Пролог

Кармела нервно вцепилась в мешок, где лежали ее второе платье, небольшая бутылочка воды и маленький пакетик с едой — все, что сумела собрать для поездки на север, через границу. Орландо объяснил ей, что остановок не будет ни для питья, ни для еды, ни для чего другого, пока они не доберутся до Лос-Анджелеса. Она была заперта в кузове старого грузовика, который мотало и швыряло на ухабах. Ее тоже кидало из стороны в сторону, пока ей не удалось втиснуться в угол и там упереться ногами и спиной в распорку… Но конечно, так не поспишь, потому что едва Кармела расслаблялась, ее тут же бросало и она катилась кубарем по грубым доскам кузова.

Кармела безумно боялась, но была полна решимости. Энрике отправился через границу еще два года назад и сказал, что пошлет за ней. Вместо этого он женился на американке, чтобы его не могли никогда депортировать, а она осталась с разбитыми мечтами и растоптанной гордостью. В Мексике у нее не осталось ничего и никого. Если Энрике смог жениться на американке, она сделает то же самое! Только она найдет себе богатого. Она же очень красивая. Так говорили все. Когда она выйдет за богатого североамериканца, то оставит Энрике с носом. Он пожалеет, что лгал ей и предал ее.

О, мечты у нее были грандиозные, но сейчас, мотаясь в кузове крытого грузовика, вскидываясь на каждой выбоине дороги, она чувствовала себя маленькой и потерянной. Она слышала скрежет металла, когда Орландо переключал скорости, и тихий вскрик боли, если кто-то из других девушек ударялся о борт машины. Тут были еще три, все такие же молодые, как она, все желавшие лучшей жизни. Они не назвали друг другу своих имен и вообще почти не разговаривали. Слишком заняты были мыслями об опасности того, на что решились, чересчур печальны и возбуждены одновременно. Они горевали о том, что навсегда ушло в прошлое, что оставили в Мексике, и были взбудоражены надеждой на открывающиеся перспективы. Потому что любая жизнь лучше той, какая была у них раньше. Там отсутствовало все достойное человека. Ничего хорошего не было и у Кармелы.

Ей вспомнилась мать, умершая семь месяцев назад, изможденная, уставшая от тяжелого труда и частых родов. «Никогда не позволяй Энрике трогать тебя между ног, — снова и снова твердила ей мать. — Только когда станешь его женой, а то он на тебе не женится, и будешь ты мыкаться с ребенком, а он найдет себе другую красотку». Ну и что? Она не позволяла Энрике трогать ее между ног, а он все равно нашел себе другую. Но по крайней мере она не осталась с ребенком на руках.

Впрочем, Кармела понимала, что имела в виду мать: «Не будь такой, как я». Ее мать смутно надеялась, что Кармела получит от жизни больше, чем она. Ей не хотелось, чтобы красавица дочка состарилась раньше времени, чтобы ходила вечно с одним ребенком на руках, а со вторым — в животе и умерла до сорока лет.

Кармеле было семнадцать. У матери, когда ей стукнуло семнадцать, было уже двое детей. Энрике никак не мог понять настойчивого желания Кармелы остаться девственницей. Он то злился, то дулся на ее твердый отказ заняться с ним любовью. Возможно, та женщина, на которой он женился, позволила ему это. Но если все было именно так, значит, он никогда не любил ее, Кармелу. Она еще легко отделалась. Не стоит тратить слезы на такого дурака.

Она попыталась подбодрить себя мыслями о том, что в Америке ей будет лучше. Все говорили, что в Лос-Анджелесе больше работы, чем людей, что там у всех есть автомобиль и телевизор. Может, она будет сниматься в кино и станет знаменитой. Все считали ее очень красивой, так что не исключено, что ее мечты сбудутся. Но пока ей было семнадцать лет и она одинока и очень напугана.

Одна из девушек что-то проговорила, но шум мотора заглушил ее голос, дошло лишь сквозившее в нем напряжение. В этот миг Кармела поняла, что все остальные в таком же страхе, как и она, а это означало, что она больше не одинока… Это было не бог весть каким утешением, но она сразу почувствовала себя увереннее.

Постаравшись удерживаться на ногах, когда швыряло на ухабах, она пробралась по дощатому полу кузова ближе к девушкам, пока не смогла разобрать, что говорила одна из них. Уже наступил день, и в щели между досками просачивалось достаточно света, чтобы Кармела могла разглядеть их лица.

— В чем дело? — спросила она. Девушка прижала руки к животу.

— Мне нужно облегчиться, — произнесла та тонким от стыда голоском.

— Нам всем нужно, — сочувственно откликнулась Кармела. Ее собственный мочевой пузырь был мучительно переполнен. Она старалась терпеть и не обращать на него внимания, не желая делать то, что, как она понимала, им все равно придется в конце концов сделать.

Слезы покатились по лицу девушки.

— Я больше не могу.

Кармела оглянулась вокруг, но две другие девушки выглядели такими же беспомощными, как плачущая.

— Значит, мы сделаем это, — сказала она, оказавшись единственной способной принимать решения. — Мы отведем для этого один из углов… вон тот. — Она ткнула пальцем в правый задний угол. — Там есть щель, так что все выльется наружу, и по очереди облегчимся.

— А как насчет более… ну, остального? — Плачущая утерла слезы.

— Надеюсь, мы остановимся до этого. — Теперь, когда взошло солнце, жара в грузовике нарастала. Стояло лето, так что если Орландо не сделает остановку и не выпустит их на воздух, они умрут от теплового удара. Он предупреждал, что не станет останавливаться, пока не доберется до места назначения, значит, они наверняка скоро окажутся в Лос-Анджелесе. Она заплатила Орландо лишь половину его обычной таксы, и если умрет, он не сможет получить остальное. Вообще-то все должны были заплатить всю сумму заранее, до того, как этот «койот» перевезет их через границу, но поскольку она была очень красивой, Орландо сказал, что сделает исключение.

До нее вдруг дошло, что другие девушки тоже красивы. Может быть, он сделал исключение для всех?

Облегчение стало целым совместным предприятием, потому что грузовик качался и подпрыгивал. Кармела организовала всю процедуру. По очереди, причем себя она оставила напоследок, одна из девушек приседала в углу на корточки, в то время как остальные, сгрудившись вокруг, удерживали ее в этом положении. Наконец в полном изнеможении, но заметно повеселев, они опустились снова на днище грузовика, чтобы отдохнуть.

Внезапно, после еще одного подскока на ухабе, грузовик покатился ровно. Кармела поняла, что они ехали по шоссе. Значит, скоро Лос-Анджелес.

Но утренние часы шли, и жара становилась нестерпимой. Кармела пыталась дышать нормально, другие девушки жадно хватали ртом воздух, словно он мог охладить. Но воздух был горячим, и толку от этого не было никакого. Пот катился с них градом — очевидно, им еще не скоро потребуется облегчиться.

Она терпела, пока могла, так как не имела представления о том, сколько им еще ехать. Наконец жажда стала невыносимой, и она вынула из мешка бутылочку с водой.

— У меня тут немножко воды, — сказала она. — Совсем мало, так что придется нам поделить ее поровну. — Она окинула их, каждую в отдельности, суровым взглядом. — Если сделаете больше одного глотка, прежде чем передать фляжку следующей, я отхлещу вас по щекам. И глоток должен быть маленьким.

Под ее пронзительным мрачным взглядом каждая девушка послушно сделала по маленькому глоточку, и фляжка вернулась к Кармеле. Как-то само собой получилось, что, организовав их облегчение, она заняла положение лидера, и, хотя не была рослой, в ней чувствовалась сила воли, которую остальные оценили и признали. Когда фляжка оказалась у нее, Кармела отпила чуть-чуть и вновь пустила ее по кругу. После того как каждая сделала еще по глотку, она закрутила пробку и вернула фляжку в мешок.

— Знаю, — сказала она, — это немного, но больше воды у меня нет, и нам надо растянуть эту подольше.

Воды еще оставалось, наверное, по два глотка на каждую. Но этого было недостаточно, если учесть, насколько больше они теряли ежечасно с потом. Возможно, такого количества хватит им, чтоб не умереть. «Почему другие девушки не позаботились взять с собой воды и еды? — с досадой подумала Кармела. — Хотя вполне может быть, что им нечего было взять». Какой бы нищей ни была она, всегда найдутся люди, у которых и того меньше. Ей нужно быть добрее в мыслях и поступках.

Грузовик замедлил ход: мотор зазвучал иначе, свидетельствуя о перемене скорости. Они переглянулись, и глаза их загорелись надеждой.

Машина съехала с шоссе и остановилась. Мотор не был заглушён, но они услышали, как хлопнула дверца кабины, когда из нее выскочил Орландо. Кармела поспешно схватила свой мешок и встала: ведь он предупреждал, что до Лос-Анджелеса останавливаться не будет, значит, они приехали. Правда, она ожидала больше шума, а сейчас не было слышно ничего, кроме тихонько работающего мотора грузовика.

Проскрежетала скидываемая цепь, и скрученная шторкой задняя стенка кузова поднялась, впустив внутрь ослепительный солнечный свет и поток воздуха, горячего, но чистого. Орландо казался лишь черным силуэтом на этом слепящем фоне… Прикрывая ладошками глаза, девушки, спотыкаясь, неуклюже выбрались из грузовика.

Когда глаза ее привыкли к яркому свету, Кармела огляделась. Она сама толком не знала, чего ждет, но думала, что увидит большой город. Однако тут были только небо, солнце, кустарник… и зернистая серая земля. Она удивленно посмотрела на Орландо.

— Я смог довезти вас только досюда, — объявил он. — Грузовик слишком перегрелся, и вы можете умереть. Остальную часть пути вас повезет мой друг. В его грузовике есть кондиционер.

Кондиционер! В деревушке Кармелы несколько человек владели автомобилями, но ни у кого не было в них кондиционеров. Старый Васкес с гордостью показывал какие-то кнопки на приборной доске своей машины, которые когда-то управляли подачей холодного воздуха из вентилятора. Но они давно не работали, и Кармеле никогда не доводилось ощущать на себе их действие. Но она знала об их существовании. А сейчас она поедет на грузовике с кондиционером воздуха! Старый Васкес сошел бы с ума от зависти, если б узнал о таком везении.

Высокий худощавый мужчина в джинсах и клетчатой рубашке появился из-за грузовика. Он нес бутылки с прозрачной водой, которые сразу раздал девушкам. Вода была холодной, и бутылки запотели. Умиравшие от жажды девушки жадно глотали воду, пока мужчина разговаривал с Орландо по-английски, то есть на языке, которого ни одна из них не понимала.

— Это Митчелл, — наконец произнес Орландо. — Вы должны делать то, что он вам скажет. Он немножко знает наш язык, достаточно, чтобы вы поняли, что он от вас хочет. Если вы не станете слушаться, американская полиция вас обнаружит и бросит в тюрьму, и вы никогда не выйдете на свободу. Понятно?

Они все торжественно кивнули. После этого их торопливо запихнули в большой белый пикап Митчелла. На походную кровать там были брошены два спальных мешка, и стоял небольшой стульчик с дыркой в сиденье, при ближайшем рассмотрении оказавшийся туалетом. Места, чтобы встать, не было, так что им предстояло либо лежать, либо сидеть. Впрочем, после предыдущей бессонной ночи их это не озаботило. Через открытое раздвижное оконце из кабины лилась музыка и шел прохладный воздух, что действовало в высшей степени успокоительно. Разложив спальные мешки так, чтобы можно было улечься всем, четыре девушки быстро заснули.

Она никогда не думала, что до Лос-Анджелеса так далеко, подумала Кармела два дня спустя. Она устала от поездки, от того, что нельзя было выпрямиться и постоянно качало. Она старалась потягиваться, чтобы размять мышцы, но больше всего ей хотелось просто походить. Она всегда была подвижной, и это ограничение движения, пусть необходимое, сводило ее с ума.

Их регулярно кормили и давали попить воды. Однако умыться они не могли и пахли отвратительно. Иногда Митчелл останавливался в пустынной местности и проветривал пикап, но никогда это не удавалось полностью, да и свежести этой хватало ненадолго.

Глядя в заднее оконце грузовика, Кармела наблюдала, как пустынные места сменились прерией, затем постепенно появились участки леса, на третий день перед ними возникли горы, покрытые пышной зеленью. Мелькали пастбища, на которых пасся скот, и живописные долины, и темно-зеленые реки. Воздух стал густым и влажным, напоенным ароматом разнотравья и цветов И здесь были машины — больше, чем она видела за всю свою жизнь! Они проехали через город, показавшийся ей громадным, но когда она спросила Митчелла, не Лос-Анджелес ли это, он ответил, что это Мемфис. До Лос-Анджелеса еще далеко.

Америка оказалась огромной, раз они столько ехали и все еще не добрались до Лос-Анджелеса. Кармела задумалась.

Однако через два дня поздно ночью они наконец остановились. Когда Митчелл открыл заднюю дверку и выпустил их на волю, девушки едва могли идти, слишком долго пробыв в скрюченном малоподвижном состоянии. Он припарковал свой пикап возле какого-то длинного трейлера. Кармела огляделась, пытаясь различить хотя бы что-то похожее на город, но над головой мерцали лишь звезды, ночь полнилась стрекотом насекомых и заунывными криками птиц. Митчелл отомкнул дверь трейлера и ввел их внутрь, и все девушки ахнули от увиденной роскоши. Там была чудесная мебель и потрясающая кухня с приспособлениями — правда, они понятия не имели, как ими пользоваться, — и ванная, которую они не могли вообразить себе даже в самых розовых снах. Митчелл сказал, что они все должны принять ванну, и дал каждой по легкому свободному платью, которое нужно было надевать через голову. Эти платья, сказал он, будут принадлежать им.

Они были поражены его добротой и очарованы новыми нарядами. Кармела погладила ткань, которая оказалась нежной и воздушной. Ее платье было белым с маленькими красными цветочками по всему полю. Она залюбовалась его красотой.

Они вымылись в воде, прыскавшей фонтанчиком из стены, воспользовавшись мылом, ароматным, как духи. Там было специальное жидкое мыло для волос, которое пенилось буйными душистыми горами. А еще там были зубные щетки! Когда Кармела вышла из ванной комнаты, она была чище, чем когда-либо в жизни. Ее так заворожили нежность и аромат мыла, что она намылилась дважды и два раза вымыла волосы. Теплая вода перестала идти из разбрызгивателя, пошла холодная, но Кармеле было все равно. Так было приятно снова быть чистой.

Она была босая, и нательное белье все оказалось грязным, но она натянула новое чистое платье и скрутила волосы низким узлом на затылке. Посмотревшись в зеркало, она увидела красивую девушку с гладкой коричневой кожей, лучистыми карими глазами и сочным алым ртом, совсем не похожую на жалкое грязное существо, которое глядело на нее из зеркала ранее.

Остальные девушки уже спали, уютно свернувшись под одеялами. Воздух был холодным, и у нее по рукам побежали мурашки. Она пошла в общую гостиную, чтобы пожелать Митчеллу спокойной ночи и поблагодарить его за все, что он для них сделал. Там работал телевизор, и он смотрел американский бейсбол. При виде нее он улыбнулся, оторвавшись от экрана, и махнул рукой в сторону двух стоявших на столе стаканов, наполненных кусочками льда и темной жидкостью.

— Я тут приготовил для тебя один напиток, — сказал он, точнее, она предположила, что он это сказал, потому что по-испански он говорил плохо. Он взял свой стакан и отхлебнул из него. — Кока-кола.

Ну, это ей было понятно! Она взяла стакан, на который он указал, и не отрываясь выпила холодную сладкую, щиплющую язык колу. Ей нравилось ощущать ее глубоко в горле. Митчелл жестом пригласил ее сесть, что она и сделала, но присела на дальний краешек дивана, как учила ее мать. Она очень устала, но из вежливости готова была посидеть с ним немного, потому что и вправду была очень ему благодарна. Он был милый человек с приятными, чуть грустными карими глазами.

Он угостил ее какими-то солеными орешками, и вдруг оказалось, что ей именно этого и хотелось, словно ее тело жаждало возместить соль, потерянную во время первой половины пути. Потом она вновь захотела кока-колы, и он, поднявшись, приготовил ей еще стакан. Было странно, что мужчина подает ей, но возможно, так делается в Америке. Может быть, здесь мужчины прислуживают женщинам. Если так, то она могла лишь пожалеть, что давно сюда не переехала.

Усталость овладевала ею все больше. Она зевнула и поспешила извиниться за это, но он только рассмеялся и сказал, что все о’кей. Она никак не могла держать глаза открытыми и голову прямо. Голова несколько раз кивнула, свесилась вперед… она вздернула ее, но мышцы шеи больше не хотели работать, и вместо того чтобы выпрямиться, она почувствовала, что валится на бок. Митчелл был рядом, и он помог ей лечь, пристроил ей голову на подушку, выпрямил ее ноги. Она неясно ощутила, что он продолжает трогать ее ноги, и попыталась сказать, чтобы он перестал, но язык отказался выговаривать слова. А он уже трогал ее между ног… там, где она никому не позволяла себя трогать.

«Нет!» — подумала она.

А потом наступила тьма, и мыслей не осталось.

Глава 1

— Дейзи! Завтрак готов! — Голос матери певучим возгласом взлетел по лестнице с точно той же интонацией, с какой звучал начиная с ее первого класса, когда Дейзи нужно было выманивать из кровати.

Вместо того чтобы встать, Дейзи Энн Майнор продолжала валяться в постели, прислушиваясь к стуку дождевых капель по крыше и журчанию в водостоках. Сегодня было утро дня ее рождения. Ей исполнилось тридцать четыре года, и вставать ей категорически не хотелось. Настроение, серое и тоскливое, как этот упорный дождь, тяжко ее давило. Ей стукнуло тридцать четыре, и в этот день не предстояло ничего такого, чего стоило ждать с радостью.

Дождь даже не был грозой, которую она любила; сердце наполнялось радостью от буйства природы. Нет, это был просто нудный тоскливый дождь. Он открывал такой же унылый день. Лежа в постели, она наблюдала, как скользят по оконному стеклу дождевые струи, и неотвратимая реальность дня ее рождения легла ей на плечи, как тяжелое мокрое покрывало. Всю жизнь она была положительной, добропорядочной… И к чему это ее привело? Ни к чему.

Ей тридцать четыре года, она никогда не была замужем, даже не была помолвлена. Ей не привелось пережить бурный роман, жаркую любовную связь… Даже чуть теплая ее миновала Краткое увлечение в колледже, случившееся главным образом потому, что у всех вокруг было нечто подобное и ей не хотелось отличаться от других, назвать отношениями никак было нельзя. Она жила сейчас с матерью и теткой, которые обе были вдовами. Последнее свидание у нее произошло 13 сентября 1993 года с племянником лучшей теткиной подруги, Уолли… потому что у него не было встреч с 1988 года. Ну и жаркое вышло свиданьице!.. Безнадежная отправилась на благотворительное рандеву с Жалостным. К ее несказанному облегчению, он даже не попытался ее поцеловать. Это оказался самый тоскливый вечер в ее жизни.

Нудный. Скучный. Это определение вдруг поразило ее с нежданной силой. Она вдруг с упавшим сердцем увидела себя другими глазами. Одевалась она скромно… и занудно. Прическа была старушечьей, лицо — унылым. Вся ее жизнь была как прямое шоссе по пустыне. Почти нецелованная незамужняя тридцатичетырехлетняя библиотекарша из маленького городка. А по тому, насколько ее жизнь была полна событиями, могла быть восьмидесятичетырехлетней.

Дейзи перевела взгляд с окна на потолок, слишком угнетенная, чтобы подняться и спуститься вниз, где мать и тетя Джоэлла пожелают ей счастливого дня рождения, и ей нужно будет улыбаться и притворяться радостной. Вставать придется, ей нужно к девяти на работу… Но заставить себя сделать это она не могла.

Прошлым вечером она, как обычно, выложила то, что собирается надеть на следующий день. Ей даже не нужно было бросать взгляд на стул, чтобы представить себе темно-синюю юбку, длиной чуть ниже колен, слишком короткую и одновременно чересчур длинную, чтобы быть модной или хотя бы выгодно подчеркивать ее достоинства, и белую блузку с короткими рукавами. При всем желании она не могла бы выбрать наряд, менее волнующий… но ведь она и не старалась. Ее шкаф был переполнен подобной одеждой.

Внезапно ей стало стыдно, что она так одевается и выглядит: никакого стиля. В свой день рождения женщина должна постараться выглядеть лучше… шикарнее обычного. Ведь так?

Она отправится по магазинам. Ведь слово «шикарно» никак нельзя было отнести ни к одной вещи в ее гардеробе… Она даже не может навести красоту с помощью косметики, потому что у нее был только один-единственный тюбик помады. Почти невидимого цвета, называемого «стыдливый румянец». Большей частью она ею и не пользовалась. Да и зачем? Женщина, не испытывающая потребности побрить ноги, несомненно, не нуждается в губной помаде. Как, ради всего святого, сумела она довести себя до подобного состояния?

Сердито нахмурясь, она села на постели и через всю комнату уставилась на себя в большое зеркало. Волосы, прямые, как доска, мышино-шатенистые, мерзко повисли вдоль щек. Она попыталась отодвинуть их назад, чтобы как следует рассмотреть в зеркале лицо этой неудачницы.

Нет, то, что она увидела, ей категорически не понравилось. В синей пижаме из жатого ситца в полоску, которая была на размер больше, чем нужно, на постели сидела кулем серая женщина. Мать подарила ей эту пижаму на Рождество и была бы обижена до глубины души, если бы Дейзи решила ее поменять. Вообще-то, оглядываясь назад, Дейзи могла сказать, что тоже была уязвлена: ее сочли тем сортом женщины, которой можно подарить жатую пижаму в полоску! В полоску… Ну что за напасть! Никакого тебе сексуального белья, что вы!.. Одарите ее «жаткой» в полосочку! Да и что в этом удивительного? Волосы у нее были тусклыми, лицо унылым… вся она была бесцветной.

Приходилось с горечью это признать. Ей уже тридцать четыре, и ее биологические часы тикали все громче и скорее. Какое там «тикали», они начали обратный отсчет, как при запуске космического «шаттла»: десять… девять… восемь…

Да, она была в беде. В большой беде.

Все, чего она хотела от жизни, — это жизни, нормальной, обыкновенной. С мужем, ребенком, собственным домом. Она жаждала секса. Жаркого, потного, со стонами… бурного. Она хотела, чтобы ее грудь годилась не только для того, чтобы приносить доход производителям бюстгальтеров. У нее красивая грудь: крепкая, высокая, упругая, но знала об этом только она сама, потому что никто больше ее не видел и не мог оценить. Это удручало.

А всего печальнее то, что не будет у нее ничего этого. Некрасивой серой мышке — незамужней библиотекарше — вряд ли когда-нибудь доведется увидеть восхищение собственной грудью. Едва ли ее кто-нибудь оценит. Так и будет она стареть, оставшаяся толика красоты увянет, груди обвиснут, и она умрет, так и не посидев верхом на голом парне средь бела дня… если только не случится какого-то крутого перелома… чего-то вроде чуда.

Дейзи плюхнулась обратно на подушки и вновь воззрилась на потолок. Чуда?! Скорее можно было ждать, что в нее молния ударит.

Она выжидающе потерпела минуту, но гром не грянул, и молния не сверкнула. Явно на помощь с горних высот рассчитывать не приходится. Отчаяние стиснуло грудь. Ладно, значит, все зависит только от нее самой. Господь благоволит тем, кто сам себе помогает. На Бога надейся, а сам не плошай. Ей нужно что-то предпринять. Но что?

Отчаяние стало искрой, породившей озарение. На нее снизошло откровение.

Ей нужно перестать быть предсказуемо положительной, добропорядочной девочкой. Сердце забилось быстрее. Неужто Господь именно это имел в виду, когда вложил ей в голову мысль самой о себе позаботиться? Идея, прямо скажем, была совсем не божеской… но другого пути она не видела. Всю жизнь она была благовоспитанной, правила достойного поведения и принципы были прямо-таки впечатаны в ее ДНК. Перестать быть положительной? Безумная мысль. Логика диктовала, что если она не будет хорошей, ей придется стать плохой… но этого в ней не было заложено! Пропащие девчонки курили, пили, танцевали в барах и спали со всеми подряд. Ну, с танцами она как-нибудь справится, эта идея ей даже понравилась, но курение исключалось, спиртное ей было не по вкусу, а что касается секса со всеми подряд… Никоим образом. Это было бы непроходимой грандиозной глупостью.

«Но… но этим девчонкам без принципов достаются все мужчины!» — жалобно взвыло ее подсознание, подталкиваемое чертовым тиканьем биологических часов.

— Нет, не все, — громко произнесла она. Она знала кучу хороших девушек, которым удалось выйти замуж и нарожать детей: все ее подруги плюс, коли на то пошло, ее младшая сестра, Бет. Так что сделать это вполне возможно. К сожалению, они, кажется, расхватали всех мужчин, которых привлекали порядочные девушки.

Так что же ей остается?

Мужчины, которым нравятся доступные девчонки. Вот так. Ее даже замутило. Да нужен ли ей мужчина, которому интересны такие женщины?

«Да-а!» — взвыли ее гормоны, затыкая рот здравому смыслу. Биологический императив вступил в действие, и все остальное значения не имело.

Однако она была женщиной разумной и думающей. Ей определенно не был нужен мужчина, который проводит больше времени в барах и на всяких танцульках, чем на работе и дома. Готовый переспать с любой придорожной шлюхой, какая подвернется.

Но вот мужчина с опытом… это совсем другое дело. Было нечто такое в зрелых мужчинах, такой особенный взгляд, уверенность в походке, отчего у нее мурашки пробегали по коже, когда она представляла себе, что он будет принадлежать только ей. Он может быть обыкновенным парнем с размеренной жизнью, но у него должна быть этакая озорная искорка в глазах… Это ведь возможно? Ну конечно. Она хотела именно такого и отказывалась верить, что нигде на свете не осталось мужчины для нее.

Дейзи вновь приподнялась и посмотрела на женщину в зеркале. Нет, если ей суждено когда-нибудь заполучить то, что она хочет, нужно действовать. Она должна что-то предпринять. Время ускользает быстро.

Итак, стать испорченной девчонкой не пойдет.

Но что, если она просто притворится, будет выглядеть менее безупречной? Или по крайней мере бойкой и раскрепощенной? Резвушкой-веселушкой, которая хохочет и веселится, флиртует и танцует, носит короткие юбчонки… с этим она справится. Может быть.

— Дейзи-и! — снова раздался певучий зов матери. Звук взлетел по лестнице прямо к ее спальне. На этот раз в нем была какая-то особая интонация, намекавшая на то, что матери известно нечто такое, о чем Дейзи не подозревает. Как будто Дейзи могла забыть свой день рождения! — Ты опоздаешь!

Никогда в жизни Дейзи на работу не опаздывала. Она вздохнула. Нормальный человек с обычной жизнью опаздывал бы не меньше раза в год. Правда? Ее безукоризненная репутация в библиотеке была еще одним свидетельством того, что она безнадежная неудачница.

— Я встала! — крикнула она в ответ, что было не совсем враньем. Она ведь уже сидела на постели, пусть и не вылезла из нее.

Куль в зеркале вновь привлек ее внимание, и она яростно сверкнула на него взглядом. «Никогда больше не надену эту жатку», — поклялась она себе. Ладно, пусть это не такая драматическая клятва, как у Скарлетт О’Хара, но чувства она вложила в нее ровно столько же.

Итак, каким образом становятся резвушками-веселушками? Сдирая с себя пижаму, она продолжала мучительно об этом размышлять. Для начала она скомкала пижаму и бросила ее в мусорную корзину. На какой-то миг она заколебалась: в чем будет спать нынче ночью? Но заставила себя сунуть комок поглубже в мусор. Вспоминая остальное ночное белье (жатые ситцевые пижамки летом и фланелевые зимой), она чуть было не решила спать нагишом. При этой мысли ее охватил озноб возбуждения. Именно так поступают резвушки. Не правда ли? И вообще, что плохого в том, чтобы спать голой? Она не припоминает, чтобы преподобный Бриджес когда-либо рассуждал о том, что надевать на ночь.

Под душ она не встала, так как принадлежала к тому типу людей, которые принимают ванну перед сном. Мир делится, размышляла она, на тех, кто моется на ночь, и тех, кто обливается водой по утрам. Последние, вероятно, страшно гордятся тем, что начинают день свежими и ослепительно чистыми. Но ей совсем не нравилось ложиться в постель, не смыв с себя всю накопившуюся задень грязь, микробы и отмершие клетки кожи. Единственным выходом было бы ежедневно менять простыни, и хотя Дейзи не сомневалась, что есть одержимые, кто так и поступает, она к их группе не принадлежала. Ей было вполне достаточно менять постельное белье раз в неделю, что означало необходимость мыться каждый день перед сном. Кроме того, мытье вечером сберегало время утром.

Как будто ей нужно каждый день торопиться изо всех сил, мрачно подумала Дейзи.

Она всматривалась в зеркало ванной комнаты, которое только подтвердило то, что она видела в зеркале спальни. Волосы у нее были тусклыми, прическа бесформенной… никакого стиля. Нет, волосы были здоровыми, но висели унылыми прядями… не было в них никакого объема. Она притянула длинную каштановую прядь к глазам, чтобы получше рассмотреть. Цвет был не золотисто-, не красновато и не вкусно-шоколадно-коричневым. Он был грязно-коричневым, как глина. Возможно, их нужно чем-то помыть, чтобы они приятно колыхались… подпрыгивали. Бог знает. В супермаркете в отделе «Красота и здоровье» стояло множество бутылочек, и баночек… и спреев… Но супермаркет был расположен на шоссе в пятнадцати милях отсюда, так что обычно она хватала пузырек какого-нибудь шампуня в соседней бакалее. К тому же она понятия не имела, что за снадобья находятся во всех этих баночках и бутылочках.

Но ведь она может это узнать. Не так ли? Она же библиотекарь! Она же была чемпионом по розыску сведений. Все тайны земли открыты для тех, кто знает, где и как их отыскать. Неужели ей сложно выяснить все о средствах для волос?

Ладно. Волосы были пунктом первым в ее списке улучшений. Дейзи вернулась в спальню, взяла блокнот и ручку из сумочки и стала составлять список. Написав наверху страницы «Номер один», она нацарапала рядом «Волосы». Строчкой ниже быстро пометила «Макияж» и еще ниже — «Одежда».

«Отлично, — подумала она. — У меня есть план, как стать привлекательной».

Вернувшись в ванную, она быстренько умылась, а затем сделала то, чем пренебрегала всегда. Она открыла баночку крема «Ойл-оф-Олэй», которую тетя Джоэлла подарила ей на прошлый день рождения, и увлажнила им лицо. Может, особого улучшения это и не даст, но ощущение приятное. Покончив с этой процедурой, она решила, что лицо выглядит глаже, а кожа несколько ярче. Разумеется, все, что смазано жиром, становится гладким, а растирание, конечно, должно вызвать покраснение кожи, но ведь с чего-то нужно начинать.

Итак, что теперь?

А ничего. Больше она не в силах была что-либо сделать, потому что никаких притираний, таинственных и сексуальных коробочек с румянами или теней для век и темных карандашей для подводки глаз, которыми пользуются женщины, у нее не было. Она могла накрасить губы помадой, но к чему стараться? Помада у нее почти ничем не отличалась от цвета ее губ. Единственный способ, которым она могла удостовериться, что губы накрашены, — это лизнуть их и ощутить вкус, напоминающий жевательную резинку. Так было начиная с последнего класса школы.

— «О Господи! — громко простонала она. — Я не поменяла цвет помады со школьной скамьи! — Дейзи внимательно разглядывала себя. — Ты просто жалкое существо, — сказала она своему отражению, только на этот раз тон был сердитым. Нет, от небольших косметических изменений толку не будет. Она должна сделать нечто решительное, что перевернет ее жизнь.

Когда Дейзи спустилась вниз, она увидела на кухонном столе две коробки в веселой упаковке. Мама приготовила на завтрак ее любимые пекановые оладьи. Около тарелки, ожидая ее, курилась ароматным парком чашка кофе. Это означало, что мать прислушивалась к ее шагам на лестнице и налила ее только что. У Дейзи защипало глаза и навернулись слезы. Она растроганно посмотрела на маму и тетушку: они были самыми милыми людьми на свете, и она очень их любила.

— С днем рождения! — хором пропели они, сияя улыбками.

— Спасибо, — отозвалась она, силясь улыбнуться. Под их ободрительными взглядами Дейзи села на свое место и поспешно раскрыла коробки. «Ради Бога, — взмолилась она про себя, разворачивая бумагу материнского подарка, — только не жатую пижаму». Она боялась заглянуть внутрь, опасаясь, что не сумеет сохранить невозмутимость, если там окажется жатка или фланель. Фланель была ничем не лучше жатки.

Но нет… это была не жатая пижамка. Облегчение выразилось в тихом вздохе. Она подняла из коробки прелестное… одеяние.

— Это халатик, — сказала мать, словно Дейзи могла не понять, что видит.

— Он… он такой красивый, — произнесла Дейзи со слезами на глазах, потому так оно и было… в общем, он был гораздо милее того, что она ожидала. Это был просто хлопок, но очень приятного розового цвета, с небольшой кружевной отделкой вокруг ворота и на рукавах.

— Я подумала, что тебе нужно иметь что-нибудь очаровательное, — сказала мать, складывая руки вместе.

— И вот это, — произнесла тетя Джоэлла, подталкивая к ней вторую коробку. — Поспеши, а то оладьи остынут.

— Спасибо, мама, — проговорила Дейзи, послушно открывая коробку и заглядывая внутрь. Здесь тоже не было никакого жатого ситца. Она бережно, одним пальцем, коснулась прохладной шелковистой ткани.

— Настоящий шелк, — гордо промолвила тетя Джоэлла, когда Дейзи вынула длинную комбинацию. — Я видела такую на Мэрилин Монро в каком-то фильме.

Комбинация словно явилась из 1940-х годов, скромная и сексуальная одновременно. Такую дерзкие девицы могли тогда надеть вместо платья на вечеринку. Дейзи представила, как сидит перед зеркалом в одной этой элегантной комбинации и расчесывает волосы, а сзади подходит высокий мужчина и кладет руку ей на обнаженное плечо. Она запрокидывает голову и улыбается ему, а он медленно передвигает руку вниз под шелк и, касаясь ее груди, наклоняется и целует ее…

— Ну, что ты об этом думаешь? — спросила тетя Джоэлла, вырывая Дейзи из моря фантазии.

— Она прелестна, — сказала Дейзи, и долго удерживаемая слеза скатилась у нее по щеке. — Вы обе такие милые…

— Не настолько уж и милые, — прервала ее тетя Джоэлла и нахмурилась. — Что это ты плачешь?

— Что-то не так? — встревожилась мать, касаясь ее руки. Дейзи глубоко вздохнула:

— Не то чтобы не так. Просто… на меня сошло откровение. Тетя Джоэлла, соображавшая мгновенно, как молния, бросила на нее проницательный взгляд:

— Да уж. Представляю, как тебя тряхануло.

— Джо! — Послав сестре укоризненный взгляд, мать Дейзи взяла руки дочери в свои. — Скажи, дорогая, что не так?

Дейзи сделала глубокий вдох, чтобы набраться храбрости и сдержать слезы.

— Я хочу выйти замуж.

Сестры хором моргнули, посмотрели друг на друга, потом на нее.

— Что ж, это замечательно, — произнесла мать. — А за кого?

— В том-то и проблема, — ответила Дейзи. — Никто не хочет на мне жениться.

Тут она вынуждена была закрыть лицо руками, чтобы спрятать начавшийся слезный потоп.

Настала некоторая пауза. Дейзи знала, что мать и тетка снова переглянулись.

Затем мать откашлялась.

— Я не уверена, что понимаю тебя. Ты имеешь в виду кого-то определенного?

Благослови Господь ее материнское сердце! Она была учительницей английского до мозга костей. Единственным человеком из всех знакомых, кто всегда выражался метко и требовал точности высказываний от других. Впрочем, она сама была такой же. Яблочко упало недалеко от яблоньки. Даже взволнованная, мать отличалась пунктуальностью формулировок.

Покачав головой, Дейзи вытерла слезы, чтобы спокойно посмотреть сестрам в глаза.

— Нет, я не страдаю от неразделенной любви. Но я хочу выйти замуж и завести детей, до того как состарюсь. А чтобы это осуществилось, мне нужно сильно измениться.

— В какую сторону? — настороженно поинтересовалась тетя Джоэлла.

— Посмотрите на меня! — Дейзи провела рукой вдоль себя. — Я похожа на неприметную мышку. Кому захочется посмотреть на меня дважды? Даже несчастному Уолли Херндону я неинтересна. Мне нужно кардинально себя изменить. — Она набрала в грудь побольше воздуха. — Нужно заставить мужчин смотреть на меня. Начать ходить в такие места, где можно встретить неженатых мужчин, то есть в ночные клубы и на танцы. — Она сделала еще один глубокий вдох и выпалила самое большое требование: — Мне нужно жить отдельно, в собственной квартире. — И замолчала.

Последовал еще один сестринский обмен взглядами. Повисла пауза, и нервы Дейзи натянулись до предела. Что она станет делать, если они резко воспротивятся? Сможет ли она выстоять против них? Она их любила и хотела, чтобы они жили счастливо. Она вовсе не собиралась их огорчать или вынуждать стыдиться ее.

Но тут они обе обернулись к ней с довольными улыбками на лицах.

— Давно пора, — проговорила тетя Джоэлла.

— Мы поможем, — просияла мать.

Глава 2

Дейзи ехала на работу в прекрасном настроении, радость била ключом. К счастью, ей не нужно было беспокоиться о каких-либо знаках дорожного движения: явное преимущество маленьких городков. Она жила всего в пяти кварталах от библиотеки и ради собственного здоровья и охраны окружающей среды часто ходила на работу пешком, если погода была хорошей. Но дождь продолжал лить, да и летняя жара заставляла ее пренебречь своими привычками.

Голова ее шла кругом от множества планов, так что, не успев убрать сумку в нижний ящик стола, она схватила лист бумаги, на котором набросала первоочередные задачи, чтобы обдумать их заново. Мать и тетя Джо, захлебываясь от возбуждения, добавили к ним несколько своих идей, но после тщательного размышления согласились, что сначала следует позаботиться о самых крупных и дорогостоящих пунктах. У нее на счету в банке была приличная сумма, потому что она жила с матерью и тетей Джо и делила с ними все расходы. На еду и бытовые мелочи тратилось не так-то уж и много, да и за старый их дом давно было все выплачено. У нее был восьмилетний «форд», и за него ей уже пять лет не надо было платить. Жалованье библиотекаря в маленьком городке было небольшим, хотя она и числилась директором, но титул этот был скорее почетным, так как администрация мэра сохраняла за собой право принимать на работу и увольнять сотрудников. На ее долю оставалось выбирать, какие книги библиотека может покупать на свой более чем скромный бюджет, вот и все. Но если откладывать каждый год половину такого невпечатляющего жалованья, постепенно кое-что набирается. Она даже начала кое-что инвестировать в ценные бумаги, предварительно скрупулезно обследовав избранные компании по Интернету… И у нее неплохо получалось. Она могла гордиться накопленным ею запасом на черный день.

Она собрала достаточно на аренду жилища. Однако в Хилсборо, штат Алабама, не так-то много было подобных предложений. Разумеется, она всегда могла переехать в город покрупнее, вроде Скоттсборо или Форт-Пейна, но ей не хотелось уезжать далеко. Ее сестра уже перебралась в Хантсвилл, и хотя это тоже было довольно близко — всего какой-то час езды на автомобиле, — это все же было не то, что жить в одном городе. Кроме того, у мэра, Темпла Нолана, был пунктик — нанимать на муниципальную службу только жителей Хилсборо, и Дейзи была с этой его политикой согласна. Так что вряд ли она могла попросить его сделать для нее исключение. Значит, ей оставалось только одно: найти новое место обитания в пределах городка.

В Хилсборо была всего одна еженедельная газетка, выходившая по пятницам, но последний номер еще лежал у нее на столе. Она открыла ее на разделе «Объявления» — всего одна страница — и быстро просмотрела все колонки. Обратила внимание, что кто-то подобрал на Вайн-стрит пеструю кошку, а миссис Уошберн ищет кого-нибудь, кто помогал бы ухаживать за девяностовосьмилетним свекром, любимой привычкой которого стало в непредсказуемое время, особенно когда кто-то появлялся рядом, стаскивать с себя всю одежду. Аренда… аренда… Наконец она нашла этот маленький раздел и торопливо просмотрела его. Предложений было восемь… гораздо больше, чем она ожидала.

Один адрес был ей знаком, и она тут же его отбросила. Это была комната на верхнем этаже дома Бьюлы Уилсон, а каждый в городке знал, что Бьюла врывалась к своим жильцам когда хотела и обыскивала их комнаты, словно полицейская собака, натасканная на кокаин, рыщет в поисках тонны наркотика. После она сплетничала с приятельницами обо всем, что успела обнаружить. Именно таким образом в городке узнали, что мисс Мейвис Диксон держит дома полный ящик журналов «Плейгерл». Впрочем, мисс Мейвис была такой мерзкой, и ее все настолько терпеть не могли, что единодушно согласились: это ее единственный шанс в жизни увидеть вблизи мужские гениталии.

Нет, Дейзи никогда не станет жить в доме Бьюлы Уилсон.

Оставалось еще семь возможностей.

— Вайн-стрит, — пробормотала она, переходя к следующему объявлению. Это, наверное, маленькая квартирка над гаражом у Симмонсов. Совсем неплохо, так как гараж расположен в некотором отдалении от дома, и арендная плата разумная, и соседство хорошее, и уединение никто нарушать не будет, потому что Эдит Симмонс была вдовой, страдавшей жестоким артрозом коленей. Она не сможет взбираться по ступенькам, чтобы подглядывать и вынюхивать. Все знали, что ей приходится нанимать кого-нибудь для уборки дома, потому что она не могла нагибаться.

Дейзи обвела это объявление кружком и быстро перешла к остальным. Там предлагались две квартиры на Форрест-Хилл, но они были рядом с шоссе, плату за них требовали очень высокую, и выглядели они безобразно. Конечно, некоторые возможности усовершенствования здесь были… но она посмотрит на них, только если миссис Симмонс уже сдала свои комнаты над гаражом. Еще был дом на Ласситер-авеню, но этот адрес был ей вовсе не знаком. Она крутанулась на стуле, чтобы найти Ласситер-авеню на карте, и немедленно выбросила этот вариант из головы, потому что дом находился в неприятной части города. Насколько неприятной, она не знала, но могла предположить, что и в Хилсборо есть криминальный район.

Оставшиеся три адреса также были нежелательны. Предлагалась половина домика с разными входами, причем предложение повторялось постоянно, потому что во второй половине жило нищее и скандальное семейство Фаррис, вздорная семей соседство с которой никто не мог долго вытерпеть из-за несмолкаемых криков и ругани. Другой дом находился слишком далеко, почти в Форт-Пейне. А в последнем объявлении речь шла о передвижном доме и тоже на неприглядной окраине городка.

Она быстро набрала номер миссис Симмонс, надеясь, что квартира еще не сдана, потому что газета вышла всего четыре дня назад.

Телефон звонил и звонил, но Дейзи терпеливо выжидала, так как миссис Симмонс требовалось много времени, чтобы куда-то добраться. Вэрни, ее сын, дал матери радиотелефон, чтобы она держала его при себе и ей не нужно было идти к трубке, чтобы ответить на звонок. Однако она закоренела в своих привычках и считала помехой и лишней заботой весь день носить трубку с собой, а потому нечаянно уронила ее в унитаз, на чем дело и кончилось. Миссис Симмонс возобновила пользование стационарным телефоном, а Вэрни счел разумным не покупать новый беспроводной, чтобы она и его не утопила.

— Хэлло? — раздался наконец голос миссис Симмонс, такой же скрипучий, как ее колени.

— Хэлло, миссис Симмонс. Это Дейзи Майнор. Как вы себя чувствуете сегодня?

— Хорошо, дорогуша. От этого дождя у меня ноют все суставы, но он нам нужен, так что полагаю, я не должна жаловаться. Как поживают твоя мама и тетя Джоэлла?

— С ними тоже все хорошо. Они заняты заготовкой томатов и окры с нашего огорода.

— Я больше не консервирую, — проскрипела миссис Симмонс. — Прошлый год Тимми — жена Вэрни — привезла мне груш, и мы накрутили грушевого компота, но огородом я больше не занимаюсь. Мои старые колени этого не выдерживают.

— Вы можете подумать о хирургической замене коленного сустава, — посоветовала Дейзи. Она считала себя обязанной сказать об этом, хотя знала, что Вэрни и Тимми уже не один год тщетно предлагали ей это.

— Зачем? Мертис Бейнбридж сделала это и теперь говорит, что никогда не пойдет на такое второй раз. У нее от этого одни неприятности.

Мертис Бейнбридж была унылейшим ипохондриком и постоянно на все жаловалась. Если бы кто-то подарил ей автомобиль, она свела бы всех с ума жалобами, что должна теперь тратиться на бензин. Дейзи воздержалась от ссылки на эту черту Мертис, потому что та была лучшей подругой миссис Симмонс.

— Все такие разные, — дипломатично заметила она. — Вы гораздо более стойкая, чем Мертис, так что вам может это пойти на пользу. — Миссис Симмонс любила, когда ей говорили, что она крепкая и может стойко выносить боль.

— Что ж, я подумаю об этом.

Ничего подобного делать она не станет, но Дейзи, удовлетворив требования вежливости, перешла к цели своего звонка:

— Я вам звоню вот по какой причине: речь идет о квартире над вашим гаражом. Вы ее еще не сдали?

— Еще нет, дорогая. Ты знаешь кого-то, кто мог бы ею заинтересоваться?

— Я сама ею интересуюсь. Вам будет удобно, если я заеду во время ленча на нее посмотреть?

— Думаю, что да. Дай мне только время переговорить с твоей матерью, чтобы проверить. Я позвоню сразу после этого. Ты ведь сейчас на работе?

Дейзи растерянно заморгала. Неужели она действительно услышала это?

— Простите, — вежливо осведомилась она. — Зачем вам нужно что-то проверять у моей матери?

— Ну разумеется, уточнить, согласна ли она на это. Я не могу сдать тебе квартиру без ее разрешения.

Эта речь прозвучала как пощечина.

— Ее разрешения?! — задохнулась Дейзи. — Мне тридцать четыре года. Мне не нужно ничьего разрешения, чтобы жить там, где хочу.

— Ты могла поссориться с ней, дорогая, но я не могу ранить чувства Эвелин таким образом.

— Но мы не ссорились, — запротестовала Дейзи. Ей так сжало горло, что она едва могла говорить. Боже! Весь город считает ее настолько безнадежной, что она не может ничего сделать без разрешения матери? Неудивительно, что ей никто не назначал свидания! Она почувствовала унижение и злость одновременно: миссис Симмонс не пришло в голову, что она ее оскорбляет. — Знаете, миссис Симмонс, я поразмыслила и решила, что ваша квартира мне не подойдет. Простите, что зря вас потревожила.

Это было грубо, но она положила трубку не попрощавшись. Теперь миссис Симмонс наверняка расскажет всем своим подругам, что Дейзи вела себя резко и что она поссорилась с матерью. Но так тому и быть. Кроме того, хоть миссис Симмонс не сможет шарить в ее квартире, но, несомненно, станет наблюдать за тем, кто к ней ходит, и сочтет нужным докладывать обо всем матери. Дейзи вовсе не собиралась делать что-нибудь этакое… дурное… но все-таки!

Унижение жгло ей душу. Неужели именно так видят ее их друзья и знакомые? Как кого-то не способного принимать собственные решения? Она всегда считала себя разумной, ответственной и самостоятельной женщиной, но миссис Симмонс, знавшая ее всю жизнь, была явно другого мнения!

Да, этот предполагаемый шаг она слишком затянула. Его нужно было сделать лет десять назад. Тогда изменить свой облик было бы намного легче. А теперь получалось, что ей нужен акт конгресса и бумажка с разрешением матери, чтобы изменить представление людей о ней.

Может, оно и лучше поселиться не над гаражом миссис Симмонс? Иначе она будет жить вне материнского дома, но как бы под присмотром. Если она хочет изменить свой облик, ей нужно создать впечатление полной самостоятельности.

Безобразные кондо с каждой минутой становились все привлекательнее.

Она набрала указанный в объявлении номер. И снова телефон звонил и звонил. Может, и у владельца кондо больные колени?

— Хэлло, — произнес наконец голос, мужской и сонный.

— Простите, я, кажется, вас разбудила? — Дейзи бросила взгляд на часы над столом. Было десять минут десятого. Что же это за управляющий, который спит так поздно?

— Все в порядке.

— Я звоню насчет аренды квартиры…

— Извините, но последнюю сняли вчера. — Мужчина повесил трубку.

Проклятие!

Она с досадой уставилась на газету. Ей остался только сдвоенный домик на Ласситер-авеню с соседством семейства Фаррисов, передвижной дом и жилье в неприглядном районе. Жизнь рядом с Фаррисами была неприемлема категорически.

Отступить теперь она не могла, иначе не сможет посмотреть в глаза своему отражению в зеркале. Ей надо было довести дело до конца. Возможно, передвижной дом или это жилище на Ласситер-авеню окажутся не такими плохими. Ей было не важно, что район далек от респектабельности, лишь бы не был опасным, без наркодилеров, рыщущих на каждом углу, и чтобы по ночам не стреляли…

Впрочем, она не сомневалась, что если бы в Хилсборо где-то звучали выстрелы ночью или днем, она бы давно об этом услышала.

Тихое звяканье колокольчика над дверью подсказало, что кто-то вошел в библиотеку. Дейзи встала из-за стола, оправила юбку, хотя от этого та не стала выглядеть лучше. Она единственная работала до полудня, потому что редко кто посещал библиотеку в утренние часы. Большинство посетителей приходило во второй половине дня, по окончании уроков в школе. Разумеется, летом такой распорядок менялся. Впрочем, основная масса людей все равно приходила днем, возможно, из-за того, что они делали другие дела в относительно прохладные утренние часы. Кендра Оуэнс приходила к двенадцати и была в библиотеке до закрытия, то есть до девяти. Еще с пяти до девяти работала неполный день Шеннон Айви. Таким образом, Кендра не оставалась по вечерам одна. Единственной, кто проводил здесь долгое время в одиночестве, была Дейзи, но она считала, что на ней лежит основная ответственность.

— Есть здесь кто-нибудь? — прогремел низкий голос, прежде чем она успела выйти из кабинета за контрольным барьером выдачи книг.

Дейзи торопливо шагнула вперед, несколько возмущенная тем, что кто-то решился кричать в библиотеке, хотя никого из сотрудников не было видно. Увидев, кто был этим громогласным посетителем, она коротко ответила:

— Да, конечно. Нет никакой нужды так кричать.

Шеф местной полиции Джек Рассо с нетерпеливым видом стоял по другую сторону поцарапанного деревянного контрольного барьера. Дейзи знала его в лицо, но до этого никогда с ним не разговаривала, да и сейчас не особенно этого хотела. Откровенно говоря, она не слишком одобряла выбор мэра Нолана на должность шефа полиции. Что-то в нем вызывало в ней настороженность, хотя она не могла сказать, что именно. Ну почему мэр не назначил кого-то из местных, кто уже служил в полиции города? Шеф Рассо был чужаком, а наблюдая его во время городских собраний, она поняла, что он не стеснялся настаивать на своем. Нет, ей было очень легко не любить этого грубияна.

— Я бы не орал, если бы кто-то был на виду, — раздраженно произнес он.

— Если бы никого не было, дверь не была бы отперта, — откликнулась она таким же раздраженным тоном.

Ничья.

Внешне шеф Рассо был весьма привлекательным, даже красивым мужчиной… если вам нравятся качки с мощными шеями и широкими покатыми плечами. Она не была такой дурочкой, чтобы автоматически полагать, будто всякий атлет еще и туп как пробка. Но ей, Дейзи, подобные типы никогда не нравились. Право, когда мужчина тратит столько времени на поддержание своих мускулов, в этом есть значительная доля самолюбования, нарциссизма… Не так ли? Дейзи не знала, сколько ему лет: лицо у него было почти без морщин, за исключением нескольких линий у глаз, возникающих, когда человек часто Щурится. В то же время его очень коротко постриженные волосы оставались темными лишь на макушке, а всюду были седыми. В любом случае он был слишком старым, чтобы проводить часы, поднимая тяжести. И ей не нравился его высокомерный взгляд и то, как кривились в постоянной насмешке его полные губы. Что он о себе воображал? Думал, что он Элвис? Кроме того, он был янки, служил до этого копом не то в Чикаго, не то в Нью-Йорке — по слухам, и тут и там. Она легко могла в это поверить: манера держаться у него была резкая и нелюбезная. Если бы ему пришлось баллотироваться на выборную должность, вроде окружного шерифа, он бы никогда не прошел.

Дейзи подавила вздох. Ее мнение о шефе полиции было в явном меньшинстве. Мэр Нолан его уважал, городскому совету он нравился, и, судя по местным сплетням, большинство одиноких женщин полагали, что обаятельнее его на свете нет. Так что не исключено, что она ошибалась в своей инстинктивной неприязни к нему. Возможно. Она напомнила себе: быть непредвзятой входит в хорошее воспитание, но все-таки порадовалась, что между ними деревянный барьер выдачи.

— Могу я вам чем-то помочь? — спросила она профессионально поставленным голосом, дружелюбным и деловым одновременно. Работа с людьми была целой наукой, особенно в библиотеке. Требовалось ободрять людей, потому что вы, разумеется, стремились поощрить их желание читать, но в то же время необходимо было внушать им некоторое уважение к библиотеке и ее служащим.

— Угу. Я хочу записаться в виртуальную библиотеку. Никакое другое пожелание не могло вызвать у нее большей радости, столь сияющей улыбки на лице. Ее мнение о нем автоматически взлетело сразу на несколько пунктов. Дейзи справедливо гордилась состоянием виртуальной библиотеки их штата. В этом смысле Алабама возглавляла нацию. Каждый житель штата мог записаться в любую библиотеку и получить прямой доступ из дома к тысячам газет, журналов, статей, энциклопедий, отчетов, медицинских вестников и тому подобной информации. Некоторые категории сведений были адресованы детям определенного возраста для работы в классе или в качестве помощи в домашних заданиях или же просто интересны для них. В других штатах также были виртуальные библиотеки, но ала-бамская была самой обширной.

— Она вам очень понравится! — с энтузиазмом воскликнула Дейзи, откидывая держащуюся на петлях часть барьера и выходя из своего безопасного убежища. — Пойдемте со мной.

Она провела его в справочную секцию, где тихо гудел включенный компьютер, постоянно готовый к работе. Она села на стул перед ним и жестом предложила Рассо подтянуть к себе другой. Он взял стул, поставил, пожалуй, слишком близко к ее стулу и плотно уселся на него. Так он казался еще массивнее. Он тут же откинулся на спинку и положил ногу на ногу, автоматически приняв позу самца — предводителя стаи, то есть мужчины, привыкшего физически властвовать над окружающим пространством.

Дейзи нахмурилась и мысленно вычла только что набранные им очки. Он что, не знает? Людей нельзя подавлять. Она отодвинула свой стул чуть в сторону и сделала мысленную отметку в его анкете: плохие манеры.

Выяснив у него требуемую ему информацию, она ввела ее в систему и сообщила ему его код доступа. Все это время она физически ощущала его близость и бросила несколько взглядов на мускулистое, почти касающееся ее бедро, с досадой размышляя, что если отодвинется еще больше, то не сможет дотянуться до клавиатуры. Ее раздражала его бесцеремонность: он должен был понимать, как давит на нее, влезая в ее личное пространство, копы в больших городах специально изучают подобную технику устрашения… Она бросила на него еще один сердитый взгляд и чуть не подпрыгнула на стуле, потому что он смотрел прямо на нее… и даже не пытался этого скрыть.

Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Обычно она поскорее закончила бы дело и поспешила укрыться в своем кабинетике. Но сегодня был день начала ее новой жизни, так сказать, поворотный пункт, и она решила, что черта с два даст себя запугать. Она уже нагрубила миссис Симмонс, так почему бы не осадить и шефа полиции?

— Вы не сводите с меня глаз, — без обиняков заявила она. — У меня что, грязь на лице или я похожа на опасного преступника?

— Ни то, ни другое, — ответил он. — Все исполнители закона рассматривают людей: это часть их работы.

Хм… Пожалуй, она могла в это поверить. Ее возмущение сразу поутихло, хотя и не сильно.

— В любом случае прекратите, — велела она. — Это грубо, и вы меня смущаете.

— Приношу извинения. — Он все еще не отводил от нее взгляда, возможно, вообще не умел подчиняться приказам. Глаза у него были необычного серо-зеленого цвета, скорее зеленого, чем серого, и резко контрастировали с его оливковой кожей. Конечно, не ей было отмечать у кого бы то ни было особенности цвета глаз: ее собственные глаза были разноцветными. — Я вовсе не хотел вас смутить, мисс… Дейзи. Кажется, вас так зовут? — Его сочные губы дернулись в усмешке. — Могу я подвезти вас куда-нибудь?

Лицо ее давно прошло стадию стыдливого румянца и теперь было помидорно-красным. С тех пор как вышел фильм «Подвезти мисс Дейзи», бесконечное число людей считало очень забавным делать ей это предложение. Ее это не смешило. Она поставила ему еще два минуса в общей оценке характера, потому что смеяться над чьим-то именем неприлично.

— Нет, благодарю вас, — проговорила она таким ледяным тоном, что он не мог не понять: она не считает его слова забавными. Поднявшись на ноги, она передала ему пластиковую карточку с его кодом доступа, а затем, не сказав ни слова, прошагала к деревянному контрольному барьеру и опустила откинутую его часть на место, чтобы отделить себя от него.

Забаррикадировавшись таким образом, она повернулась к нему лицом… с другой стороны барьера.

— Простите, — произнес он, то есть извинился уже второй раз почти за две минуты. Но она не считала, будто он говорит это от души. Перегнувшись через барьер, он повертел пластиковую карточку с паролем в длинных пальцах. — Полагаю, вам часто приходится это выслушивать, а?

— Часто, — откликнулась она тем же ледяным тоном.

Он повел плечами, словно поудобнее устраиваясь в рубашке, но она читала много журнальных статей о языке тела и подумала, что он, возможно, всего лишь старается произвести на нее впечатление своими мускулами. Если так, то он просчитался.

После долгой паузы, во время которой она хранила упорное молчание, отказываясь признавать и принимать его извинения, он коротко пожал плечами и выпрямился. Постучав пластиковой карточкой по барьеру — она тщетно пыталась вспомнить, что означает, и означает ли что-то вообще, такое постукивание на языке тела, — он сказал:

— Спасибо за помощь.

Черт бы его побрал! Теперь она должна была из вежливости ему ответить и пробормотала:

— Пожалуйста.

Провожая его взглядом, она услышала, как он фыркнул.

Проклятый янки! Что он здесь делает? Если он такой крутой коп из большого города, почему не сидит в этом городе? Что ему надо здесь, в Хилсборо, городишке в горах северной Алабамы, где населения всего-то девять тысяч? Может, он оказался продажным полицейским, его схватили за руку? Или совершил ужасную ошибку и, не разобравшись, застрелил безоружного и невиновного? Она могла представить себе кучу подобных вариантов событий, из-за которых его уволили.

Ладно, не будет она тратить время на размышления о нем. В общем миропорядке неотесанные посетители значения не имели. Она мысленно пригладила свои встопорщенные перышки. Сейчас она была женщиной с большой целью, и сегодня она не вернется домой, пока не найдет себе собственного жилья.

Припомнив короткий список возможностей, она тяжело вздохнула. Если она станет твердо придерживаться этого решения, как бы ей не пришлось провести нынешнюю ночь в своей машине.

Глава 3

Мэр Темпл Нолан любил свой маленький городок. Хилсборо был необычайно компактным для юга, где земля была дешевой и ее было много. Большинство южных городков поэтому имели склонность расползаться, но Хилсборо никогда этим не отличался. Он уютно гнездился в маленькой долине в предгорьях Аппалачей. Нолану нравилось даже подъезжать к городку: окаймленная кедрами главная дорога вилась вверх по холмам, в какой-то момент вы проезжали поворот, и вот он перед вами, больше похожий на городки Новой Англии, чем на поселения солнечного юга.

Тут были церкви, вонзающиеся в небо белыми шпилями, большие раскидистые дубы и ореховые деревья гикори с огромными зелеными кронами, газоны с яркими цветами… черт побери, даже городская площадь! Правда, здание суда отсутствовало, потому что Хилсборо не являлся центром округа. Но площадь была, и горожане преобразовали ее в очаровательный маленький сквер с ухоженными цветочными клумбами и скамейками, а также с пушкой времен войны между штатами, около которой высилась небольшая горка ржавых ядер. Сюда приходили отдыхать горожане, и мэр чувствовал, что деньги на сквер потрачены не зря.

По одну сторону сквера располагалась городская ратуша, двухэтажное кирпичное здание желтого цвета, с одного бока которого находился полицейский участок, а с другого — украшенная белыми колоннами городская библиотека. Первым руководил шеф Рассо, резкий и суровый янки, державший город в безупречном порядке, а вторым распоряжалась мисс Дейзи Майнор, самая чопорная старая дева на свете. Она была не такой уж старой, но строгости и щепетильности в ней хватало с избытком. Она принадлежала к любимицам мэра, потому что в маленьком городке должны, по его мнению, быть разные оригинальные личности, а она представляла собой очень яркий тип.

По другим сторонам сквера разместились разнообразные магазины и лавчонки: продажа хозяйственных товаров, сухая химчистка, продукты, одежда, несколько антикварных лавок, мелочные киоски и магазин товаров для увлечений. Хилсборо нельзя было назвать покупательским раем, но местные жители могли здесь купить все, что нужно для жизни и развлечения. В городке был также обычный набор мест продажи фаст-фуд, но они находились не на площади, а дальше по шоссе в сторону Форт-Пейна. Единственным рестораном на площади была «Чашка кофе», которая бурно торговала завтраками и ленчами, но закрывалась в шесть вечера, потому что желающих пообедать было мало.

Это был мирный и тихий городок с девятью тысячами жителей. В Хилсборо не было ни баров, ни ночных клубов, так как в округе запрещалась продажа спиртных напитков. Если вам хотелось выпить чего-то алкогольного — легально, — надо было отправляться либо в Скоттсборо, который отделился и проголосовал за спиртное, либо прямо в округ Мэдисон. Конечно, жители постоянно пытались привезти выпивку домой, и полиция закрывала на это глаза, если они действительно пили дома, но сурово расправлялась с теми, кто хотел пить за рулем, а также строго присматривала за подростками, вечно пытавшимися протащить несколько упаковок пива на вечеринки. Разумеется, всегда находились люди, желавшие покурить марихуану или наглотаться таблеток, но Темпл Нолан прилагал много усилий, чтобы не допустить наркотики в Хилсборо.

Собственно говоря, это и было одной из причин, по которой он пригласил Джека Рассо стать здесь шефом полиции. Рассо служил и в Чикаго, и в Нью-Йорке, у него был большой опыт работы на улицах, он знал, чего ждать и на что обращать внимание, когда дело касается наркотиков. А если его методы были иногда слишком грубыми для этого округа… что ж, приходится ради хорошего терпеть и плохое. Лучше всего в Рассо было то, что он здесь чужак. Он мог исполнять свои обязанности, не будучи скованным приятельскими связями, из-за которых утекало немыслимое количество информации, не говоря уже о дружеских услугах… Приняв одолжение, ты сам попадаешь в должники, и не успеешь оглянуться, как оказывается, что дело стоит и сведения, которые обязаны храниться в тайне, становятся общим достоянием. Наняв на работу постороннего, Темпл пресек подобные вещи в зародыше. Хилсборо должен был оставаться мирным и чистым, таким, каким он его любит, а шеф полиции — слишком изолированным от местных жителей, чтобы заметить то, что ему знать не положено. Пока это работало великолепно.

Темпл был мэром Хилсборо уже девять лет, и только год назад добился избрания на третий срок. Ему исполнилось всего сорок пять лет. Голубоглазый и темноволосый, он был подтянутым интересным мужчиной, который нравился женщинам. Он вырос в Хилсборо. Еще в школе играл во все спортивные игры — футбол, баскетбол, бейсбол, — но никогда не был в них звездой. Впрочем, это никак не мешало его популярности или планам. Он никогда не мечтал попасть в высшую лигу. И не слишком блистательный полузащитник женился на самой красивой болельщице. Эта честь досталась Темплу. Дженнифер Уайтхед, стройная блондинка, стала миссис Темпл Нолан в июне, сразу после того, как он окончил колледж по специальности «Деловое управление». В следующем году на свет появился Джейсон, а три года спустя — белокурая малышка Пейдж. Их семейный портрет идеально подошел бы в качестве иллюстрации к брошюре о планировании семьи.

Его дети ничем порочным не увлекались. У Джейсона проявилась особая ловкость в броске, что помогло ему поступить в колледж. Но делать спорт профессией он не захотел, как и его отец, и теперь учился в медицинском училище в Северной Каролине. Двадцатилетняя Пейдж также посещала колледж, специализируясь в математике и науке. Она мечтала участвовать в космических программах. Дети его были славными ребятами. Слава Богу, никто из них не пошел по стопам матери.

Да уж, Дженнифер стала пресловутой мухой в варенье. Добрая девчонка Дженнифер… он должен был вовремя сообразить, что, если она вела себя легкомысленно в школе и колледже, замужество не сможет ее изменить. Ей-богу, она могла улечься в постель с кем угодно. Если бы оба его ребенка не были так похожи на него внешне, стоило бы проверить их ДНК. Но Дженнифер поначалу старалась ограничиваться его постелью. Он не думал, что она стала регулярно ему изменять, до того как Пейдж исполнилось два года.

Пожалуй, его политическая карьера устояла бы, если бы он с ней развелся, но он делать этого не собирался. Во-первых, дети любили мать, и Темпл не хотел их огорчать. Во-вторых, была от Дженнифер и некоторая польза. Он не сомневался, что ее поведение принесло ему определенный процент сочувствующих голосов («этот бедный Нолан так старается сохранить семью. .»), а кроме того, когда ему нужно было завершить сделку или отплатить услугу, Дженнифер всегда готова была скинуть штанишки и лечь на спинку.

Разумеется, это означало, что сам он должен был отправляться за облегчением на сторону. Нет уж, больше он никогда не станет с ней спать, только не после того мусора, которому она позволяла на себя забраться. Если бы захотел, он мог наладить постоянные отношения с несколькими доступными женщинами городка или с теми, кто считался недоступным, но мудрый человек не гадит в собственном гнезде. Нет, лучше удовлетворять свои потребности вне Хилсборо, тем более что если ему нужна была женщина, проблемы найти ее у него никогда не возникало.

Зазвонил телефон. Его личный номер, звонок которого отличался от стоявших в офисе. Бросив взгляд на дверь, чтобы убедиться, что она закрыта, Темпл взял трубку.

— Да? — Он никогда не называл своего имени… на всякий случай… особенно не по сотовому телефону, и привычка эта перешла и на стационарные телефоны.

— У нас небольшая проблема с партией товара, — произнес голос, который он сразу узнал.

— Значит, будет задержка с вывозом?

— Угу. Может, захотите сами за этим присмотреть? Темпл мысленно выругался. У него была намечена игра в гольф, конечно, если дождя не будет. А теперь ему придется ехать почти до Хантсвилла. Но ведь Гленн Сайкс — такой компетентный человек! Когда проблема была серьезной, он говорил, что Темплу нужно лично присмотреть за делом.

— Я устрою себе долгий ленч, — коротко ответил он.

— Приходите в коровник, — сказал Сайкс. — Я буду ждать там.

Оба разъединились одновременно, и Темпл медленно положил трубку. Пока не произошло успешного побега, все будет хорошо. А если бы это случилось, Гленн сообщил бы ему немедленно. Конечно, время от времени возникали некоторые проблемы, разбираться с которыми нужно было тотчас же, пока они не стали слишком сложными.

Три часа спустя он стоял посреди старого обветшавшего коровника, смотрел вниз, на проблему, и проклинал ее про себя, прикидывая стоимость денежного ущерба.

— Что произошло?

— Передоза, — четко объяснил Сайкс.

Не нужно было большого ума, чтобы понять, как это случилось, подумалось мэру.

— «Джи-эйч-би»[1]?

— Угу.

— Митчелл! — Сайкс не возразил, и Темпл вздохнул с досадой. — Мистер Митчелл становится проблемой: не первый раз Митчелл дурманил одну из девушек «джи-эйч-би». Этот больной ублюдок предпочитал трахать их в бесчувственном виде. Темпл полагал, что таким образом тот воображает, будто это сойдет ему с рук. А может, думает, что если они не сопротивляются, это нельзя назвать изнасилованием… Как бы то ни было, он уже второй раз убивал одну из девушек «джи-эйч-би». Попользоваться товаром — одно дело, но когда он сокращает доходы… это становится серьезным.

— Митчелл давно стал проблемой, — пробурчал Сайкс. — От этого проклятого идиота больше хлопот, чем толку.

— Согласен.

— Хотите, чтобы я с ним разобрался?

— Боюсь, придется это сделать. Его игры и развлечения дорого нам обходятся.

Сайкс почувствовал облегчение. Ему очень не нравилось работать с дураками, а Митчелл был опасным недоумком. А вот работать с Темплом Ноланом было одно удовольствие: он никогда не дергался и не терял самообладания, а вел дела с холодным отсутствием эмоций. Сайкс указал на сверток, лежавший на земле.

— Что вы хотите, чтобы я сделал с телом? Закопал или выбросил где-то?

Темпл задумался.

— Давно это произошло?

— Я узнал об этом примерно четыре часа назад.

— Подождите еще часа два для уверенности, а затем выбросьте где-нибудь.

Химический состав «джи-эйч-би» через шесть часов полностью разлагался, так что, если тело не попадало на анализ в пределах этого времени, отследить его было невозможно. Позже власти могут подозревать что угодно, но доказать, что смерть была следствием действия «джи-эйч-би», им не удастся.

— Есть какое-то предпочтительное место?

— Нет, лишь бы не было связано с нами. Сайкс потер подбородок:

— Думаю, что отвезу ее в округ Маршалл. Если они найдут ее там, то решат, что она просто одна из бродячих поденщиц, и никто не станет прилагать особых усилий для установления ее личности. — Он поднял глаза вверх на жестяную крышу, по которой неустанно барабанил дождь. — Погода поможет смыть все следы, если они здесь остались. Так что даже если местным полицейским вздумается постараться, толку не будет.

— Отличная мысль.

Темпл вздохнул, взглянув вниз на небольшой сверток. Смерть не только лишала тело подвижности, она превращала его в тюк, без той грации и внутренней напряженности, которую придает мышцам жизненная сила. Он не мог понять, как кто-то может принять мертвого человека за спящего, потому что весь вид тела был совершенно иным. Когда эта девушка была жива, она была красавицей. Мертвая, она превратилась в ничто.

— Я позвоню Филлипсу и сообщу ему, что произошло и что мы собираемся делать с Митчеллом. — Темпл без радости думал о предстоящем звонке, потому что терпеть не мог признавать, что допустил ошибку, а решение нанять Митчелла принадлежало ему.

Что ж, ошибка скоро будет исправлена. Это была последняя девушка, которую Митчелл опоил «джи-эйч-би».

Глава 4

Дейзи стояла под дождем и рассматривала жалкий домишко на Ласситер-авеню, свою последнюю надежду. Белая краска на нем облупилась, несколько тщедушных кустиков отчаянно нуждались в подрезке, заросший сорняками двор выглядел так, словно косилка не касалась его все лето, навес над передним крыльцом обвис. Сетка на входной двери с одной стороны оторвалась от рамы, а в одном окне змеилась огромная трещина. В качестве же плюса можно было отметить, что маленький задний дворик был обнесен забором. Дейзи попыталась найти еще что-нибудь положительное, но тщетно. Вместе с тем это жилье было доступно.

— Дайте мне только отыскать ключ, и мы осмотрим все внутри, — проговорила владелица, миссис Фиппс, роясь в объемистой сумке через плечо. Миссис Фиппс была чуть меньше пяти футов ростом и почти столько же в обхвате. Волосы ее были уложены крупными белыми буклями (а может, они такими уродились) и выглядели как груда перистых облаков. Она пыхтела, пробираясь по разбитой тропинке, огибая полностью отсутствующий ее участок. — Тут нет никаких изысков, — предупредила она Дейзи, и та мысленно удивилась, что хозяйке вздумалось ее предостерегать. — Всего лишь гостиная, кухня, две спальни и ванная. Но мы с моим Э-Би отлично подняли здесь на ноги двоих детей. А когда Э-Би отошел в мир иной, дети купили мне трейлер, и мы поставили его позади дома моего старшего сына, чтобы кто-то был рядом, если я заболею или что-то еще понадобится. Избавляться от этого старого дома мне не захотелось. Он так долго служил нам верой и правдой. Да и деньги за его аренду будут не лишними.

Осевшие ступеньки еще больше подались под весом миссис Фиппс. Дейзи благоразумно держалась позади, готовая помочь, если домовладелица провалится сквозь пол. Но та без приключений добралась до двери и стала бороться с неподдающимся замком. Наконец ключ повернулся в замочной скважине, и миссис Фиппс испустила вздох удовлетворения.

— Вот и пришли. Я тут все убрала, после того как съехали последние жильцы, так что вам не нужно тревожиться насчет их мусора и того подобного.

Домик в самом деле оказался чистеньким, что Дейзи, ступив внутрь, отметила с облегчением. Конечно, воздух несколько припахивал затхлостью, но это был запах пустого, а не грязного дома.

Комнаты оказались маленькими, в кухне едва помещался небольшой столик и два стула, так что она с недоумением прикинула, как тесно было здесь семье из четырех человек. Линолеум на полу весь потрескался, но это легко исправить, прикрыв его ковриками. Ванная была совсем крошечной. Когда-то чугунную ванну заменили на голубую фибергласовую плюс душевую кабинку, не слишком гармонировавшие с белым унитазом и раковиной. Из стены выступал небольшой водонагреватель.

Она молча прошлась еще раз по комнатам, пытаясь представить, как они будут выглядеть с занавесками, лампами и уютной мебелью. Если она снимет этот домик, ей придется покупать стеклопакеты, чтобы установить кондиционирование, половики, всякие кухонные приспособления и мебель в жилую комнату. Слава Богу, обстановка спальни у нее уже есть, но надо постараться купить все нужное по дешевке, чтобы сделать это жилище обитаемым, иначе понадобится примерно шесть тысяч долларов. Еще хорошо, что она жила не в той части страны, где стоимость жизни высока, а то ей пришлось бы потратить вдвое больше денег на то же самое. Деньги у нее были. Просто до сих пор она ни разу не тратила такую большую сумму. При одной мысли о таком расходе у нее начинало сосать под ложечкой.

Она могла потратить такие деньги или вернуться в материнский дом и жить в нем, и стареть, пока не умрет. В одиночестве.

— Согласна, — громко сказала она, и слова прозвучали странно и как бы отдаленно, словно произнес их кто-то другой.

Пухлое лицо миссис Фиппс просветлело.

— Правда? Я не… ну, вы не кажетесь такой… Когда-то это была хорошая добропорядочная улица, но соседние дома пришли в упадок и… — Она замолчала растерянно, не в силах скрыть удивления.

Дейзи могла ее понять. Еще неделю назад — Господи, да еще вчера! — она в страшном сне не вообразила бы, что будет жить здесь.

Она могла впасть в отчаяние, но жалкой она не была. Сложив руки, она приняла самый строгий библиотекарский вид.

— Крыльцо срочно нуждается в ремонте. Если хотите, я могу это сделать за вас, при условии, что вы примете этот расход в уплату части арендных денег.

Миссис Фиппс тоже скрестила руки на груди.

— Зачем мне это делать?

— Верно, вы лишитесь части наличных денег, но в долгосрочной перспективе останетесь в выигрыше, так как ваша собственность поднимется в цене и в следующий раз вы сможете поднять арендную плату. — Дейзи понятия не имела, сколько будет стоить починка, но плата по найму была всего сто двадцать долларов в месяц, так что, вполне возможно, миссис Фиппс придется несколько месяцев обходиться без всякой платы вообще.

— Не думаю, что смогу долго обходиться без этих дополнительных денег, — с сомнением проговорила миссис Фиппс.

Дейзи стала быстро соображать.

— А если это будет через раз? Тогда вы справитесь? Я оплачу ремонт сейчас, а затем не буду платить за аренду каждый второй месяц, пока не верну эти деньги. Или же вы оплатите ремонт и немного поднимете арендную плату.

Миссис Фиппс переступила с ноги на ногу.

— У меня нет такой суммы свободных денег, чтобы расшвыриваться ими направо и налево. Ладно, будь по-вашему. Но я настаиваю, чтобы это было закреплено письменно. И еще я хочу получить плату за первый месяц, а уж потом мы начнем эту чересполосицу. И коммунальные услуги сюда не включаются.

Было бы странно ожидать, что за сто двадцать в месяц они будут включены. Дейзи широко улыбнулась, протянула руку владелице и объявила:

— Договорились. — И они пожали друг другу руки, скрепляя сделку.

— Несколько тесновато, — прокомментировала увиденное тетя Джо, когда тем же вечером они с матерью Дейзи посетили ее новое жилище.

— Вполне подходит, — ободряюще возразила Эвелин. — Разок покрасить, повесить приятные занавески, и все преобразится. Да и она же не собирается здесь жить слишком долго. Очень скоро она подыщет себе что-нибудь особенное. Дейзи, милая, если у нас на чердаке есть что-либо, что тебе захочется взять, бери не задумываясь. — Она еще раз обошла маленький домик. — А как, собственно, ты намерена его обставить? — поинтересовалась она с сомнением, словно не могла вообразить, будто хоть что-то способно украсить это жилище.

— Чтобы здесь было удобно и уютно, — сообщила Дейзи. — Ничего другого тут не получится. Знаешь, что-нибудь вроде пухлых кресел… с валяющимися на них афганцами.

— Хм… — заметила тетя Джо. — Единственный афганец, которого я видела, не станет на них лежать, если только его к ним не привязать покрепче. Глупейшая собака в мире.

И все хором засмеялись: чувство юмора тети Джо часто доходило до абсурда, но Дейзи и ее мать всегда получали от ее шуток большое удовольствие. Так и сейчас, представив вместо тканого шерстяного покрывала развалившуюся в кресле собаку, они испытали бурю восторга.

— Вообще-то собака тебе точно понадобится, — внезапно произнесла Эвелин, оглядываясь вокруг. — Или решетки на окнах от грабителей и охранная система.

Решетки и охранная система обойдутся ей еще в тысячу. Расходы растут не по дням, а по часам.

— Я сейчас же начну искать собаку, — заявила Дейзи. В конце концов, с собакой ей будет не одиноко. Она никогда не жила одна, так что собака смягчит переход к новой жизни. Да и завести любимца будет приятно, ведь прошло уже восемь лет — Господи, как же долго! — с тех пор как последний любимец семьи умер от старости.

— Когда ты думаешь переехать? — полюбопытствовала тетя Джо.

— Не знаю. — Дейзи с сомнением оглянулась вокруг. — Надо еще подключить электричество и телефон, хотя это много времени не займет. Потом мне нужно купить все кухонные приспособления и доставить их сюда, приобрести мебель и коврики, повесить занавески. И покрасить. Обязательно.

Эвелин фыркнула:

— Хорошая домовладелица привела бы все в порядок и сделала ремонт сразу после отъезда предыдущих жильцов.

— Арендная плата сто двадцать в месяц, и покраска в это не входит.

— Я слышала, что Бак Лейтем берется за малярную работу по субботам и воскресеньям. Подрабатывает, — заметила тетя Джо. — Я позвоню ему сегодня и узнаю, чем он может помочь.

Денежки вприпрыжку убегали с банковского счета Дейзи.

— Я смогу и сама покрасить стены.

— Нет, не сможешь, — твердо сказала тетя Джо. — Ты будешь занята.

— Разумеется, но у меня все-таки останется время…

— Нет, не останется.

— Тетя Джо имеет в виду, что мы все обдумали и решили, что тебе нужно повидать консультанта по моде и косметике.

Дейзи вытаращила глаза. Она едва сдержала смех.

— Где я, по-вашему, найду такого? — Она сомневалась, что в штате хилсборского универмага есть нечто подобное. — И зачем мне нужен кто-то, чтобы объяснить, как я хочу выглядеть? Я уже все обдумала: Уилма меня пострижет, может быть, подсветлит… потом я куплю что-нибудь для макияжа…

Эвелин и Джоэлла согласно затрясли головами.

— Так не пойдет, — объявила тетя Джо.

— Что не пойдет?

— Дорогая, — вмешалась Эвелин, — если ты хочешь изменить себя, делай это по всем правилам. Конечно, ты можешь изменить прическу и начать пользоваться косметикой… Но тебе нужно приобрести стиль. Что-то такое, что заставит людей оборачиваться и смотреть на тебя. А стиль не купишь в отделе «Красота и здоровье» аптеки или универмага.

— Но я и так собираюсь потратить много денег…

— Не надо беречь пенни и проигрывать фунты. Ты что, думаешь, генерал Эйзенхауэр смог бы высадиться в Нормандии, если сказал бы: «Подождите, мы тратим слишком много денег, давайте пошлем половину намеченных кораблей»? Все эти годы ты копила деньги, но что в них толку, если ими не пользоваться? Речь ведь не идет о том, чтобы растратить все до последнего.

Дейзи можно было убедить, но не задавить. Она на минуту задумалась над их предложением.

— Нет, сначала я хочу попробовать по-своему. А затем, если меня это не удовлетворит, я найду консультанта.

Зная Дейзи всю ее жизнь, мать и тетушка поняли, что она приняла решение, и теперь ее с места не сдвинешь.

— Ладно. Только пока не позволяй Уилме делать что-нибудь с твоими волосами, — предостерегла ее тетя Джо. — Урон может быть необратимым.

— Но Уилма и тебя причесывает, — возмутилась Дейзи.

— Лапушка, я не позволяю ей прикоснуться ко мне ни с какой химией. Я в этой парикмахерской такого навидалась, что у тебя бы кровь в жилах застыла.

Дейзи вдруг представила себя с зеленой паклей на голове и решила, что подождет договариваться с Уилмой о прическе. Может быть, ей стоит отправиться в один из больших городов и там заняться волосами… даже если потом потребуется ездить туда каждый месяц, чтобы поддерживать их вид. И больше денег. Уилма, возможно, плохо причесывала, но брала дешево.

— Помни о Нормандии, — пробормотала она.

— Вот именно, — удовлетворенно кивнула мать.

Дейзи была достаточно упрямой и на пути домой остановилась у аптеки и потратила невероятную сумму на маленький пакетик с декоративной косметикой. Тушь для ресниц, тени для век, румяна, контурный карандаш для губ и помада — все это ничего не весило — она даже не почувствовала тяжести пакетика, — но карман ее стал на двадцать пять долларов легче, а она купила не лучший товар. Да, этот ее проект становился бездонной бочкой. Кроме того, она потратила какое-то время на изучение модных журналов и выбрала один, в котором давались подробные инструкции по нанесению макияжа. Удовлетворенно подумав, что каждый умеющий читать может этому выучиться, она направилась домой, вооруженная косметикой и руководством к действию.

— Что ты купила? — потребовала информации тетя Джо, едва Дейзи переступила порог.

— Только самое основное, — перечислила содержимое пакета Дейзи. — Мне не хочется сразу применять что-то сложное, вроде подводки глаз… пока я не освоюсь со всей этой кучей. После ужина я попробую накраситься, и мы посмотрим, что из этого выйдет.

Поскольку это был день ее рождения, ужин состоял из ее любимых блюд: мясного рулета, пюре и зеленой фасоли. Однако она была слишком напряжена, чтобы отдать ему должное: так много всего случилось в этот день, что нервы ее были на взводе и не желали успокаиваться. После того как кухня была Убрана, ее мать и тетя Джо уселись перед телевизором смотреть «Колесо Фортуны», Дейзи поднялась наверх, чтобы создать себе храброе новое лицо.

Сначала она внимательно изучила журнал о красоте, проработала, как нужно наносить тени для глаз: самую бледную — под брови, средней яркости — на веки, и темную — в морщинку между ними. Звучало это очень просто. В качестве примера там были приведены диаграммы для глаз типа Одри Хепберн (глаза олененка). Дейзи открыла маленькую коробочку и воззрилась на четыре оттенка теней, все варианты коричневого. Но коричневый — такой скучный тон, наверное, ей стоило взять голубые, или зеленые, или даже лиловые. Впрочем, голубые тени вряд ли бы подошли к ее зеленому глазу, а если бы она купила зеленые, они не сочетались бы с голубым глазом. Как бы выглядели лиловые, она представить себе не могла, так что оставались только коричневые.

Она всю жизнь довольствовалась нудным коричневым.

Захватив свою сокровищницу, она перешла в ванную и выстроила коробочки и прочее в ряд на полочке перед зеркалом. Тени наносить нужно было крохотной палочкой с губочкой на конце. Она осторожно взяла ее из ложбинки и потерла о самую светлую из теней, затем провела ею под бровями, как было сказано в инструкции, после этого посмотрела в зеркало на результат. Что ж, его практически не было видно. Облегчение смешалось с разочарованием.

Ладно. Следующим шагом было нанесение теней средней яркости. В коробочке было два цвета, но она подумала, что сейчас не имеет значения, какой она выберет. Дейзи мазнула одной из средних теней по первому веку, потом второй — по второму… чтобы сравнить. После мгновенного критического осмотра она решила, что особой разницы не замечает. Впрочем, глаза стали выглядеть выразительнее, как-то более дымчатыми. Ощущая нарастающее возбуждение, она провела самой темной тенью по морщинке над веком, но не рассчитала нужное количество теней, и в результате темная полоска выглядела как знаки какого-то дикарского племени. Тени нужно сливать, чтобы они мягко переходили друг в друга. Так говорилось в журнале. Дейзи стала старательно сливать, стремясь растушевать темную краску наверх и вниз.

Да уж, теперь она больше походила на Клеопатру, чем на Одри Хепберн. Но все оказалось очень легко. Просто в следующий раз ей нужно будет полегче обращаться с этими темными тенями.

Затем настала очередь туши для ресниц. Согласно информации журнала, тушь для ресниц придает глазам выразительность. Дейзи с энтузиазмом покрутила палочкой внутри тубы и начала наносить тушь на ресницы.

Конечный результат выглядел так, словно два мохнатых паука приползли к ней на веки и там сдохли.

— О нет! — простонала она, с ужасом глядя в зеркало. Что она сделала не так? Ничего похожего на модели в журнале! Ее ресницы торчали толстыми колючими пиками, а когда она моргала, верхние и нижние ресницы слипались и не хотели разлипаться. После того как она во второй раз разделила их пальцами, она сочла за лучшее не моргать вовсе.

Но прекратить свои усилия теперь было бы просто трусостью. Нет, она доведет дело до конца. С румянами все не может оказаться так же плохо, как с тушью. Она провела маленькой кисточкой по яркому овальчику, затем осторожно — по щекам.

— Боже милостивый! — прошептала она, подозрительно разглядывая цветной овал. Как это получается, что на лице румяна выглядят гораздо темнее, чем в коробочке? Ее щеки казались сильно загорелыми, разве что загар никогда не бывает такого бешено-розового цвета.

С мрачной решимостью она нанесла на лицо остальные свои покупки — обвела контурным карандашом губы и накрасилась помадой, но уже перестала понимать, смягчило это ситуацию или ухудшило. Одно было ясно: смотрелась она чудовищно, как какая-то смесь клоуна на родео и персонажа фильма ужасов.

Ей, безусловно, требовалась помощь.

Безрадостно спустилась она по лестнице туда, где продолжало крутиться «Колесо Фортуны». Эвелин и Джо потрясенно смотрели на нее, вытаращив глаза и раскрыв рты. Они лишились дара речи.

— Господи! — наконец выпалила тетя Джо.

Щеки Дейзи вспыхнули огнем под слоем румян, сделав их еще ярче.

— Тут должен быть какой-то фокус, — еле выговорила она.

— Не расстраивайся, — жалобным тоном произнесла мать, вставая с кресла, чтобы обнять бедную дочку. — Большинство молодых девушек учится этому методом проб и ошибок. Ты просто никогда этим не занималась.

— У меня нет времени на пробы и ошибки. Мне нужно это освоить немедленно.

— Поэтому мы и предложили найти консультанта. Подумай об этом, милая. Это самый быстрый способ.

— Бет может мне все показать, — озарило Дейзи. Ее младшая сестра не накладывала косметику ложками, но знала, как подчеркнуть свои достоинства. Кроме того, Бет не потребует за это платы.

— Не думаю, — мягко промолвила Эвелин.

Дейзи удивленно моргнула. Это оказалось большой ошибкой. Разлепив пальцами ресницы, она спросила:

— Почему?

Эвелин поколебалась, потом вздохнула:

— Милая, ты всегда была умницей, а Бет застолбила себе право быть хорошенькой. Я не думаю, что она легко перенесет, если ты попросишь ее помочь тебе стать красивой, оставаясь умной. Дело не в том, что ты некрасивая, — поторопилась добавить Эвелин, чтобы не ранить чувства Дейзи. — Ты интересная. Просто ты никогда не училась подавать себя, подчеркивать свои достоинства.

Мысль о том, что Бет может хоть чуточку ей завидовать, была настолько ей чуждой, что Дейзи не могла ее принять.

— Но у Бет всегда были хорошие отметки в школе. Она совсем не глупая. Она и умница, и красавица… так почему же ей не помочь мне?

— Бет не ощущает себя такой же умной, как ты. Она окончила школу, а ты — колледж.

— Но она же не пошла в колледж, потому что вышла замуж за школьного возлюбленного… когда ей было восемнадцать… и завела чудесную семью, — недоуменно возразила Дейзи. По правде говоря, ей всегда хотелось быть такой, как Бет. — Не пойти в колледж было ее выбором.

— Но ведь всегда задумываешься, правильно ли сделан выбор, — заметила тетя Джо, повторяя последние слова Дейзи. — Эвелин всего-навсего хочет сказать, что ты не должна загонять Бет в такую ситуацию. Она не простит себе, отказав тебе, а если согласится помочь… это будет как носить шерсть летом: душит и кусается.

Значит, эта идея не проходит. К счастью, у Дейзи была еще одна.

— Полагаю, мне стоит отправиться в универмаг в Чаттануге или Хантсвилле. И пусть они там сделают мне макияж как надо.

— По правде говоря, — сказала тетя Джо, — мы подумали кое о ком, живущем прямо здесь, в Хилсборо.

— Здесь? — Дейзи недоуменно перебирала в памяти всех жителей городка, кто мог хотя бы отдаленно сойти за консультанта по красоте. — Кто? Кто-то недавно переехавший к нам в город?

— Не совсем. — Тетя Джо откашлялась. — Мы думаем, что тебе мог бы помочь Тодд Лоуренс.

— Тодд Лоуренс? — вытаращилась на них Дейзи. — Тетя Джо, то, что человек — гей, вовсе не означает, что он может быть консультантом по макияжу и моде. Кроме того, я не уверена, что Тодд относится к «ним». Мне неудобно огорчать его таким вопросом… А если он не из «них»?

Тодд Лоуренс был на несколько лет старше ее, то есть ему было чуть за сорок, и он был человеком сдержанным, державшимся с большим достоинством. Он уехал из Хилсборо, когда ему было немногим больше двадцати, и, по словам обожавшей его матери, очень успешно продвинулся на Бродвее. Однако, коль скоро у него не было ни газетных вырезок, ни журнальных статей, в которых упоминалось бы его имя, возможно, лишь материнская любовь привела ее к мысли, что ему там сопутствовал успех. Тодд вернулся в Хилсборо спустя пятнадцать лет после отъезда, чтобы заботиться о матери в последние годы ее жизни, а после ее смерти продолжал тихо и одиноко жить в старом викторианском доме на окраине городка.

— О, он из «тех», — отозвалась Эвелин. — Ради всего святого! Он же открыл в Хантсвилле антикварный и дизайнерский магазин. Скажи, сколько добропорядочных мужчин знают, что собой представляет цвет «моув», то есть серо-лиловый? А Тодд сказал мне на Пасху, что цвет «моув» мне очень к лицу. Помнишь это мое платье в том году? И сказал он это в присутствии нескольких людей. Нет, он точно из «них».

— Не знаю, — засомневалась тетя Джо. — Знание «моув» не такой уж хороший тест. Может ведь жена заставить мужчину выбирать краску для дома? Тогда он будет знать цвет «моув». А вот что будет настоящей проверкой, так это пюсовый цвет. Спроси Тодда насчет пюсового.

— Не могу я спрашивать его насчет пюсового!

— Ну, это лучше, чем в упор спросить его, не из «них» ли он. Не знаю, как иначе ты сможешь это выяснить.

Дейзи потерла лоб.

— Мы ушли в сторону. Даже если Тодд — гей…

— Он гей, — уверенно заявили сестры.

— Ладно, пусть так. Но это вовсе не означает, что он спец по макияжу!

— Он же работал на Бродвее, конечно, он спец. Участники всех этих шоу постоянно его приглашают, гей они или нет. Кроме того, я с ним уже договорилась по телефону, — сообщила Эвелин.

Дейзи застонала.

— Ну-ну, не расстраивайся, — укорила ее мать. — Он был очень любезен и сказал, что, конечно, поможет тебе. Только позвони ему, когда будешь готова прийти.

— Я не смогу, — помотала головой Дейзи.

— Посмотри еще разок в зеркало, — посоветовала тетя Джо.

Дейзи неохотно повернула голову и взглянула в зеркало над камином с газовыми поленьями. Увиденное заставило ее содрогнуться, и она тут же сдалась без всяких угрызений совести.

— Я позвоню ему утром.

— Сделай это сейчас, — настойчиво предложила Эвелин.

Глава 5

У Дейзи все дрожало внутри и не хотело успокаиваться. Договориться с Тоддом Лоуренсом о встрече — это напрягло все ее нервы, хотя он был любезен и мил, как и предсказывала мать. Только ей все равно казалось, что он обиделся — хотя, если так и произошло, он это хорошо скрывал, — но было нечто унизительное в обращенной к мужчине просьбе помочь в таком простом деле, как нанести на лицо чуточку косметики. Что она сделала не так? Она знала, что вовсе не дура, но, может быть, она настолько неспособна от природы к подобным вещам, что изначально обречена на провал? Мысленно она уже слышала шуточки: «Дейзи Майнор раздобыла себе мужа? Ха-ха, да она даже тушь на ресницы нанести не может!»

Да и нужен ли ей мужчина, который не захочет видеть ее такой, какая она есть… настоящая? Которому, чтобы заметить ее, необходим поверхностный блеск?

Да, безусловно, да. Она пыталась достичь желаемого в натуральном виде и ничего не добилась. Надежды нуль. Так что если ей нужно приукраситься, чтобы заполучить желаемое — семью, она раскрасится во все нужные цвета.

Осознание того, какой скучной и неинтересной она выглядит, почти парализовало Дейзи, когда она собиралась на работу. Во-первых, она не приготовила себе одежду с вечера, то есть не разложила ее аккуратно на стуле, и теперь стояла перед платяным шкафом, растерянно глядя на коллекцию тоскливых юбок, блузок и платьев. Думать, что ей снова придется их надеть, было невыносимо. Больше ни разу! Она медлила и колебалась, пока впервые в жизни ей не стала грозить опасность опоздать на работу. Наконец она схватила пару черных слаксов и поспешно их натянула. Никогда раньше она не приходила на работу в брюках, но виновато в этом было ее собственное занудство, а не официально установленные правила. Вот и еще одно изменение прежнего облика. Сердце ее громко стучало от страха и возбуждения. Разумеется, никаких стильных топиков у нее не было, только ее обычные скучные белые блузки, но она надела такую, заправила ее в слаксы и застегнула поверх пояс с пряжкой. Затем она сунула ноги в легкие черные туфли-мокасины.

Посмотреться в зеркало она не осмелилась. Просто схватила сумочку и сбежала вниз.

При виде нее тетя Джо подняла брови, но ничего не сказала.

— Ну? — требовательно вопросила Дейзи, нервничая под этим молчаливым осмотром.

Из кухни вышла Эвелин и внимательно осмотрела дочь.

— Очень мило, — наконец проговорила она, кивая. — Необычно. И брюки подчеркивают форму твоей попки.

Боже! Как же теперь она повернется к кому-то спиной?! Нет, ей придется весь день этого избегать. В полном ужасе она поглядела на часы. Времени переодеваться не было.

— Зачем ты мне это сказала? — простонала она.

— Все в порядке, милая, — улыбнулась Эвелин. — Если я правильно помню, мужчины неравнодушны к попкам. Постарайся не забыть покачивать ею на ходу.

— Покачивать, — повторила Дейзи, толком не соображая, все еще не в силах осознать, что это ее мать — ее мама! — считает, что ей полезно подчеркнуть форму ее попки.

— Ну, знаешь, как это… туда-сюда. — Чтобы объяснить свой совет, мать прошлась по комнате, деликатно покачивая бедрами в ритме, который, несомненно, привлекал внимание к ее заду. Движение это оказалось поразительно сексуальным, настолько, что Дейзи была шокирована. И это ее мама?! Ее интеллектуальная простодушная мать?

— Но не слишком, — посоветовала тетя Джо, — или это будет выглядеть, как два поросенка, пытающиеся выбраться из мешка.

Еще и этого вынести она не смогла и, пробормотав какие-то извинения насчет того, что опаздывает на работу, Дейзи выскочила из кухни.

Едва она успела вставить ключ в замок двери служебного входа, как позади нее остановился подъехавший белый автомобиль, из которого появился шеф Рассо и, хмурясь, направился к ней.

— Вы опоздали.

Дейзи посмотрела на часы. Было без двенадцати секунд девять.

— Я пришла точно вовремя.

— Вы всегда приходите на полчаса раньше. А сегодня нет. Значит, вы опоздали.

— Откуда вы знаете, когда я прихожу на работу? — спросила она, запыхавшаяся и взвинченная. Всего один раз она почти опоздала, и именно в этот день ее ждали. Кроме того, он стоял слишком близко, снова нависая над ней в раздражающей мазере, словно пытался ее запугать своими размерами. Может, это действовало, раз она чувствовала, что краснеет и тревожится. Она попыталась прижаться к двери.

— Когда я проезжаю в это время, в библиотеке всегда горит свет.

Что означало, что она всегда — почти всегда — начинает работу до него. Она едва удержалась, чтобы не ухмыльнуться насмешливо. Вместо этого она, правда не без труда, произнесла тоном сурового библиотекаря:

— Могу я вам чем-то помочь, шеф?

— Угу, — произнес он резко, как все янки. — Прошлым вечером я попытался войти в библиотеку онлайн, но она не открылась. Наверное, вы написали неверный код или что-то вроде этого.

Интересно, почему всегда во всем виновата женщина? Она мысленно возвела глаза к небу.

— Если страница не открылась, по всей видимости, вам пора обновить свой браузер[2].

Он смотрел на нее так, словно она говорила на иностранном языке.

— Ваш браузер, — повторила она. — Сколько лет вашей системе?

— Два или три года, — пожал он плечами.

— Вы обновляли ее с момента покупки? — Ответ она знала заранее, еще не задав вопроса. Ей хотелось предоставить ему самому сообразить, о чем идет речь, но хорошее воспитание и вся жизнь, проведенная в помощи другим, подтолкнули ее совесть не вредничать. Она была профессионалом, и ее долгом было помочь ему с его виртуальной библиотекой. — У вас настольный или переносной компьютер? — Она готова была поспорить, что переносной. Он был слишком нетерпеливым и наверняка предпочитал иметь компьютер под рукой в любую минуту.

— Переносной.

Она записала себе в зачет два очка.

— Принесите его сюда, и я покажу вам, как его обновить. Если, конечно, у вас хватит памяти. — Пусть посоображает, о чем она говорит: о его мозге или о компьютере.

Судя по тому, как сузились его глаза, он заподозрил, что она имеет в виду первое, но решил пропустить намек мимо ушей.

— Он в машине. — С этими словами он направился к «короне-виктории» — собственности города и одной рукой достал с переднего пассажирского сиденья ноутбук.

Она открыла служебный вход и, обернувшись, чтобы взять компьютер, сказала:

— Сможете забрать его во время ленча. Он не отдавал свою вещь.

— А вы не можете сделать то, что нужно, прямо сейчас?

— Я так и собираюсь, но это займет некоторое время.

— Сколько именно?

Сердце Дейзи упало: он что, собирается ждать?

— Разве у вас нет работы?

Он ткнул в пейджер у себя на поясе.

— Я всегда на работе. Итак, много ли времени это займет? — повторил он.

«Черт бы побрал эту современную электронику!» — с досадой подумала она. Меньше всего ей хотелось, чтобы он над ней нависал.

— Это зависит от нескольких причин. — Отвечая ему, она прикидывала, как долго ей придется им заниматься. — От сорока пяти минут до часа.

— Я подожду.

Черт! Единственным утешением было то, что на самом деле обновление браузера столько не займет и шеф полиции вскоре отправится на все четыре стороны.

— Отлично. Ждите меня у главного входа. — Она вошла внутрь и чуть не ударила его дверью по носу, потому что он сделал шаг вперед. Он едва успел вскинуть свободную руку, чтобы придержать дверь.

— Я войду через этот вход, — заявил он, сверкнув глазами. Дейзи расправила плечи.

— Вам сюда нельзя.

— Это почему?

Ей это казалось очевидным. Она указала на табличку на двери, расположенную в каком-то дюйме от его носа.

— Это служебный вход, а вы здесь не служите.

— Я на службе у города.

— Но не в библиотеке, а в счет идет только это.

— Что за черт, леди, да кому это помешает? — нетерпеливо возразил он.

Еще несколько отрицательных пунктов. Общая оценка явно не в его пользу.

— Нет. Отправляйтесь к главному входу.

Наконец-то до него дошло, что означает упрямое выражение ее лица. Он внимательно посмотрел на нее, словно прикидывая, не проще ли силой пробиться мимо нее, но затем, пробормотав себе под нос проклятие, круто повернулся и зашагал к фасаду.

Она осталась на месте. С вытаращенными глазами: он, кажется, употребил вслух непечатное выражение! Она почти не сомневалась, что расслышала именно это. Конечно, она слыхала такие слова и раньше. В наши дни, если смотришь много кинофильмов, уберечься от подобных выражений невозможно. Кроме того, она ведь училась в колледже, а там молодые люди, стремясь доказать друг другу, какие они многоопытные и крутые, употребляли все грязные слова и словечки, какие знали. Она даже сама иногда ими пользовалась. Но Хилсборо был маленьким южным городком, и здесь все еще считалось неприличным употреблять такие выражения при дамах. Женщины, которые, не шевельнув бровью, выслушивали подобное из уст мужей или приятелей наедине, выпрямлялись, как королева Виктория, и поджимали губы, если такое говорилось прилюдно. А уж произнести такие слова, обращаясь к особе малознакомой, было категорически неприемлемо… это доказывало полнейшее отсутствие манер и уважения к…

Громовой стук в дверь главного входа прервал ее негодующие размышления. Зверь уже рвался внутрь. Бормоча под нос проклятия, она заторопилась по темной библиотеке отпереть замок.

— Почему так долго? — рявкнул он, вступая за порог.

— Имейте терпение, — холодно отозвалась она, забирая у него ноутбук, и понесла его к стационарному библиотечному, подключенному к Интернету. По дороге она включала повсюду свет.

Он вновь что-то пробормотал, но, к счастью, на этот раз она не разобрала слов. Впрочем, с его следующей фразой ей повезло меньше.

— Такая молодая, а выпендриваетесь, как местные важные старушенции.

К чести Дейзи, она не замешкалась с ответом:

— Хорошие манеры не связаны с возрастом, а только лишь с воспитанием.

После этого она поставила на стол его ноутбук и начала быстро подсоединять его к источнику энергии и телефонной розетке.

Ему потребовалась минута, чтобы осознать упрек.

— Хотите сказать, я плохо воспитан? — наконец прорычал он.

— А разве хорошо?

— Черт! — рявкнул он, затем сделал глубокий вдох. — Ладно, извиняюсь. Иногда я забываю, где живу.

«Если он полагает, что жизнь здесь скучная и чопорная, может, ему стоит подумать, не вернуться ли туда, откуда он приехал», — раздраженно подумала Дейзи, но вслух говорить ничего не стала, решив, что оставит свои мысли при себе, а то разговор превратится в словесную драку.

— Извинение принято, — выдавила она из себя, не стараясь быть любезной. Затем она уселась за компьютер, напечатала сетевой адрес браузера и подождала, пока был найден файл и открылась нужная страница. Тогда она кликнула на задание обновить и позволила технологии заняться этим делом.

— И все? — поинтересовался он, наблюдая за маленьким таймером.

— Все. Вам нужно делать это регулярно, по крайней мере каждые полгода.

— Ловко вы это проделываете.

— Мне приходится часто этим заниматься, с тех пор как мы подключились к виртуальной библиотеке, — криво усмехнулась она.

Он уселся рядом, разумеется, слишком близко. Она чуточку отодвинула свой стул.

— Вы умеете обращаться с компьютерами.

— Вообще-то не очень. Я знаю, как сделать вот это, но мне пришлось учиться. Я могу отыскать то, что нужно, в сети, могу подключиться к системе и загрузить программу, но не отношусь к компьютерным гуру или им подобным.

— Городской совет даже не подключен к Интернету. Они по компьютеру выдают жалованье и рассчитывают плату за воду, но это и все.

Он наклонился, оперся локтями на колени, наблюдая за экраном, словно торопя процесс.

— Но ведь полицейский департамент подключен к Интернету. Не так ли? Разве вы не связаны со всеми этими полицейскими сетями?

— Угу, — буркнул он. — Одна линия, один компьютер. — Лицо его выразило отвращение.

— Ну-у, Хилсборо — маленький городок, — отметила она. — Наш бюджет не слишком велик. Да и преступлений здесь не много. — Она вдруг помедлила неуверенно. — Ведь это так?

— В общем, достаточно низкий процент. С тех пор как я переехал сюда, в границах города убийств не случалось. У нас лишь обычные кражи со взломом и нападения, вождение в пьяном виде, домашние свары.

Ей очень хотелось спросить его, у кого были домашние свары, но прикусила язык. Вдруг он ей ответит, а она потом расскажет маме и тете Джо… и это получится что-то вроде сплетни… Нехорошо.

Кажется, он снова придвинулся ближе? Она не видела, что он это сделал, но ощущала жар его тела и чувствовала его запах. Что есть такое в мужчинах, отчего они пахнут иначе, чем женщины? Тестостерон? Больше волос на теле? Нет, запах не был неприятным, пожалуй, он даже возбуждал… Просто он был другим, словно принадлежал иному виду существ. И сидел он чертовски близко!

С нее было достаточно!

— Вы меня тесните, — вежливо заметила она.

Он не отодвигаясь посмотрел вниз: их стулья разделял по крайней мере дюйм.

— Я вас не касаюсь, — так же вежливо ответил он.

— Я не сказала, что вы меня касаетесь. Я заметила лишь, что вы сидите слишком близко.

Он возвел глаза к небу и тяжело вздохнул, но отодвинул стул еще на дюйм.

— Это что, еще какой-то странный южный обычай?

— Вы же работаете в органах поддержания закона и порядка и должны были изучать язык тела. Разве не так вы запугиваете подозреваемых: вторгаясь в их личное пространство?

— Нет, обычно для запугивания я использую пистолет. Господи, ну как же это по-мужски! Он такой типичный: не может не похвалиться калибром своего оружия. Она едва удержалась, чтобы не возвести глаза ввысь, но он только что проделал это, а она не хотела его копировать.

Типичный мужчина… В памяти всплыл вчерашний разговор с мамой и тетушкой. Причем какая-то мысль стремилась прорваться, но она затолкала ее подальше. Нет, она не станет вступать с ним в дискуссию. Ей только хотелось, чтобы его браузер поскорее закончил обновление и он отправился восвояси…

— Вам известно, что за цвет «моув»… э-э… серебристо-лиловый? — вдруг выпалила она. Слова эти слетели с языка как бы помимо ее воли, и она не успела их удержать.

На него ее вопрос подействовал как удар электротока. Он отдернулся и посмотрел на Дейзи так, словно у нее внезапно прорезались клыки и щупальца.

— Почему вы спросили об этом? — настороженно поинтересовался он.

— Мне просто захотелось это узнать. — Она помолчала. — Ну так знаете или нет?

— Почему вы решили, что мне должно быть это известно?

— Не знаю. Я просто так спросила.

— Это похоже на один из тех тестов, которыми пользуются женщины, чтобы определить, гей мужчина или нет. Почему бы вам не задать прямой вопрос, если вас это интересует?

— Не интересует, — поспешно отозвалась она, придя в ужас, что он мог так подумать о ней. — Просто один человек… в общем, не важно. — Она залилась краской. Дейзи знала, что покраснела, потому что щекам стало жарко. Она пристально смотрела на экран компьютера, словно пытаясь усилием воли заставить программу работать быстрее.

Он провел шершавой ладонью по коротким волосам.

— Мутно-розовый, — пробормотал он. — Что?

— Мутно-розовый. Серебристо-лиловый — это вычурное название мутно-розового. Верно? Я часто его слышал, когда моя бывшая жена выбирала всякие предметы, обставляя нашу квартиру… но, на мой взгляд, это просто мутно-розовый.

Господи Боже! Тетя Джо была права насчет серебристо-лилового: теперь он перестал быть безошибочным тестом. Интересно, не так ли? Ей не терпелось поскорее сообщить им эту новость.

— А пюсовый? — произнесла она и чуть не шлепнула себя по губам. Ну почему она не может оставить его в покое?

— Какой? — Судя по его лицу, он впервые слышал это слово.

— Пюсовый. Что это за цвет?

— Повторите по буквам.

— П-ю-с-о-в-ы-й.

На этот раз он провел ладонью по лицу.

— Это какой-то вопрос с подвохом?

— Почему вы так решили?

— Пюсовый. Кто, черт побери, станет называть цвет пюсовым? Он звучит как от слова «пукать». Но ведь никто не захочет иметь вещь пукающего цвета.

— Пюсовый — очень приятный цвет, — сказала она. Он недоверчиво посмотрел на Дейзи:

— Ну если вы так говорите…

— Так вы знаете, какой это цвет?

— Нет, черт побери. Мне это неизвестно, — рявкнул он. — Я знаю настоящие цвета: синий, зеленый, красный и тому подобное. Пюсовый!.. Это надо же! Вы его только что придумали.

— Вовсе нет, — ухмыльнулась она. — Пойдите посмотрите в словаре. — И она ткнула пальцем в сторону справочной секции. — Вон там стоит несколько словарей.

Он яростно фыркнул, потом отодвинул стул назад и, чуть не печатая шаг, направился в справочную секцию. Пролистал словарь, провел пальцем сверху вниз по паре страниц, затем прочел краткую справку: «красновато-коричневый», еще раз фыркнул и покачал головой.

— Не то чтобы я ни разу не видел чего-то красно-коричневого, но если и видел, можете быть уверены: я не указывал на него с воплем: «Ей-богу, это выглядит пюсовым!»

— А как бы вы его определили? — ехидно осведомилась она. — Как-то истинно творчески: «О да, это красновато-коричневое»? Хотя я-то всегда считала, что пюсовый скорее лиловато-коричневый.

— Знакомые мне люди поняли бы, о чем я говорю, если бы я сказал «красновато-коричневый» или даже «лилово-коричневый», а не эти ваши выкрутасы. И вообще зачем нужно знать о таком цвете? Какой человек в здравом уме пойдет в магазин и попросит у продавца пюсовую рубашку? Или купит пюсовый автомобиль? Меня тревожат люди, покупающие лиловые машины, а уж пюсовые! Дайте передохнуть!.. Пюсовый годится только быть тестом на гейство.

Может, так оно и было, но Дейзи не собиралась в этом признаваться.

— Теперь вам известно, какой цвет называется пюсовым, — не удержалась она от шпильки. — Отныне, когда вы увидите что-то коричневое, хотя бы с легким оттенком красного или лилового, вы непременно подумаете: «А ведь это пюсовый».

— О Господи! — Он ущипнул себя за переносицу и пробормотал: — У меня от вас голова разболелась. — После чего поднял на нее глаза и угрожающе прищурился. — Если вы скажете об этом кому-нибудь, даже вскользь, я, во-первых, стану это отрицать, а во-вторых, арестую вас, даже если вы всего-навсего перейдете улицу в неположенном месте. Понятно?

— Я не перехожу улицу, где нельзя, — торжествующе откликнулась она. — Я законопослушная гражданка. Меня можно фотографировать на плакат для детей. Я даже не позволила в ам войти сюда через служебный вход! Ведь так?

— Таким людям, как вы, нужен психоаналитик. — Он бросил взгляд на экран компьютера и вздохнул с облегчением. — Процесс закончился. — Посмотрев на часы, он добавил: — И занял он вовсе не сорок пять минут, а пятнадцать. Так что и у вас есть недостатки, мисс Дейзи.

Она почувствовала, как при словах «мисс Дейзи» у нее до боли сжались зубы. Если он еще раз пошутит насчет ее имени, она не удержится и закатит ему оплеуху.

— Что вы имеете в виду? — спросила она, торопливо отсоединяя компьютер. Чем быстрее он отсюда уйдет, тем лучше.

Он вежливо взял у нее из рук ноутбук.

— Лгать вы не умеете, — произнес он и, оставив потерявшую дар речи Дейзи, вышел из библиотеки, прежде чем она придумала достойный ответ.

Глава 6

Джек Рассо покинул библиотеку в отличном настроении. Перепалка с мисс Дейзи показалась ему очень забавной и доставила удовольствие. Она расправляла плечи, краснела, но не отступала ни на дюйм. Она живо напомнила ему двоюродную бабушку Бесси, у которой он провел здесь, в Хилсборо, много летних месяцев. Бабуля Бесси была чопорной и строгой, но на удивление терпимой к энергичному мальчишке, которого ей вручали каждое лето не меньше чем на два месяца.

Хотя поначалу он возмущался тем, что его отправляли в глушь — только так он воспринимал тогда Хилсборо, — но постепенно полюбил и двоюродную бабушку, и время, проводимое у нее. Родители же считали, что сыну будет полезно побыть вне Чикаго и узнать, что за его пределами существует другой мир. И были правы.

Первые дни он умирал от скуки. В конце концов, ему было десять лет и он оказывался далеко от родителей, друзей и привычной обстановки. Телевизор тетушки Бесси мог принимать целых четыре (!) канала, и каждый день она проводила послеполуденное время перед экраном, внимательно отслеживая всю информацию, причем руки ее были заняты вязанием. По воскресеньям она дважды посещала церковь, по понедельникам стирала простыни, по вторникам убирала дом и мыла полы, а по четвергам отправлялась в магазин за продуктами, потому что это был день льготных купонов. Ему никогда не нужны были часы: просто надо было посмотреть, что делает тетушка Бесси.

Какая тогда стояла жара… Господи, это было настоящее пекло! Никакого кондиционера у тетушки Бесси, разумеется, не было, она в такие глупости не верила. В каждой комнате на окне было установлено по вентилятору, а переносной она в случае необходимости носила за собой по дому. Этого ей вполне хватало. Затянутые сеткой окна дома всегда были открыты, чтобы ветры свободно его продували.

Словом, после того как слезы его высохли и угрюмая обида на всех прошла, Джек постепенно обнаружил, какое удовольствие валяться на закате в душистой траве и следить за светлячками или, как называла их тетушка Бесси, светящимися жуками. Он помогал ей ухаживать за маленьким огородом, который она сажала каждое лето, и научился не только ценить вкус свежих овощей, но и узнал, сколько нужно труда, чтобы они попали на стол. Точно так же постепенно он познакомился с соседскими ребятами и проводил много жарких дневных часов, играя с ними в бейсбол или футбол. Он стал ловить рыбу, охотиться. Этому его научил отец одного из новых приятелей. Чудесные летние месяцы, которые начались, когда ему исполнилось десять лет, а закончились в пятнадцать, стали его лучшим временем.

Однако по-настоящему в жизнь Хилсборо он так и не вписался, потому что приезжал сюда лишь на лето и не встречал каких-либо других ребят, кроме соседских мальчишек. С тех пор как он вернулся в Хилсборо, он встретил лишь одного человека, который его помнил, ведь более двадцати лет прошло со времени его последнего приезда к тетушке Бесси. За исключением молниеносных наездов во время каникул, когда люди занимались своими семьями, а у него не было времени разыскивать старых приятелей.

Тетушка Бесси дожила до девяносто одного года, а когда три года назад скончалась, он был удивлен и растроган, узнав, что свой старый дом она завещала ему. Почти сразу он принял решение переехать из Нью-Йорка в Хилсборо. Он тогда только что развелся, и, хотя уверенно продвигался вверх по служебной лестнице в департаменте полиции Нью-Йорка, суета и напряженность работы стали его утомлять. Служба в команде специального вооружения и тактики была увлекательной, но связанные с ней опасности стали одной из причин его развода. Не самой главной причиной, но одной из них, и, честно говоря, в этом он был наполовину согласен с бывшей женой. Быть женой полицейского, нью-йоркского копа, было достаточно трудно, но жене человека, которого вызывают на работу, только когда ситуация чрезвычайно опасна, нужны были стальные нервы. Кроме того, ему исполнилось тридцать шесть. Начал он в двадцать один год, в Чикаго, потом переехал в Нью-Йорк. Пора было уходить или хотя бы подобрать работу не на переднем крае.

Раза два он съездил в Хилсборо осмотреть старый викторианский дом и обдумать, какой нужен ремонт, и одновременно прощупал возможность работы. Не успел он оглянуться, как его после беседы пригласили на должность шефа полиции, и после этого решение было принято. Он подал заявление об уходе, выслушал бесчисленные шуточки насчет того, что станет шефом самого дальнего захолустья, собрал вещи и двинулся на юг. Теперь у него было тридцать подчиненных — курам на смех после размера оставленного им подразделения, — но Джек чувствовал, что нашел свою нишу.

Здесь почти ничего не случалось, но ему нравилось охранять этот городок, свою приемную родину. Черт побери, ему даже пришлись по вкусу заседания местного городского совета. Он получил огромное удовольствие от последнего, на котором половина жителей восстала из-за того, что совет проголосовал за установку светофоров вокруг сквера. Было просто нелепо, что в городке с населением в девять тысяч человек был только один светофор, а послушать этих людей, так совет нар шил все десять статей Билля о правах. Если бы дали власть Джеку, он наставил бы светофоров по всему городу и около всех школ. Хилсборо очень отстал от времени. Он когда-то называл его глушью, а теперь и подавно, когда здесь прибавилось народа, захолустные привычки могли создать проблему. Многие переехали в этот прелестный городок, и он категорически не хотел, чтобы задавили какого-нибудь школьника, дабы жители наконец очнулись и поняли, что им нужно больше светофоров. Когда он вошел в свой кабинет, Ева Фэй Стоури, его секретарша, говорила по телефону, но подняла палец, останавливая его, и затем вручила ему чашку кофе и кипу розовых бумажек с записью телефонных сообщений.

— Спасибо, — произнес он, на ходу отпивая кофе.

Он понятия не имел, как она это делает, но когда бы он ни пришел к себе, у Евы Фэй была наготове для него чашка горячего свежего кофе. Может, она поставила какой-то прибор на его парковку у здания полиции, так что едва он подъезжал, у нее под столом звенел звонок. Когда-нибудь на днях он припаркуется подальше на улице и посмотрит, не собьет ли это ее с толку. Секретаршу он получил в наследство от предшественника, и обоих нынешнее положение очень устраивало.

Один из телефонных звонков поступил из округа Маршалл от детектива, с которым он подружился, переехав в Хилсборо. Джек отложил другие сообщения и срочно набрал номер на бумажке.

— Питерсен.

— Что происходит? — Джек знал, что ему не нужно называть себя: даже если у Питерсена не было определителя номера, его безошибочно выдал бы нью-йоркский акцент.

— Привет, Джек. Послушай, у нас тут на руках оказалось неизвестное тело. Молодая женщина, вероятно, мексиканка. Здешние мальчишки нашли ее прошлым вечером.

Джек откинулся на спинку стула. В Хилсборо не пропадал никто, соответствовавший этому описанию. У них было мало латиноамериканцев, и за последние несколько месяцев никого не заявляли пропавшим.

— И что?

— Понимаешь, у нас нет никаких зацепок. Дождь смыл все следы-, и нет никаких видимых причин смерти. Ни ран, ни следов удушения, ни шишек от ударов на голове… Ничего.

— Может, передозировка?

— Угу. Я так и подумал, но меня тревожит, что в последнее время участились случаи применения «джи-эйч-би». Он стали появляться и в Хантсвилле, и в Бирмингеме, и повсюду. И с каждым днем все больше.

— Ты думаешь, что ее изнасиловали?

— До вскрытия в Монтгомери точно не скажу, но полагаю, что так. На ней платье, но нижнего белья нет. В любом случае я вспомнил дело, которое произошло в Хантсвилле пару месяцев назад…

— Да, вспоминаю. Очень похоже.

Они оба замолчали. Если какой-то тип один раз подлил женщине «джи-эйч-би», чтобы поиметь с ней секс, глупо было бы думать, что он постесняется повторить это снова. Проблема состояла в том, что «джи-эйч-би» был чертовски доступным и обыденным. Господи, это ведь была просто жидкость, растворитель для чистки. Парни тоже его принимали, использовали для накачки мускулов. Найти этого типа было маловероятно, потому что слишком много женщин, просыпаясь потом, не помнили, где провели ночь и с кем, а тела их имели все свидетельства сексуальной активности. Кроме того, поиск негодяев чрезвычайно затрудняло нежелание большинства женщин заявлять о случившемся в полицию.

— Чем, по-твоему, я могу тебе помочь? — наконец поинтересовался Джек, потому что Питерсен явно позвонил, имея что-то в виду, а не просто сообщил новость. Джек и так узнал бы о трупе, прочитав сводку.

— Я подумал, не случались ли у вас, в Хилсборо, тоже происшествия с «джи-эйч-би»?

— Насколько мне известно, нет. Но у нас же сухой закон.

«Джи-эйч-би» обычно подливали в барах, потому что алкоголь маскировал его солоноватый вкус. Поскольку в Хилсборо баров не было, неудивительно, что не встречались и случаи изнасилования с использованием «джи-эйч-би» или «раффи»… Пока не встречались. Рано или поздно кто-нибудь из местных умрет от них, или поймают с ними какого-нибудь качка, но пока такого в их маленьком городке еще не бывало. Это вовсе не означало, что в Хилсборо никто не глотать эту дрянь, — просто пока еще от этого никто здесь не умирал.

— Я все еще не понимаю, куда ты клонишь, — произнес Джек.

— Ты бываешь во многих окрестных барах? Разумеется, в нерабочее время.

— Дьявольщина, я слишком занят и чересчур стар для этого.

— Для этого, приятель, нельзя быть старым. Просто видишь у себя несколько седых волос. В общем, я думаю, что поскольку ты человек в этой местности новый и не отправлялся в Скоттсборо или округ Мэдисон в поисках развлечений, тебя вряд ли знают за пределами Хилсборо. Ведь так? Может, ты проедешься, навестишь клубы и бары, послушаешь, что говорят… А если повезет, заметишь кого-нибудь подливающего эту дрянь в напитки женщинам? Ну, поработаешь, так сказать, подпольно…

— И разумеется, строго неофициально и по собственной инициативе, — усмехнулся Джек.

— Дьявольщина, ну, приятель, так же будет лучше. Никаких формальностей. Ты одинокий мужчина… любишь активно общаться… Что может быть естественнее, если ты в поисках ночных развлечений что-то заметишь или случайно подслушаешь? Ей-богу, это вполне вероятно. Так что скажешь?

— Очень маловероятно.

— Согласен, но, черт побери, мне не нравится находить девичьи трупы на своей территории. Я могу задействовать обычные источники, устроить парочку-тройку рейдов по поводу хранения и приема, но это не остановит ублюдков, которые объезжают бары. Нам нужна зацепка, и я думаю, что ты самое острое наше орудие, чтобы ее найти.

— А вдруг мы пересечемся с отделом по борьбе с наркотиками… и испортим им какую-нибудь операцию?

— Да черт с ними, — жизнерадостно отозвался Питерсен.

Джек не мог не рассмеяться, потому что идея была хорошая. А если он при этом отдавит кому-то парочку пальцев, так ведь от случайностей не убережешься. Какого черта! Ему не повредит провести какое-то время в клубах. Опыт его работы касался не наркотиков, а силовых операции, но он навидался достаточно всякого, чтобы знать, на что обращать внимание.

— Кто еще будет в курсе этого?

Чего именно? — спросил Питерсен, демонстрируя мгновенную потерю памяти.

— Ладно. Полагаю, ты сможешь назвать мне несколько хороших окрестных клубов. Сможешь?

— Не по личному опыту, как понимаешь, но ходят слухи, что «Жаркое крыло» в Скоттсборо соответствует своему названию. Можешь также проверить клуб «Баффало» в округе Мэдисон и «Дворец из опилок» в Хантсвилле. Если интересуешься, я могу разузнать еще несколько точек.

— Пришли мне список, — сказал Джек и повесил трубку.

Он снова откинулся на спинку и, прищурившись, мысленно перебрал их план. Правил тут никаких не было, действовать ему придется на свой страх и риск. Да, Господи, и плана-то, в сущности, не было, просто задание «сходить и посмотреть». Если он наткнется на что-то интересное, ему нужно будет импровизировать. Впрочем, его опыт работы как раз и подготовил Джека к принятию гибких и быстрых решений «по обстановке».

Он почувствовал былой прилив адреналина, кровь быстрее потекла по жилам, мускулы напряглись в предвкушении действия. Кажется, он соскучился по напряженной работе больше, чем полагал. Конечно, сейчас речь не шла о вооруженном противостоянии или освобождении заложников, но дело было не менее важным. Женщин насиловали, опоив наркотиком, и некоторые умирали от «джи-эйч-би». Если Джек сумеет отловить хотя бы одного сукина сына, который подливал им эту дрянь, он с радостью пригвоздит яйца негодяя к стенке.

Этим же вечером Дейзи робко постучалась в вычурную стеклянную дверь дома Тодда Лоуренса. Дверь эта представляла собой истинное произведение искусства. Ее деревянная часть была выкрашена под стать ставням в нежный оттенок синего с тончайшими темно-зелеными полосками, заставлявшими зрителя вспомнить о лесе. Этому впечатлению способствовало огромное количество растений в горшках на широком крыльце. Стекла сверкали, как будто их только сегодня промыли с уксусом. Дверь окаймляли два старинных бронзовых бра, отбрасывавшие вокруг мягкий свет, отчего вход выглядел уютным и приветливым.

Сквозь стекло она увидела размытые очертания приближавшейся фигуры, затем дверь отворилась, и ей улыбнулся Тодд Лоуренс собственной персоной.

— Привет, Дейзи. Как поживаете? Заходите. — Он сделал шаг назад и жестом пригласил ее в дом. — Кажется, прошла вечность, с тех пор как я видел вас в последний раз. Видно, я хожу в библиотеку не так часто, как должен бы. Но с той поры как я открыл магазин в Хантсвилле, он занимает у меня все свободное время.

Тодд всегда держался так, что вы чувствовали себя его лучшим другом. Общение Дейзи с ним до сих пор было весьма ограниченным, но его сердечная манера сразу прогнала ее скованность. Он был выше среднего роста, худощав и аккуратно одет по-домашнему в желтовато-коричневые брюки и батистовую рубашку с закатанными рукавами. У него были каштановые волосы, карие глаза, доброжелательная улыбка, которая заставляла вас невольно улыбнуться в ответ.

— С успешным делом всегда так, — проговорила она, следуя за ним в холл и усаживаясь на мягкий цветастый диван, куда он указал.

— Всегда, — усмехаясь, подтвердил он. — Я провожу свободное время на аукционах. И в большинстве случаев не нахожу ничего, кроме всякой дребедени и новоделов, но нередко попадаются истинные жемчужины. Вот на днях я купил разрисованную вручную восточную ширму меньше чем за сто долларов и продал ее на следующий день за три тысячи. Нашелся клиент, который давно искал что-то именно в таком роде.

— Думаю, чтобы отличить настоящую старину от новодела, нужен хороший глаз, — сказала она. — И многолетний опыт.

Он пожал плечами:

— Я набрался этого понемножку там и тут. Мне нравится старинная мебель, и я, естественно, обращал на нее внимание. — Он подбоченился и, склонив голову набок, стал ее рассматривать. В обычное время такой изучающий осмотр смутил бы ее, но глаза Тодда улыбались, словно он хотел сказать: «Эй, разве это не забавно?» — Так, значит, вы хотите полностью изменить облик? Не так ли?

Полностью, — честно призналась Дейзи. — Я выгляжу старомодно и не знаю, как это исправить. Я купила кое-какую косметику и попробовала накраситься, но тут, наверное, нужно знать какой-то фокус или что-то в этом роде, потому что стала смотреться чудовищно.

— Вообще-то, — рассмеялся он, — несколько фокусов в этом деле действительно имеются.

— Так я и знала, — пробормотала она возмущенно. Как будто косметическим компаниям трудно напечатать и приложить инструкции, как пользоваться их продукцией.

— В этом деле нужно всего лишь больше практики и чувство меры. — Он махнул рукой. — Накладывать макияж легко. Я могу показать вам, как это делается, меньше чем за час. А что еще вы собираетесь сделать?

Она почувствовала, как вспыхнули щеки от необходимости перечислить все ее недостатки. Господи, ну разве и так не видно?

— Ну-у, мои волосы. Я думала пойти к Уилме, чтобы она их потонировала…

— Боже мой! Только не это! — с ужасом воскликнул Тодд. Дейзи вздохнула:

— Точно такую же реакцию эта идея вызвала у моей семьи.

— Слушайтесь их, — посоветовал он. — Они знают, что говорят. Уилма не знакома с новыми направлениями в химических средствах для волос. Сомневаюсь, что она была на парикмахерских показах со времени получения своей лицензии сорок лет назад. И в Хантсвилле, и в Чаттануге есть хорошие стилисты, которые не сожгут вам волосы до скальпа.

Дейзи содрогнулась, представив, как будет выглядеть лысой. Тодд приподнял прядь ее волос и потеребил в пальцах.

— У вас хорошие волосы, — сказал он. — Стиля не видно, но они здоровые.

— У них нет объема. — Теперь, когда она втянулась в разговор, Дейзи была полна решимости не пропустить ни малейшего изъяна.

— Это не проблема. Если их укоротить, это уже поможет, а кроме того, сейчас существуют замечательные средства, которые делают волосы и более пышными, и послушными. — Он продолжал внимательно ее изучать. — Забудьте о тонировании. Я полагаю, что вам вообще нужно стать блондинкой.

— Б-блондинкой? — пискнула Дейзи. Блондинкой она никак не могла себя вообразить. Она еле представляла себя со слегка подкрашенными волосами…

— Ничего грубого и кричащего, — произнес он. — Мы скажем стилисту, чтобы все выглядело естественно.

Для человека, никогда в жизни не пользовавшегося даже оттеночным шампунем, покрасить волосы сразу в несколько блондинистых тонов показалось не менее сложным, чем запустить космонавта на Луну.

— И сколько это займет времени?

— О, думаю, что несколько часов. Ведь волосы нужно будет подвергнуть двойной операции.

— Какой еще операции?

— Сначала нужно будет обесцветить ваш собственный пигмент, а затем заместить его несколькими оттенками блондинистого.

Что ж, это казалось довольно разумным. Она не была уверена, что пойдет когда-нибудь на такие крайние меры, но готова была этот вариант рассмотреть.

— Я подумаю об этом, — неуверенно проговорила она.

— Подумайте хорошенько, — кивнул он. — Что еще?

— Моя одежда, — вздохнула она. — У меня совершенно нет чувства стиля.

Тодд посмотрел на ее блузку и юбку. Едва вернувшись домой, она сменила их на брюки, потому что больше не могла нервничать из-за того, не разглядывают ли окружающие ее попку.

— Вообще-то оно у вас есть, — протянул Тодд. — К сожалению, ужасное.

Щеки Дейзи вспыхнули огнем, а Тодд рассмеялся.

— Не волнуйтесь, — добродушно усмехнулся он и, протянув руку, помог ей подняться на ноги. — Вы просто никогда не учились тому, как себя подавать. Но у вас большой потенциал.

— Правда?

Безусловно. — Он сделал круговое движение пальцем. — Ну-ка повернитесь вокруг себя. Медленно.

Чувствуя себя очень неловко, она подчинилась.

— У вас хорошая фигура, — заметил он. — Вам следует ее показать, а не скрывать этими старушечьими тряпками. Отличная кожа, хорошие зубы, и мне нравятся эти ваши разные глаза. Уверен, что вы всю жизнь их стесняетесь. Ведь так?

Она поежилась, потому что с детства комплексовала из-за своих разномастных глаз и старалась быть незаметной, чтобы никто не обратил на них внимания.

— Ради всего святого, — продолжал Тодд, — подчеркните их… Обыграйте. Они разные, необыкновенные. Притом ведь не то чтобы у вас был один глаз голубой, а другой карий — это в самом деле выглядело бы жутковато, хотя не уверен, что такое генетически возможно. Вы никогда не будете сногсшибательной красавицей, но можете стать очень и очень привлекательной.

— Я, собственно говоря, только этого и хочу, — сказала она. — Не думаю, что смогла бы справиться со сногсшибательностью.

— Да, я слышал, что это тяжкий крест, — улыбнулся Тодд. — Самое лучшее освещение у меня в ванной. Так что пройдем в мой будуар, если осмелитесь, и начнем ваше преображение.

Дейзи вытащила из сумочки небольшой пакетик.

— Я привезла свою косметику.

— Давайте посмотрим, что у вас тут есть. — Он взял у нее из рук пакетик и открыл его. Он не стал укоризненно цокать языком, но у Дейзи возникло ощущение, что он еле удержался от этого. — Что ж, для начала сгодится, — проговорил он с добродушной снисходительностью.

Он провел ее через спальню в ванную комнату, и если у Дейзи были до этого какие-то сомнения насчет его сексуальной ориентации, его спальня их рассеяла. Она была изысканно обставлена чиппендейлом: середину пространства занимала огромная кровать с балдахином и изящными тюлевыми драпировками. По всей комнате были артистично расставлены огромные пышные растения в горшках. Ей сразу захотелось, чтобы ее собственная спальня выглядела хоть вполовину так хорошо.

Господи, даже ванная комната была обставлена. Тодд оформил ее в зеленых с белым тонах, с элементами персикового и серебристо-голубого. Дейзи никогда раньше не бывала в туалетной комнате мужчины и теперь была несколько разочарована при виде обычного унитаза. Хотя, разумеется, ему не было никакого резона вешать здесь писсуар на стенку. Да и к остальному декору это не подошло бы.

— Простите, но у меня нет туалетного столика, — извиняющимся тоном произнес он и улыбнулся. — Мужчины не садятся перед зеркалом, чтобы побриться.

Хотя она никогда об этом не задумывалась, но сразу поняла, что он прав. Бритье — такое занятие, которому мужчины предаются стоя.

— Ладно, для начала уберем ваши волосы от лица. У вас есть косынка или что-нибудь в этом роде?

Она покачала головой.

— Тогда заложите их за уши и зачешите назад со лба. Она сделала, как было велено. Ужасное чувство смущения вернулось, и пальцы снова неуклюже не могли справиться с простой задачей — аккуратно убрать волосы за уши. Дейзи подозревала, что если бы ей сейчас пришлось встать и пройтись, у нее и ноги заплетались бы и она непременно споткнулась бы. Он открыл ящичек во встроенном туалетном столике и вынул оттуда шкатулку, шириной примерно десять дюймов и толщиной в пять. Щелкнув замком, он откинул крышку. Там оказались подносики, заполненные всевозможными кисточками, щеточками, помадами, подводкой для глаз всех цветов и румянами разных оттенков. Все они были в маленьких коробочках.

— Господи Боже! — вырвалось у нее. — У вас больше косметики, чем в универмаге.

— Не совсем, — рассмеялся он. — Но эта шкатулка воскрешает воспоминания. Я некоторое время работал на Бродвее, а там, чтобы не выглядеть привидением под лучами сценических прожекторов, нужно накладывать косметику жирными слоями.

— Это звучит весело. Я никогда не была в Нью-Йорке. Я вообще много чего не делала.

— Да, это было весело.

— Так почему же вы вернулись сюда?

— Это не было домом, — просто ответил он. — Кроме того, матушке нужен был кто-то, чтобы заботиться о ней. Так устроена жизнь: сначала, когда вы молоды, они опекают вас, а потом они стареют и вы ухаживаете за ними.

— Семья, — понимающе кивнула она, потому что ее собственная была такой же сплоченной.

— Вот именно. А теперь, — энергично произнес он, — приступим.

Спустя час Дейзи зачарованно смотрела в зеркало. Рот ее раскрылся в изумлении. О, сногсшибательной красоткой она не стала, но женщина в зеркале, безусловно, была привлекательной… а еще уверенной в себе и… оживленной. Она больше не сливалась с обоями. И самое главное, мужчины наверняка обратят на нее внимание!

Процесс преображения не был безболезненным. Сначала по настоянию Тодда она выщипала себе брови.

— Вы же не хотите, дорогая, чтобы у вас были брови, как у Джоан Кроуфорд. У нее один волосок из бровей вырос до трех дюймов, и она назвала его Оскар или что-то в этом роде. — К счастью, он не заставил ее делать брови как у Бетт Дэвис, она выщипала лишь несколько волосков.

Затем он познакомил ее со всеми этапами наложения макияжа, которые, как оказалось, не так уж и сложны. Главным было не накладывать слишком много краски и всегда иметь под рукой бумажные салфетки и ватные тампончики, чтобы тут же исправить ошибку и убрать избыток косметики. Даже наносить тушь оказалось легко, после того как она применила салфетку для удаления лишнего со щеточки.

— Варвары, — пробормотала она, разглядывая в зеркале свои чудесные темные ресницы. Никаких мохнатых пауков не было и в помине.

— Простите?

— Те, кто придумал тушь для ресниц. Они варвары. Ну почему не написать, что, прежде чем краситься, нужно снять со щеточки избыток краски?!

— Милая, у них достаточно хлопот с предупреждениями не тыкать щеточку в глаз или не облизывать ее. Полагаю, они считают, что если уж вы хотите накрасить ресницы, то постараетесь узнать, как это делается. Что ж, она захотела и узнала.

— Я это сделала! — растерянно произнесла она, глядя на свое отражение. Лицо ее утратило бледность, цвет его был ровным и живым, щеки цвели нежным румянцем, глаза стати больше и таинственнее, губы — сочными и влажными. Все оказалось совсем нетрудным.

— Ну конечно, милая. Это проще простого. Практика, и не переборщить с косметикой. Теперь давайте подумаем о стиле. К чему вы стремитесь? Выглядеть простой девушкой, стильной особой в стиле «олд мани»[3] или сексуальным котенком?

Тодд стоял в дверях и жизнерадостно махал рукой, прощаясь с Дейзи. Он не мог не улыбаться. Сегодня он первый раз провел с ней какое-то время, хотя, разумеется, знал, кто она, и относился к ней по-доброму. Она оказалась удивительно наивной для своего возраста, но чистой, сообразительной и прямодушной. И еще в ней вовсе не было пресыщенности. Она не имела ни малейшего представления, как себя подать, как хорошо выглядеть, но, слава Богу, он это умел. Когда он закончит свою работу, она станет потрясающей.

Он решительно направился к телефону и набрал нужный номер. Едва на другом конце сняли трубку, он произнес:

— У меня есть кандидатура. Ее зовут Дейзи Майнор.

Глава 7

Гленн Сайкс был профессионалом. Он работал тщательно и осторожно, обращал внимание на детали и не позволял эмоциям втягивать его глубоко в человеческие обстоятельства, то есть не принимал ничего близко к сердцу. Он ни дня не провел в тюрьме. Его даже ни разу не штрафовали за превышение скорости. Вообще-то штрафной талон он заработал, но водительские права у него были на другое имя, так сказать, на альтернативную личность, которую он благоразумно создал для себя примерно пятнадцать лет назад.

Одной из причин его жизненных успехов было то, что он не привлекал к себе внимания. Он говорил негромко, напивался нечасто — и никогда во время работы, только когда был один и свободен. Он всегда был аккуратным и чистоплотным, потому что считал, что законопослушные граждане скорее обратят внимание на грязного и неряшливого прохожего, словно грязь каким-то особым образом превращала его в нарушителя. Любой, кто видел Сайкса, автоматически причислял его к типу «среднего американца», с женой и парочкой детишек и домиком на три спальни в старом районе. Он не носил серьгу в ухе или цепей, у него не было татуировок — словом, никаких мелочей, которые люди легко замечают. Он довольно коротко стриг свои песочно-шатенистые волосы, носил обычные часы за тридцать долларов, хотя мог позволить себе гораздо более дорогие, и следил за зубами. Он мог пройти куда угодно, и проходил, не привлекая внимания.

Именно поэтому Митчелл внушал ему такое отвращение. То, что девушка умерла, было не важно, однако ее тело, когда его обнаружат, наверняка создаст проблемы. Расследование вряд ли будет очень серьезным: он позаботился, чтобы полицейским было не за что уцепиться, но ошибки случаются, даже копам иногда везет. Митчелл стал угрозой для всего предприятия. Сайкс не сомневался, что если Митчелла когда-нибудь арестуют в связи с этими смертями девушек, он, стремясь заключить сделку с прокуратурой, назовет все имена, какие знает. Недомыслие Митчелла может стоить всем им тюрьмы.

Абсурдность ситуации была в том, что если у Митчелла стояло только на бесчувственных женщин, существовали и другие средства их отключить. «Джи-эйч-би» было непредсказуемой дрянью: один раз после нее женщина просыпалась здоровой, только с провалом в памяти, в другой — эта штука могла отключить мозг навсегда. Господи, ведь есть же вполне действенные наркотики. Да, черт возьми, и просто выпивка сработает не хуже… Но нет, Митчеллу нужно было подлить им «джи-эйч-би», словно так он сможет проделать все, что хочет, и никто не обратит внимания, если девушки не проснутся вовсе.

Значит, Митчелла придется убрать. Даже если бы мэр Нолан не дал указания, Сайкс уже решил, что пора: пришло время кончать с Митчеллом, пока тот всех их не угробил. Но мэр при всей своей воспитанности южного, чтоб его, джентльмена был безжалостен и холоден, как редко кто из тех, кого Сайкс встречал в жизни. Он не притворялся, что не может запачкать руки убийством, хотя Сайкс не стал бы так называть ликвидацию Митчелла. Скорее, это было уничтожение… все равно как раздавить ногой таракана.

Сначала этого ублюдка нужно было найти. Обладая сильным тараканьим инстинктом самосохранения, Митчелл залег где-то на дно и не показывался ни в одном из привычных мест своего обитания.

Поскольку Митчелла уже вспугнули, Сайкс решил не развивать бурные поиски, а сделать все по-тихому. Конечно, он испытал бы большее удовлетворение, просто подойдя к трейлеру ублюдка и всадив ему пулю между глаз, едва тот открыл бы дверь. Но такие вещи привлекают внимание. Ведь у Митчелла были соседи, а Сайкс знал по опыту, что те имеют гадкую привычку выглядывать в окна в самый неподходящий момент. Нет, он может избавиться от Митчелла гораздо менее драматическим образом. Если повезет, он даже обставит это как несчастный случай.

Митчелл знал его автомобиль, поэтому Сайкс одолжил машину у приятеля и стал объезжать окрестности рядом с жильем Митчелла… Эти окрестности представляли собой парочку жалких трейлеров и один полуразвалившийся фанерный домик, окруженные грудами мусора. В таких местах обитали женщины с сожженными завивкой и краской волосами, носившие заношенные маечки в облипку, из-под которых торчали грязные бретельки лифчиков, и длинноволосые лохматые мужчины с пожелтевшими зубами, твердо убежденные, что жизнь поступила с ними несправедливо и потому находится перед ними в неоплатном долгу. Сайкс не стал открыто разглядывать все три жилища, а просто проехал мимо, периферическим зрением высматривая голубой пикап Митчелла. Но его нигде не было. После того как стемнело, он проехался там еще раз в надежде заметить, не горит ли у него свет, впрочем, не слишком рассчитывая, что искомый таракан объявится так скоро.

При виде того, как жил Митчелл, Сайкс живо припомнил, что и сам еле избежал такой же участи. Если бы он не был сообразительнее и ловчее, не принимал более верных решений, он мог бы стать таким же Митчеллом. Это была поистине ужасная мысль. Но он вышел из той же нищей мусорной среды, что и Митчелл, и теперь точно знал, как тот думает, как действует в разных обстоятельствах. В его работе это было безусловным плюсом, но Сайкс никогда не хотел вновь зажить подобным образом. Он всегда желал лучшего. Хотя, черт побери, Митчелл, по всей вероятности, тоже рассчитывал на большее, но никогда ничего не добьется, так как с неукоснительным постоянством принимает идиотские решения.

Заботясь о будущем, Сайкс откладывал каждый лишний доллар. Он жил в простоте и чистоте. У него не было дорогих привычек и пороков. Он даже немного играл на бирже, с консервативными бумагами, которые не приносили невероятных доходов, но давали надежную прибыль. Однажды, когда он решит, что ему довольно, — хотя пока он не знал, сколько именно составляет это довольно, — он отойдет от всего этого и уедет туда, где его никто не знает. Там он откроет маленький бизнес и станет уважаемым членом общества. Дьявольщина, да он, может, еще и женится и заведет парочку спиногрызов. Его воображения не хватало, чтобы представить себе эту картину, но такую возможность он не исключал.

Митчелл ставил под удар не только ближайшее будущее Сайкса, но все его жизненные планы. То, что вытянуло его из помойки, в которой он вырос, придало цель и смысл его жизни, хотя проще и легче было бы плыть по течению и не рыпаться. Ведь ничего не делать и никуда не стремиться невелика хитрость. Не заботиться о чистоте дома или стрижке газона, просто выдуть еще одну упаковку пива и закурить самокрутку с травкой. Не думать о том, что в доме нечем кормить детей, а когда приходит очередной месячный чек, потратить его первым делом на выпивку и наркотики… пока деньги не кончились. Это не стоило никакого труда. Всегда легче пустить деньги на ветер, чем потратить их на еду и электричество. Однако крутые парни, умные, вроде него, понимали, что дорога отсюда тяжкая, но возможная.

Как бы то ни было, но возвращаться назад Сайкс не собирался категорически.

Раз взявшись за дело, Тодд Лоуренс превратился в силу, неукротимую и неудержимую. Зажатая между необходимостью подготовиться к переезду в свое новое жилище и требованиями Тодда, заполнявшими каждую ее свободную минуту, Дейзи чувствовала себя захваченной торнадо, которое не хотело ее отпускать. Единственное, что держало ее на плаву, — это очевидная перемена, которую она в себе наблюдала.

У нее не хватало мужества стать сексуальным котенком, и она не представляла, что значит выглядеть в стиле «олд мани», так что выбрала образ простой девушки. Решила, что это ей по плечу. Однако у Тодда были другие мысли.

— Я полагаю, что нам следует выбрать стиль «олд мани», — лениво произнес он, когда Дейзи в субботу явилась к нему домой, чтобы съездить по магазинам одежды и завернуть в хантсвиллский салон красоты. Уперев руки в бока, он оглядел ее сверху вниз. — Ваше лицо будет лучше смотреться с прической именно в этом стиле.

— У «олд мани» есть свой стиль прически? — изумилась она.

— Разумеется. Простой, с очень хорошей стрижкой, без всяких нагромождений и выкрутасов. Не слишком длинные волосы… только чуть касаясь плеч. Я представляю себе как раз то, что вам понравится. Да, кстати, мы сегодня и уши вам проколем.

Она в страхе схватилась за мочки.

— Зачем? Не думаю, что новый облик требует кровопролития.

— Потому что серьги-клипсы, дорогая, чертовски неудобны. Не волнуйтесь, это не больно.

Дейзи всмотрелась в его собственные мочки, надеясь, что в них дырочек нет и она сможет отказаться на том основании, что он не знает, о чем говорит. Но ей не повезло: в обоих ушах виднелись еле заметные отверстия. Он улыбнулся и похлопал ее по руке, жизнерадостно промолвив:

— Не трусьте. Красота всегда требует жертв.

Дейзи понимала, что у нее не хватит мужества остановить этот поезд, который она сама же запустила в действие. Она все еще пыталась найти убедительный довод, почему ей нет нужды прокалывать какие-либо части своего тела, когда Тодд запихнул ее в машину и они отправились в Хантсвилл.

Их первой остановкой был салон красоты. Дейзи до сих пор бывала только в парикмахерской Уилмы и теперь увидела разницу между парикмахерской и салоном. Во-первых, ее тут же спросили, что она хочет выпить. Уилма всегда задавала лишь один вопрос: «Не торопитесь ли вы?» Дейзи открыла рот, чтобы попросить чашку кофе, но Тодд с веселыми искорками в глазах сказал:

— Вина. Ей нужно расслабиться.

Регистраторша, эффектная женщина с короткими платиновыми волосами и любезной улыбкой, рассмеялась и подала вино. Его вручили Дейзи в настоящем винном бокале, а не в пластиковом одноразовом стаканчике, как она ожидала. В то же время, подумалось ей, Тодд не стал бы посещать салон, где вино унизили бы пластмассой или полиэтиленом.

Регистраторша проверила журнал записи.

— Эми через минуту будет с вами. Она наш лучший стилист, так что можете не волноваться и спокойно отдаться в ее руки. Когда она закончит, вы будете выглядеть как миллион долларов.

— Мне нужно сказать ей несколько слов, перед тем как я вас покину, — проговорил Тодд и скрылся за дверью.

Дейзи глотнула вина. Покинет? Тодд оставит ее здесь одну? У нее похолодело внутри. О Боже, она этого не выдержит… не сможет решиться!

Нет, она должна это сделать.

Три часа и три бокала спустя она ощущала только то, что ее подвергают какой-то пытке. Сначала ей намазали волосы остро пахнущими химикатами, и она превратилась в яркую желто-белую блондинку и стала выглядеть как панк-рокер, напуганный до смерти телевизионным проповедником-евангелистом. Потом эту гадость смыли и нанесли другую… кисточкой на каждую прядь, которую заворачивали в отдельную бумажку. Она преобразилась из панк-рокера в какого-то инопланетянина с волосами-антеннами для приема космических сообщений.

Пока это все действовало, ее брови покрыли воском для удаления лишних волосков — ох, как больно! — и попутно сделали ей маникюр и педикюр. Теперь ее сверкающие ногти были одинаковой длины, прозрачно-розовые с бледными кончиками. Ногти на ногах завлекали ярко-алым цветом. Дейзи старалась припомнить, красила ли она когда-нибудь ногти на ногах, но вроде бы такого с ней не случалось. А если б и довелось, она наверняка покрыла бы их незаметным бледно-розовым лаком. Никогда она не выбрала бы для этого кричаще завлекательный красный. Эффект был ошеломляющий… и удивительно сексуальный. Она задержала ноги в воздухе и неотрывно смотрела на них. Они даже не казались ее ногами. Какая жалость, что у нее не было открытых сандалий, чтобы похвастаться такой красотой! Были, правда, шлепанцы без носов, но ведь их на работу не наденешь.

Наконец пыточная стадия закончилась. Ее развернули, отмыли и снова посадили в кресло стилиста. После трех бокалов вина Дейзи даже не дрогнула, когда Эми приступила к ней с ножницами и энергично защелкала ими. Длинные пряди волос заскользили на пол. Дейзи прикончила третий бокал и протянула его, чтобы ей налили четвертый.

— Ох, по-моему, вам теперь можно обойтись и без горячительного, — произнес Тодд ленивым голосом, в котором слышалась добрая усмешка. — Сколько вина вы уже выпили?

— Это всего лишь третий бокал, — отозвалась она тоном оскорбленной добродетели.

— Дорогая, надеюсь, вы утром плотно позавтракали?

— Разумеется. И здесь Эми дала мне круассан. Разве три бокала за три часа — это много? — Возмущенная добродетель перешла в тревогу. — Я ведь не пьяна?

— Возможно, слегка. Спасибо, — бросил он в сторону Эми. Эми, молодая, высокая и худощавая брюнетка с короткой стрижкой, улыбнулась ему в ответ:

— Мне это было в удовольствие. Увидеть такую перемену в облике стоит и парочки круассанов.

Тодд облокотился на рабочий столик Эми, такой модный и подтянутый в синей шелковой рубашке и брюках цвета хаки, и внимательно наблюдал, как Эми сушила волосы Дейзи, одновременно укладывая их круглой щеткой. Дейзи тоже не сводила с нее испуганных глаз, понимая, что в следующий раз ей придется делать это самой. Это не казалось сложным, но ведь и наносить тушь на ресницы тоже выглядело пустяком.

Она с облегчением вздохнула, когда после заключительного ополаскивания ее волосы оказались вроде бы темными, хотя мысленно возмутилась, что три часа пытки произвели такой слабый эффект. Но по мере того как щетка Эми продолжала над ней трудиться, Дейзи видела, что волосы ее становятся все светлее и светлее. Конечно, это не был лимонно-желтый, но, безусловно, блондинистый цвет. Более того, он был пронизан разными оттенками: из глубины белокурых волос свет выхватывал то золотую, то бледно-бежевую прядку.

Когда Эми закончила и одним движением сняла с нее пеньюар, Дейзи, открыв рот, застыла перед своим отражением. Ее тусклые волосы мышино-коричневого цвета ушли в прошлое. Теперь они были пышными и блестящими. При малейшем движении головы они колыхались, а потом снова ложились в прическу, словно знали, где должны находиться. Стиль был простым, как и обещал Тодд. Длина волос едва доходила до плеч, кончики слегка загибались внутрь, локоны изящно расходились от косого пробора.

Эми оглядела ее с самодовольным видом. Тодд приобнял ее и поцеловал в щеку.

— Ты сработала потрясающе. Это просто классика.

— У нее хорошие волосы, — кивнула Эми, принимая похвалу Тодда и возвращая поцелуй в щеку. — Не слишком густые, но сильные, ровные и гладкие. С хорошими средствами мытья и укладки она может выглядеть так каждый день.

К счастью, Тодд был рядом, потому что Дейзи впала в транс. Он позаботился, чтобы она приобрела средства для ухода за волосами и укладки, рекомендованные Эми, напомнил ей подписать чек на оплату за услуги — она была не в состоянии думать и могла просто уйти из салона, — и, слава Богу, он вел машину. Дейзи не понимала, из-за вина или из-за потрясения, но у нее появилось ощущение, что она не шагает по земле, а плывет по воздуху.

Это было замечательно, потому что следующая их остановка была в большом магазине, где ей, кстати, прокололи уши. Это заняло только минуту, и она ощутила лишь легкий укол, а затем уже поняла, что продолжает идти, а в ушах у нее скромные золотые кольца.

В следующие четыре часа Тодд буквально замотал ее до смерти. Она примеряла одежду до полного изнеможения, но, кажется, начала понимать, что он подразумевал под словами «олд мани». Выглядело это просто: прямая бежевая юбка с белой блузкой без рукавов. Но силуэт был стройным, юбка кончалась чуть выше колен, а узкий пояс привлекал внимание к тонкой талии.

— «Олд мани», — объяснял он, — это не рюши. Они никогда не бросаются в глаза. Это классика, изящество, недосказанность, преуменьшение.

Она купила изящные сандалии, показывающие ее сексуальные алые ногти на ногах, и классические лодочки с двухдюймовыми каблуками. Черные и серо-коричневые.

— Никогда не берите белые, дорогая, — твердо объявил он. — Белый цвет годится для расхожей обуви, но не для лодочек.

— Но…

— Никаких «но». Доверьтесь мне.

И поскольку до сих пор его вкус оказывался безупречным, она не могла не послушаться. А может быть, роль сыграли и ее собственные представления о красоте, потому что то, что она предпочитала, совпадало с его рекомендациями. У нее никогда раньше не хватало храбрости или целеустремленности сделать что-то со своей внешностью, изменить облик. Она придерживалась привычного, удобного, легкого. Чтобы отлично выглядеть, нужно было прилагать много усилий… к тому же она никогда не считала себя хорошенькой или стильной. В их семье красивой была Бет, а Дейзи смирилась с ролью умной и старательной в учебе. Возможно, она не сможет выглядеть так ненатужно, как Бет, но теперь она была просто загляденье. И только по своей вине обнаружила это лишь теперь.

Она даже перестала считать, сколько тратит на это денег. Все шло на благо… ее собственное. Она покупала не только одежду, хотя на нее ушли основные деньги. Она купила еще духи, и парочку модных элегантных сумок, и понравившиеся серьги. Тодд уговорил ее купить браслет на щиколотку, лукаво заметив:

— Ничего нет сексуальнее, дорогая.

Наконец они поехали домой. Дейзи сидела тихая, все еще пришибленная всем произошедшим. Если существует на свете понятие «косметическая война», она сегодня ее развязала. С нынешнего дня жизнь ее круто переменилась. И дело было не только в том, что люди увидят ее, но в том, какой она теперь видела себя. Она всегда довольствовалась тем, что имеет, потому что считала, что иного не заслуживает. Хватит. Отныне, несмотря на то как пойдет ее охота на мужчин, она станет ухаживать за собой и выглядеть ради себя самой, своей гордости и самоуважения.

— Если мне можно задать вопрос, — проговорил Тодд после десяти минут молчания, во время которого она старалась освоиться с событиями дня, — что вызвало такую глобальную перемену?

Дейзи вздохнула и, закрыв глаза, откинула голову на подголовник.

— Вчера мне исполнилось тридцать четыре года.

— Неужели? Я-то предположил, что вам лет двадцать шесть — двадцать восемь.

Несмотря на усталость, она не могла не улыбнуться:

— Неужели?

— Клянусь. Возможно, из-за вашей кожи, вы ведь почти не бываете на воздухе. Не так ли?

— Да, немного. Я способна загореть, но слишком легко сгораю. — К тому же на воздухе она всегда сидела, уткнувшись в книжку.

— Это прекрасно. У вас такое прелестно невинное выражение лица, что вы выглядите моложе.

Дейзи открыла глаза и почувствовала, что щеки начинают пылать.

— Я не очень много бываю на людях… — призналась она. — Это еще одна причина, по которой я решила измениться. Я хочу выйти замуж, но, скажем прямо, притом, как я выглядела раньше, ни один мужчина не обращал на меня внимания.

— Теперь это изменится, — улыбнулся он ей. — Гарантирую. — И, помолчав, добавил: — Есть какой-нибудь конкретный мужчина, который вас интересует?

Она покачала головой и с удовольствием ощутила, как колыхнулись ее волосы. Господи! Как же это замечательно!

— Нет, я собираюсь просто выйти в свет и поискать. До сих пор я ни разу не была в ночном клубе, но думаю, это подходящее место, чтобы начать поиски. Вам известны какие-нибудь хорошие? — Слишком поздно она сообразила, что клубы, которые посещают геи, не те заведения, где ее может ждать успех.

— Я слышал, что хорошим считается клуб «Баффало», — небрежно ответил он. — Вы танцуете?

— Я знаю, как танцевать, хотя мало практиковалась с тех пор, как брала уроки. Танец — это хороший способ разбить лед. Не так ли?

— Очень хороший, — ответил он серьезно. — Думаете, что попробуете сегодня же?

— Не знаю. — Отправиться одной в ночной клуб?.. Это потребует мужества, подумала она, а сегодняшнюю норму храбрости она уже исчерпала.

Тодд искоса взглянул на нее и снова устремил взгляд на дорогу.

— Иногда, начав что-то, легче продолжать не останавливаясь, чем, сделав паузу, возвратиться к этому снова.

То есть он имел в виду, что она должна выйти в свет сегодня, после того, как днем совершила такой прорыв и полностью изменила свой внешний облик.

— Я подумаю об этом, — сказала Дейзи. Тут ей в голову пришла одна мысль. — Я ведь не знаю, как должны держаться «олд мани». Есть тут какая-то особенность?..

— Нет, — прервал ее Тодд. — Старые деньги — это просто такой стиль. Не путайте внешний вид и личность. Будьте самой собой, и больше вам не о чем беспокоиться.

— До сих пор я была сама собой, и на меня никто не обращал внимания, — жалобно произнесла она.

— Теперь обратят, лапочка, — рассмеялся он.

Глава 8

— Так вы уже нашли Митчелла? — поинтересовался Темпл Нолан.

— Пока нет, — раздраженно ответил Сайкс. Его злило, что мэр задал этот вопрос. Если Сайкс нашел того, он бы сказал об этом. — Я полагаю, что он будет прятаться неделю или около этого, а затем решит, что мертвая девушка уже не проблема, и станет появляться на людях, а после и посещать привычные места. Я слежу за всеми ними, и когда он покажется, узнаю об этом через пять минут.

— Мистер Филлипс не рад этому. На девушку претендовал богатый покупатель. Теперь он нашел другой источник товара, а мы потеряли деньги. Мистер Филлипс хочет, чтобы Митчелл умер.

— Он умрет. Только потерпите. Если я начну бить по кустам, чтобы его вспугнуть, он услышит об этом и даст деру, как кролик.

— Мистер Филлипс не настроен терпеть. Это должны были быть большие деньги.

Сайкс пожал плечами. Девственницы всегда гарантировали большую первичную цену в любом случае, но иногда кто-то с большими деньгами заказывал их особо. Сайкс не мог представить себе, что кто-то готов был платить огромную сумму за то, чтобы иметь секс с девственницей. Возможно, за этим стояло что-то еще. Он не думал, что речь шла о каких-то ритуальных жертвоприношениях, но достаточно пожил на свете и навидался всякого, так что готов был поверить в то, что некоторые способны на все. Впрочем, его не касалось, что станется с Девушками после доставки. Для него они были товаром, и ничем больше.

— Куда он денется? Объявится рано или поздно, а я буду его поджидать. — Сайксу пришлось сделать над собой усилие, чтобы в голосе не прозвучало копившееся нетерпеливое раздражение. Сколько раз ему приходится повторять одно и то же! Митчелла можно считать покойником. А дело тем временем нужно продолжать. — У нас на подходе следующая партия товара. Пять девушек в следующий вторник ночью. Мне не хочется везти их в обычное место: вдруг Митчелл успел поболтать не с теми людьми. Это вторая причина, по которой я не слишком жажду его отыскивать. Если он очень испугается, то может связаться с прокуратурой и попытаться заключить с ними сделку: наши имена в обмен на защиту. Так есть у вас другой безопасный садок?

Мэр нахмурился и потер затылок. Теперь перед ними возникла проблема поиска места. Они должны были спешно отыскать место, достаточно изолированное, чтобы никто туда не совался, но не настолько, чтобы приезд и отъезд автомобилей бросался в глаза. Эти сельские жители всегда такие любопытные! Если они заметят свет фар там, где его быть не должно, они непременно полезут выяснять, в чем дело… и, уж конечно, возьмут с собой ружье по крайней мере 22-го калибра. На селе вечно приглядывают за соседями. Это очень мило, если вы сами сосед, но категорически неприемлемо, если вы не хотите привлекать внимания. Обычным их садком был старый трейлер, поставленный далеко в стороне от проселочной дороги. В сухую погоду такая дорога становилась отличной охранной системой, потому что любой приближающийся транспорт вздымал тучи пыли, которые были видны издалека, задолго до появления самого автомобиля.

— Я подыщу что-нибудь, — сказал он. — Если ничего другого не найдется, арендую большой фургон для крупногабаритных перевозок.

Они и раньше так поступали. Это было просто. Поразительно, как мало внимания обращают на такие фургоны. Конечно, в нем девочки не смогут принять душ, как в трейлере, — а они, бог знает почему, всегда нуждались в душе. Но если клиенту придется разок принять не слишком благоухающий товар… Что ж, в конце концов, они не служба знакомств. Хотя пользоваться арендованным транспортом было не подарком: припаркуешься где-либо, и, глядишь, рано или поздно появляется помощник шерифа выяснить, кто тут и зачем. Так что приходится ездить кругами, пока не придет время клиентам забирать девушек, а тогда спешить на место встречи и по-быстрому совершать обмен «деньги — девушки». Нет, арендованный фургон был далеко не лучшим решением.

Пейджер мэра запищал, он притушил его и посмотрел на номер вызова.

— Мне нужно ехать, но я свяжусь с вами насчет другой стоянки. Только, ради Бога, найдите Митчелла.

Дейзи замерла перед закрытыми двойными дверьми клуба «Баффало». После долгих раздумий она решила, что это было именно то место, где состоится ее дебют в новом обличье, где она попробует новый подход в охоте на мужчин. Она смертельно устала после целого дня хождения по магазинам и косметических пыток, но ее продолжало нести на волне задора. Когда она возвратилась домой с покупками, она не стала с порога выкрикивать приветствия домашним, как обычно, а прямо прошагала на кухню, где мама и тетя Джо были заняты заготовкой на зиму компота из персиков. Ее мать слегка обернулась на звук и тут же, круто повернувшись, тревожно воскликнула:

— Кто вы такая?!

Дейзи радостно засмеялась. Мама и тетя завизжали от восторга и бросились к ней, восклицая, как прелестны ее белокурые волосы и шикарная стрижка. Однако персики ждать не могли, поэтому они, восклицая и расспрашивая, продолжали закатывать банки. Дейзи взяла из машины пакеты с покупками и стала демонстрировать им свои наряды, которых оказалось великое множество.

Когда она перетащила все к себе комнату и стала развешивать вещи в шкафу, то, разумеется, не удержалась, чтобы не примерить кое-что. И хотя она безумно устала, надев одну из новых облегающих юбок и классическую белую блузку без рукавов, а потом светло-коричневые туфельки, испытала несказанное возбуждение. Эта стильная красивая женщина в зеркале была она! Нет, она не была сногсшибательной, и никогда не будет такой, но элегантная короткая прическа подчеркнула лепку ее лица и придала ей вид… сдержанный, а не мышино-незаметный. И Тодд оказался прав: мерцающий на лодыжке браслет действительно выглядел очень сексуально.

Такой вид не должен был пропасть зря. Может быть, ей не Удастся снова уложить волосы так картинно, И макияж уже был нанесен налицо…

Осознав все это, она сделала глубокий вдох и решилась.

Теперь или никогда.

Так она оказалась на пороге клуба «Баффало», большого ночного клуба на границе с округом Мэдисон, из которого струились мелодии кантри. Там был настоящий живой оркестр, большая танцевальная площадка и… соответствующая репутация. Всем было известно, что здесь случались и драки, и поножовщина, но не в таких количествах, что женщине нельзя было туда прийти. Еще одним плюсом было то, что плата за вход составляла всего два доллара. После сегодняшних безумных трат Дейзи считала, что экономия ей не повредит.

Дейзи поняла, что если даст себе время подумать, струсит и никогда туда не войдет, поэтому она рванулась вперед, вынимая два доллара из тонкой, как конверт, сумочки через плечо. Ее привычная здоровенная сумка могла вместить месячный рацион, но Тодд настоял, чтобы она приобрела нечто более элегантное.

— Не берите с собой много, когда куда-то идете, — поучал он. — Немножко денег, бумажные платки, помаду, а кредитную карточку засуньте в бюстгальтер.

Это был разумный перечень, так как ничего больше в ее изящную плоскую сумочку и не влезло бы.

Стоявший у дверей мощный тип в синих джинсах и черной футболке забрал ее два доллара и дал ей пройти внутрь. Она вступила в громовую какофонию звуков, мелькание разноцветных огней и крик разговоров. Голоса стремились перекрыть оркестр и друг друга, чтобы быть услышанными. Все пространство было набито битком. Ее пнули сзади, и она чуть не упала на высокую рыжую девицу с огромной копной волос. Девица раздраженно посмотрела на нее.

Дейзи забормотала какое-то извинение, но вспомнила, что должна держаться уверенно. Кроме того, бормотания в этом гаме никто бы и не расслышал.

— Извините, — громко и отчетливо произнесла она на ходу и, высоко подняв голову, двинулась дальше. Волосы у нее выглядели лучше, чем у этой рыжей. Признав это, она чуть не мурлыкнула от удовольствия. Она не могла припомнить ни одного случая, когда ее прическа выглядела лучше, чем у кого бы то ни было.

С трудом протиснувшись в какой-то относительно тихий уголок, она постаралась оценить обстановку. Большой квадрат бара был окаймлен высокими табуретами, и люди стояли вокруг него в три ряда. На танцплощадке колыхались пары, над ними и вокруг них мигали разноцветные огни, а солист оркестра изнывал в любовной песне. Оркестр располагался на маленькой сцене позади защитного экрана из проволочной сетки.

Эта сетка, которой обычно огораживали курятники, очень ее смутила: возможно, атмосфера в клубе «Баффало» была гораздо грубее и опаснее, чем она себе представляла.

Вокруг танцплощадки располагалось множество столиков, но все они были заняты. Пол едва виднелся под кучками ореховой скорлупы и опилок. В толпе клиентов шныряли одетые в джинсовые наряды официантки, ловко балансируя тяжело груженными подносами.

Она явно слишком разодета для этой обстановки, подумалось Дейзи. Здесь принято носить джинсу, будь ты женщина или мужчина. Впрочем, то тут, то там мелькали короткие юбки, дополненные топиками-лифчиками и ковбойскими сапогами. Тодд, несомненно, улыбнулся бы и обозвал такие ансамбли кричащими.

Дейзи так и осталась в лодочках, защитного цвета юбке и белой безрукавочке, только расстегнула на ней две верхние пуговицы. Золотой браслет на лодыжке привлекал взгляды к ее стройным голым ногам. Она смотрелась модно и элегантно, но не совсем привычно для клуба «Баффало».

— Эй, хэлло! — Крепкая мужская рука обхватила ее талию и сильно крутанула. Она вдруг обнаружила, что смотрит вверх, в улыбающееся лицо темноволосого мужчины с бутылкой пива в руке.

— Хэлло, — ответила Дейзи. Ей пришлось почти криком кричать, чтобы ее услышали.

— Вы здесь с кем-то? — спросил он, наклоняясь так, чтобы его рот оказался возле ее уха.

Господи, да он же с ней флиртует! От сознания этого кровь запела в ее жилах. Ее пытались закадрить! Какой-то мужчина решил с ней познакомиться!

— С друзьями, — соврала она, потому что так казалось благоразумнее. В конце концов, она же его совсем не знала.

— Ваши друзья не станут возражать, если вы потанцуете со мной? — спросил он.

И так как он улыбался и смотрел дружелюбно, она ответила:

— Ничуть.

Тогда он, продолжая улыбаться, поставил кружку с пивом, взял ее за руку и повел на танцплощадку.

Господи, как же легко это оказалось! У Дейзи от радости закружилась голова, когда она скользнула в мужские объятия. Он держал ее близко, но не слишком, чтобы она не смущалась. На какой-то миг она испугалась, что умение танцевать ее покинет, ведь у нее было так мало практики. Однако он ловко вел ее, и Дейзи обнаружила, что если не думать, как управляться с ногами, они все делают правильно.

— Меня зовут Джефф, — сказал он, снова почти прижимаясь ртом к ее уху, чтобы она его расслышала.

— А я Дейзи, — откликнулась она.

— Вы бывали здесь когда-нибудь раньше? Кажется, я вас здесь не видел, а я вас, поверьте, заметил бы.

Она покачала головой, просто чтобы лишний раз ощутить колыхание своих волос.

— Нет, я здесь впервые.

— Пусть это будет не в последний раз… — Он оборвал фразу на полуслове и повернул голову, чтобы смерить яростным взглядом мужчину, хлопнувшего его по плечу.

— Могу я вас разъединить?

— Нет, — грубо ответил Джефф. — Какого черта?! Ты что, думаешь, это школьный бал? Убирайся, я первый ее увидел.

Подошедший худощавый блондин, также одетый по здешней моде в футболку и джинсы, ухмыльнулся:

— Да ладно, Джефф. Не будь жадиной. — Ловко отцепив руку Дейзи от руки Джеффа, он закружил ее прочь.

Дейзи с опаской оглянулась на Джеффа, не зная, что теперь произойдет, но Джефф лишь ухмыльнулся и пожал плечами, а затем взмахом руки показал на столик, где будет сидеть.

— Вы что, друзья? — спросила она у блондина.

— Ага, мы вместе работаем. Кстати, меня зовут Денни.

— Дейзи, — вновь назвалась она.

Любовная песня закончилась, и оркестр без промедления перешел в ритмичный танец. Образовалось два ряда танцующих, и Денни потянул Дейзи к ним.

— Подождите! — отчаянно запротестовала она. — Я не знаю, как это танцуют!

— Это легко! — крикнул он в ответ. — Просто слушайтесь меня, а я поведу.

Танец включал в себя притоптывание и кружение, так что ей без особого труда удалось описывать круги и топать наравне со всеми. Один раз они с Денни сильно столкнулись, и она засмеялась над собственной неловкостью. Она настолько была здесь не к месту в классической одежде «олд мани», когда вокруг мелькали одни джинсы и топики трубой… Но это оказалось весело. Она пробыла здесь всего десять минут, и уже привлекла двух мужчин. Больше, чем за… все ее тридцать четыре года.

Танец строем кончился, и оркестр заиграл медленную мелодию. Едва Денни обвил рукой ее талию, как его оттеснил еще один мужчина, и Денни уступил ее без спора. Этот партнер был постарше, наверное, лет пятидесяти, с коротко постриженной каштановой с проседью бородкой. Он был чуть выше Дейзи, но танцевать умел. Весело ухмыльнувшись, он сказал:

— Меня зовут Ховард, — и ловко закружил ее.

Дейзи рассмеялась, от возбуждения и веселья она испытывала легкое головокружение, их руки сцепились, и он быстрым движением крутанул ее, так что она попала к нему в объятия.

Ховард не прочь был покрасоваться своим танцевальным умением, так что Дейзи пришлось припомнить все уроки, и она неплохо справилась. Конечно, подумалось ей, до него ей было далеко, но все же она не спотыкалась и не наступала ему на ноги.

После Ховарда подошел Стивен, после Стивена какой-то тип по имени Митчелл с большими карими глазами и робкой улыбкой. К этому времени Дейзи тяжело дышала и слишком разогрелась.

— Мне необходимо пересидеть этот танец, — задыхаясь, проговорила она, обмахиваясь ладонью.

Митчелл осторожно подхватил ее под локоток.

— Я принесу вам что-нибудь попить, — сказал он. — Пива или воды?

— Пока только воды, — промолвила она, сходя с танцплощадки и высматривая, где бы присесть. За столиками все было переполнено, как и пять танцев назад.

— Да ладно, лучше немного вина, — уговаривал ее Митчелл.

— Может быть, немного попозже. Сейчас мне и вправду просто хочется пить, а для этого вода подходит лучше всего. — Кроме того, ей же придется вести машину домой.

— Тогда кока-колу.

Его большие карие глаза просто умоляли позволить ему угостить ее каким-то напитком, а она отпугивала его, настаивая на воде, и Дейзи смягчилась:

— Ладно, пусть будет кока-кола. Его робкая улыбка просто расцвела.

— Подождите минутку, — произнес он и нырнул в толпу.

Это было легче сказать, чем сделать. Тесная, как рой, непрестанно движущаяся масса людей толкала ее то гуда, то сюда, так что через пять минут она оказалась далеко от места, где Митчелл ее оставил. Она пыталась через щели между телами разглядеть бар и выделить его из толпы, но недостаточно хорошо его знала, чтобы распознать в этом мельтешении. Да и потом, чтобы раздобыть в этой толкучке напитки, могло потребоваться много времени. Новые туфли Дейзи были удобными, но все-таки новыми, притом она еще протанцевала пять танцев, и ноги стали болеть. Ей хотелось куда-нибудь сесть. Она привстала на цыпочки, пытаясь углядеть свободный стул.

— Выискиваете, где бы приземлиться? — крикнул ей крупный плотный мужчина и, прежде чем она успела пискнуть, обхватил ее рукой за талию и посадил к себе на колени.

Испуганная Дейзи тут же попыталась вскочить, но он рассмеялся и лишь крепче притянул к себе. Она инстинктивно опустила руку вниз, чтобы оттолкнуться… К несчастью, она со всей силы уперлась ему в пах, надавив всем весом.

Он взвыл, и его пронзительный вопль перекрыл голоса и музыку. Внезапно осознав, где находится ее рука и что она под ней ощущает, Дейзи взвизгнула и вновь попыталась вскочить. Это ее движение, сильный толчок вниз, вызвало второй, еще более пронзительный вопль крупного мужчины. Пожалуй, теперь это походило на крик отчаяния, и все головы повернулись в их сторону.

Лицо ее пылало, она начала отбиваться всерьез, но никак не могла найти точку опоры, и куда бы ни опускала руку, получалось только хуже. Она почувствовала, как под костяшками ее пальцев что-то раздавилось. Крупный мужчина побагровел и потерял голос.

Господи! Просто поразительно, как быстро может все измениться к худшему. Отвлеченный сипящим взвизгом, исходящим из крупного мужчины, другой тип, проходя мимо какой-то женщины, толкнул ее под руку, и та пролила свой бокал на платье. Она вскрикнула, и ее приятель замахнулся кулаком на случайного обидчика. Стол поехал в сторону, стул перевернулся, раздался звон бьющегося стекла. Люди шарахнулись в стороны. А некоторые ретиво вскочили, готовые ввязаться в драку.

Клубящаяся потасовка двинулась, как приливная волна, прямо к ней, а она никак не могла подняться на ноги, чтобы уклониться.

Вдруг ее талию обхватила железная хватка и сдернула с колен злосчастного мужчины. Он свалился на пол, захлебываясь воплем и обеими руками держась за причинное место. Дейзи взвизгнула и ухватилась за то, что ее держало, удивляясь, что это всего лишь рука, но высвободиться из нее не могла. Ее ноги даже не коснулись пола, и ее быстро несли подальше от машущих кулаков и сшибающихся тел. В толпе уже появились клубные вышибалы, рассеивая ее направо и налево, напропалую раздавая подзатыльники и грубо наводя порядок. Впрочем, Дейзи не могла ничего толком рассмотреть, потому что громила, который ее нес, рассекал толпу, как волны, свободной рукой отстраняя людей с их пути. Прежде чем она поняла, что с ней происходит, Дейзи пролетела сквозь дверь и оказалась на улице, где ее со стуком поставили на ноги.

Как унизительно! Первый раз в ночном клубе, и уже выброшена за порог!

Щеки ее горели. Она повернулась, чтобы поблагодарить, и оказалось, что стоит лицом к лицу с шефом Рассо. Извинения замерли на ее губах.

Изнутри снова донесся звон разбивающегося стекла. Из двери внезапно вырвался поток людей, которые явно решили, что благоразумнее поскорее покинуть это место. Шеф схватил Дейзи за руку и потащил в сторону, с дороги. Желтый неоновый свет вывески с названием клуба лился на них сверху, не давая ей укрыться темнотой от смущения. Может, он ее не признает, в панике подумала Дейзи. Ведь в новом облике ее и мать родная не узнала…

— Надо же, это мисс Дейзи! — протянул он, очень похоже имитируя южный говор, и все ее надежды остаться неузнанной рассыпались в прах, — И часто вы здесь бываете?

— Нет, это мой первый раз. Я могу все объяснить, — выпалила она, чувствуя, что лицо пылает огнем.

Он, прищурясь, разглядывал ее.

— Жду не дождусь услышать, как это получилось. В тридцать секунд вы кастрировали одного парня и устроили потасовку. Для первого раза очень неплохо. Дайте мне знать, когда соберетесь сюда снова, чтобы я провел вечер дома.

Ну уж нет! Ему не удастся заставить ее взять на себя вину за бедствие, случившееся невольно, возмущенно подумала Дейзи.

— Я в этом не виновата. Этот тип схватил меня, а когда я опустила руку, чтобы удержать равновесие, я… — Голос ее пресекся, когда она попыталась найти деликатные слова, чтобы описать происшедшее.

— Ухватили его за яйца и раздавили их о сиденье стула, — четко закончил за нее шеф Рассо. — Я собрался было вмешаться, но когда он заверещал тонким голосом, решил, что вы крепко держите ситуацию в руках… Как говорится.

— Я не хотела этого! Так получилось случайно. Он вдруг ухмыльнулся:

— Забудьте об этом. Теперь он дважды подумает, прежде чем хватать незнакомую женщину. Пойдемте, я провожу вас к вашей машине.

Ей не хотелось, чтобы ее провожали к машине. Она вообще не торопилась к машине и жадно посмотрела на дверь.

— А я не могла бы…

— Нет. На сегодня ваши танцы закончились, толстушечка. Вам надо скорее выбираться отсюда, пока не приехали люди шерифа.

Она с сожалением вздохнула, потому что вечер проходил весело… разумеется, пока она не кастрировала случайно того крепкого мужчину. Но по всей вероятности, шеф был прав. Люди шерифа могут сначала арестовать всех, а разбираться, кто виноват, станут потом. Ей страшно было подумать, как отнесутся к этому окружающие и что будут говорить, если ее арестуют. Он взял ее за руку и с силой повернул к парковке.

— Где ваша машина?

— Там, — вздохнула она и зашагала, шурша гравием, к своему автомобилю. Шеф Рассо следовал за ней, и его сильные пальцы не выпускали ее локтя, словно она была арестантом. Счастье еще, что он не надел на нее наручники.

Машины покидали стоянку во всех направлениях, причем две из них ловко разворачивались навстречу движению. Когда они дошли до ее автомобиля, он отпустил ее локоть, и она, достав из сумочки ключи, открыла машину. Шеф распахнул перед ней дверцу, и Дейзи скользнула за руль.

— Вы что-нибудь пили? — неожиданно спросил он.

— Нет. Даже кока-колу не пила, — ответила она, с тоской вспоминая кареглазого мужчину, который так и не успел к ней вернуться. Ей так хотелось пить… Затеять драку оказалось таким же вызывающим жажду занятием, как и танцы.

Он оперся одной рукой на открытую дверцу, а другой — на крышу машины и нагнулся, чтобы всмотреться в ее лицо в свете огней парковки.

— Значит, вы просто маскировались, — наконец произнес он, сурово щурясь. Его глаза изучающе впились в открытый ворот ее блузки. — Прятались за этими жуткими старушечьими тряпками, которые носите всегда.

Выходит, даже шеф полиции обратил внимание, какую старомодную одежду она носит. «Как унизительно!» — подумала Дейзи.

— Я открыла новую страницу жизни, — объяснила она.

Он фыркнул, выпрямился и отступил, чтобы она могла захлопнуть дверцу. Она включила мотор, поколебалась, потом опустила стекло окошка и промолвила:

— Спасибо, что вызволили меня оттуда.

— Это показалось мне разумным. То, что вы делали с несчастным парнем, было похоже на ампутацию. — Он поднял голову и прислушался. — По-моему, я слышу сирены. Уезжайте домой, пока не нагрянули помощники шерифа.

Она все еще колебалась.

— А как же вы?

— Я помогу им разобраться с делами.

Все верно: ему не нужно было бояться ареста. Она открыла было рот, чтобы попросить его молчать о ее присутствии здесь, но тут же сообразила, что имеет такое же право посещать ночной клуб, как и он. И вообще, может быть, ей хотелось, чтобы люди знали, что она была в клубе «Баффало». Это, конечно же, заставит всех воспринимать ее иначе. Ей было нужно, чтобы мужчины думали о ней как о женщине доступной, к которой можно приблизиться, а только нового облика для этого было недостаточно.

— Мне нужно будет давать показания? — поинтересовалась она.

— Нет, если не станете здесь торчать, — с досадой рявкнул он. — А теперь катись со своей задницей отсюда, пока можешь.

Ну и ладно! Не говоря больше ни слова, Дейзи нажала на газ и рванула с места, так что гравий разлетелся из-под колес и взвыли шины. Она вылетела с парковки и в ужасе вцепилась в руль, пока не сообразила убрать ногу с газа. Сцепившись с дорожным покрытием, шины перестали выть, и она гораздо более солидно покатила по шоссе. Никогда в жизни она не заставляла шины своих автомобилей выть. О Господи! Что, если она гравием ранила шефа? Она чуть не повернула обратно, чтобы извиниться, но в зеркале заднего вида засверкали огни полицейских машин, и она сочла за лучшее убраться отсюда подобру-поздорову, как он ей велел.

Глава 9

Не каждый смог бы повеселиться вечерок, натанцеваться до упаду, заварить драку и попасть домой к девяти вечера. Именно это твердила себе Дейзи на другое утро. Ну и пусть ее выходной вечер не совсем удался. Первая его половина была очень даже веселой и увлекательной. Более того, она хорошо повеселилась и собиралась не откладывая повторить удовольствие. Разумеется, не драку — по крайней мере она на это надеялась, — но танцы и внимание мужчин к ней…

После церкви, где она выдержала откровенно любопытные взгляды всех знакомых прихожан — людей, которые, казалось, могли быть лучше воспитаны и не рассматривать ее так, Дейзи быстренько проглотила ленч, надела новые джинсы и собралась проехать на Ласситер-авеню, чтобы посмотреть, как продвинулся Бак Лейтем с покраской ее дома. Теперь, когда она решительно и бесповоротно встала на новый путь, ей хотелось поскорее переехать в собственное жилище. Однако когда она вышла за порог с сумочкой и ключами от машины в руках, к бордюру тротуара возле дома парковалась белая «корона-виктория».

У нее упало сердце при виде шефа Рассо, который медленно выпростал длинные ноги из кабины. Она весьма сдержанно обрисовала матери события вчерашнего вечера, пропустив эпизод с уроном, который нанесла гениталиям некоего мужчины. Теперь она подозревала, что шеф Рассо явился сюда, дабы вывести все на свет Божий и прочесть ей мораль, а также пригрозить возможными последствиями в случае повторения подобного. Хотя какое у него было на это право? Ведь и сам он находился в клубе «Баффало» вовсе не по долгу службы! Он развлекался, как и она… У нее же были самые честные намерения.

Он тоже был одет в джинсы и черную футболку, облегавшую его широкие покатые плечи. Вообще, подумала она, фыркнув, он больше, чем когда-либо, напоминал тяжелоатлета. Вспоминая, как легко вчера он нес ее одной рукой, она решила, что, видимо, недалека от истины.

— Собрались куда-то? — поинтересовался он, остановившись на короткой, окаймленной цветами дорожке и глядя на нее.

— Да, — храбро объявила Дейзи. Хорошие манеры требовали, чтобы она воскликнула что-то вроде: «О, я хотела забежать на минутку в супермаркет, но это подождет. Почему бы вам не зайти и не выпить кофе?» Но она ограничила ответ одним словом. Было в Рассо нечто такое, заставлявшее ее забывать о хорошем воспитании.

— Разве вы не собираетесь пригласить меня в дом? — полюбопытствовал он, и глаза его блеснули, показав, что он скорее забавляется ситуацией, чем досадует.

— Нет.

Он мотнул головой в сторону своего автомобиля:

— Тогда я приглашаю вас проехаться со мной. Не думаю, что вы хотите, чтобы мы обсуждали эти дела на улице, где наш разговор могут услышать все соседи.

У нее екнуло сердце.

— О Господи, неужели вы хотите забрать меня в участок? — Она поспешила спуститься по ступенькам крыльца. Тут ее осенила ужасная мысль. — Этот мужчина… прошлым вечером… скажите, он не умер? Это ведь был несчастный случай! А если умер, убийство совершено в целях самозащиты… ведь так?

Он сильно провел ладонью по лицу сверху вниз, и Дейзи подозрительно воззрилась на него. Было похоже, что так он прячет усмешку. Господи! Это было вовсе не смешно!

— Насколько мне известно, ваш приятель в порядке. Возможно, испытывает боль и ходит забавной походкой, но, безусловно, жив.

Она облегченно вздохнула:

— Ну, слава Богу. Тогда почему же вы хотите забрать меня в город?

Он повторил свой жест, снова проведя ладонью по лицу. Сомнений не было: он над ней смеялся. Ну и ну!

Протянув мощную руку, он ухватил ее за запястье. Рука была теплая, и держал он ее слишком крепко, словно привык удерживать нарушителей, не желавших идти за ним.

Не обижайтесь на меня, мисс Дейзи, — сказал он, подавляя рвущийся наружу смешок. — Просто… в Хилсборо «город» означает совсем не то, что в Нью-Йорке.

Ну, в общем, верно, если учесть, что они и так были практически в центре города, всего в нескольких кварталах от полицейского участка и делового центра. Но все-таки шеф Рассо мог держаться полюбезнее.

Когда он, распахнув переднюю дверцу, усаживал ее в свою машину, дверь дома растворилась и оттуда вышла Эвелин.

— Шеф Рассо! Куда это вы забираете Дейзи?

— Всего лишь прокатиться, мэм. Мы вернемся через час, обещаю.

Эвелин помедлила, потом улыбнулась:

— Желаю хорошо провести время.

— Да, мэм, — на полном серьезе произнес шеф полиции.

— Замечательно! — пробормотала Дейзи, когда он усаживался за руль. — Теперь она решит, что мы встречаемся друг с другом.

— Мы можем вернуться и поправить ее ошибку. Рассказать ей, что происходит на самом деле, — предложил он, отъезжая от тротуара и не дожидаясь ее ответа. Было просто возмутительно, что, хотя она вовсе не хотела объяснений, он прекрасно понимал это, делая такое предложение. Подумаешь, какой умный!

— У меня точно такое же право бывать в клубе, как и у вас, — объявила она, скрещивая руки на груди и задирая нос повыше.

— Согласен.

Она опустила нос и удивленно посмотрела на него:

— Тогда почему вы меня допрашиваете? Я не сделала ничего плохого. И вчерашняя потасовка случилась не по моей вине… я вовсе не хотела раздавить этому мужчине гениталии.

— Знаю. — Он снова ухмылялся. — Черт бы его побрал!

— Тогда что не так?

— Все так. И я вас вовсе не допрашиваю. Я попросил вас проехаться со мной… А это совсем не то же самое, что пригласить вас в комнату для допросов и несколько часов выжимать из вас ответы.

Несколько успокоенная, Дейзи сделала глубокий выдох и, расслабившись, уселась было поудобнее. Но тут же снова выпрямилась.

— Вы не пригласили меня, а велели ехать с вами. Что я должна была при этом подумать? «Давайте проедемся». Копы в кино всегда говорят так, и это означает, что они забирают вас в участок, чтобы задержать.

— Значит, сценаристам нужно обновить свое знание предмета и писать другие диалоги.

В тот же момент ей в голову пришла другая, ужасающая, мысль. Господи Боже! Неужели шеф полиции решил поухаживать за ней? Их встречи всегда были… колючими, но вчерашний вечер доказал ей, что новый облик изменил поведение мужчин с нею. У нее засосало под ложечкой: она абсолютно не имела понятия, как отшить мужчину, который ее не интересовал. Но ведь он не может вдруг заинтересоваться ею… не так ли? Или может? Не настолько уж она лучше выглядит, чем раньше. Как бы не так, подумала она. Она торопливо опустила солнцезащитный щиток и посмотрелась в прикрепленное с обратной стороны зеркало. Затем так же поспешно подняла его назад. О Боже!

— Что? — полюбопытствовал он. — У вас не хватило времени поправить помаду?

Она совершенно не подумала о помаде. Одного быстрого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что она не ошиблась насчет произошедшей с ней перемены.

— Я просто захотела проверить, есть ли зеркала на полицейских солнечных щитках, — выпалила она первое, что пришло в голову. — Это как-то… по-дамски.

— По-дамски? — У него был такой вид, словно он прикусил щеку изнутри, чтобы не расхохотаться.

— Не то чтобы я подвергала сомнению вашу мужественность, — тараторила она. Меньше всего ей хотелось, чтобы он решил доказать ей свое мужское начало.

— Не обижайтесь, мисс Дейзи, — вздохнул он, — но следить за ходом ваших мыслей все равно что пытаться поймать кролика на бегу.

Она не обиделась, будучи слишком рада, что он догадался об истинном ходе ее мыслей. Вместо этого она сказала:

— Мне хотелось бы, чтобы вы не называли меня «мисс Дейзи». Это звучит так, будто я какая-то… — Она чуть было не произнесла слова «старая дева», но такое определение было слишком близко к истине. — Какая-то брюзга. Он снова прикусил щеку изнутри.

— Если носить сетку для волос…

— Нет на мне никакой сетки! — возмущенно вскричала она и удивленно открыла глаза. Она никогда не повышает голоса. Никогда не теряет самообладания. Да, она не всегда была с ним любезна, но не кричала!.. Она вдруг встревожилась: нет ли какого-нибудь закона, запрещающего орать на представителей закона? Конечно, это не то что кричать на полицейского, остановившего ее за превышение скорости… если бы ей вздумалось когда-либо ее превысить… но, в конце концов, он ведь был шефом полиции, а это, возможно, еще хуже…

— Вы, кажется, опять унеслись в космические дали, — проворчал он.

— Я просто размышляла, существует ли какой-нибудь закон, запрещающий орать на шефа полиции, — призналась она.

— Полагаете, что вас засунут в кутузку за ор?

— Я проявила неуважение. И приношу свои извинения. Обычно я не кричу, но меня никогда не обвиняют в том, что я ношу сетку для волос.

— Понимаю: я вас спровоцировал.

— Если вы и дальше будете кусать щеку изнутри, вам придется накладывать швы, — заметила она.

— Постараюсь больше этого не делать. К вашему сведению, я называю вас «мисс Дейзи» в знак уважения.

— Уважения? — растерялась она, не зная, хорошо это или плохо. С одной стороны, ей, разумеется, хотелось, чтобы он ее уважал, но с другой — это была, скажем прямо, вовсе не та реакция, которую она могла бы ждать от мужчины всего на несколько лет ее старше. Может быть, вчерашняя ночь в клубе была каким-то случайным отклонением от нормы и вовсе не стала она такой привлекательной, как ей показалось. Может, мужчины в клубе готовы танцевать с кем угодно.

— Вы напоминаете мне мою тетю Бесси, — произнес он. Дейзи чуть не застонала вслух. О Боже, дело обстоит хуже, чем ей подумалось! Его тетю! Теперь она уверилась, что прошлый вечер был случайностью. Она огорченно вновь откинула солнцезащитный экранчик и посмотрелась в зеркало проверить, не совершила ли она большую ошибку.

— Даже спрашивать не буду, что это означает, — вздохнул он.

— Я на самом деле выгляжу как ваша тетя? — почти простонала она.

Он начал смеяться. Буквально потешаться над ней! Обиженная до глубины души, она вернула зеркало на место и скрестила руки на груди.

— Вообще-то Бесси приходилась мне двоюродной бабушкой. И я вовсе не говорил, что вы выглядите как она. Я сказал, что напоминаете мне ее. Она тоже была немного не от мира сего.

Одним словом, наивная. Он имел в виду, что она простодушна. К несчастью, он прав. Вот что получается, если вы проводите жизнь, погрузив нос в книжки. Вы можете знать кучу интересных фактов, но когда дело доходит до реального жизненного опыта, оказываетесь в полном мраке.

Он свернул на шоссе, идущее к Форт-Пейну.

— Почему мы едем в Форт-Пейн? — спросила Дейзи, вглядываясь в мелькавшие за окошком кедры и зеленые холмы. Поездка была приятной, но она не могла сообразить, зачем они туда едут.

— Мы туда не едем. Просто катаемся.

— Вы хотите сказать, что мы не направляемся в определенное место?

— Я же говорю, что мы едем покататься.

Теперь ее вновь обуяли ужасные сомнения, что, может быть, он все-таки ухаживает за ней. Хотя делает он это довольно странным образом. Говорит, что она напоминает ему двоюродную бабушку, смеется над ней… Да ведь он же янки! Может, так они ловеласничают у себя на Севере?

— Мне бы лучше хотелось прокатиться в другом направлении, — осторожно промолвила она. — Обратном. В сторону дома.

— Увы.

Это точно был не галантный ответ, так что, нет, он не ухаживал за ней. И Дейзи с облегчением улыбнулась ему во весь рот.

— В чем дело? — настороженно глядя на нее, поинтересовался он.

— Ничего.

— Неужели? Вы мне улыбаетесь. Меня это чертовски пугает.

— У меня пугающая улыбка? — Сияние ее лица попритухло.

— Нет. Настораживает то, что вы мне улыбаетесь. Это подсказывает мне, что ваши мысли опять пошли не туда.

— Вовсе нет. Я точно знаю, куда они идут. Я просто испытала облегчение, что вам это неизвестно. — Господи! Она тут же пожалела, что сказала это. Ей нужно не забывать, что он коп, полицейский… А копы славятся своим любопытством.

— Вот как? — Как она и боялась, ее слова его заинтересовали.

— Это личное, — сообщила она. Джентльмен на этом прекратил бы расспросы.

Однако ей стоило помнить, что он не джентльмен.

— Какого рода личное? — настаивал он. — Что-то насчет секса?

— Нет! — ужаснулась она. Затем, так как оставить его в заблуждении, что она думала именно об этом, было хуже некуда, она объяснила: — Я испугалась, что вы… возможно… ухаживаете за мной. А когда вы сказали: «Увы!» — я почувствовала облегчение, потому что, если бы вы имели на меня виды, вы бы так не сказали.

— Ухаживаю? — Его плечи затряслись.

— Ну да… или как там это теперь называется. «Встречаться» — звучит слишком по-школьному. И вообще, это ведь у нас не свидание, а скорее похищение.

— Никто вас не похищал. Я просто хотел поговорить с вами насчет вчерашнего вечера. Наедине.

— А что насчет вчерашнего вечера? Если я преступила какие-то законы…

— Да перестаньте твердить насчет нарушения. Мне нужно кое-что вам рассказать относительно хождения по ночным клубам.

— Должна вам сообщить, что я совершеннолетняя и могу ходить в любой ночной клуб. Куда захочу. Более того, я собираюсь делать это и впредь, так что можете…

— Да заткнитесь хоть на минуту! — заорал он. — Я не запрещаю вам туда ходить. Я просто пытаюсь рассказать вам о некоторых вещах, на которые вам надо обращать внимание!

Она на миг замолчала, потом тихо промолвила:

— Простите. Вы заставляете меня обороняться. Возможно, потому что вы шеф полиции.

— Ладно. Помолчите и послушайте меня. Из-за того, что вы проделали со своими волосами и как стали одеваться, мужчины будут к вам приставать.

— Да, — удовлетворенно откликнулась она. — Так все и было.

Он вздохнул:

— Вы кого-нибудь из них знали раньше?

— Нет. Конечно, нет.

— Тогда вы не можете им доверять.

— Ну, я не собиралась отправляться к ним домой или что-то в таком роде. Я была на машине, так что никому не было нужды подвозить меня…

— Вы когда-нибудь слышали, — прервал он ее, — о наркотиках, которые называют «для изнасилования на свидании»?

Это заставило ее умолкнуть. Она потрясенно смотрела на него.

— Вы имеете в виду… эти мужчины…

— Мне это неизвестно, как и вам тоже. Об этом и речь. Когда вы вот так отправляетесь в клуб, не позволяйте никому, кроме официантки, приносить вам напитки. А лучше всего подойдите сами к бару и возьмите. Не оставляйте свой стакан на столике, когда уходите танцевать, или идете в уборную, или вообще куда-то отходите. Если сделаете это, не допивайте оставленный напиток. Закажите новый.

— К-каким он будет на вкус? Я хочу сказать, каким будет напиток, если туда что-то подмешают?

— Вы не ощутите разницы… если подмешают в напиток.

— Господи. — Она уронила руки на колени, с тревогой подумав, что кто-то из милых мужчин, с которыми она танцевала накануне, мог намеренно ее опоить, чтобы куда-то завезти и, когда она будет без сознания, заняться с ней сексом. — Тогда как же я это распознаю?

— Обычно этого не распознать. К тому времени как вы почувствуете его действие, вы уже будете не в состоянии рассуждать здраво. Поэтому лучше всего идти в клуб с подругой. Тогда вы сможете приглядывать друг за дружкой. Если у одной из вас закружится голова или нападет сонливость, лучше всего обратиться в пункт «Скорой помощи». И ради всего святого, не позволяйте кому-либо из этих встреченных там мужчин везти себя куда бы то ни было.

Дейзи растерянно попыталась сообразить, есть ли у нее подруга, которая отправится с ней по ночным клубам. Но на ум никто не приходил. Все ее подруги были замужем и с детьми, и ни одна из них не относилась к тем, кто пойдет в ночной клуб без мужа. Ее мать и тетя Джо были женщинами одинокими, но… об этом и думать нечего.

— Есть несколько типов таких оглушающих наркотиков, — продолжал Рассо. — Вы, наверное, слышали о рохипноле, но полицию особенно тревожит «джи-эйч-би».

— Что это такое? — Она никогда о нем не слыхала. Он мрачно усмехнулся:

— Жидкость для сдирания краски с пола, смешанная со стеклоочистителем.

— О Господи! — Она с ужасом уставилась на него. — Этим же можно убить.

— В больших количествах — безусловно. А иногда достаточно совсем немного, потому что никому не известно, как он подействует именно на вас.

— Но разве он не обожжет вам горло… когда его проглотишь?

Он покачал головой:

— Нет. Когда у вас его передозировка, вы просто засыпаете и не просыпаетесь. Если же смешать его с алкоголем, то эффект усиливается и становится еще более непредсказуемым. Вообще-то, если парень подливает вам «джи-эйч-би», ему все равно, умрете вы или нет… Он может вас трах… иметь с вами секс, пока вы еще не остыли.

Дейзи широко открытыми глазами тупо смотрела на красивый пейзаж за окошком машины. Какие ужасы творятся в мире! Рассо представил происходящее в клубах совсем в ином свете. Теперь она никогда не сможет относиться ко всему с детской доверчивостью. Но если она не станет выходить в люди и общаться, как же отыщет она своего холостого мужчину? Она прикусила нижнюю губу, размышляя о ситуации. Но, как ни круги, посещение клубов и танцы были единственным действенным способом достичь поставленной ею цели. Ей просто нужно быть особенно внимательной и следовать его инструкциям.

— Я буду осторожна, — с жаром проговорила она. — Спасибо вам за предупреждение.

С его стороны было очень любезно потратить время, приехать и предостеречь об опасностях, с которыми она могла столкнуться. Он был гораздо обходительнее, чем она предполагала. Возможно, она слишком сурова в оценках, осудив его только из-за резкой и слишком прямой манеры выражаться.

При подъезде к церкви он замедлил ход, затем объехал парковку и повернул обратно к Хилсборо.

— Когда вы снова туда отправляетесь? — небрежно поинтересовался он.

Благодарность благодарностью, но раскрывать ему свои планы она не собиралась.

— А вам зачем? — подозрительно осведомилась она.

— Чтобы я смог предупредить всех мужчин надеть спортивные доспехи для защиты. Зачем же еще? — вздохнул он. — Я спросил без задней мысли… для разговора.

— А-а… Ну, я, разумеется, отправлюсь туда в воскресенье или в рабочий день… а вероятнее всего, в следующий уик-энд. Мне нужно оборудовать свой дом, чтобы я смогла поскорее переехать.

— Вы переезжаете?

— Я сняла комнаты на Ласситер-авеню. Он искоса посмотрел на нее:

— Ласситер? Не слишком хороший район.

— Знаю, но у меня был ограниченный выбор… И я собираюсь завести собаку.

— Заведите себе большую. Немецкую овчарку лучше всего. Они умные и преданные и защитят вас даже от Годзиллы.

Немецких овчарок использовали в качестве полицейских собак, так что, видимо, там он с ними и познакомился, предположила Дейзи. Эти собаки должны были быть надежными и верными, иначе полицейские департаменты их бы не применяли.

Она попыталась представить себе картину, как она сидит в удобном кресле и читает, а большая собака дремлет у ее ног, но образ этот как-то расплывался и задерживаться не хотел. Нет, она явно относилась к категории тех, кто предпочитает маленьких собачек, терьер подойдет ей гораздо лучше огромной немецкой овчарки. Она где-то читала, что маленькие собачки способны точно так же отпугивать грабителей, потому что заливаются лаем при малейшем шуме, а ей и нужна была охранная система, а не агрессивная защита. Терьеры отлично поднимут шум. А может, она вообще заведет такого миленького мальтийца, с бантиком на макушке.

Во время всей обратной дороги она мысленно обсуждала достоинства разных маленьких собачек и удивилась, когда машина остановилась около ее дома. При виде мини-фургона, припаркованного на подъездной дорожке за ее собственным автомобилем, она растерянно заморгала, но тут же узнала его.

— У вас гости, — заметил шеф Рассо.

— Это моя сестра Бет с семьей, — откликнулась Дейзи. Они навещали родных по крайней мере два раза в месяц, обычно по воскресеньям после церкви. Ей следовало помнить об этом и ждать их, но после всего случившегося это просто выскочило у нее из головы.

Она едва успела потянуться к дверной ручке, когда дверь распахнулась и на пороге возникла тетя Джо.

— Заходите, — пригласила она. — Вы как раз успели к домашнему мороженому.

Шеф Рассо вылез из машины, прежде чем Дейзи успела сказать, что ему оставаться не обязательно. Когда он отворил дверцу с ее стороны, она лишь смотрела на него огромными глазами.

— Ну же, вылезайте, — нетерпеливо произнес он. — Мороженое тает.

— Плохая идея, — прошептала она.

— Почему? — так же шепотом отозвался он.

— Они думают, что мы… что вы…

— Ухаживаю? — сочувственно помог он ей найти подходящее слово и, буквально вытащив ее из машины, стал подталкивать к входной двери.

— Не смейте шутить на эту тему! Вы представляете себе, как расходятся сплетни в маленьком городке? Кроме того, я не хочу вводить мою семью в заблуждение.

— Тогда расскажите им правду: что я хотел предостеречь вас от опасности наркотиков для изнасилования.

— Это чтобы у моей матери случился сердечный приступ? — яростно прошипела Дейзи. — И думать не смейте!

— Тогда сообщите им, что мы просто друзья.

— Как будто они в это поверят!..

— Что же в этом невероятного?

— Невероятно, и все.

К этому моменту они оказались перед дверью, и он распахнул ее перед Дейзи, приглашая войти. За ней находилась маленькая передняя, а сразу налево большая гостиная. Едва они вошли в дом, доносившийся оттуда шум голосов стих и чашки с мороженым звонко опустились на стол. Дейзи показалось, что она под прицелом сотни глаз, хотя, конечно, это были всего лишь мама, тетя Джо, Бет и Натан, а также двое ее племянников, Уильям и Уайтт. Ей редко приходилось быть средоточием всех взглядов, так что это внимание ее добило.

— М-м… это шеф Рассо.

— Джек, — произнес он, пересекая комнату, чтобы поздороваться за руку сначала с ее мамой, затем с тетей Джо, которых Дейзи сразу ему представила. Когда пришла очередь Натана, он поднялся на ноги и с готовностью протянул руку, но глаза прищурил с тем выражением, с которым мужчины оценивают необходимость защищать свою семью. Почему он вдруг решил, что Дейзи нуждается в опеке, она не поняла. Однако шеф Рассо, видимо, привык к таким проявлениям мужественности, потому что и глазом не моргнул.

— Позвольте положить вам мороженого, — предложила Эвелин. — Оно всего лишь ванильное, но, если хотите, я могу добавить в него орехов и полить шоколадным сиропом.

— Ванильное — мое любимое, — ответил Рассо так искренне, что Дейзи поверила бы ему, даже если бы твердо знала, что это не так. Он не слишком походил на человека, любящего ваниль, но она не стала спорить. Чем быстрее он съест мороженое и удалится, тем лучше для нее.

Бет, не обращая внимания на шефа, растерянно осматривала Дейзи. Вид у нее был ошеломленный.

— Ты — блондинка, — слабым голосом проговорила она. — Мама сказала, что ты осветлила волосы, но… но ты — блондинка!

— Красивая, — промолвил десятилетний Уайтт почти обвинительным тоном. Он пребывал в том возрасте, когда девчонок не любят, и превращение любимой тети в красотку стало неприятной неожиданностью.

— Прости, — извинилась Дейзи, — я постараюсь исправиться.

— А мне нравится, — объявил одиннадцатилетний Уильям, бросая ей лукавую усмешку, которая через несколько лет будет сражать женские сердца наповал.

— И на тебе джинсы! — почти прорыдала Бет. На ней самой были шикарные шорты с гармонирующим топиком, но Дейзи знала, что сестра редко носит слаксы, а джинсы и вовсе исключила из своего гардероба.

— Я ходила за покупками, — ответила Дейзи, чувствуя себя очень неуютно под обстрелом всех глаз: все присутствующие, шеф Рассо в том числе, смерили ее взглядами с ног до головы. — Я и уши проколола, — продолжала она и указала на маленькие золотые обручи в мочках, стремясь перевести их внимание повыше.

— По-моему, ты отлично выглядишь, — улыбнулся ей Натан. Она любила зятя, но сейчас ей хотелось, чтобы тот более чутко отнесся к настроению Бет, которая явно была потрясена преображением сестры.

Бет не была эгоисткой. Она выдавила из себя улыбку, потом встала из-за стола и обняла Дейзи.

— Ты выглядишь великолепно, — сказала она.

В эту минуту вернулась с кухни Эвелин с двумя чашками нежного белого мороженого горкой.

— Да, она такая, — поддержала ее Эвелин, улыбаясь обеим дочерям и передавая чашки Дейзи и Рассо.

— Итак, — решительно произнесла тетя Джо, — как давно вы встречаетесь?

— Мы вовсе не… — начала Дейзи. но ее прервал звучный бас.

— Что-то около недели, — ответил шеф Рассо.

Глава 10

Отъезжая от дома Майноров, Джек громко смеялся: подшучивать над мисс Дейзи стало для него особым удовольствием. Она откликалась на малейшую провокацию так, словно он дотрагивался до нее электрическим бодилом для скота. Когда он объявил, что они встречаются около недели, что, в сущности, было истинной правдой, она подскочила на месте и воззрилась на него с нескрываемым ужасом, а потом выпалила:

— Мы не встречаемся. — И проговорила это таким потрясенным тоном, что он чуть не отправился посмотреть на себя в зеркало: не вырос ли раздвоенный хвост или рога. За исключением бывшей жены никто из женщин раньше на него не жаловался, так что реакция Дейзи его несколько раздосадовала. И даже его бывшая никогда не высказывала недовольства по поводу их постельных отношений. Так в чем была проблема с мисс Дейзи?

Затем лицо ее покрылось свекольным румянцем, и она попыталась объяснить, как обстоит дело.

— Мы просто друзья… ну, я имею в виду не совсем друзья, он ведь янки. Он был со мной в клубе прошлым вечером… ну, не со мной, а просто в то же самое время… так что, когда началась драка…

— Драка?! — раздался хор голосов. Ее мать и тетя пришли в ужас, сестра была потрясена, а зять встревожился, зато двое племянников смотрели с огромным интересом.

— Я ее не начинала, — торопливо продолжала Дейзи. — Ну, не совсем. Я была в этом не виновата. Но шеф…

— Джек, — поправил он.

— Джек. — Она мельком посмотрела на него. — Джек вынес меня на руках, а сегодня приехал рассказать мне насчет наркотиков изнасилования и… ох, Боже мой! — заключила она, и ее разноцветные глаза расширились при виде того, как завороженно впитывают каждое ее слово племянники.

— Наркотики… — промолвила ее мать, бледнея. Чашка с мороженым затряслась в ее руках.

Дейзи глубоко вздохнула и попыталась ее успокоить:

— Я ничего такого не видела. И я буду осторожна.

— А что, собственно, плохого в том, чтобы быть янки? — потребовал объяснения Джек. Глаза его сверкали восторгом, который он постарался скрыть.

Она снова стала заикаться, осознав, что публично сказала грубость, это для нее было явным и вопиющим нарушением приличий.

— Ничего особенного… за исключением… я хочу сказать: вы не совсем… — Она окончательно запуталась и замолчала.

— Я-то думал, что мы друзья, — произнес он, прилагая неимоверные усилия, чтобы выглядеть серьезным и даже несколько обиженным. Что он был не совсем? Не совсем в ее вкусе? С этим он готов был смириться: она наивная жеманница, ханжа, а он полицейский. Этим все сказано.

— Вы так думали? — с сомнением переспросила она, глядя, как он уписывает мороженое.

Надо же было ему как-то отвлечься! Прохладное мягкое лакомство таяло на языке, и он чуть не стонал от удовольствия. На свете нет ничего… лучше настоящего домашнего мороженого.

Он проглотил очередную ложку и сказал:

— Конечно. Вы даже испытали меня на серебристо-лиловый гей-тест. Такое проделывают только с друзьями.

Ее семейство слушало их, раскрыв рот. И мать, и тетушка лишь ахнули: «О Боже!»

— И как? Вы его прошли? — слабым голосом поинтересовалась тетушка Джо.

Он потер подбородок, чтобы скрыть усмешку: так вот откуда она это взяла.

— Не знаю. Если смог ответить, означает это, что ты прошел или провалился?

— Ну-у, — протянула тетушка Джо, хлопая глазами, — полагаю, ни то, ни другое. Это просто означает, что вы гей. — Она помолчала. — Так вы гей?

— Тетушка Джо! — простонала Дейзи, прикрывая глаза свободной ладонью.

— Нет, мэм. — Он еще проглотил немного мороженого. — Но это не очень хороший тест, потому что я просто знал, что за цвет серебристо-лиловый.

Тетушка Джо решительно кивнула:

— Я так и думала. А как насчет пюсового?

— Дейзи заставила меня посмотреть это слово в словаре, — проговорил он, не в силах больше скрывать ухмылку. — Я обвинил ее в том, что она его придумала.

Тетя Джо откинулась на спинку стула. На лице ее было написано удовлетворение.

— Я тебе говорила, — кивнула она матери Дейзи, — Эвелин. Бедная Дейзи отняла руку от лица и теперь оглядывалась вокруг, словно отыскивая пути беспрепятственного бегства. Джек предварил ее поступок, ухватив ее за руку и усадив рядом с собой на «диванчик для любовников», диванчик для двоих, который единственный оставался свободным. Это заставляло заподозрить мать Дейзи в том, что она нарочно сделала так, чтобы они сели рядышком. Если и так, его это вполне устраивало.

Он оставался у Майноров еще около часа, болтая о том и о сем, и съел еще одну чашку мороженого, пока Дейзи мешала ложкой свое до полного его таяния. Все это время она продолжала бросать ему настороженные взгляды, стараясь отодвинуться подальше. Очень берегла свое личное пространство… эта мисс Дейзи. Он намеренно вторгался в него, задевая ее бедром, временами наклоняясь так, что его мощные плечи нависали над ней, а иногда клал ладонь на ее обнаженную руку. Она не могла при семье выругать его вслух, как сделала это в библиотеке, и он полностью воспользовался преимуществом, которое давало ему ее воспитание, то, что его тетушка Бесси называла «поведением в обществе».

Ко времени его ухода мисс Дейзи была на грани взрыва.

Ладно, пусть позлится, думал он, направляя машину домой. Значит, он ей не нравится? Она не считает его другом, она в ужасе от мысли, что он может за ней «ухаживать», и просто в шоке от того, что ее семья может счесть, что они встречаются и куда-то вместе «ходят».

Тем хуже для нее, жизнерадостно размышлял он. Он твердо решил — отчасти из-за того, что не мог устоять перед вызовом, а главным образом потому, что она его чертовски забавляла, — что данный пришелец-янки залезет в ее штанишки.

У него создалось впечатление, что когда она даст себе волю, это будет настоящий фейерверк. Дейзи оказалась не холодной, она была непроснувшейся, неопытной. Если она когда-то и занималась сексом, то удовольствия явно от него не получила. Он был намерен изменить эту ситуацию и дать ей повод краснеть не зря.

С момента развода у него не было никаких постоянных отношений с женщинами. Бывал секс, но он не заботился о том, чтобы заводить длительные, постоянные связи. Такие отношения требовали усилий, а он никем не увлекался настолько, чтобы прилагать их. До сих пор. Бойкая на язык Дейзи была одновременно простодушной и сложной, наивной и много знающей, в ней не было ни капли зла и злорадства… чего о многих людях не скажешь. Она влекла его и своими разномастными глазами, и старомодными манерами, и полной открытостью. Дейзи не только не играла в женские игры, она даже не знала, что они существуют. Рядом с ней мужчина всегда знал, как она к нему относится. Сию минуту он находился в ее списке людей неприятных, но собирался это изменить.

Если он правильно догадался, Дейзи искала мужчину. Все признаки указывали на это: внезапная смена прически и одежды, появление косметики на лице, неожиданный поход в ночной клуб. Что ж, если ей нужен мужчина, далеко ходить не понадобится. Он вызывается добровольцем на эту работу. Разумеется, оповещать ее об этом он не собирался: а то она убежит от него со всех ног. Нет, какое-то время ему нужно будет держать карты у самой груди… пока она не преодолеет заблуждение, будто он не в ее вкусе.

А до той поры ему придется хранить ее от неприятностей, что может оказаться круглосуточной работенкой. Теперь ему нужно не только путешествовать по барам и ночным клубам в поисках какого-то ублюдка, которому нравится подливать женщинам зелье, способное их убить. Ему надо позаботиться, чтобы Дейзи не подпустила слишком близко к себе кого-то другого, тем паче не дала никому себя опоить. Однако ее новый шикарный облик мог стать целой проблемой. Блондинкой она оказалась очень хороша… да еще с этой новой сексуальной стрижкой. А что касается ее нарядов… Ну кто мог предположить, что под своими вечными мешковатыми блузками она скрывает такие груди? Да еще такие ножки… Он был не единственным, кто прошлым вечером обратил на них внимание. У него родились планы на их счет: он готов был держать пари, что они будут отлично выглядеть, когда Дейзи закинет их ему на плечи.

Он и раньше подумал, что она привлекательна, хотя никогда не обращал на нее внимания, пока не уселся около нее в библиотеке. А сидя рядом, он смог разглядеть, какая у нее нежная перламутровая кожа, почти как у ребенка. Он обратил внимание на ее необычные глаза: один голубой, а другой зеленый. Они делали ее взгляд странно пронизывающим, словно она смотрела глубже, чем другие. А когда она сердилась, то становилась просто красоткой: щеки пылают, а глаза сверкают боевым огнем. Он и так собирался почаще наведываться в библиотеку, а узнав ее прошлым вечером в клубе «Баффало», чуть не затоптал кучу людей, прорываясь к ней сквозь толпу, чтобы ей не причинили вреда, не говоря уже о том, что хотел забрать ее с колен того типа.

Она, безусловно, доставит ему массу неприятностей и хлопот, но он с ними справится… с удовольствием.

Сайкс был раздражен. Прошлым вечером Митчелл был в клубе «Баффало», но к тому моменту как Сайкс туда добрался, он давно испарился, а все вокруг кишело людьми шерифа, разбиравшимися с последствиями потасовки. Конечно, ему просто не повезло, но все равно Сайкса разбирала досада: если бы он явился туда на полчаса раньше, со всем было бы уже покончено и Митчелл не висел бы над ними угрозой.

Однако теперь он знал, что Митчелл вылез из подполья и больше не прячется. Это увеличивало шансы поймать его, но удача никак не шла Сайксу в руки. Этот ублюдок был скользким, как угорь, он был изворотливым, хотя и недостаточно ловким, чтобы не убивать товар.

Бармен из клуба «Баффало», позвонивший Сайксу, задолжал ему не одну услугу. Когда Сайкс в воскресенье появился на пороге клуба, тот не обрадовался, но и не удивился.

— Эй, я позвонил вам, как только его увидел, — заторопился оправдаться Джимми, бегая взглядом из стороны в сторону, словно боялся, что их заметят вместе. — Но какой-то идиот затеял драку сразу после этого, и все разбежались.

— Нет проблем, — сказал Сайкс. Он пришел сюда не для того, чтобы запугивать Джимми. — Ты не заметил, он был здесь с кем-нибудь?

— Не то чтобы я заметил, но он купил две порции напитка. Одно пиво себе и одну колу.

Значит, старина Митчелл снова связался с какой-то девчонкой или пытался подцепить кого-то. А поскольку ему это не удалось, предположительно из-за драки, он опять будет выискивать добычу, как только представится случай. Не сегодня, поскольку в воскресенье все бары закрыты, но завтра вечером наверняка. Вернется ли он так скоро в клуб «Баффало»? Может быть, если захочет именно ту девицу. Но какова вероятность того, что та же самая девушка будет там в понедельник вечером? Ей нужно быть для этого закоренелой любительницей ночных клубов. Однако все возможно.

— Обрати внимание завтра вечером, не появится ли он, — сказал Сайкс. — Не думаю, что он придет, но не исключено, и теперь тебе будет легче его заметить, чем в прошлый раз. — Это как бы извиняло Джимми за то, что в прошлую субботу тот не сразу увидел Митчелла.

Джимми радостно ухмыльнулся, чувствуя себя непринужденно, раз Сайкс на него не злился.

— Вы так считаете? Но вообще-то в это время мы тут очень заняты, а прошлый уик-энд тут было целое столпотворение.

Сайкс вручил ему стодолларовую купюру, сложенную так, чтобы виднелся портрет Бенджамена.

— Понимаю, что вы сбились с ног, ведь нельзя предсказать драку. — Немного смазки еще никому не вредило. Конечно, если Митчелл «исчезнет», Джимми тоже придется убрать, но это были издержки производства. Ловкий человек не оставляет болтающихся и болтающих концов.

Черный «форд-эксплорер» остановился около дома Тодда Лоуренса, и оттуда вылез пожилой мужчина. Он прошел по дорожке к двери и поднялся по ступенькам. Входная дверь распахнулась до того, как он коснулся ручки.

— Так как же все прошло вчера вечером? — спросил Тодд, провожая гостя на кухню, где курился парок над свежезаваренным кофе.

— Она хорошо танцует, — нейтральным тоном ответил приехавший. У него были седеющие каштановые волосы, карие глаза и обычное телосложение. Он мог слиться с окружением почти где угодно.

— К ней кто-нибудь подходил? Пожилой мужчина фыркнул:

— Да у нее отбоя не было. Мужчины не стали бы обращать на нее столько внимания, если бы она была одета, как все, в джинсы и топик-трубу. Было впечатление, что туда заявилась Грейс Келли. — Он открыл двери шкафа и, взяв оттуда кофейную чашку, наполнил ее.

Тодд весело ухмыльнулся. Именно этого эффекта он и добивался, создавая новый облик Дейзи. Теперь он законно гордился своей работой.

— Кто-нибудь покупал ей напитки?

— У нее не было времени что-либо выпить: она пошла танцевать и протанцевала несколько танцев, а потом началась потасовка, и какой-то здоровенный парень схватил ее и вынес наружу.

Тодд прищурился:

— Вы их проследили?

— Разумеется, — отозвался гость. — В этом была вся идея. Не так ли? Но этот тип просто посадил ее в ее машину, и она уехала одна.

— Вы его опознали?

Пожилой мужчина покачал головой:

— Он с ней не танцевал, но они явно знакомы. На улице они поспорили. Я не смог расслышать, о чем они говорили, но было ясно, что она на него злится. — Взяв со стола чашку, он выдвинул стул, уселся и сухо заявил: — Это плохая идея.

— Согласен. — Тодд взял свою чашку и, прислонясь к буфету, отпил кофе. — Но лучше, чем никакая. И она идеально подходит: такая наивная, что не будет слишком осторожной, как другие женщины.

— Большинство женщин вовсе не осторожны. Проклятие! Вы не сможете уследить за каждым ее передвижением. Она же не станет спрашивать у вас разрешения всякий раз, когда куда-то отправится.

— Я начну звонить ей каждый день и интересоваться, как она. Девушки любят поговорить. — Тодд сухо усмехнулся, а его собеседник недоверчиво фыркнул. — Она мне расскажет, если собирается куда-то пойти, а я направлю ее в те места, которые мы подозреваем.

— Вы всерьез надеетесь так что-то обнаружить?

— Это ведь как рыбу ловить. Вы рыбку не видите, но знаете, что она здесь. Тогда вы забрасываете наживку и надеетесь, что клюнет. Подумайте: она все равно собирается это делать. По крайней мере так вы сможете за ней присмотреть.

— У меня, знаете ли, тоже есть своя жизнь. Отправляться по клубам каждую ночь и оттаптывать ноги в танцах вовсе не самое желанное мое занятие. Я могу так пропустить любимый сериал.

— Я запишу его для вас на видео.

— Трах тебя побери!

— И не мечтай, противный. Гость расхохотался:

— Господи, вы великолепны! Это было сказано в самую точку. Послушайте, почему бы нам не сосредоточиться на работе, ради которой нас сюда направили? И забросить вашу маленькую вендетту с местными копами?

— Потому что они ни хрена не сделали. И нашей задаче это не мешает…

— Как же! Не мешает!.. Я не в лучшей форме, после того как протанцую каждую ночь до утра.

— Если я правильно ее понял, это будет не каждую ночь, а только по выходным. Она слишком ответственный человек, чтобы развлекаться по рабочим дням. Кроме того, она будет занята подготовкой своего нового дома к переезду в него. Она мне все об этом рассказала.

— Любой, кто решит, что знает, как поступит женщина, — дурак.

— Согласен, но говорю вам, что собираюсь звонить ей каждый день, когда она уходит из библиотеки домой, и проверять ее. Я тоже не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.

— А что произойдет, если с нами вступят в контакт, когда она отправится в клуб, Пигмалион? Кто тогда будет за ней присматривать?

— Мы ведем эту работу сколько времени? Полтора года? Так какие шансы, что скоро что-то случится?.. Именно в те две ночи, когда Дейзи отправится поразвлечься?

— Послушай, приятель, где-то поблизости летает эта большая куча дерьма, отыскивая место приземлиться. Будь готов, что она свалится на нас. Это все, что я хочу сказать. И она окажется именно той, кому будет причинен вред.

Глава 11

Дейзи пришло в голову, что для завершения своего нового облика ей нужно сделать еще одну вещь, и в понедельник во время перерыва на ленч она сходила в аптеку Клуда и купила там презервативы.

Эта аптека была лучшей в городе, потому что Сайрус Клуд всю жизнь прожил в Хилсборо и знал всех и вся, а его жена Барбара работала у него кассиршей, так что ему не приходилось платить жалованье кому-то постороннему. Барбара Клуд была почти такой же сплетницей, как Бьюла Уилсон, и понятия не имела, что значит хранить тайну. Именно таким образом стало всеобщим достоянием известие, что некий член городского совета принимает виагру.Можно было не сомневаться: тот факт, что Дейзи Майнор купила презервативы, разнесется по всем знакомым и незнакомым.

Объезжать ночные клубы было прекрасно — они давали наибольший простор для ее охоты, — но Дейзи не хотела игнорировать подходящих мужчин и в Хилсборо. По правде говоря, местный житель будет для нее наилучшим выбором, поскольку она хотела и дальше жить поблизости от своей семьи. Но она не знала местных одиноких мужчин. Те несколько прихожан ее церкви были моложе ее, да и не вызывали у нее интереса. Хэнк Фаррис был холостяком, но Фаррисы были вздорной семейкой. Кроме того, была еще одна причина, по которой Хэнк так никогда и не женился: он вонял. Чудовищно. Так что Дейзи никоим образом не могла отнести его к перспективным женихам.

Однако люди вели разговоры, особенно в таком маленьком городке, как Хилсборо, где сеть знакомств и родственных связей охватывала все население. Достаточно будет одному сказать: «Знаешь, дочь Эвелин Майнор, Дейзи? Библиотекаршу? Я слышала, что она зашла к Клуду и купила коробку презервативов. Ну и ну, что эта девица собирается делать?» И прежде чем она опомнится, заинтересованные мужчины полезут изо всех щелей. Ей только придется отсеивать нежелательных. Впрочем, она не сомневалась, что большинство их исчезнет с горизонта, когда поймет, что она вовсе не намерена в самом деле использовать эту покупку. Эти презервативы были как бы затравкой… приманкой… темой для разговоров.

Но она и не подозревала, что купить презервативы окажется так сложно. Она стояла около полки, глаза ее разбегались при виде пирамид и рядов коробок. Кто бы мог подумать, что на свете существует такой выбор? И что сегодня покупают сексуально озабоченные женщины?

Например, там было нечто называвшееся «Алый ездок». Стоит предпочесть его другим или нет? Поразмыслив, Дейзи решила, что, видимо, нет, потому что это было похоже на прозвище банды мотоциклистов, если, конечно, «Ангелы ада» пользуются презервативами. А как относиться к ребристым? Имеет значение, ребристые кондомы или нет? Со смазкой или без нее? Пожалуй, стоит предпочесть со смазкой.

Однако в маленькой независимой аптеке Сайруса Клуда был огромнейший выбор презервативов, гораздо больше того, что можно было предположить. Хотя, конечно, продажа презервативов не должна была быть делом простым и само собой разумеющимся, раз их можно купить во многих других местах.

Он взяла в руки пачку с этикеткой «Пощекочи ее фантазию» и поспешно положила ее на место. Может быть, у Сайруса была своя особая клиентура, и ей нужно предупредить шефа Рассо, чтобы он присмотрел за этим уголком аптеки Клуда, потому что, судя по разнообразию предлагавшихся здесь товаров, в Хилсборо происходили вещи, мягко говоря, необычные.

В конце концов, отчаявшись сделать разумный выбор, она схватила пачку с этикеткой «Все для вечеринки», решив, что та ответит на все случаи жизни, и бодрым шагом направилась к кассе. Там она шваркнула эту пачку на прилавок перед Барбарой Клуд.

— Надеюсь, с Эвелин и Джоэллой все в порядке, — любезно проворковала Барбара, поднося к глазам покупку Дейзи. Так она всегда готовила жертву к дотошному допросу. Но, опустив взгляд, она увидела, что держит в руках, и ахнула. — Дейзи Майнор!

Кто-то подошел и встал сзади, но Дейзи не стала оглядываться.

— За наличные, — произнесла она, словно Барбара интересовалась именно этим, и выудила из кошелька парочку бумажек, стремясь ускорить процесс оплаты, пока за спиной не собралось пол Хилсборо. Она надеялась, что проделает это с абсолютной невозмутимостью, но ощутила, как запылало ее лицо. Можно было подумать, что Барбара никогда раньше не продавала презервативов, такой у нее был потрясенный вид.

Теперь Барбара тоже начала заливаться краской.

— А твоя мать знает об этом? — прошептала она, наклоняясь вперед, чтобы их разговор никто не услышал. «Слава Богу и за эту милость!» — подумала Дейзи.

— Нет, но скоро узнает, — промямлила Дейзи, не сомневаясь, что едва выйдет из аптеки, как телефонные провода раскалятся от пересудов. Она снова протянула деньги, чтобы наконец завершить покупку.

— Я тороплюсь, — произнес сзади и над ней низкий ворчливый голос, и Дейзи обмерла. — Нажмите наконец эту чертову кнопку.

Дейзи не могла шевельнуться, даже если б захотела. Она знала этот голос: слишком часто довелось ей слышать его в последнее время. Если б она могла, то провалилась бы сквозь землю.

Лицо Барбары приобрело лиловый оттенок. Она торопливо нашла штрих-код, касса тренькнула, и в маленьком окошечке появился чек. Она приняла у Дейзи деньги, молча отдала ей сдачу и сунула «Все для вечеринки» в белый бумажный пакет с алой надписью «Аптека Клуда». Дейзи уронила сдачу в кошелек и впервые в жизни покинула магазин, не поблагодарив человека, обслужившего ее.

К ее неописуемому ужасу, шеф Рассо не стал ничего покупать, а просто нагнал ее и пошел рядом.

— Что это вы делаете? — прошипела она, едва они вышли на тротуар. — Отправляйтесь обратно и купите что-нибудь!

Может быть, он примет краску, залившую ее лицо, за следствие жары на улице. Или вообще не заметит, что она сгорает со стыда.

— А мне ничего не нужно, — откликнулся он.

— Тогда зачем вы зашли в аптеку?

— Увидел, что вы туда направились, и захотел с вами поговорить. Значит, презервативы? Хм-м, — сказал он, с интересом разглядывая пакет. — Кажется, большая коробка. Сколько в ней?

— Убирайтесь! — простонала Дейзи и решительно зашагала по тротуару, прижимая к груди пакет. Когда она придумала уловку с покупкой презервативов, чтобы мужчины обратили на нее внимание, она вовсе не имела в виду его и, уж конечно, не хотела обсуждать это сейчас. Перед ее мысленным, чуть ли не истерическим, взором возникла вереница мужчин, следующих за ней по улице, стараясь заглянуть в ее аптечный пакет. — Теперь она решит, что я покупала их для вас! — И наверняка уже кто-то из местных знает новость, что Дейзи Майнор и шеф Рассо купили огромную коробку презервативов. Шеф к тому же заявил, что торопится! Она с трудом сдержала еще один стон.

— Спасибо. Я и сам могу купить себе кондомы, — сказал он. !

— Вы прекрасно поняли, что я имею в виду! Она подумала, что они для нас… что мы… — Голос ее прервался: ну не могла она произнести вслух эту мысль.

— Мы же не кролики, чтобы использовать такое их количество за один час ленча, — заметил он. — Не думаю, чтобы это вообще было возможно. Сколько их в пачке? Шесть дюжин или около того? Это значит семьдесят две штуки. Так что даже если мы потратим на это весь час, используя каждый примерно за пятьдесят секунд… — Он задумался, подсчитывая. — Нет, такой рекорд меня не привлекает. Вот один раз в час или даже каждые два часа — это другое дело.

Дейзи чуть в обморок не упала от шока, хотя, возможно, на нее так подействовала пробежка в полуденную жару. Он с его длинными ногами шел своим нормальным шагом, так что даже дышал легко.

Не то чтобы она хватала ртом воздух, она и думать не могла о том, чтобы тяжело дышать, когда он рассуждал об использовании презервативов каждый час. Она просто… быстро дышала. Вот и все.

— Вы перегрелись, — заметил он. — Давайте зайдем в «Чашку кофе» и выпьем чего-нибудь холодненького, прежде чем вы упадете в обморок прямо на асфальте и мне придется нести вас на руках.

Дейзи круто обернулась к нему и возмущенно, но тихо воскликнула:

— Она, несомненно, уже позвонила моей матери и бог знает кому еще, сообщив, что мы купили огромную пачку презервативов на время ленча!

— Тогда для вас самым лучшим будет отправиться со мной в «Чашку кофе», чтобы у нас были свидетели, что мы не поехали ко мне домой и не использовали там их все. Огромная пачка «Все для вечеринки»! Надо же! — Он весело ухмыльнулся. — Ручаюсь, там их большое разнообразие. Дайте-ка посмотреть.

— Нет! — взвизгнула она, уворачиваясь от него, когда Рассо потянулся к пакету.

Он задумчиво почесал подбородок.

— Наверняка есть какое-то запрещение по поводу выноса порнографических объектов на улицу.

— Презервативы не порнографические объекты, — еле выговорила она, замирая от страха. — Они… средства контроля рождаемости и… помощь здоровью.

— Простые кондомы — да, но в этих «Все для вечеринки» непременно есть какие-нибудь извращенные штучки.

Дейзи закусила губу. Арестовать он ее не может — в этом она была почти уверена. Но ее поход в аптеку так быстро вышел из-под контроля, что она до сих пор не пришла в себя и противиться его требованию не решилась. Не говоря ни слова, она передала ему белый пакет.

Он не только открыл его и заглянул внутрь, но сунул туда руку и вытащил «Все для вечеринки». Прямо здесь же, на улице. Дейзи оглянулась вокруг в поисках какой-нибудь щели, куда могла забиться. Сейчас ей подошла бы любая. Она попыталась шагнуть в сторону от него, но не успела сделать и полшага, как он ухватил ее за руку и притянул обратно, не переставая разглядывать этикетку на пачке.

— Десять различных цветов и вкусов, — громко прочитал он. — Включая «бабл-гам», «арбузный» и «клубничный». — Он поднял на нее глаза и прищелкнул языком. — Я вам удивляюсь, мисс Дейзи.

— Я ничего не знала насчет арбуза, — выпалила она, ужаснувшись, что в этой пачке может быть кондом в зеленую полоску. Ей представилась эта жуткая картина. Может, Барбара вернет ей деньги за покупку… Если нет какого-нибудь правила, что кондомы обратно не принимаются. Купальники и нижнее белье возврату не подлежат, так что и в случае, если она попытается вернуть этот товар, Барбара может просто выставить ее за дверь.

— На вашем месте я бы больше встревожился насчет «бабл-гама», — рассеянно заметил он, продолжая читать этикетку.

Дейзи ошарашенно заморгала.

— Ох, но я вовсе не собираюсь их надувать, — брякнула она и сразу зажала себе рот ладонью, глядя на него широко открытыми испуганными глазами. — Заткнитесь, черт побери! — яростно прошипела она несколько мгновений спустя, когда он закатился в хохоте и не собирался замолкать. Он буквально взвыл от смеха, прислонившись к какой-то припаркованной рядом машине, потому что ноги его не держали. При этом он продолжал прижимать к груди коробку с презервативами и сгибался в приступе веселья, пытаясь упереться руками в колени, чтобы не свалиться наземь. Слезы ручьем лились по его щекам. Дейзи мстительно пожелала, чтобы это были слезы боли.

Вообще-то нет. Она не хотела никому причинять вреда, даже ему. Но с нее хватит: она не собиралась мириться с его насмешками ни секунды. Если он хочет арестовать ее, пусть прекратит смеяться и арестует, потому что она ждать не будет и немедленно уйдет, захватив свою коробку с собой.

Когда Дейзи двинулась к нему, он поднял левую руку, защищаясь, явно решив, что сейчас она его ударит, хотя свое хрюканье и хмыканье не прекратил. Дейзи выхватила у него коробку и, промолвив самым ледяным тоном, на какой только была способна: «Мальчишка!» — прошествовала по улице.

— П-подождите! — услышала она его задыхающийся возглас вслед. — Дейзи!

Но она продолжала вышагивать и даже не оглянулась. Ярость поддерживала ее на протяжении всей дороги через площадь к библиотеке и двух мраморных ступеней к парадной двери. Только там она остановилась, сделала глубокий вдох, чтобы прийти в себя и выглядеть спокойной, и лишь затем прошествовала внутрь мимо регистрации, словно была Мисс Америка. Только протянув руку, чтобы откинуть барьер, отделяющий служебное помещение от читального зала, она осознала, что держит в руке коробку «Все для вечеринки»… не прикрытую никаким белым бумажным пакетом.

Кендра сидела за столом регистрации и, разумеется, сразу обратила внимание на то, что Дейзи принесла. Она вытаращила глаза.

— Дейзи! Какого… — Она замолчала, вспомнив, где они находятся и что нужно понизить голос. Она молча ткнула пальцем в пачку.

Все пошло не так. Поэтому Дейзи постаралась ответить с надменной небрежностью.

— А-а, это? — промолвила она, поднимая пачку на уровень глаз, словно не поняла реакцию Кендры. — Это всего лишь кондомы. — После чего она величественно проплыла в свой кабинет, закрыла дверь и без сил свалилась на стул.

— Я слышал, что вы накупили презервативов, — позвонил ей тем же вечером Тодд. Даже по телефону было слышно, как его это забавляет.

— Это слышали вы, моя мать, тетя и половина прихожан нашей церкви, а также все соседи, — вздохнула Дейзи. В конце концов, таков был ее план. Ну, почти таков.

— И что вы с нашим прославленным шефом полиции израсходовали полпачки за час ленча.

— Я пошла прямиком в библиотеку, — жалобно взвыла Дейзи. — Я так и знала, что эта сплетница Барбара Клуд всех оповестит! А шеф вовсе не был со мной, а просто подошел, когда я пробивала чек.

— Она также сказала, что он ничего не купил, сообщил, что торопится, и вышел вместе с вами.

— Это все мне испортит, — вздохнула она и уселась за кухонный стол, так как взяла телефонную трубку на кухне. Ее мать и тетя Джо, как обычно, смотрели телевизор.

— Как это?

— Все теперь считают, что у меня с Рассо… ну, как говорится…

— Роман? — подсказал Тодд.

— …так что теперь ни один мужчина ко мне не подойдет! Как я найду мужа, если никто не пригласит меня на свидание, потому что будут думать, что шефу полиции это не понравится?

— Понимаю: это проблема. Он ведь парень здоровенный.

— Вот именно. И это касается всех местных мужчин, так что я зря покупала эти кондомы.

— Не уверен, что понимаю вас. Вы хотите сказать, что ими могут пользоваться только местные мужчины?

— Ох, нет же! Я не собираюсь их использовать. Я знала, что Барбара разнесет слух, что я их купила, и тогда кто-то из местных одиноких мужчин сообразит, что я доступна и современна… и прочее такое… и заинтересуется мной достаточно, чтобы проверить этот слух. Так это должно было сработать в теории, — мрачно объяснила она, — а в жизни получилось, что шеф Рассо все загубил. Теперь мне придется сосредоточиться на мужчинах в ночных клубах.

— Вы сегодня куда-то собираетесь? — поинтересовался Тодд.

— Нет, дел много. Нужно приводить в порядок мой новый дом. Бак Лейтем закончил покраску, и теперь мне надо там все вычистить, позаботиться о мебели, купить всякие кухонные и прочие принадлежности и тому подобное.

— В каком стиле меблировку вы собираетесь искать?

— Домик маленький, так что я хочу, чтобы он был уютным и удобным. Не знаю, какой это стиль.

— Вам обязательно, чтобы все было новым? Или вы согласитесь на оригинальные, но не совсем новые вещи? Мы сможем тогда подобрать их на аукционах за какую-то долю той цены, которую придется платить в магазине за новые.

Любая идея об экономии денег всегда вызывала у Дейзи интерес.

— Я никогда не бывала на аукционах. Где будет очередной и когда?

— Всюду и всегда, — протянул он. — Я найду какой-нибудь на завтрашний вечер, и не успеете оглянуться, как мы обставим ваш дом.

Дейзи переехала в свой домик в пятницу, после вихря приготовлений, совершенно не осгавивших ей времени злиться на шефа Рассо за срыв ее великолепного кондомного плана. Она была так занята, что даже не очень досадовала на перешептывания за спиной, которыми ее провожали некоторые. В конце концов, на дворе шел XXI век, и не такая уж это ересь — покупать презервативы. Даже в Хилсборо. Многие их приобретали, иначе не держал бы Сайрус Клуд такой разнообразный их ассортимент у себя в аптеке.

Но большей частью времени на эти размышления у нее не было, потому что голова была занята геркулесовыми трудами по переезду и обустройству. У нее не было привычки покупать веши про запас в ожидании замужества и собственного дома, потому что это означало бы ее неудовлетворенность жизнью. Ладно, она действительно не была ею удовлетворена — и теперь могла в этом себе признаться и что-то изменить.

Она все еще оставалась не замужем, но обрела собственный домик. И пусть он был крохотный, арендованный и расположен в негодном районе!.. У него был огороженный задний дворик, и она собиралась завести собаку. И это был ее дом. К несчастью, поскольку она никогда не покупала предметы домашнего обихода, кроме постельного белья, это означало, что ей предстоял марафон по магазинам для закупки тысячи и одного предмета, нужного для нормальной удобной жизни.

Она приобрела занавески и кухонную посуду, запаслась продуктами и хозяйственными принадлежностями, купила метлу, пылесос и швабру для мокрой уборки… У нее появился собственный пылесос! Она пребывала от этого в экстатическом восторге и все свободное время тратила на чистку и уборку, а также расстановку и раскладывание вещей.

Когда же она этого не делала, Тодд помогал ей искать мебель. Она была несколько удивлена, но глубоко благодарна ему за этот интерес к ее новой жизни, потому что помощь его была неоценимой. Он взял ее на пару аукционов, и она узнала радость просто кивать головой, когда соперники в борьбе за какой-либо предмет сдавались и прекращали состязание. Тогда она поднимала вверх карточку со своим номером, и лампа, или коврик, или столик становились ее собственностью. Победа возбуждала ее настолько, что Тодд от души развлекался, когда она решала вступать в торговлю за какую-то вещь.

— Вы как акула, которая учуяла кровавую наживку, — лениво улыбнулся он, наблюдая ее раскрасневшиеся щеки и азартный блеск глаз.

Дейзи сразу смутилась:

— Неужели? Господи Боже! — Она сложила руки на коленях, словно сдерживая их порыв снова вскинуть карточку с номером.

Он рассмеялся:

— О, не останавливайтесь! Вам это доставляет больше удовольствия, чем мне когда бы то ни было.

— Это и правда развлечение и удовольствие, — кивнула она, разглядывая выставленную на продажу тележку для подачи чая. В ее доме места было мало, так что если она купит все, что ей нравится, некуда будет ставить необходимое, в частности мебель. Но чайная тележка будет чудесно смотреться в углу гостиной. На верхней ее полке можно будет разместить цветочные горшки… а на нижних… например, фотографии…

После нескольких минут ожесточенной борьбы тележка стала принадлежать ей. Вместе с милым столиком и двумя стульями, парочкой настольных ламп с розовыми прозрачными основаниями и кремовыми абажурами, темно-фисташковым ковром, большим мягким креслом-качалкой, обтянутым серо-голубой тканью в узкую кремовую полоску, а также маленьким столиком под телевизор. Когда они были уже готовы уйти, Тодд окинул взглядом ее добычу и заметил:

— Я рад, что мы взяли напрокат пикап. Это большое кресло не втиснулось бы в багажник вашего автомобиля.

— Оно замечательное. Правда? — с блаженной улыбкой откликнулась она, представляя себе, как свернется в нем калачиком.

— Несомненно. И я знаю один предмет обстановки, который идеально к нему подойдет. Хотя, боюсь, что он новый, — извиняющимся тоном добавил он. — Но это изумительный диван. Клянусь.

Идеальный диван оказался обтянут совершенно непрактичной тканью с огромными розами на серо-голубом фоне, почти точно повторявшей обивку ее кресла. Дейзи сочла диван чудовищно дорогим, но с первого взгляда была сражена им наповал. Нет, ей не нужно никакой тоскливо-коричневой обивки. Она хочет эти огромные розы. И когда все это было расставлено в ее домике, эффект оказался еще лучше и стало уютнее, чем она себе представляла.

В пятницу вечером дом Дейзи был полон народа, мебели и разных ящиков и коробок.

Эвелин, Бет и тетя Джо занимались разборкой вещей, размещая ящики по комнатам, где их содержимое должно будет находиться, но не распаковывая их, потому что, если б они это сделали, Дейзи потом не смогла бы ничего отыскать. Тодд наводил последний лоск на убранство, развешивая гравюры, помогая Дейзи расставить мебель, и служил физической силой, необходимой для передвижения тяжелых объектов. Одежда ее отправилась в шкаф, занавески закрыли окна, книги встали на полки книжного шкафа, еда заполнила холодильник. Все было готово.

Теперь ее домик являл собой пример того, что могут сделать несколько решительных женщин… и один продавец антиквариата, если захотят. Соседей привлекли к установке мебели в спальне, местный магазин хозтоваров доставил и установил плиту, холодильник, микроволновку, стиральную машину и сушилку, купленные в тот же день. Подумав о том, во что обошлось приобретение всего этого, Дейзи решила, что установка в тот же день — самая меньшая услуга, которую они могли ей оказать.

Эвелин приготовила тушеное мясо и принесла его, чтобы в первый день в собственном доме у Дейзи была настоящая еда. Дейзи усадила мать и тетю Джо за крохотный столик, купленный на аукционе, а сама вместе с Бет и Тоддом уселась на пол. Они смеялись и болтали, как хорошо поработавшие люди.

— Поверить не могу, — сказала она, оглядывая кухню и не в силах сдержать невольную улыбку. — Все это произошло всего за две недели!

— Что я могу на это сказать? — протянул Тодд. — Вам бы работать надсмотрщиком над рабами. — Он откусил еще немного жареного мяса и восторженно вздохнул. — Миссис Майнор, вам нужно открыть ресторан. Вы на этом станете состоятельной женщиной.

— Я уже состоятельная, — безмятежно откликнулась Эвелин. — У меня есть семья, и я здорова. Все остальное — всего лишь работа.

— Кроме того, — промолвила Бет, — я еще не успела прийти в себя от потрясения новым обликом Дейзи. Дайте мне немного времени опомниться от этого, прежде чем превращать мою мать в ресторанного магната.

Все рассмеялись, потому что после ошеломления, с которым Бет встретила в воскресенье преображенную Дейзи, она с таким же энтузиазмом отнеслась к улучшениям внешности сестры. Эвелин вздохнула с облегчением, потому что боялась, что эта история ущемит эго младшей дочери. Хотя Бет тоже была Майнор, а женщины этого рода сделаны из твердой стали. И потом, Бет и Дейзи искренне любили друг друга и никогда не ссорились.

— Я даю вам несколько месяцев на то, чтобы освоиться с этой мыслью, — согласился Тодд. — Но не отстану. Пища, подобная этой, не должна стать достоянием немногих.

— И должна быть хорошо оплачена, — заметила тетя Джо, поджимая губы.

— И это тоже. — Он огляделся вокруг и обратился к Дейзи: — Надеюсь, вы поменяли замки на дверях?

— Это было первое, что я сделала. Вернее, это сделал для меня Бак Лейтем. Два ключа у меня, один, дополнительный, у мамы, и один — у владелицы дома. Я не могла оставить в дверях старые замки.

— Она еще собирается завести собаку, — сообщила тетя Джо. — У моей приятельницы есть собака, которая несколько недель назад ощенилась. Я свяжусь с ней и узнаю, не осталось ли у нее щенков.

Щенок! Дейзи ощутила взрыв восторга. Она-то думала взять достаточно взрослую собаку, но сейчас ей понравилась мысль взять щенка и вырастить его с младенчества.

— Щенок. — Тодд нахмурился. — Не лучше ли приобрести взрослую собаку?

— Я хочу щенка, — объявила Дейзи, уже ощущая в руках теплое вырывающееся тельце. Ладно, возможно, это перенос внутренней потребности в собственном ребенке. Ничего, пока ей хватит и щенка.

Тодд задержался, выждав, когда остальные вышли на порог, и поинтересовался:

— Вы собираетесь завтра вечером на танцы?

Она прикинула, сколько всего ей еще нужно сделать по дому… но потом решила, что и так наработалась за неделю.

Прошлый раз она очень развлеклась в клубе «Баффало», пока не началась потасовка.

— Думаю, что пойду. Мне понравилось танцевать.

— Тогда веселитесь. Но будьте осторожны.

— Спасибо. Буду. — Она улыбнулась, когда он уезжал на машине, и помахала ему на прощание, благодаря свою счастливую звезду, что нашла в Тодде Лоуренсе такого хорошего друга.

Глава 12

Субботние вечер и ночь всегда были в клубе «Баффало» самым занятым временем недели, так что бармен Джимми не мог бы точно сказать, как долго Митчелл был здесь до того, как он его приметил. Тог с кружкой пива в руке склонялся над рыжей девицей с густо наложенной косметикой на лице. Он явно особого впечатления на рыжую не произвел, потому что она все время оборачивалась к подруге, такой же намазанной платиновой блондинке. Они пытались поговорить, а Митчелл старался в их разговор вмешаться.

Джимми не стал вглядываться в них: меньше всего ему хотелось, чтобы Митчелл понял, что его заметили. Поскольку в руке у Митчелла было пиво, он, видимо, приказал официантке принести ему кружку, а не взял в баре, как делал обычно. Джимми поднял трубку расположенного под стойкой бара телефона, набрал номер и коротко сказал:

— Он здесь.

— Черт побери, — огорченно произнес на другом конце провода Сайкс. — Мне нужно с ним поговорить, но я сейчас не могу приехать. Ладно, придется в другой раз.

— Конечно, — отозвался Джимми и повесил трубку. Сайкс, кончив разговор, тут же позвонил двум знакомым парням и сказал:

— Встречайте меня у клуба «Баффало» через сорок минут. Приезжайте готовыми.

Затем Сайкс подготовился сам: надел на голову бейсболку, чтобы скрыть волосы, сапоги, чтобы казаться выше ростом, и засунул под рубашку небольшую подушку, При ярком свете этот камуфляж был бы очевидным, но в сумерках при слабом освещении этих мелочей было достаточно, чтобы его не смогли опознать, если в клубе что-то пойдет не так. Сайкс не собирался предпринимать что-либо прямо в клубе. Он хотел забрать Митчелла и отвезти его куда-нибудь, где не будет двух сотен свидетелей. Однако всегда что-то может не сложиться. Поэтому он не стал брать собственную машину, но позаимствовал чужую и сменил у нее номера на номер автомобиля из Джорджии.

Если не произойдет ничего непредвиденного — вроде очередной потасовки, — небольшая проблема с Митчеллом будет разрешена нынче же ночью.

Дейзи обнаружила, что отправиться в клуб, где она стала невольной виновницей драки, не так-то легко. Конечно, в клубе не могло быть много людей, кто знал причину происшедшего, то есть ее. Шеф Рассо, возможно, еще тот тип, которому она отдавила гениталии, и один-два самых сообразительных посетителя, из тех, кто любит наблюдать за окружающими. Всего не больше пятерых. Словом, шанс, что они окажутся в клубе сегодня, невелик. Она будет в полной безопасности, никто не ткнет в нее пальцем, едва она войдет в дверь, с криком: «Это она!»

Так подсказывала логика. Однако та же логика убедила ее, что купить кондомы проще простого. Нет, ее способность к мышлению явно не была безупречной.

Поэтому она сидела в машине на темной парковке, наблюдала за парочками, группками и одиночками, входившими в клуб «Баффало». Каждый раз, когда дверь открывалась, оттуда доносилась музыка и Дейзи всем телом ощущала тяжкий ритм ударов большого барабана, сотрясавшего стены. Она была возбуждена, но храбрости встать и войти туда у нее не хватало.

Впрочем, постепенно она собиралась с духом, и каждый раз, уговаривая себя, приближалась к решимости открыть дверцу. Сегодня она была в красном, первом красном платье в своей жизни, и знала, что оно ей идет. Ее белокурые волосы по-прежнему колыхались в простой, но изысканной стрижке, косметика на лице была неброской, но привлекательной, а красное платье выставляло все эти облегающие топики просто дешевкой. Платье напоминало фасоном те сарафаны, которые носила в 1960-х Сандра Ди: на бретельках двухдюймовой ширины, с вырезом лодочкой, но не слишком низким, сильно приталенное и с пышной юбкой чуть выше колен, которая волновалась при каждом шаге. Она снова надела туфли на каблуках, а на щиколотке посверкивал золотой браслет. Он и сережки были единственными ее украшениями, так что она смотрелась шикарно и сдержанно.

Она выглядела не просто хорошо, а великолепно, но если немедленно не вылезет из машины и не войдет внутрь, никто, за исключением ее самой, об этом не будет знать.

Однако возможно, ей лучше и подождать, пока клуб достаточно заполнится, чтобы уменьшить шанс, что ее кто-то узнает.

Она сидела и барабанила пальцами по рулю. Музыка зазывала ее на танцплощадку. Она любила это время вечера, ощущение ритма движения, когда тело знает, что все делает правильно, что полученные в колледже уроки не прошли даром, и она еще помнила все шаги… а мужчинам явно нравилось танцевать с кем-то умеющим не только дергаться и топтаться на одном месте. В сельском ночном клубе немного дергались: тут предпочитали медленное кружение, покачивание или выплясывание без партнера под музыку кантри…

— Я тяну время, — произнесла она вслух. — Более того, я очень в этом преуспела. — Она ведь всегда умела наметить сроки и строго им следовать. — Еще десять минут, — промолвила она, поворачивая ключ зажигания, чтобы разглядеть часы на приборной панели. — Через десять минут я пойду внутрь.

Она снова выключила зажигание и проверила содержимое своей крохотной сумочки. Водительские права, помада, бумажные платки и банкнота в двадцать долларов. Инвентаризация эта заняла не более пяти секунд.

Трое мужчин вышли из клуба, свет покачивающегося над парковкой знака на миг выхватил из темноты их лица. Тот, что был посередине, показался ей знакомым, но имя его не всплыло в памяти. Она наблюдала, как они прошли через заполненную автомобилями и грузовиками стоянку, медленно пробираясь между ними. Какой-то мужчина вылез из машины, к которой они приблизились, и они вчетвером направились к грузовичку-пикапу, стоявшему под деревом.

Еще один автомобиль заехал на парковку, и свет его фар полоснул по четверке мужчин около пикапа. Трое из них посмотрели в сторону новоприбывшего, а четвертый отвернулся, чтобы посмотреть на что-то в кузове пикапа.

Из автомобиля вышли мужчина и женщина и вошли в клуб. Музыка коротко взревела, когда отворилась дверь, и снова стихла до приглушенного ритма, едва та закрылась. За исключением четырех мужчин под деревом и ее, на парковке никого не осталось.

Дейзи снова повернула ключ зажигания, чтобы взглянуть на часы. Ей осталось еще четыре минуты. Ну и отлично, ей не хотелось вылезать из машины и одной шагать через пустынную стоянку… с какими-то четырьмя мужчинами в отдалении. Может быть, они скоро уйдут. Она выключила зажигание и подняла глаза.

Один из мужчин, видимо, был сильно пьян, потому что двое других теперь поддерживали его с боков и у нее на глазах закинули его в кузов пикапа, поддерживая при этом его голову. Это было правильно: не стоило ему в таком состоянии садиться за руль и пытаться ехать домой, хотя, судя по всему, он уже отключился. Когда они вышли из клуба, то вроде бы все трое шли нормально, но она слышала, что иногда люди идут и разговаривают вплоть до последней секунды, когда вдруг вырубаются. Она всегда считала это пустой болтовней, но сейчас своими глазами увидела доказательство того, что такое возможно.

Двое мужчин, которые укладывали приятеля в кузов, сели в кабину пикапа и уехали. Четвертый повернулся и направился к своему автомобилю.

Дейзи снова проверила, который час. Ее десять минут закончились. Сделав глубокий вдох, она вытащила ключи из замка зажигания, уронила их в сумочку и вылезла из машины, автоматически нажав на кнопку «закрыто», когда открыла дверцу.

— «…пушка била с правой стороны, и пушка била слева…» — процитировала она, шагая по парковке, но тут же пожалела, что не выбрала другой стих, потому что «Легкая бригада» вся погибла в атаке.

С ней, однако, ничего не случилось. Ее пуля не выбила из седла, и никто не указал на нее, когда она открыла дверь. Она шагнула через порог, заплатила два доллара и потонула в музыке.

Гленн Сайкс сидел в своем автомобиле, его холодный жгучий взгляд не отрывался от женщины, прошедшей в клуб. Откуда, черт побери, она взялась? Она должна была сидеть в одной из машин, и они в темноте ее не заметили.

Дело было не в том, видела она что-то или нет и как много, а что смогла осознать из увиденного. Было темно, детали она разглядеть не могла, и не было ни крика, ни иного шума, способного ее напугать. Если бы Митчелл не попробовал позвать подъехавшую пару, ей вообще было бы не на что посмотреть. Но, дьявольщина, едва завидев вылезшего из машины Сайкса, он догадался, что его собираются убить, так что терять ему было нечего. Сайкс не винил ублюдка в том, что тот попытался позвать на помощь. Но Бадди был чересчур скор со своим ножом. Митчелл еле успел пикнуть.

Она их не знала и явно не заметила ничего необычного. Но она была той самой болтающейся ниткой, потянув за которую, можно распустить весь свитер, а Сайкс очень не любил такие нитки. Его первоначальный план предполагал влить Митчеллу в глотку дозу «джи-эйч-би», достаточную, чтобы убить троих. Ему казалось, что это будет подходящим концом для такого ублюдка. Он даже решил оставить тело там, где копам легко будет его найти и обнаружить отраву до того, как она распадется, чтобы было ясно, что его убило. Чтобы копы подумали, будто это очередная передозировка. Теперь этого делать было нельзя из-за перерезанного горла Митчелла плюс крови на парковке… если кому-нибудь вздумается там посмотреть.

Если эта женщина бывала здесь постоянно, она могла узнать Митчелла, быть с ним знакома… и сумеет многое вспомнить, когда услышит, что ему перерезали горло.

Сайкс не видел, из какой машины она вышла, но мог сузить число вариантов. Он вылез из автомобиля и прошел к той части парковки, откуда появилась эта женщина. Присев на корточки, чтобы не бросаться в глаза, он быстро записал номера машин. Затем подумал, что, может быть, стоит пойти в клуб и попытаться ее найти. Это была блондинка в красном платье. Столько он успел заметить, когда она открывала дверь. Отыскать ее будет нетрудно.

Но он сказал Джимми, что сегодня занят и приехать не сможет. И теперь, когда Митчелл был мертв, не хотел светиться в том месте, где Митчелла видели в последний раз.

Сайкс вздохнул. Ему придется сидеть здесь и дожидаться, пока эта женщина выйдет, а затем проследить ее до дома. Конечно, ему нужно было бы проконтролировать, как избавились его парни от трупа Митчелла, но не может же он быть в двух местах одновременно. Надо надеяться, что у Бадди и его приятеля хватит смекалки как следует спрятать тело. В конце концов, они тоже сидят в этом по самое горлышко. А вот позаботиться о женщине придется ему.

В этот вечер клуб «Баффало» был переполнен еще больше, чем на прошлой неделе. Какой-то момент Дейзи просто стояла на месте, давая своим чувствам приспособиться к оглушительному шуму оркестра и множества голосов. Звучала очень гром™ кая песня о ком-то по имени Эрл, которому следует умереть. Множество женских голосов подпевали оркестрантам. Какой-то мужчина, которого, возможно, тоже звали Эрл, обиделся на песню и запустил кружкой в оркестр, что объясняло, почему сцена была защищена проволочной сеткой. Двое здоровенных мужчин надвинулись на метальщика пива, и Дейзи с удовлетворением увидела, что его выставили за дверь. Она только что сюда вошла и хотела пройтись хотя бы в нескольких танцах до начала очередной потасовки.

— Привет, милашка, помнишь меня? — произнес какой-то мужчина, возникнув около нее. Его рука обвила ее талию, и ее повлекло к переполненной людьми танцплощадке.

Дейзи подняла глаза на высокого блондина, пытавшегося отрастить усы наподобие Алана Джексона.

— Нет, — сказала она.

— Да ну же. Мы танцевали с тобой на прошлой неделе…

— Нет, — решительно заявила она, — не танцевали. Я танцевала с Джеффом, Денни, Ховардом и Стивеном, Вы не тот, не другой, не третий и не четвертый.

— В этом вы правы, — жизнерадостно подтвердил он. — Я Харли, как мотоцикл. Ладно, если мы не танцевали с тобой на прошлой неделе, давай займемся этим сейчас.

Поскольку они уже стояли на танцплощадке, это казалось хорошей идеей. Эрл наконец умер, и оркестр запел о чем-то другом, что не требовало от половины аудитории поддержки криками. Люди кружились и приседали, и Дейзи кружилась и приседала вместе с ними. Рука ее лежала в руке Харли, и задорная юбка крутилась вокруг ее ног. Следующим номером был «Дождь в Кентукки» Элвиса Пресли, и Харли снова завладел ее рукой на время этой песни.

— Как хоть тебя зовут? — поинтересовался он, вспомнив, что так этого и не спросил.

— Дейзи.

— Ты здесь с кем-то? Могу я купить тебе что-нибудь выпить?

О Боже, неужели он из тех мужчин, о которых ее предупреждал шеф Рассо?

— Я с друзьями. — Она неопределенно махнула рукой в сторону скученных столиков, потому что такая ложь казалась вполне безопасной. — Спасибо, но сию минуту мне пить не хочется. Я хочу потанцевать.

— Мне все равно, — пожал он плечами. — Я вообще-то собрался этот танец пересидеть. — Он отошел от нее так же внезапно, как появился, и Дейзи оглянулась вокруг. До сих пор она познакомилась с шестью разными мужчинами, не считая того, которому отдавила яйца, и никто из них ее не привлек. Может быть, она чересчур разборчива? Хотя ей так не казалось: она ведь танцевала со всеми, кто ее приглашал.

Она заметила среди танцующих Ховарда, и он ей помахал. Может, он снова пригласит ее танцевать? Он был лучшим танцором из всех.

Затем — о нет! — она увидела его, того самого коренастого типа, который притянул ее к себе на колени. Он заметил ее в тот же миг, что и она, лицо его исказилось ужасом, и он поспешно отвернулся.

Она хотела сделать то же самое: отвернуться и притвориться, что не заметила его, но совесть больно кольнула ее душу. Ему не следовало ее хватать, а она не собиралась наносить ему урон, но все-таки причинила сильную боль. Значит, ей следовало перед ним извиниться.

Она решительно стала пробираться к нему через толпу, стараясь не потерять его из виду. А он столь же твердо продвигался в направлении мужского туалета, словно собираясь скрыться там от нее. Хотя, конечно, она могла и ошибиться в его намерениях. Он ведь был в клубе, вероятно, пил пиво, так что разумно было предположить, что ему нужно было в туалет.

Он успел добраться до коридорчика, ведущего к туалетам, прежде чем она его нагнала, и скрылся за поцарапанной дверью с такой скоростью, словно за ним гнались все фурии ада. Дейзи вздохнула и стала протискиваться сквозь группки людей, не обращая внимания на протесты женщин и приглашения мужчин. Она чувствовала себя при этом лососем, идущим против течения. Наконец ей удалось добраться до стены около туалетов, где она утвердилась, отражая толчки и тычки, и стала ждать.

Время тянулось бесконечно. Ей пришлось отказаться от трех предложений потанцевать, пока ее добыча не выглянула наконец из дверей в коридор.

Набрав в грудь побольше воздуха, она сделала шаг вперед и тихонько стукнула его пальцами по плечу.

Для такого здоровенного парня он прыгал неплохо. Он попятился от нее, словно она была дьяволом во плоти. Его мясистое лицо побагровело.

— Леди, держитесь от меня подальше.

Дейзи растерялась: этот мужчина опасался ее. Она моргнула, потом попыталась его успокоить.

— Не бойтесь, — произнесла она самым примирительным тоном. — Я не причиню вам вреда. Я просто хотела извиниться.

Теперь заморгал он и замер, больше не стремясь пятиться.

— Извиниться?

— Мне очень жаль, что я сделала вам больно. Это было не намеренно. Я всего-навсего пыталась встать с ваших колен и не туда положила руку. Я, правда, не хотела раздавить ваши… — Господи, ну не могла она произнести вслух «яйца», хотя это был вроде бы общепринятый термин, и не смела назвать их причиндалами, потому что старалась выглядеть опытной в этих делах и современной, — ваши гениталии, — завершила она фразу с гораздо большим ударением на этом слове, чем собиралась.

Он дернулся, словно она его ударила, и Дейзи поняла, что произнесла последнее слово слишком громко, и, несмотря на шум оркестра, люди, стоявшие поблизости, его услышали и повернули головы в ее сторону.

Лицо ее собеседника побагровело еще больше.

— Извинение принято, — пробормотал он. — Только уходите.

Дейзи сочла, что он мог бы быть полюбезнее, если учесть, что весь эпизод был результатом его вины: если бы он не схватил ее, будто имел право сажать посторонних женщин к себе на колени, ничего плохого с ним не случилось бы. Слегка возмутившись, она открыла рот, чтобы сказать ему об этом, но в этот миг рядом материализовалась высокая фигура и знакомый низкий голос произнес:

— Я придержу ее подальше от вас.

А затем, хотела она того или нет, шеф Рассо подхватил ее на руки, как в прошлый раз, и унес. Правда, не на улицу, а на танцплощадку.

— Вы похожи на сыпь от жары… на потницу, — с досадой проговорила она, когда он поставил ее на пол.

Он вопросительно выгнул бровь:

— Я вас раздражаю? — И, взяв за правую руку, он положил ее левую себе на плечо и обнял за талию. — Потанцуем.

— Вы возникаете всюду. — Она машинально задвигалась в такт с медленным ритмом другой песни Элвиса. Сегодня оркестр играл только Элвиса, хотя, может быть, это был не тот оркестр, что был неделю назад.

— Кто-то же должен беречь вас от неприятностей.

— От неприятностей? — Она запрокинула голову и яростно сверкнула на него глазами. Даже будучи на каблуках, ей приходилось смотреть на него снизу вверх. Как справедливо заметил Тодд, шеф Рассо был здоровенным громилой. — Спасибо зато, что вытащили меня отсюда в прошлый раз, но, за исключением этого, именно вы стали причиной всех моих неудач.

— Не надо меня винить. Не я купил годовой запас презервативов. Уже удалось использовать сколько-нибудь?

Она лишилась дара речи. Точнее, не могла подыскать приличных слов для ответа. Было несколько избранных, которыми она могла бы его наградить, но боялась, если произнесет их вслух, Бог покарает ее на месте.

Он ухмыльнулся:

— Видели бы вы сейчас свое лицо… — Его рука крепче сжалась на ее талии, и он резко крутанул ее, заставив теснее прижаться к его плечу. Как-то получилось, что она оказалась ближе к нему, чем раньше, и вообще танцевала с ним ближе, чем с другими партнерами. Ее груди терлись о его рубашку, она ощущала, как скользит по ее бедру его бедро, и ноги их двигались, касаясь друг друга. Они были так… — Господи, его нога оказалась между ее ног.

Жаркая волна накрыла ее внезапно и застигла врасплох. Она почувствовала, что тает внутри, размягчается, кости утратили жесткость, а мышцы — напряженность. Это было какое-то странное необычное ощущение, но еще и самое манящее.

— Шеф…

— Джек, — настойчиво поправил ее он, притягивая Дейзи к себе еще теснее.

— Джек. — Она действительно млела и только что не лежала на нем. Ноги ее еще продолжали двигаться, подчиняясь ему, но теперь он не столько вел, сколько поддерживал ее на ногах, принимая на себя ее вес. — Вы держите меня слишком близко.

Он нагнул голову, так что его дыхание защекотало ее ухо, и прошептал:

— По-моему, я держу вас очень правильно.

Что ж, это было так, если ему нравились тающие женщины. Но возможно, ее возражение было формальным, а не искренним, ведь она не делала никакой попытки отодвинуться. Ей было так приятно льнуть к нему, чувствуя, как ее податливое тело прилегает к жестким контурам тела Рассо. Ее груди слегка расплющились о его грудь, и Дейзи это нравилось. Очень. К своему удивлению, она обнаружила, что наслаждается, ощутая под пальцами его твердое плечо и тепло его руки у себя на талии. Тепло… Господи Боже, он был таким теплым! Его жар и мускусный запах обволакивали ее, вызывая желание потереться об него носом.

Шок, вызванный этой мыслью, дал ей силу поднять голову. Он наблюдал за ней со странно напряженным выражением лица, не суровым, но и не улыбающимся.

— Что-то не так? — спросила она непонятно низким голосом. Он покачал головой:

— Все так.

— Но у вас вид…

— Дейзи, заткнитесь и танцуйте.

Она замолчала и продолжала танцевать. Не отвлекаясь на разговор, она поняла, что снова льнет к нему. Ему, казалось, это было все равно. Более того, он притянул ее к себе еще ближе, так тесно, что пряжка его ремня впилась ей в живот.

Но она почувствовала не только пряжку.

Она еще не пришла в себя от мысли, что ощущает давление пениса шефа полиции, как медленный танец кончился и оркестр заиграл бойкую песенку о Баббе, стрелявшем по автопроигрывателю. Джек скривился и повел ее с танцплощадки, по-прежнему продолжая тесно прижимать к себе. Так они протиснулись к задней стене, к месту почти за оркестром, где, видимо, поэтому было два свободных стула. Он буквально свалил ее на один из них, оглянулся на снующих в толпе официанток и сказал:

— Оставайтесь здесь. Я добуду вам чего-нибудь попить. Что вы хотите?

— Имбирный напиток с лимоном. Пожалуйста.

Он ухмыльнулся, покачал головой и, оставив ее, стал пробираться сквозь толпу к бару.

Дейзи, пребывающая в состоянии легкого шока, осталась недвижимо сидеть. Возможно, она была еще более наивна, чем подозревала, потому что он вел себя так, словно не было ничего необычного втом, чтобы партнерша ощутила во время танца его член. Может, люди поэтому танцуют парами. Однако с другими партнерами она ничего подобного не замечала. Только с Джеком.

Она больше никогда не сможет воспринимать его как шефа полиции…

Она понятия не имела, как долго он отсутствовал, потому что целиком погрузилась в свои мысли. К счастью, никто не пытался пригласить ее на танец, пока она не заметила приближавшегося Джека. В одной руке у него было пиво, в другой — сверкающий имбирный эль.

— Хотите потанцевать?

Вопрос пришел от мужчины, стоявшего слева от нее. На нем была футболка с надписью «Душа тусовки», так что она все равно отказала бы ему, но сделать этого не успела. Джек поставил напиток перед ней на столик и заявил:

— Она со мной.

— О’кей. — Парень тут же повернулся к другой женщине: — Хотите потанцевать?

Джек уселся на соседний стул и поднес пиво к губам. Она смотрела, как заработали при глотке сильные мышцы его горла, и почувствовала, что ей снова становится жарко. Она немедленно схватила свой стакан холодного напитка.

Спустя минуту она обратила внимание на то, что взгляд его постоянно скользит по толпе, временами задерживаясь на ком-то, а потом вновь двигаясь дальше. Она снова ощутила легкий шок понимания, но совсем иного рода.

— Вы сейчас работаете. Ведь так?

Он быстро взглянул на нее. Его серо-зеленые глаза пронзительно сверкнули.

— Моя юрисдикция не распространяется за пределы Хилсборо.

— Знаю, но вы все же наблюдаете за толпой.

— Привычка, — пожал он плечами.

— Неужели вы никогда не расслабляетесь? — Ее представление о сотрудниках правоохранительных органов претерпело мгновенную перемену. Неужели они всегда настороже, вечно напряжены… постоянно бдят? Неужели непроходящая бдительность, даже вне рабочего времени, входит в цену, которую они платят за свою работу?

— Почему же, расслабляюсь, — ответил он, откидываясь на спинку стула и кладя правую лодыжку на левое колено. — Когда я дома.

Дейзи не знала, где он живет, не могла представить себе его дом. Хилсборо, хоть и маленький городок, был все же достаточно велик, и невозможно было знать всех и даже все районы.

— Где вы живете? Снова быстрый взгляд.

— Недалеко от дома вашей матери. В Элмвуде.

Элмвуд находился в четырех улицах от них. Это были викторианские дома, некоторые в хорошем состоянии. Она никак не могла представить себе его в викторианской обстановке и так прямо и заявила ему об этом.

— Я получил этот дом в наследство от двоюродной бабушки. Тетушки Бесси, о которой я вам рассказывал.

Дейзи подскочила на стуле и выпрямилась. Она знала одну Бесси в Элмвуде.

— Мисс Бесси Чилдресс?

— Она самая. — Он поднял свою кружку с пивом, как бы салютуя покойной родственнице.

— Вы племянник мисс Бесси?

— Внучатый племянник. Я провел у нее лучшие лета в моей жизни. Когда был ребенком.

— Она принесла нам кокосовый кекс, когда умер папа, — ошеломленно промолвила Дейзи. Это было так неожиданно, как поехать в Европу и встретить там соседа по улице. Она-то считала Джека полным чужаком, а он оказался мальчишкой, который проводил каникулы в четырех кварталах от нее.

— Тетушка Бесси пекла лучший кокосовый кекс в мире, — улыбнулся он, вспоминая любимое лакомство.

— Почему же я вас никогда не встречала?

— Во-первых, я приезжал сюда только на лето, когда школа закрыта. А во-вторых, я старше вас, так что у нас были бы разные компании. Вы забавлялись с Барби, когда я играл в бейсбол. К тому же тетушка Бесси посещала другую церковь.

Верно. Мисс Бесси Чилдресс была набожной методисткой, а Майноры — пресвитерианцами. Так что было вполне логично, что они не могли столкнуться детьми, но ее ошеломило сознание того, что он был… ну, почти местным.

Тем временем на танцплощадке вдруг что-то произошло. Некий мужчина оказался на полу, заставив разбежаться остальные пары. Какая-то женщина взвизгнула: «Нет, Денни, нет!» Ее пронзительный голос перекрыл громкую музыку, которая с раздражающим грохотом смолкла. Упавший мужчина — а может, сбитый с ног — вскочил, набычился и рванулся к другому, который быстро отступил и столкнулся с женщиной, отчего та упала навзничь. Ее партнер сразу оскорбился, и на танцплощадке все смешалось в драке.

— Ах, черт, — вздохнул Джек и, схватив ее за руку, поднял на ноги. — Опять то же самое. Давайте-ка выбираться через заднюю дверь.

Они влились в отряд людей, решивших то же самое, и снова Джек использовал свой рост и силу, чтобы проложить путь к выходу. Через минуту они оказались в душной и влажной ночи, а вслед им изнутри неслись крики и звон бьющегося стекла.

— Вы просто какой-то катализатор беспорядка, — сказал он, качая головой.

— Но сейчас я в этом не виновата, — возмутилась она. — Я даже рядом не была с теми людьми. Я сидела около вас.

— Да, конечно, однако то, что вы находитесь здесь, как-то нарушает мировую гармонию. Хотите верьте, хотите нет, но в другие вечера здесь ничего подобного не происходит. Где стоит ваша машина?

Она повела его вокруг здания к своему автомобилю. Из парадной двери тоже потоком струился народ. Все выглядело как повторение прошлого раза.

Она тяжело вздохнула. В этот вечер ей удалось станцевать всего три танца. Если дело так пойдет и дальше, в следующий раз будет хорошо, если она изловчится протанцевать один танец до драки.

Когда она вынула из сумочки ключи от машины, Джек взял их у нее, отомкнул дверцу и распахнул ее перед ней, лишь затем вернув ей ключи. С непроницаемым лицом он наблюдал, как она пристегнула ремень безопасности и потянулась у ручке, чтобы закрыть дверцу.

Он стоял перед машиной и хмурился.

— Я поеду за вами до дома.

— Зачем? — искренне удивилась она. Он пожал плечами:

— Потому что у меня что-то зудит между лопатками. Потому что я слышал, что вы переехали, и мне не нравится, на какую улицу. И вообще потому, что оканчивается на «у».

— Спасибо, но в этом нет никакой необходимости. Я оставила гореть свет на крыльце.

Джек мрачно усмехнулся.

— Уважьте меня разок, — произнес он вовсе не просительным тоном.

Глава 13

Сукины дети! Когда люди, как муравьи, толпой повалили из дверей клуба, Сайкс готов был с досады стукнуть кулаком по рулю, если бы это не привлекло к нему нежелательного внимания. Да что творится с этими людьми? Не могут они, что ли, протанцевать один вечер без драки?

Ему очень не хотелось вылезать из машины, но пришлось, чтобы постараться отыскать в этой суматохе блондинку в красном платье. Бурлящая толпа перекрыла ему вид на тот участок парковки, где стояла ее машина, так что ему пришлось с трудом подобраться поближе, выворачивая шею, чтобы ее заметить. В темноте люди шныряли во всех направлениях, и свет фар отъезжающих автомобилей метался по парковке, на миг выхватывая из темноты то один ее кусок, то другой.

Затем Сайкс увидел ее. Она спокойно ступала по гравию. Словно только что оставила свадебный прием, а не спасалась от потасовки. Ему пришлось попятиться, когда какая-то машина чуть не проехала у него по ноге, но взгляда от своей добычи он не оторвал. Однако тут все пошло наперекосяк. Внутрь она заходила одна, а вышла в обществе мужчины, могучая фигура которого говорила о том, что он, вероятно, грызет камни на завтрак. Сайкс был достаточно близко, чтобы услышать, как тот сказал: «Я провожу вас домой» — и немедленно свернул в сторону, задержавшись лишь на миг, чтобы заметить, какой автомобиль принадлежит ей, дабы потом сопоставить с ранее составленным им списком номеров и марок машин на стоянке. О’кей, значит, он не сможет последовать за ней сегодня: три машины, едущих одна за другой, будут выглядеть словно какой-то чертов парад. Но теперь у него был ее номер, так что, в сущности, она была в его руках. Торопливо вернувшись к своему автомобилю, он проглядел список и сразу нашел нужное ему описание: восьмилетний «форд-седан», бежевый, то есть не слишком выразительный для такой классной сексуальной женщины. Перед номером стояло число 39, а это означало, что он зарегистрирован в округе Джексон.

Таким образом, все упрощалось. Он передаст ее номер Темплу Нолану, который поручит кому-то из сотрудников полицейского участка пробить его владельца. Он узнает имя женщины и ее адрес через несколько минут после разговора с мэром.

Но не разумнее ли не пороть горячку? Если мэр позвонит полицейским сегодня, тот, с кем он будет разговаривать, запомнит номер автомобиля, настолько важный, что мэр заинтересовался им лично так поздно в субботний вечер. Нет, всегда лучше не привлекать к себе лишнего внимания, даже в мелочах. Успеется навести справки и утром понедельника.

Все должно быть тихо и мирно, а для этого сегодня ничего делать не нужно. Ожидание даст ему дополнительное время проанализировать, не было ли еще других ошибок. Это сделать легко: все нужное у него под рукой. Она посетила бар, а у него есть запасец «джи-эйч-би». Она станет очередной жертвой передозировки, а поскольку заниматься с ней сексом он не собирался, полицейским придется списать ее как еще одну наркоманку, по забывчивости хватившую зелья лишний раз.

Дейзи заглянула в зеркало заднего вида и поджала губы. Огни едущего за ней автомобиля были слишком близки. Джек буквально следовал за ней по пятам. Она должна была сообразить, что так и будет. Этот мужчина вечно втискивался в ее личное пространство, и она не знала, поступает он так, чтобы ей досадить, или это его стиль работы, принятый им, чтобы выводить людей из равновесия. Одно она знала: это ей не нравилось.

Она замедлила ход, высматривая безопасное место на обочине для парковки, и включила стоп-сигналы. К тому времени как ее машина остановилась, автомобиль Джека притерся так плотно за ней, что Дейзи даже не видела его фар. Он распахнул дверцу ее машины, еще до того как она успела включить сигнал аварийной остановки.

— Что не так? — требовательно спросил он.

— Я вам скажу, что не так, — возмущенно начала она, но затем только ахнула: — Господи! — У него в руке был пистолет, огромный, и держал он его, опустив вниз, вдоль бедра. Это был автоматический пистолет, видимо, девятого калибра. Она перегнулась и вгляделась в него. На пистолете играли блики света от ее машины. — Господи! — повторила она. — Ну и ярко блестят эти игрушки!

— Какие игрушки? — Он недоуменно опустил глаза и стал рассматривать землю, явно пытаясь углядеть там что-либо блестящее.

— Ваши ночные. — Она указала пальцем на его оружие. — Какая это марка? — В темноте да еще в его большой руке она разглядеть не могла.

— Это «Сиг», а что, черт возьми, вам вообще известно о пистолетах?

Настроение у него явно было недружелюбное.

— Я помогала шефу Бисону в изучении марок ручного оружия, когда он захотел обновить вооружение сотрудников подразделения. Это было до вашего появления, — добавила она, потому что знала, что вызовет этим его раздражение. Шеф Бисон был его предшественником.

И точно: Дейзи увидела, как у него заходили желваки.

— Я знаю, кто такой шеф Бисон, — прорычал он.

— Он действовал очень обстоятельно и скрупулезно. Мы на протяжении месяцев просматривали все типы пистолетов. Но городской совет не выделил денег на покупку нового оружия.

— Знаю. — Он точно скрежетал зубами. — Мне пришлось позаботиться об этом, когда я принял вахту. Не забыли? — Это было первым его действием: поднять несусветный шум и поругаться с городским советом, потому что они допустили, чтобы местное отделение полиции было позорно недовооруженным. И он своего добился, получил нужное оружие.

— Постарайтесь быть справедливым, — уточнила Дейзи. — В то время город тратил кучу денег на канализацию…

— Плевать мне на вашу канализацию! — Он сунул руку в волосы, точнее, сунул бы, если бы волосы его были хоть чуточку длиннее. Дейзи подумала, что ему все-таки нужно их немного отрастить. Он глубоко вздохнул, явно пытаясь взять себя в руки. — Так что неладно? Почему вы остановились?

— Вы меня преследуете.

Он прямо-таки застыл в амбразуре ее открытой дверцы. Еще один автомобиль прошелестел мимо шинами, и его алые габаритные огни скрылись за поворотом. Они снова остались одни на дороге.

— Что-что? — переспросил он. Голос его прозвучал сдавленно.

— Вы следовали за мной вплотную. Это опасно. Наступило долгое молчание, затем он сделал шаг назад.

— Выйдите из машины.

— Не выйду. — Пока мотор работал и руль был в ее руках, Дейзи владела ситуацией. — Вы не правы и знаете это…

Фраза оборвалась на взвизге, потому что он нагнулся и, быстро отстегнув ремень безопасности, вытащил ее из машины. Смущенная своим визгом, так как считала себя достаточно взрослой для таких детских звуков, Дейзи была слишком растеряна, чтобы испугаться, когда он захлопнул дверцу и, прислонив ее спиной к автомобилю, пригвоздил своим большим телом к холодному металлу. Она буквально оказалась зажата между пламенем и льдом, причем пламя было сильнее, потому что она мгновенно почувствовала это странное ощущение таяния внутри.

— У меня выбор между двумя действиями, — тоном светской беседы произнес он. — Я могу либо задушить вас, либо поцеловать. Что выбираете?

Встревоженная перспективой поцелуя… его поцелуя, Дейзи промолвила:

— Это ваши проблемы, а не мои.

— Тогда не надо было надевать красное платье.

— А что не так с моим платьем… м-м…

Конец возмущенного вопроса был смазан его ртом, прильнувшим к ее губам. Дейзи затихла, весь ее организм с его системами впал в состояние странного оцепенения. Ее мозг пытался сопоставить ожидаемое с действительным. Нет, пожалуй, не ожидаемое, потому что она вовсе не ждала, что шеф Рассо ее поцелует. Такого не было в ее списке возможных происшествий. Но он целовал ее, и это было самое замечательное ощущение, какое ей приходилось испытывать до сих пор.

Его губы были мягкими в касаниях и твердыми в давлении. Она узнала вкус пива, которое он пил в клубе, и что-то еще… что-то сладкое. Мед. У его рта был вкус меда. Его большая ладонь запуталась в ее волосах, удерживая голову запрокинутой, пока он медленно, почти лениво целовал ее, глубже, чем это было с ней когда-либо. Его язык проник в ее рот, и медовый его вкус растворял ее кости, превращал все внутри ее в кисель, заставляя ее млеть.

Она обмякла. На ногах ее удерживало лишь давление его тела. Она смутно сознавала, что никогда в жизни не чувствовала себя так прекрасно и уютно. Это не должно было быть уютно, ведь жесткий холодный металл машины подпирал ее спину, но она подняла руки и обвила ими его шею, ее тело прильнуло к нему так, словно они были отлиты воедино. Изгибы и выемки, углы и плоскости прилегали друг к другу, словно их подгоняли специально. Его жар прожигал ее насквозь, запах его кожи окутывал, проникал в нее, а его медовый вкус манил, соблазнял пробовать его еще и еще, требовал этого. И Джек отвечал этому желанию, отдавал ей больше и больше, прижимал к себе все теснее, так что ее бедра, как в люльке, качали его таз.

Еще одна машина промчалась мимо, ошарашив их резким гудком. Джек вскинул голову лишь для того, чтобы выругаться: «Ублюдок!» — а затем вновь целовал ее глубокими жадными поцелуями, распалявшими ее жажду. Его сердце бурно стучало в ее грудь. Какая-то часть ее разума — крохотная и очень далекая — изумлялась тому, что с ней происходит, что она, Дейзи, стоит в темноте на обочине и позволяет какому-то мужчине себя целовать так, словно он намерен содрать с нее одежду и взять ее прямо тут же, на виду у всех. А она не только позволяет ему целовать себя, но и целует его в ответ, причем одна ее рука лежит на его затылке, а другая скользнула под воротник и гладит ему шею… и это крохотное соприкосновение доводит ее до безумия, до блаженного восторга наслаждения, от которого кружится голова.

Наконец он оторвался от ее рта, задыхаясь и хватая воздух. Она обездоленно льнула к нему, страдая, лишенная этих его медовых поцелуев. Он прислонился влажным лбом к ее лбу, бормоча:

— Мисс Дейзи, я, правда… хочу вас раздеть. Пятнадцать минут назад — ну, может быть, двадцать — она бы недвусмысленно объяснила ему, что его внимание ей нежелательно. Однако четверть часа назад она не знала, что испытывает пристрастие к меду.

— О, это плохо, — растерянно проговорила она.

Нет, этот мужчина — просто какой-то наркотик, а она и не подозревала… Неудивительно, что в городе многие женщины сходят по нему с ума. Они тоже знали, каков он на вкус! Внезапно эта мысль ей крайне не понравилась.

— А мне думается, что это было бы хорошо.

— Это абсолютно нелепо!

— Но чертовски хорошо.

— Вы даже совсем не в моем вкусе.

— И слава Богу, а то я бы не выжил. — Он снова кратко поцеловал ее, но так, что она встала на цыпочки, стремясь прижаться к нему сильнее.

Его правая ладонь твердо легла ей на грудь, уминая и взвешивая, безошибочно нашла сосок и крепко потерла, превратив в тугой острый кончик. Волнующее ощущение пронзило ее. Она застонала. Звук собственного голоса ошеломил ее, заставил немножко прийти в себя. Еще несколько секунд она позволила себе насладиться ощущением его руки на своей груди, а затем с трудом отняла от него руки и уперлась ими ему в грудь. О Боже, даже это ощущение было чистым соблазном. Такими теплыми и твердыми были его мышцы под ее пальцами, и сердце мощно и гулко било в ее ладони. Знание, что он так же возбужден, как она, усиливало ее возбуждение до невероятной силы. Она, Дейзи Энн Майнор, так подействовала на мужчину! И не на какого-то там мозгляка, а на самого Джека Рассо!

Едва она уперлась в него руками, Джек сразу оторвался от ее губ. И если его рука медленнее покинула ее грудь, Дейзи не жаловалась. Он отодвигался от нее неспешно, словно каждый дюйм расстояния между ними давался ему с мукой. Внезапно лишенная его тепла, Дейзи почувствовала, какая холодная ночь вокруг. Просто ледяная. Вообще-то стояла теплая южная ночь, полная ароматов трав, но в сравнении с жаром Джека воздух казался зимним.

— Ты рушишь все мои планы.

— Что за планы? — Он нагнул голову и стал покусывать ее подбородок, покрывая его мелкими жгучими поцелуями, словно хотел и не мог насытиться. Больше он нигде ее не касался. Впрочем, ему этого и не нужно было делать. Она поймала себя на том, что невольно клонится к нему, и торопливо отдернулась. Выпрямилась.

Толком не соображая, что говорит, она выпалила:

— Я охочусь за мужчиной.

— Я мужчина, — пробормотал он, уткнув нос в ее ключицу. — Что во мне не так?

Ее шея ослабела, стала такой беспомощной, что не могла поддерживать голову, будто она была суперженщиной, а он — крептонитом, лишающим ее силы. Дейзи отчаянно сопротивлялась этой напасти.

— Я имею в виду мужчину, с которым можно иметь отношения.

— Я одинокий.

— Я хочу выйти замуж и иметь детей! — в отчаянии уточнила она.

— Ух ты! — Он выпрямился, будто в него выстрелили. Теперь, когда он ее не касался, она могла вздохнуть свободно.

— Да. Я ищу мужа, а вы путаетесь под ногами.

— Значит, охотитесь на мужа. Так?

Ей не понравился его тон, но по дороге приближался автомобиль, так что она подождала, пока тот проедет, и лишь затем яростно сверкнула глазами.

— Благодаря вам и тому спектаклю, который вы разыграли в аптеке, все в Хилсборо уже думают, будто у нас с вами… в общем… мы с вами, и никто не будет приглашать меня куда бы то ни было. Теперь мне пришлось отправиться в ночной клуб, чтобы найти мужчину, но вы и там сделали то же самое: заставили людей считать, что мы вместе, и отгоняли от меня мужчин.

— Я ограждал вас от неприятностей.

— На прошлой неделе да, но на этот раз никакие неприятности мне не грозили. Этот мужчина, которого вы заставили уйти, мог оказаться любовью всей моей жизни, но теперь я этого никогда не узнаю, потому что вы сказали ему, что я с вами.

— На нем была футболка с надписью «Душа тусовки», и вы полагаете, что он мог стать любовью вашей жизни?

— Конечно, нет, — фыркнула она. — Речь не об этом, и вы прекрасно это понимаете. Я привела его как пример. Продолжайте в том же духе, и вскоре каждый мужчина в северной Алабаме будет считать, что я занята, помолвлена. Мне тогда придется ездить по всему штату, чтобы найти хоть кого-то.

— Помолвлена? — повторил он таким недоверчивым тоном, что ей захотелось его стукнуть. — Вы хоть представляете, какой на дворе век?

Она знала, что ее манера выражаться несколько устарела, так всегда бывает, если постоянно живешь с матерью и тетушкой, милейшими и чудесными, но, безусловно, старомодными. Она старалась не употреблять их самые старозаветные обороты речи, но именно они были всю жизнь у нее на слуху, так что непроизвольно слетали с ее губ гораздо чаще, чем современные. Ей, однако, совсем не понравилось, что Джек ткнул ее в это носом.

— Двадцать первый, умник голозадый! Потрясенное молчание.

— О Боже! — прошептала она, прижав ладонь ко рту. — Я сожалею… Я никогда ничего подобного не говорю.

— Нет, говорите, — отозвался он напряженным голосом. — Я слышал, что вы сказали. Просто вы употребляете подобные слова не часто.

— Простите меня, — снова начала она. — Мне нет оправдания.

— Даже несмотря на то что я довел вас до бешенства?

— Довели, но я все равно отвечаю за свои слова и поступки.

— Господи, — возвел он очи к небу, — почему все плохие парни не могут быть похожими на нее?

Бог не ответил, и Джек пожал плечами:

— Попытаться узнать ответ стоило. Давайте-ка забирайтесь снова в свою машину, пока я не стал целовать вас снова.

К несчастью, Дейзи не могла воспринять эти слова как угрозу. Она поймала себя на том, что медлит, но тут же решительно .дотянулась к ручке дверцы… и обнаружила, что его рука оказалась там раньше. Она уселась за руль, оправила красную юбку и ^пристегнула ремень безопасности, затем, вспомнив, почему они остановились, прищурила глаза и грозно посмотрела на него:

— И больше не следуйте за мной вплотную.

Он наклонился вперед. Глаза его были полуприкрытыми, губы чуть распухли, напоминая ей о том, чем они занимались несколько минут назад.

— Не буду. По крайней мере не в автомобиле.

Сердце ее дрогнуло, а затем припустилось биться изо всех сил. Она облизнула губы, стараясь не допустить в мозг нарисованную им картину. Но та была тут как тут. Соски ее напряглись и уперлись в ткань бюстгальтера.

— Поезжайте! — резко приказал он, захлопывая дверцу и отступая назад. И она поехала. Спустя минуту его автомобиль выехал на дорогу позади нее.

Он оставался на безопасном расстоянии всю дорогу до Хилсборо.

Глава 14

На следующее утро Дейзи отправилась в церковь. Как обычно. Она знала, что всю неделю о ней шли пересуды из-за Джека и истории с презервативами, но в маленьком городке в подобных обстоятельствах самое лучшее — это следовать обычной рутине.

Так как она понимала, что ее станут разглядывать, Дейзи с особой тщательностью покрасилась и причесалась. Забавно, как быстро это превратилось в ежедневный ритуал. Погодный канал сообщил, что день будет жарким и влажным, температура поднимется под сорок, так что она оделась попрохладнее, даже оставила дома колготки и припудрила тальком внутренность туфель, чтобы не прилипали ступни.

Когда она выходила из дома, температура уже достигла тридцати двух градусов. Она перевела кондиционер в машине на максимум, но церковь находилась всего в двух милях, так что воздух только-только стал холодеть, а она уже приехала. Однако в церкви было приятно и прохладно, и она вздохнула с облегчением, а потом села на привычное место рядом с матерью и тетей Джо. Обе повернулись к ней с лучезарными улыбками.

— Ты прекрасно выглядишь, — промолвила тетя Джо и похлопала Дейзи по руке. — Как прошел вчерашний вечер?

Дейзи вздохнула.

— Я станцевала только три танца, — прошептала она. — Там снова была драка. Но я не имела к ней никакого отношения, — поспешила она добавить, когда глаза обеих женщин округлились. — Впрочем, думаю, мне стоит поискать другой клуб.

— Надеюсь, — покачала головой мать. — Все эти драки! Вообще-то Дейзи волновали не драки, а то, что в клубе «Баффало» постоянно обретался Джек. Она была умной женщиной и не хотела, что называется, нарываться. После вчерашнего вечера стало очевидно, что для нее находиться вблизи него представляет большую проблему. Значит, коль скоро он посещает клуб «Баффало», ей следует отправиться в какое-нибудь другое место. Вот так-то.

Кто-то скользнул в их ряд и сел около Дейзи, она машинально повернула голову, чтобы поздороваться… Но улыбка застыла на ее губах.

— Что вы здесь делаете? — свирепо прошипела она. Джек окинул взглядом алтарь и хоры, витражные окна и с сомнением произнес:

— Наверное, посещаю церковь. Ведь так?

Затем он наклонился вперед, чтобы поприветствовать Эвелин и тетю Джо, и получил ответные улыбки. Эвелин пригласила его пообедать у них после службы. Он сослался на предыдущую договоренность с кем-то, что спасло его ноги, потому что Дейзи приготовилась растереть в пыль его пальцы каблуком, если он согласится.

Ей казалось, что взгляды всех в церкви сосредоточились на них. Впились ей в спину.

— Что вы здесь делаете? — снова прошептала она еще более яростно.

Он нагнул голову к ее уху, чтобы его не подслушали.

— Вы же не хотите, чтобы люди подумали, будто вы накупили кондомов для одноразовой встречи?

Она широко открыла глаза. Он был прав. Его приход в церковь и то, что он сидел рядом с ней, должно было убедить всех, что между ними развивается полномасштабный роман: ведь не станет мужчина посещать церковь с женщиной и садиться возле нее, если у них нет серьезных отношений. Уделив ей это одно утро, Джек изменил ее статус с подозрительного на вполне понятный. В наш век сексуальные отношения между романтическими влюбленными взрослыми людьми воспринимают как нечто вполне ожидаемое, даже если официальная религия смотрит на это косо.

Два часа спустя Дейзи превратилась в комок нервов. Сознание того, что шеф полиции хочет оказаться с ней голым, никак не способствовало мирному и благочинному утру в церкви. Она изо всех сил старалась сосредоточить внимание на проповеди — вдруг она адресована ей, — но мысли рассеивались и плыли куда-то. Особенно в сторону мужчины, сидящего справа от нее.

Их интимный всплеск прошлой ночью был поразительным. Даже если бы они только поцеловались и слегка поласкались, и того было бы предостаточно. Но было впечатление, что произошло нечто большее. В его объятиях она ощутила неизъяснимый взлет всех чувств, да и его эрекцию никак нельзя было отнести к слабым эмоциям. Она не могла лгать себе: они были на грани занятий любовью, и она отшатнулась в самый последний момент.

Что бы произошло, если б она позабыла о моральных принципах, о том, что он не в ее вкусе, забыла обо всем, кроме собственного удовлетворения. Нет, сомнений в том, что могло произойти, у Дейзи не было. Она это знала. Ее занимало лишь, на что это было бы похоже.

Она никак не могла изгнать память о том, какой он был на вкус. Интересно, соответствовали бы остальные его ласки таким поцелуям? Он целовался как герой грез, а на вкус был… как медовые соты. Даже если б он был худшим любовником на свете, в чем она сомневалась, это стоило бы потерпеть ради его поцелуев. Если считать, что хороший целовальщик — обязательно отличный любовник — Дейзи где-то об этом читала, — тогда Джек Рассо должен был оказаться в постели чем-то выдающимся.

Это были совершенно неподходящие мысли, чтобы им предаваться во время церковной службы. Она беспокойно ерзала на стуле, и каждый раз, когда нога ее двигалась, она касалась его ноги. В церкви, оборудованной отличным кондиционером, было прохладно, но она просто пылала и чувствовала неукротимое желание сбросить туфли и сорвать с себя платье. Или у нее начался преждевременный климакс, или ее жгло изнутри совершенно противоположное «основное» чувство.

Она продолжала исподтишка посматривать на него. Не могла удержаться. Джек был одет аккуратно, консервативно. Ботинки у него были всегда начищены. И это было важно. С тех пор как она прочитала где-то статью о том, что состояние мужской обуви характеризует его подход к себе и окружающим, она всегда обращала на это внимание и сама тщательно следила за своими туфлями, содержала их в чистоте и блеске.

Его чуть седеющие волосы были слишком короткими, но это ему шло. На макушке они слегка курчавились, и она подозревала, что он именно поэтому так коротко их стрижет. Не может иначе управиться с кудряшками. Он был огромным, но в нем совершенно не было неуклюжести. Он двигался с отточенной грацией хищника. И у него не было ни капли лишнего веса, что она обнаружила прошлой ночью. Он весь состоял из мускулов, твердых, как скала.

Да-а, она слишком много времени тратила, думая о мужчине, который был совершенно не в ее вкусе!

Он передвинул руку, и костяшки его пальцев слегка потерлись о ее бедро. Дейзи судорожно глотнула и решительно обратила взор на преподобного Бриджеса, пытаясь сообразить, о чем это он разглагольствует. Но преподобный с тем же успехом мог говорить на иностранном языке.

Джек совращал ее. Прямо здесь, в церкви. И она это знала. Он не делал ничего особенного, хотя продолжал касаться ее бедра, но ему ничего специального и не требовалось. Он находился рядом, и этого было достаточно. Она сама отлично справлялась с собственным совращением, вспоминая о прошлой ночи и доводя этим себя до исступления.

По всей видимости, она раздувала пустяк до невероятных размеров, потому что логика подсказывала ей, что никакой поцелуй не может обладать таким мощным действием, как показалось ей прошлым вечером. Просто Джек был первым поцеловавшим ее мужчиной за… ну, не помнила она, за сколько времени. За годы! И виновата в этом была она сама, потому что просиживала дома, вместо того чтобы выходить в люди, делать Что-то с этой своей нецелованностью. Но так или иначе, прошли годы с момента, когда она целовалась, и, разумеется, ее чувства зашкалили. Вполне возможно, что для него это вовсе не было таким потрясением.

Но потом она вспомнила, как колотилось его сердце под ее рукой, и единственным его способом симулировать эрекцию было бы засунуть в штаны свой фонарик. Большой фонарик.

О Господи! Ну и мысли во время проповеди!

Наконец-то проповедь кончилась и был пропет последний гимн. Вокруг толпились люди, пожимали руки, здороваясь, улыбались и болтали. Джек стоял в конце ряда, загораживая ей выход, и создавалось впечатление, что все в церкви старались подойти и поприветствовать его. Тетя Джо и Эвелин развернулись и вышли с другого конца ряда, Дейзи хотела сделать то же самое, но Джек, не глядя, протянул руку назад и ухватил ее за запястье.

— Подождите минуточку, — промолвил он и вернулся к своим рукопожатиям. Мужчины жаждали поговорить с ним о полицейских делах, чувствуя себя мужественными по ассоциации, а женщины просто кокетничали. Даже прабабушки. Джек оказывал на женщин такое действие. Дейзи привыкла считать себя неподдающейся этому, но на практике узнала, что гордыня предшествует падению. С большой высоты.

Когда толпа немного рассосалась и они смогли выйти из ряда, Джек посторонился и пропустил Дейзи вперед. Его рука легла ей на талию. При этом прикосновении сердце ее чуть не выскочило из груди. Он действительно разыгрывал пьесу «Мы — пара» всем напоказ, но главной его целью было оказаться с ней голым… И ему было плевать на «мы — пара». Он не хотел жениться и заводить детей. Если подумать, он ведь уже был женат, так что, может, и дети у него были?

Был только один способ это выяснить. Она наклонилась к его уху и прошептала:

— А дети у вас есть?

Он ошеломленно посмотрел на нее:

— Нет, черт побери! — Затем опомнился, что находится в церкви, и прошептал: — Давайте выберемся отсюда.

Это было легче сказать, чем сделать. Преподобный Бриджес все еще стоял у дверей, пожимал руки и беседовал со всеми выходящими. Казалось, что ему есть о чем поговорить и с Джеком. Но для Дейзи все это выглядело не важным, хотя она терпеливо ждала своей очереди. А преподобный Бриджес проявил себя таким же, как остальные мужчины: ему хотелось прилюдно пообщаться с шефом полиции. Ей было любопытно, не действует ли все это Джеку на нервы. Никто никогда не останавливал ее на полдороге, чтобы побеседовать о ее работе, и теперь она была этому рада. Неужели всем копам приходится это терпеть?

Наконец и ей пожали руку и произнесли положенные любезности. Преподобный Бриджес посмотрел на нее выразительным взглядом, заставив еще раз подумать, не ей ли была адресована его проповедь… После всех пересудов прошлой недели это было вполне возможно. Ей нужно будет не забыть и поинтересоваться у матери.

Невыносимая жара волнами набегала с улицы. Мужчины, Джек в том числе, снимали пиджаки и ослабляли галстуки сразу на выходе из церкви. А вот женщинам приходилось терпеть бюстгальтеры и колготки, так что Дейзи искренне порадовалась своим голым ногам. Легкий бриз тоже был горячим, но все же она его ощущала.

Джек стащил галстук с шеи и засунул в карман пиджака.

— Я последую за тобой.

— А куда мы едем? — недоуменно поинтересовалась она.

— К тебе домой.

Сердце Дейзи снова подпрыгнуло.

— Я всегда по воскресеньям обедаю с мамой и тетей Джо.

— Позвони им и отмени. Ты только что переехала, у тебя еще много дел.

И одним таким был он, если она правильно поняла его напряженный взгляд. Она слегка откашлялась.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— А я убежден, что самая лучшая, чертовски хорошая идея, которая приходила ко мне за многие годы.

Она торопливо оглянулась кругом. Парковка при церкви почти опустела. На такой жаре никто не хотел здесь задерживаться. Все-таки она наклонилась к нему поближе, чтобы их не подслушали.

— Ты понимаешь, что произойдет?!

— Я на это рассчитываю.

— Я не хочу какого-то романчика! — прошипела Дейзи. — Я хочу серьезных отношений, а ты путаешься под ногами!

— Ну так пока не подвернутся серьезные отношения, заведи романчик со мной. — Он придвинулся ближе, навис над ней. Несмотря на то что день был жарким, он был еще жарче. Его жар окутывал ее, его серо-зеленые глаза прожигали ее насквозь. — Я нормальный, здоровый, без особых извращений. И постараюсь, чтобы ты не забеременела.

— Только постараешься?! — возмутилась она.

— Такое случается, — пожал плечами Джек. — Резинки рвутся.

Это была пугающая мысль. И в то же время не очень. Тот факт, что она не испугалась, говорил сам за себя: она так далеко зашла, что даже мысль о случайной беременности не могла ее охладить. А это значило…

— Что значит — без особых извращений? — прошептала она. На его лице промелькнула ухмылка.

— Я тебе покажу.

Это уж точно должно было ее отпугнуть. Прежняя Дейзи фыркнула бы и гордо удалилась. Хотя… может, и нет, ведь та Дейзи была столь же любознательной, как и новая. Но у прежней не хватило бы духа отправиться куда-то с мужчиной ради откровенно названной цели — секса, а новая Дейзи, казалось, ни о чем другом и думать не могла. Она хотела этого мужчину и боялась, что если кто-то подойдет, не сможет уделить этому человеку никакого внимания, так как была абсолютно одержима Джеком.

— Ну пойдем же, испытай меня в деле, — пробормотал он. — Или слабо?

— Имей в виду, если я от тебя забеременею, — объявила Дейзи, — тебе придется на мне жениться.

— Договорились, — кивнул он, и они сели каждый в свою машину и поехали, соблюдая безопасную дистанцию.

Ей бы следовало дрожать как осиновый лист, размышляла Дейзи несколько минут спустя, вставляя ключ в замок, но руки ее спокойно и твердо отмыкали входную дверь. Она вся трепетала внутри, а это не считается.

Джек стоял посреди ее уютной маленькой гостиной и оглядывался кругом, пока она звонила матери. Как обычно, лгать она не умела, и когда мать спросила, почему дочка не придет обедать, Дейзи только растерянно посмотрела на него и выпалила:

— Здесь Джек.

Он жизнерадостно ухмыльнулся.

— А-а! — откликнулась мать и хихикнула. Ее мать хихикнула! — Понимаю. Вполне. Что ж, развлекайтесь.

Дейзи отчаянно надеялась, что мать все же поняла ее не вполне. Хотя, судя по тому, как все шло, это маловероятно. Дейзи положила трубку и сказала:

— Она велела нам развлекаться.

— Я так и собираюсь, — произнес Джек. Он по-прежнему стоял посреди комнаты, отчего та казалась еще меньше. — Ты голодна? Я имею в виду пищу, — добавил он, чувствуя потребность уточнить.

Она потрясла головой.

— Отлично, — промолвил он и потянулся к ней.

Она почти убедила себя, что лишь вообразила, как хорош он был на вкус, но это длилось только до того момента, пока он не поцеловал ее снова. Она тихонько замычала от удовольствия и обвила его шею руками. Привстав на цыпочки, она прильнула к нему и встретила его требовательный рот своим, не менее взыскательным.

Вновь ею овладело ощущение, что она тает, ослабели колени… так что она вынуждена была прислониться к Джеку, дать ему принять на себя ее полный вес. От этого она млела еще сильнее и быстрее. О Господи, как же изумительно это было! Все ее тело трепетало от их прикосновения. Необыкновенная твердость его мускулов, жар, исходивший от него, обволакивали ее коконом чудесного физического удовольствия… и все это попутно лишало ее сил и превращало в воск, из которого его руки, его пальцы могли лепить что угодно.

Его руки сжались, притягивая еще ближе и сильнее каждый плавный изгиб ее тела к угловатой жесткости своего, чуть запрокидывая, так, чтобы твердый бугор его мужского естества лег, как в колыбель, между ее бедрами. Она слегка застонала, и он углубил поцелуй, пока само дыхание ее перестало принадлежать только ей.

Это и было желание. Этот жар, жажда, тяжкие биения пустоты, это напряжение, томление, острые иголочки предвкушения. Именно это.

Шея ослабела и не могла удержать голову. Она застонала, и он, воспользовавшись предоставленной возможностью, повел цепочку влажных поцелуев по ее горлу и замер в необычайно чувствительной ямке между шеей и плечом. Его зубы прошлись легкими укусами по ключице, посасывая нежную кожу. Все ее тело содрогнулось в порыве неудержимого буйного наслаждения. Колени подогнулись, и она готова была соскользнуть на пол, но это не имело значения, потому что он крепко держал ее в объятиях.

Руки Джека медленно, с дразнящей целеустремленностью двигались по ней, гладили грудь, расстегивали платье, стаскивали его вниз по рукам, освобождали от бюстгальтера. Платье сбилось на талии, но упасть на пол не могло, потому что не было ни малейшего просвета между их прильнувшими друг к другу бедрами. Наконец его ладони легли на ее обнаженное тело, он потер ее соски, и те превратились в твердые болезненные кончики, а затем, перекинув ее через руку, нагнул голову и приник ртом к этим потемневшим бутонам. Он не был нежен, но этого и не нужно было. Она сомкнула ладони у него на затылке и прижала к себе. Из ее груди вырывались задыхающиеся вскрики восторга, а его губы продолжали мучить ее соски, доводя ее до нового, еще большего накала наслаждения.

Ее охватило отчаянное стремление прикоснуться к нему всей кожей, и Дейзи рванула его рубашку, пытаясь стащить ее прочь, через его голову, не расстегивая пуговиц. Он на миг поднял голову, только чтобы помочь ей в этом, действуя одной рукой, потому что второй держал ее, не отпуская. Они оба сражались с этой помехой, и пара пуговиц упала на ковер, а потом рубашка сдалась, и обе его руки вновь обхватили ее, и ее груди расплющились о его мощную грудь, и жесткие курчавящиеся волоски на ней щекотно и грубо скребли по ее соскам, доставляя Дейзи мучительное удовольствие. Ее ломало, все мышцы, все члены ныли от жаркой чудесной боли, какой она никогда в жизни не испытывала. Все ее тело пульсировало голодным возбуждением, жгучим желанием, гулкая кровь стучала в висках, в горле, между ногами.

— Я думала, они лгут, — проронила она, толком не соображая, что говорит.

— Кто? — спросил он, и она не столько услышала, сколько ощутила вопрос по шевелению его губ на шее.

— Женщины. Об этом.

— Об этом? — В голосе его не звучало никакого интереса. Он вновь нашел чувствительное местечко у нее на шее и прихватил его зубами.

— Ну, какие это вызывает чувства. Все это.

— И как же это чувствуется? — прошептал он.

— Я… млею. — Она едва смогла произнести эти слова. — И пульсирует… между ног.

Какой-то грубый краткий рык вырвался из его горла, и крупная дрожь сотрясла тело.

— Я сумею это прекратить, — сказал он, так тихо и глухо, что слова едва можно было различить.

Его руки скользнули по ее ногам, вздергивая вверх туго облегающее платье, пока вся ткань не легла ему на руки, а ладони не оказались в ее трусиках. Эти жаркие ладони на миг обхватили ее ягодицы, а затем двинулись вниз, и сильные пальцы проникли в ее лоно. Дейзи ахнула. И этот сдавленный звук сразу смолк: все ее тело, казалось, судорожно оцепенело в ожидании… в предвкушении. Затем он протолкнул большие пальцы внутрь ее, и все ее нервные окончания взбесились. Она отчаянно выгнулась в бездумной жажде большего. О Боже! Ее растягивало, в нее вонзились… но этого ей было мало.

Бедра Дейзи сами собой задвигались вверх и вперед, словно подхваченные неудержимой приливной волной.

— Больше… — с трудом выговорила она, умоляя жалобно просящим голосом. — Сильнее.

Казалось, она не была способна шевельнуться, только льнула к нему, когда он окончательно спустил ее трусики и отшвырнул их прочь и достал из кармана кондом, а потом сбросил ботинки и содрал с себя остальную одежду. Полностью обнаженный, продолжая прижимать ее к себе, он попятился к дивану и сел на него так, что она оказалась верхом на его коленях. Тогда он торопливыми судорожными движениями натянул кондом и, ухватив ее за бедра, пристроил в нужное положение.

Время вдруг замедлилось. Она вцепилась в его плечи, ощущая, как тычется в нее его член, трепеща между ее ногами, еще не внутри ее, а как бы толкаясь, умоляя открыться и впустить его. Ее дыхание стало прерывистым, захлебывающимся, оно рвалось из легких наружу мощными выдохами. Он стиснул зубы, жилы на сильной шее напряглись, но он не торопил ее, позволяя ей найти свой ритм. Ее затопило ощущение чуда. Она начала двигаться взад и вперед, легкими колебаниями, лаская себя его твердой длиной, поднимаясь и опускаясь и… А-ах… Он скользнул в нее, чуть-чуть, недостаточно, чтобы ему пришлось еще крепче стиснуть зубы, не давая вырваться стону. Его пальцы впились ей в ягодицы… а потом отпустили… Завороженная, с отрешенным взглядом, сосредоточенная на ощущении жара и растягивающей ее наполненности, Дейзи приподнялась и снова уселась, приняв в себя его мощный член. Джек застонал, лицо его мучительно исказилось, он поерзал, бедра его оказались на краешке подушки, и вытянул ноги, чтобы Дейзи могла принять его еще глубже. Она вздымалась и падала, закрыв глаза, вкушала это медленное пронзание, приспосабливалась, и в конце концов он оказался внутри ее… целиком.

Магия… Волшебство…

Она ощущала происходящее именно так. Ее тело больше ей не принадлежало, но жило своей жизнью, двигалось по собственной воле, извивалось, искало. Она наслаждалась его размером и наготой, тем, как чувствовала его внутри себя, в глубине, где ее никогда ничто не касалось. Ей нравились хриплые звуки, которые он издавал, нарастающее отчаяние его хватки, свое напряжение и жар, растущие, по мере того как возбуждение наполняло ее, закручиваясь тугой пружиной. Она наклонилась, чтобы его поцеловать, но в этот миг их близость достигла критической массы, и все чувства в ней взорвались. Мир вокруг потемнел, растаял. Она услышала свой крик и рыдание, ощутила, как ее бедра отчаянно вмялись в него… а затем она вдруг оказалась лежащей на спине, и Джек вонзался в нее тяжкими выпадами, и она вновь дошла до пика, за какой-то миг до того, как он напрягся и содрогнулся в собственном оргазме.

А потом она лежала вяло и бессильно под его тяжелым телом, вмятая в мягкий уют стеганых диванных подушек с розами. Прохладный ветерок обвевал ее бока, испарина склеила их усталые тела вместе. Она потыкалась носом в его шею, вдыхая дурманящий мускусный запах. Он поцеловал ее в висок.

— Значит, ты сидел в церкви с презервативом в кармане, — еле слышно выговорила Дейзи. Ее внезапно осенило.

— Угу. Я ждал, когда молния ударит, — хрипло отозвался он.

Она погладила его по мускулистой спине, прохладным ягодицам…

— У тебя с собой был только один? — прошептала она. Джек поднял голову и улыбнулся ей сверху вниз. Его волосы потемнели от пота, тяжелые веки были полуопущены.

— Но у тебя же есть еще целая пачка… «Все для вечеринки». Ведь так?

Глава 15

Для Дейзи этот день стал сбывшейся мечтой. Сначала Джек решил, что ему требуется подкрепиться, так что она всучила ему контейнер с мороженым и повела в спальню. Пока она стелила постель, он прикончил его и, когда Дейзи оглянулась, уже долизывал последний глоток с палочки. Затем она толкнула его на постель, и когда он свалился, прыгнула сверху и стала тереться об него и ластиться, как кошка. Она почувствовала реакцию его сильного обнаженного тела — шевеление у себя между ногами, — и ею овладело любопытство. Скатившись с него, она встала рядом на колени и, обхватив рукой восставший член, стала с восторгом его изучать.

Поскольку сегодня сбывались ее мечты, а ей всегда было любопытно, она наклонилась и взяла его в рот. Вкус был солоноватым, а запах мускусным. Ей понравилось, как пенис пульсировал и раздувался. Она зачарованно экспериментировала, полизывала, поглаживала, покручивала, а потом стала исследовать его снизу и добралась до яичек.

Возможно, она поспешила, потому что вдруг он сказал:

— Теперь моя очередь. — И с этими словами опрокинул ее навзничь. В мгновение ока он оказался на ней и, пригвоздив к постели, пристроился между ее бедрами. Опершись на локти, он ухмыльнулся, глядя вниз на нее. — Я позволю тебе поиздеваться надо мной позже. Обещаю. Но не сию минуту.

Тяжесть его тела была восхитительной. Она чуточку поерзала, наслаждаясь тем, как удобно поместились его бедра между ее ногами, как естественно раздвинулись для него ее бедра. Поза была чудесной, уютной, возбуждающей.

— А почему не прямо сейчас?

— Потому что я сам хочу тобой заняться, и я больше.

И он занялся ею, прокладывая дорожку поцелуев сверху вниз, задерживаясь на всех нужных местах. Когда он наконец добрался До низа, где она жаждала его ощутить, Дейзи казалось, что она умрет от накала своего оргазма. Оральный секс оказался таким же потрясающим, как утверждалось в статье из «Космополитена». А Джек отлично проделывал все, за что брался. Пока она еще содрогалась в последней судороге, он всполз вверх, и его пенис вновь начал проникать в ее лоно.

— Где этот твой подарок к вечеринке? Он нам нужен сейчас же!

— Дай мне встать, — задыхаясь, пролепетала она в изнеможении и страсти. — Я достану.

Джек скатился с нее, и Дейзи, спотыкаясь, дошла до шкафа и стала искать злосчастную пачку презервативов, которую положила на полку под коробку с коллекцией морских ракушек.

Она торопливо вытащила пачку и стала рвать на ней целлофановую обертку, затем не глядя выхватила оттуда какой-то кондом и передала ему.

На лице Джека мелькнула странная гримаса.

— Я не стану надевать лиловый презерватив, — произнес он, возвращая ей кондом.

Она растерянно опустила глаза:

— Это цвет винограда.

— Хоть фруктовой смеси, я не стану надевать лиловый. Она уронила оскорбивший его презерватив на коврик и вытащила из пачки другой… «Чернику». Посмотрела на него, сморщила носик и тоже бросила его на пол.

— Что плохого в темно-синем?

— У тебя будет вид… замороженный.

— Поверь, он не замороженный, — промолвил Джек. Но подбирать синий кондом не стал. Она вытащила из пачки очередной… вишневый… на редкость ядовито-красного цвета и покачала головой.

— А что не так с этим?

— Все так, если хочешь выглядеть, будто у тебя воспаление.

— Господи!.. — Он плюхнулся вновь на кровать и молящим взором уставился в потолок. — Неужели во всей пачке не найдется одного нежно-розового? Со вкусом «бабл-гама»?

— Полагаю, что тебе понравится «фуксия», — с сомнением проговорила она, вытаскивая буйно-розовый кондом и внимательно его разглядывая. Она понюхала его и сквозь обертку уловила какой-то слабый запах. Нет, это точно не был «бабл-гам», но понять, какой именно, она не могла. Может, «клубничный». В общем, он ей не понравился. Она пошарила рукой в коробке, но не нашла ничего со вкусом пузырчатой жвачки, этого самого «бабл-гама». — Меня надули. Нет тут ни одного «бабл-гама».

— Подашь завтра жалобу, — промолвил он с нарастающим отчаянием. — Попробуй «арбузный».

Не сомневаясь, что «арбузный» будет зеленого цвета, Дейзи с ужасом поглядела на него:

— Это ж гангрена!

Он свесился с кровати, схватил с пола лиловый кондом и сорвал с него обертку.

— Но если ты кому-нибудь расскажешь, что я был в лиловом кондоме…

— Не расскажу, — пообещала она, широко раскрыв глаза. Тогда он швырнул ее на постель и вошел в нее быстрым мощным выпадом… и оба они позабыли о цветах.

Так прекрасно было лежать обнаженной с мужчиной, что Дейзи и в голову не пришло стесняться. Она просто наслаждалась им, поражаясь удовольствию, которого была лишена все эти годы… удивляясь не только накалу страсти, но простой радости лежать после рядом с ним, положив голову ему на плечо… в его объятиях. Она не могла выпустить его из рук: каждый раз, когда она решала сделать это, ладони ее начинали зудеть и она поддавалась желанию и продолжала гладить его в свое удовольствие.

— Ты такой твердый, — восхищалась она, проводя рукой по жесткому его животу. — Ты, наверное, постоянно тренируешься.

— Это входит в привычку. Когда работаешь в командах, нужно поддерживать форму. И я тренируюсь не постоянно: хватает часа в день.

— В командах?

— Да, в спецотрядах. И в Чикаго, и в Нью-Йорке. Дейзи приподнялась на локте:

— В спецотрядах? Ты имеешь в виду тех парней в черном с большими пушками?

— Да, в одном из таких, — ухмыльнулся он.

— Ты бросил это, чтобы приехать в такой маленький городок, как Хилсборо?

— Я устал от нагрузки. Умерла тетушка Бесси, и я унаследовал ее дом. И решил, что хочу попробовать пожить в маленьком городке взрослым.

— С переводом проблем не было?

— Только языковые, — усмехнулся он. — Теперь я почти научился растягивать слова, как местные.

— Не-а. Не научился.

— Что-о? Ты утверждаешь, что я не так тяну, как истинно местные?

— Так. Совсем как истинный янки, пытающийся говорить с южным акцентом.

Она тут же оказалась под ним. Этот мужчина умел двигаться как хищная кошка.

— Как насчет истинного янки, ублажающего южную женщину? — пробормотал он где-то у нее под ухом.

Она обвила его шею руками:

— Это ты умеешь делать идеально.

Он повернул голову и посмотрел на «фруктовые» кондомы, грудой лежавшие на полу.

— Нет, второй раз лиловый я не хочу. Как насчет желтого? Он, наверное, будет со вкусом банана. Как думаешь?

Дейзи поморщилась:

— Фу-У, желтый! Только не это.

— Зачем же ты накупила разноцветных, если тебе ни один цвет не нравится? — с досадой воскликнул он.

— Ну я же не собиралась ими пользоваться, — ответила она, хлопая ресницами. — Они же, знаешь, были только для вида. Чтобы миссис Клуд рассказала друзьям, что я их купила, а они своим друзьям… и тогда какие-нибудь одинокие мужчины в городе должны будут услышать и заинтересоваться достаточно, чтобы пригласить меня на свидание. А ты все загубил, создав у нее впечатление, что у нас роман.

Выражение его лица было ей непонятно. Он кашлянул, подавился ответом, потом выдавил из себя:

— Хитроумно… Ничего не скажешь.

— Я тоже так считаю. Это не сработало бы, если бы я покупала их в «Уол-марте» или в сетевой аптеке. Барбара Клуд — самая большая сплетница в городе, и она всегда всем рассказывает, кто у нее что купил. Ты, например, знал, что мистер Макгиннис принимает виагру?

Джек снова закашлялся, представив себе зычного и жизнерадостного члена городского совета.

— Нет, не знал.

— Миссис Клуд всем об этом рассказала. Так что я была уверена, что она поведает всему городу и о моих кондомах.

Джек уткнулся носом в ее плечо и сделал глубокий вдох. Его слегка трясло, и Дейзи плотнее прижалась к нему.

— Ну-ну. Это же маленький городок. Ты привыкнешь.

Он поднял голову и увидел, что в глазах ее прыгают чертики, после чего дал волю раздиравшему его смеху.

— Если мне когда-нибудь потребуется виагра, напомни мне не покупать ее в аптеке Клуда.

Она прикинула степень твердости, прижимавшейся к внутренней стороне ее бедра.

— Не думаю, что тебе она скоро понадобится. Я не предполагала, что ты сможешь так быстро вновь… отвердеть. Во всех прочитанных мною статьях…

Он поцеловал ее, и она замолкла, наслаждаясь вкусом меда. Когда он поднял голову, веки его отяжелели и полузакрылись.

— Может быть, меня что-то вдохновило. Или спровоцировало.

Дейзи возмутилась:

— Если кто-то и вел себя провокационно, так это ты…

— Я не покупал семьдесят два презерватива.

Она на мгновение притихла, переваривая эту мысль, потом довольная улыбка расплылась по ее лицу.

— Значит, мой план сработал? В некотором роде.

— Сработал, — грубоватым тоном откликнулся Джек. — Я все думаю о кондоме со вкусом «бабл-гама».

Зазвонил телефон, прерывая их беседу. Дейзи насупилась: ей было не до телефонных разговоров, она хотела развлекаться с Джеком. Она так долго медлила снять трубку, что он сказал:

— Ответь. Может, это твоя мама. Мы же не хотим, чтобы они явились сюда проверять, все ли с тобой в порядке.

Она вздохнула и, вытянувшись под ним, взяла трубку и поднесла к уху.

— Дейзи Майнор слушает.

— Привет, дорогуша. Как вчера вечером прошла охота? Это был Тодд. Обычно она любила с ним поболтать, но не сейчас.

— Снова была драка, и я рано уехала оттуда. Думаю, что в следующий раз отправлюсь в какое-нибудь другое место. — Ох, она не собиралась говорить это в присутствии Джека. Теперь она намеренно не смотрела в его сторону.

— Я поспрашиваю вокруг и выясню, какие места лучше и безопаснее. Так что, никаких перспектив не обнаружилось?

— Пока нет. Я успела потанцевать только три раза. — Она чуть отвернулась от трубки и произнесла, словно разговаривая с кем-то в комнате: — Я скоро. Начинайте без меня.

— Простите, дорогуша. Я не хотел врываться, когда у вас собралась компания, — мгновенно промолвил Тодд. — Я перезвоню позднее.

— О нет, все в порядке, — поторопилась сказать Дейзи, чувствуя себя виноватой из-за этого маленького обмана, но все же не желая вести долгий разговор, когда могла заниматься любовью.

— Наслаждайтесь своей компанией, — мягко произнес он. — Пока.

— Пока, — отозвалась она и положила трубку на место.

— Притворяешься, что у тебя гости, — укорил ее Джек, опершись на локоть, чтобы удобнее было смотреть ей в глаза. — Ловка, ничего не скажешь.

— Но у меня и вправду гость. Ты.

— Однако ты явно не хочешь, чтобы я начинал без тебя.

— Безусловно, нет.

— Значит, кто-то еще в курсе твоих планов охоты на мужа. Кто именно?

— Тодд Лоуренс, — ответила она, гладя его руки от кистей к плечам. — Он помог мне с прической, макияжем и одеждой.

Джек поднял брови:

— Тодд?

Если она правильно поняла, в голосе Джека прозвучала легкая ревность. Дейзи это порадовано, но она поспешила уточнить:

— Он гей.

— Нет. Это не так, — удивил ее Джек. Она растерянно заморгала.

— Разумеется, гей.

— Если это Тодд Лоуренс, которого я знаю, что живет в большом викторианском доме и владеет антикварным магазином в Хантсвилле, он точно не гей.

— Тот самый Тодд, — нахмурилась Дейзи, — но он гей.

— Он определенно не гей.

— Откуда ты знаешь?

— Поверь, знаю. И мне плевать, если он прошел твой тест на пюсовый цвет.

— Он прекрасно умеет делать покупки, — настаивала она, защищая свое мнение.

— Черт побери, я тоже отлично умею делать покупки, если ты станешь покупать автомобиль или пистолет… или что-нибудь вроде этого.

— А он замечательно выбирает и покупает одежду. А еще знает, как подобрать аксессуары, — на торжествующей ноте закончила она.

— Тут ты меня подловила, — признался он. — Но все равно он не гей.

— Нет, гей! Почему ты считаешь, что нет? Джек пожал плечами:

— Я видел его с женщиной.

Дейзи на миг растерялась, но тут же нашлась:

— Может быть, он занимался с ней покупками. Я тоже женщина, а он потратил на меня целый день.

— Он целовал ее, глубоко и страстно. Дейзи открыла рот:

— Но… но зачем ему притворяться геем, если это не так?

— Понятия не имею. Он может изображать марсианина… если вздумает.

Дейзи недоуменно покачала головой:

— Он даже любит Барбру Стрейзанд. Я видела у него диск с ней.

— Гетеросексуалы тоже могут любить Стрейзанд.

— Неужели? А какую музыку любишь ты?

— «Криденс». «Чикаго». Всякую классику.

Она уткнулась носом ему в плечо и засмеялась. Он улыбнулся: ему понравился ее смех.

— Я, знаешь ли, любитель «Голден олдиз». А как насчет тебя? Нет, дай мне догадаться. Ты любишь старую классику.

— Нечестно. Ты видел мою музыкальную коллекцию на полках в гостиной.

— Я был там — сколько времени? — какую-то минуту, пока ты звонила матери. И я не изучал в это время твою коллекцию.

— Ты полицейский. У тебя глаз натренирован все замечать.

— Да побойся Бога! Я думал лишь о том, как спустить с тебя трусики.

— Какого цвета мой диван?

— Голубой, с крупными цветами. Думаешь, я не заметил бы? Мы на нем голыми барахтались.

— Знаю, — блаженно промолвила Дейзи.

— Но насчет одного ты права. Я коп и потому очень наблюдателен. Например, в какой клуб ты собираешься пойти в следующий раз?

Черт бы его побрал! Он заметил.

— Не знаю, — невнятно пробормотала она. — Я еще не решила.

— Ладно, когда решишь, надеюсь, дашь мне знать. — В голосе его прозвучала твердость, которой раньше она не слышала. — Я говорю серьезно, Дейзи. Если ты собираешься идти куда-нибудь одна, я хочу знать, где ты будешь.

Она покусала нижнюю губку. А что, если он будет появляться всюду, куда бы она ни пошла, и распугивать тех, кто пригласит ее на танец? Но он прав насчет безопасности. Ей надо мыслить здраво на этот счет. Кроме того, она находилась в трудном положении… буквально: голая, на спине, пригвожденная его телом.

— Обещай мне, — настаивал он.

— Обещаю.

Он не стал уточнять, собирается ли она выполнять свое обещание: знал, что станет. Прижавшись лбом к ее лбу, он прошепталГ

— Я хочу, чтобы с тобой ничего не случилось. — И поцеловал ее.

Как и раньше, один поцелуй повлек за собой другой, и вскоре она вновь льнула к нему и голова ее кружилась от возбуждения. Она обхватила ногами его бедра, и он со стоном погрузился в нее, сделал несколько выпадов, но вдруг с проклятием отодвинулся и стал на ощупь искать кондом, хрипло прошептав:

— Мне безразлично, какого он будет цвета.

Дейзи тоже было все равно, так что она и смотреть не стала. Ее потрясло, что они чуть не занялись любовью без защиты, ведь даже эти несколько выпадов несли риск. А затем он вернулся, вошел в нее, и она встретила его яростный порыв своим столь же свирепым, требуя всего, что он мог ей дать.

Позже изнемогшая Дейзи задремала, прислонившись к нему, а Джек смотрел в потолок и размышлял, что такое надумал Тодд Лоуренс. В какие игры играет? Происходило что-то непонятное и странное, и его настораживало, особенно когда это что-то касалось Дейзи. У него был отличный слух, а Дейзи во время разговора с Тоддом лежала под ним, и трубка находилась всего в нескольких дюймах от его уха. Он расслышал каждое слово их разговора. Возможно, в нем говорила интуиция копа, потому что ничего подозрительного он вроде бы не услышал, но ему показалось, что Дейзи искусно подводят к определенным клубам. Нет, этот расклад ему вовсе не нравился.

С момента беседы с Питерсеном он каждый вечер бывал в разных барах и ночных клубах. Он наблюдал один эпизод возможного одурманивания, то есть подготовки к «изнасилованию при свидании», и это происходило в клубе «Баффало» в четверг ночью. Так что он явился туда снова в пятницу и субботу, надеясь увидеть что-нибудь еще. Оказалось, что женщина, которую, возможно, опоили, была там с двумя подругами. Джек осторожно их расспросил, но выяснил лишь, что они не только позволили мужчинам угостить себя напитками, но и оставляли эти напитки без присмотра, когда отправлялись танцевать или в туалет. Так что никак нельзя было установить, когда подмешали им дурь и подмешали ли вообще.

Обе другие женщины оставались достаточно трезвыми, чтобы вести машину, что позволило Джеку заподозрить, что третью, несомненно, одурманили. Он помог им доставить подружку до машины и тихонько посоветовал им отвезти ее в больницу, на случай, если ей что-то подмешали. Возвращаясь обратно в клуб, он видел, как они уехали. Все это было проделано незаметно и мирно. Он не поднял шума, не назвался полицейским, потому что если какой-то ублюдок все же подлил ей «джи-эйч-би» или что-то еще, Джеку не хотелось его спугнуть. Он просто продолжал наблюдать, стараясь заметить что-либо или хотя бы вступиться, если какая-нибудь другая женщина попадет в беду. На следующее утро он позвонил Питерсену и сообщил, что, возможно, что-то нащупывается.

Прошлый вечер оборвала драка, но сердце его чуть не остановилось, когда он заметил на танцплощадке Дейзи. Она, видимо, не сознавала, как притягивает внимание своим классным нарядом, особенно по сравнению с одеждой других женщин. Мужчины не сводили с нее глаз, и не только потому, что она отлично танцевала. Они любовались ее ножками и сверкающими глазами, явно говорившими, что она веселится от души. Они заметили ее груди и то, как облегало их ее красное платье. Даже теперь, когда Дейзи лежала голая в его объятиях, при одной мысли об этой груди у него перехватывало дыхание. Его мисс Дейзи была не слишком плоская, не чересчур пышная, а такая, как надо.

Она хотела иметь мужа и детей. Он заводить жену не собирался, не говоря уже о детях, но в нем загорелось чувство собственника. Он не мог его не узнать. Его приводила в ярость одна мысль о том, что в одном из этих клубов она может встретить кого-то, кто ей понравится по-настоящему, что она станет с ним встречаться, спать с ним, а в конце концов выйдет за него замуж… Нет, этот сценарий ему не понравился вовсе. А когда он понял, что вошел в нее без презерватива, какой-то головокружительный момент он продолжал свои выпады, возбуждаясь от соблазнительной мысли, что может потерять контроль над собой и кончить в ней. Если она забеременеет от него… Ха! Он должен будет на ней жениться. Так они договорились. Быть женатым на Дейзи наверняка будет гораздо приятнее, чем на этой суке Хизер, а поглядите, сколько он там продержался.

Он понял, что попал в беду, когда мысль о женитьбе на Дейзи не заставила его встрепенуться и сломя голову бежать прочь. Джек посмотрел на ее спящее лицо и нежно погладил ее голую спину. Может, ему стоит забыть о кондомах и посмотреть, что из этого выйдет? Нет. Не мог он так с ней поступить… разве что она выкажет намерение серьезно связаться с кем-либо… Вот тогда он будет драться за нее, не стесняясь в средствах.

Глава 16

Английский сеттер радостно метался по доходившим до колена зарослям бурьяна, полностью игнорируя повелительные окрики хозяина. Эта была молодая собачка, всего второй раз в жизни выпущенная на волю. Он тренировал ее находить и приносить добычу у себя во дворе, используя самые различные приманки, и ее охотничий инстинкт обычно проявлял себя. А вот на воле ее юная шаловливость иногда брала верх. Ведь вокруг было столько интересных и волнующих запахов, которые необходимо было исследовать: запахи птиц, мышей, насекомых, змей и других неизвестных и манящих вещей.

Особенно интригующим был запах, словно зависший в утреннем воздухе, зовущий ее в поле и леса, окаймлявшие его. Сзади раздавался крик хозяина:

— Лулу, к ноге! Господи прости!

Однако Лулу к ноге не пошла, а лишь махнула хвостом и нырнула в заросли, где интересный запах был погуще. Подергивая чутким носом, она принюхивалась к земле. Хозяин отчаянно вопил:

— Лулу! Ко мне, девочка! Где ты?

Но она, виляя хвостом, энергично начала рыть.

Он увидел раскачивающийся над бурьяном хвост и, проклиная все на свете, буквально продрался сквозь путаницу кустов, вереска и дикого винограда.

Запах становился сильнее, и Лулу возбуждалась все больше. Она попятилась и громко залаяла, сигнализируя хозяину о своем волнении, затем снова бросилась в заросли. Хозяин заторопился к ней, очень встревожившись, потому что лаяла она редко.

— Что такое, девочка? Нашла змею? К ноге, Лулу, к ноге. Лулу ухватила что-то зубами и начала тащить. Но вещь была тяжелая и не поддавалась. Лулу покопала еще, грязь так и летела у нее из-под задних лап.

— Лулу! — Хозяин наконец добрался до нее и ухватил за ошейник, оттаскивая ее назад. В другой руке он сжимал обломанный сук на случай, если придется отгонять гремучку. Но тут он посмотрел вниз и, увидев, что она откопала, попятился, таща ее за собой, с криком «Иисусе!».

Окинув безумным взглядом окрестности, он вдруг испугался, что сделавший это притаился поблизости.

Однако в лесу было тихо, только ветер шелестел листвой.

Они с Лулу потревожили птиц, и те улетели или замолкли, но он слышал их далекую перекличку. Ни один выстрел не нарушал тишину, и никакой маньяк не кидался на них с ножом из-за кустов.

— Пойдем, девочка! Пойдем, — произнес он, пристегивая к ошейнику поводок и поглаживая вздымающиеся от возбуждения бока своей красавицы. — Ты все хорошо сделала. А теперь пойдем отыщем телефон.

Темпл Нолан смотрел на зажатый в руке клочок бумаги с номером. Он ощущал, как им овладевает паники. Какая-то женщина стала свидетельницей убийства Митчелла, хотя Сайкс полагал, что она либо вообще не обратила внимания, либо в темноте не поняла, что происходит, потому что спокойно направилась в клуб «Баффало».

Он старался уверить себя, что Сайкс прав, но все внутри его скручивалось от страха. Хватит одной свободно болтающейся ниточки, чтобы распустить весь стройный узор. Сайкс должен был сам заняться Митчеллом, а не брать в помощь этих двух болванов. И вообще им следовало дождаться, пока Митчелл окажется не в таком публичном месте, прежде чем набрасываться на него. Они должны были… — «А-а, черт бы их побрал», — они должны были сделать очень многое, но теперь поздно говорить об этом. Теперь все, что можно было сделать, — это постараться удержать неприятности в рамках и надеяться, что тем все и кончится.

Он взял трубку телефона в своем кабинете и набрал коммутатор шефа Рассо. Ева Фэй ответила с первого же звонка.

— Ева Фэй, это Темпл. Шеф на месте? — Он всегда сразу называл свое имя. Во-первых, люди тогда становились более доброжелательными и общительными. Во-вторых, это был маленький городок, и если бы он настойчиво повторял свой титул, мог разнестись слух, что он считает себя лучше других. Он жил в большом доме, был членом престижного хантсвиллского загородного клуба и жалкого хилсборского, вращался в очень узких кругах элиты, но пока вел себя как славный парень, местные жители продолжали его выбирать.

— Конечно, мэр, — откликнулась Ева Фэй.

Шеф полиции снял трубку и почти рявкнул глубоким басом:

— Рассо.

— Джек, это Темпл. — Снова сначала назвал свое имя. — Послушайте, сегодня по дороге я заметил какой-то автомобиль, припаркованный так, что загораживает подъезд к приемной доктора Беннета. Я записал его номер, но не хочу доставлять неприятности какому-то больному, вызывая полицейского для выписки штрафа. Я подумал, что если вы пробьете для меня этот номер и назовете имя владельца, я просто позвоню и попрошу переставить машину в какое-нибудь другое место, а там больше не ставить. — Ну вот. Никто лучше его не мог разыгрывать простого, славного парня.

— Конечно, дайте только мне взять ручку. — Шеф даже не удивился: стал наконец привыкать к обычаям и манерам маленького городка. — О’кей, говорите.

Темпл зачитал номер.

— Минуты не пройдет, — сказал шеф Рассо. — Хотите подождать?

— Разумеется.

Когда информация возникла на экране компьютера, Джек с изумлением воззрился на нее. Минуту он сидел неподвижно. Лицо его напоминало застывшую маску. Затем распечатал сообщение и с этим листком бумаги вернулся к себе в кабинет.

Однако он не взял лежавшую трубку. Пусть мэр подождет.

Автомобиль был зарегистрирован на Дасинду Энн Майнор и адрес, с которого Дейзи только что переехала. Машина, восьмилетний «форд», определенно принадлежала Дейзи. Он не знал, что ее полное имя было Дасинда, а не Дейзи, но, черт побери, если бы его окрестили Дасиндой, он бы тоже назвался Дейзи.

Джек не понимал, что происходит, но одно знал твердо: этот ублюдок лжет. Его Дейзи в жизни не припарковалась бы, загораживая приемную врача. Скорее выбежала бы голой на площадь. Его женщина не превышала скорость, переходила улицы в законных местах… даже не ругалась плохими словами.

И не только. Этим утром она не была рядом с приемной доктора Беннета. Он знал это твердо, потому что провел у нее ночь, и она была абсолютно здорова. Просто цвела здоровьем. И улыбалась во всю ширь лица. Он заехал к себе переодеться, но когда прибыл на работу, ее машина мирно стояла на обычном месте около библиотеки.

Так кто же хотел пробить номер машины Дейзи и почему?

Думать нужно было быстро. Он мог солгать: сказать, что это номер краденой машины, и попросить, чтобы мэр дал ее описание. Или, может, сказать мэру, что это машина Дейзи, и попытаться выяснить, что происходит?

Сначала Тодд Лоуренс, а теперь Темпл Нолан. Непомерно много внимания стало уделяться скромной библиотекарше, и слишком многое не сходилось. Неясное беспокойство превратилось в настоящую тревогу, сверлящую между лопатками.

Какова была вероятность, что городские сплетни о нем и Дейзи дошли до мэра? Они вращались в разных кругах. Несмотря на все свое дружелюбие, мэр мало общался с горожанами. Он участвовал во всех официальных мероприятиях, но не более того. Он умел держаться по-свойски, так что претензий к нему не предъявляли. А когда что-то было не так, виноватой считали его жену, Дженнифер, которая, очевидно, сидела дома и пила. Джек обратил внимание, что мэр часто в таких случаях использовал жену в качестве удобной отговорки.

Джек взял трубку и пошел на поводу у интуиции:

— Простите, что так долго, но компьютер сегодня еле шевелится.

— Все в порядке, я не тороплюсь, — жизнерадостно откликнулся мэр. — Так кто же виновник?

— Имя ничего мне не говорит: Дасинда Энн Майнор.

— Что? — переспросил мэр, явно потрясенный известием.

— Дасинда Майнор… Э-э… держу пари, это наша библиотекарша. Ее фамилия Майнор, хотя имя не Дасинда…

— Дейзи. — Голос Темпла звучал как-то придушенно, словно у него перехватило дыхание. — Все зовут ее Дейзи. Боже мой! Она…

— Бывает, что и библиотекари паркуются в запрещенных местах. А?

— Да-да. Конечно…

— Хотите, чтобы я ей позвонил и взгрел как следует? Она городская служащая и должна знать лучше…

— Нет, я сам позвоню, — торопливо произнес мэр.

— Ладно, — согласился Джек, понимая, что никакого звонка не последует. — Дайте мне знать, мэр, если снова могу вам чем-то помочь.

— Конечно. Спасибо.

Как только мэр положил трубку, Джек пробежался по списку телефонов городских учреждений и, найдя номер библиотеки, позвонил.

— Городская библиотека Хилсборо, — раздался суховатый голос Дейзи.

— Привет, милая, как себя чувствуешь?

— Отлично. — Тон ее изменился, потеплел, стал интимнее. — А ты?

— Немного усталый, но, думаю, день продержусь. Послушай, тут говорят, что видели твою машину у приемной доктора Беннета.

— Не думаю, — ответила она. — Это же шарлатан. Рекламирует пилюли для диеты.

Джек записал имя доктора Беннета на листке, чтобы не забыть проверить, что за рецепты выписывает добрый доктор.

— Я также узнал, что тебя зовут Дасинда. Это правда или выдумка?

— Что-то ты много сегодня наслушался. Насчет имени правда. Ты и сам бы это узнал, если бы удосужился просмотреть список городских служащих. Я была названа в честь бабушки Майнор.

— Но тебя никогда не называли Дасиндой?

— Еще бы. — Она деликатно фыркнула. — Мама говорила, что они поначалу называли меня Даси, но через месяц или два после крещения это незаметно превратилось в Дейзи. Так что, сколько себя помню, я была Дейзи. А что тебя так заинтересовало в моем имени?

— Просто захотелось поболтать. Давно не слышал твоего голоса.

— О да, целых полтора часа.

— Кажется, что дольше. Ты поедешь домой на ленч?

— Нет. Я только что поговорила с тетей Джо, и она нашла мне собаку. Во время ленча я собираюсь повидаться с ее владельцами. Она уже с ними договорилась. — В голосе ее явно прозвучало сожаление.

Он задумался, так ли сильно она разочарована, как он. Но приобрести собаку для Дейзи было очень важно, а он использует это время, чтобы поразведать вокруг, а может, последить какое-то время за мэром и посмотреть, куда он направится.

— Послушай, мне нужно кое-что проверить сегодня, но я приеду, если смогу. В котором часу ты обычно ложишься в постель?

— В десять. Но ты…

— Я позвоню и скажу, если не смогу приехать.

— Хорошо. Но ты вовсе не обязан…

— Да, — произнес он тоном более мрачным, чем собирался. — Я позвоню.

Ему не нужно было говорить это так угрюмо, подумала Дейзи, кладя трубку. Она не липла к нему, не требовала, чтобы он тратил на нее время. Она не спрашивала его, когда они увидятся снова, хотя не сомневалась в этом. Мужчина не станет проводить полдня и всю ночь, занимаясь любовью с женщиной, если не увлечен ею, если ему не нравится, как они проводят это время вместе.

Что хорошо было с ее новым адресом, Ласситер-авеню, так это то, что никому здесь не было дела до того, с кем она проводит ночь. А поскольку она только что переехала, никто ее не знал и понятия не имел, какие машины должны стоять у дома. Впервые в жизни у нее не было ощущения, что на нее устремлены сотни глаз. Она чувствовала себя с Джеком свободной и раскованной. Могла кричать во время оргазма, стоять голой на кухне, поедая крекеры с ореховым маслом для быстрой подпитки энергией. Она могла продолжать свой роман с ним без того, чтобы все соседи следили, когда он ушел от нее, или обсуждали, что его автомобиль простоял всю ночь у ее дома.

В общем и целом она была вполне удовлетворена тем, как разворачиваются события… хотя одним из пунктов в ее сегодняшнем списке дел было купить еще кондомов… обычных, без всяких особых вкусов. Ей очень хотелось снова наведаться для покупки в аптеку Клуда. Пусть Барбара подумает об этом что хочет! Репутация Джека среди женщин города взлетит до небес, после того как Барбара разнесет слух, что он израсходовал шесть дюжин за одну неделю.

В перерыв на ленч Дейзи поехала домой к матери, захватила Эвелин и тетю Джо, а потом они все отправились к Майли Парк выбирать ей собаку.

Миссис Парк жила в нескольких милях от Хилсборо, на красивом участке, огороженном огромным забором. Посреди участка стоял ее маленький дощатый домик. Она вышла им навстречу, улыбаясь и вытирая руки о передник, в сопровождении золотистого ретривера, который прыгал вокруг нее, виляя хвостом и ухмыляясь.

— Сэди, сидеть, — приказала она, и собака послушно села, но вся трепетала от возбуждения и желания приветствовать гостей. Миссис Парк отворила ворота и сказала: — Поспешите, чтобы я успела их закрыть, пока они все не нагрянули сюда.

— Они? — спросила Эвелин, когда все послушно заторопились войти. Миссис Парк быстро закрыла двери за секунду до того, как из-за дома кубарем вылетела стая щенков.

— Маленькие дьяволята быстры, как смазанная молния, — продолжала миссис Парк, наклоняясь, чтобы погладить Сэди. — Едва услышат, что ворота открываются, так тут же несутся бегом.

Сэди поднялась, чтобы осмотреть свой помет, подталкивая носом каждого щенка, словно пересчитывала по головам. Щенки явно никак не могли решить, чего им больше хочется: напрыгнуть на маму и попытаться пососать молока или познакомиться с новоприбывшими. Они наскакивали и прыгали туда-сюда, так сильно виляя хвостиками, что их тельца качались из стороны в сторону.

— Ой! — растрогалась Дейзи, опускаясь на землю. — Ох! Щенков было только пять, но столь активных, что казалось, будто их здесь дюжина. Как только Дейзи села, они решили проверить ее, и мгновенно у нее колени были полны щенков, которые перелезали через ее ноги, подскакивали, пытаясь лизнуть в лицо, куснуть за волосы, погрызть туфли.

Трое из них были медово-золотистыми, а двое бледно-кремовыми, почти белыми. Все они были толстенькими, ясноглазыми комочками меха, с большими и мягкими лапками, слишком огромными для их телец, и такой мягкой детской шерсткой, что Дейзи хотелось утопить в ней руки.

— В четверг им будет семь недель, — сказала миссис Парк. — Сэди стала отлучать их две недели назад. Я уже неделю назад перевела их исключительно на корм для щенков. И они получили первую серию прививок. Должна сказать, поездочка к ветеринару была чистым развлечением.

— Они такие красивые, — промолвила уже влюбленная Дейзи. Она подняла ошеломленные глаза. — Я их беру.

Все рассмеялись, и она поняла, что сказала.

— Ну, может, одного хватит, — смутилась она, краснея и смеясь над собой.

— Я не отдаю малышей Сэди, пока не уверюсь, что у них будет хороший дом, — сказала миссис Парк. — Золотистые ретриверы очень живые собаки, им нужно много движения. Если у вас нет места, где бы они могли побегать в безопасности…

— У меня огороженный задний двор, — поспешила сообщить Дейзи, вдруг испугавшись, что может не получить одного из этих очаровательных малышей.

— А двор большой?

— Ну не огромный. Нет.

— Что ж, это хорошо для щенка. Но когда он вырастет, ему понадобится больше места для движения, чем просто дворик для игры. Вы сможете выводить его на длинные прогулки, бросать мячик, брать его с собой поплавать?

— Да, — отвечала Дейзи, готовая обещать что угодно и сделать все.

— Им нравится быть с людьми. Нет, они любят общаться с людьми. Будет кто-нибудь дома в течение дня, или вы собираетесь предоставить его самому себе во дворе на весь день, пока находитесь на работе?

Ее мысли так далеко не заходили, и Дейзи бросила умоляющий взгляд на мать.

— Мы сможем днем держать его у себя, — сказала Эвелин.

— А терпения у вас хватит? Эти дьяволята могут натворить больше проказ, чем вы в силах себе представить. Если вы оставите какую-то вещь, можете не сомневаться, что она будет сгрызена. Особенно когда режутся зубки. В то же время они легко обучаются и рады доставить вам удовольствие. У меня никогда не было собаки, которую было бы трудно приучить хорошо вести себя в доме.

— Я очень терпеливая. — Это было правдой, или она не ждала бы тридцать четыре года, чтобы начать жить. Дейзи подняла щенка и рассмеялась, когда крошечный розовый язычок стал бурно высовываться, желая добраться до ее лица.

Миссис Парк улыбнулась и сложила руки.

— Они стоят по четыреста долларов каждый.

— О’кей, — не раздумывая откликнулась Дейзи. Миссис Парк могла назвать тысячу, и она все равно не колебалась бы.

Подошла Сэди, облизала своего малыша, которого держала Дейзи, а потом лизнула ее. Она уселась у ног Дейзи, и на нее тут же навалилась куча толстеньких щенков, пытавшихся подлезть ей под брюхо в поисках сосков, но Сэди уже научилась защищаться, и усилия их оказались тщетными.

— Которого выбираете?

Все остальные вопросы были легкими, но этот просто мучительным. Она смотрела на них, отчаянно пытаясь решить.

— Тут три кобелька и две сучки…

— Нет, не говорите мне, — отмахнулась Дейзи. — Я хочу выбрать личность, а не пол.

Так что она просто сидела, а щенки играли вокруг нее и на ней. Потом один из бледно-кремовых зевнул, широко открыв розовый ротик, и его темные глазки с нелепо длинными белокурыми ресницами стали закрываться. Он неуклюже перелез через ее ногу и покрутился, пристраиваясь, пока не нашел удобную позицию у нее на коленях, а тогда тут же свернулся клубком и заснул.

— Что ж, меня выбрали, — кивнула Дейзи, нежно прижимая к груди щенка и баюкая его.

— Это один из кобельков. Теперь заботьтесь о нем хорошенько. Я буду вам звонить и проверять, как он поживает. И в любое время, когда захотите, приеду и повезу его повидаться с Сэди. Сейчас я займусь бумагами, заполню их, чтобы вы могли его зарегистрировать.

— Как собираешься его назвать? — спросила Эвелин на обратном пути в город. Машину вела тетя Джо, а Дейзи сидела сзади. Щенок спал в ее объятиях.

— Мне надо подумать. Если судить по размеру лап, он будет огромным, так что надо назвать его каким-нибудь мужественным именем.

Тетя Джо фыркнула:

— Да уж, он выглядит очень сильным и воинственным! Самое подходящее имя для него — Пушок.

— Он не всегда будет пушистым. — Дейзи уже стало грустно при мысли, что скоро он вырастет и пух сменится жесткой шерстью. Она погладила крохотную головку и вдруг осознала всю ответственность, которую на себя взяла. — Боже мой, я же ничего ему не купила! Нам нужно остановиться около «Уол-марта», чтобы я купила корм для щенков, мисочки для воды и еды, игрушки, постельку для него и все эти приспособления для приучения к дому. Я не забыла что-нибудь еще?

— Помножь все сказанное на два, — посоветовала Эвелин. — Раз мы будем днем держать его у себя, нет смысла таскать его вещи туда-сюда.

— Я опоздаю в библиотеку, — сказала Дейзи и впервые в жизни не разволновалась. У нее теперь были любовник и пес. Что в жизни может быть лучше?!

Глава 17

Темпл Нолан был не просто потрясен, узнав, что номер машины принадлежит Дейзи Майнор, он не поверил этому. Сайкс совершенно ясно сказал, что та женщина была блондинкой, а у Дейзи были каштановые волосы. Более того, он вообще сомневался, что она когда-либо входила в двери ночного клуба. Она была типичной старой девой, которая всю жизнь прожила дома, которую обожали соседские ребятишки, потому что на Хэллоуин она угощала их лучшими сластями, и которая три раза в неделю посещала церковь.

Но затем в его голове всплыл неясный обрывок разговора между двумя городскими служащими, подслушанный им на ходу в коридоре. Они говорили, что Дейзи открыла новую страницу или что распустила лепесточки… словом, что-то садово-огородное. Может, Дейзи и вправду решила немножко встряхнуться? Однако это не походило на нее, так что его одолевали сомнения. Но проверить их стоило.

Он мог попросту спросить Надин, свою секретаршу, слышала ли она какие-нибудь сплетни насчет Дейзи, но тот же леденящий душу страх заставлял его быть осторожным. Если Дейзи была той женщиной, которую видел Сайкс, Темпл не хотел, чтобы Надин припомнила его расспросы после ее смерти, или исчезновения… или чего-то подобного, что устроит Сайкс. Поэтому он сказал Надин, что выйдет на минутку, и отправился в библиотеку. Ему не понадобилось даже заходить внутрь: заглянув в окно, он увидел Дейзи, сидящую за столом регистрации. Ее голова склонилась над какими-то бумагами… ее белокурая головка. Дейзи высветлила волосы!

Его даже замутило от ужаса.

Не поднимая головы, он вернулся к себе в кабинет. Когда он вошел, Надин тревожно воскликнула:

— Мэр, вам плохо? Вы такой бледный.

— Желудок заболел, — произнес он, не слишком погрешив против истины. — Я думал, свежий воздух поможет.

— Может быть, вам следует поехать домой, — озабоченно промолвила Надин. Надин всегда вела себя по-матерински, сидела с внуками и раздавала больше медицинских советов, чем все врачи города.

Однако у Нолана был назначен ленч с мэром Скоттсборо, поэтому он только покачал головой:

— Нет, это всего лишь несварение. Но я утром выпил стакан апельсинового сока.

— Это должно помочь, — сказала она, открывая ящик своего стола и доставая оттуда какую-то бутылочку. — Вот, примите, это маалокс.

Он кротко взял две таблетки и послушно их разжевал.

— Спасибо, — поблагодарил он и вернулся в кабинет. Когда-нибудь Надин поставит диагноз «несварение» у кого-то с сердечным приступом. Нолан знал, что симптомы в подобном случае одинаковы, и, кроме того, сейчас он твердо знал, что с ним происходит.

Он проверил, плотно ли закрыта дверь. Затем снял трубку личного телефона и позвонил Сайксу. Если что-то необходимо сделать… нужно это делать.

Джек одолжил грузовичок-пикап у одного из своих помощников, стащил с себя галстук, надел темные очки и кепку с козырьком, какую носят сельскохозяйственные рабочие, а затем осторожно проводил мэра на ленч с мэром Скоттсборо. Он не заметил ничего подозрительного, но это не дало ему основания расслабиться. Когда дело касалось Дейзи, он не мог просто отмахнуться от тревоги. Все его инстинкты, отточенные годами опасной работы, насторожились и заставляли внимательно отслеживать цель.

Разумеется, Дейзи не подозревала, какая буря — он это чувствовал — назревает вокруг нее. Одной из черт, которые его в ней привлекали, была ее абсолютная вера в добро. Это не была слепота к плохим вещам, которые могут случаться, а просто глубокая убежденность в том, что мир чудесен и почти все в нем замечательно. Взять только ее отношение к этой стерве-сплетнице Барбаре Клуд: Барбару нужно принимать такой, какая она есть, а значит, если вы идете в ее аптеку, то должны ожидать, что она всем расскажет о ваших покупках. Однако сейчас Джек чувствовал бы себя намного лучше, если бы Дейзи проявляла больше подозрительности, была бы поосторожнее. Слава Богу, она заводит себе собаку для защиты. Если он не сможет быть с ней ночью, у нее будет острозубый и бдительный сторож.

После ленча мэр направился обратно в Хилсборо. Джек отзвонился Еве Фэй, а затем поехал в Хантсвилл и отыскал антикварную лавку Тодда Лоуренса, которая называлась без всяких выкрутасов: «У Лоуренса». Джек вошел туда, не снимая маскировочной кепки, которая, судя по холодному взгляду, брошенному на него продавцом, явно относила его в разряд слонов в посудной лавке.

Продавцом был мужчина средних лет, неприметных габаритов. Он показался Джеку знакомым, а поскольку он редко забывал лица — привычка, накопленная за годы полицейской службы, —то он вскоре его вспомнил. Этот мужчина был в клубе «Баффало» и, если Джек не ошибался, танцевал с Дейзи в первый вечер.

— Мистер Лоуренс на месте?

— Сожалею, но он сейчас занят, — вежливо сказал продавец. — Могу я чем-нибудь вам помочь?

— Нет, — ответил Джек и, вынув полицейское удостоверение, открыл его. — Мне нужен мистер Лоуренс. Немедленно. И вы тоже должны быть при разговоре.

Продавец взял в руки удостоверение, изучил его и невозмутимо вернул.

— Шеф полиции Хилсборо, — саркастически произнес он. — Впечатляет.

— Не так, как впечатлит сломанная рука, но, черт возьми, чем богаты, тем и рады.

На губах работника прилавка появилась неохотная улыбка.

— Круто. — Он слегка переступил с ноги на ногу, меняя центр равновесия, и эта почти неуловимая перемена позы заставила Джека насторожиться.

— Продавец. Как же… — пробормотал он. — Речь идет о Дейзи Майнор.

Выражение лица у мужчины сразу изменилось, стало почти виноватым и покорным. Он вздохнул:

— А, дьявольщина. Тодд у себя в конторе.

Тодд поднял глаза, когда Джек и продавец появились на пороге его маленького кабинета. Он узнал Джека, и брови его удивленно взлетели вверх. Он бросил быстрый вопросительный взгляд на своего сотрудника, прежде чем принять любезно-деловой вид и, поднявшись на ноги, протянуть руку для пожатия.

— Кажется, шеф Рассо? Эта кепка на минуту меня сбила с толку. — Он иронически поглядел на зеленую кепку с желтой эмблемой сельхозтехники. — Какое… ретро.

Джек пожал ему руку и дружелюбно произнес:

— Что за чушь! Почему бы нам не присесть всем вместе, вам, мне и вашему продавцу — любителю боевых искусств? И вы мне расскажете, как я ошибаюсь, и что вы вовсе не посылали Дейзи в определенные, нужные вам ночные клубы и бары, и что этот Брюс Ли вовсе не сопровождает ее туда. Поймали ее на чем-то нелегальном? Не похоже.

— Ховард, — ухмыльнулся продавец. — Ховард, а не Брюс. Тодд переплел пальцы и постучал ими по губам, наблюдая за Джеком.

— Я, право, не понимаю, о чем вы говорите.

— Отлично. — Джеку некогда было шутить. — Тогда позвольте мне поразмышлять о возможных причинах, почему нормальный гетеросексуальный мужик старается убедить всех, что он гей, и что будет, если я эту его маску сорву.

Тодд усмехнулся:

— Вы сами не знаете, о чем толкуете, шеф.

— Неужели? Когда я переехал сюда, я много бродил по окрестностям. Изучал дороги и местность. Так что я побывал в разных местах, где обычно не увидишь хилсборского шефа полиции. Я также обращал особое внимание на жителей Хилсборо, расспрашивал о людях, запоминал их лица, чтобы легко узнавать.

— Что вы хотите этим сказать?

— Что если уж вы решили представляться геем, то, регистрируясь в мотеле с женщиной, не следует входить в номер одновременно и не нужно, вставляя ключ в замок, пытаться зацеловать ее до смерти. Разрушает весь образ. Хотите, чтобы я ее описал?

— Да, — заинтересованно произнес Ховард.

— Не стоит, — сказал Тодд с внезапно застывшим лицом. — Вы, кажется, и вправду побывали в самых глухих местечках, шеф.

— Так и есть, — согласился Джек. — Давайте вернемся к моему первоначальному вопросу. Какого черта вы проделываете с Дейзи?

— Я могу рассказать, что делаю я, — отозвался Ховард. — Я стараюсь обеспечить, чтобы ей не причинили никакого вреда. Эта клубная обстановка может оказаться чересчур грубой для женщины.

— Тогда зачем посылать ее туда? Это как сунуть котенка в клетку с медведями.

— Вы рисуете ее совершенно беспомощной. Она умная, наблюдательная женщина, которой хочется танцевать и встречаться с мужчинами.

— Если учесть, что нынче творится в барах, даже умных женщин насилуют… один мужчина или еще все его дружки… Так что ей еще повезет, если она останется жива. Вы предупредили Дей-ЭИ, что не надо никому позволять покупать ей напитки? Или оставлять свой напиток на столе, отправляясь танцевать?

Ховард вздохнул:

— На это есть я. Я сторожу ее и наблюдаю, не подсыплет ли ей кто-нибудь чего-то.

— Так что она никогда не выпадает из вашего поля зрения? Так? Вы не уходите в туалет, не теряете ее из виду в толпе?

— Я стараюсь, как могу. По мере сил.

— Этого недостаточно, когда используете ее в качестве приманки для акул. — Он впился жестким взглядом в Тодда. — Итак, начнем поподробнее. И чтобы не осталось неясностей, или вы вылетите из игры.

Тодд потер подбородок:

— Обычно такая угроза дает обратный результат.

Джек молча ждал. Он изложил свои намерения и теперь не собирался отступать или торговаться. Ее безопасность была слишком важна для него.

Тодд поизучал выражение липа Джека и явно понял его решимость.

— Это личное. Та причина, по которой я… работаю с Дейзи.

— Для меня, — мягко произнес Джек, — вся эта история очень личная.

— Значит, она вас зацепила. Так? — улыбнулся Тодд. — Я знал, что если ее чуточку приукрасить, Дейзи многим вскружит голову. Ей нужно было лишь немного уверенности в себе. Она так очаровательна, когда ее глаза сверкают от восторга, как у ребенка на карусели. Я сообразил, что. ей нужно всего лишь подыскать одежду, которая ей пойдет, и мужчины глаз не смогут от нее отвести.

— Перейдем к фактам, — пробурчал Джек.

— Ладно. Вот вам факты. Моя подруга однажды отправилась с двумя приятельницами в клуб «Баффало». Танцевать ей не хотелось, и она просто проводила время. Пока ее приятельницы танцевали, к ней подошел мужчина и предложил угостить освежающим напитком… Поскольку она просто отдыхала, то согласилась. Последнее, что она запомнила, — это что ей ужасно захотелось спать. На следующее утро она проснулась в собственной постели, одна. Совершенно голая и с явным ощущением, что с ней что-то произошло. Ее изнасиловали, прямым и извращенным способом. Она оказалась достаточно сообразительной и не стала принимать душ, а вызвала полицию и поехала в больницу.

Согласно уликам, ее изнасиловали по крайней мере шесть разных мужчин. У нее остались только смутные воспоминания о человеке, который купил ей напиток. Полицейским не на что было опираться, кроме нескольких смазанных отпечатков пальцев в ее квартире, ни один из которых не фигурировал в криминальной базе данных. То есть у этих мужчин не было раньше приводов. Тупик. Нераскрываемое преступление. Разве что кого-то из этих мерзавцев поймают при изнасиловании другой женщины, и его ДНК совпадет с ДНК семени, взятого как улика на этом преступлении.

История была слишком знакома Джеку. Случаи «изнасилования при свидании» было очень трудно представить в суд, даже если жертва знала насильника. А если речь шла о незнакомце, которого женщина не могла припомнить, так как была опоена наркотиком, поимка негодяев оказывалась почти невозможным делом.

От ярости Джек со скрежетом сжал зубы.

— И тогда вы решили поймать их сами, используя Дейзи как приманку. А вам не пришло в голову, что полиция справилась бы с этим лучше? Какая-нибудь женщина-полицейский, обученная действиям в подобных ситуациях?

— Конечно. Только они не хотят этим заниматься. Недостаток бюджетных средств, не первоочередное дело… Словом, вы сами знаете, как это бывает. Слишком много преступлений и недостаточно денег, нехватка полицейских и тюрем. У каждого департамента свои приоритеты.

— У меня большое желание избить вас по-настоящему, — сказал Джек, с усилием стараясь говорить сдержанно. — Я это могу, несмотря на присутствие Ховарда. Что вы собирались делать, если какой-нибудь ублюдок одурманил бы Дейзи? Устроили суд Линча и пристрелили его прямо на парковке?

— У этой идеи есть свои достоинства.

— И какова вероятность, что это оказался бы тот же самый тип? Здесь такого дерьма хватает.

— Знаю, это был бы выстрел наудачу. Но это послужило бы началом. Можно было бы с кем-то поговорить, узнать какие-то имена… — Тодд уперся пальцами в столешницу и мрачно уставился на них. — Есть еще кое-что. Подруга, о которой идет речь… это она была со мной тогда в мотеле. Она пошла в клуб «Баффало», потому что мы с ней повздорили. Она хотела, чтобы мы поженились, а я сказал ей, что не могу… из-за других обязательств…

— Вроде того задания, над которым вы работаете. Тодд бросил быстрый, как молния, взгляд на Джека.

— Да, — коротко ответил он. — Вроде этого задания. Кроме того, женитьба — это серьезный шаг. Я был даже рад, что у меня есть такое извинение, как задание. Я сходил по ней с ума, но… дьявольщина… Полагаю, я просто испугался. Вот почему она оказалась в клубе.

Джек кивнул, решив, что прояснил картину. Нормальные отношения были и так достаточно сложными, а когда женщина подверглась изнасилованию, ей было трудно снова поверить мужчинам или получать радость от секса.

— Она прошла терапию?

— Некоторое время лечилась, но толку от этого было мало. Она покончила с собой.

Суровые слова ответа упали как свинец. Всякое выражение ушло с лица Тодда, из его глаз. Ховард грубо выругался.

— Господи, парень… ты же всего-навсего сказал, что изнасиловали знакомую. Господи!.. Мне очень жаль.

— Да, мне тоже, — промолвил Джек. — Ты горюешь, проклинаешь себя, ощущаешь вину, и поэтому ты подставил Дейзи, чтобы с ней случилось то же самое, что и с женщиной, которую ты любил. Ты чертов ублюдок, я с наслаждением убью тебя. — Он сжал кулаки. Его трясло от желания сделать именно это.

— Не переборщи с сочувствием, Рассо, — саркастически заметил Ховард.

Тодд выдавил из себя слабую улыбку, хотя никакого юмора в ней не было.

— Быстро все получилось. Ты в нее влюбился, и поэтому так разъярен.

— Дейзи не заслужила, чтобы ее использовали таким образом. — Джек не стал комментировать слова о том, что любит ее. Любит или не любит… с этим он сам должен разобраться. Он, безусловно, испытывал к ней симпатию и готов был сделать все возможное, чтобы ее защитить. А это означало — принять необходимые меры с любым оружием, которое окажется под рукой. Однако происходило что-то еще, в чем эти двое не были замешаны. Справиться с этим в одиночку Джек не мог, но сообразил, что теперь у него появилась поддержка. — Есть кое-что еще, относящееся к Дейзи. Что-то, чего я не понимаю, но что меня встревожило.

Нечто человеческое мелькнуло в глазах Тодда.

— Что именно?

— Это задание, по которому вы работаете… Вы — федералы, местные или частники?

Тодд и Ховард обменялись быстрыми взглядами.

— Федералы. Это связано с мошенничеством в нескольких штатах.

— Отлично. Мне не нужны подробности. Мне необходима ваша помощь, и я хочу знать, с каким уровнем работников имею дело.

— Мы не можем компрометировать свое прикрытие…

— Вам и не придется. Этим утром произошло нечто необычное. Наш мэр позвонил мне и захотел, чтобы я пробил для него некий номер машины. Сказал, что видел этот автомобиль загораживающим проезд перед приемной врача. Наговорил мне кучу вранья, что якобы не хочет звать патрульного и выписывать штраф, потому что не желает потревожить неизвестного больного…

— Ну да, как же, добрый славный парень, Нолан Большое Сердце, — пробормотал Тодд.

— Так что я пробил номер по компьютеру, и это оказалась машина Дейзи. Но Дейзи не только никогда не парковалась, загораживая проезд, но я точно знаю: ни у какого врача сегодня не была. Так что наш мэр солгал относительно того, где узнал этот номер. Если бы он заметил его сам, то знал бы, что машина принадлежит Дейзи. Кто-то еще попросил его выяснить, кому принадлежит этот автомобиль.

— Может, кто-то в клубе «Баффало» видел ее и заинтересовался, захотел найти, узнать, где она живет и как с ней связаться.

— Кто-то, решивший, что больше она в клубе не появится и это единственный способ ее найти? Кто-то, случайно знакомый с нашим мэром?

— Ладно. Мысль не слишком разумная. Но вы можете предложить лучшую?

— Нет. Все, что я могу сказать, — это что шерсть у меня на загривке встала дыбом и продолжает стоять до сих пор.

— Вообще-то мне этого достаточно, — произнес Ховард. — По вашему говору я догадываюсь, что вы не из этих краев, но откуда точно, никак не соображу. Но вы явно не просто шеф полиции захолустного городка. Чем занимались раньше?

— Спецподразделения в Чикаго и Нью-Йорке.

— Как я понимаю, ваша шкура повидала порядком приключений.

— И никогда не ошибалась.

— Так что вы от нас хотите? — осведомился Тодд. — Непонятно ведь, куда двигаться. Никакого указателя направления.

— Пока нет. Сейчас я всего лишь хочу обеспечить безопасность Дейзи. А вот хорошая новость та, что в адресе регистрации приведен дом ее матери. Нет официальной записи о ее новом адресе, разве что кто-то имеет доступ к коммунальным платежам. Мэр это может узнать, например, через департамент водоснабжения, но если ему неизвестно, что она переехала, у него нет причин это выяснять.

— А вы можете забраться в соответствующие файлы и убрать оттуда эти сведения?

— Счета за воду компьютеризированы. Но я не хакер, так что не могу забраться в систему извне, хотя, возможно, смогу изнутри. А вот как насчет телефонной и электрической компаний?

— Я посмотрю, что можно сделать, чтобы заблокировать эту информацию, — сказал Тодд. — И ей понадобится незарегистрированный номер телефона, или любой сможет запросить и получить эти сведения.

— С этим я справлюсь, — отозвался Джек. — Я просто не знаю, что ищу, кто намерен ее отследить. А пока мне это неизвестно, хочу поставить вокруг нее прочную ограду.

— Мы работаем над нашим заданием уже два года. Если события начнут разворачиваться, мы с Ховардом будем очень заняты и помочь не сможем. Вы же знаете, как это бывает. Но до тех пор, и если дело зависнет, мы сделаем все, чтобы помочь. — Тодд побарабанил пальцами по столу. — Разумеется, без протокола.

— Конечно. Просто дружеская помощь.

Глава 18

Джек приехал обратно в Хилсборо, вернул грузовичок владельцу, убедился, что Дейзи пребывает в безопасности у себя в библиотеке, и заполнил остальную часть дня множеством мелкихдел, которых всегда хватает в полицейском отделении, даже самом маленьком. Он покинул кабинет в обычный час, убил какое-то время, занявшись стрижкой лужайки перед домом, принял душ, а потом позвонил на службу, чтобы удостовериться, что Ева Фэй ушла домой. Иногда ему казалось, что она там и ночует, потому что она всегда была в отделении, когда он утром туда являлся, и находилась на месте, как бы поздно он ни уходил. Как секретарь она наводила на него ужас. Она так отлично выполняла свою работу, что он мечтал как-нибудь отправить ее в Нью-Йорк: она там устроила бы чудеса в некоторых участках.

Кабинет его не отвечал, так что он мог спокойно вернуться. Машина его сейчас стояла возле дома, у всех на виду, и он оставил свет на кухне и в маленькой спальне наверху, а также зажег одну лампу в гостиной. Телевизор обеспечивал шумовой фон на случай, если кому-нибудь захотелось бы прислушаться, хотя никаких причин наблюдать за его домом ни у кого не было. Во всяком случае, до того, как кто-то, выслеживающий Дейзи, не узнает об их отношениях. Но Джеку рисковать не хотелось.

Когда стало смеркаться, он достал несколько вещей, которые могут ему понадобиться, и рассовал их по карманам. Одетый в черную футболку, джинсы и очередную кепку, на этот раз просто черную без всяких эмблем, он выскользнул из дома через заднюю дверь и пешком направился в полицейский участок. В это время суток почти все жители уже разошлись по домам, где, закончив дела по хозяйству и поужинав, уселись перед телевизорами. Он слышал в отдалении визгливый хохот подростков, гоняющихся за светлячками, но эти звуки доносились с параллельной улицы. Возможно, кто-то из горожан сидел на крыльце, наслаждаясь свежим воздухом после дневной жары, но Джек знал, что практически неразличим в сгустившихся сумерках.

Дежурный ночной смены, сержант Скотт Уайли, удивленно поднял на него глаза, когда Джек вошел в участок через заднюю дверь. Впрочем, так всегда делали полицейские. Ночь была тихой, вокруг никого, так что Уайли даже не пытался скрыть рыболовный журнал, который читал. Джек поднялся по служебной лестнице с низших ее ступеней, и потому знал, что такое долгие нудные часы ночного дежурства. Он никогда не ругал подчиненных за чтение на службе.

— Что-то неладно, шеф? Джек ухмыльнулся:

— Я решил провести здесь ночь, чтобы выяснить, когда же приходит на работу Ева Фэй.

— Удачи вам, — рассмеялся сержант. — У нее шестое чувство насчет подобных проверок. Теперь, наверное, скажется больной.

— Я какое-то время побуду в кабинете, расчищу накопившиеся бумаги. Собирался сделать это завтра, но подвалили другие дела.

— Конечно. — Уайли вернулся к изучению рыболовных проблем, а Джек через стеклянную дверь вошел в часть здания, где размещались кабинеты. Полицейский участок представлял собой двухэтажный особняк в форме буквы «L». Кабинеты располагались в ее короткой ножке, окнами на улицу, а раздевалка и душевые полицейских, а также хранилище улик, комнаты регистрации и допросов находились на первом этаже длинной ножки. Камеры содержания преступников были на верхнем этаже.

Кабинет Джека помещался на втором этаже. Он вошел туда, включил настольную лампу и разбросал по столу бумаги, чтобы, если кто-нибудь войдет, в чем он сомневался, создавалось впечатление, будто он работает с делами. Затем он взял из стола ключ и бесшумно спустился в подвальное помещение, откуда шел короткий туннель в здание ратуши. Туннель был предназначен для транспортировки заключенных из тюрьмы в комнаты судебных заседаний и крепко запирался с обеих сторон. Ключи были у Джека и дежурного сержанта. Ранее еще один ключ находился у управляющего ратушей, но его отобрали, после того как выяснилось, что он водит туда своих подружек на экскурсию.

Джек отпер дверь туннеля со стороны полицейского участка, затем запер ее за собой — на всякий случай. В туннеле было темно, как в гробу, но Джек захватил фонарик с узким мощным лучом. Он отпер дверь, ведущую в городской совет, но ее оставил незапертой, потому что в помещении ратуши после пяти часов дня никого быть не должно. В подвале было темно и тихо… как тому и положено.

Он беззвучно поднялся по лестнице. Дверь наверху была без замка. Он потихоньку ее отворил, прислушался, приложив глаз к щелке косяка, посмотрел, нет ли где света. Ничего. В помещении было пусто.

Успокоенный, он отомкнул слабый замок двери департамента водоустройства — городу следовало бы сменить дверные замки: ему понадобилось лишь две секунды, чтобы войти, — и включил компьютер. Система не была защищена паролем, потому что не подсоединялась к Интернету. Джек кликнул мышкой, вызывая «Программы», нашел «Оплату счетов» и раскрыл файл. Благослови Боже этих аккуратистов: там было все, то есть и номера счетов, и имена налогоплательщиков. Он просто нашел имя Дейзи, заменил ее адрес на свой, сохранил изменение и закрыл файл. Привет всем!

Приняв необходимые меры, он вышел из системы и выключил компьютер, затем закрыл за собой двери на замок и поднялся в кабинет мэра. Он понятия не имел, что именно ищет, но решил хорошенько осмотреться.

Как и в его собственном кабинете, здесь было два входа: один через приемную, владения Надин, и личный, неприметная дверь в конце коридора. Замки оказались не лучше, чем в департаменте водоустройства.

Джек решил воспользоваться дверью Надин, основываясь на том, что той легче будет поверить, что она забыла ее запереть. Повторяя уже оправдавшую себя процедуру открывания дверей, он вытащил набор отмычек и, взяв в зубы фонарик, присел на корточки и принялся за работу. Он ловко умел вскрывать замки, хотя до этой ночи ему не приходилось заниматься этим в Хилсборо. Когда люди задавали ему вопросы по поводу каких-то особых тренировок для спецподразделений или операций, в которых он участвовал, им не приходило в голову поинтересоваться, каким дополнительным навыкам он там обучился. Он никогда не распространялся о своем опыте. В конце концов, он же не был каким-то Рэмбо, как и его товарищи, хотя нескольких завело достаточно далеко в мистику. Он помалкивал о том, чему их учили, потому что разумнее было кое-что умолчать.

Замок поддался через тридцать секунд. Нормальные люди ужаснулись бы, узнав, как легко открываются запертые двери. Они полагают, что, повернув ключ в замке, полностью себя обезопасили. К несчастью, они могут не тревожиться только по поводу тех, кто уважает законы. Любой негодяй спокойно разобьет окно или вышибет дверь. Джек даже знал случаи, когда преступники подлезали под дом, видел проделанные ими дыры в полу. Системы безопасности и хитрые запоры — вещь хорошая, но если кто-то решительно настроен войти внутрь, он найдет туда дорогу.

Посмотрите на него самого!.. Вломился в кабинет мэра… Джек, ухмыляясь, проскользнул через приемную, держа фонарик низко, чтобы луч света не ударил по окнам, и попробовал дверь в собственно кабинет мэра. Она была не заперта, что означало три вещи: либо Темплу было нечего прятать, либо он был так беспечен, что не заслуживал снисхождения, либо позаботился, чтобы ничего подозрительного там не было. Джек надеялся на первое, но, вероятнее всего, верным было третье.

Работая быстро, но четко, он проверил мусорную корзинку и обнаружил скомканный листок с номером машины Дейзи.

Больше ничего интересного там не нашлось. Он разгладил листок. Это оказалась страничка из блокнота с печатным заголовком «Темпл Нолан», блокнот, из которого он был вырван, сейчас лежал у мэра на столе. Отсюда следовало, что мэр находился у себя в кабинете, когда кто-то позвонил ему и попросил пробить номер машины, чтобы узнать владельца.

Торопливый обыск стола ничего не дал. Джек осмотрел кабинет, но там не было шкафов с файлами, стояла просто мебель. Все файлы находились у Надин в приемной. Но на столе у Темпла было два телефона. Один — официальный офисный, рядом с ним был список служебных номеров, а вот другой, личный, принадлежал его частной линии, так что Темпл мог звонить и принимать звонки, минуя Надин.

Это был дальний выстрел, но Джек вынул из кармана маленький магнитофон, нажал на личном телефоне мэра кнопку «Повтор вызова», а затем, приложив магнитофон к наушнику трубки, записал тона набора и быстро отключился. У него был приятель, который мог, слушая тона набора, определить номер вызываемого телефона. Затем он нажал нужную кнопку и записал номер компьютерного провайдера. Он был не местным, так что последний звонок Темплу был не от жены, выясняющей, будет ли он дома к ужину. Джек вырвал еще несколько листков из настольного блокнота, чтобы проверить, не осталось ли там отпечатков ранних записей, скомкал еще несколько и уронил их в мусорную корзинку. Она будет опустошена до прихода Нолана на работу. Хотя маловероятно, что он станет проверять собственный мусор, поскольку ничего компрометирующего, кроме номера машины Дейзи, не было, а его Джек бросил обратно.

Это было все, что он мог сделать сегодня. Вытащив носовой платок, он тщательно протер все поверхности, которых касался, затем вернулся через комнату Надин, спустился в подвальный туннель, прошел в свой кабинет, где собрал разбросанные на столе бумаги в аккуратные стопки, чтобы Ева Фэй не догадалась, что он был тут без нее. Потушив свет, он запер дверь и оставил все, как было.

Из здания он вышел также, как вошел, через заднюю дверь. Народу в участке поприбавилось: патрульный привел пьяного бродягу, шести с половиной футов роста и весившего не меньше ста килограммов. Когда Джек появился в дверях, оба, сержант Уайли и патрульный, посмотрели в его сторону, их внимание на миг рассеялось. Бродяга, решив воспользоваться моментом для побега, ударил патрульного плечом, отчего тот полетел кубарем, а затем ринулся вперед на Уайли.

Давненько Джеку не приходилось применять физическую силу, так что с радостным воплем он вмешался в потасовку.

Понадобились усилия всех троих, чтобы скрутить великана, прибегнув к некоторым весьма грубым приемам, прежде чем они смогли его одолеть. Хорошо еще, что бродяга был в наручниках, иначе кто-нибудь непременно пострадал бы. И то, когда драчуна связали и поместили в камеру, сержант Уайли скривился, ощупывая ребра.

— Что-нибудь сломано? — поинтересовался Джек, вытирая текущую из носа кровь.

— Не думаю. Скорее всего просто ушиб, — отвечал Уайли, продолжая морщиться.

— Пойди и проверься, а я здесь подежурю.

У патрульного Энока Стэнфилда распухла губа и быстро затекал глаз. Он слегка дрожал от спада адреналина, но довольно ловко смочил водой платок и приложил холодный компресс к глазнице.

— Господи, как же я люблю эту работенку! — в изнеможении произнес он. — Нигде больше не будет у меня такой отличной возможности, чтобы каждый день меня мутузила всякая шваль. — Он посмотрел на Джека: — А вы, кажется, позабавились, шеф.

Джек опустил взгляд на здоровенного пьянчугу, который заснул почти тотчас после того, как они его скрутили. Громовой храп вырывался из его рта.

— Ради таких дней я и живу, — отозвался Джек, внезапно ощутив изнеможение, хотя его не трясло, как Стэнфилда.

Чтобы оттащить пьяного в камеру, им пришлось призвать на помощь еще одного полицейского. Кроме того, Джек вызвал медика, чтобы удостовериться, что у пьяного нет инсулиновой комы или чего-то в этом роде, хотя анализатор дыхания показал, что тот впал в бесчувствие от того, что перепил. Meдик с прибором согласился. На глаз Стэнфилду положили пузырь со льдом и наложили шов на губу, Джеку также приложили лед к начавшей опухать левой руке. Он понятия не имел, когда успел ее повредить, но в драках так бывает всегда: бросаешься в схватку не раздумывая, а ущерб оцениваешь потом. К тому времени, когда он все организовал, включая замену Уайли на остаток смены, было почти десять тридцать. Третья смена пришла принять дежурство. В участке оставались вся вторая смена, кроме Уайли, и парочка людей из первой смены, услышавших по сканерам, что происходит какое-то волнение, и пришедших взглянуть на происходящее. В конце концов, не каждый день сам шеф принимает участие в приведении в порядок пьяного безобразника.

— Теперь точно не скроешь этого от Евы Фэй, — мрачно произнес он, вызвав взрыв общего смеха.

— Она задаст вам перцу, что явились на работу в ее отсутствие, — поддразнил его Маркем, ветеран полиции с двадцатилетним стажем.

Джек понял, что все вокруг получают от ситуации искреннее удовольствие. Не часто рядовые полицейские видят такое зрелище: взъерошенного и грязного шефа. В отношении к нему у них все время проскальзывала некоторая нотка сдержанности, причем не только из-за разницы в статусе. Сильнее всего на это влияло то, что он чужак. Его участие в усмирении пьяного дало им почувствовать, что он свой… один из них, то есть обычный коп, невзирая на звание.

В довершение всего ему пришлось добираться до дому пешком. Конечно, он мог попросить кого-нибудь из патрульных подбросить его до дома, но тогда нужно было бы объяснить, почему он прибыл в участок не на машине, а этого ему делать не хотелось.

Дом был таким, каким он его оставил. Все было на месте, все в порядке. Он сразу направился к телефону и позвонил в справочную, чтобы узнать, можно ли таким образом выяснить номер личного телефона мэра в ратуше. Но этот номер оказался незарегистрированным, что его не удивило. Затем он позвонил Тодду Лоуренсу, который откликнулся лишь на третий звонок сонным «алло».

— Я изменил ее адрес в системе, — сообщил Джек. — И еще я нажал «повтор» на личном телефоне мэра, чтобы узнать, кто последний ему звонил, а также включил «повтор» и записал сигнал набора его собственного последнего звонка.

— Вы времени не теряли, — прозвучал гораздо более бодрый голос Тодда.

— Это дает нам два номера для проверки. Нет ли у вас возможности узнать личный телефон мэра и выяснить список его звонков?

— Сейчас? Вы хотите, чтобы я получил перечень его телефонных звонков по трем номерам. — Это был не вопрос, а констатация.

— А иначе зачем нужны друзья-федералы?

— Вам нужно, чтобы другу-федералу дали под зад коленом?

— Я полагаю, что мой федеральный друг в долгу перед Дейзи.

— Вы правы, — вздохнул Тодд. — Ладно. Посмотрю, что можно сделать. Может, использую свои связи. Хотя это все будет без протокола.

Следующий звонок Джека был Дейзи, хотя быстрый взгляд на будильник сказал ему, что пошел двенадцатый час. Она, наверное, легла в постель ровно в десять, но после всех его нынешних трудов ради ее блага он считал, что заслуживает хотя бы краткой беседы.

— Хэлло. — Голос ее звучал устало, но совсем не сонно.

— Ты уже в постели?

— Еще нет. День был… с приключениями.

— Почему? Что случилось? — мгновенно насторожился Джек.

— Я не могу повернуться к нему спиной даже на секунду. Иначе он тут же что-нибудь раздерет в клочья.

— Он? — Пес. Ну, если пес… Джек вздохнул свободно.

— Он, кажется, не слишком обученный.

— Он вовсе не обучен. Киллер, не смей! Положи на место! Мне нужно идти, — торопливо добавила она.

— Я сейчас приеду, — успел сказать он, перед тем как она положила трубку, но так и не понял, услышала она его или нет.

Впрочем, ему это было все равно. Он схватил ключи, погасил всюду свет и поспешил к двери.

Дейзи изнемогала от усталости. Мать позвонила ей в три часа дня и утомленно объявила:

— Мы с Джо везем щенка к тебе домой. Там хоть есть огороженный дворик, и он сможет побегать. Мы побудем с ним, пока ты не приедешь домой.

— О Боже! — Это звучало зловеще. — Что он натворил?

— Чего только этот дьяволенок не натворил! Мы с ног сбились, стараясь за ним угнаться. В общем, увидимся через два часа.

Когда Дейзи добралась до дома, в десять минут шестого, обе, и мать, и тетя Джо, дремали в гостиной, а щенок спал, приткнувшись у ног матери. Он выглядел таким милым, лежа на брюшке с вытянутыми задними лапками, в точности как маленькая медвежья шкура. Сердце Дейзи растаяло.

— Привет, любимый, — проворковала она. Одно тяжелое веко приподнялось, и крохотный хвостик завилял. Затем щенок вновь погрузился в сон.

Проснулась тетя Джо.

— Слава Богу, ты дома. Удачи тебе. С этим дьяволенком она тебе очень понадобится. Просыпайся, Эвелин, едем домой, пока все тихо.

Эвелин села прямее и жалостно посмотрела на щенка у своих ног.

— Мы позвонили Майли Парк и спросили: может быть, с ним что-нибудь не так? Но она только рассмеялась и сказала, что, вероятно, он возбужден из-за того, что оказался на новом месте. А вообще-то щенки золотистого ретривера — одна безостановочная проказа, пока им не исполнится четыре месяца. Хотя, конечно, он спокоен, когда спит.

— У него только две скорости, — сообщила тетя Джо. — Он либо бегает сломя голову, либо спит. Так-то вот. Словом, развлекайся. Пошли, Эвелин.

— Думаю, нам нужно заехать в «Уол-март» и купить детские загородки, тогда мы сможем закрыть его в одной комнате. Хочешь, чтобы мы взяли несколько и для тебя?

— Мы купим все, что есть в продаже, — пообещала тетя Джо. — Эвелин, поехали.

— О Боже, неужели он такой ужасный? — спросила расстроенная Дейзи. Сейчас, спящий, он выглядел просто ангелочком.

— Вообще-то он немного приучен к порядку, — ответила мать. — Но ему необходимо на улицу каждые два часа как штык. Он писает на щенячьи прокладки…

— Если не успеет разорвать их в клочья, — прервала ее тетя Джо. — Эвелин, ну пошли же.

— Еще он любит набивные игрушки…

— Он любит все, включая свою поилку. Эвелин, если ты не пойдешь немедленно, я уеду без тебя. Он может проснуться в любую минуту.

Щеночек поднял голову и зевнул, показав розовый язычок. В течение десяти секунд ее мать и тетя Джо схватили сумочки и выскочили за дверь. Дейзи уперла руки в бока и посмотрела на пушистый комок.

— Ладно, мистер. Так что же все-таки ты натворил?

Он перекатился на спинку и сладко потянулся. Дейзи не смогла удержаться, чтобы не погладить теплое пузико, что он принял за приглашение облизать ее всюду, куда дотягивался его ретивый розовый язычок. Она взяла его на руки и стала баюкать, наслаждаясь теплом маленького пушистого тельца. Его большие мягкие лапки барабанили по ней, он извивался, сигнализируя, что хочет наземь. Дейзи спустила его на пол и тут же вынуждена была броситься вдогонку, когда он помчался на кухню.

Оказалось, что он всего лишь хотел напиться. Он быстро полакал воду, а потом набросился на миску и залез в нее передними лапами, расплескав остаток.

Дейзи достала половую тряпку, чтобы вытереть воду, а он решил, что это такая чудная игра, и стал набрасываться на нее. Затем Дейзи его покормила и выпустила во дворик, чтобы он сделал свои дела. Он присел, едва его лапы коснулись травы… а немного погодя атаковал куст. Побоявшись, что листья могут стать ему ядом или вызвать расстройство желудка, она оттащила его от куста и через шланг наполнила водой детский бассейн, который купила специально для него.

Щенок был слишком мал, чтобы перелезть через бортик, поэтому она помогла ему туда забраться и наблюдала, как он бегал и скользил в двух дюймах воды, пока не промок насквозь. Она тоже вся промокла и держалась за бока, заболевшие от смеха. Подняв его из бассейна, Дейзи завернула его в полотенце и занесла в дом, надеясь, что он поспит, а она тем временем поест.

Однако он вновь набросился на миску с водой. Пока она вытирала лужу, он гонялся за тряпкой. Затем он ухватил кухонное полотенце и помчался с ним наутек. Она перехватила его, когда он собрался нырнуть под кровать, и вытащила обратно. Ее усилия отобрать у него полотенце совершенно очевидно убедили шенка, что она хочет поиграть в «перетягушки», и он стал изо всех сил тянуть его на себя. При этом он издавал детское рычание, и все его тельце дрожало от напряжения.

Она отвлекла его мягкой уточкой. Он перекинул утку через голову, а затем накинулся и сумел затолкать под диван так далеко, что не мог достать. Он стоял и жалобно вякал, пока она не встала на четвереньки и не вытащила игрушку назад. Он тут же снова загнал ее под диван.

Затем она попробовала использовать в качестве отвлечения резиновую игрушку, которая предназначена для жевания, когда режутся зубки. Это сработало на десять минут. Щенок лег на брюшко, зажав игрушку между передними лапками, и принялся сосредоточенно ее грызть. Дейзи использовала это время, чтобы переодеться, сменить деловую одежду на домашнюю и сделать себе сандвич. Но тут она услышала грохот из гостиной и, босая, кинулась туда. Она обнаружила, что он каким-то образом ухитрился уронить телевизионный пульт со столика и теперь старательно пытался его «убить». Она забрала у него пульт и положила в безопасное место. Щенку очень понравились ее алые ногти на ногах. Он стал напрыгивать на босые ноги Дейзи, а заодно старался захватить в рот пальцы рук. Она ошеломленно отдернула руку, но острые щенячьи зубки больно ее прикусили. В конце концов она, не пытаясь высвободиться, просто оставила ее висеть вдоль тела, не поднимая, и спустя какое-то время, попробовав ее пальцы на вкус, щенок удовлетворенно ее отпустил.

Наконец он стал засыпать. Остановился почти на бегу, свалился на брюшко и, глубоко вздохнув, закрыл глаза.

— Думаю, песик, для тебя это был долгий и трудный день, — пробормотала Дейзи. — Ты скучал по маме, по своим братьям и сестрам. Ведь так? Тебе всегда было с кем играть. Правда? А теперь ты оказался сам по себе.

Было уже больше семи вечера, и она зверски проголодалась. Она закончила готовить сандвич и съела его, стоя так, чтобы не упускать щенка из виду. Он выглядел таким милым и крохотным, когда спал, но едва его глаза откроются, он снова начнет носиться по дому.

Пока же он спал с полной самозабвенностью ребенка. Она решила, что успеет принять быстрый душ, но оставила дверь в ванную открытой, чтобы он мог туда войти, когда проснется. Раздевшись, она оставила одежду на полу и встала в ванну, намылилась… и услышала какой-то шорох. Раздвинув банную занавеску, она увидела, что белый пушистый комок мчится в прихожую, сжимая в зубах ее трусики.

Дейзи, как была, выскочила из ванны и, голая, рванулась в погоню. Он как-то сумел забиться со своей добычей за диван. Чтобы спасти трусики, ей пришлось отодвинуть диван от стены. Разумеется, в них оказалась дыра. Щеночек весело вилял хвостом.

— Ты просто дьяволенок, — промолвила она, беря его на руки и забирая с собой в ванную комнату. Она закрыла дверь, положила одежду на туалет, чтобы он не смог до нее добраться, и снова залезла под душ. Щенок все время, пока она мылась, повизгивал и, стоя на задних лапках, пытался забраться к ней в ванну.

Из эпизода с половой тряпкой она сделала вывод и, вместо того чтобы ступить на коврик и вытираться там, осталась стоять в ванне. Присев на задние лапки, он жадно смотрел на полотенце и снова выглядел ангелочком.

У него такая счастливая мордашка, подумала Дейзи, и ротик открыт в неизменной ухмылке. А карие глазки обведены черной полоской, словно кто-то подвел ему глаза углем, что выглядело очень экзотично на фоне его бледного меха и белокурых ресниц. Он был полон любопытства и ко всему относился с необычайным энтузиазмом, так что хвостик мотался беспрерывно, как стрелка метронома.

— Ну и что, что ты дьяволенок, — промолвила Дейзи. — Ты мой дьяволенок, и я в тебя влюбилась в ту же секунду, когда ты забрался ко мне на колени.

Его хвостик завилял еще сильнее, словно он понимал, что она говорит, и радовался воркующей нотке в ее голосе.

— Мне нужно подобрать тебе хорошее имя. Такое, чтобы было мужественным и крутым. Ты ведь должен будешь меня защищать. Не думаю, что грабитель испугается, если я крикну: «Ко мне, Пушок!» Что, если назвать тебя Брут? Как это тебе?

Щенок широко зевнул.

— Ты прав. Ну какой ты Брут? Ты слишком красивый для такого имени. А как насчет Дьявола? — Но, полюбовавшись на него минуту, она отвергла и эту кличку. — Нет, мне это не нравится, потому что уверена, что когда ты вырастешь, станешь милым и добрым.

Весь вечер она перебирала и примеряла ему имена: Конан, Дюк, Кинг, Рэмбо, Самсон, Рокки, Тор, Вульф… Ни одно не подходило. Не могла она, глядя на улыбающуюся щенячью мордашку, подобрать ему суровое имя.

Она научилась не оставлять воду в поилке, иначе она оказывалась на кухонном полу. Когда щенок направлялся к своей мисочке, она подливала туда понемногу воды, пока он не напивался. К несчастью, в мисочке всегда оставалось чуточку воды, и, окончив пить, он прыгал в нее. Дейзи пришлось вытирать лужи семь раз за вечер, причем каждый раз щенок отчаянно бросался на тряпку.

Он был на удивление сообразительным. За какие-то полдня и вечер он научился подходить к задней двери и проситься, когда ему было нужно на двор. Когда же он наконец умотался, Дейзи показала ему собачью кроватку, которую поместила в спальне, чтобы ему не было одиноко и страшно по ночам. Затем она закрыла дверь в спальню, положила ему в постельку под бок мягкую уточку и устало улеглась сама. Но ровно через две секунды, после того как она выключила свет, он начал жалобно повизгивать.

Пятнадцать минут спустя Дейзи сдалась и забрала его к себе в постель. Он обрадовался до истерики, прыгал, тянул на себя простыни, облизывал ей лицо. Едва она его утихомирила, как раздался телефонный звонок. Это был Джек. Пока он говорил, щенок обнаружил халат, брошенный ею в ногах постели, и стал тянуть его за рукав. Она закричала:

— Киллер, нет! Не трогай! — И, бросив в трубку: — Я должна идти, — кинулась через постель, чтобы успеть схватить маленького разбойника, пока он не свалился на пол.

Когда через пять минут зазвонил дверной звонок, Дейзи, борясь с изнеможением, сползла с кровати, подхватила на руки щенка и понесла его к двери. Это казалось самым безопасным. Быстрый взгляд в глазок обнаружил на крыльце Джека, нетерпеливо переминавшегося с ноги на ногу. Она включила свет и, отодвинув засов одной рукой, впустила его в дом.

Он вошел и замер, уставясь на щенка.

— Это щенок, — потрясенно произнес он, проявив недюжинную наблюдательность. В конце концов, Дейзи ведь предупредила его, что завела собаку.

— Не может быть! — притворно ужаснулась Дейзи. — Хозяйка меня обманула.

— Это щенок золотистого ретривера!

Она нежно прижала свое сокровище к груди.

— Ну и что?

Размеренными движениями Джек запер дверь на замок и стал ритмично биться головой о косяк.

— Что неладно с моим щенком? — возмутилась Дейзи.

— Вся идея заключалась в том, чтобы приобрести собаку для защиты, — сдавленным голосом ответил Джек.

— Он вырастет, — нерешительно проговорила она. — Посмотри на размер его лап. Он будет огромным.

— Но все равно останется золотистым ретривером!

— А чем тебе это не нравится? По-моему, он очень красив.

— Безусловно. Он великолепен. Но золотистые ретриверы настолько дружелюбны, что быть охранниками не могут. Они всех считают друзьями, которые родились на свет, чтобы их ласкать и баловать. Он может гавкнуть, чтобы сообщить тебе о том, что кто-то пришел… но это и все.

— Вот и хорошо. Он идеально мне подходит. — Она поцеловала щенка в макушку. Тот задергался, стараясь вырваться и попасть на пол, дабы обследовать этого нового человека.

Джек вздохнул, протянул руки и взял малыша в свои большие ладони. Щенок тут же стал бурно облизывать каждый дюйм кожи, до которого мог дотянуться.

— Значит, его зовут Киллер? Убийца?!

— Нет. Я просто примеряю к нему разные имена. Пока ничего не подходит.

— Конечно, не подойдут, если они все вроде Киллера. Золотистых ретриверов называют Счастливчиками или Мохнатиками. — Он поднял щенка к лицу, так что они оказались носом к носу. — Как насчет Мидаса? Или Райли? Или…

— Мидас! — со вкусом произнесла Дейзи, переводя загоревшиеся глаза со щенка на Джека. — Это идеально! — Она вскинула руки и обняла его, одновременно поднявшись на цыпочки в попытке его поцеловать. Однако новоназванный Мидас прорвался вперед и лизнул ее в губы. — Спасибо, лапочка, но ты и вполовину не такой хороший целовальшик, как этот детина.

— Благодарю, — откликнулся Джек и, отведя щенка на безопасное расстояние, нагнулся и поцеловал ее. Их губы встретились и прикипели друг к другу. Поцелуй становился все глубже. Дейзи начала млеть. — Как ты отнесешься к тому, что я останусь у тебя на ночь? — пробормотал он, прокладывая цепочку поцелуев вниз по ее шее.

— С восторгом, — промолвила она, зевая. Джек расхохотался:

— Лгунья! Ты на ногах не стоишь от усталости.

— У меня вчера был очень активный день, — смущенно покраснела Дейзи. — И прошлый вечер. — Она посмотрела на Мидаса. — И сегодняшний день. Я на минуту не могу от него отвернуться.

— А что, если я останусь и мы просто поспим? Удивленно моргнув, она поинтересовалась:

— Почему ты так хочешь сделать?

— Чтобы удостовериться, что с тобой все в порядке.

— По-моему, ты хватаешь через край с этой твоей защитой и охраной.

— Может, да, а может, и нет. Сегодня мэр дал мне пробить по компьютеру один номер машины. Сказал, что видел этот автомобиль перегородившим дорогу у двери приемной доктора Беннета. Догадайся, чей это был номер?

— Чей же?

— Твой.

— Мой?! — возмутилась она. — Я никогда, паркуясь, не перегораживаю дорогу. В жизни такого не делала.

Джек, ухмыляясь, опустил Мидаса на пол.

— Я ни секунды в этом не сомневался. Есть у тебя какие-нибудь соображения, зачем мэру понадобилось выяснять, кому принадлежит твой номер?

Она медленно покачала головой.

— Если бы он сам видел машину, то понял бы, что она твоя. Значит, его кто-то попросил это выяснить. Все это меня немного тревожит. Хорошо, что ты переехала, так что у тебя сейчас не тот адрес, что зарегистрирован.

Дейзи ахнула:

— Господи! Я совсем об этом забыла! Завтра пойду и переменю…

— Нет, не пойдешь, — строго заявил он. — Пока я не выясню, что происходит.

— Почему бы просто не спросить Темпла?

— Потому что все это меня тревожит. И пока я не удостоверюсь, что ничего подозрительного не происходит, я не хочу, чтобы ты давала свой новый адрес кому бы то ни было. И семье своей тоже скажи, чтобы никому не давали.

— Но если кто-либо захочет узнать, где я живу, ему будет достаточно проводить меня с работы домой…

— С завтрашнего дня этим займусь я. Я буду отвозить тебя домой и гарантирую, что никто за нами следить не станет.

Дейзи посмотрела на него, на суровое выражение его лица, и поняла, что он абсолютно серьезен. Впервые у нее по спине пробежал холодок тревоги. Джек был встревожен, и это передалось ей.

Мидас промчался на кухню, и она сразу услышала громкий плеск: он приземлился в миску с водой.

— Возьми щенка и отнеси его на задний дворик, пока я стану вытирать воду, — вздохнула она. — А потом мы ляжем спать.

— С ним?

— Он же еще ребенок. Ты же не хочешь, чтобы он проплакал всю ночь?

— Лучше он, чем я, — пробормотал Джек, но послушно вынес Мидаса на двор и через пять минут вернулся обратно с сонным щенком на руках. — Полагаю, ты уложишь его посередине, — проворчал он.

Дейзи только вздохнула.

— Сейчас я готова позволить ему спать где угодно. А еще нам придется каждые два часа выводить его наружу.

— Что делать? — недоверчиво переспросил Джек.

— Я же говорю тебе: он ребенок. Бэби. Малыш. А малыши писаются.

— Могу предсказать, что ночь будет бурной.

Глава 19

Если блондинка действительно жила по адресу, который дал ему Нолан, Гленн Сайкс пока ее там не увидел. Появились и уехали две пожилые женщины, но не искомая блондинка. В таком состоятельном районе трудно было вести наблюдение, оставаясь незамеченным, потому что старые люди усаживались дышать воздухом на крыльцо и наблюдали за прохожими.

Он достал телефонный справочник и нашел там фамилию Майнор. В списке абонентов значилась только одна, с тем же адресом, что дал ему мэр. Так что блондинка должна была проживать здесь. Возможно, она уехала в какую-нибудь деловую поездку или что-то в этом роде… Сайкс чувствовал одновременно тревогу и облегчение. Облегчение, потому что та женщина явно не обратила на них внимания, а тревогу, потому что в «Новостях» сообщили, что какой-то охотник нашел в лесу тело неизвестного мужчины. Вечно эти чертовы охотники лезут, куда не надо. В газете был напечатан портрет Митчелла, так что дамочка теперь могла вспомнить, что видела его в субботний вечер.

Мэр был необычайно взволнован сложившейся ситуацией, и Сайкса это беспокоило. Он полагал, что если все сохранят спокойствие, все разрешится благополучно. Но у мэра явно сдавали нервы. Поэтому Сайкс не стал ставить его в известность о том, что эта Майнор так и не появилась. Ему не хотелось, чтобы Нолан совсем съехал с катушек, хотя и затягивать дело тоже было ни к чему. На очереди был следующий транспорт девушек, на этот раз русских, и Сайкс хотел провернуть зачистку концов до того, как они прибудут. На этой партии они должны были заработать большие деньги: одной из девушек было всего тринадцать, и она была хорошенькой, как куколка.

После наступления темноты он несколько раз проехал мимо дома Майноров, когда не так бросался бы в глаза, но бежевый «форд» так и не появился. Потом ему пришло в голову съездить в клуб «Баффало». Дурень! Он готов был стукнуть себя по башке. Ведь эта дамочка любила развлекаться, а не сидеть вечерами дома со старушками. Не сомневаясь, что найдет ее в ночном клубе, Сайкс поехал в округ Мэдисон.

Но, осмотрев парковку, бежевого «форда» он там не нашел. По понедельникам движение было меньше, чем в субботу и воскресенье, так что он наверняка его бы не пропустил. Либо она уже подцепила какого-то парня и поехала к нему домой, либо отправилась в другой клуб.

Ладно. Получалось, что лучший способ отыскать ее — это устроить засаду там, где она работает. А узнать место ее работы в таком маленьком городишке, как Хилсборо, труда не составит. Черт, да, вероятно, сам мэр отлично это знает. Если подумать, то он был каким-то очень притихшим, когда называл Сайксу ее имя и адрес. Может, он в самом деле был с ней знаком и его мучила совесть.

Пусть Сайкс не смог отыскать ее нынче, но он твердо знал, где она будет завтра, — на работе. Он решил, что сегодня вполне может поехать домой и хорошенько выспаться, а утром позвонить мэру, на тот случай, если ему известна эта женщина и место ее работы… Она была такой классной штучкой, что, не исключено, мэр вполне мог испытывать к ней жаркие чувства. Сайкс очень надеялся, что нет. Мэр и так последнее время стал каким-то пугливым… без того, что Сайксу придется ликвидировать одну из его подружек.

Все разрешится завтра утром. Вторник будет у него очень занятым днем.

Дейзи и Джек по очереди каждые два часа выгуливали Мидаса. Он, как солдат, каждый раз быстро исполнял то, зачем его выпускали наружу. К несчастью, каждый раз по возвращении в дом он решал, что пришла пора поиграть, и уходило еще полчаса или около того на то, чтобы его убаюкать.

— Это как завести новорожденного, — простонал Джек в семь утра, садясь за стол и потягивая вторую чашку кофе. Лицо его обросло щетиной, под глазами появились темные круги. У Дейзи щетины, разумеется, не было, но глаза выглядели ему под пару.

Она посмотрела вниз на Мидаса. Он валялся на спинке, задрав все четыре лапки вверх с мягкой уткой в зубах.

— За исключением того, — вздохнула Дейзи, — что за новорожденным младенцем не нужно гоняться. Они остаются там, куда вы их положили.

— Я достану ему мячик. Погоня за ним его утомит, и он будет спать дольше и чаще.

Несмотря на усталость, Дейзи откликнулась широкой улыбкой. Какой Джек милый: собирается купить ее щенку игрушку. Прошлой ночью он отнесся ко всему очень добродушно, и ведь он добровольно согласился остаться. Ей хотелось бы заняться с ним любовью, но и просто спать рядом… без секса… оказалось чудесным. Они даже ухитрились спать обнявшись, хотя Мидас никуда не делся и втиснулся своим толстеньким тельцем между ними, словно это было его законным местом.

— Раз уж ты завела этот мохнатый коврик вместо сторожевой собаки, — сказал Джек, укоризненно глядя на щенка, — я хочу, чтобы ты была особенно осторожна, пока я не удостоверюсь, что нам нечего тревожиться по поводу этой проверки номера машины. Мне нужно уточнить несколько вещей. А до тех пор я буду возить тебя на работу и с работы. И оставаться здесь на ночь.

— Ладно, — слегка удивившись, согласилась она. Создавалось впечатление, что он решил переехать к ней, хотя бы на короткое время. Удивило же ее то, насколько довольной она себя почувствовала. Ей бы надо стараться найти себе мужа, но при мысли об этом она вовсе не испытывала такого энтузиазма, как еще несколько дней назад. Конечно, тогда у нее не было любовника и она не наблюдала, как он баюкает щенка в сильных руках, вынося его пописать среди ночи. При одной мысли об этом у нее все таяло внутри.

Возможно, Джек был не в ее вкусе, но почему-то это ее больше не волновало.

— Сегодня заседание городского совета, — продолжал он, — так что я привезу тебя домой, потом поеду к себе, приму душ и сменю одежду. А после того как собрание закончится, вернусь сюда.

— Мне подождать тебя с ужином? — спросила она, словно они так поступали каждый день.

— Нет, не жди. Поешь сама. Если выберешь минутку. — Он бросил взгляд на Мидаса и ухмыльнулся. Тот снова задремал, задрав все четыре лапки в воздух.

Размышляя обо всем происшедшем, она позвонила матери узнать, готова ли та снова посидеть днем со щенком.

— Я приеду к тебе, — ответила Эвелин. — На мой взгляд, твоему огражденному заднему дворику цены нет. Я буду у тебя в восемь тридцать, так что ты спокойно успеешь на работу.

Позаботившись об этом, Дейзи повесила трубку и тут же стала тревожиться, как объяснить матери, почему Джек будет возить ее на работу. Вот объяснять его присутствие нужды не было: в конце концов, она взрослая женщина, и никому не должно быть дела до ее любовной жизни.

— Тебе придется уехать, — промолвила она. — Мама скоро приедет.

Он с трудом сдержал улыбку.

— Если ты накормишь меня завтраком, в восемь часов меня здесь не будет. Я съезжу домой, побреюсь, переоденусь и вернусь задолго до того, как тебе нужно ехать в твою библиотеку.

— Договорились, — поспешно согласилась она. — Приготовить миску каши недолго.

— И лепешки, — проныл он.

Она с досадой повернулась к плите.

— И яичницу с беконом…

Ну и пусть! Что такое приготовленный дома завтрак в сравнении с хлопотами, которые он взвалил на себя ради нее? Ему повезло, что она по привычке запаслась всеми необходимыми продуктами, забыв, что теперь ей нужно готовить лишь для себя. Каша по утрам и сандвич вечером — самая практичная еда, если садишься за стол одна.

Она положила бекон на сковородку и накрыла крышкой, чтобы жир не разбрызгивался по новой плите, затем достала растительное масло, муку и стала взбивать тесто для лепешек. Джек удивленно наблюдал за ее действиями.

— Я думал, ты возьмешь готовую смесь.

— У меня ее нет.

— Ты знаешь, как стряпать домашние лепешки?

— Разумеется. — Она достала из шкафчика новую сковородку для лепешек и обрызгала ее антипригарным спреем для готовки. Она не стала раскатывать тесто, а сделала, как приучила ее мать: отщипнула небольшой его кусочек, скатала в шарик, расплющила его легким ударом и положила на сковородку.

— Тетушка Бесси делала точно так же, — произнес он, завороженно глядя на ее руки. — Она называла их «удавленниками», потому что придавливала тесто, а не отрезала ножиком.

— Есть специальные ножики для лепешек, но они для жеманниц. — Обычно Дейзи стряпала столько лепешек, сколько она, мама и тетя Джо могли съесть за раз, но сейчас сообразила, что Джек съест их столько, сколько все они вместе. Плита продолжала греться, так что Дейзи проверила, как жарится бекон, и перевернула его.

Джек встал, налил себе еще чашку кофе, схватил с кухонного стола утреннюю хантсвиллскую газету и вернулся к обеденному столу. Дейзи накануне не успела даже мельком заглянуть в нее из-за Мидаса. Впрочем, она всегда могла прочесть ее в библиотеке.

Плита, достигнув заданной температуры, пикнула. Дейзи поставила печься лепешки и повернулась достать из холодильника яйца. При этом взгляд ее упал на фотографию на первой странице газеты. Мужчина показался ей знакомым, хотя она не могла сообразить откуда.

— Кто это? — Она, хмурясь, ткнула в портрет. Джек прочел заголовок.

— Его звали Чед Митчелл. Какой-то охотник нашел его тело утром в воскресенье.

— Я его знаю, — промолвила Дейзи.

Джек положил газету на стол, взгляд его зеленовато-серых глаз вдруг стал пронзительным.

— Откуда?

— Не уверена. Не могу точно вспомнить. — Она достала яйца. — Как ты хочешь: болтушку или глазунью?

— Болтушку.

Она разбила в миску четыре яйца, добавила немножко молока и взбила смесь вилкой.

— Пожалуйста, накрой на стол.

Он встал и начал открывать дверцы шкафов, пока не нашел тарелки и столовые приборы. Дейзи рассеянно смотрела на бекон, переворачивая его в последний раз.

— А-а! Вспомнила! — внезапно воскликнула она.

— Он посещал библиотеку?

— Нет, он был в клубе «Баффало». Он пытался потанцевать со мной в первый вечер, хотел купить мне колы, но драка началась раньше, чем он вернулся.

Джек поставил на стол тарелки и полностью сосредоточился на ее словах.

— Это был единственный раз, когда ты его видела?

Она склонила голову набок, как бы восстанавливая картину в памяти.

— Я не уверена.

— Что ты хочешь этим сказать? Или один раз, или нет.

— Я не уверена, — медленно повторила она. — Но кажется, я видела его на парковке клуба в субботний вечер… перед тем, как вошла внутрь. Он был еще с двумя людьми, а третий вышел из машины и присоединился к ним. Он не выглядел очень пьяным, когда вышел из клуба, но потом обмяк, и они положили его в кузов пикапа.

Джек отчаянно, почти сердито потер затылок.

— Господи Иисусе, — пробормотал он. Дейзи, слегка побледнев, смотрела на него.

— Ты думаешь, я была последней, кто видел его живым?

— Я думаю, что ты видела, как его убили, — резко произнес он.

— Но… но ведь не было выстрела… или чего-то такого… — Голос ее прервался, и она бессильно прислонилась к шкафчику.

Джек проглядел заметку, знакомясь с подробностями.

— Его закололи.

Она судорожно глотнула и побледнела еще сильнее. Джек потянулся было к ней, чтобы подхватить, но она взяла себя в руки и сделала то, что на протяжении столетий делали женщины, когда были взволнованы: занялась нормальным обычным делом. Она оторвала кусок бумажного полотенца, поместила его на тарелку и вытащила на него бекон, чтобы он стек.

Сдвинув в сторону сковородку, она взяла меньшую, обрызгала спреем для готовки, вылила туда взбитую яичную массу и поставила на горячую конфорку плиты. Затем проверила, как поживают лепешки, вытащила из холодильника масло и джем и поставила их на стол.

Джек огляделся вокруг.

— Я не хочу пользоваться сотовым. У тебя есть стационарная телефонная линия?

— В спальне.

Он встал и пошел в спальню. Дейзи занялась стряпней, помешивая яичницу, наблюдая, как поднимаются и начинают коричневеть лепешки. Через минуту Джек вернулся на кухню и сказал:

— Я поручил нескольким людям кое-что проверить, но боюсь, что один из тех мужчин на парковке заметил тебя и записал номер твоей машины.

Она стала еще сильнее мешать яичницу.

— Тогда позвони мэру и спроси у него, кто дал ему мой номер.

— С этим есть некоторая проблема.

— Какая?

— Мэр солгал мне, когда просил пробить номерной знак автомобиля на компьютере. Он может быть в этом замешан. — Джек помолчал. — Вероятно, он в этом замешан.

— Что будем делать?

— Я уже принял меры, чтобы никто тебя не нашел. Не говори никому, что ты переехала, скажи матери и тете, чтобы об этом не упоминали… Вообще-то позвони матери и попроси, чтобы она удостоверилась в том, что никто не следует сюда за ней.

Дейзи растерянно смотрела на него.

— Мама не Джеймс Бонд.

— Тогда скажи ей, чтобы машину вела твоя тетя. Думаю, эта женщина обыграет и Джеймса Бонда.

Кончилось тем, что ее матери позвонил сам Джек и спокойно объяснил, чего от нее хочет. Дейзи сосредоточилась на завтраке, потому что больше ничего не могла сообразить.

— И еще одно, — услышала она переговоры Джека с матерью. — У вас есть определитель номера звонящего? Сотрите его. Я не хочу, чтобы телефон Дейзи где-нибудь светился.

— Мне, наверное, нужно дать показания, — промолвила она, когда Джек положил трубку. — Ведь так?

— Как можно скорее. — Он снова взялся за телефон и нажал «повторный набор». Когда ее мать ответила, он сказал: — Дейзи сегодня на работу не пойдет. Позвоните… — Он обернулся на Дейзи, которая прошептала: «Кендре». — Кендре и скажите, чтобы справлялась с делами сама. Придумайте что-нибудь. Скажите, что у Дейзи зубы болят. — Повесив трубку, он произнес: — Если этот тип пытается перехватить тебя до того, как ты дашь показания и описание, а может, и опознать его на полицейских фото, самое важное сделать это как можно быстрее… Чтобы ему было нечего выигрывать.

— А разве я не должна быть живой, чтобы свидетельствовать в суде? — спросила она и мысленно возгордилась, что голос ее прозвучал ровно и спокойно. Она переложила пышную яичницу на блюдо, вынула из духовки идеально зарумянившиеся лепешки и выложила их в хлебницу, а затем перенесла все это на стол.

— Ты и будешь живой, — произнес Джек. — Обещаю.

Глава 20

Сайкс сделал то, чего никогда раньше не позволял себе: ясным ранним утром вторника он позвонил Темплу Нолану домой. Где бы ни работала та блондинка, он хотел быть там заранее, чтобы, если возможно, перехватить ее или последовать за ней с работы, когда она поедет домой. Это обещало долгий день, но он был человеком терпеливым.

Темпл ответил с третьего звонка, еще сонным голосом.

— Алло?

— Это я.

— Сайкс! — Темпл мгновенно пробудился. — Ради Бога, зачем ты звонишь мне сюда?

— Эта Майнор так и не появилась по тому адресу, что вы мне дали. Вы уверены, что она живет там?

— Уверен. Она живет и жила там всю жизнь.

Это ответило на один невысказанный вопрос Сайкса: мэр определенно знал эту женщину лично.

— Значит, прошлой ночью она осталась где-то еще. Может, у нее есть друг?

— У Дейзи Майнор? Маловероятно, — усомнился Темпл.

— Ну-ну! Если она развлекается в клубе «Баффало», она точно не мать Тереза.

— Пожалуй, — неохотно согласился Темпл. — И волосы она высветлила. Вот черт!

— Есть и хорошие новости: она вроде бы ни о чем не подозревает.

— Тогда, может быть, нам об этом забыть?..

— Нет, — решительно возразил Сайкс. — Она болтающаяся нитка. Здесь скоро будет партия русских. Ты хочешь рисковать тем, что эта Майнор испортит нам всю игру? Я не думаю, что Филлипс хорошо отнесется к потере таких больших денег. Русские стоят в три раза дороже любой другой нашей поставки.

— Вот дерьмо.

Услышав согласие в голосе собеседника, Сайкс спросил:

— Так где она работает? Если сумею, я схвачу ее этим утром, а может, в перерыв на ленч. Если нет, то прослежу ее, когда пойдет с работы, и достану ее тогда.

— Она чертова библиотекарша, — произнес Темпл.

— Библиотекарша?

— В публичной библиотеке Хилсборо. Ее дверь рядом с дверью городского совета. Она открывает библиотеку в девять и вроде бы до ленча работает одна. Но там тебе схватить ее не удастся. В городской совет и полицейский участок входит и выходит слишком много людей, и из обоих мест хорошо видна парковка библиотеки.

— Тогда я прослежу ее в час ленча и посмотрю. Может, выпадет шанс. Не волнуйся. Так или иначе, но сегодня я с ней покончу. Уберу.

Когда оба мужчины положили трубки, в спальне Дженнифер Нолан тихонько нажала на разъединяющую кнопку и придерживала ее, пока не опустила трубку на рычаг. Она много лет подслушивала разговоры Темпла. Это было некое болезненное пристрастие, которому она не могла противиться. Она слушала, как он назначал свидания множеству разных женщин, которым она потеряла счет, но всякий раз, как это происходило, часть ее души умирала еще чуть-чуть. За долгие годы она не раз пыталась набраться самоуважения и развестись с ним, но всегда оказывалось легче притупить сознание спиртным и другими мужчинами. Иногда она способна была выпить столько, что могла обмануть себя мыслью, будто этими другими мужчинами причиняет ему ту же боль, какую его женщины наносили ей. Но даже это жалкое утешение было утрачено, после того как он стал просить ее спать с теми мужчинами, которым хотел отплатить за услугу.

Элтон Филлипс был одним из этих мужчин, и с тех пор Дженнифер активно возненавидела мужа. Она ненавидела с яростью, разъедавшей ее, как кислота. Он знал, должен был понимать, что представлял собой Филлипс, и все-таки послал ее к нему. В замкнутом пространстве спальни Филлипса она кричала и плакала… просила милости… а под конец просто терпела, моля Бога дать ей силы вынести все и не умереть… пока не дошла до точки, когда стала молиться о смерти.

Однако он убивать ее не собирался: в этом не было нужды. Он был уверен, что Темпл сможет держать ее под контролем, хотя она все равно не пошла бы в полицию. Ей категорически не хотелось, чтобы ее дети узнали, что с ней проделали или какую роль сыграл в этом их отец. Джейсон и Пейдж и так едва ее выносили, из-за спиртного давно махнув на нее рукой. Если они еще узнают о других мужчинах — а Дженнифер не сомневалась, что об этом Темпл позаботится, — они, без сомнения, повернутся к ней спиной.

Заметил ли Темпл, что она, придя в себя после… насилия… нападения Филлипса, потеряла охоту заниматься сексом? Теперь она едва это терпела, и то если перед этим как следует напилась. Темпл отнял у нее даже это удовольствие, каким бы жалким оно ни было. У нее ничего не осталось, кроме ее детей.

Так, может быть, сейчас, только что, Темпл дал ей средство избавиться от него и сохранить Джейсона и Пейдж?

Она постаралась припомнить все, что услышала. Темпл произнес мужское имя, что-то вроде Лайке… Нет… Сайкс. Что-то было сказано о прибытии партии русских… Какая-то полная бессмыслица. Она не могла себе представить, что Темпл ввязался в доставку незаконных имигрантов. Он постоянно и громогласно вещал, что стране нужно лучше укреплять границы и не допустить проникновения этих бродяг. Но еще она знала, что если в этом замешан Элтон, дело должно быть мерзейшим.

Да, был еще странный разговор о Дейзи Майнор… Дженнифер была уверена, что все расслышала правильно. Дейзи была «выбившейся ниткой», а выбившиеся нитки нужно обрезать. Дженнифер знала, что это значит, хотя понять не могла, каким образом Дейзи может быть связана с Темплом. Это не имело никакого смысла. Темпл всегда обращал внимание на шикарных женщин, которые знали правила игры и не доставляли ему хлопот. А по разговору получалось, что с Дейзи хлопот не оберешься. Этот человек, Сайкс, собирался ее «убрать». Имелось в виду ее убить.

Нужно срочно рассказать об этом кому-нибудь. Но кому? Логичным было бы обратиться в местное отделение полиции, но воспримут ли они ее всерьез? И насколько? Их мэр намеревается убить библиотекаршу!.. И еще он поставляет сюда контрабандой русских! Очень правдоподобно. Разумеется.

Но ей хотя бы нужно предупредить Дейзи. Дженнифер потянулась к телефону у постели, но остановилась, не коснувшись трубки. Если она научилась прослушивать звонки Темпла, он вполне может делать то же самое.

У нее было время до ленча: именно тогда Сайкс собирается попытаться захватить Дейзи.

Кому же ей позвонить? В подразделение шерифа округа Джексон? В Хантсвиллское отделение ФБР? В Службу иммиграции? Нет, подумала она, шерифу звонить не стоит: с теми связями, которые установил Темпл, они могут оказаться друзьями. В Хантсвилле Темпл тоже проводил много времени, но мог ли он иметь влияние на тамошних федералов? Наверное. Хотя меньше всего ей хотелось недооценить его. У нее будет всего один шанс сбежать от него и при этом не потерять остатки симпатии детей.

Она попробовала все обдумать. Этим она не занималась бог знает сколько времени. Не позволяла себе. У нее не было друзей, к которым она могла бы обратиться за помощью или советом. Родители ее переехали во Флориду, а единственный брат не разговаривал с ней годами. Она даже не была уверена, есть ли у нее номер его телефона. Когда же она стала такой изолированной от всех?

Ей нужно было что-то предпринять, хотя бы просто поехать в библиотеку и предупредить Дейзи. Ей, собственно говоря, даже не нужно никуда ездить: она просто-напросто дождется, когда Темпл уедет из дома, чтобы не подслушал, и позвонит Дейзи по телефону. На ближайшее время этого хватит, а потом ей надо придумать что-то, чтобы остановить Элтона Филлипса и ее мужа. Прекратить их сотрудничество раз и навсегда.

Эвелин бросила все дела, оделась и поехала. Едва войдя в дом Дейзи, она впилась в Джека пронзительным материнским взглядом и поинтересовалась:

— Что происходит? Почему вы считаете, что за мной могут следить? Отчего нельзя никому говорить, куда переехала Дейзи, и зачем я должна стереть из телефонного определителя звонка ее номер?

— Потому что, возможно, она стала свидетельницей убийства, — ответил Джек, относя в раковину пустую тарелку.

— Господи Боже! — простонала Эвелин, опускаясь на стул, с которого он поднялся. Мидас заплясал вокруг ее ног в бурном приветствии, и она машинально нагнулась, чтобы его погладить.

— Тело было обнаружено в округе Мэдисон, поэтому сейчас я везу ее в Хантсвилл для дачи свидетельских показаний. Но меня тревожит то, что кто-то записал номер ее машины и выяснил, кто владелец. Значит, не исключено, что этот кто-то пытается ее найти. Возможно, я реагирую чересчур бурно, но пока все это не утрясется, буду ее прятать.

— Нет, вы тревожитесь не чересчур. Вы же говорите о моей дочери. Делайте то, что считаете нужным, чтобы ее защитить. Слышите?!

— Да, мэм. А вы тем временем предупредите всех в вашей семье, чтобы не отвечали ни на какие вопросы о ней. Не давайте никому никакой информации, даже мэру. Он может быть в этом замешан.

— Боже мой! — растерянно повторила Эвелин. — Темпл Нолан?

— Это он велел мне установить владельца ее номерного знака.

— Но этому, наверное, есть вполне невинное объяснение…

— Поставите ли вы жизнь Дейзи на такой малый шанс?

— Нет. Конечно, нет.

Пока они разговаривали, Дейзи методично убирала кухню. Лоб ее хмурили тяжкие размышления.

— Если мэр Нолан в этом замешан, тогда… он же знает всех нас: маму, тетю Джо, Бет и меня. Значит, никто из них не находится в безопасности. Если их цель — найти меня. Он знает, что я сделаю все, чтобы их защитить. — Она посмотрела на Джека глазами, ставшими особенно яркими на побледневшем лице. — Можешь ты обезопасить их всех? Не только Бет, но и Натана и детей?

Джек помедлил в нерешительности, затем сказал ей правду:

— Какое-то время да. А потом возникнут проблемы с финансами. Полицейские не могут выполнять охранные функции неопределенное время.

— Тогда, если я не смогу опознать одного из этих людей по полицейским фотографиям, или если убийство не будет быстро раскрыто, или это вообще сделал кто-то другой… мы столкнулись с затяжной ситуацией.

Джек кивнул, глядя ей прямо в глаза. Он предпочел бы, чтобы она не сумела так четко оценить ситуацию, но она была слишком умна и начитанна и, так или иначе, пришла бы к этому выводу. Вглядываясь в ее выразительное лицо, он практически мог читать ее мысли.

— Не зови неприятности, у нас и так их хватает на сегодня. Будем делать по одному шагу за раз. Ты дашь свидетельские показания, опишешь всех трех людей. Начнем с этого и посмотрим, что дальше.

— Ладно. Но сию минуту я хочу, чтобы мою семью не просто охраняли. Пусть они уедут. — Она повернулась к Эвелин: — Как насчет недели в горах? Ты, тетя Джо и Бет с семьей?

— Я не оставлю тебя, когда творится такое! — яростно произнесла Эвелин.

— Я буду в большей безопасности, если вас здесь не будет, — подчеркнула Дейзи с неопровержимой логикой.

Эвелин заколебалась, разрываясь между здравым смыслом и материнским инстинктом.

— Во-первых, — продолжала Дейзи, — полиции будет легче охранять одного человека, чем семерых. Во-вторых, я не буду отвлекаться, думая о том, целы вы или нет, а значит, не наделаю каких-нибудь ошибок.

— Она права, — кивнул Джек, подкрепляя ее доводы своим авторитетом. — Соберите вещи и поскорее уезжайте из города. До отъезда я прикреплю к вам парочку полицейских для охраны и договорюсь с Хантсвиллским отделением, чтобы они сделали то же самое для семьи Бет.

— А что будет со щенком? — Эвелин посмотрела на Мидаса, который жизнерадостно грыз ножку стула. — Кто позаботится о нем?

Дейзи проследила ее взгляд и накинулась на него.

— О нет, Мидас. Нет и нет, — сурово заявила она, подбирая его на руки. Если он и оценил прозвучавшую укоризну, она явно не приглушила радостное расположение его духа, потому что хвостик завилял еще отчаяннее, а язычок заработал по ее лицу, приветствуя внимание хозяйки. — Мне явно еще долго не придется ходить на работу, так что заниматься им буду я.

— Так его имя — Мидас? — произнесла Эвелин тоном, который выражал согласие, пусть неохотное, поручить дочь заботам Джека.

Дейзи потерлась носом о плюшевый мех, чтобы скрыть внезапно набежавшие слезы.

— Так назвал его Джек. Он предложил или так, или Мохнатик.

Джек шагнул вперед, потому что ситуация готова была перерасти в слишком эмоциональную.

— Дамы, у вас еще много дел. Я сделаю несколько звонков, миссис Майнор, и двое моих помощников встретят вас у дома, когда вы туда приедете.

— Господи, — только и сказала она, берясь за телефонную трубку. — Мне лучше предупредить Джо.

Через тридцать секунд она уже вышла из дверей, напутствуемая словами Джека:

— Позвоните Бет и скажите, чтобы собирала вещи. Как, по-вашему, Натан уже на работе?

— Нет, у него вторая смена.

— Отлично. Я позвоню в Хантсвилл и договорюсь о немедленной их охране. Если у него возникнут проблемы с начальством, дайте мне знать, и я все улажу.

Эвелин, кивая, спустилась по ступенькам крыльца. Внезапно она остановилась и обернулась к нему:

— Я хочу, чтобы вы уяснили себе одну вещь.

— Какую? — поинтересовался он, настороженный тем, как она прищурилась.

— Я чертовски хорошая теща, хоть и говорю об этом сама. Но еще лучший из меня выйдет враг, если вы допустите, чтобы с моей дочерью что-нибудь случилось.

— Да, мэм, — кивнул он, прекрасно ее понимая. Дейзи круглыми от удивления глазами смотрела на мать.

— Она тебе угрожала! — недоверчиво уточнила она.

— И очень даже сурово.

— И… и эта фраза насчет тещи…

— Давай поговорим об этом позже. Собирайся. — Он провел огрубевшей ладонью по лицу так, что затрещала щетина. — Не возражаешь, если я позаимствую твою бритву? Мне не хочется оставлять тебя одну и ехать домой, чтобы побриться.

Дейзи собиралась, а он звонил из спальни по телефону. Она высовывалась из ванной, стараясь услышать, что он говорит, но почти ничего не смогла разобрать. Наконец она сдалась и сосредоточилась на своих занятиях, посматривая в зеркало. У нее было ощущение, что все происходящее нереально. Она обычная библиотекарша, Дейзи Май нор, прожившая всю жизнь в маленьком городке. Люди, ей подобные, никогда не ожидают, что с ними может случиться такое! Но она решила отправиться охотиться на мужа, а теперь кто-то охотится за ней! Да-а, кругом открылся сезон охоты.

В ванную заглянул Джек:

— Все о’кей: с твоей семьей все согласовано. Мои помощники сопроводят твою мать и тетю Джо в дом Бет. Они уже через пару часов будут вне пределов досягаемости.

— Ну и отлично. — Она наклонилась ближе к зеркалу и нанесла на губы немного блеска, затем сделала шаг назад. — Ванная твоя. Бритва в медицинском шкафчике.

Джек посмотрел вниз на Мидаса, который, разумеется, последовал за ними в ванную и теперь, плюхнувшись на брюшко, с упоением грыз шнурки на его ботинках.

— У тебя есть клетка или ящик, куда мы могли бы посадить его на время нашего отсутствия?

— Нет, но это не важно. — Она нагнулась и оттащила щенка от его добычи. — Мы забираем его с собой. — И, произнеся это, направилась одеваться.

Темпл задержался за завтраком, привычно состоявшим из стакана свежевыжатого апельсинового сока и рогалика со сливочным сыром. Обычно он уходил из дома около восьми тридцати, но сегодня медлил, хотя было уже восемь сорок пять. Патриция, их кухарка и экономка, покинула кухню, чтобы заняться уборкой спален и стиркой.

Дженнифер не завтракала. Она редко ела по утрам, потому что ее мутило из-за вчерашней выпивки. Сегодня тошнота была вызвана натянутыми нервами. Она сидела и медленно тянула кофе, мечтая подлить в чашку хоть капельку виски, но не осмеливаясь сделать это. Если она добавит одну капельку, то не удержится и прибавит вторую, и скоро от кофе ничего не останется. Руки ее дрожали, и она сжимала пальцы вокруг чашки, молясь, чтобы эта дрожь прекратилась. И чтобы Темпл поскорее ушел, потому что не знала, сколько еще сможет продержаться.

Он с ней, как обычно, не разговаривал. Они жили в одном доме, но вели почти абсолютно раздельную жизнь. Он больше не рассказывал ей, когда и на каких общественных встречах ее могли ждать как жену мэра. Он не сообщал ей ни куда пойдет, ни когда ждать его домой. Он не делился с ней событиями дня. Не упоминал даже, если ему звонили дети, хотя она догадывалась по их словам, что делали они это регулярно. Должно быть, он общался с ними по рабочему телефону.

Ей подумалось, что она уже потеряла их безвозвратно. И от этой мысли горечь поднялась ко рту мучительным пузырем боли. Ее малыши… они выросли. Но какая-то часть материнского сердца всегда помнила то время, когда они только-только появились на свет из ее тела, когда были крохотными и беспомощными, а она была их миром… и они принадлежали ей.

Ее дети ее стеснялись. Они не желали с ней говорить, чувствовали себя неловко рядом с ней. Это сделал Темпл, но с ее помощью. Она искала утешения в бутылке, вместо того чтобы смотреть правде в глаза: мужчина, которого она любила, не любил ее… никогда не любил и никогда не полюбит. Она была для него лишь средством достижения цели. Ей следовало бы взять детей и уйти от него, и каким бы мерзким ни был развод — а о том, чтобы он был мерзким, Темпл наверняка позаботился бы, — но тогда она сохранила бы гордость. И ее дети не смотрели бы на нее с презрением.

Дженнифер посмотрела на часы. Без пяти девять. Почему муж так долго не уходит?

Внезапный телефонный звонок заставил ее вздрогнуть. Темпл поднялся и ответил по радиотелефону, что позволило ему взять его с собой в кабинет и плотно закрыть дверь.

Вот почему он задержался: ждал звонка.

Вся дрожа, она, захватив чашку кофе, поднялась в свою спальню, закрыла за собой дверь и заперла ее на замок. Патриция уже застелила постель и прибралась в ванной. Дженнифер села на кровать и посмотрела на телефон. Если она сейчас поднимет трубку, Темпл услышит щелчок. Когда она его подслушивала, то старалась всегда снимать трубку одновременно с ним и прикрывала рукой микрофон, чтобы не просочился ни малейший шум.

Сердце ее стучало как бешеное. Она взяла трубку и стала нажимать на кнопки, как будто звонила куда-то. Даже не поднося трубку к уху, она услышала крик Темпла:

— Дженнифер! Черт возьми, я же говорю по телефону!

— Ч-что? — заикаясь, проговорила она, слегка смазывая слова. Может, он решит, что она начала пить, до того как спустилась к завтраку. — И… извини. Я просто звонила…

— Мне плевать. Освободи линию.

До нее донесся смешок с другого конца и басистый смех, от которого она похолодела. И все волоски на теле встали дыбом от ужаса. Элтон Филлипс.

— И-извини, — повторила она, а затем, прикрыв микрофон рукой, быстро щелкнула кнопкой, чтобы создать впечатление, что повесила трубку.

— Глупая сучка, — проворчал Темпл. — Извините.

— Все в порядке, — ответил Филлипс и снова засмеялся. — Ты ведь женился на ней не ради ее мозгов.

— Это чертовски точно. Их у нее ни грамма.

— Я начинаю задумываться, что она не единственная, у кого лампочки неярко горят. Ты сам в последнее время натворил ошибок.

— Знаю и прошу прощения, мистер Филлипс. У Сайкса сейчас все под контролем.

— Посмотрим. Русские девушки прибудут сюда завтра утром, и я хочу, чтобы Сайкс уделил операции с этой партией все свое внимание. Занялся ею сам. Если он не решит проблему с библиотекаршей до этого времени, я буду очень недоволен.

Слишком поздно Дженнифер сообразила, что у этого телефона была еще функция «регистрация звонка». Она, моргая, всмотрелась в основание аппарата, разыскивая эту злосчастную кнопку, которая должна была находиться рядом с кнопками «Повтор», «Стереть» и «Остановка»… Вот она наконец! Дженнифер нажала на нужную кнопку, надеясь, что та не щелкнет или не пикнет.

— Он схватит ее, когда она выйдет из библиотеки на ленч или когда пойдет домой после работы. Она просто исчезнет. Когда Сайкс берется за дело лично, проблем не бывает.

— Неужели? Тогда почему тело Митчелла нашли так быстро?

— Этим занимался не Сайкс. Он остался около клуба, чтобы выяснить, кто заметил их на парковке. А телом занимались двое других.

— Что было ошибкой со стороны мистера Сайкса.

— Да.

— Тогда это его последний шанс. И ваш.

Филлипс резко повесил трубку, и Дженнифер чуть не повторила его жест на своем конце. Но она выждала пару долгих секунд. Почему не вешает трубку Темпл? Она сидела с пальцем на кнопке. Может быть, он ждет, чтобы проверить, не услышит ли предательский щелчок? Холодный пот побежал ручейком по ее спине.

Наконец линия щелкнула, и в следующую долю секунды она тоже разъединилась и положила трубку на место. Затем она молнией метнулась к двери и отперла ее, а потом бегом побежала в ванную и стала торопливо выжимать зубную пасту на щетку, открыла воду и энергично начала чистить зубы. Наверное, она зря нервничает, ведь Темпл никогда не заходит к ней в спальню…

Дверь ванной комнаты распахнулась, и Темпл произнес:

— Какого черта…

Она подскочила, вскрикнула, расплевала зубную пасту по всей раковине. Ее слишком трясло, поэтому она не удержалась на ногах и пошатнулась, пятясь. Натолкнувшись на унитаз и чуть не упав на него, она сумела схватиться за сливной бачок и не свалиться, а тяжело сесть на его крышку.

Темпл с отвращением посмотрел на нее:

— Ради всего святого! Ты еще не завтракала, а уже напилась. Дрожащей рукой она стерла зубную пасту с губ и промолчала. Пусть думает, что она пьяна: так безопаснее.

— Кому ты звонила?

Она показала на волосы и случайно задела зубной щеткой висок.

— Мне нужно сделать прическу.

— Да уж. В следующий раз удостоверься, что я не разговариваю по телефону, прежде чем хватать трубку и нажимать кнопки. — Он не стал ждать ее согласия, а просто круто повернулся и вышел, оставив Дженнифер одну. Она бессильно прислонила голову к раковине и стала делать глубокие вдохи, чтобы замедлить пульс. Несколько успокоившись, она поднялась на ноги, сполоснула рот, затем мокрым полотенцем стерла пасту с волос.

Она не выключила «автоответчик», то есть запись разговоров. Теперь она вернулась в спальню. Темпл оставил дверь открытой, поэтому она снова ее заперла, а затем подошла к телефонному аппарату и остановила запись.

Эта пленочка стоила дороже золота. Вопрос был в том, что с ней делать. Кому ее отвезти? Темпл часто говорил, что новый шеф полиции, Рассо, был «его парнем», а это означало, что тот в кармане у ее мужа. Темпл был страшно рад, когда старый шеф Бенсон ушел на покой, потому что Бенсон служил здесь долгое время и сунул свой нос в слишком многое, был посвящен в то, что должно оставаться тайной. Так ли слеп Рассо, как считал Темпл? Но Дженнифер не могла сейчас рисковать. Уж очень важно было все сделать правильно.

Она пробыла в своей комнате еще полчаса, затем спустилась вниз посмотреть, ушел ли наконец Темпл. В кабинете его не оказалось. Она проверила гараж. Его машины на месте не было.

Наконец-то! Усевшись за письменный стол мужа, она нашла номер телефона библиотеки и набрала его.

— Публичная библиотека Хилсборо.

Дженнифер сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Пожалуйста, могу я поговорить с Дейзи Майнор? Это Дженнифер Нолан.

— Простите, но Дейзи сегодня не работает. Это говорит Кендра Оуэнс. Могу я чем-нибудь вам помочь?

Господи, что же теперь делать?

— Она сейчас дома? Где мне ее найти?

— Право, я не знаю. Ее мать сказала, что у нее болят зубы, так что, возможно, она сейчас у стоматолога.

— А вы не знаете, у какого зубного врача она лечится?

Дженнифер чувствовала, что нервы ее на пределе и она сейчас сорвется. Ей так хотелось выпить. Нет. Нет, она не может себе позволить выпивку. Ей нужно сосредоточиться на том, что она делает.

— Нет, не знаю.

— Это очень важно, черт возьми! Подумайте! Мне необходимо немедленно с ней связаться. Кое-кто хочет ее убить.

— Извините, мэм? Что вы сказали?

— Вы меня слышали! — Дженнифер так сжала трубку, что побелели костяшки пальцев. — Вы должны ее найти! Я слышала, как мой муж говорил по телефону с человеком по имени Сайкс, который собирается ее убить. Если я не успею ее предупредить.

— Может, вам лучше позвонить в полицию… Дженнифер шваркнула трубку на место и опустила лицо в ладони. Что теперь? Зубные врачи. Сколько их в Хилсборо? Немного. Но что, если Дейзи отправилась к дантисту, скажем, в Форт-Пейн? Или в Скоттсборо?

Нет, надо позвонить матери Дейзи и узнать, у кого она лечится.

Она нашла номер в справочнике, но телефон звонил и звонил, и никто не ответил.

Дженнифер перелистала «Желтые страницы», нашла раздел «Дантисты — лечение зубов» и стала названивать. Не могла она сейчас сдаться. Она многое потеряла в жизни, но в этом случае провалиться не могла!

Глава 21

— Собак, за исключением служебных, не пускают в общественные учреждения, — в пятый раз повторил Джек, когда они ехали в Хантсвилл.

Дейзи оглянулась через плечо на Мидаса, мирно спавшего на своем одеяльце, расстеленном посреди заднего сиденья.

— Они его пустят. Если не хотят брать у меня показания на парковке.

Джек спорил все время, пока она ставила в его автомобиль Мидасовы мисочки, а также запасы его еды и питья. Он возражал, пока она прикрепляла поводок к крошечному собачьему ошейнику. Он сопротивлялся, когда она расстелила на заднем сиденье одеяльце и уложила на него Мидаса вместе с его мягкой уточкой и резиновой игрушкой для жевания. Он продолжал спорить, пока она не уселась на пассажирское сиденье… а потом молча сел за руль.

По мнению Дейзи, вопрос о Мидасе был закрыт. Тот, кто может убить человека, не задумываясь прикончит собаку. Мидас находился под ее опекой, и она не оставит его в доме одного, беспомощного и беззащитного.

— Я все думаю о том вечере, — сказала она, рассеянно любуясь горами, мелькавшими мимо окон. — Я видела их лица, когда они вышли из клуба, потому что на них светила неоновая вывеска. Их было двое, с Митчеллом посредине. Третий человек ждал на парковке. Затем подъехала какая-то машина, фары которой осветили их всех. Я увидела лица всех троих, потому что они смотрели на эту машину. Я никого из них не знаю, но могу их описать.

— Просто припомни все и держи в памяти. — Он протянул руку и взял ее пальцы в свою большую ладонь. — Все будет в порядке.

— Я знаю. — Она с трудом выдавила из себя улыбку. — Ты обещал это моей матери.

В девять тридцать они подъехали к зданию, в котором размещались отдел шерифских расследований и кабинеты полицейских округа Мэдисон. Это было двухэтажное здание в стиле 1960-х, с низом из желтого кирпича и верхом из бетона с камешками, с высокими узкими вертикальными окнами. Вывеска наверху гласила: «Здание криминалистических исследований». В одном доме находились отделы криминалистики и общественной безопасности.

— Ух, — промолвила Дейзи. — Я так и знала, что это будет здесь.

— Почему? — озадаченно спросил Джек.

Она ткнула пальцем назад:

— Потому что ты только что проехал «Пончики с кремом».

— Сделай милость, — попросил он, — не упоминай об этом при них.

Он положил мобильник в карман, потом собрал вещички Мидаса, а Дейзи тем временем вынула щенка из автомобиля и отнесла на клочок травы. Он послушно присел на корточки, она похвалила его, и он вскочил и запрыгал, словно понимал, что она назвала его очень хорошим мальчиком. Но вот поводок ему совсем не понравился. Он забрал его в рот и каждые несколько шагов останавливался и бил его лапой. Наконец Дейзи взяла его на руки и, как ребенка, прислонила к плечу. Удовлетворенный Мидас стал лизать ей подбородок.

Не успели они войти в здание, как какая-то женщина-полицейский объявила:

— Вы не можете провести сюда собаку.

Дейзи тут же вышла на улицу и стала ждать. Не желая оставлять ее одну, Джек, хоть и был уверен, что за ними не следили, обратился к полицейской:

— Пожалуйста, позвоните детективу Моррисону и скажите ему, что здесь шеф Рассо со свидетелем. — После чего тоже вышел наружу, чтобы ждать с ней.

Летняя жара уже дошла до кипения, а влажность была такой высокой, что воздух казался густым и тяжелым. Однако Дейзи подставила лицо под солнечные лучи, словно жаждая впитать в себя их свет. Они не произнесли ни слова, просто стояли и ждали, пока появится Моррисон. Он вышел с заинтересованным выражением темного лица.

— Помощник шерифа Саснетт сообщила, что вы привели сюда собаку… — Он оборвал фразу, когда увидел щенка, и заулыбался. — Это не собака. Это комок пуха.

Джек протянул ему руку:

— Я — Джек Рассо, шеф полиции Хилсборо. А это — Дейзи Майнор, свидетельница, о которой я вам говорил. Куда она идет, туда отправляется и этот комок пуха.

Моррисон потряс руку Джеку, почесал в затылке и сказал:

— Я сейчас вернусь.

Пять минут спустя, обо всем договорившись, он провел Джека, Дейзи и Мидаса в кабинет.

Мидас, как ангелочек, тихо сидел на коленях у Дейзи, пока она рассказывала детекгиву о событиях той субботней ночи. Да, она была уверена, что человек в середине был тем, кто представился ей за несколько дней до этого как Митчелл, и да, она уверена, что именно его фотография напечатана в газете. Она описала его одежду, насколько ей позволила память: джинсы, сапоги и ковбойская рубашка светлых тонов. Детектив Моррисон потихоньку передал Джеку фотографии места преступления. Одежда была грязной, потому что тело было захоронено, но соответствовала словам Дейзи. Это означало, что Митчелл не менял одежды с того момента, как Дейзи заметила его на парковке клуба «Баффало», что резко повышало шансы на то, что он был убит именно той ночью.

— Хочешь их посмотреть? — спросил Джек у Дейзи.

Она покачала головой, и он вернул фотографии детективу Моррисону.

Зазвонил мобильник Джека. Он вытащил его из кармана, посмотрел на высветившийся номер и проговорил:

— Это моя контора. Я приму звонок снаружи.

Он вышел в коридор, на ходу нажимая кнопку включения.

— Рассо.

— Шеф, это Марвин. — Марвин был сержантом первой смены. В голосе его звучала нерешительность, словно он сомневался, стоило ли ему звонить. — Только что позвонила из библиотеки Кендра Оуэнс. Туда звонила Дженнифер Нолан, жена мэра. Она хотела поговорить с мисс Майнор, а когда Кендра сказала ей, что той нет на месте, миссис Нолан очень разволновалась. Она заявила, что жизнь мисс Майнор в опасности, что она подслушала телефонный разговор мэра с каким-то человеком по имени Сайкс. Миссис Оуэнс говорит, что миссис Нолан убеждена, будто они собираются убить мисс Майнор. А поскольку вы нынче утром велели нам приставить охрану к матери мисс Майнор и ее тете, я подумал, что вам следует это знать.

Все волоски на затылке у Джека встали дыбом.

— Вы абсолютно правы, Тони. Получается, что мэр по уши в неприятностях. Организуйте, чтобы за миссис Нолан поехали и привезли к нам. И возьмите у нее показания. — Он замолчал, обдумывая дальнейшие действия. — И подержите ее у нас. Поместите в одну из комнат для допросов и не отпускайте.

— Миссис Нолан, шеф?!

— Ее жизнь тоже может оказаться в опасности.

— Вы хотите сказать, что это не фантазия миссис Нолан, с раннего утра заглянувшей в бутылку?

— Хотел бы я, чтобы это было так. Отправьте помощника шерифа в дом миссис Нолан немедленно.

— Есть, сэр, — ответил сержант. — А-а… что вы хотите, чтобы я сделал, когда об этом узнает мэр? — Тони произнес «когда», а не «если», потому что в маленьких городках таких «если» не бывает.

— Потяни время. Заговори ему зубы. Создай впечатление, что она была пьяной и ты не поверил ни одному ее слову. Я не хочу его спугнуть, пока не получим ее свидетельских показаний.

— Ладно, шеф.

— И ничего не говори по радио об этом деле. Используй для контактов только телефон. Это даст нам немного времени.

Джек разъединился и, позвонив Тодду, быстро ввел его в курс дела.

— Показания Дженнифер Нолан дадут нам достаточные основания для выдачи судебного разрешения на получение списка звонков. Так что если вы его еще не получили, мы сможем теперь затребовать его законным образом. Она также дала нам имя: Сайкс.

— Всегда приятно делать все законным образом, — сухо заметил Тодд.

— До сих пор я лишь испытывал некоторое беспокойство и любопытство. Теперь другое дело. — Теперь он знал, что речь идет о преступлении. И все следовало делать по правилам. Он был не прочь несколько их нарушить, а иногда и просто отбросить, если дело было личным, но сейчас оно переросло частное. Джек не хотел, чтобы это дело вышвырнули из суда из-за технической погрешности.

— Я посмотрю, что можно найти на Сайкса. Если за ним числится даже штраф за превышение скорости, я это узнаю.

Джек вернулся в кабинет Моррисона и рассказал им, что происходит. Детектив Моррисон делал быстрые записи, его левая рука изогнулась особым образом, как у всех левшей при письме.

— Если ваш мэр был как-то связан с Чедом Митчеллом, он не слишком разборчив в выборе друзей. Митчелл был мелким криминальным типом, у нас на него куча всего: сопротивление аресту, хранение наркотиков, попытка изнасилования, кража, взлом с целью грабежа. В прошлом году мы задержали его по обвинению в «изнасиловании во время свидания», но прокурору не удалось это доказать. Он никогда не получал больших сроков… полгода здесь, годик там.

— Хранение, — уточнил Джек. — Чего именно? Моррисон сверился с делом.

— В основном марихуаны. Небольшое количество кокаина. Рохипнол, клоназепам, «джи-эйч-би».

— То есть у него было много наркотиков, применяемых для изнасилования во время свидания.

— Как во все это встраивается мэр Нолан? — удивилась Дейзи. — Он не был одним из трех мужчин, которых я видела с Митчеллом. Но ведь он должен быть как-то с этим связан.

— Мое предположение, что Сайкс — один из этой тройки, и Сайкс связан с мэром в каком-то темном дельце, которое они проворачивают.

— Это самый логичный сценарий, — сказал Моррисон, поднимаясь на ноги. — Мисс Майнор, вы сказали, что видели их недолго, но отчетливо. Я знаю, это займет много времени, но мне хотелось бы показать вам наш набор фотографий преступников. Может быть, вы узнаете кого-то из них. Не нужно предполагать, говорите только, если абсолютно уверены, потому что при сомнениях адвокат защиты не оставит от дела мокрого места.

Все это время сидящий на коленях у Дейзи Мидас вел себя ангельски, но когда она встала, чтобы последовать за детективом Моррисоном, он решил, что пришло время заняться собственным расследованием, и стал отчаянно извиваться, стремясь попасть на пол. Дейзи поставила его на лапки, и он немедленно рванулся к ботинкам детектива.

— Скорее. Где его утка? — воскликнула Дейзи, спасая шнурки ботинок, что оказалось делом сложным, потому что детектив Моррисон согнулся от смеха пополам и затопал ногами, приведя Мидаса в полный экстаз от этой новой игры.

— Вот. — Джек выискал уточку среди щенячьего барахла, которое они привезли с собой, и швырнул на пол. Завидев новую добычу, притом явно от него убегавшую, Мидас бросил шнурки Моррисона и кинулся за уткой. Поймав беглянку, он сильно ее встряхнул и бросил через голову назад, а потом снова напал на нее.

— Простите, пожалуйста, — извинилась Дейзи. — Я получила его только вчера… ему всего шесть недель, так что я не могу оставить его одного… и… и не будучи уверенной, что тот, кто меня разыскивает, не причинит Мидасу вреда… не застав меня.

— Да, мэм, некоторые типы могут сделать такое из вредности, — согласился детектив. — Лучше принять меры предосторожности. Знаете, коль скоро у вас щенок, я принесу свои фотоальбомы сюда. Чтобы вы их просмотрели здесь. Таким образом, он не слишком возбудится при виде стольких людей сразу.

— Это хорошая мысль, — кивнул Джек, хватая утку, прежде чем Мидас снова швырнет ее через голову. Он бросил ее на пол чуть дальше, и Мидас, сверкая яркими черными глазками, нагнал ее, схватил и приволок обратно к Джеку, уронив у его ног.

— Нет, вы только посмотрите, — изумился Моррисон. — Недолго ему потребовалось, чтобы ухватить суть. Надо же!

Джек все еще продолжал бросать щенку утку, когда детектив вернулся, тяжело нагруженный листами фотографий преступников. Завороженный игрой, Мидас проигнорировал его появление.

Дейзи уселась за стол, положила фотографии перед собой и впервые осознала громадность предстоящей задачи. Речь шла не о том, чтобы проглядеть пятьдесят снимков или даже несколько сотен. Тут их были тысячи, и делал их, казалось, неумелый фотограф, потому что более нелестные портреты трудно было отыскать.

Она закрыла глаза и представила тех трех мужчин, которых видела у клуба, потом остановилась на самом броском лице: продолговатом, узком, с выступающими надбровьями. У него были длинные грязные белокурые волосы и висячие бачки — на редкость непривлекательный стиль. Хотя прическу можно изменить — в этом она уже убедилась на собственном опыте, — так что она решила не обращать на нее внимания, а сосредоточиться на форме лица. Еще она могла отбросить несовершеннолетних. Приняв эту систему, она стала листать страницы, иногда задерживаясь, чтобы всмотреться в какое-то лицо, и двигалась дальше.

Через пятнадцать минут Мидас улегся у ее ног поспать. Дейзи остановилась и посмотрела на него. Джек воспользовался этим перерывом, чтобы поинтересоваться:

— Хочешь чего-нибудь выпить? Кофе? Или колу?

— Здешний кофе я не рекомендую, — сказал Моррисон. Дейзи покачала головой:

— Мне ничего не надо.

— Тогда я вас оставлю с этим добром, — вздохнул Моррисон. — Мне нужно сделать несколько звонков, так что я пройду в другой кабинет, а когда кончу, вернусь посмотреть, как движется дело.

Минуты текли, слышался лишь тихий шелест переворачиваемых страниц. Мидас проснулся, и Джек вывел его наружу. Вернувшись со щенком, весело и гордо прыгавшим на конце поводка, словно он совершил нечто необыкновенное, Джек сказал:

— Пора позаботиться о ленче. Тебе нужно сделать перерыв.

— Я не голодна, — рассеянно отозвалась Дейзи.

— А я проголодался.

Она с улыбкой подняла на него глаза:

— Ты съел за завтраком в четыре раза больше меня.

— Поэтому-то тебе и нужно поесть. Если я хочу есть, тебе и подавно это необходимо.

— Немного погодя. — Она снова вернулась к фотографиям, поморгала и ткнула пальцем в портрет, решительно объявив: — Это один из тех мужчин.

У мужчины на фото волосы были несколько короче, но неряшливые бакенбарды оставались длинными, а цвет их таким же грязно-блондинистым. Да и неандертальские надбровья не изменились.

Джек быстро изучил портрет.

— Пойду отыщу Моррисона, — сказал он и исчез за дверью.

Дейзи вздохнула и тихонько потерла глаза. Один обнаружен, осталось двое. Это может оказаться труднее, потому что найденный был самым приметным из троих.

Моррисон вернулся и посмотрел на фотографию, которую выбрала Дейзи.

— Джордж Бадди Леммонс. Я знаю этого клоуна. Мы брали его за взлом, драки, грабеж, вандализм. Он и еще один мелкий преступник. Обычно работает в паре с… а черт, как же его зовут? — Он вышел в коридор, и до них донесся его крик: — Эй, Банджо, ты помнишь Бадди Леммонса? Мы брали его за погром, который он учинил в доме старой леди на Боб-Уоллес в прошлом году. Как имя второго дерьмука?

— Кельвин… что-то вроде Кельвина.

— Угу. Точно. — Моррисон вернулся в кабинет, бормоча: — Кельвин, Кельвин. — Он сел за компьютер и набрал это имя. — Вот он. Дуайт Кельвин. Он один из тех людей?

Дейзи обошла его и взглянула на экран.

— Да, — решительно объявила она, всматриваясь в худощавого темноволосого мужчину с большим носом.

— Вы уверены?

— Уверена. Но я не видела никого похожего на третьего человека.

— Нам бы очень помогло, если бы мы знали первое имя этого Сайкса. Но двух птичек мы нашли, и думаю, они скоро запоют. Бадди и Дуайт не захотят сидеть за кого-то. А пока, где вы предполагаете находиться?

— Дома, — начала было она, но Джек покачал головой:

— Пока все не уляжется, я поселю ее в гостинице и никому не скажу в какой. Даже вам, Моррисон. Если захотите с ней связаться, позвоните мне по сотовому, потому что это будет единственный контакт.

Глава 22

— Ну и куда ты намерен меня запрятать? — поинтересовалась Дейзи, когда они сели в машину. — Ты не забыл, что со мной щенок?

— Как же, забудешь тут, — проворчал Джек. — Мне не нравится мысль, что тебя нужно куда-то прятать, но это единственно разумное решение. Некоторые мотели пускают с домашними любимцами, я позвоню в местную справочную и узнаю.

— У меня с собой нет одежды, — заметила она, — и книжек.

— Я пошлю кого-нибудь к тебе домой собрать какие-нибудь твои вещи.

Она обдумала его предложение.

— Пошли Тодда. Он знает, что взять.

— Я тебе говорил: Тодд не голубой.

— Это дела не меняет. Он знает, что из вещей должно сочетаться и какую косметику привезти.

— Ева Фэй…

— Тодд.

— Ладно, — с досадой вздохнул он. — Я попрошу Тодда. Ему не пришлось звонить в справочную в поисках мотеля, куда пускают с домашними животными. Они как раз проезжали новый отель, недавно построенный немного в стороне от главного шоссе, свернули к нему и выяснили, что у них есть две комнаты специально для людей со своими питомцами. Обе комнаты были свободны, и Джек выбрал ту, что выходила на заднюю сторону. Он зарегистрировал ее под чужим именем: теперь она была Джулией Патрик. Он сообщил ей об этом, вернувшись в машину, и сразу объехал здание отеля, чтобы доставить прямо к отведенному ей номеру.

Пока Дейзи дала Мидасу возможность обследовать маленькую соседнюю лужайку и погоняться за бабочкой, он отпер дверь и внес вещи Мидаса. Щенок был еще слишком мал, чтобы долго бегать, он скоро устал и через несколько минут шлепнулся на брюшко отдохнуть. Жара была еле выносимой, так что играть на солнце, без тени, ему не хватало сил. Дейзи принесла его в благословенно прохладную комнату и дала водички, после чего он с усталым вздохом расположился на своем одеяльце.

— Я приеду вечером с твоими вещами, — сообщил Джек. — Не знаю, правда, в какое время. Я сначала позвоню. Не открывай дверь никому, кроме меня.

Она уселась на кровать королевского размера.

— Ладно. — Не будет она просить его остаться, хотя очень хочется. Весь день она опиралась на эти сильные плечи, позволяя ему все улаживать. Конечно, убийство входило в область его профессионализма, он знал, что нужно делать.

Ей хотелось спросить его, как долго ей придется здесь оставаться, но она понимала, что это глупый вопрос: он об этом не имел представления. Возможно, Моррисон быстро отыщет Леммонса и Кельвина, хотя они могли уже покинуть город. Не исключено, что полиции удастся установить местонахождение Сайкса… а может, и нет. Свидетельство Дженнифер Нолан, по всей вероятности, достоверно, но в городе знали, что она алкоголичка. Если она пила сегодня утром, это поставит ее показания под сомнение. Все висело в воздухе.

Джек был ее опорой. Как скала. Дейзи знала, что без него не справилась бы. Как замечательно иметь его рядом: он планировал, что им делать, заботился о ее семье, даже занимал Мидаса, пока она перебирала эту гору фотографий преступников.

Джек уселся около нее и, обняв, притянул к себе.

— С тобой все в порядке?

— Я все еще как оглушенная, — призналась она. — Это все так… нереально. Я видела, как умер человек, и даже не поняла этого.

— Ты ведь не ожидала увидеть убийство. Если нет выстрела или большой драки, большинство людей и не заметят такое. Это вне их жизненного опыта. — Он приподнял ее подбородок, крепко поцеловал в губы и пробормотал: — Я рад, что в твой жизненный опыт это не входило.

Пока он ее не поцеловал, Дейзи не сознавала, как ей это нужно, как она хочет его вкуса, прикосновения, жаркого мужского запаха. Она обвила его шею руками и прошептала:

— Погоди, не уезжай сразу.

— Мне нужно ехать, — сказал он, но не встал с кровати. Вместо этого рука его крепче сжалась у нее на талии, а другая скользнула по груди и, погладив ее, стала расстегивать блузку. Дейзи закрыла глаза в приливе нарастающего… распускающегося в ней, как цветок, блаженства. Оно было еще сильнее от того, что подчеркивало напряжение дня. На какое-то малое время, пока Джек ласкал ее, Дейзи могла забыться и расслабиться.

Она высвободила его футболку из джинсов и просунула под нее руки, положила ладони на мощные мускулы его спины.

— Ладно, ты меня убедила, — произнес он, скидывая через голову футболку и вставая, чтобы расстегнуть пояс. Джинсы, трусы, носки и ботинки слетели кувырком, и, оставив их кучей на полу, он повалился на роскошную кровать, увлекая ее за собой. Упали на ковер ее сандалии. Он освободил ее от блузки и лифчика, зашвырнул их через всю комнату в сторону шкафа.

Покрывая поцелуями ее живот, он расстегнул молнию на ее джинсовой юбке и, как кожуру фрукта, стащил ее вниз. Потом он прошелся поцелуями по ее груди и приник к ее соскам, посасывая их, пока они не стали твердыми и алыми, как две ягодки. У Дейзи закружилась голова, но она хотела еще, никак не могла им насытиться, не в силах была удовлетворить жажду его прикосновений, каждая его ласка заставляла ее желать большего.

— Теперь моя очередь, — промолвила она, толкая его в плечи. Он послушно перекатился на спину и закрыл глаза рукой, бормоча:

— Это меня убьет.

— А может, и нет.

В восторге от представившейся возможности, она взяла в ладони его яички, наслаждаясь их весом и твердой нежностью внутри. Уткнувшись в него лицом, она вдохнула крепкий мускусный запах его тела и быстро лизнула кожу, пробуя ее на вкус. Его член дернулся под ее щекой, заманивая к продолжению, она повернула голову и взяла его в рот.

Джек застонал, пальцы сжались в кулак, комкая покрывало.

Она не дала ему пощады, да он ее и не просил. Она лизала. Гладила. Вкушала, пока его мощное тело не выгнулось над постелью дугой, как лук. Тогда она приостановилась, откинулась назад и сказала:

— Думаю, этого хватит.

Почти нечеловеческий звук пророкотал в его груди, он сложился как нож, схватил ее, повернул и лег сверху. Она хохотала, когда он поспешно сдирал с нее трусики, раздвигал ей ноги, устраивался между них и одним сильным выпадом вошел в нее. Тогда ее смех сменился блаженным стоном. Она подняла колени и обхватила ими его бедра, стремясь сохранить и глубину его ласкающих ударов, и самозабвенность своего отклика.

Она жаждала наслаждаться каждым мигом, не торопить, не нырять головой в оргазм… но уже ощущала нарастающее напряжение.

Джек замер, но его мышцы подрагивали наготове.

— Черт, — произнес он сквозь стиснутые зубы. — У меня нет кондома.

Их глаза встретились, его — сощуренные в свирепой власти, которую он пытался сохранить над своим телом, ее — широко распахнутые в мгновенном осознании.

Его бедра раскачивались, словно он больше не может ни секунды оставаться недвижимым.

— Хочешь, чтобы я прекратил?

Лицо его было мрачным от усилия, которого стоил ему этот вопрос. Лоб и плечи блестели от пота, несмотря на то что ветерок из кондиционера дул прямо на постель.

Здравый смысл подсказывал: «Да». Вся ее жизнь, полная ответственных решений, твердила: «Да». Им не следует рисковать, у них уже был один раз незащищенный секс. Но какой-то глубинный примитивный инстинкт жаждал, требовал ощутить его внутри ее тела, и губы Дейзи шевельнулись, шепча: «Нет».

Его самоконтроль дрогнул и сломался, он начал вторгаться в нее сильно, жестко и глубоко, снова и снова, и то, что началось как простое удовольствие, преобразилось в нечто большее, сокрушительное и мощное. Дейзи льнула к нему, потому что ей больше ничего не оставалось делать, одним своим словом она потребовала от него все, что он может дать, и не могла не ответить тем же. Она выгнулась в оргазме, ее пятки вдавились ему в бедра, неукротимая дрожь началась где-то глубоко внутри и судорожными волнами стала расходиться по всему телу. На долгую минуту она перестала дышать, прекратила думать, захваченная в плен ощущениями, такими острыми, что весь мир вокруг стал размытым и неясным. Затем все ушло, и она медленно обмякла, расслабились мускул за мускулом, руки и ноги раскинулись, отпуская его на волю в быстром и мощном оргазм.

Тяжесть его тела вдавила ее в матрас, но она не могла найти в себе силы или волю протестовать. Он лежал расслабленный, только гулкие удары его сердца бились о клетку ребер, лишь дыхание прерывисто рвалось из вздымающихся легких. Видимо, они задремали, потому что время куда-то пропало.

Немного погодя, постанывая от усилия, он отодвинулся и свалился с нее, чтобы вытянуться на боку, плотно прижав ее к себе. Дейзи уткнулась лицом ему в шею, остро ощущая влажность между ногами. Это могло стать бедой. Но никакого предчувствия беды не было… это казалось чем-то… естественным.

Джек нежно гладил ее. Она попыталась сообразить, что следует сказать, но говорить вроде было нечего… Все, что нужно было сказать или сделать, — это прийти к внутреннему согласию с тем, что произошло между ними: внезапное осознание того, что это нечто большее, чем проходной романчик.

Но этого же не могло быть! Или все-таки могло?

— Господи! Мне же надо вернуться в участок, — пробормотал он. — Не могу поверить, что позволил себе так отвлечься.

— Я уверена, что пять минут туда или сюда большой разницы не составят, — утешительным тоном проговорила Дейзи.

Он открыл один глаз и свирепо взглянул на нее:

— Пять минут? Простите, пожалуйста! Меня с шестнадцати лет хватало больше чем на пять минут.

Она повернулась, чтобы посмотреть на часы у кровати. Она понятия не имела, в котором часу они задремали и на какой срок. Поэтому решила истолковать сомнение в его пользу.

— Ну тогда час туда или сюда…

— Час? О черт!

Он пулей вылетел из постели и бегом бросился в ванную. Она услышала шум льющейся воды, затем звук спускаемого унитаза. Вернувшись, он подошел к кровати, посмотрел вниз и оцепенел.

Испуганная выражением его лица, Дейзи приподнялась на локте. Он поднял глаза и очень сдержанно произнес:

— Твой пес съел мои шорты.

Она искренне попыталась сохранить серьезность. Ей удалось продержаться целую секунду, но потом смех сотряс ее как землетрясение. А раз начавшись, остановиться он не мог и вскоре перешел в хохот, от которого она перекатывалась с боку на бок, держась за живот…

Он нагнулся и поднял щенка на уровень глаз. Отрицать вину Мидаса не было никакой возможности, потому что клочья темно-зеленых трусов свисали из его рта. Он, казалось, был очень счастлив этим, и щенячий его хвостик бурно вилял, а он радостно перебирал лапками, стараясь подобраться поближе, чтобы лизнуть в подбородок этого чудесного друга.

— Мохнатик, — произнес Джек, — ты шило в заднице. — Но произносил он это почти воркующим голосом и, доставая из маленького ротика остатки своей одежды, нежно прижимал Мидаса к груди. Она уже почти в него влюбилась, но в этот момент поняла, что уже не на полпути, а по уши и безвозвратно потонула в любви.

Нет, это больше не был просто роман. По крайней мере не с ее стороны. Это было нечто гораздо большее.

Он посадил Мидаса на кровать, предоставив Дейзи разбираться с ним, а сам стал одеваться. Пока она старалась увернуться от больших мягких лап и отчаянно лижущего язычка, Джек натянул джинсы на голое тело, что вызвало у нее прилив эротических мыслей.

Одевшись, он нагнулся и поцеловал ее. Поцелуй оказался глубже и дольше, чем оба они предполагали. Когда он отодвинулся, на скулах у него горели красные пятна, а глаза сузились.

— Ты просто опасна, — пробормотал он.

— Все, что я делаю, — это лежу перед тобой. — Она перехватила Мидаса, который начал энергично тянуть на себя покрывало, говоря ему: — Нет, нельзя, — и с трудом вытаскивая ткань из крохотной пасти.

— Я это и говорю. Голая женщина и пушистый щенок… Чего еще желать мужчине? Ну, может, еще пиво. И хороший матч по телику. И…

Она схватила одну из подушек и запустила в него.

— Уходи!

— Я и ухожу. Помни: дверь никому не открывать…

— …кроме тебя, — закончила фразу она.

— Я не знаю, когда вернусь. Если проголодаешься, рядом есть закусочная. — Он нацарапал на блокноте, лежавшем у постели, какие-то цифры. — Это номер моего сотового, номер моего кабинета в участке и номера Тодда в магазине и дома. Если тебе что-либо понадобится, звони по любому или по всем сразу.

Почему у тебя телефоны Тодда? — полюбопытствовала она.

— Я так и знал, что ты спросишь, — мрачно пробормотал он.

— Ну так почему же?

— Потому что он помогает нам разыскать Сайкса. У него есть контакты, которые мы используем. — Он снова поцеловал ее, почесал Мидаса за ушками, затем шагнул к двери и был таков.

Дейзи медленно слезла с постели, ноги еле держали ее. Мидас подкрался поближе изучить большое влажное пятно на покрывале, и она поспешно схватила его и спустила на ковер. Он последовал за ней в ванную и шумно обнюхивал все вокруг, пока она мылась.

Очень смущенная мыслью, что гостиничные горничные обнаружат покрывало в таком состоянии, Дейзи старательно поработала над пятном влажным полотенцем, пока не удостоверилась, что после высыхания ничего не будет заметно.

Это ее первое мокрое пятно, подумалось ей при виде темного круга на ткани. Она надеялась, что оно станет первым из многих, потому что поняла, что хочет видеть Джека Рассо отцом своих детей.

Оставалось выяснить, хочет ли он того же. Он не сбежал, когда ее мать подчеркнуто заявила, какой будет тещей, но тогда он не мог поступить иначе из-за расследования убийства, которое было в самом разгаре, и необходимости защитить ее. Он умел принимать на себя ответственность и не уклоняться от исполнения долга.

Конечно, ей нужно было велеть ему остановиться, думала она, одеваясь. Ей не хотелось, чтобы он женился на ней, потому что она забеременела. Она желала, чтобы он ее полюбил. Возможно, на сей раз ничего не случится: время неподходящее, но мать-природа обожает выкидывать фокусы, так что она вздохнет свободно, только когда начнутся регулярные месячные.

Дейзи села и оглядела комнату мотеля. Она была вполне приемлемой. Может быть, несколько больше обычной, потому что предназначалась для постояльцев с домашними любимцами. Тут был шезлонг для отдыха, круглый стол с двумя стульями и крохотный холодильник с кофеваркой на четыре чашки. Ванная комната была со всеми удобствами, но ничем не примечательной.

Что теперь?

Повинуясь внезапному порыву, она взяла телефонный справочник и поискала в нем фамилию Сайкс. Она не знала первое имя того самого Сайкса и где он живет, так что особого толка в этом не было, но, просмотрев список местных Сайксов, решила обзвонить всех и каждого. Она собиралась сказать ему что-нибудь вроде: «Мистер Сайкс, с вами говорит Дейзи Майнор. Я слышала, что вы хотите меня убить».

Не самая умная мысль. Что, если у него есть определитель номера? Тогда этот звонок подскажет ему, где она находится.

Обычно она не часто смотрела телевизор, но больше ей делать было нечего. Мидас решил снова немного соснуть. Когда он проснется, она опять вынесет его наружу, но сколько времени это у нее займет? Она взяла пульт управления и, устроившись в шезлонге, включила телевизор.

Она не любила ждать и ничего не делать. Она этого терпеть не могла.

Слава Богу, ее семья в безопасности. Дейзи знала, что если бы Джек не вывез их из города, она уже превратилась бы в комок нервов. Мама наверняка позвонит ей сегодня вечером, чтобы узнать, как она, и, не получив ответа, встревожится. Однако Джек, казалось, думал обо всем, так что, вероятно, дал матери номер своего сотового или другой какой-нибудь, по которому она могла справиться о дочери.

А как насчет Джека? Она похолодела. Ни для кого не секрет, что у них «отношения», особенно после того, как он сидел рядом с ней в церкви. Что, если этот слух дошел до мэра Нолана и тот сообщил об этом Сайксу, чтобы тот начал охоту на Джека, дабы выманить ее из укрытия?

Она рванулась к телефону и набрала номер его сотового. Он ответил после первого же звонка:

— Рассо.

— Тебе тоже нужно быть осторожным, — яростно проговорила она.

— Что?

— Если мэр узнает, что мы с тобой связаны, это сделает тебя такой же мишенью, как моя семья.

— Между мной и твоей семьей есть некоторая разница.

Она любила их всех, так что никакой разницы не видела.

— Ну и какая?

— Я вооружен.

— Просто будь осторожен. Обещай мне.

— Обещаю. — Он помолчал. — У тебя все нормально?

— Скучаю. Поторопись ко мне с книжками. Положив трубку, Дейзи никак не могла успокоиться и стала мерить комнату шагами. Ей было ненавистно сидеть взаперти, вдали от всех событий, не зная, что происходит, не имея возможности помочь. Не в ее натуре было сиднем сидеть и ждать. После ого как она определилась с какой-то проблемой, она никогда не могла успокоиться, пока не улаживала ее.

Нет, что-то должно произойти. И поскорее, не то она сойдет с ума.

Джек нахмурился, когда она отсоединилась. Дейзи уже стала дерганой, и это плохо. Ему необходима уверенность, что она делает именно то, что он ей велел. Ему нужно знать, что она в безопасности, чтобы он мог сосредоточиться на розыске Сайкса.

Однако звонок, полученный им буквально за минуту до звонка Дейзи, очень его встревожил. Один из его детективов поехал в особняк мэра, но миссис Нолан там не оказалось. Они до сих пор не установили ее местонахождения. Если Кендра Оуэнс рассказала кому-нибудь о ее телефонном звонке, это могло уже дойти до мэра.

Волоски у него на затылке снова встали дыбом.

Глава 23

Надин помедлила на пороге кабинета Темпла. В выражении ее лица явно смешались смущение и нерешительность. Он с досадой поднял взгляд. Весь день он был на взводе, ожидая известий от Сайкса, размышляя, успел ли тот благополучно исполнить свою миссию. Звонок от Филлипса радости ему не доставил. Люди, которые разочаровали или подвели Элтона Филлипса, кончали свой путь в могиле. Темпл знал, что если Сайкс провалится и на этот раз, ему придется что-то делать самому, дабы умилостивить Филлипса. Перспектива, что ему придется убивать Сайкса, его очень тревожила, потому что Гленн Сайкс дураком не был и убить его будет нелегко.

Надин все еще топталась в дверях, и Темпл резким голосом поинтересовался:

— Ради Бога, Надин, в чем дело?

Она растерялась от непривычно раздраженного тона: Темпл почти никогда не позволял себе проявлять вспыльчивость. Однако сегодня его голова была занята более важными делами, чем беспокойство по поводу своего чертова имиджа.

Надин стиснула руки.

— Я до сих пор никогда ничего подобного не говорила. Я считаю, что частная жизнь людей — это только их частная жизнь. Но полагаю, что вам стоит знать, что сделала сегодня миссис Нолан.

Господи Иисусе, только не теперь! Темпл прикрыл глаза ладонями, массируя брови, чтобы прогнать сверлящую боль.

— У Дженнифер… есть некоторые проблемы, — с усилием выговорил он, как не раз уже говорил в прошлом, желая вызвать симпатию окружающих. Этот ответ всегда был у него наготове, так что он выдал его не задумываясь.

— Да, сэр, я знаю.

Когда она не стала продолжать, но не сдвинулась с места, Темпл вздохнул, понимая, что ему придется поощрить ее к разговору о том, что она хотела сообщить, вместо того чтобы откровенно сказать, что ему плевать на эту суку, на то, что она делает… и он надеется, что она наткнется на электрический столб и убьет себя.

— Что она сделала на этот раз? — Это был еще один готовый отклик, демонстрирующий его терпение и усталость от ситуации.

Теперь, когда он задал прямой вопрос, Надин выпалила свою новость со скоростью пулемета, словно не могла больше удержать ее в себе.

— Она позвонила в библиотеку и сказала Кендре Оуэнс, что вы пытаетесь убить Дейзи Майнор.

— Что?! — Темпл вскочил со стула, побелев, как смерть. Колени его подгибались от шока, так что он вынужден был схватиться за край стола. Боже! Он вспомнил утреннее тревожное чувство, которое заставило его пойти и проверить, что делает Дженнифер. Эта сука подслушивала по отводке в спальне. Мистер Филлипс его убьет. Буквально.

— Разумеется, Кендра не приняла ее всерьез, но она забеспокоилась, что вдруг миссис Нолан сделает… ну, понимаете, какую-нибудь глупость. Так что она позвонила в отделение полиции и сообщила об этом.

— Гребаная сука! — яростно прорычал Темпл, не зная толком, имеет ли в виду Дженнифер, Кендру или обеих.

Шокированная его словами, Надин попятилась.

— Я считала, что вам следует это знать, — сухо произнесла она и со стуком захлопнула дверь между кабинетом и приемной.

Темпл дрожащей рукой схватил трубку личной телефонной линии и набрал номер Сайкса. После шестого звонка он положил трубку. Сайкса не было дома. Ну конечно, он же поджидал Дейзи, чтобы проводить ее домой с работы. После дурацкого звонка Дженнифер, если Дейзи не вернется с ленча, полиция должна насторожиться и начать ее разыскивать. Отсутствие суматохи свидетельствует о том, что еще ничего не случилось. Он должен найти Сайкса и сказать, что все отменяется. Если что-то произойдет с Дейзи сейчас, он, Темпл, станет главным подозреваемым.

Что-то нужно было делать с Дженнифер. Хотя с ее алкогольным прошлым и настоящим очень легко устроить ей «несчастный случай». Стукнуть по голове, загнать ее автомобиль в реку… и дело с концом.

Но не сию минуту. Иначе это будет выглядеть подозрительно. Они ничего не могут предпринимать до прибытия партии русских.

Однако теперь ему необходимо в первую очередь наладить отношения с Надин. Будет очень плохо, если она начнет ругать его в кругу друзей. Такие слухи разойдутся мгновенно, как круги по воде.

Он открыл дверь кабинета и, призвав на помощь весь свой шарм, произнес:

— Простите меня, Надин. Я не имел права говорить с вами таким тоном. Мы с Дженнифер утром поссорились, и я до сих пор на нервах. К тому же узнать, что она сотворила такое… — Он поник плечами.

Выражение лица Надин немного смягчилось.

— Я понимаю.

Он снова потер виски.

— Дейзи очень расстроилась? Когда Кендра рассказала ей об этом звонке?

— Дейзи сегодня не работает. Позвонила ее мать и сказала, что у нее зубы разболелись. Правда, я-то подозреваю, что дело не в этом. — Она многозначительно повела бровями.

Надин не стоило даже пытаться изображать многозначительность, подумал Темпл. Она походила при этом на кокетливую лягушку.

— Что именно вы «подозреваете»?

— Ну, насчет того, где она. То есть я не знаю, где она, но сомневаюсь, что у нее болят зубы.

— Почему вы так говорите?

— Потому что мне пришлось звонить в полицейский участок как раз перед ленчем, и Ева Фэй сообщила мне, что шефа Рассо тоже нет на месте.

Боль в надбровьях Темпла усилилась до невыносимой.

— А какое отношение это имеет к Дейзи?

— Вы хотите сказать, что ничего не слышали? Они же… встречаются.

Для Надин первой сообщить пикантную новость было особенным удовольствием. Оно возместило с лихвой грубость мэра.

А Темпл почувствовал, что его словно ударили бейсбольной битой по лбу.

— Что? Они встречаются? — Он едва смог выговорить эти слова, так велико было потрясение. Ужасающая пропасть разверзлась у его ног.

— Барбара Клуд сказала, что они купили… в общем, что они вместе приобрели целую коробку… интимных принадлежностей. И в воскресенье шеф Рассо сидел в церкви рядом с ней.

— Должно быть, это у них серьезно. — Голос его прозвучал хрипло, и ему пришлось сделать вид, что откашливается. — Что-то скребет в горле.

Надин вытащила из ящика стола пастилки от кашля и вручила ему.

— Да уж, конечно, серьезно, раз он с ней в церковь ходит.

Темпл кивнул и сбежал назад в кабинет, стараясь на ходу сообразить все вытекающие из этой новости последствия. Проклятие! Когда Рассо пробивал ему номер машины, он сделал вид, что не знает, чья она. Почему он так поступил? Что заставило его скрыть тот факт, что он знаком с Дейзи? Не было для этого никакой причины, разве только… разве только он точно знал, что ни у какой приемной доктора Беннета ее машина стоять не могла. А знать это он мог, только если был с ней в это время.

«Интимные принадлежности», которые они купили в аптеке Клуда, наверняка были презервативами, а это означало, что они спят вместе. А поскольку шеф Рассо явно не мог спать с Дейзи в доме ее матери, то, вероятнее всего, повез ее в собственный дом. Темплу никогда в голову бы не пришло, что Дейзи Майнор провела ночь с шефом полиции. Впрочем, ему точно так же не пришло бы в голову, что она вдруг осветлит волосы и-отправится в клуб «Баффало». Да, совершенно очевидно, что Дейзи пустилась во все тяжкие.

Итак, шеф Рассо узнал, что мэр солгал относительно того, где видел ее машину. Рассо не дурак. Он, конечно, быстро сообразил, что кто-то попросил Темпла выяснить, кому принадлежит автомобиль с этим номером. Все это было не страшно, если бы он, Темпл, не соврал. Это было подозрительно. Рассо должен был заинтересоваться тем, что происходит, а Темплу очень не хотелось, чтобы такой человек, как Рассо, анализировал его поступки.

Сию же минуту необходимо перестраховаться. Ему нужно срочно найти Сайкса и отозвать его. Он должен что-то предпринять насчет Дженнифер и позаботиться, чтобы доставка партии русских прошла гладко, потому что даже намек на неприятности на этом этапе выведет мистера Филлипса из себя. Он этого не потерпит.

Дженнифер ехала без цели и направления, просто боялась вернуться домой, потому что, очевидно, к этому времени Темпл уже услышал, что она сотворила. В маленьком городке такие вещи под спудом не удержать. Она плакала не переставая, не зная почему… Разве что у нее случился нервный срыв, а она этого не поняла. Нет, слезы нужно прекратить, подумала она. А то Темпл воспользуется этим шансом, чтобы поместить ее в психиатрическую больницу… неизвестно где.

Она вынула микрокассету из автоответчика и уронила к себе в сумочку. Она найдет кого-нибудь, кто согласится прослушать эту запись, просто пока она не знает кого. Какая-то ее частичка хотела просто поехать в полицейский участок, войти как можно шумнее и громогласнее и велеть кому-нибудь проиграть эту кассету прямо в присутствии всех и каждого. Тогда никто не сможет ею пренебречь, никто не станет считать, что она пьяна и все нафантазировала. Это будет самым разумным, даже хитроумным… Но она никак не могла собраться с силами и все это проделать.

У нее было ощущение, что ее трясет изнутри. Ей было необходимо выпить, она нуждалась в глотке спиртного так, как никогда раньше, но впервые в жизни она боялась сделать этот глоток. Если она сделает его, то уже не остановится, все кончится полной ее беспомощностью. Нет, ее жизнь зависела от того, останется ли она трезвой. Она и сейчас мыслила нечетко, а если выпьет, вообще перестанет соображать.

Наконец она обнаружила, что почти машинально выехала на дорогу, ведущую в Хантсвилл. По ней она всегда ездила за покупками и делать прическу. Если она покидала дом, то практически всегда ехала в Хантсвилл. Дорога туда была привычной и приятной. Дважды она останавливалась, потому что ее тошнило, а поскольку она ничего не ела, это были мучительные сухие рвотные судороги. Ее тело бунтовало из-за отсутствия привычной дозы алкоголя. Она и раньше испытывала такое, когда пыталась лечиться, но это всегда происходило в клинике, где для смягчения страданий ей давали особые лекарства.

Может, ей стоит поступить именно так: обратиться в клинику… если она благополучно доберется до Хантсвилла. В конце концов, она сделала все, что могла: попыталась предупредить Дейзи. Если она теперь ляжет в клинику, то через месяц, когда выйдет оттуда, все уже будет кончено и ей не придется с этим разбираться.

За исключением того, что, если с Дейзи что-то случится, ее замучит совесть, потому что она не предприняла все возможное, чтобы этому помешать.

Она вела машину, крепко вцепившись в руль обеими руками, но никак не могла удержать автомобиль на правильной полосе. Разделительный пунктир метался из стороны в сторону, и она старательно уворачивалась, пытаясь остаться на нужной стороне дороги. Мимо промелькнул большой белый автомобиль, отчаянно сигналя.

— Простите. Мне очень жаль, — пробормотала она. — Я делаю что могу.

Но кажется, этого было мало. Всегда было мало, вечно ею были недовольны Темпл, Джейсон и Пейдж, она сама.

Автомобильный сигнал ревел не умолкая. Она проверила, не нажала ли случайно на свой собственный гудок, но нет, ничего подобного. Белый автомобиль проехал мимо. Она его не задела, так откуда же идет этот непрекращающийся звук? Перед глазами все плыло, ей хотелось прилечь… но если она это сделает, то больше не поднимется.

Откуда идет этот проклятый сигнал?

Затем она увидела в зеркале синие проблески, и от их мелькания у нее совсем закружилась голова. Большой белый автомобиль возник слева и придвигался все теснее, буквально сгоняя ее с дороги. Чтобы избежать столкновения с ним, она отчаянно нажала на тормоза, руль дернулся и вырвался у нее из рук. Ее машина пошла жутким юзом, она закричала, и ремень безопасности зверски врезался в нее, удержав на месте, когда передние колеса съехали в мелкий кювет… и что-то сильно ударило ее в лицо.

Какой-то дымный туман заполнил машину, и Дженнифер в панике начала отстегивать ремень безопасности, а тот не поддавался. Это горит машина, и она в ней умрет!

В этот момент дверца резко распахнулась, и крупный смуглолицый мужчина наклонился в салон.

— Все в порядке, — произнес он спокойно. — Это не дым. Это пыль из воздушной подушки.

Дженнифер смотрела на него, и слезы текли по ее щекам. Слезы отчаяния и облегчения от того, что все закончилось. Теперь ей не нужно принимать никаких решений. Если шеф Рассо заодно с Темплом, она уже ничего не сможет сделать.

— Вы ничего себе не повредили? — спросил мужчина, присаживаясь на корточки перед открытой дверцей. Он всматривался в нее в поисках явных повреждений. — Кроме того, что расшибли нос до крови?

У нее до крови расшиблен нос? Она опустила глаза и увидела алые капли, забрызгавшие всю ее одежду.

— Это из-за чего? — растерянно поинтересовалась она, как будто не было ничего более важного, чем выяснить, почему у нее идет носом кровь.

— Воздушная подушка бьет очень сильно. — В руке у него была желтая аптечка первой помощи, он ее раскрыл и вынул оттуда толстый марлевый тампон. — Вот, держите. Прижмите к носу, и кровь через минуту остановится.

Она послушно прижала тампон к носу, закрыв им ноздри.

— Вы позвонили утром в библиотеку и сообщили о подслушанной вами угрозе, — продолжал шеф Рассо. Голос его звучал ровно и спокойно, словно они обсуждали погоду. — Мне бы хотелось записать ваши показания о том, что вы слышали. Если вы себя достаточно хорошо чувствуете для этого.

Дженнифер устало откинула голову на подголовник.

— Вы работаете с ним? — в нос проговорила она. Впрочем, какая разница? Если он скажет «да», она ничего не сможет сделать.

— Нет, мэм. Это не так, — ответил он. — Возможно, вы еще не успели услышать, но Дейзи Майнор — мой особо близкий друг. И любые угрозы в ее адрес я воспринимаю очень серьезно.

Конечно, он мог солгать. Она это понимала, но не думала, что это так. Она вынесла слишком много боли от рук мужчин и теперь не могла не заметить отсутствие со стороны шефа Рассо какой бы то ни было угрозы. Содержимое ее сумочки рассыпалось по полу машины, когда ее снесло с дороги. Теперь она отстегнула ремень и медленно наклонилась вперед, нашарила кончиками пальцев в мешанине дамского хлама крохотную кассету и подала ему.

— Я не просто это услышала, — сказала она. — Я это записала на пленку.

Глава 24

Миссис Нолан пребывала в некотором шоке, но разговаривала вполне вразумительно. Дабы застраховаться от всех случайностей, Джек настоял, чтобы она прошла пробу на алкоголь, которая ничего незаконного не обнаружила. Дженнифер не только не была пьяна, но вообще не пила в тот день ничего спиртного. Один из следователей взял у нее показания, а потом несколько сотрудников полиции прослушали запись телефонного разговора Темпла. Голос мэра звучал несколько механически, но был вполне узнаваем.

— …схватит ее, когда она будет покидать библиотеку на ленч или когда отправится после работы домой. Она просто исчезнет. Когда Сайкс берется за что-то лично, проблем не бывает.

— Неужели? — Это говорил второй собеседник, которого миссис Нолан опознала как Элтона Филлипса, богатого бизнесмена из Скоттсборо. — Тогда почему тело Митчелла нашли так быстро?

— Сайкс не сам занимался этим. Он оставался в клубе, чтобы выяснить, кто видел их на парковке. Л телом занимались двое других.

— Со стороны мистера Сайкса это было ошибкой.

— Да.

— Это его последний шанс. И ваш.

Дейзи не назвали по имени, но упоминание о библиотеке и свидетельские показания миссис Нолан о той части разговора, которую она не записала, сделали это не важным. А вот упоминание Митчелла и то, что кто-то мог видеть их на парковке у клуба, говорило само за себя. Свидетельские показания Дейзи и установление личности двух мужчин, убивших Митчелла, а также собственный голос Темпла на пленке полностью подтверждали, что мэр замешан в этом убийстве. Миссис Нолан не поняла подслушанное упоминание о партии русских, но у Джека появились очень нехорошие подозрения.

Впрочем, даже без этого мэр и его друг были изобличены.

Ева Фэй находилась среди тех, кто прослушивал пленку. Она уперлась руками в бока и воскликнула:

— Ну и гад!

Джек видел, как разозлились его люди. Дознаватели, патрульные и просто служащие — все были возмущены. Он больше не был посторонним. Он был одним из них, и угрожали его женщине. Да к тому же не просто какой-то, а Дейзи Майнор, с которой большинство из них были много лет знакомы. Неприятным было то, что в маленьком городке все становилось известным всем. А хорошим — то, что в неспокойные времена поддержка окружающих оказывалась всеобщей.

— Давайте-ка приведем сюда мэра для допроса, — тихим голосом предложил Джек, стараясь не дать волю своему гневу. Дейзи находилась в безопасности, а это было главным. — Свяжитесь с полицейским участком в Скоттсборо, пусть заберут и мистера Филлипса. — Ему хотелось закинуть сеть, чтобы отловить еще и этого мистера Сайкса, но у него не хватало людей, чтобы перекрыть все улицы города и проверить права водителей. Сайкс очень его тревожил, но пока Дейзи пребывает в убежище, Сайксу ее не найти.

— Я не стал вести разговоры об этом деле по радио, — сказал Тони Марвин. — Он понятия не имеет, что мы держим его на мушке.

— Наверняка он об этом знает. Вспомни Кендру Оуэнс. Ты думаешь, что она молчала весь день и не обсудила звонок миссис Нолан с кем-то еще?

— Только не Кендра, — вмешалась Ева Фэй. — Она милая, но обожает поболтать.

— Скорее всего мэр уже в курсе, что миссис Нолан нам позвонила. Поэтому он будет настороже. Но он не знает о пленке с записью, так что, возможно, не сбежал. Пошли, вкатим мяч в игру.

Этой проклятой Майнор не было нигде в городе, и Сайкс очень нервничал. Она не явилась на работу, ее не оказалось дома. Когда люди так резко нарушают привычный ход жизни, что-то происходит.

Он даже позвонил в библиотеку, воспользовавшись для этого платным автоматом на случай, если у них есть определитель номера, хотя в муниципальном здании такое было сомнительно… но возможно. Эта чертова служба возврата телефонных звонков заставляла его быть постоянно осторожным. Он попросил к телефону мисс Майнор, но женщина на другом конце провода не дала ему никакой информации, за исключением того, что мисс Майнор сегодня нет. Однако голос ее прозвучал напряженно и сухо, и это встревожило его еще больше.

Ладно, пусть не удастся ему перехватить эту Майнор сегодня. Это была задержка, но не катастрофа.

Но почему так нервничала женщина в библиотеке?

Казалось бы, мелочь — такая нервозность, но именно подобные пустяки вдруг подскакивают и кусают за задницу, когда этого меньше всего ожидаешь. Так что если не обращать внимания и не принять мер… Интуиция подсказывала ему, что пришла пора относиться к таким вещам очень серьезно.

Он позвонил мэру по его личной линии, но ответа не получил. Это была еще одна тревожная деталь. Насколько он знал мэра, тот должен был сегодня весь день сидеть в кабинете, обеспечивая себе алиби на время исчезновения Дейзи Майнор.

Следующий его звонок был на мобильный телефон мэра. Никакого ответа. Всерьез обеспокоенный, Сайкс набрал домашний номер Темпла. На второй звонок Нолан сам взял трубку.

— Эта Майнор сегодня не работает, — сообщил Сайкс. — Я нынче ничего делать не буду.

— Сайкс! Слава Богу!

Мэр задыхался, и голос его срывался на крик, что было очень и очень неладно.

— Слушайте, у нас неприятности. Нам нужно согласовать версии, обеспечить друг другу поддержку, притихнуть на некоторое время. И тогда, думаю, все развеется.

— Неприятности? Какие? — Сайкс постарался говорить мягко.

— Утром Дженнифер подслушала мой разговор с мистером Филлипсом, и эта пьяная сука позвонила в библиотеку и попросила Дейзи. Той не было на месте, тогда Дженнифер рассказала Кендре Оуэнс, что я сговариваюсь с кем-то убить Дейзи Майнор.

— Господи Иисусе! — Сайкс ущипнул переносицу. Если бы мэр проявил в разговоре хоть чуточку осторожности…

— Что сделала Кендра Оуэнс? — Вопрос был просто формальностью. Он отлично понимал, что могла и должна была сделать Кендра Оуэнс.

— Она позвонила в полицейский участок. Хорошо, что Дженнифер — алкоголичка, поэтому, думаю, ей никто не поверил, но если бы вы схватили Дейзи сегодня, это подняло бы кучу вопросов.

Великолепно. Теперь все хилсборские копы будут настороже.

— Есть еще одна вещь.

Сайкс с большим усилием сохранял спокойствие.

— Что еще?

— Шеф Рассо и Дейзи… у них романтические отношения.

— И это должно представлять для меня интерес? Почему?

— Я именно Рассо позвонил вчера, чтобы узнать, кому принадлежит тот номер машины. Я сказал ему, что видел этот автомобиль припаркованным перед приемной врача. Он знает, что я солгал, ведь она не была больна. А когда он передавал мне имя владельца, то не сказал, что она ему известна.

Ладно, теперь добавился еще подозрительный шеф полиции. Снова эти проклятые мелочи. Нолан накидал их так много, что вот-вот рухнет под их тяжестью. Если бы он просто попросил шефа пробить номер машины, без всяких объяснений, шеф мог захотеть узнать, почему мэра интересует номерной знак машины его подружки, но он не поймал бы мэра на лжи. И вообще, какого черта Нолан просил о таком простом деле, как выяснение владельца машины, самого шефа полиции? Но нет. Разве мог Нолан просить какого-то низшего служащего?! Ему нужен был только начальник… чтобы власть свою показать!..

— Я приехал домой, чтобы разобраться с Дженнифер и заткнуть ей рот, но этой суки здесь нет.

— Вот и хорошо. Если бы ее обнаружили мертвой сразу после такого звонка, это бы выглядело весьма некрасиво.

— Она пьяница, — презрительно произнес Нолан. — А алкоголики никогда ничего не соображают. С ними может случиться что угодно.

— Может, и так, но совпадение было бы слишком подозрительным. Просто притихните.

Однако Нолан будто не слышал его.

— Может быть, стоит свозить ее еще раз на свидание к мистеру Филлипсу? Ему это понравится, а ей нет. — Эта мысль показалась Нолану такой привлекательной, что он рассмеялся.

Господи, с какими же идиотами ему приходится иметь дело! Сайкс закрыл глаза.

— Полиция может сейчас следить за ней, и Филлипсу не понравится, если вы приведете копов прямо к нему.

— Разумеется, нет. Вы правы. Но в любом случае мне нужно ее найти. Она сказала что-то насчет прически, а она такая дура, что с нее вполне станется сделать подобный звонок, а затем отправиться в салон красоты.

Или же полиция уже доставила ее в участок для дачи показаний? Что гораздо более вероятно. Неужели Нолан настолько не в курсе обычных полицейских процедур? Они не могут просто отмахнуться от такого звонка, особенно если речь идет о подружке их начальника. Мисс Майнор исчезла слишком кстати. Миссис Нолан тоже нигде нет, но, по всей вероятности, она сейчас в полицейском участке. Следующим шагом будет, несомненно, приглашение туда мэра для допроса.

Все это было очень плохо. После представления, устроенного Ноланом вчера и сегодня, мнение Сайкса о мэре резко изменилось. Он был человеком безжалостным, но держать удар не умел и позволил своему эго, своей самонадеянности, затуманить себе мозги. Что произойдет, когда копы начнут задавать ему вопросы? Нолан сможет продержаться какое-то время, но если его хорошенько потрясут, Сайкс не сомневался, что он попытается пойти на сделку и продаст всех и каждого.

Что ж, этого он, Сайкс, допустить не может.

— Насколько хороший коп этот шеф полиции? — поинтересовался он.

— Чертовски хороший. Он был в Чикаго членом отряда специального назначения, потом такого же подразделения в Нью-Йорке. Мне повезло, что я смог заполучить его для такого крохотного городка, как Хилсборо.

Уж точно необычайное везение, вроде удачи черепахи, пересекающей оживленное шоссе: ей понадобится чудо, чтобы добраться до противоположной стороны невредимой. Но Сайкс сомневался, что такой феномен есть наготове у Нолана. Он подобрал себе шефа полиции, который был на передовой, как у себя дома. Человека, который, если что-то будет грозить его женщине, станет действовать с боевым напором. Единственное, что в данный момент было в их пользу, решил Сайкс, — это что смерть Митчелла и обнаружение его трупа произошли вне юрисдикции шефа Рассо.

Тут ему пришло в голову еще одно соображение.

— Утром в разговоре с мистером Филлипсом вы не поминали Митчелла?

— Так ведь поэтому мистер Филлипс и позвонил. Он был очень недоволен, что тело нашли так быстро, и я объяснил ему, что так произошло, потому что занимались этим не вы лично.

Значит, Нолан упомянул не только Митчелла, но и Сайкса. Миссис Нолан их не знала, но имена их теперь были ей известны. Вся история раскручивалась настолько быстро, что Сайкс не мог даже начать ловить болтающиеся нитки.

— Я вам вот что скажу, — произнес Сайкс. — Сидите тихо и притворяйтесь, что ничего необычного не происходит. Тогда они нам едва ли что-нибудь смогут сделать. — «Угу, конечно!» — Ничего не случилось, никакой попытки покуситься на мисс Майнор не было совершено, так что преступления-то нет. Рассо может удивляться, зачем вы ему соврали насчет номера машины, ну и что? Твердо придерживайтесь своей версии. Может, вы неправильно записали номер. Такое случается.

— Хорошая мысль.

— А если вас начнут расспрашивать насчет рассказа миссис Нолан о телефонном звонке, скажите, что понятия не имеете, о чем она толкует. Она пила нынче утром?

— Она всегда пьет, — сказал Нолан.

— Но вы видели, что она пила?

— Нет, но она держалась неуклюже… спотыкалась.

Судя по тому, как шли дела, Сайкс готов был поспорить, что, если Нолан полагает, будто жена его была пьяной, она абсолютно трезва.

— Вы думаете, Рассо станет меня расспрашивать? «Интересно, а солнце завтра взойдет?»

— По всей видимости. Не волнуйтесь. Просто держитесь нашего плана.

— Как, по-вашему, следует мне предупредить мистера Фил-липса?

— Я бы не стал. Пусть это все пройдет, и он ничего не будет об этом знать. Мы прокрутим дельце с партией русских, и он будет счастлив, как устрица.

— Черт, я совсем забыл об этой партии.

— Нет проблем. Я этим займусь, — ответил Сайкс и разъединился.

Так, налицо грандиозный провал. Жена мэра знает имена его и Митчелла. Если Рассо даже наполовину такой хороший коп, как говорит Нолан, он, имея на руках показания миссис Нолан, сейчас проверяет все, что она наговорила. Труп Митчелла был найден не на его территории, но с этими чертовыми компьютерами, которые понатыканы повсюду, если Рассо просто включит «поиск», тут же обнаружится покойничек по имени Митчелл. Это сразу всех взбудоражит, и тогда они начнут размышлять, какое отношение мертвец по имени Митчелл имеет к Дейзи Майнор, и покажут ей его фотографию… а она может вспомнить, где его видела… и какие три человека были с ним.

Бывают времена, когда не остается ничего другого, кроме как подсчитать убытки и ввести в действие программу «Контроль ущерба». Такой момент наступил сейчас.

Сайкс взвесил свои возможности. Он может уйти от всего этого. У него для ситуации «жизнь или смерть» заготовлена другая биография и запасные документы. Но это не тот случай. Ему придется принять удар, пережить тяжелый год или около того, а может, и этого не понадобится. Не он же был «парнем с ножиком». Они смогут обвинить его в сговоре с преступной целью, в помехах правосудию и тому подобном, но не в убийстве.

Кроме того, у него было в запасе мощное оружие: информация. Информация заставляет мир крутиться, а прокуроры идут на сделки.

У него не осталось веры в Темпла Нолана. Этот человек продаст ни за грош. Через несколько часов Гленна Сайкса будет разыскивать полиция.

Если только он не пойдет в полицию первым.

Спокойно, как делал всегда, Сайкс поехал в полицейский участок Хилсборо. Сегодня здесь чувствовалось необычное оживление для такого сонного городка. Парковка была переполнена машинами. Он прошел сквозь автоматические стеклянные двери, обратив внимание на группки полицейских, переговаривающихся тихими голосами, на царившее в воздухе напряжение. Патрульные должны были сейчас дежурить на улицах, значит, это была первая смена, которая не ушла домой, а осталась в участке. Снова характерная и многозначительная деталь.

Он подошел к столу дежурного сержанта, опустив очевидно пустые руки вдоль тела.

— Мне хотелось бы поговорить с шефом Рассо. Пожалуйста.

— Шеф сейчас занят. Могу я чем-либо вам помочь?

Сайкс посмотрел налево, вдоль длинного коридора. Мельком обратил внимание на очень хорошенькую женщину, рассеянно принимавшую чашечку кофе из рук полицейского в гражданской одежде, вероятно, дознавателя. Поскольку он считал необходимым знать все о Темпле Нолане, то сразу узнал в ней миссис Нолан. Вопреки теории Нолана, она совершенно не выглядела пьяной.

Он снова повернулся к дежурному:

— Я Гленн Сайкс. По-моему, вы меня разыскиваете.

Глава 25

Меньше всего Джек ожидал, что Гленн Сайкс явится в участок, представится и захочет с ним поговорить. Это была вторая маловероятная вещь. Первой была его реакция на мисс Дейзи, возникавшая всякий раз, когда он к ней приближался. Но он постепенно приучался с этим жить. Он также начинал думать, что на свете нет ничего невозможного.

Сайкс был среднего роста, несколько плотный и аккуратно одетый. Его песочные волосы были коротко и аккуратно подстрижены. Он был чисто выбрит, ногти были ровно подстриженными и опрятными. Чистая одежда была аккуратно отглажена. Он был совершенно не похож на традиционный образ киллера, но и печально известный серийный убийца Тед Банди не выглядел чудовищем. Преступники бывают всех видов, размеров и расцветок. Они могут равно щеголять в лохмотьях и бриллиантах. Хитрые и изворотливые носили бриллианты. Очень ловкие выглядели так, как этот мужчина.

Сайкс держался совершенно спокойно и уверенно. Он явно твердо знал, чего хочет.

— Я пришел заключить сделку, — произнес он. — Я могу дать вам мэра Нолана, мужчину, который заколол Чеда Митчелла, и человека по имени Элтон Филлипс. А также гораздо больше. Вызывайте сюда прокурора, и будем разговаривать.

— Мы знаем, кто заколол Митчелла, — сказал Джек, откидываясь на спинку стула. — Бадди Леммонс.

Сайкс и глазом не моргнул.

— Его опознала мисс Майнор. Не так ли?

— Она хорошо рассмотрела всех вас троих.

— Значит, вы спрятали ее в безопасном месте.

Джек ничего не ответил и продолжал изучать Сайкса. У того было невозмутимое лицо отличного игрока в покер: оно ничего не выдавало.

— Тут дело гораздо серьезнее, чем история о том, как прикончили того мусорного тупицу, — произнес Сайкс, откинувшись на спинку стула так же вольно, как Джек.

— Я вот только никак не пойму, каким образом в это замешался мэр.

— В торговле сексом крутятся большие деньги, — не слишком вразумительно произнес Сайкс. — Так будете вы звонить прокурору или нет? Вам надо поворачиваться побыстрее, потому что сегодня ночью должно произойти кое-что очень важное.

— Русские, — кивнул Джек.

Сайкс тихо присвистнул, даже не пытаясь скрыть удивления.

— Кажется, вам известно гораздо больше, чем я думал. Но вы не знаете где и кто.

— Но полагаю, это известно мэру Нолану.

— Да, он запоет как малиновка, — согласился Сайкс.

— Так зачем же прокурору вступать в сделку с вами?

— Потому что доверие — штука редкая, и у меня запасы его невелики.

Джек внимательно изучал сидящего перед ним мужчину с песочными волосами, ясными холодными глазами и необычайно спокойной манерой держаться.

— У вас есть материалы на них всех? Не так ли? Вы все документировали.

— Совершенно верно. — Сайкс улыбнулся, почти не разжимая губ. — На всякий случай. Я люблю иметь небольшой рычаг: вдруг дела пойдут наперекосяк? А так происходит… рано или поздно. И нужно вовремя сойти с поезда.

Джек покинул комнату и позвонил прокурору в Скоттсборо. Если заключать сделку, подумал он, то Сайкс станет лучшим свидетелем обвинения, чем мэр Нолан, просто потому, что Сайкс произвел на него впечатление человека, более организованного и безжалостного. Иногда приходится иметь дело с дьяволом, и теперь был именно такой случай.

Затем он позвонил в мотель, где оставил Дейзи, просто желая сообщить ей, что опасность миновала. Регистратура переключила его на ее номер, и он услышал звонки. Четыре звонка, пять, шесть… Его прошиб пот.

Может, его соединили не с тем номером. Ошибки случаются. Он разъединился, позвонил туда снова и вновь попросил соединить с ее комнатой. Один звонок. Два. Холодный кулак сжал ему сердце. Она должна быть там. Три. Возможно, она пошла поесть в ресторан при гостинице. Четыре.

Сайкс был здесь. Дейзи теперь ничегошеньки не угрожало.

Пять.

Ей ведь незачем было уезжать оттуда. Для этого не было причин. Там она находилась в безопасности. Но что, если ей взбрел в голову какой-нибудь ее сумасшедший план? Как сможет она поймать Сайкса или мэра?

Шесть.

Логика подсказывала ему, что с ней все в порядке. Но в голове возникали разные ситуации, в которых Дейзи…

Семь.

Он попытался представить себе жизнь без Дейзи, и это было как с разбегу удариться о каменную стену. Полная остановка. Ничто.

Вовсе…

— Алло? — Ее чуть задыхающийся голос, словно она бежала. Облегчение прокатилось волной по всему его телу, такое же сокрушительное, как предыдущий страх. Рука сжала телефонную трубку, он на миг закрыл глаза.

— Почему так долго не отвечала? — прорычал он.

— Я была снаружи с Мидасом. У меня выскользнул из руки поводок, и пришлось за ним гоняться.

Джек не собирался больше ничего говорить, но слова сами собой слетели у него с языка.

— Я решил, что ты уехала. Она ответила не сразу.

— Уехала? Ты имеешь в виду, уехала отсюда совсем, а не вышла наружу на минутку или сходила поесть?

— Я испугался, что ты придумала один из своих планов…

— Я когда-нибудь давала тебе повод считать себя глупой? — возмутилась она. — Я здесь в безопасности. Зачем же мне уезжать? Это всегда происходит в кино: женщина или ребенок не слушаются инструкций и делают именно то, что им запретили, тем самым подвергая опасности себя и других. Я всегда думала, что если они такие идиоты, пусть умрут, пока не успели народить себе подобных. Господи, ты решил, что у меня вошло в привычку…

— Дейзи, — мягко произнес он. Она прервала свою тираду.

— Ты хочешь извиниться?

Может быть, это подтолкнет события.

— Угу. Я сожалею. Я запаниковал.

— Извинение принято, — проговорила она чопорным тоном, от которого ему захотелось ухмыльнуться.

— Я звоню с хорошими вестями, милая. Некоторое время тому назад к нам в участок явился Сайкс и сдался властям, желая сторговаться. Ты в безопасности.

— Ты хочешь сказать, что все кончилось?

— Осталось подтереть несколько луж. Я связался с Моррисоном. Они пока не нашли Леммонса и Кельвина, но найдут, не сомневайся. Жена мэра записала на пленку его угрозы, а Сайкс готов сдать всех. Так что я не знаю, когда приеду за тобой, чтобы отвезти домой.

— Значит, мне не обязательно оставаться здесь на ночь?

— Можешь остаться. Ведь не исключено, что это займет всю ночь.

— Когда Тодд привезет мои вещи, я просто попрошу его отвезти меня домой.

Джек виновато посмотрел на часы. Было уже больше шести, а он совсем забыл позвонить Тодду.

— Я постараюсь застать его в магазине, чтобы он не делал лишнего крюка.

— Скажи лучше, что забыл ему позвонить. Ведь так?

— Угадала, — вздохнул Джек.

— Ввиду сложных обстоятельств ты прощен. Моя мама звонила?

Он весь день носил с собой сотовый телефон, даже брал его в уборную, так что знал, что не пропустил ни одного звонка.

— Пока нет. — Но миссис Майнор не будет долго терпеть и скоро проверит, все ли в порядке с Дейзи.

— Просто узнай ее номер, и я ей позвоню, когда вернусь домой. А теперь звони-ка Тодду, — напомнила она.

— Сейчас же позвоню. — Он так и сделал. Ему повезло: Тодд все еще был в Хантсвилле. Джек ввел его в курс дела и попросил забрать Дейзи.

— Конечно. Нет проблем. — Тодд помедлил. — Сайкс упомянул о торговле сексом. У него может быть информация о людях, которых я разыскиваю, или о дилерах, торгующих наркотиками «Джи-эйч-би».

— Так, как это дело раскручивается, все возможно. Если ты хочешь задать ему несколько вопросов сам, я тебе это устрою.

Снова пауза.

— Я не могу участвовать в этом официально…

— Знаю. Я уговорю прокурора расспросить его о наркотиках, но если ты позже захочешь сам с ним поговорить, дай мне знать.

— Пока я лучше останусь за сценой и посмотрю, что он скажет прокурору.

— Как знаешь. Только не забудь забрать Дейзи. Кстати, с ней ее щенок.

— Ты это говоришь так, словно предупреждаешь о чем-то, — настороженно произнес Тодд.

— Как я понимаю, ты еще не встречался с Мидасом.

— Он кто? Датский дог-подросток?

— Он шестинедельный золотистый ретривер. Комок пуха. Очаровательнее собак не бывает. Сердца вокруг тают направо и налево.

— И?..

— И не поворачивайся к нему спиной.

Джек, улыбаясь, повесил трубку и вернулся в комнату, где его следователи брали показания у Сайкса. Еще один дознаватель и патрульный были на пути к дому мэра Нолана. Они должны были привезти его для допроса. Еще утром им ничего не было известно, но за один день они узнали столько, что к вечеру готовы были закруглиться. Отчасти это было просто везение, как, например, заметить на дороге миссис Нолан, возвращающуюся из Хантсвилла, потому что она вела машину непонятно как. Но главным образом все последние события были следствием глупых поступков тех или других людей. Даже Гленн Сайкс, который был чертовски сообразителен, совершил глупость, ввязавшись в эту историю. В конечном счете все зависит от дорог, которые мы выбираем. Преступники вечно предпочитают кривые тупики.

Когда прокурор с помощником прибыли из Скоттсборо, стало ясно, что прокурор очень расстроен. Он отвел Джека в сторонку и сказал:

— Элтон Филлипс — глубоко уважаемый член нашего сообщества. Нам надо быть очень твердо уверенными в имеющихся у нас доказательствах, прежде чем я на дюйм двинусь в этом деле.

— Он записан у нас на пленке, а также есть подтверждающие показания мистера Сайкса. Я чертовски уверен.

— Насколько законно была произведена эта запись?

— Жена мэра Нолана записала его разговор с мужем по автоответчику на отводной линии у себя в спальне.

Прокурор задумался, оценивая обстоятельства. Это был собственный телефон миссис Нолан, и мэр, очевидно, знал о существовании в доме отводок, а значит, не сможет доказать, что надеялся на строгую закрытость своих телефонных разговоров от окружающих. Законность была полностью соблюдена.

— Ладно, послушаем, что нам расскажет мистер Сайкс.

Когда Темпл Нолан увидел, как принадлежащий городу белый автомобиль свернул на подъездную аллею к его дому, он сделал глубокий вдох и принудил себя держаться спокойно. Все будет в порядке. Предложения Сайкса были вполне разумны. Безумный телефонный звонок Дженнифер можно легко объяснить, так же как его просьбу Рассо выяснить владельца автомобиля. Как подсказал Сайкс, раз он не смог отыскать Дейзи, никакого преступления совершено не было. Если Дейзи сообразила, что видела что-то важное на парковке у клуба «Баффало», она бы уже рассказала об этом кому-нибудь. Нет, с ними все было чисто.

Прозвенел дверной звонок. Он быстро стащил с шеи галстук и закатал рукава рубашки, чтобы выглядеть по-домашнему непринужденно и беззаботно. Прихватив часть листов хантсвиллской газеты, он пошел с ней открывать дверь. У него был вид человека, которого прервали за чтением газеты… отдыхающего, которому нечего скрывать.

Открыв дверь, он изобразил на лице легкое удивление.

— Ричард, — обратился он к дознавателю. — В чем дело?

— Нам необходимо задать вам несколько вопросов по поводу обвинений, которые выдвинула ваша жена нынче утром, — ответил дознаватель Ричард Хилл, но тон был совсем не извиняющийся. Это встревожило Нолана.

— Разумеется. Заходите. Надин рассказала мне о том, что Дженнифер звонила в библиотеку, но я не думал, что кто-то примет это всерьез. Дженнифер… у нее небольшая проблема с алкоголем… вы же знаете.

— Да, сэр, — произнес дознаватель Хилл. Он посмотрел на газету, на закатанные рукава. — Устраиваетесь на вечерний отдых, сэр?

— День был тяжелым и неприятным. Я принес домой ряд бумаг, чтобы после газеты и ужина поработать над ними. Что-то не так?

Хилл посмотрел на свои ручные часы.

— Я просто удивляюсь, что вы забыли о собрании городского совета, которое должно состояться сегодня вечером, — спокойно заметил он. — Оно началось пять минут назад.

Мэр потрясенно замер. Никогда за все девять лет он не пропустил заседания городского совета. Ричард Хилл знал, что должно было случиться нечто ужасное, чтобы это полностью вылетело у него из головы.

— Я помнил об этом, — ответил Нолан, стараясь как-то отговориться. — Но мне показалось, что лучше побыть сегодня вечером дома с Дженнифер. — Слава Богу, он опустил двери гаража, и они не смогут увидеть, что машины Дженнифер там нет.

— Миссис Нолан сейчас в участке, — сообщил дознаватель Хилл, очень вежливо и спокойно. — Если вы пройдете с нами, сэр, мы отвезем вас туда.

— Дженнифер в участке? — Господи, что теперь ему говорить? Как сможет он объяснить, что не знал, где она находится? Ладно, подпустим волнения и тревоги. — С ней все в порядке? — Замечательно получилось.

— Миссис Нолан чувствует себя превосходно, сэр.

— Я рад. На душе полегчало, потому что она ведь… утром была… навеселе, вы понимаете, что я хочу сказать.

— Пожалуйста, проедемте с нами.

— Конечно. Я возьму свой автомобиль и тут же последую за вами…

— Нет, сэр. Я предпочитаю, чтобы вы поехали в нашей машине.

Нолан попятился, но Хилл и сопровождавший его патрульный ловко встали у него с боков, схватили за руки, завернув их за спину, и мгновенно защелкнули наручники у него на запястьях.

Он с возмущением уставился на полицейских:

— Немедленно снимите с меня эти штуки! Что, по-вашему, вы делаете? Я не преступник, и я требую, чтобы со мной соответственно обращались.

— Таковы правила, сэр. Это делается для вашей безопасности и нашей. В участке их снимут. — Они физически вытеснили его из дома. Крепкая хватка двух сильных мужчин подталкивала его вперед.

— Вы уволены! — кричал он с побагровевшим лицом, упираясь изо всех сил. — Вы оба. Такое поведение непростительно!

— Да, сэр, — произнес Хилл. Они засунули его на заднее сиденье автомобиля и закрыли дверцу.

Нолан был в такой ярости, что едва мог дышать. Это безобразие устроил Джек Рассо, чтобы отомстить ему, Нолану, за… но ведь не за то, что он попросил его пробить номер машины Дейзи. Это было бы просто нелепо. Но что еще тут могло быть? Возможно, Рассо был болезненно ревнивый тип, который срывался, если кто-то проявлял малейший интерес к его девушке?

Нет, единственным объяснением было то, что они поверили Дженнифер.

Он начал дышать часто и нервно, но заставил себя замедлить дыхание. С этим он справится. Все, что от него требуется, — это сохранять спокойствие. Не важно, что там наговорила Дженнифер, он может всех заболтать и поставить ее россказни под сомнение. Она же была пьянчугой, и об этом знал весь город. У нее не было никаких доказательств, только подслушанный односторонний телефонный разговор. И тот она едва ли сумела толком пересказать.

Когда они приехали в полицейский участок, его удивило количество машин на парковке. Происходило что-то более важное, чем заседание городского совета. Затем он увидел у стеклянных дверей участка трех городских советников, и у него внутри все оборвалось. Солнце уже садилось, и жара начала спадать, но, когда Хилл распахнул дверцу автомобиля и помог Нолану выбраться с заднего сиденья наружу, рубашка у него на спине промокла от пота.

Городские советники смотрели на него, но избегали встречаться с ним взглядом. Это выглядело так, словно они пришли полюбоваться зверем в зоопарке. Полюбопытствовать… и ничего больше.

— Снимите с меня эти наручники, — обратился он к Хиллу свирепым шепотом. — Черт побери, ведь городской совет смотрит.

— Я сниму их, когда мы окажемся внутри, сэр, — отозвался Хилл, ухватив его за руку.

Подразумевалось, что их снимут там, откуда он не сможет бежать. Голова кружилась. Он огляделся вокруг, и его взгляд задержался на знакомом сером «додже». Тот был припаркован на месте, где обычно стояли патрульные машины, но, казалось, это никого не волновало.

У Сайкса был серый «додж», обычный автомобиль, на который, по его словам, никто не обращал внимания. У машины был номерной знак округа Мэдисон. Сайкс жил в округе Мэдисон, неподалеку от Хантсвилла.

Почему здесь Сайкс? Если они его арестовали, то не разрешили бы ему управлять машиной, как не позволили это Нолану. Как они его разыскали? У Сайкса не было никаких причин оказаться здесь, если только…

Если только Сайкс не продал их всех.

У Нолана снова зачастило дыхание, радужные пятна замелькали перед глазами.

— Сайкс! — взревел он, опуская плечо и врезаясь им в живот дознавателя Хилла. Вырвавшись от него, Нолан с криком «Сайкс!» бросился бежать в сторону участка. — Ты скотский ублюдок из ублюдков! Я тебя убью!

Дознаватель Хилл и патрульный офицер кинулись за ним вдогонку. Патрульный бросился ему под ноги и, обхватив обеими руками под коленками, повалил мэра наземь. Со скованными за спиной руками Нолан не мог удержаться на ногах и проехался лицом по асфальту парковки, оставляя следы крови. Кровь и сопли текли из сломанного носа. Они вздернули его на ноги.

— Сайкс! — снова попытался проговорить он, но его рот был полон крови, и слово вышло невнятным.

Городские советники с брезгливым видом посторонились, словно старались не запачкаться какой-то мерзостью. Полицейские почти на руках внесли его в здание участка. Темпл Нолан попытался придумать какую-то успокоительную для бывших соратников фразу, какой-нибудь гладкий ответ, которым сотни раз отговаривался раньше и который всегда находил сочувственный отклик у публики. Но в голове было пусто.

Глава 26

Почти три часа ночи. Смешанный отряд полиции нескольких участков поджидал в темноте партию русских девушек. Сотрудники хилсборской полиции, команды шерифа округа Джексон и шерифа округа Мэдисон, ФБР, Службы иммиграции и натурализации прятались за деревьями, в кустах, укрывались за газовыми баллонами, за чем только могли. Они припарковали автомобили на другой дороге и прошли более мили через поля, пока не добрались до трейлера-убежища.

Был там и Гленн Сайкс, которому надлежало исполнить привычную роль. Если бы для приемки груза явился кто-либо другой, водителя грузовика это могло спугнуть, а поскольку он был вооружен, пугать его никому не хотелось. Девушкам в грузовике и так пришлось многое пережить, не хватало только, чтобы их убило рикошетом.

Джек лежал под большой сосной. Его черная одежда сливалась с ночным мраком. Любой начальник отделения, шеф, не видит подчиненного в действии, но в данном случае все решили, что его опыт очень пригодится. По словам Сайкса, обычно приходилось иметь дело с одним водителем, но эти русские стоили так дорого, что Филлипс решил приставить к ним дополнительную охрану. На всякий случай. Конечно, на этих двоих приходилось пятнадцать полицейских, но всегда оставалась возможность того, что кто-то из них сглупит. Черт, да такое почти наверняка произойдет, если передача пойдет не гладко и работники закона не сумеют скрутить этих двоих, прежде чем они успеют понять, что происходит.

Черное ружье лежало в руках Джека, как в люльке. Он точно знал, какое нужно приложить усилие, чтобы спустить курок, и какой отдачи ожидать. Он отстрелял из него тысячи зарядов.и знал каждую его слабинку, его запах, вкус и вес. Это был старый друг, но Джек не сознавал, насколько по нему соскучился, пока не взял его из шкафа у себя в доме и не ощутил, как уютно оно легло ему в руки.

Сайкс находился внутри трейлера с включенным светом. Он смотрел телевизор. Они тщательно обыскали трейлер, чтобы удостовериться, что у него нет средств предупредить водителя, хотя Джек считал, что будь у того хоть сотня телефонных линий, Сайкс не стал бы делать предупреждающий звонок. Он хладнокровно решил подвести черту под своими потерями тем, что полностью сотрудничал с полицией и соблюдал условия сделки.

Прокурор чуть не рыдал от умиления, получив такую полную и роскошную массу улик, которую предложил ему Сайкс, и согласился на самые льготные условия сделки. Тому даже не придется сидеть в тюрьме: он получит пять лет условно, что для такого человека, как Сайкс, было сущим пустяком.

В отдалении послышался рокот мотора, перекрывший какофонию ночных звуков: кваканье лягушек, стрекот сверчков, крики ночных птиц. Джек ощутил прилив адреналина и крепче взял себя в руки. Не стоит слишком возбуждаться.

На гравийную дорогу свернул грузовик, удлиненный «форд-пикап» с прицепом. Водитель тут же потушил фары. Не было никаких сигналов, особых гудков или мигания фарами. Вместо этого Сайкс включил внешний фонарь перед дверью трейлера, открыл ее и, ступив на порог, застыл на верхней ступеньке деревянной лесенки у входа.

Водитель выключил двигатель и вылез с тихим криком «Эй, Сайкс!». Охранник остался в кабине.

— Были неприятности? — спросил Сайкс.

— Одной из девиц стало плохо, ее пару раз вырвало, но, думаю, она просто укачалась из-за того, что ехала сзади. Вонь, правда, была жуткая. Мне пришлось останавливаться и смывать все из шланга, чтобы остальных не затошнило.

— Тогда давай запускай их внутрь, чтобы привели себя в порядок. Мистер Филлипс ждет не дождется этой партии.

— Он небось заждался эту молоденькую. Точно? Красивая малышка, но ее-то и тошнило все время, так что сейчас она не в форме.

Издали послышался шум еще одного автомобиля, и все спрятавшиеся замерли. Водитель с тревогой оглянулся, но Сайкс сделал успокоительный жест.

— Не трепыхайся, — мягко произнес он. — Беспокоиться не о чем, это просто проезжающий автомобиль.

Но автомобиль вроде бы замедлял ход. Водитель попятился к грузовику и, открыв дверцу кабины, поставил ногу на подножку и наполовину нырнул внутрь. Вторая его нога еще стояла на земле, и люди под деревьями напряглись, понимая, что он полез за оружием. Однако они не начинали стрелять, выжидая, что произойдет.

Автомобиль свернул на гравийную дорогу, ярко освещая ее фарами. Гленн Сайкс мгновенно отпрянул в сторону, чтобы сохранить ночное зрение, и прикрыл глаза рукой.

Машина, белый «лексус», подъехала вплотную к грузовику. Фары ее потухли. Из-за руля вылез высокий мужчина с зачесанными назад седеющими белокурыми волосами. Как ни странно, на нем был деловой костюм, хотя ночь была душная, да и кто носит костюм в три часа ночи?

— Мистер Сайкс? — произнес бархатный голос с подчеркнутым южным выговором, которым пользуются актеры. После двух лет на Юге Джек научился различать нюансы говора и теперь понял, что разговаривал не уроженец северной Алабамы. Что-то в этом говоре звучало фальшиво: слишком он был преувеличенным.

— Мистер Филлипс? — удивился Сайкс. — Мы вас не ждали.

Так оно и было. Полиции Скоттсборо не удалось установить местонахождение Филлипса, хотя они и пытались. Пока он находился на воле, все старались делать это, не привлекая излишнего внимания, потому что не хотели, чтобы он насторожился и смог либо уничтожить улики, либо вообще исчезнуть из города. У него было достаточно денег, чтобы благополучно жить в Европе или на Карибах, по выбору.

Сайкс смотрел в сторону водителя и охранника.

— Все в порядке. Мистер Филлипс — хозяин операции. Двое мужчин расслабились и вылезли из грузовика. Руки их были пусты: оружие они оставили в кабине.

— В последнее время был совершен ряд ошибок, — проговорил Филлипс, приближаясь к Сайксу. — Я хотел лично присмотреть за поставкой, чтобы не случилось никаких накладок.

Это означало, что ему не терпится заполучить в руки тринадцатилетнюю девчушку, сидевшую в грузовике, подумал Джек, и отвращение скрутило ему желудок. Он медленно сосредоточился на Филлипсе, потому что присутствие того было неожиданным, а весь опыт Джека говорил, что экспромты всегда несут неприятности.

— На этот раз все пройдет гладко. Передряг не будет, — спокойно произнес Сайкс.

— Уверен, что не будет, — почти промурлыкал Филлипс и вытащил пистолет из правого кармана пиджака. Он направил его на Сайкса и выстрелил, прежде чем люди, окружавшие место встречи, успели прореагировать. Сайкса швырнуло к стенке трейлера, и он свалился со ступенек.

Палец Джека нежно нажал на курок. Его выстрел попал Филлипсу именно туда, куда Джек и целил, и Филлипс с воплем свалился наземь.

А вокруг забушевал ад.

Для непосвященных последовавший взрыв шума, света, мелькания черных тяжело вооруженных фигур, крики «Полиция! Руки вверх!», «Это ФБР!» представляли дикое столпотворение и сумятицу. Для Джека это была хорошо организованная операция, отточенная и отрепетированная, в которой каждый знал, что должен делать и чего ждать. Двое мужчин из грузовика тоже знали правила игры: они замерли, машинально вскинув руки и заложив их за головы.

Русские девушки внутри грузовика впали в истерику. Они визжали, рыдали, пытаясь сбежать, бились в запертые дверцы. Агенты Службы иммиграции и натурализации (СИН) забрали у водителя ключи, открыли дверцу и отшатнулись от жуткой вони. Истерически кричащие девушки вырвались из тюрьмы на волю, брыкаясь и царапаясь, когда их отлавливали и пытались удержать.

Одной из них удалось проскользнуть мимо агентов, и она бросилась бежать сломя голову по темному проселку до полного изнеможения, споткнулась и упала. Агент СИН подхватил ее на руки и понес, как ребенка, рыдающую и что-то восклицающую на своем языке. Поскольку эту службу предупредили заранее, с кем придется иметь дело, у них наготове была переводчица с русского, которая стала успокаивать девушек, вновь и вновь повторяя одно и то же, пока они не начали к ней прислушиваться.

Их было семеро, все не старше пятнадцати лет. Они были худые, грязные и измученные. По уверениям Сайкса, никто из них не подвергался сексуальному насилию, то есть все они были девственными и должны были быть проданы по невероятно высоким ценам неким бандам, которые собирались взять еще больше денег с богатых извращенцев за право первыми изнасиловать несчастных. После этого их должны были использовать как проституток, продавать и перепродавать от банды к банде, до полного их изнеможения. Ни одна из них не говорила по-английски. Всем было сказано, что если они не станут слушаться, их семьи в России перестреляют.

Переводчица СИН повторяла им снова и снова, что их семьям ничего не грозит, что они смогут спокойно уехать домой. Наконец они остыли достаточно, чтобы задуматься: может, она говорит правду? Их тяжкое испытание — долгий путь из России и зверские условия, которые им довелось терпеть, — не позволяло им так просто поверить кому бы то ни было. Они сбились в кучку и с ужасом наблюдали за одетыми в черное людьми и нескончаемым миганием проблесковых маячков машин «скорой помощи», но больше не пытались бежать.

Джек стоял над Сайксом, пока медики осматривали раненых. Кровь, сочившаяся из раны в груди, залила всю левую сторону его тела, но он, с пепельным липом, все еще был в сознании. Медики усиленно трудились, стараясь стабилизировать его состояние. На заднем плане визгливые крики Филлипса перешли в горловые стоны. Сайкс поднял на Джека затуманенный болью взгляд:

— Он… выживет?

Джек посмотрел через плечо на вторую группу медиков, возившуюся с Филлипсом.

— Возможно. Если не умрет от заражения крови. Я не задел артерию, но с паховыми ранами трудно ручаться за исход, особенно если задета прямая кишка.

— Паховая… — Сайксу почти удалось ухмыльнуться. — Вы… отстрелили ему яйца!..

— Я не проверял. Если там что-то и осталось, вряд ли оно будет в рабочем состоянии.

Сайкс задохнулся, и медик поспешно проговорил:

— Мы вызвали вертолет, чтобы скорее доставить его в больницу. — Имея в виду, что для спасения жизни Сайкса дорога каждая минута.

— Я… еще… поживу, — выговорил Сайкс, глядя на него. Джек понял, что если невероятная сила воли позволит ему выжить, Сайкс обязательно станет свидетелем на суде над Ноланом и Филлипсом.

В шесть тридцать Джек вошел в свой кабинет. Он так и не побывал дома, и у него все еще было с собой его верное черное ружье. Он бесконечно устал, как не уставал с… черт, с последнего раза, как держал это ружье в руках, но чувствовал он себя великолепно. Все, чего он хотел, — это позаботиться о некоторых деталях и поехать домой к Дейзи.

Сайкс и Филлипс оба находились в хирургии Хантсвиллской больницы, но если даже Сайкс умрет, у них хватало материалов для обвинения.

Сайкс оказался кладезем информации. Митчелла убили, потому что у него была привычка накачивать девушек «джи-эйч-би». Так он убил двух, и Нолан решил, что с ним надо покончить. На вопросы о наркотиках, применяемых для изнасилования во время свидания», Сайкс тут же назвал имена известных ему поставщиков. По результатам его допросов уже было заведено около дюжины расследований.

Получив от Тодда нужные подробности, Джек лично выяснял, знает ли тот что-либо о женщине, которую опоили «джи-эйч-би» в клубе «Баффало», а затем изнасиловали по крайней мере шестеро мужчин. Но это оказался единственный вопрос, на который у Сайкса не было ответа. Джек не думал, что им когда-нибудь удастся что-то об этом узнать.

Открыв дверь кабинета, Джек недоверчиво уставился на Еву Фэй, восседавшую за своим столом. Она подняла на него глаза и протянула ему чашку свежего черного кофе:

— Вот. У вас такой вид, что это явно вам необходимо.

Он взял кофе и стал медленно потягивать его. Да, его только что заварили: в воздухе стоял аромат молотых кофейных зерен. Он внимательно посмотрел на Еву поверх чашки:

— Ладно, Ева Фэй, сдаюсь, расскажите мне, как вы это делаете.

— Делаю что? — переспросила она с изумленным видом.

— Как вы узнаете, что я сейчас появлюсь? Откуда вы всегда это знаете и завариваете для меня свежий кофе? И какого черта вы тут делаете в шесть пятнадцать утра?

— Вчера был очень суетливый и напряженный день, — промолвила она. — Я многого не успела сделать, вот и пришла сегодня на работу пораньше, чтобы успеть со всем справиться.

— Нет, объясните мне про кофе. Она покачала головой и улыбнулась:

— Нет.

— Нет? Что вы хотите сказать этим своим «нет»? Я ваш начальник и хочу знать.

— Увы, — ответила она и вновь повернулась к экрану компьютера.

Он понимал, что прежде всего нужно поехать домой, помыться и переодеться. А еще ему нужно поспать. Однако больше всего ему было необходимо увидеться с Дейзи, побыть в обществе женщины, которая никогда не загораживала своей машиной проход другим и не переходила улицу в запрещенном месте. После всей грязи и мерзости, которую он повидал, ему была необходима ее чистота, ее простодушная доброжелательность. И хотя он знал, что с ней все в порядке, ему было необходимо увидеть ее своими глазами, успокоить свой мозг. Он сам не понимал, как случилось, что она стала так важна для него, но есть вещи, с которыми мужчине невозможно бороться. И потом она, конечно, пустит его к себе в душ.

Она открыла дверь, едва он постучался.

— Я слышала, как ты подъехал, — промолвила она и окинула его взглядом. — Господи Боже!

— Это все смывается, — произнес он, стараясь стереть с лица черную краску. Ему лишь наполовину удалось справиться с ней бумажными полотенцами в мужском туалете полицейского участка. Но мыла там не оказалось, а эта работа явно требовала мыла.

Она с сомнением всмотрелась в него.

— Надеюсь.

На руках она держала Мидаса, и щенок извивался, стараясь добраться до него. Мидасу все равно, как он выглядит, подумал Джек, протягивая руки, чтобы забрать у нее золотистый комок пуха. Мидас начал энергично его облизывать, и Дейзи нахмурилась.

— Я не уверена, что ты должен ему это позволять, — сказала она.

— Почему нет? Он это всегда делает.

— Да, но ты не всегда вымазан этой… штукой. Я не хочу, чтобы у него заболел живот.

Джеку захотелось схватить ее в охапку и перенести частичку этой штуки на нее, но, подумал он, она, пожалуй, его стукнет. Дейзи выглядела такой аппетитно-соблазнительной… с этими взлохмаченными волосами и сонными разноцветными глазами… Кожа у нее была свежей и прозрачной, а тонкий розовый халатик был недостаточно плотным, чтобы скрыть, что под ним на ней лишь крохотные трусики.

— Я думал, что тебе интересно будет узнать о том, что все закончилось.

— Я знаю: мне позвонил Тодд.

— Тодд. — Он прямо-таки прорычал это имя. Ему нравился Тодд, он даже доверял ему, но вдруг почувствовал жгучий укол ревности. Его вдруг задела непринужденная дружба Дейзи с этим человеком, потому что если она еще питала какие-то сомнения насчет его сексуальной ориентации, то Джек не тешил себя подобными иллюзиями.

— Ну не стой же на пороге. Заходи, — сказала она, забирая у него Мидаса и сажая щенка на пол, где он тут же запрыгал в поисках развлечения. — Иди. Прими душ, а я пока приготовлю завтрак.

Это звучало как райская песнь. Покидая комнату, он на ходу стаскивал с себя одежду, хотя у него хватило соображения захватить ее с собой в ванную, а не бросить на полу на милость острых щенячьих зубок. Что-то, какое-то внезапное желание… нужда все упорядочить и расставить по местам остановила его в дверях. Он оглянулся на нее:

— Дейзи…

Она замерла в дверях кухни: — Что?

— Помнишь о нашей договоренности?

— Какой договоренности?

— Что я женюсь на тебе, если ты забеременеешь. Щеки Дейзи порозовели. Как он любил то, что она до сих пор могла краснеть.

— Разумеется, я это помню. Я не вступила бы с тобой в связь, если бы ты сказал «нет». Люди должны отвечать за свои поступки, и если ты думаешь, что можешь теперь открутиться от этой сделки…

— Давай в конце этой недели поедем в Гэтлинбург и поженимся.

Глаза ее стали совсем круглыми, рот приоткрылся в изумлении.

— Но я не беременна. По крайней мере я не думаю… У нас ведь это было всего один раз, и…

— Ну так попробуем еще, — пожал он плечами. — Если ты так настаиваешь, чтобы забеременеть до брака.

— Господи, конечно же, нет! Ты что, действительно хочешь…

— Да, — мягко произнес он, — хочу.

Мидас весело метался по комнатам, из кухни в гостиную, кухонная тряпка, крепко закушенная, волочилась за ним по полу. Дейзи нагнулась, чтобы ее отобрать.

— И ты fie возражаешь против детей? Потому что я их на самом деле хочу. Хоть парочку ребятишек, а ты жутко испугался, когда я спросила, есть ли они у тебя.

— Я пришел в ужас от мысли, что мог завести детей с моей бывшей.

— А-а. Тогда ладно.

Но она не дала ему определенного ответа, а просто стояла с задумчивым видом, так что он забеспокоился. Уронив рубашку на пол, он пересек комнату и приблизился к ней. Он обнял ее за талию и, притянув к себе, другой рукой приподнял ее подбородок и сказал:

— Я знаю, что грязный и вонючий, но не отпущу тебя, пока не услышу тот ответ, какой хочу.

— Значит, не просто ответ, а такой, какой хочешь, так?

— Правильно поняла.

— У меня вопрос.

— Спрашивай.

— Ты меня любишь? — спросила она и тут же покраснела. — Я думала, что ты не в моем вкусе, но оказалось, это не важно. Чем больше я нахожусь рядом с тобой, тем сильнее этого хочу. Я с радостью выйду за тебя замуж, но если ты не чувствуешь то же, что и я, тогда не думаю, что нам стоит жениться.

— Я люблю тебя, — громко и четко произнес он. — Яснее сказать не могу. Теперь ты выйдешь за меня?

Она улыбнулась в ответ той самой лучезарной улыбкой, на которую он обратил внимание, когда в первый раз заговорил с ней, придя записываться в виртуальную библиотеку. Эта улыбка сразила его больше, чем белокурые волосы и модный макияж.

— Да. Спасибо.

После этого он просто обязан был ее поцеловать, а когда остановился, уже не чувствовал себя таким усталым, как когда приехал. Он потащил ее за собой.

— Забудь о завтраке. Пойдем примем со мной душ.

— Мидас… — начала было она, оглядываясь в поисках пушистого дьяволенка.

— Мы возьмем его с собой. — Джек подхватил его и вытащил из его рта свою рубашку. — Ему тоже нужно выкупаться.

— Вовсе не нужно. И кроме того, не думаю, что смогу делать это, если он будет с нами в ванне и смотреть на нас.

— Я завяжу ему глаза, — объявил Джек, продолжая тянуть ее в ванную.

— Ты не сделаешь ничего подобного!

— Тогда мы закроем дверь и оставим его играть на полу. — Эти слова Джек сопровождал действиями, решив, что ради достижения мира можно пожертвовать рубашкой. Он уронил ее на пол, и Мидас радостно на нее набросился.

Дейзи мгновенно наклонилась, чтобы ее отобрать, но Джек ее остановил и, ловко освободив от халатика и трусиков, запихнул в ванну. Затем он скинул с себя остальную одежду и тоже бросил ее на пол. У Мидаса нынче будет праздник.

Он забрался к Дейзи в ванну и пустил воду, а потом, когда пошла горячая, переключился на душ и защищал любимую своим телом, пока первоначально ледяные струи не потеплели.

Когда он ставил ее в ванну, Дейзи обвила его шею руками и спросила с очень серьезным видом:

— А мы не можем начать прямо сейчас?

Возможно, он слишком устал, чтобы рассуждать ясно и здраво, или у него было другое на уме, потому что он растерянно поинтересовался:

— Начать что?

— Заводить ребенка, — с досадой откликнулась она и ахнула, когда он одним выпадом в нее вошел. Взгляд ее сразу стал отрешенным, и голова запрокинулась, словно вдруг стала слишком тяжелой для шеи.

— Милая, — пообещал он, — тебе больше никогда не понадобится покупать другую пачку «Все для вечеринки».

Эпилог

Эвелин и тетя Джо с воскресным обедом превзошли самих себя. Это был некий праздник для Дейзи и Джека. За неделю до этого состоялся обед в Гэтлинбурге сразу после их свадьбы. Но это было в ресторане и, значит, не считалось. Теперь стол буквально ломился под тяжестью наготовленных яств. Вся семья была в сборе, так же как Тодд и его друг Ховард, которого Дейзи вдруг с удивлением узнала. Она не считала Ховарда геем, потому что зачем бы тогда он оказался в клубе «Баффало»? Разумеется, Джек по-прежнему решительно утверждал, что Тодд не голубой, так что, возможно, она и вправду не слишком хорошо разбиралась в этих вещах.

Мидас неутомимо лазил под столом, безошибочно находя ее по запаху и шлепаясь ей на ноги. Его бойкий язычок облизывал ей щиколотки, а она поглядывала под стол, чтобы проверить, как он там обретается. У него уже был сонный вид, означавший, что сейчас он задремлет. Он совершенно замучился, встречая так много новых запахов стольких разных людей, с каждым из которых нужно было поиграть, прежде чем перейти к следующему.

Всего несколько коротких недель назад Дейзи мучилась от того, что жизнь ее пуста. Теперь она бурлила и лилась через край. Конечно, семья всегда была с ней рядом, но она нашла несколько новых очень дорогих друзей, у нее теперь был Мидас… и был Джек.

Почему она раньше считала, что накачанные здоровяки не ее тип мужчины? Этот самый качок был именно тем, в ком она нуждалась. Он всегда выглядел таким крутым, с его коротко стриженным седеющим ежиком, широкими плечами, мощной шеей… и самоуверенной походкой, будто он хозяин всего вокруг и еще добавочной территории. Он словно нависал над ней, в постели и вне ее, но она приспособилась. Если он забирал больше половины кровати, ей оставалось только спать на нем, так что если из-за этого он недосыпал, вина была исключительно его.

Она светилась радостью: ее месячные запаздывали уже на четыре дня. Ее ошеломила возможность оказаться беременной так скоро. Хотя… Джек четко исполнял свой долг. Она с грустью ждала, что месячные придут, пусть с задержкой, но нынче утром надежда внезапно возобладала над здравым смыслом, и она почти перестала сомневаться. Уйдя сегодня от матери, они купят в аптеке тест на беременность и завтра утром будут знать точно.

Дейзи не могла решить, кого хочет больше: дочку или сына. Она представляла себе, как Джек играет в футбол с крепким мальчишкой, и сердце таяло в груди. Но потом в ее воображении являлась маленькая девочка с ямочками на щечках и кудряшками, которую уютно баюкают сильные руки отца, и по телу пробегала дрожь восторга. Впрочем, кто бы ни родился, она обязательно попросит Тодда помочь ей с обустройством детской, потому что у него был замечательный вкус и талант дизайнера интерьеров. И еще она собиралась попросить его быть крестным отцом ребенка, хотя, конечно, ей нужно будет предварительно обсудить это с Джеком, потому что, может быть, у него для этого есть на примете какой-нибудь другой друг.

Тодд обратил внимание на кружевную скатерть и поинтересовался у ее матери, знает ли она, сколько этой скатерти лет. Дейзи склонила голову набок, изучая его. Он был, как всегда, тщательно одет: сегодня на нем были белая шелковая рубашка и брюки цвета зеленой хвои с узким черным пояском.

Нога Джека толкнула ее под столом, словно он не мог долго не прикасаться к ней, но Дейзи проигнорировала его, не сводя глаз с Тодда.

Джек догадался, за кем она наблюдает, и беспокойно заерзал.

— Дейзи, — начал он, но было уже поздно. Ее голос звонко и четко прозвучал в комнате, перекрывая разговоры.

— Тодд, вы знаете, что за цвет пюсовый? Застигнутый врасплох, Тодд ошеломленно обернулся к ней.

— Вы это выдумали, правда? — выпалил он.

Гленн Сайкс уже больше месяца, как вышел из больницы, когда наконец решился поехать в дом Темпла Нолана, хотя мэр уже там не жил. Он был выпущен под залог и дожидался суда, проживая в Скоттсборо, но Сайкс не дал себе труда выяснить где. Сейчас он сосредоточился на том, чтобы выжить и вернуть себе силы.

С того момента как в него стреляли, он пребывал в странном настроении… хотя, возможно, не таком уж и странном. Когда вплотную приблизишься к смерти, твой взгляд на мир и на жизнь меняется, хотя бы на время. Он все равно считал, что уладил дела наилучшим для себя образом. Пусть в конце все пошло наперекосяк из-за появления Филлипса. Он позволил себе холодно улыбнуться: ему до сих пор доставляла удовольствие мысль о метком выстреле Рассо.

Была на свете еще одна личность, которая, вероятно, тоже наслаждалась мыслью об этом выстреле в той же степени, что и он. Поэтому он и был здесь.

Он позвонил в дверь и подождал. Послышались шаги, и Дженнифер Нолан отворила. Она не была с ним знакома и потому не отодвинула задвижку на второй, «штормовой» двери.

— Кто вы?

Она была красивой женщиной. Ему подумалось, что она больше чем просто хорошенькая. Он слышал, что она перестала пить. Сегодня глаза ее были ясными, хоть и грустными.

— Я Гленн Сайкс, — произнес он.

Она смотрела на него сквозь железную сетку, и он догадывался, о чем она думает. Он был наемником ее мужа, был в курсе всех его грязных секретов и, вполне вероятно, знал о том, что Темпл отдавал ее в пользование Филлипсу.

— Уходите, — сказала она и начала закрывать дверь.

— Это не имеет значения, — мягко промолвил он, и она замерла с рукой на замке.

— Что… что не имеет значения? — Голос ее звучал низко и напряженно.

— То, что делал Филлипс. Это не имеет значения. Он не касался вас. Только вашего тела.

Она резко повернулась, глаза ее были полны ярости.

— Да, он меня касался! Он убил часть меня, так что не надо приходить ко мне и говорить, что он сделал и что — нет.

Сайкс сунул руки в карманы.

— Вы хотите дать ему победить?

— Он не победил. Победила я. Я здесь, а то, что осталось от него, отправится в тюрьму, где я уверена, он станет очень популярным.

— Вы хотите дать ему победить? — повторил Сайкс, его холодный взгляд сомкнулся с ее взглядом, и Дженнифер заколебалась.

Момент растянулся надолго, потому что она была не в силах закрыть дверь и положить этому конец. Она дышала часто и прерывисто.

— Зачем вы здесь? — прошептала она.

— Потому что вы нуждаетесь во мне, — ответил он. И Дженнифер распахнула дверь.

1

«Джи-эйч-би» («GHB») — наркотик изнасилования.

2

Программа просмотра (компьютерный термин).

3

«Олд мани» — старые деньги (англ.).