Жестокое сердце

      - Конечно, - усмехнулся Джеффри, - Ты и меня туда доставишь. Кайф такой пропускать! Больно надо!
      Сказав это, он набрал еще несколько кодов и снова нажал на красную кнопку. Машина зашипела, запрыгала, задымила и... не выдержав нагрузки взорвалась. Джеффри откинуло к нарам, по лбу ему досталось какой-то тяжелой деталькой, и на лбу вскочила живописная шишка. Всю камеру заполнило дымом, и гул стоял по всей тюрьме...
      - Норрис! - крикнул ему один из подоспевших полицейских, - что это, опыты в тюрьме, или как ты это сам называешь?
      - Я?! - вскочил с полу Джеффри, сверкая своей огромной шишкой.
      - Ну а кто же? Не приведение же в твою камеру проникло.
      - Что вы сделали с моим калькулятором? Я посчитать тут решил, а он на взрывчатке, похоже, что вы с ним сделали?
      - Не знаю, не трогали. Что с ним могло случиться?
      - Ну вот и я не знаю, мистер. Я хотел сосчитать сколько стоит самый лучший адвокат в Америке, а он не с того не с сего взорвался вдруг...
      - Ничего, со мной в школе такое же было, не убивайся, посиди, оклимайся, а к прокурору завтра пойдешь. Постараемся уговорить, бунт устроим.
      - Эту железную машину не уломаешь, - сказал ему Джеффри, - в нее заложили программу - она и выполняет. Но вы все же попробуйте, может хоть вам удастся пробудить человека в этой коммунистке.
      Когда полицейские ушли, Джеффри сел в угол камеры, словно забитое загнанное животное и безмолвно созерцал на все, сотворенное им. Книга, казавшаяся ему когда-то давно Библией, была теперь разорвана в клочья и прочитать теперь нельзя было ни одного слова. Часы, которые подарил ему в детстве отец, которые каждый час издавали звуки выстрелов, разлетелись на шестеренки. Джеффри был теперь одинок как никогда раньше. У него теперь даже не было ни одной вещи, принадлежащей ему, даже похабной бульварной книжки об убийце и президенте. У него не было ни детства, ни прошлого, а о настоящем он мог только во сне мечтать. Это для него было неосуществимо, потому что тюремная стена отгораживала его от свободы, где можно было развернуть свои крылья и улететь, куда глаза глядят.
      Идея Джеффри в действии
      Ровно в полдень из ворот дома-норы, где жили раньше Джеффри и Кейти, выехал серый лимузин модели 60-х с американским флагом спереди. На переднем сиденье лимузина за рулем сидел Тутанхамон, спокойно и самоуверенно, а на заднем - Кейти с Андре на руках. Глаза ее слипались после бессонной ночи, проведенной в увлеченных разговорах с Тутанхамоном, и так сидела она в полудремоте, зная лишь о том, что через полтора часа она будет уже не в Далласе. Впрочем, машина медленно, неторопливо, словно пароход по волнам, плыла по улицам Далласа мимо супермаркетов и ресторанов, университетов и стоянок, казино и офисов фирм. Прохладное ноябрьское солнце светило свысока на большой город и грело своими лучами Кейти и ее ребенка на заднем сиденье лимузина.
      - Знаешь, Кейти, - разбудил ее Тутанхамон, - Джеффри говорит, что в этой машине когда-то ездил один из американских президентов. Как ты? Веришь?
      - С трудом!
      - Я тоже. Кейти, а флаг это Джеффри примастачил?
      - Не знаю, я не видела на какой машине он даже разъезжал по городу. Да и какая разница, чья это была машина, главное - хорошая и в действии.
      - Ну, ну, хорошая и надежная, - посмеялся Тутанхамон, - очень хорошая, с открытым верхом.
      - Ну и чего такого, с открытым верхом. Прогулка на свежем воздухе, романтично даже.
      - Только не в Далласе, тут это довольно опасно... Суеверный я малость.
      - Как это?
      - Я тебя просто люблю и не хочу, чтобы с тобой случилась беда.
      И они поцеловались. А дальше их разговоры было сложно передать. Это шла речь совсем на другую тему, совсем не про Джеффри, его машины и дома, а про маленьких детей, которых они когда-нибудь заведут, о том, каким вырастет Андре, о своем доме в Чикаго. Американский флаг развевался на машине и каждый раз опускался, когда они останавливались у светофоров. Так было и когда они остановились на красный свет в самом центре Далласа, на перекрестке печально известных Элм стрит и Хьюстон стрит.
      - Кейти, сколько времени, я сбился. Привык быстрее езду.
      - Ну, на часах двенадцать двадцать во-семь, пока, - сказала Кейти, но заметила, что ее не слушают.
      - Тутанхамон!? Что с тобой? - не могла понять Кейти. Он сидел и смотрел мимо нее, куда-то вдаль, или рядом с ней.
      - Тутнахамон, сзади сигналят, - уже почти кричала Кейти, но Тутанхамон все равно не откликался.
      - Ну, давайте, двигайте свое старомодное корыто, - кричал из стоявшего сзади Мерседеса новый русский, - Ну, вы, трое, глухие, что ли, ну братва, двигайте своим задом.
      И тут Кейти поняла, что в машине их был кто-то третий. Она повернула голову и с ужасом увидела, что прямо рядом с ней сидел не кто иной как... Джон Кеннеди.
      - Ми... стер... пре...зи...дент?!? - еле выговорила Кейти онемевшей от ужаса челюстью.
      - Три... года... уже... как... президент... - сказал сидевший рядом с ней, - но никогда в жизни такого... со мной не случалось... Где Жаклин... где губернатор... где все...
      - Я... не.. могу... понять... что это такое... как в моей машине появился ... американский президент... чушь... среди бела дня...
      - Мисс, но я ехал из аэропорта... И вообще, это Даллас или нет...
      - Пока что был Даллас, но теперь может и нет, - успокоившись немного сказала Кейти.
      Тутанхамон посмотрел сначала на Кейти, потом на откуда-то взявшегося президента и пожал плечами:
      - Ерунда какая-то, противоречия какие-то, не пойму ничего. Мистер Кеннеди, кстати, какой сейчас год? Это единственная соломинка.
      - Как какой, мистер...
      - Ра-Хорахте.
      - Мистер, Ра-Хорахте, самый наиглупейший вопрос, но сейчас я не уверен и в этом. До обеда был 1963.
      - А вот и не угадал, - крикнул новый русский из стоящей сзади машины, давайте, не философствуйте, а двигайте машину, я вас и по столбу могу размазать.
      - Терпение, мистер! - подшутила над ним Кейти с китайским акцентом.
      - Но, мадам, я же опаздываю, уже полпервого, у меня свидание.
      - Спроси у Джеффри Норриса, пусть он тебе объяснит, почему мы остановились и опаздываем в аэропорт, - крикнул новому русскому Тутанхамон и изо всей силы дернул рычаг, но машина, словно по чьей-то воле, поехала очень медленно.
      - Ну, ты еще быстрее поехать не мог, вы что, президента везете город осматривать...
      Тутанхамон дергал за рычаг еще и еще, но машина никак не могла прибавить ход, словно кто-то свыше руководил ей. А Кейти, успокоившаяся и оправившаяся от первого шока, рассказывала Джону о том, что с ним скорее всего произошло.
      - Итак, он сидит в тюрьме Чикаго, а вершит наши судьбы в Далласе. 37 лет - это еще не много, во власти этого Джеффри тысячи и миллионы лет. Я сама такая же жертва этого человека, мой муж тоже, теперь и...
      Но Кейти не договорила. Раздался громкий выстрел и Кейти увидела как стальная пуля вонзилась в мягкую подушку сиденья прямо между ней и Джоном.
      - О, Боже! - вскрикнула Кейти, - Еще и он... Ну, Джеффри, твое слоновое чувство юмора оправдало себя... Это совсем не смешно...
      - Кто этот он? - не мог понять девушку из будущего Джон.
      Но тут опять раздался выстрел, и пуля бы попала прямо в Джона, как и было ему предписано историей, если бы Кейти не толкнула его в спину и он бы не наклонился.
      - Я не пойму, кто стреляет? - повторил свой вопрос Джон.
      - Твой убийца, - сказала Кейти Джону совершенно забитым голосом, сильно побледнев. Теперь ей предстояло открыть Джону последнюю страницу его истории в 1963 году.
      Тут опять раздался выстрел, а за тем звук битого стекла. Когда же Джон и Кейти обернулись, чтобы посмотреть, что случилось, то они увидели высунувшегося из окна нового русского, с красным от злости лицом смотрящего на разбитые фары своего Мерседеса. Невольный смешок разобрал их обоих, чем они и разозлили водителя Мерседеса. Он начал заводить мотор, и неизвестно, по какому бы столбу он бы размазал старый открытый лимузин, если бы не... Молодой человек, на вид лет 25, с винтовкой в руках выскочил из здания книгохранилища, сбив с ног двух мирно болтающих у входа женщин. Он выстрелил в сторону лимузина, но опять промазал и попал в ворону, сидящую на светофоре. Полицейский, прибежавший на выстрелы в мгновенье попытался его остановить, но был безжалостно застрелен из винтовки. Молодой человек, прыгнул в Ягуар, стоящий у обочины дороги и крикнул громко на все услышания:
      - All the Kennedys must be dead!
      Но тут Тутанхамон сделала над собой усилие и так сильно нажал на педаль, что лимузин его взвыл, подпрыгнул в воздухе и помчался с огромнейшей скоростью в сторону Стеммонз роад.
      - Чертовщина среди бела дня! - крикнул новый русский, но его снес с дороги убийца на Ягуаре, и шестисотый Мерседес нового русского с силой врезался в столб со светофором.
      На улице стояла настоящая катовасия. Кто-то подбежал к убитому Освальдом полицейскому, кто-то успокаивать нового русского, наконец-то со спокойной душой готового купить новую машину, кто-то просто бегал взад-вперед по Хьюстон стрит, спрашивая прохожих, что произошло.
      Конечно, убийца Джона Кеннеди, Освальд, был прекрасным стрелком, но никто не мог и предположить, что он мог еще и стрелять, управляя машиной, правда, не попадая в цель.
      Дело приняло довольно серьезный характер: выезжая то на встречную полосу, то опять возвращаясь на свою, Тутанхамон с трудом уходит от пуль Освальда, тем самым, сохраняя в своей машине ценный груз, который он вез в Чикаго.
      Но Ягуар Освальда, выпущенный совсем недавно, был намного проворнее и быстрее машины противника, и вот-вот неприятель мог с легкостью догнать и расстрелять всех, ехавших в машине, не пожалев даже ребенка.
      Тутанхамон протянул Джону свой револьвер:
      - Стреляйте, коли мы в Техасе. Только не убей его. Ответственность, однако.
      А теперь и Освальду пришлось несладко от пуль Джона: ему тоже приходилось вихлять по дороге туда-сюда на удивление и шок проезжающих мимо водителей.
      И эта опаснейшая для жизни и здоровья погоня не была не замечена местными полицейскими.
      Три типичных представителя полиции Далласа стояли на обочине Стеммонз роад и делали вид, что штрафуют превысивших скорость. Они рассказывали друг другу анекдоты и глупые стишки, чтобы весело провести всемя. И так спокойно они бы и простояли, если бы не погоня. Полицейские еще издали увидели две несущиеся с огромной скоростью машины.
      Тутанхамон, как соблюдающий закон гражданин и полицейский, остановился, чтобы показать документы.
      - Штраф за превышение скорости, - крикнул один из копов.
      Да, не избежать бы было Тутанхамону штрафа и расстрела, если бы Джон не провернул одну блатную шутку.
      - Президентский лимузин, - гордо сказал Джон, - о каких еще штрафах речь идет.
      И он достал из кармана пиджака свой паспорт, где все трое копов прочли написанные черным по белому слова: "Джон Фитцджеральд Кеннеди, президент США, 1961-1965 годы".
      Все трое, словно по какому-то приказу, отступили от машины с широко открытыми ртами. И Тутанхамон, резко сорвавшись с места поехал дальше, а за ним и нагнавший преследователь, чуть не сбивший с ног трех обалдевших полицейских. Джон вынул из-за пазухи пистолет и продолжал стрелять по машине убийцы.
      И все же одна из пуль попала в переднее стекло машины Освальда и на некоторое время вывела его из смертельно опасной игры. За выигранное Джоном время Тутанхамон и успел довольно далеко увести машину.
      - Экстренно нужны психиатры, - сказал Тутанхамон Джону и Кейти. - Вон, видите, супермаркет, Там спрячтесь, а я пока с этим... с винтовкой разберусь, по нему психушка плачет.
      - А я? Меня тоже могут забрать, - сказал Джон, - по паспорту я родился в 1917 году, откуда-то взялась и пометка - президент - а еще я не знаю, какой сейчас год.
      - Просто вы прекрасно сохранились, мистер президент, - сказала ему Кейти и они вошли в супермаркет.
      Но тут за их спинами опять раздались выстрелы и в супермаркет вбежал растерянный Тутанхамон.
      - Мистер Кеннеди, Кейти, быстрее отсюда, я его тут за нос повожу.
      - Но, мистер Ра-Хорахте, я могу разобраться со своим убийцей. Это мои проблемы, а не ваши. - вступился за Тутанхамона Джон.
      - Мистер Кеннеди, я вас прошу, уберегите Кейти и ребенка! - уже властно приказал ему Тутанхамон, словно непослушному подростку.
      И тут Освальд вошел в магазин с винтовкой в руках, и все трое разбежались по магазину, кто куда мог придумать. Остановила безжалостного убийцу лишь кассирша, схватив его за рукав.
      - Эй, мистер, с пушкой в супермаркет не пускаем!
      - Чего лепишь, старая корга, скажи лучше, Кеннеди не видела?
      - Кого?... - кассирша посмотрела на него, словно на чокнутого шизофреника, запущенного до крайности и, не ведая собой, завизжала во весь голос словно увидела привидение и в ужасе отскочила.
      Конечно, одному убийце нелегко искать в огромном супермаркете трех своих жертв: погонится за Джоном, а в него Кейти пиццу свежую, еще мягкую, кинет, погонится за Кейти во имя мести, а Тутанхамон веревку на пути протянет, тогда бедный Освальд погонится за Тутанхамоном, но Джон, наученный своими маленькими спасителями, разольет на пути Освальда целую банку жидкости для мытья унитазов, довольно скользкую и мерзкую. Освальд, наступив на нее, поскользнулся и растянулся на полу, выронив свою винтовку, которую Тутанхамон смог схватить ловким движением руки и довольно далеко убежать.
      Тутанхамон унес винтовку в охотничий отдел, где и подменил все крупные патроны, на дробь для охоты на мелкую птицу. Когда же он возвращался с винтовкой назад, то увидел довольно странное зрелище: Освальд стоял посреди зала и раздавал какие-то предвыборные листки, прекрасно вписыающиеся в последние дни агитации перед президентскими выборами, с фотографией Джона. Некоторым отказывающимся он даже клеил эти листки на спины: надо же было от них как-то избавиться.
      - Идиотство! - вслух высказал Тутанхамон свое мнение обо всем этом.
      - Как тебе агитатор? - сказала подошедшая сзади Кейти с коляской.
      Рядом с ней стоял Джон, явно недовольный ее выдумкой.
      - Мы размножили фотографию Джона в 500 экземплярах, и Освальд под страхом смерти сорит этой мукулатурой, это мы чтобы тебя задержать.
      - Твоя жена далеко пойдет, - успокоил Тутанхамона Джон. - Правда не всегда умно придумывает, но у нее прекрасное спонтанное мышление. Она себя и ближнего защитит всегда. А самое главное то, Тутанхамон, что спонтанное всегда лучше проходит, чем надуманное. Время умеет Кейти тянуть.
      - Но это ненадолго, расходимся, а то винтовку скоро пойдет искать.
      Тутанхамон воспринял слова Джона, но теперь он не мог думать о философии и смысле жизни, когда над ними висела опасность смерти. Тутанхамон всегда отличался тем, что в подобные минуты он никогда ни о чем не думал, как только о спасении всех, кто был в опасности.
      Освальд же, увлеченный своей глупейшей работой, ничего не говоря, без коментариев, взял у Тутанхамона свою винтовку как саму собой разумеющуюся вещь и продолжал раскидывать бымагу.
      И тут вдруг он вспомнил о своей незаконченной миссии. Бумага теперь не имела для него значения и была разбросана по полу, а сам он бежал по магазину в поисках своих жертв. Опять разлитая Джоном жидкость сделала свое дело.
      Освальд, сидя на полу с винтовкой, смотрел по сторонам. С одной на него шел Тутанхамон с кухонным ножом, а с другой - его жертва, Джон, в револьвером. Освальд, недолго думая, начал медленно наводить винтовку на Джона. Теперь никто не мог изменить хода событий, все решали секунды, даже миллионные доли секунды.
      - Нет!!! - крикнула увидевшая все это Кейти, стараясь как-то еще противодействовать неизбежному.
      Но уже было поздно. Гулкий выстрел раздался на весь магазин. Пуля, горячая стальная пуля, неслась с огромной скоростью прямо на Джона, как будто вертясь в воздухе своей головкой и тонко свистя. Плазматический огонь расходился от нее во все стороны, она неслась, все ближе и ближе подлетая к своей жертве.
      Джон видел, как медленно летела пуля, но ничего не мог с собой поделать. Он рванулся. И тут все замедленные доселе события потекли для него с необычайной быстротой. Он схватился обеими руками за шею, куда попала дробь, но не удержал равновесия и упал на свою правую руку. Вдруг адская боль поднялась в руке, боль сильнее той, которая была в его шее, поцарапанной дробью. Джон стиснул зубы и попытался подняться, но ему не удалось.
      Джон почувствовал, что кто-то подошел к нему и подвел к виску холодный ствол оружия. Это был Освальд. Джон уже чуял, как пуля проходит сквозь его голову и он перестает чувствовать. Да, свершилась бы трагедия истории. Но сзади к Освальду подкрался Тутанхамон и в с силой ударил его утюгом по голове, что убийца без чувств упал на пол.
      - Мистер Кеннеди! Что с вами! - взволнованно и в то же время жалостливо крикнула Кейти, в момент очутившись рядом с Джоном.
      - Не смертельно, миссис Ра-Хорахте. Вот руку, похоже, сломал, да царапина на шее.
      Но этот их жалостливый разговор прервал Тутанхамон:
      - Быстрее, сюда кто-то психиатров вызвал. Они сюда, похоже, идут. Кейти, отведи его в поликлинику за углом, быстрее... Джону не нужны неприятности...
      Кейти помогла Джону подняться, обвязала его шею шарфом, чтобы никто не заметил его раны, взяла его за здоровую руку и повела к выходу, везя между тем и коляску с сынишкой.
      Джон шел словно в полутьме. Нет, не полученные телесные травмы действовали на это, его душа не могла смириться. Рана его в душе была огромнейших размеров и никто не мог остановить кровотечения, только Кейти своими словами легко прижигала ее. Он был разумом еще в 1963 году, а уже сильно влип в действия 2000 года. Многое вокруг него так резко изменилось, так все модернизировалось, что казалось Джону чудовищным. Лишь вспомнив рассказ Кейти о Тутанхамоне, Джон понял, что ему еще крупно повезло.
      Что касается Освальда, то он стал уникальным экспонатом в одной из местных психушек.
      Джона же подлечили в одной из клиник Далласа под местным наркозом, вправив ему вывихнутую руку, а в душу его Кейти вливала лечащий бальзам всю дорогу на пути в Чикаго, где ему суждено было начать свою новую жизнь.
      Лимузин с огромной скоростью несся по дороге, оставляя Даллас, ковбойский южный город, который оставил не лучшие впечатления в памяти Тутанхамона, Джона и Кейти. Для одного это было место его заключения, для другого путешествие сюда закончилось гипсом на руке и потерей жены, детей и карьеры, а для третьего в памяти осталась лишь пренеприятнейшая авантюра. Что такое Даллас? Обычный город, каких на земле тысячи. Кому-то он нравится, а кому-то ненавистен. Суд здесь неуместен. Что же, жизнь бежит как дорога, ничего с этим не поделаешь. К Кейти снова вернулась радость жизни и любви, и глаза ее сияли прежним блеском, Джону нужно начинать новую жизнь, постигать заново непознанное, неведомое раньше, которое несомненно будет удачным... На это они и люди, чтобы жить, терять и начинать сначала. Свобода даст все. Дорога бесконечной лентой легла по американской земле, свободный воздух, свободная жизнь, свободная душа, как у орла, летящего высоко в небе с бегущими куда-то свободными белыми облаками.
      13. ДЖОН ПРОТИВ КАССАНДРЫ
      24 ноября... Ровно месяц остался до Рождества, а ничего толком еще не продвинулось. Мистер Уиндеграунд уже вторые сутки не выходит из кабинета прокурора Кассандры Армонти, которой уже давно надоело присутствие Тома.
      - Сколько раз вам еще говорить, я не знаю, где ваши дочь и зять, кроме того, у меня и без ваших родственников по горло работы.
      - Но вы же проверили только Вашингтон и Нью-Йорк. Они же не будут скрываться от нас в Белом Доме. Проверь Филадельфию, Майами, Лас-Вегас.
      - Вы, видно, спали, мистер Уиндеграунд, когда я отправляла запрос.
      - Ну спроси Джеффри, он оттуда, он скажет.
      - Он ничего и никогда мне не скажет, ему зачем-то нужен адвокат, но я никогда не обеспечу ему такую роскошь. Ни один адвокат не согласится защищать его.
      Но Кассандра взяла трубку телефона и все же велела привести Джеффри.
      Джеффри начал свой монолог, сразу же войдя в двери:
      - Сколько раз вам еще говорить, что я никому не скажу ни слова, пока мне, как и любому нормальному американцу, не предоставят адвоката.
      - Ни один нормальный адвокат не станет губить свою карьеру твоим делом, - с язвой в голосе сказала Кассандра.
      - Вы ничего не сделаете, пока я не получу возможность работать с адвокатом.
      - Скажи, где моя дочь? - разъяренно спросил Том.
      - Адвоката! - крикнул Джеффри, будто его собирались резать.
      - Никогда! - провизжала Кассандра.
      И тут со стороны двери все услышали звонкий голос:
      - Я буду защищать его в суде, коли вокруг него камни, а не сердца.
      В дверях стоял Джон, а за ним Тутанхамон и Кейти с ребенком на руках.
      Джеффри сидел в кресле белее полотна и с ужасом смотрел на вошедших. Он не мог и предположить о таком исходе дела. Джеффри просто был уверен, что никто и никогда больше не увидит ни Кейти, ни Тутанхамона, ни, тем более, Джона. Он теперь сидел как провинившийся ребенок, каждую секунду ожидая, что Тутанхамон с яростью его спросит: "Что ты натворил в Далласе?" Но этого вопроса не следовало, будто бы все его разом простили и забыли его подлости. Том с радостью отца обнимал Кейти, своего внука, Тутанхамона, и его радости не было и конца. Кассандра смотрела на Джона, так неожиданно появившегося в ее кабинете, с ненавистью противника, похоже, не узнавая в нем президента Америки.
      Том все же решил оставить Кассандру наедине с Джоном и Джеффри. И они всем счастливым теперь семейством покинули ее кабинет.
      - Значит, нашелся-таки адвокатишко для этого маленького преступника, с язвой в голосе сказала Кассандра, когда все ушли.
      Но Джон умел держать свое достоинство и защищать свое "я", он прекрасно знал уязвимое место любого зазнавшегося политика - власть свыше - и он пригрозил ей тем, что напишет прокурору штата о оскорблении его персоны Кассандрой.
      - А я бы на вашем месте прошла и села, не стояла бы в дверях...
      - Прекрасно, - сказал Джон, сняв свой плащ и отдав его Кассандре повесить на вешалку, после чего он прошел в кабинет, сел в ее кресло и, все еще показывая свое президентское превосходство над ней, поправил сдвинувшиеся га его шее бинты.
      - Вы меня, похоже, недооцениваете, мистер...
      - Кеннеди...
      - Не так ли? - спросила Кассандра.
      - Мисс...
      - Армонти... - ехидно сказала Кассандра.
      - Так вот, мисс Армонти, за свою жизнь я встретил немало тщеславных и самолюбивых прокуроров, нарушавших конституцию.
      - Но я же честная американка! - крикнула Кассандра, - я лучший адвокат Иллинойса! Я не хочу, чтобы вы портили свою карьеру ради этого подонка!
      - Во-первых, у меня карьеры нет, а во-вторых, какой же это подонок? Он подонок, потому что какой-то самоуверенный прокуроришко убедил в этом всю Америку.
      После этих слов, сказанных Джоном, Джеффри немного подскочил на своем кресле и с горящими надеждой глазами посмотрел на Джона.
      - Ты ничего не знаешь об этом сосунке, - начала заново нагнетать обстановку Кассандра, - ты никогда не жил в Чикаго, ты не знаешь, что здесь и новорожденный убийцей быть может.
      - Знаете, мисс Армонти, - тверда стоял на своем Джон, - более самодовольного прокурора я не встречал никогда. Я старше вас, я имею богатый жизненный опыт и знаю человека по его глазам. Мне не наврешь, не обманешь. Я знаю, кто такой Джеффри и кто такая ты, и я готов к битве между гордым адвокатом и самолюбивым прокурором.
      - Посмотрим, кто победит! - ехидно, как бы предопределяя свой успех ухмыльнулась Кассандра.
      - Посмотрим, посмотрим, - сказал Джон, а потом добавил, - оставь меня с клиентом наедине и без подслушиваний.
      Кассандра шмыгнула носом, показав этим свое недовольство, и в ответ получила:
      - Я знаю всю конституцию наизусть, так что меня ты вокруг пальца не обведешь!
      Она ничего не ответила. Только вышла и включила подслушивающий аппарат. Но Джон уже понял, на что способна эта женщина во имя правосудия, и решил обвести ее вокруг пальца. Он дал Джеффри бумагу и громко (специально для подслушивающего устройства) попросил Джеффри написать о своих родителях. Сам же взял еще лист и написал для Джеффри следующее:
      "Джеффри, мы прослушиваемся. Вот мои условия. Причитай и запомни. У нас есть общий секрет: машина времени. Этот секрет и должен остаться секретом. Джон Кеннеди, спасенный тобой."
      Джеффри, прочитав эту записку, кивнул головой, чем дал понять Джону, что он сохранит этот секрет в тайне. И тут в дверь заглянула Кассандра и спросила:
      - Ну все, я могу начинать допрос?
      - Давайте, начинайте! - тоном Джона ответил ей Джеффри, чем очень шокировал прокурора.
      Джеффри попросили рассказать всю историю его жизни с начала и до конца. И вот что осталось в полицейском архиве:
      "Итак, я орел с воробьиными крыльями. С пеленок рос словно раб своего отца, Макла. О матери я ничего не знаю: или она бросила отца, или она умерла в больнице, или сам отец убрал ее. Я даже не знал ее имени, хотя спрашивал его не раз. Я рос под дулом пистолета моего отца, словно заключенный: шаг влево, шаг вправо - расстрел, как лагерные в Советском Союзе, не лучше. Единственное, за что я благодарен своему отцу, так это то, что он научил меня точности. Мои игрушки были пистолеты, наручники, винтовки, чемоданчики с красными кнопками (игрушечные, к счастью), а куклы: вампиры, трупы, убийцы. Он хотел вырастить из меня хладнокровного убийцу, способного убить президента просто так, ни за что, просто похвастаться перед народом, какой ты герой и смельчак, ради понта. Каждый день рождения он дарил мне не клоунов, как всем, не зайчиков и даже не фотоаппарат, а очередную винтовку М-16 с пластмассовыми пулями или фильм про какое-нибудь убийство или заговор. Все мои сверстники читали прекрасные книги про пиратов, путешественников, принцесс, а у нас дома была одна единственная книжка, которую отец приобрел где-то в детстве, называется "Освальд. Путь к убийству Кеннеди" или что-то в этом роде, я ее недавно лишился и рад этому. Книжка была написана какими-то бульварными авторами, которые спешат писать о всякого рода сенсациях: убили кого - они рады книжку чиркнуть. Я скажу честно, эту книгу мой отец считал настольной, и я прочитал ее раз десять от корки до корки, естественно не по своей воле. Сказать честно, меня этот полуумный Освальд просто бесил, фантазии у него никакой не было, да и книга эта долбанная оказывала на меня не то воздействие, которое хотел отец. Я никогда не хотел никого убивать, меня пугала вскрывающаяся кожа и потоки крови, выпавшие из орбит глаза и человеческие мозги. Когда отец отдал меня в школу, я был каким-то отколышем от общества, никто меня не то чтобы не любил, но и не хотел познакомиться, я знал, никто не понимал хода моих мыслей: ведь не знал я ни одной нормальной детской книжки. Но со временем я нашел мальчишку, который был заинтересован тем же, что и навязывали мне. Но моя дружба была непродолжительной, потому что после того, как я дал ему свою грязную книгу почитать и он ее прочитал, я понял, что он садист. Так прошло мое серое детство. Что меня увлекало в средних классах, так это история, эта многоликая наука, я мечтал кончить школу, потом Гарвард и стать адвокатом или историком, или, что маловероятно, губернатором или даже президентом-демократом. Но между мечтой и реальностью стояла непробиваемая стена, которую возвел отец. Я имел всего доллар в день на карманные расходы. Но я не тратил деньги, а копил нужную сумму. Я хотел уехать в Даллас от всей этой чепухи и начать свою карьеру. Почему туда? Да я просто не знал других городов. Я бы и уехал, потому что деньги уже были собраны, но тут я встретил ее, Кейти, и она перевернула в моей душе все окончательно и бесповоротно. Я влюбился в первый раз в своей сознательной жизни в эту прекрасную непосредственную пятнадцатилетнюю блондинку с большими сияющими добром синими, словно море, глазами. Я только тогда понял, ради чего создана была моя жизнь, и я потратил все свои сбережения на подарок ей. Это была девушка, не похожая на всех других, она способна была выслушать и понять меня и однажды я собрался с духом и выплеснул ей всю свою душу. Я боялся, что она бросит меня, а она достала из своей сумки толстую книгу с надписью золотыми буквами и старинным переплетом. Это была "Война и мир". Я читал ее с фонариком под одеялом по ночам. И еще украл у нее вот этот листок, про князя Андрея под Аустерлицем. Такое небо... Это я, тот князь. Потом она давала мне и другие книги "Ромео", "Отелло", "Ярмарку тщеславия". Они все были такие интересные, но это небо Аустерлица "с плывущими по нем облаками" затмило все. Я ей своего "Освальда" тоже показал и она прочитала, и еще сказала, что ненавидит больше всего толпу в этой книге. Все было прекрасно, мы понимали друг друга, но отец, как всегда, все испортил. Нам было тогда по 18. Благодаря проделке отца, Кейти и встретила мистера Ра-Хорахте, влюбилась и вышла за него замуж, а я как всегда, ненужная вещь, тряпка, о которую можно вытереть ноги, остался один. Но отец, как ни странно решил помочь. Чарльз, прокурор, был его лучшим другом, так вот они и завели против этой парочки дело. А отец всеми силами собирался приспособить меня в мафию, чтобы я был с ним заодно, а я всеми силами отказывался, ведь я не хотел Кейти никакого зла. Но отец поставил меня в безвыходное положение своим ультиматумом: или я сотрудничаю с отцом, или мне крышка. Последнее не обещало счастливых перспектив, и я согласился. И вот однажды отец послал Кейти в Россию, я меня ее перехватить и арестовать, а ее муж поехал за ней и я был рад срыву плана. Ра-Хорахте купил яхту и они поплыли до Александрии, а я присоседился, чтобы сбежать от отца. Но уже рядом с Александрией случился шторм и каждый спасался как мог. Я спасся. Я шел по берегу и увидел Ра-Хорахте. Он нес на руках Кейти и сильно хромал.