— Зато они будут молчать, когда мы захотим расстаться, — парировал ее возражения Ричард.

— Но… — Чентел запуталась в своих мыслях и никак не могла придумать веских доводов против этой свадьбы. — Но ведь ваша семья не сможет собраться так быстро, а ваши родственники должны быть на церемонии, иначе никто в этот фарс не поверит, — ухватилась она за первую попавшуюся причину.

— Они будут. Этих людей не надо учить, что такое фамильная честь и как надо ее защищать. Что же касается членов твоей семьи, — тут он пренебрежительно пожал плечами, — то абсолютно неважно, будут ли они присутствовать.

— Ах ты тщеславный индюк, ты, напыщенный… — Ярость ослепила Чентел, и она была готова броситься на этого наглеца с кулаками.

Лицо Ричарда выражало полное довольство собой, и он посмотрел на нее снисходительным взглядом, как смотрят на капризных детей. Заносчивость этого типа в глазах Чентел была непростительная, и, чтобы сбить с него спесь, она рывком подняла из воды штору и изо всех сил швырнула ему в лицо; послышался громкий шлепок, и мокрая материя медленно сползла вниз, оставляя за собой влажный след на его искаженной гневом физиономии. Он потерял свой несносно-самодовольный вид. Но теперь на Ричарда стало страшно смотреть.

— Не приближайся, — предупредила его Чентел, попятившись. Она схватила другую занавеску и угрожающе подняла ее над головой. — Не приближайся, ты меня слышишь?

Не испугавшись угрозы, Сент-Джеймс подошел к ней ближе, и она бросила в него свой мокрый снаряд, который на этот раз попал ему прямо в грудь, покрыв мыльными брызгами роскошный шелковый жилет. Он поймал ее за руку, и, прежде чем Чентел успела вывернуться, ее вторая рука тоже оказалась в плену. Внезапно Сент-Джеймс легко поднял ее над собой.

— Сейчас же опусти меня! — закричала девушка, тщетно пытаясь отбиться от него ногами. — Опусти меня, мерзавец!

Он опустил ее вниз. Раздался плеск воды, и Чентел поняла, что сидит прямо в корыте, в котором вода уже успела остыть, а грязные разводы на ее поверхности напоминали тину.

— Подлец! — закричала Чентел.

Вода просочилась сквозь юбки и неприятно холодила кожу. Она схватилась за скользкие бортики и попыталась приподняться. Как только ей это удалось, Сент-Джеймс безжалостно толкнул ее обратно, и она ушла под воду с головой. Барахтаясь и отплевываясь, она вынырнула и, ничего не видя вокруг, чихнула — пена и брызги разлетелись в разные стороны.

— Остынь, дорогая, — злорадно произнес Сент-Джеймс, вытирая рукой мокрое лицо.

— Я тебя ненавижу! — завопила в ответ Чентел; отвратительный вкус мыла во рту пагубно подействовал на ее и без того Дурное настроение.

Сент-Джеймс наклонился над Чентел, опершись обеими руками о борта корыта; вид у него был неумолимый.

— В любом случае мы поженимся через четыре дня. И я вас предупреждаю, когда вы станете моей женой, не смейте даже и подумать о том, чтобы поднять на меня руку или пролить на меня хоть каплю воды. В следующий раз это закончится для вас намного хуже! Понятно?

Подбородок у Чентел дрожал, но она ответила ему твердым голосом:

— Помните, милорд, что вы не будете мне настоящим мужем, и не рассчитывайте на то, что сможете мною командовать!

— В течение полугода — могу и буду! — не унимался Ричард.

— Эти шесть месяцев будут для меня кошмаром! — не осталась в долгу Чентел.

Сент-Джеймс без предупреждения поднял ее за подмышки и вытащил из корыта. Прижав к себе, он поцеловал ее — страстно и грубо. Она ощутила мыльный привкус на его губах, чувствовала, как его руки поглаживают с боков ее грудь. Голова ее закружилась, по телу пробежала дрожь — не от холода, а от неизвестно откуда взявшегося жара, который охватил ее всю.

Наконец он оторвался от ее губ; глаза его были совсем темными, а взгляд таким же ошеломленным, как и у Чентел. Неожиданно он выпустил ее из объятий и отодвинулся; лишившись опоры, девушка вновь упала в корыто.

— Через четыре дня в моей часовне. — Сент-Джеймс резко повернулся, вскочил на лошадь и ускакал галопом, не оглядываясь.

Чентел сидела в мыльной пене; самое удивительное, что она была рада холодной воде, охладившей ее разгоряченное тело. В замешательстве она закрыла глаза. Неужели это все только что было с ней?

Три часа спустя Чентел сидела в гостиной, одетая в свое любимое муслиновое платье персикового цвета. Приближалось время чая. Из коридора послышались чьи-то шаги. Ожидая увидеть Тедди, она подняла голову, но это был Чед. И Чентел с досадой нахмурилась. Она ждала именно Тедди, которого хотела подвергнуть допросу, по сравнению с которым побледнели бы пытки испанской инквизиции.

— Чентел, ты не видела Тедди? — спросил ее Чед, как только вошел.

— Нет, — ответила она, потянувшись за печеньем и всем своим видом изображая безразличие. — Разве он провел день не с тобой? Я думала, что у вас были какие-то общие дела.

— Да, были, — ответил Чед, усаживаясь и оглядывая чайный столик. — Мы собирались пойти вместе на аукцион у Питершема, но Тедди так и не появился.

При этих словах Чентел поперхнулась и закашлялась. Чед внимательно посмотрел на нее и озабоченно спросил:

— Все в порядке, кузина?

— Да, — ответила Чентел слабым голосом, сделав глоток чаю. — Интересно, что могло его задержать?

— Не сомневаюсь, что мы скоро это узнаем. Тедди никогда не пропускает чай. Этой привычке он не изменил ни разу в течение того времени, что я его знаю.

— Да, ты прав. Нам просто надо немного подождать, — немного успокоилась Чентел.

Чед снова изучающе на нее посмотрел и спросил:

— В чем дело? Ты неважно выглядишь. Чентел печально улыбнулась и покачала головой.

— Может, у тебя мигрень? — продолжал допытываться Чед.

— Да, у меня болит голова. Но когда же он придет? — не скрывая своего нетерпения, вздохнула Чентел.

Послышалось немузыкальное мурлыканье. Кто-то, напевавший все более и более фальшиво, подходил к гостиной; наконец дверь отворилась, и на пороге появился Тедди. Он выглядел гораздо хуже, чем обычно; нос его был на редкость красен, а одежда сильно помята.

— Добрый день, — поприветствовал он сидящих в комнате, торжественно подняв руку. — Я пришел пить чай.

Широкая сияющая улыбка осветила его веснушчатое лицо. Нетвердым шагом он добрался до середины гостиной, наткнулся на стул, опрокинул его и, взглянув на молча наблюдавших за ним сестрой и кузеном, прищурился, словно для того, чтобы получше разглядеть, кто перед ним сидит. Наконец, узнав Чеда, он радостно воскликнул:

— Привет, Чед. Рад, что ты здесь. Я хочу изви… изви… словом, прости меня за это утро.

— Все в порядке, старина. Наверное, у тебя появились срочные дела. — Чед откровенно забавлялся, наблюдая за Тедди.

— Нет. — Тедди яростно потряс головой. — Я просто пытался думать, вот и все. Знаете ли, думать — это не в моем духе. Оказывается, это жутко тру… трудная штука. От этого жаж… жажда развивается!

— Да, это видно, — рассмеялся Чед.

Чентел, однако, не видела в этом ничего смешного. Она бросила на своего пьяного братца подозрительный взгляд:

— И о чем же ты думал, Тедди?

— О тебе. — Водянистые глаза Тедди наполнились слезами. — Не думаю, что ты хочешь выходить замуж за этого Сент-Джеймса. Может быть, я не так умен, но это я понимаю. В конце концов, я все-таки твой брат.

— Да-да, Тедди, я знаю, — попыталась упокоить своего расстроенного брата Чентел.

— Я не хочу, чтобы ты выходила замуж за этого типа. Я об… обещаю, что найду выход из этого положения. — Лицо Тедди выражало решительность.

У Чентел почти не осталось сомнений — конечно же, это Тедди стрелял в графа.

— Боже мой, Тедди, зачем ты это сделал? Я молилась, чтобы это оказался не ты! — едва не плача воскликнула она.

— Не я? — Тедди сделал недоуменное лицо.

— Как же ты мог совершить такую глупость! Как ты мог!

— Что он сделал? — спросил ничего не понимающий Чед, в то время как Тедди сидел с низко опущенной головой.

— Да, — пробормотал Тедди, когда он наконец смог говорить. — Что я сделал?

Чентел в полном отчаянии ответила Чеду:

— Этим утром он стрелял в Ричарда Сент-Джеймса, а потом подбросил ему через окно записку с предупреждением, чтобы тот не женился, если хочет жить.

— Не может быть! — Чед вопросительно посмотрел на Тедди.

— Не может быть, — повторил удивленно Тедди.

— Ты слышал меня? — Чентел раздраженно потрясла брата за плечи. — Ты стрелял в Ричарда Сент-Джеймса и потом подбросил ему в окно записку!

— Я?! — переспросил Тедди. Он многозначительно прищурился и горделиво выпрямился на стуле. — Черт возьми, как здорово! Умно, очень умно. Я обязательно так и сделаю, — сказал он, прищелкнув пальцами.

— Это вовсе не умный поступок! — закричала Чентел в изнеможении. — Он только все испортил!

— Правда? — Тедди тяжело вздохнул. — Тогда я не буду этого делать. Жалко. Мне это показалось гениальным решением.

— Тедди, — вмешался Чед, потому что Чентел уже не могла говорить: ее взгляд метал молнии, а руки сжались в кулаки. — Давай все-таки выясним — стрелял ты в Сент-Джеймса или не стрелял?

Тедди озадаченно посмотрел на Чеда; он размышлял целую минуту и потом отрицательно покачал головой:

— Нет, не стрелял, но хотел бы, — и тут он громко икнул. — Этот прохвост ском… ском… скомпрометировал мою ненаглядную сестренку. Я вот что вам скажу — он за нашим сокровищем охотится.

Чед обратился к Чентел, внимательно наблюдавшей за Тедди:

— Он определенно этого не делал. А теперь, пожалуйста, расскажи мне, что же произошло, пока я еще сопротивляюсь желанию подобно Тедди припасть к бутылке.

— Должен предупредить, ты не можешь этого сделать, — с сожалением сказал Тедди. — Я выпил все. Чентел, надо еще заказать спиртное.

— Объясните мне наконец, в чем дело! — взвыл Чед в отчаянии.

— Я знаю только то, что сегодня утром кто-то стрелял в Ричарда Сент-Джеймса и потом подбросил ему записку с угрозой — если он женится на мне, то умрет. Признаюсь, я была уверена, что на подобное безрассудство способен только Тедди. Этот выстрел и предупреждение привели к тому, что Сент-Джеймс разозлился и перенес свадьбу. Я должна выйти за него замуж через четыре дня! Вы слышите — через четыре!

— Ч… что? — не поверил своим ушам Тедди.

— Да, ты не ослышался. Он сказал, что не хочет ждать, пока его подстрелят, свадьбу он отменять не собирается. Это, видите ли, его решение. Я же должна подчиняться его воле, как будто он мой господин. Этот человек совершенно невыносим!

— Нич… ничтожество, — с трудом выговорил Тедди. — Я вызову его на дуэль, вот что я сделаю!

— Нет, это я его вызову, — сказал Чед и серьезно посмотрел на Чентел.

Девушка перевела глаза с брата, смотревшего на нее по-собачьи преданно, на Чеда и встретила его холодный, решительный взгляд. Глаза ее подозрительно увлажнились при виде рвения ее защитников.

— Я очень тронута вашей заботой, но никто из вас не будет с ним драться.

— Я должен, — решительно заявил Тедди. — Я не могу допустить, чтобы ты вышла замуж за это ничтожество.

— Пожалуйста, даже не думай об этом, — умоляющим голосом произнесла Чентел.

— Не могу допустить, чтобы ты мучилась во власти этого мер… мерзавца, — продолжал Тедди, вошедший в образ галантного рыцаря. — Черт побери, я его обязательно вызову. А если я промахнусь, то Чед довершит дело.

— Нет, нет! — не на шутку испугалась Чентел. — Полгода я как-нибудь выдержу, — сказала она дрогнувшим голосом. Услышав это, защитники ее чести раскрыли рты, по всему было видно, что они обескуражены ее заявлением.

— Что ты имеешь в виду? — наконец проговорил Чед наигранно безразличным тоном. — Что значит — только на полгода?

— Бр… брак — это на всю жизнь, — добавил Тедди. — Пока смерть не раз… разлучит вас — и прочие страшные вещи.

Чентел покраснела от сознания того, что наговорила лишнего. Воцарившееся молчание означало, что от нее ждут объяснений. Ей пришлось открыть тайну близким ей людям.

— Хорошо, я вам скажу, хотя должна молчать, потому что Сент-Джеймс взял с меня слово. Он и я… мы намерены по истечении шести месяцев потребовать признания брака недействительным. — Чентел виновато посмотрела на Чеда, который застыл, как каменное изваяние. Брат и кузен были поражены признанием Чентел еще и потому, что оно показалось им абсурдным.

Наконец лицо Чеда просветлело.

— Не переживай из-за этого, Чентел. Я безумно рад, что ты не будешь с ним связана на всю жизнь.

— Брак признают недействительным через шесть месяцев? — с сомнением в голосе спросил Тедди.

— Да, Тедди, так и будет, — поспешила его уверить Чентел, довольная тем, что она наконец открылась. Она не позволит Сент-Джеймсу управлять ею и не даст себя запугать! Тедди, однако, все еще смотрел на нее скептически, и ей пришлось дать более полное объяснение: — Видишь ли, брак может быть признан недействительным в том случае, если муж и жена не будут вести супружескую жизнь. Мы воспользуемся этим положением и таким образом заставим сплетников замолчать, и его, и моя фамильная честь не пострадает. Ричард считает, что одной помолвки было бы недостаточно.

Тедди нахмурился и недовольно покачал головой.

— Какой же ты представляешь себе супружескую жизнь с Сент-Джеймсом? — смущенно спросил он.

— Никакой супружеской жизни не будет! — откровенно призналась Чентел. — Вот если бы мы с Сент-Джеймсом любили друг друга… Но я ненавижу этого человека, один его вид выводит меня из себя! — Тут Чентел пришлось перевести дыхание. Прежде чем она готова была разразиться длинной тирадой ругательств в адрес лорда Хартфорда, в комнату вошел мистер Тодд.

— Посылки для мисс Чентел, — объявил он своим дребезжащим голосом и отступил в сторону; несколько десятков мужчин, одетых в ливреи дома Сент-Джеймсов, прошли вслед за ним в комнату. Каждый из них был нагружен коробками цвета слоновой кости с привязанными к ним ирландским кружевом букетиками белых фиалок. Слуги по очереди возложили к ногам потерявшей от изумления речь Чентел подношения и отступили, почтительно кланяясь. Чентел оказалась окруженной коробками, сложенными в высокие башни. Мистер Тодд низко поклонился, его глаза странно блестели… Чентел готова была поклясться, что она слышала из его уст смешок, но старик поспешил уйти прежде, чем она успела в этом убедиться.

— Что ж, — брови Чеда приподнялись при виде такого количества подарков, — давайте посмотрим, что в них такое. — С этими словами он взял одну из коробок и приподнял крышку; в ней лежала тончайшая длинная вуаль.

— Думаю, теперь понятно, от кого это, — прокомментировал он хмуро.

Тедди неуверенно поднялся со стула и пошатываясь добрался до одной из коробок; на его простодушной физиономии было написано выражение радостного ожидания, как у ребенка на Рождество. Он сорвал крышку и широким жестом вытащил содержимое наружу. К его величайшему смущению, в его руках оказались тончайшие женские панталоны, отделанные изысканным кружевом.

— О боже! — воскликнул он и принялся запихивать их обратно. — Чентел, не смотри сюда, это неприлично.

Однако Чентел успела увидеть этот предмет женского туалета, но вовсе не по причине стыдливости — волна ярости охватила ее. Как посмел этот мерзкий шантажист совершить подобную дерзость? В следующую секунду Чентел вспомнила о поцелуе, и у нее закружилась голова. Если он позволяет себе такие выходки сейчас, то на что же он будет способен после свадьбы?

Она приподняла подбородок, готовая к военным действиям. Что ж, она в зародыше задушит его чересчур дерзкие поползновения. Вот только посмотрит, что еще прислал ей этот грубиян, а потом отошлет назад все подарки, которыми ее пытались подкупить. С мрачным видом она раскрыла самую большую коробку, запустила в нее руки и замерла. Помимо воли из груди Чентел вырвался вздох восхищения. В руках у нее оказался тончайший прохладный атлас. Затаив дыхание Чентел извлекла из коробки восхитительное свадебное платье, инкрустированное жемчужинами и расшитое серебряными и золотыми листочками. Это было самое прекрасное платье, которое Чентел когда-либо видела! Она не могла оторвать от него взгляд.

— Что ж, ты будешь выглядеть в нем у алтаря просто ослепительно, — печально заметил Чед.

Чентел инстинктивно прижала платье к себе. Даже просто держать такое платье в руках было замечательно, это ощущение могло сделать с женщиной чудеса. Она отвела взгляд от все понимающих глаз Чеда.

— Да… да, наверное, ты прав, — произнесла Чентел, ничего не замечая вокруг.

— Все еще его ненавидишь? — вкрадчиво спросил Чед.

— Конечно же! Он невыносим! Я не стану возвращать платье, ведь в любом случае мы обвенчаемся с такой непристойной поспешностью.

— Я рад, что ты рассуждаешь столь разумно, — заметил Чед; его рассудительность подчас сильно раздражала Чентел.

И, как будто пробудившись ото сна, она произнесла:

— Не думай, что он сумел подкупить меня. Я не дам обвести меня вокруг пальца. Сент-Джеймс все это заказал несколько недель назад — значит, он уже тогда был уверен, что я непременно выйду за него замуж! — При этой мысли Чентел вдруг ощутила неприятный холодок. — Этот человек думает, что ему все подвластно, но в этом он ошибается. Сент-Джеймс чересчур самоуверен! — Она взглянула на платье, которое продолжала держать в руках, и снова ощутила этот странный холодок внутри. — Да, он чересчур самоуверен, — задумчиво повторила она.