Глава 16

— Телефон не отвечает. Ни в доме, ни в магазине. Не будем ее будить. Через полчаса она наверняка откликнется, — сказала Миранда.

Бишоп взглянул на циферблат настенных часов. Стрелка маленькими прыжками приближалась к официально объявленному бюро погоды рассветному часу, но за окнами был по-прежнему полный мрак.

Миранда еще раз, более внимательно, пробежала взглядом по полосе сводок городских происшествий.

— Ее дом не значится среди тех, с которыми прервана телефонная связь. И не отмечено никаких обрывов линии. Почему она молчит, черт побери?

Тони вмешался в разговор, усугубив тем самым и так напряженную атмосферу в комнате:

— Если наш маньяк не столь глуп, чтобы запечатлеть свои подошвы в снегу, и тем более не совершил такой глупости, как прогулка по городу в разгар пурги, он должен был бы, по идее, приняться за дело гораздо раньше, когда еще не все горожане попрятались по домам. Ведь верно?

— Значит, спустя несколько часов после того, как нашли Стива Пенмана? Неужели он так испугался и почувствовал себя уязвимым, что решил действовать немедленно?

— Если он поверил, что Лиз на прямом проводе с его жертвами, то почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил Бишоп.

Миранда согласно кивнула.

— Тогда нам следует срочно отправиться к Лиз, пока буря снова не разыгралась. Где Алекс?

— В комнате отдыха. Пока все было спокойно, он решил вздремнуть. Разбудить его? — спросил Тони.

— Не надо. Если наша тревога напрасна, а я на это надеюсь, зачем лишать его пары лишних часов сна? — Миранда вдруг запнулась. Как будто сердце обратилось в ледяной ком от страшного предчувствия. — К тому же я не хочу, чтобы мои помощники встревожились без экстренной необходимости. Лиз… она пользуется у нас большой популярностью, ее здесь любят. Давай пока нашей тревогой ни с кем не делиться. Если же случилось что-то плохое, то наши первые впечатления, только наши, и ничьи другие, будут наиболее полезными для расследования. Договорились, Тони?

— Разумеется. Только предупреждаю — от меня польза невелика. С вами мне не сравниться, — напомнил Тони.

Миранда переглянулась с Бишопом, и тот глухо произнес:

— На данный момент ты сильнее нас обоих.

Тони удивленно моргнул.

— Вот как! А то я удивлялся, с чего это ваши приемники и передатчики словно бы умерли и я зря шарю по вашим каменным лицам.

— Это временное явление.

— Насколько временное?

— На несколько часов, если нам повезет. И на несколько дней в худшем случае.

Тони не скрывал, что он сильно озадачен таким заявлением.

— Я не жду от вас объяснений, но хоть на какую-то толику информации я имею право. Или нет? Или вы меня просто разыгрываете?

— Сейчас не то время, чтобы шутить, — сказала Миранда. — Не обижайся, Тони. Кое-что мы вынуждены не раскрывать никому. Давай лучше подумаем, как нам подготовиться к вылазке. По крайней мере, всем надо обуться в высокие сапоги.

Миранда, позвенев связкой ключей, направилась к испокон века запертым шкафам.

Тони дольше всех возился со своей экипировкой. Миранда и Бишоп на какое-то время остались наедине.

— Что бы ни случилось, Миранда, не считай, что ты в этом виновна, — тихо сказал Бишоп.

Она подняла на него взгляд, исполненный печали.

— Тони прав, подозревая нас в небрежном отношении к служебному долгу. Мы выбрали неподходящий момент для утоления собственной прихоти.

— Не смей так говорить! — вскипел Бишоп. — Мы оба заслужили право на мгновения радости. Нужен был лишь толчок….

— Вряд ли это был толчок, — с грустью призналась Миранда. — Скорее постоянно притягивающая сила.

Ее печаль и явный упадок сил обеспокоили Бишопа. Он заключил ее подбородок в свои широкие ладони, приподнял лицо вверх и заглянул ей в глаза:

— Ты в порядке, Миранда?

— Нет. Со мной происходит то, что было уже, к несчастью, не раз прежде.

— Что с тобой?

— Мне плохо.

— Но все же… конкретно.

Миранда глубоко вздохнула.

— Я думала, что могла вмешиваться в ход событий. Я считала, что способна как-то влиять на судьбу, пусть в малой степени. Но если Лиз мертва всего лишь из-за того, что ты пришел ко мне и был со мной, а я не сделала того, что должна была сделать, не остановила то, о чем догадывалась… Как, по-твоему, я должна себя чувствовать?

Признание Миранды вызвало у Бишопа знакомый ему озноб, будто струя ледяного воздуха проникла сквозь плотно закрытое окно и обвила его змеиным кольцом. Он вступил на порог — еще не Знания, а предвкушения прорыва в Знание.

— Что это было? Что ты видела?

Миранда молчала. Тягостную паузу нарушил Тони, экипированный в утепленные охотничьи сапоги выше колен. Удобный момент для полного откровения был упущен.

Миранда настояла, чтобы они взяли два полицейских джипа, на случай, если один из них застрянет в сугробах. Это была разумная предосторожность, и, кроме того, ей хотелось ехать в машине в одиночестве, а Тони и Бишоп смогли бы пользоваться в дороге своей мобильной аппаратурой для экстренной связи со штаб-квартирой ФБР.

Весь путь через снежные завалы до жилища Лиз Хэллоуэл Бишоп, несмотря на трудности с управлением, не мог отделаться от смутных картинок их совместного с Мирандой прошлого, словно прокручивалась в его мозгу старая, выцветшая, во многих местах порванная, а потом небрежно склеенная любительская кинолента.

— Босс, очнитесь.

Бишоп чуть не наехал на затормозивший перед поворотом джип Миранды.

— Спасибо, Тони. Ты спас нас от позора.

— Как вы думаете, если он действительно пришлепнул Лиз, то ему уже не надо будет охотиться за настоящим медиумом?

Здравый цинизм Тони не вызвал протеста у Бишопа. Имея дело с трупами и убийцами-маньяками, проникая, по возможности, в их мысли, теряешь чувство естественной человеческой жалости к их жертвам. Они превращаются в объекты изучения, их тела — в совокупность улик.

— Если это сыграет на руку Бонни и обезопасит ее от убийцы, то нам повезет и мы постараемся как можно скорее пустить слух, что преступник и тут нас опередил, — ответил Бишоп.

Еще пару кварталов они преодолели в молчании, затем Тони вновь подал голос:

— Или у вас эмоциональный взрыв, шеф, или ваши с Мирандой приемники-передатчики ожили, но я что-то начинаю читать.

Бишоп попробовал себя испытать, но тут же отказался.

— Нет. Я по-прежнему слеп, как крот.

— И никаких эмоций?

— Нет, кроме жуткой тоски.

— Я ее разделяю с вами в данный момент.

Через минуту они уже были возле дома Лиз Хэллоуэл. Бишоп припарковался вплотную за джипом Миранды. Все трое одновременно вышли из машин.

Миранда внимательно рассматривала нетронутую снежную пелену перед парадным входом в жилище, заметенные ступени, ведущие в маленький домик, и почти скрывшийся под сугробом автомобиль Лиз.

— Никто сюда не входил и не выходил отсюда по крайней мере уже несколько часов, — заключила она.

— Я проверю заднюю дверь, — вызвался Тони. Утопая в глубоком снегу, он обошел дом и доложил: — Всюду та же картина.

— Что-нибудь почувствовал? — спросил Бишоп.

Тони откликнулся как-то неохотно:

— Никого в доме нет.

Изо рта Миранды белым клубочком пара вырвался горестный вздох, ставший видимым в свете фар.

— Проклятие!

Ее реакция как бы притушила эмоции обоих мужчин. Они молчали. Их удлиненные тени мрачно простирались по снегу до окон домика, искажаясь под прямым углом, когда наталкивались на стены.

— Что еще скажешь, Тони?

Тони собрался, будто для прыжка, сосредоточил все чувства, всю мозговую энергию и с минуту разглядывал мирный заснеженный дом. Когда он повернул лицо к ожидающим от него ответа коллегам, то выглядел постаревшим, хотя никакие морщины не избороздили его гладкую кожу.

— Ведь наш персонаж очень странный, вы сами так говорили, босс? — начал он с вопроса. — Если вы сейчас это подтвердите, то я с вами соглашусь. Он так переполнен раскаянием за то, что сделал, он просто в горе… Он не хотел этого.

Для Тони было тяжело испытывать то, что переживал убийца. Его корчило от отвращения, от передающейся ему по мысленным каналам душевной муки и какой-то еще малопонятной мерзости. Тони едва удержал равновесие и чуть не свалился в снег.

На лицо Миранды словно упала железная маска.

— Что ж, зайдем туда и посмотрим.

Они доверяли заключениям Тони, но все же, как было положено по инструкции, держали оружие наготове. Дверь оказачась не заперта, и они проникли в дом без шума, страхуя друг друга.

Просторная и гостеприимная кухня, одновременно и столовая, и место для дружеских бесед, первой подверглась осмотру. Их встретила весьма спокойно белая, с коричневыми пятнами, кошка, уютно устроившаяся на угловом диванчике. Ее глаза сверкнули, как два зеленых светофора, от луча фонарика, но когда верхний свет зажегся, она занялась прежним делом — вылизывать свои лапки.

Осмотр комнат наверху тоже ничего не дал. Оглядев спальню хозяйки, заглянув под аккуратно застланную кровать и в шкафы, Миранда засунула пистолет обратно в кобуру.

Но когда она выходила из спальни, ее вдруг пошатнуло, и она едва не покатилась с лестницы. Бишоп уже приготовился подхватить ее, но Миранда устояла на ногах. Ей было плохо, и чутье Бишопа, медленно возвращающееся к нему, сразу подсказало, какова причина этого недомогания.

— Тони, сделай мне любезность, — попросила Миранда. — Где-то здесь должна быть песочница или еще какая-то посуда для такой аккуратной кошечки. И ее постель. Поищи это место, ладно? И отнеси, когда найдешь его, туда кошку, не сочти за труд.

Взглянув на кошку и заметив, как она вылизывает свои лапки, Тони побледнел. Он поспешно удалился, чтобы выполнить задание шерифа.

Бишоп и Миранда вновь остались наедине. Он сжал в пальцах ее руку. Ему требовался физический контакт. Миранда не сопротивлялась. Слова медленно выпадали из ее уст, будто капли с тающей льдины.

— Я читала об этом… Даже видела фотографии в учебном пособии. Но впервые в реальности…

— Кошка не виновата. Инстинкт хищника. Такова природа…

— Да, конечно, но я слишком ярко все это представляю. — Миранде хотелось закрыть глаза, но тогда картинка стала бы еще более четкой. — Алексу нельзя это показывать. Ни в коем случае. Не вызывай его на опознание.

Бишоп не стал спорить. Он лишь осторожно вывел ее в холл, чтобы не оставлять лишних следов в доме, где совершено преступление, и вернулся наверх в спальню. Двуспальная кровать выглядела такой мирной, а в мягкой выемке посередине застыло миниатюрное тело Лиз Хэллоуэл. Казалось, что она спит на привычном месте, только натянув на себя из-за возможных холодов дополнительное покрывало.

Может быть, убийца таким извращенным методом проявил особую заботливость по отношению к своей жертве или передал «ищейкам», идущим по его следу, свое очередное послание?

Чувство вины? Раскаяние? От набега проснувшегося телепатического восприятия обрывков каких-то чужих эмоций у Бишопа раскатывалась голова. Он был с ним, с этим убийцей, и одновременно вне его. Собственное сознание мешало Бишопу в погоне за преступником, как тяжелая одежда, которую надо сбросить.

Лиз выглядела такой умиротворенной. И тело ее было не тронуто. Только одна рана от ножа и немного запекшейся крови вокруг нее, так казалось поначачу. Но что тогда возбудило аппетит кошки? А! Вот еще что! Голова Лиз покоилась на подушке, повернутая набок. И с той стороны лица была снята вся кожа, и подушка с наволочкой пропиталась кровью. Это и привлекло внимание не очень голодной, но любознательной кошки.

Бонни вышла из палаты Эми и прикрыла за собой дверь. Приняв еще одну таблетку успокоительного, ее подруга будет спать часов пять-шесть без вскриков, плача и истерик. Бонни не нравилось, что Эми пичкают снотворным, но сама она была не в силах иным образом как-то помочь подруге. На душе у нее скопилась неприятная горечь, и к тому же ее почему-то все время тянуло оглянуться — не стоит ли кто-то у нее за спиной?

Поэтому, когда Сет осторожно коснулся ее плеча, она в ужасе чуть не взлетела до потолка.

— Что с тобой?

— Ничего. Просто ты меня напугал.

— Я тебя понимаю. Тут все связалось в один узел — и убийства, и спиритическая доска, и эта снежная буря.

В приемном покое, куда они прошли, обычно царила умиротворяющая тишина, но сейчас надсадный вой ветра с улицы доносился и сюда.

— Я сам, наверно, — продолжил Сет, — из-за этого дергался от каждого шороха, от каждой промелькнувшей тени, и так всю ночь напролет.

— Тебе мерещились тени, — сказала Бонни, и это был не вопрос, а утверждение.

— Ты понимаешь, о чем я говорю. Когда нервы взвинчены, то ты способен вообразить невесть что. Начинает казаться, что у тебя кто-то стоит за спиной, а на самом деле там никого нет.

Сет умолк. Он решил не рассказывать Бонни о том, что пережил этой ночью. Бонни сперва нахмурилась, но тут же ее лоб разгладился, и она заговорила почти весело:

— Я пообещала твоему отцу почитать вслух девочкам, моим соседкам по палате — Кристи и Джоан, — чтобы их успокоить. Они тоже ночью мучились кошмарами.

— Всему виной эта проклятая снежная буря, — сказал Сет. — По прогнозу сегодня будет еще хуже, чем вчера.

Он испытующе посмотрел на девушку.

— У тебя улучшится настроение после того, как тебя навестит Миранда. Но если ты, Бонни, предпочитаешь вернуться домой…

— Нет. Я предпочитаю быть здесь, с тобой, — сказала Бонни.

— Ты уверена? Я мог бы отвезти тебя домой и остаться с тобой столько, сколько потребуется.

Бонни заколебалась, но потом заявила твердо:

— Здесь безопаснее, Сет.

— Безопаснее?

— Я знаю, что твой отец считает Эми просто истеричкой, а ее болтовню насчет моих способностей медиума — чепухой. Но есть те, кто воспринял это серьезно. Рэнди говорила, что в городе уже обсуждают, как смогла полиция так быстро найти тело Стива Пенмана.

Сету понадобилось лишь несколько секунд, чтобы осознать смысл того, о чем проговорилась Бонни. Он резко остановился и с тревогой уставился на нее.

— Ты имеешь в виду, что убийца может счесть тебя опасной и испугается за свою шкуру?

— Вероятно, да. Непогода на некоторое время замедлила распространение слухов, но все равно мне лучше оставаться здесь. Таково мнение Миранды, а я доверяю своей сестре.

Бонни не стала распространяться еще и о предупреждении сестры держать свою психическую защиту в постоянной готовности.

— Почему бы твоей сестрице не направить сюда хотя бы одного из своих помощников?

Страх за любимую девушку пробудил у Сета праведный гнев на тупость городских полицейских.

— Это только привлекло бы ко мне лишнее внимание, Сет. Ты ведь знаешь, из-за какой пустячной ерунды вспыхивает настоящий пожар слухов и пересудов. Даже если убийца кое-что услышал, он еще не уверен в правдивости этой сплетни, а вот приставленная охрана сделает меня самой подозрительной персоной для маньяка. Давай будем поступать так. Если кто-то начнет стучаться в дверь клиники без основательного повода, мы его не впустим и позовем на подмогу твоего отца.

— Такую осаду мы долго не выдержим, — возразил Сэт.

— Но Миранда обещает, что операция близка к завершению. Если они определят, кто убийца, прежде чем…

— Он дотянется до тебя?

— Прежде чем он убьет еще кого-то. Вернее, получит возможность кого-то убить. Но у него все меньше шансов выискать себе жертву. Мы все в опасности. Все до одного, кто живет в нашем городе. Но Рэнди и Бишоп остановят его, непременно и очень скоро.

— Так ли это?

— Так. Я уверена. — Бонни не открыла Сету свое предчувствие, что за победу будет заплачена высокая цена. Очень высокая. Такая, которую и вообразить страшно. Но так бывает почти всегда.

— Ладно, пусть будет по-твоему, — мрачно согласился Сет. — Но учти, с этого момента я собираюсь неотлучно находиться рядом с тобой. И не смей мне перечить, Бонни! Договорились?

— Договорились… если только ты позволишь мне иногда уединяться на несколько минут в туалете.

Сет был еще настолько юн, что упоминание подобных вещей бросило его в краску. Однако он заявил на полном серьезе:

— Я буду дожидаться тебя у двери.

Бонни пришлось встать на цыпочки, чтобы поцеловать его в уже колючий подбородок.

— Сделка оформлена по всем правилам. Теперь почему бы нам не прогуляться до палаты и не проверить, каково настроение у девочек.

Сет взял Бонни за руку. Теперь, сознавая свою ответственность, он сжимал девичьи пальчики гораздо крепче, чем позволял себе раньше. По пути в палату он вновь испытал неприятное ощущение холодка, пробежавшего по спине вдоль позвоночника, но не признался в этом Бонни. Он счел эго запоздалой реакцией на воображаемые ночные явления каких-то звуков и теней.

Бишоп, едва ступив на крыльцо, тотчас затянул доверху «молнию» куртки. Утреннее небо нависало свинцовой пеленой, и с каждой минутой угроза нового снегопада становилась все более ощутимой. Если снег не повалит в ближайшие минуты и не отрежет их от внешнего мира в доме с трупом, то им очень повезет.

За его спиной, за закрытой дверью вскипала бурная деятельность. Громко переговаривались Тони и Шарон. Бреди Шоу щедро пользовалась фотовспышкой. Началась и будет долго продолжаться рутинная работа. Но Бишоп уже вобрал в свой мозг все, что смог обнаружить на месте преступления. Ему предстояло отсортировать добычу, а на это сейчас не хватало сил.

Он порылся в пластиковом пакете, куда сложили материальные улики, и взял в руки книгу — Библию старого издания, потертую, с загнутыми кое-где уголками страниц. Он видел ее во время обыска, лежащую на прикроватном столике, а на кровати… покоилась убитая Лиз.

— Неужели ты считаешь меня таким глупцом? — произнес он вслух, и слова вырвались облачками пара из его уст. Он спрятал Библию себе под куртку.

Дверь за его спиной распахнулась, и оттуда стремглав выскочила Сэнди Линч. Бишопу незачем было гадать, что она тотчас расстанется со своим завтраком, отправив его в снег.

Несчастная девчонка. Она неверно выбрала себе профессию. Надо иметь совсем другие нервы, чтобы видеть, что сотворил убийца, а потом еще наблюдать, как тело выносят из уютного дома в черном пластиковом мешке.

Сэнди быстро возвратилась и умоляюще поглядела на Бишопа — не дай бог, он выдаст ее слабость Миранде. Догадавшись, что он вполне ей сочувствует, девушка призналась, правда, она с трудом подбирала слова:

— Когда ее перевернули и я увидела лицо… Я никогда бы не смогла быть врачом в анатомичке, но такого и им не приходилось видеть.

Бишоп высказался так, как должен был высказаться умудренный опытом наставник, агент ФБР, присланный помочь расследованию:

— Кошки — хищные животные. Таков заложенный в них природой непреложный инстинкт.

Сэнди с отвращением воскликнула:

— Но ведь кошка начала пожирать свою мертвую хозяйку! Доктор Шеппард говорил, что кошка была ей как родная, жила у нее много лет.

Бишоп постарался говорить спокойно:

— Кошки — не люди. Им нельзя ставить в вину их хищные повадки. Судебные медики, да и многие копы расскажут тебе о подобных случаях. Стоит кому-либо скончаться в одиночестве в запертом доме, как потом обнаруживается изуродованное тело. Правда, любимому, верному псу обычно сначала надо обезуметь от голода и оказаться почти на пороге смерти, прежде чем покуситься на плоть своего мертвого хозяина. А вот милая кошечка или кот даже не ста-нет ждать, пока мертвец остынет. Умерев, человек для них перестает быть человеком, покровителем, хозяином и превращается в съедобную плоть. А если это пища, то почему бы ее не попробовать? Пусть даже это будет рука, которая кормила тебя раньше.

Сэнди скорчила гримасу:

— А я держу дома кошечку…

Бишоп слегка улыбнулся:

— Я сам отношусь к ним с симпатией, хотя и не тешу себя иллюзиями насчет их ласковой натуры.

— Теперь я буду закрывать дверь своей спальни, — сказала Сэнди. — А для Мисти постелю коврик в коридоре.

Бишоп не стал напоминать девушке, что в ее возрасте люди обычно не умирают скоропостижно в одиночестве, и уж, по крайней мере, у нее есть все шансы пережить свою кошечку. Он сделал вид, что вполне серьезно отнесся к ее решению.

— Неплохая идея, — согласился он. — Хотя бы на душе у тебя будет спокойней. Но советую не вбивать себе в голову, что твоя Мисти, мурлыча и ластясь, рассматривает тебя как свой будущий ужин. Пока ты жива, она и не подумает, что ты годна ей в пищу.

— А если я вдруг во сне перестану дышать? — поинтересовалась напуганная Сэнди.

— Надеюсь, с тобой этого не случится… в ближайшие полвека.

Сэнди с тоской посмотрела на входную дверь:

— Мне нужно вернуться туда.

— Пожалуй, да. Соберись с духом и возвращайся.

— Мне стыдно перед Мирандой… и перед всеми вами.

— Разные бывают ситуации, подчас очень трудные, но мы постепенно привыкаем. Не суди себя чересчур строго.

Сэнди смущенно поблагодарила едва заметным кивком головы и скрылась в доме. Оттуда вышел Тони, столкнувшись с девушкой в дверях.

— Только что звонили из участка, — доложил он. — Проблем с буксировкой ее машины в гараж не будет. Прощупаем автомобиль бедняжки от бампера до бампера.

— Ты сказал, чтобы они ехали прямым путем по Мейн-стрит?

— Конечно, раз вы так распорядились. Печальное зрелище для друзей и приятелей мисс Хэллоуэл. Кстати, уже поступили звонки…

— Тем лучше. Я хочу, чтобы этот мерзавец поскорее узнал, что мы нашли его последнюю жертву.

Тони с любопытством посмотрел на шефа:

— И подумал, что обманул нас, смог запудрить нам мозги?

— Да, нам это выгодно. Если есть хоть малейший шанс, что он так подумает, у нас появится запас времени.

— Уж больно нагло он подсунул нам эту Библию. Выглядит такой поступок чересчур неубедительно, — высказал свое мнение Тони.

— Да. Особой тонкости он тут не проявил. Мог бы и с большей выдумкой сфабриковать ложные улики. Впрочем, не знаю — возможно, он просто пытается смешать карты и устроить путаницу, убивая того, кто никак не соответствует характеристикам его прежних жертв, и оставляя улику, указывающую на Джастина Марша. Вероятно, он таким способом пытается притормозить ход расследования и сбить нас с толку.

— Вы так действительно считаете?

— Я считаю, что он впервые допустил очень серьезную ошибку. Я думаю, что он убил Лиз, потому что боялся ее, потому что услышал искаженную версию вчерашних событий и, действуя импульсивно, поторопился отвести от себя потенциальную угрозу. И только уже после убийства до него дошло, что ему надо как-то замаскировать истинные мотивы преступления.

— Зачем?

— Чтобы мы не поняли, что им двигал страх. Ведь это единственная причина совершенного им убийства. Он убрал Лиз из страха за себя. Это очевидно. И он это отлично понимает. Значит, требуется повесить убийство на кого-то другого. Даже если мы поверим в виновность Марша только в одном этом преступлении, то уже не будем думать, что реальный убийца был напуган.