Дочери Альбиона (№16) - Черный лебедь

— Анжелика этого не одобряет, — сказала Филлида. — Но она смирилась с нашим английским обычаем пить чай днем.

— А мне этот обычай кажется прелестным, — сказала мадам Карлеон.

Разговор для меня был небезынтересен, но мне хотелось поговорить с Фицджеральдами о возвращении домой, а в присутствии мадам Карлеон я не считала возможным затрагивать подобную тему. Я решила зайти к ним завтра, поскольку наступала пора уезжать. Когда мы покидали дом, мадам Карлеон сказала:

— Я проеду с вами часть пути. Мне нужно кое с кем встретиться, а это как раз по дороге.

Мы выехали вместе и успели отъехать не так уж далеко, как мне начало казаться, что эта встреча задумана заранее, так как мадам Карлеон почти сразу же начала разговор о Жан-Паскале. Она сказала:

— Надеюсь, вам в этом замке удобно.

— В общем, да.

— Надеюсь также, вы не рассердитесь на меня за то, что я скажу.

— Рассержусь? Но почему?

— Возможно, это будет выглядеть, как бы это сказать по-английски, немного дерзко. Это правильное слово?

— На этот вопрос я не могу ответить, не выслушав вас.

— Должна сказать вам, что я очень хорошо знаю Жан-Паскаля.

— О?

— Да… Настолько хорошо, насколько два человека могут знать друг друга. Вы понимаете?

— Да, разумеется.

— Это человек, не заслуживающий доверия, а особенно в отношении молодых девушек.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду.

— Он может быть… опасен.

— Да?

— Я чувствую, что должна сообщить вам… предупредить… Я понятно выражаюсь?

— Думаю, что да.

— Случаев было много. Эта девушка, ваша Белинда, это не единственный его ребенок. Их много живет в округе. Он полагает, что, будучи владельцем замка, имеет право…

— Вы говорите о праве первой ночи?

— Вот именно.

— Я прекрасно понимаю, что вы пытаетесь мне сказать. Я предполагала кое-что в этом роде.

— Мы с ним долгое время были любовниками. Мой муж… о да, я грешная женщина, я обманывала его. Я не хотела этого. Я любила его… по-своему… но я была увлечена, понимаете?

— Да.

— Мой муж раскрыл нас. Это разбило его сердце. Вскоре он умер. Он был очень болен. Я считаю, что мы убили его. А Жан-Паскаль… ему это безразлично. Он лишь щелкнул пальцами. Он обещал жениться… но нет… Не сейчас. Я ему надоела. Он подыскивает что-нибудь новенькое.

— Зачем вы мне все это рассказываете?

— Чтобы предупредить.

— Я не нуждаюсь в предупреждениях.

— Вы так молоды, и поверьте мне, мадемуазель Лэнсдон, молодость очень влечет людей… пресыщенных?.. Я правильно сказала?

— Да, — подтвердила я, — пресыщенных. Я знаю все, и меня это по меньшей мере не прельщает.

— Тогда я рада за вас. Мне не было нужды говорить.

— Я очень признательна вам. Это так любезно с вашей стороны, но совершенно излишне, потому что я сама все поняла.

— Что ж, я рада. Он плохой человек. Он не может сделать женщину счастливой. О да, сначала он бывает совершенно очаровательным, но потом…

— В любом случае вы желали мне добра, предупреждая меня.

— Я вижу, вы такая молодая, свежая, невинная.

— Все это верно, но кое-что о жизни я уже знаю и ни в коем случае не собираюсь стать, одной из его жертв.

— И вы прощаете меня?

— Прощать вас не за что. Я благодарю вас за то, что вы обо мне побеспокоились. Вам ведь не было известно, что в этом нет никакой необходимости.

— Видите ли, я оскорблена.

Мне были понятны чувства брошенной любовницы.

У меня появилась неприятная мысль: не избавился ли он от нее именно потому, что имел виды на меня?

Я должна бежать. Мне нельзя оставаться в этом замке.

Мадам Карлеон сказала:

— Здесь я сворачиваю. Я довольна, что высказалась. Моя совесть теперь чиста. Я говорю» до свидания «. Возможно, мы еще встретимся?

Выразив надежду на это, я направилась к замку.

Белинда захотела узнать, где я была.

— Я везде тебя искала. Мне необходимо поговорить с тобой. Я написала Седеете. Моn реrе считает, что лучше устроить свадьбу прямо здесь.

— Боже милосердный! Ты только что помолвлена, и все улаживали в спешке, поскольку бедному Бобби нужно было возвращаться домой. Именно с ним ты должна советоваться относительно свадьбы.

— О, он захочет, чтобы все было так, как мне нравится.

— Я думаю, что все-таки следовало бы поинтересоваться его мнением.

— Ну и поинтересуюсь… но только после того, как мы все спланируем.

— Ты все та же, Белинда, — сказала я. — Все должно происходить так, как хочется тебе.

— Конечно, — ответила она.

Жан-Паскаль тоже выразил свое неудовольствие.

— Где вы были сегодня, Люси? — спросил он.

— Я ездила верхом и встретилась с Фицджеральдами.

— Кажется, это входит в привычку.

— Приятно встретить соотечественников за границей.

— Наверное. Но мне вас не хватало.

Мне не понравилось выражение его глаз. Я вспомнила о мадам Карлеон. Что бы он сказал, узнав, что этот день я провела с ней? Более того, что бы он сказал, узнав содержание нашего разговора? В общем-то, она не сообщила мне ничего нового, но ее слова были подтверждением сложившегося у меня мнения.

Да, нужно уезжать.

Не посоветоваться ли с Белиндой? Нет, это бесполезно. К тому же она слишком погружена в собственные дела. Она пока не собирается уезжать, ведь ей нужно дождаться возвращения Бобби и осуществления их планов. Сколько же еще я смогу выдержать в этом замке?

И тогда я подумала о Ребекке. Всю жизнь в трудных случаях я обращалась именно к ней. Мне следовало подумать об этом раньше.

Я напишу ей, объясню, что мне нужно немедленно уехать. Я знаю, что сделает Ребекка. Она приедет во Францию вместе с Патриком, и они заберут меня к себя в Корнуолл. Но, может быть, я все же сумею доехать одна?

Для начала я решила написать Ребекке. Я сделала это вечером.

« Дорогая Ребекка!

Я должна уехать отсюда. Белинда помолвлена и еще долго не уедет. Наверное, я могла бы добраться и одна, но чувствую себя очень неуверенно. Мне нужно доехать на поезде до Парижа, потом из Парижа до Кале и так далее. Только оказавшись на пароме в Ла-Манше, я буду чувствовать себя спокойно. Меня беспокоит то, что я плохо владею французским.

Дорогая Ребекка, мне необходимо немедленно вернуться домой. Помоги мне, пожалуйста. Если бы могла приехать ты, или Патрик, или вы оба… Конечно, я прошу слишком многого, но я всегда знала, что ты готова помочь, а мне до сих пор не оправиться от всех потрясений. Недавно пришла ужасная весть о том, что Джоэль убит. Этого для меня слишком много. Я чувствую себя слабой и глупой, но уверена, что ты меня поймешь. Я так хочу вернуться домой, к тебе.

Твоя любящая сестра

Люси.»

После того как письмо было написано, мне стало лучше. Я припомнила все случаи вмешательства Ребекки в мою жизнь и убедила себя в том, что и сейчас она не подведет меня.

Я ощущала удовлетворение от своего поступка.

Письмо нужно отправить завтра. Интересно, долго ли оно будет идти? Но, по крайней мере, я совершила какое-то действие.

Я легла в постель, однако не могла уснуть. Внезапно меня насторожил легкий шум в коридоре. Я села и замерла. По ту сторону двери кто-то был.

Бесшумно выскользнув из кровати, я подошла к двери. Ее ручка медленно поворачивалась.

Я прислонила ухо к двери. Оттуда доносился звук чьего-то дыхания. Я догадалась, кто там, и задрожала от страха.

Если бы это была Белинда, она громким голосом потребовала бы впустить ее. К тому же было уже поздно. Она пришла бы раньше.

Я знала, кто там стоит. Это был Жан-Паскаль, пытавшийся захватить меня врасплох.

После некоторого ожидания я услышала разочарованный вздох, а затем звук удаляющихся шагов.

Он ушел.

Все еще дрожа, я прислонилась к двери, вспоминая его — рассерженного, озлобленного, сражающегося с лебедем.

Если бы не запертая дверь, он проник бы в комнату.

Мысль об этом наполняла меня ужасом.

Я должна бежать. Я не могу оставаться здесь еще на одну ночь.

Завтра же нужно что-нибудь предпринять.

Я провела бессонную ночь, но к утру немного успокоилась. Если необходимо, придется добираться домой в одиночку. Насчет поездов все можно выяснить. Все что угодно, лишь бы не проводить еще одну ночь в этом замке. Вчера мне просто повезло! Жан-Паскаль не стучался в дверь и не просил разрешения войти. Он знал, каким был бы мой ответ. Он собирался войти в мою спальню, захватить меня спящей, ошеломить… и что тогда? Мой измученный мозг представил мне картину, которая заставила меня похолодеть от ужаса.

Я встала, отперла дверь, и через некоторое время появилась Тереза с обычным первым завтраком.

Заставив себя поесть, я умылась и оделась в костюм для верховой езды, потому что мне в голову пришла мысль выяснить все необходимое для моего отъезда у Фицджеральдов. Они много путешествуют и сумеют дать мне добрый совет.

Я спустилась в конюшню. Здесь еще никого не было. Я оседлала лошадь и поехала к ним.

Когда я приехала, они как раз заканчивали завтрак.

— Люси! — воскликнула Филлида, — Какой сюрприз!

Роланд встал и поклонился мне.

— Надеюсь, я не помешала вам… — начала я.

— Мы рады видеть вас в любое время.

— Возможно, я придаю этому слишком большое значение… — замялась я. — Но… я хочу уехать из замка.

Нужно сделать это немедленно.

— Что случилось? — спросила Филлида.

Роланд жестом заставил ее замолчать.

— Вам надо сесть на парижский поезд, — сказал он. — Это длительное путешествие. В Париже нужно сделать пересадку на Кале, а там — добраться в порт и попасть на паром. Вы говорите, что хотите уехать сегодня? Думаю, что это вряд ли возможно. Парижский поезд уходит в десять. Нет… это, пожалуй, не удастся.

— Ну, тогда завтра. Еще одну ночь я выдержу…

— Видимо, что-то случилось? — спросила Филлида.

— Давайте я налью вам кофе, — сказал Роланд, — а потом расскажете все, что сочтете нужным.

— Спасибо, я не хочу кофе.

Я внимательно посмотрела на них. Я была уверена в том, что они мои друзья, и решила довериться им.

— Жан-Паскаль Бурдон сделал мне брачное предложение.

Филлида не сумела скрыть своего отвращения, и я предположила, что мадам Карлеон уже побеседовала с ними по поводу Жан-Паскаля.

— Надеюсь, вы не приняли его?! — воскликнула она.

— Нет. Ни за что на свете!

Я заметила, что они обменялись взглядами, в которых, как мне показалось, выразилось облегчение. Мои чувства к ним стали еще более теплыми. Они были моими добрыми друзьями, и, хотя я знала их так недолго, все же могла довериться им.

— В общем, — продолжала я, — он тревожит меня.

Я знаю таких мужчин. Мне о нем известно давно. Он разрушил жизнь Ли, и она была вынуждена принять участие в действительно дурном деле. Она была матерью Белинды. Она была хорошей женщиной и никогда не поступила бы так, если бы не оказалась в отчаянном положении… по его вине. Правда, сейчас это неважно. Ли умерла, а у Белинды все складывается хорошо.

Я осознала, что говорю все это только потому, что мне трудно приступить к рассказу о Жан-Паскале, и они понимали меня.

— Итак, вы отказали ему и, как мне кажется, поступили разумно, — сказал Роланд. — А теперь вы чувствуете, что вам не следует оставаться с ним под одной крышей. Это достаточно ясно.

— Да, но прошлой ночью… Видите ли, я заперла свою дверь. Я делаю так с самого первого дня. У меня были какие-то дурные предчувствия, и я посчитала необходимым это делать. Так вот, вчера ночью он попытался проникнуть в мою комнату, и тогда я решила, что мне немедленно нужно уехать. Я уже написала сестре — моему лучшему другу — и просила ее приехать сюда, чтобы вернуться вместе с ней. Но после событий прошлой ночи я больше не могу здесь оставаться, так что письмо даже не отправлено.

— Значит, завтра?

— Да. Я как-нибудь справлюсь. Я хочу, чтобы вы точно растолковали мне, как мне ехать. Мой французский не слишком хорош, и одна я…

Они обменялись взглядами.

— Это всего лишь предположение, — сказал Роланд.

— Продолжай, Ролли! — воскликнула Филлида. — Я уже знаю, что ты хочешь сказать и, не вижу к этому никаких препятствий. Мы все равно собирались отправляться на следующей неделе.

— Если мы уедем завтра, вы сможете совершить путешествие вместе с нами, — сказал Роланд.

Я не могла скрыть своей радости и облегчения. Мне хотелось обнять и расцеловать их обоих.

— Вы… вы действительно согласны так сделать? — пробормотала я. — Ведь вы же не предполагали уезжать завтра.

— А почему бы и не завтра?

— О, вы оказываете мне огромную услугу.

— Нет, вовсе нет, — сказала Филлида. — Нам доставит радость путешествие в компании. Так будет гораздо интересней, правда, Роланд? Я в любом случае уже рвалась домой.

— Боюсь, вам придется провести еще одну ночь в замке, — сказал Роланд.

— Ничего страшного. Я запрусь изнутри, а перед этим сообщу хозяину о том, что уезжаю завтра. Думаю, никаких осложнений не будет.

— Может, вам лучше было бы остаться здесь? — предложила Филлинда. — Или даже в Бордо?

— Этого делать не стоит. В конце концов, прошлой ночью я не видела его собственными глазами. Возможно, все это только мои фантазии. Нет, я буду чувствовать себя в безопасности, зная, что могу уехать завтра.

— Итак, решено, — сказал Роланд — Давайте обговорим все подробности.

Мне не верилось в происходящее. Я сидела в купе поезда, уносившего меня в Париж. Филлида сидела рядом со мной, а Роланд — напротив. Филлида была явно взволнована тем, что называла» нашим приключением «, в то время как Роланд снисходительно улыбался ей, а заодно и мне. Я была глубоко благодарна им. Они пришли мне на помощь именно тогда, когда я больше всего нуждалась в ней. И сейчас я находилась на пути домой, причем мне не нужно было ни 6 чем заботиться. Все было сделано за меня.

Трудным был вчерашний день, и замок я покидала с тяжелым сердцем. Меня мучила мысль о том, что мой отъезд, так напоминающий бегство, является неблагодарным поступком.

Обсудив все детали с Фицджеральдами, я вернулась в замок и обнаружила, что там царит замешательство.

Меня искали. Кто-то из слуг видел, как я шла на конюшню. Я уехала рано утром, никому не сообщив, куда направляюсь. Это выглядело, по крайней мере, странным.

Не могла же я объяснять Жан-Паскалю, что все произошло из-за его попытки прошлой ночью проникнуть в мою комнату!

Белинда воскликнула:

— Да что же могло заставить тебя так поступить?!

— Я должна сообщить вам, что завтра уезжаю, — ответила я.

И она, и Жан-Паскаль изумленно уставились на меня.

— Завтра? — спросил Жан-Паскаль.

— Почему? — потребовала объяснений Белинда.

— Я решила, что мне пора уезжать. А поскольку ехать одной мне было бы трудно, я договорилась, что поеду завтра вместе с Фицджеральдами, которые возвращаются в Англию.

— Я не понимаю, — холодно бросил Жан-Паскаль.

— С некоторого времени я начала думать, что нельзя злоупотреблять вашим гостеприимством до бесконечности, и, когда подвернулась возможность, я ею воспользовалась. Мы отправляемся завтра десятичасовым поездом из Бордо.

— Все это так неожиданно, — сказал Жан-Паскаль.

Однако выражение его глаз ясно доказывало: он понимает, что это объясняется его попыткой войти в мою комнату. В его глазах я увидела также сдерживаемый гнев и вновь вспомнила, как он атаковал лебедя.

Я решила, что он был бы не прочь подобным образом проучить и меня.

Как я была благодарна моим добрым друзьям Фицджеральдам!

— Мне кажется, это дурная манера — заключать такого рода договоренности, не предупредив нас, — сказала Белинда.

— Лишь сегодня утром я узнала, что Фицджеральды уезжают, и подумала, что грех не воспользоваться такой возможностью.

— Мы не должны допустить этого, — сказала Белинда, поглядывая на отца.

— Боюсь, вам не остановить меня, — резко бросила я и повернулась к Жан-Паскалю. — Искренне надеюсь, что вы не сочтете это неблагодарностью с моей стороны. Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства…

Он прекрасно понимал, что я имею в виду, и постарался подавить свой гнев, холодно ответив:

— Несомненно, вы имеете полное право распоряжаться собой. Если бы вы сообщили мне заранее, я постарался бы облегчить вам задачу. Я сам мог бы сопровождать вас.

— О нет, я не могу этого позволить. Вам нужно оставаться здесь с Белиндой. Ведь у вас так много дел до возвращения Роберта! Тем не менее, благодарю вас.

А теперь я пойду к себе и буду укладывать вещи.

— Но как вы доберетесь завтра до Бордо?

— Мы вместе с Фицджеральдами наняли экипаж.

Он отвезет нас в Бордо.

— Судя по всему, вы очень подружились с ними.

Считаете ли вы разумным так доверяться им? Кажется, вы не слишком близко знакомы с ними?

— Я чувствую, что они мои добрые друзья, да и что может со мной случиться? Я всего лишь поеду с ними вместе. А теперь, простите, мне действительно нужно начать собираться. У меня еще много дел.

Весь день Белинда держалась в стороне: она дулась на меня. Жан-Паскаль тоже не показывался, что очень радовало меня. Я рано ушла в спальню, заперлась и была готова выехать рано утром.

Мне представлялось, что я удачно справилась со сложной ситуацией.

Как и следовало ожидать, ночь оказалась беспокойной. Едва я засыпала, меня одолевали кошмары, в которых Жан-Паскаль внезапно врывался в мою комнату, и мне снилось, что я просыпаюсь и обнаруживаю его в своей кровати. Затем неожиданно он превращался в черного лебедя. С какой радостью я просыпалась по-настоящему, сознавая, что все происходящее было всего-навсего сном! Можно сказать, в эту ночь я почти не спала.

Наступление утра принесло мне истинное облегчение.

Тереза постучала в дверь на целый час раньше, чем обычно. Она принесла кофе и булочку.

— Вам обязательно нужно поесть, мадемуазель, — сказала она, сочувственно улыбаясь. — Впереди у вас нелегкий день.

Интересно, знала ли она настоящую причину моего отъезда? Меня бы не удивило, если бы знала. Должно быть, привычки хозяина замка были всем хорошо известны. Я тепло поблагодарила ее.

Когда я спустилась в холл, там уже находился Жан-Паскаль. Он сказал:

— Я пошлю кого-нибудь принести ваш багаж.

Затем он взял меня за руки и взглянул мне прямо в глаза.

— Мне жаль, что вы покидаете нас таким образом, Люси.

— Боюсь, я вынуждена сделать это.

— Я понимаю вас, мое милое дитя. Надеюсь, вы тоже попытаетесь понять меня. Я нежно люблю вас.

Теперь я понимаю, что был излишне навязчив. Пожалуйста, помните, я готов прийти вам на помощь в любое время. Вы это понимаете, Люси?

— Очень любезно с вашей стороны… — начала я.

Он покачал головой.

— Я буду помнить о вас всегда. В один прекрасный день я собираюсь заставить вас передумать.

— Спасибо за гостеприимство. Простите, если я показалась вам неблагодарной.

— Нет, моя дорогая, я понимаю, что вся вина лежит только на мне. Я примерно наказан. Вам нужно было время. Бедная Люси, вам пришлось столь многое пережить, а я проявил чрезмерную поспешность. Но это было вызвано только моими глубокими чувствами — .

Давайте оставим на время эту тему. А потом я вернусь и попытаюсь вновь завоевать ваше доверие.

Мне хотелось как можно быстрее покинуть замок.

Экипаж уже ждал внизу. Жан-Паскаль поцеловал мне руку, а в это время в экипаж погрузили мои вещи.

Белинда не спустилась, чтобы попрощаться. Это было характерно для нее. Она очень рассердилась на меня и не старалась скрыть это.

Экипаж медленно тронулся с места. Жан-Паскаль стоял с таким печальным видом, что я не могла не почувствовать некоторого раскаяния.

Когда ко мне присоединились Фицджеральды и мы покатили по дороге в Бордо, я почувствовала себя лучше.

А теперь мы сидели в поезде, мчащемся в Париж.

ТИХАЯ СВАДЬБА

Путешествие шло без приключений. Роланд провез нас по Парижу, и мы успели на поезд, отправлявшийся в Кале.

Все это время я сознавала, как трудно мне пришлось бы без моих спутников.

Потом нужно было попасть на паром. И какое же облегчение я почувствовала, когда на горизонте появились белые скалы Дувра!

Фицджеральды говорили, что в Лондоне у них есть пристанище, которым Роланд пользуется во время деловых поездок; но чаще он проводил время в своей штаб-квартире в Бредфорде.

Когда мы прибыли в Лондон, Роланд сказал, что вначале они завезут меня и только потом отравятся к себе домой. Ко мне они решили не заходить, поскольку меня дома не ждали и мне лучше было явиться одной и дать все необходимые разъяснения. Фицджеральды обещали зайти на следующий день и удостовериться, что со мной все в порядке.

Они проводили меня до самой двери, где был выгружен мой багаж. Кеб не отправлялся, пока камердинер не открыл дверь.

Камердинер был изумлен:

— Мисс Лэнсдон, мы не ожидали… мы не получили сообщения…

— Все в порядке, — ответила я. — У меня не было времени послать о себе весточку. Миссис Лэнсдон дома?

— Да, мисс Лэнсдон. Я сообщу ей. И пошлю кого-нибудь отнести наверх ваш багаж.

— А где миссис Лэнсдон? — спросила я.

— Наверное, в гостиной, мисс.

— Я найду ее. Если вы позаботитесь о багаже…

— Разумеется, мисс.

Я прошла мимо него к лестнице.

Селеста, услышавшая какой-то шум, вышла на верхнюю площадку, чтобы выяснить, в чем дело.

— Люси! — воскликнула она.

— Ах, Селеста, я так рада видеть тебя!

Она обняла меня и крепко прижала к себе.

— Но что случилось? — спросила она. — Где Белинда и мой брат?

— Они остались во Франции. Я вернулась вместе с друзьями.

— Наверное, ты очень устала.

— Пожалуй, да. Однако в данный момент я так рада возвращению домой, что не чувствую усталости.

— Что-то произошло… — Поколебавшись, она продолжила:

— Прости. Дело, конечно, в Джоэле. Надеюсь, я поступила правильно, сообщив тебе. Я сомневалась, не стоило ли изложить это как-то мягче. Но мне казалось, что ты должна знать.

— О да, дорогая Селеста, ты поступила правильно.

Как… как это восприняли Гринхэмы?

— Тяжело. Я видела их только один раз. Я зашла к ним, но им сейчас не нужны визитеры. Это понятно.

Конечно, сэр Джон держится, но леди Гринхэм не в силах скрыть своих чувств. Наверное, мне не следовало к ним заходить. Это обостряет их горе, хотя, с другой стороны, они и так постоянно помнят об этом.

Я пробыла у них очень недолго.

— А Джеральда ты видела?

Селеста покачала головой:

— Это так трагично. Все радовались, когда Джоэль уезжал Считалось, что это важно для его карьеры.

Тогда все складывалось удачно, и вдруг такие перемены. Давай сейчас не будем об этом. Я очень рада видеть тебя. Без тебя и Белинды здесь было скучновато.

— Белинда собирается замуж.

— Да, я знаю.

— Все произошло очень быстро. Ее отец доволен сэром Робертом во всех отношениях. Представляешь — любовь с первого взгляда. И, видимо, будет роскошная свадьба.

— Да, — несколько встревоженно сказала Селеста. — Ее будут справлять здесь.

— Ты прекрасно все устроишь, — уверила ее я.

— А ты, Люси?

Поколебавшись, я решила рассказать ей.

— Тут есть некоторые сложности. Твой брат просил моей руки.

— Не может быть!

— Это так. А я, Селеста, не могла принять его предложения. Судя по всему, он надеется, что я передумаю, но этого не будет. Этого никогда не будет.

— Да, я понимаю тебя.

— Так вот, в сложившейся ситуации я просто не могла оставаться в его доме и, встретив людей, которые возвращались сюда, поехала вместе с ними.

— Французы?

— Нет, англичане. Довольно любопытное стечение обстоятельств. Впервые я познакомилась с ними на пароме по дороге туда — просто перебросились парой слов. Выяснилось, что они будут жить неподалеку от нас. Там мы сдружились. Знаешь, как это бывает, когда встречаешь соотечественника за границей. Несколько раз я виделась с ними, а когда узнала, что они возвращаются, решила, что следует воспользоваться этой возможностью и уехать с ними. Они зайдут завтра, и ты с ними познакомишься.

— Как хорошо, что ты вернулась, — сказала Селеста.

— Здесь чудесно, — ответила я.

— Но без тебя здесь довольно одиноко.

— Милая Селеста, тебе надо было поехать вместе с нами. Этот замок такой красивый. Ты, должно быть, знаешь там каждый уголок.

— Да, там я родилась и провела свое детство. Но теперь у меня новая жизнь. Мой дом — здесь.

Я подумала, что ее жизнь складывается не менее трагично, чем моя.

В мою комнату мы поднялись вместе. Багаж находился там.

— Я пришлю служанку, чтобы она помогла тебе разложить вещи, — сказала Селеста.

— Нет, я предпочитаю сделать это сама.

— Может, тебе принести что-нибудь поесть, а потом ты ляжешь в постель?

— Сначала горячей воды, чтобы помыться с дороги. А потом — поесть.

— Сейчас все будет готово. Мы еще успеем поболтать.

— Спасибо, Селеста. Приятно, когда дома о тебе так заботятся.

Я умывалась, когда в комнату внесли поднос.

К своему удивлению, я обнаружила, что голодна.

Спать мне не хотелось, поэтому я написала письмо Ребекке. У меня было большое желание поехать к ней в гости, и некоторое время я лелеяла мысль завтра же отправиться в Корнуолл. Потом я вспомнила, что не могу этого сделать. Завтра сюда зайдут Фицджеральды, да и бросать Селесту, так обрадовавшуюся моему возвращению, было бы нехорошо.

По крайней мере, неделю придется прожить в Лондоне, а пока я смогу утешиться тем, что пошлю Ребекке письмо.

Я написала ей довольно пространное письмо, сообщив, что нахожусь уже дома. О Жан-Паскале в письме не упоминалось: говорить о нем с сестрой я могла лишь с глазу на глаз.

Отправление письма я отложила на завтра.

Служанка забрала поднос и спросила меня, не нужно ли еще чего-нибудь. Я сказала ей, что все в порядке.

Как здесь было спокойно! Как это отличалось от комнаты в замке, возбуждавшей во мне столь дурные предчувствия! Казалось, будто она меня о чем-то предупреждала. Против брака с Жан-Паскалем? Одна мысль об этом заставила меня содрогнуться. Но чего бы мне бояться? Никого нельзя заставить вступить в брак против его желания.

Здесь я была защищена от Жан-Паскаля. Здесь не нужно запирать дверь.

В эту ночь, перед тем как лечь в постель, я подошла к окну и посмотрела в сторону садовой ограды и уличного фонаря. На секунду мне показалось, что я заметила в тени какую-то фигуру. Это оказалось всего лишь игрой света и тени, но неприятно поразило меня.

Неужели это будет преследовать меня всю жизнь?

На следующий день пришли Фицджеральды. Живость Филлиды и спокойное обаяние Роланда произвели на Селесту хорошее впечатление.

Филлида забавно рассказывала о своих приключениях во Франции и о том, как она попадала впросак с французским языком; при этом Селеста много смеялась, что бывало с ней редко.

Перед уходом Фицджеральды охотно приняли приглашение пообедать с нами завтра. Селеста сказала:

— Мне хотелось бы поблагодарить вас за то, что вы позаботились о Люси.

— Мы делали это с удовольствием, — ответил Роланд.

— Путешествие было таким веселым, — добавила Филлида, — особенно когда мы подумали, что опаздываем на поезд в Париже. Потом мы сообразили, что не правильно поняли время. Знаете ли, очень сложно улавливать смысл, когда французы разражаются потоком слов, а числительные особенно трудны.

Селеста улыбнулась.

— Они так очаровательны, — сказала она, когда гости ушли, — С подобными людьми быстро становишься на дружескую ногу. Я с нетерпением жду их завтрашнего прихода.

Меня порадовало, что, кажется, все друг другу понравились.

В этот же день я нанесла визит Гринхэмам. Я знала, что это будет болезненным испытанием, но мне было необходимо выяснить все подробности о Джоэле, и я полагала, принимая во внимание мои взаимоотношения с ним, что ко мне отнесутся как к члену семьи. Меня провели в гостиную. Леди Гринхэм там не было, сэр Джон находился в одиночестве. Он взял меня за руки и сказал:

— Как у вас дела, Люси?

— Со мной все в порядке, — ответила я.

— Моя жена очень плоха, — сообщил он. — Она даже не в состоянии кого-либо принимать.

— Я понимаю. Это было для нее ужасным потрясением.

— Для всех нас. Боюсь, — она восприняла это исключительно болезненно.

— Я хотела бы узнать, выяснились ли какие-нибудь подробности. Джеральд…

— Джеральд вернулся на службу. Мы знаем столько же, сколько и вы. Ничего больше выяснить не удалось.

— Все это весьма загадочно.

— Такое случается, Люси.

— Я подумала, возможно…

— Мы пытаемся пережить это. Вы понимаете, что я имею в виду. Все кончено. Мы больше ничего не можем поделать.

Мы оба помолчали.

— Может быть, рюмочку шерри? — спросил сэр Джон.

— Нет, благодарю вас.

Я понимала, что этот разговор для него не менее болезнен, чем для меня, и мне хотелось как можно быстрее покончить с ним, — Думаю, мне уже пора идти, — сказала я. — Передайте леди Гринхэм мои самые лучшие пожелания.

— Непременно, — ответил он с явным облегчением.

Я была несколько обижена тем, что меня достаточно холодно встретили.

Это было странно. В прежние времена Гринхэмы относились ко мне очень дружелюбно. Они вели себя так, будто я была членом их семьи. Конечно, эта дружба опиралась на их взаимоотношения с моим отцом, но всякий раз, приходя туда, я встречала теплый прием, а учитывая характер моих отношений с Джоэлем, я действительно чувствовала себя близким для них человеком. Меня огорчило и в то же время удивило то, что со мной обращались как с чужим человеком, вмешивающимся в дела семьи, хотя они, конечно, знали, что я разделяю их горе, По пути домой я размышляла об этом и постепенно поняла, что встреча со мной вновь пробуждала в них трагические воспоминания.