Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Dragonrealm Origins (№2) - Дети Дрейка

ModernLib.Net / Фэнтези / Кнаак Ричард / Дети Дрейка - Чтение (стр. 15)
Автор: Кнаак Ричард
Жанр: Фэнтези
Серия: Dragonrealm Origins

 

 


Конечно же. Это было бы демонстрацией его так называемого уважения к ней — демонстрацией чисто символической. Волшебница разгладила одежду, постаравшись растянуть это занятие как можно дольше. Когда она закончила, воин осмелился поднять глаза; он, несомненно, удивлялся, что же заставило ее так медлить с выполнением приказа главы клана. Шарисса одарила его царственной улыбкой и жестом показала, что он может подняться на ноги. Он сделал это, но резким движением, отчасти продемонстрировав свое раздражение Подобно многим Тезерени, он, как и ее охрана, никогда точно не знал, как же с ней следовало обращаться. Пусть она была пленницей, но она была также и уважаемой гостьей главы клана.

Это затруднительное положение, вероятно, потребовало от него более основательных размышлений, чем он привык. Шарисса прятала усмешку, направляясь к Баракасу вслед за воином и ее собственной охранницей.

И Темного Коня, и Фонона она заметила издалека. Фонон с ошеломленным видом сидел на крылатом дрейке. У него было такое лицо, как будто он смирился со смертью и просто хочет знать, когда же она наступит. Однако, когда он повернулся и увидел Шариссу, он смог улыбнуться ей — краткой и усталой улыбкой. Она улыбнулась в ответ, но на душе у нее сделалось тяжело.

Темный Конь скорее представлялся пятном в отдалении, но она не только видела вечноживущего, но и ощущала его присутствие. Огромный угольно-черный жеребец расхаживал взад-вперед, как будто в загоне, хотя проницательная волшебница ничего не смогла почувствовать. Шарисса попыталась связаться с ним, едва заметно пользуясь своими способностями, но каждый раз ее усилия наталкивались на непроницаемую стену. Возможно, она и была свободна от волшебных уз, но двое других не были. Пока они будут оставаться рабами, подчиненными силе клана, она не сможет связаться с ними — не говоря уже о том, чтобы помочь им путем волшебства. Повелитель Тезерени хорошо все продумал, предусмотрительно отделив троих самых ненадежных участников экспедиции друг от друга.

Баракас с небольшой группой — вероятно, с сыновьями, судя по их виду, — ожидал ее на северной окраине лагеря. Оттуда им был прекрасно виден вход в пещеру.

Риган первым заметил ее и склонился к отцу, который что-то разъяснял, держа в руках пергамент. Зловещий ящик лежал у его ног — соблазнительное сокровище, к которому, как знала Шарисса, ей никогда не удастся подобраться, чтобы овладеть им. Баракас обернулся и приветствовал се так, как будто она была его любимой дочерью.

— А-а-а! Госпожа моя Шарисса! Хорошо! Вы готовы для решающего дня?

И внезапно сказал одному из Тезерени в шлемах:

— Теперь мы можем начинать! Подготовить вылазку! Остающиеся здесь должны сохранять бдительность и не опасаться! Они получат равные с остальными доли того, что мы обнаружим внутри! Уверь их в этом!

Тезерени, с которым он разговаривал, отдал ему честь и исчез, чтобы выполнить приказание.

Подойдя к волшебнице, Риган предложил ей руку. Шарисса неохотно взяла ее — но лишь потому, что мысленно представила себе лицо Фонона. Если она позволит наследнику такие маленькие победы, он станет менее склонным к убийству. Риган улыбнулся, как будто она только что одарила его своей любовью, и сжал ее руку. Воин, который привел Шариссу и ее охранницу, молча удалился, поскольку больше в нем не нуждались. Кроме многочисленных членов правящего семейства Тезерени, поблизости находилось еще какое-то количество стражей. Только безумец попытался бы что-то предпринять против столь умелых, смертельно опасных бойцов.

Некоторое время она следила за тем, как Баракас отвернулся от нее, поднял дьявольский ящик, который привязывал Темного Коня к повелителю Тезерени, и подал его поджидающему Лохивану. Хотя ее глаза и сосредоточились на ящике, она все же отметила, что, судя по позе Лохивана, боль все еще терзала его. Он находился слишком далеко от Шариссы, чтобы она могла судить, затруднено ли по-прежнему его дыхание.

— Первым идет демон, — сказал повелитель Тезерени. Лохиван кивнул, взглянул в сторону Шариссы и пошел прочь, держа ящик под мышкой. Он шел намного быстрее, чем казалось необходимым, — как будто он хотел оказаться подальше от отца прежде, чем тот заметит что-то неладное.

— Ваш летучий дрейк ждет, госпожа моя, — прошептал Риган. Шарисса взглянула туда, куда указывал наследник, и увидела дрейков. Волшебница не слишком задумывалась о том, как они достигнут входа в пещеру, сочтя, что у клана была в запасе по крайней мере дюжина различных методов. Верхового дрейка она бы, наверное, не выбрала, но этот способ был, вероятно, относительно безопасным. Материализоваться перед входом в систему пещер было бы, как Баракас однажды указал, безумцем. Искатели могли и уйти — но почти наверняка они оставили после себя подарки малоприятного свойства. Впрочем, какая-то часть искателей могла еще прятаться в пещерах. Удивительная легкость, с которой Лохиван вошел в пещеры во время первой экспедиции, казалось, указывала на обратное. И все же Шарисса не могла не думать, что в такой удачливости должна была скрываться ловушка. Захват гнездовья едва ли мог оказаться настолько уж простым.

Она обнаружила, что по-прежнему думает об этом, когда дрейки начали беспрепятственно садиться у входа в пещеру. Несколько воинов приземлилось там еще раньше; они выставили дозор — похоже, излишний. Не обнаружили ни одной ловушки — а Тезерени вели поиск крайне тщательно. Перед ними взад-вперед расхаживал Темный Конь — как командир, проверяющий свое войско. Он свирепо смотрел на появившихся Тезерени, не обращая на Шариссу ни малейшего внимания. Либо он все еще испытывал стыд в ее присутствии, либо его просто задевало то, как бесцеремонно им пользовался ненавистный ему Баракас; сказать было трудно. Зная Темного Коня, Шарисса могла предположить и то, и другое.

— Не нравится мне это, — пробормотал Риган, но никто не обратил на него внимания — кроме пленников.

Они слезли с дрейков и оказались у цели их путешествия. Несколько стражей примчались, чтобы принять у них поводья. Сюда должна была прилететь лишь первая группа. Остальные Тезерени уже пробирались извилистыми, ненадежными тропами, которые были проложены в камне какой-то давно забытой расой, но которыми давным-давно никто не пользовался.

— Мы берем с собой эльфа? — спросил один из тех, кто стоял совсем рядом с Баракасом, всячески демонстрируя тому свое почтение. Шарисса не могла припомнить, кто из сыновей Баракаса принял участие в этой вылазке, но, несомненно, это был один из них.

— Конечно же, глупец! Зачем было тащить его сюда, если не для того, чтобы воспользоваться им! — проревел Риган.

Баракас кивнул, позволив вспышке старшего сына остаться безнаказанной — на этот раз.

— Развяжите ему ноги, но проследите, чтобы руки оставались связанными у него за спиной. — Баракас улыбнулся, любуясь огромным зевом пещеры. — Я не вижу никакой причины, отчего мы не можем продолжить.

Он тут же направился вперед, захватив этим врасплох многих из его людей. Лохиван щелкнул пальцами в направлении Темного Коня, и призрачный скакун, очевидно, зная, что от него требуется, подскакал достаточно близко — но не слишком — к Баракасу, оставаясь слева от него. Далее последовали Риган и Лохиван, а за ними — остальные. Наследник помедлил лишь для того, чтобы жестом указать двум стражам, чтобы те вели Шариссу вслед за ним. Фонон также оказался в первых рядах, но ближе к Баракасу, который сделал так, чтобы волшебница и эльф даже не могли взглянуть друг другу в глаза.

— Свет, — потребовал Баракас тоном человека, который знает, что любые его желания будут выполнены.

Один из его неразличимых сыновей поднял руку ладонью вверх. Из нее возникли два крошечных огненных шара. Один за другим они взлетели вверх и замерли высоко в воздухе над собравшимися.

Когда над их головами плясала уже дюжина огоньков, Баракас решил, что этого достаточно. Тот, кто создавал их, сомкнул ладонь, затушив крошечный шарик, только что появившийся в ней. Шарисса знала, что эти шарики неживые, но не могла не подумать о том, что это походило на то, как скверный мальчишка давит пальцами бабочку. Тезерени, подобно многим враадам, безразлично относились ко всяким крохотным созданиям. Их смерть для них значения не имела.

— Кровь Дракона!

Ошеломляющее проклятие — если учесть, что им предстояло, — показалось бы слабым, если бы не исходило от Баракаса, от которого менее всего можно было ждать подобной впечатлительности. Что касается остальных — включая и Шариссу, — они могли лишь изумляться тому, что предстало их взору.

Пещера лучилась историей. Свидетельствовать об этом могли, скорее, не глаза, а чувства. В невероятном ее возрасте сомневаться не приходилось. Возможно, разрушенный город и крошечная крепость-вселенная основателей содержали в себе больше точных знаний, но они скорее принадлежали самой расе основателей. С другой стороны, эта крепость внутри пещеры, словно ковер, отображала жизнь следовавших один за другим — и терпевших неудачу — народов, живших в землях, ныне называвшихся Драконьим царством.

Хотя попадались следы и предшественников, большую часть работы проделали последние жители — пернатые искатели, которые были наиболее многочисленны. Кроме нескольких разбитых медальонов, Шарисса не увидела ничего, оставленного именно ими. Картины, покрывающие одну выровненную стену, могли, впрочем, принадлежать только искателям. Каждая свидетельствовала о свободе неба и о военных победах — часто над существами, называвшимися квелями. Были сцены жизни в гнездовье — выращивания детей и чего-то, что походило на празднество. Некоторые из картин были в натуральную величину, а цвета на них были подобраны странно, как будто пернатый народ воспринимал их иначе. Перспектива тоже была искажена, и Шарисса припомнила, насколько глаза искателей и в самом деле походили на птичьи.

Картины были, как ей приходилось признать, красивыми. Красивыми и печальными — если учесть, что произошло.

Встречались также скульптуры и барельефы, обычно изображавшие искателей в полете. Одна, высотой в несколько раз превосходившая рост человека, просто представляла собой голову. Тонкие различия в чертах лиц заставили ее задуматься, не изображены ли здесь какие-то определенные персонажи из истории искателей. Вероятно, она никогда этого не узнает. Если Тезерени возьмутся за дело всерьез, большинство изображений они заменят. Искатели, вероятно, поступили точно так же много веков назад — когда они завладели этой пещерой вслед за ее предыдущими обитателями.

Взор Шариссы привлекало многое другое, но в конце концов она обратила основное внимание на ряды высоких статуй — одновременно и правдивых, и причудливых, — изображавших некие существа. Возможно, подумала Шарисса, это были статуи некоторых из тех народов, которые были предшественниками искателей. Тезерени, приблизившись к огромным статуям, начали растекаться по сторонам, подобно рою муравьев. Риган и Шарисса следовали за Баракасом. Лохиван был одним из немногих, кто проявил мало интереса к увиденному. Ему, казалось, достаточно было стоять позади — в то время как другие прогуливались около массивных статуй, которые были как живые. Шарисса обратила внимание на его отвращение и увидела, что он коснулся ящика. Темный Конь, все еще шагавший рядом с Баракасом, внезапно застыл на месте. Волшебница была уверена, что призрачный скакун по-прежнему находится в сознании, но заклятия Баракаса мешали ей убедиться, так ли это. Она перестала интересоваться чудесами, окружавшими ее, и попробовала подойти к Темному Коню. Риган, однако, заметил, что она задумала, и удержал за руку.

— С демоном ничего не случится, . — пробормотал он, пытаясь не потревожить отца, который погрузился в изучение статуй. — Лохиван просто проследит, чтоб он не путался под ногами.

Позади них раздался грохот. Шарисса, Баракас и остальные мгновенно обернулись, уверенные, что наконец сработала ловушка. Вместо этого они увидели напуганного воина, налетевшего на какое-то возвышение. Кристалл и детали возвышения разбились. Осколки недолгое время излучали магическую силу.

Баракас оглядел воина, затем направился к остальным, собравшимся в пещере.

— Следующий, кто разобьет что-нибудь, превратится в такое же количество осколков! Исследуйте, но делайте это осторожно!

Он снова сосредоточил свое внимание на статуях. Некоторые из них были повреждены, а несколько опрокинулись — как бы одна за другой. Баракас коснулся одной из тех, что еще стояли, высокой изможденной фигуры, походившей на ожившего мертвеца.

— Боги! — вскричал он, отдернув руку почти сразу после того, как коснулся статуи.

— В чем дело, отец? — спросил Риган, не озабоченный, а скорее завороженный удивлением отца.

— Оно… это… ладно, оставим! Никто не касается этих статуй, пока я не прикажу! Вы все меня поняли? — Его глаза сосредоточились на Шариссе. — До тех пор, пока мы не узнаем о них побольше.

— Нам следует убраться отсюда подальше, — предложил Фонон, которого тревожило пребывание здесь.

— Ерунда!

Почти бросая вызов словам эльфа, Баракас указал на ряд туннелей слева от входа в пещеру.

— Я хочу, чтобы их проверили основательно, на тысячу шагов. Если они окажутся длиннее, отметьте конец вашего пути и возвращайтесь сюда. А также и те, что находятся позади этого… — Баракас заглянул за статуи. Там виднелся ряд разрушенных ступеней каменной лестницы, которая поднималась на некоторую высоту и там обрывалась. — …Этого возвышения. Да-а-а… должно быть, здесь некогда стоял трон.

Солдаты ринулись выполнять приказ, на их место немедленно встали вновь прибывшие. Баракас снял шлем и некоторое время наблюдал за ними. Затем повелитель драконов улыбнулся Фонону, как будто доказывал эльфу, что причин для страха нет; что он, Баракас, полностью владеет положением.

Тезерени теперь рассеялись повсюду; каждый воин изо всех сил старался угодить своему владыке и повелителю. Они вертелись вокруг произведений искусства и обломков древних реликвий, рыскали по пещере в поисках чего бы то ни было, представляющего интерес. Время от времени кому-то из них попадалось что-то настолько важное, что находку благоволил исследовать сам Баракас. Несколько раз глава клана исчезал из вида, решаясь даже совершать короткие вылазки в близлежащие небольшие комнаты.

«Как воровская шайка!»

Шарисса заскрипела зубами. Сколько из этих реликвий будет утрачено — несмотря на предупреждение Баракаса проявлять осторожность? Этот поиск требовал месяцев аккуратной работы, а не нескольких часов беспорядочной беготни.

В то время как Тезерени обыскивали зал, трое пленников ждали. Темный Конь все еще неподвижно стоял на месте; а Лохиван, который так пока и не принял никакого участия в поисках, казалось, не был склонен освободить его. Двое стражей присматривали за обеспокоенным эльфом. Фонон морщился каждый раз, когда какой-нибудь воин касался старинного предмета или оказывался на расстоянии вытянутой руки от одной из массивных статуй. Что касается Шариссы, то ей приходилось терпеть близость Ригана и мириться с тем, что ей не позволяли участвовать ни в чем — несмотря на предложение Баракаса, сделанное ей в крепости.

Шарисса оставила мысли об этом, когда Риган стал ближе прижимать ее к себе. Наследник, когда никто не обращал внимания, явно позволял себе по отношению к ней все больше и больше вольностей. Он наклонялся ближе и шептал:

— Здесь будет находиться трон моего Королевства, Шарисса. Ты это знала?

Предпочитая не поворачиваться к нему лицом — и рисковать, что он внезапно отважиться на поцелуй или какую-нибудь другую глупость, — она разглядывала статуи. Те были совсем как живые. Шариссе казалось, что они едва ли не дышат…

— Эльф дал нам приблизительное представление о том, на что похож этот континент. У одного из его товарищей была карта — хотя мы и не сказали об этом твоему другу, пока не узнали, не лжет ли он; к счастью для него, он не солгал. Отец поделил эти земли между моими братьями и мной. Тринадцать Королевств — теперь, когда Рендел мертв, а Геррод все равно что мертв. Вчера в битве мы потеряли Зорейна — иначе их было бы четырнадцать.

Шарисса не имела понятия, кем был Зорейн — если не считать того, что он, очевидно, был еще одним из сыновей Баракаса. Скорее для того, чтобы заставить его болтать о чем-либо ином, помимо их гипотетического будущего, — а не потому, что ей было интересно, — волшебница спросила:

— А что относительно твоих сестер и родственников?

Риган пожал плечами.

— Будут герцогства и тому подобное; да это и неважно. Отец все продумал.

Неужели глаза статуи человека-кота, на которую она сейчас смотрела, уставились на нее в ответ? Невозможно… ведь так?

— А где собирается править он? Какое Королевство возглавит твой отец?

Риган напрягся, и это, вопреки ее собственному решению, заставило Шариссу взглянуть на него.

— Об этом отец никогда не говорит.

Статуи снова привлекли к себе ее взгляд. Они почти что завораживали ее, завладевая вниманием.

— Это непохоже на Баракаса, повелителя Тезерени.

Больше Риган не сказал ничего, но еще один мимолетный взгляд убедил Шариссу, что он в задумчивости нахмурился. Кроме того, он чесал горло; сухость кожи, вызванная сыпью, распространилась по всей шее и, вероятно, груди. Эта малоприятная картина сделала созерцание статуй гораздо более привлекательным.

— Лохиван! Риган! — Голос Баракаса снова и снова отдавался в проходах между пещерами. Небольшие отвратительные создания, потревоженные громким шумом, выпорхнули из своих темных жилищ, обнаружили, что их освещает какой-то свет, и снова скрылись в свои затененные убежища.

— Тебе придется пойти со мной, — без всякой надобности напомнил своей добыче Риган. Шарисса не спорила; это было бы бесполезно, и, кроме того, бесцельное пребывание здесь лишь больше нервировало ее. По крайней мере, ей, возможно, удастся узнать что-либо, что может пригодиться для ее собственных целей.

Они прошли неподалеку от Темного Коня. Хотя в его холодных синих глазах не было зрачков, Шарисса знала, что он следит за ней. Размышляя о своем непростом положении, она взглянула туда, где все еще стоял Лохиван, явно пытаясь решить, как же поступить с вечноживущим. В конце концов он оставил беднягу в том же состоянии, что еще больше привело волшебницу в бешенство. Похоже, Темному Коню суждено провести остальную часть существования в той или иной адской пытке — и только потому, что Тезерени находят в этом пользу для себя.

Прежде чем этот день закончится, ей обязательно надо еще раз поговорить с Баракасом. Если разговор приведет к тому, что придется пожертвовать частью ее собственной свободы — какой бы малой та ни была, — пусть так и будет.

Лохиван присоединился к ним, все время глядя себе под ноги. Он шел с таким видом, как будто не хотел иметь ничего общего с братом или с женщиной, которой он намекнул о своем глубоком чувстве. На таком расстоянии Шарисса снова слышала его хриплое дыхание. Его походка также была странноватой — хотя в чем именно, Шарисса сказать не могла. Лохиван выглядел почти так, как если бы у него оказались сломанными несколько костей и он позволил срастить их кому-то, кто в этом не разбирался.

Она заметила, где сейчас находится ящик, — впрочем, без всякой пользы для себя. Лохиван держал его подальше от нее, обнимая одной рукой, как младенца, — хотя она и не могла представить кого бы то ни было из Тезерени с ребенком на руках.

— Где ты, отец? — позвал Риган. Голос Баракаса доносился откуда-то из-за полуразрушенного возвышения, но задняя стена казалась испещренной проходами, любой из которых мог оказаться тем туннелем, который выбрал повелитель Тезерени.

Женщина-воин появилась из прохода, увидела, кто стоит перед ней, и тут же отдала честь.

— Вы разыскивали главу клана?

— Да, он находится там?

Она кивнула и как можно быстрее отступила в сторону.

— Он несколькими сотнями шагов ниже. Туннель резко опускается и заканчивается в другой пещере. Вы найдете его там.

Риган кивнул, удовлетворившись ее ответом.

— Тогда занимайся своими обязанностями.

Когда женщина-воин ушла, Лохиван повернулся к брату. Голос его звучал не лучше, чем в прошлый раз.

— Бери госпожу Шариссу и иди вперед. А я… я скоро догоню вас.

Риган быстро взглянул на младшего брата, затем кивнул.

— Может быть, это быстро пройдет.

— Конечно же. Это только вопрос воли. Как он всегда и говорил.

Не требовалось большой догадливости, чтобы понять, что они говорили о сыпи — болезни, от которой так страдали многие из них. Лохиван, похоже, переносил ее тяжелее, чем другие; впрочем, Шарисса не так долго находилась среди Тезерени, чтобы знать это наверняка. Волшебница попробовала бросить на Лохивана еще один, последний взгляд. Но Риган намеренно повел ее так, чтобы она не увидела, что происходит с его братом.

Кто-то зажег сухие древние факелы, которые торчали в стенах коридора. Искатели, как припомнила она, жили при свете, поэтому факелы не показались здесь неуместными. А удивляло ее по-прежнему то, почему они жили в подобном месте, хотя явно любили летать.

Они почти достигли цели, когда из противоположного конца туннеля появилась фигура, преградив им дорогу.

Баракас и его старший сын, моргая, уставились друг на друга. Шариссу, разглядывавшую главу клана, удивило то, что тот также выглядел озадаченным.

— Лохиван следует за нами, отец. Он должен вскоре быть здесь.

Шарисса постаралась сделаться как можно незаметнее — в надежде, что Баракас не обратит на нее внимания. В ней зрело подозрение, и она не знала, стоит ли рассказать о нем Тезерени.

— И что же он обнаружил? — спросил Баракас. Позади него появились два воина. Они, казалось, слегка недоумевали, почему их властители перегородили проход.

Вопрос на некоторое время оставил Ригана в недоумении. Наконец он выпалил:

— Н-н-н… ничего! Это же ты призвал нас! Ты позвал и Лохивана, и меня. Я привел госпожу Шариссу, потому что…

— Не имеет значения. — На лице повелителя Тезерени появилось мрачное выражение. — Сейчас же поворачивай обратно. Мы направляемся назад, к основной пещере.

— Но почему…

— Я вовсе не звал вас! — в раздражении прорычал Баракас.

Резко сглотнув, Риган моментально развернул Шариссу в обратную сторону. Она позволила ему быстро вести себя по тому пути, которым они только что пришли. Ее мысли разбегались. Подозрения оказались верными, но не ошиблась ли она, ничего не сказав о них? А если это было некой ловушкой пернатых, не пострадает ли от нее и она сама?

Они почти выбежали из бокового прохода, едва не застигнув Лохивана врасплох. Стоя спиной к ним, он нахлобучил на голову свой шлем и обернулся, чтобы увидеть, в чем же дело. Волшебница мельком увидела ящик, лежащий в стороне — очень близко, но не имела ни малейшей возможности коснуться его, потому что ее окружали люди из клана дракона. Кроме того, по-прежнему существовала опасность, что попытка уничтожить ящик повредит Темному Коню.

— Ты! — Баракас кричал на своего другого сына. — Значит, ты тоже меня слышал?

— Да-а-а… от…

— Проклятые птицы! Что они замышляют? — Шарисса подумала: а нет ли в бурном гневе Баракаса следов страха?

Вслед за Баракасом они обогнули древнее возвышение и вышли в центр пещеры. Ее заполняли Тезерени с оружием наготове — явно по привычке, потому что многие теперь заметно лучше владели колдовством. Глава клана начал поиски врагов. Шарисса попыталась присоединиться к нему, опасаясь за своих товарищей, но Риган потянул ее назад. Она нашла его заботливость похвальной, хотя и непрошеной.

Баракас сделал круг по пещере, выискивая, откуда может быть предпринята попытка нападения, что привело в заблуждение его сыновей. Однако он явно не заметил ничего необычного, потому что волшебница услышала его проклятия.

Она снова пробовала увидеть своих друзей. Фонона от нее полностью закрывала многочисленная толпа воинов-Тезерени в доспехах. С Темным Конем, однако, дело обстояло иначе. Из-за его роста верхняя часть его головы была все же видна, несмотря на то что в пещеру продолжали вливаться новые волны воинов в высоких шлемах.

Баракас, которого, казалось, привлек к вечноживуще-му интерес Шариссы, шагнул к окаменевшему скакуну, а его свита, опасаясь гнева повелителя, расступилась перед ним, подобно живому морю.

— Ты!

Из-за того, что воины отступили в стороны, Шариссе стало лучше видно Темного Коня. Он, конечно, не ответил на рассерженное и обвиняющее обращение Баракаса. Он не мог этого сделать — пока Лохиван удерживал его в таком состоянии.

— Это каким-то образом твоя работа! — кричал Баракас. Не оборачиваясь, глава клана добавил: — Лохиван! Освободи его — так он сможет отвечать на мои вопросы!

— Какую чушь ты несешь, повелитель драконов? — тут же проревел призрачный скакун. Его копыта царапали пол пещеры — он изливал свои гнев и огорчение единственным доступным ему способом.

Баракас бесстрашно смотрел на него.

— В какие игры ты играешь здесь, демон? Мне что, вернуть тебя в ящик?

Перемена, происшедшая с Темным Конем, потрясла Шариссу до глубины души. Он съежился и почти по-человечески покачал головой.

— Я не знаю, о чем ты говоришь! Я не сделал ничего! Я не видел ничего!

— Ты отрицаешь, что от моего имени мои сыновья были вызваны ко мне?

Темный Конь взглянул на Баракаса так, как будто тот был безумен.

— Я этого не отрицаю! Я слышал такой зов, но я тут ни при чем! Уж ты-то должен знать, какими крепкими узами ты сковал меня! — Он снова покачал головой так, что волшебница увидела в этом движении отвращение и к самому себе, и к пленившему его. — Я слышал этот зов и видел, как они прошли мимо меня. Спроси здесь кого угодно: слышали ли они его, а затем спроси себя, мог бы я осуществить даже такое незначительное волшебство?

— Мне вовсе не обязательно спрашивать собственных сыновей о том, что они слышали! — Шарисса не помнила, чтобы Баракас разговаривал таким разъяренным тоном. Казалось, его сейчас хватит удар. Он ни разу не вел себя подобным образом за пятнадцать лет — со времени переселения сюда из Нимта.

Баракас терял контроль над собой. Он заставил себя умолкнуть и некоторое время смотрел на Темного Коня, затем обернулся к своим людям.

— Никто из вас не слышал и не видел ничего — только мой голос? Не отсутствует ли кто-нибудь, кто должен быть здесь?

Из толпы послышались голоса, отрицавшие и то и другое.

«Теперь они примутся за Фонона», — подумала волшебница. Шарисса знала, что опасности для него быть не должно — учитывая, что цепи и магические узы точно так же препятствовали ему заниматься любым колдовством, как Темному Коню — ящик и заклинание. Однако, поскольку эльф был лучше знаком с этой страной, его могли подвергнуть беспощадному допросу.

Толпа снова переместилась, так что стало видно то место, где Тезерени держали эльфа. Шарисса пыталась найти его среди других, чтобы, по крайней мере, обменяться с ним взглядами.

Где же он?

Она попыталась повернуться, но Риган, поглощенный тем, что собирался сделать отец, держал ее крепче, чем раньше, даже не осознавая этого. В отчаянии она наклонилась к его уху и резко прошептала:

— Ты можешь отпустить меня! Я никуда не убегу, ты же знаешь!

Оказалось, что делать этого не следовало. Обратив теперь на нее внимание, наследник понял, что она пытается обнаружить эльфа. Ревнивое выражение лица не скрыл даже шлем, и он обернулся, чтобы испепелить взглядом предполагаемого соперника. Он также нигде не смог найти Фонона.

— Эльф! — проревел Риган, привлекая к себе взгляды всей толпы. Шарисса похолодела, поняв теперь, почему она не видит Фонона.

Лохиван одним из первых проследил за взглядом брата и закончил фразу, которую Риган пытался донести до других. Он говорил с присвистом, неотчетливо, и с каждым слогом ему делалось труднее дышать.

— Эльф-ф-фа нет! Он с-с-сбежал!

Шарисса непонимающе потрясла головой, и ее серебристо-синие волосы рассыпались у нее по лицу. Она очень сильно сомневалась, чтобы эльф исчез по собственной воле. Он был совершенно не в том состоянии, чтобы даже попытаться совершить бегство. Это означало, что кто-то (или что-то) помог ему бежать… или же завладел и Фононом, и его стражами.

Глава 16

Квели не всегда задумывались о времени суток, это не однажды выбивало Геррода из колеи. Его общительные «хозяева» следили за сменой дней по разнообразным причинам; но спать, с их точки зрения, следовало тогда, когда устал, а не потому, что зашло солнце. Даже ночью пещеры, как правило, освещали, накапливая энергию солнца в кристаллах, чье назначение было примерно тем же, что и у кристалла-сборщика. Этот добавочный свет позволял обитателям подземелий трудиться круглые сутки, так что новоприбывшие заменяли отработавших свою смену.

Сейчас Геррод стоял перед черным-пречерным входом в пещеру кристаллов — или пещеру лиц, как он привык ее называть. Он здесь в третий раз; второй раз, по его оценке, это произошло приблизительно вчера вечером. Он едва ли оправился от тогдашнего балагана. Пять минут, в течение которых он пробовал сразиться с шепчущими лицами и победить их, лишили его сил и сделали беспомощным. Спасло его только то, что он заранее оговорил с главой квелей время, в течение которого будет находиться в этой пещере. Этот визит, к несчастью, доказал ему, что он не сможет добиться там успеха — если сначала не сотворит некое заклинание.

Геррод Тезерени, который стоял перед устрашающей пещерой, был уже не тот Геррод, которого захватили в плен квели. Шарисса узнала бы его. Она увидела бы лицо, к которому так привыкла, лицо, которое до этого момента — в течение последнего года или около того — было лишь маской.

Он снова был молод и полон жизненной силы — большей, чем та, которой он мог быть обязан лишь пище и отдыху. Пользование пещерой требовало физической силы и выносливости. Геррод, проклиная каждую секунду, когда приходилось пользоваться заклинаниями, снова обратился к старинному колдовству враадов — не представляя себе его последствий, но зная, что ему потребуются все его способности. Те, кто сооружал эту пещеру, были гораздо могущественнее, чем один-единственный Тезерени. Даже теперь, на время вернув себе молодость, он рисковал перенапрячься — умственно и физически.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22