Железный трон

      Лорд Корвин дважды пытался ввести свои войска в Коранис, чтобы заставить герцогиню Сариэль подчиниться. И оба раза потерпел неудачу. Оба раза с ним шли Микаэл и Эдан, и оба похода закончились плачевно. В первый раз они увязли в топях на северо-западе от Руорвана, пытаясь перейти Сэмил. Обильные ливни вызвали разлив реки и превратили дороги в грязевые потоки, в которых лошади утопали почти до загривка, а солдаты-пехотинцы увязали по колено. После нескольких недель отчаянных усилий проложить дорогу в таких немыслимых условиях, армии пришлось вернуться.
      Следующий поход закончился не лучше. Хотя на сей раз погодные условия были далеко не столь суровыми, ко времени начала второй кампании герцогиня, предупрежденная провалом первой, привела в боевую готовность не только свои войска, но и поставила под оружие кочевников для отражения императорской армии.
      Полоса возвышенной суши между болотами и трясинами у восточных границ Элини -- единственный проходимый путь в Коранис через реку Сэмил -- имела всего двадцать миль в ширину, и значительную часть этой территории занимали травянистые торфяники, через которые армия пройти не могла. Проходимый участок был шириной всего несколько миль, и на этой узкой полоске суши малочисленное войско легко могло отразить нападение куда более многочисленного, особенно если защитники прекрасно знали окружающую местность. В своем продвижении вперед императорским войскам, столкнувшимся не только с рыцарями и воинами герцогини Сариэль, но и с яростными и свирепыми кочевниками, приходилось сражаться за каждый дюйм земли.
      Военной тактике лорда Корвина очень сильно мешало то обстоятельство, что ему пришлось не только вести обычные боевые действия против войск Кораниса, но и постоянно держать оборону против кочевников, которые вели партизанскую войну и совершали бесконечные набеги на вражескую армию. Они нападали ночью или во время проливного дождя, наносили тяжелый урон живой силе с помощью своих мощных длинных луков, и затем отступали в болота, где каждая попытка преследовать их оборачивалась для императорской армии лишь еще большими потерями. И снова войскам Микаэла пришлось отступить, потерпев поражение.
      Тем временем лорд Эрвин не бездействовал. Со своей армией, значительно усиленной войсками Тэгаса, Талини и Бросенгэ, он напал на Аванил. Он дождался сообщения своих шпионов о том, что армия Ануира двинулась на Коранис, подсчитал, сколько времени понадобится императору и лорду Корвину, чтобы достичь реки Сэмил, и предпринял сокрушительную двустороннюю атаку на Аванил. Он разделил свою армию и послал часть войск через лежащие к востоку от Сихарроу леса, чтобы они пересекли границу и вторглись в западный Алами, а оттуда в южный Аванил; остальные же двинулись на восток из Бросенгэ, пересекли границу Аванила и атаковали столицу провинции Далтон, цитадель лорда Кира.
      Поскольку значительная часть аванилского войска ушла в поход с армией Ануира, у лорда Кира осталась лишь половина обычного боевого состава. Он предвидел возможность вражеского вторжения со стороны Бросенгэ и сосредоточил большую часть своих войск на участке открытой равнины шириной в двадцать миль между южными отрогами Туманных гор и побережьем. Чего он не ожидал, так это нападения из западного Алами, поскольку такой переход был не только очень длинным, но и предполагал движение армии вдоль границ территории, которую Руоб Человекоубийца объявил своими владениями.
      Человекоубийца не устоял против соблазна избрать тактику стремительных набегов с последующим отходом на арьергард армии, идущей вдоль его границ -- по крайней мере, так считал лорд Кир. Кроме того армии, совершающей переход от Сихарроу до Далтона через западный Алами, нужно преодолеть расстояние в четыреста миль, и по меньшей мере пятьдесят из них пройти через древний густой лес, в котором войско тоже оставалось не защищенным от внезапных нападений. Герцог Аванилский не принял в расчет лишь той возможности, что Руоб Человекоубийца с удовольствием позволит подобной армии спокойно пройти вдоль его границ, если будет знать, что она идет в наступление на другие силы людей. Если эта армия потерпит поражение и будет вынуждена отступить, он сможет напасть на нее на обратном пути, когда она будет ослаблена. С другой стороны, если поход закончится успешно, он сможет подождать, пока победившие войска уйдут, и напасть на проигравших.
      Именно так Руоб и поступил, хотя Эрвин не мог заранее знать этого наверняка. Как множество раз говорил Эдану отец, умение просчитывать возможные варианты -- самое главное в жизни. Эрвин просто взвесил все возможности и пошел на риск. Как оказалось, успешно. Пока половина его армии сражалась с войсками, защищавшими границу между Бросенгэ и Аванилом, другая половина совершила переход через леса Боруина, вокруг северных отрогов Туманных гор и вдоль владений Руоба, затем вторглась в западный Алами, чтобы мечом и огнем проложить себе путь на юг, в сторону Далтона. Именно так лорд Эрвин заставил герцога Флаэрта заплатить за то, что тот занял выжидательную позицию и не присягнул ему в верности.
      Третий поход Микаэла на Коранис был отложен из-за необходимости возвратиться форсированным маршем через весь Хартлэнд на помощь лорду Киру. По пути они прошли через герцогство Алами и через его столицу Лофтон с целью демонстрации силы, призванной склонить лорда Деклана Алама, герцога Аламского, присягнуть в верности императору. Естественно при виде армии, идущей через столицу провинции, лорд Деклан поспешил подтвердить свою лояльность императору, после чего Микаэл снова прибег к уловке, испытанной на бароне Гистском. Он торжественно посвятил в рыцари старшего сына лорда Алама и назначил его командующим аламийским войском в походе в западный Алами, чтобы быть уверенным, что лорд Алам не переменит свои убеждения после ухода императорской армии.
      В западном Алами они нашли лишь опустошенные земли, которые оставила за собой армия Эрвина в своем движении на юг, в Аванилу. Деревни и села были сожжены, скот убит, поля безжалостно вытоптаны. В западном Алами не скоро забудут лорда Эрвина, и когда армия Ануира достигла столицы провинции, Аэса, на Герцога Флаэрта не потребовалось оказывать никакого давления, чтобы он присягнул в верности императору. Армия Боруина не стала останавливаться для осады Аэса, но разрушила все города и деревни на своем пути, и столица была переполнена беженцами и ранеными, которые потеряли кров и явились к своему правителю в поисках убежища и с требованием возмещения нанесенного урона. Чего не удалось достичь лорду Тиерану дипломатическим путем, того эрцгерцог Боруинский добился мечом. Герцог Флаэрт признал Микаэла законным правителем и отдал ему половину своих войск.
      Затем они спешно двинулись от Аэса к Далтону и, перейдя границу Аванила, нашли еще большие разрушения. Посланные вперед разведчики вернулись с сообщением, что две части армии Эрвина соединились и начали осаду Аванхолда, замка лорда Кира. Когда Эрвин узнал о приближении императорской армии к Далтону, он снял осаду с замка и ушел в Бросенгэ. Он отказался от сражения с императором, но своей цели достиг. Эрцгерцог наказал Флаэрта за отказ принять его сторону против "самозванца", как он называл Микаэла, и, хотя ему пришлось снять осаду с Аванхолда, он разрушил значительную часть города и нанес большой урон внутренним войскам лорда Кира.
      Микаэл рвался пуститься в погоню за ним в Бросенгэ, но лорд Корвин убедил его в неразумности подобного шага. Императорские войска были измотаны трудным переходом через топи Кораниса после проигранной компании и длинным форсированным маршем через Хартлэнд. Более того, Эрвин поджег все поля и убил весь скот в окрестностях Далтона, которые до сих пор еще полыхали в огне, лишив императора возможности пополнить запасы провизии. А что еще хуже, Человекоубийца подождал, пока армия Ануира уйдет в Аванил, а затем совершил ряд зверских набегов на герцогство западный Алами. Микаэлу пришлось разослать по окрестностям отряды на поиски любой имеющейся провизии, а потом возвратиться на помощь герцогу Флаэрту для отражения опустошительных набегов Человекоубийцы.
      Когда армия наконец вернулась в Ануир после долгого и губительного похода, войска были измучены до смерти. Многие воины пали в боях с эльфами Руоба, другие умерли от истощения, голода и болезней. Именно тогда Микаэл поклялся, что никогда больше не опоздает прийти на помощь своим верным вассалам. И вспомнив о своем путешествии из Туаривеля, он напал на мысль о переходах через Мир Теней.
      С тех пор армия Ануира почти непрерывно вела боевые действия, отражая набеги лорда Эрвина, совершаемые через Хартлэнд, и подавляя мятежи, вспыхивавшие по всей империи. Едва императорская армия успевала отбить очередную атаку Эрвина, как тут же вспыхивала война в любом другом уголке страны. Гоблины Марказора нападали на крепости людей в этой разоренной провинции. Осорд подвергался набегам морских пиратов из Гамура. Ноллы Химарона, осмелевшие в виду междоусобных войн в империи, совершали постоянные нападения на Коранис, что заставило строптивую герцогиню Юджинию обратиться к императору с просьбой о помощи.
      -- Пусть сама расхлебывает свою кашу,-- сказал лорд Корвин, когда гонец из Кораниса доставил в Ануир депешу с просьбой о помощи.-- Мы потеряли черт знает сколько отличных воинов в этих отвратительных болотах, а теперь ей нужна наша помощь? Пусть ноллы обглодают ее кости -- меня это мало волнует!
      -- Нет, лорд Корвин,-- ответил Микаэл.-- Я хорошо понимаю ваши чувства и должен признать, что при любых других обстоятельствах, согласился бы с вашей точкой зрения. Однако в первую очередь я должен думать об империи, и если мы не смогли вернуть герцогиню Юджинию на путь истинный, воюя против нее, мы сделаем это, воюя за нее. Встречные обвинения не послужат нашим целям, сколь бы справедливыми они нам ни казались. В конце концов нам важен конечный результат. Империя должна снова обрести свою целостность.
      Итак, они отправились освобождать Коранис, только на сей раз прошли через портал сквозь Мир Теней. Проводником их снова был Футхарк, который сопровождал Микаэла и Эдана в обратном путешествии из Туаривеля. Вначале половинчику пришлось терпеть недовольство солдат, ошибочно решивших, что предложение совершать переходы через Мир Теней исходило от него. Футхарк не жаловался, но Эдан заметил недоброжелательное и оскорбительное отношение к нему людей, что побудило его устранить недоразумение.
      Известие, что эта идея принадлежала императору, не вполне успокоила солдат, но больше никто никогда не усомнился в необходимости таких путешествий. К тому времени Микаэлу минуло пятнадцать, и он участвовал во всех битвах со своими солдатами. Он сражался бок о бок с ними и вместе с ними терпел все лишения. Он не ел, пока не насыщались они; и не ложился спать, пока они не засыпали; и он отказывался от любых удобств, чтобы жить во время похода в таких же условиях, в каких жили они. Физически он еще оставался мальчиком, но во всех других отношениях солдаты видели в нем взрослого мужчину. Он заслужил их преданность и восхищение, и они готовы были следовать за ним куда угодно -- даже в наводящий ужас Мир Теней.
      Освободительный поход в Коранис ознаменовал наступление новой эпохи для армии Ануира. Они вытеснили налетчиков-ноллов назад в Химарон и после этого армия Ануира стала известна по всей империи под названием Призрачных Всадников Роэля, которое получила за свою видимую способность почти одновременно находиться в двух разных местах. Микаэл использовал половинчиков в качестве разведчиков и посыльных: они могли быстро проходить через Мир Теней и приносить сведения о перемещениях вражеских войск, нападениях ноллов и гоблинов и опустошительных набегах онсхеглинов, которые, пользуясь нестабильностью политической обстановки в империи, старались расширить свои владения и занимались кражей крови с невиданным доселе размахом. И где бы, и как далеко ни вспыхивали боевые действия, Микаэл со своим войском мгновенно оказывался там.
      Например, Призрачных Всадников Роэля видели в марше на Осорде, а всего несколькими часами позже они вступали в бой в Мореде, в двух сотнях миль от Осорда. Они вели сражение с войсками Эрвина на равнинах Алами, потом проходили в Мир Теней и в тот же день подавляли мятеж в Барук-Ажике, в четырехстах милях от Алами. Истории об их подвигах сначала вызывали недоверие, но с течением времени стали неопровержимыми.
      Сначала это объясняли только магией, но скоро рассказчикам подобных историй стали возражать те, кто имел некоторое представление о чудодейственной силе; они утверждали, что ни один маг, даже самый могущественный, не обладает такой великой магической силой, чтобы переносить с места на место целую армию. Со временем осталось одно возможное объяснение: Призрачные Всадники путешествовали через Мир Теней. И именно тогда армия Ануира начала внушать противникам подлинный страх. Воинов, достаточно бесстрашных -- или достаточно безумных,-чтобы путешествовать через Мир Теней, действительно следовало бояться.
      Такая репутация помогала солдатам в сражениях, подумал Эдан, и она была вполне заслужена, поскольку, даже если не принимать во внимание риск, предполагаемый любой военной кампанией, в Мире Теней таились свои опасности. Конечно, численность войска служила залогом большей его безопасности, но все же в промежуточном мире оно подвергалось нападением живых мертвецов или странных смертных существ, населявших туманные равнины. И теперь, после восьми долгих лет тяжелых войн за целостность империи, армия Ануира закалилась и окрепла -словно меч, выкованный искусным мастером. Теперь в ее рядах стояли стойкие, выносливые бойцы, несгибаемые и закаленные; и хотя обязанности главнокомандующего по-прежнему выполнял стареющий лорд Корвин, стратегию и тактику сражений теперь разрабатывал сам император Микаэл.
      Мы преодолели трудный и долгий путь, думал Эдан, который ехал за своим императором через серый туманный край, но еще многое предстоит сделать. Хотя они множество раз сражались с войском лорда Эрвина, за восемь лет им так и не удалось покорить эрцгерцога. Сихарроу был поистине неприступной крепостью, и с течением лет Эрвин установил надежные укрепления на всех подступах к своему замку. Он не совершал переходов через Мир Теней, но армия его не уступала в силе и выучке ануирской армии, и кроме того у эрцгерцога было тактическое преимущество. Микаэлу приходилось защищать всю империю и принимать участие во всех военных действиях, вспыхивавших в пределах ее границ. Эрвину приходилось защищать только территорию Западных Топей, большую часть которой он подчинил своей власти, и никогда нельзя было угадать, где и когда его войска нанесут удар.
      И все же Микаэл достиг многого. Несмотря на регулярные набеги из Боруина и Бросенгэ, вся территория Хартлэнда и большая часть Восточных Топей была возвращена империи. Южное побережье было надежно защищено, хотя изредка на границах Бросенгэ с Аванилом вспыхивали военные действия. Северные Топи и земли, лежащие дальше к северу, оставались дикими пустошами, а также не представлялось возможным завоевать восточные окраины Керилии, где на юге обитали хинази, а на севере -- онсхеглины и другие человекообразные.
      Микаэл пришел к власти в империи, которая погрузилась в хаос междуцарствия и распалась на враждующие провинции, и за восемь лет снова объединил почти все ее владения. Теперь оставалось лишь разобраться с Эрвином Боруинским. И, конечно, это было легче сказать, чем сделать. Боруин всегда был одним из сильнейших герцогств империи, а Эрвин -- самым выдающимся полководцем страны. Его армия ничем не уступала ануирской, и он имел преимущество географического положения. На всех подступах к его крепости в Сихарроу простирались густые леса, через которые армия не могла пройти, не подвергаясь опасности уничтожения.
      Единственная проходимая дорога -- та, по которой всегда при переезде в Сихарроу императорский двор путешествовал в прошлом (и, кажется, в таком далеком прошлом, подумал Эдан) -- подходила к замку с юга и пролегала через Бросенгэ, по узкой полосе прибрежной равнины, шириной около двадцати миль, которая тянулась между южными отрогами Туманных гор и проливом Эреля. К Сихарроу вели еще несколько узких ущелий в Туманных горах, но переход через них целой армии грозил обернуться катастрофой. Там они легко могли попасть в засаду, будто мыши в мышеловку. А попытка вторгнуться в Боруин с юга через Бросенгэ была сопряжена с самыми разными трудностями.
      Как опытный военачальник, Эрвин предусматривал все возможные шаги неприятеля. Он возвел мощные укрепления вдоль участка равнины шириной двадцать миль, лежащего между Аванилом и Бросенгэ, к югу от Туманных гор и к северу от побережья. Укрепления эти располагались в несколько рядов. Если бы неприятелю удалось прорвать первую линию обороны, державшие их войска могли отступить ко второй, затем третьей и четвертой -что означало, что наступающей армии пришлось бы снова и снова атаковать надежно укрепленные позиции.
      Даже если бы пали все укрепления, защищавшие их войска могли бы постепенно отступать в Бросенгэ, непрерывно держа оборону. Но несмотря на это, в течение многих лет Микаэл снова и снова предпринимал попытки подступить к Сихарроу с юга. И каждый раз ему приходилось возвращаться ни с чем. Для атаки и захвата расположенных вдоль границы укреплений требовалась вся сила ануирской армии, тогда как для обороны их хватало лишь части войск лорда Эрвина.
      Каждый раз, когда они предпринимали наступление, Эрвин вынуждал их повернуть обратно с помощью одного и итого же тактического хода: когда Микаэл бросал все силы своей армии на захват укреплений, расположенных южнее Туманных гор, Эрвин выставлял на их защиту войска Тэгаса и Бросенгэ, а тем временем сам с армией Боруина, подкрепленной войсками Талини и отрядами гоблинов из Туразора, шел лесными тропами, хорошо ему знакомыми, чтобы вторгнуться в западный Алами.
      Ситуация казалась совершенно безвыходной, с какой стороны ни посмотри. Атакую Эрвина с юга -- и он пошлет войска Боруина и Талини атаковать империю с севера. Напади на него с севера и войска Бросенгэ и Тэгаса нападут с юга и вторгнутся в Аванил. Так это и продолжалось годами, вместе с неуклонным увеличением численности враждующих армий, и конца этому не было видно. Был еще один возможный путь разрешения ситуации, но чрезвычайно рискованный.
      Если бы они сумели найти дорогу через Мир Теней, которая вывела бы их в прибрежную область Боруина, тогда боевые действия завязались бы у самого порога Эрвина. Однако открыть портал в Мир Теней было легче в таких местностях, как Туразор, Туаривель или Паучьи Чащи, где пересекались силовые линии миров. Именно эти силовые линии, проходящие под землей, и давали половинчикам возможность открывать порталы в Мир Теней. Каким-то образом половинчики поглощали энергию, текущую по этим "подземным каналам" и использовали ее для уничтожения барьера, разделявшего мир дневного света и Мир Теней. Никто не знал точно, как именно они это делают. Эдан множество раз видел, как Футхарк создает порталы, но это ничего ему не дало. Это было похоже на магию. А в своих объяснениях Футхарк доходил лишь до известных пределов.
      Однако он объяснил, что порталы в Мир Теней предпочтительней открывать от точек пересечения силовых линий, нежели еще где-либо; и равным образом выход из промежуточного мира легче осуществить в родственных ему местностях, таких как Марказор, Сильвод или Эребаннин. Однако в местностях вроде Боруина выход из Мира Теней будет более трудным и сопряженным с непредсказуемыми опасностями.
      Они могут войти в Мир Теней через портал, созданный сразу за границей Паучьих Чащ -- в месте, наиболее приближенном к точке пересечения силовых линий -- и затем идти через Мир Теней в северо-западном направлении до тех пор, пока не достигнут местности, в пространственном отношении соответствующей Боруину. Но, поскольку на территории Боруина нет точек пересечения силовых линий, нельзя с уверенностью предсказать, в каком именно месте они выйдут в мир дневного света.
      Попытка послать вперед разведчиков-половинчиков, чтобы они открыли портал и посмотрели, куда он выходит, не решит проблемы, поскольку если силовые линии по ту сторону портала слабы -- иными словами, проходят слишком далеко от той точки, где они намерены покинуть Мир Теней -- то место, в котором разведчики выйдут в мир дневного света, в следующий раз может оказаться недосягаемым.
      -- Я не понимаю,-- сказал Микаэл, когда он и Эдан обсуждали этот план с Футхарком.-- Ты имеешь в виду, что разведчики не смогут вернуться или что нам не удастся выйти вслед за ними?
      -- Нет, мы можем послать их вперед,-- объяснял Футхарк,после чего они вернутся и доложат нам, в каком месте открылся портал, но портал необязательно откроется в одном и том же месте дважды. Возможно, и даже очень возможно, что мы выйдем в мир дневного света в совершенно другом месте и неожиданно окажемся окруженными со всех сторон войсками противника.
      Это было не очень утешительное предположение. Тем не менее, Микаэл решил предпринять такую попытку. Они создали портал поблизости от Паучьих Чащ, что само по себе было рискованно, поскольку это были владения одного из самых могущественных онсхеглинов. Говорили, что Паук может видеть глазами всех паукообразных существ своих владений и потому знает обо всем, что происходит в пределах Паучьих Чащ. Если это было правдой -- а Эдан не знал, так это или нет -- то Паук до сих пор воздерживался от нападения на целую армию Ануира. Однако он мог все-таки решить послать своих приспешников на императорские войска, и Эдан не находил удовольствия в мысли о нападении миллионов ядовитых паукообразных существ. При этой мысли он содрогался от отвращения и страха. Но смертные пауки представляли не единственную опасность а Паучьих Чащах.
      Онсхеглины обладали способностью, усилившейся за счет постоянной кражи крови, создавать существа по своему подобию, не столь могущественные, но все же опасные. И кроме того онсхеглины имели в своем распоряжении войска, состоящие из людей и человекообразных, с которыми императорской армии уже приходилось сталкиваться раньше. Необходимость встретиться лицом к лицу с закаленной в боях армией лорда Эрвина была достаточно тяжелой и без необходимости при этом сражаться по пути с ноллами, монстрами и разбойниками-людьми.
      Тем не менее Микаэл решил, что такая попытка оправдывает сопряженный с нею риск. Футхарк и его разведчики-половинчики сомневались в правильности подобного решения, но согласились попытать счастья. Они обильно запаслись провизией и совершили переход от Ануира до Паучьих Чащ, где прошли через портал в Мир Теней. Там они двинулись на восток и совершили переход в триста миль через туманный край, пространственно соответствующий Хартлэнду, направляясь в сторону Боруина.
      К несчастью, опасения Футхарка оправдались, и они не сумели найти портал, который вывел бы их в Боруин. Вместо этого армия вышла из Мира Теней высоко на склонах туманных гор, где ей пришлось вступить в сражение с дикими племенами огров, обитавших на этой территории. Императорские войска значительно превосходили численностью племена этих неповоротливых грузных человекообразных, но огры дрались яростно, защищая свои владения от вторжения, как они решили, захватчиков. Договориться с ними было невозможно, поскольку по уровню своего развития они лишь немногим превосходили животных. Защищаясь, солдаты императора вынуждены были убить всех до единого, и несмотря на свою малочисленность, огры нанесли армии тяжелый урон. Когда все осталось позади, о продолжении похода уже не могло быть и речи. Микаэлу пришлось сдаться и повернуть назад.
      И вот они, потерпев неудачу в своем предприятии, устало тащились через туманный Мир Теней. На обратном пути несколько солдат погибло от укусов ядовитых змей и прожорливых пауков-альбиносов, а трое воинов из головного отряда при переходе через болото провалились в промоину и мгновенно утонули. Солдаты пали духом, и Микаэл чувствовал себя ответственным за это. Он погрузился в угрюмое молчание и целыми днями не произносил ни слова. Эдан пытался поднять ему настроение, но безуспешно. Он знал императора всю жизнь и видел его в мрачном расположении духа и прежде. В таких случаях лучше было оставить его в покое.
      Разговор с Сильванной, которая ехала рядом с ним перед войском, помог самому Эдану не пасть духом окончательно, за что он был очень благодарен девушке. За последние восемь лет они очень сблизились, и Эдан, несущий на себе тяжкое бремя обязанностей лорда камергера, находил огромное облегчение в присутствии рядом друга, с которым он мог разговаривать, не взвешивая каждое слово.
      Эдан не мог сказать точно, когда он впервые осознал, что полюбил Сильванну. Со времени своей безрассудной связи с принцессой Лэрой он всегда старательно избегал подобных чувств. Однако в случае с Сильванной не было речи о внезапно вспыхнувшей и безумной страсти. Его чувство к ней крепло постепенно и почти незаметно до тех пор, пока он не понял, что она значит для него больше кого-либо другого на свете - кроме, возможно, Микаэла.
      Микаэл был его сеньором и другом, и Эдан должен был выполнять свой долг перед ним -- ибо именно для этого он появился на свет. Он любил его как друга и как господина, но Сильванну он любил всей душой, всем сердцем. Эдан никогда не говорил ей об этом прямо, но не сомневался, что она все знает. И не сомневался, что она отвечает ему взаимностью. Они никогда не признавались друг другу в своих чувствах, ибо по многим причинам это было бы неразумным. Они служили разным правителям, чьи народы ныне находились в союзе, но все-таки имели за своей спиной многовековую историю вражды. Кроме того Сильванна была бессмертной и, хотя выглядела моложе Эдана, была на много лет старше его. По эльфийским меркам она была еще совсем молодой, но по понятиям людей годилась Эдану в матери. И еще, конечно, дело было в Гильвейне, который стал другом и учителем как Эдану, так и императору. Эдан чувствовал, что он не одобрил бы их связи. Поэтому он молчал. Принцесса Лэра преподала ему хороший урок.
      Лэра по-прежнему оставалась при дворе, поскольку из-за мятежа Эрвина брак ее так и не состоялся. И хотя она до сих пор не вышла замуж, с течением лет красота ее расцвела еще больше. Однако они находились в крайне напряженных отношениях. В ее лице Эдан приобрел смертельного врага, и он знал, что при малейшей возможности Лэра не колеблясь отомстит отвергшему ее любовнику. Каждый раз, когда она смотрела на Эдана, в глазах ее загорался огонь ненависти; и Микаэл прилагал все усилия, чтобы держать их двоих как можно дальше друг от друга. Вероятно, проблему можно было решить, выдав принцессу замуж за какого-нибудь аристократа из удаленной провинции, но многих возможных женихов отпугнул нрав Лэры. Да и слухи, ходившие про нее при дворе, едва ли могли прельстить мужчину, желавшего иметь верную жену.
      Лэра была ошибкой, подумал Эдан, и он мог пережить это. Но он не хотел совершить подобную ошибку с Сильванной. Две эти женщины непохожи, как день и ночь, подумал Эдан, и Сильванна была в десять раз больше женщиной, чем при всем своем желании могла бы быть Лэра; но это вовсе не означало, что он должен внимать голосу сердца, а не разума.
      -- Что? -- спросила Сильванна.
      -- Я ничего не говорил,-- ответил он.
      -- Нет, но ты очень странно смотрел на меня,-- сказала она.Что-нибудь случилось?
      -- Нет, ничего,-- он отрицательно покачал головой.-- Я только мечтаю поскорее возвратиться домой. Я уже сыт по горло этим ужасным миром.
      -- Теперь уже скоро,-- ответила Сильванна.-- Мы достигнем Ануира завтра.
      -- Хорошо бы сегодня,-- с тревогой сказал Эдан.-- В этом походе нас преследуют одни несчастья, и я никогда не видел императора таким подавленным.-- Он оглянулся на ряды пеших солдат, с трудом бредущих за ними.-- Это плохо сказывается на настроении войск.
      -- Они терпели неудачи и прежде,-- сказала Сильванна.-Это бывалые вояки. Они все смогут выдержать. Несколько недель разгула в тавернах и борделях Ануира -- и они снова будут готовы выйти в поход.
      Эдан с любопытством взглянул на нее.
      -- А как насчет тебя? Как ты расслабляешься?
      -- Я эльф,-- ответила она.-- В отличие от людей, я не являюсь рабом своих страстей.
      Он не знал, как истолковать ее тон или выражение лица. Несмотря на многолетнее знакомство, иногда ему было трудно понять, когда она шутит, а когда говорит серьезно. У эльфов довольно своеобразное чувство юмора, отличное от человеческого, и Эдан так и не сумел вполне привыкнуть к нему. Просто ли Сильванна констатировала факт, который считала очевидным, или же уколола его легкой насмешкой?
      -- Если ты надеешься, что я тебе поверю,-- сказал он,боюсь, ты будешь разочарована. Я слишком хорошо тебя знаю.
      Она вскинула брови.
      -- Ты полагаешь?
      -- Никто не может владеть своими чувствами все время,сказал он.-- Даже вы, эльфы, несмотря на все ваше самодовольное сознание собственного превосходства. Я видел тебя в сражениях. И видел также, какие чувства испытываешь ты, узнав, сколько эльфов пало в бою. В конце концов мы не такие уж разные. Тебе просто нравится так думать.
      -- Думаю, как раз тебе нравится думать, что мы более похожи, чем это есть в действительности,-- ответила Сильванна.-- Мы разные, Эдан. И от желания, чтобы это было иначе, ничего не изменится.
      Она говорила обычным своим ровным, обыденным тоном. Однако Эдану послышались в нем едва уловимые нотки печали. Он предпочел не продолжать разговор на эту тему.
      Внезапно ехавший впереди император осадил коня и перегнулся из седла, обращаясь к лорду Корвину, который ехал рядом с ним впереди армии, чуть позади разведчиков и головного отряда. Эдан и Сильванна тоже натянули поводья, затем развернули своих коней и вслед за императором и лордом Корвином отъехали в сторону, чтобы не задерживать движение войск, следующих за ними.
      -- В чем дело, сир? -- спросил Эдан, подъехав к императору и его главнокомандующему.
      -- Не знаю,-- нахмурившись, ответил Микаэл.-- Взгляни вон туда, вон на ту гору.
      Эдан не сразу понял, на что указывает император, но через мгновение разглядел. Справа от них, в нескольких сотнях ярдов круто поднималась скалистая горная гряда. У подножья ее лежал густой туман, сквозь разрывы которого там и сям виднелись чахлые уродливые деревья и редкие кусты. Верхняя часть гряды, лишенная деревьев и любой другой растительности, вырастала из тумана, будто скалистый остров из моря. По гребню гряды что-то двигалось параллельно направлению движения войска.