Оказавшись на улице, Лилька вздохнула:
      — Мне кажется, я ее знаю.
      — Кого?
      — Гульнару эту.
      — Откуда?
      — Ну, во всяком случае, мне ее лицо отчего-то знакомо.
      — Ты же приходила в магазин к Семену Семеновичу. Наверное, тут ее и видела.
      — Нет, — помотала головой Лилька. — Я в магазин не заходила. Хотя он и приглашал.
      — А почему не заходила?
      Лилька замялась.
      — Ну, понимаете… Это же ювелирный магазин, не овощной, не мебельный.
      — И что?
      — Что! Что! А то! Будто бы вы не знаете, что девушкам полагается делать подарки.
      — Знаем.
      — Ну вот. А что обычно дарят? Правильно, золото или брильянты. А мне Юра, то есть этот Семен Семенович, еще ни разу ничего не подарил.
      — Ну и…
      — Ну и могло неловко получиться. Вроде бы я приперлась в его магазин в надежде на подарок. А я не хотела, чтобы он неловко себя почувствовал. Ясно! И Гулю эту тут видеть тоже не могла.
      — Но где-то же ты ее видела?
      — Вот я и думаю, где…
      Девушки молчали. Лилька все еще пыталась вспомнить, откуда ей знакомо лицо Гульнары.
      А Леся и вовсе витала мыслями далеко-далеко. На прошлых выходных Лесю познакомили с интересным молодым человеком, который прямо рвался составить счастье одинокой и симпатичной девушки. Лесе он тоже приглянулся. Их роман длился целых два дня, за которые Костик позвонил Лесе не меньше ста пятнадцати раз. И вдруг вчера шквал телефонных звонков резко прервался. Леся откровенно недоумевала, что могло случиться с ее кавалером. Но звонить сама пока что избегала. Ждала.
      — Девчонки! — рассердилась Кира, так и не дождавшись ни от одной из своих подруг ответа. — Вы что, заснули? Очнитесь!
      — А?! Что?
      — Я вас спрашиваю, куда мы теперь поедем?
      — Как это куда? — удивилась Лилька. — Домой.
      — Рано еще.
      — Ничего не рано. Все бабульки и бездельники небось во дворе груши околачивают.
      — Какие бабульки? — не поняла Кира.
      — Разные. Те, кто может нам рассказать о Семене Семеновиче. И кто же, черт подери, приезжал прошлой ночью на его машине. Ведь не сама же она материализовалась у него под окнами.
      — Так ты хочешь ехать домой к Семену Семеновичу?
      — Ну. А вы подумали куда? К себе домой?
      — Да.
      — Мой дом, если мы не найдем преступника или самого Семена Семеновича, тюрьма! И я туда не тороплюсь!
      Во дворе дома Семена Семеновича было необычайно шумно и многолюдно. Кира с Лесей успели побывать в этом сонном дворике не раз, подкарауливая появление Юры. Так что девушки могли точно сказать, что в этом дворе за раз никогда не скапливалось больше десяти человек.
      — Что у них случилось? — изумилась Кира, увидев толпу из двух, если не трех десятков возбужденных людей.
      — Что это? Митинг протеста по случаю исчезновения Семена Семеновича?
      Но толпа концентрировалась у другого подъезда. И у этого же подъезда стоял милицейский «каблук».
      — Снова милиция! — изумилась Кира. — Что им тут надо?
      Ответ они получили сами собой. Даже расспрашивать ни у кого не пришлось. Из подъезда вынесли носилки с завернутым в черный полиэтилен телом.
      — Труп! — ахнула Леся. — И милиция! Кого-то убили!
      — А вдруг это Семена Семеновича нашли? — побледнела Лилька. — Ой!
      И Лилька, энергично работая локтями, поспешила к центру события. Высмотрев в толпе одну из соседок Семена Семеновича, Лилька пробралась к ней и рявкнула у той над ухом:
      — Что тут произошло?!
      Старушка вздрогнула, узнала Лильку, побледнела и попыталась удрать. Не тут-то было.
      — Меня из-за вашего доноса почти сутки в милиции промариновали! — уцепилась за нее Лилька. — Чудом отпустили! Так что я имею право знать, что в вашем паршивом доме еще случилось? Нашли труп Семена Семеновича?
      — Свят, свят! — перекрестилась старушка и тут же добавила: — Типун тебе на язык, голубушка.
      — А кого же сейчас на носилках выносят? Не Семена Семеновича?
      — Нет.
      У Лильки немного отлегло на сердце. Но все же она хотела знать подробности.
      — А если не Семена Семеновича, то кого?
      — Мальчика одного.
      — Мальчика?.. Больно велик мальчик-то, — рискнула она заметить.
      — В институте учился, — всхлипнула старушка. — Хороший мальчик. Игорек. Родителей радовал. Родители-то у него строгие. Все следили за ним, следили. Да не уследили. Прямо в квартире убили, болезного.
      — Кто убил?
      — Кто… Грабители, наверное. В квартире все перевернуто вверх дном. Наверное, деньги искали или другие ценности.
      — Нашли?
      — Нашли или нет, того не знаю. А вот Игорька убили.
      — Прямо в квартире? Он там что, один был? А родители?
      — Да в том-то и дело, что не у себя дома ночевал.
      — А где? У девушки?
      Старушка в ответ только фыркнула.
      — Скажешь тоже, у девушки! Говорю же, родители у Игорька строгие. Никуда его не отпускали. Не у девушки он был. А у Ивана Сергеевича.
      — А это кто?
      — Инвалид один. Родственник Констанции.
      — А Констанция — это кто?
      — Да хозяйка квартиры, в которой Игорька и убили.
      — А она?.. Ее тоже убили?
      — Нет же! Одного Игорька и убили.
      — А где были эти… Констанция и Иван Сергеевич?
      — Констанция к сыну уехала. Непутевый у нее Павлик уродился.
      — Хорошо! А Иван Сергеевич?
      — А Ивана Сергеевича наша Констанция на Игорька оставила.
      — Он ей тоже родственник?
      — Кто?
      — Игорь этот.
      — Нет. Студент он. Медик. А Ивану Сергеевичу медицинский уход был нужен, потому как инвалид он. Ходить не может. В коляске и передвигается.
      — И он был в ограбленной квартире?
      — Жил там.
      — И его не убили?
      — Ты второе тело видишь, чтобы выносили? — неожиданно обозлилась на Лильку старушка. — Нет? Ну и нечего приставать тогда с дурацкими вопросами. Я не больше твоего знаю! Что знала, уже рассказала. А теперь кыш отсюдова!
      Лилька отодвинулась от старушки. Та выглядела очень уж разъяренной и все шептала что-то про современную молодежь, которая совсем стыд потеряла, к женатым мужикам шастает, а потом еще и к приличным людям с дурацкими вопросами пристают.
      — Иван Сергеевич этот точно инвалид был, — услышала Лилька шепот рядом с собой. — Вечно в окне торчал и во двор пялился. Чисто филин или сова какая-то!
      Лилька оглянулась и увидела того самого вихрастого парня, который норовил пристроить свою машину либо на газон с маргаритками, либо вовсе на клумбу с цветами.
      — А меня Виктором зовут, — представился ей парень. — А я вас уже где-то видел.
      Лилька фыркнула. Избитый трюк для знакомства. Впрочем, мог ее этот Витька и видеть. Мог. Когда она тут по двору металась словно безумная.
      — Ну видел, — грубовато произнесла она. — И что дальше?
      — Вы про этого Ивана Сергеевича сейчас интересовались, — вкрадчиво произнес парень, не обращая внимания на Лилькино хамство.
      — Да. Интересовалась.
      — Могу подсказать, где искать старичка. Не бесплатно, разумеется.
      — Что?! — изумилась Лилька.
      — Думаю, за тысячу русских рубликов я вам его адрес сообщу, — не обращая внимания на ее изумление, произнес парень.
      — За тысячу рублей? Дороговато, знаете ли, для простой справки!
      — Для вас сейчас время дороже. Вы же хотите узнать, что видел Иван Сергеевич из своего окошка, верно?
      — А с чего вы решили, что мне нужен этот Иван Сергеевич?
      — Если нет, так чего вы у меня время даром отнимаете?
      И парень сделал вид, что страшно оскорбился и собирается уходить. В голове Лильки тем временем мысли щелкали словно клавиши компьютера. Так что же это получается? Этот убитый паренек Игорь жил в том же доме, что и пропавший Семен Семенович. И ночевал в квартире исчезнувшего и вечно торчащего у окна Ивана Сергеевича! А вдруг смерть Игорька как-то связана с исчезновением Семена Семеновича? Все-таки два таких страшных преступления в одном доме. И потом, куда мог деться старик-инвалид с коляской?
      — Давай! — решилась Лилька. — Давай адрес!
      Услышав оклик девушки, Витька тут же остановился.
      — Так бы сразу! — проворчал он. — Записывай.
      И, увидев, что Лилька вытащила свой смартфон, тут же жадно оскалился и предупредил ее:
      — Да ты богатенькая! С богатенькими надо ухо востро держать. Так что учти, деньги я хочу получить вперед.
      Эх! Надо было вытащить клочок обычной бумаги и ручку! Но что сделано, то сделано. Лилька сунула вымогателю тысячу рублей. И он продиктовал ей улицу, номер дома и квартиры.
      — А ты откуда знаешь адрес этого Ивана Сергеевича? — запоздало удивилась Лилька.
      — А кто, по-твоему, ездил за этим стариканом и к Констанции его перевозил?
      — Ты?
      — Ну да. Сынок у старикана машину в ремонт поставил. Перед отъездом она у него как раз сломалась. У самой Констанции машины нет. Вот она меня и попросила. По-соседски.
      — И сколько же ты содрал с нее «по-соседски»? — ядовито поинтересовалась у него Лилька.
      — Любая услуга требует определенного вознаграждения.
      — Угу, понятненько.
      Лилька смотрела на полученный адрес и думала: а будет ли с него толк? Ведь если старикан пропал точно так же, как и Семен Семенович, то найти его будет очень и очень непросто.
      — Чего голову ломать? Пошли спросим, — сказала Кира, когда Лилька пересказала ей разговор с Витькой.
      — А что скажем?
      — Скажем, что этот Иван Сергеевич наш родственник. Приехали его навестить, а тут такое… И что теперь мы беспокоимся за судьбу исчезнувшего инвалида.
      Подруги так и сделали. Найти ограбленную квартиру оказалось проще простого. Возле нее стояло несколько человек в форме. Горшков тоже был тут. Выглядел он совершенно счастливым. Еще бы! Наконец-то на территории их отделения все же произошло громкое преступление. Парнишку-сиделку задушили капроновым шнуром.
      Итак, Горшков был в эйфории. Убийство, да еще и ограбление! Это же надо, как удачно все сложилось. Теперь Горшкова уже не интересовала ни Лилька, ни пропавший Семен Семенович. У него появилась овечка пожирнее. И он собирался состричь с нее как можно больше шерсти.
      На Лильку и подруг он даже не обратил внимания. А Кира подошла к незнакомому ей оперативнику и попыталась выяснить, тут ли вещи пропавшего старика. Оказалось, что нет. Во всяком случае, инвалидной коляски в квартире точно не находилось. Насчет остальных вещей оперативник сомневался. Надо было ждать хозяйку квартиры — некую Констанцию, чтобы выяснить у нее точно, что пропало. Но вот насчет коляски твердо был уверен — ее в квартире не было.
      — В связи с этим возникает закономерный вопрос, что же это, грабители утащили старика вместе с коляской?
      А если вдуматься, то возникал даже не один, а сразу несколько вопросов.
      — Игоря этого почему-то жестоко убили, а старика?
      — Или старик исчез из квартиры еще до ограбления? Но почему? Что его так напугало? И каким образом он исчез?
      Ответить на все эти вопросы мог только сам Иван Сергеевич. И подруги, не тратя больше времени на бесплодные разговоры, отправились к нему в гости.
 
      Иван Сергеевич потому и дожил до глубокой старости, что всегда был человеком осторожным. И всегда следовал двум мудрым советам — не будить лихо, пока спит тихо. И второе: никогда не дергать смерть за усы. Одним словом, Иван Сергеевич был перестраховщиком. Но в этот раз он был уверен, что это не перестраховка!
      Он ведь видел глаза того типа. Как он смотрел на Ивана Сергеевича! Прямо в душу ему заглянул. Иван Сергеевич, разумеется, сразу же откатился от окошка, сделав вид, что ничего не видел и вообще его дело сторона. Но в глубине души он понимал, что крупно влип. Этот человек не оставит его теперь в покое. Он для него свидетель. И свидетель опасный. А что делают со свидетелями? Правильно! Свидетелей устраняют.
      Эта было так ясно и очевидно, что у Ивана Сергеевича даже лоб вспотел, несмотря на то что стояла глубокая ночь и в квартире было прохладно.
      Фактически, старик находился тут как в ловушке. Входная дверь, он это прекрасно понимал, не выдержала бы удара ногой даже средней силы. Противная Констанция сэкономила на железной входной двери. Да и откуда ей было взять денег на дверь? Ведь все деньги в их доме сжирал Павлик — то парню требовались услуги адвоката, то Констанция платила долги сына, то еще что-то приключалось.
      Кондиционер и тот был установлен по пожеланию и на средства родственников одного больного, которого Констанция обихаживала целых три года, вплоть до самой его кончины. Но да бог с ними, с этими неизвестными Ивану Сергеевичу родственниками неизвестного ему паралитика! Пусть живут как хотят.
      — Ай как плохо, — бормотал Иван Сергеевич, подкатив свое кресло к двери и разглядывая хилый запор на фанерной дверке. — Это же он запросто сюда явится. И…
      И размышлять о том, что может быть с ним дальше, Иван Сергеевич побоялся. Он снова подкатил кресло к окну и убедился, что тот человек уехал со двора. Иван Сергеевич тяжело перевел дух и даже вытер пот со лба. Итак, опасность отдалилась, но не исчезла окончательно. Ничего не помешало бы этому человеку вернуться назад и прийти сюда, чтобы разобраться с Иваном Сергеевичем.
      «Надо мне отсюда убираться», — решил старикан, бодро выкатывая свою коляску на лестницу.
      Тут не было ни души. Оно и понятно, в третьем-то часу ночи! Лифт, к счастью, работал. Страшно себе даже предположить, что было бы с Иваном Сергеевичем, если бы лифт оказался сломан. Но лифт работал, и старик въехал в него на своей коляске. Дальше уже было дело техники. Коляску он оставил в подъезде. А во двор дед вышел на костылях. Тут Иван Сергеевич опасливо огляделся по сторонам, не заметил ничего подозрительного. И энергично задвигал костылями. Волоча свои безжизненные ноги, он начал быстро удаляться от опасного для него места.
      О том, что вернувшийся со своего ночного свидания Игорек может столкнуться нос к носу с тем человеком, если он в самом деле пожалует в гости к Ивану Сергеевичу, старик даже не подумал. А если честно, он попросту забыл.
      Дом, где жил инвалид Иван Сергеевич, таинственно испарившийся из ограбленной квартиры, находился на другом конце города. Но подруги доехали туда, мужественно выстояв во всех пробках, которые встретились им в этот час. Еще постояли уже по другой причине — мотор перегрелся. Духота заставила их выйти из машины и зайти в кафе.
      В кафе было прохладно. Девушки заказали себе по порции десерта с мороженым. В такую жару есть им ничего, кроме мороженого, не хотелось. Честно говоря, им и мороженого не хотелось. Слишком жирно, сладко и слишком питательно.
      — Вот бы фруктового льда, — помечтала вслух Леся.
      — Или просто льда.
      — А лучше всего лед, фруктовый сок и кусочки свежих фруктов. И все в одной прозрачной вазочке.
      Девушки согласились, что в жару это и в самом деле лучше всего. Однако ни льда, ни сока в кафе не предлагалось. Пришлось запихивать в себя мороженое. Охладившись, девушки отправились проведать машину Лили. Температура двигателя опустилась до приемлемой температуры в девяносто градусов. Пробка тоже рассосалась.
      — Так что, если не влипнем в еще одну пробку, есть шанс доехать и не спалить двигатель.
      — Вот мы и приехали! — внезапно заявила Лилька и остановила машину.
      — А вот и дом того любопытного инвалида, который нам нужен.
      Да, дом-то был на месте. Не было только самого инвалида Ивана Сергеевича. За дверью его квартиры царила пугающая тишина.
      — Куда же он делся? — растерянно пробормотала Лилька.
      Никто из подруг ответить ей не мог. В принципе инвалид мог деться куда угодно. Покинув дом сиделки, он мог просто не добраться до своего собственного дома.
      — Кошмар! — завопила в состоянии, близком к истерике, Лилька. — Деда похитили! Так же, как Юру… то есть, тьфу, этого мерзкого Сеню!
      — Погоди делать выводы. Сначала поговорим с людьми.
      — С какими людьми?
      — С соседями.
      Разговор с соседями дал следующий результат. Ивана Сергеевича и его инвалидную коляску никто не видел вот уже много дней.
      — Сын его на юга с молодой женой укатил. А старика они вроде бы к сиделке пристроили. Так им спокойнее.
      Вот все, что твердили соседи в ответ на вопрос подруг, куда делся жилец из восемьдесят второй квартиры.
      — А сиделка им вроде бы родственница. Вот и согласилась взять к себе старика, пока молодые гуляют.
      Но это подруги знали и так. Выходило, что притащились они сюда, чуть не спалив Лилькин двигатель, совершенно напрасно. Девушки заметно приуныли. Но затем природный оптимизм возобладал.
      — Отрицательный результат — тоже результат. Раз дед не добрался до дома, значит, его перехватили по дороге. А если перехватили, то, значит, было кому перехватывать.
      — Походим еще. Поспрашиваем.
      И девушки походили. Обошли весь подъезд, где жил Иван Сергеевич. Поговорили с бабками на скамеечке. Побеседовали с несколькими владельцами собак, которые могли видеть Ивана Сергеевича, возвращающегося домой. И наконец им повезло. Какой-то мальчишка признался, что видел Ивана Сергеевича, ковыляющего к дому.
      — Не-а. Никакой инвалидной коляски с ним не было. Своим ходом шел. От машины до дома.
      — Как же так?
      — На костылях.
      — А что за машина?
      — Обычная тачка. «Жигулешка»! Наверное, подбросил кто-то старика до дома. Бомбист какой-нибудь задрипанный! Реальный чел на такую тачку ни за что в жизни не сядет!
      В голосе пацана не слышалось ровным счетом никакого уважения к отечественному автомобилестроению. Да оно и понятно. Стыдно сказать, но те консервные банки, которые до сих пор сходят с конвейеров Тольятти, назвать машинами довольно сложно. Да, они на четырех колесах и даже ездят. Но, боже мой! Как они ездят! И как выглядят при этом! Как говорится, полчаса позора — и вы в нужном месте.
      Но сейчас девушкам было не до обсуждения достоинств и недостатков отечественных «Лад» и «ВАЗов». Да и что там обсуждать? Машины эти дешевые. Это их главное и, можно сказать, единственное достоинство.
      Сейчас подруг больше интересовал другой вопрос.
      — А потом? Куда делся Иван Сергеевич потом? После того как доковылял до дома?
      Но насчет этого пацан ничего определенного сказать не мог. На той же самой машине Ивана Сергеевича никто не увозил. Кто-то высадил пассажира и сразу же уехал. А старикан поковылял к себе домой. И был цел, невредим и даже очень бодр и весел.
      А радовался он потому, что возвращался к себе домой. В квартиру хоть и на первом этаже, но с зарешеченными окнами и с толстой железной дверью. Подальше от всех этих странных типов, которые болтались по двору его родственницы Констанции. И вообще, дома, как известно, и стены помогают. Вот он и радовался.
      Разумеется, ничего этого подруги не знали. Знали они только то, что Иван Сергеевич благополучно, хотя и весьма непросто добрался до своего дома. Уже и это неплохо. Значит, Иван Сергеевич, в отличие от Игоря, остался жив. Но кто же убил его сиделку — безобидного студента-медика Игоря? И куда запропастился теперь сам старик? И наконец, что побудило его покинуть квартиру Констанции?
      Все эти вопросы требовали ответов. А их не было.

      Лилька обвела глазами подруг и печально сказала:
      — Вот и получается, что мы с вами остались у разбитого корыта.
      В самом деле, девушки были в том самом месте, откуда начали свое расследование. Ювелир исчез. Наблюдающий за ним и всем двором инвалид тоже исчез. А его сиделка-медик Игорь и вовсе убит.
      — Во всем этом прослеживается какая-то нехорошая тенденция, — задумчиво произнесла Кира. — Но будем мыслить логически.
      — По крайней мере постараемся.
      — Все проблемы начались с исчезновения Семена Семеновича.
      — Да.
      — В его квартире обнаружены пятна крови. В машине также кровь. Отсюда вывод — ювелира могли убить.
      — Могли.
      — Вот! И теперь мы подходим к самому главному. Старик, который мог видеть, кто это сделал, исчез. Тот парень, которому он мог об этом рассказать, убит. Значит, что?
      — Что?
      — Свидетелей устранили. И убийцу или, в любом случае, человека, похитившего ювелира, нам придется искать своими силами. Никто нам его на блюдечке с голубой каемочкой не принесет.
      — И как? Как мы будем его искать? — заволновались подруги.
      — Да очень просто. Кому могло быть выгодно исчезновение или даже смерть ювелира?
      — Кому?
      — В первую очередь его наследникам.
      — Но у Семена Семеновича из наследников имеются жена, мать и трое детей. Их, что ли, подозревать?
      — Почему бы и нет? Во всяком случае, жену точно стоит включить в список подозреваемых.
      — Но она в отъезде! На море отдыхает! Ты же слышала!
      — Вот именно! Слышала. На море. Между прочим, отличное алиби! Начнет следователь копаться, что да как, а эта дамочка ему и заявит: мол, ничего не знает, слыхом не слыхивала, видом не видывала — находилась за тридевять земель. Очень подозрительно!
      — Что подозрительного-то?! Лето, жара, чего ей с тремя детьми в городе сидеть? Да и не одна она там!
      — Все равно подозрительно. Как это так, только жена за порог, как мужа вдруг берут и похищают. Создается впечатление, что преступник специально выжидал, когда у жены ювелира появится стопроцентное алиби.
      В устах Киры это звучало настолько убедительно, что никто не осмелился ей возразить. Да и что возражать? Всем известно, что первым на подозрении всегда оказывается супруг или супруга потерпевшего. Ведь никого не любишь, а потом не ненавидишь так сильно, как родного мужа или жену.
      — Нам надо поговорить с этой дамочкой.
      — И как это сделать? — вспылила Лилька. — Мчаться к ней на море!