– Л-лорд Уильям? – заикаясь, выговорила девушка.

– Совершенно верно, – нетерпеливо бросил Дамон. – Позже успеете познакомиться. Сию секунду уходим.

Возмущенная его властным тоном и повелительными манерами, Джулия тем не менее направилась к выходу, но чуть не столкнулась с ворвавшейся в театр Арлисс, которая при виде подруги расплылась в улыбке.

– Джессика! Какое счастье! Когда я поняла, что ты осталась в театре, немедленно решила отыскать тебя…

Она хотела добавить еще что-то, но заметила двух высоких темноволосых незнакомцев, очевидно, сопровождавших подругу, и стрельнула в них кокетливым взглядом.

– Но, кажется, тебя уже успели спасти! Видно, и мне следовало бы остаться и подождать помощи!

Уильям выступил вперед и галантно предложил актрисе руку:

– Рад, что у вас хватило здравого смысла без промедления покинуть здание, мисс…

– Барри, – подсказала Арлисс, чьи зоркие глаза не упустили ни единой детали элегантного костюма красавца аристократа.

– Лорд Уильям Савидж, к вашим услугам, – почтительно поклонился он.

Дамон, закатив к небу глаза, вывел Джулию на воздух. Раздраженная его бесцеремонным обращением, девушка тотчас же вырвалась.

– Совсем незачем швырять меня из стороны в сторону, как мешок с мукой! – прошипела она, не обращая внимания на толпившихся кругом зевак.

– Радуйся, что я не придушил тебя! Без нужды подвергать себя опасности…

– Я хотела быть с ними! – горячо выпалила девушка. – И помочь чем смогу! Если театр сгорит, у меня ничего не останется.

– Кроме жизни и здоровья, – уничтожающе процедил Дамон. Очередной приступ кашля помешал Джулии подыскать достойный ответ, но она все же ухитрилась опалить его свирепым взором. Глядя в ее покрасневшее лицо с разводами сажи, Дамон неожиданно почувствовал, что гнев его тает, как лед на солнце. Он не представлял, что можно выглядеть такой храброй и в то же время трогательно-беззащитной. Вытащив из кармана платок, Дамон принялся вытирать ее чумазые щеки.

– Да стой же спокойно, – пробормотал он, придерживая Джулию, когда та попыталась отстраниться. Постепенно он ощутил, как напряжение покидает ее тело. Джулия даже подняла голову повыше, чтобы облегчить ему задачу. Дамон осторожно прикоснулся чистым краешком к ее векам.

– Уильям, – велел он, словно не замечая попыток брата увлечь хорошенькую актрису, – найди нашего кучера и вели ему подавать карету.

– По-моему, лучше нанять экипаж, – возразил Уильям, явно не собираясь лишаться общества Арлисс. – Площадь перед театром наверняка забита людьми, лошадьми, каретами… Просто чудо, если удастся отыскать…

– Делай как сказано, – перебил Дамон.

– Хорошо… так и быть, – махнул рукой Уильям и с надеждой уставился на Арлисс. – Никуда не уходите. Запрещаю вам трогаться с места. Я скоро вернусь.

Арлисс, кокетливо хихикнув, притворилась, что отдает честь, и проводила его восторженным взглядом.

– Я… я не знала, что ты будешь в театре сегодня, – выдохнула Джулия, всмотревшись в бесстрастное лицо мужа. И хотя нервы разгулялись до предела после только что пережитого ужаса, даже тревога за театр не могла затмить странных ощущений покоя и облегчения. Казалось, только в объятиях Дамона она в полной безопасности.

– У меня не было времени прислать письмо. Пришлось срочно увозить Уильяма из Уорикшира, но я вернулся в Лондон, как только смог.

Джулия с деланным безразличием пожала плечами:

– Ты вполне мог остаться в деревне. Меня не волновало твое возвращение.

– Зато меня волновало. Я хотел видеть тебя, особенно в ночь премьеры.

Девушка горько усмехнулась. Спектакль закончился крахом, и то, что должно было стать очередной ступенькой ее карьеры, уничтожено огнем. И хуже того – театр и вместе с ним все надежды на будущее могут вот-вот превратиться в пепел.

– Да, великолепное зрелище, не так ли? – устало пробормотала она.

– Куда интереснее, чем я ожидал, – с улыбкой признался Дамон. Он, казалось, без слов понимал, что она испытывает в этот момент, насколько потрясена ударом судьбы. Какая несправедливость – столько трудов и жертв в один миг пошло прахом!

Джулия смотрела в серебристо-серые глаза, словно черпая в их блеске силу и спокойствие. Сегодня Дамон спас ей жизнь или по меньшей мере уберег от опасности. Почему он так рисковал ради нее? Возможно, посчитал, что обязан защитить ту, которая формально остается его женой.

– Спасибо тебе, – неловко поблагодарила девушка. – Спасибо за все, что… сделал.

Дамон осторожно обвел кончиком пальца ее дрожащий подбородок.

– Я никогда не допущу, чтобы с тобой случилась беда.

Девушка жарко вспыхнула от смущения. Ей хотелось опустить голову, но Дамон не позволил. Всей душой, сердцем и телом она жаждала его прикосновения. Кажется, он собирается поцеловать ее? До этой минуты Джулия и не сознавала, как мечтает о его поцелуях, как хочет, забыв обо всем, отдаться его ласкам. Она всегда недолюбливала волевых сильных мужчин, но сейчас с невыразимым облегчением предоставила Дамону заботиться о ней.

– Знаю, ты человек долга, – прошептала она, – но совсем не обязательно…

– Долг не имеет с этим ничего общего.

– Мисс Барри! Слава Богу! – воскликнул, кто-то из темноты. – Я всюду разыскивал вас! Вы не пострадали? Не обожглись?

Обернувшись, Джулия оказалась лицом к лицу с Майклом Фиском. Тот подбежал к Арлисс и бесцеремонно схватил ее за плечи. Грязный, в порванной рубашке, художник тем не менее был великолепен.

– Я здорова и невредима, – сообщила Арлисс, явно довольная таким неприкрытым обожанием. – Не стоило волноваться, мистер Фиск…

– Я был вне себя от тревоги за вас!

– Мистер Фиск, – не выдержав, вмешалась Джулия, – что с театром? Пожар потушили?

– Кажется, да, – кивнул Фиск, не отпуская Арлисс. – Несколько человек пострадали в давке, но я не слышал, чтобы кто-то погиб.

– Благодарение Господу, – выдохнула Джулия. – Значит, после небольшого ремонта «Кепитл» снова откроется?

– Боюсь, небольшим ремонтом не обойтись, – возразил художник. – Потребуются месяцы упорного труда, и еще непонятно, где взять денег. Этот сезон для нас, считайте пропал.

– Как? – растерянно пролепетала Джулия поежившись, как от озноба. Что же теперь делать? А если Логан не захочет платить жалованье актерам до следующего сезона? Конечно, у нее есть сбережения, но надолго ли их хватит?

От тяжелых мыслей девушку отвлек жизнерадостный голос Уильяма:

– Сейчас кучер подаст карету, братец. Что же до меня, предпочитаю не ждать. Самое время выпить что-нибудь покрепче и развлечься в приятном обществе.

Он многозначительно взглянул на Арлисс, мгновенно подметив ее колебания и вызывающий вид незнакомого молодого человека, обнимавшего ее.

– Мисс Барри не из таких женщин, – сухо сообщил Майкл, притягивая к себе Арлисс. Однако по глазам актрисы можно было без труда догадаться, о чем она думает. Женщина переводила оценивающий взгляд с одного мужчины на другого. Фиск, влюбленный, полный робких надежд, и Уильям Савидж, бесшабашный легкомысленный красавчик, готовый на любую авантюру. Арлисс медленно, словно под гипнозом, высвободилась из объятий художника и шагнула вперед. Джулия с тоской и отчаянием поняла, что подруга приняла роковое решение. Она никогда не могла устоять перед привлекательным аристократом, даже если тот хотел всего лишь провести с ней веселую ночку. Джулия безмолвно, одними глазами молила Арлисс не совершать очередной ошибки.

Уильям вопросительно поднял черные брови и озорно блеснул глазами:

– Не составите ли мне компанию на сегодня, моя прелесть?

Арлисс не нуждалась в дальнейших приглашениях. Бросив на Фиска полный сожаления взгляд, она с кокетливой улыбкой подошла к Уильяму и взяла его под руку.

– Куда мы сейчас едем? – поинтересовалась она. Уильям рассмеялся, пробормотал Дамону несколько прощальных слов и галантно поднес к губам сведенную напряжением руку Джулии.

– Мое почтение, миссис… Уэнтуорт. По едва заметной запинке Джулия поняла, что Дамон все рассказал брату. Раздраженная дерзостью молодого человека, она лишь холодно кивнула в ответ. Майкл, ничем не выдавая разочарования, бесстрастно смотрел вслед Арлисс.

– Мне очень жаль, – тихо пробормотала девушка. Фиск кивнул, выдавил невеселую улыбку направился обратно в здание. Джулия, хмурясь проводила взглядом художника и осуждающе поджала губы:

– Ты мог бы остановить своего братца! Майкл – человек порядочный и без ума от Арлисс.

– Она была вольна отказаться.

– Да, но, как видно, сделала неверный выбор! Сильно сомневаюсь в благородных намерениях лорда Уильяма по отношению к Арлисс!

– Это еще слабо сказано, – сухо заметил Дамон. – Уильяму нужно лишь одно, и твоя подружка недвусмысленно дала ему понять, что готова на все. – И, заметив приближавшуюся карету, взял Джулию за руку. – Вот и экипаж. Едем.

Девушка покачала головой:

– Я должна вернуться и посмотреть…

– Сегодня ты все равно не сможешь ничего сделать. Пойдем же, я ни на шаг от тебя не отойду.

– Если надеешься на повторение той ночи…

– Такая мысль приходила мне в голову, – сознался Дамон, весело блестя глазами. – Но я не собирался настаивать. Если хочешь, мы просто выпьем немного и поговорим. Я открою бутылку двадцатипятилетнего французского арманьяка, лучшего бренди, которое ты когда-либо пробовала.

Предложение звучало заманчиво, чтобы не сказать больше. Конечно, не бренди соблазнял ее, а скорее опасная, неодолимая потребность быть с ним, снова ощутить тепло и покой. Рядом с Дамоном Джулия становилась совершенно другой женщиной – безвольной и слабой, во всем покорной своему повелителю. Кажется, она окончательно потеряла голову.

– Пожалуй, не стоит.

– Боишься остаться наедине со мной? – мягко поддразнил он.

Теперь это прозвучало вызовом. Джулия смело выдержала его немигающий взгляд и неожиданно забыла об осторожности. Что ж, сегодня все идет кувырком! А завтра… завтра она обдумает ситуацию на трезвую голову. Ну а пока ей необходимо немного старого бренди и тепло рук Дамона.

– Я, конечно, пожалею об этом… – вздохнула она, шагнув к маркизу. Тот улыбнулся и помог ей подняться в карету. Что-то коротко приказав кучеру, он сел рядом, и лошади тронули. Джулия с облегченным вздохом откинулась на бархатные подушки и смежила было веки, но тут же вновь открыла глаза, почувствовав, что Дамон смотрит на нее, вернее, на то, что осталось от ее костюма – бледно-зеленого платья, зашнурованного спереди золочеными лентами. Заметив, как жадно уставился Дамон на ее облегающий корсаж, девушка укоризненно покачала головой:

– Почему ты глазеешь на меня с таким видом?

Дамон неохотно оторвался от чарующего зрелища,

– С каким именно?

– Словно сидишь за столом, а я – одно из блюд.

Маркиз весело засмеялся, но Джулия решительно скрестила руки на груди:

– Я считала, что той ночью ты вполне удовлетворил; свое любопытство!

– Ошибаешься, мой аппетит разыгрался еще больше, – заверил Дамон, но, заметив ее смущение, мгновенно стал серьезным и с обманчивой небрежностью облокотился о спинку сиденья.

– Я сделал тебе больно, – тихо сказал он. – Но так всегда бывает в первый раз.

Жаркий румянец разлился по лицу и шее Джулии. Она словно воочию увидела их сплетенные тела, вновь испытала боль слияния, исступленное наслаждение отдаваться и владеть… Конечно, она не была наивной дурочкой и примерно знала, чего ожидать, но не представляла, как тесно свяжет их эта близость. Невероятно, что многие люди считают подобные отношения ни к чему не обязывающими, мимолетными забавами. Пережитое навсегда и необратимо изменило Джулию, сделало не только опытнее, но и мудрее.

– Ничего страшного, – пробормотала она, избегая его взгляда.

– В следующий раз будет лучше.

Теперь, кажется, вспыхнули даже корни волос. Должно быть, он заметил ее смущение и наслаждается им.

– Следующего раза не будет, – выдохнула девушка. – Это нечестно!

– Нечестно? – удивился Дамон.

– Разумеется! Или забыл о леди Аштон и ее нерожденном младенце?

Лицо Дамона мгновенно помрачнело. Джулия поняла, что ему неприятна эта тема.

– Я отнюдь не уверен, что она сказала правду. И попытаюсь все выяснить. Но даже если Полин и беременна, я не могу жениться на ней, иначе, клянусь, не вынесу такой жизни и попросту придушу ее!

Джулия впервые ощутила к нему нечто вроде сочувствия. Дамон был человеком гордым и никогда не плясал ни под чью дудку и уж тем более не позволил бы манипулировать собой такой особе, как леди Аштон.

Девушке захотелось обнять его, утешить, но, стойко сопротивляясь непрошеному порыву, она лишь крепче сжала кулачки и забилась в угол.

– Должно быть, тебе нелегко приходится…

– Не будем говорить сегодня о Полин, – резко бросил Дамон, но лицо его тут же смягчилось, а губы раздвинулись в улыбке. Сунув руку в карман, он извлек маленький бархатный мешочек.

– Я привез тебе подарок.

Но Джулия не спешила протянуть руку.

– Спасибо, не надо, – смущенно пробормотала она. – Мне ни к чему…

– Это твое по праву. Ты должна была получить его восемнадцать лет назад.

Девушка нерешительно взяла мешочек и распустила шнурок. Внутри оказалось что-то твердое и холодное. Джулия разжала ладонь и затаила дыхание при виде великолепного кольца с огромным бриллиантом в тяжелой золотой оправе. Голубоватый камень испускал яркие снопы искр.

– У тебя ведь никогда не было обручального кольца, – заметил Дамон.

– Я не…

– Примерь.

Джулии ужасно хотелось посмотреть, как выглядит перстень на ее пальце, но она боялась пошевелиться. Кольцо и все, что оно знаменует, – не для нее. Их брак долго не продлится. Принесенные обеты не имели смысла – послушное бормотание детей, не ведающих о том, что с ними делают.

Девушка беспомощно взглянула на Дамона, одновременно тронутая и в тоже время испуганная его несказанной щедростью.

– Возьми его обратно, – умоляюще попросила она. Грустно усмехнувшись, Дамон потянулся за кольцом, но прежде чем Джулия успела запротестовать, сжал ее запястье и надел драгоценность на безымянный палец левой руки. Чуть велико, но это не важно.

Джулия зачарованно уставилась на переливающийся камень.

– Оно принадлежало моей матери, – пояснил Дамон. – Она захотела бы, чтобы кольцо перешло к тебе.

– Пытаешься меня подкупить? – пошутила девушка, поднося к глазам руку, чтобы полюбоваться перстнем.

– Скорее, соблазнить.

– И что потребуешь взамен? Дамон вмиг стал сама невинность.

– Считай это возмещением за все, что пришлось перенести из-за этого брака.

– Не настолько я наивна, – покачала головой девушка, снимая с пальца широкий золотой обруч. – Бескорыстным тебя никак не назовешь. Спасибо, но я не могу принять такой дорогой подарок.

– Если откажешься, я выброшу его из, окна.

– Не решишься, – недоверчиво усмехнулась Джулия.

Глаза Дамона сверкнули поистине дьявольским огнем, и Джулия с ужасом поняла, что он в самом деле исполнит обещанное и швырнет бесценное украшение в пыль.

– Оно твое. Поступай с ним как хочешь, – объявил маркиз, подставляя ладонь. – Выкинешь сама или прикажешь мне?

Девушка испуганно сжала кольцо в кулаке.

– Ни за что не позволю тебе сделать такую глупость.

Дамон, довольно улыбаясь, опустил руку.

– В таком случае, надеюсь, его ты не станешь передаривать матери?

Джулия, виновато потупившись, снова надела перстень, хотя в душе росло подозрение, что новоявленному мужу слишком легко удается взять над ней верх.

– Ты все же чего-то добиваешься, – проворчала она. – И не отпирайся – неплохо я узнала тебя за это время.

– Я хочу лишь того, что ты сама готова мне дать, – прошептал Дамон, придвигаясь к ней – Ну а теперь, объясните, миссис Уэнтуорт, каковы, по-вашему мнению, должны быть наши отношения?

Джулия прокляла внезапное пробуждение чувств и свое тело, предательски жаждавшее его прикосновений. Он так целеустремлен и уверен – качества, которыми она всегда восхищалась в мужчине. И то обстоятельство, что он не принадлежит к театральному окружению, еще больше интриговало девушку. Всем известно, что актеры – самые непостоянные существа на свете, живущие, подобно цыганам, в ярком, неестественно праздничном мире, в вечном круговороте спектаклей, где комедия сменялась драмой. До сих пор ей почти не встречались такие люди, как Дамон.

– Думаю… мы могли бы стать… друзьями, – нерешительно пробормотала она. – У нас нет причин ссориться. Что ни говори, а мы добиваемся одного и того же.

– Чего же именно?

– Стремимся освободиться друг от друга. Тогда я смогу спокойно заниматься своим делом, а ты – выполнить свои обязательства по отношению к леди Аштон.

– Ты все время напоминаешь о ней. Зачем тебе это?

– Потому что беспокоюсь за…

– Сомневаюсь. По-моему, ты делаешь все, чтобы воздвигнуть между нами стену.

– А если и так? – парировала Джулия, но голос ее дрогнул. Он совсем рядом – мускулистое бедро прижато к ее ноге, рука покоится на спинке ее сиденья. Кажется, так легко прилечь на колени Дамона, притянуть к себе его голову, отдаться ласкам этих губ и пальцев.

Джулия глубоко вздохнула и попыталась унять нервную дрожь.

– Разве я не вправе защитить себя?

– Тебе нет нужды защищаться от меня. Разве я принудил тебя к чему-то?

– С-тех пор как мы встретились, – грустно засмеялась Джулия, – меня лестью и угрозами заставили принять приглашение на ужин, соблазнили, лишили невинности и приневолили принять в подарок кольцо…

– Как быть, если у тебя слабость к драгоценностям? – улыбнулся Дамон, но, заметив расстроенное лицо девушки, тихо признался:

– Что же касается невинности… поверь, такого бесценного дара я не ожидал. И счастлив, как мальчишка.

Джулия закрыла глаза и мгновенно ощутила легкое, как пушинка, прикосновение его губ ко лбу… векам… переносице… щекам… От нее потребовались все силы, чтобы не повернуть голову, не припасть к его рту.

Джулия прокляла внезапное пробуждение чувств и свое тело, предательски жаждавшее его прикосновений. Он так целеустремлен и уверен – качества, которыми она всегда восхищалась в мужчине. И то обстоятельство, что он не принадлежит к театральному окружению, еще больше интриговало девушку.. Всем известно, что актеры – самые непостоянные существа на свете, живущие, подобно цыганам, в ярком, неестественно праздничном мире, в вечном круговороте спектаклей, где комедия сменялась драмой. До сих пор ей почти не встречались такие люди, как Дамон.

– Думаю… мы могли бы стать… друзьями, – нерешительно пробормотала она. – У нас нет причин ссориться, Что ни говори, а мы добиваемся одного и того же

– Чего же именно?

– Стремимся освободиться друг от друга. Тогда я смогу спокойно заниматься своим делом, а – ты – выполнить свои обязательства по отношению к леди Аштон.

– Ты все время напоминаешь о ней. Зачем тебе это?

– Потому что беспокоюсь за…

– Сомневаюсь. По-моему, ты делаешь все, чтобы воздвигнуть между нами стену.

– А если и так? – парировала Джулия, но голос ее дрогнул. Он совсем рядом – мускулистое бедро прижато к ее ноге, рука покоится на спинке ее сиденья. Кажется, так легко прилечь на колени Дамона, притянуть к себе его голову, отдаться ласкам этих губ и пальцев.

Джулия глубоко вздохнула и попыталась унять нервную дрожь.

– Разве я не вправе защитить себя?

– Тебе нет нужды защищаться от меня. Разве я принудил тебя к чему-то?

– С-тех пор как мы встретились, – грустно засмеялась Джулия, – меня лестью и угрозами заставили принять приглашение на ужин, соблазнили, лишили невинности и приневолили принять в подарок кольцо…

– Как быть, если у тебя слабость к драгоценностям? – улыбнулся Дамон, но, заметив расстроенное лицо девушки, тихо признался:

– Что же касается невинности… поверь, такого бесценного дара я не ожидал. И счастлив, как мальчишка.

Джулия закрыла глаза и мгновенно ощутила легкое, как пушинка, прикосновение его губ ко лбу… векам… переносице… щекам… От нее потребовались все силы, чтобы не повернуть голову, не припасть к его рту.

– Той ночью ты была такой сладостной, – прошептал Дамон. – И прекрасной. Никогда еще мне не приходилось испытывать ничего подобного, и я не могу забыть тебя и хочу снова и снова.

Джулия, задыхаясь, обвела языком пересохшие горящие губы.

– Но твое желание еще не закон. Мне кажется, это нехорошо и постыдно.

– А я где-то слышал, что если мужчина спит со своей женой, это вовсе не грешно.

Он нежно провел рукой по ее полуобнаженной груди, и на гладкой коже тут же выступили мурашки. Дыхание Джулии стало неровным и частым. Она застыла в напряженном молчаливом ожидании.

– Значит, – мягко заметил Дамон, – ты толкуешь о дружбе. Что ж, против этого трудно возразить. – Он потянул за шнуровку корсажа, и края послушно разошлись. – Пожалуй, ты права. Мы могли бы стать очень близкими друзьями.

Теплые губы прижались к бешено бьющейся на шее жилке; рука скользнула в вырез лифа, под белую рубашку, едва прикрывавшую нежную плоть.

Джулия тихо охнула: длинные пальцы чуть сжали белоснежное полушарие, гладя, дразня, пока сосок не превратился в твердый, ноющий камешек.

По телу разлились жар и слабость, лишавшие воли. Она смогла только бессвязно запротестовать, когда Дамон подхватил ее, уложил себе на колени я закрыл рот поцелуем. Джулия, забыв стыд, приличия и материнские наставления, упивалась блаженством, которое он так щедро ей дарил.

Внезапный толчок разъединил их губы, и Джулия вновь потянулась к Дамону, но тот отстранился и вместо этого осыпал поцелуями ее нежную шею и припал к ложбинке между грудями. Корсаж соскользнул ниже и Дамон слегка прикусил розовую вершинку. Джулия, вскрикнув, с силой прижала к себе его голову, лихорадочно гладя густую массу темных волос. Его язык скользил по чувствительной маковке, так что сосок еще больше отвердел и восстал, пока девушка со слабым стоном не выгнулась навстречу дерзким ласкам. Пальцы Дамона неспешно играли с другой грудью, а сам он жадно прислушивался к тихим беспомощным звукам, рвущимся из горла Джулии.

Перед глазами у нее все кружилось, воздуха не хватало. Она жаждала еще и еще, но Дамон рывком поднял ее и посмотрел в разрумянившееся лицо.

– Скажи, что не хочешь этого, – свирепо прошептал он. – Поклянись, что можешь видеть меня, говорить, не думая об этом, не желая меня так же безумно, как я – тебя. А потом утверждай, если сумеешь, что удовольствуешься дружбой.

Трепещущая, Джулия припала к нему, не обращая внимания на то, что крахмальная рубашка больно натирает обнаженные груди. Казалось, все связные мысли вылетели из головы, а говорить она совсем разучилась.

– Но я хочу тебя, – всхлипнула девушка, боясь собственных примитивных инстинктов и терзаний, ждущих ее, если она все-таки позволит себя покорить. Она не должна думать о любви, не имеет права попадать в зависимость от Дамона. Это лишит ее силы и веры в себя. И тогда жизнь Джулии станет еще более невыносимой, чем годы, проведенные под пятой деспота отца. Этому человеку удастся завладеть ее душой.

Дамон откинул ее волосы, поцеловал голое плечо и прижал к себе с такой яростью, что Джулия ощутила силу его желания. Она прильнула к нему, дрожа от нетерпения, мгновенно отбросив все сомнения, и теперь уже Дамон скрипнул зубами:

– Не надо… иначе я возьму тебя прямо здесь и сейчас

И снова вихрь исступленных поцелуев – грубых, властных, опьяняющих, пламенных, упоительных…

Карета остановилась. Они приехали? Так скоро? Джулия, отодвинувшись, принялась неловко шнуровать корсаж трясущимися пальцами. Наконец ей удалось привести себя в относительный порядок, и девушка, подняв голову, встретила устремленный на нее взгляд Дамона.

– Пойдем со мной, – попросил он, и по его напряженному голосу и пылающим глазам Джулия без слов поняла, что произойдет, если она послушается.

«Нет!» – едва не вскрикнула девушка, но слова почему-то не шли с языка. Она хотела быть с ним, исцелить тянущую, неотвязную боль внизу живота, испытать еще раз безграничные покой и удовлетворение. Еще одна ночь с ним… всего одна ночь, что тут плохого?

Стыдясь своей слабости, снедаемая соблазном, она боролась с собой, но Дамон принял решение за нее, открыв дверцу кареты и крепко стиснув руку Джулии. Та безвольно последовала за ним. Лакей поспешил распахнуть парадную дверь, и они переступили порог особняка. В холле не было ни души должно быть, слуги уже спали. Лакей исчез, и, как только они остались одни, Дамон сжал Джулию в объятиях и поцеловал. Она чуть приподнялась на носочки, и обняла его широкие плечи. Губы Дамона скользнули к ее ушку… он шептал что-то невыносимо возбуждающее и нежное, но Джулия, краем глаза заметив какое-то движение, насторожилась. Их не должны видеть в такой позе! Оттолкнув Дамона, она широко раскрытыми глазами уставилась на прекрасное видение. Дамон удивленно повернул голову и застыл.

По ступенькам медленно спускалась женщина. Округлые бедра грациозно покачивались, темные распущенные волосы падали на плечи. Складки тонкого одеяния, скроенного в виде широких воланов полупрозрачного розовато-желтого газа, колыхались вокруг ног. Наряд волшебницы, привыкшей завлекать мужчин. Она была босой, словно только что встала с постели и решила встретить нежданных гостей.

– Полин… – ошарашено пробормотал маркиз.

Джулия отступила, машинально одергивая платье. Несмотря на жесткий, недобрый взгляд, Полин была невыразимо прелестна со своими разметавшимися шелковистыми локонами и раскосыми кошачьими глазами.

– Хотела удивить тебя, дорогой, – мягко пояснила леди Аштон. Казалось, она единственная из присутствующих сохраняет самообладание. – Откуда мне было знать, что это ты мастер делать сюрпризы? Между нами еще ничего не решено, и я не ожидала, что сегодня ты станешь развлекаться с другой.

Она наконец ступила в холл и кокетливо сложила руки под грудью, так что белоснежные холмики соблазнительно напряглись.

– Что это случилось с вами, милочка? – осведомилась она, с ухмылкой глядя на Джулию. – Какое жалкое зрелище! И от вас обоих несет дымом.

– Несчастье в театре, – коротко ответила Джулия.

– Вот как? – Полин вопросительно подняла брови:

– Последнее время, милый, ты, кажется, стал горячим поклонником искусств!

– Какого черта ты здесь делаешь? – грубо спросил Дамон.

Полин с оскорбленным видом положила на живот Тонкую руку, словно желая напомнить о своем деликатном положении.

– Я думала, нам необходимо поговорить, и поскольку ты, по всей видимости, избегаешь меня, пришлось потрудиться и приехать самой. А вам, дорогая, лучше удалиться. Мы в свидетелях не нуждаемся. Уверена, что вы легко найдете себе партнера на ночь.

Джулия похолодела от ярости и унижения.

– Вы совершенно правы, – не повышая голоса откликнулась она. – Мне действительно хотелось бы убраться от вас обоих как можно дальше.

– Подожди, – попросил Дамон, пытаясь взять ее за руку, но Джулия отскочила как ошпаренная. Полин удовлетворенно улыбнулась, но, посчитав, что еще не окончательно добила соперницу, промурлыкала:

– Миссис Уэнтуорт, вы, кажется, считаете, что близки с лордом Савиджем, но, уверяю, многого о нем не знаете. Подозреваю, он запамятовал поведать вам о том интересном обстоятельстве, что давно женат.

Джулия, уже взявшаяся за ручку двери, остановилась.

– Ошибаетесь, – спокойно возразила она, – знаю.

Полин удивленно распахнула глаза, но тут же презрительно поморщилась:

– Господи, да вы ничем не лучше последней уличной кошки! Бросаться на шею человеку, который женат на одной и наградил ребенком другую! В жизни не встречала столь бесстыдного создания!

– Полин, – угрожающе начал Дамон, но Джулия не дала ему договорить.

– Подумать только, вы рассуждаете о морали, полуголая, в одном пеньюаре, находясь при этом в доме женатого человека.

Ей страшно хотелось бросить правду в лицо этой женщине, увидеть, как съежится и увянет на глазах Полин, но Джулия огромным усилием воли сдержалась и переступила порог. Прежде чем выйти в ночь, она оглянулась на Дамона, но тот, словно не замечая ее, уставился на Полин. Ревность опалила девушку. В этот момент она сама не знала, на кого злится больше – на него или себя.

Сбежав по ступенькам крыльца, Джулия окликнула лакея:

– Велите кучеру немедленно подать карету. Я уезжаю.

Тот поспешил выполнить приказ. Девушка зябко потерла руки. Куда теперь? Домой? Нет, она не сможет остаться совсем одна. Ей необходимо выговориться, исповедаться единственному в мире человеку, который вернет ей здравый смысл и ощущение реальности.

После ухода Джулии в холле воцарилась тишина. Дамон не спускал с Полин беспощадно уничтожающего взгляда, пока ее торжествующая улыбка не поблекла.

– Ax, дорогой, я просто не в силах упрекать тебя за твое увлечение этой… дрянью, – с деланной беспечностью заявила наконец женщина. – Конечно, она довольно привлекательна хоть и невыносимо вульгарна.

– Ты зря приехала сюда, – бросил Дамон. До этой минуты он не питал особой неприязни к Полин. Да, он подозревал ее, злился, раздражался, но никогда не испытывал такого неистового, граничившего с ненавистью гнева. Она, словно жернов на шее, беспардонно повисла на нем, грозя утащить за собой в темный, глубокий омут. И, как выяснилось, обладала способностью пробуждать в Дамоне самые темные стороны его натуры.

Не обращая внимания; на перекошенное лицо бывшего любовника, Полин шагнула ближе и прижалась к напрягшемуся телу Дамона своим, мягким, надушенным, манящим.

– Мне было так тоскливо без тебя, – пробормотала она, – что я просто не могла больше ждать.

– Ты уже поговорила с доктором? Полин воровато отвела глаза.

– Еще нет, но непременно поеду к нему в самое ближайшее время. – Нежные руки обвили его плечи. – Ну а сейчас…

– Что ж, я сам договорюсь о визите к нему, – сказал Дамон, равнодушно отталкивая Полин.

Та, явно встревоженная, попыталась уговорить его:

– К чему тебе это?