Улыбаясь, Холли рассматривала свежую зелень, украшающую лестницу, и красные банты, размещенные очень удачно. Когда она вошла в гостиную, ее охватило запахом сосны, кедра, вкусной еды.

Все толпились перед столами, которые ломились от угощения. Многоцветное множество пирогов с пряностями, сливовых пудингов, маленьких бутербродиков, желе, даже жареные гуси заполняли столы. Прингл отдавал указания Данну и миссис Прингл, которые выносили из кухни блюда со сладостями.

Краешком глаза Холли увидела рождественское дерево, не то, маленькое, что стояло в коттедже, а огромную ель чуть ли не в двадцать футов высотой, занявшую весь угол комнаты. Свет зажженных свечей отбрасывал на стены пляшущие тени. Лицо ее посветлело при воспоминаниях о рождественских праздниках в доме бабушки. Холли обнимала бабушку и желала ей веселого Рождества. Сердце у нее сжалось, и она сморгнула слезы.

За спиной у нее послышались шаги. Холли торопливо отогнала воспоминания.

— Папа, посмотрите на дерево. Правда, замечательно? Мы так старались, когда выбирали его! — В голосе Энн звучали восторг и благоговение.

— Да, и в дом мы его смогли втащить только все вместе, — пояснил Джон невыразительно и добавил: — Оно стоило наших усилий. Никогда не видел ничего подобного.

— Это Холли придумала. Ее бабушка была немка, и у них всегда ставили рождественскую елку. Странно, что нам никогда не приходило такое в голову.

— Обещаю, что отныне мы будем ставить ее всегда. — И Джон посмотрел на Холли.

Она улыбнулась ему в ответ, потом повернулась к Энни

— А твоя знакомая девочка здесь?

Энн окинула взглядом собравшихся взрослых и детей.

— Вон она. Вон там, со своими родителями, мистером и миссис Уитли. Ее зовут Аманда. — И Энни кивнула девочке, которая оказалась ее сверстницей. Длинные темные волосы девочки и задумчивый взгляд темных глаз делали Аманду очень серьезной. Она держалась за руку матери.

— Кажется, она не очень-то рада, что пришла сюда, — предположила Холли. — Пожалуй, тебе стоило бы поговорить с ней.

— Я с большим удовольствием. Как вы думаете, это изменит ее отношение к Рождеству?

— Не знаю. Но попробовать нужно. Только ты можешь изменить ее отношение к празднику, потому что теперь ты прониклась духом Рождества, который передается другим, понимаешь? — Холли улыбнулась и коснулась кончика носа девочки.

— Посадить тебя на диван рядом с ней? — предложил Джон.

— Да, папа.

— Вы нас извините. — Джон взял дочь на руки.

Он посадил Энн на кушетку и пошел поговорить с родителями Аманды. Некоторое время Аманда настороженно смотрела на Энн, потом мать подтолкнула ее, и они сели рядом с Энн. Аманда робко смотрела на свои руки. Первой заговорила Энн, пытаясь расшевелить девочку. Вскоре они уже болтали как старинные подружки.

Вдруг раздался какой-то шум.

В дверях стоял высокий человек. Длинная белая борода скрывала его лицо. Отливающие серебром волосы падали на плечи. Он смеялся и стряхивал снег с коричневого плаща с капюшоном. Бархат плаща был поношен и потерт. Коричневые кожаные брюки и расшитая туника, старые, заношенные до дыр, походили на какое-то средневековое одеяние. Пальцы на коричневых шерстяных перчатках срезаны, за спиной — огромный мешок. Он опустил его на пол.

Глаза у Энн просияли. Дети бросили свои занятия и уставились на вошедшего. Только с лица Драйдена не сходило обычное скептическое выражение. Брок же созерцал гостя раскрыв рот. Аманда казалась самой удивленной из всех тридцати детей, находившихся в комнате. Она моргала, словно околдованная, не веря собственным глазам.

— Ну вот, — проговорил незнакомец с явным шотландским акцентом, — будем смотреть на Санта-Клауса или будем получать от него подарки?

Холли улыбнулась, глядя, как дети столпились вокруг Санта-Клауса. Каждому хотелось подойти поближе.

— Эй-эй! — крикнул он. — Давайте так: мальчики с одной стороны, девочки — с другой. И чтобы не пихаться!

Энн смотрела на него с тоской. Ей очень хотелось стать в очередь вместе со всеми.

Санта-Клаус заметил ее сразу же и подошел к ней. Остальные дети пытались выстроиться в очередь.

— Ну-ну, мисс Энн. Вы будете первая. — Он протянул Энн маленький сверток.

— Спасибо. — Энн не стала разворачивать сверток. Она не сводила с него глаз. — Вы и правда Санта-Клаус, да?

— Да, должен признаться. — Он поклонился девочке. Та улыбнулась. Она была так рада, что не могла говорить.

— А теперь ты меня простишь — мне нужно вернуться к своей работе. — И он коснулся ее головки рукой в перчатке.

Данн поставил на стол поднос, который держал в руках, и подошел к Холли. Она отвела взгляд от Санта-Клауса и посмотрела на него.

— Как вам нравится наш Санта-Клаус, мисс?

— Где же вы нашли такого очаровательного человека?

— Это он меня нашел. Он пришел сегодня к черному ходу, сказал, что слышал о нашем рождественском празднике, и спросил, можно ли ему прийти.

— Какой добряк. — Холли посмотрела на него. Он как раз протянул Аманде коробку, завернутую в бумагу.

Человек бросил взгляд на Холли и подмигнул. Его синие глаза блеснули. Уж не понял ли он, что она сказала? У Холли создалось очень странное ощущение, что он понял.

Когда леди Аптон нажала не на ту клавишу, Холли и Данн переглянулись. Данн скорчил гримасу и заметил с умоляющим видом:

— Вы умеете играть, мисс? Холли усмехнулась:

— Немножко, но не могу обещать, что у меня получится лучше, чем у леди Аптон.

— Хуже все равно не бывает.

Леди Аптон опять сфальшивила, и Данн протестующе передернул плечами.

Данн увидел, что Прингл жестом зовет его на кухню, и нахмурился:

— Надсмотрщик сейчас вынет свой кнут, если я не вернусь прислуживать у столов. Прошу прощения, мисс. — Данн поклонился и быстро направился в комнату.

Холли услышала, как Прингл выговаривает Данну за бездельничанье, и когда они вместе прошли на кухню, словесно покусывая друг друга, улыбнулась обоим.

Она подошла к фортепьяно и села на табурет рядом с леди Аптон.

— Вы не устали, миледи?

Леди Аптон доиграла песенку, посмотрела на Холли и выпила какой-то напиток клюквенного цвета, от которого пахло спиртом больше, чем от пунша.

— У меня немного кружится голова. И боюсь, что пальцам это тоже передается.

Холли почувствовала на себе взгляд Джона. Она подняла глаза и увидела, что тот идет к ней. Он приветствовал леди Аптон поклоном, отчего непокорная прядь волос упала ему на лоб.

Он, кажется, ничего не заметил. Он смотрел на Санта-Клауса.

— Кто этот человек?

— Он пришел к нашим дверям и попросил, чтобы ему позволили войти, — ответила Холли, наматывая на палец прядь волос, упавшую ему на лоб.

— Необыкновенно замечательный. Проходя мимо меня, он сказал, чтобы я не волновался — я получу на Рождество то, чего мне хочется.

— Правда, странно? Мне все время кажется, что я его знаю, но я никогда в жизни не видела его. Вы заметили, как все озарилось, когда он вошел в комнату? У него замечательная аура.

— Да, он, вероятно, слишком много выпил. — Джон бросил на нее скептический взгляд, от которого она усмехнулась.

Она смотрела, как Санта-Клаус раздает подарки сначала детям, а затем взрослым.

Рядом с Холли он остановился.

— Вы получите подарок позже. — Он подмигнул ей, а потом и Джону. Белая борода растянулась на лице в широкой понимающей улыбке.

Холли уставилась на него, удивляясь, что незнакомец разговаривает с ней так, будто они давно знакомы. Странно, но ей казалось, что она знает его всю жизнь.

— А вальс вы умеете играть, мисс Холли? Мне бы хотелось станцевать вальс с милой леди. — Санта-Клаус склонился перед леди Аптон, все еще сидевшей на скамье перед фортепьяно.

Та смерила его взглядом в явном удивлении.

— Подумать только! Я принимаю приглашение, сэр. — Она встала и оперлась о его руку.

Холли заиграла “Приглашение” Вебера и наблюдала, как Санта-Клаус ведет леди Аптон на середину гостиной. Все обернулись и стали смотреть на Санта-Клауса и леди Аптон, скользивших по комнате под быструю мелодию. Остальные мужчины тоже стали приглашать дам. Прингл нашел миссис Прингл и увлек ее танцевать.

Джон сидел на скамье рядом с Холли.

— Значит, вы и играть умеете. Сколькими еще скрытыми талантами вы обладаете, о которых мне ничего не известно?

— Полагаю, вам известно обо всем. — Холли усмехнулась, потом посмотрела на того, кто изображал Санта-Клауса, и ее Усмешка исчезла. — Никак не могу отделаться от ощущения, что он настоящий святой, — прошептала она. — В нем есть что-то необычное. Посмотрите, как сияет у него борода, как будто она из настоящего серебра.

— Я думаю, что, если вы в него верите, нам следует немедленно отправить вас в Бедлам, — усмехнулся Джон и внимательно пригляделся к Санта-Клаусу.

Холли тоже смотрела на него, удивляясь, с каким изяществом и пониманием стиля он кружит по комнате леди Аптон. Их ноги едва касались пола.

Пальцы Холли летали по клавишам, страх и меланхолия оставили ее. Теперь это ее дом и ее семья. Она в безопасности, она любима. Рождество у них замечательное. Но все же где-то в глубине сознания звучал тихий сердитый голосок: “Ты слишком счастлива. Так не может продолжаться долго”.

Через два часа, вволю натанцевавшись, все разошлись по домам. Холли играла до тех пор, пока пальцы не заболели. Протанцевав с леди Аптон, Санта-Клаус быстро исчез. На лице у старой леди оставалась улыбка, пока она не захмелела окончательно от пунша с пряностями и не отправилась спать.

Холли стояла у рождественского дерева, глядя, как Драйден, Брок и Энн играют своими игрушками. У нее не хватало духа отправить их в постель. Все равно они так возбуждены, что не уснут. Тедди растянулся на диване рядом с Джоном, глядя на детей и потягивая пунш; глаза у него осоловели.

Холли, довольная тем, как прошел вечер, не могла выбросить из головы Санта-Клауса. Он подмигивал ей и говорил: “Ты получишь свой рождественский подарок позже”.

Что он имел в виду? Джон посчитал бы ее спятившей, если бы узнал о ее тайной уверенности в том, что приходил настоящий святой Николай. Конечно, святой Николай жил в четвертом веке и давно умер, но ведь он был святым — покровителем школьников и моряков, да? Значит, он может появляться, когда сочтет нужным.

Судя по всему, Джон прочел ее мысли и улыбался. Не отрывая от нее взгляда, он поднялся и встал под омелу, которая свисала с потолка в середине комнаты. Стоя там, он поманил ее пальцем. Улыбка его стала чувственной и немного проказливой.

Она пошла к нему, ощущая, что ее притягивает как магнитом жар его улыбки, горяча каждый нерв в теле.

Он усмехнулся и, прошептав:

— Веселого Рождества, — обнял своими сильными руками и поцеловал. Поцелуй был долгий, томительный, у Холли захватило дух. Наконец Джон оторвался от ее губ и улыбнулся, глаза его блестели от такого неукротимого чувства, что сердце у нее екнуло.

Она тоже посмотрела на него и прошептала:

— Я вас люблю.

Джон хотел что-то сказать, но тут заговорил Брок:

— Смотрите! Папа целуется с Холли под омелой. Я тоже хочу ее поцеловать. — Мальчуган встал и побежал к ним.

— Она не хочет с тобой целоваться, она хочет со мной, — заметил Драйден и побежал следом.

Мальчики стали в очередь за Джоном.

— Полагаю, она не станет возражать, если мы все ее поцелуем, потому что она будет членом нашей семьи, — шутливо известил Тедди, вставая за Драйденом.

— А как же я? — спросила Энн с кушетки. — Я тоже хочу поцеловать Холли под омелой.

Холли и Джон повернулись на звук ее голоса. И вдруг все увидели, что Энн схватилась руками за подлокотники дивана и приподнялась. Холли ахнула. Джон шумно втянул в себя воздух. Энн закусила губу, не отрывая глаз от Холли. Потом сделала к ней два неуверенных шажка, ноги ее подогнулись, и она рухнула на пол.

Холли показалось, что пульс бьется у нее в ушах. Ее буквально распирало от радости и охватившего жара.

— О Боже мой, — тихо проговорил Джон, быстро подбежал к Энн и присел на корточки, помогая подняться. — Ты не ушиблась?

— Конечно, нет, папа, — ответила Энн уверенно.

— Ты можешь еще раз встать? — спросил Джон охрипшим голосом.

— Я попытаюсь, папа.

— Вы сможете, мисс Энн, — поддержала ее Холли, протягивая к ней руки.

Джон держал Энн, пока она не отбросила его руки.

— Я сама, папа.

Энн сделала шаг и покачнулась. Холли затаила дыхание, решив, что девочка опять упадет, но та замахала руками и обрела равновесие.

— Получается, мисс Энн! Получается! — Холли поманила девочку к себе.

Джон шел рядом с Энн на тот случай, если она упадет. Каждый медленный шажок, сделанный дочерью, вызывал на лице Джона восторг и удивление.

Тедди, Брок и Драйден смотрели на происходящее и словно приросли к месту.

Энн прикусила губу. Лицо ее воплощало крайнюю сосредоточенность. Сделав четыре неуверенных шажка, она гордо улыбнулась и упала в объятия Холли.

Холли крепко прижала ее к себе.

— Такого рождественского подарка я не получала никогда в жизни. Вот спасибо!

Холли смотрела на Энн глазами, затуманенными от слез. Теперь она поняла, что это-то и есть подарок от святого Николая.

Джон обнял их обеих. Радость переполняла его, и он не мог говорить.

Драйден и Брок не пожелали стоять в стороне. Они подбежали к ним и обняли Холли, Энн и Джона.

— Как я рад, что ты можешь ходить, — улыбнулся Драйден.

— А может, ты все время притворялась? — смущенно спросил Брок.

Энн подняла брови.

— Конечно, нет.

Подошел Тедди и поцеловал Энн. Глаза его от навернувшихся слез казались огромными.

— Я горжусь вами, кисейная барышня. Теперь, наверное, я получу первый танец при твоем первом выходе в свет, который ты мне обещала, когда тебе было три года.

— Ах, дядя Тедди, — кивнула Энн, — вы все еще помните мои слова!

— Ну конечно, помню, — отозвался Тедди.

Прингл, появившийся в дверях, кашлянул. Он увидел, что Энн стоит, и кровь отхлынула от его лица. Он потерял дар речи, но потом вновь обрел обычную самоуверенность.

— К вам посетители, милорд.

Внезапно за спиной у Прингла появилась леди Матильда в ярко-красном платье с самодовольной улыбкой на лице. Рядом с ней стоял лорд Уотертон и…

Холли вперила взор в холодное лицо Мортимера Скотта, отца Кента. Он чему-то улыбался краешком рта. Колени у нее ослабели, и она оперлась о Джона.

Он подхватил ее. Вся радость в его глазах угасла.

— Что случилось? Вам нехорошо?

У Холли голова кружилась так, что она не могла говорить. Она могла только смотреть на Мортимера Скотта.

— Кто этот человек, Холли?

Она ответила тихо, чтобы дети не слышали, и слова ее прозвучали до странности сдержанно. Она сама испугалась своему спокойствию.

— Отец того человека, которого я убила.

Джон вздрогнул, словно его ударили. Кровь отхлынула от его лица.

— Так вот что вы скрывали от меня? Вы убили человека? — произнес он так отрывисто и тихо, что его почти не было слышно.

Холли кивнула.

Джона удивило, что она с ним согласилась. Лицо его выразило муку и отчаяние. Холли почувствовала его боль, которая вонзилась ей в грудь как кинжал. Теперь он имеет полное право презирать ее. Она давно уже с ужасом ждала такого отношения, с той секунды, когда поняла, что любит его. Что могла бы она сказать, чтобы облегчить ему удар? Она попыталась найти слова, чтобы сказать, как она его любит и будет любить всегда, что бы ни натворила в прошлом. Но ничто не могло изменить того факта, что она убила Кента. От слов стало бы еще хуже.

Лорд Уотертон подходил к ним с обычной скучной миной на лице, но глаза у него были грустные. Он нарочно избегал смотреть на Холли. Остановившись перед Джоном, он посоветовал:

— Я думаю, вам не хотелось бы, чтобы мистер Скотт сделал свое сообщение в присутствии детей. Мы не могли бы пойти в какое-то другое место?

— Какое отношение вы имеете к этому человеку? — Джон бросил на лорда Уотертона подозрительный взгляд.

— Он нашел леди Матильду и меня в трактире. Услышав его рассказ, я решил, что мне следует проводить его сюда.

— Разумеется, вам не хотелось пропустить такую волнующую сцену, — язвительно отозвался Джон и отвернулся, обратившись к Тедди: — Проследи, чтобы дети легли спать.

Тедди был явно обеспокоен, но возражать не стал. Он собрал детей вокруг себя.

— Ну, мартышки, быстро в постель.

— Что случилось? — тревожно спросила Энн.

— Кто этот человек? — Драйден взглянул на Мортимера Скотта.

— Почему он пришел с леди Матильдой? — спросил Брок.

— Вам не о чем волноваться.

Холли вышла из комнаты следом за Джоном. Что подумают о ней дети? Что должен подумать Джон? Он никогда не простит ей, что она скрывала правду. Никогда. Ей хотелось расплакаться, но она понимала, что утратит самообладание, если позволит себе хоть одну слезинку. Нет, поплачет потом, когда останется одна и отдаст себя во власть Бога.

Джон ходил взад-вперед по библиотеке, прислушиваясь к треску огня в камине и шепча снова и снова:

— Ты дурак, ты дурак, ты дурак.

Он посмотрел на Уотертона, который с ленивым видом прислонился к камину, наставив свой монокль на мистера Скотта. Леди Матильда сидела в кресле с удовлетворенной усмешкой и чрезмерно довольным лицом. Мистер Скотт стоял рядом с Холли. Весь вид этого высокого седовласого человека с бегающими синими глазками и плотно сжатыми губами источал надменность. Он сжимал в руке трость с крупным рубином на рукоятке и смотрел на Холли. Она ни разу не пошевелилась с тех пор, как села в кресло с высокой спинкой. Она смотрела на свои руки, сложенные на коленях, с серьезным видом и лицом белее, чем скалы Дувра. Все красное исчезло из ее губ, и они были теперь бледного синевато-розового цвета. Ресницы отбрасывали длинные полумесяцы на опущенные щеки. Почему она сидит и ни слова не скажет в свою защиту? Джон помрачнел еще больше, брови у него опустились так, что касались век.

— Полагаю, я сказал все, что мог. — Мистер Скотт протянул руку к Холли, но перед ним оказался Джон.

— Я не позволю вам забрать ее до тех пор, пока не узнаю все, — проговорил он.

— Если вам нужны доказательства — вот они. — Мистер Скотт вынул из кармана газетную вырезку и сунул ее Джону. — Здесь все написано. И что она не мисс Кемпбелл, а мисс Кимбел, и как она заколола моего сына ножом и сбежала на корабле. Вряд ли я нашел бы ее, если бы она не вызвала волнение в Лондоне, поцеловав вас прямо на улице. — Скотт криво улыбнулся. — Я везде показывал ее портрет-миниатюру. Проследить за ней было нетрудно, пока я не заблудился на ваших забытых Богом дорогах. Но я случайно встретился с лордом Уотертоном и леди Матильдой. Они были так любезны, что показали мне, как проехать сюда.

— Она не поедет с вами. — Джон посмотрел на Скотта. Пусть попробует не согласиться!

— У меня есть повестка об экстрадиции от главного королевского судьи, и ей предстоит вернуться в Ричмонд, где ее повесят за преступление, нравится вам это или нет, лорд Антон.

— Нельзя идти против закона, милорд, — предупредила леди Матильда. — Будьте же разумны.

— Не вмешивайтесь! Это вас не касается. — Джон бросил на нее властный взгляд, от которого та мгновенно закрыла рот. — Что вы вообще здесь делаете?

— Я приехала узнать, как я могу вас утешить, когда вы все о ней узнаете. — Леди Матильда указала на Холли, словно та присутствовала на суде за колдовство.

— Мне не нужны ваши утешения. Вы сделали достаточно: вложили деньги в мою компанию, ни слова не говоря, и выкупили мой дом.

— Я не знаю, о чем вы говорите, — удивилась леди Матильда. — Я ничего такого не делала.

— Если вы не делали, то кто?

— Я, — наконец-то выговорила Холли.

— Это сделали вы? — Джон уставился на нее. У него появилось такое ощущение, будто она ударила его в грудь топором. Он мог привыкнуть к мысли, что Холли убила человека, но такое?

— Она очень богатая женщина, наша мисс Кимбел, — проговорил мистер Скотт, наблюдая за Холли. Глаза его блестели.

Лицо у леди Матильды стало пепельно-серым.

— Боже мой, как вы могли притворяться бедной? И чего я только вам не наговорила! Вы лживая, обманчивая негодяйка! Да-да, негодяйка!

Холли беспомощно смотрела на нее, вздрагивая от каждого слова, которое бросала ей в лицо леди Матильда.

Мистер Скотт громко рассмеялся, прекратив тираду леди Матильды.

— Ее бабка была одной из самых богатых женщин Виргинии, но предпочла жить в бедности и копить пенсы. Старая полоумная летучая мышь могла бы купить полштата, если бы захотела. Она оставила все мисс Кимбел, когда умерла. — Он бросил на Холли укоризненный взгляд. — Это вы тоже хранили в тайне, мисс Кимбел?

Холли только поморщилась.

Джон подошел к ней и схватил за руку.

— Как вы могли мне лгать? Я считал, что знаю вас лучше. Боже мой! Или вы думали, что я ничего не узнаю? Как же вы, наверное, смеялись у меня за спиной, разыгрывая из себя бедную прислугу, будучи такой богатой, что могли спасти такого идущего ко дну дурака, как я! Зачем вы только во все вмешались! — И он устремил на нее взгляд; сердце у него истекало кровью при виде такого лживого красивого создания.

— Простите меня, — еле слышно сказала она.

— Неужели вам больше нечего сказать, кроме “простите”? — И Джон отбросил ее руку, словно обжегшись.

— Я хотела быть честной, но не могла вам сказать, — прикусила она губу, в глазах ее блеснули слезы. — Мне пришлось хранить в тайне свое имя и свое богатство.

— Вы могли мне сказать! — воскликнул Джон.

— Я не могла вмешивать вас в свои дела. Неужели вы не понимаете?

— Нет! Вы предпочли лгать. Вы просто-напросто мне не доверяли! Неужели я так в вас ошибся? — Джон отвернулся и уставился в огонь. Он был не в силах больше смотреть на Холли.

В дверь торопливо постучали, в комнату вошел мистер Скибнер, держа в руках большую полотняную сумку.

— Простите, что вторгаюсь, но я должен поговорить с вами, милорд.

Следом за Скибнером вошел Сайлас Дентон, здешний судья — крупный человек с бульдожьим лицом и с цепким взглядом.

— Добрый вечер, милорды, — поприветствовал всех Дентон, кланяясь Джону и лорду Уотертону.

— Если вы уделите мне одну минуту, милорд, я сообщу вам, кто пытался вас разорить. — И Скибнер посмотрел на Джона.

А тот бросил взгляд на Уотертона, который уронил монокль и выпрямился. Обычное притворное безразличие исчезло. Лицо у него было такое виноватое, что любой суд вынес бы ему обвинительный приговор. Еще одна ложь, которую Холли скрывала от Джона.

— Негодяй! — вскричал Джон, бросаясь на Уотертона