Дирк Питт (№17) - В поисках Валгаллы

Состоялось искреннее и трогательное прощание с командой и учеными «Изыскателя». Несмотря на пережитые страшные испытания, почти все они пожелали вернуться на прежнее место, чтобы продолжить исследования глубоководной впадины Тонга. Мисти плакала, Джордино слишком часто сморкался, у Питта тоже были влажные глаза. Даже Берч и Хауз выглядели так, будто потеряли свою любимую собаку. Чтобы прекратить все это, Питту и Джордино пришлось скомкать церемонию и быстро сесть в ожидавшую их машину.

На борту «Боинга-747» они едва успели пристегнуться к креслам, как огромный реактивный самолет с ревом промчался по взлетной полосе и начал быстро подниматься. Под ними промелькнули пышные зеленые заросли Тонги, быстро сменившиеся ровным зеленоватым океаном, и, наконец, они поплыли над разбросанными в небе облаками, такими плотными, что, казалось, по ним можно было ходить.

Через тридцать минут полета Джордино задремал в кресле. Сидевший у окна Питт поднял с пола кожаный портфель Игена, положил его на колени и щелкнул застежками. Он осторожно поднял крышку, опасаясь, что тот снова наполнен машинным маслом. «Нелепая идея, — мелькнуло в голове. — Нельзя же дважды войти в одну и ту же реку».

В портфеле ничего не было, кроме полотенца и видеокассет, на которых камерами «Навигатора» были зафиксированы эпизоды спасения людей с «Изумрудного дельфина». Развернув полотенце, Питт осторожно вынул странный зеленоватый предмет неправильной формы, подобранный на полу часовни. Повертев его в руках, Питт поймал себя на том, что только сейчас ему впервые удалось рассмотреть эту непонятную вещь.

Брусок вызывал странное чувство. В отличие от других сильно обгоревших неорганических материалов, он был не шершавым, а округлым и гладким, да при этом еще и перекрученным, как спираль. Питт так и не определил, из чего он сделан. Завернув находку в полотенце, он отправил ее обратно в портфель. Питт надеялся, что химики в лаборатории НУМА установят его состав. Он же должен был только доставить его, на этом его миссия заканчивалась.

Принесли завтрак, Питт выпил только томатный сок и кофе. Ему не хотелось есть. Отхлебывая мелкими глотками кофе, он снова посмотрел в иллюминатор. Далеко внизу промелькнул остров — изумрудное пятнышко, сверкающее в голубом топазовом море. Приглядевшись, Питт узнал Тутуила, один из островов Американского Самоа. Он даже разглядел гавань Паго-Паго, где много лет назад побывал на морской станции со своим отцом, тогда американским конгрессменом, отправившимся обследовать тихоокеанские базы.

То путешествие хорошо сохранилось в его памяти. Тогда ему только что исполнилось пятнадцать, и, пока отец осматривал оборудование базы, он проводил дни в подводных прогулках вокруг острова. С ружьем для подводной охоты Питт скользил вдоль кораллов среди стай необычных разноцветных рыб. Правда, он редко пользовался гарпуном, пружиной которого служила лента, вырезанная из куска старой хирургической резины. Ему больше нравилось изучать или фотографировать подводные чудеса. Утомившись подводными изысканиями, он расслаблялся на песочном пляже под пальмой и обдумывал свое будущее.

А потом он вспомнил о другом маленьком и уютном пляже на острове Оаху на Гавайях. Тогда Питт еще служил в военно-морских силах. Он видел себя рядом с женщиной, которую так и не смог забыть. Саммер Моран была самой очаровательной из всех, кого ему довелось знать.

До мельчайших деталей он помнил, как они впервые встретились в баре отеля «Аль Моана» на пляже Уайкики. Ее восхитительные серые глаза, длинные огненно-рыжие волосы, прекрасное тело в облегающем платье из струящегося зеленого шелка.

Потом он вспомнил о ее смерти, это воспоминание приходило к нему много раз. Питт потерял Саммер во время землетрясения в подводном городе, построенном ее сумасшедшим отцом Фредериком Мораном. Она нырнула, чтобы спасти отца, и больше не вернулась.

Покончив с воспоминаниями, Питт стал смотреть в окно. Он устал и потому особенно чувствовал свой возраст. Питт задумался над тем, хотелось бы ему встретиться с самим собой двадцатилетним.

Как бы он сейчас отнесся к полному сил и задора молодому франту в щегольской форме пилота ВВС? Узнал бы он его? И как бы этот юноша посмотрел на постаревшего Питта? Смог бы он хотя бы на миг представить головокружительные приключения, мучительные расставания, кровавые столкновения и травмы, которые были уготованы ему в будущем? Повзрослев, Питт сильно сомневался в этом.

Отвернувшись от окна, он закрыл глаза и выкинул из головы видения своей молодости. Если бы ему дали шанс, выбрал бы он другую дорогу в жизни? Пожалуй, нет. Он прожил удивительно полную жизнь и даже кое-чего добился. Он был благодарен судьбе уже за то, что остался жив, пусть так будет и дальше.

Самолет тряхнуло, и он начал снижаться. В Гонолулу Питта и Джордино встретил пилот из НУМА, который должен был доставить их в Вашингтон. Он проводил их через турникеты, чтобы они могли взять багаж, а потом отвез к бирюзовому «Гольфстриму» Агентства, который стоял в дальнем конце летного поля. Когда они вылетели, солнце касалось горизонта на западе, а на востоке голубой цвет моря сменялся черным.

Большую часть полета Джордино спал как сурок, Питт же то засыпал, то просыпался. Когда он окончательно очнулся, то попытался осмыслить трагические события, связанные с «Дельфином». Питт не сомневался, что адмирал Сэндекер отправит его работать над новым проектом, хотя и не мог согласиться с таким вариантом. Он должен был разгадать эту тайну. Виновники ужасного пожара на лайнере должны ответить за свою бесчеловечную жестокость перед судом.

Вот интересно, встретит ли его у самолета Лорен Смит, его последняя возлюбленная? Обычно она приезжала в аэропорт.

Перед ним как бы проявился образ Лорен с ее светло-каштановыми волосами и синими глазами. Несколько раз они были близки к тому, чтобы пожениться, но так и не сделали решающего шага. Может быть, теперь настало время. "Неизвестно, — подумал Питт, — сколько мне еще суждено бороздить океаны и попадать в переделки? Но годы текут незаметно, правда, лишь до тех пор, пока не скажешь, проснувшись утром: «Боже мой, пора оформлять пенсию и страховку».

— Нет! — невольно вырвалось у него.

Джордино проснулся и посмотрел на Питта:

— Ты кого-то звал?

Питт улыбнулся:

— Нет, просто померещилось.

— Тогда не забудь перекреститься, — буркнул Джордино, вслед за чем повернулся на другой бок и снова отправился в страну сновидений.

«Нет, — теперь уже про себя подумал Питт. — Я вовсе не собираюсь лежать на травке. Один подводный морской проект придет на смену другому. А я не успокоюсь, пока жив».

Когда Питт окончательно проснулся, самолет садился на воздушной базе Лэнгли. День оказался пасмурным и дождливым, по стеклам струилась вода. Пилот подрулил к терминалу НУМА и остановился как раз около открытого ангара. Сойдя с трапа, Питт остановился и посмотрел на ближайшую автостоянку. Там никого не было.

Лорен Смит не прилетела, чтобы встретить его.

* * *

Джордино отправился в свой кондоминиум в Александрии, чтобы привести себя в порядок и обзвонить приятельниц, сообщив им, что вернулся. Отбросив мысль о том, чтобы расслабиться дома, Питт сел в служебный джип, принадлежавший НУМА, и поехал в штаб-квартиру на восточном берегу реки Потомак.

Припарковав автомобиль на подземной стоянке, он поднялся в лифте на десятый этаж, во владения Хайрема Йегера, компьютерного гения Агентства, возглавлявшего огромный участок работы. В его библиотеке хранилась информация обо всех известных научных фактах или исторических событиях, связанных с океанами, с тех пор, как начали записывать историю моря, и до настоящего времени.

Йегер начинал работать в Силиконовой долине, но последние пятнадцать лет трудился в НУМА. С завязанным на затылке конским хвостиком, он, в джинсах, жилетке и ковбойских сапогах, был похож на пожилого хиппи.

Глядя на него, никто бы не подумал, что он живет в прекрасно обставленном доме в престижной части Мэриленда. Йегер ездил на спортивном «БМВ», его дочери были гордостью своих колледжей и многократными победительницами конных состязаний. В НУМА Йегер сконструировал суперкомпьютер, назвав его Макс. Йегер разговаривал с машиной, как с человеком, выведя в качестве собеседника голографический образ собственной жены.

Когда Питт вошел в святая святых, Йегер изучал последние результаты, присланные экспедицией НУМА из Японии. Они были связаны с исследованиями морского дна, поисками форм жизни на скалах под илистыми отложениями.

Подняв голову, Йегер улыбнулся и протянул руку Питту:

— Ну что, гроза морей, снова дома.

Йегер был явно потрясен видом Питта. Его шорты и цветная рубашка превратились в лохмотья, ноги в шлепанцах были обмотаны толстым слоем бинтов. Хотя Питт несколько часов проспал в самолете, его глаза оставались красными и тусклыми от усталости. На лице красовалась недельная щетина.

— Для человека года ты выглядишь чересчур экстравагантно.

Пожав руку Йегера, Питт усмехнулся:

— Я прямо из аэропорта, хотел удивить тебя.

— Удивил, не сомневайся! — Йегер взглянул на Питта, не скрывая восхищения. — Читал отчет о невероятной спасательной операции, осуществленной тобой и командой «Изыскателя», а потом о поединке с пиратами. Как ты умудрился наделать столько шума?

— Не поверишь, само собой получилось. — Питт картинно прижал руки к груди. — Но если говорить серьезно, то львиная доля успеха принадлежит всему экипажу исследовательского судна. Все работали как одержимые. А спасение «Изыскателя» в основном дело рук Джордино.

Йегер слишком хорошо знал нелюбовь Питта ко всякого рода похвалам и комплиментам. «Парень хочет, чтобы его оставили в покое», — подумал Йегер. Переменив тему разговора, он предложил Питту кресло:

— Ты еще не видел адмирала? Полсотни агентств осаждают его офис. Все хотят, чтобы ты дал интервью.

— Я не готов прямо сейчас встретиться с прессой. И с адмиралом увижусь только завтра утром.

— Что привело тебя в мой электронный мир?

Положив кожаный портфель на стол Йегера, Питт открыл его. Потом вынул принесенный с круизного лайнера зеленый брусок и протянул Йегеру:

— Хочу, чтобы ты занялся вот этим.

Некоторое время Йегер рассматривал странной формы штуковину, потом кивнул:

— Отнесу в химическую лабораторию и попрошу их провести исследование. Если у него несложная молекулярная структура, дам тебе знать через пару дней. Что-нибудь еще?

Питт протянул видеокассеты с «Навигатора»:

— Введи в компьютер и переведи в цифровую форму, потом сделай трехмерные фотографии.

— Сделаю.

— Еще одно, потом отправлюсь домой. — Питт положил на стол рисунок. — Ты когда-нибудь видел такую эмблему?

Вглядевшись в сделанный Питтом набросок трехглавой собаки с гадючьим хвостом, Йегер недоуменно посмотрел на него:

— Разве ты сам не знаешь, что это за организация?

— Нет.

— Где ты его видел?

— Он был нарисован на борту одного судна.

— Это судно нефтяной компании?

— Что-то вроде этого, — осторожно признал Питт. — Так ты знаешь, что это такое?

— Увы, — многозначительно кивнул Йегер. — Если с похищением «Изыскателя» связана корпорация «Цербер», соваться в это дело все равно что залезть в террарий со змеями.

— Корпорация «Цербер», — медленно выговаривая каждый слог, заметил Питт. — Как же глупо с моей стороны. Я должен был это предвидеть. Она владеет большинством американских нефтяных разработок, медными и железными рудниками. Их химические предприятия выпускают тысячи различных продуктов. Это их трехглавый волкодав набросился на меня! Как же я сразу не уловил связь?!

— Если подумать, то все становится на свои места.

— Почему они выбрали в качестве эмблемы именно эту тварь?

— Каждая голова обозначает направление их деятельности, — ответил Йегер. — Нефть, шахты и химическое производство.

— А хвост? — усмехнулся Питт. — Наверное, что-то темное и грязное?

Йегер пожал плечами:

— Не знаю, кто может это расшифровать.

— Откуда взялась эта псина?

— Цербер — из греческой мифологии.

Усевшись за компьютер, Йегер ввел пароль. На небольшом подиуме как раз напротив его столика появилось трехмерное изображение привлекательной женщины. Она была одета в закрытый купальник.

— Ты вызывал меня? — спросила она.

— Привет, Макс. Ты знакома с Дирком Питтом?

Подернутые дымкой глаза осмотрели Питта с головы до ног:

— Да, я знакома с ним. Как поживаете, мистер Питт?

— Почти нормально, как сказали бы в Оклахоме. А как дела у вас, Макс?

На лице появилась недовольная гримаска:

— Мне не нравится дурацкий купальный костюм, который Хайрем на меня напялил. Он мне совсем не идет.

— Ты хочешь что-то другое? — удивился Йегер.

— Хотелось бы белье от Андры Габриэлли, элегантное платье от Армани и босоножки на высоких каблуках от Тодса.

Улыбнувшись, Хайрем спросил:

— Цвет?

— Красный.

Его пальцы тотчас пробежали по клавиатуре. Потом он откинулся в кресле, чтобы полюбоваться своей работой.

На некоторое время Макс исчезла, потом появилась в роскошном наимоднейшем прикиде.

— Так гораздо лучше, — не скрывая восторга, высказалась Макс. — Когда я на работе, не хочу выглядеть как все.

— Теперь, когда ты в хорошем настроении, могу я попросить тебя дать нам справку?

— Только скажи.

— Что ты можешь рассказать о Цербере?

— Это из греческой мифологии, — тотчас выпалила Макс. — Геркулес (латинское имя Геракла) в припадке временного помешательства убил жену и детей. В наказание бог Аполлон приказал ему двенадцать лет служить царю Эврисфею. Выполняя приговор, Геркулес должен был совершить двенадцать подвигов, считавшихся невыполнимыми.

Ему пришлось побеждать разных чудовищ, но труднее всего оказалось укротить Цербера, ужасного трехголового пса, охранявшего врата Аида — царства мертвых — и мешавшего мертвым душам убежать из подземного мира. Три его головы обозначают прошлое, настоящее и будущее. Что означает хвост в виде гадюки, я не знаю.

— Геркулес уничтожил собаку? — уточнил Питт.

Макс покачала головой:

— Он укротил ее на берегу адской реки Ахеронт, где проходит одна из пяти дорог в подземный мир. Правда, змея на хвосте Цербера искусала Геркулеса. Он отвел Цербера в Микены, показал его Эврисфею, а потом вернул в Аид. Вот и все. Да, сестрой Цербера была горгона Медуза со змеями вместо волос.

— А что ты можешь рассказать о корпорации «Цербер»?

— Которой? В мире есть десятки компаний, работающих под именем «Цербер».

— Обширной организации, связанной с нефтью, ее добычей и химической индустрией.

— А, эта, — оживилась Макс. — У тебя есть десять часов?

— У тебя столько сведений по «Церберу»? — удивился Питт, которого всегда поражало, сколько информации заложено в эту очаровательную машину.

— Не совсем. Но я смогу ее получить после того, как войду в их сеть и сеть тех компаний, которые имеют с ней дело. Поскольку их интересы связаны с международной деятельностью, правительственные учреждения многих стран располагают на них обширными досье. Чтобы скопировать их, мне и нужно десять часов.

Питт с сомнением посмотрел на Хайрема:

— Разве это легально?

На лице Йегера появилась плутоватая ухмылка:

— Я только даю команду Макс поискать сведения, но я не могу вмешиваться в ее работу.

Питт поднялся со стула:

— Я ухожу, а вы с Макс разбирайтесь и делайте правильные выводы.

— Мы готовы над этим поработать.

Повернувшись, Питт посмотрел на Макс:

— Всего доброго, Макс. В этом наряде ты выглядишь просто потрясающе.

— Благодарю тебя, Дирк. Ты тоже мне нравишься. Жаль, что наше общение виртуально.

— Никогда не знаешь, Макс, что будет с нами дальше. Может быть, когда-нибудь Хайрем создаст тебе тело.

— Надеюсь на это, мистер Питт, — грустным голосом ответила Макс. — Я так надеюсь на это.

* * *

На окраине международного аэропорта имени Рональда Рейгана находился старый ангар, построенный в тридцатые годы для списанных самолетов. Его металлические стены и крыша были покрыты оранжево-коричневой ржавчиной. Несколько окон забиты досками, краска на двери, когда-то ведущей в контору, облупилась и осыпалась.

Это древнее сооружение возвышалось в конце одной из дорожек для обслуживания аэропорта неподалеку от ворот охраны. Припарковав джип в кустах позади ангара, Питт подошел ко входу. Он посмотрел на камеру безопасности, установленную на деревянном шесте с другой стороны дороги, и убедился, что она перестала вращаться и повернулась прямо на него. Потом набрал в определенной последовательности цифры, подождал, пока изнутри не раздастся щелчок, и повернул медную щеколду. Старая дверь бесшумно распахнулась наружу. Внутри было темно, только из окон, расположенных под крышей ангара, струился слабый свет. Питт включил освещение.

Попав в ангар, посторонний был бы крайне удивлен. Освещенные мощными верхними лампами, на эпоксидном полу стояли в три ряда прекрасно отреставрированные классические автомобили. В одном из рядов выделялся красный спортивный «форд» 1936 года. Он выглядел так же великолепно, как и все остальные машины.

С другой стороны ангара стоял реактивный самолет времен Второй мировой войны и транспортный самолет 1929 года. За ними виднелся пульмановский вагон конца прошлого века, странного вида надстройка на резиновом надувном плоту и эмалированная ванна с приделанным к ней с одного конца лодочным мотором.

Коллекция технических шедевров многое значила для Питта. Они были частью его жизни. Питт заботливо ухаживал за ними, поддерживал в рабочем состоянии, показывал только близким друзьям. Никто из проезжающих по магистрали в аэропорт Рональда Рейгана и видевших обветшалый самолетный ангар в дальнем конце летных полей не мог предположить, какие раритеты находятся в нем.

Питт закрыл и тщательно запер дверь. Как обычно, когда он возвращался из экспедиций, он вначале осмотрелся. Блестящая краска на автомобилях была покрыта пылью. Питт решил завтра же пройтись по ним мягкой тряпкой и вернуть обычный блеск. Осмотревшись, он поднялся по старинной чугунной винтовой лестнице в свои апартаменты. Они размещались в надстройке над основным этажом напротив дальней стены ангара.

Его жилище было таким же необычным, как и располагавшаяся внизу коллекция. Вся его квартира, включавшая гостиную, ванную, кухню и спальню, была полна предметами, снятыми с затонувших или отданных на переработку старых кораблей. Здесь был огромный деревянный рупор с античной галеры, нактоуз со старого восточного грузового судна, корабельные колокола, бронзовые и медные водолазные шлемы.

Мебель представляла собой мешанину из древностей, поднятых с затонувших судов девятнадцатого века. На низких полках стояли модели кораблей в стеклянных ящиках. На стенах висели рисунки кораблей, выполненные известным художником Ричардом де Россетом.

Ни один уважающий себя дизайнер не потерпел бы такой мешанины.

Приняв душ и побрившись, Питт заказал столик в маленьком французском ресторанчике, расположенном поблизости. Вначале он хотел пригласить Лорен, но, подумав, решил пообедать в одиночестве. Когда он оправится от ран, можно будет и пообщаться. Приятный обед, а потом ночь на его огромной перине из гусиного пуха позволят ему восстановить силы, и тогда, обновленным, он сможет начать новый день.

Одевшись, Питт понял, что у него в запасе есть двадцать минут. Взяв листок бумаги с телефоном Келли, он позвонил ей. Удивляясь, что не сработал автоответчик, после пяти звонков он собирался повесить трубку, но тут она ответила сама:

— Алло.

— Привет, Келли Иген.

Он услышал, как у нее перехватило дыхание.

— Дирк! Ты вернулся.

— Только что вошел и подумал, что нужно позвонить.

— Я рада, что ты это сделал.

— Мне дали несколько дней отпуска. Что ты делаешь?

— Занимаюсь благотворительностью, — ответила Келли. — Я председатель местной организации «Дети-инвалиды». Мы устраиваем авиационный праздник для детей.

— Прости, я боюсь показаться невеждой, но что это за авиационный праздник?

Келли рассмеялась:

— Что-то вроде авиашоу. Люди прилетают в старых самолетах и катают в них детей.

— Ты, наверное, сильно занята.

— Еще как! — ответила она. — Владелец шестидесятилетнего «Дугласа» собирался прокатить детей над Манхэттеном. Но у него что-то случилось с шасси, и он не может принять участие в празднике.

— Где он состоится?

— В Нью-Джерси, на частном аэродроме около города Ингл Клифф. Это недалеко от отцовского дома и лаборатории. — В ее голосе послышалась грусть.

Выйдя на балкон своего жилища, Питт посмотрел вниз на коллекцию старых самолетов. Большой трехмоторный транспортный самолет 1929 года, пожалуй, вполне пригоден.

— Мне кажется, я смогу помочь тебе провести воздушную экскурсию.

— Ты правда можешь? — К Келли вновь вернулось хорошее настроение. — Ты знаешь, где можно достать старый транспортный самолет?

— Когда праздник?

— Через два дня, не считая сегодняшний. Но как ты можешь все устроить за такой короткий срок?

Питт усмехнулся:

— Я знаю человека, который с удовольствием поможет красивой женщине и детям-инвалидам.

22

На следующее утро Питт встал рано, побрился и надел темный деловой костюм. Сэндекер настаивал, чтобы руководители Агентства всегда выглядели представительно. Позавтракав, он сел в машину и направился за реку, в штаб-квартиру НУМА. Как обычно, улицы были забиты, но Питт не спешил. Во время остановок в пробках он собрался с мыслями и составил план на день.

Поставив машину в подземный гараж, Питт поднялся на лифте на четвертый этаж, где находился его кабинет. Из лифта он вышел в коридор, пол которого покрывали мозаичные рисунки знаменитых кораблей. На этаже никого не было — Питт пришел на работу раньше всех.

Войдя в кабинет, Питт снял пальто и повесил его на старомодную вешалку. Проводя большую часть года в экспедициях, он редко работал за столом. Разборка бумаг не относилась к его любимым занятиям. В течение двух часов Питт просматривал почту и изучал планы будущих научных экспедиций НУМА во всех частях света. Как руководитель специальных работ, он изучал все проекты, связанные с океанографией.

Ровно в девять появилась Зерри Почински, секретарь Питта в течение многих лет. Увидев за столом шефа, она влетела в кабинет и поцеловала его в щеку.

— Добро пожаловать. Слышала, тебя нужно поздравлять.

— Ну вот, и ты туда же, — сердито буркнул Питт, хотя был очень рад видеть Зерри.

Когда та начинала работать у Питта, ей было всего двадцать пять и она была свободна. Сейчас она была замужем за вашингтонским лоббистом. У них не было собственных детей, но они усыновили пятерых сирот, поэтому Зерри работала только четыре дня в неделю. Признавая ее организаторские способности, Питт с радостью пошел ей навстречу. Действительно, Зерри всегда опережала его на два шага. Кроме того, она была единственным секретарем, кто еще знал стенографию.

Живая, улыбчивая, с выразительными светло-карими глазами, она обладала острым умом. Все те годы, что ее знал Питт, Зерри носила одну и ту же прическу — золотисто-каштановые локоны, ниспадавшие на плечи. Когда-то они даже флиртовали друг с другом, но Питт всегда следовал неписаному правилу: не заводить служебных романов. Они оставались близкими друзьями, но без романтических отношений.

Обойдя кресло сзади, Зерри обняла Питта:

— Ты не представляешь, как я рада видеть тебя живым и здоровым. Я места себе не нахожу, когда от тебя нет вестей.

— С плохими мальчиками это бывает.

Она выпрямилась, расправила блузку, приняла официальный вид:

— Адмирал Сэндекер ждет тебя в зале для совещаний ровно в одиннадцать.

— И Джордино?

— И Джордино. Кроме того, не занимай вторую половину дня. Адмирал пригласил журналистов. Они сходят с ума оттого, что не могут допросить кого-нибудь из свидетелей пожара на «Изумрудном дельфине».

— Я ведь уже рассказал все, что знаю, в Новой Зеландии! — взвился Питт.

— Не только в Вашингтоне, но и во всех Соединенных Штатах журналисты считают тебя национальным героем. Ты должен им подыграть и ответить на все вопросы.

— Пусть адмирал попросит Ала пожариться под вспышками. Он так любит быть в центре внимания.

— Не учитываешь, что он твой подчиненный, поэтому ты, — главный виновник торжества.

Поболтав с Зерри, Питт засел за подробный отчет. Он описал все события, начиная с того момента, как увидел горящий круизный лайнер, до освобождения и побега «Изыскателя» из пиратского плена. Пока Питт умолчал обо всем, что связано с «Цербером». Сначала надо было разобраться, почему эта гигантская компания вступила в игру. Пусть Хайрем Йегер определит ее интересы в этом деле.

В одиннадцать часов Питт вошел в зал заседаний. Большая комната была отделана тиком и украшена бирюзовым ковром и викторианским камином. На стенах висели картины с эпизодами из исторических морских битв. Посередине стоял круглый стол, сделанный из досок шхуны, затонувшей на озере Эри в 1882 году. За ним сидели Сэндекер, Руди Ганн и еще двое. Худшие опасения Питта подтвердились, когда они поднялись, чтобы приветствовать его.

— Дирк, надеюсь, ты знаком с этими джентльменами, — заметил Сэндекер, не вставая.

Первым пожал руку Питта высокий усатый блондин со светло-голубыми глазами.

— Рад тебя видеть, Дирк. Сколько мы не виделись, года два?

Питт пожал руку директора ЦРУ Уилберта Хилла:

— Почти три.

Вперед вышел Чарльз Дэвис, специальный помощник директора ФБР. Здоровяк шести футов ростом, с неизменно печальными глазами, он всегда напоминал Питту собаку, потерявшую свою миску.

— Последний раз мы встречались, когда работали над делом о китайских эмигрантах.

Пока они болтали о старых временах, в комнату вошли Хайрем Йегер и Ал Джордино.

— Ну что ж, похоже, все собрались, — сказал Сэндекер. — Перейдем к делу.

Хайрем раздал присутствующим папки с фотографиями затонувшего «Дельфина».

— Пока все смотрят материалы, я запущу кассету.

Из ниши в потолке опустился огромный трехсторонний монитор. Хайрем нажал кнопку на пульте, и на трех экранах появились кадры, снятые видеокамерами «Следопыта». Обломки на морском дне выглядели эфемерными и жалкими. Было трудно поверить в то, что прекрасный лайнер мог так разрушиться.

По мере того как подводный аппарат двигался вдоль корпуса затонувшего судна, Питт давал пояснения:

— Останки лайнера лежат на глубине в девятнадцать тысяч семьсот шестьдесят футов на гладком склоне желоба Тонга. Судно разломилось на три части. Обломки и осколки разлетелись по площади примерно в квадратную милю. Корма и фрагмент средней части лежат на расстоянии в четверть мили от носовой части.

С них мы и начали. Сначала мы думали, что судно разломилось от столкновения с дном. В момент взрыва производилась буксировка, и судно вполне сносно держалось на воде. Но направление разброса частей корпуса показывает, что он разрушен изнутри, в результате серии взрывов. Сильный удар о дно только закончил разрушение корпуса.

— А может быть, взрыв произошел, когда огонь достиг топливных баков? Ведь тогда судно двигалось? — спросил Дэвис.

Переведя взгляд с фотографий на экран, Хилл стал объяснять подробнее:

— Я не раз расследовал причины взрывов и сейчас склонен согласиться с Дирком. Днище разломано несколькими взрывами. На снимках и видеокадрах видно, что корпус разрушен в нескольких местах. На это же указывает и разброс обломков. Похоже, мины были равномерно размещены вдоль корпуса. Очевидно, что взрыв хорошо подготовили.

— С какой целью? — спросил Дэвис. — Зачем понадобилось топить практически сгоревшее судно? И кто это сделал? Когда на судно заводили буксир, там никого не было.

— Не совсем так, — ответил Руди. — Капитан буксира... — он остановился, чтобы заглянуть в огромный блокнот, — его зовут Джок Макдермотт, сообщил, что сразу после взрыва они вытащили какого-то человека.

— Как же этот человек уцелел во время пожара? — скептически заметил Дэвис.

— Хороший вопрос, — отозвался Ганн, вынимая ручку из блокнота. — Сам Макдермотт не смог объяснить это невероятное событие. Он заявил, что поднятый на борт сказался контуженным и не вышел из шока, пока лайнер не начал тонуть. Когда же буксир пришел в Веллингтон, он незаметно проскользнул на берег, прежде чем его успели допросить, и исчез.

— Макдермотт описал, его?

— Сказал только, что он был темнокожим.

Сэндекер не стал спрашивать у присутствующих разрешения закурить. Агентство было его вотчиной, и он зажег одну из своих знаменитых сигар, которыми очень дорожил и почти никогда не предлагал даже своим близким друзьям. Он выпустил в потолок клуб синеватого дыма:

— Прежде всего, замечу, что «Изумрудный дельфин» затопили для того, чтобы не допустить расследования причин пожара страховыми компаниями. Затопление было подстроено. По крайней мере, мне так кажется.

Дэвис уставился на Сэндекера:

— Адмирал, если ваша теория верна, то нам следует признать, что пожар возник в результате поджога. Однако я не вижу причины. Почему вдруг террористам понадобилось уничтожать судно, команду и пассажиров? Ни одна террористическая группа не приняла на себя ответственность за крушение, и вряд ли кто-нибудь заявит об этом.

— Согласен, что мои слова звучат неправдоподобно, — продолжал Сэндекер. — Но таковы факты, и именно в этом направлении мы будем работать.

— У вас есть факты? — продолжал настаивать Дэвис. — Невозможно найти доказательства, что огонь был вызван человеком, а не произошел из-за несчастного случая или неполадок в системах корабля.

— Судовые офицеры показали, что все бортовые противопожарные системы не работали, — заметил Руди Ганн. — Они рассказали, что чувствовали свое бессилие, наблюдая, как огонь выходит из-под контроля, и его невозможно остановить. Речь идет о двенадцати разных системах, включая резервные. Разве не странно, что все они отказали одновременно?