- Вас?..
      Внезапный переход на "вы" испугал Яблочкина.
      - Вас, вас, - подтвердил Громыхайло. - Тебе на стажировку прикрепляю курсанта из милицейской школы. Курсант сообразительный, увлекается спортом. Симпатичная...
      - Что?
      - Я говорю, сержант Мушкина Валентина Николаевна увлекается спортом.
      - Спортом? - глупо повторил Яблочкин.
      - Иди работай, - закончил разговор Громыхайло.
      Яблочкин вышёл в коридор и состроил удивлённую гримасу. Внезапно замаячившая на горизонте фигура симпатичной практикантки основательно выбила его из равновесия. "Пожалуй, надо будет с ней построже", - решил он.
      Вскоре Громыхайло привёл в отдел курсанта Мушкину. Девушка оказалась действительно симпатичная, высокая, стройная. Одета она была по форме, тёмные волосы аккуратно заправлены под пилотку, а на лице почти совсем не угадывалось косметики. Ей было лет девятнадцать, то есть она была младше Яблочкина примерно на три года. Она называла Яблочкина "товарищ лейтенант", а он её, соответственно, "товарищ сержант" или "товарищ курсант". Выслушав от Громыхайло несколько невредных замечаний, они вдвоём поехали на выставку в Зимний дворец.
      В машине они почти совсем не разговаривали, потому что в эти первые минуты знакомства по отношению друг к другу ещё испытывали неловкость. Только на ступеньках главного входа Яблочкин обмахнулся фуражкой и сказал что-то вроде того, что погода сегодня тёплая, а завтра, наверное, будет ещё теплее. А Мушкина тихонько согласилась и прибавила, что вчера тоже было тепло.
      Выставочный зал представлял из себя просторное вытянутое помещение с яркими витринами по периметру, с главным экспонатом в центре зала и мумией в дальнем конце. Главным экспонатом был алмаз "Звезда Мексики" - камень величиной с куриное яйцо, главное достояние Национального музея города Мехико. Почти совершенной формы от природы, он сверкал и переливался на специальном возвышении под прозрачным пуленепробиваемым колпаком. Хозяин камня, мумия древнего индейского царя, зорко следил за своим сокровищем через пустые глазницы.
      У входа в зал стояли два вооружённых автоматами милиционера, ещё четверо дежурили внутри. Все они подчинялись Яблочкину. Он подошёл к каждому и с каждым поговорил. Милиционеры разговаривали с Яблочкиным, а косились на Мушкину, поэтому каждому приходилось объяснять, кто она такая и что здесь делает.
      Потом Яблочкин повёл Мушкину на пункт охраны, так как выставку охраняли не только милиционеры, которые стояли больше для порядка, а умная сигнализация.
      Возле пульта молодые люди неожиданно увидели полковника Громыхайлу.
      - Фуражечку наденьте по уставу, товарищ лейтенант, - заметил тот, не поворачиваясь.
      Командир сидел перед экранами мониторов, на которых просматривался выставочный зал во всех ракурсах.
      Яблочкин подмигнул Мушкиной и поправил фуражку.
      - Взгляните вот на этого гражданина, - Громыхайло вывел крупным планом интеллигентного мужчину с бородкой, в очках, имеющих прямоугольную оправу. Приблизившись к алмазу, этот гражданин рассматривал его так и сяк с видом знатока.
      - А вы его знаете, товарищ полковник? - спросил Яблочкин.
      - Дело в том, - произнёс Громыхайло, - что этот гражданин несколько лет назад скончался. Сгорел дотла практически на моих глазах.
      - Этот?!
      - Может этот. А может, не этот. Ты сходи, проверь у него документы. Поделикатней как-нибудь. Лучше даже товарищ Мушкина пусть проверит. На выходе, чтоб не было потом жалоб.
      Мушкина и Яблочкин сказали "есть!" и развернулись.
      Мушкина осталась караулить гражданина, который может быть скончался, а может быть нет, у выхода. А Яблочкин, рассыпая направо и налево "извините", стал пробираться через толпу в центр зала, к алмазу. Пробравшись, он нырнул под плюшевый канат и поднялся на ступеньку.
      Теперь все смотрели на него, а не на алмаз. Лица самые разные, но ни одного похожего на то, которое он искал.
      Яблочкин обошёл экспозицию, заглядывая в лица всех стоящих спиной к нему мужчин, но тот - как будто растаял.
      По виду стоявшей на выходе курсанта Мушкиной было понятно, что гражданин не проходил.
      - Не проходил?.. - уныло сказал Яблочкин.
      Мушкина отрицательно покачала головой.
      Ситуация складывалась некрасивая. Что это за милиция, которая не может найти человека в закрытом помещении.
      - Ладно, не переживай, - положил Яблочкину руку на плечо подошедший сзади полковник Громыхайло. - Если это тот, на которого я подумал, так он ещё не от таких как мы с тобой уходил. Из одиночной камеры уходил. Плотным кольцом на ровном месте окружали, а он уходил. В последний раз сгорел, взорвался, и даже его вставную челюсть нашли, а теперь думаю, что и тогда ушёл...
      - Так ведь... - Яблочкин не находил слов, - куда?..
      - Вот и гадай теперь - куда. Фокусник, одно слово. Кио, Гуддини, Коперфильд. Поеду в Управление, доложу Михал Михалычу, то-то он обрадуется... Кстати, Яблочкин, он ведь здесь неспроста крутился вокруг алмаза. Техника техникой, а я бы на твоём месте ночью подежурил. Пока это дело не прояснятся. И курсанту Мушкиной будет полезно учебники полистать, у неё экзамены на носу. Электроника - дело, конечно, хорошее, только свои глаза и уши ещё верней. Ну и зачтётся, конечно...
      Молодые люди неуверенно отрапортовали:
      - Есть, товарищ полковник, дежурить ночью!
      К вечеру по всем милицейским отделениям города и области разлетелось сообщение о розыске преступника. Видеозапись из пункта охраны музея сверили с электронной картотекой и точно подтвердили личность подозрительного гражданина. Как и заподозрил Громыхайло, это был знаменитый в преступных кругах "гений электронного взлома" и мастер непостижимых иллюзий по кличке Профессор. Раньше он числился погибшим, но и это, как теперь установили, было одной из мистификаций неуловимого "профессора" преступного мира.
      3
      История профессора преступного мира: летающий слон,
      человек-невидимка, покусанный и побитый.
      Подворачиваётся крупное дело.
      Вовчик и Горохов
      Пётр Эрнестович Кукловодов действительно был когда-то профессором. И фамилия у него была самая что ни на есть мирная - Тихомиров. Он сидел на мизерной зарплате в НИИ, гадал кроссворды, пил казённый спирт с сослуживцами и разрабатывал электронные системы охраны для банков и музеев. Столь хитроумные и сложные, что постигнуть их секреты не мог ни простой воришка, ни авторитетный медвежатник, ни самый натасканный компьютерный взломщик. Никто, кроме самого Петра Эрнестовича.
      Но вот в стране случился финансовый кризис, и научно-исследовательский институт, в котором он работал, закрыли. Десятки талантливых специалистов оказались на улице без средств к существованию. Кто-то занялся торговлей, кто-то уехал за границу, а Пётр Эрнестович всё лежал у себя дома на диване, курил и смотрел в потолок. Он понимал, насколько ценны и уникальны его знания, и ему было особенно обидно, что его ум и способности более не востребованы.
      К чести Петра Эрнестовича, тогда он был ещё далек от мысли использовать свои знания в преступных целях. Он был умён и расчётлив, поэтому понимал, что никакие материальные блага не принесут человеку настоящей радости, если совесть его будет нечиста.
      Когда деньги кончилась, он был вынужден где-то работать, чтобы не умереть от голода. Он разносил газеты, продавал средства для похудения и косметику, скалывал лед с мостовых...
      Однажды поиски случайного заработка привели его в цирк, где требовался уборщик манежа. Устроившись на эту работу, Пётр Эрнестович познакомился однажды с гастролирующим иллюзионистом средней руки. На досуге он и сам неплохо, на любительском уровне, манипулировал с картами и мелкими предметами, развлекая коллег по работе. Некоторые номера казались ему остроумными, однако программе не хватало "гвоздя" - громкого, эффектного аттракциона, способного по-настоящему ошеломить публику.
      И Пётр Эрнестович его придумал. Он рассказал о своей идее иллюзионисту, и они вместе стали делать этот номер.
      Новый аттракцион носил название "Летающий слон".
      Все уже видели летающего над сценой человека, но никто ещё не видел летающего прямо над публикой живого слона. Выглядело это приблизительно следующим образом.
      Слона выводили на арену и, после недолгой театрализованной прелюдии, он сначала начинал плавно помахивать ушами, словно крыльями, а затем отрывался от земли и начинал неспешно описывать круги прямо над головами зрителей.
      Эффект был потрясающим. Ни о каких тросиках, поддерживающих слона на весу, ни о каких зеркалах не могло быть речи; слон был близок и почти осязаем. Какая сила удерживала его в воздухе - было совершенно непостижимо.
      Это был даже не гвоздь, это была бомба. Публика валила валом, телевизионное шоу с летающим слоном било рекорды популярности. Иллюзиониста вместе с его находившимся в тени консультантом приглашали на самые престижные и высокооплачиваемые площадки. Слон летал, публика аплодировала, деньги сыпались в кассу.
      Пётр Эрнестович взял себе цирковой псевдоним Кукловодов. Он мог бы организовать собственное дело, но условия договора, который он подписал, полностью исключали такую возможность.
      Не желая останавливаться на достигнутом, Кукловодов придумывал другие, более сложные и гораздо более интересные с его точки зрения номера. Однако эти номера не имели столь шумного успеха, зато требовали больших затрат и физического напряжения, и в итоге от них отказались. До тех пор, пока слон собирал кассу, антрепренёр ничего не хотел менять.
      Аттракцион со слоном начинал всё больше раздражать Пётра Эрнестовича. Он стал ненавидеть и слона, и себя, и антрепренёра, и фокусника, и всех до единого зрителей, падких на дешёвые, примитивные эффекты. Чтобы ненавистный номер исключили из программы, он раскрыл секрет нмера репортёрам. В газетах появились сообщения о том, что слон в действительности не летает, а летает только его голографическое изображение, слон же в это время преспокойно стоит за кулисами.
      Однако это не возымело должного результата. Оказалось, что секрет фокуса никого особенно не интересовал. Публика хотела, чтобы её обманывали, она хотела верить, что слон летает, точно так же, как она тысячу лет верила в то, что женщину в ящике распиливают пополам, а говорящая голова на блюде живет сама по себе, отдельно от туловища...
      Кукловодова же на улице избили неизвестные, и он получил первое в своей жизни сотрясение мозга.
      Бессильный изменить природу людей, Пётр Эрнестович перенёс всю свою ненависть на слона. Он ругался, плевал слону на лапы и тушил о его толстую шкуру окурки.
      Несчастное животное долго терпело выходки озлобившегося на весь мир консультанта, но однажды случилось то, что должно было случиться. Не вытерпев издевательств, слон обхватил мучителя хоботом за талию, поднял высоко в воздух... и швырнул на усыпанный опилками дощатый помост.
      Если бы не доски и порядочный слой опилок, смягчивших удар, Пётр Эрнестович, скорее всего, уже никогда бы не увидел белого света. Но он отделался только двумя переломами, вторым сотрясением мозга и контузией.
      Выйдя из больницы. Кукловодов в цирк уже не вернулся. Слон продолжал летать, размахивая ушами и на радость публике, а бывший консультант опять лежал в своей квартирке на диване и смотрел в потолок.
      Когда деньги кончились, Пётр Эрнестович решился на самую мелкую и позорную в своей жизни авантюру, при воспоминании о которой его потом всегда бросало в краску. Он раздобыл где-то инвалидное кресло, проделал в сидении дырки для ног, а вперёд выставил фальшивые тряпочные культяпки. Чтобы его настоящих, здоровых ног никто не видел, он приладил под сидением зеркала, какие в цирке используют для некоторых фокусов и сделал для колен мягкие войлочные опоры.
      Для пущей жалости Кукловодов сочинил такую табличку:
      ПОДАЙТЕ БЫВШЕМУ УКРОТИТЕЛЮ,
      РАСТОПТАННОМУ ВЗБЕСИВШИМСЯ СЛОНАМИ
      Интеллигентная внешность, необыкновенная причина увечья, а также совершенно очевидная нетрудоспособность просителя внушали прохожим жалость. Монеты и бумажки посыпались в цилиндр растоптанного укротителя.
      Пётр Эрнестович воспрял духом, его лицо постепенно стало округлым и гладким, появилась возможность откладывать деньги на старость.
      Однако другие нищие, профессиональная честь и доходы которых были задеты оглушительным успехом конкурента, однажды сговорились и натравили на него стаю бродячих собак.
      Побросав бутафорию, на глазах изумленной публики, Пётр Эрнестович бежал от собак несколько кварталов, вскрикивая и подпрыгивая всякий раз, когда какая-нибудь из наиболее ловких его кусала.
      На этом с карьерой нищего было покончено. Пётр Эрнестович снова улёгся на диван и впал в глубокую депрессию.
      В какой именно момент ему в голову пришла мысль, столь разительно изменившая впоследствии весь смысл его жизни, трудно сказать. Надо только отметить, что пережитые потрясения - ушибы головы, контузия и последующие унижения - заметно отразились на его психике. Он стал жесток и высокомерен, хитёр и скрытен. Он полюбил деньги и всё, что с ними связано - предметы роскоши, драгоценные камни, золото и старинную живопись. Главной его страстью стал антиквариат - всевозможные безделушки, статуэтки, часы, пепельницы, пресс-папье, подсвечники и старинная резная мебель с множеством выдвижных ящичков, в которые он мечтал складывать камушки, монеты, значки, медали и брелоки.
      Его первым делом стала кража из антикварной лавки. Скромный магазинчик в переулке Кукловодов вскрыл ради одной-единственной приглянувшейся вещицы серебряной пряжки с гербом тайного старинного ордена. На гербе был дракон с рубиновыми глазами, и эти глаза смотрели на Кукловодова так, что ему стало совершенно ясно: эта вещь должна принадлежать ему, она будет его магическим талисманом, приносящим удачу во всех его последующих начинаниях.
      Пётр Эрнестович работал один. Ему не нужны были помощники и подручные, стоящие "на стрёме", перепиливающие решётку или взламывающие кирпичную кладку стены. Ему было достаточно бросить взгляд ни витрину и входную дверь, чтобы безошибочно определить тип сигнализации, как правило примитивной, такой, какую он мог отключить за несколько секунд при помощи ногтя или выдернутого из головы волоса.
      Постепенно он разбогател и оброс связями в преступном мире; волей-неволей ему приходилось иметь дело со скупщиками краденного. Тогда же у него появилась блатная кличка "Профессор".
      Но даже в среде хорошо знавших его преступных авторитетов Кукловодов слыл фигурой тёмной и загадочной. Прежде всего, никто не понимал как он это делает. То, что Профессор умеет отключать любую сигнализацию, секретом ни для кого не являлось. Но как же он, чёрт побери, залезает в магазин и выбирается оттуда с товаром незамеченным - не тронув замков, не прикоснувшись к решёткам и стеклам витрины!?.
      Если бы виртуозные щипачи и хитроумные медвежатники узнали правду, они удивились бы ещё больше. Фокус состоял в том, что Пётр Эрнестович никогда не проникал в магазин воровским манером. Он заходил туда ещё до закрытия, как обыкновенный покупатель, а покидал его уже утром, с первыми клиентами. Дело в том, что Пётр Эрнестович умел быть человеком-невидимкой.
      Кукловодов придумал этот трюк ещё во время своей цирковой эпопеи со слоном. Аттракцион "Исчезающий человек" был отвергнут тогда наряду с другими бесперспективными. Антрепренёр полагал, что публика не будет платить за то, чего она НЕ увидит. И потому над головами зрителей продолжал летать размахивающий ушами слон, а Пётр Эрнестович был вынужден приберечь свои фокусы до лучших времен.
      Секрет фокуса "Исчезающий человек" заключался в особого рода ткани, которая при слабом освещении делалась совершенно незаметной и, соответственно, делала незаметным всё, что было под ней спрятано.
      Перед закрытием магазина Кукловодов выбирал в торговом зале уголок потемнее, набрасывал на себя ткань-невидимку и спокойно дожидался закрытия. Ткань была легкой и полупрозрачной, поэтому изнутри злоумышленник видел всё вокруг себя, оставаясь незамеченным.
      Её секрет Кукловодов купил за бесценок у опустившегося старика ниндзя в одном из опиумных притонов Ногосаки. Если бы старик не умер той же ночью, то, прояснив ум, он бы непременно посвятил остаток жизни поиску белого незнакомца, а найдя его, поспешно убил.
      Когда все уходили и хозяин запирал дверь снаружи, Пётр Эрнестович отключал сигнализацию и располагался в магазине как у себя дома. Выбрав и упаковав для выноса самое лучшее, включая наличность из сейфа, он устраивался где-нибудь подремать до утра, а за десять минут до открытая поднимался, пил кофе из карманного термоса, включал сигнализацию и принимал ту же позу невидимки в углу торгового зала.
      То ли ему в то время необычайно везло, то ли дракон-талисман, с которым он не расставался, действительно помогал ему в преступных деяниях, но всё сходило гладко, без сучка и задоринки.
      Неприятности начались после того как потерялся один из рубиновых глаз дракона. Тогда Пётр Эрнестович попался впервые в жизни, сразу с поличным и при свидетелях.
      Приехав как обычно на воровские гастроли в один из провинциальных городов, Кукловодов поселился в гостинице и присмотрел для себя подходящий ювелирный магазин. Благополучно переночевав там и набив чемоданчик ценностями, он как обычно перед открытием притаился в углу, набросив на себя покрывало-невидимку.
      И надо же было случится так, что вместе с первыми посетителями в магазин забежал сердитый бультерьер, только искавший случая, чтобы показать свой характер. "Куда! - крикнула ему с улицы хозяйка, но было поздно: бультерьер почуял воришку и бросился на несчастного Пётра Эрнестовича.
      Покусанный и побитый, в сопровождении свидетелей, с краденными ценностями, Кукловодов был доставлен в милицию, где ему предъявили очень конкретное обвинение.
      Потом было следствие, суд и приговор.
      Хозяин ювелирного магазина, следователи и судьи не могли взять в толк одного: как преступнику удалось оставаться незамеченным. Следственные эксперименты дело ещё больше запутали, но доказательств вины хватало и без экспериментов.
      Хорошенько всё взвесив. Кукловодов решил не ударяться в бега, полагая, что столь нелепой промашки в его жизни больше не случится. Он отсидел четыре года, развлекая блатную публику фокусами и пользуясь привилегиями человека, известного и уважаемого в преступном мире.
      В тюрьме он сильно переменился. Он отправлялся туда застигнутой в курятнике и слегка потрёпанной лисой, а выходил на свободу матёрым волком. Он растерял всё хорошее, что оставалось в его душе, и стал по-настоящему опасен для общества.
      Вскоре после освобождения Кукловодов возобновил свою преступную деятельность, но стал работать более осторожно, а в некоторых случаях жестоко. Он всегда носил с собой выкидной нож, и если во время кражи откуда-то появлялась сторожевая собака, он безжалостно её убивал.
      Он снова разбогател, его коллекция антиквариата пополнялась всё более дорогими и редкими вещами.
      Но вот потерялся второй рубиновый глаз дракона-талисмана, и Кукловодов снова попался на месте преступления. Случилось это ещё более нелепо и глупо, чем в первый раз. Утром, с открытием магазина, рабочие внесли в торговый зал мраморную фигуру слона и поставили её прямо на ноги невидимого в тёмном углу Пётра Эрнестовича.
      Только спустя четыре месяца Кукловодова перевели в камеру из тюремного лазарета. Всю оставшуюся жизнь он слегка прихрамывал. Теперь ему, как рецидивисту, грозили десять лет строгого режима. А поскольку у него был теперь полный резон сбежать, его посадили в одиночную камеру и приставили к нему усиленную охрану.
      Не дожидаясь суда, Кукловодов сбежал из этой особо надежной камеры. В один момент тюремщикам показалось, что в камере никого нет, и они, раскрыв дверь и держа автоматы на боевом взводе, вошли внутрь. Пока они осматривали и ощупывали пол, стены и потолок, невидимый Пётр Эрнестович запер их снаружи и затаился у следующих дверей, сжавшись в комочек под своим невидимым покрывалом. От одних дверей он перебегал к следующим - и так до самой улицы.
      Маскировочная ткань-невидимка была столь тонка, что в сложенном состоянии умещалась у него под ногтём. Этой её особенностью, а также фокусническими навыками Кукловодова, объяснялась безрезультатность всех многочисленных обысков не только его одежды, но и голого тела. К тому же тюремщики не знали, что именно следует искать. Искали бритвенные лезвия, пилки, булавки, удавки и тому подобное, но никак не отрез тончайшей, тоньше природной паутины, универсальной маскировочной ткани, которая могла висеть на стене у них перед самым носом.
      Беглый преступник был объявлен в розыск, и Пётр Эрнестович на время затаился.
      Однако бездействие было не в его характере, и он решил пустить милицию по ложному следу, инсценировав собственную смерть.
      След привёл к стоящему далеко за городом деревянному сараю, в котором находился склад дачных газовых баллонов. Постройку окружили плотным кольцом, бежать было некуда. После коротких, безуспешных переговоров раздались выстрелы из охотничьего ружья. Начался штурм, в ту же минуту постройка загорелась.
      "Отойти к лесу! - скомандовал руководивший захватом преступника тогда ещё майор милиции Громыхайло. - Сейчас рванёт!.."
      И оно рвануло. Так рвануло, что даже тех, кто был далеко, отбросило взрывной волной шагов на десять, а на месте сарая осталась одна воронка. В этой воронке потом был пруд.
      Далеко на шоссе, там, где стояли милицейские машины, нашли золотую челюсть, которую эксперты опознали как принадлежавшую бывшему профессору Тихомирову. Это было всё, что от него осталось. По крайней мере, так решили в милиции и вычеркнули его из списка живущих на этом свете.
      И напрасно, только этого ему и было надо.
      Розыск прекратили, и Пётр Эрнестович мог снова без опасений разгуливать по улицам родного города. Деньги и драгоценности у него были припрятаны, поэтому нужды он не испытывал и мог вести тот образ жизни, который ему нравился. Он купил хорошую квартиру и обставил её по своёму вкусу, не поленившись вмуровать в окна решётки, хотя квартира его находилась на шестом этаже.
      Твёрдо решив никогда больше не мараться по мелочам, рискуя всем что у него есть, Кукловодов дожидался какого-нибудь одного, но большого дела, после которого он смог бы уехать за границу и забыть там своё преступное прошлое.
      И такое дело однажды подвернулось.
      Алмаз "Звезда Мексики", прибывший в город с мексиканской выставкой, тянул на бюджет небольшого развивающегося государства. Продать такой камень было бы, конечно, не просто, но возможно. Некоторые коллекционеры, обладающие миллиардными состояниями, не брезгуют никакими источниками для пополнения своих тайных коллекций. Бывает, что картину или драгоценный камень крадут для них из музея по специальному заказу. Пётр Эрнестович не сомневался, что если он завладеет алмазом, покупатель для него обязательно найдётся.
      Ещё годом раньше у Кукловодова появились двое помощников - Горохов и Вовчик, фамилия у которого была Ваха. Первый был интеллигентным, худыми и высоким, обиженным на весь мир непризнанным поэтом; другой - необразованным простаком, состоящим, в свою очередь, на подхвате у Горохова.
      Оба понимали, что Пётр Эрнестович человек серьёзный и авторитетный. Они чувствовали, как в воздухе витает ожидание чего-то большого, какой-то грандиозной аферы, после которой они все трое разбегутся в разные стороны и будут жить припеваючи.
      Принимая во внимание то, как щедро платил хозяин за мелкие поручения, вроде исполнения роли посредников в купле и продаже антиквариата, каждый из них рассчитывал никак не на меньшее, чем на остров в тёплых тропических широтах.
      С Гороховым Пётр Эрнестович увиделся впервые, когда пришёл к нему на квартиру по объявлению, смотреть предназначенные к продаже ценные вещи мебель, фарфор и бронзу. Оказалось, что несчастный распродаёт доставшееся ему по наследству имущество с единственной целью издать за свой счёт книгу стихов собственного сочинения. Взглянув из любопытства на испещрённую плаксивыми рифмами рукопись и сразу всё поняв, Кукловодов оставил поэту номер своего телефона, предложив звонить, если возникнут новые трудности.
      Когда квартира Горохова превратилась в склад готовой книжной продукции без всякой надежды на частичную реализацию, он позвонил.
      Вовчик просто-напросто работал дворником в доме Петра Эрнестовича и был ему целиком предан за щедрые чаевые. Он был незлобливый, любознательный малый и слегка заикался.
      В отношениях всех троих, если говорить языком военных, сложилась приблизительно такая субординация: генерал Кукловодов, сержант Горохов и рядовой Вовчик.
      Горохов, легко поддавшийся романтике блатного мира, называл хозяина Профессором. Вовчик - почему-то только по отчеству и на "ты". Они много чего знали, в том числе и то, что их хозяин числится в милиции умершим.
      4
      Необъяснимые явления накануне большого дела.
      Славик Подберёзкин не против приехать, но только после...
      Телефон начинает действовать на нервы
      Когда в воскресенье вечером Петя Огоньков забрался в квартиру Кукловодова и позвонил с его телефона, Пётр Эрнестович, вернувшись домой, увидел на бюро лежащую возле аппарата и прерывисто гудящую трубку. Такое чрезвычайное обстоятельство не могло его не встревожить; он был аккуратен, обладал прекрасной памятью на любые мелочи, а потому ни на мгновение не допускал столь неряшливой оплошности со своей стороны. Короткое расследование случившегося - визит Вовчика и Горохова под видом водопроводчиков к обладателю телефонного номера, по которому был совершён звонок из квартиры Кукловодова - ни к чему не привело. Детский писатель Подберёзкин, его жена и малолетний сынок не могли быть замешаны в его делах.
      Искусав ухоженные ногти и выкурив не менее десятка папирос, Пётр Эрнестович улёгся спать.
      В понедельник после обеда он отправился на открытие выставки "Сокровища гробницы". Его цепкий взгляд в считанные секунды выхватил признаки сигнализации, а мозг разгадал её премудрости. Лет двадцать назад, опережая время, Кукловодов сам разрабатывал подобные системы.
      Вожделенный алмаз находился под колпаком в центра зала; в ярко освещённых витринах, расположенных по периметру, имелось столько золотых украшений и мелких драгоценных камней, что ими можно было с ног до головы увешать десять Вовчиков и десять Гороховых. Окна первого этажа выходили на набережную и были плотно зашторены.
      За долгие годы преступного образа жизни у Кукловодова открылось что-то вроде звериного чутья, и в один момент он вдруг почувствовал опасность. Это был тот самый момент, когда Громыхайло увидел его на экране монитора. Тревога могла быть ложной, потому что все посетители находились здесь под бдительным прицелом видеокамер, однако Кукловодов предпочел не рисковать и немедленно покинул зал, за мгновение до появления там лейтенанта Яблочкина. Это было второе неприятное событие за истекшие сутки.
      Пётр Эрнестович погулял взад-вперёд по набережной вдоль фасада и обдумал всё хорошенько. Затем он в привычное время пообедал в ресторане и вернулся домой.
      Прежде чем отпереть замок, он наклонился и осмотрел контрольный волосок, зажатый в дверях. Волосок был на месте, стало быть, в квартиру в его отсутствие никто не заходил, по крайней мере через дверь. Решётки на окнах тоже оказались нетронуты. Оставалось проверить телефон. Кукловодов снял трубку и нажал кнопочку повтора.
      Утром, пока хозяин шумно плескался в ванной, Петя снова позвонил Славику Подберёзкину. На этот раз он догадался не сбрасывать трубку с аппарата, а вместо этого нажал кнопочку громкой связи. Славик откликнулся после первого же гудка:
      - Да! Слушаю!
      - Записывай.
      - Что?!
      - Адрес квартиры!
      - А, понял! Записываю!
      И Петя продиктовал Славику адрес.
      - Готово! Сейчас приеду! Ой, нет... Не сейчас, чуть позже. Сейчас к нам в кружок привезут компьютер. Потом надо в школе показаться, сам понимаешь, конец учебного года...
      - Понимаю.
      - Ты только не обижайся, время быстро пройдёт.
      - Конечно.
      - Контакта ещё не было?
      - Чего?
      - Контакта с инопланетянами ещё не было?
      - Нет, не было.
      - Ладно, не скучай. Часа в три... нет, в четыре мы с Корзинкиной за тобой приедем. Когда позвоню в дверь, постарайся быть на полу где-нибудь рядом, я нагнусь, будто бы завязать шнурок...
      - А если не получится?
      - Тогда я оставлю где-нибудь за вешалкой пэ-пэ-ша, будем переговариваться, искать варианты.
      - А если он вообще дверь не откроет?
      - Откроет. Как его фамилия?
      - Кукловодов, Пётр Эрнестович.
      - Доставим ему телеграмму; отпечатать пустой бланк - раз плюнуть. Кто же откажется телеграмму получить? Дети часто разносят телеграммы.
      - Ладно, ты только скажи точное время.
      - В четыре... нет, в половине пятого. Ровно в половине пятого стой на полу возле входной двери. Лодка цела?
      - Сомневаюсь. Пока, ещё поговорим.
      Петя нажал на сброс, а затем, подумав секунду, набрал номер, указанный на бумажке в корпусе телефонного аппарата. Как и следовало ожидать, раздались короткие гудки. Пускай теперь проверяет, дозваниваясь самому себе.
      Вернувшись домой к четырём часам дня, хозяин осмотрел решётки на окнах, затем снял трубку и нажал кнопку повтора.
      Раздались короткие гудки.
      Снова нажал.
      Занято.
      Положил трубку, походил по комнате и нажал кнопку.
      Занято.
      Раздражённо бормоча себе под нос, хозяин отправился на кухню, загремел чайником. По квартире разнёсся запах кофе.
      С чашкой в руке, отхлёбывая и обжигаясь на ходу, Кукловодов снова подошёл к телефону и нажал кнопку повтора. Затем ещё раз и ещё. Упрямые, пронзительные гудки начали его заметно раздражать. Он уже не просто возвращал трубку на аппарат, а с треском швырял её как попало. Он выронил чашку, ошпарил ногу, а когда собирал осколки, порезал палец. Наблюдавший за всем этим Петя Огоньков услышал такие слова и выражения, о существовании которых прежде даже не догадывался.