву с «соболиной казной», куда он прибыл в 1671 году. В Москве он и умер в 1673 году. После себя Семен Дежнев оставил чертеж реки Анадырь и части реки Анюй, притока Колымы, в своих челобитных он описал плавание на реке Анадырь, природу Анадырского края. Имя Дежнева присвоено крайней восточной оконечности Азии, горному хребту на Чукотке, бухте на западном побережье Берингова моря и нас. пункту на р. Амур.

В начале XVII в. в России произошли события, названные современниками Смутой. Такое название дано было не случайно. В стране в то время развернулась настоящая гражданская война, осложненная вмешательством польских и шведских феодалов. Началась Смута в царствование царя Бориса Годунова (1598–1605 гг.), а завершилась в 1613 г., когда на престол был избран Михаил Романов. Но после этого еще несколько лет в государстве было неспокойно.

Со смертью в 1598 г. сына Ивана Грозного царя Федора прекратилась старая династия Рюриковичей. На престол Земским собором был избран Борис Годунов. Однако в народе он был непопулярен. Распространялись слухи о чудесном спасении младшего сына Ивана Грозного царевича Дмитрия, погибшего в 1591 г. в городе Угличе при не выясненных до конца обстоятельствах. Наконец, в 1601–1603 гг. страна переживала сильнейший голод, который привел к гибели множества людей.

Недовольство широких слоев населения России разделяли донские казаки. Среди них была широко распространена вера в спасение царевича Дмитрия, которого они готовы были поддержать в борьбе за престол.

В начале ХVII века некий человек, выдававший себя за чудом спасшегося Дмитрия, объявился в Польше и объявил о своих претензиях на русский престол. И украинские, и донские казаки поддержали его. В сентябре 1604 г. Лжедмитрий перешел русско-польскую границу и двинулся к Москве, с ним были польские шляхтичи и искатели приключений со всей Европы. В январе 1605 г. войско самозванца было разбито царскими воеводами в Северской земле. Но прибывший с Дона отряд атамана Андрея Корелы оказал Лжедмитрию большую помощь. Казаки заняли крепость Кромы и успешно обороняли от войск Бориса Годунова. Это позволило самозванцу восстановить свои силы. Царское войско стало разлагаться. Борис Годунов умер. В июне Лжедмитрий вошел в Москву, убил царя Федора Борисовича Годунова и сам занял престол. Новый царь щедро наградил казаков и распустил их по домам.

Вся эта история была лишь началом невиданных потрясений для России. Семнадцать самозванцев вместе и поочередно расшатывали основы Московского государства, и во всех этих неправдах казаки были если не заводчики, то участники. На Москве тогда казаков развелось великое множество. Всякий, кто работать не хотел, а намеревался на шее у ближнего посидеть, объявлял себя вольным казаком. Собирались такие люди по обычаю в станицы и шли к разным «великим государям», которых расплодилось много на русской земле, и те самозванцы жаловали их службою, земли на кормление давали, а иногда и деньгами жаловали.

Настоящие донские казаки тоже в эту кашу иногда совались. Но после похода царевича Дмитрия, которого посадили они на Москве царем и который оказался Гришкою-расстригою, войско больше на Дону по городкам сидело. Каждый новый царь им жалованье посылал – откупался, чтоб они в эту сумятицу не вмешивались.

Вскоре в Москве бояре организовали заговор против Лже-дмитрия. Горожане же были недовольны тем, что новый царь приблизил к себе поляков. Произошло восстание. Лжедмитрия убили. Новым царем провозгласили знатного боярина Василия Ивановича Шуйского.

Сразу после избрания царем Василия Шуйского в южном городе Путивле началось восстание, поскольку население южных окраин отказывалось верить в гибель Лжедмитрия I. Возглавил восстание Иван Исаевич Болотников, бывший военный холоп князя Телятевского, сбежавший в свое время на Дон к казакам, побывавший в турецком плену и освобожденный оттуда венецианцами. Теперь он объявил себя воеводой «чудесно спасшегося Дмитрия».

Донские казаки активно участвовали в этом восстании. Они были во всех сражениях с войсками Василия Шуйского, в осаде Москвы и в сражении у стен города 2 декабря 1606 г., которое окончилось поражением повстанцев. После этого Болотников отошел к Калуге, а затем к Туле. Но правительство сумело сосредоточить у Тулы значительные силы. Осенью 1607 г. царские войска затопили город и восставшие сдались. Многие попавшие в плен казаки были перебиты. Болотникова ослепили, а затем утопили.

Пока войска Болотникова сидели в осаде, некоторые казачьи атаманы отправились в западные пределы страны, на польскую границу, где вместе с польскими и белорусскими дворянами провозгласили царем нового самозванца, известного позже как Лжедмитрий II.

Сначала Лжедмитрий II опирался на польскую шляхту, но вскоре на помощь ему пришел большой отряд донских казаков атамана Ивана Мартиновича Заруцкого. Сам Заруцкий был мещанин из Тарнополя, попавший в плен к туркам и освобожденный донскими казаками. Теперь он был избран донцами атаманом.

Летом 1607 года Лжедмитрий двинулся в поход. В 1608 году он стал под Москвой лагерем с селе Тушино. За это его прозвали Тушинским вором. Многие бояре перебегали к Лжедмитрию II и составили при нем целый двор. И.М. Заруцкий тоже получил боярский чин и командовал всеми казаками. В правительстве Лжедмитрия II он был единственным казаком.

Но казаки не только сражались с войсками Василий Шуйского. Не имея нормального снабжения, они грабили население. Многие шайки разбойников примкнули к Лжедмитрию и тоже объявили себя казаками.

В конце 1609 г. Лжедмитрий II был разбит войсками князя М.В. Скопина-Шуйского. Ему пришлось бежать из Тушина в Калугу. С ним ушли многие казаки. Вскоре самозванец был убит своими же союзниками-татарами.

Для борьбы с Тушинским вором Василий Шуйский пригласил в Россию шведские войска. Противник шведов, польский король Сигизмунд III воспользовался этим, чтобы самому напасть на Россию. Часть казаков из лагеря Лжедмитрия II на какое-то время примкнула к полякам.

В 1609 г. поляки осадили Смоленск, а летом 1610 г. они разбили армию Василия Шуйского. Шуйский был свергнут и выдан боярами полякам, а власть оказалась в руках коллегии из семи бояр (семибоярщины), которая пригласила на русский престол польского королевича Владислава. После этого в сентябре 1610 года польские войска вошли в Москву.

Казаки не смирились с польской оккупацией столицы. Их отряды во главе с И.М. Заруцким и князем Д. Трубецким приняли участие в ополчении, сформированном в Рязани и выступившем на Москву с целью освобождения столицы от поляков. В марте 1611 г. ополчение подошло к Москве, но освободить город сил не хватало.

В самом ополчении начались ссоры между казаками и дворянами, которые окончились убийством на Круге предводителя дворян П. Ляпунова. Ополчение стало распадаться.

Недоверие казаков к дворянам проявилось, когда к Москве подошло второе народное ополчение, созданное осенью 1611 г. в Нижнем Новгороде Козьмой Мининым и князем Дмитрием Михайловичем Пожарским. Когда летом 1612 г. это ополчение приблизилось к Москве, часть казаков во главе с Заруцким, не желая поддерживать ополчение, ушла из-под Москвы на юг. Эти казаки хотели посадить на русский престол младенца, сына Лжедмитрия II, чтобы от его имени управлять государством. Однако значительная часть казаков во главе с князем Д. Трубецким осталась под Москвой и дралась против поляков в августе – октябре 1612 года, пока не капитулировал польский гарнизон. Особенно отличились казачьи сотни Трубецкого, когда в решающем сражении ударили в тыл полякам.

Значительная роль казаков в освобождении Москвы предопределила их участие в Земском соборе 1613 г., на котором избирали царя. Это был единственный в истории Земский собор, на котором были представлены вольные казаки. До шести тысяч казаков остались в Москве, ожидая выборов царя, в то время как многие дворяне разъехались по поместьям, а представители земель с трудом могли добраться до столицы по разоренной России, которую наводнили шайки разбойников, называвшие себя также казаками. Таким образом, казаки составили в Москве наиболее активную часть общества на период царских выборов.

7 января 1613 года открылся в Москве Земский собор. Стали русские люди выбирать царя.

Претендентов было много. Издали требовал признать его законным русским царем молодой польский королевич Владислав, чьи войска только что отогнали от русской столицы. Шведы предлагали герцога Карла Филиппа. Сам спаситель Москвы, князь Пожарский, хотел стать царем и раздал людям, чтоб кричали за него, огромные деньги – 20 тысяч рублей.

Князь Дмитрий Трубецкой, казачий вождь, заранее остановился на дворе Бориса Годунова и устраивал там пиры для казаков, «моля их, чтоб быти ему на России царем и от них бы, казаков, похвален же был». Казаки на тех пирах пили и шумели, а меж собой над Трубецким смеялись.

Помимо этих знатных воевод, претендовали на русский престол один из Шуйских, князь Иван Голицын, князь Пронский, кабардинец князь Черкасский и другие достойные вельможи.

Но казаки, среди которых преобладали ветераны движения Лжедмитрия II, настаивали на избрании молодого Михаила Федоровича Романова, который не был запятнан какими-либо связями с интервентами и чей отец в свое время играл важную роль в Тушинском лагере. Кроме того, Михаила Романова поддерживала мощная боярская группировка.

И Трубецкой, и Пожарский, и Черкасский да еще и Мстиславский с Куракиным были против молодого Михаила Романова.

7 февраля объявили на Соборе перерыв на две недели. Ждали, что казаки разъедутся на службу или разбредутся воровать, чтоб без их давления посадить на Москве царем кого надо.

И тогда казаки сказали свое слово.

21 февраля многие вольные казаки осадили дворы Трубецкого и Пожарского, ворвались в Кремль на Земский собор и ругали там бояр, что не выбирают царя, чтоб самим властвовать. Бояре им стали говорить – вот восемь достойнейших, среди них будем выбирать. Но казаки закричали, что выбирать не надо, что царь Федор Иоаннович, умирая, «благословил посох свой» Федору Никитичу Романову, но поскольку Федор Никитич от мирской жизни отошел и принял постриг под именем Филарет, а сейчас находится у ляхов в застенках, то выкрикнуть царем надо сына его – Михаила Федоровича.

Дядя Михаила, хитрейший Иван Никитич Романов стал говорить: «Тот князь, Михаил Федорович, еще млад и не в полном разуме». На что казаки, как и договорились, ответили ему: «Но ты, Иван Никитич, стар, в полном разуме, а ему, государю, ты по плоти дядюшка прирожденный и ты ему крепкий подпор будешь».

В общем, заставили присягнуть Михаилу Романову.

По легенде, казачий атаман на Соборе подал грамоту об избрании царем Михаила Романова, а поверх нее положил свою обнаженную саблю.

Писали через полтора века историки, что настоял на избрании некий «славного Дону атаман», а кто – Бог весть. На утвержденной грамоте казачьих подписей нет.

Добившись своего, многие казаки поразъехались, а многие ушли на войну с литовскими и шведскими людьми к Смоленску, Путивлю и Новгороду, за что обещали им бояре от имени нового царя великое жалованье, «смотря по службе».

За границу полетели вести, что царь новый не крепок, что казаки выбрали «этого ребенка», чтобы манипулировать им, а большая часть населения казаков не любит и боится. И в Польше поляки говорили в сердцах сидевшему в плену Филарету: «Посадили сына твоего на Московское государство одни казаки-донцы».

На этом Смута в России стала стихать. Но еще несколько лет в северных и центральных уездах страны бродили разбойничьи казачьи отряды, грабившие население. Ведя борьбу с разбоями, новое русское правительство стремилось одновременно заинтересовать казаков в возвращении на Дон.

После Смуты русская земля лежала в развалинах. Власть была слаба. Продолжалась война с Польшей. Русское правительство было заинтересовано в поддержке казачества и поначалу шло ему на разные уступки. Царь в своей грамоте обещал им жалованье больше прежнего. Однако жалованье из обнищавшей страны к казакам шло мизерное.

Зато отныне царь называл донских казаков Великим войском Донским, а с сентября 1614 года сношения с казаками велись не через Разряд, а через Посольский приказ, как с соседним государством. В то же время на Дон было выслано царское знамя и обещание регулярного жалованья.

Впервые зафиксировано знамя, которое царь послал на Дон в 1614 году… «И вам бы с тем знаменем, – говорилось в царской грамоте, – против наших недругов стоять, на них ходить и, прося у Бога милости, над ними промышлять, сколько милосердный Бог помощи подаст; и нам, великому государю, поначалу и по своему обещанию службу свою и радение совершали бы, а наше царское слово инако к вам не будет».

Знамя было «кармазинового» (то есть малинового, благородного пурпурного) цвета. Изображался на знамени царь на коне, поражающий змея. Совсем как Георгий Победоносец.

Знамя, как считал С.Г. Сватиков, было «своего рода инвеститура». Высылая его, предлагал царь Дону оформить отношения вассалитета. Причем присяги со стороны войска не требовалось, и свобода за войском оставалась невиданная.

Более того, с установлением этих отношений менялся статус всего войска. Раньше Московское государство сносилось с казаками через Разряд, орган, набирающий людей на службу, сносилось с каждым атаманом, который приводил с собой на службу станицу. Теперь, когда вассалом предложили стать всему сообществу, менялась и форма сношений. Правда, официально оформили это чуть позже.

Кроме того, послали на Дон дворянина Ивана Лукьяновича Опухтина с жалованьем и с ласковыми грамотами, где Войско Донское титуловалось отныне «Великим войском Донским».

Опухтин приехал 15 июня в юрт Смаги Чертенского и на Круге спрашивал атаманов и казаков от имени царя об их казачьем здоровье. И казаки пали все на землю от такой милости и говорили: «Дай, Господи, чтоб государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии здоров был и счастен и многолетен на своих великих государствах!» А выслушав царские грамоты, велели попам петь молебны о царском здоровье и стреляли из пушек, пищалей и мелкого ружья. И царское жалованье, как рассказывал Опухтин, «взяли с великою радостью».

Рассказывал Опухтин на Москве: «И вынесли-де государево знамя, что к ним прислано с атаманом с Игнатом Бедрищевым, и учинили около знамени круг, а под знаменем-де лежит человек осужден на смерть». То есть отныне под царским знаменем проводили Круги, чинили суд и расправу. Тем самым между Москвой и Доном сложились отношения своеобразного сюзеренитета-вассалитета, характерного для Средневековья. Такие отношения заключались добровольно, в связи с интересами обеих сторон. Для младшей стороны – вассала – сохранялась вольность. Отношения предполагали взаимную верность, когда вассал должен нести службу, а сюзерен оказывать ему помощь. Обе стороны были вправе прервать эти отношения. Когда российские власти пытались склонить донцов к принесению присяги на верность, те отказывались, заявляя, что готовы «служить великому государю без крестного целования», то есть без присяги.

Кроме того, с 1615 года казаки получили и право свободных поездок в русские города и уезды, и право беспошлинной торговли.

В это время Великое войско Донское становится субъектом международных отношений. На Дон присылают своих послов страны, заинтересованные в казачьей союзной силе. Шах Ирана искал дружбы и союза донских казаков в борьбе с Турцией. К чести донцов, ни с одним государством они в военный союз не вступали, хранили верность России.

Для войны с Польшей Москва нуждалась в союзе с турками и татарами. Но донские казаки именно в это время усилили и участили свои набеги на ослабленный междоусобицами Крым, постоянно выходили в Азовское и Черное моря, доходили до Босфора, грабя и разоряя турецкие и татарские владения, чем осложняли русско-турецкие отношения.

С 1625 года отношения между Доном и Москвой на этой почве ухудшились. Казачье посольство было арестовано. Царь грозил казакам опалой, патриарх – отлучением от церкви. Ничего не помогало. В 1630 году произошел фактический разрыв отношений, когда казаки на Круге убили члена царского посольства Карамышева. Но такое положение не было выгодно ни одной, ни другой стороне. Поэтому казаки временно прекратили свои походы на море и приняли участие в очередной войне Москвы с поляками, которая началась в 1632 году. Таким образом, в 1632 году отношения между Доном и Россией полностью восстановились.

После Смуты произошло сближение, а затем и слияние «верховцев» и «низовцев» в одно войско. Этому способствовала политика российского правительства, которое именно с «низовцами» вело сношения, называло их «Великим войском» и платило жалованье.

Новая единая военная структура продолжала носить прежнее название – «войско». Она располагала полнотой власти в пределах всей территории. В качестве самостоятельного государственного образования Великое войско Донское было признано Запорожьем, Польшей и Ираном.

В Войске был единый центр, где находился войсковой атаман, собирался Круг и войсковой суд. Сначала это был городок Раздоры, в конце ХVI века центр переместился в низовья Дона, в городок, название которого точно неизвестно, но в грамотах того времени его уклончиво называют «Стыдное имя». В 1613 году новым центром стал городок Монастырский, расположенный немного ниже городка Черкасского.

Власть Войска на Дону считалась единственной и непререкаемой. Войско пресекало возникновение самостоятельных независимых поселений, и если они появлялись, безжалостно их разоряло. Строго соблюдалась система обычаев и запретов, сложившихся на Дону. Все так же под страхом смерти запрещали пахать землю, что, по мнению Войска, вело к экономическому неравенству и падению боеспособности.

Вот так в начале ХVII века сложился тип казака – универсального воина, одинаково способного участвовать в морских набегах, сражаться на суше в конном и пешем строю и, как показало недалекое будущее, прекрасно знающего фортификацию, минное и подрывное дело.

Значительная часть казачества дорожила независимостью Дона и понимала, что царское жалованье влечет за собой экономическую зависимость от Москвы. Выход виделся в захвате крупнейшего экономического центра Причерноморья – города Азова. Опираясь на него, Войско Донское держало бы под контролем Азовское море и другие важные торговые пути.

В 1636 году, после очередного опустошительного набега крымских татар, русское правительство стало строить засечную черту – огромную по протяженности систему укреплений. Но, отгораживаясь от татар, Москва одновременно отгораживалась и от казаков. По крайней мере, многие казаки восприняли это именно так.

9 апреля 1637 года на Войсковом круге донские казаки решили взять Азов, не ставя в известность российское правительство. С 21 апреля началась осада, которую возглавил атаман Михаил Татаринов. В союзе с донцами были запорожцы. Одни казаки отвлекали турок перестрелкой из-за плетеных туров, другие день и ночь вели подкоп под стены. Руководил подкопами казак «родом из немецкой земли» Иван Арадов. 16 июля взрыв разрушил часть стены. Казаки бросились в пролом. С другой стороны крепости донцы и запорожцы полезли на стены по лестницам. К концу дня Азов был взят, турецкий гарнизон перебит. Казаки объявили Азов центром Войска Донского.

Царское правительство, боясь ухудшения отношений с Турцией, выразило свое недовольство казакам. Но поскольку после взятия Азова татарские набеги из Крыма резко сократились (казаки из Азова напрямую угрожали крымским берегам), царь и бояре стали слать казакам повышенное жалованье, хотя в переговорах с турками и осуждали казачье предприятие.

Казаки объявили в Азове беспошлинную торговлю, а сами готовились отбить у турок еще и Темрюк, чтобы окончательно укрепиться на Азовском море.

Турки долго не могли собраться и отвоевать Азов. Им мешала война с Ираном и смена султанов. Наконец только что вступивший на престол султан Ибрагим I назначил поход на 1641 год.

В июне огромное турецкое войско осадило город. Источники говорят, что султан послал под стены Азова 240 тысяч человек, среди них были наемники и специалисты минного дела из Европы. Семь с половиной тысяч казаков сели в осаду, отказавшись сдать город. Но это было далеко не все войско. Часть низовцев отказалась поддержать осажденных, заявив: «Лучше мы умрем за свои черкасские щепки, чем за ваши азовские камни». Но многие казаки с Верхнего Дона стали прорываться в осажденный Азов, чем оказали большую помощь защитникам.

Первый жестокий штурм был отбит, причем погибли все европейские наемники, посланные турками на стены первыми. Тогда турки блокировали город и начали минную войну – стали подводить под стены подкопы, чтобы взорвать их. Но казаки превзошли противника в этом искусстве. Против подкопов они вели контрподкопы и подземными взрывами уничтожали вражеских минеров.

Новые попытки штурма, когда турки волнами накатывались на стены в течение трех дней, тоже были отбиты. Турецкая артиллерия сровняла многие азовские стены с землей, но казаки зарылись в землю, делали постоянные вылазки и не пускали врага в город.

Турки пошли на переговоры и предложили казакам сдать город за выкуп. Те ответили: «Не дорого нам серебро и злато, дорога нам слава вечная».

В августе атаки прекратились. Последний турецкий штурм вели всего 7 тысяч добровольцев, набранных со всей турецкой армии. Турки уже не имели сил для продолжения осады. Чтобы оправдаться перед султаном, они совершили несколько набегов на близлежащие казачьи городки и 26 сентября сняли осаду с Азова. Войско Донское одержало победу, но досталась она дорогой ценой. Из осажденных уцелело чуть больше тысячи человек. Большая часть донских казаков полегла на азовских стенах.

Уцелевшие понимали, что им не удержать крепость своими силами, и после осады в Москву было послано посольство во главе с Наумом Васильевым, который сначала возглавлял оборону города. Посольство предлагало правительству «принять город под высокую руку русского государя». Но правительство после войны с поляками боялось новой войны с турками. Кроме того, было известно, что крепостные стены Азова разрушены. Поэтому в Москве отказались принять Азов у Войска Донского, а казакам посоветовали оставить город. Не имея сил для продолжения борьбы с огромной Османской империей, казаки в мае 1642 года оставили Азов. Скоро туда вошли турки.

Азовское осадное сидение прославило Войско Донское во многих странах Европы и Азии. Оно показало, что донское казачество является серьезной силой в международных отношениях, способной противостоять даже такой грозной империи, как Турецкая.

После возвращения Азова турки и татары пытались вовсе выбить казаков с Нижнего Дона. Но казаки отсиделись в Раздорах и низовом Черкасском городке, а с 1644 года вообще объявили его своей столицей. Но силы казаков были подорваны, цвет войска погиб в Азове. Это давало возможность русскому царю усилить русское присутствие на Дону.

В 1646 году московские власти, стремясь укрепить Войско Донское, стали собирать на юге страны добровольцев из числа вольных людей на пополнение казачества. Часть «новоприборных» казаков не выдержала тягот жизни на Дону и разбежалась, но значительная часть осталась. В результате Войско Донское только за один год было практически на треть разбавлено «новоприборными» казаками.

Показывая силу, правительство потребовало, чтобы за жалованьем казаки являлись в стан к московскому посланнику, когда он прибудет в Черкасский городок, а не принимали его на Войсковом круге, как было раньше. Тем самым посланник ставился как бы выше Круга. Казаки отказались от такого порядка. После долгих препирательств пришли к компромиссу: передача жалованья происходила на нейтральном месте у часовни.

После окончательного оформления в России крепостного права (1649 г.) на Дон хлынули закрепощаемые крестьяне и последние вольные люди. Численность донских казаков резко возросла. Новые люди, которые становились казаками, еще не успели обзавестись имуществом, как это было у многих старых казаков. Они пополняли ряды голытьбы. После Азовского осадного сидения турки укрепили выход из Дона в Азовское море, и значительная часть голытьбы стала переволакивать струги на Волгу и выходить в Каспийское море для грабежа морских судов.

Московские власти требовали прекратить эти походы. Казачья верхушка и старые обеспеченные казаки сами неуютно чувствовали себя среди них. Они просили у Москвы дополнительное жалованье для раздачи. Но царское правительство в это время само испытывало затруднения с деньгами. Дополнительного жалованья на Дон не послали. В результате Войско Донское стало волноваться, а крестьяне в Центральной России, угнетаемые помещиками, готовы были поддержать любое выступление казаков против московских властей.

Весной 1667 года начался очередной поход донских казаков на Каспийское море. Во главе его стоял Степан Тимофеевич Разин. Разин происходил из известного на Дону казачьего рода. Крестным отцом Степана был войсковой атаман Корнила Яковлев, прославленный воин. Сам Степан уже стал известен как храбрый воин, удачливый военачальник и умелый дипломат.

Отряд Разина направился на Волгу, силой прорвался вниз по реке мимо Царицына, прошел в Каспийское море и занял правительственную крепость – Яицкий городок, находившийся в устье реки Яик. Перезимовав там, казаки двинулись по морю во владения персидского шаха. Они захватили большую добычу в прибрежных селениях, а зиму провели на Южном побережье Каспия. Весной они разбили посланный против них иранский флот, но, опасаясь новых персидских сил, отошли к Астрахани.

Воевода князь И. Прозоровский опасался, что из-за дальнейших разбоев разинцев на море испортятся русско-иранские отношения, но своих сил для обуздания Разина у Прозоровского не было. Прозоровский предложил казакам «утихомириться и вернуться на Дон». Проходя Астрахань, разинцы щедро раздавали народу деньги и другую добычу. Слава об атамане и его казаках разошлась по всей Волге.

Осенью 1669 года Степан Разин вернулся на Дон, но войска своего на зиму не распустил. В апреле 1670 года Разин с войском явился в Черкасский городок. На Войсковом круге он заявил Корниле Яковлеву: «Ты владей своим войском, а я владею своим войском». Это означало раскол среди донского казачества и потерю Войском Донским прежней власти на Дону.

В мае 1670 года Степан Разин со своим войском вышел на Волгу, захватил Царицын и Астрахань и двинулся вверх по реке. Жители поволжских городов примыкали к Разину и объявляли себя казаками. Повстанцы били бояр и дворян, но не шли против царя. Восстание стремительно разрасталось. Разинцы заняли Саратов и Самару и подошли к Симбирску.

В разгар боев под Симбирском 1–4 октября на помощь осажденному городу подошло войско князя Ю. Барятинского. Разинцы потерпели поражение. Сам атаман 1 октября был «рублен саблею и застрелен из пищали в ногу». Казаки отвезли его в бессознательном состоянии на Дон.

Правительство требовало выдачи Разина. Казачья верхушка решила нарушить неписаный закон казаков – «С Дона выдачи нет». 14 апреля 1671 года Корнила Яковлев и верные ему казаки разгромили разинскую резиденцию, городок Кагальницкий, схватили Степана Разина и выдали его царскому правительству.

6 июня Степана Разина казнили вместе с его братом.

После подавления движения Степана Разина в 1671 году на Дон прибыл полковник Григорий Косагов. Он привел Войско Донское к присяге на верность царю Алексею Михайловичу. Присяга рассматривалась как гарантия верной службы царю, установление более сильной, чем раньше, власти московского правительства над донскими казаками. Однако сношения Дона с Москвой, как и прежде, шли через Посольский приказ, и нигде в грамотах не указывается, что, приняв присягу, донские казаки «учинились в подданстве» России. Многие казаки считали, что, «поцеловав крест Алексею Михайловичу», они дали присягу на верность непосредственно царю, но не России и выполняли те распоряжения, что исходили непосредственно от царя, но не от бояр.

Русское правительство охотно привлекало донцов к любым военным действиям. А войн в тот период хватало. После завершения войны с Польшей в 1667 г. и перехода к России по Андрусовскому перемирию (закрепленному Вечным русско-польским миром 1686 г.) Левобережной Украины и Киева главными противниками России стали Турция и Крым. В 1675 г. донские казаки вместе с запорожцами и калмыками под общим командованием князя К. Черкасского ходили на Крым и разбили войска хана.

Во время Русско-турецкой войны 1676–1681 гг. атаманы Михаил Самаренин и Фрол Минаев руководили донцами в сражении под крепостью Чигирин (в 1678 г.). Другие казачьи отряды ходили морем на крымские и турецкие берега, оказывая помощь русским войскам.

Во время Крымских походов князя В.В. Голицына в 1687 и 1689 гг. казаки сражались и на суше, и на море. Особенно отличился атаман Фрол Минаев, разгромивший в 1687 г. крымских татар у речки Овечьи Воды.

Новый этап в жизни России начался с приходом на престол царя Петра.

Петр I решил покончить с турецкими и татарскими набегами на южные окраины России, а также овладеть выходом в Азовское и Черное моря. Первым шагом в решении этой нелегкой задачи стало взятие Азова. К участию в борьбе за Азов Петр I, конечно же, привлек Войско Донское, уже имевшее опыт взятия и обороны этого города.

Во время первого похода в 1695 г. и осады Азова казаки захватили две турецкие башни на донской протоке Каланча, перекрывавшие выход в море. Эти башни были хорошо укреплены и имели 34 пушки. Первую башню захватили 200 казаков-добровольцев. Захватив в первой башне орудия, казаки открыли из них огонь по второй башне, и турки ушли из нее.

Первый поход все равно оказался неудачным. Из-за отсутствия у русских флота не удалось блокировать город со стороны Дона и моря. Поэтому зимой 1695/96 г. на верфях в Воронеже Петр I организовал строительство флота, невиданное по размерам и скорости.

В мае 1696 г. Петр I получил известия, что турки в Азове усиливаются, к городу подходит турецкий флот. Против турецких кораблей были посланы многочисленные казачьи струги и русские галеры. В морском сражении казаки разгромили турецкий флот. Турки потеряли 9 судов и стали уходить. Казаки бросились за ними в погоню и захватили еще 2 корабля и 10 галер. Отныне Азов был прочно взят в тиски с суши и с моря. 17 июня начался штурм крепости, во время которого русские войска овладели одним бастионом, а донские казаки атамана Фрола Минаева и запорожцы Якова Лизогуба – другим. Положение турок стало безнадежно, и 19 июня они сдались.

Захваченный Азов на некоторое время стал важным административным центром на юге России.

Храбрость Войска Донского была оценена Петром I, и за участие во взятии Азова донцы получили от царя крепость Лютик на протоке Дона – Мертвом Донце. Однако эта царская любовь к казакам была недолгой.

После присоединения Азова к России Петр I решил поставить все Войско Донское под свой полный контроль. Особенно не нравилось ему, что казаки продолжали принимать на Дону беглых. Царь сам нуждался в людях, в рабочей силе, в рекрутах и не мог терпеть, что кто-то прячется от него на Дону. В Войско полетели распоряжения о высылке людей, пришедших на Дон после 1696 г., и о запрете принимать беглых, но казаки в них особо не вчитывались.

С начала XVIII в. разгорелся спор между Войском Донским и соседним слободским украинским Изюмским полком за земли по р. Северский Донец, где находились соляные промыслы. Донские казаки, которые занимались рыболовством, всегда нуждались в соли. Но русские власти склонялись в пользу Изюмского полка, опасаясь, что если промыслы окажутся в руках донских казаков, то там найдут приют и работу беглые со всей России.

В 1705 г. в Астрахани вспыхнуло восстание против петровских преобразований. Астраханцы обратились за помощью к донским казакам. Но те, наоборот, выступили против астраханцев и помогли царским войскам подавить восстание. Петр I был очень доволен Войском Донским, пожаловал казакам 20 тыс. рублей, знамя и другие знаки отличия. Но по вопросу о спорных землях с изюмцами Петр I оставался непреклонен.

Тогда в конце 1705 г. донские казаки во главе с атаманом Кондратием Афанасьевичем Булавиным силой изгнали Изюмский полк со спорных мест и сами стали там варить соль. В июне 1706 г. дьяк Горчаков с отрядом солдат прибыл на место конфликта разобраться в ситуации. Но Булавин с казаками арестовали дьяка, не дав ему расследовать дело, и отправили его в Воронеж, где и выпустили. Такое неповиновение вызвало гнев царя.

В сентябре 1707 г. на Дон прибыл крупный отряд под командованием полковника князя Юрия Долгорукого, чтобы ловить беглых в казачьих городках и отсылать на прежние места жительства. Сыск велся очень жестокими методами. Беглых ловили, клеймили, резали им ноздри и уши, заковывали в кандалы. Долгорукий, усердствуя, арестовывал не только беглых, но зачастую и старожилых казаков. Возмущенные донцы решили убить полковника. Возглавил заговорщиков К. Булавин.

В ночь на 9 октября отряд Долгорукого был разбит в Шульгинском городке на р. Айдар – левом притоке Северского Донца. Самого Долгорукого булавинцы убили, а солдат отпустили в Таганрог.

Когда все это произошло, старшины и войсковой атаман испугались царского гнева. Против казаков-повстанцев ими был направлен карательный отряд во главе со старшиной Ефремом Петровым. В ноябре в сражении у Закотного городка отряд Ефрема Петрова разбил силы Булавина. Сам Булавин бежал в Запорожскую Сечь.

Однако весной 1708 г. Булавин со своими казаками появился в верховых казачьих городках, собрал там сообщников, разбил отряд донских старшин на р. Лисковатке и вскоре без сопротивления овладел Черкасским городком. По постановлению Войскового круга были казнены старшины, выступавшие против Булавина, а 9 мая сам Булавин был избран войсковым атаманом.

Зная крутой нрав царя, булавинцы сделали попытку начать с ним переговоры и уверить, что теперь, сменив прежнего старшину, по-прежнему будут верно служить ему. Одновременно они двинули войско на Волгу, где захватили город Дмитриевск (Камышин) и осадили Саратов. Другое войско должно было сдерживать царские войска в случае их наступления на Дон. И еще один отряд сам Булавин готовил к походу на Азов.

Правительство направило против булавинцев полки регулярной армии, карательную экспедицию возглавил брат Ю. Долгорукого, лейб-гвардии майор князь Василий Долгорукий. В боях с войсками В. Долгорукого казаки потерпели поражение. Поход на Азов тоже закончился неудачей.

Пока шло сражение за Азов, в самом Черкасском городке старшины напали на Булавина и убили его. Потом они распространили слух, что Булавин застрелился. Самоубийство считалось страшным грехом, и церковь запрещала хоронить самоубийц на кладбищах.

Каратели Долгорукого двинулись по Дону, творя в городках суд и расправу. Казаки восстававших городков уничтожались поголовно. В городках, которые не восставали, убивали каждого десятого. Позже Долгорукий утверждал, что истребил 23 500 казаков. Никогда еще донское казачество не переживало такого разгрома.

Атаман Игнат Некрасов увел часть уцелевших повстанцев на Кубань, во владения крымского хана. Так за пределами России появились казаки-некрасовцы.

Разгром Булавинского восстания позволил русскому правительству упрочить свою власть на Дону. По указу Петра I от 18 декабря 1708 г. земля Войска Донского была включена в состав Азовской губернии. Часть земли по Северскому Донцу у казаков отобрали. Нового войскового атамана Петра Рамазанова назначил сам Петр I, не спрашивая мнения Войска. С 1718 г. избрание новых войсковых атаманов стало утверждаться царем, причем без права переизбрания Войсковым кругом. Наконец 3 марта 1721 г. Войско Донское было передано из ведения Иностранной коллегии в ведение Военной коллегии. Это, помимо прочего, означало включение Войска Донского в состав Российского государства и присоединение его земель к России.

С 1723 года на Дону был временно упразднен пост войскового атамана. Атаман стал называться «наказным» (назначенным по наказу), так как назначался царской властью.

Упало значение Войскового круга. Теперь его собирали главным образом для выслушивания царских указов и получения жалованья. В 1732 году Круг потерял право избирать походных атаманов, а с 1754-го – войсковых старшин. Власть сосредоточилась в руках атамана и канцелярии войсковых дел старшин.

Все это время казаки участвовали в войнах Российской империи, били ее врагов. В царствование императрицы Анны Иоанновны 2 тысячи казаков под командованием генерала Ласси участвовали в русско-польской войне в 1733 году. В 1736 году началась очередная русско-турецкая война, и шесть тысяч донских казаков атамана Фролова ушли сражаться с турками. Донские казаки первыми ворвались в крепость Очаков. В 1738 году вместе с генералом Ласси они ворвались в Крым. Это было первое вступление русских войск под командованием фельдмаршала Миниха на этот полуостров. Другой казачий отряд взял город Хотин.

Императрицу Анну Иоанновну сменила Елизавета Петровна. Войны империи продолжались. Шесть тысяч казаков участвовали в русско-шведской войне 1741–1743 годов.

Особо отличились донцы в знаменитой Семилетней войне против прусского короля Фридриха II. Впервые 16 тысяч донских казаков сражались так далеко от родины на землях Западной Европы. Невозможно перечислить все крупные сражения и мелкие бои, в которых они участвовали. Они были разведчиками, шли впереди русской армии, а в случае неудачи прикрывали ее отступление. В сражении при Гросс-Егерсдорфе, когда русская армия, застигнутая врасплох, не успела еще приготовиться к бою, казаки, очень искусно маневрируя, «лавой» сумели заманить знаменитых прусских драгун прямо на русскую артиллерию, и те понесли потери. В битве при Цорндорфе, окончившейся для русских неудачно, казаки все же сумели опрокинуть прусских гусар и захватить у врага восемь пушек.

В 1759 году полковник Луковкин со своими казаками в течение восьми дней опустошил всю Силезию. Здесь он несколько раз разбивал знаменитых «черных» гусар, которые носили название «бессмертных», так как их никогда еще не побеждали.

В 1760 году донские казаки участвовали в штурме Берлина, который капитулировал через пять дней. Здесь донцы захватили одежду Фридриха Великого (мундир, перчатки и пр.), которая теперь хранится в Историческом музее Петербурга.

В Семилетней войне казаки впервые сражались под началом А.В. Суворова. После ряда удачных набегов под командование Суворова передали семь казачьих полков.

В Семилетнюю войну отличились казачьи полки Ивана Грекова, Абросима Луковкина, Бориса Луковкина, Орлова, Поздеева, Попова, Серебрякова и других. Особенно прославился атаман Федор Иванович Краснощеков. За подвиги в этой войне Краснощекову были пожалованы сабля и грамота, а в 1763 году он получил звание генерал-майора в связи с похвальными отзывами пяти генерал-фельдмаршалов, под начальством которых он служил свыше 36 лет. Сами казаки считали Краснощекова колдуном, который якобы может заговаривать пушечные ядра и поэтому нисколько не боится артиллерийского огня противника.

За участие в Семилетней войне Войску Донскому было пожаловано большое белое знамя. В память о донских героях в 1904 году Донской № 6 полк был назван полком Краснощекова.

Знаки особого расположения к Войску бережно хранились казаками. Каждый царь прислал Войску Донскому особую грамоту с выражением своей признательности Войску за его службу, и в этой грамоте перечислялись казачьи заслуги перед Россией. Так делали Петр Первый, Анна Иоанновна и Екатерина Великая, и положено было, чтоб была грамота в нарочитом ковчеге и по праздникам церемониально вычитывал бы из нее старый дьяк. «Сие делается издревле для образования всему Войску», – объясняли казаки. Считалось, что жалуются эти грамоты «на несмертельную казакам и потомкам ихним память».

Много знамен, штандартов, грамот заслужили казаки. Но главнейшей регалией считали «боболев хвост» – символ Войска Донского. Представлял он собой белый бунчук. На древке светился золотой шар с двуглавым орлом, под ним свисал, струился по древку щелочно-белый конский хвост.

После Семилетней войны власть атаманов усилилась, а власть Войскового круга ослабела. После установления Петром I «Табели о рангах» некоторые старшины стали производиться в офицерские чины и выходить из подсудности Войску. Чин войскового атамана был пожизненно пожалован талантливому администратору и военачальнику Даниле Ефремову (сыну Ефрема Петрова), а в 1759 году за участие в Семилетней войне ему пожаловали и чин тайного советника, равный генеральскому. Одновременно власть атамана передавалась его сыну Степану Ефремову, чтобы тот правил по советам своего отца. Таким образом, власть на Дону превращалась в наследственную и бесконтрольную снизу. Данила и Степан Ефремовы постоянно ссорились, но власть все равно оставалась в руках одной семьи.

Данила Ефремович Ефремов пользовался особым доверием российской власти, так как был сыном известного старшины Войска Донского Ефрема Петрова, казненного Кондратием Булавиным после взятия им штурмом г. Черкасска в 1708 году.

Поскольку должности в Войске в то время все еще были выборными, сам Данила Ефремов вступил в Войско в звании рядового казака. Однако он быстро выдвинулся. 28 января 1707 года участвовал в нападении на главную квартиру Карла XII в Галиции. В том же году Ефремов был избран походным атаманом донских казачьих полков.

После смерти Петра Первого Данила Ефремов охранял границу на Северном Кавказе. В 1726 году служил в крепости Святого Креста, в 1727 году – в Низовом корпусе, в 1734 году – походным атаманом Низового корпуса, а в 1738 году – походным атаманом в корпусе генерал-фельдмаршала Ласси на реке Миус. В 1736 году, в царствование Анны Иоанновны, Ефремов был назначен войсковым атаманом, и в Указе Правительствующему сенату 4 марта 1738 года указывалось по этому поводу: «…оного войска старшину Данилу Ефремова за долговременную и ревностную его Нам и предкам Нашим службы в оный чин Войскового Атамана всемилостивейше жалуем».

Данила Ефремович был известен не только как отважный кавалерист и опытный военачальник, но и умелый дипломат, сумевший убедить калмыцкого хана Дундук-Омбо добровольно присоединить к России свои владения и присягнуть на верность русскому царю.

В 1749 году Ефремову был пожалован портрет императрицы Елизаветы Петровны с бриллиантами. В течение 15 лет Ефремов был войсковым атаманом Донского казачьего войска. По личному прошению Войскового атамана Елизавета Петровна уволила его с этой должности с присвоением армейского звания генерал-майора, а сына – Степана Даниловича Ефремова – назначила на должность отца, с тем чтобы он «в нужных делах, случающихся по граничному месту и по внезапных приключениях, по ордерам и наставлениям отца поступал».

В 1755 году Данила Ефремов вновь встал во главе Войска Донского.

Когда началась Семилетняя война, невзирая на преклонный возраст, Ефремов попросил разрешения отправиться в действующую армию. Ему было доверено командование донскими казачьими полками в Померании. После войны он был произведен в чин тайного советника. Как было сказано в императорской грамоте в 1759 году – «за добропорядочный поход через Польшу, за оказанные во время Померанской кампании дела, мужества и особенно за весьма исправную в войске дисциплину».

В 1760 году Данила Ефремов скончался и был похоронен в г. Черкасске у Преображенской церкви в хуторе Ратный.

Поехав представляться в Петербург, Степан Ефремов попал туда как раз во время «Петергофского похода», когда императрица Екатерина свергала своего мужа Петра III. Ефремов и его окружение поддержали Екатерину и были вознаграждены ее признательностью и доверием. Пользуясь этим, атаман и верхушка стали безнаказанно расхищать войсковую землю.

Правительство опасалось недовольства рядовых казаков такой политикой и слало на Дон разные комиссии, но не могло избавить казаков от безудержного «лакомства» разбогатевшей верхушки.

Особое недовольство правительства и Екатерины II донская верхушка вызвала тем, что стала укрывать на Дону бегущих из закрепощаемой Украины украинских реестровых казаков. Укрывали, конечно же, не даром – селили на своих землях и закрепощали. Крепостной гнет на Дону был гораздо мягче, чем в Центральной России или на Украине, и поток беглецов на Дон не иссякал.

Степан Ефремов стремился еще больше усилить свою власть на Дону, чем вызвал сильные подозрения в Петербурге. Донскую верхушку стали подозревать в попытках отделиться от России. Ефремова вызвали в Петербург; он под разными предлогами откладывал поездку. Его сподвижники ездили по станицам, подбивая казаков начать мятеж. Прибывший на Дон с проверкой генерал Черепов был арестован на круге как «умышляющий» на жизнь атамана и «выдан Ефремову головой».

Ефремов Черепова велел отпустить и написал в Петербург, что Дон готов восстать, и только он, Степан Ефремов, удерживает казаков от выступления.

Такая двуличная политика атаману не помогла. В 1772 году он был арестован и увезен в Санкт-Петербург. Большая часть казаков за Ефремова не заступилась, так как была недовольна его самовластьем и присвоением себе общих казачьих угодий.

В столице Ефремова приговорили к смертной казни, но Екатерина II помнила об участии атамана в «Петергофском походе» и заменила казнь ссылкой в Перновск.

Этот период для Войска Донского оказался достаточно тяжелым. В 1768 году началась новая война с турками. Донцы выставили 22 тысячи воинов, кроме того, 2 тысячи казаков во главе с А.В. Суворовым сражались в Польше с конфедератами и еще несколько отрядов действовали на Кавказе.

Казаки отличились в сражениях на берегах Дуная. А отряд походного атамана Серебрякова участвовал в покорении Крыма. Казаки вброд перешли залив Сиваш и ударили по туркам с тыла, когда русские войска пошли на штурм перекопских укреплений.

В этом сражении проявил себя молодой Матвей Платов, служивший ординарцем у командующего русской армией князя Долгорукого. В возрасте двадцати лет Платов за свои подвиги был произведен в войсковые старшины и назначен командиром казачьего полка.

И еще один донской герой высветился во время этой войны – Федор Петрович Денисов, командовавший одним из донских полков. Его казаки сравнивали с богатырями древности, а Екатерина II, которой он позже представлялся, назвала его «среброкудрым красавцем». Ф.П. Денисов сделал впоследствии блестящую карьеру и стал первым графом из донских казаков.

Случилось это при Павле I. Путь Ф.П. Денисова к графскому титулу и к чину генерала от кавалерии достоин всяческого уважения.

Федор Петрович Денисов происходил из казаков станицы Пятиизбянской и принадлежал к клану, который успешно конкурировал с «черкасней», низовыми казаками, которые, пользуясь своим проживанием в столице Войска, захватили в нем ключевые места. В службу Ф.П. Денисов вступил в 1756 году казаком и через полтора месяца был избран полковым есаулом.

Службу свою Ф.П. Денисов начинал на границе: в 1756 г. в Оренбурге в пограничном корпусе, в 1763 г. в Кизляре.

В 1770 году, во время войны с турками, он стал донским полковником.

В 1770 году до окончания войны с Донским казачьим полком участвовал в Кагульской баталии, затем был откомандирован с казачьими полками к Измаилу и разбил вышедшую из города партию в шесть тысяч человек, причем на месте положил до 1000, в плен взял 1700 человек и 12 знамен.

Далее он сражался при Измаиле и Килии, с донскими казаками и арнаутами взял крепость Татар-Бунар, а в ней 23 пушки и 15 знамен…

Чтобы перечислить все сражения, в которых участвовал Ф.П. Денисов, понадобится несколько страниц. Служебный рост его был стремителен. В 1773 г. он стал майором, в 1774 г. – бригадиром, в 1787 г. – генерал-майором, в 1795 г. – генерал-лейтенантом, в 1798 г. – генералом от кавалерии.

Во время очередной войны с турками он участвовал в штурме Очакова и находился при взятии оного, а оттоль с регалиями в С.-Петербург.

В 1789 г. разбил шведскую армию, причем в 1790 г. при Кирке Вилькеной прогнал неприятеля, состоящего из семи тысяч под командою самого короля шведского, и получил в добычу весь его обоз.

Во время восстания Костюшко, командуя передовым корпусом, Ф.П. Денисов напал на польское войско при реке Буге, разбил его и отбил семь батарей.

Вскоре он разбил и пленил самого Костюшко, генералов Каменского, Сираковского, Княгкевича, до 200 штаб– и обер-офицеров и до 3000 солдат, были взяты 22 пушки и 26 знамен.

По окончании этой экспедиции находился при свите Павла I и в 1798 г. стал в Лейб-казачьем полку командиром. Император Александр I в 1802 году возвел Ф.П. Денисова в графское достоинство.

За время своей службы Федор Петрович Денисов участвовал в 22 сражениях, казачьи полки под его командованием уничтожили более 50 тысяч солдат и офицеров противника, ими было взято в плен около 10 тысяч военнослужащих противника, в том числе шесть пашей и генералов, 161 знамя и 107 артиллерийских орудий.

Во второй половине ХVШ века казаки больше стали проявлять себя не как участники морских набегов, а как легкая конница. Они быстро освоили уникальный боевой порядок – лаву, который использовался в степи еще со скифских времен. На первый взгляд казачья конница была беспорядочно рассыпана, но наметанный взгляд мог определить звенья по 10–12 человек из казаков-«односумов», которые знали друг друга с детства и понимали все без слов. По беззвучному знаку командира они могли сомкнуться стеной. Рассыпаться, броситься слева или справа на перехват, налететь по очереди звеньями или все сразу. Каждое звено знало своего лучшего рубаку, он бросался первым, а остальные прикрывали ему тыл и бока. Лучшие казаки составляли «крылышки» построения, оберегали лаву от обхода, внезапной атаки, а лучшие из лучших держались сзади, были «маяком» – подвижным резервом, к которому прибегали в самом крайнем случае. В таком боевом порядке казачий полк был непобедим.

В 1774 году был заключен Кючук-Кайнарджийский мирный договор, по которому Россия получила выход в Черное море между устьями Буга и Дуная.

Успехи были бы еще более впечатляющими, если бы не вспыхнуло в России восстание под предводительством Пугачева, заставившее поскорее завершить войну с турками.

В 1771–1772 годах начались волнения в Яицком казачьем войске из-за наступления царской власти на казачьи права и привилегии. Но настоящий бунт начался, когда на Яике появился штрафованный и беглый донской казак Емельян Иванович Пугачев. До этого Пугачев участвовал в войне с турками и был заслуженно награжден чином хорунжего. Пугачев выдавал себя за чудом спасшегося императора Петра III. 15 сентября 1773 года вспыхнуло восстание яицких казаков, к которому присоединились башкиры. Восстание распространилось на все Поволжье и разрослось в целую крестьянскую войну. Пугачев даже взял Казань. Однако вскоре в сражениях с регулярными войсками Пугачев был разбит и стал отступать вниз по Волге, надеясь, что донские казаки присоединятся к нему.

Вступив на донскую землю, передовые отряды Пугачева, состоявшие из беглых, бродяг и разного рода разбойников, стали грабить донские станицы. Донские казаки в это время в большинстве своем воевали против турок, а оставшиеся были подняты старшинами «гонять самозванца Пугача». Донские старшины Луковкин и Иловайский выбили пугачевцев из донских станиц и вместе с регулярными войсками преследовали их.

Разбитый Пугачев бежал за Волгу, но был схвачен верхушкой яицких казаков из числа своих недавних сподвижников и выдан царскому правительству. В Москве Пугачева казнили.

Донские казаки в 70-е гг. ХVIII в. – 60-е гг. ХIХ в. Отечественная война 1812 года

После крестьянской войны 1773–1775 гг. правительство обратило внимание на положение казачьих окраин России, которые притягивали беглых крестьян. Правительство расправилось с яицким и запорожским казачеством. Но донское казачество было сохранено. Во-первых, донцы количественно превосходили в это время и яицких казаков, и запорожцев. Во-вторых, правительство крайне нуждалось в донцах, оно понимало пользу от пограничной и внутренней службы донских казаков. В-третьих, донское казачество превращалось в замкнутое привилегированное сословие. В-четвертых, донцы доказали свою верность во время разгрома Запорожской Сечи, учиненной генералом Текели (сербом на русской службе), – три донских полка участвовали в этой операции и в качестве трофея, по преданию, привезли на Дон и повесили в Черкасском войсковом соборе паникадило (люстру) из войсковой церкви запорожских казаков.

В то же время Войско Донское было одним из главных очагов ряда восстаний, родиной С. Разина и Е. Пугачева.

14 февраля 1775 г. начальник всей легкой кавалерии и иррегулярных войск Г.А. Потемкин представил Екатерине II предложения о коренных реформах в Войске Донском и получил ее одобрение.

Над Войском поставили атаманом «испытанного и верного» начальника. Выбор пал на старшину А.И. Иловайского, который отличился в поимке Е. Пугачева. Его сподвижник Луковкин получил вторую по старшинству в Войске должность войскового судьи.

Алексей Иванович Иловайский до своего атаманства ничем особым не выделялся. Участвовал в Семилетней войне 1756–1763 гг., в русско-турецкой войне 1768–1774 гг. В чине сотника отличился в сражении под Кагулом. В 1774 г. участвовал в подавлении восстания под предводительством Е.И Пугачева и в пленении самого Пугачева. Последнее событие, преследование разбитого Пугачева, совершенное Иловайским с большой напористостью и неутомимостью, и захват вождя повстанцев возвели А.И. Иловайского на вершину его карьеры. В 1775 г. он был произведен в полковники с назначением войсковым атаманом Донского казачьего войска. В 1776 он был произведен в генерал-майоры. Затем он участвовал с донскими казаками в русско-турецкой войне 1787–1791 гг. и в войне с польскими конфедератами. В 1796 году был произведен в генералы от кавалерии, но в том же году умер.

Гражданские дела были отделены от военных и переданы в ведение Войскового гражданского правительства, которое должно было подчиняться начальнику иррегулярных войск (Г.А. Потемкину) и состоять из войскового атамана и шесть старшин (четыре – выборных Войском, два – назначались Потемкиным). Членам гражданского правительства устанавливалось регулярное жалованье. Власть войскового атамана сильно ограничивалась и находилась под личным контролем Потемкина.

Г.А. Потемкин считал необходимым дать донскому старшине равные с русским дворянством права и просил всем войсковым старшинам присвоить штаб-офицерские чины и распространить на казачьих штаб-офицеров правила, установленные в Табели о рангах. Все старшины, командовавшие в походах полками, приравнивались к армейским штаб-офицерам. Казачий полковник становился «пониже майора, но повыше капитана».

Войско Донское было превращено в административную единицу Российской империи, с сохранением незначительных особенностей. Войсковой круг потерял свое значение. Вся власть сосредоточилась в руках войскового атамана и старшинской верхушки, важнейшие представители которой составляли Войсковое гражданское правительство. Атаман и Войсковое правительство в своих действиях должны были руководствоваться общероссийским законодательством и подчиняться органам верховной власти.

Окончательное размежевание земли, закрепленной за Войском Донским, произошло при императрице Екатерине Великой. Была составлена карта земель, отводимых Войску в «бесспорное на вечные времена владение».

В итоге войсковая территория на рубеже ХVIII и Х1Х веков имела 500 верст в поперечнике и граничила с губерниями: Екатеринославской, Слободско-Украинской, Воронежской, Саратовской, Астраханской, Кавказской и Таврической. Войско имело 119 станиц, 1722 хутора, помещичьих слобод – 49 (учитывались те, что с церквами), поселков – 206.

Населения мужского пола – 184 тысячи 340 душ. Из них служилых до 40 тысяч душ. Донские казаки были способны выставить 80 полков, имея в штате, по указу 1798 года, 501 саблю на полк.

Войско представляло собой огромную самоуправляющуюся общину. Хозяйство войсковое было разнообразно, но мало устроено. Имелось мельниц – 331, винокурен – 8, рыбных заводов – 39.

Хлебопашество среди казаков развивалось слабо. По-над Миусом, возле Аксая и вверх по Дону, примерно до Цимлы, сеяли пшеницу. Основным занятием оставалось скотоводство, и сенокосы имелись по Войску повсеместно. Пшеницу казаки сбывали в таганрогском порту. Существовало лесное хозяйство, но развивалось оно лишь в Верхних станицах. На территории Войска росли Миусские леса, но они были взяты казной и почти истреблены при строительстве Черноморского флота.

В низовьях Дона и до Нижне-Чирской выращивался виноград. Выше по Дону он вымерзал.

Главным промыслом оставлась рыбная ловля. Рыба красная и белая ловилась зимой и весной в Дону, гирлах и в Азовском море. Вывозились рыба свежая, соленая и мерзлая, красная икра, клей и вязига.

Ремесла на территории Войска существовали в зачаточном состоянии. В Черкасске находились два завода для изготовления фруктовой водки да три завода для изготовления сальных свечей.

Сукноделие было развито слабо, готовилось лишь сермяжное сукно.

Войску принадлежали Маноцкие соляные озера, соль в основном шла на соленье рыбы.

Торговля в Черкасске шла постоянно, в основном торговали шелком и сукном из Москвы и из Польши. Второй по значимости порт на Дону – Качалинский. Оттуда вниз по Дону спускали канат, гвозди, хлеб, кожи, икру, коровье масло, лес, дрова в Черкасск и в Таганрог.

Дон был известен своими ярмарками. Урюпинская открывалась на Покров, Луганская, Мартыновская и Аксайская – на Троицу.

Пользуясь бесконтрольностью снизу и удаленностью центральной российской власти, Войсковое гражданское правительство дало в руки старшин слишком большую власть. К началу 90-х гг. XVIII в. произвол и беззаконие старшин приняли невиданный размах.

Военное командование тоже не особо считалось с донскими казаками. Командовавший на Кавказе генерал Гудович своей волей оставил три отслуживших свой срок донских полка на Линии, чтоб они стали здесь постоянными переселенцами и «выписали» с Дона свои семьи на Кавказ.

Рядовые казаки тоже не привыкли терпеть глумление и издевательства. Все три полка явились в Черкасск и потребовали у донского гражданского правительства объяснений. Войсковое правительство не могло предотвратить начавшихся на этой основе в 1792 г. крупных волнений донских казаков, и из Петербурга был прислан приказ направить на Дон около 10 тыс. солдат регулярной армии для устрашения.

В Манифесте от 6 июля 1797 г. новый император Павел I объявил, что готов сохранить в целом «все прежде бывшие постановления Войска Донского» и похоронить все перемены в жизни казачества, сделанные по воле Потемкина. Было ликвидировано Войсковое гражданское правительство и восстановлена Войсковая канцелярия.

Очередная война с турками породила новых героев. Еще до войны, готовя театр военных действий, донские казаки помогали выселять за Волгу ногайскую орду, но орда взбунтовалась, и донцы под командованием А.В. Суворова орду разгромили и практически истребили. Когда началась война, большинство донских казаков составили основу Кубанского корпуса (27 донских казачьих полков), они должны были нанести удар на Анапу против турок и черкесов. Несколько полков были приданы Екатеринославской и Украинской армиям, чтобы действовать на Украине и на Дунае.

Три казачьих полка – В.П. Орлова, И.И. Исаева и П.Д. Иловайского под командованием А.В. Суворова участвовали в обороне Кинбурна.

Донские казаки принимали участие и в штурме крепости Очаков 6 декабря 1788 г. Героем летней кампании 1789 г. был М.И. Платов, который из донских казаков и местных жителей сформировал новое войско – Екатеринославское (или Новодонское) казачье.

Платов громил турок при Каушанах. Донские казаки во главе с атаманом М.И. Платовым участвовали в штурме крепостей Паланка, Аккерман, Исакча и др., где были взяты огромные трофеи.

В конце 1790 г. русские войска вышли к Дунаю и остановились у крепости Измаил, которую оборонял 40-тысячный гарнизон при 200 орудиях. Русский осадный корпус состоял из 35 тыс. человек, в том числе – 11 тыс. конницы и 12 тыс. казаков.

Руководить войсками под Измаилом Потемкин прислал А.В. Суворова. Суворов решился на штурм Измаила. Части были разделены на девять штурмующих колонн, четвертую и пятую колонны составили казаки. Шесть колонн должны были идти с суши, три – со стороны Дуная. Суворов после взятия крепости говорил, что «на такой штурм можно решиться один раз в жизни».

А.В. Суворов составил обстоятельный план штурма крепости. Донские казаки, объединенные в две колонны, под командой бригадиров В.П. Орлова и М.И. Платова должны были действовать в пешем строю на левом крыле атаки. В.П. Орлову предписывалось с двумя тыс. казаков идти на приступ Тенгадарского укрепления. Платову с пятитысячной колонной донских казаков было приказано штурмовать крепостной вал между Бендерскими и Килийскими воротами. По сигналу донцы бросились на стены с одними укороченными пиками. После жестокого боя крепость пала.

За штурм Измаила наградами были отмечены бригадиры Василий Орлов и Матвей Платов, командиры полков Петр и Иван Денисовы, Николай Иловайский. На приеме в Зимнем дворце в честь взятия крепости Измаил присутствовал и М.И. Платов, удостоенный ордена Св. Георгия III степени.

Турки стали оттягивать свои войска к Мачину и к началу летней кампании 1791 г. сосредоточили там до 30 тыс. человек. Г.А. Потемкин решил перенести военные действия за Дунай. Войска пошли на Мачин. В авангарде шли шесть донских полков под командованием Василия Орлова, Алексея Иловайского, Ивана Грекова, Никиты Астахова, Петра и Андриана Денисовых. По пути следования к месту сражения казаки уничтожили не менее двух тысяч турок. Турки не выдержали и до решающего сражения обратились в бегство. За эти подвиги 20 донских военачальников были удостоены именных золотых медалей с изображением императрицы.

В результате победы в этой войне Россия утвердилась на берегах Черного моря.

В 1788–1790 годах разразилась новая война со Швецией. Основные силы русской армии сражались на юге, и отражать шведское нападение пришлось «подручными средствами». Вместе с пехотой шведам противостояли два донских казачьих полка, Леонова и Поздеева.

В 1790 году мир был подписан. Каждая из сторон осталась в прежних границах.

Гораздо больше случаев прославиться имели казаки во время военных действий в Польше в ходе второго и третьего разделов этой страны.

Бои начались в марте 1794 года. В сентябре русские войска под командованием А.В. Суворова перешли в решительное наступление. Казачий полуторатысячный авангард полковника И. Исаева при подходе к Варшаве атаковал пять тысяч поляков. В завязавшемся сражении казаки опрокинули польскую кавалерию и в конном строю взяли польские полевые укрепления.

После капитуляции Варшавы казаки продолжали преследовать поляков. Командующий войсками донской генерал Федор Петрович Денисов принудил поляков без боя сложить оружие.

Военные действия закончились в 1795 году с отречением польского короля Станислава Понятовского.

А имя генерала графа Ф.П. Денисова в 1904 году было присвоено 11-му Донскому казачьему полку.

Вступление на престол императора Павла I ознаменовалось двумя важными событиями – созданием гвардейских казачьих частей и оформлением казачьего дворянства.

Еще в 1775 году были созданы два казачьих формирования, ставших впоследствии гвардейскими. 14 февраля на Дону сформировали Особый войска Донского атаманский полк, личный полк донского атамана, имевший десятисотенный состав, куда отбирались казаки из лучших донских родов. А 20 апреля в казачий Петербургский легион, состоявший из чугуевских казаков, включили лучших донских казаков, затем их переформировали в Придворную донскую казачью команду. Позже, в 1793 году, из донских казаков сформировали казачий полк Гатчинских войск наследника цесаревича Павла Петровича. Теперь же, когда в 1796 году Павел I вступил на престол, казачий полк его Гатчинских войск объединили с Придворной казачьей командой и с гусарской командой. Таким образом, был создан единый казачий гусарский полк. В 1798 году казаков выделили из состава этого полка и создали лейб-гвардии казачий полк. Позже в состав лейб-гвардии казачьего полка включили Черноморскую гвардейскую сотню.

Стремясь к единообразию во всем, Павел I «за ревность и службу» Войска Донского признал за всеми донскими чиновниками права великороссийского дворянства. Казачий полковник сравнялся с армейским полковником, войсковой старшина сравнялся с майором, есаул – с ротмистром, сотник – с поручиком, хорунжий с корнетом. Фактически каждый донской офицер получил повышение на два чина. Пришлым крестьянам, жившим у донских помещиков, запрещалось уходить от своих новых хозяев. На Дону стало складываться крепостное право.

Одним из направлений внешней политики России конца XVIII в. была борьба с Великой французской революцией 1789 г., которая создала угрозу распространения революционных беспорядков и среди других народов. Против Франции создавались военные коалиции европейских стран (Англия, Австрия, Пруссия и др.). Россия, занятая войнами с Турцией, Швецией и польским вопросом, не принимала участия во французских делах. Со вступлением на престол императора Павла I политика стала меняться. Атаману Войска Донского генералу Орлову было приказано собрать 22 полка и двинуться с ними к западной границе.

Против Франции создается мощная европейская коалиция. Павел I создал три корпуса. Корпус Римского-Корсакова назначался для помощи австрийцам в Швейцарии, другой – генерала Германа – в Голландию для совместных действий с английскими войсками. Третий корпус под командованием Розенберга назначался для совместного похода с австрийскими войсками в Италию.

Атаман Войска генерал Орлов, выступивший с 22 полками, получил приказание выслать шесть полков в корпус Розенберга, два полка – в корпус Римского-Корсакова и два полка – в дивизию генерала Дерфельдена, которая впоследствии присоединялась к армии Суворова в Италии. Для экспедиционного корпуса в Голландию назначались три сотни лейб-гвардии казачьего полка. По просьбе австрийского императора командующим союзными русско-австрийскими войсками был назначен А.В. Суворов.

Суворов, соединившись с австрийской армией, быстро перешел в наступление. Донские казачьи полки направлялись для захватов стратегических пунктов и всегда находились в составе авангарда.

В первом же сражении на р. Адда отличились казачьи полки А.К. Денисова (племянника Ф.П. Денисова), Грекова и Молчанова.

Следующее крупное сражение произошло в районе Тортоны, где снова отличился полк А.К. Денисова. За это сражение Денисов удостоился командирского ордена Св. Иоанна Иерусалимского.

Казачьи полки Грекова, Молчанова и Семерникова отличились в сражениях на берегах рек Тидона и Треббиа.

Под Треббией донцы, пройдя по жаре долгий и невыносимо трудный путь, успели на помощь союзникам-австрийцам и атаковали французских союзников – поляков. Еще два дня шел жестокий бой с переменным успехом. Измотанные лошади казаков ложились на землю прямо под седлами и отказывались от еды. В конце второго дня донцы пошли в последнюю атаку, причем лошади могли двигаться только рысью, и, наконец, опрокинули врага.

А.В. Суворов решил завершить разгром врага энергичным преследованием. В искусстве погони за отступающим противником донцам не было равных. На всем пути неудержимой скачки они «сих трусливых героев немножко пощупали».

Следующее крупное сражение, продолжавшееся 15 часов, произошло у города Нови. Здесь особенно проявилось военное искусство донских казаков, которые, рассыпавшись по равнине, заманивали врага, а ночью, после победоносного сражения внезапным налетом на утомленный французский лагерь добили французов и взяли в плен несколько генералов (среди них оказался знаменитый впоследствии маршал Груши).

Почти вся Северная Италия была освобождена от французов. Но в это время в Швейцарии австрийцы оставили на явную гибель русский корпус А.М. Римского-Корсакова. Пришлось спешить ему на помощь.

Войска А.В. Суворова совершили выдающийся альпийский переход через Сен-Готардский перевал.

Денисов с казаками был оставлен у подножия прикрывать тыл армии. Из полков было взято только 500 пеших казаков. Авангардом, в составе которого были егеря и пешие казаки, командовал князь П.И. Багратион. Под его командованием казаки участвовали в боях за Сен-Готард и Чертов мост и помогли армии выйти на равнину. К этому времени Денисов, прикрывавший армию с тыла, был переброшен в авангард. На помощь французам подошли новые части, которые перешли в наступление. Русские бросились в штыки, а Денисов, обогнав пехоту, атаковал в конном строю. Казаки погнали французов конной атакой. После этих боев А.В. Суворов назвал А.К. Денисова «учителем военных правил».

Адриан Карпович Денисов, племянник Федора Петровича Денисова, поступил на военную службу в 1776 году, когда ему было всего 12 лет. Боевое крещение получил в Польше в 1783 году. В 1788 году, во время войны в Турции, будущий войсковой атаман отличился в боях при Кипбурне и Варнице.

В 1789 году за заслуги во время боевых действий с турецкими войсками на Сальче Денисов был произведен в премьер-майоры.

В 1790 году он водил казачий полк па штурм крепости Измаил в колонне генерала Орлова. Денисов первым взошел на бастион. За этот подвиг по представлению Суворова командир казачьего полка был награжден орденом Святого Георгия IV степени.

После боя под Мачином Адриан Карпович получил золотую медаль. Орденом Святого Владимира IV степени он был награжден за боевые действия в Польше. В 1794 году во время боев с польскими конфедератами Денисов получил два ранения – в руку и шею, участвовал в пленении Костюшко, взятии Праги и Варшавы. За эту кампанию он был награжден прусским орденом «За военные достоинства» и золотой саблей.

Полководческий талант Денисова с новой силой проявился в 1799 году во время итальянского похода. В этот период А.К. Денисов, будучи походным атаманом во главе 8 казачьих полков, принял участие в сражениях: под Бергамо (который был взят одними казаками), Миланом, Маренго и Нови. В знаменитый поход через Альпы донские казаки шли тоже под командованием Денисова. За итальянский поход Адриан Карпович был произведен в генерал-майоры и получил ордена: Святой Анны II степени, командорский крест Иоанна Иерусалимского, Святой Анны II степени, украшенный алмазами, и Святой Анны I степени.

В 1807 году Денисов находился в действующей армии в Пруссии. За удачную лихую атаку казачьих полков при Гейльсберге он был награжден золотой саблей, украшенной алмазами.

Из Пруссии Адриана Карповича перевели в молдавскую армию, где он командовал шестью казачьими полками, составлявшими авангард корпуса Платова. За успешный штурм турецкой крепости Кюстенджи походный атаман Денисов в 1810 году был награжден орденом Святой Анны I степени с алмазами.

29 июля 1812 года он был назначен наказным атаманом Войска Донского и занимался формированием казачьих частей, принявших участие в Отечественной войне 1812 года.

В 1813 году А.К. Денисов был произведен в генерал-лейтенанты. Вскоре после смерти М.И. Платова А.К. Денисов возглавил Войско Донское, но не сошелся характерами с будущим военным министром Чернышевым и ушел в отставку.

В Альпах русские войска и, естественно, казаки преодолели неимоверные трудности. Без крова, без пищи, без огня приходилось ночевать донцам на снегу под скалами. Они ставили лошадей в кружок, головами к центру, а сами садились в середину и грелись ночью конским дыханием.

Швейцарский поход Суворова закончился. «Русский штык прорвался сквозь Альпы». Русские части стали собираться в Баварии, туда же прибыли и остатки корпуса Римского-Корсакова.

Вскоре в русской политике произошло резкое изменение. Император Павел I порвал со своими бывшими союзниками и начал сближение с Бонапартом. Русским войскам было предписано возвращаться из Австрии в Россию.

После двухлетнего похода Денисов с 10 полками прибыл на Дон. Имя А.К. Денисова в 1904 году было присвоено 7-му Донскому полку. А имя самого А.В. Суворова тогда же получил 1-й Донской казачий полк. Донским казакам вскоре предстоял новый поход – завоевание Индии.

Павел I помирился с республиканской Францией и автоматически вступил в конфликт с англичанами. Опасаясь английского морского нападения, Павел I решил нанести удар в наиболее болезненное для англичан место, а именно послать экспедицию в Индию, «жемчужину в короне Британской империи».

1 января 1801 года Войско Донское получило царское распоряжение совершить всеобщий поход через Хиву и Бухару на реку Инд. Мимоходом донцы должны были завоевать Хиву и Бухару. В Индии казакам предстояло разбить англичан и индийский «торг обратить к нам». На поход казна выделила 1 миллион рублей, который казаки должны были вернуть впоследствии за счет добычи.

Поход возглавил сам войсковой атаман В.С. Орлов. Выступили 21 февраля и двигались в четырех колоннах под командованием Денисова, Бокова, Бузина и Платова. Всего в поход ушли 22 тысячи казаков, разделенные на 41 полк и 2 артиллерийские роты. Боеспособных на Дону осталось всего 500 человек.

За три недели казаки прошли более 700 верст. У верховий реки Иргиз их догнал гонец с известием о смерти Павла I и о прекращении похода.

Оренбургский поход стал своеобразным смотром боеготовности и мобильности Войска Донского, которое за короткий срок в полном составе смогло выступить в беспрецедентный поход с целью завоевания Индии.

После смерти Павла I на престол взошел император Александр I. На Дону тоже произошли изменения. Вместо умершего атамана Орлова войсковым атаманом стал Матвей Иванович Платов.

В первые годы правления Александра I было издано Положение о Донском Войске. Отныне по военным делам казаки подчинялись Военной коллегии (затем – министерству), по гражданским – Правительствующему сенату. Правление Войска Донского состояло из войскового атамана, двух непременных членов и шести асессоров. Войсковая канцелярия делилась на три экспедиции: Военную, гражданскую и экономическую. Высшие чиновники правления (за исключением атамана, выбиравшегося царем) частично назначались, частично выбирались самой казачьей верхушкой – казачьим дворянством.

Тогда же было принято Положение о военной службе донских казаков. Донское войско должно было иметь 80 полков. В каждом полку – по 578 человек. Срок службы – 30 лет (25 лет полевой службы и 5 лет внутренней). Вводилась единая форма одежды.

Начало царствования Александра I ознаменовалось перенесением в 1805 году войскового центра в новый город, который войсковая верхушка хотела назвать Александр-Черкасск, но по желанию царя было дано название Новый Черкасск. Официально причиной переноса города считались ежегодные наводнения, которые превращали стоявший на острове Черкасск в «Донскую Венецию». Новое место выбрали на высокой горе вдали от Дона. На самом же деле инициатор переноса города, атаман М.И. Платов, стремился выйти из-под контроля старой донской верхушки, безраздельно господствующей в Черкасске, и сплотить вокруг себя новую служилую, пожалованную царем верхушку.

Предстояло осваивать ставшие безопасными после уничтожения Ногайской Орды и подписания мира с турками земли за Доном, прикрыть Георгиевский тракт, тянущийся от Дона на Ставрополь. Но казаки за Дон шли неохотно, и Платов нашел выход.

Из 4 тысяч малороссиян (украинских реестровых казаков, убежавших на Дон) были созданы четыре новые станицы на новых задонских землях – Махинская (ныне – Ольгинская), Мечетинская, Кагальницкая и Егорлыкская.

Начало царствования Александра I прошло в многочисленных войнах. В 1805 году Россия начала войну против наполеоновской Франции в союзе с Австрией и Англией. В походе приняло участие 11 казачьих полков.

Австрийские войска были разбиты Наполеоном еще до подхода русских войск М.И. Кутузова. Армия Кутузова стала отступать. Находившиеся в арьергарде князя П.И. Багратиона казачьи полки Сысоева и Ханженкова приняли участие в знаменитом сражении под Шенграбеном, где 5 тысяч русских воинов остановили 30-тысячное войско неприятеля. За это сражение казаки получили в награду Георгиевские знамена, которые с того времени стали одной из важнейших наград в русской армии.

Генеральное сражение под Аустерлицем Наполеон выиграл, но казаки геройски сражались, прикрывая отступление армии. Особенно отличился лейб-гвардии казачий полк, прикрывавший отход гвардейских частей.

После поражения Австрия вышла из войны, но против Наполеона выступила Пруссия. Следующую военную кампанию 1806–1807 гг. казаки вели на ее территории. Общее руководство 16 донскими полками осуществлял М.И. Платов. Под его командованием казаки участвовали в сражении под Прейсиш-Эйлау, навязали французам в зимних условиях партизанскую войну и начисто истребили французскую легкую кавалерию.

Восстание поляков, участие польской конницы в боях на стороне французов выправили положение. Французы перешли в наступление. М.И. Платов и А.К. Денисов прикрывали отход русской армии и изматывали врага арьергардными боями. Летом 1807 года Наполеон все же нанес русской армии поражение под Фридландом, и Александр 1 вынужден был подписать мир в Тильзите.

За подвиги в этой войне 200 казаков получили введенный тогда в России знак отличия военного ордена – Георгиевский крест.

После подписания мира с Францией 15 донских полков были переброшены на Дунай, где с 1806 года шла война с Османской империей. За время этой войны казаки под командованием М.И. Платова отличились под Гирсово и Россевато, где Платов практически силами одних казаков разбил большой турецкий корпус. Еще одним сражением, где отличились донцы, руководил М.И. Кутузов: под Рущуком он отбил наступление турок, затем заманил врага на северный берег Дуная, окружил и принудил сдаться. В 1812 году война с турками закончилась.

В 1808–1809 гг. четыре донских полка, среди них лейб-гвардии казачий, участвовали в войне со Швецией и отвоевали Финляндию. Особенно отличились казаки во время перехода по льду Ботнического залива и в бою за Аландские острова.

Шведы увидели русские войска под стенами Стокгольма, запросили мира и уступили России Финляндию.

Во время этой войны возникла одна легенда. Как-то ночью сотня донских казаков по неосторожности была вырезана спящей местными жителями (финнами). С тех пор якобы каждый год в одну и ту же ночь люди видели всадников-призраков, несущихся по небу над Финляндией в сторону родного Тихого Дона.

Новое великое испытание ждало донских казаков в 1812 году.

В июне 1812 года войска Наполеона, собранные по всей Европе, напали на Россию.

Донское казачество приняло самое активное участие в борьбе против наполеоновских войск. Накануне вторжения французских войск в составе русской армии находилось 65 донских казачьих полков, из которых 27 полков и 2 конно-артиллерийские роты под общим командованием генерала от кавалерии войскового атамана М.И. Платова несли аванпостную и сторожевую службу на границе с Австрией и Польшей.

Французские силы намного превосходили силы русской армии, и русским на начальном этапе войны пришлось отступать.

В это время донские казаки под командованием М.И. Платова, прикрывавшие отступление армии князя П.И. Багратиона, одержали первые победы над французскими войсками. 27 июня 1812 г. у деревни Мир арьергард Платова разгромил зарвавшийся авангард французов, состоявший из двух бригад польской кавалерии. Поляки попались в «вентерь», устроенный им казаками. Специальный казачий отряд «раздразнил» поляков и бросился удирать. Поляки преследовали. Казаки проскакали через деревню, преследующие поляки – за ними и в деревне на узких улицах смешали свои боевые порядки. А за деревней казачьи полки, стоявшие в укрытии, внезапно напали на потерявших строй поляков со всех сторон и начали рукопашную.

На следующий день история повторилась. Поляки вновь понесли большие потери.

Еще несколько раз настигали Платова французы и поляки и снова оказывались разбиты и отброшены. Один раз они все же напали врасплох на платовский лагерь, стоявший на берегу болотистой речки, сбили охранение, и казалось, что казакам спасения нет: берега заболоченные, через речку всего один мост. Платов сказал: «Не топиться же нам, ребята» и засел со всеми, кто был под рукой, в густых прибрежных кустах, а когда поляки налетели, устроил в кустах всеобщую свалку. Поляки отскочили, стали перестраиваться, донцы же в это время быстро и в порядке ушли за речку, перевезли по единственному мосту артиллерию и с противоположного берега ударили по полякам из пушек.

Остановив французский авангард, Платов со своими казаками устремился, обгоняя армию Багратиона, на соединение с 1-й русской армией М.Б. Барклая де Толли и фактически проложил для Багратиона путь на соединение с Барклаем де Толли.

После соединения казаки снова отличились при Молевом болоте, «потрепав» конницу французского генерала Себастьяни.

Прикрывая дальнейшее отступление русской армии, казаки отступили к Москве. Здесь под стенами Колоцкого монастыря смертью храбрых пал донской генерал Иван Кузьмич Краснов 1-й, который за временным отъездом М.И. Платова в Москву занял его место. Последними словами И.К. Краснова, обращенными к сменившему его генералу Иловайскому 5-му, были: «Отражай! Гони неприятеля, и я радостно умру!» В 1904 году имя генерала Краснова было присвоено 15-му Донскому казачьему полку.

В Бородинском сражении 26 августа 1812 г. в составе русской армии участвовали 20 казачьих полков и 2 конно-артиллерийские роты. 25 августа войсковой атаман М.И. Платов, возвратившийся из Москвы, вступил в командование донскими казачьими полками.

14 казачьих полков и 2-я рота донской конной артиллерии войскового старшины П.В. Суворова составляли корпус под командованием самого М.И. Платова и стояли на правом фланге русской позиции.

8 казачьих полков входили в отряд генерала А.А. Карпова на левом крыле русской армии и прикрывали направление на Москву по Старой Смоленской дороге у д. Утицы.

1-я рота донской конной артиллерии майора П.Ф. Тацина была придана 2-й сводно-гренадерской дивизии генерал-майора М.С. Воронцова и сражалась на Багратионовых флешах.

26 августа Наполеон нанес главный удар по левому флангу русских войск на село Семеновское и Курганную высоту (батарею Раевского). Одновременно в обход д. Утицы в тыл русской армии был направлен польский корпус маршала И. Понятовского.

Весь день донские казаки А.А. Карпова сражались с поляками Понятовского, не давая им обойти русские позиции.

На правом фланге казаки Платова получили приказ М.И. Кутузова совершить «диверсию» во фланг и тыл неприятелю. Рейд казаков атамана М.И. Платова сыграл важную роль во всем Бородинском сражении. Казаки внезапно появились на левом фланге французов, сбили их конницу и стали угрожать тылам. В то же время Платов не показывал французам свои основные силы, прятал их в лесу. Его 6 тысяч казаков вряд ли всерьез повлияли бы на 135-тысячную армию Наполеона. Но Наполеон не знал истинных сил Платова, стал собирать против него силы и на два часа остановил атаки на решающем направлении. Русское командование использовало это время, чтобы подтянуть к опасным местам свои резервы.

Все атаки французов в тот день были отбиты. Но в ночь после сражения главнокомандующему становилось ясно, что необходимо оставить позиции при Бородине и отступать к Москве, изматывая противника в тяжелых арьергардных боях. Казакам поручалось вводить противника в заблуждение, наблюдать за его передвижением и прикрывать отступление русской армии. Командовать арьергардом было поручено М.И. Платову.

После оставления Москвы казаки активно действовали в арьергарде, скрыли от французов направление движения русской армии.

Целыми полками казаки отправлялись в распоряжение командиров партизанских отрядов, которые «расхищали» французскую армию, не давали ей собрать продовольствие и фураж.

Развернувшаяся борьба русского народа против наполеоновских войск вызвала стихийное создание отрядов народного ополчения, массовый сбор денег, продовольствия и снаряжения для армии. В ответ на призыв правительства на Дону в короткие сроки были сформированы 26 казачьих полков, которые под командованием генерал-майора А.В. Иловайского 3-го прибыли 29 сентября под Тарутино. Седые старики и безусые юноши были здесь в одном строю.

В первом же сражении под Тарутином получившие подкрепление донцы разбили авангард французов под командованием маршала Мюрата. Нападение было внезапным. В бою участвовали практически одни казаки. Они дважды проскакали через весь французский лагерь, посеяли панику и чуть не захватили в плен Мюрата.

Наполеон, не дождавшись мира после вступления в Москву, вынужден был со своей армией покинуть древнюю русскую столицу. Партизан Сеславин, имевший в своем отряде казачий полк из ополчения, сразу же сообщил Кутузову, что Наполеон ушел из Москвы и движется на юго-запад.

Донские казаки из отряда Ф.Ф. Винценгероде первыми вошли в город, спасали его от разрушения и пожаров, предотвратили взрыв Кремля.

Под Малоярославцем французская армия, стремившаяся на юг, в плодородные губернии, была остановлена. В ночь после боя генерал Иловайский с казаками донского ополчения был послан в набег и во время этого рейда случайно натолкнулся на Наполеона, который с конвоем конной гвардии объезжал позиции. Казаки просто не представляли, что перед ними может быть Наполеон, их основная масса проехала мимо, лишь боковое охранение подралось с французами и чуть не захватило Наполеона со всем его штабом в плен.

После этого случая французская армия отказалась от мысли прорваться на юг и стала отступать на запад. Вскоре отступление превратилось в бегство.

Казаки уничтожали остатки французской армии, захватывали в боях последние французские пушки и обозы. Во время этого преследования из Петербурга пришел указ о возведении генерала от кавалерии М.И. Платова в графское достоинство.

Победа при Колоцком монастыре 19 октября 1812 г.

Гравюра с рис. Д. Скотти, 1814 г. (РОМК)

В декабре 1812 г. донские казаки перешли границу Российской империи – начался освободительный поход русской армии. Оценивая участие донского казачества в Отечественной войне, М.И. Кутузов писал: «Почтение мое Войску Донскому и благодарность к подвигам их в течение кампании 1812 года, которые были главнейшей причиной к истреблению неприятеля, лишенного вскоре всей кавалерии и артиллерийских лошадей, следовательно, и орудий, неусыпными трудами и храбростью Донского Войска; сия благодарность прибудет в сердце моем… Сие чувствование завещаю я и потомству моему…». В 1904 году имя М.И. Кутузова было присвоено 13-му Донскому казачьему полку.

После разгрома наполеоновских войск в Отечественной войне император Александр I решил продолжать борьбу и добиться окончательной победы над Наполеоном.

В 1813 г. 60 донских казачьих полков и 2 роты донской конной артиллерии ушли в Заграничный поход, освобождая от французов земли герцогства Варшавского, Пруссии, Саксонии, Вестфалии. 20 февраля 1813 г. после тяжелых боев донские казаки в составе отряда А.И. Чернышева освободили от французских войск Берлин.

Гравюра. Казаки Платова в походе. XIX в. (РОМК)

К марту 1813 г. Наполеону удалось почти полностью восстановить свою армию. Война разгорелась с новой силой. Театром военных действий между Наполеоном и новой антифранцузской коалицией стала Саксония. 4–7 октября под Лейпцигом произошло генеральное сражение, получившее название «Битва народов». В разгар сражения французские кирасиры мощной атакой прорвали позиции союзников и появились у подножия высоты, где находилось союзное командование и в том числе Александр 1. Находившийся при царе лейб-гвардии казачий полк бросился на французских кирасир и остановил их продвижение. Впоследствии имя командира лейб-гвардии казачьего полка графа В.В. Орлова-Денисова было присвоено 9-му Донскому полку. В сражении под Лейпцигом французские войска потерпели сокрушительное поражение.

К началу 1814 г. силы союзников начали наступление в глубь Франции, на Париж. Наполеон упорно сопротивлялся, но 18 марта Париж все же капитулировал. Донские казаки в составе русской армии вступили на улицы французской столицы. Наполеон отрекся от престола и был сослан.

Участие в наполеоновских войнах в очередной раз прославило донских казаков по всей Европе. Атаман М.И. Платов стал известен в мире не менее императора Александра I. Имя прославленного донского атамана в 1904 году было присвоено 4-му Донскому полку.

После смерти М.И. Платова возникла необходимость переустройства Войска. Наследники славы Платова, участники Отечественной войны, вышедшие в генералы, взяли это дело в свои руки. Одним из них стал А.В. Иловайский.

Иловайский Алексей Васильевич, племянник войскового атамана А.И. Иловайского, был в 1776 году, в возрасте 9 лет, записан в службу сразу есаулом. Однако юный Иловайский честно отслужил пограничную службу на Царицынской, Бугской и Кавказской оборонительных линиях. Принял участие в Русско-турецкой войне 1787–1791 гг., где отличился при Фокшанах, Рымнике и штурме Измаила (все славные сражения, выигранные А.В. Суворовым). В 1798 году А.В. Иловайский был произведен в генерал-майоры, но в том же году покинул службу из-за разгоревшейся внутри донской верхушки борьбы. В 1808 году А.В. Иловайский вернулся на службу с назначением членом войсковой канцелярии. В 1812 году был назначен походным атаманом Донского казачьего войска и отличился под Малоярославцем, Гжатском, Вязьмой, Дорогобужем, Духовщиной. За боевые отличия во время этой войны удостоен ордена Св. Георгия III степени. В 1813–1814 годах участвовал в заграничном походе русской армии. В 1820 году был назначен членом комитета для устройства Донского Войска. С 1821 года – наказной, а с 1823 года – войсковой атаман Войска Донского. С 1831 года в отставке.

Увеличение казачьего населения привело к тому, что на территории Войска казаки уже не могли прокормиться за счет традиционных промыслов. В предание превратились «походы за зипунами». Постоянно не хватало царского жалованья. Все большую роль в хозяйственной жизни казаков играют скотоводство и земледелие.

Главное внимание уделяется скотоводству: разведению крупного рогатого скота, овец. Усиленно развивается коневодство – для службы нужны лошади.

Набирает силу земледелие. Но на Дону земледелием больше занимаются крепостные в имениях донских дворян. Сами казаки в этом отношении отстают. Развитию земледелия способствует торговля хлебом, которую Россия ведет через порты Черного и Азовского морей.

Очень важную роль в хозяйстве играет рыбная ловля. Только казаки пользуются исключительным правом ловить рыбу в своих реках.

Помимо прочего, казаки занимаются садоводством и огородничеством. Развивается виноградарство. Еще атаман Иловайский приглашал из Бургундии специалистов по изготовлению вин, и те делились с казаками своими секретами.

Развивается войсковое хозяйство в целом. На территории Войска находят уголь. Разрабатывать его можно только общими усилиями войска. Под руководством войскового правления создаются принадлежащие всему войску заводы, фабрики, рудники, где работают отнюдь не казаки, но доходы идут на нужды всего войска. Некоторые войсковые земли и полезные ископаемые начинают сдаваться в аренду с той же целью. Войско Донское превращается не только в военную, но и в замкнутую хозяйственную организацию.

Социальные потрясения в стране в начале ХIХ века, восстание декабристов заставили царскую власть усомниться в верности дворянства престолу. Самодержавию надо было найти еще более прочную опору. Такой опорой императору Николаю I казались казачьи войска.

В 1827 году Николай I упразднил в казачьих войсках должности войсковых атаманов. Единственным войсковым атаманом всех казачьих войск был назначен наследник престола. В Войске Донском сохранялась должность наказного атамана, который являлся начальником Войска и председателем Войсковой канцелярии, но во всем подчинялся единому войсковому атаману.

Новая система управления, стремящаяся превратить казачье войско в замкнутую сословную самоокупающуюся военно-хозяйственную организацию, была закреплена принятием в 1835 году «Положения об управлении Войском Донским».

Этим положением определялась система власти на Дону. Наказной атаман наделялся правами генерал-губернатора, а, кроме того, управлял гражданской частью войска. В станицах сохранялось казачье самоуправление. Три раза в год собирался станичный сбор (круг) для решения важнейших вопросов. Один раз в три года производились перевыборы станичного атамана и правления. На станичном сборе присутствовали все совершеннолетние мужчины-казаки, но правом голоса владел лишь один казак от каждого дома.

Каждый казак получал во временное пользование пай в 30 десятин (около 35 гектар). Пользуясь паем, он обязан был сам собраться на службу «конно и оружно». Часть земли оставалась в общем станичном ведении (запасе), часть – в ведении Войскового правления и использовалась на нужды всего Войска. В целом вся земля считалась войсковой собственностью.

Казачьи офицеры получали за службу в пожизненное пользование от 200 до 800 десятин земли.

Таким образом, правительство пыталось восстановить старую феодальную систему службы за землю.

Меж тем войны продолжались. 12 донских полков походного атамана В.Д. Иловайского участвовали в войне с Персией в 1826–1828 годах, отвоевав России Нахичеванское и Эриванское ханства.

36 донских полков сражались с турками в 1828–1829 гг. Русская кавалерия потеряла 2/3 лошадей от бескормицы. Вся тяжесть кавалерийской службы легла на казаков, и они, перевалив Балканы, дошли до Адрианополя. Турки взмолились о мире…

В 1830–1831 гг. 10 донских полков сражались с поляками, давили поднятое польской шляхтой восстание. 7 февраля 1831 года под Вавром донские казаки во главе с генералом М.Г. Власовым в конной атаке опрокинули польских улан. В рукопашной схватке генерал Власов получил семь сабельных ран в лицо и две раны пикой в грудь. Позже М.Г. Власов стал наказным атаманом на Дону и умер на посту в 1848 году. В XIX веке это был последний донской казак на атаманском посту. В 1904 году имя М.Г. Власова было присвоено 5-му Донскому казачьему полку.

Максим Григорьевич Власов происходил из казаков станицы Раздорской. Службу свою он начал рано, еще во время разделов Польши. Молодым офицером М.Г. Власов дрался с французами на территории Пруссии, а затем участвовал в войне с Турцией в 1809–1812 гг.

С началом Отечественной войны 1812 года Максим Григорьевич Власов находился в арьергарде русской армии при ее отступлении от реки Неман. За сражение с французами при Молевом болоте Власов был награжден золотым оружием.

После сражения при Малоярославце Максим Григорьевич постоянно находился в составе авангарда русской армии и принимал участие в нескольких сражениях: под Смоленском казаки под командованием Власова захватили у неприятеля девять артиллерийских орудий, у Вильны и Ковно – два орудия и более двух тысяч пленных, за что Власов был награжден орденом Святого Георгия IV степени.

Во время заграничного похода Максим Григорьевич со своим полком находился в отряде генерал-адъютанта Чернышева. В бою при Мариенвердере в Пруссии казаки Власова отбили у противника 15 артиллерийских орудий.

Необыкновенные чудеса храбрости проявил Власов со своими подчиненными 15 августа 1813 года в сражении при Бельциге, когда им удалось захватить в плен 1200 солдат и офицеров противника. За этот подвиг Власов был награжден орденом Святого Георгия III степени. Казаки полковника Власова приняли участие в лихом набеге на г. Кассель, в сражении при Гайнау, в блокаде крепости Куверден в Голландии. За успешное командование полком в этих боях Власов получил звание генерал-майора и орден Святой Анны II степени с алмазами.

В 1814 году генерал-майор Власов со своими казаками участвовал в штурме крепости Суассон, при этом более 300 человек были взяты в плен казаками. Казаки Власова отличились в боях у Бери-о-Бак, у Лаона, Реймса, Вилькуа, Мартена. За эти подвиги казачий полк Власова получил Георгиевское знамя. В 1819 году Власов был назначен походным атаманом донских казачьих полков в Грузии. В 1820 году Власов командовал казачьими войсками при наведении порядка в Имеретии и в Ширванском ханстве.

С 1820 по 1826 год генерал Власов командовал Черноморским войском. В этот период казаки-черноморцы под его командованием отбили несколько нападений закубанских черкесов, совершили ряд экспедиций за реку Кубань, за что Власов был награжден орденом Святого Владимира II степени и Святой Анны I степени.

Однако в 1826 году Власов был предан военному суду, отстранен от всех должностей и посажен в крепость за незаконные действия при нападении на черкесские аулы. В рескрипте на имя командующего русскими войсками на Кавказе генерала Ермолова император Николай I так охарактеризовал деятельность Власова против горцев: «…ясно видно, что не только одно лишь презрительное желание приобресть для себя и подчиненных знаки военных отличий легкими трудами при разорении жилищ несчастных жертв, но непростительное тщеславие и постыднейшие виды корысти служили им основанием».

В 1830 году генерал Власов был официально помилован императором и направлен на театр военных действий в Польшу. 7 февраля 1831 года Власов лично повел донских казаков в атаку на польскую кавалерию. Польские войска были опрокинуты, уничтожены и рассеяны. Но эта победа дорого стоила лично Власову: во время рукопашной схватки он получил восемь сабельных ран в лицо, грудь была пробита двумя ударами пик.

В 1836 году генерал Власов был назначен войсковым атаманом Войска Донского, причем подчеркивалось, что это назначение было осуществлено с «целью поддержания в войсках боевого казачьего духа, поднятия коневодства и искоренения злоупотреблений». В 1848 году Максим Григорьевич Власов скончался от холеры, которой он заразился в холерном бараке, где лежали посещаемые им больные казаки.

В 1849 году 11 донских полков были двинуты императором Николаем 1 в Венгрию на помощь австрийскому императору, чья империя распадалась, разваливалась на части. В Трансильвании под Германштадтом донской казачий полк Михайлова, преследуя отступающих венгров, лихой атакой отбил 13 орудий, изрубил 500 человек и взял в плен 1700. Сами казаки потеряли 5 убитых и 34 раненых. Вскоре венгерская армия капитулировала.

Бесконечно долго шла Кавказская война… На территории Восточного Кавказа сложилось теократическое государство – имамат, во главе которого с 1834 г. встал имам Шамиль. Шамиль воевал с подвластными России ханами Дагестана и подбивал на восстание против русских народы Центрального и Западного Кавказа.

Подсчитано, что за годы Кавказской войны в ней приняли участие более 200 тысяч донских казаков. В 1839 году донцы вместе с другими войсками штурмовали резиденцию Шамиля – аул Ахульго. Донцы приловчились к ведению боев в горах и ущельях.

Пример умелого руководства показал генерал Я.П. Бакланов, командовавший поочередно 20-м и 17-м Донскими полками. Физически очень сильный и лично беспредельно храбрый Бакланов стал одним из самых популярных донских генералов. Казаки и казачьи офицеры считали за честь служить с Баклановым. И «верховцы» и «низовцы» считали его своим. Действительно, в 20-м полку под командованием Бакланова служили казаки с Нижнего Дона и с Донца, а в 17-м – казаки с Верхнего Дона, с низовий Хопра и Медведицы. В 17-м Донском полку при Я.П. Бакланове наряду с официальным полковым знаменем казаки имели особый флаг черного цвета с изображением «мертвой головы» и надписью «Чаю воскрешения из мертвых и жизни будущего века», что придавало полку некий ореол романтизма и мистицизма. В 1904 году имя Я.П. Бакланова было присвоено 17-му Донскому казачьему полку, а черное знамя с «мертвой головой» и известной надписью стало официальным знаменем полка.

Бакланов Яков Петрович родился 15 марта 1809 года в станице Гугнинской.

На военную службу поступил 20 мая 1824 года в звании урядника в Донской казачий полк, которым командовал его отец. В 1828 году во время войны с турками Яков Бакланов был произведен в хорунжие и награжден орденом Святой Анны IV степени с надписью «За храбрость». 11 июля 1829 года хорунжий Бакланов был награжден орденом Святой Анны III степени с бантом за отличие в штурме турецких городов Месемврии и Ахиолло. Его отец за участие в этих боях был награжден орденом Святого Георгия IV степени.

Портрет Я.П. Бакланова (РОМК)

Большая часть службы Бакланова прошла на Кавказе. В 1834–1837 годах он служил на Лабинской линии, а с 1845-го по 1855 год на левом фланге Кавказской линии. Здесь Я.П. Бакланов обучил воевать в новых условиях поочередно два полка № 20 и № 17. Эти полки стали лучшими на Кавказе. В 1848 году Я.П. Бакланов был произведен в подполковники и через год награжден золотой саблей с надписью «За храбрость», а в 1850 году уже получил чин полковника и через два года – генерал-майора. О храбрости и лихости Бакланова ходили легенды. Он лично водил казачьи полки в атаки, участвовал в засадах, строительстве дорог и мостов. 3 апреля 1860 года Яков Петрович был произведен в генерал-лейтенанты. Горцы считали, что он заколдован и во всех делах ему помогает нечистая сила. Бакланов сам постоянно поддерживал у них это убеждение.

Во время войны с польскими конфедератами Яков Петрович Бакланов с 7 июня 1863 года был командирован в г. Вильно, где в штабе военного округа командовал казачьим отделом. На этой должности генерал-майор Бакланов показал себя суровым, но справедливым начальником, прекрасным администратором.

Я.П. Бакланов стал одним из последних легендарных донских героев, о которых на Дону слагали песни, который стал предметом поклонения еще при жизни.

18 октября 1873 года Яков Петрович Бакланов скончался. Один из признанных знатоков войны на Кавказе, Потто, так писал об известном казачьем генерале: «Кто не знает, с каким чувством вспоминается имя знаменитого кавказского героя на Дону, где даже дети в играх своих стараются во многом и теперь подражать Бакланову! Мир праху храброго и доблестного воина. С гордостью будет произноситься это славное имя каждым донским казаком…»

В 1859 году Шамиль был окружен и сдался русским войскам.

За годы Кавказской войны казаки понесли потери, сопоставимые с потерями в Отечественной войне 1812 года. Особенно пострадали донские полки, которые из-за чуждого климата теряли на Кавказе и в Грузии более трети состава умершими от болезней, в то время как боевые потери были невелики.

ХIХ век лег тяжелым бременем на донское казачество. Помимо участия в непрекращающихся войнах казаки должны были нести пограничную службу, прикрывая всю европейскую часть России. Каждый год несколько казачьих полков уходило в Закавказье, прикрывать границу с Турцией и Персией, несколько – в Бессарабию, несколько – в Польшу, ставшую Царством Польским в составе России, прикрывать границу с Австрией и Германией, несколько в Финляндию. Помимо этого полк или два посылались во внутренние губернии России. Отстояв на рубежах 3–4 года, полки возвращались на родину, оставив многих своих товарищей в могилах на берегах пограничных рек, в горах, в степях и в снегах по всему протяжению границы великой империи, а на смену им шли новые полки.

Крымская война вскрыла техническую отсталость царской России. Однако донские казаки и в этой войне проявили свои прекрасные боевые качества.

По всему Войску была проведена всеобщая мобилизация. 38-й и 48-й донские казачьи полки сражались с турками на Дунае при Ольтенице. 1-й, 9-й, 22-й и 40-й полки участвовали в осаде Силистрии.

Решающие бои развернулись на Крымском полуострове. 57-й и 65-й донские полки участвовали в кровопролитном сражении на реке Альме. 13 октября 1854 года под Балаклавой казаки приняли участие в разгроме лучшей английской кавалерии.

349 дней длилась героическая оборона Севастополя. В состав севастопольского гарнизона входили казаки 67-го Донского полка полковника Маркова. 55-летний казак-доброволец Осип Зубов сражался на 3-м бастионе Севастопольской крепости вместе со знаменитым матросом Петром Кошкой.

Стремясь прикрыть от вражеской высадки Приазовье и район Таганрога, русское командование сформировало на Дону 13 полков и разместило их вдоль побережья. Враг несколько раз подходил к побережью, но его попытки высадиться все время отбивались.

Казаки у турецкой крепости Силистрия. 1854 г. (РОМК)

Особо проявили себя донцы на Кавказском театре военных действий. 11-й Донской полк полковника Харитонова заслужил Георгиевское знамя за участие в сражении против турок на реке Чолок. Сам Харитонов в этом бою погиб. 23-й Донской полк полковника Хрещатицкого получил такое же знамя за лихую атаку на Чингильских высотах. Под командованием знаменитого Я.П. Бакланова донцы приняли участие в осаде крепости Карс. 14 ноября 1855 года эта сильнейшая турецкая крепость пала. Считалось, что это компенсация за оставление русскими войсками Севастополя.

Донские казаки к полковым знаменам, как символу чести, доблести и геройства, особо трепетно никогда не относились и у других такого отношения не предполагали. До середины 70-х годов Х1Х века донские полки были переменного состава, постоянно формировались и через 3–4 года распускались. За долгую службу казак успевал поменять как минимум 2–3 полка. И службу нес всякий раз под новым знаменем.

Знамена, выдаваемые в этот период полкам, отличались и цветом и символикой. Так, в 1862 году сформированным полкам выданы следующие знамена: полку № 3 – шелковое алое знамя с изображением Воскресения Христова с серебряной бахромой, серебряными шнурами и серебряными кистями; полку № 5 – шелковое белое знамя с изображением нерукотворного образа Иисуса Христа с серебряной бахромой, серебряной тесьмой и серебряными кистями; полку № 14 (уходившему на Кавказ) – знамя лилового цвета, с одной стороны изображалось Рождество Господа, с другой – Георгий Победоносец; полку № 6 (уходившему в Грузию) – штофное алое знамя с золотой каймой с изображением животворного креста из золотого галуна.

С середины 70-х годов, когда полки 1-й очереди получили постоянный состав и постоянное место дислокации, казаки 2-й и 3-й очередей, отслужив действительную службу, в случае войны или мобилизации все равно служили в другом полку и под другим знаменем. Тем не менее в полках стала складываться традиция особого отношения к знамени. Полкам были присвоены знамена, некогда заслуженные старыми, давно распущенными полками. Так, сформированные в 1873 и 1872 годах (под номерами 29 и 31) 9-й и 10-й Донские полки имели Георгиевские полковые знамена за подвиги, оказанные в Отечественную войну 1812 года и при Краоне и Лаоне, ранее пожалованные в 1816 году полкам Мельникова 4-го и Мельникова 5-го. Полки эти (9-й и 10-й Донские) гордо именовались «Краонской бригадой».

Хрещатицкий А.П., походный атаман Донских казачьих полков (РОМК)

Генерал П.Н. Краснов, будучи полковым (в частности, 10-го Донского полка), бригадным и дивизионным командиром, не упускал возможности бросить казаков в конную атаку не «просто так», а под развернутым полковым знаменем.

За годы мировой войны казаки потеряли одно знамя – 42-го Донского полка войскового старшины Краснушкина в бою 3 ноября 1914 года у деревни Негово.

Донские полки регулярной русской армии, вернувшись с мировой войны, как правило, сдавали свои знамена на хранение в местные церкви в местах формирования полка.

Донские казаки в 60-е гг. XIX в. – конца XIX века

После поражения в Крымской войне правительство пошло на реформы, в том числе и в военной области. Преобразования начались с 1863 года, когда был сокращен срок службы казаков. В 1869 году в Новочеркасске открылось казачье юнкерское училище для подготовки казачьих офицеров.

В 1875 году был утвержден новый «Устав о воинской повинности Донского Войска». По новому уставу казаки в отличие от других сословий начинали службу с 18 лет. Первые три года (с 18 до 21) они считались в «приготовительном разряде» и готовились к службе. Когда казаку исполнялся 21 год, он уходил на службу в один из полков, расположенных где-нибудь на границах Российской империи, и служил там четыре года. Еще восемь лет казак числился на службе, но жил дома и регулярно проходил лагерные сборы. И после этого еще пять лет он пребывал в «запасе».

На службу, как и раньше, казак собирался за свой счет, на своем коне и со своим холодным оружием.

В 1870 году было реорганизовано станичное управление на Дону. Оно теперь строилось по принципу крестьянского самоуправления Центральной России.

Основу самоуправления составляло станичное общество, к которому относились все лица казачьего сословия. Общественное управление делилось на станичное правление и хуторское правление. Станичное правление составляли станичный сбор, станичный атаман, правление и суд. В станичный сбор входили казаки-домохозяева старше 25 лет, по одному от 10 дворов. Если станица делилась на хутора, в хуторах тоже собирался сход из всех домохозяев старше 25 лет. Создавались хуторские правления из хуторских атаманов и их помощников.

В 1868 году на территории казачьих войск было разрешено постоянное проживание лицам невойсковых сословий. После отмены крепостного права на Дон из Центральной России хлынули безземельные крестьяне и стали наниматься в работники. Бывшие крепостные донских помещиков получили на Дону право самоуправления и создали волости и слободы. Вскоре казаки стали составлять менее половины населения на Дону, где они когда-то были единственными жителями и хозяевами.

Служить стало легче, но не настолько, чтобы достаточно времени уделять хозяйству.

С 1871 года на Дону стал действовать мировой суд. А вот земство на Дону не прижилось. Органы своего казачьего самоуправления и свой станичный бюджет вполне удовлетворяли казаков. С введением земских органов произошло бы дублирование структур.

Первая война, на которую донцы попали после реформирования системы службы и всех войсковых структур, была война с Турцией 1877–1878 гг. В очередной раз русские вступились за братьев-славян, оказавшихся под турецким игом. Всего отмобилизовали 53 донских казачьих полка и 23 донские казачьи батареи. 12 апреля 1877 года император Александр II подписал манифест об объявлении войны Турции.

Подавляющее большинство донских полков сражались на главном театре военных действий – Балканском.

С самого начала войны донские казаки проявили мужество, стремительность и военную смекалку. Первым на войне отличился 29-й Донской полк, захвативший переправы через реку Прут и железнодорожный мост.

В составе передового отряда генерала Гурко донские казаки броском вышли к горным перевалам и захватили их, отрезав турецкие крепости от подходивших с юга турецких войск. Вместе с русской пехотой донские казаки 23-го и 30-го Донских полков защищали знаменитый Шипкинский перевал. За оборону этого перевала 1540 донских казаков были награждены серебряными медалями.

Несколько донских полков участвовали в осаде Плевны, отражали турецкие вылазки и приняли участие в нескольких штурмах.

23 декабря отряд генерала Гурко освободил столицу Болгарии Софию. В начале января 1878 года под Филиппополем (Пловдив) были разбиты главные силы турок, а 8 января взят Адрианополь. Впереди был Константинополь. Турция запросила мира. 19 февраля 1878 года в Сан-Стефано был подписан мирный договор, положивший начало самостоятельности Болгарии и провозгласивший независимость Сербии, Черногории и Румынии.

В конце XIX – начале ХХ века оформилась стройная система казачьих войск России. Казаки составляли 4,5 миллиона, примерно 3 % населения страны. Возглавляло список казачьих войск России Донское войско, составлявшее треть всего казачьего населения страны.

Вторым по значимости и количеству населения было Кубанское войско. Оно составляло вторую треть российского казачьего населения. Старшинство войска считалось с 1696 года. Кубанские казаки носили военную форму кавказского типа, в которой сочетались синие и красные цвета.

Терское казачье войско, относительно небольшое (примерно 450 тысяч населения), имело богатую историю, вело свое старшинство с 1577 года, а имевший такое же старшинство Кизляро-Гребенской полк Терского войска считался старейшим полком русской армии. Терцы, как и кубанцы, носили форму кавказского типа, в которой сочетались коричневый и светло-синий цвета.

Благословение молодым казакам. Фото ХIХ в. (НМИДК)

Астраханское казачье войско, имевшее старшинство с 1750 года, было смешанного происхождения. Из казачьих войск европейской части России оно считалось самым малочисленным, в мирное время выставляло всего один полк. Форма его отличалась от формы донских казаков желтым цветом приборного сукна.

Уральское казачье войско считалось славнейшим из казачьих войск, расположенных в азиатской части России. Относительно небольшое, оно имело большую и славную историю, старшинство вело с 1591 года. Уральцы участвовали во всех войнах России, побывали в Италии и Швейцарии. От формы других казачьих войск их форма отличалась малиновыми лампасами.

Оренбургское казачье войско было самым многочисленным из казачьих войск, расположенных в Азиатской России. Численно оренбуржцы уступали лишь донцам и кубанцам. Войско возникло в 1748 году под названием «Оренбургского нерегулярного войска», казачьим стало называться в 1803 году. От других казачьих войск отличались светло-синим приборным сукном.

Сибирское казачье войско вело свое старшинство от казаков Ермака Тимофеевича, с 1582 года. Официально было оформлено в 1760 году. Войско было малочисленным, в мирное время выставляло всего три полка.

Семиреченское казачье войско тоже вело свою родословную от казаков Ермака Тимофеевича. Войско было выделено из состава Сибирского войска в 1867 году. В мирное время выставляло один казачий полк.

Казачьи войска на Дальнем Востоке тоже были невелики. Забайкальское казачье войско было образовано в 1851 году, включив в себя имевшее казачий статус русское, тунгусское и бурятское население. В мирное время выставляло 4 полка.

Амурское казачье войско выделилось из Забайкальского казачьего войска и оформилось в 1860 году. В мирное время выставляло один полк.

Уссурийское войско, в свою очередь, выделилось из Амурского, окончательно оформилось в 1889 году. Тоже выставляло в мирное время один полк.

III. Традиционная культура донских казаков: тенденции развития в XVII–XX вв

Традиционная казачья культура

Традиционная культура является одной из важнейших характеристик казаков как субэтнической (или этносоциальной) группы. Она тем своеобразней, чем глубже мы погружаемся в историю. Однако здесь нас ждет немало разочарований, что связано с ограниченностью источников, их опорой на предания и впечатления путешественников, чиновников, писателей. В этом смысле в более выгодных условиях находятся диалектологи, которые располагают письменными источниками в довольно широком временном диапазоне.

Донские говоры. Интерес к говорам казаков обнаруживается на начальном этапе становления отечественного языкознания, и уже в словаре В.И. Даля содержится значительный объем казачьих слов и выражений. В 1900 г. выходит статья В.Ф. Соловьева «Особенности говора донских казаков», а в 1915 г. московской диалектологической комиссией были составлены первые карты, весьма неточные, показывающие границы расселения великороссов и малороссов.

Последовательно и системно говоры донских казаков стали изучаться в XX веке, то есть уже довольно поздно, когда язык сильно трансформировался под влиянием изменившегося состава населения, уклада жизни и вследствие общих процессов развития. Среди филологов, заложивших основу донской диалектологии, уточнивших границы говоров, назовем прежде всего А.В. Миртова, который составил первый словарь донской лексики, а также С.П. Габа, Е.И. Диброву, В.С. Овчинникову, К.К. Удовкину, Т.А. Хмелевскую, Р.И. Кудряшову, В.И. Супруна и др.

Большинство диалектологов сходится во мнении, что говоры Дона относятся к южно-великорусскому наречию и отражают в основном свойства его западных (орловских) и восточных диалектов – рязанских и тамбовских и в этом смысле можно говорить об их однородности по происхождению и развитию. Отмечается в то же время, что донские (казачьи) говоры являются говорами социально изолированного типа.

Уже первые исследователи вслед за историками и этнографами предложили генеральное разделение донских говоров на низовые и верховые, с границей, совпадающей с делением на военные округа (1-й и 2-й Донской).

В верхнедонских говорах Хоперского округа и в станице Митякинской Донецкого округа А.В. Миртов отмечал влияние новгородских говоров. Он видел его в лексике (вадить, пышка, атаман и др.) и в фонетике (поддёржка, станёшник, давнёшний, гололёдица и др.). Северные элементы в южных группах говоров он усматривал в отсутствии сильного «аканья» и в таких формах, как «мечик», «племенник», в падежных формах «к сестры», «на травы», «нагулялси», «набегалси» и удвоенных шипящих (ш). Современные исследователи также отмечают остатки цоканья и другие черты северных говоров. Миртов также объяснял «сюсюкающие» говоры станиц Черкасской и Елизаветинской калмыцким влиянием (смешение ч и ц).

В донских говорах прослеживаются типологические черты южнорусского наречия и упомянутых диалектов. Они же являются общими для донских говоров:

– неразличение в первом предударном слоге гласных среднего подъема; различение «ц» и «ч»;

– переход большого числа имен существительных среднего рода в женский (мяса, солнушка);

– мягкое окончание в глаголах третьего лица: сидить, сидять;

– «г» произносимое длительно, как латинское «h» (Миртов).

Различия между донскими говорами отмечены в фонетике, меньше проявляются в морфологии и практически отсутствуют в синтаксисе. Большинство черт донских говоров присутствует и в других, однако проявляется в иных условиях: некоторые позиционные мены (гласных между мягкими согласными) определены на уровне лексики, а первичных говорах на уровне фонетики.

Авторы предисловия к «Словарю русских донских говоров» отмечают, что некоторые говоры Нижнего и Среднего Дона «сформировавшиеся в более ранний период (XVI–XVIII вв.) на основе русских и украинских говоров, являясь южнорусскими по своей основе, не соотносятся ни с одной из групп первичных говоров русского языка и представляют собой новообразования».

А.В. Миртовым отмечено своеобразие форм родительного падежа – у мене, у сестре, у маме, у куме, которые он трактовал как архаизмы. К этому же типу относятся формы уехамши, сказамши, выпимши, а также лексемы гламный, сламный, дамно и т. п.

В течение длительного времени одним из главных вопросов советской диалектологии было установление и уточнение границ украинских влияний в говорах Дона. Одновременно с этим очевидное воздействие тюркских, некоторых кавказских языков и арабского практически осталось без внимания, не изучается, а лишь констатируется.

Наиболее своеобразная часть говоров – лексика донских казаков – не изучалась в том аспекте, в котором изучается традиционная культура казаков – по линии оппозиции мужской/женский. Между тем составление словника к словарю мужской субкультуры показало большое значение лексики тюркского, арабского происхождения. Известно, что мужчины под влиянием образования и службы в армии значительно быстрее утрачивали фонетическую характерность говора, тяготея к литературной норме. Однако лексика мужской субкультуры, хотя и постоянно обновлявшаяся, сохранила обширный пласт лексических единиц, который нуждается в специальном анализе и осмыслении.

Исследователями в последние годы отмечен рост интереса к народной речи, к повышению ее статуса. Эта тенденция особенно очевидной стала с началом возрождения казачества. Выходцы из казачьей среды в своем большинстве считают важным и необходимым знание как литературного, так и народного языка и умение правильно выбирать между двумя этими формами в зависимости от ситуации общения.

Наиболее документированной сферой является фольклор донских казаков, первые записи которого относятся к XVII веку (словесные тексты заговоров и песен) и с записью напева к XVIII в.

Обширность фольклорного наследия донских казаков затрудняет его целостное описание. Ученых привлекала в основном песня, которой посвящены многочисленные исследования, в том числе и опыты классификации. Песенные жанры достаточно полно, но не исчерпывающе отражены в пятитомном своде А.М. Листопадова «Песни донских казаков» и позднейших публикациях. Издания прозаического фольклора не столь многочисленны и систематичны. Но в совокупности с неопубликованными полевыми материалами они дают основание для обобщений.

Учитывая взгляд на наследие самих носителей традиции, к жанрам казачьего фольклора мы должны отнести те, что развивались и сохранялись в воинской среде, в условиях похода, вне поселений. В науке утвердилась расширительная трактовка системы жанров казачьего фольклора, согласно которой к нему относят все бытовавшие и передававшиеся из поколения в поколение виды фольклора. Их состав и соотношение со временем менялись.

Специфика донского фольклора определяется разграничением жанров по функционированию во внешнем и внутреннем быту. Этот подход, положенный в основание дореволюционных песенных сборников и выработанный на песенном материале, применим и к жанровой системе в целом. В качестве генерального разделителя в этом случае выступает пространственная оппозиция внешний/внутренний.

К жанрам внешнего быта должны быть отнесены исторические предания, устные рассказы, военные заговоры; исторические и лирические «молодецкие» песни, различные по форме (преимущественно протяжные разного уровня распетости) и маршевые пешего и конного строев (под шаг или аллюры коня). К жанрам внутреннего быта внеобрядовые – сказки, предания, легенды и былички, заговоры, связанные с лечебной и любовной магией; обрядовые приуроченные песни и речитации – календарные (зимнего и весенне-летнего цикла), семейно-бытовые (предназначенные детям песенки и приговорки, свадебные и похоронные песни и причитания), хороводные (игровые и плясовые) преимущественно приуроченные былинные (термин А.М. Листопадова) и балладные песни, лирические, различной тематики, духовные стихи и псалмы. И хотя при таком делении нас не удовлетворяет повторяемость жанров в группах в результате подразделения их по бытованию, репертуар и художественно-выразительные средства обеих жанровых групп оказываются в значительной степени дифференцированными.

Так исторически сложилось, что жанры внешнего быта стали средоточием самобытного, уникального начала донской культуры. Но со временем именно через них в дальнейшем происходило его «размывание».

Центральным элементом системы казачьего фольклора является песня. Высоко оцениваемая самими носителями, охватывающая важнейшие сферы жизнедеятельности, доминирующая количественно и качественно, она в наивысшей степени аккумулирует своеобразные черты донского фольклора. По данным исследований, проведенных автором, на начало XX века полковой репертуар исчислялся примерно тремя сотнями песен и был представлен распетыми бивуачными (около 200), строевыми подвижными периодической структуры (около 80) и полковыми плясовыми (выявлено около 40 наименований). Репертуар отдельного полка, как показывает изучение полевых опросных листов, был приблизительно вдвое меньше. Бытовой репертуар можно определить в границах 300–350 песен и речитаций. В наиболее «песенных» станицах в 70-е годы прошедшего XX века репертуар одного исполнителя мог исчисляться огромным количеством песенных образцов (до 500). В то же время записи прозаических жанров в пределах отдельных поселений представлены двумя-тремя десятками. Носителями этого пласта фольклора является не вся община, а ограниченный круг лиц. Подчеркивая высокий статус исторической песни, В.К. Соколова писала: «Отрывки из песен вставляются казаками в предания для подтверждения достоверности рассказываемого: «Про это и песня есть».

«Служивские» песни внешнего быта и могут быть названы собственно казачьими. Весь корпус песенных текстов – исторических, эпических и лиро-эпических и собственно лирических – отмечен общностью поэтических приемов и принципов изложения. Разграничить их можно на «сюжетные» (с устойчивой последовательностью и связью сюжетно-поэтических мотивов и завершенностью развития темы); «квазисюжетные», в которых наблюдается смешение текстов и принцип концентрации образного содержания и несюжетные. Первая группа представлена песнями на историческую тему, поводом к созданию которых послужили действительные факты истории. Стремление к конкретизации проявляет себя в детальном описании картины штурма, осады крепости, переправы и т. п. Эпическая обобщенность – в формульности поэтического языка и комбинаторности мотивов, способствующей абстрагированию от конкретных событий и персонажей, благодаря чему, по мнению Б.М. Путилова, в исторических песнях преодолевается сюжетная замкнутость раннего эпоса.

Во вторую входят лирические и исторические песни, композиция которых основана на «ступенчатом сужении образа». Цепочка символов и метафор придает им картинно-созерцательный характер, заменяющий действенность былин и баллад. Используемый в лирике для описания «лествицы чувств» (А.С. Пушкин), этот принцип высказывания в поэтике исторических песен применяется преимущественно для описания пространства.

Тексты песен обеих групп имеют открытый, незавершенный характер, что осознано исполнителями как особое качество недосказанности и неисчерпаемости песни: «Песню до конца не доигрывают, жене правды не сказывают».

Группу несюжетных составляют походные песни-славы (боевые, удалые) о героях и сражениях.

С музыкальной стороны казачьи песни характеризуются, в первую очередь, протяжностью – одним из высоко оцениваемых качеств, воплощающих неограниченность пространства: «Песня казачья – чтоб ни конца, ни краю не было». Наличие или отсутствие характерных композиционных признаков – вставок, повторов, обрывов слов – позволяет подразделить песни на периодические и непериодические («без колен» и с «коленами», «прямые» и «вилюжистые», поющиеся «почаще» и «пореже»). Первые восходят к напевам хороводных песен, вторые – к речитативно-декламационным жанрам эпоса и обрядового фольклора (причитаниям).

С конца XVIII и на протяжении XIX века возникает и расширяется репертуар строевых походных песен (кавалерийских и под шаг). Их структура определяется ритмами движения и новым силлабо-тоническим стихом. Широко распетые протяжные песни отходят в разряд бивуачных, исполняемых на отдыхе, «в офицерском собрании, при чистке оружия и уборке лошадей». В них возрастает вокальное мелизматическое и хоровое начало. На привалах исполняются и популярные плясовые, известные по сборникам с конца XVIII века.

Распевая стихи современных поэтов, разрабатывавших казачью тему, казаки нередко «переинтонировали» музыку композиторов-профессионалов и дилетантов (О. Козловского, А. Варламова, Е. Шашиной и др.). К оригинальным чертам казачьих песен следует отнести развитую форму полифонического многоголосия, ритмическую организацию и характер артикуляции.

Характеристике многоголосия посвящен ряд обстоятельных исследований. Выделяя самые существенные аспекты, отметим, что коллективное пение понимается исполнителями как «беседа», диалог, реализуемый в певческой форме. Отсюда установка на мелодическую и артикуляционную индивидуализацию и взаимную дополняемость (комплементарность) голосовых партий (включение и выключение голосов, прием прерывания ключевого слова на ударном слоге и перебивки текста в разных голосах).

В ритмическом строении это, прежде всего, различные проявления симметрии (периодичности и зеркальности), в протяжных песнях проявляющиеся во временной пропорции предударной и заударной частей композиционной единицы. В строевых и полковых плясовых – взаимообусловленность динамических акцентов песни и движений всадника, особые приемы огласовки текста, связывающие скандируемые слоги в непрерывную цепь («играть с зацепом») или имитирующие подскок.

Для песен службы характерна гибкость и приспособляемость; чрезвычайно распространено бытование одной и той же песни в разных формах (бивуачной и строевой, под шаг в колонне и пляску), темпах и композиционных редакциях различного уровня распетости («покороче» и с «растяжками»). Один текст может соединяться с разными напевами, и, наоборот, один напев с несколькими текстами. При этом существенной роли не играет возможное различие в ритмической организации, легко преодолеваемое необходимой «расстановкой» слов – сжатием или расширением стиха.

Ни бытовой, ни воинский репертуар, несмотря на существовавшие запреты на пение в службе домашних песен, замкнутостью не обладал, что особенно важно было для сохранения «служивского» после утраты им прямых функций. И в «службу» из дома попадали иногда песни, никакого отношения к ней не имеющие.

Эпические, лирические, сатирические и промежуточные жанры можно лишь условно отнести к не приуроченным, поскольку обстоятельства их исполнения все же вполне определенны: это время отдыха, прием гостей с застольем («беседа») или эпизоды праздников и ритуалов, называемые «гульбой».

В этой части репертуара имеется группа жанров, предполагающих преимущественно мужское или смешанное исполнение. Таковы былинные, приуроченные в большинстве местностей к «каравайным обедам» или свадебному пиру, и эпические песни о зверях и птицах, звучащие при встрече родными жениха родителей невесты – «вечерних». Они представлены (суммарно) 14 сюжетами (в первом полутоме свода А.М. Листопадова помещено 65 записей, включая многочисленные варианты). В отдельно взятом населенном пункте (станице, хуторе) свою функцию сохраняли два-три подобных сюжета (например «Добрыня и Алеша» или «Отъезд Добрыни из дома», «Сватовство Ивана Гардиновича» – в гульбе, «Залетал-то бы, залетал млад сизой орел» или «Не пыль-то кура в поле подымалася» или «Сокол и Соколинка» при встрече «сватов»). Еще три-четыре находились в сфере памяти («Добрыня и Маринка», «Как и жил-то, был Микита» и др.). Практически весь этот репертуар сейчас относится к сфере памяти и исполняется по просьбе фольклористов, местных краеведов или других ценителей старины. К этой группе примыкают некоторые баллады – так называемые вдовские («Хоромы мои, хоромы высокие», «Из-под камушка, из-под белого») и исторические песни («Отчего Москва загоралася»).

Балладный репертуар представлен общеславянскими, русскими и местными донскими сюжетами («Вдова и Дунай», «Дочка-пташка», «Мать-детоубийца», «Как поехал королевич на дуваньицу», «Князь Волконский и девочка», «Бабочка зелье делала», «Татары шли, ковылу жгли», «За донским казаком был большой погон»). Популярностью пользовались литературные баллады С.Т. Аксакова, В.В. Крестовского.

Эпические и лироэпические тексты распеты преимущественно в протяжной форме. Лишь некоторые, несмотря на многоголосное существование, устойчиво сохраняют декламационную основу и ассоциируются в нашем представлении с северными старинами. Своеобразие звучанию придает тембровое смешение. Если эпический текст поется на свадьбе, то каждая страта сохраняет свой тембровый стереотип: в отличие от практики женского пения «под мужчин», то есть низкими «грубыми» голосами, здесь часто многоголосие приобретает черты ярусности, поскольку женские партии звучат в высоком регистре («тонкие голоса»).

Особую группу эпоса составляют скоморошины («камарошные»), представленные классическими сюжетами – «Дурней», и вариантами «Птичьей свадьбы». Они фиксировались как в сказовой форме, так и в сочетающей прозаическое повествование, пение и говорной стих, пантомиму. Они входят и в мужской, и в женский репертуар. Но более типичны для донской традиции песни-небылицы: «На дубу свинья гнездышко свила», «Как донские казаки рыболовнички», «А мы ноня гуляли», «Как кума-то к куме в решете приплыла», «Как сидел комар на дубочку» и др. Записана и песня о скоморохах – «Ой, шли веселые, разговаривали». В небылицах игра формой используется как художественный прием, поэтому вполне логично предположить их профессиональное (скоморошье) происхождение. По стилевому воплощению этой группе близки сюжеты демократической сатиры XVII в. (например, «Фома и Ерема»), бытующие в песенной форме.

Женские приуроченные песни не столь оригинальны, как мужские, и в основном повторяют соответствующие жанровые типы русской традиции (юго-западной, центральнорусской и северной). В колыбельных, причитаниях об умерших, свадебных песнях лишь иногда обнаруживается влияние мужской воинской культуры, проявляющееся во включении сюжетно-поэтических мотивов и синтаксических формул мужского фольклора, использовании местно-характерных песенных интонационных стереотипов.

Семейно-обрядовые жанры одиночной исполнительской традиции представлены колыбельными, потешками, относимыми к материнскому фольклору, и причитаниями по умершим. Для первых типичен корпус текстов и напевов, известных на значительной территории. Если записи колыбельных и потешек нашли отражение в публикациях последних лет, то причитания пока еще остаются в экспедиционных коллекциях.

Поэтические тексты материнского фольклора по преимуществу бытового содержания. Мифопоэтическое начало проявляется в ключевых образах – носителях сна (коты, голуби). Таковы же и образы иного мира – «горы крутые», «леса темные».

Напевы их по структурным признакам и мелодике можно подразделить на две группы – близкие песенным, стабильные и декламационные вариативные. Наиболее типичны тексты с семи-слоговым стихом (при варьировании число слогов сокращается до четырех-шести). Ритмический рисунок и господствующая мелодическая формула (терции с субквартой), широко распространены за пределами Дона, как у славянских, так и у тюркских и финно-угорских народов. Часто колыбельные и потешки интонируют на один напев. В этом случае их жанровое различие с музыкальной стороны определятся особенностями артикуляции, то есть лежат в сфере исполнительства. На Среднем и Верхнем Дону потешки поют на напевы прибасок или хороводных песен.

В репертуар, предназначенный детям, нередко втягиваются другие жанры. Таковы прибаски под пляску – «Казак, казачок», «Ой, тюх, тюх, тюх», «А чу-чу, чу-чу, чу-чу» и др.; скоморошины и небылицы – «Сова моя, совушка», «Посидите гости, побеседуйте» («На дубу свинья»). На Бузулуке в качестве колыбельной бытует баллада «Татары шли, ковылу жгли».

Местные причитания по умершим записаны в экспедициях преимущественно в виде поминальных. Во многих местностях исполнители не различают собственно погребальные («при покойнике») и поминальные («когда вспоминают»). Последние представлены характерным для большинства славянских традиций типом импровизационных причитаний нестабильной структуры. Поэтические тексты содержат типичный набор сюжетно-поэтических мотивов – дороги, утраты, и заговорные мотивы («Расступися, мать сыра земля» и пр.). Широко используются приемы иносказания лирических песен. Наиболее типичны для донской традиции две редакции формульного напева. Один – узкообъемный, исполняемый в декламационной манере с равномерным произнесением слогов, по манере близок приговорам. Второй – более мелодичный, за счет распевания слогов и непериодического ритма. В записях имеются и не вполне обычные по интонационному строению причитания в пентатонике, типичной для донских песен.

Календарные и свадебные обряды, как и закрепленные за ними фольклорные жанры, существуют сегодня в редуцированном, ослабленном виде. Календарные представлены зимними песнями обхода дворов и весенними хороводами. Все другие случаи функционирования песен в календарных обрядах являются результатом вторичной приуроченности.

Зимние святочные песни известны в трех разновидностях: колядки с христианскими сюжетами (Северский Донец и правобережные хутора станицы Мигулинской), детские кумулятивные колядки «Скакал, скакал козлик» с начальным рефренным возгласом «Ой, калёда!» (Северский Донец и Дон у его устья, Хопер); песни с припевом «Щедрый вечер» («щедровки») западных славянских традиций (Северский Донец, нижнее и среднее течение Дона). Напевы и тексты аналогичны записанным собирателями на южнорусских и восточных украинских территориях (Слободская и степная Украина). Русская разновидность таусеней («таусинь, «той авсень», «товсень») зафиксирована от Чира вверх по течению Дона. Этот вид обходных песен и в верховьях Дона известен далеко не повсеместно.

Общей для всего донского ареала является лишь традиция обхода дворов, называемая в народе «Христа славить». Этот обычай описан, как распространенный в конце XVIII века, В.Д. Сухоруковым. В качестве обходной песни мужчинами и детьми чаще исполняется тропарь «Рождество твое Христе Боже наш», реже ирмос «Христос рождается» и кондак «Девая днесь». Напевы и тексты в целом сопоставимы с входящими в церковную службу, но не вполне идентичны им, как в порядке следования, так по содержанию. И дети, и взрослые искажают или вставляют отсутствующие в каноническом тексте слова. В некоторых селениях, лежащих по течению Чира, православные прихожане интонируют одноголосную «дореформенную» версию напева тропаря, естественную для старообрядцев.

Вождение хороводов связано, прежде всего, с весенним периодом. На Дону известны почти все формы хороводов: игры, хороводы-шествия (в Великий пост), танки по улице и на месте, «карагоды» или «курагоды» с «припляской». Они приурочены к вечеринкам на зимних святках, к Масленице, пасхальной неделе и Красной горке, Троице.

Игровые хороводы представлены общеславянскими разновидностями – «Просо», «На горе мак», «Дрема» – и русскими – «Плетень», «Ходит барин кругом карагода». Локальное распространение имеют «Олень», «Шла утица по бережку», «Грушица», «Черный баран», «Кострома» (верхнедонские станицы и хутора); «У перепелки головка болит», «Царь да по городу гуляет» (среднедонские). Преимущественно на Северском Донце зафиксированы «Конопля», «Краповое колесо».

Танки характерны для Северского Донца и станиц и хуторов, расположенных вблизи его впадения в Дон. В отличие от актуальных и в наше время обходных календарных обрядов хороводы сохранились частично в основном в формах с «припляской», будь то ходовые танки или «курагоды». Игровые и «вечериношные» можно отнести к сфере памяти. Большая часть календарных и хороводных песен образуют одну музыкально-стилистическую группу. Их напевы строятся по типу «сцепления» контрастных мелодических ячеек. Некоторые «таношные» песни Северского Донца, входящие в свадебный обряд, сближаются по мелодике с его песнями. «Карагодные» песни, в силу участия в них мужчин и доминирования их мелодического и темброво-фактурного стереотипа, сближаются с воинским «ядром» традиции.

Свадебные обряды и входящие в них песни продолжают жить. В пределах одного населенного пункта бытует до двадцати напевов с групповым прикреплением текстов – от двух-трех текстов с песенными, до 50–70 с припевочными. Обширный свадебный репертуар трудно соотнести с какой-либо коренной русской традицией. Аналогии в объеме песенного материала обнаруживаются скорее в южных переселенческих. При сравнении с другими традициями свадебных песен, относящихся к контактным обрядам, совпадения обнаруживаются на западных русских территориях и на белорусском и украинском пограничье. Прощальные песни, связанные с обрядами отчуждения невесты от родного дома и своей половозрастной группы (с текстами акцентного строя) соотносятся с иным ареалом – средне– и северо-русским. Общеславянские и русские свадебные песни имеют на Дону разную локализацию. Так, свадебные прощальные песни акцентного строя (типа «Ты река ли, моя реченька», «Расшаталась в поле грушица», «Как по морю, морю синему») зафиксированы в поселениях, расположенных по Чиру и лежащих выше его впадения в Дон. Западнее обозначенной границы они практически не встречаются. Исключения («Вечер, вечер, вечеришнички») воспринимаются как отдельные вкрапления. Для донской свадьбы характерны многочисленные величальные песни и припевки, по текстам совпадающие с их верхневолжскими и северными аналогами. По напеву же они весьма необычны и оригинальны.

Достоянием донской традиции были и «невестины» или «ночушечные» песни («А за морем утица воскрикнула», «Ой, по морю, морю синему», «Лебедушка», «Черная галочка на раките сидела» и др.). Их уникальность в узколокальном бытовании, индивидуализированном напеве, связываемом с одним текстом и стилистическими признаками протяжных песен (наличие словообрывов, вставок, ладовой переменности, широкий диапазон и др.). За пределами Дона свадебные песни подобного типа фиксировались фольклористами в ульяновском Заволжье.

В современной свадьбе утрачены почти все эпизоды и музыкально-поэтические жанры, связанные с семантикой перехода невесты из девиц в молодицы (причитания, прощальные песни девичника, «ночушек» и посада). Во всех районах Дона ввиду этого свадебный обряд приобрел праздничный характер, сродни славянским ритуалам «веселья». Особенно ощутимо это проявляется в составе песенных жанров, где доминируют различного рода припевки с шести– и восьмислоговым цезурированным стихом (так называемые тирады), широко известные в репертуаре восточных, южных и западных (поляков) славян, и «контактные» песни, сопровождающие действие двух родов, направленные на сближение.

Если попытаться ответить на вопрос, что же придает местным женским песням особый колорит, мы должны отметить процесс мелодического «переинтонирования» и особенности ведения слова. Это особая форма орнаментального «растягивания» слога, называемая в народе «переливом», включение в распевы размашистых квартовых и квинтовых ходов, иногда тенденция к расслоению голосов, с выделением верхнего. Перечисленные признаки (как и отмеченная общность поэтического языка) позволяют в известной мере сблизить в стилевом отношении репертуар внешнего и внутреннего быта.

Среди прозаических жанров более индивидуализированы исторические и топонимические предания. Изучением исторических занимались Ф.В. и Т.И. Тумилевичи. В их трудах разработаны две тематические группы, связанные с фигурами Ермака и Степана Разина. Еще сохраняются в памяти носителей традиции предания о Петре I, носящие характер так называемых исторических анекдотов. Таковы «анекдоты» (термин информантов) о Я.П. Бакланове, о Пугачеве и Потемкине, о Петре I и казаке Пядухе. Последний был зафиксирован еще в конце XVIII в. Е. Кательниковым: «…Во время плытья его величества по Дону в нашем городке становился на квартире у Чебачихи. Из бывших с ним людей одному приказал государь стрелить через Дон по утке, плавающей под задонским берегом. Но тот ее не застрелил. Государь потребовал, нет ли кого из наших, кто бы с такого расстояния убил утку. Вызвался молодой казак по прозванию Пядух и из пищали убил утку не целившись. Тогда государь сказал: «Исполать, казак! Хотя и я убью, но только поцелюсь». Пядух умер в 1795 г.; он жил около 100 лет».

К анекдотам могут быть отнесены и объяснения кличек жителей донских станиц, помещенные в издании «Фольклор Дона и Кубани» (1938) и книге В.Н. Королева «Старые Вешки» («Бугай», «Лапша», «Чапура», «Козлы»).

Экспедиции фиксируют устойчивое бытование топонимических преданий, объясняющих название тех или иных памятных мест. В станице Николаевской записано предание о «Манькиной бешеной яме» или «Манькиной коловерти», о Мариновском (станицы Мариинской. – Т. Р.) монастыре; в станице Раздорской о Петровской гавани острова Поречного; в станицах Нагавской и Жуковской об их происхождении. Многочисленны предания о курганах, о переносе поселений на другие места.

Промежуточной формой между преданиями и устными рассказами являются сказы о действительных событиях казачьей и советской истории Донского края. Одни, возможно в силу хронологической близости освещаемых событий, носят подчеркнуто документальный характер («Точилина гора», «Тарас»). Другие являются переработкой традиционных преданий («Лазоревые цветы» и «Как девка на войну ходила»).

Устные рассказы, представляющие собой переработку фрагментов литературных произведений, исторических трудов, школьных и иных учебников, в среде казаков были чрезвычайно популярны. Они были не только принадлежностью дореволюционного военного быта, но активно бытовали в годы Великой Отечественной войны. Часто пересказываются страницы книги П.Н. Краснова «Картины былого Тихого Дона» и других работ известных донских историков. Они стали вторичными источниками зафиксированных когда-то устных рассказов. И в наши дни этот жанр сохраняет свое значение, с той лишь разницей, что публичное чтение сменилось рассказом в кругу друзей.

Довольно прочно удерживаются в сознании носителей заговоры (включая воинские). Они достаточно полно представлены в публикациях и полевых записях. Носители традиции именуют их «молитвами». Поэтические приемы и стилистика заговоров во многом определяются адресатом и обстоятельствами исполнения. Простейшие из них, предназначенные детям, примыкают к коротким жанрам материнского фольклора:

Кукуш, кукуш,

На тебе ячмень;

Чего хочешь,

Того купишь.

Купи себе топорок,

Руби себе поперек.

Некоторые заговоры ближе обрядовым фольклорным текстам (1), другие возникают на основе молитв (2):

Течет речка с восхода на запад,

Смывает все коренья, все каменья,

Все желтые пески.

Смой с раба божия …

Скорбь-тоску, искус, переполох,

Великую сухоту-кручинушку;

Из буйной головы, из сердца попечение,

Из душ помышления,

Из резвых рук, из резвых ног,

Из желтой кости, из белой кости;

Из семидесяти семи жил и поджилок,

Из всех ноготков и подноготков;

Из быстрых очей,

С слухменных ушей;

Из белых зуб и мягких губ,

Из быстрых глаз.

Изыди, изыди, изыди!

Где ветер не веет,

Где солнце не греет,

Там тебе быть единой

На пещаном море

На безводном месте.

Мать Божия, Пресвятая Богородица

Над престолом стояла, Господа Бога просила:

Господи, помоги, Господи,

Выгнать хвитинку из головы,

Из рук, из ног, из всех костей,

Из красной крови, из желтой кости

У рабе божьей …

Спаси ее, Господи, от худого часу,

От дурного глаза казачьево,

Бабичьево, ребячьево, девичьево;

Спаси и сохрани ее, Господи!

Сказочный репертуар зафиксирован, по-видимому, лишь частично. Наиболее полно отражены в публикациях сказки казаков-некрасовцев. Среди сказочных сюжетов, записанных в экспедициях, прежде всего волшебные и бытовые сказки – «Ивашечка», «Гуси-лебеди», «Сестрица Аленушка и братец Иванушка», «Казак и смерть». Немногочисленны сказки о животных – «Орел и карга», «Лисичка-сестричка и волк». Единичны записи оригинальных сюжетов, сочетающих черты разных жанров и содержащих атрибуты восточных сказок. Один из таких примеров «Турей и Басанда», бытовавшая в хуторах по Чиру.

Подавляющее большинство донских сказок текстуально совпадает с записями из различных областей России (в частности, южных). Идентичность донской традиции проявляется в именовании персонажей казаками и казачками, в использовании реалий социальной организации (круг, атаман), диалектных названий птиц, животных, растений, и пр. И в наши дни сохраняется традиция сказывания с интонационной дифференциацией персонажей, передаче прямой речи напевным говорком.

Самобытны малые жанры фольклора – пословицы, поговорки, тосты. В них отразились любовь к родному краю, жизненные обстоятельства, природа общинных и межличностных отношений, обрисован казачий характер: «Казачья воля была на бранном поле, а в дому хоть надевай суму», «Слава казачья, да жизнь собачья», «Песню до конца не доигрывают, жене всей правды не сказывают», «Казак – редиска: сверху красный, в середке – белый» и т. п. В поговорках формулируются жизненные принципы, фиксируются различные наблюдения: «Не говори того, о чем не спрашивают», «Тот не казак, что в Дону не тонул и Ермака в попочку не целовал» (имеется в виду памятник Ермаку в Новочеркасске. – Т.Р.). Откликом на современное движение возрождения казачества стали такие иронические поговорки: «Проехал в поезде «Тихий Дон», значит, казак», «Казак – это состояние души». Оригинальные тосты связаны в основном со старым казачьим бытом: «Здравствуй, царь-государь, в кременной Москве, а мы казаки на Тихом Дону», «Здравствуй, Войско Донское снизу доверху и сверху донизу», и др.

Легенды представлены в основном христианскими сюжетами о чудесных явлениях и видениях. Таковы рассказы А.М. Селезневой о поиске умерших мужа и сына на том свете («как душа смотрела ад и рай»), о явлении Христа на виноградном кусте. Любопытно бытование в устной форме древнерусских апокрифов, повестей и других христианских текстов. Ф.В. Тумилевич зафиксировал у казаков-некрасовцев устную версию «Повести о бражнике»; фрагменты житий святых и «Апокалипсиса» используются в духовных стихах.

Духовные стихи и псалмы являются общим достоянием всего населения Дона – старообрядцев и православных пореформенной доминирующей конфессии, русских и украинских крестьян. В репертуаре преобладают тексты позднего пласта, часто литературного происхождения, созданные в XVIII–XIX вв. Ввиду письменного и устного способа существования (распространенность рукописных и печатных сборников) стихи сохраняют связь с церковной певческой традицией. Особенно характерно это для старообрядцев белокриницкой иерархии, интонирующих тексты на глас в декламационной манере (так называемые самогласны осмогласия знаменного распева). Православные официальной православной конфессии поют преимущественно псалмы, имеющие корни в украинско-польской культуре. Фольклоризованные напевы и тексты обнаруживают широкие аналогии в русской культуре.

Донской фольклор в двух его составляющих – песне и прозаических жанрах – обладает образно-поэтической и сюжетной общностью. Это прослеживается при сравнении колыбельных и лирических воинских песен быличек и преданий и былинных и исторических песен. В целом система жанров донского казачьего фольклора сопоставима с системой жанров русского фольклора. Сходство проявляется в составе жанров и представляющих их разновидностей, в формах эпоса, в оппозиции мужского и женского репертуара и исполнительских стереотипов, в народной терминологии. Исключение составляет святочный цикл календаря, с его щедровками и псалмами, некоторые хороводы, эпизоды свадьбы и связанные с ними песни западного, славянского происхождения.

Своеобразие можно видеть в способе деления репертуара: бытующий вне поселений – на походе, в службе – и домашний (внутреннего быта). В отличие от принятого для русской и других родственных культур подразделения жанров на приуроченные и не приуроченные, в казачьей культуре сложились две субсистемы, включавшие названные группы и в принципе функционировавшие раздельно. Между ними не существовало непреодолимой преграды. Из «службы» песни попадали в домашний быт, из мужского репертуара – в женский, но казачья воинская песня была и остается интегрирующим началом традиции.

В донской культуре сохраняется уникальный по составу и огромный по объему корпус военно-исторических песен, не знающий себе равных ни в одной из русских региональных традиций.

Доминантные исполнительские стереотипы сложились в воинской среде и воздействуют на все жанры, в исполнении которых принимают участие мужчины. Однако и в по природе женских (колыбельных, свадебных), как и в семейной и календарной обрядности, в той или иной мере проявляется воинское начало и связанные с ним формы выражения.

Казачий фольклор развивался под сильным воздействием письменной культуры. Здесь христианская и древнерусская литература, церковное певческое искусство, жанры профессиональной вокальной и инструментальной музыки, поэзия. На протяжении XVIII–XIX веков, с включением донских казаков в состав частей русской армии происходит ассимиляция форм вокальной и инструментальной военной музыки и усвоение общеармейского репертуара.

Оригинальное, неповторимое в казачьем фольклоре постепенно размывалось и оттеснялось в сферу интерпретации, исполнения, манеры. В настоящее время и эта сторона казачьей культуры испытывает сильное давление искусственно сформированных стереотипов так называемого профессионального.

Семья. Обряды жизненного цикла

Семейная жизнь донских казаков на раннем этапе их существования восстанавливается преимущественно по преданиям. Ими, как и непосредственными наблюдениями, пользовались А.И. Ригельман, Е.Н. Кательников и В.Д. Сухоруков. Последний также имел возможность ознакомления с документами станичных архивов. Это существенно не влияет на то обстоятельство, что сведения о семейном положении донцов и браках до XVIII в. по большей части носят предположительный характер и заимствуются из ограниченного числа источников.

А.И. Ригельман сообщает, что казаки «не имели жен, и терпеть их не могли», позже их, как и имущество, брали у турок, кумыков, крымцев, кубанцев, черкес и «разных горских татар». Он же утверждает, что «по общему приговору младенцев, родившихся у них, сперва в воду бросать установлено было для того, чтобы оные отцов и матерей для промысла их не обременяли»; затем «мужского пола вживе оставляли, а женского рода в воду метали». В более позднее время кругом решили детей воспитывать «для общей надобности». В то же время, описывая события Азовского осадного сидения, он пишет, что отбивать атаки турок казакам помогали их жены и дети, проявляя при этом удивительную храбрость. Из этого следует, что в 30–40-е гг. XVII в. многие казаки жили семьями. О заключении браков казаками в XVII в. сообщается, что «для лучшей удобности» женский пол увозили (в этнографии это называется «брак-умыкание»). Юридическому акту регистрации семьи соответствовало в то время объявление на круге. Вот как об этом пишет Е. Кательников: «Доставши девушку, нареченный жених с невестою, вступя на сбор в станичную избу, помолясь Богу, кланяются на четыре стороны и друг другу, говорят: «Ты … Настасья, будь мне жена!» Невеста, поклонившись ему в ноги, отвечает: «А ты … Гаврила, будь мне муж!» И целуются при поздравлении общем. Потом живут вместе и рожают детей». Поссорившись и не желая жить вместе, поступают так же, объявляя, что они больше не муж и жена. «Отказную тут же может взять другой, прикрывши ее своей полою, и сказать то же».

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.