– Поблагодари меня еще за то, что я не проткнула тебя насквозь, – произнесла Меланта и соскользнула с крыльца.

– Сука! – позади нее послышались звуки борьбы. – Воровка и шлюха! Генри! Останови ее! В том ее свертке что-то есть!

Меланта остановилась. Со всех сторон ее обступили люди. Некоторые улыбались, другие оставались серьезными. Генри посмотрел на нее, затем перевел взгляд на крыльцо.

– В свертке? Послушай-ка, сэр, это так-то ты мне ответил на мое гостеприимство? Воровством?

Сэр Рук отпустил неудачливого ухажера и приблизился к ним.

– Никогда не допускал я такого бесчестия. Я принял от тебя только то, что было предложено мне за столом, да возблагодарит тебя Всевышний за твою любезность и щедрость. То, что несет она в руках, воистину не твое.

– Давай-ка взглянем на это.

– Я могу сам сказать тебе, что она держит, – ответил Рук. – Это сокол, которого я обнаружил в лесу. Мы хотим доставить его знакомому хозяину.

– Сокол! – было ясно, что он даже и не подозревал об этом. – Я желаю взглянуть на него.

Меланта посмотрела на сэра Рука. Тот кивнул.

– В таком случае, раскрой его.

Ей очень не хотелось делать этого, она была полна опасений. Очень осторожно приподняла она мантию, показывая собравшимся нацепленный на голову сокола клобучок. В то же время остальная часть сокола все еще оставалась скрытой. Меланта надеялась, что ей удастся обойтись и этим. Клобучок был явно соколиным, предназначенным для охоты – довольно простой, украшенный лишь серебряным листом и бело-зеленым плюмажем.

По стоявшим вдруг прокатилась волна уважительного благоговения. Гринголет почувствовал холодный воздух и раскрыл клюв.

– Господи Иисусе, какой сокол! Почему же ты молчал о нем? Мы бы поместили его в клетку. Кто его хозяин?

– Лорд из средней Англии, – коротко ответил Рук. – Пусть это не обидит тебя, сэр, но я не хотел сажать его с другими птицами.

Генри пожал плечами.

– Наши птицы в хорошем состоянии и все здоровы, – ответил он с легкой обидой в голосе.

– Он не мой, – заметил сэр Рук. – Я должен проявлять по отношению к этой птице повышенное внимание и осторожность.

– Да, конечно. За него дадут хорошее вознаграждение… – Генри запнулся. Затем ухмыльнулся и продолжил. – Чей же он?

Трудно было не заметить, как в его глазах загорелся огонь жажды наживы. Рук повернулся, подошел к своему коню, взял в руки поводок.

– Поехали, – обратился он к Меланте. – Сэр, я нашел сокола, и какая бы ни причиталась за него награда, она моя. Хотя, надо сказать, я не думаю, что получу более нескольких шиллингов и слова благодарности.

– А не из королевской ли это охоты? – требовательным голосом заявил Генри. – Придержи коня, Том!

– Нет, он не королевский!

Сэр Рук подхватил Меланту за пояс и поднял ее, но Генри рванулся к нему и потянул на себя. Рук пошатнулся. Меланта вместо коня рухнула на землю. Она сумела устоять на ногах, но взмахнула руками, чтобы удержаться.

Генри схватил ее за руку.

– Я сам хочу посмотреть на опутенки, – резко выкрикнул он.

Меланта прижала сокола к груди.

– Вот… – Она приподняла шерстяную материю, обнажив ремни и кольца, которые были одеты на ноги Гринголета и теперь свисающие из ее сжатой перчатки. – Вы сможете прочесть надпись, мой господин?

Генри бросил на нее злобный взгляд, поймал должик, отвел его и стал внимательно вглядываться в плоские кольца на путцах, на которых было написано ее имя. Как и клобучок, это были путцы, предназначенные для охоты. Кольца, хоть и были из серебра, но не имели никаких иных украшений.

– Что-то на латинском. При ..-. хм. Монт – верд? – Он отпустил поводок. – Никогда еще не слышал о таком имени. Где он живет? – Но прежде, чем кто-нибудь успел произнести хоть 'одно слово, он схватил кольца и снова стал рассматривать их. – Принс – и – писса? Он что – принц?

– Принцесса, – с готовностью пояснил раненый кавалер. – Иностранка.

Генри нахмурился.

– Иностранка?

– Разреши мне взглянуть. – Ее неудачный поклонник пробрался через толпу. – Боу… Графиня из Боу… и …

– Отдай мне птицу, девка, а сама садись на коня. – Рук протянул свою руку в толстой боевой рукавице. – Не стой тут, как вкопанная, словно ты уже пустила корни.

– Погоди! – Генри ухватил его за запястье. – Ты воспользовался моим гостеприимством со своей девкой, Зеленый Рыцарь, даже не проявив такой любезности, чтобы сообщить мне свое имя. Неужели же ты не хочешь теперь уделить мне хоть сколько-нибудь внимания в виде благодарности?

Рук рывком освободил свою руку.

– Если ты говоришь о соколе, то он не мой и подарить его не могу.

Генри улыбнулся.

– Да нет. Позволь мне только подержать его. Сокол принцессы. Когда еще у меня будет такой случай?

Сэр Рук внимательно посмотрел на него, затем на Меланту.

– Дай ему сокола.

Она втянула через зубы воздух, но не двинулась.

– Дай мне поводок, девка, и залезь на коня, – резко приказал Рук. – Делай, как тебе говорят!

Она позволила свернутому должику, который сжимала пальцами, развернуться и упасть.

– Подайте мне перчатку! – приказал Генри. – Быстро! – Слуга бросился со всех ног выполнять поручение. – Сними клобучок, я хочу взглянуть на него.

Меланта посмотрела на Рука, чувствуя, что ее сердце буквально вырывается из груди.

– Я не умею.

– Эй, хватит болтать глупости, – заявил он и шагнул к ней. Он сам снял клобучок, обнажил верхнюю часть тела Гринголета. Теперь, когда сокол получил возможность видеть, он взмахнул крыльями, и Меланта, испугавшись за его крылья, машинально откинула мантию. Та упала на землю.

Гринголет предстал перед взглядами потрясенных людей в полном своем великолепии. Его белое оперение, оттененное черными точками сияющих глаз, вызвало восхищение и замешательство. Воцарилась тишина, нарушаемая только яростными криками сокола, возмущенного таким обхождением. Даже бродившие по двору собаки затихли и тоже уставились на необычное зрелице. Сэр Рук первым нарушил всеобщее оцепенение. Как только сокол сложил крылья, он быстро взял его, прошептав Меланте: «Садись!» В этот момент сокол опять возмущенно закричал, и его слов не должно было быть слышно. Рук поднял сокола и так яростно посмотрел на Меланту, как только что сокол смотрел на своих мучителей. Подбежал мальчик, который принес перчатку и сокольничью сумку для Генри. Меланта протянула спутанный должик и с мольбой посмотрела на Рука, надеясь, что он придумает какой-нибудь способ защитить ее любимца и величайшее сокровище.

Но Рук только сердито посмотрел в ответ и кивнул в сторону своего коня.

Клянусь всем святым! – Он взялся за опутенки и должик. – А … клянусь небом, он прекрасен.

– Я слышал о наказании воров таких птиц, – сказал сэр Рук. – Из груди вора вырезают унцию плоти и скармливают ее соколу. – Он подхватил Меланту за талию и посадил на своего коня.

– Да неужели ты думаешь, что я могу украсть его? – произнес Генри с деланным возмущением. Он попробовал было распутать должик, но в этот момент Гринголет со страшной силой ударил его, почти оторвав тому кулак. Генри ужасно выругался и резко отстранил руку.

Сэр Рук все еще яростно смотрел на Меланту, которая под этим взглядом повернулась, перекинула ногу и теперь сидела на коне верхом.

– Я полагаюсь на твою мудрость, мой господин, – сказал он и сам сел на коня перед Мелан – той. – Теперь, когда ты уже подержал сокола, мы заберем его и отвезем настоящему хозяину.

Лорд из Торбека все еще пытался расправить должик. Опасаясь теперь подносить пораненную, незащищенную перчаткой руку, он растопырил пальцы той руки, которая была в перчатке, чтобы бечевка упала и распустилась сама. В этот момент Гринголет ударил опять. Его сильные крылья сделали мощный взмах – и он оказался на свободе, вырвав спутанный должик из неуклюжих в перчатке пальцев.

Генри было сжал их, но было поздно. Сокол уже летел, поднимаясь над конюшнями и стеной.

– Вабило! – заорал Генри. – Боже, сюда, быстрее!

Вслед за этим последовала дикая какофония свиста и призывных криков со стороны присутствующих. Сэр Рук потянулся и схватил запястье Meланты, сжав его с такой силой, что та застонала от боли вместо того, чтобы закричать, подзывая Гринголета, как она только что собиралась сделать.

– Ну, пожалуйста! – прохрипела она.

Гринголет повернул назад и стал лениво кружить над двором, проявляя некоторое беспокойство и недоумение из-за того, что его выпустили в таком месте, рядом с жильем, полным людей и собак.

– Все назад, освободите мне место! – Генри поднял кожаный вабило, на который срочно кое – как укрепили кусок мяса, взятый из клеток. Он закричал, затем засвистел и стал вращать вабило над головой. Все разбежались в стороны.

Сокол приблизился к приманке, игриво повернул от нее, не долетев совсем немного, и направился к крыше, затем опять стал кружить над двором.

Рук все еще держал запястье Meланты железной хваткой. Гринголет спикировал на вабило, нанес удар и рванулся к надвратной башне. Без бубенцов его полет был совсем буззвучным. По – видимому, сокол сейчас находился в игривом состоянии, взирая с высоты на компанию, лениво подлетая и отлетая, словно желал позабавиться.

Он в очередной раз развернулся, пролетел совсем низко над крышей башни, так что чуть не зацепился за нее свисающим должиком, и стал парить над ними, привлеченный их свистом и криками. Он с любопытством разглядывал орущих людей и оглядывался в поисках других ловчих птиц, которых эти люди, должно быть, подзывали таким странным образом. Меланта никогда не свистела ему, она всегда звала его своим обычным голосом.

Вабило крутился. Гринголет шаловливо пролетел рядом с ним, затем чуть приподнялся и стал описывать круги над головами собравшихся. После нескольких таких кругов он совсем потерял интерес к вабило и стал кружить вокруг Меланты.

Все, кто находился во дворе, замерли. В наступившей тишине сокол все ниже и ниже кружил возле нее, не обращая внимания ни на кого больше. Сейчас он спустился так низко, что она ощущала холодный поток от взмахов его крыльев. Сэр Руадрик все еще удерживал ее за запястье, не давая возможности поднять руку.

– Принцесса! – завопил каштановый щеголь – ухажер. – Заприте ворота! Глядите, да она же и есть принцесса! – Он бросился к надвратной башне. – Это ее птица!

Руадрик отпустил руку. Меланта немедленно подняла ее и закричала Гринголету, чтобы тот садился к ней на сжатый кулак. Рук ударил шпорами коня. К воротам уже бежали люди. Генри вопил, отдавая приказы. Везде поднялась суматоха. Слышались вопли: «Принцесса», «выкуп».

Гринголет опустился на руку Меланты в тот самый момент, когда конь пустился вскачь. Меланта успела ухватить спутавшийся должик. Тот натянулся, рванул сокола, который от этого рывка чуть не свалился. Он забил крыльями, помогая себе удержаться. Его когти с силой вцепились в перчатку, и он устоял.

Пара людей уже подбегала к воротам, опережая беглецов, но с ними неожиданно столкнулся блондин с песочным оттенком волос. Он с такой силой врезался в них, словно замыслил специально помешать им. Все трое покатились на землю, буквально в футе от того места, где мимо них проскакал Ястреб.

Его копыта ударили по дереву моста с таким звуком, словно груда каменных глыб рухнула с обрыва. Преодолев мост, он перешел на галоп, стремительно удаляясь от стен.

Сэр Рук уверенно правил конем, несущимся между деревьями. Они скакали достаточно долго по дороге из поместья Торбек, затем замедлили ход, чтобы Меланта могла навести порядок с путцами и должиком сокола, а заодно и поудобнее и надежнее устроиться самой. Затем он снова увеличил скорость, потом свернул с дороги, и Меланта поняла, что они, сделав полукруг, снова направились в сторону Торбека.

Они ехали молча. Меланта не знала, миновали ли они Торбек, и если да, то как близко от него проехали. Леса были густыми, и в них попадалось множество тропинок. Иногда он выбирал одну слева, иногда поворачивал вправо. Временами останавливался и, сложив козырьком руку, глядел на солнце, пробивавшееся сквозь голые ветви деревьев. В той суматохе, что произошла при их бегстве с Гринголетом, Рук потерял свою накидку. Теперь солнечные лучи сверкали на его броне, на которой выделялись зазубрины и царапины, не имеющие зеленого покрытия.

Они выехали на пустынную опушку и спустились на землю. Гринголет был измучен и голоден. Меланта чувствовала то же самое. Сэр Рук достал мешочек с едой.

– Присядьте, моя госпожа, и закусите немного.

Он кивком указал на пень, который имел форму, напоминающую трон. Меланта водрузила Гринголета на высокую «спинку», привязав должик к мощной ветви, которая росла, казалось, из – самых корней. Он запустил руку в мешочек и вынул оттуда сверток из бумазеи.

– Я и вправду украл кое-что у Генри, – сказал он.

Меланта вздохнула и взяла мешочек.

– По крайней мере, у нас имеется еда для сокола.

Он пожал плечами.

– Если бы мне пришлось выбирать, кого из вас двоих увезти оттуда… – он помедлил. – Скажу по чести, мысль о жене согревает меня больше, чем о соколе.

Сказав это, он сразу же отвернулся и, чтобы скрыть свое смущение, стал рыться в мешочке с едой.

Меланта тоже почувствовала какую-то непривычную для себя робость. Она достала одного цыпленка, положила его на перчатку и поднесла к Гринголету.

– Сэр Руадрик, я тут долго обдумывала наши брачные обстоятельства.

Его рука, которой он доставал сыр и хлеб, замерла. Затем он стал продолжать доставать еду, ничего не ответив ей. Он встал, преклонил перед ней колено и подал на белой скатерти еду, Меланта взяла ее к себе на колени.

– Нам следует обо многом подумать, – продолжила она. – О том, например, как теперь помириться с королем и задобрить его за то, что мы заключили брак без его разрешения.

– Моя госпожа и жена. – Он поднялся. – Я тоже думал об этом сам сегодня утром. Если на то будет твоя воля… – он стал смотреть куда-то вдаль мимо нее. Его лицо сделалось грустным и еще более серьезным, чем было. – Мы приносили клятвы без свидетелей, и я совсем не хочу пользоваться тем, что в спешке и себе во вред вы произнесли опрометчивые слова. Такое замужество слишком низко и недостойно для вас. От такого брака вся выгода – моя, хотя я хочу уверить вас, что не ищу богатства в нем и не прошу его от вас. И все же я знаю, что король во гневе вполне может лишить вас того, что по праву принадлежит вам. И посему я могу вполне освободить вас от любого вашего обязательства или клятвы, если вы того пожелаете. – Он поднял голову и встретился с ней своим взглядом. – Что же касается меня, то, раз я совершил такой поступок, то уж никогда не откажусь от своих клятв и обязательств и готов умереть за них.

Он повернулся к коню.

– Да сохранит нас Господь!

– Аминь, – произнесла она. – Я прошу тебя хоть немного поверить в мою хитрость и ум. Их у меня поболее, чем у короля.

Он слегка улыбнулся.

– Моя госпожа. Только посмотрите, к чему вы пришли… – Он покачал головой и развел руки, как бы охватывая ими поляну. – Пенек вместо стула, и я вместо мужа. Да в голове у павлина должно быть больше ума, чем у вас.

– Какое, однако же, обидное заключение о способностях нашего короля.

– Когда моя госпожа окажется в полной безопасности, я направлюсь к королю сам и любой для себя ценой попрошу его не лишать вас титула и владений из-за меня.

– Да нет уж, оставь уж короля мне. – Она задумчиво нахмурилась. – Я думаю, что Его Величество можно умилостивить, если все дело изложить деликатно и с умом. Но даже если этого и не удастся добиться, то что же, я не слишком дорожу своими владениями. Я даже могу жить в нищете и заниматься хозяйством.

Он приблизился к ней и обхватил ее лицо своими ладонями.

– Я не настолько беден, чтобы моя жена стала жить в крайних лишениях. Но я не желаю, чтобы из-за меня вы потеряли хотя бы шиллинг из своей законной собственности.

– Подумай об этом получше. Благосклонность короля дается не так легко и стоит отнюдь не дешево. Может быть, все-таки ты лучше откажешься от своих клятв?

– Я сказал, что не сделаю этого, даже ради спасения своей собственной жизни.

Меланта опустила глаза.

– Не надо говорить о такой страшной жертве. Мне она не нравится. – Она положила ему руки на шею и притянула к себе. – Достаточно об этом. Сядь рядом со мной, благородный рыцарь, и позволь мне покормить тебя своими руками.

Он сел, скрестив ноги, рядом с пнем, на котором она восседала.

– А знаешь ли ты точно, что я люблю тебя? – спросила она.

– По правде говоря, я никак не могу в это поверить. И еще меньше понимаю, за что.

Он умолк и устремил свой взгляд куда-то поверх деревьев.

– Я слышу гончих, – неожиданно сказал он. Затем вдруг вскочил и застыл, внимательно вслушиваясь. Меланта тоже услышала приглушенные звуки погони.

– Это тот пес. – Он бросился к коню. —

Господи Иисусе.

Они скакали, не останавливаясь, весь вечер я всю ночь. Единственная передышка, которую Рук вынужден был сделать, чтобы покормить своего коня, была очень короткой. В наступающих сумерках они долго ехали вдоль берега по реке, пока не стало совсем темно, и Рук был вынужден все же опять выехать на сушу. Сначала Меланта не могла поверить, что собаки могли идти по их следу – они же не звери. Но затем, вспомнив, как одного из псов тренировали на одежде, она догадалась, что оброненная накидка вполне могла служить источником запаха, чтобы гончие взяли след.

Вот уже как много часов назад Рук повернул на запад, прочь от Торбека, прочь от замка и гончих. Теперь вскоре перед ними должно появиться пустынное побережье, простирающееся на мили и мили. Что он собирается делать, оказавшись там? Но она слишком доверяла ему, чтобы задавать вопросы. Она ужасно устала, ей приходилось все время держаться за Рука, поддерживать Гринголета, да еще прислушиваться к дальнему лаю собак. Такое преследование показалось ей особенно ужасным. Когда они выехали на дорогу и поскакали галопом, она до предела напрягла свой слух, чтобы за тяжелым дыханием коня услышать, продолжалась ли погоня. Но вскоре они снова свернули в лес. Она боялась моря. Боялась, что их отрежут от леса гончие, что им останется только метаться вдоль водного пространства. Ей казалось, что конь уже не может поддерживать скорости, стал слишком медлительным, устал от двойной, чрезмерной нагрузки.

Рук и впрямь вскоре еще раз остановил коня для краткого отдыха и, даже не спросив ее, отвязал весь их багаж, что они везли с собой.

Они бросили все, включая еду. Теперь у них остались только Гринголет и те вещи, которые были на них: доспехи у него, платье и накидка у нее. Единственное исключение было сделано для соколиной сумки. И снова они на взмыленном коне отправились во тьму ночи.

Теперь она держала Гринголета у себя в подоле, закрывая его от жгучего холодного ветра. Она уже не слышала лая гончих. Не было слышно ничего вообще – только завывание ветра и шум моря, к которому они выехали-таки некоторое время тому назад. Спина коня под ней то вздымалась, то падала, словно палуба корабля. Меланта то начинала дремать, то пробуждалась, раскачиваясь, цепляясь, удерживая Гринголета. Все сплелось у нее в один жуткий кошмар.

Рук не переставал возносить хвалу Господу, который помог ему выбрать правильное направление. Когда они выехали к морю, он не имел ни малейшего представления, как далеко на юг они отклонились. Поскольку времени на раздумье не оставалось, он просто-напросто произнес молитву и отпустил поводья – Ястреб сам выбрал направление. Стараясь укрыться от ужасных порывов ветра за песчаными дюнами, он повернул направо, а не налево, таким образом решив их судьбу. Итак, они направились на север от той точки, где вышли к морю, и Рук стал с надеждой всматриваться вперед, ожидая найти то, что искал.

И он это нашел. Скрип и шум от ударов бьющейся на ветру ставни долетели до слуха Ястреба, который навострил уши. Ночь выдалась безлюдной, но песок и облака, как бы отражая друг другу свет, создали тусклое освещение, в результате чего можно было видеть неясные очертания предметов. Сейчас перед ними выступали очертания какого-то сооружения с темными пятнами окон. Рук соскочил с коня, оставив принцессу одну. Меланта, еще не придя в себя от полудремы, испуганно пробормотала: – Я слышу их.

– Нет, они далеко отстали от нас, – уверенно возразил он, хотя на самом деле совсем не был убежден в этом. Он надеялся, что песок и ветер должны сбить собак со следа, но не был в этом уверен.

Он перебросил ей поводья.

– Вот, держите.

Она поймала их. Рук подумал, что теперь она хоть не свалится с коня, если опять заснет. Ястреб стоял, опустив голову и хвост, словно не собирался делать больше ни одного шага. Рук повернулся и пошел, стараясь не попадать ногами в лужи и ямы, к одиноко стоявшей лачуге.