Погода постепенно ухудшалась. Ветер усилился до тридцати миль в час. Высота волн, покрытых белыми шапками пены, достигала десяти футов. Шторм постепенно набирал силу. Было ясно, что вскоре последует основной удар стихии.
Сбежав с мостика, Питт приказал увести как можно больше людей вниз. Во время бури их могло запросто смыть за борт. Конечно, при этом нагрузка на нижние палубы превысит все нормы, но другого выхода он не видел. Оставить в шторм сотни людей на открытой палубе означало обречь их на неминуемую гибель.
Питт с тревогой наблюдал за двумя переполненными шлюпками, державшимися в кильватере. Он был серьезно озабочен ситуацией. При таком сильном волнении они не могли подойти к борту и выгрузить пассажиров. Питт взглянул на Берча:
— Вот что я предлагаю, шкипер. Мы перейдем на подветренную сторону и используем лайнер в качестве заслона от надвигающегося шторма. Если мы сейчас же не уведем шлюпки в тихое местечко, то рискуем вообще лишиться их в любую минуту.
Берч кивнул:
— Хорошая идея. По-моему, для них это единственный выход.
— На подветренной стороне вы могли бы поднять их на борт, сэр, — вмешался Макферрин.
— Еще сотня людей на борту может оказаться последней каплей. И соломинка способна переломить спину верблюда, — сдержанно заметил Берч.
Макферрин недоуменно посмотрел на него.
— Мы не всесильны. Прежде всего следует позаботиться о тех, кто уже спасен, — с болью в голосе проговорил Берч.
— Согласен, — подтвердил Питт. — Лучше переждать шторм на борту «Дельфина», чем перевернуться на «Изыскателе».
Просчитывая в уме варианты, Берч некоторое время молчал, потом устало кивнул:
— Сделаем так: возьмем шлюпки на буксир и подведем поближе к корме. Если станет совсем туго, люди смогут быстрее перебраться на борт. — Капитан обернулся и бросил взгляд на гряду темных облаков, низко несущихся над водой подобно рою голодной саранчи. — Надеюсь, господь даст нам шанс выжить.
* * *
Шторм всей своей мощью обрушился на маленькое исследовательское судно и находящихся на нем людей. Через несколько минут они оказались в центре бури. Солнце давно скрылось, небо почернело. Волны как бешеные перекатывались через рабочую палубу, регулярно окатывая тех, кому не нашлось места внизу. Последним тоже приходилось несладко, но если бы они не набились во все проходы и закоулки, как пассажиры в автобус в час пик, весьма вероятно, что многих смыло бы за борт.
* * *
Пассажиры и матросы в шлюпках; прячущихся между «Изыскателем» и горящим лайнером, страдали не столько от воздействия ветра и бушующих волн, сколько от жара и дыма. И Питт, и Берч внимательно следили за ситуацией, чтобы при первых признаках реальной опасности принять людей на борт. При этом оба понимали, что, если помощь не придет незамедлительно, перегруженный «Изыскатель» сам станет потерпевшим.
— Вы не в курсе, у кого-нибудь из оставшихся на «Дельфине» есть портативная рация? — спросил Питт у Макферрина.
— У всех офицеров.
— Какая частота?
— Двадцать два.
Питт поднес свой радиопередатчик поближе к губам и прикрыл полой штормовки, чтобы приглушить завывание ветра.
— "Изумрудный дельфин", это «Изыскатель». Кто-нибудь слышит меня? — Он трижды повторил запрос, пока сквозь сильные помехи не прорвался женский голос:
— Слышу вас, «Изыскатель», хотя и не очень хорошо.
— На связи какая-то женщина, — сообщил Питт, вопросительно взглянув на Макферрина.
— Наверное, это Эмили Мэй, наш главный казначей.
— Мешает пламя. Я едва ее слышу.
— Спроси у нее, сколько людей на форпике, — попросил Берч.
— Я говорю с Эмили Мэй? — уточнил Питт.
— Да, но как вы узнали мое имя?
— Второй помощник капитана стоит за моей спиной.
— Чарли Макферрин? — удивилась женщина. — Слава богу, он жив. Я боялась, что он погиб во время пожара.
— Сколько человек осталось на борту вместе с вами?
— Около четырехсот пятидесяти, из них шестьдесят пассажиров. Когда мы сможем покинуть судно?
Берч отреагировал на вопрос без всякого энтузиазма.
— Даже если шторм прекратится, у нас нет никакой возможности забрать их, — сказал он, уныло покачав головой. — А сейчас об этом и речи быть не может.
— Да уж, куда ни кинь, всюду клин, — согласился Питт. — Ветер усиливается, волна высокая. Оставшиеся на борту шлюпки спускать бесполезно, их сразу разобьет. Даже если они попрыгают в воду и попытаются добраться до них вплавь, это будет настоящим самоубийством.
Берч сумрачно кивнул:
— Через полчаса должен подойти английский контейнеровоз. Это наша единственная надежда. А все прочее в руках господа.
— Мисс Мэй, — обратился Питт к женщине, — пожалуйста, выслушайте меня. Наше судно перегружено сверх всяких норм. Корпус дал течь, поэтому в любой момент мы можем затонуть. Вы должны продержаться, пока не улучшится погода или не подойдет еще один спасатель. Вы меня поняли?
— Да, поняла, — ответила женщина. — Не беспокойтесь, сэр, здесь вполне терпимо. Ветер относит огонь и дым к корме, и они нас почти не беспокоят.
— К сожалению, это ненадолго, — предупредил Питт. — Течение постепенно разворачивает «Изумрудный дельфин» против ветра, и довольно скоро их начнет относить к правому борту. Боюсь, тогда вам придется жарковато.
Эмили помолчала, потом решительно заявила:
— Полагаю, в таком случае нам придется немного попотеть.
Питт бросил взгляд на нос лайнера, прикрывая лицо от соленых брызг.
— Вы очень смелая женщина, мисс Мэй. Надеюсь, мы встретимся, когда все закончится. Ужин за мной.
— Что ж, может быть, — нерешительно протянула она. — Но сначала вам не мешало бы представиться.
— Меня зовут Дирк Питт.
— Звучит впечатляюще. Тогда до встречи.
Макферрин устало усмехнулся:
— Эмили изумительная женщина. И абсолютно независимая в общении с мужчинами.
— Приму к сведению, — улыбнулся Питт. — Как раз такие мне и нравятся.
Ливень обрушился на суда сплошной сверкающей стеной. И все же «Изумрудный дельфин» продолжал гореть. Над ним клубились облака красноватого пара.
— Постарайся подойти к корпусу футов на сто, — приказал Берч рулевому.
Ему не нравилось, что волны все время заливают его судно потоками воды. Но капитан встревожился еще сильнее, когда на мостик позвонил главный механик Хауз:
— Старушка явно не в лучшей форме. Течь увеличивается. Не знаю, сколько еще выдержат насосы, хотя мы запустили все, что можно.
— Подходим под корпус лайнера, — ответил Берч. — Надеюсь, он защитит нас от шторма.
— Надо использовать каждый шанс.
— Сделайте все, что можно.
— Не так-то просто, — пробурчал Хауз, — когда тут народу что сельдей в бочке.
Берч повернулся к Питту, рассматривавшему в бинокль непроницаемую стену тумана:
— На подходе никого не видно?
— Из-за дождя видимость сократилась до минимума, а по показаниям радара контейнеровоз примерно в тысяче ярдов от нас.
Сняв потрепанную бандану, Берч вынул мятый платок и обтер голову и лицо.
— Надеюсь, их капитан — хороший моряк, ему потребуется все его умение.
* * *
Малколм Невинс, капитан контейнеровоза «Граф Уотлсфилд», принадлежавшего компании «Восточные торговые линии», сидел на высоком крутящемся стуле перед экраном радара. Всего десять минут назад он наконец увидел с мостика горящий лайнер. Но налетевший шторм резко ограничил визуальный обзор, и теперь он мог полагаться только на радар.
Внешне спокойный, он вытащил из кармана брюк платиновый портсигар, достал оттуда дорогую сигарету «Данхилл» и прикурил от помятой и поцарапанной зажигалки «Зиппо». Она сохранилась у него еще с тех времен, когда он служил в Военно-морских силах Великобритании во время войны за Фолклендские острова.
Обычно жизнерадостный и улыбающийся, Невинс размышлял над увиденным. В его серых глазах светилась тревога. Сообщение о пожаре на круизном лайнере с двумя тысячами пассажиров на борту потрясло его. За тридцать лет службы ему еще не доводилось сталкиваться с катастрофой подобного масштаба.
— Я их вижу, — сообщил первый помощник Торндайк, указывая сквозь ветровое стекло куда-то вправо.
Завеса дождя немного рассеялась, как будто раздвинули шторки. Показался пылающий лайнер, окутанный дымом и паром.
— Самый малый, — приказал Невинс.
— Так точно, сэр.
— Шлюпочные команды готовы? — спросил Невинс, как только «Изумрудный дельфин», до того скрытый завесой дождя, появился в поле зрения.
— Шлюпки готовы к спуску, сэр, — ответил Торндайк. — Не завидую им. Плыть при двенадцатифутовой волне...
— Мы должны подойти как можно ближе. Так сэкономим время и сократим расстояние между судами. — Взяв бинокль, он стал всматриваться в воду вокруг лайнера. — Не вижу ни шлюпок, ни плотов, ни плывущих людей.
Торндайк обратил внимание капитана на обгоревшие каркасы на шлюпбалках:
— Взгляните, сэр. Ими даже не успели воспользоваться.
Невинс с ужасом представил охваченное огнем судно и тысячи трупов на его борту.
— Наверное, там масса погибших, — мрачно заметил он.
— Не вижу американский исследовательский корабль.
Невинс продолжал пристально рассматривать судно:
— Обойдем вокруг. Должно быть, американцы укрылись с подветренной стороны.
Мощный звук сирены «Графа Уотлсфилда» повис над водой, перекрывая все остальные шумы. Огромное судно водоизмещением в шестьдесят восемь тысяч тонн медленно двигалось сквозь пелену дождя, не обращая внимания на бушующие волны. Его многоэтажные трюмы заполняли самые разнообразные товары. Вот уже десять лет контейнеровоз бороздил моря, доставляя заказчикам грузы. Многие считали, что ему везло. Так полагали и его владельцы, получавшие миллионные прибыли благодаря его надежности. Но лишь после этого дня «Граф Уотлсфилд» сделался столь же знаменит, как «Карпатия», некогда спасшая выживших после гибели «Титаника».
Порывы ветра усиливались, увеличивая высоту волны, но это не влияло на маневры рукотворного левиафана. Почти не веря в то, что кто-нибудь из пассажиров или членов команды спасся, Невинс решил, что избежавшие пожара спрыгнули за борт и наверняка уже утонули в бушующем море.
Пока «Граф Уотлсфилд» медленно огибал нос горящего корабля, Невинс заметил вычурные золотисто-зеленые буквы «Изумрудный дельфин». Вспомнив красавец-лайнер, на его глазах покидавший порт Сиднея, он почувствовал себя буквально раздавленным. Но в следующее мгновение застыл, пораженный открывшейся перед ним невероятной картиной.
Озаренный оранжевыми отблесками пламени, «Изыскатель» тяжело переваливался с волны на волну. Его корпус погрузился в воду почти до самого планшира, палуба была усеяна фигурками людей. Ярдах в двадцати от него болтались на волнах два катера, также забитые людьми. Казалось, переполненное судно вот-вот уйдет под воду.
— Боже милосердный, — пробормотал Торндайк. — Да они же вот-вот пойдут ко дну!
Из радиорубки выглянул оператор:
— Сэр, американцы на связи.
— Включите громкую связь.
Через несколько секунд в усилителе раздался голос:
— Мы рады приветствовать капитана и команду контейнеровоза.
— Это капитан Невинс. Я разговариваю с капитаном?
— Нет, капитан Берч внизу, в машинном отделении. Он пытается устранить течь. Нас заливает.
— Тогда с кем я говорю?
— Дирк Питт, директор департамента специальных проектов НУМА.
— Как у вас обстоят дела на борту?
— Хреново, — откровенно ответил Питт. — Пришвартовавшись к корме «Дельфина», чтобы снять пассажиров и команду, мы повредили обшивку. Помпы не справляются, вода в трюме поднимается все выше.
— Сколько же человек вы приняли на борт? — уточнил Невинс.
— Почти тысячу девятьсот и еще сотня в шлюпках.
— Вот это да! — От волнения Невинс перешел на шепот. — То есть, вы хотите сказать, что спасли почти две тысячи человек?
— Плюс минус пятьдесят.
— Господи, где же вы их всех разместили?
— Сами удивляемся, — хмыкнул Питт.
— Теперь понятно, почему ваше судно похоже на утку, наклевавшуюся дроби, — пробормотал ошеломленный Невинс.
— На «Дельфине» осталось примерно пятьсот человек команды и пассажиров, которых нужно спасти. Они собрались на форпике. Мы не можем их снять, не рискуя жизнями остальных.
— Им угрожает огонь?
— Мы все время на связи с офицерами. Они сообщили, что непосредственной опасности нет, — уточнил Питт. — Предлагаю вам, капитан, снять как можно больше людей с нашего судна. Пока мы еще на плаву. Но вначале примите тех, кто находится в спасательных шлюпках. Им приходится хуже других.
— Мы так и сделаем. Я спускаю шлюпки и начинаю переброску людей с вашего судна на мое. Очевидно, что у нас больше места. Поскольку ваши шлюпки освободятся, на них можно будет принимать тех, кто находится на носу лайнера. Думаю, они смогут спуститься по канатам?
— Мы уже отработали этот способ. До тонкостей.
— Тогда приступайте.
Немного помедлив, Питт добавил:
— Поверьте мне на слово, капитан Невинс, но вы даже не представляете, как вовремя прибыли.
— Я тоже рад, что мы оказались поблизости.
— Уму непостижимо, как они разместили такую прорву людей на этом утлом суденышке? Прямо чудо какое-то! — потрясенно воскликнул Невинс, повернувшись к Торндайку.
— Действительно чудо, сэр, — согласился не менее ошеломленный Торндайк. — Видно, старина Черчилль не ошибался, утверждая, что и горстка храбрецов может спасти нацию.
6
Подтянув ноги к подбородку, Келли сидела на полу в одной из кладовых «Изыскателя». Она чувствовала себя совершенно разбитой. В небольшое помещение набилось столько народу, что только женщины могли сидеть, мужчины стояли. Никто не обращал на нее ни малейшего внимания. Спрятав голову в коленях, она плакала. После смерти отца Келли овладела страшная тоска. Воспоминания о том, как он погиб прямо на ее глазах, угнетали ее и давили на психику.
Почему так случилось? Кто тот рыжеволосый человек и почему он боролся с ее отцом? А темнокожий офицер? Почему он помогал нападавшему вместо того, чтобы защищать от него? Похоже, они оба хотели завладеть отцовским портфелем. Взглянув на кожаный портфель, пропитанный морской водой, который она продолжала плотно прижимать к груди, Келли тяжело вздохнула. И снова задумалась над тем, почему его содержимое оказалось таким важным, что ее отец умер из-за него.
Преодолевая усталость, Келли заставляла себя бодрствовать на тот случай, если рыжий негодяй появится вновь и попытается отнять портфель. Но духота, с которой не мог справиться кондиционер, наконец сморила ее. Не выдержав, Келли задремала.
Она проснулась от легкого прикосновения. В помещении уже никого не было. Оказалось, что она продолжает сидеть на полу, упираясь спиной в дверцу встроенного шкафа. Склонившаяся над Келли женщина ласково и осторожно убрала мокрые волосы с лица девушки, как будто та была маленьким беспомощным ребенком. Келли узнала ее и вспомнила, что та представилась как морской биолог. Женщина едва держалась на ногах, глаза ее покраснели, но она ободряюще улыбнулась девушке.
— Пора в путь, — сказала она, увидев, что Келли проснулась. — Прибыл английский контейнеровоз, и мы переводим всех на него.
— Я так благодарна вам и вашей команде, особенно тому человеку, который вытащил меня. Вы его знаете?
— Нет, к сожалению, — покачала головой симпатичная рыжеволосая женщина с карими глазами.
— Можно мне остаться здесь? — спросила Келли.
— Боюсь, что нет. В трюме поднимается вода, и трудно сказать, сможем ли мы, удержаться на плаву во время шторма.
Она помогла Келли встать на ноги:
— Поторопитесь, иначе опоздаете на вашу шлюпку.
Женщина вышла из помещения, чтобы поторопить остальных пассажиров, вывести их наверх и помочь погрузиться в шлюпки с контейнеровоза. Оставшись одна, Келли встала, разминая спину, онемевшую от сидения на жесткой палубе. Она почти дошла до двери, когда на пути у нее неожиданно возник тот самый рыжий верзила, боровшийся с ее отцом на «Дельфине». Келли затравленно огляделась, но позвать на помощь было некого, а непроницаемая физиономия и ледяные глаза незнакомца не сулили ей ничего хорошего. Войдя, мужчина закрыл за собой дверь.
— Что вам нужно? — стараясь не показать, как ей страшно, спросила Келли.
— Портфель вашего отца, — тихо сказал рыжий. — Если отдадите его мне без шума и пыли, я не причиню вам вреда. Иначе мне придется убить вас.
Келли поняла, что он убьет ее в любом случае, и попыталась выиграть время.
— Бумаги моего отца? А зачем они вам?
Незнакомец пожал плечами:
— Я просто наемник. Мне заплатили, чтобы я доставил портфель со всем содержимым, вот и все.
— Доставил? Кому?
— Вас это не касается, — буркнул рыжий, начавший выходить из себя.
— Вы хотите меня застрелить? — спросила Келли, отступая на шаг назад.
— Я не пользуюсь ни ножом, ни пистолетом. — Продемонстрировав ей свои мощные волосатые руки, незнакомец не без гордости добавил: — Вот мое оружие.
Келли почувствовала, как ее охватывает паника, и начала отодвигаться от мужчины. Он медленно приближался к девушке, хищно ухмыляясь. За рыжими усами блеснули белые зубы. Взгляд его напоминал взгляд удава, гипнотизирующего свою жертву. Паника сменилась ужасом, сердце бешено заколотилось, дыхание участилось, ноги сделались ватными и отказывались подчиняться.
Руки мужчины сдавили ее как тиски. Келли закричала, и этот высокий пронзительный крик эхом отразился от стальных стен помещения. Мужчина на мгновение отшатнулся. Вырвавшись, Келли заметалась по кладовой, смутно подозревая, что он нарочно выпустил ее, чтобы поиграть как кошка с мышью. Не в силах больше сопротивляться, она забилась в угол и осела на пол. От страха ее бил озноб.
Убийца неторопливо приближался, а она не могла даже пошевельнуться и только смотрела на него громадными голубыми глазами. Нагнувшись, рыжий подхватил ее. Келли почувствовала, что его желание убивать сменилось похотью. Он медленно впился губами в ее губы. Она снова попыталась закричать, но только всхлипнула. Отпустив девушку, незнакомец снова ухмыльнулся.
— Давай, — заявил он невозмутимо, — визжи, сколько хочешь. Никто тебя не услышит. Мне нравится, когда женщины кричат. Это меня возбуждает.
Он опять приподнял Келли с такой легкостью, как будто она была пенопластовым манекеном. Прижав к стенке, он начал шарить руками по ее телу, грубо, нагло, царапая кожу. Оцепенев от ужаса и омерзения, Келли не могла оказать ему даже слабого сопротивления. Она отчаянно закричала:
— Пустите, вы делаете мне больно.
Мощные руки убийцы переместились на ее горло, в его голосе прорезались стальные нотки:
— Ладно, сучка, не хочешь, не надо. Нет у меня времени с тобой возиться. Но обещаю, что ты умрешь быстро и не успеешь ничего почувствовать.
Он сдавил ей горло, и Келли стала терять сознание.
— Нет, пожалуйста, — умоляла девушка, постепенно переходя на шепот.
— Сладких снов, дорогая.
Неожиданно за его спиной раздался уверенный мужской голос:
— Эй, приятель, тебе не кажется, что твоя манера ухаживать за женщинами оставляет желать лучшего?
Ослабив хватку, верзила отпустил Келли и резко обернулся. В дверном проеме высилась чья-то фигура. Лица вошедшего не было видно. Он стоял, слегка откинувшись назад, касаясь рукой засова. Убийца мгновенно принял боевую стойку и попытался в прыжке вырубить непрошеного гостя ударом ноги.
Проходя по коридору, Питт услышал крик Келли и тихонько открыл дверь. Моментально оценив ситуацию, он понял, что не успеет позвать на помощь. Девушка умрет до того, как кто-нибудь успеет прибежать. Питт видел, что перед ним опасный преступник из тех, что убивают, не задумываясь. Таким наплевать, кто жертва: беззащитная женщина, старик или маленький ребенок. Он решил действовать сам.
За сотую долю секунды до того, как каблук противника вошел в соприкосновение с его челюстью, Питт, изящно изогнувшись, отступил в проход. Нога убийцы, проделав по инерции несколько более длинный путь, чем предполагалось, с силой врезалась в дверной косяк. Послышался сдавленный вопль и хруст сломанной лодыжки.
Любой другой на его месте взвыл бы благим матом. Но не этот, толстокожий, со стальными мускулами, приученный не реагировать на боль. Убедившись, что Питт один и никто не спешит ему на помощь, он вновь бросился вперед, рассекая воздух, как топором, ребрами ладоней.
До последнего мгновения Питт оставался неподвижным, затем резко пригнулся, сгруппировался и покатился по полу, сбив противника с ног и увлекая его за собой. В результате последовавшей короткой схватки Питт оказался сверху и всей своей массой буквально пригвоздил соперника к палубе. Упершись ему в спину коленом, он с размаху ударил киллера ладонями по ушам. Барабанные перепонки словно взорвались. Истошно заорав, убийца судорожно рванулся в сторону, одним толчком отшвырнув Питта к двери. Пораженный бычьей силой рыжего, тот изменил тактику и, не поднимаясь с пола, нанес удар обеими ногами, но не в область паха, как обычно делают в подобных ситуациях, а по сломанной лодыжке.
Киллер свалился как подкошенный, однако тут же поднялся снова. На этот раз он удержался от крика, но его лицо исказилось от боли. Несмотря на серьезную травму, он был все еще очень опасен и продолжал двигаться навстречу Питту, приволакивая покалеченную ногу. Оставив на время Келли, убийца собрал все силы, чтобы расправиться с противником. Питт отступил назад, сознавая, что его главное преимущество кроется в большей подвижности. Его противник ковылял на одной ноге, утратив возможность наносить коварные удары в голову.
Питт никогда не увлекался восточными единоборствами. Во время учебы в Военно-воздушной академии он занимался боксом, одерживая победы примерно в пятидесяти случаях из ста. Зато неплохо овладел на практике приемами ближнего боя без правил, пройдя через множество стычек. Он твердо усвоил главное: никогда не дерись кулаками. Используй смекалку и любой предмет, которым можно ударить нападающего. Запусти в него стулом, бутылкой или тем, что окажется под рукой. Легче победить оглушенного или раненого противника.
Внезапно за спиной убийцы появилась Келли, прижимающая к груди портфель. Переключив все внимание на Питта, тот не заметил ее приближения. Используя представившуюся возможность, Питт крикнул:
— Беги! Постарайся выбраться на палубу!
Убийца заколебался, ему показалось, что Питт пытается поймать его в ловушку. В то же время, будучи профессионалом, он не мог позволить себе упустить заказанную жертву. Он обернулся как раз в тот момент, когда Келли бросилась бежать к трапу, ведущему на открытую палубу. Боясь потерять девушку, он кинулся следом, спотыкаясь и шипя от боли, когда приходилось опираться на сломанную ногу. Именно на это и рассчитывал Питт.
Теперь настала его очередь нападать. Легко догнав противника, он всей своей массой врезался в спину киллеру, применив один из самых жестоких футбольных приемов. Так защитник сшибает с ног бегущего с мячом нападающего, вдавливая его лицом в землю всем своим телом.
Уже в падении Питт услышал глухой стук от соприкосновения головы противника с палубой, покрытой тонким стальным листом. И сразу же почувствовал, как тело киллера безвольно обмякло. Какое-то время он лежал сверху, стараясь отдышаться. Переведя дух, Питт вытер вспотевшее лицо рукавом куртки и слез наконец с неподвижного тела. Только теперь он увидел, что шея убийцы неестественно вывернута, глаза выкатились и не реагируют на свет.
Нагнувшись, Питт приложил пальцы к шейной вене. Пульс не прощупывался. Киллер был мертв. Наверное, он ударился головой под углом и сломал себе шею. Усевшись на палубу, Питт прислонился к закрытой двери аккумуляторного отсека и попытался оценить ситуацию.
Он ничего не мог понять. Одно лишь не вызывало сомнения: только что он помешал убийству женщины, которую несколько часов назад спас от гибели в морской пучине, а теперь сидел и смотрел на труп совершенно незнакомого человека, которого нечаянно убил. Заглянув в его остекленевшие глаза, он тихо прошептал:
— Прости, приятель. В сущности, я такой же грешник, как и ты.
Поднявшись на ноги, Питт переступил через распростертое тело и быстро поднялся на палубу. Там полным ходом продолжалась эвакуация. Более сотни человек терпеливо ожидали своей очереди, не жалуясь ни на ветер, ни на хлещущий дождь. Цепляясь за поручни, люди медленно двигались друг за другом, переходя на катера с «Графа Уотлсфилда», уже переправившие большую часть спасенных на контейнеровоз.
Пройдя вдоль очереди, Питт вглядывался в каждое женское лицо, но девушки с кожаным портфелем нигде не оказалось. Осмотрев пассажиров в шлюпках и не обнаружив ее и там, Питт понял, что девушка по какой-то причине решила не покидать «Изыскатель» и ее следует искать на борту. А найти ее нужно во что бы то ни стало. Иначе как он сможет объяснить появление мертвого тела капитану Берчу? И должен же он сам в конце концов понять, чего хотела от нее эта рыжая горилла в человеческом облике?
7
Наконец-то команда «Изыскателя» смогла заняться своим судном. К концу дня всех спасенных с «Изумрудного дельфина» перевезли на борт «Графа Уотлсфилда». Оставили только нескольких раненых, которых нельзя было транспортировать. Освободившись от лишнего груза, потрепанный «Изыскатель» приподнялся над водой на пять футов. Аварийная команда тотчас начала укреплять разошедшиеся листы обшивки. Когда поток воды уменьшился, помпы полностью осушили трюм. Прибывший на место катастрофы австралийский ракетный фрегат завершил спасательные работы, приняв тех, кто еще оставался на борту «Дельфина». Шторм прекратился так же неожиданно, как и начался, а чуть позже улеглось и волнение на море.
Последним покинул исследовательское судно Макферрин. Прежде чем перейти на контейнеровоз, он лично поблагодарил всех членов экипажа и ученых.
— Вы спасли так много людей, что, несомненно, войдете в анналы морской истории, — заявил он, вызвав всеобщее смущение.
— Сожалею, что мы не смогли спасти всех, — тихо произнес Берч.
— То, что вы сделали, можно назвать подвигом.
Потом Макферрин повернулся и положил забинтованные руки на плечи Питта:
— Дирк, я твой должник до гроба. В доме Макферринов о тебе всегда буду говорить с почтением. Надеюсь, мы еще встретимся.
— Непременно, — жизнерадостно согласился Питт.
— С меня ящик лучшего шотландского виски. До свидания, леди и джентльмены из НУМА. Да благословит вас Господь.
— До свидания, Чарли. Ты тоже неплохо поработал.
Макферрин сошел на катер и отдал прощальный салют. Катер отошел.
— Чем теперь займемся? — спросил Питт у Берча.
— Сначала отыщем и поднимем подводные аппараты. Иначе адмирал Сэндекер оторвет нам голову на ступенях Капитолия. Потом почапаем в Веллингтон — ближайший порт, где есть сухой док. Их специалисты быстро подлатают нашу посудину.
— Не страшно, если мы лишимся старого «Маринера», он давно отработал свой срок, — заметил Питт. — Другое дело — «Навигатор». Он только что с завода и стоит двадцать миллионов долларов. Мы не можем его потерять.
— Мы найдем его. Радиомаяк дает достаточно четкий и громкий сигнал.
Обоим приходилось кричать, чтобы перекрыть рев моторов, доносившийся сверху. В небе кружили самолеты, прилетевшие из Новой Зеландии, с островов Тонга, Фиджи и Самоа. Большинство из них арендовали репортеры газет, журналов и телевизионных компаний, спешившие рассказать о необычной спасательной операции. Радисты на всех трех судах буквально захлебывались под лавиной посланий от правительств, родственников спасенных, руководителей круизной компании «Голубые моря». И, конечно же, представителей компании, застраховавшей «Изумрудный дельфин». Радиопереговоры велись так интенсивно, что судам пришлось перейти на местную связь с помощью портативных радиостанций и прожекторов.
Удобно расположившись на своем высоком стуле и раскуривая трубку, Берч только вздыхал, а потом вдруг расплылся в улыбке:
— Как думаешь, что сделает адмирал, когда узнает, во что мы превратили его исследовательское судно? Покажет нам небо с овчинку?
— Не дрейфь, дружище. Держу пари, что наш старый морской волк ни за что не упустит такой случай. Скорее всего, объявит подписку и соберет пожертвования. А заодно выбьет под это дело у Конгресса дополнительные ассигнования.
— А ты подумал, что скажешь властям о находящемся на борту трупе?
— Скажу все, что мне известно. Жаль, не смогу использовать девушку как свидетеля. Не понимаю, как я упустил ее во время эвакуации?
— Вообще-то я уже решил твою проблему, — заявил Берч, многозначительно улыбнувшись.
Питт даже оторопел:
— Решил?
— Не люблю, когда на судне не прибрано, — объяснил капитан. — Поэтому собственными руками отправил твоего покойничка за борт. Он присоединился к остальным беднягам с «Дельфина», погибшим во время трагедии. Насколько я понимаю, дело закрыто.
— Шкипер, — от изумления Питт даже заморгал, — ты парень что надо. Мне, конечно, все равно, что будут обо мне говорить, но ты...
В рубку вошел радист:
— Сэр, сообщение от капитана Харлоу с австралийского ракетного фрегата. Если вы хотите покинуть место дислокации, он останется и подберет умерших. И дождется, пока не прибудет буксир, чтобы оттащить лайнер в порт.
— Очень хорошо. Радируй согласие и вырази мою глубочайшую признательность капитану и его команде. Вскоре радист вернулся и доложил:
— Капитан Харлоу желает вам удачи и семь футов под килем.
— Если не ошибаюсь, это первый случай в истории, когда на борту ракетного фрегата оказалось сразу пять сотен гражданских лиц, — лениво заметил Питт.
— Пожалуй, — согласился Берч, повернувшись и вглядываясь в обгоревшую громадину.
Даже прошедший ливень не смог погасить огонь. По-прежнему из недр лайнера валил дым и временами вырывалось пламя. Весь корпус обгорел и почернел. Только на носу оставалось небольшое неповрежденное пространство. Стальная обшивка вспучилась от жара. Внутри виднелись остатки перекрученных и искривленных конструкций. Все, что могло гореть, уже превратилось в безобразную кучу пепла.