Глава 11

Фейт проснулась и открыла глаза. Музыка в гостиной смолкла, и квартиру наполняла предрассветная тишина, казавшаяся странно гнетущей.

Впрочем, тишина была не полной.

Что-то скреблось в одно из окон спальни.

Что-то или кто-то…

Чувствуя, как гулко колотится ее сердце, Фейт медленно повернула голову на подушке и уставилась в темноту. Она смогла разглядеть квадрат окна на фоне белой стены, но портьеры не позволяли видеть что-либо еще.

«Мы на пятом этаже, и здесь нет балкона…» – успела подумать она.

Внезапный щелчок со стороны окна заставил ее прекратить размышления о том, каким образом кто-то смог там оказаться.

Кому-то это явно удалось, и он, по-видимому, явился не с дружеским визитом.

Стараясь двигаться как можно тише, Фейт сбросила одеяло, слезла с кровати и направилась к двери, не сводя глаз с окна и боясь увидеть просунувшуюся сквозь портьеры руку в черной перчатке. Бесшумно приоткрыв дверь, она проскользнула в щель и поспешила в гостиную.

В комнате было темно, если не считать слабого огня в газовом камине, но Кейн все еще не спал. Он сидел на стуле, устремив невидящий взгляд на пламя, и Фейт пришлось дважды его окликнуть, прежде чем он повернулся и посмотрел на нее.

– В чем дело? – с ледяной вежливостью осведомился Кейн.

Казалось, он нисколько не удивился, увидев ее в гостиной, дрожащую в почти прозрачной зеленой ночной рубашке.

– Кейн…

– Возвращайтесь в постель. Уже поздно.

Фейт бросила взгляд в сторону спальни, спрашивая себя, почему она не постучала в дверь Бишопа и не разбудила агента, у которого, возможно, есть оружие и который не пребывает в аду своих горестей, недосягаемый и неприкасаемый для всех. Стараясь говорить как можно тише, она сказала:

– Кто-то пытается забраться ко мне в окно.

Странно, как спокойно звучит ее голос, когда каждый нерв дрожит от напряжения.

– Вам это приснилось, – равнодушно отозвался Кейн.

Конечно, приснилось! Но Фейт не собиралась рассказывать ему об этом.

– Кейн, кто-то пытается влезть ко мне в комнату Клянусь вам, это не сон и не мое воображение. Я слышала, как кто-то старается открыть окно.

Кейн встал и не спеша двинулся к коридору. Намеренно или случайно, он прошел мимо Фейт на максимально отдаленном от нее расстоянии, но она постаралась не обращать на это внимания. Сейчас это не имело значения.

– Осторожнее, – предупредила она.

Кейн обернулся, глядя на нее безжизненными глазами.

– Там никого нет, Фейт. Два охранника дежурят около дома. А квартира расположена на пятом этаже.

– Там кто-то есть, – настаивала Фейт. – Пожалуйста, будьте осторожны.

Теперь она не пыталась понизить голос, надеясь, что разбудит Бишопа или что незнакомец уже просунул голову внутрь и услышит ее. Фейт куда сильнее заботило, чтобы Кейн не подставил себя под пулю, чем то, как бы им не спугнуть незваного гостя.

Кейн покачал головой и шагнул в коридор.

Сила взрыва отбросила его назад в гостиную, и он приземлился почти у ног Фейт.

– Единственный пункт в пользу этой бомбы – то, что взрыв в основном ограничился спальней. – Детектив Нолан, возглавлявший группу специалистов по взрывным устройствам, продолжал комментировать происшедшее: – Пожара практически не было, да и структурные повреждения в целом незначительны. Хотя дверь спальни отбросило почти до гостиной, дверь стенного шкафа не пострадала. Правда, боюсь, от вашей кровати осталось одно воспоминание.

Ричардсон, прибывший вместе с Ноланом, не стал дожидаться реакции Кейна.

– Значит, это был направленный взрыв?

Несмотря на ранний час, он выглядел бодрым, и только цветная полоска пижамных штанов, торчащая чуть выше брюк, свидетельствовала о том, что звонок Кейна поднял его с постели.

Фейт почему-то удивило, что детектив носит пижаму.

– Даже весьма направленный, – ответил Нолан. – По-моему, злоумышленник знал, что настигнет свою цель в кровати, и метил именно туда.

– Почему? – осведомился Ричардсон. – Разве не было надежнее попытаться разнести всю комнату?

– Возможно, но если мистер Макгрегор и мисс Паркер правы насчет того, как мало времени прошло между моментом, когда преступник проник в комнату, и взрывом…

– Прошло не более одной-двух минут, – настаивала Фейт. – Едва ли он открыл окно, когда я выскользнула из комнаты.

Нолан кивнул:

– В таком случае у него было две проблемы. Первая – доставить взрывное устройство к кровати так, чтобы его мишень не проснулась, прежде чем оно сработает, и вторая – подняться по канату на крышу, прежде чем раздастся взрыв.

– А он точно спустился с крыши? – спросил Бишоп.

– Один из моих людей обнаружил след каната на краю крыши, – ответил Ричардсон. – Похоже, канат был прикреплен к трубе. На ржавом болте мы нашли пятно крови – очевидно, ночной гость порезался, в спешке отвязывая канат. Дверь на крышу была открыта, так что он наверняка спустился по служебной лестнице и, возможно, поднялся туда таким же образом.

– Судя по тому, что мы обнаружили, – снова заговорил Нолан, – это было достаточно простое устройство с коротким запалом. Думаю, он предпочел ограничиться не слишком мощной бомбой, чтобы суметь выбраться на крышу, если она взорвется преждевременно, как часто бывает с самодельными взрывными устройствами. Сильный взрыв мог достать и его самого.

– Любительская работа, – пробормотал Бишоп.

Нолан энергично кивнул:

– Безусловно. Ни таймера, ни других приспособлений. Я бы сказал, просто немного динамита в какой-то металлической оболочке. Такое устройство не использовал никто из известных преступников, а простота устройства не позволит нам найти злоумышленника по остаткам бомбы. Может быть, нам повезет, и мы найдем отпечатки пальцев…

– На нем были перчатки, – прервала Фейт.

Ричардсон повернулся к ней.

– Я думал, вы его не видели.

– Так оно и есть. Я имею в виду, в буквальном смысле… – Она пожала плечами, избегая заинтересованного взгляда Нолана.

На лице Ричардсона отразилось понимание.

– Ага! Еще один сон?

– Что-то вроде этого. Я думаю, на нем были черные перчатки. И вообще, он был одет во все черное.

– Как правило, по ночам они все так одеваются, – заметил практичный Нолан. – Это помогает преступникам скрыться.

– Когда вы точно будете знать, есть ли этот ублюдок в нашей картотеке? – спросил Ричардсон.

– Может быть, во второй половине дня. Так как больше нам опереться не на что, я могу заняться этим в первую очередь.

– Спасибо.

Как только Нолан удалился, Ричардсон мрачно посмотрел на Кейна.

– Остроумная идея с твоим вознаграждением, ничего не скажешь. Начинай пожинать плоды.

Кейн не ответил. Он вообще мало говорил с тех пор, как прибыли полиция и пожарная команда, да и до этого тоже. Поднявшись с пола после взрыва, он спросил у Фейт, все ли с ней в порядке, убедился, что Бишоп не пострадал, и вызвал полицию, делая это как бы машинально и не проявляя никаких эмоций.

– Едва ли причина в этом, – возразила Фейт. – Не мог же преступник прореагировать так быстро. Кроме того, откуда он знал, что я нахожусь именно в этой спальне.

– Может быть, он и не знал, – предположил Ричардсон. – Возможно, он намеревался избавиться от Кейна и от угрозы, связанной с вознаграждением. Вряд ли наследники стали бы его выплачивать.

Это не приходило в голову Фейт. Она посмотрела на Кейна, сидящего молча и неподвижно, внезапно ощутила холод и плотнее закуталась в одеяло, которое он принес ей еще до прихода полиции.

– В любом случае, – сказал Бишоп, – я хотел бы знать, где были два высокооплачиваемых охранника.

– Обоих нашли без сознания, и оба ничего не знают о происшедшем. А ночной сторож здания сидел на своем посту в вестибюле и смотрел телевизор, задрав ноги на стол, так что толку от него чуть.

– Выходит, – наконец заговорил Кейн, – этот парень был достаточно смышленым, чтобы вывести из строя двух опытных охранников, не дав им поднять тревогу, спуститься с крыши, забраться на нее снова, а в промежутке открыть окно спальни, не включив сигнализацию, которым оно оборудовано. Однако, вместо того чтобы воспользоваться пистолетом или каким-нибудь изощренным приспособлением, он просто бросил в окно самодельную бомбу.

Фейт была удивлена. Она сомневалась, что Кейн вообще осведомлен о происходящем вокруг него, а тем более прислушивается к разговору.

– В этом не больше смысла, чем во всем остальном, – сказал Ричардсон. – Мне кажется, проблема в том, на чем именно нам следует сконцентрировать внимание. Являются ли эти события следствием того, что Дайна узнала нечто важное? Оказались ли она и Фейт замешанными в какую-то скверную историю в результате своего расследования? Привезла ли Фейт с собой эти неприятности из Атланты? Чем нужно заняться в первую очередь?

– Может быть, всем сразу, – ответил Кейн.

Ричардсон устало покачал головой:

– Чтобы обдумать это, мне нужно больше, чем четыре часа сна. Вы собираетесь оставаться здесь, Кейн? Я знаю, что пострадала в основном только эта спальня, но…

– Возможно, для нас сейчас это самое безопасное место, – спокойно отозвался Кейн. – Тем более что я нанимаю еще несколько охранников – на сей раз с собаками, – чтобы они постоянно обходили вокруг дома. И обращусь в другую фирму, чтобы она проверила эту чертову сигнализацию. Если мы должны жить в крепости, пока не найдем убийц Дайны, значит, так тому и быть.

Фейт посмотрела на него, но ничего не сказала.

Ричардсона это решение явно не удовлетворяло, но он не стал спорить.

– Я могу добиться патрулирования района. Бомбы не по душе ни мэру, ни шефу полиции. Но вы оба должны быть крайне осторожны, – серьезно предупредил Ричардсон. – Если ночной гость охотился за Кейном, чтобы избавиться от угрозы, связанной с вознаграждением, значит, он запаниковал и будет действовать быстро. А если его целью была Фейт, неудача также может побудить его к отчаянным поступкам.

– Мы будем осторожны, – пообещал Кейн.

Никто из присутствующих ему не поверил.

Зазвонил сотовый телефон Бишопа, и он направился в свою спальню.

– Я не стану опечатывать комнату, – сказал Ричардсон, – но прошу вас по возможности держаться от нее подальше, пока не устранят все повреждения. Пожарники прикрыли дыру в стене плотным пластиком, чтобы не было холодно, и с полом вроде бы все в порядке, но ты лучше поскорее вызови ремонтную бригаду.

– Хорошо.

Ричардсон с тревогой посмотрел на него.

– Ладно, я пошел. Если что-нибудь случится, сразу звони мне. Понятно?

Кейн кивнул.

– Нам нужно найти что-нибудь из одежды для нас обоих, – сказал он, когда детектив удалился. – Стенной шкаф в общем не пострадал, комод, думаю, тоже. Некоторые веши придется постирать и почистить, но так как пожара не было, можно не беспокоиться о запахе дыма.

Фейт не радовала перспектива возвращения в почерневшую от взрыва комнату, но она спокойно сказала:

– Если хотите, я посмотрю, что нужно отдать в чистку, а что можно носить.

– Благодарю вас.

Фейт спрашивала себя, сколько времени она сможет выносить эту холодную вежливость.

Бишоп вернулся в комнату. Лицо его было мрачным.

– Что случилось? – спросил Кейн.

– Мне придется возвращаться в Куонтико.

– Из-за твоего дела?

– Да, появились новые факты.

– Тогда поезжай. Желаю удачи.

– Мне бы не хотелось уезжать, Кейн, когда здесь такое творится.

– За нас не беспокойся. Я обеспечу охрану и надежную сигнализацию, так что мы будем в полной безопасности.

– Слушайтесь Ричардсона и не превращайте себя в еще более удобную мишень, – посоветовал Бишоп.

– Заметано. Собирай вещи, Ной.

Казалось, Бишоп хочет что-то добавить, но он только покачал головой и вышел из гостиной.

Когда они снова остались вдвоем, Фейт глубоко вздохнула и произнесла:

– Выходит, он не так уж непогрешим.

– Не понимаю, о чем вы.

– По-моему, отлично понимаете. Но если вам нужно все разжевать, то я имею в виду, что на сей раз Бишопа подвел его «детектор чепухи». Или же эта штука действует, только когда он прикасается к объекту? Как бы то ни было, он вам поверил.

– А вы – нет?

– Нет. Не думаю, что вы намерены сидеть здесь, окруженный охраной, покуда другие будут искать ответы на вопросы. Вы будете искать убийц Дайны, чем бы это вам ни грозило.

– Обещаю, что вы здесь будете в полной безопасности, – сухо ответил Кейн. – Больше никаких бомб и незваных гостей. Можете перенести ваши вещи в свободную спальню и оставаться там, пока отремонтируют поврежденную комнату. Никто не причинит вам вреда, Фейт.

«Слишком поздно!»

– Значит, вы ожидаете, что я буду сидеть здесь под надежной охраной, пока вы в одиночку охотитесь за убийцами? Так не пойдет, Кейн.

Он покачал головой:

– Не пытайтесь мне помешать, Фейт. У вас ничего не выйдет.

– Хотя я потеряла память и меня легко напугать, но я имею столько же прав, сколько вы, искать людей, которые разрушили мою жизнь. – Она поднялась, придерживая на плечах одеяло, и добавила: – Я переоденусь и посмотрю, что уцелело в спальне.

В коридоре Фейт столкнулась с Бишопом, и Кейн слышал, как она прощается с ним. Агент вошел в гостиную с чемоданом.

– Всегда забываю, как быстро ты упаковываешь вещи, – заметил Кейн.

– Благодаря многолетнему опыту. Я заказал такси и скоро уеду. Буду созваниваться с Ричардсоном, чтобы оставаться в курсе расследования. Если я застряну в Куонтико или еще где-нибудь дольше, чем ожидаю, то все равно прилечу на похороны или заупокойную службу.

Кейн не хотел об этом думать.

– Дам тебе знать, когда все будет устроено.

– Отлично. – Бишоп добавил, проявляя несвойственное ему беспокойство: – Я бы не уехал, если бы не…

– Знаю. Ты уже давно занимаешься этим делом. Может быть, на сей раз тебе повезет.

– А может быть, это окажется очередным тупиком. – Бишоп горько усмехнулся.

– Не сдавайся, – сказал Кейн. – Не прекращай поиски, Ной.

– Не забывай, что я самый безжалостный и хладнокровный ублюдок, какие только встречаются среди федеральных агентов. Для достижения моей цели я буду использовать все и всех.

– Тебя все это гложет после стольких лет? – спросил после паузы Кейн. – Судя по твоим словам, она тогда была в невменяемом состоянии. Ты был наиболее удобной мишенью, поэтому она тебя и обвинила.

– Я это заслужил.

– Ты выполнял свою работу.

– Нет. – В глазах Бишопа появился стальной блеск. – Я превысил свои полномочия.

– Ты пытался остановить убийцу.

– А вместо этого позволил ему убить снова.

– Позволил? Ной…

– Неважно. Все это давно в прошлом. Сам не знаю, почему я об этом заговорил. Сейчас меня беспокоит настоящее. – Поколебавшись, Бишоп продолжал: – Ты можешь сказать, что это не мое дело, но, чтобы не заметить, как складываются отношения между тобой и Фейт, нужно быть слепым или глухим. А я не тот и не другой.

– Не знаю, что ты имеешь в виду. – Кейна интересовало, не светится ли у него на лбу, как неоновая вывеска, все, что он чувствует. – И ты прав – это не твое дело.

Но на Бишопа предупреждение подействовало не больше, чем ранее на Фейт.

– Она привлекает тебя, и ты злишься на нее, считая, что предаешь Дайну.

– Ты порешь чушь!

Бишоп улыбнулся:

– Сомневаюсь. Я только хочу сказать, что ты не должен винить в этом ни себя, ни Фейт. Едва ли Дайна сочла бы предательством, что подруга, которой она изо всех сил старалась помочь, может занять место в твоей жизни.

– Об этом и речи нет.

– В самом деле?

– Конечно. Я не испытываю к Фейт никаких чувств. Она всего лишь орудие, которое я использую, чтобы найти убийц Дайны.

– Тебя мучают угрызения совести. Должно быть, это сущий ад, – сочувственно заметил Бишоп.

– Ты сам не знаешь, что несешь, Ной.

Кейн не хотел ни говорить, ни думать об этом. А больше всего он не хотел испытывать на себе бишоповское «чувство паука».

– Я не могу уйти и позволить другу терзать себя только потому, что он обычный смертный. Пойми, Дайны больше нет. Она исчезла несколько недель тому назад, и если ты будешь честен с самим собой, то признаешь, что в глубине души понимал: она никогда не вернется.

– Заткнись!

– Тебе отлично известно, что это правда. Ты понимал, что потерял Дайну навсегда, хотя и убеждал себя в обратном. Даже когда ты разыскивал ее, ты думал о другой женщине.

Кейн вскочил и сжал кулаки.

– Да что с тобой, Ной? Как ты можешь такое говорить! Дайна лежит в морге настолько изувеченная, что я едва узнал в ней женщину, которую любил! Последние дни Дайны прошли в нечеловеческих муках, и, даже кончив ее пытать, эти ублюдки расправились с ней, как садисты, – оставили ее медленно задыхаться и истекать кровью в тесном бетонном склепе!

– Мы не знаем точно, что Дайна умерла именно там, – сдержанно заметил Бишоп. – Возможно, все было иначе.

Но Кейн почти его не слушал.

– Что, по-твоему, я за человек? – задал он вопрос, который терзал его самого уже несколько дней. – Ты думаешь, я могу так легко забыть Дайну, только потому, что рядом Фейт? Думаешь, что какая-то другая женщина может занять место Дайны? Что я могу испытывать к кому-то даже десятую долю тех чувств, которые испытывал к Дайне?

– Кейн…

– Я любил ее! Ты можешь это понять?

– Я это знаю.

– Каждую минуту я испытываю боль от мысли, что Дайны больше нет! Я сержусь на нее, потому что она не впускала меня в свой мир, и ненавижу себя, потому что не смог и теперь уже никогда не смогу в него проникнуть. Она ушла – ушла навсегда…

– А Фейт?

– Фейт? – Кейн горько усмехнулся. – Я думал, что она поддерживает связь с Дайной – вот и все Какое-то время мне даже казалось, что частица Дайнь живет в ней. Я видел, как Фейт сразу выбрала среду множества флаконов с лаком для ногтей самый любимый цвет Дайны, с удовольствием ест все то, что предпочитала Дайна. Я чувствовал, как от нее пахнет духами Дайны, слышал, как она говорит таким же тоном, использует те же фразы, так же поворачивает голову, и… убедил себя, что Дайна ушла не целиком.

– Ты уверен, что это все?

– Конечно, уверен! Неужели ты думаешь, что я могу испытывать к Фейт какие-то другие чувства?

– В этих чувствах нет ничего дурного.

– Есть, черт возьми, и всегда будет!

Не замеченная увлеченными разговором мужчинами, Фейт прошмыгнула по коридору в ванную, закрыла дверь, включила воду, чтобы заглушить даже отдаленные звуки голоса Кейна, и уставилась на свое бледное лицо в зеркале.

Странно. Она никогда прежде даже не подозревала, что боль может так четко отражаться в глазах.

Фейт перевела взгляд на руки, лежащие на крышке туалетного столика. Алый лак Дайны покрывал овальные ногти. Рядом стоял флакон с духами Дайны, которыми она так неразумно пользовалась.

Фейт посмотрела на блузку и слаксы, обнаруженные ею целыми и невредимыми в стенном шкафу, которые собиралась надеть после душа, сознавая, что понятия не имеет, ее это одежда или Дайны.

– Я все узнаю, если они мне не подойдут, – пробормотала она. – Одежда Дайны должна быть мне велика…

Вспоминая о гневе и отвращении в голосе Кейна, Фейт убрала в стенной шкафчик духи и начала энергично стирать ватным тампоном яркий лак с ногтей. Она ощущала тошноту и головокружение.

– Я делала это не нарочно, – бормотала Фейт, стараясь не смотреть на испуганную женщину в зеркале. – Я даже не сознавала, что делаю…

Несколько минут Кейн молча сидел на диване, подпирая голову ладонями. Наконец он заставил себя посмотреть на друга.

– Прости. Я не должен был…

– Ничего. Тебе нужно было выговориться.

– Может быть. – Кейн чувствовал смертельную усталость. – Но я не должен был вести себя так, словно это твоя вина.

– Это ничья вина.

– Мне бы хотелось кого-нибудь обвинить, Ной, – криво улыбнулся Кейн.

– В том, что ты нашел двух женщин, которые тебя привлекали? Я бы назвал это подарком судьбы, дружище.

Кейн уставился на сплетенные пальцы рук. Он не хотел этого говорить, но слова вырвались сами собой.

– Я не могу любить ее, Ной. Я все еще люблю Дайну.

– Ты всегда будешь любить Дайну, – спокойно сказал Бишоп – Полюбив кого-то еще, ты не предашь память о ней.

– Тогда почему я ненавижу себя за это?

– Потому что винить себя легче, чем примириться со своими чувствами, – подумав, ответил Бишоп. – Дайна умерла, но ты жив, и жизнь продолжается. – Он улыбнулся. – Это хотя и штамп, но истинная правда. Ты должен продолжать жить. Устрой Дайне достойные похороны, постарайся найти ее убийц и позаботиться, чтобы они понесли наказание, а потом простись с ней навсегда.

– Не знаю, смогу ли я это сделать.

– Фактически ты уже простился с ней несколько недель тому назад. – Бишоп был удовлетворен, когда Кейн медленно кивнул, неохотно с ним соглашаясь.

Зазвонил телефон, извещая о прибытии такси. Кейн проводил друга до двери.

– Звони, – сказал он ему.

– Обязательно. А ты окажи мне услугу.

– Если смогу.

– Позаботься о себе и о Фейт.

– Сделаю все, что от меня зависит, – пообещал Кейн.

Когда Бишоп ушел, он двинулся по коридору к спальням и прислушался. Он облегченно вздохнул, услышав шум воды в ванной и надеясь, что Фейт не слышала его тирады.