— Конечно. Я разве не написала? «Папины грехи».

— О нет, это не пойдет.

— Простите?

— Это вы меня простите, но название надо изменить.

— Но оно же отражает суть?

— Это легкая любовная литература. Название должно быть легким и романтичным. «Папины грехи» звучит тяжеловесно и несколько нудновато. Сразу представляешь себе несчастную девушку, подвергшуюся насилию в семье. Может, назовем «Помутнение»? Что-нибудь в этом роде…

— Но это же никак не связано с содержанием.

— Джемма, выслушайте меня внимательно. С таким названием я книгу не продам. Придумайте другое.

После долгой паузы Джемма неуверенно произнесла:

— «Сбежавший отец».

— Не пойдет.

— Больше ничего на ум не приходит.

— Хорошо, пусть это будет рабочее название. Новое мы потом придумаем, а книгу я уже сейчас начну предлагать издателям.

— Вы можете не предлагать ее в разные места, меня бы вполне устроило то издательство, в котором вышла книжка Лили Райт, «Докин Эмери».

— Ого! — Для дебютантки эта Джемма неплохо знает издателей. Потом Жожо подумала, что мысль, в общем-то, неплохая. С женскими романами «Докин Эмери» управляется умело, пример тому и Лили Райт, и Миранда Ингланд, из которой они вообще звезду сделали.

Можно попробовать, только редактора выберем другого. Когда подруги издаются у одного и того же редактора, хорошего мало. Вам может показаться невероятным, но это может вылиться в жестокое соперничество. — Если, конечно, дело уже не в нем, а Жожо все больше начинала это подозревать. — Тогда вашей дружбе конец.

— Мы не совсем подруги. Просто… хорошо знакомы.

Но Жожо все равно решила не экспериментировать — не всегда клиент оказывается прав — и отослала рукопись редактору другого издательства. Та, однако, быстро перезвонила и сказала:

— Жожо, эта книга, что ты прислала, больше по части Тани Тил. Я ее ей перекинула.

Самое странное то, что немедленно после этого разговора позвонила Джемма и спросила, как продвигаются дела, а услышав, что книга находится у редактора, работающего с Лили Райт, сказала:

— Я так и знала. Иначе и быть не могло.

Ни в какую предопределенность Жожо не верила, но в данном случае это произвело на нее впечатление.

Впечатление длилось минут пять. Таня пролетела. Она сказала, что книга симпатичная и даже чем-то напоминает раннюю Миранду Ингланд, но в ней нет изюминки.

Черт, подумала Жожо. Без таких неприметных книжек, конечно, не обойтись, но больно уж много ради них потеть приходится. А вознаграждение будет мизерное.

Кого еще попробовать? Патрисию Эванс из «Пелхэма». Но Патрисия до сих пор злилась, что «Паранджа» досталась не ей. Неудивительно, что уже через два дня после отсылки ей рукописи Жожо получила письмо с вежливым отказом. Она была готова спорить, что Патрисия ее даже не прочла. Теперь книжка была на столе у Клэр Колтон из «Садерн Кросса». И хотя порадовать Джемму пока было нечем, Жожо ей все равно позвонила. Она придерживалась правила перезванивать всем своим авторам, независимо от того, насколько они ей интересны.

— Джемма, пока продать не удалось. Я предложила книгу еще в два издательства. А вообще издателей у нас еще много.

— А мы не можем еще раз обратиться к редактору Лили Райт?

— Это абсолютно исключено.

— Ладно. Я зато придумала новое название.

— И?

— «Предательство».

— Ну, это уж больно в духе Даниэлы Стил. Вообще-то… знаете что? Не мне, конечно, вам говорить, но лучше бы вам сейчас… как бы это сказать? — жить дальше, что ли. Судя по тем названиям, которые вы предлагаете для книги, вы еще не оправились от потрясения.

— Так и есть. — Почему-то это было сказано с гордостью.

— О'кей. Вам виднее. Как придумаете подходящее название — позвоните мне.

Четверг, утро

Два агента из Лос-Анджелеса, Брент и Тайлер, прибыли в «Липман Хейг» и ослепили своими улыбками всю приемную. Брент был блондин, Тайлер — брюнет, оба смуглые, загорелые и всеми порами излучающие калифорнийское обаяние. На обоих были летние брюки, рубашки поло, и, несмотря на разницу во времени, глаза у них сияли. И у обоих была подозрительно гладкая кожа.

Джим Свитман представил Жожо как человека, «открывшего» «Любовь под паранджой».

— Как мы вам все признательны! — пропел Брент, сама любезность.

— Да, если бы не вы, нас бы сейчас тут не было.

— И нам уже не терпится познакомиться с другими вашими авторами. О них рассказывают потряса-а-аю-щие вещи.

— Да, да, потряса-а-ающие!

— Без преувеличения.

Жожо не выдержала и рассмеялась.

По дороге в кабинет они столкнулись с Марком.

— Полюбуйся. Веду к себе шутов из Лос-Анджелеса, — сквозь зубы процедила она. — На их фоне мы все как из Царства мертвых.

Марк мельком взглянул на гостей.

— Бог ты мой! Единственные яркие пятна в нашем черно-белом мире.

— Как вымощенная желтым кирпичом дорога в начале «Волшебника страны Оз».

— Или ребенок в красном пальтишке в «Списке Шиндлера». Ладно, пошел знакомиться.

— Поосторожнее. Они тебя облепят со всех сторон, как тесный костюм.

— Скорее — как ветряночная сыпь, — тихонько уточнил Марк, когда десять минут спустя все собрались в переговорной.

Жожо смотрела, как слетаются ее коллеги. Пришел Дэн Суон — этот будто никогда не снимал своей мохнатой зеленой шляпы: рассчитывает выдвинуться в штатные эксцентрики, решила Жожо. Он сел рядом с ней и, как завороженный, стал смотреть на загорелых заокеанских гостей.

— Вроде на мужчин похожи, — негромко проговорил он. — Только уж больно сияют.

Затем пришел Джослин Форсайт — не пришел, а прошествовал в своем полосатом костюме, британец до мозга костей, с его академическим произношением.

Следом явились Лобелия Френч и Аврора Холл, которая, как всегда, смотрела сквозь Жожо; за ними — Достопочтенный Тарквин Вентворт, метнувший в ее сторону взгляд, исполненный неприкрытой ненависти. Неприятно, конечно, но чем она виновата, что больше их работает и приносит фирме деньги?

Впрочем, был человек, которого все ненавидели еще больше, — тут он как раз появился: Ричи Гант. Этот персонаж с каждым днем внушал коллегам все меньше и меньше симпатии. Сейчас, можно сказать, все четверо были едины в своей ненависти.

Ольга Фишер села напротив Жожо и внимательно посмотрела на Брента с Тайлером.

— Какая у них великолепная кожа, не находишь?

— Интересно, какой они косметикой пользуются?

«Ла Мер». Я их спросила. У меня для тебя есть кассета про бородавочников. Не самые милые существа, но занятные. Заброшу твоему мальчонке.

— Мэнни? Он теперь на постоянной ставке. Луиза решила не возвращаться.

— Будь я мамашей этого ангелочка, я бы, наверное, тоже не вернулась.

— Да ты что? — А еще называют Ольгу грозой мужчин.

— Да. Писатели, конечно, народ капризный, не хуже детей, но положительных эмоций от них куда меньше. А ты бы что, продолжала бы работать?

— Конечно!

— Это ты сейчас так говоришь.

— Да никаких сомнений!

Но Марк уже призывал собрание к тишине, и Жожо пришлось умолкнуть.

Совещание закруглили в двенадцать, а потом настал момент истины: Жожо с Джимом повели американцев в «Каприччо», и она все боялась, что Джим притащит на хвосте Ричи Ганта. Но этого не случилось, и, возвращаясь потом на работу, Жожо призналась, что давно так чудесно не проводила время. Брент с Тайлером были преисполнены такого энтузиазма, послушать — так права на экранизацию всех ее авторов уже проданы, и даже подыскиваются актеры. Насчет «Паранджи» они и вовсе призывали Жожо дать волю фантазии и назвать, кого она видит в качестве главных исполнителей. И даже кого хотела бы видеть режиссером.

— Я понимаю, они забегают вперед, — блаженно заявила она Джиму. — Но я действительно думаю, что мои книги пойдут на ура. — Она успела выпить три бокала шампанского.

— Ну, как? — спросил Мэнни. — Уже без десяти четыре. Стоило возвращаться-то? Надеюсь, все удачно прошло?

— Лучшие друзья. Прямо-таки не разлей вода. Так рассыпались — не хуже секса. Нет, даже лучше.

— Деньги тратить не пойдете?

— А ты как думал? Вечерний шопинг со всеми вытекающими. Высший класс!

Пятница, утро, первым делом

По электронной почте пришло письмо от Клэр Кол-тон из «Садерн Кросса». Она благодарила за рукопись Джеммы Хоган, но взять ее отказывалась. Как Жожо и предполагала, она в точности повторила оценку Тани Тил — книга забавная, но ничего особенного.

Ладно, подумала Жожо, конструктивно воспринимая критику. Кто следующий? Пожалуй, «Колдер». Однако надо было признать, что список потенциальных издателей не бесконечен; в результате череды укрупнений и поглощений в Лондоне осталось всего шесть крупных издательских домов. Внутри каждого существовали по несколько «дочек», но, получив отказ от одного редактора, книгу не переадресуешь в другое подразделение; иными словами, в каждом издательстве есть только один шанс, поэтому к выбору редактора надо подходить очень и очень тщательно. К кому из «Колдера» ей лучше обратиться? Только не к Францу Уайлдеру, «Редактору года», это уж точно. Ей уже слышался его демонический хохот над первыми же страницами «Папаши».

Эту книгу надо отдать в руки кого-то из новичков, но из тех, кто на подъеме. Жожо осенило: Харриет Эванс, молодая и амбициозная, недавно заявила о себе, приобретя для издательства подряд две знаковые книги. Почему она раньше о ней не подумала? Жожо взялась за телефон.

— Перешлите мне по электронной почте, — сказала Харриет.

После этого Жожо направилась к Мэнни похвалиться купленной накануне сумочкой. В тот момент, как она демонстрировала потайное отделение для сигарет, появился Ричи Гант. Раньше, чем увидела, Жожо ощутила его кожей — по спине поползло необъяснимое отвращение. И вот, пожалуйста, любимец публики собственной персоной: волосы, как всегда, чересчур прилизаны, костюм, как всегда, чересчур дешевый, а шея, как всегда, чересчур пятнистая.

Он помолчал, презрительно глянул ей через плечо, после чего, к недоумению Жожо, расхохотался ей в лицо.

— Веселишься сам с собой? — И ласково прибавила: — Бедняжка!

Но он расхохотался с новой силой, и у Жожо похолодело в груди. Она проводила его взглядом — он продолжал веселиться.

— Что-то случилось, — объявила она встревоженному Мэнни. — Узнай.

Тот поболтался минут пятнадцать возле ксерокса, после чего доложил:

— Вчера вечером они вместе пьянствовали.

— Кто?

— Брент, Таил ер, Джим и Ричи.

— А меня почему не взяли?

— Они ходили в стриптиз-клуб.

— Так почему меня-то не взяли?

— Постеснялись, наверное.

— Ну, я бы стесняться не стала.

— Зато они бы стали.

Стриптиз-клуб! Ах он мелкая тварь, Ричи Гант! Он снова это проделал: что такое ленч в «Каприччо» в сравнении с вечером в стриптиз-клубе, когда тебя поят и ублажают голыми девицами! Внутри у нее все бушевало: теперь вчерашний ленч воспринимался как снисходительный жест со стороны американцев, у которых уже был назначен куда более занимательный вечер. Они всю дорогу над ней просто посмеивались.

Жожо не была наивной девчонкой и понимала, что такие вещи случаются, но об издательском мире она была более высокого мнения. Она вспомнила, как торжествовала накануне, и вся сжалась. Джим Свитман должен был ей сказать, что вечером они идут развлекаться с Ричи Гантом, но он был из тех, кто считает, что гонец должен быть убит — сразу, как принесет хорошие новости.

Подлые мужчины, с негодованием подумала она. Никчемные уроды с мозгами и членом, неспособные одновременно включать в работу и то и другое.

Затем ее гнев обратился на женщин, которые снимают с себя одежду, помогая мужчинам завязать деловые отношения в ущерб другим женщинам. Как можно ждать от мужиков уважения к работающим женщинам, когда они платят другим, чтобы те раздевались? Конечно, после этого для них все бабы — игрушки!

Она всегда считала, что как специалисту ей доступен весь профессиональный арсенал. И заблуждалась. Она прекрасный агент, но установить деловые контакты, ублажая потенциальных партнеров стриптизом, ей не дано. Зато мужчинам все можно, причем такие приемчики только говорят в их пользу. Такую несправедливость Жожо восприняла как пощечину. Мужики с их членами — вот что правит миром. Жожо вдруг лишилась душевного равновесия. Она была в ярости и, что было для нее совсем не характерно, угнетена.

Сегодня она и без того была не в духе: был день рождения Марка, и она хотела, чтобы они провели этот день вместе. А теперь во второй половине дня заедет Кэсси и увезет его в отель с кроватями на четырех стойках, ужином из семи блюд и бассейном в римском стиле (она узнала в Интернете).

Пятница, вторая половина дня

День и впрямь выдался неудачный. Сразу после обеда позвонила Харриэт Эванс.

— Ну, как?

— Прошу прощения, но — нет.

— Но вы же не успели прочесть!

— Я прочла достаточно. Вообще-то, мне понравилось, я от души хохотала, но таких книг уж больно много. Мне очень жаль, Жожо.

Так. Следующий.

Пол Уайтингтон из «Тора». Мужчина, но знает толк в коммерческой беллетристике — в отличие от многих редакторов-мужчин Пол не считает чувство юмора чем-то зазорным.

Жожо позвонила, расхвалила «Папашу» как нечто сенсационное, и Пол пообещал прочесть за выходные.

— Мэнни! Посылай курьера!

На три тридцать к ней был назначен Эймон Фаррел, писатель и мерзкий тип. Он явился без пяти четыре, распространяя вокруг себя запах табака, фаст-фуда и туалетной воды «Пако Рабанна», отдающей мочой. Это все оттого, что он гений. Поскольку он числился среди «открытий» Жожо — уступая в этом качестве разве что Натану Фрею, — то пришлось его расцеловать. Порой начинаешь ненавидеть эту работу, подумала она с горечью.

Эймон уселся напротив. Одежда у него имела такой вид, будто его часа два возили связанным на заднем сиденье автомобиля — еще один знак его гениальности. Он целых сорок пять минут поносил всех других писателей на свете. Потом вдруг резко встал и объявил:

— Я пошел. Напьюсь.

— Я провожу до лифта.

На пути им попался Джим Свитман.

— Жожо, ты надолго?

«Хорошо вчера повеселились? Девки классные попались?» — хотела спросить она, но сдержалась.

— Нет, сразу назад.

— Зайди тогда ко мне.

— Кто это? — спросил Эймон. — Тот, что экранизацией занимается? Который продал барахло Натана Фрея в Голливуд? А мое он что же не проталкивает?

— Ваше барахло? Мы над этим работаем.

— Что??!

— Лифт здесь. — Она втолкнула его в кабину вместе со всеми его ароматами. — Берегите себя, Эймон. И не пропадайте!

Двери закрылись, отсекая от нее ошеломленного Фаррела. Какое облегчение! Сегодня Жожо оставила ее обычная манера ублажать авторов. С легким сердцем она повернула назад и тут увидела в конце коридора Марка с какой-то блондинкой. Писательница? Редактор? И тут Жожо догадалась: это Кэсси, и каждый нерв в ее теле дрогнул.

Кэсси изменилась с тех пор, как Жожо ее видела. Казалось, она стала выше, стройнее. В джинсах, белой блузке и — не может быть! О господи! Она в моем жакете! Жожо не верила своим глазам. Ей же за сорок, какого лешего она вырядилась в кожаный пиджак из «Уистлза»? Стильная штучка, которая через три месяца выйдет из моды! Даже я не решилась ее купить, а мне всего тридцать три.

Марк заметил ее, встревожился, и они обменялись долгими взглядами, от которых в коридоре стало светлее. Жожо хотелось развернуться и скрыться в лифте, но это выглядело бы слишком нарочито. Придется идти им навстречу. Коридор был как взлетная полоса, никуда не спрячешься, никаких ответвлений, чтобы скрыться, и шесть метров — это целая вечность. Кэсси шагала быстрее Марка, она громко говорила — словно выговаривала ему за что-то.

— Глупый ты! — расслышала Жожо. И потом смех. Поравнявшись, Жожо наклонила голову и буркнула:

— Здрасьте.

Но тут услышала голос Кэсси:

— Добрый день. Черт!

— Здравствуйте.

Марк и Жожо хотели продолжать движение, но Кэсси остановилась, и Марку пришлось представить их друг другу, что он и исполнил с энтузиазмом человека, идущего на электрический стул.

— Это Жожо Харви. Наш агент.

— Жожо Харви. — Кэсси обеими руками пожала ей руку, заглянула в лицо и воскликнула: — Какая красавица! — У нее были голубые глаза, по-настоящему голубые, и она была очень привлекательной женщиной. — А я Кэсси, многострадальная жена этого типа.

Черт!

Но Кэсси подмигнула, и Жожо поняла, что она шутит.

— Я вам как раз хотела письмо написать, Жожо. Черт!

— Правда?

— У вас такие замечательные авторы. Вы очень умная женщина.

Откуда она знает моих авторов?

— От «Мими» я просто в восторге! — воскликнула Кэсси. — Блестяще, настоящий шедевр. — В точности как считала сама Жожо. Черт! — И еще. Надеюсь, вы не рассердитесь, что Марк для меня утащил у вас один экземпляр Миранды Ингланд? Последний роман. Она великолепна, правда? Чистой воды эскапизм. — В точности так считала Жожо. Черт!

— Вы много читаете, — механическим голосом проговорила она, повергнутая в настоящий шок. Она ожидала увидеть пышные юбки, плоскостопые ноги в растоптанных мокасинах и смертельно скучную тетку, помешанную на чаепитиях и садоводстве.

— Я обожаю книги! — просияла Кэсси. — Лучше книг могут быть только бесплатные книги. — В точности так считала Жожо. Черт!

— Вам по-вез-ло, — проговорила она, как робот, — что у вас есть свя-зи в из-да-тель-ском ми-ре.

Кэсси нежно улыбнулась Марку.

— Он вообще мужчина полезный. — Она хихикнула. Так, словно подумала о других его применениях. Потом потянула его за галстук: — Идем же, именинник!

Она утащила Марка за собой. Тот, цвета свежезалитого цемента, смотрел на Жожо умоляющими глазами.

— Приятно было познакомиться, Жожо, — оглянулась Кэсси. И помахала даровым экземпляром Миранды Ингланд. — Спасибо за книгу!

Жожо смотрела, как они садятся в лифт, и ей вдруг захотелось крикнуть: «Марк, пожалуйста, не спи с ней!»

А вообще-то… Когда Марк в последний раз спал с Кэсси? Раньше ее это совсем не волновало. К жене она Марка до сих пор не ревновала. Ее ревность обычно распространялась на время, которое отнимала у него семья, но сейчас Жожо впервые подумала о Кэсси как о сопернице. До сих пор она испытывала к ней одну только жалость. Жалость и чувство вины.

«Он разговаривает с ней. Рассказывает о работе. Она много читает, она умна. Она понимает толк в пиджаках. И в мужчинах. Черт! Надо выйти на улицу. Без сигареты я умру».

Она забежала за сигаретами и зажигалкой, а когда проходила мимо кабинета Джима, тот окликнул:

— Жожо Харви! Ко мне!

Она ногой распахнула дверь, так что та стукнулась о шкаф, и тяжело прислонилась к косяку.

— Твой Эймон Фаррел воняет, как мусорный бак! — Тут Джим заметил, что она в каком-то странном состоянии. — Так-так. Познакомилась с Кэсси, да?

— И на ней был мой жакет. Я иду вниз перекурить. Скоро вернусь.

В лифте еще пахло Фаррелом. На улице Жожо полной грудью втянула никотин и присела, прислонившись спиной к стене здания, но тут увидела на той стороне Марка с Кэсси в машине. Они еще не отъехали. Жожо машинально шагнула назад, испугавшись, что ее увидят. Марк сидел на пассажирском месте, Кэсси была за рулем. С зажатой в губах сигаретой она подавала задом со стоянки, прищурясь сквозь табачный дым. «Она курит! Это по мне!»

Кэсси под острым углом вырулила на дорогу и чуть не столкнулась с другой машиной. Водитель, пожилой мужик, сердито гуднул, но Кэсси лишь вынула сигарету изо рта и послала ему воздушный поцелуй; Жожо видела, что она смеется. И они уехали.

Черт побери!

Она раздавила носком окурок и сейчас же раскурила следующую сигарету. Потом — еще одну. После этого пошла наверх к Джиму.

— Если ты хочешь со мной о чем-то поговорить, давай сделаем это в баре.

— Когда? Сейчас?

— Уже половина шестого. Можно сваливать.

— А где? В «Наезднике»?

— Все равно, главное — чтобы крепкое наливали.

Предложение, сформулированное Джимом, было не из сложных, но к третьему стакану водки с мартини Жожо уже с трудом держала нить разговора.

— …главное — заполучить нужных людей… Брент считает, если мы заманим режиссера или актрису с именем — половина успеха в кармане…

— О какой книге речь? О «Мими»?

— Нет. О первом романе Миранды Ингланд.

— Ах да, конечно, — хихикнула она.

— Жожо, радость моя, мне кажется, ты меня не слушаешь.

— Не слушаю, прости, — вздохнула она и залпом допила коктейль. — Пора следующий брать.

— Я принесу.

Когда он вернулся, Жожо оживилась.

— Джим, расскажи мне о Кэсси. Ты же ее знаешь? Только не ври!

— С чего бы я стал врать?

— С того, что ты хочешь, чтобы тебя все любили, и поэтому говоришь только то, что людям приятно слышать.

Улыбка моментально сошла с его лица, Джим поджал губы.

— Ого! — Жожо засмеялась. — Ему это не понравилось.

Джим на нее даже не смотрел. Он отвернулся и забарабанил пальцами по столу.

— Не жалеешь, что бросил курить? — Жожо подтолкнула ему свою пачку. — Можно тебя поискушать?

Он резко повернулся и взглянул ей в лицо.

— Нет, Жожо, меня искушать не надо.

Она уперлась в него взглядом. О чем это он?

— Ой! — Она вдруг протрезвела. — В чем дело?

Он не ответил, а лишь опустил глаза. Жожо дала себе успокоиться и заговорила снова:

— Джим, прости. Я малость перебрала, и вообще, настроение дрянь.

Теперь должен был извиниться Джим. Но он молчал.

— Я тебе место оставила.

— Какое место?

— Чтобы ты извинился.

— За что?

— Может, сам скажешь? За то, что считаешь, будто я телом пробиваю себе путь в партнеры.

— А это то, что ты делаешь? Забавно. Я-то думал, ты достаточно успешна в своем деле, чтобы обойтись без таких приемов.

Отлично! Сама все испортила.

— А еще за то, что выставил меня круглой идиоткой в глазах американцев.

— Как это?

— А так, что вы с Ричи Гантом водили их в стрип-клуб, а мне достался скучный ленч. Вот уж спасибо!

— Ленч был совсем не скучный, ленч прошел на ура. Они в тебя просто влюбились, и в твои книги тоже.

— А как же стриптиз?

— Каждому свое. Я просто изо всех сил стараюсь угодить каждому агенту, — с выражением сказал Джим, — это моя работа.

Джим никогда не был таким мрачным, обычно он — сама любезность, недаром Мэнни называл его Лучезарным. Они молча пили свои коктейли. Потом Джим снова забарабанил пальцами по столу, а Жожо глубоко затянулась.

Время шло. В паб входили новые люди, кто-то, наоборот, уходил, Жожо выкурила еще одну сигарету и затушила окурок в пепельнице. Прошло еще сколько-то минут, Жожо тронула Джима за рукав и сказала:

— Пошли, что ли?

Он убрал руку и ответил:

— О'кей. Но сначала давай кое-что проясним. Я не считаю, что ты телом пробиваешься в партнеры, ты блистательный агент. И для американцев ты не менее важна, чем Ричи Гант. Если не больше.

Джим снова улыбался, но Жожо он не убедил. Он делал сейчас то же, что и она, — притворялся, что все в порядке, как будто окружающие настолько тупы, чтобы это проглотить.

— Стало быть, ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о Кэсси? Хорошо, скажу, как есть. — Снова улыбка. — Она очень миленькая, прямо красотка.

— Но мне показалось, она еще и умна.

— Очень. Марк любит сильных, умных женщин.

То, как Джим это сказал, ей не понравилось — будто у Марка был целый гарем подружек, и все — сильные и умные.

— Ты сказала, на ней был твой пиджак. Откуда она его взяла? Надеюсь, ты его не забыла у Марка в машине?

— Это был не совсем мой пиджак. Я просто видела такой в магазине и чуть не купила — а Кэсси, значит, купила. Да, я знаю, у нас с ней много общего. — Неожиданно для себя она спросила: — А про меня Кэсси знает?

Джим смотрел на нее бесстрастным взглядом.

— Понятия не имею.

Оба допили и знали, что больше не будут.

— Поймать тебе такси? — чересчур вежливо спросил Джим.

— Минутку, мне надо позвонить. — Она достала мобильник. — Бекки, ты дома? Можно я приеду?

Потом повернулась к Джиму:

— Я возьму такси до Уэст-Хэмпстеда. Ты ведь, кажется, в тех краях живешь? Я тебя подброшу.

Но он отказался. Он учтиво улыбался, но проявил твердость. В безобразном настроении — давно такого не было — Жожо прибыла к сестре. Там ей налили вина и дали высказаться.

— На редкость гадкий день. Я только что поругалась с Джимом Свитманом, причем, похоже, всерьез, и это может иметь самые печальные последствия, поскольку, если Джослин Форсайт в конце концов уйдет на пенсию и дело дойдет до выбора нового партнера, он может проголосовать против меня. Впрочем, судя по всему, Ричи Гант уже давно заручился его поддержкой, так что в этом смысле ничто не изменилось. Но хуже того и намного хуже — то, что я познакомилась с Кэсси Эвери и она, оказывается, просто прелесть. Бекки фыркнула.

— Да нет, правда! Она приветливая, веселая, и волосы у нее красивые. С ней я себя чувствовала, как с Магдой Уайатт. При других обстоятельствах я бы, наверное, ее полюбила. — Она повернулась к Энди и громко сказала: — Но не в сексуальном плане!

Потом продолжала, обращаясь к Бекки:

— Она назвала меня красавицей — точь-в-точь как Магда всегда говорит. А самое странное — на ней был голубой кожаный пиджак, который я себе чуть не купила.

Это известие изумило Бекки.

— Полагаю, ей все про тебя известно, — заявил Энди. — Она пустила за тобой слежку, а этот пиджак — сигнал тебе. Хорошо еще, кролика у тебя нет — нашла бы его с отрезанной головой у себя в постели.

— Ты слишком увлекаешься низкопробными триллерами, — проворчала Бекки. — И всегда говоришь ерунду. Но знаешь, Жожо, я думаю, она догадывается о твоем существовании. Судя по твоему рассказу, она устроила тебе представление. С этим пиджаком, например. И ты говоришь, волосы у нее красивые? И прическа как из парикмахерской?

— Да.

— Вот видишь?

— Да нет, все не так. С пиджаком, я думаю, вышло совпадение. Я вообще по чистой случайности ее встретила. И думаю, про меня она ничего не знает.

Я-то считал ее дурочкой, которая ест сандвичи с сыром, заведомо зная, что потом будет мигрень, — заметил Энди.

— Я тоже. Как все переменилось за какую-то неделю! Не далее как в прошлую пятницу я чувствовала себя такой виноватой, я не хотела, чтобы Марк от нее уходил — а сейчас я очень этого хочу, только боюсь, он никогда не решится.

— Решится. Он человек серьезный, — сказал Энди. — Я видел его тогда у Шейны. Он на тебя так смотрит — проглотить готов.

— Проглотить — пожалуй. А уйти ко мне от жены — нет. Ты же знаешь, он теперь то и дело у меня ночует, а она его ни о чем не спрашивает. Сначала я думала, она решила ничего не замечать. Потом мне стало казаться, она все замечает, но ей плевать. Что они живут каждый сам по себе, сохраняют брак ради детей и у нее, возможно, тоже кто-то есть. Но сегодня я на них посмотрела — не похоже, чтобы они жили каждый сам по себе. Знаешь, какой у них был вид?

— Какой?

— Как у счастливой семейной пары.

— Опа!

До сих пор Жожо отказывалась глубоко анализировать свою жизнь и этот роман. Теперь она была вынуждена это сделать. Неужели она такая же, как все бабы, что связываются с женатиками? Дура? Неужели Марк никогда не уйдет от жены?

— Так плохо мне не было со времен Доминика, когда он должен был принять решение. Я скорее порву с Марком, чем пройду через это еще раз.

— Но ты же его любишь, — возразила Бекки.

— Да, и поэтому не собираюсь ждать, пока он решит за нас обоих.

— Нет, не поэтому, — встрял Энди. — Ты просто хочешь его наказать. Ты оскорблена и хочешь отыграться на нем за то, что у него красивая жена. Но как же твоя работа? Если ты ему теперь дашь отставку, как это отразится на твоем продвижении? Тебе же придется уйти в другое агентство и начинать все с нуля.

От страха Жожо пробил холодный пот. До сих пор ситуация была у нее под контролем; но сейчас, после встречи с женой Марка, она почувствовала себя беспомощной, как сухой листок на ветру.

Сто лет назад Энди сказал, что опасно заводить роман с начальником. И оказался прав.

— Мне нехорошо. А вдруг он изначально выбрал меня лишь потому, что знал: я не заставлю его уходить из семьи? И зачем он рисовал мне ее как какую-то лахудру?

— А он о ней так говорил?

Жожо задумалась. Может, и нет. Вообще-то, Марк в первый же вечер за ужином сказал ей, что жена его прекрасно понимает. И даже — что время от времени они спят вместе. Жожо была в полной растерянности.

Потом она рассказала о том, что было дальше, и Бекки заключила:

— Хорошо хоть, она не сунула ему в рот свою сигарету и они не удалились, воркуя, как голубки.

— И еще ты малость выпила, — сказал Энди. — Когда выпьешь, все всегда кажется хуже, чем оно есть.

— Когда выпьешь, все всегда кажется лучше, кретин!

— Разве? А, нуда! Прости.

Суббота, утро

Принесли цветы. Как она их ненавидела!

Потом зазвонил телефон. Она посмотрела на определитель — Марк с сотового. Жожо сняла трубку и без обиняков спросила:

— Где Кэсси?

— А-а. В бассейн пошла.

— Как прошел ужин из семи блюд?

— Что??

— Как кровать со стойками?

— А?

— И бассейн в римском стиле. Послушай, перестань посылать мне цветы.

— Но я их посылаю затем, чтобы ты знала, что я тебя люблю, даже когда меня нет рядом, — обиделся Марк.

— Знаю, знаю. Но ставить их в вазу, поднимать с пола увядшие лепестки, запихивать все в помойное ведро, да еще пальцы все перепачкаешь… Знаешь что? Я лучше найду себе занятие поинтереснее. И вообще, я сыта по горло.

— Это из-за Кэсси.

— Наверное.

Повисло долгое молчание, после чего Марк произнес тяжелым, решительным голосом: