Рейнджер служил в специальных войсках и до сих пор сохранил фигуру и выправку. Он стоял вплотную ко мне, так что мне приходилось слегка откидывать голову назад, чтобы заглянуть ему в глаза.
      – Только что из постели? – спросил он.
      Я посмотрела вниз.
      – Это ты про ночную рубашку?
      – Ночную рубашку, волосы... обалделый вид.
      – С тобой обалдеешь.
      – Верно, – согласился Рейнджер, – этого у меня не отнимешь. Женщины всегда от меня обалдевают.
      – Что случилось?
      – Я встречался с Гомером Рамосом, и кто-то прикончил его, как только я ушел.
      – А пожар?
      – Я тут ни при чем.
      – Ты знаешь, кто убил Рамоса?
      Рейнджер некоторое время смотрел на меня.
      – Имеются некоторые соображения.
      – Полиция считает, это твоих рук дело. Ты попал на видео.
      – Полиция надеется,что это сделал я. Вряд ли они действительно думают,что я это сделал. У меня нет репутации дурака.
      – Верно, зато считается, что ты, как бы это сказать, можешь убить.
      Рейнджер усмехнулся.
      – Дешевый треп. – Он взглянул на ключи в моей руке. – Куда-то собралась?
      – Пару дней назад ко мне перебралась бабушка. Она требует газету, так что я решила доставить ей новости.
      Рейнджер прищурил глаза.
      – У тебя же нет машины, детка.
      Черт!
      – Забыла. – Я насторожилась. – Откуда ты знаешь?
      – Ее нет на стоянке.
      Тоже верно.
      – Что с ней случилось?
      – Отправилась в рай для машин.
      Он нажал кнопку третьего этажа. Двери открылись, он сделал шаг вперед и схватил газету, лежащую на полу перед квартирой 3С.
      – Это газета мистера Клайна, – заметила я нервно.
      Рейнджер передал мне газету и нажал на кнопку второго этажа.
      – Теперь ты в долгу перед мистером Клайном.
      – Почему ты не явился в суд?
      – Время неудачное. Мне требовалось кое-кого отыскать, а как бы я это сделал, если бы меня задержали?
      – Или убили.
      – Вот-вот, – согласился Рейнджер. – Я решил, что мое появление в назначенный срок на публике не в моих интересах.
      – Вчера ко мне прицепились два типа из мафии, Митчелл и Хабиб. Они решили всюду следовать за мной в надежде, что я наведу их на тебя.
      – Они работают на Артуро Столле.
      – Артуро Столле, ковровый король? А он-то здесь каким боком?
      – Тебе это незачем знать.
      – Что, если ты скажешь, тебе придется меня убить?
      – Если я скажу, кое у кого может возникнуть желание тебя убить.
      – Митчелл ненавидит Александра Рамоса.
      – Взаимно. – Рейнджер протянул мне карточку с адресом. – Я бы хотел, чтобы ты для меня немного понаблюдала за Ганнибалом Рамосом. Он первенец и второе лицо в семейной иерархии Рамосов. Считается, что он живет в Калифорнии, но он все больше времени проводит здесь, в Джерси.
      – Он сейчас здесь?
      – Он здесь уже три недели. У него дом по Двадцать девятому шоссе.
      – Уж не думаешь ли ты, что он убил своего брата?
      – Он не из главных подозреваемых, – сказал Рейнджер. – Я велю одному из моих людей пригнать тебе машину.
      Рейнджеру раз плюнуть нанять целую армию людей, которые нужны ему для разных дел. Большинство бывшие военные, и многие еще более рехнутые, чем Рейнджер.
      – Нет. Не надо. – Мне с машинами не везет. Их кончина обычно бывает связана с вмешательством полиции, а происхождение машины Рейнджера будет нелегко объяснить.
      Рейнджер снова вошел в лифт.
      – Не приближайся к Рамосу слишком близко. Он малый нехороший. – Двери закрылись, он исчез.

* * *

      После душа я вышла из ванной в своей обычной униформе – джинсы, сапоги и футболка, – готовая начать новый день. Бабушка сидела за обеденным столом и читала газету, а напротив пристроился Лунатик и ел блины.
      – Привет, дружок, – сказал он. – Твоя бабушка испекла мне несколько блинчиков. Ну и повезло тебе, что бабушка с тобой живет. Прямо блеск, а не бабка.
      Бабушка улыбнулась.
      – Милый, верно? – сказала она.
      – Я вчера очень расстроился, – сказал Лунатик, – вот и пригнал тебе машину. Вроде как взаймы. Помнишь, я тебе рассказывал про своего приятеля, который дилер? Ну, он прям-таки огорчился, когда я ему все рассказал о пожаре, и заявил, что было бы клево, если бы ты попользовалась одной из его машин, пока не обретешь новые колеса.
      – А машина не ворованная?
      – Эй, дружок, за кого ты меня принимаешь?
      – За парня, который может спереть машину.
      – Ну, конечно, но ведь не каждый день. Это честно в долг.
      Мне действительно нужна была машина.
      – Только на пару дней, – решилась я. – Пока не получу страховку.
      Лунатик отодвинул пустую тарелку и опустил в мою ладонь связку ключей.
      – Ты обалдеешь. Прямо космическая тачка, дружок. Я ее сам выбирал, она подходит твоей ауре.
      – Какой марки машина?
      – «Роллсваген». Серебряная машина-ветер.
      Угу.
      – Ладно, спасибо. Тебя подвезти домой?
      Он выбрался в холл.
      – Надо пройтись. Проветриться.
      – У меня весь день расписан, – сообщила бабушка. – С утра первый урок вождения. А днем с Мелвиной мы будем искать квартиру.
      – А тебе собственная квартира по карману?
      – Я отложила немного денег, когда продала дом. Я их берегла, чтобы в старости устроиться в дом для престарелых, но я, пожалуй, лучше обзаведусь пушкой.
      Я поморщилась.
      – Ну, завтра я еще не собираюсь глотать свинец, – обнадежила меня бабушка. – У меня еще много лет впереди. И к тому же я все это себе хорошо представила. Видишь ли, если ты суешь дуло в рот, ты сносишь себе заднюю часть головы. Таким образом, Стиву не придется слишком трудиться, чтобы ты хорошо выглядела в гробу, ведь никто не видит твоего затылка. Нужно только, чтобы руки не дрожали и не снести себе случайно ухо. – Она отложила газету. – Я на обратном пути зайду в магазин и куплю к ужину свиных отбивных. А сейчас мне надо подготовиться к уроку вождения.
      А мне надо приниматься за работу. Беда в том, что мне не хотелось делать ничего из того, что меня ожидало. Я не хотела следить за Ганнибалом Рамосом. И, уж точно, я не хотела встречаться с Моррисом Мансоном. Можно снова улечься в постель, но так деньги на аренду квартиры не заработаешь. Да и постели у меня больше нет. В постели теперь спит бабушка.
      Ладно, можно, по крайней мере, просмотреть досье на Мансона. Я вытащила бумаги и принялась листать. Если не считать побоев, изнасилования и попытки кремации, Мансон выглядел не так уж плохо. Никаких предыдущих приводов. Нет татуировки свастики на лбу. Живет на Рокуэлл-стрит. Я эту улицу знала – недалеко от пуговичной фабрики. Не самый лучший район города. По большей части небольшие бунгало на одну семью и стандартные дома. В основном живут там голубые воротнички или вообще безворотничковые.
      Рекс спал в своей банке из-под супа, бабушка застряла в ванной комнате, так что я без лишних церемоний покинула квартиру. Выйдя на парковку, я осмотрелась в поисках серебряной машины-ветер. Можете не сомневаться, я нашла ее сразу. И это в самом деле был «Роллсваген». Корпус от древнего «Фолксвагена», а перед от не менее древнего «Роллс-Ройса». Машина блестела серебром, по которому змеились небесного цвета полосы, перемежаясь со звездами.
      Я закрыла глаза в надежде, что когда я их открою, машина исчезнет. Досчитала до трех и открыла. Машина стояла на месте.
      Я сбегала в квартиру, схватила шляпу и темные очки и вернулась к машине. Я села за руль, согнувшись в три погибели, и выехала со стоянки. Моей ауре такая машина не подходит, сказала я себе.
      Через двадцать минут я уже была на Рокуэлл-стрит и читала номера, разыскивая дом Мансона. С виду он казался вполне обыкновенным. Всего в квартале от фабрики. Удобно, можно ходить на работу пешком. Но в смысле наружности явно оставлял желать много лучшего. Двухэтажный стандартный дом, почти такой же, как у Лунатика. Покрыт синей асбестовой плиткой.
      Я поставила машину у поворота, недалеко от двери. Вряд ли Мансон окажется дома. Сегодня среда, утро, так что вполне вероятно, что он в Аргентине. Я нажала кнопку звонка и даже растерялась, когда дверь открылась и Мансон высунул в щель голову.
      – Мистер Мансон?
      – Да?
      – Я думала, что вы... на работе.
      – Взял две недели за свой счет. У меня проблемы. И вообще, кто вы такая?
      – Я представляю залоговую контору Винсента Плама. Вы не явились в суд в назначенный день, вот мы и хотели бы определить новую дату.
      – Да уж, конечно, валяйте, определяйте.
      – Для этого вам придется поехать со мной в город.
      Он посмотрел за мою спину на машину-ветер.
      – Вы ведь не думаете, что я поеду с вами в этом?
      – Да нет, думаю.
      – Я буду чувствовать себя идиотом. Что люди подумают?
      – Слушайте, приятель, если я могу в ней ездить, значит, и вы можете.
      – Вы, бабы, все одинаковые, – заявил он. – Щелкаете пальцами и ждете, что мужчина начнет прыгать через обручи.
      Я шарила рукой в сумке в поисках перечного баллончика.
      – Стойте здесь, – сказал Мансон. – Я возьму свою машину. Она стоит сзади. Я не возражаю против новой даты, но в вашей дурацкой машине не поеду. Лучше я поеду за вами в своей машине. – Хлоп. Он закрыл и запер дверь.
      Чертыхнувшись, я залезла в машину и повернула ключ в зажигании, держа машину на холостом ходу. Я сомневалась, что Мансон вообще покажется. Дам ему пять минут. А что потом? Штурмовать дом? Ломать дверь и врываться, потрясая пистолетом? Я заглянула в сумку. Пистолета нет. Я забыла взять с собой пистолет. Наверное, мне лучше податься домой и заехать за Мансоном когда-нибудь в другой день.

* * *

      Я смотрела прямо вперед и заметила заворачивающую за угол машину. В ней сидел Мансон. «Какой приятный сюрприз, – подумала я. – Видишь, Стефани, не надо торопиться судить людей. Иногда они оказываются лучше, чем ты думаешь». Я включила передачу и наблюдала, как он приближается ко мне. Мама родная, да он увеличивает скорость, а не снижает ее! Я могла разглядеть его сосредоточенное лицо. Этот маньяк собирается меня протаранить! Я быстро включила заднюю скорость и нажала на педаль газа. «Роллс» прыгнул назад. Но недостаточно резво, чтобы избежать столкновения, хотя вполне проворно для того, чтобы не быть смятым в лепешку. От удара моя голова едва не слетела с плеч. Ничего особенного для женщины, родившейся и выросшей в Бурге. Мы часто развлекались, разъезжая по пляжу и сталкиваясь бамперами. Так что я умела держать удар.
      Беда была в том, что Мансон сидел за рулем тачки, напоминавшей полицейскую машину в отставке, «Краун Виктория». Она была куда больше, чем мой «Роллсваген». Он снова нацелился на меня, отбросив мою машину назад футов на пятнадцать, после чего она заглохла. Он выбрался из своей тачки, пока я пыталась снова завести двигатель, и ринулся ко мне, размахивая монтировкой.
      – Хочешь посмотреть, как я буду прыгать? – орал он. – Я тебе покажу, как прыгать!
      Картина прояснялась. Сбей кого-нибудь машиной, отходи монтировкой. О дальнейшем мне и думать не хотелось. Мотор завелся, «Роллс» скакнул вперед, едва не сбив Мансона.
      Мансон размахнулся и попал по заднему бамперу.
      – Ненавижу, – орал он. – Все вы, бабы, одинаковые!
      Я набрала скорость от нуля до пятидесяти миль в час в пределах одного квартала, но обнаружила, что за мной никто не гонится. Я заставила себя слегка отпустить педаль газа и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Сердце готово было вырваться из груди, а руки сжимали руль мертвой хваткой. Так, что костяшки пальцев побелели. Впереди показался «Макдоналдс», и машина затормозила. Я подъехала к стеклянному павильончику, заказала ванильный коктейль и спросила у паренька в окошке, не нанимают ли они людей на работу.
      – Конечно, – сказал он, – мы постоянно нанимаем. Дать бланк заявления?
      – На вас тут часто нападают?
      – Ну, не слишком часто, – сказал он, протягивая мне коктейль и бланк. – Попадаются психи, но от них всегда можно откупиться лишней порцией.
      Я припарковалась в дальнем углу площадки, выпила мой коктейль и прочитала форму заявления. Не так уж плохо, подумала я. Даже жареную картошку можно бесплатно получить.
      Я вылезла и осмотрела машину. Передняя решетка смята, на заднем левом крыле вмятина, задняя фара разбита.
      На парковку въехал черный «Линкольн» и остановился рядом. Окно опустилось, и Митчелл с улыбкой оглядел «Роллсваген».
      – Что это такое, черт побери?
      Я вызывающе посмотрела на него.
      – Тебе нужна машина? Мы можем достать тебе машину. Любую, – сказал Митчелл. – Тебе нет нужды ездить на этом... недоразумении.
      – Я не ищу Рейнджера.
      – Ну конечно, – заметил Митчелл, – но, может, он тебя ищет. Кто знает, может, ему масло надо поменять, а ты, как он считает, можешь помочь ему это сделать. Такое случается, знаешь ли. У мужика возникают такие потребности.
      – Разве вы в этой стране не менять масло в гараже? – изумился Хабиб.
      – Господи, – вздохнул Митчелл. – Не о том масле речь. Я говорю о припрятанной салями.
      – Не понимать, что такое припрятанная салями, – сказал Хабиб. – Что такое салями?
      – Этот гребаный вегетарианец ничего не знает, – вздохнул Митчелл. Он опустил руку между ног. – Вот это салями.
      – А, – протянул Хабиб. – Понимаю. Этот человек Рейнджер прячет свою салями глубоко в этой дочерь свиньи.
      – Дочери свиньи? Простите? – возмутилась я.
      – Именно так, – подтвердил Хабиб. – Грязная потаскушка.
      Все-таки придется мне носить с собой оружие. Сейчас мне до смерти хотелось пристрелить этих козлов. Нет-нет, ничего серьезного, разве что глаз выбить.
      – Мне пора, – заявила я, – у меня дел невпроворот.
      – Ладно, – сказал Митчелл, – но не забывай про нас. И подумай о машине.
      – Эй, – крикнула я, – а как вы меня нашли?
      Но они уже уехали.
      Я немного поездила кругами, чтобы убедиться, что никто за мной не увязался, затем направилась к дому Рамоса. Он жил в богатом районе. Большие деревья, ухоженные лужайки. В стороне от Фенвуд-стрит стояло несколько домов из красного кирпича с гаражами на две машины и двориками, обнесенными кирпичной стеной. Перед домами – зеленые лужайки, клумбы, дорожки. Как раз подходящее место для международного торговца оружием.
      Машина-ветер несколько осложняла наблюдение в этом районе. По правде говоря, здесь любое наблюдение вызвало бы осложнения. Чужую машину, стоящую на одном месте слишком долго, наверняка заметят. Равно как и постороннюю женщину, шатающуюся вдоль домов.
      В доме Рамоса все окна были задернуты шторами, так что невозможно было сказать, есть кто дома или нет. Его дом оказался вторым в ряду пяти одинаковых домов, из-за которых выглядывали деревья. Строители оставили здесь зеленый пояс.
      Я медленно объехала район, потом еще раз проехала мимо дома Рамоса. Никаких перемен. Я набрала номер пейджера Рейнджера, и через пять минут получила звонок.
      – Что конкретно ты хочешь, чтобы я делала? – спросила я. – Я перед его домом, но отсюда ничего не видно, да и болтаться мне здесь дольше не следует. Спрятаться негде.
      – Приезжай еще раз, только позже, когда стемнеет. Посмотри, не наведается ли кто к нему.
      – А чем он весь день занимается?
      – Разными делами, – сказал Рейнджер. – У семьи есть участок в Диле. Когда старший Рамос живет здесь, все дела обделываются на побережье. До пожара Ганнибал чаще обретался в том доме в центре города. У него там был офис на четвертом этаже.
      – На какой машине он ездит?
      – Темно-зеленом «Ягуаре».
      – Он женат?
      – Когда живет в Санта-Барбаре.
      – Что-нибудь еще?
      – Да, – сказал Рейнджер. – Будь осторожна.
      Рейнджер отключился, но телефон тут же снова зазвонил.
      – Бабушка с тобой? – спросила мать.
      – Нет, я работаю.
      – Тогда где же она? Я звонила тебе на квартиру, там никто не отвечает.
      – У бабушки с утра урок вождения.
      – Пресвятая богородица!
      – А потом она собиралась встретиться с Мелвиной.
      – Ты должна за ней присматривать. О чем ты только думаешь? Эта женщина не умеет водить машину! Она поубивает невинных людей.
      – Не волнуйся. Там же инструктор рядом.
      – «Инструктор!» Какой инструктор сможет справиться с нашей бабушкой? И как насчет ее пистолета? Я везде смотрела, но не нашла.
      У бабули был длинноствольный пистолет 45-го калибра, который она прятала от матери. Она получила его от Элси, а та в свою очередь купила его на распродаже. Весьма вероятно, что пушка у бабули в сумке. Она утверждала, что пистолет придает сумке вес – вдруг ей придется отбиваться от грабителя. Возможно, в этом есть доля правды, но лично мне всегда казалось, что бабке просто нравится воображать себя Клинтом Иствудом.
      – Не хватало только, чтобы она ездила по городу с пистолетом! – взволновалась моя матушка.
      – Ладно, – сказала я. – Я с ней поговорю. Но ты сама знаешь, как она относится к пистолету.
      – За что мне все это? – возопила мама. – За что?
      Ответа на этот вопрос я не знала, поэтому отключилась. Я припарковала машину, добрела до последнего дома и свернула на асфальтовую велосипедную дорожку. Она проходила как раз через зеленую полосу позади дома Ганнибала, и мне хорошо были видны окна второго этажа. К сожалению, смотреть было не на что из-за опущенных жалюзи. Забор закрывал от меня окна первого этажа. А я готова была поспорить на что угодно, что окна первого этажа не зашторены. Там нет смысла задергивать шторы. Никто не может в них заглянуть. Разве что кто-нибудь заберется на кирпичную стену и усядется там, как Шалтай-Болтай, в ожидании неприятностей.
      Я решила, что неприятности могут подождать, если Шалтай полезет на стену ночью, в темноте, когда никто не увидит. Посему я проследовала дальше по дорожке до конца, вернулась, села в машину и отбыла восвояси.

* * *

      Когда я подъехала к залоговой конторе, Лула стояла в дверях.
      – Ладно, я сдаюсь, – сказала она. – Это что такое?
      – «Роллсваген».
      – И в нем несколько вмятин.
      – Моррис Мансон выражал свое недовольство.
      – Это его работа? Ты его привезла?
      – Решила отложить удовольствие на потом.
      Лула выглядела так, будто решила заработать себе грыжу, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться вслух.
      – Ну, нам таки придется взять его за задницу. Надо же, нахал какой, повредил «Роллсваген». Эй, Конни, – закричала она, – ты должна посмотреть на машину, на которой приехала Стефани. Самый настоящий «Роллсваген».
      – Мне его дали взаймы, – объяснила я. – Пока страховку не получу.
      – А что это за загогулины по кузову?
      – Ветер.
      – Ах да, – сказала Лула. – Как это я не догадалась.
      Из-за угла вывернул блестящий черный джип «Чероки» и остановился прямо за «Роллсвагеном». Из него вылезла Джойс Барнхардт. На ней были черные кожаные брюки, черный кожаный жилет, в который едва вмещались ее сиськи шестого размера, черная кожаная куртка и черные сапоги на высоком каблуке. Волосы ярко-красного цвета, зачесаны высоко и подвиты. Глаза густо подведены, на ресницах – тонна туши.
      – Слышала, они в тушь, удлиняющую ресницы, кладут крысиные волоски, – заметила Лула. – Надеюсь, ты прочитала, что туда входит, когда покупала?
      Джойс уставилась на машину-ветер.
      – Что, в город цирк приехал? Это ведь клоунская машина, верно?
      – Это единственный в своем роде «Роллсваген», – сказала Лула. – У тебя какие-то проблемы?
      Джойс улыбнулась.
      – У меня одна проблема – решить, на что я потрачу деньги, которые получу за поимку Рейнджера.
      – Да, конечно, – заметила Лула. – У тебя много времени на размышления.
      – Увидишь, – сказала Джойс. – Я всегда достаю своего мужчину.
      И собаку, и козла, и овощи... и чужого мужа тоже.
      – Ну, мы бы с радостью стояли тут и болтали с тобой, Джойс, – сказала Лула, – но у нас есть занятие поинтереснее. Нам надо поймать и задержать одного типа, за которого внесен огромный залог.
      – И вы отправитесь в этой клоунской машине? – спросила Джойс.
      – Мы поедем в моей, – сообщила Лула. – Мы всегда берем мою машину, когда нам предстоит серьезная работа.
      – Я должна поговорить с Винни, – заявила Джойс. – Кто-то неправильно написал адрес на залоговом заявлении Рейнджера. Я проверила, там пустырь.
      Мы с Лулой переглянулись и улыбнулись.
      – Надо же, – притворно удивилась Лула.
      Никто не знал, где живет Рейнджер. На его водительских правах был указан адрес приюта для мужчин на Пост-стрит. Маловероятно для человека, который владеет офисными помещениями в Бостоне и ежедневно общается со своим биржевым маклером. Время от времени мы с Лулой делали не слишком энергичные попытки выследить его, но все они не увенчались успехом.
      – Так что ты решила? – спросила Лула, когда Джойс скрылась в офисе. – Хочешь прищучить Морриса Мансона?
      – Не знаю. Он вроде с приветом.
      – Ха, – сказала Лула. – Я его не боюсь. Думаю, вполне могу схватить его за тощую задницу. Он ведь в тебя не стрелял?
      – Нет.
      – Тогда он не такой псих, как многие жители моего квартала.
      – И ты готова рискнуть и поехать за ним на своей тачке, хотя видишь, что он натворил с моей машиной?
      – Твоя машина отпадает, мне с моими габаритами туда не влезть. Тебе понадобится открывалка, чтобы выковырять меня оттуда. К тому же в этой твоей смешной машине всего два места, на них будем сидеть мы. Допустим, если мы скрутим Мансона, мы можем привязать его к крыше. Не самая плохая мысль, но это нас сильно задержит.
      Лула подошла к выдвижным ящикам с досье и пнула нижний справа. Ящик вывалился, Лула достала оттуда «глок» 40-го калибра и опустила его в свою сумку.
      – Не стрелять! – решительно заявила я.
      – Ну конечно, разве я не знаю, – согласилась Лула. – Это я для понта.

* * *

      К тому времени, как мы выехали на Рокуэлл-стрит, в животе у меня похолодело, а сердце отбивало в груди степ.
      – Не больно ты хорошо выглядишь, – заметила Лула.
      – Наверное, меня укачивает в машине.
      – Тебя никогда не укачивало в машине.
      – Укачивает, если я еду за мужиком, который только что бросался на меня с монтировкой.
      – Не волнуйся. В случае чего я прострелю ему задницу.
      – Нет! Я уже сказала, никакой стрельбы.
      – Ну конечно, но эта пушка вроде страхования жизни.
      Я попыталась строго взглянуть на нее, но лишь тяжело вздохнула.
      – Где его дом? – поинтересовалась Лула.
      – Вон тот, с зеленой дверью.
      – Трудно сказать, есть там кто-нибудь или нет.
      Мы дважды проехали мимо, затем по боковой дороге объехали дом и остановились у гаража Мансона. Я вылезла и заглянула в грязное окно. «Краун Виктория» стояла на месте. Черт.
      – План будет такой, – сказала я Луле. – Ты идешь к парадной двери. Он тебя никогда не видел, так что ничего не заподозрит. Скажи ему, кто ты и что он должен поехать с тобой в город. Он побежит к своей машине через заднюю дверь, тут я его поймаю и надену наручники.
      – Вроде нормально. Если будут проблемы, ори изо всех сил, я прибегу.
      Лула отъехала, а я на цыпочках пробралась к задней двери Мансона и прижалась спиной к стене дома, чтобы он не мог меня видеть. Достала перечный баллончик, проверила, работает ли он, и стала ждать, когда Лула постучит в дверь.
      Через пару минут послышался стук, затем приглушенный разговор, потом я услышала шаги в направлении задней двери и звук отпираемого замка. Дверь распахнулась, и появился Моррис Мансон.
      – Стоять, – приказала я, ногой захлопывая за ним дверь. – Не двигаться. Пошевелишься, получишь полную порцию перца в рожу.
      – Ты! Ты! Ты меня заманила в ловушку!
      Баллончик я держала в левой руке, а наручники в правой.
      – Повернись, – велела я, – руки вверх, ладони на стену.
      – Ненавижу! – завизжал он. – Ты точно как моя бывшая жена. Пронырливая, лживая, отвратительная сука. Ты даже на нее похожа. Такие же вьющиеся дурацкие волосы.
      – Дурацкие волосы? Не поняла?
      – Я хорошо жил, пока эта сука все не испортила. У меня был большой дом и хорошая машина. И стереосистема.
      – И что случилось?
      – Она меня бросила. Спросила, что со мной скучно. Скучный старина Моррис. В один прекрасный день она взяла себе адвоката, подогнала грузовик к дверям и вычистила все. Всю гребаную мебель, всю чертову посуду, каждую долбаную ложку. – Он показал на свой дом. – Вот все, что мне осталось. Этот дерьмовый стандартный домишко и подержанная «Краун Виктория», за которую еще два года платить. После пятнадцати лет на пуговичной фабрике, где я пальцы стер до костей, я ем кашу на ужин в этой крысоловке.
      – Господи!
      – Подожди минуту, – попросил он. – Дай я хоть дверь закрою. Там почти ничего нет, но это все мое имущество.
      – Ладно. Только не делай резких движений.
      Он повернулся ко мне спиной, запер дверь, повернулся и налетел на меня.
      – Ух, – сказал он. – Прости. Потерял равновесие.
      Я отступила.
      – Что это у тебя в руке?
      – Зажигалка. Ты ведь раньше видела зажигалки, верно? Знаешь, как они действуют? – Он щелкнул, и появилось пламя.
      – Брось ее!
      Он помахал зажигалкой.
      – Смотри, какая симпатичная. Знаешь, что это за зажигалка? Уверен, даже не догадываешься.
      – Я сказала, брось ее.
      Он поднес зажигалку к своему лицу.
      – Ты сгоришь. Уже ничего не сможешь сделать.
      – О чем ты? Мама родная! – На мне были джинсы, белая, заправленная в них футболка, а вместо куртки темно-зеленая теплая рубашка. Я взглянула вниз и увидела, что пола моей рубашки уже горит.
      – Сгори! – орал он. – Сгори в аду!
      Я бросила наручники и баллончик и торопливо расстегнула рубашку. Выпуталась из нее, швырнула на землю и затоптала огонь. Пока я топталась на рубашке, Моррис исчез. Я подергала дверь черного хода. Заперто. Послышался звук заводимого мотора. Взглянула на дорожку и увидела удаляющуюся «Краун Викторию».
      Я подобрала рубашку и надела ее. Нижняя правая пола практически отсутствовала.
      Когда я свернула за угол, Лула стояла, опершись на машину.
      – А где Мансон? – уныло спросила она.
      – Сбежал.
      Она наконец обратила внимание на мою рубашку и подняла брови.
      – Могу поклясться, сюда ты приехала в целой рубашке.
      – Не хочу об этом говорить.
      – Похоже, кому-то вздумалось поджарить твою рубашку. Сначала машину, теперь рубашку. Эта неделя может стать для тебя рекордной.