Отравительница (Трилогия о Екатерине Медичи - 2)

      Катрин удавалось слышать лишь отдельные слова. Этот способ не был совершенным, но позволял Катрин узнавать многое. До изобретения нового она будет довольствоваться им.
      - Бурбоны приближаются, Мария.
      - Дядя, что должен сделать Франциск? - прозвучал высокий голос девочки.
      - Они представляют угрозу нашему дому... эти принцы Бурбоны. Они не должны оставаться в живых...
      Катрин мрачно кивнула головой.
      - Но они будут жить, господин герцог, - пробормотала она себе под нос, - потому что без наших несчастных Бурбонов де Гизы станут еще более наглыми и заносчивыми.
      Затем она услышала слова, заставившие ее побледнеть от злости.
      - Мария, продолжай следить за королевой-матерью. Сообщай мне о каждом ее шаге, даже кажущемся на первый взгляд незначительным. Изображай из себя ее союзницу, насколько это возможно.
      Глаза Катрин стали опустошенными, рот обмяк. Когда она выглядела так, как сейчас, люди находили ее похожей на змею.
      Значит, королеве Франции поручено шпионить за королевой-матерью!
      Только соглядатай мог возмутиться так сильно, узнав, что он сам является объектом слежки!
      Катрин находилась в комнате для аудиенций, когда Антуан и Конде явились туда засвидетельствовать свое почтение королю. У стены сидели де Гизы и Мария.
      Антуан низко склонился над рукой короля; он держался слишком скромно. Франциск, постоянно ощущавший на себе свирепый взгляд де Гиза и насмешливый - кардинала, в соответствии с полученными указаниями почти не уделил внимания Антуану, хотя король испытывал жалость к своему любимому дяде и страдал от собственной грубости, проявленной по отношению к нему.
      Затем вошел Конде.
      Если Антуана де Гизы презирали, то Конде они боялись. Конде держался невозмутимо, смело, он показывал своим поведением, что, даже ощущая угрозу своей жизни, он не забывал о том, что является принцем крови.
      Конде, как и Антуан до него, обратился к монарху с традиционной приветственной речью; придворные и фрейлины замерли в напряженном ожидании.
      Затем Катрин обратилась к Конде. Это был неожиданный, импульсивный поступок; ее подтолкнули к нему тайные чувства, в которых она не разобралась до конца. Планировалось убийство Конде; она хотела помочь ему спастись, бежать; дело было не только в том, что она собиралась использовать его против де Гизов. В ее душе происходило нечто необъяснимое. Катрин смотрела на элегантного принца с едва уловимой нежностью во взгляде.
      Настороженный Конде, зная о грозившей ему опасности, повернулся к королеве-матери. Неужели у него есть друг в этом змеином гнезде?
      - Господин Конде, - сказала Катрин, - я бы хотела обсудить с вами один вопрос до начала расследования вашей роли в амбуазском заговоре. Пожалуйста, пройдите в мои личные покои.
      Де Гизы настороженно посмотрели на королеву-мать.
      Конде низко поклонился, на его очаровательном лице появилась улыбка; глаза принца говорили о том, что беседа с Катрин стоит всех тягот путешествия и пережитого страха; он почитал ее не только как королеву, но и как женщину.
      Де Гизы не попытались пресечь этот странный и неожиданный поступок королевы-матери, они позволили Катрин отвести Конде в ее апартаменты; когда эта пара удалилась, было принято решение о немедленных действиях. Принца Конде арестовали в покоях королевы-матери.
      Когда его схватили, он, похоже, изумился. Он не знал, что означает дружелюбие королевы-матери, и Катрин испытала чувство торжества. Она заставила его гадать о ее намерениях по отношению к нему; ей нравилось ставить в такое положение людей, с которыми она сталкивалась.
      Конде очутился в темнице, а свобода Антуана ограничивалась стенами дворца, он тоже в какой-то мере стал пленником.
      Как глупо с ее стороны было смотреть на мужчину с нежностью в самом разгаре борьбы за власть, подумала Катрин.
      Конде доставили из Орлеана в Амбуаз и приговорили к смертной казни.
      Его несчастная жена отправилась в Орлеан; она умоляла кардинала Лоррена позволить ей увидеться с мужем. Элеонора получила грубый отказ. Братья де Гизы не любили жен Конде и Антуана. Они были сильными, прямодушными, глубоко порядочными женщинами; такие дамы не интересовали кардинала. Он знал, какой шум они способны поднять. Он прогнал Элеонору, пригрозив ей.
      Эта женщина была неутомима. Она хитростью добилась аудиенции молодого короля и быстро выжала из него слезу; он заверил ее в том, что принимает близко к сердцу ее беду. Но кардинал, явившись вовремя, не дал Франциску совершить какую-нибудь большую глупость.
      Конде перевезли в Амбуаз по настоянию Катрин; здесь она имела возможность доставлять себе удовольствия частыми визитами к нему.
      Это были, пожалуй, самые приятные часы ее жизни; Конде, знавший о смертном приговоре, не позволял себе падать духом; он держался галантно и бодро, точно на маскараде, и развлекал себя утонченными беседами с королевой-матерью; его забавляли размышления о том, друг она ему или враг.
      Что касается Катрин, то она, сидя на принесенном для нее стуле и глядя на красивое лицо Конде, на которое сквозь зарешеченное окно падал солнечный свет, говорила себе, что не позволит убить этого человека. Она каким-то способом предотвратит казнь. В конце концов она сказала ему об этом; он поверил ей, и между ними возникла надежная дружба. Катрин была еще не старой женщиной. Она никогда не предавалась излишествам и хорошо сохранилась. Вдова короля может выйти замуж за принца, хотя по происхождению он стоял выше Катрин. Принц Конде и королева-мать могут править вдвоем Францией.
      Это были сладкие мечты; они могли лопнуть, как мыльный пузырь.
      Однако ее забавляли размышления и беседы, насыщенные двусмысленностями, порождавшие в сердце принца надежды на то, что она добьется его освобождения и отдаст ему руку и сердце. Элеонора? Катрин распирал смех при мысли о добродетельной принцессе. Ее называли святой. Что ж, святые созданы не для этой жизни. Их место - на том свете. Устроить это несложно. Рене или Космо? До сих пор убийства сходили Катрин с рук, но если принцесса Элеонора Конде умрет и после этого королева-мать выйдет замуж за принца Конде, снова возродятся неприятные слухи, памятные ей с тех давних пор, когда дофин Франциск скончался, выпив воду, поднесенную виночерпием-итальянцем. Эта смерть сделала Катрин королевой Франции... люди заговорили о ней. Катрин не нравились эти сплетни. Позже, оказавшись вне опасности, став всемогущей, она сможет не обращать внимания на слухи. По сейчас ей следует скрывать свое владение смертоносным искусством; она должна помнить мудрые наставления Макиавелли.
      Она получала удовольствие от бесед с принцем; такой галантный человек не был создан для супружеской верности; но если он когда-нибудь женится на королеве-матери, ему придется воздержаться от измен - она не потерпит вторую Диану. Не захочет снова наблюдать за мужем и его любовницей.
      Когда она вспомнила пытку, которой подвергала себя, у нее почти пропал вкус к игре, затеянной с Конде.
      Она оставила принца в темнице растерянным и недоумевающим, тщетно пытающимся разгадать природу странной дружбы, предложенной ему Катрин де Медичи; в покоях, расположенных над мрачными подвалами, она старалась подчинить своей воле второго брата, Антуана.
      Оказывать влияние на слабого щеголя не составляло большого труда; для этого Катрин даже не приходилось использовать всю свою хитрость. Тщеславный, вечно колеблющийся, с серьгой в ухе, он прогуливался рядом с королевой-матерью, которая, держа Антуана под руку, называла его своим братом и говорила ему, что хочет, чтобы он стал ее другом.
      - Мой дорогой наваррский брат, вы не должны винить меня в том, что произошло с несчастным Конде. Не сомневайтесь в том, что я сделала все от меня зависящее, чтобы помочь вам обоим. Арестовать принца Конде приказал король, а королям, даже юным, следует подчиняться.
      Все знали, что король Франциск исполнял волю матери и родственников жены, однако Антуану хотелось верить в дружеское расположение королевы-матери.
      - Принц, на моих слабых плечах лежит тяжкий груз. Боюсь, мой сын проживет недолго.
      - Мадам, это печальная весть.
      - Увы! Но не слишком неожиданная. Вы заметили, как съедает его ужасная болезнь? Дни моего бедного Франциска сочтены. Но трагедия для одних способна обернуться удачей для других. Вы любите своего брата; ни кто иной, как мой сын, поклялся, что принц Конде будет казнен за свое участие в амбуазском заговоре.
      Антуан почувствовал, как бьется жилка на его виске; он мечтал о том, чтобы Жанна оказалась здесь, рядом с ним, в Амбуазе; она помогла бы ему разгадать тайный смысл намеков и авансов Катрин, Жанна не доверяла Катрин. Она сказала бы: "Не связывайся с ней. Остерегайся ее. Если она попытается заручиться твоим одобрением в отношении какой-то интриги, не иди на это, какими бы привлекательными ни казались тебе ее планы".
      Катрин сжала его руку; ее лицо находилось возле лица Антуана: он вглядывался в выпуклые глаза, безуспешно пытаясь понять, что таится за ними.
      - Если Франциск умрет, - медленно продолжила она, - королем станет мой сын Карл. Это бремя слишком тяжело для него. Столь юный мальчик не в силах править великой страной, тем более разделенной религиозными противоречиями. Если Карл взойдет на троп, будет установлено регентство, и вы, принц крови, обретете большое влияние. Вы знаете, что мои маленькие Генрих и Эркюль моложе их брата Карла; следующим претендентом на трон являетесь вы, а за вами идет принц Конде.
      Она внезапно рассмеялась.
      - Я не поручусь за разумность поведения Карла, если ему не будет помогать его мать. Он часто болеет... я имею в виду душевную болезнь... в такие моменты только мать способна справиться с ним. Какая трагедия постигнет моего сына и тех, кто попытается руководить им... если среди них не окажется меня!
      Она отпустила его руку. Катрин замерла перед Антуаном, сплетя руки на груди. Она выглядела загадочно в черном платье и шапочке, которую она стала носить после смерти мужа; острие этого головного убора покоилось на ее лбу. Антуан невольно вздрогнул. В пазах Катрин таилась непонятная угроза; он помнил о загадочной гибели людей, вступавших в контакт с нею. В его голове мелькнула мысль о дофине, смерть которого, как говорили некоторые люди, расчистила ей путь к трону.
      - Чего вы хотите, мадам? - спросил Антуан.
      Ее ответ показался ему искренним, честным.
      - Если будет назначен регент Франции, я хочу стать им. О, не думайте, что я не знаю о вашей силе, о вашем уме. Это далеко не так.
      Она приблизилась к нему, и он услышал ее смех.
      - Я сделаю вас наместником; все указы будут издаваться от имени нас обоих.
      - Понимаю, - медленно произнес Антуан.
      Она поднесла пальцы к своим губам и сделала грубый, почти непристойный жест.
      - Это - секрет, дорогой Антуан, секрет, мой брат. Де Гизы не обрадуются подобным планам. Поверьте мне, они не хотят смерти Франциска, к которой может привести заболевание крови.
      - Да, мадам, - сказал Антуан.
      - Вы согласны?
      Врожденная нерешительность Антуана пришла ему на помощь.
      - Это слишком важное решение, чтобы принимать его в спешке. Я подумаю; будьте уверены - как только моя позиция определится, я тотчас сообщу ее вам.
      Красивые белые пальцы Катрин снова легли на его руку.
      - Мой друг, не совершайте ошибку, проявляя медлительность. Я несчастная, одинокая вдова, которая должна заботиться о своих детях. Если я не найду поддержку в доме Бурбонов - именно здесь я обязана искать ее в первую очередь, - мне придется обратиться за помощью к дому Лорренов. Оба главы этого дома пойдут на все... чтобы отнять у принца Бурбона почетную должность наместника, которую я только что предложила вам.
      Антуан поклонился Катрин. Он чувствовал себя так, словно ему протягивают чашу с ядом, чтобы ускорить принятие им нужного королеве-матери решения.
      Лицо Катрин оставалось бесстрастным, но смысл ее слов казался следующим: "Сделайте меня после смерти короля регентом Франции, а сами примите должность наместника... или смерть".
      Покинув ее, Антуан долго ощущал на своем теле липкий пот страха.
      Катрин находилась в покоях короля. Ослабший Франциск лежал на кровати. Мария, встав, обратилась к королеве-матери.
      - Мадам, Франциск очень устал. Он хочет спать.
      Катрин вежливо улыбнулась.
      - Я не утомлю его. Я лучше, чем кто-либо, знаю характер его болезни и как ее следует лечить. Я хочу поговорить с ним и прошу Ваше Величество оставить нас ненадолго одних.
      - Мадам... - начала Мария.
      Но Катрин подняла свою белую руку.
      - Покинь нас... всего на десять минут. Я уверена, тебе надо многое сказать твоему дяде, герцогу. Понимаешь, мы с Франциском хотим побыть одни.
      - Но Франциск сказал...
      Франциск чувствовал себя плохо; он во всем уступал жене, но все же ощущал власть матери.
      - Если ты хочешь, чтобы я ушла, Франциск, я сделаю это.
      - Конечно, он хочет. Это всего лишь маленький разговор между матерью и сыном, дочь моя. Герцог искал тебя.
      Поколебавшись, Мария поклонилась и ушла.
      - О, да она - маленькая надзирательница! - сказала Катрин. - Она не желает оставлять своего племянника наедине с его собственной матерью!
      - Это потому, что она хочет быть со мной, заботиться обо мне, когда я болен.
      - Конечно, конечно. Не вставай, дорогой сын. Лежи спокойно. Ты можешь выслушать меня лежа. У тебя сегодня больной вид. Я должна достать для тебя целительную настойку. Космо приготовит для тебя что-нибудь. Кажется, микстура Рене тебе больше не помогает. Одну минуту.
      Она подошла к двери и открыла ее. Там стояла Мария.
      - О, моя дорогая дочь, - с улыбкой сказала Катрин, - не стой в коридоре. Здесь сквозняк, он вреден для здоровья. К тому же тебя ждет господин де Гиз. Не разочаровывай его.
      Катрин проводила взглядом смутившуюся Марию; девушка очень медленно, с достоинством удалилась по коридору в направлении покоев герцога.
      Катрин закрыла дверь к вернулась к кровати.
      - Ты взволнован, мой мальчик. Тебя что-то тревожит. Скажи своей маме.
      - Меня ничто не тревожит, мама.
      - Дяди твоей жены не считаются с ограниченностью твоих сил. Тебе следует отправиться в самый тихий из твоих замков, отдохнуть там, гуляя по зеленым лугам с женой. Ты должен на время освободиться от государственных дел, развлечься.
      - О да! - охотно согласился Франциск.
      - Я все организую. Твоя мама проследит за тем, чтобы ты получил удовольствие от каникул.
      - Если бы это было возможным!
      - Обещаю, ты отдохнешь, сын мой.
      Она положила прохладные руки на его горячую голову. Как билась жилка на виске!
      Франциск поднял глаза и посмотрел на Катрин, как он делал это, когда был маленьким мальчиком.
      - Мама... у меня болит голова... и все тело.
      - Франциск... мой малыш!
      - Мама, я так устал. Я смогу поехать... с одной Марией... и небольшой свитой? Ты устроишь это?
      - Я организую твой отъезд, мой сын. Но прежде скажи, что тебя беспокоит. Скажи маме. К чему толкают тебя дяди Марии? Ты ненавидишь их, верно? Хочешь убежать от этих людей?
      - Мама, герцог - прекрасный человек. Самый великий во Франции.
      - О да. Меченый - великий человек. Спроси об этом парижан. Он - их герой. Они почитают его сильней, чем тебя, мой сын.
      - Да, он - великий человек.
      - И кардинал - тоже великий человек. Так считает Мария. Верно?
      - Кардинал...
      Франциск задрожал, и Катрин приблизила губы к его уху.
      - Возможно, мой сын, я сумею тебе помочь. Скажи мне, что они замышляют?
      Франциск проглотил слюну и плотно сжал губы. Значит, она не ошиблась. Она слышала об этом, но слуховая, я труба подводила ее, до чутких ушей Катрин долетали лишь обрывки фраз; Франциск был явно чем-то взволнован, ему не нравились последние планы родственников Марии.
      - Это связано с Антуаном де Бурбоном, да?
      Он посмотрел на мать широко раскрытыми глазами.
      - Мама, как ты узнала? Это... тайна.
      - Ты многое еще не способен понять, мой сын. Когда-нибудь ты все поймешь. А пока просто удовлетворись тем, что я кое-что знаю.
      - Мама... говорят, что ты... вступаешь в контакт... с иным миром.
      - Мой сын, о твоей матери говорят многое. Они хотят убить Антуана. Я ведь права?
      Он кивнул.
      - И каким образом ты, мой бедный больной мальчик, можешь поспособствовать осуществлению этого замысла?
      - Все должно выглядеть естественно. Он бросится на меня, и я... в ярости... замахнусь кинжалом. В этот момент герцог, кардинал и маршал де Сент-Андре окажутся рядом, вбегут в комнату и сделают все остальное.
      - И как ты заставишь нашего бедного Антуана напасть на короля, Франциск? Он любит тебя. Он никогда не совершит такого преступления.
      - Я должен буду оскорбить его, рассердить, ударить при необходимости. Он будет думать, что находится наедине со слабым мальчиком...
      - Мой несчастный сын! И ты сделаешь это?
      Она пригладила его взъерошенные волосы.
      - Мама, - сказал он, - мама, Бурбоны хотят погубить наш дом, сбросить нас с трона.
      - Мой бедный Франциск, - прошептала она. - Бедный Антуан... слабый, беззащитный, беспомощный. Какой это тяжкий труд - носить корону!
      Из-за двери донеслись звуки шагов.
      - Поступай, как тебе подсказывает совесть, - прошептала Катрин, только не говори никому о том, что твоя мама знает о дьявольском плане убийства твоего родственника... принца крови.
      Мария вошла в комнату.
      - До свидания, мой сын. А вот и твоя прелестная жена. Мария, сядь рядом с ним. Ему не хватало твоего блестящего присутствия. Он говорил мне о том, как много ты делаешь для него. Ты вернулась очень скоро. Ты нашла дядю?
      - Герцога нет в его покоях, мадам.
      - Нет?
      Встав, Катрин положила руки на плечи Марии. Поцеловала одну горящую щеку девушки, потом другую.
      - Спасибо тебе, моя дорогая, за все, что ты сделала для нашего дорогого маленького короля. Пусть святые хранят тебя!
      Мария поклонилась; она всегда была безупречно корректна с Катрин. Королева-мать улыбнулась, глядя на очаровательную склоненную головку.
      Шпионка! - подумала Катрин. Скоро ты не сможешь следить за мной, потому что покинешь французский двор.
      Франциск ждал. Его ладони были липкими, он испытывал страх, трогал рукой кинжал, висевший на поясе. Он знал, что потерпит неудачу.
      Он постоянно помнил, что они наблюдают за ним, презирают его. Он знал, что его губы будут дрожать и он забудет, что он должен сказать Антуану. Он запнется, не сумеет разыграть ярость или оскорбительное презрение. Почему бы дядям Марии не осуществить дьявольский план самостоятельно, без его участия?
      Генрих де Гиз счел бы эту затею захватывающим приключением, если бы отец доверил ему роль, отведенную Франциску. Но юный король не выносил кровопролития и смерть. Он хотел быть счастливым, играть на лютне, читать Марии, заниматься любовью. В этом заключались его представления о хорошей жизни. Но ему не давали наслаждаться хорошей жизнью.
      - Ваше Величество, король Наваррский проси аудиенции.
      - Впустите его, - сказал Франциск дрожащим голосом.
      Он должен сделать то, о чем его попросили. Он не смел поступить иначе.
      Антуан со странным, холодным блеском в глазах, казалось, знал, что произойдет. Он приблизился к королю, в его манерах чувствовалась настороженность, он искал взглядом затаившихся где-то убийц. Он был сдержанным, необычно серьезным; Франциска не покидала мысль о том, что Антуан все знает.
      Один из приближенных Антуана остался у двери.
      - Вы можете уйти, - сказал Франциск. - Я хочу сказать королю Наварры нечто предназначенное лишь для его ушей.
      Человек покинул комнату, но Франциск решил, что он остался по другую сторону двери, чтобы в нужную минуту броситься на помощь своему господину.
      Антуан стоял спокойно, но настороженно. Он был готов к тому, о чем его предупредила королева-мать, рассказавшая ему о заговоре. Она посоветовала Антуану, как ему поступить; совет королевы-матери всегда был полезен. Если он, Антуан, выберется живым из этой ловушки, он охотно сделает ставку на Катрин, согласится на должность наместника, а после смерти Франциска одобрит ее кандидатуру при назначении регента Франции. Она, несомненно, его друг, поскольку, если ее предупреждение окажется верным, и он выйдет отсюда живым, он будет обязан этим Катрин.
      Франциск неуверенно закричал:
      - Вы - трус! Вы - предатель! Вы и ваш брат интригуете против нас. Вы хотите захватить престол. Вы оба - предатели... подлые предатели. Вы заслуживаете смерти.
      Франциск ждал возмущения, протеста; он не услышал ничего; Франциск никогда не умел находить выход из непредвиденной ситуации.
      Он проглотил слюну и начал снова.
      - Вы - предатель! Как вы посмели?..
      Но Антуан держался поодаль от короля, не приближался к нему, стоял между Франциском и дверью.
      - Почему вы молчите? - крикнул король. - Говорите! Говорите! Почему вы не защищаете себя?
      Антуан наконец заговорил.
      - Я не стану ничего отрицать, если мой король объявил, что это так.
      - Вы хотите сказать... хотите сказать... - выдавил из себя Франциск и повернулся в сторону двери, которая вела в прихожую. Затаившиеся там мужчины ждали его условного сигнала, крика "Помогите! Помогите! Убийца!" Но как он мог закричать, если Антуан находился так далеко от него? Будет ясно, что это - уловка. Человек Антуана, стоявший за дверью, войдет в комнату и увидит, что произошло. Он, Франциск, должен подманить к себе Антуана. Но он не знал, как это сделать.
      - Ваше Величество, - спокойно сказал Антуан. - Вы сейчас не в духе. Позвольте мне оставить вас и пошлите за мной, когда вы почувствуете себя лучше.
      - Да... да... - крикнул Франциск и тут же добавил: - Нет, нет. Вы трус! Вы - предатель...
      Но Антуан уже выскользнул в дверь.
      - Вернитесь! Вернитесь! - закричал король. - Я... ничего не вышло.
      Открылась дверь, но не та, через которую вышел Антуан, а ведущая в прихожую.
      С одной стороны от короля появился герцог со шрамом, ставшим еще более заметным на его побагровевшем лице, и слезящимся глазом. Он всегда выглядел так в гневе. С другой стороны от короля остановился кардинал.
      Они оба были вооружены кинжалами, и на мгновение Франциску показалось, что они заколят ими его, не сумев убить короля Наварры.
      Герцог молчал, но Франциск услышал слова, сорвавшиеся с узких губ кардинала.
      - Посмотрите на самого трусливого короля, когда-либо сидевшего на французском троне!
      Антуан согласился с тем, что он станет наместником, а Катрин регентом Франции. Мария Стюарт была шпионкой, следившей за каждым шагом королевы-матери и сообщавшей о нем своим дядям. Оставалось только ждать смерти Франциска; чем раньше это произойдет, тем скорее Катрин обретет желанную власть.
      Бедный маленький король постепенно слабел. Катрин сама готовила ему многочисленные снадобья, но они, похоже, не столько помогали Франциску, сколько приближали развязку, Катрин проводила много времени в его покоях к неудовольствию, как она признавалась некоторым, ревнивой невестки. "Но, тотчас добавляла королева-мать, - я ее понимаю. Они - влюбленные, но когда мальчик болен, возле него должна находиться мать, а король - еще мальчик".
      Однажды Франциск пожаловался на боль в ухе. Она заставила его кричать; только травы и лекарства матери помогли Франциску. Он погрузился в глубокий сон; казалось, будто король умер; но все согласились, что это лучше невыносимых страданий.
      Испуганная Мария со следами слез на хорошеньком личике заявила:
      - Это не может продолжаться. Эти врачи - глупцы. Я пошлю за господином Паре. Он - самый лучший доктор.
      Катрин обняла невестку и улыбнулась ей.
      - Никакой доктор ему не поможет. Мы в силах лишь избавить его от боли.
      - Мы должны спасти короля, - сказала Мария. - Должны сделать все возможное для этого.
      - Я не допущу сюда господина Паре. Он - гугенот. Найдутся люди, которые обвинят нас в тайном заговоре.
      - Но необходимо сделать что-то. Мы не можем позволить ему умереть.
      - Если Господь этого желает, мы должны смириться с волей Всевышнего.
      - Я не смирюсь! - всхлипнула Мария. - Не смирюсь!
      - Ты должна научиться принимать горе как подобает королеве, дочь моя. О, не думай, будто я не понимаю твоих страданий. Я прекрасно знаю, что ты чувствуешь. Разве не страдала я точно так сама? Разве не видела я, как и ты, своего мужа умирающим в мучениях?
      Она вытерла глаза.
      - Я любила его не меньше, чем ты любишь Франциска, но я не стала бы продлевать его страдания, чтобы подольше находиться с ним.
      Испуганная и рассерженная Мария выпалила:
      - Он предпочел бы страдать, находясь не с вами, а с мадам де Валентинуа.
      Катрин улыбнулась.
      - Ты права. Видишь, я страдала сильнее, чем ты, мое дитя, потому что твой муж верен тебе. Я мучилась по многим причинам.
      Мария с ужасом посмотрела на королеву-мать, поняв, что в запальчивости сказала лишнее.
      - Мадам, простите меня. Я не соображаю, что говорю.
      - Не переживай, - сказала Катрин. - Беспокойство за мужа заставило тебя забыть о королевской сдержанности. Ты нуждаешься в отдыхе. Я дам тебе выпить кое-что. Это поможет тебе уснуть. Подожди. Я сама приготовлю снадобье и затем передам тебя на попечение твоим фрейлинам. Отдохни... может быть, когда ты проснешься, нашему маленькому Франциску будет немного лучше.
      - Вы так добры ко мне, мадам, - пробормотала Мария.
      Она покорно выпила теплую сладкую жидкость. Катрин вызвала фрейлин Марии и сказала им:
      - Проследите за тем, чтобы она отдохнула. Королева измучена страданиями.
      Катрин села у кровати и посмотрела на сына, усыпленного снотворным; ее мысли устремились в будущее.
      Маленький Карл на троне! Десятилетний мальчик! Она уже была готова схватить своими руками власть, о которой мечтала во время долгих лет унижений.
      Как долго проживет Франциск? День? Два?
      Его ухо распухло, отекло; он тихо постанывал. Это означало, что действие ее снадобий заканчивалось.
      Катрин казалась спокойной, но в ее душе кипела злость.
      Мария договорилась со своими дядями о том, что Амбруаз Паре осмотрит Франциска. Де Гизы весьма охотно согласились удовлетворить эту просьбу королевы. Паре был гугенотом, но его считали лучшим хирургом Франции: он сделал искусную операцию графу д'Омалю, извлек кусочек копья, пронзившего глаз и вышедшего через заднюю часть шеи. Это произошло под Булонью во время войны с англичанами; граф выжил, к нему полностью вернулось здоровье; это исцеление казалось чудом. Католики Гизы были готовы закрыть глаза на вероисповедание Паре - если Франциск будет спасен, какая разница, кто это сделает?
      Паре обследовал ухо Франциска.
      - Господин Паре, я бесконечно верю вашему мнению. Я умоляю вас поделиться со мной результатом осмотра наедине.
      - Я тоже должна знать, - властно заявила Мария.
      - Дочь моя, я - его мать.
      - А я, - сказала Мария, - его жена.
      Катрин пожала плечами и удалила из комнаты всех, кроме врача и Марии; они остались втроем.
      - Король находится в тяжелом состоянии, - сказал Паре. - Я не уверен в том, что он переживет эту ночь.
      Мария закрыла лицо руками и всхлипнула.
      - У короля в ухе абсцесс, - добавил врач. - Он полон гноя, который поступает в кровь и отравляет ее.
      - О, мой сын, мой маленький король! - простонала Катрин. - Значит, ему осталось жить всего несколько часов?
      - Мадам, если абсцесс вскрыть...
      Мария испуганно посмотрела на доктора, глаза Катрин сверкнули.
      - Я не позволю приносить моему сыну дополнительные страдания, заявила королева-мать. - Я не хочу, чтобы он кричал от боли. Он и так испытал много мучений за свою короткую жизнь. Я хочу, чтобы он умер спокойно и безболезненно.
      - Я хотел сказать, мадам, что если абсцесс будет вскрыт...
      Мария бросилась к ногам хирурга, поцеловала его руку.
      - Есть шанс? Господин Паре, есть шанс спасти Франциска?
      - Я не могу обещать это Вашему Величеству. Я не знаю; возможно...
      - Вы не знаете! - воскликнула Катрин. - Вы подвергнете моего сына мучениям без уверенности в успехе!
      - Шанс существует, мадам, но действовать следует немедленно. С каждой минутой в кровь попадает все больше яда.
      - Я не позволю мучить его, - сказала Катрин.
      - Господин Паре, - истерично обратилась к врачу Мария, - вы должны спасти короля. Вы - величайший хирург Франции... всего света... вы можете спасти его.
      - Я попытаюсь, мадам.
      - Да. Сейчас же! Не теряйте время... дорога каждая секунда.
      - Погодите, - вмешалась Катрин. Она начала расхаживать по комнате. Надо все взвесить.
      - На размышления нет времени, - рассерженно закричала Мария.
      - Всегда необходимо найти время, чтобы подумать.
      - Мадам, - сказал Паре, - вы помните, что наш великий славный король Франциск Первый страдал от подобного абсцесса. Каждый год он увеличивался в размере, а потом прорывался, и гной выходил наружу. Когда нарыв не вскрывался, король Франциск умер.
      - Вскройте его, умоляю вас, - сказала Мария. - Я - жена короля. Я королева. Я приказываю.
      Катрин положила руку на предплечье Паре.
      - Требуется мое согласие. Я не могу дать его в спешке. Не могу рисковать жизнью сына.
      - Ваш сын сейчас в опасности, мадам.
      - Я не вынесу его новых страданий. Если бы вы знали, что ему уже пришлось вытерпеть!
      - Не слушайте ее, - попросила Мария. - Сделайте операцию... сейчас же!
      Хирург перевел взгляд с Марии на королеву-мать. Какой спокойной казалась Катрин! Как сильно волновалась королева! Конечно, он должен уделить внимание сдержанной королеве-матери.