Руки у мамы теплые-претеплые, глаза красивые-прекрасивые, и сама она самая-самая. Она обняла Риту, ласково ей улыбнулась:
      «Мы скоро, котенок! Ты только не скучай».
      «Не успеет соскучиться, – задорно подмигнул папа. – Мы очень быстро».
      Он у Риты самый сильный, самый добрый, самый заботливый. И еще он – сама честность. Если сказал, что вернется с мамой очень быстро, значит, так и будет. Рита не могла ему не верить. Но почему-то на душе так тревожно, что нервы чешутся.
      Мама нежно ее поцеловала, вместе с папой села в машину. Сейчас они уедут и очень скоро вернутся. Рита даже не успеет соскучиться. Но почему-то в горле ком, а в глазах слезы.
      Машина уже скрылась из вида, а Рита еще долго стояла и махала ей вслед. Но на улице холодно и промозгло, а в доме тепло. Можно поудобней устроиться в кресле-качалке у камина, и пока она согреется, родители уже будут дома. Надо идти домой… Но калитка почему-то заперта на замок, и ворота сплошной стеной – даже зазора между створками нет. Рита стукнула по калитке кулачком раз, другой. Но никто не открывал ей. Только послышался истерично-демонический хохот. Это смеялась над ней тетя Роза. И чем сильней Рита стучала в калитку, тем громче был смех. А потом вдруг послышался мужской голос:
      – Марго, твою мать!
      Это был рыжий Ерш, благодетель и сволочь в одном лице. Своими холодными и пустыми как у рыбы глазами он в упор смотрел на Риту, его тонкие губы кривила ядовитая улыбка.
      – На работе не спят, – картаво сказал он.
      – Так это смотря на какой работе, – хихикнула Тонька. – На нашей – так спят…
      Рита поежилась. Резкий переход от кошмарного сна к не менее страшной действительности вызвал озноб. Да еще и на улице холодно. В машине тепло и сидеть можно, а там на своих двоих стоять придется да на студеном ветру коченеть. Курточка у Риты куцая, а Ерш еще заставляет короткие юбки носить и дурацкие колготки в крупную сетку, которые совсем не греют ноги. Хорошо, если клиента не долго ждать придется. Тогда и деньги будут, и тепло автомобильной кабины. Такая вот у Риты работа – дальнобойщиков обслуживать, ну и просто водителей, которым приглянется девочка с обочины. Жалуется она на свою жизнь, очень жалуется, но никому нет дела до страданий пятнадцатилетней путаны.
      – Ну, тогда спокойной ночи, гы! – ухмыльнулся Ерш. – Пошли, пошли, не задерживаемся. Время – деньги!
      Рита вышла из его «девятки», вместе с Тонькой и Ленкой встала у обочины дороги. Холодный ветер, редкие, но хлесткие капли дождя. Не сговариваясь, девочки прижались друг к дружке, чтобы хоть как-то согреться. Но Ершу это не понравилось.
      – Вы эти лесбийские игры бросьте! – скривился он. – Товар лицом казать надо!.. Тонька, твою мать, юбку на колени не натягивай, а то я сам тебе на уши ее натяну!
      – А холодно если?
      – Щас как дам в лоб!
      – Шишка будет, товарный вид потеряю.
      – Ты мне еще поговори, коз-за!
      Ерш не стал бить Тоньку, но только потому, что не хотел озлить ее перед работой. Но ничто не помешает ему накостылять ей, если она не сделает норму. И Рите может достаться. Внешность у нее привлекательная – спрос обычно высокий. План, как правило, она выполняет, но сейчас конец октября, и настроение у мужчин по-осеннему холодное и пасмурное. Осенью не только листья падают…
      – Ерш, зима скоро, – дрожащим голосом сказала Рита.
      – И что? Шубу тебе норковую купить? – язвительно спросил он.
      – Не надо шубу… Ерш, ты обещал это сделать, – напомнила она.
      – Что я обещал, то и сделаю. К Новому году. А ты пока работай!
      – Ага, работай, пока Снегуркой не стала! – хихикнула Тонька.
      – Ты у меня щас Бабой-ягой станешь, если не заткнешься! – прикрикнул на нее Ерш и даже замахнулся.
      Но шагнул он в обратную от нее сторону, к своей машине. Там тепло, там музыка, а здесь тоска студеная. Риту тошнило от похотливых мужиков, но сейчас хотелось поскорей попасть в теплую кабину грузовика. Не все дальнобойщики сволочи, сделают это за пять минут, а потом целый час разговоры водят. Могут даже бутерброд предложить с горячим чаем из термоса.
      Ерш сдал назад, остановил машину.
      – Ну не урод! – бросила в его сторону Тонька. – Сам в тепле, а мы в говне! Мог бы тебя здесь оставить, а нас к себе в машину.
      – А почему это меня здесь? – возмутилась Ленка.
      – Да потому что у тебя товарный вид лучше, – презрительно фыркнула Тонька. – И еще жир греет…
      Ленка была толстой и прыщавой, но юбка у нее самая короткая, и каблуки на туфлях высоченные. Еще волосы в малиновый цвет выкрашены да бантики на голове. Завлекающий антураж, как она говорила. Правда, это мало ей помогало. Как правило, ее сажали в машину лишь в том случае, если рядом не было Риты и Тоньки. Ленка завидовала им обеим, а Тонька – только Рите. Правда, подлостей никто никому не делал. Одна у них общая судьба-поганка, все трое на обочине жизни. Как вообще жить, если они друг дружке козни строить начнут?
      Тонька достала сигарету, трясущимися руками попыталась прикурить ее от спички, но из-за ветра это ей удалось лишь с пятого раза.
      – А ты что, правда думаешь, что Ерш тебе поможет? – с мрачной усмешкой спросила она у Риты.
      – Надеюсь.
      В этой жизни у нее был смертельный враг. Человек, которого она ненавидела всей своей сущностью. Эта женщина должна была умереть. И только Ерш мог отправить ее на тот свет. Он клятвенно обещал Рите, что сделает это, но небескорыстно. Она должна была немного поработать на него, и тогда он выполнит свое обещание… Это «немного» затянулось на целых полгода. И теперь в жизни у Риты было два человека, которым она желала смерти. Тетя Роза и сам Ерш…
      – Если надеешься, значит, не уверена. Ничем он тебе не поможет. Будешь вкалывать на него, пока не околеешь… Зайку бросила хозяйка, без трусов осталась зайка…
      – Без трусов, – горько вздохнула Рита.
      Она и сама уже поняла, что Ерш не собирается выполнять свое обещание. И надо думать, как выбраться из кабалы, в которую она попала по собственной глупости.
      Красивый черный «Мерседес» плавно сошел с дороги, зашуршал колесами по гравийной обочине. Бесшумно опустилось наглухо затемненное стекло.
      – Опля! Неужели за нами! – обрадовалась Тонька.
      – А что?
      Ленка встала в позу: боком к машине, нога отставлена в сторону, бедро напоказ, рука на заднице. Но мужчина за рулем не обращал на нее никакого внимания. Больше всех его заинтересовала Рита, но и на Тоньку он смотрел с вожделением. А Ерш тут как тут, переговорил с клиентом и махнул рукой, приглашая в машину всех своих подопечных. И даже Ленку.
      – Повезло вам, девочки, вас до утра берут, – успел шепнуть он.
      Рита чуть не расплакалась от обиды. Повезло им… Это ему прежде всего повезло. Он сейчас домой поедет, со всеми деньгами, которые отсчитал ему клиент. Сколько там тысяч, неизвестно, а завтра он сбросит с барского плеча по штуке – и радуйтесь. А если их в сауну куда-нибудь повезут, так и вовсе ничего не заплатит. Хватит, скажет, и тех развлечений, которые выпали на их долю… Сволочь он последняя. Как же Рита его ненавидела!
      Она заняла место на заднем сиденье, но клиент с улыбкой рабовладельца ткнул в нее пальцем и жестом показал, чтобы она перебиралась к нему вперед. Хозяин-барин… Едва только Рита оказалась рядом с ним, как на ее коленку легла его рука. Разумеется, возмущаться она не стала. Да и рука у него теплая… Сам не красавец. Голова как тыква, волосы жидкие, глаза впалые, нос картошкой, в уголках рта белые липкие сгустки. Лишь бы целоваться не полез…
      – Куда мы едем? – спросила Рита.
      – В баньку. Гулять будем. Шашлык, шампанское…
      – Ух ты! – колыхнулась Ленка.
      Боковым зрением Рита увидела, как Тонька ткнула ее локтем в бок.
      – А сколько вас будет?
      – На всех хватит! – хохотнул мужчина.
      Его рука соскользнула с коленки на внутреннюю сторону бедра, поползла к Рите под юбку… И в кого же она превратилась, если вынуждена терпеть все это?
      Клиент назвался Максимом. У него был дом в подмосковном поселке, туда он и привез девушек. Большой дом, красивый. Высокие деревья, пышные кустарники; двор, вымощенный плиткой; дорожки с бордюром из крупного булыжника… Рита грустно вздохнула, осматриваясь. У ее родителей дом был не хуже, да и к Москве поближе. Но сейчас там жила тетя Роза со своей семьей. А она сама с десяти лет скитается по детским домам. Ей всего пятнадцать лет, а она уже законченная шлюха…
      Максим провел девушек в бревенчатую баню в дальнем конце двора. Полутораэтажная, с большой трапезной; чистая, светлая, приятно пахло дубовыми листьями и смолой сосновых бревен. Все было бы просто здорово, если бы Максим вдруг провалился сквозь землю.
      – Раздевайтесь, и в мойку! – распорядился он. – Чтобы добела отмылись!
      – А в парилку? – спросила неугомонная Тонька.
      – Можно. И в бассейн тоже. Но потом…
      В моечной было тесно, да и душевая лейка всего одна – девушкам приходилось жаться друг к дружке. А Максим стоял в дверях и наблюдал за ними. Риту не смущала собственная нагота, но ей не нравилась похотливая муть в его глазах. Как бы он маньяком не оказался…
      Зато в парилке было просторно и жарко, как в Африке. И Максим к ним не совался. Рита легла на полок, на живот, вытянулась во весь рост. Тонька провела по ее спине сначала веником, затем рукой:
      – Какая у тебя фигурка! Шик!
      – А то ты не знала, – завистливо буркнула Ленка.
      – Знала. Что ты корова толстая, знала. А Марго у нас телочка…
      – Сейчас бычки появятся.
      – Эх, бабоньки! – голосом изрядно пожившей женщины протянула Тонька.
      А ведь ей всего шестнадцать. Впрочем, она уже столько на своем веку повидала, что на целую жизнь хватило бы. И как будто с отчаяния она хлестнула Риту веником по спине. Раз, другой… Хорошо…
      Потом был бассейн. Небольшой, два на два; вода прохладная, но после парилки самое то… Рита могла бы сказать, что после водных процедур очень захотелось есть. Аппетит действительно волчий. Но дело в том, что кушать ей хотелось с самого утра.
      А за столом в трапезной их ждал Максим; в одежде, развалившись на скамье с высокой спинкой. Важный, вальяжный и похотливый. Выбор на столе не самый богатый. Несколько бутылок пива и две тарелки – с хлебом и колбасной нарезкой.
      – Налетай, подешевело! – с ухмылкой сказал он и небрежным жестом показал на блюдо.
      И когда девушки набросились на еду, добавил:
      – Сейчас люди подъедут, будем веселиться…
      Он встал, зашел к Рите сзади, прижался к ней низом живота.
      – А мы с тобой сейчас пойдем. В бильярд сыграем…
      Он повел ее к лестнице на второй этаж. По пути сорвал с нее тунику из простыни.
      Максим был так возбужден, что мог взять ее прямо на лестнице, не доходя до бильярдной. Скорей всего, так бы и случилось, если бы ему не помешали. Открылась дверь с улицы, и в сенях появился среднего роста плотно сбитый мужчина лет тридцати пяти. Высокий слегка покатый лоб, мощные надбровные дуги, глубоко посаженные глаза, тяжелый подбородок, крепкая, как у борца, шея.
      – Макс, гостей чего не принимаешь? – безрадостно и скупо улыбнулся он.
      Голос у него густой, глубокий, приятный для женского слуха.
      – Артем, братишка! – смущенно протянул Максим. – Извини!
      Мужчина, которого назвали Артемом, внимательно, но, как показалось Рите, бесстрастно смотрел на нее.
      – Да ладно, вижу, что за причина… Сколько ей лет?
      Рита подалась назад, подняла с полу простыню, закуталась в нее.
      – А черт его знает!
      – Пятнадцать, не больше, – точно определил Артем. – Под статью захотел?
      – Шутишь? Я ж ее на дороге подобрал. Она сама во все про все…
      – Сама тебя и сдаст.
      – Да нет.
      – А я говорю, да, – жестко отрезал Артем.
      И, приобняв Максима за плечи, пошел с ним в трапезную. В дверях остановился, повернулся к Рите и движением глаз показал на лестницу:
      – Ты пока в бильярд поиграй.
      Он и выглядел внушительно, и говорил с уверенностью человека, убежденного в своем могуществе. Максим, казалось, не мог его ослушаться. Да и Рита вдруг поняла, что попала под власть его сурового мужского обаяния. Он сказал идти наверх, и она пошла, как загипнотизированый кролик, хорошо, что не в пасть к удаву.
      В комнате на втором этаже стоял большой бильярдный стол и узкая барная стойка из тяжелого дуба. На полках стеклянного шкафа полный набор – коньяк, виски, ром, шампанское. Лакированная вагонка, картины на стенах, мягкая мебель – все было бы хорошо, если бы здесь не было холодно. Рите захотелось выпить, чтобы забыться и согреться, но она не посмела приблизиться к бару.
      Она бы позволила себе откупорить бутылку с дорогим коньяком, если бы ее сюда послал Максим. Он, конечно, небезобидный, мог бы и наказать за своеволие. Рита его боялась, но и к наказаниям она привыкла: сколько раз ей доставалось и от Ерша, и от клиентов. Но в барно-бильярдный зал ее прислал загадочный Артем. Его-то Рита как раз и не боялась. Но и без его позволения прикоснуться к чему-либо не смела. И уж тем более убраться отсюда, из холода в тепло. Сказал он быть здесь, и она будет. Даже если окоченеет…
      Но Артема здесь не было. И нечем было подкрепить чары, которыми он завладел Ритой. В конце концов она пришла в себя и осознала, насколько сильно замерзла. Она бы спустилась вниз, в тепло, если бы в бильярдной не появился Артем. Только он глянул на нее, и она ощутила себя мухой, попавшей в сети к пауку. Он бросил на диван ее одежду:
      – Одевайся.
      Рита была в курсе, что Максим привез девочек в расчете на всех своих гостей. Поэтому по всем понятиям сейчас она была собственностью Артема. И он мог делать с ней все, что хотел, в пределах, близких к разумным. Он не отвернулся, когда она сняла с себя простыню, и она восприняла это как должное.
      Артем принес ей одежду из тепла, поэтому, одевшись, Рита слегка согрелась. Но все равно было холодно. Артем подошел к бару, достал бутылку виски, сорвал с нее пробку, плеснул в бокал на два пальца, подал Рите:
      – Пей!
      Бокал она осушила в два глотка.
      – Еще?
      – Да.
      Второй «дринк» зажег кровь, Рите стало теплей.
      – Закуришь?
      Артем достал из кармана куртки пачку «Мальборо», бросил на стол, взглядом показал на нее: дескать, угощайся.
      – Спасибо.
      Но Рита угостилась своими, гораздо более дешевыми сигаретами. И взглядом показала на бутылку. От третьего бокала она бы не отказалась.
      – Тебе правда пятнадцать лет? – сухо спросил Артем.
      Казалось, он делал ей одолжение тем, что разговаривал с ней. Но при этом его совершенно не тянуло вниз; ему интересно было здесь, с Ритой, а не там, со своими друзьями.
      – Вы угадали, – кивнула она.
      Он снова наполнил бокал, и она выпила так легко, как будто вместо виски в нем была вода.
      – Куришь, пьешь, как шалава, – жестко, но в то же время без осуждения сказал он.
      – А я и есть шалава, – ничуть не обидевшись, сказала она.
      – И давно даешь?
      – С весны… Весной и почки распускаются, и мужчины…
      – Да, но не каждая баба им дает.
      – А я даю.
      – И тебе не стыдно?
      – Очень стыдно.
      – Тогда зачем?
      – А затем… Слушай, а ты мне нравишься…
      Рита любила таких мужчин, как Артем, тех, что вместо этого треплются о всяком-разном или даже ведут душеспасительные беседы. Чем бы ни тешили себя, лишь бы в ширинку к себе не лезли…
      – В каком смысле? – сдержанно улыбнулся он.
      – Да во всех… Угости девочку чаем!
      Она сама потянулась к виски, но Артем выдернул бутылку из-под носа. И тут же сам наполнил бокалы – ей и себе.
      – Ну вот, а то я думала, что ты зашился, – пьяно хихикнула она.
      Всего лишь один колбасный кружочек успела она урвать до того, как Максим потащил ее в кусты второго этажа. Потому и пусто сейчас в желудке, потому и хмель в крови разыгрался.
      – Ты так не шути, – охлаждающе посмотрел на нее Артем.
      Рита испугалась не очень, но протрезвела, прикусила язык.
      – На брудершафт пить не будем, – сказал он.
      – Не заслужила? – с горькой усмешкой спросила она.
      – Да нет, не в том дело.
      – А в чем?
      – Кто ты такая, чтобы пить со мной на брудершафт?
      – Никто.
      – Вот именно.
      Он и чокаться с ней не стал. Выпил, занюхав резкий запах рукавом. Рита последовала за ним.
      – Сама откуда? – спросил он.
      – Из Москвы.
      – Родители знают, чем ты занимаешься?
      – Нет у меня родителей. Сирота я детдомовская…
      – А на панель как попала?
      – Да так и попала… Наливай.
      – Может, хватит?
      – Да ты не бойся, не напьюсь. А если напьюсь, то еще лучше сделаю.
      – Что сделаешь?
      – Ну, это… Или ты потрепаться ко мне пришел?
      – Значит, твой детдом находится в Москве? – пропустив ее вопрос мимо ушей, спросил Артем.
      – Нет, в Подмосковье. А в Москве я родилась… Нальешь ты или нет?
      Он кивнул, соглашаясь, и виски снова с бульканьем заполнило треть бокала. Рита выпила и еще больше запьянела.
      – В детдоме как оказалась?
      – Да так и оказалась. Родители в автокатастрофе погибли. Обещали скоро вернуться, а приехали из милиции, сказали, что все, нет их больше…
      Рита зажгла сигарету, глубоко затянулась.
      – Сколько лет тебе было?
      – Десять. А что?
      – Не похожа ты на детдомовскую.
      – На проститутку я похожа…
      – Это есть, – кивнул он. – Но это поправимо…
      – Что поправимо?
      – Проституция не алкоголизм, с ней завязать проще. Правда, не у всех это получается…
      – И у меня не получится.
      – Почему?
      – Да потому что у меня Ерш есть. Еще та сволочь… Он обещал мне тетку… – Рита запнулась, опомнившись.
      – Что он тебе обещал? – въедливо посмотрел на нее Артем.
      – Да с моей теткой разобраться. Тетя Роза, сука и тварь!
      – Чем она тебе насолила?
      – Да всем! У нас квартира в Москве была и дом за городом. Папа очень хорошо зарабатывал… Она квартиру захапала, дом, а меня в детдом…
      – Родная тетка?
      – Да.
      – Стерва.
      – Не то слово…
      – Ты хочешь вернуть дом?
      – Я хочу вернуть память о родителях.
      – Хорошо сказано… Ерш – твой сутенер?
      – Да.
      – И как он собирался разобраться с твоей теткой?
      – Так, чтобы она все вернула!
      – А в суд обратиться не думала?
      – Шутишь? Да она сама судья! В районном суде заседает. Сука!.. Знал бы кто, как я ее ненавижу!
      Рита схватила бутылку за горлышко, до краев наполнила свой бокал. Она боялась, что Артем помешает ей, но он спокойно наблюдал, как она морщится, глотая виски.
      – И как сильно ты ее ненавидишь? – спросил он, когда пустой бокал со звоном опустился на столешницу барной стойки.
      – Очень сильно!.. Убила бы тварь!
      – Ерш должен был ее убить?
      – Да! – спьяну призналась она.
      – Но не сделал этого.
      – Нет.
      – И не сделает, – констатировал он.
      – И не сделает, – подтвердила она. И, всполошившись, спросила: – Ты откуда знаешь, что не сделает? Ты от него?
      – Нет, я сам по себе… Пока ты будешь работать на своего Ерша, он будет кормить тебя обещаниями.
      – А если не буду?
      – Тогда он забудет и об обещаниях… В любом случае он не сможет помочь тебе.
      – А кто сможет? – пьяно клюнув носом, тяжело ворохнула языком Рита.
      – Есть человек.
      – Ты?
      В ответ Артем рассмеялся. Гортанный смех, не глубокий, но густой. И раздражающий.
      – Кто ты такая, чтобы я тебе помогал? – спросил он.
      – Кто я такая? Девочка с обочины… Но я не хочу…
      Перед глазами все поплыло, ощущения и краски смешались в мутном водовороте, в который затем втянулось и сознание…

      Сначала Егор увидел два черных джипа, на скорости через поле несущиеся к трехэтажному особняку на высоком берегу реки. И только затем в наушниках раздался голос напарника:
      – Внимание, объект приближается!
      Машины были очень далеко. Но Егор мог видеть их без бинокля. От природы у него очень острое зрение. И твердая рука, удерживающая на весу дальнобойную винтовку с оптическим прицелом. Патрон в патроннике, предохранитель снят. Но стрелять еще рано.
      Особняк с трех сторон был окружен сосновой рощей. В ее зарослях и скрылись машины. Но скоро они снова появятся в зоне видимости. И все потому, что одной стороной дом выходит на реку. Высокий берег, ширина реки – все это создавало иллюзию безопасности, которой и поддалась служба, охраняющая объект. А ведь по ту сторону реки расположены высокие деревья, с которых просматривается двор особняка. Правда, расстояние большое – почти полкилометра. Но Егор – снайпер очень высокого класса. И винтовка прекрасно пристреляна. Одна беда. Он привык убивать мужчин и никогда еще не покушался на женщин и детей. Но сегодня ему придется изменить своему правилу. Объект – жена очень крупного олигарха, мать двоих детей. Может, сам муж ее заказал или его конкуренты; как бы то ни было, Егор должен был ее исполнить. Иначе исполнят его самого. У Синдиката руки длинные, найдут везде, даже на Северном полюсе, и тогда уже не спастись… Да и какой смысл рисковать своей жизнью ради женщины, которая фактически обречена. Если Синдикат получил заказ, значит, он обязательно его исполнит; даже сам заказчик, если вдруг захочет повернуть назад, не сможет помешать этому. И если Егор не справится с жертвой, то ее сделает кто-то другой…
      Он не мог видеть, как машины заезжают во двор: ворота не попадали в сектор обзора. Зато он хорошо видел, как они остановились возле дома. Из головного джипа вышла средних лет женщина в кремовом костюме. Симпатичная, но уже не молодая. Может, и впрямь стала обузой для богатого мужа… Но как бы то ни было, ее берегут. Правда, охрана слегка расслабилась. Похоже, что крепкие парни в черных костюмах чувствуют себя в безопасности. Система видеонаблюдения, сигнальные мины на подступах к дому, высокий забор под напряжением. Но всю эту мощь очень легко разрушить один легким нажатием на спусковой крючок. Что Егор и сделал…
      Женщина остановилась, будто натолкнулась на невидимую преграду; ноги прогнулись в коленях, и она повалилась вперед, не в силах поднять рефлекторно взметнувшиеся вверх руки. Пуля вошла точно в ушное отвертстие. Почерк мастера.
      Уникальность ситуации состояла в том, что Егору не стоило опасаться преследования. Пока охрана форсирует реку, утечет много воды. И след киллера простынет…
      Егор спокойно слез с дерева, быстро, но неторопливо углубился в лес, избавился от улик, вышел на дорогу, где ждала его машина. За рулем Артем, его друг и персональный шеф. Операция достаточно сложная для того, чтобы проводить ее в одиночку. Артем – руководитель, Егор – исполнитель, а Лева на подхвате. Но Лева уйдет с места сам, а Егора увезет Артем. Все как задумано.
      Артем ничего не сказал, лишь вопросительно посмотрел на Егора.
      – Все нормально. Даже контрольный не понадобился.
      – Снова в ухо? – недовольно спросил Артем.
      – Ну да.
      – Я же говорил тебе, надо менять стиль. В нашем деле нельзя повторяться.
      – Она боком стояла, не смог удержаться.
      – Плохо. Очень плохо.
      – Виноват, исправлюсь.
      Егор знал Артема целых восемь лет. В одном разведбате служили, вместе в Чечню входили, Грозный штурмовали. В девяносто пятом Артем уволился из армии, сказал, что не хочет быть лохом в непонятной войне. Егор поверил ему на слово, потому что хорошо его знал. Артем был отличным командиром и никогда не праздновал труса. А война действительно была никому не нужной, да еще и предательской, в чем Егор убедился в девяносто шестом году, когда был подписан позорный договор с чеченскими полевыми командирами. Тогда он и сам уволился в запас. Приехал в Москву, впутался в историю, которая могла закончиться для него тюрьмой. И закончилась бы, если бы его не нашел Артем. Он помог Егору выпутаться и еще работу предложил. Сказал, что в Москве существует структура, целью которой является уничтожение криминальных лидеров. Работа противозаконная, но благородная и высокооплачиваемая. Словом, Егор клюнул на эту уловку, но очень скоро убедился, что убивать приходится не только криминальных авторитетов, но и людей, далеких от банальной уголовщины. А сегодня он убил еще и женщину…
      – Исправишься, – кивнул Артем. – Обязательно исправишься. Иначе нельзя… Винтовка где, веревки, маскхалат?
      – Как где? – удивился Егор. – В схроне, все как положено. Мы же разведчики…
      Тайник он оборудовал загодя, в нем и схоронил все, что могло выдать в нем киллера. Оттуда же взял корзину для грибов и брезентовку, которую накинул поверх спортивного костюма.
      – Все следы уничтожил?
      – Ну, конечно, все…
      – И в этом твой почерк…
      – Артем, что-то я тебя не пойму. Ты же сам меня учил, как надо отходить…
      – Да и мне придется переучиваться. Ничего не будет страшного, если винтовка останется на месте. И веревки с дерева снимать совсем не обязательно… Но об этом мы поговорим позже…
      – Ну да, поговорим.
      Похоже, Артему не понравилась интонация в голосе Егора.
      – Что такое? – Он оторвал взгляд от дороги, тяжело глянул на него.
      – Не хочу я больше убивать, – решился Егор.
      – Ты не убиваешь, – покачал головой Артем. – Ты всего лишь исполняешь заказ. А убивают те, кто эти заказы делает.
      – Это всего лишь слова.
      – Не знаю… Скажи, в Чечне ты убивал?
      – То совсем другое дело.
      – Правильно. В Чечне ты не убивал, там ты исполнял заказ государства…
      – Может быть. Но лучше в Чечню, чем здесь…
      – Я понимаю, тебе пришлось исполнить женщину, это удар по психике. Но ничего, съездишь в Испанию, отдохнешь, и все наладится.
      – Да, съезжу, – кивнул Егор. – Отдохну.
      «И не вернусь», – мысленно добавил он.
      Синдикат платил за работу хорошие деньги. Хорошие в том смысле, что немаленькие. А так это были очень плохие деньги. Но, как бы то ни было, на заграничном счету скопилась приличная сумма. В любом случае на небольшой домик где-нибудь в испанской глуши хватит…
      – О чем задумался? – спросил Артем.
      – Да так.
      – Где тебе будет лучше, в Испании или в Канаде?.. Я бы выбрал Канаду, там не так жарко, да и к приезжим лучше относятся…
      – Так давай вместе туда рванем, – предложил Егор.
      – Если бы Синдикат разрешил, я бы с удовольствием. А он не разрешит.
      – Да и черт с ним.
      – Нет, черт пойдет за нами… Где бы ты ни спрятался, тебя везде найдут.
      – Да слышал я это, – поморщился Егор.
      – Не веришь?
      – Мы же с тобой разведчики. Мы даже здесь, в России, спрятаться можем.
      – Не о том думаешь, брат. Не от Синдиката надо прятаться, а от преследования. Ты не имеешь полного представления о человеке, чью жену исполнил. Он представляет очень солидную структуру. Нас уже ищут… Но я все предусмотрел. Не только ты схрон приготовил, но и я. Полный комплект. Неделю там проведем…
      – Да хоть месяц, не привыкать.
      Профессиональные разведчики не вступают в бой; всеми правдами-неправдами они стараются уйти от огневого столкновения с противником. И, прежде чем выйти на задание, тщательно просчитывают маршруты отхода и по возможности готовят схроны – небольшие, тщательно замаскированные землянки. Если вдруг разведгруппа попадала в окружение, она пряталась в таком убежище, и тогда цена жизни ставилась в прямую зависимость от качества маскировки. Однажды Егору приходилось пережидать опасность таким образом. Вместе с Артемом.
      – Помнишь, как от Базаева уходили? – спросил он.
      – Я все, брат, помню. И от Базаева ушли, и от этих козлов уйдем. Все будет нормально, братишка, поверь мне.
      – Если тебе не верить, то кому верить? – улыбнулся Егор.
      Машину они бросили в тридцати километрах от места преступления. Дальше пошли пешком, углубляясь в глубь шатурских лесов. Артем двигался впереди, но когда вышли к болотам, его сменил Егор. У него был особый нюх на гиблые топи. И кому сейчас, как не ему, вести за собой своего командира.
      Торфяники, вода, чахлые деревья. Впереди топкая трясина.
      – Дальше идти нельзя, – покачал головой Егор.
      – А мы и не пойдем.
      В голосе Артема угадывалась особая, предостерегающе-опасная интонация. Егор вдруг почувствовал, что под ногами колыхнулась трясина – в прямом и переносном смысле. Он резко обернулся и увидел направленный на него пистолет.
      – Извини, брат.
      В глазах у Артема стояли слезы, но взгляд ледяной, космическая пустота в нем. И палец плавно давит на спусковой крючок. Это смерть…
 

* * *

 
      Ленка изображала мученические страдания.
      – Ну не козел, а! Забросил за плечи, раз-два, ну, думаю, все. А нет, через пять минут снова… За час четыре раза. Не человек, а кролик!..
      – Так все-таки кто он, козел или кролик? – ухмыльнулась Тонька. И, не дожидаясь уточняющего ответа, сказала: – Съешь лимон, а то улыбка до ушей!
      – Да какая там улыбка! – с фальшивым недовольством отмахнулась Ленка.
      – Улыбка секстинской секс-бомбы! – развеселилась Тонька. – Надо же, за час четыре раза!.. Ты бы уж до пяти округлила или до десяти…
      – Не, ну честно, четыре раза!
      – Вот я и говорю, съешь лимон!
      Рита слушала разговор и тускло улыбалась. Нехорошо ей. Как и Ленка, она только что вернулась с «задания». Два дальнобойщика за час, хорошо, что в порядке живой очереди, а не сразу. Но душу вымотали…
      – Опять двадцать пять! – недовольно поморщилась Тонька, глядя, как на обочину к ним съезжает «КамАЗ» с фургоном.
      Но едва машина остановилась, лицо ее разгладилось, рука невольно оправила волосы. Приосанилась, подбоченилась. Но высунувшийся из кабины водитель показал на Риту.
      – Повезло тебе, подруга, – поежившись, с кислым видом сказала Тонька. – Хоть согреешься…
      Холодно было стоять на пронизывающем ветру. А в кабине тепло. Но Рита полезла туда с видом человека, отправляющегося на каторгу.