Леди Возмездие

– Что там за мысли бродят в вашем прекрасном, но хитроумном мозгу, Селия? Почему-то от этой улыбки мне становится не по себе?

Тут вдруг она поняла, что улыбается, предвкушая предстоящие несколько дней.

– Маркус, говоря так, вы делаете мне больно. Я просто перестаю понимать, нужна ли я вам на самом деле или нет,– мягко проговорила она. Медленно-медленно, едва касаясь, она провела ладонями вверх по тонкой ткани его манишки, потом, с преувеличенной осторожностью, помяла пальцами его напрягшиеся мускулы.– А где находится ваша спальня в Кинг-Ресте? Неподалеку от гостевых комнат, так? Здешние ночи намного холодней тех, к которым я привыкла дома, и мне совсем не хочется подхватить насморк, если я буду блуждать по дому в тонкой сорочке.

Прошептав последнее слово, она подалась вперед. Маркусу пришлось расставить ноги и упереться в пол, чтобы не упасть. Провоцируя его и прижимаясь к нему всем телом, Селия чувствовала, как их сердца учащенно бьются в унисон.

С сожалением Селия вспомнила о том, что Захария мог оказаться неподалеку, и пожалела, что не может раздеться перед Маркусом, как тогда на болотах. Вместо этого она постаралась получить как можно больше удовольствия от этого мига. Пока не наступила более благоприятная минута. И она постарается сделать все, чтобы такая минута наступила.

– Поцелуйте меня еще раз, милорд. Я хочу сохранить воспоминание об этой встрече, чтобы согреться нынешней ночью.

Когда их губы встретились, Селия ответила на его стон одобрительным мурлыканьем. Вкус и ощущение его тела едва не лишили ее чувств, но о своей цели она не забывала. Пока она наслаждалась физической близостью с ним, ей следовало дать ему понять, что между ними существует и нечто большее. Помнить об этом было не так-то просто: его рука скользнула в квадратный вырез ее платья. Пальцы искали и нашли сосок, послав стрелы пламени в самую середину ее существа.

Острый пик желаний снова привел ее в чувство. Только напрягая всю свою волю, она сумела отстраниться и оттолкнуть его объятия.

– Пусть я вам приснюсь, милорд.

Селия выбежала из комнаты, не позволяя себе уступить соблазну остаться и, возможно, быть застигнутой своим братом. Мчась вверх по лестнице, она старалась сберечь в памяти последний взгляд, который бросила на Маркуса. Он выглядел так, словно пребывал в таком же изумлении, что и она сама. Может статься, он окажется более понятливым учеником, нежели она предполагает.

Подбежав к двери своей комнаты, она ненадолго задержалась, чтобы собраться с мыслями, прежде чем встретиться с Сильвией. Ей нужно было придумать, как объяснить подруге свою задержку. В ее рассказе не должно быть и намека на ту игру, которую она затеяла, чтобы соблазнить Маркуса. Обдумывая это, Селия вдруг стала сомневаться в том, что сумеет завоевать его любовь. А не глупые ли это мечты? Но узнать этого она не сможет, не сделав попытки.

Всего каких-то несколько недель она смотрела на него, держа его на мушке пистолета, даже не подозревая, к чему все это приведет. Начиная с первого поцелуя ее жизнь переменилась. Теперь она это знала точно. Отступать было поздно. Она никогда себе не простит, если хотя бы не попытается выяснить, любит ее Маркус или нет. Испытывая наслаждение от понимания того, что ей позволено сделать это, Селия улыбнулась.

С этой мыслью она открыла дверь и вошла в комнату. Ей нужно было как следует выспаться, чтобы быть готовой к тому, что предстоящая осада может оказаться весьма изнурительной.

Глава 17

– Маркус, она знает. Я не пойму откуда, но она знает, что этот выстрел был не случайным.

Маркус нехотя открыл глаза при этих печальных словах и уставился на Захарию. Он восседал в своем любимом кресле перед камином в кабинете в Кинг-Ресте. Сейчас ему было не до дискуссий. В графине, стоявшем рядом с ним, оставалось этак с дюйм темно-красной жидкости, и пустой бокал печально повис в его руке. Если бы Маркус мог выбирать, то, наверное, так и сидел бы здесь, пока бы не уснул под действием вина, которого он принял уже немало.

У Захарии же голова была бычья, и он долго мог пребывать в ясном сознании. Казалось, он все же намерен как-то увязать два странных эпизода последних двух дней. У него не было скрытых мотивов или неисполненных желаний, и ничто не могло помешать ему.

– Захария, вы слишком доверяете своему воображению, что, безусловно, является вашей фамильной чертой, – пробормотал Маркус, у которого пока не было никакой тревоги в отношении того, что озадачило его приятеля. Он откинул голову на спинку кресла, чтобы лучше видеть своего собеседника, и вздохнул.

– Откуда Селии знать о наших подозрениях? Мы ведь так и не пришли к единому выводу о том, кому и зачем могло понадобиться убить вас, если именно это злоумышленник и собирался сделать.

– Это самое противное. Я тоже не понимаю, кому это понадобилось убивать меня,– ответил Захария и принялся ходить взад-вперед по комнате.– Наверное, мы просто придумали, что существует какой-то заговор. Те происшествия в Балтиморе, о которых я вам рассказал, в конце концов, могли быть просто случайными совпадениями. Я не самый галантный человек на свете, так что мы, может быть, просто ищем неприятностей там, где их нет. Мне и самому не виделось в этом ничего странного, пока вы не начали расспрашивать меня сегодня.

– У меня могло бы сложиться мнение, что поручни трапа в доках могли истлеть от времени, или же что вы совершенно случайно поскользнулись перед летящей на большой скорости каретой, и что все это не заслуживает внимания,– ответил он, вновь включившись в беседу. До сих пор у них не было возможности как следует рассмотреть все возможные причины случившегося, и им приходилось старательно выбирать выражения на тот случай, если кто-нибудь их услышит.

– Сами по себе эти события ничего не значат, но за последние полгода вас дважды выбрасывало за борт, и дважды на вас нападали грабители. Кроме того, кто-то ведь нанял того идиота, который должен был похитить вашу сестру?

– То есть тут есть о чем подумать, не так ли?

Маркус изумился тому, что человек столь массивных пропорций может выглядеть таким беззащитным в своем смущении. Захария стоял посреди комнаты с опущенными в отчаянье плечами, глядя на своего друга и ища ответа на мучивший его вопрос.

– Селия ничего не знает, хотя вы и беспокоитесь об этом. Она просто-напросто пытается вывести вас из себя,– заверил его Маркус.– Однако это не означает, что мы не будем присматривать за нашими юными леди на тот случай, если они захотят вдруг осложнить нам жизнь, попытавшись начать собственное расследование.– Он никак не мог прибавить к этому упоминание о самом главном, что произошло, когда Селия попыталась вмешаться в ход событий. Если бы она не отправилась на встречу с тем разбойником, ему не пришлось бы теперь размышлять о причинах ее отказа выйти за него замуж. Будь проклята эта женщина, почему бы ей не вести себя так, как когда-то полагалось вести себя женщине? Тогда ни угрызения совести, ни его воспоминания не пришлось бы топить в бутылке, пропади она пропадом. И еще ему не пришлось бы заниматься примитивным анализом своих чувств и переживаний, вместо того чтобы сосредоточиться на куда более важных делах.

– Сегодня она меня и вовсе не тревожила,– осторожно признался Захария, который все еще выглядел взволнованным.– Хотя она и вела себя так, словно ее ничуть не беспокоила сегодняшняя стрельба, но вчера за ужином она что-то заподозрила. У нее всегда бывает такой довольный вид, когда она хочет узнать что-нибудь, чего ей знать не полагается.

– Вот поэтому-то я и собираюсь следить не за вами, а за вашей сестрой. Вы для нее – слишком легкая цель, у нее маневр сложнее,– сказал Маркус беззлобно, все еще не давая себе труда пошевелить ни единым мускулом. Собирался ли Захария оспорить это его заключение, или же он просто сообразил, что в чем-то его рассуждения неточны?

– Вы могли бы потренироваться на Сильвии в своем умении вести беседы. Ведь вам известно, что моя дорогая матушка намерена представить вас своим подругам, как только мы вернемся в Лондон.

Звук, изданный гигантом, был чем-то средним между стоном и рычанием.

– Наверное, мне просто не повезло, что это вы вчера ехали впереди, когда стреляли. Шикарная рана уложила бы меня в постель на несколько дней, – Не увлекайтесь, сэр, ведь вы могли бы оказаться и в гораздо более плачевном состоянии,– парировал Маркус, улыбнувшись тому, что этот человек страшится разговоров с такими безобидными женщинами, как его сестра и матушка.

– Вы лежали бы недвижно, ожидая милостей моих родственниц, пока те выхаживали бы вас. Моя матушка гораздо сильней огорчается от того, что вашему брату не потребовался ее уход, нежели от того, что его не оказалось в тюрьме. Вы бы могли на какое-то время стать для них его заменой.

– Вы ведь не думаете, что кто-то расправился с ним, правда? – Эта мысль избавила его от опасений в отношении прекрасного пола. Вопрос был весьма красноречив, поскольку они никак не упоминали Этана с тех пор, как оставили постоялый двор в Принстауне.

– Нет, я думаю, что, отыскав его, мы увидим, что он цел и невредим,– с готовностью успокоил его Маркус.– Хотя доказательств у меня и нет, я полагаю, что все опасности начались уже после того, как вы и Селия оказались в Англии. Инстинктивно я чувствую, что, скорее всего, ваш брат – единственный человек, которому в данный момент не угрожает никакая опасность.

– И все же в этом покушении нет никакого смысла. Ни у Селии, ни у меня нет никаких врагов, особенно в Англии, ведь мы никогда прежде здесь не бывали,– продолжил его собеседник, снова принявшись разгуливать взад-вперед. Маркус подумал, не придется ли ему заменить еще один ковер, испорченный очередным членом семьи Трегаронов. К счастью, Захария внезапно прекратил свои хождения.– Я полагаю, сегодня мы с этим не разберемся. Может быть, лишь как следует выспавшись, я пойму, в чем причина этих странных происшествий.

– По крайней мере, мы пришли к согласию в отношении того, что чем меньше мы будем говорить вашей сестре, тем лучше. Обстоятельства и без того достаточно странные,– позволил себе улыбнуться Маркус, столь аккуратно подытожив суть дела и лично не выдав себя ничем.– Сомнительно, чтобы она могла пролить на события какой-нибудь свет, если, конечно, не получала накануне анонимных угроз.

– Меня иногда просто подмывает разделаться со своей сестрой просто из чувства досады,– признался Захария с кислой улыбкой.– У вас гораздо больше силы воли, и это не на вас она практиковалась выуживать сведения. Может быть, поэтому вам больше везет с нею. Желаю вам, Маркус, удачи и спокойной ночи.

«Чувство досады ничуть не хуже других мотивов»,– решил Маркус, размышляя о том, сколько раз Селия заставляла его утратить чувство самоконтроля. Что бы сказал этот человек, если бы знал, как слабела воля Маркуса, когда эта соблазнительница оказалась рядом? А что бы тот сказал, если бы догадался, что Маркус мог рассчитывать и на его помощь в получении согласия Селии выйти за него замуж?

Он прикрыл глаза, попытавшись представить себе тихую, послушную Селию Трегарон. Однако то, что у него из этого получилось, вызвало на его лице гримасу неудовольствия. Ему нужен был ее огонь, ее решительность, ее страсть – меньшим он, пожалуй, не удовлетворился бы. То, что происходило между ними, было гораздо сложнее, нежели все, что ему когда-либо довелось испытать.

До сих пор он не отдавал себе отчета, что после возвращения с Полуострова он просто существовал, а не жил. Он был частью всеобщего движения, одевался, как это требовалось, посещал все нужные – и не слишком нужные – вечера, как того требовало общество. Его забавы с очаровательной Луизой были чем-то таким, чего от него ждали. И все изменилось с той самой минуты, когда эта зеленоглазая, по-лисьи хитрая, девушка из колоний навела на него свой пистолет.

Проклятье, насколько все было бы проще, будь она одной из брошенных его кузеном барышень! Зачем ему связывать себя с воспитанной леди? Эта мысль досаждала Маркусу больше всего. Он ведь нес за Селию ответственность с той самой минуты, как его матушка приняла ее в их дом, и он был обязан обеспечить ее всем необходимым. Как же эта распроклятая женщина не поймет, что, раз уж ему не удалось справиться со своими обязанностями, он обязан жениться на ней? Поскольку он пожертвовал своей честью, чтобы обладать ею, другого пути к искуплению у него не было.

Тут в его беспорядочные размышления проник какой-то звук, едва громче шепота. Открыв глаза, Маркус увидел неясную фигуру, плавно плывущую по комнате по направлению к нему. Он немедленно прогнал на миг возникшую у него мысль о том, что какое-нибудь привидение вдруг вознамерилось поселиться в этом доме, который когда-то был частью аббатства. Это не был монах-расстрига, которого задорный король Генри изгнал из монастыря в отместку за происки церкви. Никто в целом мире, даже в царстве теней, не мог двигаться так, как его Селия.

Казалось логичным, что она преследует его и во сне.

– Так-так, милая колдунья, вы снова явились, чтобы потревожить мои сны? Вам недостаточно, того, что вы мучаете меня наяву?

Мягкое прикосновение ее руки удивило его. Она забрала у него бокал и опустилась рядом с ним на колени.

– Вам пора в постель, милорд. Нужно выспаться.

– Какой восхитительный приказ, моя дорогая. Сомнительно, правда, чтобы мне удалось уснуть, если вы будете рядом. В ту ночь, что мы провели вместе, возможности отдохнуть у нас явно не хватало, если я правильно припоминаю.

– Я не предлагала бы вам свою компанию. Ваша матушка была бы в ужасе, если бы обнаружила, что я согреваю вашу постель. Я уверена, что у нее на ваш счет гораздо более честолюбивые планы, нежели женитьба на простой американской вдовушке.

– Не такой уж и простой, моя милая мучительница. Странно, мне кажется, я уже привык к такому отвратительному стилю.– Его пальцы побежали по ее темным локонам.– Что до моей матушки, то ей известно, что я женюсь только тогда, когда сам этого захочу, и на той, на ком захочу жениться. Ее стандарты не столь возвышенны, как вы полагаете, ведь она была дочерью местного помещика, вышла замуж за простого баронета, причем по любви, а не из-за его положения или богатства.

После этого замечания она притихла.

– Возможно, я неправильно оценила ситуацию, милорд. Из того, что я видела в свете, свидетельств любви было немного.

– В лучшем случае, это трудноуловимое чувство,– ответил Маркус безразлично.– Я предпочитаю такое ваше настроение, моя дорогая Селия. Не сегодня ли ночью вы расскажете мне, чего вы все– таки от меня хотите?

– Если бы я и сказала, вы вряд ли запомнили бы. Не уверена, что утром вы вспомните, что я была у вас.

Ему подумалось, что в ее приглушенном голосе зазвучали веселые нотки.

– Так как насчет завтра? Не сделать ли мне свою просьбу более приятной, предложив отблагодарить вас?

– Хотя мне не следует соблазняться вашими посулами, не настолько же я глупа, чтобы отказаться узнать, что за награду вы имеете в виду.– Селия околдовала его, поцеловав ему ладонь.

– Ох, если бы только у меня сегодня были силы принять ваше первое приглашение, моя милая!

– Вы уклонились в самый интересный момент, милорд. Так что за награда ожидает меня за мою покорность?

– Не покорность, только не это. Мне нужно знать, что мешает вам принять меня.– Маркус инстинктивно чувствовал, что она должна понять то, что он имеет в виду. Как она сделает это, он не знал, но необходимо было как-то прояснить его положение.– Если бы вы выполнили мое желание, я показал бы вам тайный уголок, который может принадлежать только любящим сердцам. Между нами не может быть ни покорности, ни уступок, любовь моя.

– Да, именно это я и есть,– прошептала она, наклоняясь и целуя его.

Что она хотела сказать этим? Он отчаянно пытался понять, но не мог собраться с мыслями. Ему вдруг показалось, что он взмывает в воздух, и ему пришлось как следует собраться с силами, чтобы не упасть. Селия была с ним вот только что, помогая ему устоять на ногах, но вдруг исчезла – столь же таинственным образом, сколь и появилась, позволив своему телу расслабиться и почувствовав под собою мягкую постель, он тут же забылся сладостным сном.

– Ну, и когда же я получу свою награду, Маркус? – спросила Селия откуда-то со стороны. Покуда она не подошла к нему, он наблюдал, как Сильвия вела бедняжку Захария к конюшням.

– Какое неравное соперничество, не правда ли? – заметил Маркус.– Мне кажется, Захария не в ее весовой категории. А вы что думаете?

– Простите? – Селия смешалась, это было сразу заметно по тому, что она опустила зонтик и бросила через плечо взгляд на эту парочку.– Вас беспокоят намерения моего брата, Маркус?

– Нисколько. Если бы даже Захария решил, что Сильвия всерьез увлеклась им, он, наверное, не стал бы даже дожидаться корабля, а просто пустился бы вплавь через весь океан к родным берегам,– парировал он, в сущности не задумываясь об этом. Что в самом деле занимало его, так это то, что Селия поморщилась, а это так портило овал ее лица.– Не беспокойтесь об этом. Ваш брат дает ей возможность в безопасности попрактиковаться в том, чего можно достичь флиртом. Он так боится ее, что ничего плохого ей сделать не сможет. А что вы спросили о какой-то награде?

– Я так и знала, что вы забудете. Мужчине, находящемуся в подпитии, доверять нельзя. А я не ошибаюсь – ведь вчера вы немного выпили? – Его глаза впились в нее, а на ее лице расцвела лучезарная улыбка. Сегодня Селия была одета в донельзя простенькое белое платье и, казалось, так мало отличалась от того видения, явившегося прошлой ночью.

– Да Боже мой, не говорите мне только, что это были на самом деле вы! – Маркус попытался вспомнить, что он мог такого сказать. Неужели что-нибудь о происшествиях, беспокоивших его и Захарию? Или даже более того – о том, как трудно было ему разобраться в своих чувствах к ней?

– Вы не подписывали обязательств отказаться от своего состояния или передать мне часть ваших владений,– ответила она. Изгиб ее бровей и блеск изумрудных глаз показывали ему, что она нарочно тянет с ответом.– Хотя тот Гольбейн, у вас в гостиной…

– Селия, скажите мне напрямую. Сегодня мне не хочется играть в игры.– Ее растрепанные локоны и манящие губы заставляли его томиться.

– Я полагаю, что стоило бы сегодня вечером спрятать ваш графин, чтобы вы вели себя получше,– возразила она весело, так, словно бы он и не отчитывал ее.– Но, чтобы вы прекратили мне угрожать, я все же признаюсь. Вы пообещали показать мне такой тайный уголок, который следует знать лишь двоим… э-э… близким друзьям.

Маркус улыбнулся ее заминке, сразу поняв, что это было за место.

– Это место для любовников, моя дорогая, а вовсе не для друзей.

– Любовники не могут быть друзьями?

– Не надо бросать на меня невинные взгляды, дорогая,– сказал он, сцепив ее и свои руки.– Вам же прекрасно известно, что друзья – это не любовники.

– Я полагаю, да.

Ее задумчивый ответ заставил его призадуматься о том, как она поняла его беззаботные слова. Не желая более говорить на эту тему, Маркус молчал и продолжал вести ее через лужайку в лес. Старая тропа хотя и заросла сорной травой, была все еще хорошо видна. Повсюду лежал валежник. Селия ни о чем не говорила. Они уходили все дальше и дальше за деревья. Оказавшись на полянке, под золотистыми лучами солнца, падавшими сквозь просветы в листве, Маркус почувствовал себя так, словно они скрылись от всего мира.

– Маркус, куда мы идем? – спросила Селия. Они уходили все глубже в лес. Он лишь улыбнулся и продолжал идти, не считая нужным объяснять ей, что существует и более прямой путь туда, куда он направлялся. Так он верней удовлетворил бы страсть Селии к приключениям.

– Вот мы и пришли, моя нежная. Вот место, хранящее, как мне кажется, немало семейных тайн,– объявил он, заставив ее проделать еще один полукруг возле строения, на которое указывал ей.– Кто-то из предков был любителем старины и построил это для себя. Он, очевидно, любил чувствовать себя удобно с современницами. Вы сейчас сами в этом убедитесь.

Селия не произнесла ни слова, но глаза ее сверкнули, и она стала рассматривать развалины стилизованного под старинный замок здания. Камни фасада осыпались, а единственная башенка у основания заросла плющом. Селия поднялась по широким ступеням, по обе стороны от которых возвышались два свирепых грифона. Маркус последовал за ней.

– У этого вашего предка был довольно необычный вкус,– наконец вымолвила она, вопросительно поглядывая на своего спутника.– И это моя единственная награда?

– Я не уверен, продолжать ли мне, поскольку я все еще не очень хорошо понимаю, в какой мере вы ее заслуживаете.– Он почти ничего не помнил из их разговора прошлой ночью. Что она такого сделала, за что он пообещал наградить ее? В ее соблазнительной улыбке не было на это ни малейшего намека.

– Не важно, что именно я сделала, милорд, важно то, что я пообещала вам. Как раз мое обещание и вызвало у вас желание меня вознаградить. Вы, кажется, ничего не помните. Это ужасно не поджентельменски.

Хотя Маркус и понимал опасность подобных действий, но в ответ на ее шутливо поджатые губки он взял ее руку и прижал к своим губам.

– Тогда это было просто огромным с моей стороны упущением, что я сразу же не показал вам этого места. Не нужно было тратить времени попусту, если можно было хоть ненадолго уединиться.

Не выпуская ее руки, он переступил через каменную плиту и надавил сапогом на возвышающийся возле основания фонтана камень. Но ничего не произошло, и он подумал, что их нынешняя встреча может оказаться напрасной. Хотя он без труда мог бы найти здесь какой-нибудь укромный уголок и остаться с Селией там наедине. Но тут вдруг на расстоянии вытянутой руки от него что-то заскрежетало. При виде медленно вдвигавшейся внутрь стены Селия вскрикнула в изумлении.

– Вот мы и посмотрим, чем вы сможете наградить меня за то, что я показал вам это место, которое и приготовил для нашего свидания.

– Маркус, не смейте отпускать мою руку,– предупредила она, и ее пальцы крепче сжали его ладонь.

– Только не говорите, что мне наконец удалось обнаружить нечто, вызывающее у вас страх, – сказал он, ступая внутрь проема. На секунду его остановило то, что рука девушки напряглась, словно она не хотела идти дальше. Посмотрев на нее через плечо, он увидел на ее лице выражение, которое бывает у ребенка, увидевшего страшный-престрашный сон.

– Селия, любовь моя, ничего не нужно опасаться. Здесь время от времени наводят порядок, ибо мне нравится бывать здесь в те минуты, когда хочется побыть в одиночестве.– Селия продолжала молчать и он добавил: – Доверьтесь мне, и я проведу вас сквозь все суровые…

Краска залила ее лицо, она уставилась себе под ноги, словно ее, больше чем что бы то ни было, интересовал камень, о который она нервно постукивала кончиком своей замшевой туфельки. Маркус собирался было еще раз повторить свои слова, но тут она прошептала:

– В закрытых темных местах водятся пауки.

– О, пойдемте же, прекрасная леди, я уничтожу их всех на своем пути,– воскликнул он весело, с трудом сдержавшись, чтобы не рассмеяться. Ему бы и в голову не пришло, что бесстрашная Селия Трегарон может испугаться такой мелочи, как паук.– Стоит подняться по этим вот ступенькам, и вы убедитесь, что ваши страхи напрасны.

– О Маркус, как красиво! – Селия освободила свою руку и прошла на середину круглой комнаты, в которой они оказались. На лице ее было написано удивление, вызванное видом шикарно убранного будуара. Вся мебель была старинной, этой комнатой могли бы гордиться самые знатные дома. Два стула, обтянутые бархатом, стояли возле камина, в котором лежали приготовленные дрова. Под ногами расстилался толстый ковер, расписанный узорами ярко-красного, золотого и зеленого шитья. Селия посмотрела в другую сторону и, не сдержав восхищения, вскрикнула.

На небольшом возвышении, возле одной из стен, стоял диван, на котором громоздились подушки всех оттенков зеленого и голубого. Его обрамляли возбуждавшие желание занавеси, ниспадавшие с золотой короны, которая, казалось, просто висела в воздухе. Свет из высокого узкого окна струился сквозь полупрозрачные занавески.

– Вы, кажется, что-то сказали о семейных тайнах? – спросила она с понимающей улыбкой и направилась к нему. Маркус снова проклял себя за слабость в отношении этой очаровательной женщины.

– Я привел вас сюда не за этим,– объявил он, но голос его прозвучал менее убедительно, чем ему бы хотелось. Пальцы ее уже занялись перевязью, на которой покоилась его рука.

– А за чем же, милорд? Я малообразованная женщина, и к тому же американка, боюсь, мне потребуются разъяснения на этот счет.– Говоря это, она шагнула к дивану, ведя Маркуса за собой. Ее пылающие глаза говорили, что объяснений ей потребуется совсем немного.

Что было такого в этой женщине, отчего он утрачивал всякую волю? Разве не говорил он ее брату прошлой ночью, что он присмотрит за ней и проследит, чтобы у нее не возникало на их счет никаких подозрений? Маркус застонал, понимая, какую ловушку подстроило ему его собственное высокомерие. В следующую минуту он понял, хотя и слишком поздно, что Селия воспользовалась его минутным замешательством. Он уже лежал на спине, в мягком плену дюжины подушек. Он всегда был рад оказаться в таком положении, лишь бы его возлюбленная была рядом с ним.

– Селия, нам нужно поговорить,– пробормотал он, все еще пытаясь спасти положение, но девушка ничего не хотела слушать. Вместо этого она прошлась по щеке легкими, как крылья бабочки, поцелуями.

– Не можем же мы и дальше так продолжать, встречаться урывками, избегая признания того, что должно быть на самом деле.

– Да, Маркус, я согласна,– прошептала она ему на ухо, и от этих слов по его телу прокатилась волна ожидания.

Маркус сделал еще одну отчаянную попытку захватить ее блуждающую по его телу ладонь в свою, прежде чем она обнаружит, как нарастает его возбуждение.

– Я не могу сейчас… пожалуйста, Селия.– Он остановился, тяжело дыша и проглатывая окончания слов; голос, ставший хриплым от вожделения, выдавал его состояние. Когда ее губы прикоснулись к его губам, он сделал последнюю отчаянную попытку.– Я не могу совершать этого с вами, пока вы не скажете мне, что выйдете за меня замуж. Если нет, то мы немедленно отсюда уходим.

К его удивлению, она отстранилась, упершись ладонями в его плечи.

– Все еще намерены поступить со мной по-благородному, Маркус? Я же говорила вам и могу сказать еще раз, что благородство тут ни при чем. И я больше слышать ничего не хочу о замужестве.

– Вы, как всегда, руководствуетесь чувствами, а не здравым смыслом,– парировал он, и в нем снова начал закипать гнев. Что за упрямица! – Хоть раз, моя дорогая Селия, хоть раз согласитесь принять ситуацию такой, какая она есть, а не поступать сгоряча, как вам хочется.

– Ах вот что! Глупая женщина должна знать, что обязана позволить опытному, сильному, храброму и благородному мужчине позаботиться о ней. Вы это имеете в виду?– Ее резкие прямые слова так не подходили к ее довольной улыбке! Маркус поморщился, пытаясь понять, что заставляет ее вести себя так нелепо, и вдруг почувствовал, что ее ладонь прижимается к его обнаженной груди. Оказывается, Селия уже успела расстегнуть у него две пуговицы, а он этого даже не почувствовал.

– Селия, перестаньте.– Слова его были почти лишены уверенности, поскольку на самом деле ему как раз не хотелось, чтобы она прекратила заниматься тем, чем занималась. Глубоко вздохнув, он перекатился на бок и испытал наслаждение. «Я снова одержал верх»,– решил он с торжествующей улыбкой, приподнявшись на локте и прижимая ее всей своей тяжестью.

– Ну вот, юная леди, мы сейчас уладим это. Я не какой-нибудь зверь, который собирается заточить вас в башню и повелевать вами, словно служанкой. Мне нужна жена, а не рабыня.

– Вам в самом деле нужна жена, милорд? А мне казалось, вы ищите любовницу,– прошептала она, протягивая руки и обнимая его за плечи.– Мне доподлинно известно, что вы не собираетесь жениться еще много лет, пока этого нельзя будет более откладывать. Я думаю, что в высшем свете Лондона нет никого, кто не знал бы вашего мнения о семейной жизни.

– Это было до того, как я узнал вредную, соблазнительную колониальную лисицу, ворвавшуюся в мою жизнь, чтобы мучить меня,– огрызнулся он, пытаясь избежать ее предательских пальцев, трудящихся над его галстуком.– Вы превратили меня в идиота, который ни о чем другом, кроме того, чтобы быть с вами в постели, и думать не может. И это в то время, когда мне нужно уделить внимание более важным вещам.

– О, милорд, что может быть важнее того, что мы можем чувствовать вместе? Для меня нет ничего более важного, чем оказаться в ваших объятиях.– Ее бедра прижались к его бедрам, но он все еще твердо держал себя в руках. На миг он прикрыл глаза, и волна томления прокатилась по всему его телу.

Ища помощи в остатках своего гнева, Маркус все еще сдерживался, превозмогая мучительное желание уступить ей.

– Пропади все пропадом, Селия! Я не могу заниматься амурами, пока кто-то пытается убить вас. Они уже стреляли в Захарию…

– Так вот что вы скрывали от меня! В конце концов, тот выстрел не был выстрелом какого-то идиотского браконьера.– Полное удовлетворение в ее голосе подействовало на него, словно хороший хук левой. Он вскочил на ноги и уставился на Селию.

– Так значит, эти чары сирены понадобились для того, чтобы выведать, что же мне известно? – спросил он укоризненно, делая глубокий вдох, очистивший его мысли и не давший ему заорать на нее изо всех сил. Никогда в жизни ему не доводилось ощущать себя настолько обманутым.