– Готов? – шепотом спросил Девлин.
      Тули снова кивнул. Оба передернули затворы ружей, дослав в ствол по патрону. Даже такого звука оказалось достаточно, чтобы залаяла собака.
      – Вперед! – крикнул Девлин.
      Мужчины бросились к дому. Тули бежал, сжимая ружье в правой руке на уровне пояса.
      Девлин мчался быстрее грузного самоанца, однако Тули был необычайно проворен для своей комплекции. Он уже начал отклоняться влево, когда из-за дома выскочили три пса, злобно облаивая ночных гостей. Четвертый, огромный мастифф, который, видимо, до сих пор спал под крыльцом, выскочил оттуда и ринулся на Девлина.
      Тули выстрелил первым с одной руки, прямо в гущу рычащей и лающей своры. Дернув затвор, выстрелил снова, не замедляя бега. Два выстрела подряд крупной дробью с расстояния в десять ярдов буквально разнесли двух собак в клочья, третья же просто ткнулась мордой в траву и замерла. Тули, не снижая темпа, перемахнул через растерзанные трупы животных и скрылся за углом дома.
      Пес, выскочивший из-под крыльца, все еще бежал навстречу. Девлин приостановился, перехватил «Моссберг» двумя руками и выстрелил. Грохнул залп. Голова собаки разлетелась на мелкие куски. В горле у мастиффа заклокотало, захрипело, тело взмыло в воздух и бесформенным кровавым комом рухнуло на землю. Девлин бросился на крыльцо.
      Кто-то, должно быть, спал в ближайшей к входной двери комнате. В тот миг, когда Девлин вступил на крыльцо, дверь распахнулась и в проеме показался человек, держа в руке ружье. Но Девлин не стал терять времени. Мужчина попытался вскинуть ружье к плечу, но детектив ударил его прикладом в подбородок. Голова неудачливого стрелка запрокинулась, он влетел обратно в дом, тогда как ружье зацепилось за косяк и упало на крыльцо. Настигнув человека, Девлин вновь ударил его, и тот рухнул на мебель в прихожей с такой силой, что послышался треск ломающегося дерева. Бедняга упал, нога у него подвернулась, голова неестественно откинулась назад. Девлин присел и несколько раз выстрелил в темный проем открытой двери, ведущей в комнаты.
      Если в ней и были какие-то люди, то теперь, скорее всего, там никого нет. Девлин настороженно прислушивался, ему показалось, что кто-то протопал в глубину дома. Вблизи от входа располагался большой холл, тесно заставленный мебелью. Звуки доносились откуда-то из дальних помещений. Казалось, кто-то барабанит в дверь. Кричала испуганная женщина, но слов разобрать было невозможно. Неожиданно там же, в глубине дома, залаяла и завыла собака.
      Девлин поднялся во весь рост и бросился через холл в сторону черного проема у противоположной стены. Не успел он пересечь помещение, как из темноты на него выскочил пес, будто его только что спустили с поводка. Он несся беззвучно, слышался только стук когтей по деревянному полу.
      Девлин успел лишь увидеть черную тень, которая летела прямо на него. Он не успел уклониться, пес прыгнул, целясь раскрытой пастью в горло чужака. В последнее мгновение детектив пригнулся и почувствовал, как живот собаки коснулся его головы. Детектив повалился на спину, а животное приземлилось позади него, проехав лапами по полу. Развернувшись, пес вновь рванулся в атаку. Девлин не успел подняться и наудачу выстрелил из ружья, повернутого стволом в сторону пса, потом быстро перекатился на грудь и оказался лицом к врагу.
      Пес остался лежать на полу неподвижной черной массой. Девлин поднялся и опять неверными шагами побежал в сторону коридора, не желая терять ни минуты. Необходимо было проникнуть в дальние помещения как можно скорее. Там уже зажигали свет. Девлин держал «Моссберг» наизготовку, но не успел сделать и пяти шагов, как возле боковой двери появился огромный мужчина, бросился на Девлина и потащил его за собой в дверь напротив, которая распахнулась под напором двух тел. Девлин влетел в ванную комнату и сильно ударился бедром об умывальник.
      Кто-то продолжал сжимать его сзади в медвежьих объятиях. Он повернул голову и увидел своего противника. Им оказался китаец. Такой огромный, какого Девлину никогда не приходилось видеть. Руки Девлина были прижаты к бокам, он не выпускал оружие, однако не мог ни прицелиться, ни передернуть затвор. Он попытался приподнять ружье, но ствол оказался слишком длинным и упирался в стену. Ружье в подобной ситуации было совершенно бесполезным и лишь сковывало действия, мешало вырваться из крепких объятий. Он не мог ни пошевелиться, ни глубоко вздохнуть. Острая боль пронзила разбитый недавно подбородок.
      Наконец ему удалось поставить «Моссберг» на предохранитель и избавиться от ружья, просто разжав пальцы. Руки оказались свободными, но Девлин по-прежнему не мог пошевелить ими. Китаец приподнял его и припечатал к стене. Девлин зарычал от боли, судорожно хватая ртом воздух, словно выброшенная из воды рыба. Тотчас же в дверном проеме появился еще один человек, сжимающий в руке что-то вроде дубины. Он поднял палку, намереваясь опустить ее на голову нежданного гостя. Но китаец находился между ними и мешал нанести точный удар. Девлин попытался поднять руки, ослабить таким образом хватку противника, но тот стиснул его еще сильнее и развернулся вместе с Девлином, подставив того прямо под удар. Теперь Девлин смог рассмотреть второго обитателя дома: это был филиппинец, который сжимал в руке бильярдный кий. Откуда-то доносились возбужденные мужские и женские голоса, люди кричали на неизвестном Девлину языке. Человек с кием отступил и вновь замахнулся. Детектив смог лишь отклонить голову в сторону, удар пришелся в правое плечо. Следующего, более точного удара ожидать пришлось недолго. Бешеная ярость, охватившая Девлина, придала ему сил. Не мог же он стоять по стойке «смирно» перед каким-то ублюдком и ждать, когда тот безнаказанно раздробит ему голову.
      Девлин навалился спиной на китайца, изо всех сил стараясь согнуть руки в локтях и хоть немного сдвинуть вверх обруч железной хватки. Ему это удалось, он исхитрился завести руки назад и обхватить китайца. Тот еще сильнее стиснул объятия. Девлину казалось, что позвоночник у него вот-вот хрустнет. Второй его противник метался в дверном проеме, явно намереваясь повторить удар кием. Девлин занес ногу и резким движением развернул китайца спиной к входу, снова укрывшись за ним от филиппинца. Потом снова изогнулся назад, навалился на противника и, резко запрокинув голову, ударил гиганта затылком в нос. Кость хрустнула, китаец взвыл от боли, Девлин почувствовал, как ослабла сковывавшая его хватка. Он вновь прогнулся и ударил еще раз. Потом напрягся изо всех сил и резким движением рук полностью освободился от объятий китайца, но тут же получил следующий удар кием в плечо. Развернувшись, Девлин схватил противника за волосы и, потянув на себя, ударил залитым кровью лицом китайца о собственное согнутое колено. Гигант повалился вперед и тяжело рухнул на пол.
      Не мешкая, Девлин бросился на «биллиардиста», вытолкал его из ванной и припечатал к противоположной стене коридора. Удерживая мужчину правой рукой, размахнулся и со страшной силой ударил кулаком в левый висок. Глаза коротышки закатились, он задергался в судорогах. Не позволив обезвреженному противнику опуститься на пол, Девлин еще раз от всей души ударил его локтем в лицо и отпустил. Потом подобрал валявшийся тут же кий и швырнул его в холл. Повернувшись, вновь вошел в ванную. Китаец стоял на коленях и безуспешно пытался подняться на ноги, явно находясь в глубоком нокдауне. Девлин осмотрел комнату, разыскивая «Моссберг», увидел его возле ванны, прошел мимо китайца, чтобы подобрать оружие. Но китаец неожиданно выпрямил руки, схватил Девлина за штаны и потянул назад. Он снова вцепился в детектива, тот недовольно и брезгливо поморщился. Гигант не умел драться, он мог лишь хватать.
      Где-то за стенами дома, похоже, на заднем дворе, раздались выстрелы дробовика, истошно закричал мужчина, запричитали женщины. Девлин два раза резко и быстро ударил китайца в лицо, выбив ему зубы. Кровь обрызгала большое зеркало, укрепленное на стене. Гигант рухнул на раковину и своей тяжестью вырвал ее из стены. Водопроводные трубы лопнули, вода потекла из них неудержимым потоком. Девлин повернулся, чтобы подобрать ружье, и в этот момент по коридору мимо двери пронесся человек. Девлин бросился следом за ним в холл, он боялся упустить Ангела. Но неожиданно получил удар в спину. И не успел Девлин распластаться на полу, как тот, кто ударил его, резко развернулся и, подхватив его, с силой припечатал к стене холла. Этот человек оказался самым ловким и полностью выключил Девлина, пережав ему горло предплечьем. Здоровяк прижал детектива к стене, оклеенной обоями в цветочек. Его напарник подскочил справа и стал наносить Девлину болезненные удары кулаками по ребрам и почкам. Оба родственника Ангела оказались достаточно сильными. Правой рукой Девлин пытался блокировать удары. Более высокий из противников отпустил его шею и замахнулся для удара в лицо. Но Девлина вовсе не устраивала роль боксерской груши. Он нанес левый хук в грудь, сломав здоровяку два ребра и отбросив того назад. Ударив двумя прямыми левой в лицо, Девлин выполнил идеальный кросс справа. У противника хрустнула кость нижней челюсти, он взревел от боли. Последний удар был настолько сильным, что кость проткнула мягкие ткани ротовой полости и погрузилась в гортань. Рот противника наполнился кровью, тот опустился на пол, сраженный болевым шоком.
      Его товарищ, который вытолкнул Девлина в холл, не дожидаясь своей очереди, повернулся и выбежал из дома. Что ж, тем лучше. Девлин и так потерял слишком много времени. Оставалась надежда на то, что Тули никому не позволит ускользнуть через заднюю дверь.
      Девлин ринулся в коридор и глазам своим не поверил. Китаец снова надвигался на него огромной необъятной тушей.
      – Ты что, совсем идиот? – злобно заорал Девлин.
      Ответом была очередная попытка заключить детектива в медвежьи объятия. На этот раз было не до нежностей, Девлин цепко ухватил противника одной рукой за разбитый подбородок, а другой нанес быстрый удар по горлу неугомонного великана. Тот заскулил от боли, вытянул вперед руки с растопыренными пальцами и рухнул на спину, словно подрубленное дерево, не ослабляя хватки. Девлин повалился на него.
      Китаец потерял сознание. Девлин вскочил и посмотрел в дверь разгромленной ванной комнаты, надеясь все-таки подобрать «Моссберг». Перешагнув через тело, вошел в ванную.
      Ружье лежало в луже воды, смешанной с кровью. Девлин поднял его, отер о рубашку и направился в холл. Выйдя в коридор, услышал грохот еще одного выстрела. Инстинктивно вжавшись в степу, он успел заметить силуэт стрелка в дальнем конце коридора. Это был Ангел. Он стрелял с левой руки, правая была на перевязи. Рассеянный свет, выбивающийся из кухни, делал его хорошо различимым в темноте. После выстрела опять послышался испуганный женский крик.
      Девлин шумно выдохнул, направил ствол ружья в потолок и выстрелил. Сверху дождем посыпались штукатурка и куски деревянной опалубки. Джек Девлин двинулся в сторону Ангела, перезаряжая ружье и паля в потолок. Ангел поднял руки, прикрываясь от сыплющегося на голову мусора, потом попятился. Девлин вновь передернул затвор и выстрелил.
      Вспышки и грохот выстрелов полностью парализовали перепуганного филиппинца. Он выставил вперед оружие, намереваясь открыть ответную пальбу наугад, но было слишком поздно. Девлин выбил пистолет из его рук и ткнул Ангела в лицо раскаленным стволом «Моссберга». Филиппинец чуть не опрокинулся на спину, детектив приказал:
      – Стоять, мать твою!
      Лицо Ангела исказила гримаса ужаса. Тули находился прямо за дверью черного входа. Увидев, что Ангел находится в руках Девлина, он вошел в кухню, водя стволом дробовика из стороны в сторону, готовый пристрелить любого, кто осмелится попасть ему на глаза.
      – Чем это вы здесь так долго занимались, босс? – поинтересовался Тули.
      – В следующий раз ты пойдешь с парадного и разберешься быстрее. Давай... – подтолкнул он Ангела ладонью в лицо, поручая того заботам Тули, который, стукнув филиппинца по затылку, обхватил его рукой вокруг талии и забросил себе на плечо, словно ребенка.
      Самоанец вышел из дома и бодрым шагом направился к пикапу. Тело Ангела безвольно свисало у него с плеча. Девлин последовал за ними, внимательно осматриваясь вокруг на тот случай, если кто-то вздумает устроить им засаду. Он держал «Моссберг» обеими руками, готовый в любой момент открыть огонь. Человек, удравший через центральный вход, бесследно исчез.
      Тули сбросил Ангела на сиденье машины. Уложив на пол оружие, мужчины устроились в кабине, подперев беспомощного филиппинца с обеих сторон своими телами.
      Девлин вытащил из кобуры «ЗИГ-зауэр», взвел курок и спросил:
      – Сильно ты ему дал?
      – Голова же не отвалилась, – спокойно ответил Тули.
      – Он сможет разговаривать?
      Тули запустил мотор и осторожно, не включая фар, выехал на дорогу.
      – Будет. Тули поиграет с ним в My. Разговорится. Еще придется останавливать, чтобы помолчал немного.
      – Что еще за My? – поинтересовался Девлин.
      Тули усмехнулся.
      – Увидишь, босс.

* * *

      Девлин и Тули доставили Ангела в убежище. Тули свалил филиппинца на крепкий деревянный стул в столовой. Девлин направился в ванную. Руки, лицо и одежда были заляпаны кровью, слизью, грязью.
      Через несколько минут он вышел из ванной чистый и отмытый настолько, насколько это возможно сделать, не принимая душ. Принимать душ не было времени. Он надеялся, что все закончится довольно быстро и безболезненно. Может быть, удастся обойтись без неприятной процедуры интенсивного допроса, хотя, впрочем, он в этом очень сомневался. Выбора, однако, не оставалось.
      Сейчас он играл роль доброго полицейского. Тули же не составляло никакого труда изображать из себя злодея, тем более что он почему-то с первого взгляда возненавидел филиппинца и не испытывал к нему ни жалости, ни сострадания. Тули угрожающе смотрел на Ангела и не видел никакой причины быть с ним более милосердным, чем со сторожевыми псами, которых он пристрелил час назад. Он считал, что Ангел достоин более жестокого обращения, нежели собаки, так как гораздо опаснее их. Тули чувствовал это инстинктивно. И Девлин, и Тули прекрасно понимали, что их пленник относится к категории людей, которые, не раздумывая, пустят в вас пулю или всадят нож, стоит буквально на миг повернуться спиной. Девлин также ни минуты не сомневался, что в случае необходимости Тули в одно мгновение перережет Ангелу глотку.
      Он сварил для филиппинца кофе и предложил ему четыре таблетки болеутоляющего. Ему было наплевать, страдает Ангел или нет. Однако Девлин понимал, что против методов Тули, должно быть, не поможет никакое лекарство. Необходимо было заставить Ангела ожить и почувствовать страх.
      Когда Девлин протянул таблетки, Ангел глумливо усмехнулся. Трогательную заботу он расценил по-своему, словно речь шла о милосердии или гражданских правах обвиняемого.
      Тули исчез в ванной комнате, что тоже дало возможность Ангелу воспрянуть духом. Совершенно очевидно, он опасался Тули гораздо больше, чем хаоле. Заметив ухмылку филиппинца, Девлин сказал:
      – Не строй из себя крутого. Я-то знаю, что твоей башке здорово досталось. – Он показал собеседнику пузырек с таблетками. – Это от головной боли. Прими несколько. – Девлин высыпал себе в рот четыре таблетки. – Мне тоже не помешает. Что это был за слон, который пытался меня прикончить?
      – Мой двоюродный брат, задница. Хочешь верь, хочешь не верь, но ты можешь считать себя покойником.
      Девлин сделал вид, что не обратил внимания на угрозу. Он равнодушно пожал плечами и проглотил пилюли, запив их из чашки филиппинца.
      – Ну что, возьмешь или как? – спросил еще раз.
      Ангел высыпал на ладонь четыре таблетки, последовав примеру противника, запил из той же чашки.
      Девлин подошел к рюкзаку, вынул из него толстую папку, положил ее на стол перед Ангелом. Из ванной появился Тули, держа в руках ворох грязного белья, связанного в жгут. Увидев его, Ангел попытался подняться, но Тули грубо толкнул пленника на стул, обмотал импровизированными жгутами шею, правую руку, оставив левую свободной, тщательно привязал тщедушное тело Ангела к спинке стула.
      – Какого черта ты делаешь? – возмутился тот.
      Тули на вопрос не ответил, а предложил поднять левую руку. Ангел не отреагировал. Тогда Тули с удовольствием ткнул его кулаком в лицо. Ангел повиновался. Самоанец обвязал концом веревки левое запястье. Потом уложил свободную руку филиппинца на стол, потянул за веревку, пока грудь Ангела не уперлась в острый край столешницы, и обмотал другим концом веревки ножку стола.
      В это время Девлин просматривал содержимое папки, не обращая ни малейшего внимания на приготовления самоанца. Это была та самая папка, которую ему передал Чоу в отеле «Мандарин» в Сан-Франциско. Тули снова вышел из комнаты и через несколько минут вернулся, держа в руках деревянный брусок около фута длиной. Он подложил брусок под вытянутую на столе левую руку Ангела.
      Затем Тули покопался в ящике кухонного шкафа, вытащил из него секач для рубки мяса. Наконец удовлетворенно уселся на стул. Пока он занимался загадочными приготовлениями, Ангел едва осмеливался дышать.
      – Ну хорошо, – сказал Девлин, – дело вот в чем. – Он разложил перед Ангелом фотографии растерзанного тела Билли Крэнстона. – Это ты сделал вместе со своими дружками. Возможно, ты один. Во всяком случае, ты знаешь, кто это сделал.
      Ангел даже не глянул в сторону снимков. Девлин тут же сбросил с себя маску доброго дяди, схватил его за волосы и пригнул голову к фотографиям так, что тот почти уперся в них носом.
      – Смотри сюда! – закричал Девлин. – Смотри, сволочь!
      – Вы этого не сделаете. Вы этого не сделаете! – завопил Ангел.
      – Что, черт побери, ты имеешь в виду? – взвился Девлин.
      – Вы этого не сделаете, – продолжал всхлипывать Ангел.
      Девлин за волосы оттянул голову филиппинца назад.
      – Отчего же? Ты хочешь сказать, что это противозаконно? Что, я нарушаю твои права?
      – Да, – взвизгнул Ангел.
      – Посмотри лучше на фотографии. Твои права закончились вместе с его жизнью. Больше прав у тебя нет. Нет другого закона, кроме меня. Ты понял?
      Ангел с ужасом смотрел на Девлина в упор.
      – Ты знаешь, какими были здесь законы до того, как дерьмо вроде тебя приплыло на этот остров?
      Прежде чем появились хаоле вроде меня? – Девлин указал на Тули. – Он был тогда здесь законом. Такие люди, как он. С подонками вроде тебя поступали так же, как мы сейчас поступим с тобой. Ты нарушил капу. Лишился доверия. Растоптал закон человеческого общества. Они бы повесили тебя вниз головой, располосовали на куски и оставили подыхать. Ты бы уже был на том свете. А я даю тебе шанс.
      – Чего вы хотите?
      – Правды. Все, что ты знаешь. А если не уверен, что сможешь сказать правду... – Девлин многозначительно взглянул на Тули.
      Самоанец перевернул секач тупой стороной и ударил им по кисти привязанной руки Ангела. Собственно, даже не ударил, а просто опустил. Позволил секачу упасть под собственным весом. И все же сустав одного из пальцев не выдержал и хрустнул. Тули вновь поднял секач и на этот раз действительно ударил острой стороной лезвия в нескольких дюймах от руки Ангела. Доска расщепилась вдоль, стол подпрыгнул. Девлин опять заговорил. Теперь голос его звучал тихо и размеренно:
      – Что ж, приступим. Буду предельно откровенен, – он откинулся на спинку стула. – Я не смог бы разговаривать с тобой, прибегая к помощи секача, тут у меня духу не хватит. Но вот он сможет. И сделает это. Посмотри на него, Ангел. Взгляни ему в глаза внимательно.
      Ангел покорно повернул голову и посмотрел на Тули. И заговорил. Он говорил долго и много. Девлин сверялся с записями в папке, заставляя повторять отдельные эпизоды, чтобы тщательно отделить правду от лжи. По-английски Ангел говорил плохо, Девлин с трудом понимал его.
      Хуже всего, что филиппинец был готов наговорить всяческой чуши, лишь бы Девлин остался доволен. Это страшно злило и выбивало из колеи. Через три часа, заполненных ложью и полуправдой, Тули, наконец, раздраженно сказал:
      – Дерьмо все это.
      Он поднялся и ударил секачом по большому пальцу руки Ангела. Тот дико вскрикнул и жалобно заскулил. Девлину стало смешно. Человек плакал и причитал. Длинные волосы, маленькая испанская бородка придавали ему карикатурный вид. Он скулил и жаловался, словно ребенок.
      Девлин терпеливо ждал, когда он уймется, но Ангел униматься не хотел. Тули снова замахнулся секачом.
      – Нет! Нет! – в ужасе закричал филиппинец. Девлин предостерегающе поднял руку. Тули положил лезвие себе на плечо. Ангел умоляюще посмотрел на Девлина, и тот сказал:
      – Придется все начать сначала. У тебя еще есть возможность рассказать правду. Выложишь все, как есть, и мы тебя больше не тронем. Будешь врать, переломаем все косточки.
      В течение целого часа Девлин терпеливо слушал. Ангел хорошо начал, но вскоре снова принялся молоть всякую чепуху. Девлин не выдержал, махнул на него рукой и сказал Тули:
      – Развяжи его и отведи в подвал. Понадобится – вытащим. Сейчас я больше не могу его видеть.
      – Его следовало бы закопать живым. Совершенно бесполезное дерьмо.
      Девлин взглянул на часы. Было почти одиннадцать. Голова раскалывалась от побоев и усталости. Он чувствовал себя измотанным. Кожу стянуло от засохшей крови, от ночного рейда, пота, от продолжительного допроса.
      – Скоро появятся люди, чтобы отогнать назад пикап, который мы вчера одолжили на стоянке, – устало сказал он Тули.
      – О'кей.
      – Они пригонят две машины, так что смотри не пристрели случайно своих.
      – Ладно.
      – И поспи. Скоро мы выберемся из дома, но не знаю, появится ли у нас возможность отдохнуть в обозримом будущем.
      – О'кей, босс.
      Тули обрезал путы, связывающие Ангела, и поволок филиппинца в подвал. Девлин поднялся на второй этаж и забрался под душ. Стоя под теплыми струями воды, внимательно осматривал тело. Снова начали ныть грудь и ребра. Слегка поджившие раны, полученные в схватке с кабаном, вновь кровоточили. Болело бедро. Удар о раковину не прошел бесследно. Мозжили поясница и пальцы от множества нанесенных им ударов не всегда по мягким местам. Он растер суставы, пошевелил плечами. Переломов нигде не было. Но синяков появится предостаточно. Самым мучительным будет пробуждение после сна. Кровоподтеки расползутся по всему телу, суставы потеряют эластичность.
      Уснуть оказалось тоже не просто. Девлин снова и снова перебирал в памяти все, что рассказал филиппинец. Если хотя бы половина сказанного правда, то и тогда становится очевидно, что настоящая война еще впереди.

Глава 28