ПРОЛОГ

Регент Пенаклеса Тоос изучал доставленный курьером пакет. Он знал, что тут может оказаться что-то по-настоящему важное. Это было последнее письмо от Кейба Бедлама, чародея из леса Дагора. Тоос и Кейб были приятелями уже лет пятнадцать, и оба знали толк в магии.

Тоос аккуратно сломал печати — и видимые, и незримые, — припоминая юного чародея, его правильные черты, столь не похожие на лисье лицо регента. И его силу… как, черт возьми, такая сила и такие знания умещаются в этом парне, который раза в три младше его? Тоосу перевалило уже за сотню лет.

Впрочем, Кейб, наверное, будет казаться столь же юным и в двести лет. В этом заключалось одно из преимуществ магического таланта.

Тоос развернул пергамент.

«Приветствие и наилучшие пожелания регенту» , — прочел он.

Тоос улыбнулся. Как любит Кейб поминать к месту и не к месту изобретенный им титул! Каждый год жители Талака пытаются одарить бывшего наемника короной, и ежегодно Тоос отказывает им. Когда-нибудь вернется лорд Грифон, его господин, и в этот радостный день Тоос сложит с себя все обязанности и спокойно займет место по правую руку своего легендарного повелителя. Это решение нерушимо, и никому не удастся его сломить. Регент славился своей непреклонностью, которую кое-кто предпочитал называть упрямством.

Отбросив эти мысли, Тоос принялся читать дальше.

Наверняка почти все он уже знал и сам…

«Смерть Дрейфитта Талакского — черное пятно на относительно мирно прошедших годах. Его бумаги заполонили всю комнату, в которой я пишу это письмо. Моя жена и дети жалуются, что я совсем их забросил, и вынужден признать: не без основания. Впрочем, я взялся за это не по своей воле.

Будь здесь Грифон — истинный ученый в душе, — он охотно полез бы в эти завалы. Но вместо него копаться в бумагах приходится мне. К несчастью для нас обоих, он за морем вместе с семьей, и когда собирается вернуться — неведомо. Дело это досталось мне, хотя я по сей день не могу понять почему. Но раз уж я избран, а тебе предстоит читать плоды моих исследований, я не стану больше просить прощения за свой бессвязный стиль, а просто продолжу.

Я восхищен Дрейфиттом, хотя с трудом разбираюсь в том, что он собрал, даром что я унаследовал многие знания от своего деда Натана. Я обнаружил, в частности, несостоятельность своего собственного любимого проекта. Сведения, касающиеся таинственных враадов, оказались по меньшей мере недостаточными: это лишь намеки в легендах или преувеличенные слухи, за которыми стоит бездна невежества, более пустая, чем сама Пустота. Большая часть трудов Дрейфитта погибла от рук Мэла Кворина, советника короля Меликарда I Талакского и посланника зла в лице последнего и безжалостнейшего Короля-Дракона, Серебряного. Король Меликард, которому не позволит соврать его благоразумная королева Эрини, уверил меня, что это все, что осталось. Те бумаги Дрейфитта, которые мне удалось привести в порядок, пошлю тебе с несколькими курьерами, я хочу отправить вместе дракона и человека, чтобы эти две расы работали вместе, где только возможно. Далее я привожу свои собственные заключения, касающиеся враадов, последним «живым» — если тут можно употребить это слово — представителем которых был бедный безумный Сумрак».

Тоос неожиданно почувствовал, что вспотел, несмотря на вечернюю прохладу.

«Дрейфитт описывал это очень многословно, но было бы нахальством пытаться сделать это лучше. Если я правильно понял его заметки, во времена своего расцвета они могли расколотить надвое небо и землю… Припомни, что Сумрак в свои последние мгновения сделал с армией Серебряного Дракона.

Не осталось ни следа. Ничего. Когда ты прочитаешь то, что я тебе посылаю, ты увидишь, как и я, насколько нам повезло, что один лишь Сумрак так долго сопротивлялся смерти. Величайшая ирония всего этого заключается в том, что они — наши предки. Именно враадам мы должны быть благодарны за то, что находимся здесь, а не в том месте, о котором я упоминал в нескольких своих ранних посланиях, — в искаженном мире под названием Нимт.

Об этом темном и страшном мире я нашел меньше упоминаний, чем о тех, кто когда-то там жил. Враады покинули это разрушенное место, бросили его, как выжатую кожуру срево. Сочная мякоть плода съедена; от остатков нет никакого проку.

Видимо, что-то пошло не так, ибо они явились сюда и исчезли как раса почти в одну ночь, оставив нам единственным наследством свое волшебное искусство или, вернее, его малую толику. К сожалению, не более того. Жалким напоминанием о враадах служат скудные сведения библиотек в подземельях под твоим королевством, хотя почему-то меня это удивило не так сильно, как должно бы. Темный Конь, наш общий бессмертный друг, в один из своих редких визитов не пожелал отвечать на мои вопросы — он до сих пор не может смириться с окончательной смертью Сумрака — и сказал только, что лучше оставить враадов просто воспоминаниям. Однако, когда он говорил это, я уловил в его обычно громоподобном голосе нотки тоски. Это небезынтересно.

Гвен передает тебе, старый лис, горячий привет.

Дети в порядке… и человеческие, и драконьи.

Твой Кейб Бедлам».

Регент убрал руки от пергамента, который тотчас свернулся в трубочку, осмысляя то, что сказал и недосказал чародей. Мир Сумраков! Экая жуть. Он встал, подошел к очагу, согревающему его комнату, и бросил свиток в пламя. Трудно сказать зачем. Никаких потрясающих новостей в письме не было. Все дело в том, что он сам, да, похоже, и Кейб, хотел забыть все касающееся высокомерных пришельцев — враадов — и уродливый погибший мир под названием Нимт.

Глава 1

Во всем Нимте был только один настоящий город. Устремленный ввысь, странный — одним словом, отражение своих создателей. Шпили, купола, башни, наклонившиеся под невообразимыми углами. Здесь не было никакого стиля — если не считать стилем безумие. А те, кто своей колдовской силой сотворил этот город, вновь собрались здесь, что они делали раз в несколько лет. Вновь настало время враадов, возможно — в последний раз.

У безликого города названия не было. Просто город, и этого было достаточно. Тезерени присвоили его себе и пользовались им по своему вкусу, а кто отважится переступить дорогу такому могущественному и свирепому клану? Остальные враады пытались не обращать внимания на эту пощечину, изображая, будто бороться за город ниже их чародейского достоинства..

Город задумывался как ничей, но колдовства в нем было более чем достаточно. Сверкающие ауры затмевали друг друга, прибывших окружали их создания — двуногие чудища, ожившие деревянные человечки, разумные огни…

Враады и сами по себе были замечательны. Почти все высокие, красивые, словно сошедшие с небес боги и богини. Не многие из них носили лица и тела, данные им от рождения. Сейчас были в моде длинные, летящие волосы, а еще — яркие хамелеоновые туники, меняющие форму и покрой по вкусу носящего. Другие враады предпочитали одеваться в туман и блики, приманивая и отвлекая.

Воздух звенел и трещал от магии. Небо, переливаясь оттенками крови и темной зелени, дрожало. Сама земля содрогалась, протестуя: явились хозяева Нимта. Некогда вокруг простирались зеленые луга, а небеса были такими сияющими, что даже эти бесчувственные колдуны порой не решались омрачать их. Некогда…

— Мы все-таки создали мир, достойный нас… Дру Зери думал вслух.

— И ты считаешь это прекрасным, Силь? — выкрикнул кто-то из толпы так громко, чтоб все вокруг непременно услышали. — Вкусы у тебя, как и возможности, стали ниже некуда!

Конец фразы потонул в грохоте взрыва, конечно же не естественного. Дру подождал немного, но продолжения не последовало.

— Не сейчас… — прошептал он сам себе.

Около семи футов ростом, стройнее своих сородичей, Дру заметно выделялся среди них. Многие чародеи безуспешно добивались того же. Узкое лицо Дру было привлекательно, но без той скульптурной правильности, как у остальных. Ястребиные черты угрюмого мага довершала небольшая острая темно-каштановая бородка. Такого же цвета были и его волосы, делавшие его особенно заметным среди синих, зеленых, полосатых голов. Естественный цвет стал для враадов настоящим новшеством. Для всех, кроме Тезерени, которые как раз гордились тем, что сохраняли фамильные черты насколько возможно.

Дру был враад до мозга костей. Для этой встречи он украсил свою прическу серебряной прядью. Просто и со вкусом. В результате на его простую серую одежду и незамысловатое украшение пялились, как ни на что другое. А может, с иронией подумал он, с него начнется новая мода — на естественность. Такая неестественная для враадов. Назад, к основам…

На его плечо уселась черно-золотая зверюга.

— Декхххааррр, — прошипела она. — Силестиии. Смот-риии.

Враад почесал шейку своего любимца. Тот от удовольствия разинул клюв, показав великолепный ряд преострых зубов. Если причесать волка, добавить ему крылья и покрасить — получится нечто подобное приятелю Дру. Туловище, передние лапы, хвост — волчьи, голова мохнатая, но птичья, когти на нижних конечностях способны разорвать пополам зверя вдвое больше, чем сам обладатель когтей. Круглые аметистовые глаза без зрачков. Дру был по-враадски горд своей работой.

— Где они, Сирвэк?

— Там, там. — Зверь кивнул головой в сторону востока, откуда прибывала большая часть враадов.

Сперва он увидел Деккара. Высокий, невероятно широкий — настоящая глыба мощи, что физической, что колдовской, — он представлял собой незаурядное зрелище, хотя лицо носил очень похожее на лица окружающих. Бороду он брил начисто, а оранжевые с синим длинные волосы сбегали вниз по плечам, словно щупальца. На лице застыло надменное выражение. Оделся он в радужную тунику, которая переливалась, меняя цвет, с каждым дыханием… Нужно признать, мастерская работа. Деккар всегда работал очень тщательно, проявляя большую фантазию по части деталей.

Нет, от него помощи в подготовке исхода враадов не дождешься. А жаль.

— Сама предсказуемость. — Дру перехватил взгляд своего родича, уже зная, что тот смотрит на Силести. — А вот и его братец, воплощенная дурость. — Второй враад тоже заметил своего соперника, ибо оглянулся назад, на Деккара, с таким видом, что сразу стало понятно, кто старший брат. На самом деле Силести всегда стремился быть похожим на Деккара, и Дру Зери задумался почему. Так же точно никто не знал, из-за чего они воспылали тысячелетней враждой. Наверное, этого не знали и сами братья. Тысяча лет — долгий срок даже для расы почти бессмертных. Дру подозревал, что они поддерживают ее, просто чтобы избежать скуки и опустошенности, от которой так страдали многие враады.

Такие же сумасшедшие, как и все, не лучше и не хуже…

— Смотриии, хозяииин. Смотриии.

— Я вижу, Сирвэк. Помолчи.

Силести был одет в блестящий черный костюм, оставлявший открытой только голову. При виде Деккара его глаза сузились, рука в перчатке ухватилась за небольшой мешочек на груди. Кое-кто из враадов взглянул на братьев со слабым интересом, но большинство даже не обратило внимания: вражда была обычным делом для этой колдовской расы. Весь интерес заключался только в том, что именно они предпримут.

Первым ударил Деккар, и над головой Силести образовалась грозовая тучка. Силести отразил ее наспех созданным щитом, так что дождь стекал в стороны, не касаясь его. Деккар спокойно ждал, пока Силести сделает свой ход.

Второй враад извлек из мешочка крохотную фигурку и запустил ею в противника. Дру не успел разглядеть, что это было за существо. Деккар мановением руки вызвал из своей тучки молнию и прикончил тварюшку, разметав останки в разные стороны. Порыв ветра понес пепел в сторону Деккара, но он уже не мог никому повредить.

Черно-золотой зверь на плече Дру зашевелился и задвигал когтями, словно пытался понять, зачем два могучих мага, которым под силу двигать горы, занимаются такой ерундой.

— Хозяииин…

Дру мрачно усмехнулся и велел Сирвэку замолчать. Он-то все понимал. После стольких лет вражда переросла в ритуал, церемонию. Это были только первые приветствия.

И, словно вторя его мыслям, из-под ног Силести вверх вокруг щита полился дождь, создав плотный шелковистый кокон. Защитное заклинание, которое сплел Силести, послужило стягивающей силой для этой ловушки. Дру понял не хуже Силести, что кокон сплошной и замыкается под ногами мага.

Пока Деккар хохотал, а часть зрителей аплодировала, сработало и заклинание Силести. Пепел, на который Деккар не обратил никакого внимания, вдруг пророс на нем зубастыми змеиными головами. Головы вытягивались из кожи и одежды и тут же впивались в тело своего носителя. Несколько проросло даже под ногами, правда, Деккар их сразу же затоптал.

Многие решили, что тут и конец многолетней ненависти, но Дру в это не поверил. Оба противника уже сталкивались с самыми разнообразными ловушками…

Дру оказался прав. Изнутри кокона ударила волна ужасающего жара, так что Дру пришлось защититься несложным заклинанием. Но кокон защититься не мог и испарился облачком, а затем и оно растаяло.

Деккар тоже не терял времени даром. Улыбка сразу же, несмотря на боль, вернулась на его лицо. Змеи начали опадать, словно осенние листья: каждая укусившая тут же дохла и падала на землю. Вот одна вцепилась в незащищенную руку Деккара… капнула кровь, змея распрямилась, словно для нового броска, дрогнула, выплюнула кровь жертвы и отвалилась, мгновенно скончавшись.

— Хозяииин?

— Да, Сирвэк, он отравлен. Кровь Деккара ядовита. Как он сам с ней живет, понятия не имею. Для таких тварей, думаю, нужен очень сильный яд.

Деккар и Силести смотрели друг другу в лицо, готовые к новому раунду.

— Хозяииин! — Когти Сирвэка впились в плечо Дру Зери — знак, что повод серьезен. Густая тень накрыла все и вся, осталось лишь искусственное освещение, созданное враадами.

Небо заполнили драконы. Гиганты, способные отбросить одним ударом лапы быка, рядом с которыми и лошади покажутся карликами. На спинах изумрудных страшилищ сидели всадники.

— Тезерени…— пробормотал Дру.

В шумной толпе наступила тишина. Лишь то там, то тут раздавался шепот:

— Тезерени…

Их было больше сорока, и Дру знал, что это не все. У враадов обычно семейные чувства не слишком сильны: Дру и его дочь Шарисса были исключением. Но под железной рукой своего старейшины, лорда Баракаса, Тезерени создали могучее колдовское семейство. Они являлись и искуснейшими бойцами, что тоже было необычно для могучих волшебников.

Драконы начали приземляться на стены и башни.

Издали все всадники казались одинаковыми. С головы до пят они были скрыты под темно-зелеными доспехами, сделанными из чешуи зверей. Головы венчали шлемы с драконьими гребнями. За спиной двоих Тезерени развевались алые плащи: это были лорд Баракас и его старший сын Риган. Около трети всадников были сыновьями лорда: за свою пятитысячелетнюю жизнь лорд обзавелся множеством наследников. (Сколько их было всего и как много по разным причинам скончалось, не знал никто, и обсуждать это не отваживались даже шепотом из страха перед старшим Тезерени.)

Баракас Тезерени приземлился на крышу здания, которая сама собой сделалась плоской. Отсюда он обозрел всех собравшихся, кроме Дру. Он погладил окладистую бороду и жестко глянул на соперников.

— Это — последний Приход. — Голос, усиленный магической мощью, раскатился по городу. Странно, при всем медвежьем сложении Тезерени голос его был негромок и хорошо рассчитан. Он так привык командовать, что сказанное им «доброе утро» казалось приказом.

— Это последний Приход, мастер Деккар и мастер Силести. Враадам предстоит уйти в новый, более подходящий дом. — Небо вздрогнуло, словно подтверждая правоту его слов.

Братья бросили друг на друга быстрые злобные взгляды.

— Сейчас эти двое закончат свою дурацкую войну раз и навсегда. — Сперва было непонятно, к кому обращается патриарх, ибо смотрел он все еще не на Деккара и Силести. Но двое всадников тотчас снова оседлали своих чешуйчатых скакунов и взмыли в небо. Братья хотели что-то возразить, но взгляд Баракаса словно приморозил их к месту.

Действительно приморозил, вдруг понял Дру. Оба замерли, только глаза бегали, ища, кто бы освободил их от заклинания Баракаса. Драконы снизились, подхватили несчастных враадов, разметав крыльями пыль и заставив толпу шарахнуться, и стали ждать дальнейших приказов. Всадники вопросительно глянули на лорда.

— Отнесите их на запад, — прогремел Баракас. — И не возвращайтесь, пока один из них не будет мертв… или оба.

Одним мощным взмахом крыльев драконы поднялись в воздух и через несколько секунд превратились в точки. Минута — и даже точки исчезли. Баракас еще раз оглядел необычно тихих и молчаливых враадов и прежним тоном добавил:

— Да будет с вами дух Прихода.

Он отвернулся от толпы и посмотрел в сторону Дру.

— Я явился по твоему приказанию, — склонил голову тот.

Через миг лорд Тезерени стоял перед ним. Сирвэк, порядком недолюбливавший все драконье, тихо зашипел. Дру заставил его замолчать. На губах Баракаса заиграла холодная усмешка.

— Это хорошо, что ты здесь, Зери. Ты вправе разделить с нами успех.

Комплимент не подействовал на Дру: он знал, что заслужил его.

— Тем не менее почести тебе, лорд, и твоим сыновьям — Ренделу и Герроду.

Впервые Дру показалось, что патриарху было не по себе. Особенно когда он услышал о сыновьях.

— Да, да, они сделали свое дело, но основа заложена тобой.

Внизу враады вернулись к своим занятиям. О Деккаре, Силести и даже Тезерени успели забыть. Баракас хохотнул.

— Слабаки! Младенцы! Если бы не мы, они до сих пор оплакивали бы собственную судьбу! — Он взял Дру за руку. — Пойдем! Близятся испытания. Я хотел бы, чтобы, когда придет время, ты был рядом.

Дру показалось, будто мир вокруг них начал скручиваться.

Когда он развернулся вновь, все вокруг переменилось. Они оказались в огромной зале, где в центре, вокруг пентаграммы, восседали с дюжину Тезерени. Посередине сидел враад в длинном плаще с надвинутым на лицо капюшоном, чешуйчатой тунике и высоких сапогах. Из-под капюшона выбивались белоснежные пряди волос — и Дру тотчас его узнал.

— Отец.

Еще одни Тезерени, одетый, как и тот, что в центре, преклонил колено перед главой клана. Баракас положил руку ему на голову.

— Геррод, объясни-ка, что тут происходит. — Под спокойным, даже ласковым тоном угадывался сдерживаемый гнев.

Геррод поднял глаза. В отличие от остальных Тезерени, он был весьма привлекателен. Темные длинные локоны, аристократический взгляд он унаследовал явно от матери. Он был вовсе не похож на Баракаса или Ригана и не выглядел воителем. Он и тот, что в пентаграмме, могли бы быть близнецами — так сильно они были похожи друг на друга. Только между их рождениями протекло свыше тысячи лет. Близнецы по духу, но не по появлению на свет.

— Рендел не удержался, отец. — Геррод собрал всю свою выдержку и ответил немыслимо хладнокровно.

— Не удержался! — Дру внезапно понял, что он имел в виду.

Младший Тезерени склонил голову. Нажим отцовской руки усилился. Баракас при желании мог раздавить череп сына, словно помидор.

Глава Тезерени оглянулся на своего спутника:

— Похоже, Зери, Рендел перепрыгнул через пропасть. Его ка теперь там — в Драконьем царстве.

Глава 2

— Где?

Тело Дру напряглось. Потревоженный Сирвэк открыл глаза и зашипел. Маленький виверн на жердочке решил, что это вызов ему, и грозно простер крылья. Дру что-то шепнул Сирвэку, а Баракас одним взглядом заставил уняться виверна.

Лорд Баракас усмехнулся.

— Прости, Зери. Мы назвали то, что за пеленой, Драконьим царством. Раз уж никто не удосужился как-нибудь его назвать, мы решили, что такое название вполне подойдет.

Мы… ты, а не мы, кисло подумал Дру. Патриарх Тезерени, сделавший дракона символом своего клана, знал, что имеет преимущество перед прочими враадами. Каждый день, с тех пор как они открыли новый, нетронутый, неподвластный им мир, Баракас Тезерени прилагал все усилия к тому, чтобы держать все под своим контролем. Когда первые попытки переброски туда позорно провалились, Баракас с присущим ему рвением занялся изучением работ своих соперников. Но только благодаря экспериментам Дру он может теперь объявить об успехе своего клана. Дру нашел то, что должно было стать надеждой и триумфом враадов.

Это вызвало гнев остальных и заставило Дру быть осторожнее в разговорах. Враады мстительны.

Взволнованный Дру, воздержавшись от высказывания по поводу права первенства Тезерени, осматривал распростертое на полу тело Рендела. Уж не мертв ли? Рендел не подавал признаков жизни. Даже очень может быть, что он действительно мертв, а его ка попало в ловушку в каком-нибудь бесконечном лимбе. Тезерени замыслили забраться на высоту, небывалую даже по меркам враадов.

Это заставляло задуматься еще кое о чем. Как обычно, без надежды на то, что Баракас соизволит просветить хотя бы своего «партнера».

Какой смысл переносить свое ка туда, где для него нет подходящего вместилища?

Лорд Тезерени пообещал своим соперникам и сородичам добиться успеха. А он знает, чего стоит невыполнение таких обещаний. Неудача приведет к краху не только его самого, но и всех остальных Тезерени. Он учил их быть похожими на него, слишком похожими, и это, как думал Дру Зери, было самой опасной ошибкой Баракаса.

Как бы они ни боялись своего лорда, объединившись, они отправят его к почитаемым им драконьим духам.

— Энтузиазм… Рендела… похвален. — С большим усилием Баракас снял руку с головы Геррода. Дру был уверен, что услышал, как младший Тезерени вздохнул с облегчением, хотя Баракас таких вздохов не терпел, считая их признаком слабости. Сын патриарха встал и быстро вышел.

Размеренным шагом Баракас повел Дру дальше. Метод путешествия ка был его собственной идеей, но он всегда связывал ее с Нимтом. В конце концов, куда еще враад может отправиться из собственного мира?

Страна-за-Пеленой — как сразу назвал новое королевство Дру — изменила их жизни так, как ничто иное за почти бесконечную жизнь враадов. Призрачная держава привлекала их своими пологими холмами и долинами, покрытыми буйной порослью, тем более заманчивыми, что к ним нельзя было прикоснуться.

Кто-то насмехался, утверждая, будто прекрасные горы и деревья — не более чем фокус, иллюзия, отражение непостоянного пейзажа Нимта. Никто, впрочем, не признался в создании этой иллюзии, и постепенно все поняли, что никакого миража нет. И тогда враады стали всерьез изучать это место… как свой будущий дом.

— Когда в последний раз небо было голубым? — спросила как-то у отца Шарисса. Дру не смог припомнить — ни тогда, ни теперь. Уж конечно, до ее рождения. Это точно. Нимт начал умирать давным-давно. Агония могла бы длиться тысячелетиями… но этот мир уже перестал годиться даже для враадов.

Геррод не отставал от них ни на шаг. Под этим капюшоном, подумал Дру, таится нечто, о чем не догадываются ни Баракас, ни даже Рендел. Геррод очень внимательно изучал все увиденное. Он искренне интересовался тем, что собирается сказать Зери по поводу магии, по поводу подготовки… Причем интересовался так пристально, что будто можно было решить, он ищет ошибку.

— Вот оно, Дру Зери. Недостающее звено в твоей работе и наше спасение.

Повинуясь широкому взмаху повелителя Тезерени, Дру поглядел на тело. Он знал, что это такое: ему не раз доводилось создавать подобных существ. Но размеры… Под ожидающими взглядами своих спутников Дру подошел поближе и коснулся его руки. Она была теплой на ощупь и на удивление живой. Дру отшатнулся бы, если бы не знал слишком хорошо, как это опасно: Тезерени не любят тех, кому не хватает выдержки. Сейчас такая ошибка может оказаться самоубийственной.

— Голем из плоти, — без нужды объяснил Геррод. Если он встанет, подумал Дру, будет ему по грудь.

Как Шарисса. Зери не знал, почему ему пришло в голову такое сравнение, разве что из-за затянувшейся разлуки. Ради нее он принял приказ-предложение Баракаса. Спасение ее жизни стоило общения со стаей кровожадных драконоподобных Тезерени. Совершенно несвойственная враадам идея. Почти любой из них с радостью отдал бы все свое потомство для спасения собственной шкуры.

— Тебя может удивлять его… незаконченность, — начал Геррод.

Дру что-то проворчал. Незаконченность! Надо же так сказать. Если уж смотреть товар лицом — то есть товар без лица, — то такого уродства Дру давно не видел. У голема не было ни лица, ни волос. Кисти рук и ступни торчали бесформенными лопухами. Не мужчина, не женщина — бесполая живая кукла.

Впрочем, за три тысячи лет Дру видывал работу и похуже. Но… в этом големе было нечто, что заставило Дру вздрогнуть.

Вот оно что!

— Это было не собрано, а выращено.

Глаза Геррода заблестели. Дру заметил, какие они у него прозрачные. Баракас же хитро усмехнулся, увидев смущение обоих, и дал Дру знак продолжать.

Дру заставил себя коснуться тела голема. Кожа была на ощупь плотной…

— Не похожа на враадскую. — Он провел пальцем по руке голема. Первоначальный ужас ушел на второй план. Где же он такое видел?

— Она… она драконья! — охнул он.

— Смотри, Геррод, у мастера Зери острый ум. Такой ум сделал бы честь Тезерени.

Геррод кивнул, его реакцию на все это скрыл капюшон. Интересно, подумал Дру, Баракас специально не замечает, что Геррод скрывается от него? От другого бы он такого не потерпел.

— И, — продолжил Дру свои догадки, — это и есть вместилище для ка.

— Именно. — Баракас подошел и погладил плечо голема, словно любовницу. — У голема своего ка нет — ни враадского, ни драконьего. Это просто оболочка, готовая принять хозяина, она пуста, как скорлупа. Все, что в ней есть, — это врожденная драконья магия. Только самое точное заклинание способно ее оживить. Ка враада не встречает при входе сопротивления и полностью вступает в контроль над телом. Голем пластичен, он станет тем, чем захочет враад.

— Прекрасное тело для нового мира, — добавил Геррод. Он явно уже не раз слышал эту речь своего отца и был бы не прочь, чтоб она побыстрей закончилась.

Лорд Тезерени кивнул.

— Вот-вот. Превосходное сочетание — наша душа и магия дракона. Благодаря ему враады могут достичь даже большего, чем когда-либо надеялись.

Лицо Дру было непроницаемым, но в душе нарастало беспокойство. Это ведь больше чем голем. Перед враадами — новый мир, но Баракас Тезерени уже размечает его под собственные цели. Дру снова взглянул на распростертое тело и не смог удержать дрожь.

— Что, что-то не так, Зери?

Прежде чем Дру мог ответить, заговорил Геррод.

— Отец, Ренделу надо, чтобы за ним кто-то наблюдал ближайший час. Мы немного просчитались, он еще не в Драконьем царстве. Оказывается, переход — более медленный процесс, чем мы рассчитывали, и в течение этого времени надо аккуратно ухаживать за телом. С твоего разрешения, я бы узнал у господина Зери, что он думает о наших результатах и других непредвиденных сложностях… если, конечно, вы уже закончили…

Лорд Тезерени смерил Дру взглядом.

— У меня все. Что скажешь, Зери?

— Я буду только счастлив помочь вашим заклинаниям всем, что в моих силах.

— Замечательно. — Баракас подошел поближе и погладил клюв Сирвэка. Тот забеспокоился и задышал тяжелее, но, к чести его, ничем больше своего волнения не выдал.

— Недурно сделано. Как ты думаешь — вытянет против виверна?

— Сирвэк в бою кое-что умеет. — Дру усмехнулся рассчитанной улыбкой и почесал зверя под клювом. — А что до вивернов… Парочку он как-то уложил за минуту.

Лицо главы клана потемнело, но голос остался дружелюбным. — Да, сделано очень недурно. — Баракас повернулся к сыну. — Меня следует уведомлять заранее о любом событии. Своевременно уведомлять.

— Да, отец. — Геррод почтительно поклонился и в такой позе оставался еще несколько секунд после исчезновения отца в пахучем облаке, которое угрожало заполнить комнату. Выпрямившись, он взмахом руки отослал облако в окно и взглянул в лицо Дру.

— Он, кажется, сошел с ума, мастер Зери. Даже больше, чем любой из нас. — Не дождавшись ответа, он продолжил: — И мы не в меньшей степени, если уповаем сбросить его. Вот, погляди только на это.

Геррод направился к пентаграмме. Дру последовал за ним, не отвечая.

— Ты уже, конечно, понял, какая загвоздка в отцовском плане? — Когда Геррод стоял к Дру спиной, его запросто можно было принять за плащ безо всякого тела. И ступал он совершенно неслышно, особенно в сравнении со своими многочисленными бронированными родичами.

— Ну да, — кивнул Дру. — Голем здесь, а как же переправить его в Дра… на другую сторону?

— Это была моя идея… моя и Рендела. Как сказал бы отец — все дело в силе. Сила всегда победит — если ее достаточно. — Из-под капюшона послышался горький смешок. — Отец — настоящий философ.

— Так в чем эта самая идея?

Вместо ответа Геррод указал на пентаграмму. В этот момент его усмешка очень напоминала отцовскую.

— Что не может сделать один враад — могут многие. Если возьмутся сообща. Вот эта группа сейчас в призрачном лесу, отправленная туда мощью Тезерени. Они создают для Рендела — и тех, кто последует за ним, — вместилища из материала Страны-за-Пеленой. Из нездешнего материала.

Да, в этом был смысл. Тезеренийский смысл. Только Тезерени могут собрать столько враадов, согласных и желающих работать вместе для общего успеха, чтобы добиться чего-то. Даже просто работы в призрачном мире призрачной руки. Враадам в новый мир не попасть… но их могущество может открыть другой путь.

Дру моргнул.

— Так там есть и драконы?

— Ну конечно. Их увидел брат… или сестра, какая разница? Но ты понимаешь, как загорелся отец. Цель стала ясна, словно на ладони. А пока мы не нашли дракона, отец думал использовать треклятых эльфов.

Слухи о жителях страны теней медленно расползались меж враадов через шпионов и союзы. Интереснее всего были эльфы — на Нимте раса давно вымершая. Они первыми пострадали от появления враадов. Как писал Серкадион Мани, колдун, автор хроники воцарения, эльфы были слишком миролюбивы и хотели сотрудничать с новой расой. И погибли. Как утверждал Мани, тем самым они предрекли скорый конец Нимта…