Мег смотрела на его длинные гибкие пальцы и старалась представить себе, носит ли он до сих пор крестик на груди. Не покоится ли он и сейчас в завитках жестких темных волос? Согрет ли теплом его тела? Внезапно она почувствовала, что ей самой стало жарко. Господи, куда же запропастился Роберт? Почему не объявляет начало обеда?
      – Как это волнительно! – воскликнула миссис Барлетт. – Вы знаете, когда настанет срок, вам нужно обязательно рассказать эту историю своим детям… Я имею в виду, когда вы обоснуетесь в своем доме, обзаведетесь семьей. Кстати, а где ваш дом, капитан?
      Кожа под глазами Тальберта едва заметно натянулась. Но в это мгновение вошел Роберт и объявил, что кушать подано.
      Карл тут же оказался рядом с Мегги, заслоняя собой Тальберта, так что девушка не увидела выражения лица капитана.
      – Ты разрешишь проводить тебя к столу, дорогая? – спросил он, подставляя ей руку.
      – Мне следовало бы отказать тебе, особенно после тех колкостей, которые ты наговорил капитану, – выговорила она своему кавалеру. – Неужели ты забыл, что он гостит у нас в доме?
      – Я не забыл, поскольку именно это сильнее всего тревожит меня. Под твоей крышей живет мужчина и может ежедневно видеться с тобой, а вот я лишен подобной привилегии.
      Мег почувствовала легкое угрызение совести, вспомнив, как недавно отвергла его предложение о браке.
      Гости выстроились парами вслед за ними. Лишь капитан остался в одиночестве, поскольку его появление на вечере произошло так скоропалительно, что ему просто не успели подобрать пару за столом. Мег положила ладонь на локоть Карла, но по дороге к столу больше думала об одинокой фигуре в конце процессии, чем о своем спутнике.
      – Кроме того, я уже говорил тебе, что не доверяю этому человеку, – продолжал шептать ей в ухо Карл. – Я опасаюсь, как бы с тобой не случилась беда, и это заставляет меня думать о разных глупостях.
      – Это не оправдывает твоей грубости.
      Когда они приблизились к длинному прямоугольному столу, он подвинул ей стул.
      – Ты вынуждаешь меня сделать неприятное признание, – прошептал он, наклоняясь через ее плечо, когда она садилась. – Я просто ревную тебя. – Его жаркое дыхание щекотало ей шею. Мег еле удержалась, чтобы не почесаться.
      – Ревнуешь? К капитану Тальберту?
      Пламя свечей играло в светлых волосах Карла. Мег почувствовала радость с некоторым привкусом злорадства. Этот на редкость красивый человек ревнует? Ее?..
      – Да, дорогая. И умоляю, скажи, что без оснований.
      – Конечно же. Какие у тебя могут быть основания для ревности? Даже говорить об этом смешно. Тальберт здесь, чтобы заботиться о безопасности папы.
      – Ну и прекрасно, – ответил Карл, широко улыбаясь. Он многозначительно сжал ее плечо, прежде чем занять место по другую сторону стола.
      Руки у Карла были сильные, кожа гладкая и прохладная. В ее мозгу вдруг возник совершенно иной образ: шершавые, загорелые до бронзового оттенка руки, держащие игуану так бережно, что животное инстинктивно чувствовало себя в полной безопасности.
      Мег подняла глаза и поймала на себе мгновенный взгляд Тальберта – темный, скрытный. У нее вдруг пропало дыхание, а сердце забилось, как пойманная в силок птичка, Она опустила глаза, тщательно расправляя на коленях салфетку.
      Расспросы Тальберта продолжались и за столом, но он ловко уводил разговор в сторону от всего личного, занимая гостей историями о своих многочисленных путешествиях, Карл, выполняя волю Меган, не вмешивался, обращаясь только к миссис Барлетт и миссис Харкорт.
      Мег пыталась есть, но ей удавалось протолкнуть в себя не больше кусочка-другого каждого блюда, Она была недовольна собой. Лишь благодаря чужим, посторонним людям она узнала о полной захватывающих и даже трагических событий жизни капитана Тальберта. Самой ей даже не пришло в голову спросить его об этом!
      Значит, ей наплевать на человека, который жил своей жизнью, выполнял свой долг, добивался своих целей, – а она взяла и выбила этого человека из привычной колеи ради своих интересов.
      Конечно, этот закаленный в труднейших переделках человек лучше, чем кто-либо другой, сможет выполнить условия их сделки. Он, в конце концов, тоже заинтересован в ней… Так почему она никак не может избавиться от мысли о десятилетнем мальчике, лишившемся отца? О мальчике, оторванном от дома, затерявшемся в чужой, полной насилия стране?
 
      После обеда число гостей увеличилось. И шуметь они стали куда больше. Джейк довольно скоро выяснил, что бал, отмены которого он требовал от Мегги, посвящен дню ее рождения. Он сам не мог понять почему, но это расстроило его больше, чем категоричность миссис Харкорт или невинные с виду уколы Карла Эдвардса.
      Что заставило его делиться воспоминаниями о прошлом? Желание лишить душевного покоя эти ничтожества – надутых, самовлюбленных людей?
      Он и сам не мог бы ответить на этот вопрос, но перед ним постоянно возникало ошарашенное лицо Меган, когда она дотронулась до его груди. Ее неравнодушие, искреннее восхищение высоким искусством пробили брешь в стене, которой он уже очень давно окружил свою душу.
      Из самого дальнего угла он исподтишка наблюдал, как она привечает своих гостей. Она казалась такой воздушной в платье цвета спелых абрикосов, который отбрасывал теплый свет на ее кожу, как и огни светильников, которые окрашивали мрамор стен в персиковые тона.
      Он наблюдал за ее движениями, радостной улыбкой, изысканными манерами. Ее не покидала спокойная грация и невозмутимость даже тогда, когда самые красивые мужчины сражались за ее внимание, а интересные молодые люди краснели и заикались, подавленные ее красотой.
      Без сомнения, он был единственным в этом обществе, кто мог лишить Меган Маклаури самообладания.
      Джейк горько усмехнулся.
      В своих изящных руках она держала его прошлое и его будущее, его надежду искупить вину. Он ни на мгновение не мог об этом забыть. Сделку, в которой на кон поставлены мечи, можно считать оскорблением его чести. Для самурая всегда главными были долг и честь – а уж ему-то лучше, чем кому-либо, была известна высокая цена тому малому, что у него еще оставалось.
      Часом позже, когда веселье было в самом разгаре, Дуглас отошел от группы гостей и направился к двери в другой конец бального зала. За ним гуськом двигались четыре человека. Джейк мгновенно насторожился, хотя угрозы и не почувствовал. Четыре пожилых джентльмена с брюшками и пегими от седины бакенбардами нисколько не были похожи на наемных убийц, кого за долгие годы он научился различать в любой толпе.
      Тем не менее он последовал за ними, пробираясь сквозь пестрые джунгли пышных женских платьев. Его обоняние гибло под натиском парфюмерии с самыми разными ароматами – от нежного цветочного до пряного мускусного. Еще более нарушал естественные запахи застарелый сигарный дух, въевшийся во фраки и сюртуки мужчин.
      Джейк открыл дверь, за которой только что исчезли пятеро мужчин. Войдя в комнату, он тут же услышал шелестящий звук тасуемых карт. Под люстрами были расставлены с полдюжины карточных столов, еще свободные в это раннее время. Лишь за одним расселись Дуглас и его приятели. Слуга обходил стол по кругу, кладя возле локтя каждого игрока стопку фишек и ставя чистый стакан. Прежде чем отойти, слуга поставил перед хозяином бутылку шотландского виски.
      – О! Привет, капитан! – воскликнул Дуглас, подняв глаза. – Мы тут решили разыграть партийку в покер. Для танцев я уже староват. – Он пристукнул краем колоды по деревянной крышке стола, выравнивая ее, и снова перетасовал. – Хотите присоединиться?
      – Спасибо, – ответил Джейк, хмурясь. Покер? А как же остальные гости? Дуглас не должен пренебрегать обязанностями хозяина, бросив все на плечи Мег. Тем более в день ее рождения.
      – А, тогда понятно! – воскликнул старый шотландец, вскинув рыжую бровь. – Вы пришли последить за мной. Вся эта чепуха насчет охраны.
      – Примерно так, – поддерживая иронический тон, ответил Джейк. Различия в отношении к делу Меган, которую терзал едва ли не панический страх, и равнодушием Дугласа усложняли задачу Джейка. Он подошел и встал за спиной хозяина.
      – Самая большая опасность, которой я здесь подвергаюсь, – посмеиваясь, Дуглас раздавал карты, – быть обчищенным этими милейшими господами. – Его замечание вызвало у сидящих за столом оживление. Раздался стук фишек. – игроки делали начальные ставки. – Считайте себя сегодня свободным отнесения службы, капитан. Идите, наслаждайтесь вечером.
      – Пожалуй, мне лучше остаться.
      – Боже праведный, да вы так же упрямы, как Мегги! Ну нет, дружище, постоянное присутствие только нервирует меня, а я должен сосредоточиться на игре. – Он немного поколебался, разглядывая свои карты, а потом повернулся к Джейку и прошептал ему на ухо: – А вы не научились у себя на Востоке угадывать по лицу, блефует ли игрок?
      Джейк умел это делать, но не позволил Дугласу использовать его искусство, чтобы вести нечестную игру.
      – Простите, сэр, я уехал из Японки, когда, там еще не знали об этой игре.
      – Очень жаль, – вздохнул Дуглас. – Но ведь танцевать вы умеете?
      – Да, сэр. – Музыка и танцы были тем немногим, что Джейк принимал в западном образе жизни.
      – Тогда ступайте и пригласите Мегги на вальс.
      – Мисс Маклаури сегодня и так нарасхват, – пробормотал Джейк, ошеломленный неожиданным предложением. – Я не думаю, что у нее будет время и желание танцевать со мной.
      Пожалуй, это еще мягко сказано. В присутствии своих приятелей Меган не преминет отказать ему в самой издевательской форме. Нет, он не так глуп, чтобы дать ей такой шанс.
      – Возможно, вы ошибаетесь, молодой человек. – Улыбка тронула губы пожилого джентльмена. Он положил карты на стол рубашкой вверх и постучал по ним кончиками пальцев. – Ну-с, господа?
      Послышался стук фишек – партнеры вступили в игру.
      – Дайте мне три, – сказал один, почесав подбородок. Остальные трое сменили по одной карте.
      – Вы должны пригласить Мегги на танец, – продолжал настаивать Дуглас, меняя две карты. – Ведь это день ее рождения.
      Похоже, Дуглас твердо решил выпроводить его, да и сам Джейк понимал бесполезность своего присутствия. Он решил использовать время, чтобы понаблюдать за гостями… Но перспектива, что Дуглас совсем останется без присмотра, не устраивала его.
      Джейк подумал было об Акире, но тут же отказался от этой мысли. Он не хотел, чтобы его друг был втянут в это дело. Кроме того, Акира чувствовал бы себя неуверенно на этом чисто западном балу. Джейк оставил. Акиру в его комнате наверху наслаждаться спокойной медитацией и прочими занятиями японца.
      Джейк окликнул лакея, который раскладывал колоды карт и стопки фишек по столам, расставлял пепельницы для курильщиков, которые скоро потянутся сюда.
      – Уилкинз, – сказал он, узнав молодого человека, который днем помогал ему обрезать ветки на росшем перед входом дереве, – передай, пожалуйста, Филиппу, что он мне срочно нужен.
      – Хорошо, сэр.
      Через пять минут подошел Филипп и занял место возле двери. Он стоял, бдительно наблюдая за всем вокруг, благо с высоты своего роста видел все как на ладони.
      Джейк успокоился: теперь Дуглас вне опасности. Он, конечно, мог бы присоединиться к веселящимся гостям, но чувствовал себя в их кругу как бездомная дворняга среди холеных породистых собачек.
      Едва Джейк переступил порог, как на него налетел Алджернон Барлетт. Он не видел капитана, поскольку взгляд сто был направлен куда-то за спину.
      – Черт возьми! – воскликнул юноша, отброшенный назад, словно он столкнулся со стеной. – Ах, это вы, капитан. – Он смешался и покраснел. – Прошу прощения. Похоже, я совсем не смотрел, куда иду.
      – Я это заметил, – усмехнулся Тальберт. – Но куда вы так спешите?
      – Ну… я… Да собственно, никуда конкретно, – не очень вразумительно ответил Элджи, отбрасывая со лба упавшую прядь светлых волос.
      – Тогда врезаться в меня – не самый, худший способ добраться до цели. По крайней мере не хуже любого другого.
      – Просто захотелось хоть ненадолго улизнуть из-под бдительного ока моей мамочки, – хитро улыбнулся Элджи. – Она, конечно, очень милая женщина, но держит меня на таком коротком поводке… Ну да вам это должно быть известно. – Быстро поправив пиджак, он скрылся за дверью.
      Радостное оживление Джейка погасло, как задутое пламя свечи. Он стоял молчаливый и одинокий, острая боль воспоминаний пронзала его грудь.
      «Нет, Элджи, мне это как раз не известно. Я даже не помню, как выглядела моя мать. Тебе бы надо ценить то, что имеешь».
      В памяти Тальберта сохранились лишь смутные образы, его детские ощущения: движение гребешка, расчесывающего блестящие черные волосы Софии Тальберт, глубокий мелодичный голос, поющий ему по-итальянски, ее руки, обнимающие отца, когда тот возвращался на берег.
      Почему он совсем не помнит ее лица, о Господи!
      Он поднял руку и прижал к груди скрытый за галстуком золотой католический крестик. Это все, что осталось у него от матери. Она сама застегнула ему на шее цепочку, провожая их с отцом в то роковое путешествие.
      Покинув Японию, он много лет безуспешно пытался отыскать следы своей матери в Британии – слишком многое изменилось за двадцать шесть лет его отсутствия. Скорее всего она вновь вышла замуж, но церковные книги погибли в огне пожара вместе с записью о ее новом имени. А возможно, она умерла.
      И не надо копаться в прошлом.
      Чтобы отвлечься от печальных мыслей, Джейк переключил внимание на гостей. Так или иначе когда-то надо познакомиться с людьми из круга Дугласа, узнать о них побольше.
      Он заметил, что следом за Элджи из. зала ускользнула Тиффани. Ее дородная мамаша, увлеченная разговором сразу с несколькими дамами, ничего не заметила.
      Джейк вздохнул: предстоящая ночь обещает быть долгой и скучной, если свидание двух влюбленных – единственное событие, привлекшее его внимание.
 
      – Я так люблю сад, который разбила Меган. А ты, Элджи? – мурлыкала Тиффани. – Сад под открытым небом, с чудесным фонтаном. Это так романтично.
      – Именно поэтому я и позвал тебя сюда, дорогая. Замечательное, местечко, где могут уединиться мужчина и женщина, которые испытывают друг к другу искреннее влечение. – Алджернон взялся за ручку стеклянной двери. – А черт!
      – Ох, она заперта! – воскликнула Тиффани, капризно выпячивая нижнюю губку, и при этом ее лицо приняло выражение, которое вконец расстроило ее кавалера. – Ничего не поделаешь, придется возвращаться.
      – Подожди! – воскликнул он. – У меня есть перочинный нож, я попробую лезвием отодвинуть язычок замка.
      – Ты хочешь взломать замок? Фи, как это низко! – Но в голосе девушки не слышалось осуждения.
      Алджернон наклонился и стал возиться с замком.
      – Если что, вини во всем меня, Тифф. Все равно я уже конченый человек.
      – Скорей, Элджи. Я не хочу ничего пропустить на этом балу. Маклаури дают лучшие в городе балы, ты не согласен?
      – Да, конечно. Самые лучшие, – бормотал он, стараясь не отвлекаться от своего занятия. Но как это было сделать, если он чувствовал у виска ее легкое дыхание? Пальцы юноши дрожали от волнения. Замок со щелчком подался, но тут тонкое, лезвие ножа вдруг сломалось, язычок оказался заклиненным. Ну и пусть, подумал он, пожимая плечами и пряча нож в карман.
      Закрывая телом сломанный замок, Элджи пропустил Тиффани в распахнутую дверь. Из дальнего конца сада доносилось тихое журчание фонтана. Идеальная обстановка для любовного свидания. Он потащил девушку к ближайшей скамейке. По обеим сторонам тропинки таинственно темнели спутанные ветви растений. Он дернул ее за руку, и Тиффани со смехом упала ему на колени. Но юноша, повернув девушку к себе, припал к ее губам.
      Она ответила ему не менее страстным поцелуем – со вкусом шампанского. От глубокого декольте ее платья у Элджи перехватило дух, он жадно поедал глазами темную ложбинку над вырезом платья. Скоро она, наверное, попросит его расстегнуть корсаж, но пока он погрузил лицо в благоухающее розами углубление между упругими девичьими грудями.
      Вдруг он почувствовал, как она напряглась.
      – Что это? – шепотом спросила девушка.
      – Мой нос, дорогая, – со вздохом ответил Элджи. – Он, к сожалению, немного длинен, но обещаю тебе, милая, в следующий раз быть осторожнее. – И он уже собрался продолжить свое упоительное занятие, но она схватила его за плечи и уперлась в них, когда он уже был у цели.
      – Нет, глупый. Здесь кто-то есть. Неужели не слышишь? – спросила она.
      – Дорогая, – пробормотал Элджи, весь дрожа от нетерпения, – это бьется мое сердце. Колотится от любви и преданности. – После таких признаний какая девушка не растает. И он вновь возобновил свои усилия, попытавшись добраться до ускользающей цели. Но маленькая твердая рука неожиданно схватила его за подбородок и повернула лицо кверху. Почувствовав себя как в наморднике, не в состоянии шевельнуть головой, Алджернон мог видеть только испуганное лицо Тиффани.
      – Нет же, Элджи, идиот ты этакий. Это был совсем другой звук. Это… – Она замолчала на полуслове. – Вот опять! Ты что, оглох? Мне кажется, он доносится прямо из-за скамейки.
      Голова у Алджернона была вывернута, а нижняя челюсть сжата, и от этого в ушах пошел звон, заглушая посторонние звуки. Кроме того, ее пальцы закрывали ему рот, поэтому в ответ он смог лишь невнятно промычать.
      Наклонившись к нему вплотную, она прошептала с выражением мистического ужаса:
      – Там кто-то крадется сквозь заросли за нашей скамейкой. – Вдруг она взвизгнула, напугав его до полусмерти, и соскочила с его колен. Медленно отступая, она показывала трясущимся пальцем куда-то за спину и едва слышно шептала: – Что-то… Там что-то есть. Элджи, я видела, как зашевелился куст.
      – Подожди, любимая. – Он встал и, потирая подбородок, старался успокоить девушку. – У тебя просто разыгралось воображение.
      – Ты мне не веришь? – с обидой спросила Тиффани и, замерев, бросила на юношу гневно-изумленный взгляд.
      – О нет! Почему же… – Он запнулся, не в силах ничего придумать.
      Тиффани сейчас совсем не была похожа на прежнюю нежную и приветливую девушку, которую он знал.
      – Хм! Вот так рыцарь в сверкающих доспехах! – Одергивая на ходу юбку, зло бросила она, повернулась и бросилась к двери.
      – Ну конечно, я твой доблестный рыцарь, дорогая! – крякнул он вслед, охваченный отчаянием. – Не уходи! Сейчас я найду свой меч и щит, милая Тиффани, и в твою честь поражу дракона!
      Он сделал широкий жест правой рукой и по инерции повернулся лицом к опустевшему сиденью. То, что он увидел на скамейке, могло явиться только в ночном кошмаре. Он застыл на месте, тут же забыв о своей исчезнувшей возлюбленной. Хвост ужасного создания, столь же длинный, как и его тело, извивался на белом металле скамьи. Вдоль чешуйчатой спины шел ряд острых шипов. Животное открыло пасть и зашипело.
      Алджернону показалось, что из разверстой глотки чудовища вырывается пламя.
      В панике отступая, юноша оступился и с размаху рухнул на спину. Песок, покрывавший тропинку, больно впился в ладони, застучал по листьям росших по краям дорожки растений – он беспорядочно бил руками и ногами, подняв целую песчаную бурю, а затем на четвереньках побежал к выходу.
      Задыхаясь, он захлопнул за собой дверь и привалился к ней спиной, стараясь утихомирить бешено бьющееся сердце. Кое-как успокоившись, он понял нелепость происходящего. Дракон!.. Он нервно рассмеялся. Надо же, как разыгралось воображение, подогретое шампанским и глупыми страхами Тиффани.
      Не иначе как они оба перевозбудились от объятий и поцелуев. Успокоенный спасительной мыслью, он пригладил растрепанные волосы, одернул жилет и пошел искать любимую. Вспомнив о своем нелепом падении, он почистил сзади брюки.
      Сломанный язычок замка не мог удержать дверь закрытой. Она медленно приоткрылась…

Глава 7