Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Как убить свою свекровь

ModernLib.Net / Детективы / Кэннелл Дороти / Как убить свою свекровь - Чтение (стр. 1)
Автор: Кэннелл Дороти
Жанр: Детективы

 

 


Дороти Кэннелл
Как убить свою свекровь

      Как свекровушку родную
      Приглашу я на блины!
      Я лягушку ей зажарю,
      Дам стаканчик белены…

Глава первая

      Есть на свете женщины – в каждой бочке затычка. Они торчат в клозетах и поправляют рулоны туалетной бумаги, суют нос в аптечки и перевешивают полотенца, читают нотации чужим ребятишкам и сажают на диету соседскую кошку. Дай им волю – они бы и Господа Бога поучали, как надо раем править. Ну нет, хватит! По мне, так вывести бы их в чисто поле и расстрелять на рассвете всех до одной. Включая миссис Бентли Т. Хаскел, из Мерлин-корта, что в Чиптертон-Феллс. Если кому-то и надо написать на лбу: «Не суй нос в чужие дела!», так это мне.
      В приступе родственной сентиментальности я решила закатить обед в честь годовщины свадьбы своих свекра и свекрови: Магдалины и Исаака Хаскелл. Без особых церемоний, само собой разумеется. Незамысловатое телячье рагу с французским акцентом, салат жарден и, если получится, шоколадное желе с претензией на мусс.
      – Элли, ты соль земли! – скажет Папуля.
      А Мамуля нежнейшим голоском прочирикает:
      – Даже не знаю, почему я сразу не оценила твои замечательные достоинства!
      Моему мужу (ему случается занудствовать!) эта идея пришлась не по душе. Ну почему я не послушалась Бена! Как печально сознавать, что на своих ошибках я учусь только делать новые…
      Настал великий день, а я все еще была преисполнена бодрости и решимости. Бен предложил пораньше вернуться из «Абигайль» (это наш ресторанчик в деревне), но я отважно отказалась. Ведь петрушку в огороде я обрываю не как попало, не то что мой ненаглядный. Мало того, как-то раз я стоптала до дыр новые туфли, рыская по окрестным лавкам в поисках самого лучшего на свете топленого масла. Увы, несмотря на все мое трудолюбие, ем я куда как лучше, чем готовлю, и это бросается в глаза. Но меня обуял бес: во что бы то ни стало доказать Мамуле с Папулей, что даже я способна в их честь сварганить приличный обед.
      Будь у меня в тот день на руках мой сыночек Тэм и дочурка Эбби (по полтора годика обоим), я наверняка сунула бы голову в петлю. Мерлин-корт – не самый маленький домишко, и я давным-давно рассталась с наивным убеждением, что он сам будет блюсти себя в чистоте, если раз в месяц повозить шваброй. К счастью, за близнецами вызвался приглядеть верный Джонас (наш Джонас усердно притворяется садовником, но для меня он как член семьи), а после обеда в дом ввалился мой драгоценный кузен Фредди, обитающий в коттедже у ворот. Первым делом он объявил, что решил часок-другой передохнуть. Фредди – подручный у Бена в ресторанчике, и главная его обязанность как раз передохнуть часок-другой, но это не мешает кузену быть верным рабом моих детишек или стрелять у меня пятерку в долг. Эбби и Тэм обожают Фредди (особенно его жиденькую косицу и серьгу в ухе), поэтому дом огласился восторженным визгом, а в воздух полетели игрушки.
      Все шло как по маслу, особенно если учесть, что Бог благословил меня прислугой в лице миссис Рокси Мэллой. Я не избалована помощью по дому, но миссис Мэллой всегда «прибирается» у нас по понедельникам. Она милостиво согласилась прийти чуть пораньше и остаться на весь вечер – помыть посуду и уничтожить следы пиршества.
      Растолстевшим Бэтменом я облетела дом, опрыскала нашатырем и протерла все окна и зеркала, прошлась по мебели «Лавандовым Воском Джонсона», вычистила авгиевы конюшни… пардон, ванные комнаты, застелила постели и стерла все отпечатки пальцев, словно ждала в гости не любимую свекровь, а уголовную полицию. В четыре часа я встретила миссис Мэллой в обшитой дубом столовой.
      – Мы с вами прямо ударная бригада! – Самодовольно ухмыляясь, я посмотрела на свою помощницу через полотняную пустыню стола, уставленную расписным фарфором и хрусталем (наследство от прежней хозяйки Мерлин-корта). – Папуля и Мамуля еще в пути, а у нас уже все готово!
      – Рано пташечка запела, миссис X.! (Миссис Мэллой хлебом не корми, дай покаркать.) Надо бы свечки подровнять.
      Рокси смерила свечки грозным взглядом, как нашкодивших школяров, потом, подбоченясь, с прищуром оглядела комнату – ни дать ни взять, леди Китти Помрой, бич божий нашего мирного селения, проверяющая киоски на летней ярмарке в день святого Ансельма!
      Миссис Мэллой украсит любую столовую. Иссиня-черная ее шевелюра у корней отливает серебристой сединой. Это «из прынципа», а не по причине лени и небрежности. Румяна она накладывает лопатой, губы мажет лиловой помадой, а ее люто подведенные глаза сияют, как церковные витражи. С тех пор как Рокси записала меня в свои клиентки (с испытательным сроком в шесть месяцев!), мы с ней немало хлебнули и горя, и радости.
      – Со свечками все в порядке! – Я поправила свечи в медных канделябрах. – Обед в полной готовности. Рагу в холодильнике ждет, чтобы его подогрели. Соус для салата взбит, латук промыт, а тесто для круассанов подходит второй раз.
      – А как поживает шоколадная размазня? – Лиловая ухмылка миссис Мэллой выражала неколебимую уверенность в моей способности испоганить праздничный обед.
      – Мусс охлаждается в стеклянных вазочках! Правда, мне пришлось битый час разыскивать шоколадный порошок. Какой-то вредитель затолкал его в аптечку между аспирином и микстурой от кашля.
      – А как насчет серебра? Не худо бы почистить!
      – Секрет успешного приема гостей в том, чтобы знать, когда остановиться, миссис Мэллой! – Голос у меня был свеж и тверд, как складки накрахмаленных салфеток. Я прислонилась к буфету, который стенал под игом такого количества серебряных блюд со снедью, что процветающему трактиру хватило бы на год. – Часы на каминной полке заведены, картины повешены ровнехонько, а Джонасу впервые не надо напоминать, чтобы принял ванну! – Я торжествующе глянула на Рокси.
      Скрестив руки под рвущимся из декольте бюстом, миссис Мэллой сложила губки бантиком и удрученно покачала головой.
      – Гордыня свела в ад Люцифера, миссис X.! Я беззаботно рассмеялась.
      – Господи помилуй! Вы что, собираетесь меня сглазить?
      – Чего не умею, того не умею. – Миссис Мэллой одернула батистовый фартучек размером с носовой платок и скорчила постную мину. – Это больше по части моей бывшей подружки, Эдны Корнишон. Эднина прапрапрабабка была ведьмой, а эта зараза передается через поколение, как близнецы и косоглазие.
      – Что вы сказали?! – вскинулась я, донельзя заинтригованная. – Бывшая подружка? Да ведь вас с миссис Корнишон водой не разольешь! Вы же каждый божий день навещаете ее.
      – Мы с ней крупно поговорили, – со значением ответила Рокси. – Но уста мои запечатаны, миссис X., и не спрашивайте меня ни о чем!
      – Больно надо…
      – Так я и знала! – обреченно выдохнула великая молчальница. – Вы из меня как клещами все вытянете. Вчера Эдна бахвалилась, она, мол, уверена, что получит в этом году «Марфу»… ну, знаете, приз в честь той страдалицы из Библии, которая вечно чистила нужники и драила полы, пока Христос читал проповеди. Так вот эту награду дают тому, кто в минувшем году отличился по части домашнего хозяйства: состряпал там лучшее повидло или вырастил кабачок размером со свинью. Я Эдне и говорю, вежливо так, что в этом году вы, миссис X., во главе жюри и Эдне лучше забыть про свои амбиции. А она прямо-таки взбесилась.
      – Что?! Миссис Корнишон взбесилась?
      Я не верила своим ушам. Обычно этой вялой даме не хватало сил даже как следует разволноваться. Всякий раз, когда я заходила к викарию, у которого прибиралась миссис Корнишон, она два часа открывала дверь, а потом еще полчаса докладывала викарию, точнее, викарисе, поскольку в нашем приходе заправляет дама. Меня не удивляло, что Эвдора Шип продолжала ее держать: наша викариса – женщина добрейшей души. Удивительно то, что при своей черепашьей натуре миссис Корнишон была приходящей прислугой у полдюжины семей, включая нашу страшную и ужасную леди Китти Помрой.
      – Эдна, коль ей приспичит, кого угодно к ногтю прижмет! – Миссис Мэллой обычно следит за своей речью и только в большом волнении позволяет себе подобные обороты. – В тихом омуте черти водятся… Миссис X., а вы ведь до сих пор ни словечком не обмолвились насчет того, как ваш благоверный смотрит на этот банкет!
      – Так ведь обед затеян в честь его родителей.
      – И что с того? Вы хотите сказать, что он на радостях скачет горным козлом?
      Я замялась.
      – Н-ну… вы же знаете, мужчины, они такие… Миссис Мэллой умеет вовремя посочувствовать.
      – Эх, дорогуша, я четырех мужей схоронила, мне ли не знать!
      – Бен не сразу проникся моей затеей. – Я старательно поправляла ножи и вилки, хотя они лежали строго симметрично. – Но я же не почтмейстера с женой приглашаю, сами понимаете… Своих родителей он знает много лет…
      – И где собака зарыта?
      – Бен все твердил, что им, мол, трудно добираться, будто Папуля и Мамуля едут на оленях из Сибири, а не поездом из Тоттенхэма. Будь сейчас зима, я бы еще поняла, но ведь на дворе июнь! Но вообще-то, как выяснилось, дело в том, что Папуля и Мамуля прежде никогда не праздновали годовщину своей свадьбы. Бен считал, что лучше послать им миленькую открыточку – и все. Знаете, такую, с шелковым сердечком, которое можно использовать как подушечку для иголок. И со стишатами вроде «Пролетают над нами года, но тебя люблю я всегда»…
      Поплевав на салатную ложку, миссис Мэллой протерла ее полой своего микроскопического фартука.
      – Короче, как вам удалось его уговорить?
      – Спасибо малышам. Я напомнила Бену, что его родители видели близнецов в последний раз, когда те и лепетать не умели, не то что носиться по всему дому. Как только Бен расчувствовался, я набрала номер и пригласила стариков в гости.
      – Только не говорите, что Магдалина с Исааком были на седьмом небе от счастья…
      – Не совсем, – призналась я. – Папуля принялся причитать, что придется тащить с собой собаку, а Мамуля все твердила, что не желает быть в тягость. Но я знаю, что на самом деле они ужасно хотят приехать. Почему бы и нет? И мы договорились, что они приедут сегодня на обед и погостят у нас с недельку.
      – А когда вам взбрело в голову пригласить свекровину подружку детства?
      – Несколько дней назад. – Я настороженно огляделась, словно у стен были не только уши, но и собственный телеграф, ведь речь шла о большом сюрпризе. – В прошлый свой приезд Мамуля рассказала, что до нее дошел слушок, будто ее подруга детства Беатрис живет в нескольких милях от Мерлин-корта. Фамилия этой дамы по мужу – Таффер. Я тут же предложила позвонить миссис Таффер и пригласить ее к чаю или на ужин, но Мамуля спешно заявила, что не хочет доставлять мне лишних хлопот. Но я-то видела, что ей до смерти хочется повидаться со старинной приятельницей и поболтать о том о сем. Так что пару дней назад я позвонила невестке миссис Таффер. Сама старушка не могла подойти к телефону – она делала зарядку. Должно быть, у бедняжки артрит… Но Фриззи Таффер милейшим образом со мной поговорила и пришла в полный восторг, что Беатрис сможет выбраться в свет и немного повеселиться…
      – Очень мило! – высокомерно фыркнула миссис Мэллой. – Если хотите знать мое мнение, миссис X., то вы ищете приключений на свою «мадам сижу».
      – Да говорю вам, у меня все продумано…
      – Спорить не стану, миссис X., вот только вы забыли, что ваша свекровь умеет быть форменной заразой.
      – Ну-ну, миссис Мэллой, это же не по-христиански!
      – А по-христиански обозвать меня вавилонской блудницей только за то, что ее супруг чмокнул меня под омелой на Рождество?! – Миссис Мэллой выпрямилась во весь рост плюс чудовищные «шпильки». – Может, она вовсе не хотела меня обидеть? Мой третий – или четвертый? – муженек говаривал, будто я слишком уж обидчивая и мне это боком выходит. Но мы ведь над своей натурой не властны.
      Интересно, что сказала бы на эту тему наша преподобная Эвдора Шип? Миссис Мэллой словно прочла мои мысли.
      – Берите пример с нашего бедного викария, миссис X.
      Когда миссис Шип прибыла в приход Святого Ансельма в качестве временно исполняющей обязанности преподобного Роуленда Фоксворта, женоненавистники дружно заворчали, но через несколько месяцев все и помнить забыли, что она всего лишь диакониса, а миссис Маллой так и вовсе именовала ее не иначе как «викарий».
      – Какой еще пример? – настороженно спросила я.
      – Да вы что, с Луны свалились, миссис X.?! В начале мая ее свекровь заявилась погостить на пару деньков, так и по сей день торчит в Читтертон-Феллс.
      – Не может быть! – Я не только не видела старшую миссис Шип в церкви, но и Эвдора почему-то ни разу не привела ее ко мне на чашку чаю.
      – Небось вовсю грызут друг другу глотки! – снисходительно хохотнула миссис Маллой. – Моя бывшая подружка Эдна Корнишон мне кой-чего по секрету говорила. Мы ведь с Эдной не одного поля ягода. Помните, миссис X., что я вам сказала в первый же день? Я не чищу канализацию, не разгребаю чердаки и не сплетничаю о клиентах. Для жестокого нашего мира я слишком кротка и добра, миссис X., и мне страшно за вас с вашими добрыми намерениями. Я так скажу – берегитесь, не то станете как Памела, невестка леди Китти Помрой. Эдна мне говорила, будто бы бедная девочка так истаяла, что сквозь нее читать можно!
      По правде говоря, стать тонкой и прозрачной – моя несбыточная мечта! Все эти хлопоты с обедом сорвали мои планы сесть на диету сразу после завтрака. Вернее, после того, как я съела коробку шоколадных конфет.
      – Кстати, о леди Китти. Вы мне напомнили: надо позвонить ей и поговорить о палатках для благотворительной ярмарки. Помню, в прошлом году она всю душу вынула из председателя организационной комиссии из-за того, что с ней не посоветовались. И правильно сделала, раз ярмарку устраивают в поместье Помроев.
      – Не женщина, а кровавый тиран и деспот! – взвилась миссис Мэллой, и улыбка погасла у меня на устах. – Достаточно взглянуть на нее. А на беднягу сэра Роберта никто и не посмотрит. Эдна говорила, что несчастного не выпускают из поместья с тех пор, как он двадцать лет назад уехал на охоту без спросу. Но кое-кто мог бы сказать, что ее светлость просто агнец по сравнению с вашей свекровью. Попомните мои слова, она и пяти минут не пробудет в доме, как доведет вас до слез. И потребует, чтобы вашего котика усыпили!
      – Ничего себе утешение, миссис Маллой… – Я обвела столовую взглядом, боясь, что мой обожаемый котик Тобиас подслушивает наш разговор под буфетом. – В свое время у меня со свекровью были разногласия, но я поняла, что сама в них виновата. Я очень скора на обиду, но теперь все будет по-другому. Этот обед ознаменует новую эпоху в наших отношениях.
      – Ну, благими намерениями… – испустила тяжкий вздох недоверия миссис Мэллой. – Но если она велит вам усыпить меня, миссис X., надеюсь, вы сделаете это быстро и безболезненно.
      – А как насчет цветов? – Я упрямо пыталась перевести разговор на другую тему. – Что-то мне пионы разонравились.
      – Пионы как пионы…
      – Вы уверены?
      Пионы отливали в солнечном свете каким-то банальным багрянцем. Мне вдруг показалось, что лилии в этой вазе размером с церковную купель были бы уместнее. Слава богу, что в Мерлин-корте имеется Бен. Его классическая внешность придаст блеск любой гостиной, не то что наружность Джонаса. Наш старикан гордится тем, что грязен от засаленных усов до разлезшихся ботинок. Хорошо еще, что леди Китти Помрой не наложила на него свою аристократическую лапу, не то сидеть бы Джонасу запертым в каморке под лестницей в компании с пылесосом и швабрами.
      Но кто я такая, чтобы первой кидать камни? Зеркало над камином пугнуло меня жутким зрелищем – волосы скручены, как веревка на виселице, шорты пора сдать в утиль, а майку я утром выудила из корзины со старым тряпьем. Моя свекровь утвердилась бы в мысли, что Бен мог найти кого-нибудь получше. К счастью, немедленное пришествие Мамули мне не грозило, у меня было как минимум два часа, чтобы принять ванну, вымыть голову и впрыгнуть в парадное платье.
      Миссис Мэллой считала иначе.
      – Не успеет кошка хвостом тряхнуть, как Мамуля с Папулей начнут играть марш на дверном звонке. Побыстрее наводите марафет, если уж не успели потерять те два кило, о которых всю неделю талдычите.
      – Благодарю за моральную поддержку, – ответила я ледяным тоном.
      – А еще близнецов надо переодеть во все чистое, – ехидно напомнила миссис Мэллой.
      – Чудесная мысль! – просияла я, стараясь не думать, на что похожи Эбби и Тэм после игрищ в компании с Фредди.
      Мой драгоценный кузен – вылитый бандит местного разлива, но в ручонках моих детей он мягче воска.
      – А как насчет святого Франциска? – Унизанные кольцами пальцы миссис Мэллой выбивали дробь по столу. – Так и пропал с концами?
      Право, этой женщине только в Скотленд-Ярде и работать. Статую святого – подарок Мамули к нашей свадьбе – я собралась отмыть к встрече и, разумеется, куда-то засунула.
      – Непременно его найду' – уверенно заявила я. Миссис Мэллой смачно фыркнула:
      – Ну-ну! Ночью, должно быть? Он что, светится в темноте? Только призраков нам не хватало. Тут раз сидела я с близнецами вечером, а электричество вдруг погасло, так меня чуть удар не хватил – решила, что меня посетило видение вроде тех, о которых ваша папистка свекровь разливается. Ей-богу, я уже начала каяться в своих прегрешениях. Перечислила все на букву «а», стала вспоминать, что там есть на «б», и тут свет зажегся… – Миссис Мэллой поежилась при одном воспоминании.
      К своему стыду, я была полностью с ней солидарна. В детстве я читала о видениях Бернадетты и на всю жизнь расхотела стать святой. Еще долго я обязательно делала перед сном какую-нибудь пакость, чтобы гость с небес не оказал мне честь, возникая внезапно из тьмы между шкафом и окном. И без того время от времени я просыпалась в холодном поту, потому что мне чудилось, будто некий голос шепотом зовет меня: «Элли… Элли… иди в пещеру…» Потом меня осенило, что вести себя надо не слишком хорошо, но и не настолько плохо, чтобы дьявол уволок меня в ад. Выходя замуж, я решила, что никогда не стану католичкой, даже чтобы угодить Мамуле. После этого мне пришлось бы спать при свете ночника, а Бену вряд ли такое понравилось бы.
      Голос миссис Мэллой прервал мои мысли:
      – Чудной у них брак все-таки, правда?
      – У кого?
      – Да у ваших родичей. Она католичка – святей самого Папы Римского, он – иудей до седьмого колена. Небось, когда их женили, не могли взять в толк, какую службу править…
      Эта мысль не раз приходила в голову и мне. Конечно, за тридцать восемь лет нравы переменились, но в те дни, когда Мамуля и Папуля связали себя клятвой, в них наверняка тыкали пальцами. Зная Мамулю, могу только предположить, что запретный плод – вернее, овощ, поскольку Папуля держит зеленную лавку, – оказался непреодолимо соблазнителен.
      – Глядя на тех, кому под семьдесят, – наставительно сказала я, – мы забываем, что и они могли любить.
      – Нечего сентиментальничать, миссис X.! – поджала лиловые губы миссис Мэллой.
      – Я только хочу сказать, что они заслуживают обеда в честь своей годовщины, а в качестве десерта я приготовила воссоединение с Беатрис Таффер.
      – Ваши слова да Богу в уши… Ну ладно, если тут работы больше нет, – миссис Мэллой одернула фартук деловитым жестом, – пойду-ка я хлебну чайку, а вы для развлечения разложите салфеточки.
      – Спасибо, что напомнили! – искренне воскликнула я.
      Рокси величественно кивнула и выплыла из гостиной.
      Мамуля – великая искусница по части рукоделия. Она надарила нам столько вязанных крючком салфеточек, что ими можно закрыть всю мебель, от секретера елизаветинской эпохи до гладильной доски. Сегодня утром я вытащила из чулана четыре ящика, доверху набитых салфеточками, и теперь принялась усеивать ими свое жилище. Возможно, если бы я разделяла увлечение Мамули, нам было бы проще найти общий язык.
      Старинные часы громко пробили у меня над ухом, но салфеточку я уронила не из-за них. Косматая голова Джонаса свесилась через перила и проревела:
      – Малышка Элли! Куда ты дела мой «Шоко-Слабит»?!
      – Что-что?
      – Ну, шоколадная микстура против запоров!
      – Нечего смотреть на меня такими глазами! – огрызнулась я. – Не обжиралась я шоколадом и ничего про него не знаю! В следующий раз не забывай, куда прячешь свои лакомства!
      Его ответ потонул в телефонных звонках. Сняв трубку, я повернулась к лестнице, но Джонас уже исчез.
      – Алло! – прочирикала я в трубку. Должно быть, это Бен спешит порадовать меня вестью, что решил прийти пораньше и прочистить дымоход. Ничего смешного в этом нет – Мамуля наверняка залезет на крышу и сунет нос в трубу, чтобы проверить, как обстоят там дела. Моя свекровь не только сильная личность, но и жутко чистоплотная хозяйка.
      – Миссис Хаскелл?
      Поскольку мы с Беном никогда не обращались друг к другу столь официально, я сообразила, что звонит не он, тем более что голос был женский. Я узнала голос, и сердце мое ушло в кроссовки. Фриззи Таффер. Господи, только бы Беатрис не заболела!
      – Алло, – слабо повторила я.
      – Надеюсь, я вас ни от чего не оторвала?
      – Ну что вы!
      – Знаю, как это бывает, когда в последний момент приходится доделывать миллион мелочей, – сочувственно сказала Фриззи. – На прошлой неделе моей старшенькой, Доун, исполнилось тринадцать и мы устроили день рождения. Когда первые гости позвонили в дверь, наш средний как раз упал с лестницы и ударился головой. Только мы привели его в чувство, – она хихикнула, – оказалось, что за это время младший по-надкусывал все пирожные в вазе!
      Не желая хвастать, что у меня-то все на сто процентов готово, я ответила, что рада ее слышать.
      – Вот решила позвонить и предупредить, что мы вызвали такси для мамаши. Потом другая машина заберет ее домой.
      – Так она приедет? – Я готова была расцеловать телефон.
      – Конечно! – В голосе Фриззи зазвучала неподдельная паника: – Вы же не передумали?
      – Ну что вы!
      – Мамаша так счастлива!
      – Я очень рада.
      – Словно девчонка, которая впервые отправляется на танцы.
      – Как мило…
      – А вы карты, случаем, не затеваете? Мамаша очень любит…
      Ничего подобного я не планировала, но поспешила заверить Фриззи, что мы непременно сыграем в покер.
      – Вот и чудесно! – весело воскликнула Фриззи. – Больше всего она любит подкидного дурака, но пусть скажет спасибо, что ее вообще пригласили в гости.
      М-да… Если верить Фриззи, Беатрис Таффер впадает в детство. Тем лучше, сведу их с Мамулей, пока они еще помнят друг друга.
      Заверив Фриззи, что как-нибудь нам обязательно надо встретиться и поболтать, я нежно погладила телефонную трубку и положила ее на место. Подхватив охапку салфеточек, я направилась в гостиную, которая все больше напоминала музей, запертый до тех времен, когда близнецы подрастут и смогут сидеть на елизаветинской софе, не кусая подушки и не кидаясь хрупкими мейсенскими статуэтками.
      Лазурный персидский ковер (тоже наследие прошлого) помнил еще те времена, когда хозяйкой Мерлин-корта была Абигайль Грантэм, – ее портрет висел над каминной полкой. Мои организаторские способности иногда поражают меня саму. Раскладывая салфеточки, я вдруг подумала, что хорошо бы порадовать Мамулю и Папулю, предложив им еще раз принести клятву верности в этой самой комнате, по полной свадебной программе. Вряд ли у них была пышная свадьба. Какая замечательная мысль! Вот только где им лучше встать – у окна, или перед камином? Вся в мечтах, я прошла к эркеру в свинцовом переплете – и салфетки выпали у меня из рук. Моим глазам открылась кошмарная картина: какие-то типы в комбинезонах разбивали на моей лужайке огромные брезентовые палатки! Господи! Ни дать ни взять – съезд племенных вождей в Сахаре. Мало того: из-за угла, зловещее, как черный «воронок», вылетело такси!
      Не успела я и ахнуть, как мои родичи уже выгружали багаж и платили шоферу, а их мелкотравчатая собачонка по имени Пуся носилась вокруг, заливаясь визгливым лаем и опутывая ноги хозяев длиннющим поводком. Улыбнись, Элли! Не допускай и мысли, будто старики нарочно все подстроили, чтобы застать тебя в неглиже. Должно быть, все часы в доме просто отстают на пару часов. Какая разница, что у меня нет времени даже причесаться, не говоря уже о лишних двух килограммах. Моя свекровь – святая женщина, она будет любить меня такой, какая я есть… даже если это ее доконает.

Глава вторая

      – Точность – вежливость королей! Мамуля чинно переступила порог, Папуля и таксист, пошатываясь под тяжестью багажа, ввалились следом за ней. Неужели беспощадное полуденное солнце сделало из Магдалины Хаскелл сиротку из работного дома? Вязаная беретка натянута по самые ушки, а стираное-перестираное платьице на два размера больше, словно на вырост. Да она же размером с воробушка! Какая же я свинья! Это ж надо – разозлиться на такую беззащитную старушку! Неужели исправное посещение проповедей в церкви Святого Ансельма не научило меня смирению, терпению, кротости и любви? На моей совести (и груди) тяжелым камнем лежали салфеточки – на полпути к дверям я затолкала их в лифчик с отчаянием собаки, застигнутой с куском обеденной вырезки в зубах.
      Кстати, о собачках. Милая Пуся подсеменила ко мне с таким выражением на морде, словно хотела спросить: «Как, ты все еще здесь?!» Но я не позволила ей себя смутить.
      – Мамуля! Папуля! Как я рада вас видеть! С разбегу я заключила в объятия даже ошарашенного таксиста.
      – У тебя в саду чуть ли не оркестр с почетным караулом, Элли! – проревел Папуля.
      Родитель моего мужа вечно вопит, словно весь мир оглох. И ему это сходит с рук, потому что его седой бородище позавидует Дед Мороз, а добрейшие глазки-оливки во времена давно минувшей юности, наверное, воспламеняли сердца многих девушек.
      – Ох, палатки!..
      Я собиралась было сказать, что это какая-то ошибка, как дверь распахнулась, и в дом ворвался краснорожий детина в комбинезоне, с карандашом за ухом и с мятой бумажонкой в мясистой лапе.
      – Хозяйка, мы все установили чин чинарем, так что распишитесь, и мы сваливаем!
      – Сваливайте хоть сию секунду, только заберите с собой палатки.
      – Так ведь вы их сами заказали, хозяйка!
      – Знаю, – выдавила я улыбку. – Но для ярмарки, которая состоится двенадцатого июля, а не июня. И разбить их надо было в парке поместья Помрой-Мэнор, а не здесь!
      Захлопнув дверь перед его обиженной мордой, я облегченно вздохнула. Магдалина скорбно сказала, что сразу же поняла – палатки не для них с Папулей, она никогда не претендовала на такие почести. Прежде чем я ответила, в трижды проклятую дверь снова постучали. Я открыла, надеясь, что это парламентер с белым флагом, готовый сдаться и забрать палатки при условии, что я оплачу счет.
      – О, миссис Корнишон! – Я постаралась изобразить радостное изумление.
      – Очень надеюсь, что не помешала. – На пухлой физиономия миссис Корнишон появилось виноватое выражение.
      Эдна Корнишон в отличие от миссис Мэллой выглядит как вылитая приходящая домработница: из-под драной косынки торчат бигуди, серый халат застегнут вкось и вкривь.
      – Мои родственники только что приехали, но я всегда вам рада.
      – Я бы зашла с черного хода… – Миссис Корнишон всегда говорит, делая огромные паузы, словно ждет, пока ее слова переведут на чужой язык. – Но мне не хотелось встречаться с миссис Мэллой… особенно после нашего последнего разговора. Рокси уж очень языкатая стала… вот я и не хочу с ней сталкиваться лишний раз.
      Я обреченно распахнула дверь. Эдна Корнишон переступила порог и раскрыла свой огромный черный ридикюль.
      – Вот, миссис Хаскелл, принесла вам несколько бутылочек моего винца из одуванчиков. Рокси шепнула мне, что вы уже высосали все, что я прислала на прошлой неделе.
      – О, большое спасибо! – Даже не оборачиваясь, я знала, что Мамуля обменялась с Папулей многозначительным взглядом. – Если вас не затруднит, поставьте их на кухне. Там как раз миссис Мэллой и мой кузен Фредди с близнецами.
      Я слышала, как таксист, здоровенный бычище, шумно сопит, словно желая дать понять, что у него в машине стучит счетчик. Боюсь, я выпихнула миссис Корнишон в кухню, не дав ей толком поздороваться с моими гостями. Прибежав из кухни, я выдавила из себя улыбку и для таксиста. Лицо его уже походило цветом на свеклу.
      – Слушайте, мадам, – бубнил он, глядя на Мамулю, – при посадке я пересчитал весь ваш багаж, и все баулы здесь!
      – А я вам говорю, – отрезала Магдалина, – что моя рабочая корзинка куда-то пропала. Естественно, никому нет дела до моих потерь, хотя рукоделие для меня – смысл жизни… конечно, после церкви. – Мамуля осенила себя крестом.
      Папуля испустил тяжкий вздох, даже усы его затрепетали.
      – Знаешь что, Магдалина? Я с тобой свихнусь! Куда бы мы ни поехали за все тридцать восемь лет, ты непременно что-нибудь теряешь!
      – Куда же это мы ездили, Исаак? Даже на пикнике за все это время ни разу не побывали!
      – Ну вот опять… – Папуля повернулся ко мне. – Твоя свекровь злопамятна, как слон. – Голос его перерос в громовые раскаты. – Ей кажется, будто она потеряла корзинку, когда на самом деле – зонтик! И знаешь почему, Элли? Потому что каждые пять минут она перекладывает вещи с места на место! В поезде она сунула свое рукоделие сперва в большой баул, потом в маленький, потом снова в большой!
      Мамуля гордо выпрямилась и стала ростом с тумбочку.
      – Я люблю порядок!
      – Так что с вас два фунта двадцать пенсов. Таксист попытался дружелюбно оскалиться и разлепил бумажник. Сунув в него пятифунтовую банкноту, вьщанную Папулей, таксист отслюнил сдачу и удалился. Закрывая за ним дверь, я слышала, как из кухни несутся веселые вопли моих чад.
      Мамуля навострила ушки под вязаным беретиком.
      – Это близнецы?
      – Да! Сегодня их развлекает мой кузен. Судя по смеху, им очень весело.
      Я с трудом удерживалась от желания распахнуть дверь, промчаться по коридору и похвастаться Эбби и Тэмом. Конечно, малышей следовало причесать и умыть, но что с того? Дедушки-бабушки видят не глазами, а сердцем. Они поймут, ведь я же не мальтийских болонок воспитываю, не при Пусе будь сказано. От избытка чувств я поцеловала Мамулю, и она даже не поморщилась, а клюнула воздух дюймах в трех от моей щеки и вцепилась в свою сумочку, словно в спасательный круг.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15