Боло (№3) - Атака Боло

Она поняла, что они целили выше, просто вжимая ее в грязь, в которой Келли и осталась после прекращения стрельбы, перепуганная, оглушенная, не уверенная к тому же, пробьет ли ее силовик неизвестную броню, в случае если она не промажет.

Еще одно мысленное усилие потребовалось, что-оы сообразить, что под броней были люди, а не шес-тиногие Трикси. А ведь предполагалось, что их противник – Трикси, а не местное население.

«И что мне прикажете теперь делать?»

Казалось, все свалилось на нее разом. Она хотела вызвать поддержку с воздуха, но не знала, по какому каналу. Выйдя в меню через имплант, она определилась со связью.

Войдя в канал, Келли сжалась от криков радиообмена пилотов Конфедерации.

– Шип Два, Шип Два, осторожно, у него еще есть зубы!

– Три, Шип Один! Попробуй сзади!

– Он крутится, с-собака! Не могу зайти…

– Шип Один, Четыре! Я подбит!..

– Вызываю авиацию Конфедерации, – вмешалась Келли в радиообмен. Подняв глаза, она увидела полосу огня, перечеркнувшую облака и падавшую на запад. Один из истребителей исчез с неба. – Здесь Туча, нахожусь на поверхности. Нас атакуют, нужна поддержка…

– Держитесь, леди, – прозвучал голос в шлеме. – У нас тут у самих… – Голос сменился треском, небо осветилось яркой вспышкой.

– Шип Один сбит!..

Над головой снова замелькали молнии, пальба в ее направлении возобновилась, Келли закрыла глаза и взмолилась о тишине…

Тролль Элкен протиснулся в открытый люк шлюзовой камеры. Фигура в черном попыталась преградить ему путь, но он ударил по ней прикладом винтовки, отправив ее на пол. Палуба была сильно накренена, движение затруднено для обеих сторон, но тела троллей приспособлены для неудобных ситуаций, чего лишены протосомы.

Некоторые из находившихся внутри были облачены в черные биокостюмы, но большинство было в черных и серых комбинезонах. Элкен предположил, что это форма армии и флота Конфедерации.

Какая разница? Для троллей они не представляли угрозы.

Щелкнул выстрел, тролль справа и чуть сзади Элкена вскрикнул, кусок брони на его плече с кулак величиной испарился с масляным дымком. Элкен обернул винтовку и пригвоздил стрелявшего к переборке, разрезав его тело от паха до горла.

– Живо! – крикнул Элкен но сети тактической связи. – Взять их всех!

Сначала он думал, что другие тролли окажутся Палетом, Вебером, Синди и остальными бывшими Боло. Человеческими душами. Но перед вылетом он узнал, что остальные в его команде – настоящие тролли, производные человека, но примитивные, предназначенные для буквального исполнения приказаний, без малейшей творческой искры…

Это открытие его шокировало. Почему его назначили на роль вожака троллей? Боги, конечно, знают, что делают. Но понять это иногда чертовски трудно.

Возбужденно выкрикивая хриплые команды, Элкен завел всю команду на судно. Он, кажется, попал на главную палубу. В центре – круглый диван перед углублением. Из-за дивана женщина высовывает ствол, и еще один его тролль падает назад, шлем его разлетается кусками вместе с брызгами крови. Элкен отвечает на выстрел, очередь разрезает диван и отрезает женщине голову. Голова подпрыгивает и катится под уклон, разбрызгивая капли крови и мозга.

– Сдавайтесь! – кричит Элкен, увеличив громкость наружного динамика своего бронескафандра До предела. – Все сдавайтесь! Бросайте оружие, или мы всех уничтожим!

В ответ раздаются выстрелы, перестрелка продолжается еще несколько минут, тролли пробиваются вглубь судна. Еще трое защитников судна убиты, прежде чем остальные наконец понимают бесполезность сопротивления и сдаются.

Жалкая группа побитых, помятых и исцарапанных пленников построена снаружи. Тролли не слишком ласково выволокли их из капсулы и содрали биокостюмы и форму, чтобы убедиться, что под ними не спрятано оружие. Руки скованы за спинами. Не верится, что это те самые ужасные завоеватели, которых боялся Элкен… да еще к тому же Небесные Демоны.

То, что они оказались людьми, сбивало Элкена с толку. Согласно Историям, Небесные Демоны были бессмертными, восставшими против богов и потерявшими вследствие этого души. Хотя Элкен не был столь наивен, чтобы буквально верить во все старые байки, он несколько опешил, выяснив, что враги – такие же люди, как и он.

Ну… как и он, если отвлечься от того факта, что именно он-то сейчас тролль. Но ведь это же временно, его, так сказать, рабочая одежда. А когда враг будет побежден, он присоединится к бессмертным богам.

– В «боголеты» их, живо! – приказал Элкен.

Ему не хотелось оставаться здесь и дожидаться возвращения Боло.

Распластавшись на животе, Келли наблюдала, как ее товарищей выводят и выстраивают перед судном. В течение последних нескольких минут ее мучила неопределенность. Тролли окружили судно, и она не видела возможности подобраться поближе…

Да и зачем? Их по меньшей мере два десятка, а она одна… и уже продемонстрировала свои боевые способности в перестрелке.

К тому же монстров-пауков было теперь двое. Один, правда, «слегка хромал». Он лишился половины'ног, одну искалеченную даже отбросил сам, чтобы не металась. Теперь он представлял собой гигантскую треногу, прощупывавшую оружием небеса и горизонт. Второй стоял подальше, у лесной полосы в конце поля, и казался неповрежденным.

Два «Колдуна» сбиты, остальные… откуда ей знать? Сбиты или сбежали – им некуда лететь, негде сесть, здесь их больше не было. Враг полностью контролировал местность.

Она подумала, не вызвать ли «Виктора», но воздержалась. Ее услышат и схватят эти кошмарные тролли. А если «Виктор» и прибудет, что он сделает? Испугавшиеся тролли перебьют пленников, вот и все.

Она закрыла глаза, чтобы не отвлекаться от информации импланта. Она с отчаянием просматривала представляемые ей опции, но оставался лишь «Виктор». Флот, штаб, авиация десанта – мертвые каналы. Келли чувствовала себя одинокой на очень большой и враждебной планете.

Пленников загоняли по трапам в летательные аппараты. Она была довольно далеко от них: даже включив увеличение шлема, не смогла никого узнать. Можно было только сосчитать, и Келли насчитала шестнадцать человек, троих из них тролли несли, очевидно раненых.

Без нее и полковника оставался двадцать один человек. Значит, пятеро ее товарищей пали в бою. Кто они – она не знала.

Глаза жгло, но Келли не плакала. Она старалась не утратить самоконтроль.

Она никогда не думала о людях, которых сейчас уводили прочь, как о своих друзьях. Знакомые, товарищи по оружию, члены одной команды, сослуживцы… Дружба требует эмоциональной самоотдачи, на которую Келли просто не была способна, так она считала. Но отношения с этими людьми все же были особыми, и они складывались в течение долгого времени.

Иногда ей казалось, что она вообще не может дружить с людьми, но, глядя на уводимых под прицелом товарищей, она поняла, что в каком-то смысле была с ними близка. Они, казалось, понимали ее человеческие слабости, ее неуклюжесть в общении с другими людьми. Даже полковник Страйкер был ей сейчас мил, несмотря на чрезмерную прямолинейность и жесткость, вроде утренней придирки к прическе или – она внутренне вспыхнула – того, как он совсем недавно выпроводил ее из командного кресла в «Викторе». Конечно, ей и в голову не могло прийти рассматривать его как друга, о начальстве так не думают, но она знала, что полковник, в полном соответствии со своими служебными обязанностями, заботился о ней, как и обо всех остальных своих подчиненных.

Все это больше не имело значения. Страйкер был с «Виктором», остальные убиты или в плену. Она осталась одна и могла в любой момент быть убита или захвачена. Что же делать?

Наконец, когда последний из троллей поднялся на борт и флаеры взвились, сопровождаемые пыльными вихрями, Келли решилась позвать на помощь, даже с риском быть обнаруженной.

– «Виктор»! – позвала она. – «Виктор»!..

Я дерусь за жизнь.

В этот раз натиск врага четко направлен и координирован, каждый маневр продуман, атаки эффективны. Я попытался выйти из ловушки, которую они мне готовили, но двое из атакующих на большой скорости отрезали мне отход и попутно сбили один из моих летающих танков. Я рванулся на большой скорости к одному из Боло, которого обозначил как Дельта Два, обстреливая его минами и кинетическими снарядами, одновременно стреляя из главного калибра, но сразу же трое других оказались сзади. Они нанесли кормовой части существенный урон. 78,5 процента наличной вспомогательной огневой мощи я вынужден затрачивать на защиту от обстрела.

– «Виктор»! «Виктор»! – слышу я вызов по тактическому командному каналу. Голос лейтенанта Тай-лер. – «Виктор», здесь… Туча. Ответь, пожалуйста.

– Туча, я Громобой, Боло серийный номер 837986.

– «Виктор», боже мой… На нас напали. Всех, кроме меня, убили или захватили и увезли.

– К сожалению, сейчас я не могу ничем помочь. Обратитесь к авиации, в районе патрулируют «Колдуны».

– Нет их, «Виктор», нет, все ушли. Никого не осталось, кроме тебя!

Судя по голосу моего командира, она близка к полной физической и психической беспомощности, «растерялась», как выражаются люди.

Я заметил, что человеческая реакция на опасность зависит от множества факторов, включая возраст и семейное положение. Молодые индивиды часто более порывисты, более отважны, но менее устойчивы перед лицом серьезной угрозы. Старшие более консервативны, осторожны и менее склонны рисковать, но спокойнее воспринимают опасность, возможно в силу опыта и некоторого специфического навыка. Наиболее осторожны и не склонны к риску состоящие в браке.

Келли Тайлер не замужем, порывиста, но к критическим ситуациям непривычна, неопытна. Для боевого командира это серьезный недостаток.

Взвешиваю, следует ли доложить об этом ее командиру, каковым в отсутствие майора Филби является полковник Страйкер.

Без сомнения, момент для. этого сейчас неподходящий. Надеюсь, позже представится более удобный случай.

– Оставайтесь, где вы находитесь, мой командир, – передаю я ей. – Я прибуду, как только смогу.

– Поторопись, «Виктор»!

– Сделаю все, что в моих силах. Предлагаю закончить сеанс связи, враг может засечь ваше местоположение.

– Х-хорошо, «Виктор». До связи.

Этот радиообмен меня беспокоит. Наличие людей в моей боевой зоне сильно мешает, сокращает мою эффективность и затрудняет достижение поставленных целей. Боевые единицы типа Боло ведь и были введены в человеческие войны из-за неспособности органической материи выжить в сложных боевых условиях.

Если бы были какие-либо средства для удаления их из зоны ведения боя…

Страйкер с трудом воспринимал отдельные фрагменты происходящего, несмотря на то что его имп-лант был полностью задействован в боевой сети данных «Виктора». Прямой интерфейс на нейронном уровне должен был дать ему возможность следить за процессом принятия решений и действиями боевой машины, но вместо этого Стайкер вообще почти ничего не воспринимал.

Изображение на кольцевом голографическом экране представляло собой бесконечную смазанную мешанину черных, ржавых и рыжих пятен, облаков пыли и обломков, ослепительных даже при убавленной яркости изображения вспышек взрывов и наложенных на все это искусственным интеллектом машины векторов, позиций, характеристик вражеской техники и обстановки.

От импланта была несомненная польза, но скорость реакции и мышления «Виктора» настолько превышала человеческую, что Страйкеру приходилось туго.

Ему не помогало то, что эйф кипел г] крови. Он загонял инстинкт самосохранения в те же глубины, что и память о пережитом, и это лишало остроты реакцию Страйкера.

– «Виктор», – не выдержал он, – у меня трудности с восприятием. Можешь усилить выход?

– Это нежелательно, полковник. – Пауза. – Полковник Страйкер, ваш имплант химически блокируется на уровне нейрорецепторов. Полагаю, что в этом причина нарушения воспринимаемости сигнала. Усиление сигнала чревато необратимыми отрицательными последствиями для вашего организма.

– Плевать! Увеличь выход, «Виктор»!

– Я вынужден отказать вам, полковник. Это скажется на вашей способности здраво судить об обстановке и принимать адекватные решения.

И он ничего не мог сделать, только вцепиться в подлокотники кресла и проглотить все это. Черт, лучше бы он остался с людьми, на судне.

– Только что состоялся сеанс связи с моим командиром, – сказал Боло через мгновение.

– Лейтенантом Тайлер? Что случилось?

– Она сообщила о нападении на командную капсулу. Ей удалось спастись, но весь личный состав штаба четвертого полка и команда судна убиты или захвачены в плен.

Это новость оглушила полковника. Страх смешивался с чувством вины. Если бы он был с ними…

Если бы он был с ними, его бы убили или захватили в плен. Его присутствие ничего бы не изменило.

Но…

– «Виктор», кто убит? «Карла иногда теряет голову, и не в ее правилах уступать, сдаваться. Если она…»

– Неизвестно, полковник. Лейтенант Тайлер не сообщила.

– Потрясающе. До одурения потрясающе.

Правая рука Страйкера потянулась к нагрудному карману, в котором лежала одна-единственная таблетка эйфа. На судне в его шкафчике был запас, но… существовало ли еще судно? Может быть, это его последняя таблетка. Вообще последняя в жизни.

И тут его захлестнула волна возмущения. «Послушай, Страйкер, – обратился он сам к себе. – Если бы ты не был на эйфе, тебе не захотелось бы покататься на Боло, ведь так?»

Ему не хотелось признаваться даже самому себе, не хотелось думать об этом, но он достаточно привык к дисциплине, чтобы понимать, что нужно признавать факты. Он вспомнил свой спор с Келли Тайлер, вспомнил, как он отмел все ее возражения. Он помнил свою самоуверенность и осознал, что его голосом говорил эйф.

Если бы он остался, был бы от этого толк?

Кто знает? Об этом судить невозможно, мало информации. Может быть, он смог бы организовать оборону судна, воодушевить людей…

Проклятие! Это опять голос эйфа.

Надо с самим собой серьезно разобраться.

Если повезет остаться в живых…

ИНТЕРЛЮДИЯ 3

В определенный момент в битве наступило равновесие. Этрикша добились полного контроля околоцернского космоса, на расстоянии примерно пять тысяч километров от поверхности планеты. В нижнее орбитальное пространство они входить, однако, не отваживались, потому что по всему обитаемому поясу оперировали Боло Марк XXXIII, обеспечивавшие своим оружием эффективную оборону планеты в ближнем космосе.

Однако Боло были привязаны к поверхности, ресурсы их ограничены. Поступление же ресурсов извне было перекрыто космическими силами Этрикса, как и доставка подкрепления или возможная эвакуация, в случае если дела пойдут плохо.

А дела шли плохо, хуже некуда. Потери Боло в начальной стадии операции были неожиданно велики из-за готовности Этрикса применять ядерное оружие даже в районах крупных городов. В отличие от боев на Кантурасе, лишь один батальон из трех выжил при посадке в лесистых районах округа Джорас. Из двух оставшихся Боло, известных как «Гром» и «Шторм», первый был выведен из строя в бою с двадцатью тяжелыми летающими танками, вооруженными 100-сантиметровыми «Хеллборами», а второй отступил. Затем он вернулся, чтобы помочь товарищу, но был уничтожен ядерной атакой.

Повсюду давление врага сдерживало или отражало натиск сил Конфедерации. Военные силы Этрикса были значительно боеспособнее, чем оценивала разведка Конфедерации, потери высоки с обеих сторон.

Совершенно неожиданным было ожесточенное сопротивление, оказываемое силам Конфедерации местным человеческим населением. Разведка прогноз провала радостную встречу освободителей, но реакция жителей была, как правило, обратной. То, что население Церна будет сражаться на стороне их поработителей, было совершенно не учтено при планировании операции, несмотря на сигналы от разведывательной агентуры на местах. Были сообщения о случаях, когда толпы людей нападали на Боло, вооруженные лишь подручными средствами и взрывчаткой.

Такие нападения отбивались легко, но противоречили ожидаемой психологической ситуации на Церне. Вторжение на Церн окончилось неудачей в большой степени потому, что штабы Конфедерации не понимали ни биологии, ни психологии противника.

Трагедия Церна:

Анализ фактора неожиданности в военных действиях.

«Галактик Пресс Продакшенз», Примус, 426 к. г.

Глава 13

Пытаюсь обмануть противника. Под ударами «Хеллборов» с фланга и тыла резко сворачиваю влево и падаю в 100-метровую воронку, резко накренив корпус. Одновременно начинаю интенсивно выделять дым из задних генераторов. Получившаяся дымовая завеса создает видимость пожара на борту… и окутывает местность непроницаемым туманом.

– Что это ты делаешь? – спрашивает полковник Страйкер, и я ощущаю страх в его голосе.

– Мы сейчас не двигаемся. Враг приблизится, и тогда посмотрим.

21 000 тонн представляет собой заметный сейсмический образ. Один из вражеских Боло входит в дымовую завесу, чтобы убедиться, что я уничтожен. Я его не вижу, но ощущаю его расположение по вибрации поверхности. Все три мои башни главного калибра следят за ним. Когда от первой башни до него остается 50 метров, я открываю огонь, всаживая заряд за зарядом в туман, туда, где должен быть враг.

Я вознагражден: раздается сильнейший взрыв и грохот тысяч осколков по броне моего внешнего корпуса. Совершаю рывок вперед и вверх, прочь из воронки, куда уже устремились ответные снаряды врага…

Разворачиваясь, я прослеживаю траектории этих снарядов до их стартовой точки и посылаю туда залп кинетических игл, следя за всем происходящим с помощью дистанционных сенсоров.

Дельта Один включает узкоапертурный радар, надеясь засечь меня и выключиться, прежде чем я отреагирую. Это ему не удается, раздается строенный выстрел моих 200-сантиметровых «Хеллборов». Экраны врага отказывают. Вырываясь из дыма, я вижу перед собой вражескую машину с разбитыми гусеницами правого борта и с сорванной башней главного калибра, валяющейся неподалеку. Корпус врага прорван в двух местах, внутри бушуют пожары.

Два готовы, два остались… Но я решаю прервать сражение и вернуться к командной капсуле. Если они последуют за мной, придется остановиться и найти способ их уничтожить, не подпуская к местонахождению лейтенанта Тайлер. Но как только я начинаю отход, оба оставшихся Боло противника уходят па юго-восток.

– «Виктор», – обращается ко мне мой пассажир.

– Да, полковник.

– Я его скрутил, да?

Непонятно, что имеет в виду полковник Страйкер.

– Не могли бы вы пояснить вопрос, полковник? Но он не отвечает. Минутой позже мы подходим к аварийному летающему блюдцу.

Келли Тайлер выскочила из высокой травы, где чувствовала себя в большей безопасности, и понеслась к приближавшемуся «Виктору». Громадная машина развернулась и открыла задний люк. Выдвинулся трап, и Келли рванулась внутрь.

В центре управления Страйкер встал ей навстречу. Она опешила, увидев его, глаза ее широко раскрылись.

– Полковник, что с вами?

Он выглядел ужасно: бледный, с отчаянием в глазах. Что-то неладно, подумала она. Он выдавил улыбку:

– Лейтенант… Лейтенант, извините… я сожалею о своем поведении… Пожалуйста, это место по праву ваше.

Она изогнула бровь:

– Было тяжело?

Прямые связи с искусственным интеллектом Боло вызывали у нетренированного персонала психическое напряжение. Образы и впечатления менялись с молниеносной быстротой, и нужна была изрядная подготовка, чтобы с этим справиться.

– Можете сказать, в каком направлении они забрали наших людей? – перешел он к своим командирским заботам.

– На север, – ответила она, устраиваясь в командном кресле. Помещение провоняло потом полковника Страйкера, несмотря на постоянно действующую приточно-вытяжную вентиляцию, неприятно влажной была и обивка кресла. – Что будем делать?

– Преследовать. Может быть, успеем догнать, прежде чем они уйдут в глубину.

– Но… как мы можем их спасти? «Виктор» может уничтожить что угодно, но тут…

– «Виктор»! – обратился полковник к Боло. – Каково твое мнение? Сможешь убедить врага отпустить наших?

– Неизвестно, полковник. Это зависит, так сказать, от степени их благоразумия.

– Это были тролли, – с гримасой сообщила Келли. – Такие кошмарные, с рогами… Не знаю, способны ли они быть благоразумными.

– Ну если мы их догоним, то проверим. Страйкер огляделся и опустился на металлическую палубу. Она слышала, что он что-то бормочет.

– Что, полковник?

– Я сказал, что допустил много ошибок.

– Сэр, если бы вы остались там, вы ничего не смогли бы сделать. Вы были бы сейчас пленником – или покойником.

– Я не это имел в виду. Моя ошибка… – Но он ничего больше не сказал.

Не я ли виноват в происшедшем-, хотя бы частично? Если бы я остался на месте приземления, враг бы не смог напасть. Хотя моя первоначальная идея – что атака вражеских Боло там, у капсулы, привела бы к смерти людей – была логичной. События последних минут свидетельствуют, однако, что враг умышленно выманил меня подальше от командного судна с целью захвата в плен штаба полка. Если бы я не отвлекся, события сложились бы по-иному.

Мои самообвинения, однако, не имеют смысла. 0,04 секунды я размышлял о возможных последствиях отказа от Попытки спасения людей, по эти размышления также бессмысленны. Приоритеты людей в воине иные, чем у меня, но мои онтологические схемы требуют подчинения приказам людей-командиров и принятия их стратегии и тактики, где она выполнима и непротиворечива.

Я поддерживаю связь с другими Боло полка. Нам придется теснее взаимодействовать, чтобы не дублировать действий и спасти персонал полкового штаба.

Интересно таю/се, как мы с этим справимся, с учетом невозможности получения подкрепления, второй волны, эвакуации.

Мы предоставлены самим себе.

Где-то очень глубоко под землей Карла Рамирес пыталась представить, куда они попали. Она пробовала считать повороты длинного спуска, когда их выгрузили из «боголетов» и погрузили в наземные средства передвижения. Казалось, они направляются на юго-восток. Но никаким образом нельзя было получить представления о расстоянии. В годфлае-рах не было окон, ощущения скорости движения тоже не было. Они могли быть в нескольких километрах от места пленения, могли быть и на другой стороне планеты.

В конце пути их снова вытряхнули из повозок и построили. Карла внимательно осмотрелась, чтобы запомнить как можно больше, на случай если удастся сбежать, что было крайне маловероятно. Охрана, казалось, опасалась пленников. С ними были тролли и помогавшие им центаврообразные – разные соматические формы Трикси, если верить сеансам учебной подготовки. Пленники все время находились в кольце стражей с оружием наготове.

Местность, в которой они оказались, выглядела неуютно. Мрачный индустриальный пейзаж состоял из угловатых зданий из ржавого металла, башен и скелетных конструкций кранов, трубопроводов, ферм, громадных резервуаров. Слышался лязг и скрежет какого-то оборудования. Некоторые сооружения напоминали перегонные и плавильные печи, градирни, конвертеры. Технологический процесс, судя по характеру оборудования и звукового сопровождения, примитивный, как будто кто-то на пустом месте должен был соорудить добывающее, плавильное и обрабатывающие предприятия, не имея времени, оборудования и, возможно, знания для создания слаженной цепи от коксовых печей и карьерных разработок до плазменных горнов и газоядерных реакторов.

Пещера, в которой все это размещалось, казалась естественной, хотя и отделанной, расширенной и укрепленной. Планетологические данные показывали, что Церн подвержен частым и сильным сейсмическим возмущениям коры из-за приливных напряжений. Гранитные стены были укреплены дюралое-выми контрфорсами и скобами. Слышалось гудение силовых генераторов.

Наиболее интересным в пещере был, однако, не размер, не плавильни и обрабатывающее оборудование. В центре ее располагалось обширное круглое углубление, окруженное дюралоевой стеной. Оттуда поднимался пар, подсвечиваемый снизу зловещим багровым сиянием. Множество труб перегибались через стену и исчезали в глубине.

Карла такого раньше не видела, но знала о термальных скважинах. Они представляли собой вертикальные туннели в коре, пробуренные до мантии ядра, где скала была текучей, как пластик, и температура достигала пятисот-шестисот градусов.

Теоретически такие скважины были превосходными источниками тепла. Стоило лишь закачать воду, ртуть или какую-нибудь другую жидкость по жаростойким трубам, и там, на глубине, она превращалась в пар для использования во всевозможных турбинах, насосах, генераторах. Можно было также улавливать проходящие сквозь мантию пары металлов и других элементов и направлять их в сепараторы для получения чистых веществ.

Использование таких скважин было сопряжено с некоторыми опасностями. Расплавленные породы под мантией испытывали значительное давление. Если бы отказали поля, контролировавшие поток, то произошло бы извержение, которое могло уничтожить значительную часть континента. Сквозь скважины также поднимались ядовитые пары и газы, от двуокиси серы до метана, угарного газа и цианида водорода. Поддерживать воздух годным для дыхания на этих глубинах всегда было проблемой, вызывавшей у техников головную боль.

Здесь эта проблема решалась не лучшим образом. Глаза слезились, в горле першило, когда стража повела пленников по тропе, прилепившейся к стене пещеры и направлявшейся вверх. Оттуда можно было заглянуть в жерло скважины. Температура воздуха в пещере была не меньше пятидесяти градусов Цельсия, через несколько шагов они все взмокли.

Скважина сверху казалась громадной красновато-черной дырой. Карлу заинтересовало, можно ли с края скважины увидеть самое дно, мантию планеты.

Их привели к импровизированной тюрьме – маленьким камерам с голыми стенами, служившим, возможно, кладовыми и спешно освобожденным для содержания пленных. Карла внимательно следила, как группу разделили на три части и распределили по каморкам. Она еще раз провела мысленную перекличку, проверяя, кто здесь, кого нет; кто еще жив, а кто уже мертв.

Она знала, что майор Кинг, капитан Джоанел и лейтенант Дана ранены. Тролли вынесли их с борта на носилках. Но после выгрузки пленных из флаера они исчезли.

Она видела также, как погибли майор Волл и лейтенант Баклин, срезанные очередями гауссовской винтовки. Их тела лежали на накренившейся палубе – точнее, были разбросаны по ней. При этом воспоминании ей снова чуть не сделалось плохо. Она не видела лейтенантов Тайлер, Кроули, Винсета и майора Бесвина.

Оставалось семеро плюс шесть человек команды. С ней в камере были майор Филби, капитан Мейерс, лейтенант Смет и лейтенант Келси. Остальные восемь человек заперты в двух соседних помещениях. Через наручники пропустили металлические тросики, прикрепив их к кольцам в стене так, что пленники не могли ни сесть, ни выпрямиться, не вывернув себе запястий.

– Эй, постойте! – крикнул Филби троллям, покидавшим помещение. – Стойте! Вы не можете нас так оставить!

Дверь захлопнулась, и они остались во мраке. Узкая полоска света выбивалась из щели под самым потолком в стене напротив двери.

– Снимите наручники хотя бы с женщин!

– Не думаю, что они разделяют ваши странные рыцарские наклонности, майор, – сказала Карла.

Филби был родом из Доралинда, одного из Старых Миров Конфедерации, где женщины пользовались некоторыми льготами в обществе. В периферийных мирах господствовало абсолютное равенство полов.

Уцелевшие на Аристотеле никогда подобным пережиткам внимания не уделяли.

– Ублюдки, – буркнул Мейерс и заорал вслед уходящим: – Ублюдки!

– Вряд ли мы вызываем у них симпатию, – произнесла Лара Смет с дальнего конца цепи.

– Как вы думаете, они нас убьют? – поинтересовался Келси.

– Сомневаюсь, – успокоила Карла. – Мы им нужны для допроса. Они хотят узнать, что нам известно о планах миссии.

– Дьявол! – вырвалось у Филби. – Флот уже отступил. Они победили. Если нам повезет, нас оставят в качестве предмета для меновой торговли в мирных переговорах. Другого резона оставлять нас в живых я не вижу.

– Филби!

– Но это так!

– Держите свои прозрения при себе, черт побери! – Она минуту поразмыслила. – Как минимум, они захотят, чтобы мы поговорили с нашими Боло, так? Они, наверное, знают, что среди нас есть командиры машин, и захотят, чтобы мы прекратили боевые действия на планете. Поэтому они не собираются нас убивать.

Внутренне она была в этом не слишком уверена. Если результаты ее мысленной переклички верны, из шести командиров машин остались лишь двое: Эдан Абраме и Шона О'Хара. Оба они содержались в соседней камере вместе с одним из выживших командиров батальонов. В ее камере был еще один командир батальона, снабженец, два адъютанта и один очень уставший, очень испуганный помощник командира полка.

К несчастью, снабженцы и адъютанты представляют сомнительную ценность, с точки зрения их теперешних хозяев. Их могли и убить. Ее, возможно, подержат, пока не придет пора узнать побольше о структуре полка в целом. Возможно, последует несколько сеансов пыток, затем – желанное избавление, смерть. Она не имела представления о принципах обращения Трикси с пленными, но вид троллей показывал, что враг вряд ли рассматривает войну как цивилизованный вид активности.

Она прикинула, сколько еще придется об этом размышлять. Ожидание, без сомнения, было одним из способов «смягчить» пленников. Но Карла не надеялась, что ждать придется слишком долго.

Он проснулся, захотел потянуться… и тут ощутил страх, окатывающий его волнами, как ледяной прибой на Пляже Богов. Последнее, что он мог вспомнить… нет… Что же было последним? Память подводила его, воспоминания ускользали, как обломки сна.

Он открыл глаза и удивился, ничего не увидев. Вытянув вперед дрожащую потную руку, он понял, что ничего не ощущает, что дрожь, пот, холод – продукты его воображения, попытки его разума зацепиться за что-то в безудержном полете сквозь пустую необъятную тьму.

Сосредоточившись, он обратился к памяти, глубже, глубже…

Напрягшись, он выудил из глубины сознания обрывки воспоминаний. Сражение… Он был… Он был Боло, громадной боевой машиной. Его мозг был заключен в командном модуле движущегося чудовища величиной с огромный дом. Перед этим… припоминалась не одна, а несколько битв, все они заканчивались его гибелью… память туманилась, что-то с элективной хирургией… шанс на бессмертие…

Что-то не получилось?