Лиса в ловушке

— Как вы смеете со мной так обращаться!

— Очень просто, — возразил Тайрон Штром. — Быть может, это научит вас не пускаться в другой раз путешествовать по свету, не позаботившись о надежной компаньонке. Не терплю женщин, воображающих себя независимыми и считающих, что они настолько самостоятельны, что не нуждаются в чьей-либо опеке.

— В вашей опеке я, во всяком случае, не нуждаюсь! — резко ответила Невада.

Она тут же поняла, что допустила ошибку. На его лице мелькнула усмешка, как у человека, имеющего дело с капризным ребенком или упрямым животным.

Девушка встала.

— Где этот ваш камбуз?

— Как обычно на судах, на корме. Поскольку приближается время завтрака, вы застанете там повара. Он китаец, так что вам вряд ли удастся с ним пообщаться. Если, конечно, вы не владеете его родным языком, — с иронией добавил Тайрон.

Понимая, что, споря с ним, она ничего не добьется, Невада вышла из салона, хлопнув дверью.

Камбуз, который она нашла без труда, оказался очень современным и прекрасно оборудованным, намного лучше, чем любой другой, какой ей случалось видеть.

Повар-китаец с помощником в белоснежной одежде готовили завтрак, и заманчивые ароматы, наполнявшие небольшое помещение камбуза, вновь заставили ее ощутить приступ голода.

Понимая, что она не сможет объясниться с поваром, Невада знаками дала ему понять, что голодна, и он жестом указал ей на стул по другую сторону узкого стола, на котором он что-то готовил.

Позади него была печь, где Невада увидела жарившийся бифштекс. Рот ее моментально наполнился слюной, а желудок свели спазмы.

Хотя море было спокойным, было легче сидеть, чем стоять, поэтому Невада села, наблюдая за тем, как повар готовит гарнир к мясу — из свежих грибов, баклажанов и мельчайшего зеленого горошка.

Невада заметила, что на печи готовилась также и спаржа. Это было ее любимое блюдо. Пока она гостила на вилле, спаржу каждый день доставляли из Ниццы.

Бифштекс был готов. Повар переложил его на блюдо и добавил туда гарнир. В этот момент, словно по вызову, явился стюард в безупречной белизны пиджаке с золочеными пуговицами.

Он явился с подносом, где было аккуратно разложено сверкающее столовое серебро.

Стюард поставил поднос на стол, и юный помощник повара разместил на нем блюдо спаржи, заранее приготовленный салат и два наполненных соусника. Повар накрыл бифштекс серебряной крышкой. Затем, к изумлению и ужасу Невады, стюард взял поднос и вышел из камбуза.

Только тогда она поняла, что все это предназначалось для одного Тайрона Штрома, и до нее дошло, что на подносе был только один прибор.

— А мне? — закричала она, показывая на себя пальцем.

В ответ повар молча положил перед ней кусок сырого мяса, потом указал на миску с остатками грибов, баклажанов и горошка, и вышел вместе с помощником.

Какое-то время Невада сидела неподвижно, не в силах поверить в происходящее. Потом она догадалась, что члены команды повиновались приказу хозяина, и вспомнила, как Тайрон Штром сказал, что ей придется позаботиться о себе.

Она в бешенстве сжала кулаки. Ей хотелось швырнуть мясо на пол и растоптать его.

Но мучительная пустота в желудке напомнила ей о голоде. Девушка повяла, что гнев ни к чему не приведет.

Она неуверенно поднялась и, обойдя стол, с брезгливой гримасой взяла двумя пальцами бифштекс и опустила его на решетку гриля.

Тайрон Штром спустился с мостика, где он обсуждал с капитаном пройденный за день курс, и вошел в салон.

Яхта, безусловно, оправдывала свою репутацию самого быстроходного судна своего класса.

Он спроектировал ее сам, потому что в жизни у него случались моменты, когда ему хотелось как можно скорее выбраться из становившейся взрывоопасной ситуации.

» Мулай» еще никогда не подводил его. Команда служила у него давно, и Тайрон хорошо знал своих людей, не сомневался, что они всегда будут безоговорочно ему повиноваться.

Направляясь в салон, он подумал, понравилось ли Неваде впервые приготовленное ею самостоятельно блюдо.

Ему было доложено о случившемся во всех подробностях. «Лучший способ научиться готовить, — подумал он, — это сначала немного поголодать».

Его позабавила мысль о том, как она обойдется без горничных? Тайрон был уверен, что эта избалованная дочка миллиардера никогда и ничем не утруждала себя, не считая нужным даже поднять с полу уроненную ею вещь.

Она принадлежала к самому отвратительному для него типу тунеядцев.

Он уважал людей, составлявших себе состояния собственными силами. Им приходилось для этого немало потрудиться, проявить смекалку и деловые качества. Но их избалованные, изнеженные жены и дочери, воображавшие, что за деньги можно все купить, неизменно вызывали у него презрение.

Жизнь на борту «Мулай» окажется для нее разительно непохожей на ту, что она вела в доме отца на Пятой авеню или в его владениях, разбросанных по всей Америке.

Тайрон Штром вошел в салон с намерением заняться делом. Едва он только уселся за стол и начал перебирать бумаги, когда открылась дверь и вошла Невада. Она была все в том же белом платье и выглядела, казалось бы, как обычно, но в глазах у нее появился незамеченный им прежде блеск. Он догадался, что девушка что-то замышляет.

— В чем дело, мисс Невада? — холодно осведомился Тайрон. — Вы видите, я занят.

— Я думаю, у вас найдется время выслушать меня, — ответила Невада.

Он не сделал даже попытки встать при ее появлении и теперь с нетерпением заметил:

— Дело в том, что у меня много работы, Невада, поэтому я просил бы вас избавить меня от дальнейших споров. Постарайтесь лучше суметь с достоинством переносить свое положение, тогда оно не покажется вам столь ужасающим.

— Предлагаю вам убедиться на себе, что я умею неплохо стрелять! — неожиданно сказала Невада.

С этими словами она подняла из пышных складок платья руку с револьвером и направила его на Тайрона Штрома.

Он не шевельнулся и продолжал смотреть на нее, как будто ожидая последующих объяснений.

— Сейчас вы пошлете за капитаном, — с угрозой в голосе произнесла Невада, — прикажете ему развернуть яхту и доставить меня в ближайший порт.

— А если я откажусь?

— Тогда вам придется испытать сильную боль. Поверьте, мистер Штром, я не промахнусь.

С ноткой торжества в голосе она продолжала:

— Я не стану вас убивать, поскольку я не желаю быть осужденной за убийство. К тому же, как вам отлично известно, я не могу отдавать приказания вашей команде. Но я прострелю вам руку, что будет очень болезненно, а если вы все-таки не послушаете меня, я прострелю вам и ногу.

— Вы все это очень тщательно продумали, — заметил Тайрон Штром.

— Как видите, я вполне способна о себе позаботиться, — ответила Невада. — Можете не сомневаться в моем владении оружием, я практиковалась в стрельбе на нашем ранчо в Колорадо.

Тайрон Штром ничего не сказал на это, и девушка с нескрываемым торжеством добавила:

— Вы потерпели поражение, и должны это признать, мистер Штром. Немедленно пошлите за капитаном и выполните мои условия, или я приведу свою угрозу в исполнение.

— Я не хочу, чтобы он покидал мостик, — сказал Тайрон Штром, — поэтому я напишу лучше ему записку.

Левой рукой он подвинул к себе лист бумаги и взял перо, чтобы обмакнуть его в массивную чернильницу.

Невада наблюдала за ним с улыбкой.

Внезапно его державшая перо рука двинула чернильницу с такой силой, что та слетела со стола прямо в сторону Невады.

Инстинктивно, как это сделала бы любая женщина, она отступила, чтобы избежать попадания чернил на свое платье.

В это время Тайрон Штром с невероятной быстротой и ловкостью хорошо натренированного спортсмена перепрыгнул через стол, схватил ее за руку и вскинул ее кверху.

Невада издала яростный вопль. Но прежде чем он стих, прежде чем она успела спустить курок, Тайрон уже отнял у нее револьвер и опустил его себе в карман.

Невада стояла, дрожа от гнева и глядя на него с ненавистью. Между ними растекалась по полу чернильная лужа.

Затем, как будто его поступок лишил ее остатка самообладания, она кинулась на него, готовая вцепиться ногтями ему в лицо.

Удержав ее на расстоянии одной рукой, Тайрон другой сильно ударил ее по щеке.

Прозвучавшая как револьверный выстрел пощечина не только остановила ее нападение, но не оставила и следа от ее исступленной ярости. Девушка изумленно глядела на него, ее пальцы потянулись к лицу.

— Вы меня ударили!

В ее голосе не было гнева, только удивление.

— Да, ударил, — отвечал Тайрон Штром, — и снова ударю, если вы будете вести себя как базарная торговка. Вы же достаточно разумны, мисс Невада, чтобы понимать, что физически вам меня не одолеть.

Она не сводила с него глаз, приложив руку к пылающей щеке.

Потом с каким-то странным звуком, похожим на рыдание, девушка резко повернулась и выбежала из салона.

Всю оставшуюся часть дня Невада пролежала у себя в каюте, вынашивая планы мести своему обидчику.

Когда она вспомнила про лежавший у нее в чемодане револьвер, то была совершенно уверена, что сможет заставить его высадить ее в ближайшем порту.

У нее было много денег, не говоря уже о драгоценностях, стоивших целое состояние, и Невада не сомневалась, что окажись она на берегу, то без труда смогла бы вернуться в Лондон, а оттуда отплыть в Америку.

Но Тайрон Штром опять взял над ней верх. Не только легко разрушил ее план, казавшийся Неваде вполне реальным, но посмел и ударить, оскорбить ее.

Ненавидя его за это, девушка невольно подумала, что мало кто из знакомых ей мужчин мог сравниться с ним в силе и ловкости.

«Я ненавижу его! — сказала она вслух. — Я не позволю ему так обходиться со мной! Я убью его, но ему меня не одолеть!»

Легко было сказать, но что можно было сделать без оружия?

Маленький револьвер, который она всегда возила с собой и который придавал ей чувство безопасности, был теперь у Тайрона, и Неваде было больше нечем ему угрожать.

«Не броситься ли мне в море, просто назло ему?»— подумала она. Но ей сразу же пришла на ум неприятная мысль, что он может счесть это хорошим способом избавиться от нее и не поспешит к ней на помощь. От такого человека можно было ожидать чего угодно.

Она не верила всерьез, что он дал бы ей погибнуть. Но в то же время Невада начала ощущать в нем жестокость, с какой ей никогда не приходилось прежде сталкиваться.

«Я должна его одолеть… должна!»— эта мысль не давала ей покоя всю ночь.

Но когда настало утро, она больше не могла голодать в своей каюте.

Придя наконец в камбуз, Невада увидела, что все успели позавтракать, и ни повара, ни его помощника уже нет.

На столе Невада увидела несколько яиц и бекон, явно предназначавшихся для нее. С величайшим трудом она ухитрилась сделать себе яичницу.

Весь ее кулинарный опыт сводился к участию в пикниках, где она с друзьями забавлялась приготовлением на открытом огне шашлыков и сосисок, но ее участие сводилось главным образом к кокетству с наиболее симпатичными из мужчин.

Невада обожгла себе пальцы, и приготовленная ею яичница была почти несъедобна. Но она настолько проголодалась, что все съела, хотя большая часть ее завтрака состояла из хлеба с маслом.

Ни джема, ни меда она найти не могла, а так как спросить было не у кого, ей пришлось довольствоваться тем, что ей удалось обнаружить в шкафах.

Когда Невада вернулась к себе в каюту, там все было так, как она оставила. Постель была не убрана, одежда и обувь разбросаны по полу.

В раздражении девушка отшвырнула ногой платье, мешавшее ей пройти, но так как оно было у нее одно из самых нарядных, она подняла его и повесила в гардероб. Потом Невада с отвращением обвела взглядом захламленную каюту и уставилась на гору чемоданов.

Как она справится с этим багажом? И после того, как она распакует свои вещи, как их снова уложит?

Девушка села на койку и задумалась о том, что ей делать и как убедить Тайрона Штрома, если не силой, то какими-нибудь другими средствами, прекратить это нелепое унизительное наказание.

«Это не что иное, как наказание, — подумала она, — и все из-за того, что я» сурово обошлась с его сентиментальным надоедливым племянником «.

» Я всегда знала, что мужчины поддерживают друг друга, — сказала она себе, — но это уже слишком!«

Она ненавидела не только Тайрона, но и Дэвида и ему подобных. Вообще говоря, она ненавидела всех мужчин, и Невада поклялась себе, что в будущем постарается досадить им как можно больше и заставить их страдать.

Но в настоящий момент в ее положении от всех этих соображений ей было мало толку. Она находилась во власти Тайрона Штрома и не видела никакого выхода.

Довольно долго просидев погруженной в раздумья, девушка решила использовать другую тактику.

Вытащив все вещи из одного из чемоданов, она нашла скромное простое платье, в котором, как ей казалось, она выглядела романтически-печальной.

Невада надела его, гладко причесала волосы, собрав их в узел, и направилась в салон.

Как она и ожидала, Тайрон Штром сидел за столом и что-то писал.

— Вы… очень заняты, мистер Штром? — спросила она неуверенным голосом. — Если вы заняты… я могу прийти попозже, когда вы освободитесь.

— Что вам нужно? — спросил он без особой учтивости.

— Я хочу… поговорить с вами.

— Нам нечего обсуждать.

— Было бы очень любезно с вашей стороны и… по-моему, справедливо, если бы вы выслушали меня.

Со вздохом, в котором ей послышалось нетерпение, он отложил бумаги и сказал:

— Ну хорошо! Если вы намерены бросить в меня бомбу или у вас в юбках спрятано копье, приступайте к делу и покончим с этим, Я очень занят!

— У меня нет… подобных намерений.

Невада подошла к письменному столу и опустилась на краешек стула напротив Тайрона.

Ее зеленые глаза никогда не казались раньше такими огромными, искусно причесанные рыжие волосы окружали ореолом ее прекрасное лицо.

— То, что я хочу сказать вам… мистер Штром, — произнесла она, — это просто то, что я искренне сожалею о случившемся.

Тайрон Штром смотрел на нее не отрываясь, удивленный происшедшей в ней переменой.

Она продолжала:

— Я думала… над тем, что вы сказали мне, и я понимаю, что я была не права, что я поступила с Дэвидом… дурно. Я не знала… что он всерьез помышляет о… самоубийстве. Я могу только сказать, что… будучи единственным ребенком у своих родителей, я… очень мало думаю о других.

Она потупилась, темные ресницы легли на белоснежную кожу. Невада продолжила едва слышным голосом:

— Я очень сожалею, что я была… так жестока. Она смолкла в ожидании ответа. Тайрон Штром рассмеялся:

— Великолепная игра, мисс Невада! Жаль, что вы так богаты. На сцене вы бы заработали себе состояние!

— Я… я не играю, — возразила она, но уже совершенно другим тоном.

— Вам только не хватает восприимчивой восторженной публики, — сказал он. — Я уверен, что будь здесь женщины, они бы все как одна прослезились. Но что касается меня, я склонен скептически относиться к кающимся грешникам, отступающим при виде орудий пытки.

Невада на мгновение сжала губы. Ей стоило большого труда сдержать себя.

— Вы должны мне поверить… мистер Штром, — сказала она. — Я правда очень… сожалею.

— Я рад это слышать, но это не означает, что я изменю свои планы или отступлю от своих намерений обратить вас в женщину. Я надеюсь, завтрак доставил вам удовольствие, а пока извините, если я вернусь к своим прерванным занятиям.

Невада встала.

— Прошу вас, прекратите это, — взмолилась она, и на этот раз говорила искренне. — Отвезите меня назад, я обещаю, что… что больше не стану встречаться с Дэвидом… и с вашей сестрой… Но я не могу оставаться здесь… в подобных невыносимых условиях.

— А почему нет? — спросил Таиров Штром.

— Потому… что я не привыкла так жить, — призналась девушка, надеясь на его сочувствие.

— Тогда это несомненно станет для вас забавным приключением, рассказами о котором вы будете развлекать своих друзей по возвращении в Нью-Йорк.

— Когда я смогу вернуться домой? — с надеждой спросила она.

— Когда я сочту вас к этому готовой. Своим лаконичным ответом он вмиг рассеял ее надежды.

— Но давайте же говорить серьезно, мистер Штром, — взмолилась Невада. — Вы отомстили мне. Я готова унизиться и признать свою вину, готова принести извинения, но я не могу оставаться с вами одна. Если кто-нибудь узнает об этом, может получиться настоящий скандал.

— Никто об этом не узнает, — возразил Тайрон Штром. — Я обо всем позаботился. Дэвид, Чарльз и все остальные — кроме моей сестры, естественно, — считают, что вы вернулись в Америку. Когда миссис Лэнгхольм напишет о своей готовности присоединиться к вам, моя сестра займется этим и что-нибудь придумает. В Южной Франции найдется множество людей, которые могли бы пригласить вас к себе. Она, к примеру, может сказать, что вы уехали погостить к ее подруге.

Невада перевела дыхание. Она чувствовала, что полностью находится в его власти. Этот человек предусмотрел, кажется, все.

— А что до сплетен и скандалов. — продолжал Тайрон, — все зависит от вас, от того, что вы станете рассказывать о нашем путешествии, когда вернетесь к цивилизации.

— Вы полагаете, что я стала бы что-нибудь рассказывать? — сердито спросила Невада. — Вы меня дурачите. Вы обращаетесь со мной, как с преступницей. Мне нечем гордиться, нечем хвастаться. Но зачем вы все это продолжаете? Вы удовлетворили свое чувство мести, мистер Штром. Разве вам этого мало?

— Я уже говорил, что у всех нас есть свои честолюбивые цели, — отвечал Тайрон. — Моя цель состоит в том, чтобы превратить одну малоприятную молодую особу в нечто совсем иное. Может быть, я и потерплю неудачу. Может быть, мне это не удастся, но, во всяком случае, я попытаюсь добиться своего.

— Я вовсе не неприятная особа, — вспылила Невада, — и не воплощение зла, каким вы стараетесь меня представить. Да, согласна, я была легкомысленна. Я готова признать, что всеобщее восхищение вскружило мне голову, но во всем остальном я обычная девушка, каких много вокруг.

— Напротив, я бы сказал, что вы нечто из ряда вон выходящее, — заметил Тайрон Штром. — Вы говорили мне, например, что вам ненавистна сама мысль о любви.

— Это так и есть, — подтвердила Невада.

— У какой другой женщины с вашими качествами не нашлось бы сочувствия или сострадания к тем, кто полюбил бы ее? Какая другая женщина не пожелала бы любить и быть любимой, как это ведется испокон веков?

— Разве я могу быть иной, чем я есть?

— Это я и хочу выяснить, мисс Невада. На это может потребоваться много времени, и чем скорее вы примиритесь с этой мыслью, тем лучше! — спокойно сказал Тайрон.

Невада топнула ногой.

— Я ненавижу вас! Я ненавижу и презираю вас! Если мне представится случай убить вас, я не премину им воспользоваться. Будь я умнее, я бы застрелила вас, прежде чем вы отняли у меня револьвер.

— Жаль, что это вам раньше не пришло в голову, — насмешливо отозвался Тайрон Штром.

Невада стиснула кулаки. Он знал, что ей хотелось бы кинуться на него опять и расцарапать ему лицо, как она это уже пыталась однажды сделать.

Но затем, словно вспомнив полученную пощечину, девушка выбежала из салона, хлопнув дверью.

Тайрон Штром засмеялся и снова взялся за свои бумаги.

Глава 4

Раскачиваясь на спине верблюда, Невада думала о крутом повороте судьбы, который занес ее так далеко от родного дома и от гостеприимного Лазурного берега Франции.

Девушка с трудом могла понять, насколько реально все то, что с ней происходит и что она на самом деле едет на спине верблюда в чем-то вроде паланкина. Стены его были сплетены из цветных прутьев, а сверху это сооружение прикрывало от палящих лучей солнца нечто вроде тента. Занавеси, задергивающиеся по бокам, помогали укрыться от любопытных глаз.

Она знала, что так путешествуют только женщины из высших слоев местного общества, тогда как все остальные ходят пешком, закутанные вуалью или по мусульманскому обычаю покрытые чадрой.

Невада кое-что узнала о местных обычаях из книг, прочитанных ею на яхте во время плавания.

Но все эти книги не подготовили девушку к тому, что ожидало ее, когда она покинула яхту, и, утратив, как ей казалось, свою индивидуальность, стала собственностью Тайрона Штрома.

Пока яхта шла вдоль побережья Марокко, Невада, пожертвовав своей гордостью, попросила у него что-нибудь почитать. Ей наскучило сидеть в каюте, все уменьшавшейся в размерах, по мере того как она открывала один чемодан за другим и вытаскивала оттуда нужные и ненужные вещи, и гулять в одиночестве по палубе, когда владелец яхты и члены его команды откровенно ее игнорировали.

Это однообразие нарушалось только тогда, когда она должна была приготовить себе что-нибудь поесть.

Видеть, как для Тайрона Штрома готовятся поваром-китайцем восхитительные аппетитные блюда, а потом возиться с сырым мясом, рыбой или цыпленком, было для нее сущей пыткой.

— Терпеть не могу готовить! — повторяла она снова и снова, возясь на камбузе с кастрюльками и сковородками.

Тем не менее, понаблюдав некоторое время за поваром-китайцем, она убедилась, что собственноручно приготовленная пища стала не такой уж противной, какой была поначалу.

Невада испытывала унижение всякий раз, когда ей приходилось появляться на камбузе. Все, что бы ни происходило на борту» Мулай «, задевало ее гордость.

Однажды утром, когда она стояла на палубе после завтрака, глядя на пологое побережье, мимо которого проплывала яхта, Тайрон Штром, к ее величайшему удивлению, присоединился к ней.

Он остановился рядом, глядя на берег и, хотя она дала себе слово, что не заговорит с ним первой, что-то вынудило ее спросить:

— Где мы?

— Последний порт, который остался на нашем пути, — ответил он, — это Агадир. Именно там Атласские горы спускаются к морю.

Невада не собиралась признаваться в этом, но ее поразили скалистые утесы, неожиданно возникшие недалеко от яхты, словно возвышавшиеся над бурным океаном. Обдаваемые волнами отвесные скалы чередовались с зелеными долинами, где, ей казалось, она видела банановые деревья и плантации маиса.

Они миновали бухту в форме полумесяца, над песчаными берегами которой виднелись плоские крыши города. Невада подумала, что это и должен был быть Агадир.

Он помещался в уютной долине, окруженной деревьями и показался ей таким красивым, что ей захотелось поделиться с кем-нибудь своим впечатлением, но только не с Тайроном Штромом.

Она ненавидела его с еще большим ожесточением, чем в первые дни их плавания.

Единственное, что отвлекало ее мысли от этого отвратительного человека, были книги, которые она брала у него.

Невада раньше заметила в салоне множество книжных шкафов, и почти все книги в них были об Африке, и особенно о Марокко.

Большая часть из них была на французском, и девушка была рада, что ее образование, стоившее ее отцу немалых денег, позволяло ей свободно читать на этом языке.

Сначала Невада думала, что не найдет в шкафу ничего интересного для себя, но, прочитав немного об истории Марокко, она увлеклась.

Даже племенные войны показались ей чрезвычайно интересными, и, поскольку она обладала способностью читать быстро, девушка меняла книги почти каждый день.

Желая избежать встреч с хозяином судна, она заходила в салон, когда знала, что он или находится на капитанском мостике, или прогуливается по палубе.

Он не только много двигался, но еще и занимался гимнастикой, чему был обязан своей превосходной физической формой.

Невада не забыла — от одной мысли об этом у нее жгло лицо, — как он отнял у нее револьвер, когда ей казалось, что он целиком в ее власти. Не могла простить ему и пощечину, и его оскорбительный тон.

Когда Тайрон Штром сообщил ей, что они прошли Агадир, в ответ ему последовало молчание. Но не будучи в силах преодолеть свое любопытство, Невада через некоторое время спросила:

— Куда мы направляемся?

— Я как раз собирался поговорить с вами об этом, мисс Невада, — ответил он.

Тайрон стоял, облокотившись на поручни, и глядел на проплывающий мимо берег. Невада подумала, что он возмутительно хорош собой, но сейчас наверняка скажет ей что-нибудь неприятное.

— Скоро мы сойдем на берег, — сказал он, — и поскольку нам придется путешествовать в местах, редко посещаемых европейцами, вы оденетесь как местная женщина и наденете чадру.

Это слово было знакомо Неваде по книгам.

— Ни за что! — быстро возразила она.

Ее, конечно, привлекала мысль побывать в незнакомой стране, но она не имела Никакого намерения быть послушной бессловесной игрушкой в руках этого тирана Тайрона Штрома. Невада твердо решила противоречить ему во всем, насколько это было в ее силах. — Я уже объяснял, — сказал он терпеливо, как говорят с непослушным ребенком, — что нам было бы неблагоразумно и, быть может, даже опасно отправляться туда, куда я везу вас, если мы не будем следовать местным обычаям.

— Поскольку я не желаю отправляться с вами куда бы то ни было, мистер Штром, я надену то, что хочу. Если вам это не нравится, самый лучший выход для вас дать мне возможность вернуться в Европу. И, пожалуйста, перестаньте вести себя как грубый средневековый варвар.

— Будь я варваром, — спокойно ответил Тайрон Штром, — у вас были бы другие причины жаловаться на мое обращение с вами, когда мы с вами были наедине на моей яхте.

Какое-то мгновение Невада смотрела на него, широко раскрыв глаза. Увидев выражение его лица и насмешливую улыбку, она быстро отвернулась, чувствуя, как сердце у нее дрогнуло от страха.

— Ступайте наденьте костюм, приготовленный для вас в каюте, — распорядился он. — Это приказ, мисс Невада, и он не подлежит обсуждению!

Сознавая, что не должна сдаваться без боя, что не может позволить ему распоряжаться собой, что ей необходимо отстаивать свои права, чего бы это не стоило, Невада вздернула подбородок.

— А если я этого не сделаю?

— Вы убедитесь, что я прекрасно справляюсь с обязанностями горничной! — насмешливо сказал Тайрон Штром, глядя ей прямо в глаза. — Поверьте, у меня было достаточно опыта в этом, мисс Невада.

Намек был прозрачный. Невада вздохнула, но подчинилась и пошла вниз, дрожа от гнева.

Войдя в каюту, она остановилась в изумлении: все ее вещи куда-то исчезли.

Осталась только маленькая корзинка, в которой она увидела одну из своих ночных рубашек, а также щетку и гребенку, вовсе ей не принадлежащих.

Ее туалетная шкатулка тоже исчезла, а на ее месте на столике появилось несколько флакончиков и маленьких коробочек, в которых она обнаружила косметику, используемую местными женщинами.

Там была краска, которой жительницы Востока подводят себе глаза, хна для подкрашивания ладоней и ступней, а также бальзам для губ.

Повернувшись, она увидела на постели белый кафтан с изысканной вышивкой, золотом и белую чадру.

Это одеяние должно было сделать ее совершенно неузнаваемой.

Там лежало еще и несколько золотых украшений: ожерелья, серьги с подвесками, браслеты и что-то похожее на головной убор в форме обруча, с которого надо лбом спускалась бирюзовая подвеска в оправе из бриллиантов.

Ее собственные драгоценности и, что еще важнее, все ее деньги исчезли. Первым порывом Невады было броситься на палубу и обвинить Тайрона Штрома ко всему прочему еще и в воровстве.

Но она тут же сказала себе, что он не обратит внимания на все ее протесты, и только лишний раз позабавится при виде ее ярости.

К тому же ее беспокоило неприятное ощущение, что он не шутил, когда сказал, что сам разденет ее, если она откажется ему повиноваться.

— Как это могло случиться со мной? — сказала она вслух.

Хотя девушка не желала в этом признаваться самой себе, ей стало почему-то страшно. Она медленно разделась, с сожалением расставшись с привычной одеждой, и надела приготовленные для нее вещи.

Невада не могла решить, что ей делать с волосами. Одно было очевидно: ее модная европейская прическа будет выглядеть здесь нелепо. Она вынула шпильки и распустила волосы.

Взглянув на себя в зеркало, Невада невольно подумала, что белый с золотом кафтан выгодно оттенял ее огненные волосы, почти достигавшие талии.

» Какой толк, — спросила она себя почти с грустью, — выглядеть привлекательно перед мужчиной, который ненавидит ее так же, как и она его?«

Но время шло, и ей надо было поторопиться, чтобы не вызвать раздражения у Таирова Штрома.

Она надела головной убор, пристроив бирюзу в центре лба. Затем девушка с отвращением взяла чадру.

Невада держала ее в руках, сознавая, что надеть это — значит полностью подчиниться воле Таирова Штрома. Для независимой самостоятельной американки это было, пожалуй, тяжелейшее испытание.

В это время в дверь постучали.

Не дожидаясь ее ответа, он вошел в каюту.

— Вы готовы?

— Я понятия не имею, как это надевается, — раздраженно сказала она, протягивая ему чадру.

Тайрон взял ее, глядя на ее огненные волосы, рассыпавшиеся у нее по плечам.

— Сначала наденьте серьги.

Невада взяла с постели серьги и вдела их в уши. Они были у нее проколоты, так как среди драгоценностей ее матери было несколько пар очень дорогих серег.

Крупные золотые кольца легко держались в маленьких мочках ее ушей, но она подумала, что к концу дня они покажутся очень тяжелыми.

Оставалось еще несколько браслетов и колец.

— Покройте ладони хной, — коротко приказал Тайрон Штром, — покрасьте ногти.

Она хотела было отказаться, снова бросив ему вызов, но в тесноте каюты он казался таким огромным и сильным, что Невада сочла за благо повиноваться.

Весь процесс занял у нее немного времени. Он молча стоял рядом, но она остро ощущала его присутствие.

Когда девушка сделала все, что он велел, руки ее неузнаваемо преобразились.

Тайрон Штром придирчиво осмотрел ее, словно работорговец приглянувшуюся ему рабыню, и отдал следующее приказание: