— По мне, так их слишком много! — сухо заметила Конни. — Сними-ка шляпку!

Минелле показалось странной эта просьба, но она послушно сняла свою старомодную, но удобную для поездок шляпку.

На Минелле было красивое платье, которое когда-то принадлежало ее матери, а поверх него — плащ.

Она торопливо расстегнула его и, сняв, вместе со шляпкой положила на кресло, стоящее у самой двери.

Потом она повернулась и, поправив свои пышные волосы, вопросительно посмотрела на Конни.

— Ты слишком красива — нет, прекрасна! — сказала Конни. — Слишком большая ответственность.

— О, Конни, пожалуйста, помоги мне! — взмолилась Минелла. — Я не доставлю тебе хлопот, обещаю.

— Ты просто не понимаешь, — ответила Конни. — Что ты знаешь о Лондоне? Ты о себе можешь позаботиться не больше, чем цыпленок, который только что вылупился из яйца!

В ее голосе прозвучало явное раздражение, и Минелла внезапно почувствовала, что приехала сюда напрасно и все это безнадежно. Глаза ее наполнились слезами.

— Прости. Прости меня, Конни.

Конни подбежала к ней и порывисто обняла.

— О нет! — воскликнула она. — Бедная маленькая Минелла! Не обвиняй меня в черствости, я хочу тебе помочь. Но это будет очень, очень нелегко, и я не знаю, как к этому отнесся бы твой отец, если бы узнал.

Минелла уткнулась лицом Конни в плечо, и в объятиях подруги сразу успокоилась.

Потом она сказала:

— Я приехала из-за того, что ты писала папеньке.

Минелла почувствовала, как Конни мгновенно напряглась.

А что я писала твоему отцу? — спросила она.

— Я нашла твое письмо у него в столе, когда разбирала вещи, и в этом письме ты благодарила его за помощь и писала: «Надеюсь, когда-нибудь я смогу отплатить» Вам тем же…«— Минелла помолчала и добавила:

— Я думала, что раз уж тебе ничего не удалось сделать для папеньки, может быть, ты согласишься помочь его дочери.

— Я помогу тебе, клянусь, я тебе помогу! — горячо воскликнула Конни. — Но это будет очень сложно, Минелла.

Минелла подумала, что она имеет в виду деньги, и сказала:

— Тебе не придется на меня тратиться, Конни. Мистер Мерсер, который, как ты, наверное, помнишь, был поверенным папеньки, отложил для меня сто фунтов. Если я буду экономить и начну зарабатывать сама, я уверена, что мне их надолго хватит.

Конни издала короткий звук, который был чем-то средним между смехом и всхлипом, а потом поцеловала Минеллу и сказала:

— У меня есть одна мысль, но если она окажется неудачной, я по крайней мере буду утешаться тем, что старалась.

— Ты мне поможешь?

— Помогу, — сказала Конни. — Мо одному Богу известно, правильно ли я поступаю!

Минелла обняла ее и поцеловала в щеку.

— Спасибо, Конни, спасибо! Я знала, что могу на тебя положиться. Я согласна на любую работу, даже мыть полы, лишь бы не ехать к тетушке Эстер.

Конни рассмеялась.

— О таком я и не думала!

Потом, уже более практическим тоном, как будто спохватившись, что она недостаточно гостеприимна, Конни сказала:

— Ты, наверное, с дороги проголодалась и не откажешься от чашечки чая. Ты сегодня завтракала?

— Да, у меня хватило соображения взять с собой несколько бутербродов, — ответила Минелла. — А женщина, которая ехала со мной в вагоне, наверное, жена какого-нибудь фермера, угостила меня молоком. Me очень свежим — оно было кисловатым на вкус, но все это было очень любезно с ее стороны.

Конни опять засмеялась, но видно было, что она не думает плохо ни про фермершу, ни про Минеллу.

Потом ома открыла дверь гостиной и сказала:

— Давай я тебе покажу свою квартиру.

Рядом с гостиной располагалась спальня, из двух комнат она была больше.

Спальня была обставлена в том же духе, что и гостиная, вся в рюшах и оборочках.

Широкая кровать, которая показалась Минелле неуместной в таком маленьком помещении, была завешена шелковым пологом нежно-розового цвета. Полог прикреплялся к маленькому венчику, украшенному золотыми ангелочками, и пышными складками струился вниз.

Шторы, как и в гостиной, были перехвачены огромными атласными бантами, а подушечки на кровати, как с любопытством заметила Минелла, были обшиты кружевами.

Все это выглядело чрезвычайно непривычно, но, несомненно, очень по-женски, и Минелла подумала, что ее отцу такая обстановка непременно понравилась бы.

Зато ее мать наверняка сочла бы эту спальню верхом безвкусицы, но поскольку Минелла впервые встречалась с такой обстановкой, она не знала, как к этому отнестись.

— А теперь я тебя удивлю! — сказала Конни.

Она открыла дверь, ведущую из спальни. За ней оказалась самая крошечная ванна из всех, что Минелле доводилось видеть.

Она была настолько маленькая, что в первое мгновение Минелла даже не поняла, что это ванна, и только потом, увидев, как Конни гордится ею, сказала, что это просто чудесно.

— Она работает от газовой колонки, которая постоянно ломается! — со вздохом пояснила Конни, — но по крайней мере я могу умыться и снять грим!

При этих словах она улыбнулась, а Минелла посмотрела на нее с удивлением.

— Грим?

Повисла короткая пауза, а потом Конни сказала:

— Ты не знаешь, что я выступаю на подмостках?

— На подмостках? — тупо повторила Минелла. — Ты хочешь сказать, что ты актриса?

— Это слишком вежливое слово для такого занятия, — хихикнула Конни. — Я из тех, кого называют» гейети герлз «!

Минелла уставилась на нее, не веря своим ушам.

— Я и понятия не имела! А твои родители знают?

— Конечно же, нет, и прошу тебя — ничего им не говори, — За кого ты меня принимаешь! — ответила Минелла. — Но они никогда не говорили о том, чем ты занимаешься, и мне всегда казалось, что это довольно странно.

— Ты не хуже меня понимаешь, — сказала Конни. — что если отец узнает о том, что я играю на сцене, будет ужасный скандал.

— Это я понимаю, — сказала Минелла. Внезапно она ахнула и добавила:

— Папенька, наверное, знал, но никогда не говорил мне ни слова!

Ей показалось, что Конни смутилась.

— Наверное, он боялся тебя шокировать. Через мгновение она добавила:

— А может, я и сама просила его сохранить это в тайне.

Минелла немного помолчала, а потом сказала:

— Прости меня за любопытство, Конни, но я теряюсь в догадках. Это папенька помог тебе стать хористкой?

— По правде сказать, да, — призналась Конни. — Он был знаком с» хозяином»и потянул за нужные ниточки. Я ему бесконечно благодарна за это.

— Папенька всегда всем помогал.

— Это правда, — кивнула Конни. — И оттого, что он помог мне, я хочу помочь тебе. Единственная сложность — как это сделать?

Она не стала ждать, пока Минелла ответит, а вошла в нишу, которая вместо двери имела просто отверстие в стене рядом с ванной, но которую она гордо назвала «моя кухня».

Состояла она из единственной конфорки, на которой можно было вскипятить чайник, и еще Минелла заметила, что на крючке, вбитом в стену, висит кастрюля.

Там было также несколько тарелок, чашек и блюдец. Конни поставила на огонь чайник и стала искать по разным жестяным банкам, где у нее лежит чай. У коричневого заварочного чайника был отбит носик.

— Ты не хочешь поесть чего-нибудь? — спросила она. — У меня где-то были бисквиты.

— Нет, спасибо, только чай! — ответила Минелла.

В этот момент послышался стук в дверь. — Ни минуты покоя! — сказала Конни и поспешила открыть.

На пороге стояли две молодые девушки, и Минелла, едва увидев их, сразу поняла, что это тоже «гейети герлз».

Они были высокими, значительно выше среднего роста, и так невероятно красивы, что Минелла уставилась на них во все глаза.

Приехав к Конни, она так волновалась, что поначалу не заметила, что ее подруга стала еще ослепительнее, чем была во время их последней встречи.

Волосы у нее сияли подобно солнцу, а кожа была такой белой и румяной, что напомнила Минелле о розах в саду родного поместья. губы у нее были ярко-алые, но теперь Минелла понимала, что это не их естественный цвет.

Какая же она была глупенькая, что в тот раз не заметила, что лицо у Конни напудрено, а на губах — помада.

Впрочем, в деревне было трудно даже предположить это.

Но сейчас, глядя на девушек, Минелла виде-па, что лица выглядят слегка неестественно, и краски на них не меньше, чем на афишах, которыми увешаны стены гостиной Конни.

— Заходи, Герти, заходи, Нелли, — сказала Конни.

— Мы немного рано, — ответила та, которую звали Герти, — но у нас плохие новости!

— Плохие новости? — машинально переспросила Конни. — Погодите, я вам представлю свою подругу. Минелла, это Герти, это Нелли, и они обе «прожигают жизнь» на подмостках нашего мюзик-холла, если ты понимаешь, что я имею в виду!

Обе гостьи весело расхохотались.

— Мне нравится, как ты нас отрекомендовала, Конни! Только вряд ли ты сама это придумала!

— На самом деле позавчера вечером так сказал о вас Арчи, и я подумала, что это довольно забавно! — призналась Конни. — Проходите в гостиную. Я как раз собиралась угостить Минеллу чаем.

— Чаем? — переспросила Нелли. — Я бы сейчас не отказалась от чего-нибудь покрепче! И тебе захочется того же самого, когда ты услышишь о том, что случилось.

Конни не слушая их, пошла на кухоньку и заварила чай.

— Где-то у меня было молоко, — сказала она неопределенно. — Поставь все это на поднос и отнеси в гостиную, а я пока поищу дня девушек чего-нибудь другого.

Поскольку было только четыре часа, Минелла подумала, что еще слишком рано для того, чтобы пить вино.

Впрочем, она ничего не сказала, а просто послушно отнесла маленький поднос в гостиную и поставила его на столик.

Гостьи стояли перед зеркалом, которое висело на стене между афишами, и снимали шляпки.

Их шляпки были совершенно непохожи ни на одну из тех, которые Минелла видела раньше.

Шляпка Нелли была украшена перьями, а на шляпке Герти, с широкой тульей, красовались огромные пунцовые розы и ландыши.

Волосы их были завиты в пышные локоны, и при взгляде на этих девушек Минелла подумала, что они спустились на землю с какой-то другой планеты.

Она и представить себе не могла, что у кого-то бывают такие тонкие талии или платья, столь плотно облегающие грудь.

Плавные изгибы их талии и бедер могли вскружить голову любому мужчине. Их платья спереди были чуть короче, чем сзади, и стоило им чуть приподнять подол, как сразу становились видны пышные кружева нижних юбок.

Они были так изящны и грациозны, что Минелла вспомнила слова своей матери о том, что «веселые девочки» подобны прекрасным богиням, и подумала, что иначе просто не скажешь.

Они вертелись перед зеркалом до тех пор, пока Конни не вошла в комнату с бутылкой хереса и тремя бокалами.

— Моя последняя бутылка! — сказала она. — Надо не забыть сказать Арчи, чтобы прислал еще.

— Что же он довел тебя до такой нищеты? — ехидно сказала Герти.

— Он мне прислал ящик своего любимого шампанского, — ответила Конни. — Но мне не кажется, что сейчас подходящий повод его распивать.

— Тут ты права, — кивнула Нелли. — Это не тот напиток, которым можно запить такие новости.

На сей раз Конни проявила заинтересованность.

— О чем это вы? — спросила она. — Что за плохие новости?

Выдержав трагическую паузу, Герти сказала:

— Кэти заболела!

— Не может быть! — воскликнула Конни.

— Чистая правда. У нее температура сорок!

— Ты хочешь сказать, что она не сможет приехать сегодня вечером? — спросила Конни.

— Она не может глаза открыть, не говоря уже о том, чтобы куда-то ехать, — объяснила Герти.

Конни присела на диванчик.

— Не могу поверить! Что же, спрашивается, нам делать?

— Мы ломали над этим голову всю дорогу.

— Теперь уже поздно просить кого-то заменить ее, да еще чтобы этот кто-то понравился бы «ихней милости»! — сказала Нелли.

После недолгого молчания Конни предложила:

— Может быть, Грейси?

— Ее уже заказали, и ты сама знаешь, кто!

— Ах да, я забыла.

— Мы подумали о Пили, — продолжала Нелли, — но она обещала быть на обеде у герцога, а ты же понимаешь, что она не может прийти туда на пару минут!

— Конечно, нет, — согласилась Конни. — И потом, наш хозяин Пили не жалует. Она такая манерная. Я слышала, как он говорил, что ее смех действует ему на нервы.

— Тогда что же ты предлагаешь? — спросила Герти. — Все отменить?

— Только не это, — сердито ответила Конни. — Арчи так ждал этого вечера. Он будет в ярости!

— Ну, как знаешь, — сказала Герти. — После того как «лорд власти и величия» велел вам заняться устройством этого вечера, вы ни о чем другом и не думаете.

— Это правда, — сказала Конни. — Нам казалось, что все будет легко и просто.

Все помолчали. Потом Нелли произнесла:

— Что до меня, то мне кажется, ему этот вечер понадобился потому, что наедине с Кэти ему просто скучно.

— По-моему, ты несправедлива, — сказала Конни. — Мне представляется, Кэти ему очень подходит. Ты бы видела, какие он ей дарит подарки.

— Ладно-ладно, беру свои слова обратно! — сказала Нелли. — По только мне кажется, что он к ней начинает охладевать.

— А мне кажется, что ты ошибаешься, — возразила Конни. — А ты как думаешь, Герти?

— Сказать по правде, меня это не волнует, — ответила Герти. — Я знаю только, что Гарри ждал этого уик-энда, а я надеялась улучить подходящий момент, чтобы поговорить с ним насчет ожерелья, о котором я давно мечтаю.

На этих словах Конни повернулась и посмотрела на Минеллу так, словно только что вспомнила об ее присутствии. Потом она поспешно сказала:

— Боюсь, наш разговор скучен для моей подруги, ведь она не знает никого из тех, о ком мы говорим.

— С графом она быстро познакомится! — сказала Нелли. — И если ты думаешь включить ее в представление, она быстро смекнет, с какой стороны хлеб маслом намазан! Хочешь жить, умей вертеться!

Минелла в растерянности посмотрела на Конни.

— Прости, дорогая, — сказала Конни, — но между собой мы частенько говорим как торговки.

— Может быть, мое присутствие вас стесняет? — осведомилась Минелла. — Я могу посидеть в спальне.

— Лучше сходи за своими вещами, — сказала Конни. — Я придумала, куда тебя поселить, по крайней мере на ближайшие три дня.

Она поднялась с диванчика и продолжала;

— Случилось так, что соседняя квартира сейчас свободна. Актер, который ее занимает, уехал на гастроли и оставил мне ключ, чтобы я поливала его цветы.

— Но если он в отъезде, ты не можешь спросить у него разрешения, — сказала Минелла. — А вдруг он был бы против?

— О, не волнуйся, — беспечно ответила Конни. — Если я оказываю ему услугу, значит, могу ждать того же и от него. Пойдем, я покажу тебе квартиру.

Она взяла со столика ключ и, открыв входную дверь, перешла коридор и отперла дверь соседней квартиры.

Внутри было темно.

Конни подошла к окну, подняла жалюзи, и Минелла увидела, что находится в комнате, которую называют «жилая»и которая служит спальней и гостиной одновременно.

Там был диванчик — такой же, как у Конни, пара кресел, письменный стоп и на стенах — все те же афиши, К афишам были пришпилены телеграммы, вырезки из газет и фотографии.

— Тебе здесь будет удобно, — сказала Конни, — а я буду рядом, и ты можешь ничего не бояться.

— Ты уверена, что хозяин комнаты не рассердится?

Конни улыбнулась.

— Абсолютно! Актеры — щедрый народ, не то что деревенские, которые не пустят тебя на порог, чтобы ты, не дай Бог, не украла коврик, о который вытирают ноги.

Минелла не могла удержаться от смеха.

— Теперь беги вниз, — сказала Конни, — и покричи Тэда. Он сидит в подвале и принесет твои вещи. Дашь ему пенни. Большего это не стоит. Потом достань то, что тебе понадобится на вечер. Мы еще с тобой поговорим перед тем, как я поеду в театр.

— Ты сегодня играешь? — спросила Минелла.

— А как же, — ответила Конни. — Но мне уходить не раньше, чем через пару часов, так что у нас еще будет время.

С этими словами она повернулась и пошла обратно в свою квартиру.

Когда Конни вошла в гостиную, Герти и Мелли посмотрели на нее, и она сказала:

— Да, веселенькая история! Теперь давайте говорить откровенно. Что будем делать, девочки?

— Мы только что это обсудили, — ответила Герти. — И нашли замечательный выход!

— Какой же? — полюбопытствовала Конни.

— Что, если твоя подруга заменит Кэти? — предложила Нелли. — Она красива и совсем не такая, как мы.

— Да вы с ума сошли! — воскликнула Конни.

— А что такого? — спросила Герти. — Что до меня, то, мне кажется, у нее красота другого сорта, и как раз такого, о котором его сиятельство всегда мечтал!