БЕЛИНДА

Когда мы прибыли, Патрик ждал нас на станции с экипажем. Дорога показалась мне очень длинной, и во время всей поездки я старалась заставить себя забыть о случившемся накануне ночью.

Бывали моменты, когда мне почти удавалось убедить себя в том, что я все это выдумала.

Несомненно, мое состояние нельзя было назвать нормальным. Я была ужасно потрясена. Возможно, у меня начались галлюцинации. Это было наиболее подходящим заключением, которое мне удалось сделать, хотя меня и страшили мысли об умственном расстройстве.

Мне хотелось рассказать обо всем Ребекке. Наверняка она сумела бы найти какое-нибудь объяснение.

В ту ночь я едва удержалась от того, чтобы пойти к ней и рассказать о случившемся.

Пока мы проезжали проселками вдоль зеленеющих полей и поросших деревьями холмов, через деревушки, через окраины городков, я постепенно начинала приходить в себя. Чем больше я размышляла о случившемся в прошлую ночь, тем более вероятным мне казалось то, что я все это сама себе внушила.

При встрече Патрик крепко обнял нас всех и сказал Ребекке:

— Давненько мы не виделись.

Ребекка ответила:

— Да, конечно, но…

Патрик понимающе кивнул в ответ.

Сами мы ехали в экипаже, а наш багаж должен был прибыть чуть позже.

— Дети как на иголках, — сказал Патрик. — Нянюшка Биллинг идет сегодня на большую уступку: по случаю твоего приезда им будет позволено отправиться в кровать попозже.

— Ax мои милые! — воскликнула Ребекка. — Я так давно не видела их. Надеюсь, они не забыли меня.

— Конечно, не забыли, — заверил ее Патрик. — Нянюшка Биллинг говорит, что каждое утро они спрашивают:» А когда мама приедет домой?»

— Ну, слава Богу, — сказала Ребекка. — Было бы ужасно, если бы меня не узнали собственные дети.

— Что ж, Хай-Тор готов приветствовать вас. Весь дом встал на голову от лихорадочных приготовлений, как только стало известно, что вы приезжаете.

— Что за приятное возвращение домой! — заметила я.

— Это правда, Люси, — сказала Ребекка. — Я знаю, как все будут рады видеть тебя и Селесту.

Мы проезжали лесными дорогами, где ветви деревьев нависали над экипажем, создавая зеленую аркаду; мы ехали какими-то кружными путями, время от времени видя мелькавшие на несколько секунд морскую гладь или пустошь, пока, наконец, не выехали в чистое поле, откуда открывался дом во всей его красе — счастливый дом моей милой Ребекки и ее семьи.

Кажется, даже лошади были довольны, когда мы подъезжали к дому, и, несмотря на происшедшее, я становилась все спокойней и все более отдалялась от того ужасного убийства.

Ребекка и Патрик выбрали этот дом потому, что он находился примерно на полпути между Кадором и Пенкарроном — семейным домом деда и бабки Патрика. Теперь Патрик сам управлял шахтой Пенкарронов, которую он наследовал от своего дедушки, хотя, я думаю, старик все еще интересовался, как идут на ней дела. Она находилась примерно в миле от Хай-Тора, и это было удобно для Патрика.

Хай-Тор стоял на легком склоне холма, который вряд ли можно было назвать скалистым утесом. Интересный это был дом. Когда-то в нем жила Селеста, поскольку он принадлежал семье Бурдонов до того, как они отправились в Чизлхерст, а позже — в Фарвборо вместе с Евгенией, императрицей в изгнании.

Я помнила, что одно время Патрик и Ребекка были; настроены против этого дома, а потом вновь полюбили его.

Это был старинный дом, возведенный в конце шестнадцатого или в начале семнадцатого столетия.

Мне часто говорили, что это дом в стиле Иниго Джонса.

Когда я впервые услышала это имя, оно произвело на меня большое впечатление, потому что я заметила, как отреагировали на него все остальные. Меня всегда очаровывали окна в свинцовых переплетах, высокие двускатные крыши, фронтоны. Я любила старые дома; они всегда заставляли меня размышлять о том, что происходило с людьми, которые жили в них давным-давно. Хай-Тор был особенно интересен мне, потому что именно в нем когда-то была зачата Белинда. Именно сюда Ли Полгенни приехала чинить гобелены, привезенные Бурдонами из Франции, и, пока она находилась здесь, ее соблазнил Жан-Паскаль, брат Селесты, сын хозяев дома. Значит, можно сказать, что именно в этом доме и началась наша история — моя и Белинды.

Нет ничего удивительного, что он завораживал меня.

Мы въехали через ворота во внутренний двор.

Навстречу выбежал конюх.

— С приездом, миссис Картрайт!

— Здравствуй, Джим! — воскликнула Ребекка. — Как приятно вернуться домой!

Едва дождавшись остановки экипажа, она выскочила наружу и тут же бросилась к детям.

Они стояли рядом с нянюшкой Биллинг и, увидев Ребекку, побежали вперед и стали обниматься с ней.

Все заговорили одновременно. Дети даже взвизгивали от радости. Альвина непременно хотела показать! матери свой альбом для рисования, а Джейк — свой игрушечный паровоз.

Я подумала, что Ребекке повезло с семьей. И в самом деле, когда она стояла, прижимая детей к себе, все горе, весь драматизм последних месяцев, казалось, ушли от нее.

— А что полагается сказать тете Люси и тете Селесте? — спросила она у детей.

Малыши подбежали к нам. Наклонившись, я обняла их и расцеловала.

— Ну, не слишком-то шалите, — сказала нянюшка Биллинг. — По случаю такого праздника мы сегодня немножко позже ляжем в постельки.

Дети развеселились, и мы все вместе вошли в дом.

Холл был большим, как и обычно в таких домах, с высоким сводчатым потолком, опирающимся на мощные дубовые балки. Нас вышли приветствовать экономка и дворецкий, которые сообщили, что наши комнаты готовы и мы можем занять их немедленно.

— Мы помоемся с дороги, а потом слегка перекусим, — сказала Ребекка. — Путешествие было неблизким, и мы немножко устали.

— В малой столовой через полчаса, — сказала миссис Уиллоуз, экономка. — Вы управитесь к этому времени?

— О да, в самый раз, — ответила Ребекка.

Дети поднялись вместе с нами по лестнице. Моя комната, которую я всегда занимала во время моих визитов в Хай-Тор, находилась рядом с комнатой Селесты.

Ребекка встревоженно глядела на меня. В поезде она, несомненно, заметила мою озабоченность. Однако сейчас я думала о том, сколько раз я уже останавливалась в этой комнате. Теперь все будет по-другому, напомнила я себе. В прошлое не вернешься.

— Ну-ка, за мной, ребятки, — сказала нянюшка Биллинг.

Альвина начала было протестовать, но Ребекка, присев на корточки, расцеловала ее и шепнула, что придет попозже к ее кроватке и расскажет ей какую-нибудь интересную историю. Это удовлетворило девочку.

Когда мы с Ребеккой остались вдвоем в моей комнате, она спросила:

— Что-то случилось, не так ли?

Я удивленно взглянула на нее, и она поспешно добавила:

— Я имею в виду, вчера… прошлой ночью. Я почувствовала, что что-то произошло…

Я кивнула. Она быстро сказала:

— Потом ты мне все расскажешь. Я приду к тебе поболтать на сон грядущий.

Неожиданно мне стало легче. Я все время раздумывала, делиться ли мне своими переживаниями с Ребеккой. Теперь я знала, что сделаю это.

— Сейчас я должна тебя оставить, — продолжала Ребекка. — Встретимся внизу через полчаса.

Умывшись и переодевшись, я постучала в дверь Селесты. Та была уже готова и поджидала меня.

— Ну, каково тебе в твоем старом доме? — спросила я.

— Несколько странное ощущение, — ответила она.

— Здесь, должно быть, все по-другому.

— Совсем по-другому…

— Вероятно, он выглядел гораздо величественнее, когда в нем жили твои родители, все эти гобелены, которые чинила Ли?

— Да, конечно, у нас были разные красивые вещицы, но сейчас здесь ощущается любовь.

Когда мы спускались вниз, я молчала. До чего же повезло Ребекке! Интересно, сумеем ли мы с Джоэлем построить свою жизнь подобным образом?

Теперь я возлагала все свои надежды на возвращение Джоэля. То, что он отсутствовал в стране именно в тот момент, когда я так сильно нуждалась в нем, было какой-то гримасой судьбы. Но скоро он вернется, и тогда все изменится. Мы сразу начнем строить нашу совместную жизнь.

Мне показалось, что разговор за столом был несколько скованным. Очевидно, Патрик запретил затрагивать тему убийства моего отца, и в результате то, что более всего занимало умы присутствующих, осталось невысказанным.

Встав из-за стола, все как будто даже оживились.

— Сегодня у нас был нелегкий день, — сказала Ребекка, — Нужно хорошенько выспаться, и всем станет лучше.

Я не провела в своей комнате и пяти минут, когда раздался стук в дверь. Это, конечно, была Ребекка, пришедшая поговорить со мной.

Я сидела за туалетным столиком, расчесывая волосы, и она уселась в кресло напротив меня.

— Что случилось, Люси? — спросила она.

Я рассказала ей все, и она была потрясена.

— Но… кто же это мог быть?

— Я не знаю, однако у меня ужасное чувство, что за преступление повесили ни в чем не повинного человека — Но ты же узнала его. Ты выбрала его из многих мужчин, которых тебе показывали, да и выглядит он так, что его ни с кем не перепутаешь. Достаточно этой его необычной шевелюры, а ведь был еще и шрам.

Прямо скажем, незаурядная внешность. Кроме того, он был известен полиции как террорист. За ним и до этого водились подобные дела.

— Я все понимаю. Вероятно, это так. Но если он уже мертв и похоронен, то как же он мог оказаться на улице перед нашим домом?

— Давай постараемся взглянуть на вещи трезво.

Я думаю, тебе могло просто показаться, что ты видела этого человека — Но, Ребекка, он специально привлек мое внимание, бросив в окно камушки. Он был там. Он снял шляпу и поклонился, как бы глумясь надо мной.

Некоторое время она молчала, а затем сказала:

— Люси, ты была — да и сейчас остаешься — в очень возбужденном состоянии. Так отреагировало бы на твоем месте большинство людей. Таков результат потрясения. Ведь ты находилась на месте преступления, видела все своими глазами… а вы с отцом были очень близкими людьми. Он был для тебя ближе, чем кто-либо другой. Несомненно, это глубоко потрясло тебя.

— Ребекка, если ты считаешь, что на самом деле я ничего не видела, значит, ты думаешь, что я повредилась в уме.

— Разумеется, я так не думаю. Это может случиться с кем угодно.

— Ты хочешь сказать, что я лишь вообразила, будто слышу стук камушков по стеклу?

— Возможно, ты была в полудремотном состоянии.

Ты подошла к окну, а внизу оказался какой-то мужчина. Он заметил тебя и раскланялся.

— Он специально снял шляпу Он стоял прямо под фонарем. Я совершенно отчетливо видела его прическу. Именно это он и хотел продемонстрировать мне.

— Все это тебе просто показалось.

— А я говорю, что ясно все это видела. Ребекка, существуют только два объяснения случившемуся. Одно состоит в том, что я видела его привидение, явившееся, чтобы преследовать меня, а другое — в том, что повесили невинного человека, и ответственность за это несу я.

— Я не верю ни в то, ни в другое.

— Но ты веришь в то, что твоя мать уже после смерти явилась к тебе и попросила заботиться обо мне.

Ребекка промолчала. Я продолжила.

— Значит, ты все-таки веришь, что мертвые могут возвращаться, если что-то исключительно важное связывает их с этим миром. Наша мама сделала это, когда я оказалась у Дженни Стаббс, Она хотела, чтобы я вернулась в свой родной дом, и потому она явилась тебе и внушила тебе это. В этом ты никогда не сомневалась, Ребекка. Так вот, если она могла вернуться то что мешает ему сделать то же самое? Наша мама явилась для того, чтобы сотворить добро, но она и при жизни была доброй женщиной. Фергюс О'Нил убивал других людей за то, что они не разделяли его убеждений, за то, что они поступали вразрез с его устремлениями. Он убивал, если можно так выразиться по идейным соображениям. Такой человек способен вернуться с того света из чувства мести.

— Люси, выброси все это из головы. Ты переутомилась. Ты сама не осознала, какое тяжкое испытание довелось тебе перенести. Понадобится некоторое время чтобы ты стала прежней. Я очень рада, что ты здесь, потому что здесь ты быстро придешь в себя.

Я о тебе позабочусь.

— Ты всегда это делала, Ребекка. Не представляю, как сложилась бы моя жизнь, если бы не ты.

— Но мы ведь сестры, разве не так? Я ужасно страдала, когда умерла наша мама. Я ненавидела твоего отца за то, что он женился на ней и забрал ее у меня.

Мне было тогда очень плохо. Потом наши отношения улучшились, и я сразу стала гораздо счастливее. Люси, нужно помнить о том, что потеря близкого человека — это большая трагедия. Это выводит нас из себя. Да, мы становимся несколько неуравновешенными, не видим реального соотношения вещей, не всегда все ясно осознаем…

— Не хочешь ли ты сказать, что я вообще ничего не видела прошлой ночью?

— Не знаю. У тебя мог быть ночной кошмар. От испуга ты проснулась, еще находясь в полудреме, подошла к окну и увидела на улице человека. То, как он был одет, вовсе не удивительно. Вероятно, он возвращался из оперы. Он случайно бросил взгляд на окно, увидел тебя, снял шляпу и раскланялся. Ну, возможно, он выпил лишнего. Будучи в игривом настроении, увидел молодую женщину, стоящую у окна, и раскланялся.

— Но его лицо…

— Дорогая Люси, ты отчетливо видела шляпу и плащ. Свет уличного фонаря не так уж ярок. Остальное ты вообразила.

— Тебе действительно кажется, что все могло случиться именно так?

— Я думаю, это наиболее вероятное объяснение.

Я закрыла глаза. Именно на такое я и надеялась.

Спокойная рассудительность Ребекки начинала действовать на меня. Несомненно, она права. Конечно, я видела не привидение. Конечно, внизу не мог стоять Фергюс О'Нил. Фергюс О'Нил был мертв. Он понес наказание, обусловленное законом. Он был убийцей.

Ребекка заметила, что ей удалось убедить меня, и обрадовалась.

— А теперь я принесу тебе кое-что выпить на ночь, — сказала она.

— Неизбежное теплое молоко? — спросила я.

— Это лучшее, что можно придумать. Доверься Ребекке.

Я бросилась в ее объятия.

— Ну конечно же, моя милая, — уверяла я ее:

— Ты всегда оказывалась рядом, если мне нужна была твоя помощь.

— И так будет всегда, ты же знаешь.

Я это знала. Уже сейчас мне было гораздо лучше, и, когда Ребекка появилась со своим теплым молоком, я выпила его и вскоре уснула мирным сном.

Ребекка была права. Корнуолл оказал на меня целительное воздействие, . Мы пересекли мост между трагедией и той новой жизнью, которую нам следовало строить для себя.

Я все чаще думала о Джоэде. Скоро он возвратится домой, и тогда мы объявим о нашей помолвке. Мы начнем строить планы на будущее. Мы будем держать дом в Лондоне, а жить я предполагала в Марчлэндзе.

Джоэлю придется постоянно бывать в обоих местах — и в парламенте, и в своем избирательном округе. А я стану дожидаться его возвращения с затянувшихся дебатов в палате общин; у меня будет готов для него ужин. Все будет так знакомо, только вместо отца я буду ждать Джоэля.

Надо перестать думать о прошлом и начать думать о будущем. Оно окажется чудесным. Жить тяжело лишь в настоящем времени.

Да, этот мост существовал, но мы уже пересекли его.

Меня всегда завораживал Корнуолл. Наверное, это было совершенно естественно, поскольку именно здесь я родилась. Ребекка следила за тем, чтобы мои дни были заполнены. Я радовалась, что рассказала ей о своих переживаниях. Она понимала мою озабоченность, мою нервозность и с присущим ей здравым смыслом делала все, чтобы устранить эти ощущения. И ей это почти удалось.

Заполнить чем-то дни было нетрудно. Занятий было множество. Чего стоили одни сады Хай-Тора! Здесь не соблюдался чинный порядок, кусты и деревья росли естественным образом, чем-то напоминая сады Мэйнор Грейнджа в Мэйнорли. Дети любили играть в этих садах, и я проводила с ними много времени. Здесь имелся выгон, где детей учили кататься на пони, держа лошадок на корде. От нас с Селестой требовали присутствия на занятиях и восхищенных аплодисментов.

Сами мы тоже ездили верхом. И, конечно же, мы посетили Пенкаррон, дом родственников Патрика, вызвав своим появлением настоящую суматоху.

Были еще поездки в Кадор к моим дедушке и бабушке. Кадор я любила особой любовью: в этом величественном здании я прожила большую часть своего детства. Первые годы, проведенные в домике Дженни Стаббс, почти не запомнились мне; но вновь оказаться В Кадоре с его боевой башней, с видом на море — это всегда глубоко волновала меня.

Похоже, между стариками наших семей было решено не затрагивать вопрос о смерти моего отца. Но случались моменты, когда эта тема витала в воздухе и я чувствовала, что лучше бы уж мы выговорились.

Ведь я продолжала думать о нем, да и они, наверное, тоже.

Я обязана была совершить паломничество к пруду святого Бранока. Мы с Ребеккой отправились туда вдвоем.

Она все понимала. Это место много значило для нас обеих. У Ребекки с ним были связаны ужасные воспоминания, поскольку, по словам Белинды, именно там Патрик пытался напасть на нее, и это чуть не сломало Ребекке жизнь. Да, этот пруд имел для нее особое значение. Что же касается меня, то он был совсем рядом с моим первым домом, где я жила вместе с Дженни Стаббс.

Мы подъехали почти к самой воде. Пруд был, как всегда, мрачен, плакучие ивы гляделись в мутную воду, поднявшуюся после недавних проливных дождей;

Зачарованное место, полное тайн, полное воспоминаний, одно из тех мест, где рождаются легенды.

— — А домик стоит как ни в чем не бывало, — сказала я.

— Да, время от времени в нем живут. Он оказывается очень полезен, когда кто-то нуждается в жилье.

Всякое ведь случается. Наверное, уже год, а то и больше, тут живут Блейки.

Я кивнула.

Должно быть, — Ребекка подумала сейчас о тех людях, которые жили здесь в тот период, когда Белинда сделала этот пруд декорацией для своей жестокой мелодрамы, к счастью, закончившейся благополучно для ее участников. Ну, а я думала о бедной безумной Дженни Стаббс, вспоминавшейся мне какой-то смутной, неотчетливой фигурой с мягким певучим голосом, с нежными руками… Дженни, которая с такой радостью приняла меня за своего ребенка и выходила меня, когда я была совсем слаба…

Охваченные воспоминаниями, мы с Ребеккой стояли возле пруда. Возможно, не слишком разумно было приходить сюда.

В это время из дома вышла миссис Блейки. Она воскликнула:

— День добрый, госпожа Картрайт! Гляжу, вы и мисс Люси сюда прихватили. День добрый, мисс Люси!

— Придется немного поболтать с нею, — шепнула Ребекка, и мы подошли ближе. — Мисс Люси приехала, чтобы немного отдохнуть, — объяснила Ребекка.

— Ах, мои дорогие, я уже слышала…

Ребекка быстро перебила ее:

— Да, все это очень печально. А вы, кажется, неплохо устроились.

— Ну, так ведь мы и живем здесь год, а то и больше, миссис Картрайт. Заходите-ка да опрокиньте по стаканчику моего сидра. Мой Том поговаривает, что даже в» Приюте рыбака» такого не сыскать, как у меня. — Она напустила на себя некоторую скромность. — Но лучше, чтобы кто посторонний это сказал.

У Ребекки всегда прекрасно складывались отношения с местным населением. Этому она выучилась у моей бабушки.

— Что ж, очень мило с вашей стороны, правда, Люси?

Миссис Блейки расплылась в счастливой улыбке.