Все получилось, услышал он в глубинах своего загнанного ужасом сознания тихий и глубокий голос. Все происходит как задумано. (Спокойная уверенность.)

Воспоминания принимали четкие очертания. Он вспомнил детали боя. Ведение огня, густую пелену дыма от вражеского Боло, охватившее его торжество, радость победы, гордую уверенность победителя…

Но это оказалось уловкой. Машина Небесных Демонов открыла огонь, когда он подходил к ней, пробираясь сквозь дым. Он как раз отправлял богам победную реляцию, когда…

Ощущения вернулись, и он увидел себя в подземном депо в Тролвасе, рядом – громадный бронированный корпус Синди. Двух других его боевых товарищей не видно.

– Что с ними?..

Двое ваших товарищей в этот раз избежали серьезных повреждений. Оли ждут окончания вашего ремонта наверху.

В этот раз он не видел, как погибла Синди. Значит, это произошло уже после его смерти.

В течение нескольких следующих минут он получил обновленную тактическую информацию и обзор стратегической ситуации. Специально подготовленной командой на аварийном космическом судне Небесных Демонов захвачено несколько пленников высокого ранга. Он и его товарищи помогли операции, отвлекая Марк XXXIII. Допрос противников раскроет оперативные планы и коды Боло на Кан-турийском побережье.

– А каковы сейчас наши задачи?

Вы оба присоединитесь к своим товарищам на поверхности. Несколько вражеских Боло соединяются в районе вдоль побережья реки Дурет между Грендилфеном и Гендаем. Их намерений мы не знаем, но предположительно они попытаются найти скрытый выход, который использовали группы, захватившие пленных. Вы выйдете на врага и попытаетесь его уничтожить, если удастся…

Элкен принялся напряженно размышлять, как только почувствовал, что бог исчез из его мыслей. «Не так уж они, боги, совершенны, как пытаются это представить», – думал он.

Он вспомнил свою обеспокоенность тем, что одному из троллей даны его память и образ мышления. Его не покидали сомнения, насколько он остался самим собой.

Возможно, первоначальный ЛКН 8737938 умер и теперь его память перегружают в следующие обреченные на гибель Боло, а затем и в голову тролля…

Если в него полностью перегружена память оригинала, функционирующая в искусственном мозгу, то как он распознает разницу?

Да и есть ли разница?

Ну, в каком-то смысле есть. Подлинному Элкену обещано бессмертие, шанс получить совершенное, вечное тело, сравняться с богами. Это обещание толкнуло его на участие в бесконечной цепи перезагрузок, действий, каждый раз заканчивающихся его смертью. Предположим, подлинный Элкеи уже мертв, как и ряд последующих его копий. Он, тот Элкен, которого он ощущает сейчас, есть всего лишь одна из копий, обреченных на смерть скорее всего в предстоящей встрече с вражескими Боло.

Последним, что он запоминал перед каждой смертью, была отсылка отчета о состоянии. После каждой отсылки… ничего. Никаких мыслей, никакой памяти. Он полагал, что его физическое разрушение стирало память.

Но что, если его теперешняя память вовсе не его, а память предыдущих копий, перегружаемая в последующее «я»?

Бессмертие имело смысл, если оно относилось к нему, а не к какой-то будущей его копии. Он хотел обмануть смерть, а не помочь какому-то существу, имеющему доступ к его памяти, получить новое тело, тогда как он, «настоящий» он, умрет. Так не пойдет!

Наихудшим казалось ему то, что боги беспардонно используют его, каждый раз получая какую-то дополнительную информацию о борьбе с вражескими Боло. От каждого нового воплощения требовали невозможного, используя его память для совершенствования очередного воплощения. Его собственное «я» давно уже умерло.

Как быть в этой ситуации, Элкен не представлял. Боги узнают о его сомнениях при следующей «перекачке».

Надо было серьезно обдумать все это.

Келли Тайлер закрыла глаза, чтобы эффективнее использовать связь с «Виктором» через имплант.

Она… то есть они двигались по лесистой, слегка гористой местности к северо-востоку от Гендая, пересекли реку Дурет и находились у основания полуострова Кретир, поднимаясь все выше в Урадские горы в направлении Йотуна.

Скорость продвижения, несмотря на сложный рельеф, оставалась высокой. «Виктор» легко подминал почти все деревья, как траву, оставляя за собой широкую просеку. Без усилий преодолевал он промоины, каменные россыпи, даже каньоны.

Место, к которому они стремились, тоже было известно: одна из «Виверн» проследила за «боголе-тами» и обозначила координаты, по которым «Виктор» сможет точнее определиться по прибытии при помощи низкочастотного радара для зондирования поверхности.

Другим Боло 4-го полка было предложено присоединиться. «Непобедимый», «Непо», как его сокращенно называли, полностью подавив бастион Доленди, спешил на восток, чтобы присоединиться к «Виктору» в горах. «Вага» оставил незащищенный Кант и двигался на север. «Ужас» и «Сила» 3-го батальона продолжали свою первоначальную миссию в секторе Лозеталь-Паймос, но могли присоединиться в случае необходимости.

Трех Боло, два из которых прикрывали бы третьего, зондирующего подземный мир Церна, было бы достаточно.

Достаточно – для чего? У нее не было уверенности, хотя «Виктор» утверждал, что у него имеется выбор вариантов. Освобождение пленных обычно требует войск, человеческого персонала с соответствующими выучкой и снаряжением. Боло, разумеется, наиболее мощное средство ведения наземных боевых действий, но у него нет тонкости, необходимой в таких операциях, как разведка, скрытное проникновение, наконец, спасение заложников и пленных.

На полковника надежды не было: погрузился в какие-то собственные проблемы. Он сидел на палубе, обхватив голову руками. Что с ним происходило? За несколько минут он превратился из самоуверенного и воодушевленного супермена в жалкую развалину. Такая резкая и быстрая смена настроений заставляла опасаться за его психическое состояние. Неуравновешенный командир был им сейчас вовсе ни к чему.

Однако Страйкер не проявлял никакого желания во что-либо вмешиваться.

Первым они забрали Филби.

Карла Рамирес как раз нашла способ присесть, дать отдохнуть затекшим ногам. Трос оттягивал ее руки вверх, но некоторое время можно было посидеть. Вдруг распахнулась дверь, вспыхнул яркий, режущий глаза свет. Вошедшие, переговариваясь на непонятном ей цернском языке, подошли к Филби, находившемуся ближе всех к двери. Они отстегнули его и уволокли. Снова воцарилась тьма.

– Он расколется, – сказал Мейерс. – Выболтает все, что знает. И как они сообразили, кого брать? Тоже, психологи…

– Они взяли ближайшего к двери, – пояснила Карла деревянным языком. Она была следующей.

– И что… что они с ним собираются делать? – пробормотал Келси. – Пытать?

– Сомневаюсь. – Карла пыталась придать своему голосу уверенность. – Ведь пытка нейродуктивна. Жертва старается сказать то, что, как ей кажется, от нее хотят услышать.

– Накачают его наркотиками, – тихо сказала Ла-ра Смет. – Есть наркотики, которые заставляют отвечать на каждый вопрос, ломают всякую защиту.

– Ну, знаток нашелся… – поддел ее Келси.

– Но это так.

– Я хочу для всех прояснить ситуацию, – четко выговорила Карла. Она вздохнула, говорить этого не хотелось. – Война, вторжение – все провалилось. Флот рассеян или разрушен, надежды на победу нет никакой. Поэтому героизм неуместен. Сопротивляйтесь, насколько можно, насколько требует ваше достоинство, но можете сказать им то, что они хотят знать. Есть гипноз, есть наркотики, которые все равно обойдут ваше сопротивление, так что проку и смысла в нем нет.

– Вы хотите сказать… Вы говорите, что мы должны сотрудничать с этими ублюдками? – возмутился Келси.

– Я говорю, что вы должны делать то, что вам подсказывает совесть. И если вы решите говорить – ну что ж, все нормально. Ваша главная задача – выжить, что уже не удалось некоторым нашим товарищам.

Она размышляла, что будет делать сама: сопротивляться или сдаваться. Уставы Конфедерации трактовали этот вопрос двойственно. С одной стороны, сотрудничающие с врагом рассматривались как предатели и подлежали военному трибуналу. Но признавалось также, что никто не в силах противостоять современным способам извлечения информации. Поэтому против тех, кто говорил на допросах, серьезных мер не применялось.

Другой вопрос, что влекло за собой сотрудничество с врагом. Карла помнила, что по меньшей мере шесть штатных единиц 4-го полка сейчас на свободе: пять Боло и полковник Страйкер. Возможно, лейтенант Тайлер, так как она к моменту нападения на судно не вернулась. Возможно, она выжила и где-то прячется…

Она не хотела, чтобы информация, которую она выдаст врагу, привела к захвату или уничтожению Боло и ее товарищей. Она будет сопротивляться, насколько сможет.

Дверь снова открылась, ее ослепил свет, грубые руки рывком поставили на ноги и отцепили трос от наручников. Она попыталась вырваться, но на ее попытку никто не обратил внимания.

– Держитесь, майор! – крикнула вдогонку Смет. Храбрые слова. Возможно, бесполезные. Но они свидетельствовали о боевом товариществе.

Тролли волокли ее по мутному, задымленному проходу, а она молилась, чтобы не было пыток.

Глава 14

Приближаясь к цели, я подвергаюсь нападению. Солдаты – люди, а не описанные лейтенантом Тайлер и информационными файлами тролли – выбегают из окопов-нор, спрятанных в подлеске и кустарнике, бросая в мои гусеницы самодельные заряды взрывчатки с горящими химическими фитилями. Закинутый в мою гусеницу первый заряд взрывается, уничтожив не – скольких ближайших нападающих и не нанеся мне никакого ущерба.

Подпрограмма-ингибитор – часть моих этических комплексов – блокирует автоматическую реакцию противопехотных средств, давая нападающим возможность провести один бросок. Я перекрываю ингибитор, и батареи начинают уничтожение противника. Слышны крики умирающих мужчин и женщин, сраженных моими лазерами, пушками и пулеметами.

Я ощущаю то, что можно обозначить как эмоции. Это люди, существа, которых мы должны спасти. Их атака говорит о вере, убежденности, решимости не дать нам пройти, – не такой реакции можно ожидать от рабов, желающих, чтобы их освободили.

Обнаруживаю в лесу других солдат, частично людей, частично бронированные фигуры, превышающие размерами людские; это тролли.

Эти представители врага угрозы не представляют. По моей оценке, даже совокупной мощности всей их взрывчатки не хватит, чтобы разорвать гусеницу или выбить каток.

Все же я должен уничтожать тех, кто подойдет слишком близко, хотя бы для устрашения.

Удивительно, почему они так стремятся умереть за своих хозяев?

Карлу приволокли в маленькое помещение с голыми стенами, забитое троллями, людьми и еще кое-кем. Впервые она видела Трикси наяву, не в имитации на информационном экране.

Их было трое, разных по форме и размерам. Они слегка походили на пауков, тяжелые тела были покрыты черным мехом, а не хитиновой броней. Они возвышались над людьми на своих длинных конечностях, шесть из которых были ногами, еще пара служила им чем-то вроде рук. Напоминали они «паука», участвовавшего в атаке на командную капсулу. Развитые челюсти и фасеточные глаза – все же, пожалуй, больше они походили на насекомых, чем на пауков.

Один из Этрикша представлял собой «дипломата», центавроида с продолговатым телом и человеческим лицом – в отличие от насекомообразных черт двух других. С точки зрения Карлы, «дипломат» выглядел наиболее отталкивающим, особенно улыбнувшись, когда пара троллей пристегивала Карлу к вертикальной раме в торце комнаты.

Кошмарное ощущение вызывали направленные на нее глаза, как человеческие, так и иные. Раздетая еще перед прибытием, висящая, как на витрине, пишь в обуви, носках и нижнем белье, она впервые почувствована себя уязвимой не только физически, но и сексуально. Трикси не в счет, тролли вроде бы бесполы. Люди же были все мужского пола и, как ей казалось, рассматривали ее как-то заинтересованно. У нее засосало под ложечкой.

В то время как большинство лишь глазело на нее, один из людей, одетый в белое, готовил какой-то аппарат, напоминавший корону или тиару, с дюжиной отходящих от него кабелей толщиной с палец. Человек казался полностью поглощенным своей деятельностью. Потом он обернулся, посмотрел на Карлу и возложил это сооружение ей на голову. Она почувствовала тепло и подумала, вызвано ли это электрическими процессами внутри или тем, что «корона» эта только что снята с головы Филби.

– Где майор Филби? – спросила она.

Двое паукообразных защебетали что-то непонятное для человеческого уха, как будто воспроизводилась в ускоренном темпе запись воробьиного чириканья. Улыбка «дипломата» стала еще шире. Правда, ей казалось, что это была не улыбка в человеческом понимании, а какая-то гримаса.

– С майором Филби все в порядке, – сказал «дипломат». Голос был спокойный, почти приятный, но с каким-то непонятным акцентом. – Можете о нем не беспокоиться. Он сейчас с другими такими же, как и вы.

Другие такие же? В камере? Или имелось в виду что-то еще?

– Что вам надо? – спросила она.

Ей не ответили. Теперь она поняла, что внимание присутствующих было направлено не на нее, а на трехмерный дисплей над металлической пластиной в другом конце комнаты. Она увидела там неярко освещенную собственную голову, которая вдруг стала прозрачной, обнаружив мозг и имплантированные в него искусственные узлы персонального оснащения. Присутствующих все это, очевидно, заинтересовало.

Рядом с металлической пластиной сидел молодой человек, одетый во что-то вроде серо-коричневой полевой формы, но с красным пятном странных очертаний на груди. Техник в белом увенчал и его голову аналогичной, парной, «короной».

– Я – майор Карла Рамирес, – сказала она, смущенная тем, что ее ни о чем не спрашивают. – Армия Конфедерации, личный номер КБ 5833-363-376.

Карла почувствовала, что машина набирает мощность.

– Я – майор Карла Рамирес, – выкрикнула она. – Армия Кон…

Вспышка – не света перед глазами, а в ее голове, внутри черепа. Вспышку сопровождала не боль, а какой-то толчок, длившийся доли секунды, но казавшийся гораздо продолжительнее.

Молодой человек у дисплея, похоже, ощутил то же самое. Он заморгал, откинулся назад, руки его сжались в кулаки и снова расслабились.

– Я… она – майор Карла Рамирес, – сказал он грубым голосом. – Помощник командира четвертого полка второй бригады первого Мобильного Армейского Корпуса Конфедерации.

– Зачем она здесь? – спросил «дипломат» молодого человека в форме. Лицо «дипломата» было черно-синего цвета, очевидно, как у протосомы Этрикша. В тусклом освещении оно как-то лоснилось.

– Я здесь… она здесь для участия во вторжении на Церн.

– Цели вторжения?

– Освобождение порабощенного Этриксом человеческого населения. Освоение новых рынков для Дэймонской Межзвездной и других торговых корпораций Конфедерации, заинтересованных в рыночном потенциале человеческого населения Церна.

Карла с возрастающим ужасом слушала, как молодой человек с исчерпывающей полнотой отвечает на вопросы «дипломата». Информация поступала к нему из самых глубин сознания Карлы, она сама не смогла бы вспомнить всего того, что услышала сейчас.

Б общем-то, это не должно было ее удивлять. Она слышала о подобном. При помощи имплантов память человека, его образ мышления, определенные личностные характеристики могли копироваться и перезагружаться на иные носители. Не затихали споры о перезаписи разума человека в мозг роботов или в искусственно выращенные органические тела. Идея не была воплощена из-за того, что перенесенный разум оставался копией, оригинал же оставался на месте.

Бессмертие соблазнительно, если оно доступно тебе самому, а не какому-то технологическому созданию, чужаку, которому посчастливилось получить твой разум и твою память.

Именно этим сейчас занимались Трикси. Ее память копировалась и передавалась сидящему перед нею реципиенту. Очевидно, своими собственными навыками и памятью он продолжал владеть. Таким образом, ее память как бы присоединялась к его мыслительному аппарату и он мог свободно ее прочитывать.

– Ее командир? – поинтересовался «дипломат». Карла напряглась.

– Полковник Страйкер, – ответил человек в «короне». – Командир четвертого полка. Кажется, хороший офицер. Глубокое понимание стратегии, тактические навыки, опыт… она беспокоится о нем, в последнее время он стал несколько эксцентричен. – Молодой человек поколебался, потом взглянул на Карлу, первый раз за все время встретившись с ней взглядом. – Ну-ну, да у нее связь с этим полковником. Они любовники. Ее эмоции еще не остыли, несколько часов назад они занимались любовью…

Карла взвилась в пластиковой сбруе, удерживавшей ее на раме:

– С-скотина.

Она ожидала, что они будут рыться в характеристиках Боло, деталях тактики вторжения, оперативных планах. А ее подвергли насилию, в каком-то смысле более обидному, чем физическое. Однако Трикси не слишком заинтересовались человеческим сексом.

– Где сейчас полковник?

– Очевидно… очевидно, он на борту одного из Боло. Рабочее имя «Виктор». Действует к северо-востоку от Гендая. Она не знает, где он сейчас, но полагает, что он может попытаться спасти ее.

– Легендарный рыцарь в серебряных латах, спасающий свою возлюбленную? – «Дипломат» неприятно улыбнулся. – Здесь этот вариант не пройдет. Сюда ваш Боло проникнуть не сможет, Карла.

– Вторжение сорвалось, – сказала она. Ей претило это признавать, но она понимала, что следует испробовать все возможности. – Вы это знаете. Может быть, следует поговорить о прекращении враждебных действий.

– Вы хотите сдаться? – «Дипломат» изобразил удивление, очень похоже подняв брови. Он неплохо владел человеческой мимикой, но ее сбивало с толку сочетание человеческого лица и «паучьего» туловища. – Мне кажется, вы и так уже в плену, так что многого вы в вашем положении не сможете предложить.

– Я имею в виду прекращение всех враждебных действий, – несколько неуверенно произнесла она. – Я говорю о прекращении атак Боло.

Она не была уверена, полномочна ли она такое предлагать. Кто был старший по должности или по званию на театре военных действий?

С легким оцепенением она осознала, что, возможно, это она сама. Она не слышала, чтобы кто-нибудь из бригадного звена или выше достиг поверхности Церна, полковых командиров, кроме Джона, она тоже не смогла припомнить. Остальные убиты в космосе или ушли в гиперсветовую… Джон Страйкер был старшим по званию, но он был вне досягаемости.

Могла ли она вести мирные переговоры, не советуясь с ним? Или такое решение мог принять лишь Страйкер? Она испугалась, не зная, где пролегают границы ее командной ответственности.

– У нее нет полномочий на ведение переговоров, – опять заговорил «коронованный» солдат. – Согласно всему, что я понял, ими может обладать полковник Страйкер. Командующий всеми силами генерал Моберли либо убит, либо сбежал с Флотом.

Черт бы их побрал. Они не только свободно гуляли по ее памяти, но и обходили страх, отчаяние, сомнение – эмоции, бывшие барьером для нее самой.

Конечно, он был прав.

– Что ж, если то, что нам стало известно о ее отношениях с полковником, полностью верно, то у нас есть доступ и к нему. – «Дипломат» о чем-то пощебетал со своими соотечественниками и добавил: – Отведите ее к остальным.

Она едва осознала, что тролли сняли с нее «корону» с'гроздьями кабелей, отстегнули ее от рамы и помогли с нее слезть.

– Благодарю вас, майор, – сказал «дипломат», все еще улыбаясь. – Вы нам очень помогли.

Й они продолжили беседу с молодым человеком. С ее памятью.

Враг снова атакует небронированными людскими ресурсами, вооруженными портативными пусковыми установками и ручными гранатами.

Я без труда могу смести их противопехотными средствами, но мой запас патронов не безграничен. Очевидно, враг это тоже понимает и применяет данную тактику, чтобы истощить мои резервы.

Поэтому я стреляю из 200-сантиметрового «Хелл-бора» над их головами. Уцелевшие после термического воздействия, ударной волны, оглушенные шумовым эффектом, бойцы спасаются бегством или начинают лихорадочно искать укрытия. Я проношусь мимо и приближаюсь к цели. Меня встречают три бункера с башенными установками 130-сантиметровых «Хелл-боров» и замаскированная в лесу бронетехника. Ныряю в удачно подвернувшуюся лощину, достаточно глубокую и широкую, чтобы меня вместить, и иду по ней на север, минуя вкопанную в землю технику. Скорости не сбавляю. Из-под гусениц бросаются в стороны люди, карабкаясь по склонам, спасая свои жизни. Некоторым это удается.

Появившись из ложбины через 26,13 секунды в 523 метрах от входа в нее, обнаруживаю угрозу в воздухе: на расстоянии от 5 до 12 километров ко мне приближаются два штурмовика и четыре баллистические ракеты средней дальности. По траекториям ракет определяю и регистрирую точки их запуска в северных отрогах Кантурийских гор. Проверяю все шесть целей на нейтронный поток, излучение нейтрино и гамма-радиацию и определяю, что ракеты содержат заряды порядка килотонны расщепляющегося вещества, а самолеты, сами оснащенные ядерными двигателями, несут ядерные ракеты «воздух-земля» либо гравитационные бомбы с тактическими зарядами.

Еще один повод проявить беспокойство по поводу легкости, с которой враг использует в конфликте ядерное оружие. Конечно, ядерные заряды – лучшая возможность сокрушить мою оборону. Но более эффективным и точным инструментом для этого мог бы служить Боло с 200-сантиметровым «Хеллбором». Ракеты и самолеты не обладают мощной броней и достаточными средствами защиты, полагаясь на скорость, скрытность, маневренность.

Я веду цели еще 0,25 секунды и стреляю главным калибром. В течение 1,62 секунды все воздушные цели уничтожены.

Поражение бункеров огнем «Хеллборов» говорит мне о том, что подошел «Непобедимый». Я присоединяюсь к нему, и совместными действиями мы быстро уничтожаем все три бункера.

Небронированная пехота – то, что от нее осталось, – рассеялась и попряталась в подземные укрытия. Сейсмозондирование обнаруживает, густую сеть туннелей, расположенных близко к поверхности. Многие из них рассчитаны лишь на людей. Проникнуть в туннели я не могу, но вполне в состоянии снести прикрывающий их слой почвы и скальных пород и уничтожить по крайней мере верхний слой.

В данный момент такие действия не только бессмысленны, но и вредны, поскольку привели бы к расходу невосстановимых ресурсов. К тому же у меня нет необходимых роботов-охотников и поддержки инженерных средств и служб.

Вместе с «Непобедимым» определяем расположение входа в подземный комплекс. Он дает залп из минометов, разрывы на поверхности по окружности диаметром около 2 километров дают возможность представить трехмерную картину структуры под нами.

Вход размещается в склоне холма в 215 метрах от моего положения в настоящий момент, близко к центру треугольника, образованного позициями трех уничтоженных бункеров.

Весь район охвачен пожаром. Древесная растительность здесь представлена в основном высокоствольными деревьями с редкими кронами на самом верху ствола, с узкими красно-золотистыми листьями. Они хорошо загораются и при горении дают много тепла. Перестрелка зажгла лес на большой площади, температура моего наружного корпуса поднимается до 400 градусов по Цельсию, что не превышает допустимых пределов, к тому же полностью устраняет из поля зрения надоедливых органических солдат противника.

Вход в туннель закрыт дюралоевым щитом шириной 80 и высотой 50 метров, наклоненным по склону холма. Зондирую его выстрелами «Хеллбора» и выясняю, что вход оборудован силовым защитным полем с вмонтированной сверхпроводящей сетью, отводящей излишнюю энергию в подземные накопители.

Можно попытаться открыть вход электронными средствами, подобрав код, но это приведет нас на территорию противника. Не попасть бы в ловушку.

Для продолжения работы мне нужны указания командования.

Полковник Страйкер сидел на металлической решетке палубы, уставившись на синюю таблетку в своей раскрытой ладони. Он ее хотел.

Он ее жаждал. Она нужна ему!

Это была последняя таблетка. Страйкер опасался, что без эйфа не выдержит.

Он уже превысил дозировку. Одна таблетка, максимум две в день!

Ничто не могло его убедить. Он уже ел ее глазами. Проглотить ее – и он снова будет способен принимать решения.

Но у него больше не будет эйфа.

– Полковник!

Больше нет, разве только добраться до командной капсулы…

– Полковник!

– А? Что?

– «Виктор» требует вашей санкции на вход в подземелье.

Он вообще не понимал, что Келли что-то говорит. Она повернулась, пытаясь встретиться с ним взглядом. Страйкер попытался разгадать озабоченное выражение лица лейтенанта Тайлер. Видела ли она таблетку, поняла ли, что это такое?

Он осторожно спрятал таблетку. Позже.

– Вперед.

Получив приказ командования на проникновение в подземные коммуникации, открываю огонь по входному бранещиту из главного калибра. 3,5 секунды экранированный вход стойко выдерживает энергию всех трех моих «Хеллборов», отражая или поглощая ее поток мощностью 15 мегатонн в секунду. Гром прокатывается по горным склонам, а мой корпус быстро нагревается от работы пушек и от отраженного тепла.

Чтобы не допустить перегрева 200-сантиметровых стволов, прекращаю огонь. Радарный и сейсмический зондаж показывает, что вход защищает слоистая структура из дюралоя, сверхпроводящей керамики и керамопласта толщиной более 8 метров. При такой интенсивности огня мне потребуется не менее 5,47 часа, чтобы прожечь проход, учитывая время на охлаждение через каждые 3 секунды работы.

Тем временем зондирую электрическую и электронную системы барьера при помощи электромагнитной индукции, пытаюсь найти и обойти блокировки замковых и исполнительных механизмов. Система кажется несложной, соотносимой с кодированным радиосигналом. Возможность взломать коды вполне реальна, особенно если через электронику барьера удастся добраться до центральной управляющей системы.

Этот путь потребует, согласно моей оценке, 3,17 часа, даже при помощи примитивного способа проб и ошибок.

Однако он тоже непригоден. У меня нет трех часов. Враг быстро сосредоточит на источнике опасности все возможные средства обороны.

Можно испробовать еще один путь.

– Чего он хочет? – В голосе Страйкера звучало недоумение.

Келли Тайлер закрыла глаза. Черт возьми, что с полковником? Она терпеливо повторила:

– Вблизи Гендая находится разбитый вражеский Боло. Один из первых, уничтоженных «Виктором». Он говорит, что искусственный интеллект машины может быть еще в исправном состоянии. Он сам не может получить к нему доступ, но считает, что мы под его руководством смогли бы этого добиться.

– Да, но с какой целью?

– «Виктор» хочет пообщаться с ним. Он полагает, что так можно получить коды к блокираторам и замкам входа и даже, возможно, войти в компьютерную сеть врага.

– Добыть пароли?

– Да, сэр, – кивнула она. – Думаю, от этого будет больше проку, чем пытаться взломать вход.

– Сколько на это уйдет времени?

– Час, может быть полтора, чтобы добраться до подбитой машины и получить информацию. Этот процесс у него вызывает наибольшие сомнения. Он говорит, это зависит от того, насколько мы успешно будем выполнять его указания.

Страйкеру не нравилось получать указания от машины, но он не мог не признать, что Боло куда лучше соображает, чем он, особенно сейчас.

– «Непо» уже здесь, – продолжала Келли. – «Вага» подойдет через полчаса. Они будут контролировать местность, пока мы не вернемся.

– Понял, принял, давайте выполнять.

Он не успел договорить, как почувствовал разворот «Виктора» и начало его стремительного движения в нужном направлении.

Карлу не отвели обратно в камеру. Через другие коридоры, поднявшись очень высоко на грузовом лифте, она оказалась в обширном зале, свет в который попадал через иллюминаторы, устроенные в высоком потолке. Все это время она была охвачена ужасом, ожидая в лучшем случае быстрой смерти. Она не нужна им больше, в конце концов они все выкачали из нее.

С нее сняли наручники и втолкнули в помещение, в котором уже находились человек тридцать. Это были люди, все так же «скромно одетые», как и она сама. Она увидела Филби, растянувшегося на лежанке возле стены, очевидно пережившего примерно то же, что и она. Остальные, казалось, были штатские.

Первой ее приветствовала удивительно красивая женщина лет сорока пяти.

– Вы невредимы, – удовлетворенно отметила она. – Меня зовут Тами Морриган.

– Карла Рамирес, – ответила она несколько неуверенно. – Армия Конфедерации.

Подтянулись другие.

– Что с вторжением? – спросил пожилой мужчина с сединой в волосах. – Что происходит? Мы побеждаем?

– Боюсь, что нет.

Ее ответ вызвал потрясение и разочарование.

– Боги!

– Что творится снаружи?

– Ваш друг нам вообще ничего не сказал.

– Мы высадили тяжелый десант. Боло, – рассказывала она. – Но Трикси устроили нашему флоту засаду и отразили его. Я в составе группы была на космическом катере, который кое-как умудрился сесть, после того как его подбили.

– Не надо им все выбалтывать! – послышалось с лежанки Филби. Он уселся и возмущенно воззрился на Карлу. – Какого черта, может, это все подстроено! Может, их вшивые хитрости, чтобы выкачать из нас информацию.

– Майор, они уже все выкачали, до донышка. В буквальном смысле. Неужели вы не заметили?

Он потряс указательным пальцем:

– Уловки! Обман на каждом шагу! Они играют нами… Неужели вы не видите? – Голос Филби звучал нетвердо, глаза странно блестели.

«Слишком много переживаний, не смог он этого перенести», – подумала Карла.

– Успокойтесь, Филби…

– Это не рабы, – крикнул Филби, мотая головой, чтобы усилить впечатление от своих слов. – Нам говорили, что цернское население порабощено, а цернское население воюет против нас. Нельзя доверять никому из них!

– Мы ведь не местное население, – сказал рыжеволосый мужчина. – Мы здесь жили последние пять лет, но нас так и не признали своими. – Он протянул Карле руку. – Сим Редмонд, старший агент Дэймон-ской Межзвездной. А это все мои люди.

Они коснулись руками в обычном приветствии принятом в Конфедерации.

– Очень рада, сэр. Я о вас слышала.

Она действительно встречала имя Редмонда, главы торговой общины на Церне. Ей было также известно, что Редмонд и его люди были главным источником информации для подготовки вторжения.

Может быть, местное население и не желало, чтобы их спасали, но эти люди явно желали. К сожалению, силы Конфедерации больше не могли им помочь.