– Слушай, сынок, это твоя первая серьезная заварушка. Ты будешь одним из тех, кто охраняет короля.

– Ты хотел сказать, кто отсиживается в лесу!

Данри хлестнул его по щеке, но не сильно; в конце концов, он просто учил сына вежливости.

– Ты будешь делать то, что сказал я.

– Да, господин.

– Хорошо. – И он позволил себе улыбнуться. – А теперь вперед, Белло, и учти, большинство готово умолять о таком шансе – ехать рядом с королем. Тебе оказана высокая честь, глупый зеленый юнец, и поверь мне, позже сражений будет более чем достаточно.

Потирая одной рукой щеку, Канвелин выдавил улыбку. Отец похлопал его по плечу и подтолкнул в сторону повозок с продовольствием и королевской охраны.

Солнце уже было в зените, когда подошла армия Эйрика. Появилось облако пыли, и в войске мятежников раздались сигналы рога. Клацая металлом, люди вытаскивали дротики и готовили щиты. В центре размашистого полумесяца встал Данри во главе своих людей. Он успел прочитать молитву, чтобы боги сберегли Канвелина; потом роги Дэверри протрубили вызов, и времени на молитвы не осталось. Армия Эйрика свернула с дороги и остановилась на расстоянии четверти мили, чтобы вытащить дротики. Данри прикинул, что их около тысячи. Лазутчики сообщали, что больше, но это несоответствие объяснялось страхом и волнением неопытных людей. Больше ошибок за всю кампанию он не сделал.

Армия Дэверри образовала клин. Линия Элдиса подвинулась вперед, собираясь с силами; кони противника тоже сделали несколько шагов вперед, изготовившись к броску. Они уже стояли так близко друг к другу, что Данри хорошо видел крылатых драконов на щитах врага; роги королевской армии протрубили атаку; линия дрогнула; клин рванулся вперед и бросился на мятежников. Данри прокричал команду своим людям, метнул дротик и плавным движением вытащил меч; дэверрийцы подняли щиты. Несколько человек упало. Данри издал пронзительный боевой клич и пришпорил коня. Следом мчались его люди, разворачиваясь, как он учил их, чтобы ворваться на фланги противника и рассеять его силы. Поле боя взорвалось криками и лязгом оружия.

Данри столкнулся с кем-то, убил его, повернулся, чтобы пронзить еще одного, услышал рог, перекрывающий все боевые крики… Шеренга дэверрийцев откатывалась назад, словно отступая. Сзади галопом подлетел капитан Данри, Одиль.

– Мой лорд! Посмотрите назад!

Одиль прикрывал его сбоку, и Данри смог повернуть голову, чтобы увидеть, как среди деревьев клубится пыль. В это мгновение опять раздались звуки рогов и крики. Часть дэверрийской армии поднималась по другой стороне пригорка. Конечно, они просто пытались отрезать тыл мятежников, но им достанется великолепный приз.

– Король! – закричал Данри. – Одиль!

Крича и ругаясь, они пытались развернуть коней и собрать оставшихся в живых людей, чтобы защитить короля, но дэверрийцы брали верх. Люди Эйрика сражались хорошо, чертовски хорошо. У Данри хватило времени только на эту мимолетную мысль – и через мгновение он уже отчаянно защищал свою жизнь. Одиль упал, раненный в спину. Данри отчаянно пытался удержаться в седле, больше отражая удары, – чем нанося, и увертываясь от одной группы нападающих, только чтобы оказаться окруженным другой. Сердце его похолодело, когда он понял, что люди Эйрика обдуманно охотятся на предводителей – аристократов и капитанов, не убивая простых воинов. Молча, как сама смерть, продолжал он разить, рубить, увертываться, направляя коня все назад, назад, пока не достиг подножья холма. Теперь то, что служило защитой, превратилось в ловушку. На него так насели, что повернуть коня и начать взбираться на холм означало погибнуть. Он мог только сражаться и надеяться, что сумеет прорваться.

Роги Элдиса затрубили отступление. Данри повсюду видел золотых крылатых драконов, несущихся по полю боя. Он сбил с коня одного противника, убил другого, рванул вперед и удачно промчался мимо двух дэверрийцев, не успевших остановить его. Тут он заметил три элдисских щита – галопом мчались к нему Леомир и двое его людей.

– Выбирайся отсюда, парень! – кричал Леомир. – Все погибло!

– Мой сын! Я должен добраться до деревьев!

– Это безнадежно! Сердце мое рвется от боли, но, ради бога, скачи прочь! Смотри, вон приближаются эти ублюдки!

Прямо к ним скакал отряд из двадцати человек. Только мысль о том, что могло произойти чудо, король и Канвелин живы и нуждаются в нем, заставила Данри отступить, и он последовал за Леомиром, Они галопом пересекли поле и нырнули под укрытие дальнего леса. Позже Данри понял, что им удалось спастись только потому, что войско короля достигло какого-то большого успеха и перестало обращать на них внимание. В том миг он мог только благодарить богов.

В лесу они наткнулись на разрозненные остатки элдисского войска. Они собрали их в кучу, как скот, и пустили коней в галоп, и мчались, пока кони не выбились из сил и не начали спотыкаться, даже идя шагом. Данри повернулся в седле и посмотрел назад, но их никто не преследовал. Все, что они могли сейчас сделать – добраться до ближайшего верного им дана и надеяться, что остальным уцелевшим придет в голову та же мысль. По дороге они собирали отставших, так что до ворот лорда Мардира добрались шестьдесят измученных воинов. Во дворе толпились израненные, загнанные кони. Данри завел людей во двор и поручил их обезумевшим слугам.

В зале было море воинов, сидящих на полу, лежащих в углах, лелеющих свои раны и просто плачущих от унижения. Жена Мардира и ее служанки сбились с ног, ухаживая за ранеными. На возвышении сидела жалкая кучка знатных лордов. Данри и Леомир присоединились к ним, и сердце Данри упало, когда он увидел, что ни короля, ни Ивмира, ни Майноика среди них нет. Они еще появятся, успокаивал он себя, или же отправились в другой дан. Но тут его схватил за руку Ладоик.

– Короля взяли в плен! О боги, его схватили, как простого воина!

Данри начал всхлипывать, дрожа всем телом, а его надежды и честь умирали по мере того, как он выслушивал жестокую историю. Плакал не он один. Кто-то из лордов видел, как Майноик упал, еще один видел, как убили Ивмира, а третий – как вытащили из седла Каварина. В зал, спотыкаясь, вошли еще несколько человек. С каждым новым вошедшим Данри вскидывал голову, надеясь увидеть сына, но его не было. Слуги суетились, зажигали свечи и факелы, а лорды начали спорить о том, что им делать дальше. У каждого в дане оставались для охраны воины; если собрать их всех, получится войско числом до четырех сотен. Весь вопрос в том, как это сделать. Наконец гвербрет Гатрик, несмотря на раненую правую руку, собрался с силами и взял командование на себя.

– Прежде всего необходимо выбраться отсюда, иначе мы попадем в безнадежную осаду. Начинайте силой сажать своих людей на коней. Я знаю, это тяжело, но нам необходимо отправляться на запад. Мы сможем надежнее укрыться в необитаемых местах.

Логика была неоспорима. Данри отправился собирать своих людей, и тут к нему подошел один из воинов Ивмира.

– Мой лорд, я видел вашего сына. Он погиб.

Данри молча смотрел на него. Парнишка был не старше Канвелина.

– Скоро мы все погибнем, – произнес наконец Данри. – Я увижусь с ним в Иных Мирах.

Ночью около двух сотен всадников, оставшихся из тысячи, направили своих коней на запад. Лошади слишком устали и могли идти только шагом. Никто их не подгонял: если упадут лошади, все будет кончено и для людей. Двигались, пока могли, потом разбили какое-то подобие лагеря в лесу. Остатки элдисской знати собрались вокруг трескучего костра из сырых ветвей и попытались выработать план.

– Нужно искать убежище подальше от берега, – сказал Гатрик. – Он не сунется за нами вглубь страны. Пусть его берет Аберуин! Мы сумеем отбить его позже.

– Верно, – вставил Ладоик. – А Данри отлично знает все леса вокруг Каннобайна.

Данри почувствовал, что все смотрят на него, но в своем горе не мог понять, почему.

– Да, леса я знаю, – сообразил наконец он. – И пока это наша единственная надежда.

Все закивали. Гатрик, тяжело вздохнув, начал баюкать свою перевязанную руку, уставившись в землю. Остальные переговаривались между собой, а Данри вспоминал сына, крохотного карапуза, который ковылял к нему на нетвердых ножках, протягивая руки и что-то лепеча. Кто-то взял его за руку, и он вяло посмотрел вверх.

– Ты слышал? – спросил Леомир.

– Слышал что? Простите меня, лорды. Мой сын погиб в сражении.

Каждый сидевший поморщился от внутренней боли, сочувствуя Данри. Леомир отпустил его руку.

– Да мы тут думали, как скоро Дэверриец повесит короля, сказал он. – Бьюсь об заклад, он не будет долго ждать.

– О, я с тобой полностью согласен, не знаю, правда, чего стоит мое мнение.

– И наследников у короля нет, – голос Гатрика звучал совсем слабо. – Если мы хотим удержать трон в Элдисе, надо найти, кого на него посадить, точно?

Его слова прорвались сквозь изнеможение Данри, как горячий кинжал проходит сквозь воск.

– Очень благородно уважать друга, – продолжал Гатрик. – Но Пертис Майлвад держит будущее Элдгса в своих барсучьих когтях. Как ты думаешь, сможешь ты заставить его мыслить правильно?

Данри заколебался, и Гатрик неприятно улыбнулся.

– Я очень сомневаюсь, что ты сможешь, – сказал гвербрет. – Данри, поверь мне: мне тяжко говорить то, что я скажу. Но нам нужен этот мальчишка. Адрегин станет королем Элдиса в ту минуту, как умрет Каварин. И я не сомневаюсь, что Дэверриец знает об этом так же хорошо, как и мы. Мы пошлем вперед дружину, людей в самой лучшей форме на лучших конях, и они достанут мальчишку из дана его отца. С ними капитаном поедет Леомир, потому что он сможет по дороге остановится в дане Гвербин и забрать оттуда свежих людей и все такое. Остальные поедут следом и будут сражаться в тылу, чтобы удерживать Дэверрийца от немедленного броска на запад. Ты останешься со мной. Нам потребуется твоя боевая мудрость. Кроме того, я не хочу, чтобы ты видел, что произойдет в Каннобайне.

Сказано это было самым любезным тоном, но Данри понял, что его попросту взяли под арест.

– Благодарю вас, ваша светлость. Хоть он и предал нас, но Пертис был моим другом. Я не хочу видеть, как он умрет.

Это было достаточно неожиданно и застигло их врасплох. Все уставились на него, и Данри горько улыбнулся.

– Клянусь черной задницей Владьтки Ада, а чего вы ожидали? Что я увижу, как погибли все мои надежды, мой король, мой сын – и по-прежнему буду любить предателя, навлекшего все это на меня?

– Кажется, я недооценил тебя, друг мой, – сказал Гатрик. – Что ж, лорды, больше сказать нечего. Давайте попробуем поспать.

Данри чувствовал, что Леомир смотрит ему вслед, но у него не осталось сил беспокоиться об этом. Все равно все потеряно, думал Данри, и все, что мне осталось – это погибнуть, сохранив хоть немного чести. Вокруг трех костров сидели тридцать семь человек – все, что осталось от его дружины в сотню и двадцать. Данри сказал им несколько слов, завернулся в плащ и уснул на замерзшей земле, видя во сне сына и Пертиса, двоих людей, которых он любил больше жизни; один – мертв, другой – обречен.

Проснулся Данри, когда все еще спали и луна светила в усыпанном звездами небе. Он с трудом поднялся на ноги и огляделся в поисках приставленной к нему Гатриком стражи. Юный воин свернулся калачиком на земле и громко храпел. Данри тихонько пробрался мимо юноши и вышел на поляну, где стояли привязанные лошади. Часовой возле них тоже спал. Данри отыскал своего гнедого мерина, все еще взнузданного, и вывел его с поляны. Отойдя подальше от лагеря, он вскочил верхом на неоседланного коня. Ему предстоял долгий и трудный путь до Каннобайна, но Данри твердо вознамерился предупредить Пертиса и погибнуть, защищая его. В голове его царила такая неразбериха, что он считал свой поступок абсолютно честным: ведь он оставил своих людей и лошадей бывшим соратникам, чтобы таким образом оплатить измену.

Лошадь устала, и Данри пустил ее шагом, пытаясь обдумать, что делать дальше. Можно ехать через Элдис, думал он, и просить еду и свежих лошадей в данах своих былых союзников под тем предлогом, что несет ужасные новости. Здесь дорога вилась среди деревьев, скоро их станет больше, это уже лес. Пожалуй, можно срезать путь, заехав сразу в дан лорда Корина, одного из вассалов Майноика. Тут он услышал позади конский топот – к нему быстро приближались какие-то всадники. Данри пригнулся к шее своего мерина и пришпорил его, но усталый конь мог передвигаться только медленной рысью. Данри оглянулся и увидел, что отряд его догоняет.

Сначала он решил, что это дэверрийцы, но тут узнал в лунном свете Леомира. Это были жалкие нелепые гонки измученных людей на измученных лошадях, одни трусили за другим, не в силах даже закричать. Данри так надоел этот фарс, что он развернул коня и поехал навстречу Леомиру. Его самодовольная ухмылка заставила Данри обнажить меч. Шесть всадников окружили его, отталкивая друг друга, чтобы занять более удобную позицию.

– Так я и думал, – сказал Леомир. – Ты хороший лжец, Данри, но меня тебе не обмануть. Ты никогда не доберешься до норы Барсука.

Данри закричал и направил коня на Леомира, но ему помешал другой всадник. Данри убил его двумя ударами меча, сильно рубанул еще кого-то и даже не заметил, кого, и тут почувствовал, что спину его охватило огнем: пять всадников сразу напали на него с боков и сзади. Еще удар – теперь боль прожгла плечо до кости; потом удар в бок. Темная ночная дорога плясала и кружилась, кружилась, кружилась, кони вставали на дыбы, всадники вопили… Деревья устремились вниз, Данри сильно ударился о дорогу, задыхаясь, ощутил вкус пыли и крови… Дорога потемнела. Он увидел свет, возникший во тьме, и такой свет никогда не сиял на море или на земле. А в этом свете над ним склонился его мальчик…

Новость оказалась таким потрясением, что Пертис ощутил слабость и головокружение, как во время приступа злой лихорадки. Он задержался за завтраком, оттягивая момент, когда нужно будет выходить под дождь и тренироваться в стрельбе из лука, и тут в залу вошел Невин. Старик стянул с себя мокрый плащ и протянул его Адрегину.

– Они идут, мой лорд. Леомир и с ним восемьдесят человек, но мятеж подавлен, признают это идиоты или нет.

Пертис попытался что-то сказать, но не смог. Невин продолжал выкладывать новости: король вошел в Элдис, неожиданно напал на мятежников и уничтожил их. Осталось несколько отчаявшихся, которые ушли в леса и собираются сражаться насмерть.

– Сегодня утром король Эйрик повесил Каварина, – завершил рассказ Невин. – Боги, боги, это застало меня врасплох! Я все собирал новости – и обнаружил, что суп из котла уже выплеснулся в очаг! Я-то считал, что король появится в Элдисе не раньше, чем через месяц!

– Я тоже, – с трудом выдавил Пертис. – Где Леомир?

– Остался день пути.

Пертис в замешательстве качал головой. Галабериэль, увидевший Невина, поспешно подошел к почетному столу.

– Что будем делать с женщинами? – спросил банадар. – Похоже, в Элдисе нет для них безопасного дана.

Пертис кивнул и огляделся. В дверях стоял Адерин, глядя на Невина своим пустым совиным взглядом.

– Можно отправить их в лес, – предложил Невин. – А лучше всего – пусть остаются здесь. Придется держать осаду, пока не подоспеет король.

Пертис наконец обрел дар речи.

– Легко сказать, нелегко сделать. Если лучники и смогут держать их на расстоянии, те попытаются поджечь дан. Подъехать поближе и бросить факелы во двор. У нас везде полно дров для маяка.

– Я иной раз удивляюсь богам. – Галабериэль усмехнулся, пытаясь говорить не очень ехидно. – Они дают круглоухим такие же большие головы, как нам, а мозги в них положить забывают. На твоей стороне – два колдуна.

– И какое это имеет отношение к происходящему?

Галабериэль закатил глаза к небесам, словно умоляя богов быть свидетелями того самого отсутствия мозгов.

– Он хочет сказать, что, если Леомир и попытается поджечь дан, он не загорится, – пояснил Невин.

– Ну-ну, вы пытаетесь мне сказать, что распоряжаетесь огнем?

Невин посмотрел по сторонам, показал на пучок соломы, лежащий на камнях, и прищелкнул пальцами. Солома вспыхнула. Невин еще раз щелкнул пальцами, и огонь немедленно погас. Пертису показалось, что он теряет сознание.

– Я думал, вы видели этот фокус. Так вот, мой лорд, предлагаю подготовиться к осаде.

Пертис опять смог заговорить.

– Последний вопрос. Вы видели Данри в своих магических кристаллах?

– Видел, мой лорд. Мне тяжко это говорить, но Данри мертв, и его старший сын тоже.

Пертис всхлипнул и запрокинул голову, чтобы прогнать слезы.

– О, милостивые боги, я знал, что этим кончится, когда он пошел не той дорогой, но это так больно! Это случилось в сражении?

– С его сыном – да. Но Данри… – видите ли, Леомир и шестеро его людей убили его на дороге. Я думаю, Данри пытался бежать и предупредить вас о приходе мятежников, но точно сказать не могу.

– Это похоже на него – подумать обо мне. – Пертис заметил, что голос его дрожит, проглотил комок в горле и повернулся лицом к зале. – Все слушайте! Когда мятежники начнут рваться к воротам, знайте: лорд Леомир из дана Гвербин – мой! Все услышали? Ни один из вас не смеет послать в него стрелу, пока я сам не расправлюсь с ним! А теперь – за дело. Нужно предупредить горожан и фермеров, и пора распределить стрелы по местам на стенах.

День прошел в суматохе и спешке, и у Пертиса не было времени погоревать, но поздно вечером он один вышел в темный двор и стал вспоминать Данри. Он бы отдал свою правую руку за возможность поцеловать его на прощанье. Жена всегда ставила ему в вину, что Данри он любил больше, чем ее. В чем-то она была права, подумал Пертис, хотя он никогда не любил Данри больше, чем эту женщину; впрочем, она не верила ему. Теперь он потерял обоих… Пертис поднялся на сотню и пятьдесят ступенек маяка Каннобайна – вид сверху часто успокаивал его. На верху башни смотритель маяка, согнувшись над костром, подкладывал в огонь поленья. Галабериэль, опершись на каменное ограждение, высматривал что-то на темной поверхности океана, испещренной серебряными каплями лунного света. Пертис облокотился рядом и стал смотреть на скользящие внизу волны, покрытые призрачной пеной.

– Что, Перро, похоже, ты готов принять незваных гостей?

– Лучше готовым я уже не буду. У тебя и твоих людей еще есть время уйти домой.

– На это у меня не хватит времени в течение ближайшей сотни лет. Я тут думал о твоей свадьбе и…

– Знаешь, Гал, не очень-то я хочу вспоминать, каким счастливым я тогда был.

– Тоже верно. Может, лучше подумаем о противнике? Невин говорит, они еще довольно далеко, стали лагерем на север отсюда.

– Этот старик знает, что говорит.

– О, он за ними хорошо присматривает. – Галабериэль слегка повернулся, и в прыгающем свете маяка позади него было видно, что он с трудом сдерживает смех. – Невин мне говорит: эти ублюдки один раз застали меня врасплох. Будь я дважды проклят, если им это удастся еще раз! Этот старик – просто чудо, правда?

– Ты можешь сказать это еще дважды, и все равно скажешь только половину правды.

Задолго до рассвета Пертис поднял своих людей и расставил их по местам при свете маяка Каннобайна. Лучники разместились на узких мостиках, для защиты спрятавшись за мешками с сырым песком. Когда лорд подаст сигнал, они поднимутся во весь рост, готовые атаковать, и, надо надеяться, сумеют застать врага врасплох.

Пертис выбрал себе место прямо над воротами, спрятал лук и облокотился на стену, словно собирался вести переговоры.

Они ждали, и никто не разговаривал, даже эльфы. Небо на востоке медленно светлело; так же медленно умер огонь на маяке. Наконец хранитель огня закричал с башни:

– Пыль на дороге, мой лорд! Они быстро приближаются!

Еще две-три минуты – и Пертис услышал топот копыт. Леомир скакал впереди, из самонадеянности не надев шлем, а за ним прямо к дану мчалась дружина в восемьдесят человек. Они остановились, не доехав какой-нибудь сотни ярдов, вне досягаемости стрел. Леомиру хватило дерзости помахать совсем по-дружески, потом он подъехал еще ближе и заорал во всю глотку:

– Открывай ворота! Не будь дураком, Барсук! Это твой шанс стать королем Элдиса!

– В Элдисе уже есть король, и зовут его Эйрик.

Пожав плечами, Леомир повернулся в седле и начал отдавать приказы. Они умудрялись все время держаться вне предела досягаемости стрел. Часть дружины отделилась и окружила дан. Остальные столпились вокруг Леомира на дорожке, ведущей к воротам. Находящиеся сзади спешились и побежали к вьючным мулам. Обратно они вернулись с тараном – толстым бревном, обитым железом, который Леомир, должно быть, захватил из дана Гвербин. Очевидно, он и не рассчитывал, что Пертис сдастся. Восемь человек в доспехах, спешившись, ухватили таран за ручки и стояли наготове.

– Последний шанс, – заорал Леомир. – Сдаешься?

– Можешь засунуть себе этот таран туда, где он доставит тебе больше всего удовольствия!

Леомир снова пожал плечами, нахлобучил шлем, повернулся и махнул рукой. Державшие таран медленно двинулись вперед, за ними двигались всадники на лошадях, сам Леомир шел рядом и отдавал приказы. Люди двигались медленно, осторожно, ожидая, что ворота в любой момент распахнутся и оттуда начнут атаку. Пертис, улыбаясь, оценивал расстояние. Воины подошли еще ближе, обнажили мечи и с недоумением стали поглядывать на стены.

– Пертис, будь ты проклят! – закричал Леомир. – Ты что, и переговоров вести не будешь?

– Вот мои переговоры!

Пертис поднял лук, прицелился и отпустил тетиву одним плавным движением. Стрела запела и воткнулась Леомиру в плечо. Пертис схватил еще одну, снова натянул и отпустил тетиву и увидел, как Леомир пошатнулся в седле, когда стрела пробила его кольчугу и воткнулась ему в грудь. С криком поднялись остальные лучники, прицелились, и воздух запел от летящих стрел. Пертис услышал смех Галабериэля, стрела которого вышибла всадника из седла.

– Берегите лошадей! – прокричал банадар сначала по-дэверрийски, потом по-эльфийски.

Внизу закипала паника. Леомир перевалился через шею лошади и рухнул на землю. Лошади ржали и вставали на дыбы; люди вскрикивали, падали, кидались в разные стороны.

Несшие таран бросили его на землю и побежали к дороге, но добежали только двое. Пертис полностью погрузился в незамысловатый танец: отпустить тетиву, взять стрелу, натянуть тетиву и снова отпустить, наклоняться без напряжения, выбрать цель; собраться так как оставшиеся противники решили атаковать ворота, просто потому, что ничего другого не могли придумать… Когда дружина кинулась к воротам, Пертис ощутил прилив восторга, увидев, что тело Леомира топчут его же люди. Галабериэль выкрикнул что-то по-эльфийски, и его соплеменники дружно развернулись, целясь в нападающих; кони ржали; люди падали, кричали, ругались и проклинали всех, истекая кровью. Наконец Пертис понял, что не в силах больше выносить эту резню. Он опустил лук и закричал врагам:

– Отступайте, идиоты! Вам не победить! Отступайте!

Он был знатным лордом, а они растерялись и впали в истерику, поэтому нападающие послушались его, развернулись и помчались прочь. Крича и ругаясь во весь голос, Галабериэль успокоил лучников и дал противнику возможность бежать; те скакали галопом, изо всех сил нахлестывая лошадей. Пертис понял, что все кончилось. На поле боя только раненые кони пытались подняться и вновь падали.

– Откройте ворота, парни! – выкрикнул Пертис. – Давайте посмотрим, чем можно помочь тем несчастным, которых эти ублюдки бросили умирать.

Его люди развеселились и, смеясь, хлопали друг друга по плечам и спинам. Пертис же еле сдерживал слезы. Он и не думал, что его идея так хорошо сработает, а теперь, глядя на побоище внизу, понимал, почему элдиссцы столько сотен лет отказывались пользоваться длинными луками. Судорожно всхлипнув в последний раз, он закинул лук за спину и спустился вниз по лестнице к своей ликующей дружине.

Пертис распорядился, чтобы немногочисленных раненых отнесли в дан, погибших похоронили, а лошадей избавили от мук. Сам он отыскал изуродованное тело Леомира и высвободил его из-под убитых лошадей. Он положил Леомира на спину, скрестил ему руки на груди и постоял немного, глядя на труп.

– Надеюсь, сегодня же ночью ты замерзнешь в аду.

Пертис сильно пнул Леомира в голову и вошел в дан. К нему подбежал Адрегин и схватил отца за руку.

– Можно мне теперь выйти наружу? Отец, это нечестно, ты запер меня, словно я – женщина!

– Скажи-ка мне кое-что, Дрего. Ты хочешь стать королем Элдиса?

– Не хочу. Я же не буду королем, а только узурпатором. Разве ты не так говорил, отец? Ведь ты всегда прав, да? Ой, как здорово! Глэй сказала, что ты убил их всех! Убил, честно?

– Почти всех. Пойдем-ка со мной. Этот урок когда-то преподал мне мой папа, самое время преподать его тебе.

Пертис вывел его к воротам, где дружина собирала тела погибших. Пертис крепко взял Адрегина за руку и подтащил его к горе изувеченных трупов. Адрегин попытался вырваться и убежать, но Пертис схватил его за плечи и силой повернул лицом к страшному зрелищу. Мальчик разрыдался.

– Вот что означает «слава», Дрего, – сказал Пертис. – Ты должен это видеть. Смотри на них. Адрегин всхлипывал так сильно, что не мог держаться на ногах. Пертис взял его на руки, поднес к Асомиру и поставил рыдающего мальчика на земАю.

– Ты помнишь тьерина дана Гвербин, Дрего? – спросил он сына. Адрегин с залитым слезами лицом кивнул.

– Я его убил, – сказал Пертис. – Я стоял на стене, дважды выстрелил в него и вышиб его из седла. Знаешь, почему? Потому что он убил Данри. Вот что значит иметь кровного друга, сынок. Смотри на него. Однажды ты станешь лордом Каннобайна, и у тебя будет друг, которого ты будешь любить так же сильно, как я любил Данри.

Медленно, хлюпая носом, Адрегин успокаивался.

– А что случилось с его лицом? – прошептал мальчик.

– Его тело лягали лошади.

Адрегин отвернулся, выдернул свою руку из отцовской, и его вырвало. Когда он успокоился, Пертис встал перед ним на колени, сорвал пучок травы и вытер мальчику рот.

– Ты все еще думаешь, что это здорово?

Адрегин помотал головой, молча говоря «нет».

– Вот и хорошо. Однажды, когда мне было столько лет, сколько тебе, твой дед поступил со мной так же, как я сегодня поступил с тобой. Это тоже делает нас Майлвадами.

Вышли слуги с лопатами. Адрегин резко отвернулся.

– Сегодня ты можешь спать со мной, – сказал Пертис. – Тебе обязательно будут сниться страшные сны. Мне снились.

Вечером Пертис запер ворота, выставил часовых и позвал остальных членов дружины в большую залу. Он приказал обнести всех медом, потом велел слугам тор? кественно разрубить захваченный таран и сжечь его в очаге.

Люди ликовали, выкрикивали его имя, смеялись и поднимали свои кубки за лучшего капитана в мире. Пертис только улыбался в ответ и говорил, что вся слава принадлежит им. Завтра он произнесет другую речь, но сегодня они должны отпраздновать победу. Вот эльфы – другое дело. Пертис отозвал их подальше от дружины.

– Завтра на рассвете вы можете уехать, если пожелаете, и взять с собой столько трофеев, сколько увезут ваши кони. Не стоит вам видеть мое поражение. Остальные мятежники сейчас на пути сюда, как сказал Невин, и собирают по дороге подкрепление.

– Что ж, Перро, – сказал Галабериэль, – это очень благородно с твоей стороны, но мы приходим не для того, чтобы сбежать, как только запахнет паленым.

– Вы в этом уверены? Слушайте, вы достаточно хорошо разбираетесь в искусстве стрельбы из лука, чтобы понять: шестнадцать лучников не могут противостоять армии из трех сотен всадников.

– Это поначалу. Если нам немного повезет, их останется только сотня и пятьдесят.

– Обязательно повезет, – встрял Калондериэль. – С нами мудрейший с запада, да еще и мудрейший с востока. Боги милосердные, да если эти двое не сумеют отвести от нас злую судьбу, мы по дороге домой все равно попадаем с коней и поломаем шеи.

Ночью, когда раненых уже обиходили и они уснули, Невин поднялся на башню. Смотритель маяка уже привык к его необычному поведению, поэтому просто пожелал старику доброго вечера и продолжал колоть дрова. Невин удобно уселся, привалившись спиной к ограждению, и вгляделся в огонь, в котором ему так хорошо гадалось.

Через несколько минут яркое пламя Каннобайна превратилось в небольшой лагерный костер, возле которого метались Гатрик и Ладоик, разговаривая шепотом. Невин сосредоточил волю и приблизился к видению, разглядев посеревшее лицо Гатрика. Похоже, раны воспалились, отметил про себя старик. На земле сидели двое, бывших в дружине Леомира, уставшие и потрясенные. Так-так, значит, лордам уже известно, что Леомир погиб, и им самим придется ехать за Адрегином, раз он им так необходим.

Невин расширил границы видения, теперь ему казалось, что он парит над землей на большой высоте. Мятежники находились на расстоянии дня пути от дана, может, милях в двадцати. Важнее было знать, где находится король. Искать его пришлось чуть дольше, но наконец Невин увидел, что королевская армия расположилась лагерем в пятидесяти милях от Каннобайна, у западных ворот Аберуина. Тут на него напало уныние, и он перестал видеть. Из слов Галабериэля Невин понял, что небольшой отряд лучников не сможет отразить нападение пополненного войска мятежников, и те начнут таранить ворота. Теперь мятежники знают, что стены дана охранялись эльфами с длинными луками, и не кинутся в атаку так опрометчиво, как это сделал Леомир. Что ж, подумал Невин, отогнав временную слабость, если король не прибудет вовремя, придется задержать мятежников. Весь вопрос – как? Он прислонился к стене и задумался, разглядывая языки пламени.

Тут сильно дунул ветер, и хранитель огня закашлялся, протирая глаза.

– Проклятый дым! – пробормотал он.