Бостон

На склоне лет Бенджамин Франклин писал: «Мне иногда хочется сказать, что, будь у меня свобода выбора, я бы не возражал снова прожить ту же жизнь с начала и до конца; мне только хотелось бы воспользоваться преимуществом, которым обладают писатели: выпуская второе издание, они исправляют в нем ошибки, допущенные в первом».

Франклин был очень самокритичен, и, возможно, он несколько преувеличивал те упущения и ошибки, которые были им совершены, особенно в юные годы.

Но если справедливо, что в детстве и юности закладываются основы характера человека, то юные годы Бенджамина Франклина представляют не только большой интерес, но и весьма поучительны.

Франклин родился 17 января 1706 года в Бостоне. Его отец, Джозайа Франклин, содержал многочисленную семью, занимаясь не очень приятным, но достаточно прибыльным в то время ремеслом. Его небольшая мыловаренная мастерская поставляла на бостонский рынок мыло и сальные свечи. Мать Бенджамина Франклина, Абиа Фолгер, была второй женой Джозайи Франклина. Даже по тем временам семья Франклина была многочисленной: от первого брака Джозайа имел семь, от второго брака – десять детей. Бенджамин, названный так в честь одного из братьев отца, был пятнадцатым ребенком в семье.

Подрастая, дети обучались какому-либо ремеслу, обзаводились собственными семьями. Бенджамин Франклин писал, что из семнадцати братьев и сестер ему запомнились тринадцать, постоянно собиравшихся за обеденным столом. Средств, чтобы нанять работника, семья не имели, и Джозайа Франклин вел свое немудреное, но достаточно трудоемкое хозяйство с помощью одного из своих старших сыновей. Даже при самых скромных потребностях, прокормить огромное семейство было очень сложной задачей. И Джозайа трудился с утра до ночи не покладая рук.

Быт семьи был прост и примитивен, как и сам город Бостон. В 1683 году, когда отец Франклина, эмигрировавший из Англии, высадился в Бостоне, в городе насчитывалось всего пять тысяч жителей. В то время трудно было предположить, что вскоре это будет один из крупнейших городов Америки.

Городок состоял всего из нескольких пыльных, немощеных улиц, застроенных одноэтажными и двухэтажными домами. Бостон был втиснут в небольшую лощину, ограниченную с одной стороны берегом удобной Массачусетской бухты, а с другой – бескрайним дремучим лесом с гигантскими вековыми деревьями. По ночам немногочисленных обитателей Бостона будил рев диких зверей, подходивших к самой окраине города. Но больше всего тревожили бостонцев костры индейцев, которые нередко появлялись у самого городка.

Узкий высокий двухэтажный дом Франклинов, расположенный на одной из главных улиц Бостона, Милк-стрит, был типичным домом колонистов среднего достатка. Пуританская простота и аскетизм сказывались во всем. Никаких украшений ни снаружи, ни внутри бревенчатого дома. Весь нижний этаж занимала одна большая комната, которая служила и кухней, и столовой, и гостиной. На втором этаже находились спальни, в мезонине – кладовая. В доме было только самое необходимое – столы и скамейки, сколоченные из некрашеного теса, несколько кроватей, ящиков и полок.

Дети Франклинов в полном смысле слова росли на лоне природы, предоставленные самим себе. Отец был постоянно занят в мастерской, находившейся здесь же во дворе дома. Мать, обремененная огромной семьей и многочисленными хозяйственными заботами, была не в состоянии нянчиться с детьми.

С семи-восьми лет девочки становились помощницами матери. Они присматривали за малышами, оказывали посильную помощь в домашних делах. Мальчики, освоив азы грамоты, шли в ученики к какому-нибудь ремесленнику, приобретая специальность и облегчая бремя содержания большой семьи.

Все в доме – мать, отец, дети – носили самую простую, грубую одежду, были с ранних лет приучение к умеренности в еде, к бережливости во всем.

В огромном эпистолярном наследстве Бенджамина Франклина сохранились, его письма к отцу, матери, братьям, сестрам, детям, внукам, племянникам и прочей многочисленной родне. Став человеком широко известным в Америке и за границей, обремененный массой забот, никогда не располагая большим досугом, Франклин все же всегда находил время для встреч и переписки с родными и близкими. Он оказывал всемерную и зачастую очень значительную помощь тем своим родственникам, которые в ней нуждались. А было таких немало.

Обладая сильно развитым чувством родственной связи, он проявлял большой интерес к своему происхождению. Автобиография его начинается словами: «Я всегда любил собирать сведения о своих предках». Находясь в Англии, Франклин съездил на родину отца и пытался разузнать подробности о Франклинах. Бенджамин гордился не менее знатных английских дворян, старавшихся проследить свою родословную в глубинах веков, своим трудовым родом. На основании документов он установил, что его предки триста лет жили в деревне Эктон в Нортгемптоншире, владея небольшим земельным наделом в тридцать акров.

Интересно, что эта местность находилась всего в двенадцати милях от имения Салгрейв, где находился наследственный дом Джорджа Вашингтона.

Тридцатиакровый участок в Эктоне не мог прокормить всех Франклинов, и по давно установившейся традиции старшего сына обучали кузнечному ремеслу.

У деда Бенджамина Франклина было четверо сыновей, достигших зрелого возраста: Том, Джон, Бенджамин и Джозайа. Все они были далеко не заурядными личностями. Англия XVII века отнюдь не баловала выходцев из народа заманчивыми перспективами и возможностями, но братья Франклина волей случая смогли раскрыть свои недюжинные способности.

Старший дядя Бенджамина Франклина, Томас, следуя семейной традиции, готовился стать кузнецом. Но выдающиеся способности этого человека обратили на себя внимание эсквайра Палмера, самого влиятельного прихожанина их округи, который всемерно поощрял учебу Томаса и остальных братьев.

С помощью Палмера Томас стал адвокатом и впоследствии играл важную роль в общественной жизни графства и города Нортгемптона. Томас пользовался большим расположением и покровительством лорда Галифакса, высоко ценившего этого выходца из простых крестьян. Благожелательное, дружественное отношение лорда к простолюдину было очень редким явлением, и, очевидно, для такого отношения были серьезные причины в виде действительно выдающихся способностей Томаса Франклина. Бенджамин Франклин многое унаследовал от своего дяди Томаса. Обращаясь к своему сыну, Бенджамин Франклин писал, что Томас «скончался в 1702 году, 6 января, ровно за четыре года до моего рождения. Мне вспоминается, что, когда несколько стариков, которые его хорошо знали, описывали его характер, то тебя очень поразил их рассказ, так как тебе многое напомнило меня. „Умри он, – сказал ты, – четырьмя годами позже в тот же день, то можно было бы предположить переселение душ“. Другого своего дядю, тоже Бенджамина, Франклин хорошо знал лично. Бенджамин приезжал к Франклинам в Бостон и прожил с ними несколько лет. „Он был недюжинным человеком“, – писал он о своем дяде. И действительно, после смерти этого красильщика шерсти остались две большие тетради рукописей стихов. Бенджамин изобрел собственную систему стенографии и обучил своего племянника этой системе.

Дядюшка Бенджамин питал большую слабость к политике. Когда Франклин был в Лондоне, он приобрел восемь томов политических брошюр, написанных его дядей в течение 1641—1717 годов. Как показывала нумерация томов, это было далеко не полное собрание политических сочинений представителя английской ветви Франклинов.

Джозайа, отец Бенджамина Франклина, был менее образован по сравнению со своими братьями. В Англии он был красильщиком, но, переехав в Америку и перепробовав ряд ремесел, стал мыловаром и мастером по производству сальных свечей. Джозайа не блистал общеобразовательной подготовкой, но был от рождения одаренной личностью. Отец Франклина хорошо рисовал, и, очевидно, его сыну Бенджамину передались по наследству способности к искусству графики, в котором Бенджамин Франклин, став печатником, добился значительных успехов. Джозайа играл на музыкальных инструментах и прекрасно пел, У него была природная склонность к механике, технологии, что позволило ему значительно усовершенствовать свое ремесло. «Но главным его достоинством, – писал Бенджамин Франклин, – было умение глубоко разбираться в сущности всякого сложного вопроса и здраво судить о нем, независимо от того, касалось ли это общественных или личных дел». Природный здравый смысл Джозайи Франклина, доброжелательное отношение к людям, сильно развитое чувство справедливости – все это заставляло друзей и знакомых постоянно обращаться к нему при решении всевозможных спорных вопросов. Отец Франклина был очень обязательным и любознательным человеком. Больше всего он любил приятный, задушевный разговор, и нередко за его обеденным столом собирались многочисленные друзья и соседи. Скромная трапеза завершалась интересной, захватывающей беседой. Это была поучительная школа познания для детей Франклина.

Бенджамин Франклин был особенно привязан к отцу, которому он посвятил много теплых, проникновенных слов в своей автобиографии и письмах.

Мать Бенджамина Франклина тоже принадлежала к отнюдь незаурядной семье. Ее отец, Пит Фолгер, давно переселился в Америку и оставил определенный след в политической и общественной жизни северо-американских колоний Англии раннего периода. Дед Франклина по материнской линии был не только хорошим оратором, но и неплохим мастером художественного слова. Он написал несколько стихотворений на злободневные общественные темы. Типографий в то время в колониях еще не было, и поэтому его стихотворения распространялись среди колонистов переписанными от руки. Только одно из них было напечатано. Это стихотворение было посвящено актуальнейшей в то время проблеме – свободе совести. Автор ратовал за веротерпимость, выступал против догматов англиканской церкви.

Убежденным поборником свободы совести был и Джозайа Франклин, который покинул родину в поисках свободы религии за океаном. В Англии он был довольно зажиточным человеком. В Бенбери, большом селе недалеко от Оксфорда, Джозайа Франклин имел красильное заведение. И слыл состоятельным человеком.

Во всяком случае, Джозайа Франклин был не из тех переселенцев, которые ради куска хлеба отправлялись в далекое и очень рискованное путешествие в Америку.

Единственной причиной, заставившей его продать дом, землю, доходную мастерскую и с тремя малолетними детьми переехать в Америку, было стремление укрыться за океаном от религиозных гонений. Бенджамин Франклин писал, что его семейство рано примкнуло к Реформации. Франклины были протестантами во время правления королевы Марии и подвергались опасности за выступления против папистов.

В середине XVI века Англия стала ареной ожесточенной религиозной борьбы. Широко распространившееся в Германии учение Лютера нашло достаточно приверженцев и в Англии. Паписты были глубоко убеждены, что только католицизм является подлинно христианской религией, и жестоко преследовали лютеран. Католическое духовенство считало незыблемыми догматы религии, а малейшие сомнения в непогрешимости папы расценивало как кощунство.

Католики утверждали, что все богослужение должно вестись по старым церковным книгам, написанным на латинском языке, что перевод библии на народные языки – святотатство.

Бенджамин Франклин вспоминал, что в их семье была библия, переведенная на английский язык, которую почитали как святыню и берегли как зеницу ока. Еще в Англии прапрадед Бенджамина иногда по вечерам собирал все свое семейство и, тщательно закрыв окна и двери, поставив наблюдателем возле дома кого-нибудь из детей, приступал к чтению священного писания.

Библия пряталась под обивкой складного стула, к которому она крепилась тесемками. Приступая к чтению, прадед Томас перевертывал стул у себя на коленях и при первом же сигнале опасности ставил стул на место, скрывая от посторонних глаз священную реликвию.

Франклин писал в автобиографии: «Вся семья продолжала пребывать в лоне англиканской церкви примерно до конца правления Карла II, когда некоторые священнослужители были изгнаны за неподчинение уставам англиканской церкви и за то, что они устраивали тайные религиозные собрания в Нортгемптоне. Мой дядя Бенджамин и мой отец Джозайа примкнули к ним и сохранили им верность до конца жизни. Остальные члены семьи остались в лоне епископальной церкви».

Желание освободиться от догматов официальной религии, стремление не верить на слово, а попытаться разумом постигнуть суть религиозных воззрений – все это было присуще многим представителям семейства Франклинов. Свободу совести Франклин впитал с молоком матери, но в вопросах свободы религии он пошел значительно дальше своего отца, дяди или кого-либо другого из Франклинов. Глубокий аналитический ум Бенджамина не позволил ему ограничиться заменой старых религиозных догматов новыми. Он выработал свое собственное отношение к религии, которая, к слову сказать, никогда не занимала сколь-либо серьезного места в его жизни.

Франклин ставил значительно выше религиозных догматов чистосердечные, искренние отношения между людьми, стремление построить жизнь так, чтобы дела личности служили интересам общества.

Такой взгляд на жизнь Бенджамин постигал с самых ранних детских лет. Семья, в которой он рос, во многих отношениях могла быть примером правильного воспитания детей в моральном, духовном и физическом отношении.

Несмотря на то, что достаток был довольно редким гостем в семье Франклинов, между отцом и матерью никогда не возникало ссор по материальным вопросам. Ровное, спокойное отношение друг к другу и к детям было постоянной нормой взаимоотношений в этой семье. Требуя или запрещая что-либо детям, родители всегда объясняли им, почему они так поступают. И, очевидно, это было одной из причин того, что воля родителей была законом для детей и беспрекословно выполнялась ими.

Дети росли физически крепкими, жизнерадостными. Бенджамин еще в детстве прекрасно научился плавать, был хорошим гребцом. Одно время он, исходя из коммерческих соображений, даже подумывал о том, чтобы открыть нечто вроде профессиональной школы обучения плаванию. Пешеходные прогулки, плавание, гребля, путешествия, специально подобранные физические упражнения, любовь к физическому труду – все это являлось неотъемлемой частью жизни Бенджамина Франклина до глубокой старости.

Франклин обладал отменным здоровьем, унаследованным от родителей. О своем отце он писал: «У него было превосходное здоровье, роста он был среднего, но хорошо сложен и обладал большой физической силой».

Под стать ему была и жена: «Моя мать, – вспоминал Франклин, – тоже обладала превосходным здоровьем. Она сама вскормила грудью своих десятерых детей. Я не помню, чтобы мой отец или моя мать чем-нибудь болели до своей смерти; он скончался в возрасте восьмидесяти девяти лет, а она – в возрасте восьмидесяти пяти». Это действительно были люди сильные и духом и телом – лучшие представители ранних поселенцев Америки, призванные вместе со своими потомками свершить те великие дела, которые привели к созданию первого независимого государства на далеком Американском континенте.

Атмосфера семьи, в которой рос и воспитывался Бенджамин Франклин, благоприятствовала развитию тех выдающихся талантов, которыми так щедро наградила его природа.

Однако на жизненном пути Франклина было и серьезнейшее препятствие – бедность семьи, не позволившая ему получить даже начального систематического образования.

В трудовой семье Франклинов каждый имел многочисленные обязанности и некому было отвечать на многочисленные вопросы Бена, который с самого раннего детства отличался поразительной любознательностью. Не получая у старших ответа на многие свои вопросы, он должен был сам удовлетворять свою любознательность. Бен внимательно присматривался ко всему, что его окружало, пытаясь уяснить суть непонятных явлений.

Читать и писать Бенджамин научился самостоятельно в возрасте около пяти лет, наблюдая, как старшие братья и сестры готовят уроки.

Франклин писал в своей автобиографии: «Я не помню времени, когда бы я не умел читать». На всю жизнь любовь к чтению осталась самой сильной страстью Франклина и самым главным источником изучения мира, расширения знаний. Большие познания в самых различных отраслях науки, приобретенные Франклином, были результатом самообразования и в первую очередь чтения. Франклин был гениальным самоучкой. Все, что он знал, было результатом самообразования, и учился он всю жизнь.

С восьмилетнего возраста Бен вел переписку со своим дядей Бенджамином, жившим в Англии. Письма племянника, глубокие по содержанию и, яркие по форме, поразили Бенджамина-старшего. Трудно было поверить, что их автору всего восемь лет. Бенджамин писал своему брату, что мальчика надо обязательно отдать в грамматическую школу, чтобы тот прошел подготовительный курс для поступления в университет.

«Однако, – вспоминает Франклин, – мне довелось посещать грамматическую школу менее года, хотя за это время я постепенно передвинулся из середины класса на первое место и меня перевели в следующий класс, откуда должны были к концу года перевести в третий».

Поразительно похожи в этом отношении судьбы двух великих американцев – Бенджамина Франклина и Авраама Линкольна, который тоже проучился в школе менее года.

В конце концов отец Франклина пришел к выводу, что не сможет из-за скудости средств дать сыну образование, и забрал его из грамматической школы. Бенджамина определили в школу, где обучали письму и арифметике. Это было нечто более практическое, что могло пригодиться в будущей профессии ремесленника.

Бенджамин не любил арифметики, которая никогда ему не давалась. И тем не менее он с большой благодарностью вспоминал Джорджа Браунелли, который содержал эту школу. «Браунелли, – писал Франклин, – был превосходным педагогом, достигшим больших успехов с помощью самых мягких и стимулирующих методов». Но даже высокое педагогическое мастерство Браунелли вынуждено было капитулировать перед антипатией Франклина к арифметике. Успехи нового ученика по этой дисциплине были довольно скромными. Обучение в новой школе продолжалось недолго. Когда Франклину исполнилось десять лет, отец забрал его и из этого учебного, заведения.

Опять решающую роль сыграли материальные трудности семьи. Один из старших сыновей, Джон, который до этого помогал отцу в мастерской, женившись, решил открыть собственную мастерскую. Не желая конкурировать с отцом, Джон уехал в Род-Айленд, чтобы там начать новое дело. Джозайа лишился помощника, и это определило судьбу Бенджамина. Ему пришлось оставить школу и стать помощником отца.

Непререкаемый авторитет отца, унаследованное от родителей трудолюбие, сознание того, что надо помочь родителям поставить на ноги и других детей, – ничто не могло преодолеть отвращения Бенджамина к возне с салом и мылом.

Обязанности помощника отца были несложными. Он должен был нарезать фитили, заливать формы для отлива свечей, укладывать готовые свечи в ящики, помогать в лавке, бегать на дом к заказчикам.

Отец видел отвращение сына к работе в мыловарне и старался особенно не загружать его работой, не лишать ребенка радостей общения со сверстниками детских игр. Тем более что во всех детских забавах Бенджамин, как правило, всегда был инициатором и руководителем.

Однажды группа мальчишек во главе с Беном использовала камни, приготовленные для строительства дома, в качестве материала для возведения пристани, с которой им было удобно удить пескарей. Пристань была построена, и довольно добротная, но инициатива Франклина обернулась для ребят серьезной неприятностью. «Хотя я доказывал полезность нашей работы, – вспоминал Франклин, – мой отец убедил меня, что ничто нечестное не может быть действительно добродетельным».

С детских лет Бенджамина тянуло к морю. Определенную роль в этом увлечении сыграл старший брат Иосиф, который прельстился романтикой морских путешествий и, убежав из дому, нанялся матросом на торговое судно. Родители серьезно опасались, что Бенджамин пойдет по стопам старшего брата, и делали все возможное, чтобы помешать этому.

Но забыть о море было невозможно хотя бы потому, что оно напоминало о себе приходом в Массачусетскую бухту кораблей из какого-то другого, интересного и неведомого мира. Любознательному мальчишке грезились далекие и столь заманчивые страны, путешествия, полные опасности, бескрайние просторы морей и океанов.

Как и все мальчишки прибрежных городов, Бенджамин большую часть свободного времени проводил на море и у моря. Он рано научился плавать, и никто из ребят не мог равняться с ним в этом искусстве. Бенджамин прекрасно владел веслами, парусами. На всю жизнь он сохранил любовь к морю.

Уже в детские годы проявилась большая склонность Франклина к изобретательству. Его друзья были очень удивлены, когда однажды Бенджамин пришел на купанье с небольшими дощечками, сделанными по размеру кисти и стопы. Надев эти самодельные ласты, он поплыл с такой скоростью, что все очевидцы не могли поверить, что это достигнуто путем столь простого приспособления.

В другой раз Бен пришел к морю с огромным бумажным змеем. Дождавшись попутного ветра, он запустил змея, вошел в воду, перевернулся на спину и, держась двумя руками за бечевку, поплыл, как под парусами, вызвав изумление и восторг многочисленных сверстников.

Младший сын Бен бредил морем, ненавидел мыловарение и производство сальных свечей; и родители пришли к выводу, что надо найти ему занятие по душе, если они не хотят, чтобы он, как и старший брат, сбежал когда-нибудь из дому.

Джозайа проявил такт настоящего педагога при решении этого сложного вопроса. Учитывая печальный опыт двухлетней работы Бенджамина в качестве его помощника, он опасался, что принуждение сына к какой-либо специальности может вызвать у него такое же отвращение к новому ремеслу, как и к мыловарению.

Отец начал брать Бена с собой на прогулки и дал ему возможность познакомиться с работой плотников, каменщиков, токарей, медников и других ремесленников. В маленьком городке многие хорошо знали друг друга, и мастера приветливо встречали Джозайю Франклина, пользовавшегося большим авторитетом у жителей Бостона.

Это были не только интересные, но и очень полезные прогулки. Бен наблюдал за работой ремесленников и сам получил возможность поработать на токарном станке, несколько дней он работал на кирпичном заводе и в кузнице. Позднее это очень пригодилось ему. Когда Франклин приступил к своим научным экспериментам, он смог сам изготовлять многие необходимые для этого приборы.

Франклин был действительно мастер на все руки; в зрелые годы он прославился не только своими знаменитыми опытами по электричеству, но и стал автором целого ряда ценных изобретений. Достигнуть этого можно было, только имея определенное представление о различных ремеслах. Франклин любил и умел делать все хорошо и ценил высокую профессиональную квалификацию у других людей. Уже в преклонном возрасте, работая над автобиографией, он, вспоминая свое знакомство с работой ремесленников Бостона, писал: «Мне всегда с тех нор доставляло удовольствие видеть, как управляются со своими инструментами хорошие мастера».

Отец и сын обходили одну мастерскую за другой. Своеобразный «день открытых дверей» катастрофически затягивался, так как Франклин-младший все не мог подобрать себе дела по душе.

Наконец, было решено остановиться на ремесле ножовщика. Это казалось тем более приемлемым, что мастерскую по изготовлению ножей содержал Сэмюэль Франклин, двоюродный брат Бенджамина. Немаловажное значение имело а то обстоятельство, что Сэмюэль был опытный мастер, у которого было чему поучиться. Он постигал вершины своего ремесла в Лондоне, откуда незадолго до этого возвратился.

Бенджамин прошел испытательный срок в несколько дней, и на этом закончилась его карьера ножовщика, Сэмюэль обошелся с кузеном и дядей отнюдь не по-родственному. Он заломил такую цену за обучение, что все разговоры на эту тему пришлось немедленно прекратить.

Так потерпела фиаско попытка подобрать для Бенджамина ремесло, которое было бы ему по душе и открывало перед ним приемлемые материальные перспективы.

Трудность решения этого вопроса во многом определялась тем, что младший сын Франклина резко выделялся среди сверстников своим развитием.

Любознательность, стремление познать окружающий мир, не по-детски серьезное восприятие действительности дополнялись у Франклина подлинной страстью к чтению, которая с годами все более укреплялась.

Библиотек в колониях не было, и книги, стоившие очень дорого, Франклину приходилось покупать. Он тратил на них все те небольшие деньги, которые у него появлялись. Вначале Франклин зачитывался книгами о путешествиях. Первыми книгами, купленными Франклином, были разрозненные тома сочинений Бениана. Денег на покупку новых книг не было, и тома Бениана, после того как они были прочитаны, пришлось продать. На вырученные деньги было куплено собрание исторических произведений Р. Бертона.

О каком-либо направленном чтении не могло быть и речи. Франклин читал то, что мог достать. Небольшая библиотека его отца состояла из религиозно-полемических сочинений. Это было не самое интересное чтиво для любознательного мальчишки, но за неимением другого Бенджамин добросовестно штудировал все имевшиеся тома. С детских лет для Франклина было характерно стремление все познать собственным умом, а не воспринимать на веру, сколь бы ни было авторитетно то или иное суждение. Схоластические аргументы ученых-теологов ни в коей мере не показались Бенджамину, убедительными, они не поразили его воображения. Более того, беспредметные религиозные дискуссии на всю жизнь потеряли для него какой-либо интерес. Пожалуй, уже в эти ранние годы были заложены основы деизма, которому Франклин остался верен всю жизнь.

Религиозная проблематика, вопреки мнению некоторых биографов Франклина, никогда не занимала сколь-либо заметного места ни в его духовной жизни, ни в творчестве. Говоря в своей автобиографии о религиозных книгах, прочитанных в детстве, Франклин откровенно писал: «С тех пор я не раз сожалел о том, что в то время, когда у меня была такая тяга к знанию, в мои руки не попали более подходящие книги».

Несравненно большее значение Франклин придавал другим книгам. Он писал, что уже в детстве зачитывался «Жизнеописаниями» Плутарха, в которых повествовалось о жизни и деятельности пятидесяти выдающихся греческих и римских государственных деятелей и полководцев. В своей автобиографии Франклин писал: «И сейчас еще я считаю, что это очень пошло мне на пользу».

С огромным интересом прочитал Франклин книгу «Опыт о проектах», написанную Дефо, автором «Робинзона Крузо», и сочинение доктора Мезера «Опыты о том, как делать добро».

Интересно отметить, что две последние книги были отнюдь не для читателей школьного возраста. Например, в книге Дефо речь шла об улучшении работы банков, строительстве дорог, о создании ассоциации для оказания помощи при каких-либо бедствиях, об учреждении приютов, о необходимости женского образования, о значении торговли для процветания общества, о создании академий, военных колледжей и т. д.

Следует подчеркнуть, что Франклин читал эти книги в двенадцатилетнем возрасте, когда его сверстников волновали вопросы совсем иного склада и их воображение ни в коей мере не захватывали проблемы торговли и дорожного строительства. Причем Франклин читал работы по этим вопросам не только с интересом, но и с большой пользой для себя. «Эти книги, – писал он, – возможно, оказали влияние на мой духовный склад, что отразилось на некоторых важнейших событиях моей жизни».

Страсть к чтению и определила жизненный путь младшего сына Джозяйя Фнанклина. Отец пришел в конце концов к выводу, что есть единственная профессия, которая придется по душе сыну-книголюбу, – это печатание книг. Джозайа принял это решение, несмотря на то, что один из его сыновей уже избрал эту специальность, а обычно в семье редко два брата обучались одинаковому ремеслу.

В 1717 году брат Бенджамина Джемс вернулся из Англии, где изучал типографское дело. Он привез в Бостон печатный станок, шрифты и все, что было необходимо для обзаведения типографией. Бенджамин не сразу дал согласие на подписание контракта, и причиной колебаний была не только все еще сохранившаяся любовь к морю. В те времена ученичество было своеобразной формой долголетнего рабского услужения. За кусок хлеба и крышу над головой подмастерье должен был не только во всем помогать хозяину в работе и одновременно осваивать профессию, но и быть домашним слугой, мальчиком на побегушках, нянькой – всем, кем прикажет быть хозяин. Укоренившейся традицией было подкреплять воспитание ученика телесными наказаниями. Многие не выдерживали этого каторжного режима, и бегство учеников от своих хозяев было очень распространенным явлением. В случае поимки нарушителя контракта ожидало тяжелое наказание и еще более суровые условия. Причем ученичество продолжалось не год и не два, а семь-десять лет. Это было своеобразное долголетнее, тюремное заключение, которому подвергался ученик за право овладеть тем или иным ремеслом.

Франклину все это было хорошо известно, и он серьезно колебался, прежде чем подписать контракт. «Некоторое время я сопротивлялся, – вспоминал Франклин, – но, наконец, не выдержал и подписал контракт о вступлении в ученичество, хотя мне и было тогда всего двенадцать лет». Как показали последующие события, колебания Франклина не были напрасными.

По подписанному им контракту Бенджамин на девять лет поступал в ученичество к своему брату. На протяжении этого времени он обязывался, как было сказано в тексте договора, «верно служить своему мастеру, хранить его тайны, добросовестно исполнять его приказания. Не портить и не расхищать вещей, принадлежащих ему, не покупать и не продавать ничего без его разрешения, не причинять ему никакого ущерба и неприятностей. Не ходить по трактирам, кабакам и пивным, не играть в карты, кости и в другие запрещенные игры. Не вступать в брак. Не отлучаться без позволения мастера».

Статьи контракта были сформулированы очень категорически и звучали иногда зловеще. Во всяком случае, не по-родственному. Это был типичный контракт между хозяином и учеником.