Её легионер

      Но уничтожение штаба подпольного оружейного синдиката Ло-Джамбетта получило закономерные последствия - мелкие розничные дилеры разбегались, как тараканы. На неуправляемый сегмент оружейного рынка стремительно прорвались новые структуры.
      9
      Боксон без помех перешел мексиканскую границу возле Тихуаны, на рейсовых автобусах добрался до Мехико. В конторе адвоката Бархеса забрал пакет со своими документами, купил на автобусной станции билет до Кампече. По пути, на одной из остановок, зашел в крестьянскую хижину и собственноручно сжег в печи доклад Дидье Грамона, проследив, чтобы не осталось ни одного неиспепеленного клочка бумаги. Хозяйке очага дал десять долларов - она была почти счастлива от щедрости этого придурковатого гринго.
      Ещё неделю он загорал на пляжах полуострова Юкатан, с группой туристов посетил развалины городов древних майя; изредка возникающее желание прогуляться по памятным местам в Гватемалу отметал как уже неинтересное.
      ...Он вернулся в Париж в октябре, а до того побывал в Женеве, получил в банке деньги и по дороге купил себе новый автомобиль - белый "бьюик-ривера".
      Сюзанна в кафе "Виолетта" отдала Боксону почту, её друг Филиппо с завистью смотрел на новенький американский автомобиль; в почте же ничего интересного не было.
      - Как поживает мадемуазель Кольери? - спросила Сюзанна.
      - Не знаю, Сюзи, - ответил Боксон, - я не видел её почти три месяца.
      - Вы поссорились?! - Сюзанна обрадовалась возможности насладиться очередной сплетней.
      - Нет, но я не решаюсь встретиться с ней - я так долго не давал о себе знать...
      - Чарли, да ты бесчувственный чурбан, если так терзаешь влюбленную женщину! Звони ей немедленно, телефон у тебя за спиной!
      Он послушно набрал номер и продиктовал автоответчику:
      - Мадемуазель Кольери, бывший лейтенант Иностранного Легиона Чарльз Боксон просит вашего разрешения на аудиенцию в любое удобное для вас время.
      - Чарли, - снова спросила Сюзанна, - а она что, ни разу тебе не звонила? Ведь у тебя тоже автоответчик.
      - Я ещё не добрался до своей квартиры...
      - Да уж, Чарли, ты сменил не только машину, но и разум!
      Потом он позвонил Жаклин Шнайдер.
      - Приезжайте сейчас, Боксон, я буду вас ждать, - сказала она.
      Консьержка снова сидела у двери, но на этот раз уже по-осеннему тепло одетая. Дверь квартиры открыла незнакомая женщина, видимо, горничная.
      - Рада вас видеть, Боксон! - Жаклин Шнайдер была как всегда элегантна.
      Он вручил даме купленный по дороге букет роз и спросил:
      - Вы получали мои письма?
      - Да, конечно. А что вы сделали с Эндрю Прайсом?
      - Старина Энди внезапно исчез. Его судьба мне неизвестна. Поэтому я выполнил только три четверти контракта. Следовательно, с вас ещё только пятьсот тысяч франков.
      - Но вы не выполнили весь контракт...
      - Подозреваю, что Эндрю Прайса мне не отыскать даже за всю мою жизнь. Я даже не уверен, что он жив. Во всяком случае, у меня нет о нем никаких известий.
      - Предпочитаете наличные, или выписать чек?
      - Наличные, разумеется, лучше всего фунты стерлингов.
      - Они будут только завтра.
      - Хорошо, хотя я не убежден, что в свете последних событий смогу дожить до завтра.
      - Почему у вас такое мрачное настроение?
      - Потому что я вроде бы не совершил никаких ошибок, но ведь и Дидье Грамон думал так же. Оставим эту грустную тему. В котором часу мне завтра приехать?
      - Ближе к полудню.
      - До свидания, мадам Шнайдер!
      - До завтра, Боксон!
      ...Он приехал к своему дому, в квартире сел в кресло-качалку, закурил доминиканскую сигару и включил телефонный автоответчик.
      Голос Катрин появился где-то в середине кассеты.
      - Чарли, я прилетела из Японии. Там так здорово! А тебя нет. Наверное, у тебя контракт. Позвони мне, я жду!
      Потом был ещё один её звонок.
      - Чарли, опять тебя нет. Жаль, я соскучилась по тебе.
      ...Катрин Кольери позвонила Боксону поздно вечером.
      - Чарли, ты живой! Ты не ранен?
      - В этот раз я не был на войне...
      - Приезжай сейчас же в студию, я начинаю делать новую программу!..
      ...Они ужинали в маленьком ресторанчике рядом с площадью Трокадеро.
      - Где ты был, Чарли?
      - В Мексике. Оттуда прогулялся в Гватемалу.
      - Ну и как?
      - Сельва, индейцы, мертвые города майя, надежда на второе пришествие Христа...
      - А зачем ты туда ходил? Если не секрет, конечно.
      - Не секрет. В Латинской Америке традиционно очень напряженная ситуация, много партизанских групп. Я освежил в памяти особенности этого театра военных действий. Возможно, мне придется там воевать. Перспективное направление.
      - Ты говоришь ужасные вещи, Чарли...
      - Да, план боевой операции - не псалом Давида.
      - У тебя какая-то озабоченность в голосе, Чарли. Ты со мной и одновременно где-то ещё...
      - Я только с тобой, Катрин. К сожалению, у меня сегодня ещё есть дела. Я отвезу тебя домой...
      ...В студии Алиньяка Боксон подробно изложил на бумаге события последних месяцев. Подписался, немного подумал, начал писать завещание. Потом остановился, недописанное завещание сжег в пепельнице, остальные бумаги запечатал в конверт, на конверте отметил: "Вскрыть в случае моей смерти", поставил подпись.
      Вскоре вернулся Алиньяк в сопровождении богемной публики; начались бесконечные разговоры о творчестве, социальной справедливости и проблемах человека в век научно-технического прогресса; Боксону это быстро надоело, а когда какой-то щуплый борец за социальное равенство (его отец владел в Нормандии сетью рыбоконсервных заводов) пустил по кругу сигарету с марихуаной, стало совсем скучно...
      ...Утром он заехал к своему адвокату, оставил у него конверт, договорился о действиях на случай непредвиденных обстоятельств.
      - Прежний вариант завещания оставляем в силе? - спросил адвокат.
      - Да, мэтр. Новых наследников у меня не появилось.
      10
      В квартире Жаклин Шнайдер, кроме хозяйки, Боксон увидел мужчину, похожего на сотрудника службы безопасности президента республики - широкие плечи, хороший костюм, малозаметность.
      - Господин Боксон, - начала Жаклин Шнайлер. - с вами хотел бы поговорить один мой знакомый...
      - Курт Хаузер, - представился мужчина.
      - Вы тоже швейцарец? - спросил Боксон.
      - Да, из Цюриха.
      - Тогда позвольте мне сначала закончить мои дела с мадам Шнайдер, а потом мы переговорим с вами на улице. Мадам Шнайдер, вы приготовили мои деньги?
      - Я бы хотел сначала переговорить с вами, господин Боксон... вмешался Хаузер.
      - Я не буду вести никаких переговоров, пока не получу мой гонорар, Боксон знал, что в подобных ситуациях себя следует вести именно так предельно независимо и с достоинством.
      - Ну, хорошо. Вот ваши деньги за убийство Серджио Брунелли, Джулиано Джамбетта и Гарри Ло, - сказала Жаклин Шнайдер, и указала на лежащий на столе кейс.
      - Я никого не убивал, и не знаю, о чем вы говорите, - ответил Боксон, перекладывая пачки банкнот в свой кейс.
      - Но вы брали контракт на убийство и выполнили его! - настаивала Шнайдер.
      - Я не брал никакого контракта на убийство, мадам Шнайдер, вы меня с кем-то путаете, - в голосе Боксона прямо-таки гремело удивление. - Господин Хаузер, вы хотели со мной о чем-то поговорить? Пойдемте на улицу, поговорим в моей машине...
      - Я бы хотел переговорить с вами здесь... - попытался упорствовать швейцарец.
      - Нет, я буду говорить с вами только на улице. По крайней мере сегодня, - с улыбкой Боксон.
      - Я принимаю ваши условия, - Хаузер тоже улыбнулся. - Вы сообразительный человек, Боксон, это внушает оптимизм.
      Они вышли из дома и сели в "бьюик-ривера".
      - Позвольте взглянуть на ваши документы, - попросил Боксон.
      - Пожалуйста! - Хаузер достал из кармана швейцарский паспорт.
      - Ваш картон чертовски похож на настоящий, - заметил Боксон, внимательно просмотрев все страницы и возвращая документ.
      - Я тоже так думаю, - кивнул Хаузер.
      - О чем вы хотели меня спросить?
      - Скажите, Боксон, что произошло в Анголе семь лет тому назад?
      - Вообще-то там тогда была война. Вас интересует хроника событий?
      - Нет, мне любопытно узнать, чем вы обязаны Прайсу, если сохранили ему жизнь?
      Боксон ответил, даже не задумываясь:
      - Эндрю Прайс уехал в неизвестном направлении. Я не смог его отыскать в разумный срок.
      - Ну и черт с ним! Даже если вы его предупредили, а, видимо, так оно и было, Прайс выбыл из игры навсегда. Откровенно говоря, я с самого начала подозревал, что за это дело вы взялись ради его спасения.
      - И что же дальше? - Боксон не скрыл в вопросе иронический тон.
      - Я предлагаю вам дальнейшее сотрудничество.
      - В какой сфере?
      - Выполнение аналогичных контрактов...
      - Не получится, Хаузер. Свои контракты я выбираю сам, но без должных подробностей осознанный выбор контракта невозможен. Подробности же вы мне в качестве ознакомительной информации излагать не будете - в случае моего отказа моя осведомленность становится опасной. Замкнутый порочный круг!
      - Не думаю! Я предлагаю вам получать регулярную зарплату и время от времени выполнять мои задания.
      - А вот здесь, Хаузер, и кроется различие между диким гусем и гусем домашним. Дикий гусь сам выбирает свой путь, а у домашнего путь один - на кухню. Нас, наемных солдат, называют "дикие гуси"...
      - Я это знаю, Боксон. Но вы уже выполнили одно задание, деваться вам некуда. Карло Джамбетта, а также люди из Чайна-тауна будут очень рады, если им сообщат, что Антонио Рамирес, из-за которого оружейный синдикат похоронил свое высшее руководство, и Чарльз Боксон - одно лицо...
      - Не глупите, Хаузер! Меня возьмут живым, и через полчаса после начала допроса вы весь остаток жизни проведете под постоянной охраной полиции. Несчастная мадам Шнайдер! Представьте, как гангстеры будут тащить её по лестнице, стараясь, чтобы она больнее ударялась о ступени!
      - У вас больное воображение, Боксон...
      - У меня реалистичное воображение, Хаузер! Похоже, что вы нуждаетесь в моих услугах, поэтому расскажите для начала, кого вы представляете.
      - Так сразу и рассказать... - Хаузер задумчиво улыбнулся. - Пожалуй, можно - ни мне, ни вам из этого дела уже просто так не выйти.
      - Вам, Хаузер - не знаю, но я могу сделать шаг в любую сторону. Если сомневаетесь во мне, а вы должны во мне сомневаться - лучше промолчите. Сейчас вы ещё имеете шанс не связываться со мной - но после первых трех фраз пути к отступлению не будет. У вас найдется человек, способный меня убить и молчать об этом?
      - А зачем мне вас убивать? - удивление Хаузера казалось искренним.
      - Для сохранения секретности, ибо, как говорят в Баварии: "что знают двое, то знает и свинья"...
      - Найти наркомана, дать ему пистолет - что может быть проще...
      - Правильно, Хаузер, но для акции в Нью-Йорке вы пригласили именно меня, а не абстрактного наркомана.
      - Мы? Кто это "мы"? Я вас не приглашал.
      - Перестаньте, Хаузер! Мне отвалили полтораста тысяч баксов за три трупа - неужели я поверю, что это было сделано в память о Гуго Шнайдере, мир его праху!
      - У вас есть другая версия?
      - Вы не мафия, так как у мафии есть свои киллеры. Вы - не из-за "железного занавеса", там за эту работу такие деньги не платят - восточнее Эльбы человека ценят дешевле пистолетного патрона. Предполагаю, что вы представляете промышленную группу, которой парни из Нью-Йорка стали поперек горла. Возможно, вы - из оружейной промышленности, так как массовый выброс дешевого китайского товара лишил вас определенной части доходов от подпольного распространения вашей продукции - ведь криминальный мир тоже является вашим клиентом, хотя и через сложные фильтры посредников. Вам понадобилась криминальная операция, а к людям из криминального мира вы обратиться не рискнули - и правильно сделали, криминальные связи чересчур запутанны при полном отсутствии уверенности в конфиденциальности заказа, стукач на стукаче! Вообще-то правды о вас я не знаю, и все, что я сейчас сказал, может оказаться бредом. Жизнь - сложная штука!..
      Хаузер отвел взгляд от лица Боксона и стал внимательно смотреть вдоль улицы. "Хорошо, что я не рассказал об этом человеке старикам из консорциума, - подумал он. - Боксон будет моим личным контактом - он же военный теоретик, стратег!" И сказал вслух:
      - Боксон, вы определили все чертовски точно. Я представляю консорциум европейских оружейных фирм. Каких именно - уточнять не будем, они вам и так известны. В консорциуме я возглавляю специальную группу по нелегальной конкуренции: промышленный шпионаж, контршпионаж, секретные фонды и так далее. Синдикат Ло-Джамбетта нанес серьёзный ущерб нашему консорциуму. После смерти Гуго Шнайдера его сестра нашла меня, уж не знаю как, и она предложила ударить по синдикату. Для такой акции необходим надежный человек, мадам Шнайдер предложила вашу кандидатуру. Некоторую часть денег выдал консорциум. Но первым кандидатом был Дидье Грамон, земля ему пухом! Он провел большую подготовительную работу...
      - Вне всякого сомнения!
      - Да, но Грамон слишком увлекся и засветился. К счастью, остался подробный отчет. Кстати, после этого случая я отменил практику любой письменной отчетности в подобных операциях...
      - Разумно!..
      - Вы блестяще завершили акцию, Боксон. Насколько мы знаем, следствие приостановилось.
      - Мне повезло...
      - Пожалуй... Теперь мое предложение. Я предлагаю вам пост моего заместителя по планированию и осуществлению специальных операций.
      - Что вы называете "специальными операциями"? Опять завалить какого-нибудь мафиози?
      - Не исключено! Я хочу, чтобы в распоряжении консорциума была боевая группа быстрого реагирования. И командиром этой группы будете вы. С соответствующим вознаграждением.
      - Хаузер! Я ведь вам уже объяснил разницу между диким гусем и домашним. Домашние гуси, конечно, Рим спасли, но я предпочитаю остаться диким...
      - Я допускал такой ответ. Тогда я предлагаю вам пост начальника оперативного отдела в моей группе. Вы будете только разрабатывать операции. Осуществлять их будут другие.
      - Первое: мне не по душе такая работа, Хаузер. Второе: рано или поздно найдется предатель и сдаст всех с потрохами. Мой вам совет - не увлекайтесь этой темой! Это может очень плохо кончиться...
      - А вам не надоело бродить по Африке, каждую минуту ожидая пулю из "калашникова"?
      - Поверьте, Хаузер, иногда бродить по Парижу опаснее, чем по Африке...
      - Я слышал, что в Гватемале вы несколько месяцев были так называемым "городским партизаном", и неплохо изучили теорию и практику терроризма. Я предлагаю вам пост консультанта по вопросам безопасности консорциума.
      - А что, Хаузер, у вас уже не стало своих специалистов по этим вопросам? Вы пытаетесь завлечь меня в свой штат, а я даже у императора Бокассы был вне штата. Может быть, опустим занавес над этой скорбной сценой и поговорим о чем-нибудь веселом?..
      - Например?
      - Например, о несчастной мадам Шнайдер. Я все ещё не верю, что ею двигала исключительно месть. Кстати, что слышно о полицейском расследовании убийства бедного Гуго?
      - А разве мэтр Турвиль не сообщал вам о закрытии дела?
      - Мне интересны подробности, в газетах проскочили какие-то усеченно-невнятные сообщения...
      - Убийца был обнаружен и убит в перестрелке с полицией при задержании. Его вина доказана множеством улик.
      - Против меня тоже было множество улик...
      - Обнаружились какие-то неопровержимые доказательства. Мне тоже неизвестны подробности. Дело закрыто, и никто не хочет о нем говорить, что действительно настораживает. Но вы зря не верите в мстительность Жаклин Шнайдер. Брат значил для неё очень много.
      - Похоже, вы тоже попали под её обаяние...
      - Вероятно, - голос Хаузера постепенно стал почти монотонным, бесцветным. - Знаете, Боксон, я буду обращаться к вам за консультациями. Даже если мы об этом не договорились.
      - Обращаться-то вы, конечно, можете. Но результат я вам не гарантирую.
      - До свидания, господин Боксон!..
      - Всего доброго, господин Хаузер!..
      ...Вечером, докладывая руководству консорциума о беседе с Боксоном, Хаузер сказал:
      - Этот человек отказался от всех моих предложений, хотя, как мне известно, никаких других контрактов у него сейчас нет. Тем не менее, я считаю необходимым продолжить сотрудничество с ним - он не только прекрасный практик диверсионных операций, но он ещё и отличный стратег. Предлагаю предельно засекретить этот контакт и никогда не упоминать его как документировано, так и устно.
      Руководство с предложением согласилось.
      ...Примерно в тот же час Боксон и Катрин Кольери ужинали в кафе "Виолетта". Сюзанна чуть не лопалась от гордости, а её друг Филиппо был совершенно ошарашен возможностями Боксона, и в голове итальянца завертелись шальные мысли об Иностранном Легионе.
      - Чарли, я давно не была в твоей пещере, - сказала Катрин.
      - И что же делать? - изобразил озадаченность Боксон.
      - Думаю, тебе следует пригласить меня в гости.
      - Откровенно говоря, я тоже так думаю, но врожденная застенчивость заставляет меня молчать...
      - Ну, тогда хоть подмигни!
      - Может быть, мне лучше тебя поцеловать?..
      Вместо эпилога
      На третий день после ареста Аниту Синсарес забрали из марсельского тюремного госпиталя и перевезли спецавтобусом в Париж.
      Неулыбающийся чиновник, похожий на директора католической гимназии, объяснил ей, что Анита Синсарес пропала без вести в Перу, наверное, её убили эти звери-экстремисты из какого-нибудь революционного движения. У арестованной же в Марселе девушки не было при себе никаких документов и потому её требования о встрече с перуанским консулом являются безосновательными. Но для облегчения своей участи ей следует пойти на сотрудничество с властями республики, и тогда, возможно, ей помогут в установлении истины, и, кстати, сделают косметическую операцию на изуродованном лице.
      Анита Синсарес ответила на анкету из полутысячи вопросов, сама удивившись своей осведомленности. Эту анкету разработал известный профессор психологии, в свободное от чтения лекций время развлекавшийся помощью разведслужбе министерства иностранных дел, и теперь в распоряжении секретной структуры имелась на редкость подробная характеристика перуанского лево-террористического подполья. Впрочем, Анита Синсарес была далеко не единственным источником информации.
      Пластическую операцию ей сделали удачно, новое лицо можно было выставлять на обложку модного журнала. Она подписала обязательство о сотрудничестве со специальной службой Французской республики. Ей даже позволили самой выбрать себе новое имя.
      Продолжение, вероятно, следует...