Озорная леди

— Хорошо, я ухожу. Но ты об этом еще пожалеешь! — пригрозила ему леди Эстер. Ричард молча посмотрел на мать.

— Избавься от нее, Ричард! Ты должен это сделать ради семьи. — С этими словами леди Эстер повернулась и с гордым видом удалилась из комнаты.

Ричард тяжело вздохнул и опустил голову на руки. «Избавься от нее!» — звучали эхом у него в голове слова матери. Он женат на Чентел Эмберли лишь неполный день, а в его семье уже наметилась трещина, не говоря о том, что злые языки сплетничают и разводят кривотолки вокруг его имени — имени Сент-Джеймса! Ричард поморщился. Конечно, его мать права, вид комнаты вполне мог навести на мысль о том, чем он и Чентел занимались тут… Подумав об этом, он скривился от головной боли.

Оба супруга, напустив на себя важный, чопорный вид, сидели за длинным обеденным столом, в противоположных его концах. Казалось, их разделяли мили полированной поверхности, уставленной серебряными приборами. Оба были бледны и рассеянны. Даже самый ненаблюдательный человек заметил бы, что им нездоровится. Вокруг них суетились слуги, разносившие блюда и тайком бросавшие любопытствующие взгляды на молодых. В воздухе ощущалось напряжение, возможно, за счет царившего молчания. Слуги покинули столовую в полном разочаровании, думая о том, что немота хозяев лишила их удовольствия посплетничать вечером в тесном кругу.

Чентел взглянула на застывшее лицо Сент-Джеймса. В задумчивости она прикусила губу. Да, она уже знала о том, как леди Эстер в гневе покинула дом своего сына. Она по роковой случайности столкнулась с матерью Сент-Джеймса в холле, и та бросила на нее испепеляющий взгляд:

— Я уезжаю. Но помни, тебе не удастся заполучить Ричарда! Я знаю твои хитрости наперед, но даже беременность тебе не поможет! Ты никогда не сможешь войти в круг семьи Сент-Джеймс, уж я об этом позабочусь!

Чентел со злостью пронзила вилкой морковку, лежащую у нее на тарелке, представляя себе, что это леди Эстер. Мать Сент-Джеймса была просто невыносима! Но девушку беспокоил и другой вопрос, почему все члены ее семьи уверены, что она влюблена в Ричарда, в то время как она ненавидит его всей душой? Все-таки эти Сент-Джеймсы какие-то ненормальные!

Она еще раз бросила пытливый взгляд на мужчину, сидевшего напротив нее с неприступным видом. Нет, чем быстрее она его оставит, тем лучше будет для всех! И единственный возможный для нее способ это сделать — это снять с Тедди подозрения в измене и тем самым покончить с шантажом.

— Милорд, — обратилась она к Ричарду слабым голосом. — Вы знаете человека, который дал Тедди шкатулку?

Ричард удивленно посмотрел на нее, будто только что заметил ее присутствие:

— Что?

— Вы знаете человека, который вручил Тедди шкатулку? — повторила Чентел более громко, ее голос, по-видимому, с трудом долетал до противоположного конца стола.

— Конечно же, я знаю Луи Дежарна. Ты ведь не принимаешь меня за дурака? — раздраженным тоном ответил Ричард.

Чентел насупилась. Нет, дураком она его не считала, а вот извергом, пожалуй.

Неужели воображение сыграло с ней злую шутку? И на самом деле она для него совершенно чужая женщина, чье присутствие он едва терпит?

— И вы знаете, где его найти? — осторожно спросила она.

— А ты? — ответил Ричард вопросом на вопрос.

Чентел вздрогнула — от его глаз веяло ледяным холодом. Трудно было себе представить, что еще накануне вечером они вместе пили шампанское и дурачились, как хорошие приятели.

— Конечно, нет! Я же вам говорила, что Тедди ни к чему не причастен и я тоже.

— Речь не о том. — Ричард пожал плечами. — На мой взгляд, нам было бы нелишне поделиться друг с другом имеющимися сведениями. Мы оба знаем, что Луи Дежарн все еще в Лондоне.

— Но раз он в Лондоне, то почему бы нам не найти его, и притом как можно быстрее! — раздраженно воскликнула Чентел. — Тогда мы сможем закончить наконец этот фарс.

Ричард выпрямился в кресле, приняв горделивую осанку, и загадочно посмотрел на нее.

— Я вполне понимаю причины такой поспешности, — резким тоном начал он. — Я сам испытываю сходные чувства. Но эта шпионская история чревата осложнениями, которые необходимо предотвратить.

— О каких осложнениях вы говорите, милорд? — удивилась девушка.

— Чентел, я не собираюсь обсуждать это с тобой. Ты и Тедди все еще находитесь под подозрениями, и я не намерен посвящать тебя в детали нашей операции, — отрезал он.

— Но если вы ничего мне не расскажете, то как я смогу доказать невиновность моего брата? — с воинственным видом спросила Чентел.

— Не беспокойся, это я беру на себя.

— А не кажется ли вам, что в этом направлении так ничего и не сделано! Не надо затуманивать мне голову болтовней о мифических осложнениях! Почему вы еще не поговорили с Луи Дежарном?

— По той же причине, что и вы, мадам, — уклонился от ответа Ричард.

— Очень в этом сомневаюсь! — Чентел вовсе не собиралась выдавать, что она в первый раз услышала имя Луи Дежарна.

— Мадам, у меня создалось впечатление, что вы мне не доверяете. — В голосе Ричарда чувствовалось напряжение, силой воли он сдерживался, чтобы не вспылить. — Однако позвольте вам напомнить, что под подозрением все-таки находитесь вы, а не я.

— Как вы смеете… — начала было Чентел, но Ричард ее перебил.

— Довольно! Я делаю все, что в моих силах. Вы можете довериться мне. Я так же, как и вы, мечтаю, чтобы вы покинули мой дом как можно скорее, — надменно произнес он.

— Доверять вам! — Чентел обуяла ярость, в которой утонула обида, причиненная ей его словами, — они не должны были ее ранить, но почему-то ранили. — Нет, милорд, я вам не доверяю. У меня нет уверенности в том, что я не покину ваш дом в цепях, на пару с моим братом.

— Гм… Не самый худший вариант… — позлорадствовал Ричард.

— Но, уверяю вас, я этого не допущу, — и с этими словами Чентел поднялась из-за стола.

— Куда же вы, мадам? — удивился Ричард.

— С меня хватит унижений, — решительно заявила она.

— Чентел, сейчас же сядь на свое место! — приказал ей Ричард. Его глаза метали молнии.

— Нет, — ответила Чентел, не обращая внимания на его гнев. — И можете на меня не кричать. Все в этом доме только и делали, что любезно напоминали мне, что я вам не настоящая жена, а потому я не обязана вас слушаться.

— Сомневаюсь, что бы ты меня слушалась, даже будучи моей настоящей женой, — заметил Ричард.

— Это единственное, в чем вы правы, милорд! Не извольте сомневаться, как только я докажу невиновность Тедди, ноги моей не будет в этом доме!

— Вот против этого я никак не возражаю! Я боюсь, как бы мы не задушили друг друга в течение этих шести месяцев. Почему бы нам не поступить предусмотрительнее: Тедди признается, в чем он принимал участие (я уверен, что очень незначительное), ты тоже дашь показания, и дело будет закрыто.

— Я же сказала тебе, что мы ни в чем не виноваты! Перестань втягивать нас в свои грязные дела! — набросилась на него Чентел.

Взгляд, которым он измерил ее с ног до головы, взбесил девушку. Она готова была сейчас убить его на месте.

— Хорошо, коли ты не виновата, расскажи мне все, что знаешь.

Чентел вся кипела. Поняв, что этот разговор ни к чему не приводит, она повернулась и направилась к двери.

— Чентел, вернись сейчас же! — окликнул ее Сент-Джеймс, но она не обернулась, а только ускорила шаг.

План действий для нее был ясен: оставить этот дом и разыскать Луи Дежарна, иначе она убьет ненавистного ей лорда… если только он не убьет ее раньше.

Чентел потребовала от подозрительно смотревшего на нее конюха, чтобы ей привели лошадь.

Она очень давно не ездила верхом, но стояло чудесное утро, а ей совершенно нечем было заняться. Она уже позавтракала в гордом одиночестве, потому что «граф отлучился по делу», как ей сообщили. И вот ей предстоял абсолютно праздный день в чужом доме, и она не знала, куда себя девать. Поэтому она облачилась в свою старую темно-красную амазонку с воротничком из коричневого бархата и пышными рукавами.

— Вы много ездите верхом, миледи? — полюбопытствовал конюх.

— Ну… не так уж много… А у вас есть смирная лошадка? — спросила она.

Конюх наморщил лоб, и его загрубевшее лицо даже сморщилось от чрезмерных умственных усилий, потом он обрадованно сказал:

— Тоб будет как раз для вас! Когда к Чентел подвели Тоба, глаза ее округлились от изумления.

— Это лошадь для меня? — переспросила она.

Тоб был очень крупным черным жеребцом, с лоснящейся шкурой и огромными карими глазами, которые смотрели на Чентел с презрительным высокомерием, как и все Сент-Джеймсы.

— А он смирный? — усомнилась Чентел». Конюх пожал плечами:

— Самый смирный во всей конюшне! Лорд Ричард любит быстрых скакунов. В чем-чем, а в лошадях он разбирается. Но Тоб уже старый и потому еле ноги переставляет.

— Хорошо. — Чентел вздохнула, окончательно укрепившись в своей решимости. Конюх помог ей взобраться на широкую спину Тоба; она посмотрела вниз и вздрогнула: до земли было так далеко! Она тронула поводья, и, к величайшему ее удивлению, жеребец послушался; они направились в сторону леса. У него была неровная походка, к тому же Чентел до конца не была уверена в послушности жеребца.

Постепенно она почувствовала себя более уверенно и даже стала получать удовольствие от прогулки по лесу и общения с природой. Но вдруг Тоб резко встал на дыбы, и Чентел чуть было не упала. Такой поворот событий встревожил девушку. Оказалось, от Тоба можно ожидать чего угодно: он непредсказуем.

Она надеялась, что Тоб продолжит путь, но тот стоял как вкопанный. Чентел приказала ему идти вперед — он не сдвинулся с места. Как ни била она каблуками по дубленой шкуре упрямого жеребца, тот будто ничего не чувствовал и полностью игнорировал ее усилия. Наконец Тоб пошевельнулся, но, как оказалось, для того, чтобы повернуться и направиться назад, к конюшне. Чентел, стиснув зубы, натянула поводья; ей совсем не хотелось возвращаться. Тоб недовольно фыркнул и затряс головой. Чентел потянула сильнее, конь было пошел направо, но потом вернулся на прежний маршрут. Со стороны казалось, что лошадь и всадница передвигаются по кругу; оба страдали ослиным упрямством, и никто не хотел уступать.

На пятом круге Чентел заметила в отдалении всадника в плаще.

— Ричард! — окликнула она его в надежде на помощь, но ответа не получила.

Наконец Тобу удалось доконать Чентел: у нее закружилась голова, и она отпустила поводья. Но старик Тоб не очень-то обрадовался своей победе: ему тоже стало не по себе, потому что он остановился, затряс головой и зафыркал.

— Так тебе и надо! — позлорадствовала Чентел. — А теперь вперед!

Тоб заржал и, к величайшему удивлению Чентел, рванул вперед. Она никак не ожидала от этого росинанта подобной прыти! Он мчался через лес галопом, Чентел тряслась на его спине, вопила что есть мочи:

— Стоп, Тоб, остановись!

Если даже шаг у Тоба был неровный, то можно себе представить, каков был у него галоп! Поэтому немудрено, что Чентел подумала о наступлении конца света. Вцепившись в его грубую пятнистую гриву, бедняжка всеми силами пыталась удержаться в седле. В конце концов Тоб остановился прямо в зарослях терновника.

— Проклятое животное! — обозвала его Чентел, потому что ее юбка запуталась в колючих ветках кустарника.

Она нагнулась в седле, чтобы отцепить подол, когда услышала позади легкое ржание. Обернувшись, она увидела всадника в сером плаще на большой черной лошади.

— Ричард, помоги мне! — позвала его Чентел и снова занялась своей юбкой.

В этот момент прогремел выстрел. Старик Тоб вздрогнул и встал на дыбы, как молоденький. Чентел, потеряв равновесие, упала. Она ударилась головой о выступающий из земли корень, и боль на какое-то время ослепила ее. Застонав, она закрыла глаза, чувствуя, что проваливается в темноту.

Ричард ворвался в дом с ревом:

— Ри-ид!!! Рид, это правда — то, что я слышал? — Он остановился и замолчал, когда увидел дворецкого, чинно спускающегося с лестницы.

— Милорд! Миледи упала с лошади, — невозмутимо сообщил он.

— Тоб вернулся час назад без Чентел, это так?

— Да, после чего егерь нашел миледи, лежащую без сознания, сэр, — пояснил слуга.

— Как она сейчас? — спросил Ричард, уже поднимаясь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

— Доктор сказал, что с ней все будет в порядке. Теперь она спит, потому что ей дали снотворное. Ее нельзя тревожить, она сейчас отдыхает, — настаивал он.

Ричард наконец остановился и умоляюще посмотрел на Рида:

— Я обязательно должен ее видеть, но не собираюсь ее будить.

Рид понимающе кивнул:

— Конечно, милорд.

Он проводил Ричарда до двери комнаты Чентел. Сент-Джеймс едва сдерживался, чтобы не отпихнуть слугу и не ворваться к ней. Рид приоткрыл дверь, и Ричард тихо вошел внутрь.

Он подошел к постели и посмотрел на спящую Чентел. Услышав о ее падении, он не на шутку перепугался. Настояв на браке, обернувшемся фарсом, он взял на себя ответственность за жизнь этой девушки, и он никогда бы не простил себе, если бы с ней случилось что-то серьезное.

Неподвижно лежащая Чентел казалась такой хрупкой, беззащитной, лишенной той энергии, которую она обычно излучала. И это его так потрясло, что он невольно сжал руки в кулаки.

Девушка пошевелилась, и веки ее медленно приподнялись. Она посмотрела на него, ее черные зрачки казались огромными. В глазах застыло недоумение и боль.

— Почему? — ее пересохшие губы едва шевелились.

— Что почему? — переспросил он, чувствуя себя счастливым только потому, что она пришла в себя и в состоянии говорить. Он пододвинул кресло и сел рядом с кроватью. Ему показалось, что Чентел отстранилась от него, и нахмурился. — Что ты имеешь в виду?

— Почему ты пытался меня убить? — прямо глядя ему в глаза, произнесла Чентел.

Ричард был так поражен, что несколько секунд молча смотрел на нее, не веря своим ушам.

— Но я не пытался тебя убить! — горячо возразил он.

— Твоя пуля прошла совсем близко, а я не слишком хорошая наездница, — укоризненно сказала девушка.

Липкий, всепоглощающий страх — тот же самый, что он испытал при вести о ее падении, — вновь пронзил все его существо. Она бредит… может, поврежден мозг?

— Я не стрелял в тебя, Чентел, — попытался успокоить ее Ричард, — ты просто упала с лошади.

— Да, именно это мы скажем всем остальным, — ответила Чентел, тихо вздохнув. — Но зачем ты в меня стрелял? — Она закрыла глаза, и лоб ее прорезала горестная морщинка. — Теперь мне всегда будут сниться кошмары, в которых ты… Нет, тебе вовсе не обязательно было в меня стрелять!

Ричард схватил ее за руку и крепко ее сжал.

— Чентел, выслушай меня. Я в тебя не стрелял, верь мне!

Она открыла свои изумрудные глаза и так печально посмотрела на него, что у Ричарда сжалось сердце.

— Нет, я знаю, это был ты. — Она кивнула как ребенок, решивший говорить правду. — Зачем? Я уеду к себе в Ковингтон-Фолли, и у тебя не будет со мной больше хлопот… Я постараюсь тебя больше не сердить…

Ее голосок задрожал, и Ричард впервые увидел в глазах у Чентел слезы. Он почувствовал щемящую жалость к этой несчастной девочке и, присев на ее постель, прижал ее к себе.

— Я не стре… — начал было он. Но Чентел забилась в его объятиях:

— Отпус… отпусти меня. Нельзя обнимать того, кого ты только что пытался уби… убить.

Он сдерживал ее, как мог, пока она не устала и голова ее сама собой не опустилась ему на плечо.

— Послушай, Ченти, я не стрелял в тебя, — сказал он, отметив про себя, что ей, должно быть, совсем плохо, если она не реагирует на это уменьшительное имя. — Скажи мне, пожалуйста, почему ты решила, что это был я. Расскажи, как все произошло.

— Тот же самый плащ, — произнесла она тихо и очень печально, — ты был в том же плаще, что и в ту ночь у меня в спальне. По крайней мере, теперь ты мог бы выглядеть как-то иначе.

— Уверяю тебя, что никогда не надел бы один плащ дважды. — Несмотря на всю серьезность ситуации, он пытался шутить.

— Ты смеешься надо мной. — Чентел снова стала вырваться из его рук. — Ты, наверное, все еще хочешь от меня избавиться!

— Тс-с! Тише. — Ричард крепко держал ее в объятиях, прижав ее голову к своему плечу. — Я мог бы задушить тебя за то, что ты подумала, будто я способен тебя убить, — сказал он почти нежно.

Чентел приподняла голову и посмотрела ему в глаза. В них было столько боли, что он снова принялся уверять ее:

— Это был не я, дорогая. Поверь мне.

Чентел, казалось, некоторое время раздумывала над его словами, потом спросила:

— Тогда кто это мог быть? Леди Эстер?

Ричард представил себе свою мать в сером плаще, на лошади и с пистолетом и чуть было не рассмеялся:

— Не буду лукавить, она, конечно, не прочь увидеть тебя мертвой, но на подобные авантюры не способна. Поверь мне! Кто-то жаждет убить нас обоих. Бедная Чентел! — последние слова Ричард произнес так тихо, что она их не услышала. Очень бережно он уложил ее обратно в постель и ласково прошептал: — А теперь ты должна поспать. Рид и так мне голову оторвет за то, что я побеспокоил тебя.

— Да, — вздохнула Чентел, послушно закрывая глаза. — Я отдохну, я почему-то страшно устала. Ты знаешь, мне не нравится, когда в меня стреляют. Если это был ты… если это был ты, то, пожалуйста, больше так не делай! Обещай мне!

Ричард тяжело вздохнул:

— Это был не я. Но чтобы тебе было спокойнее, я клянусь, что никогда не буду в тебя стрелять.

— Ты подождешь полгода?

— Я подожду полгода… и еще столько, сколько ты захочешь, моя Ченти, — тихо сказал Ричард.

Чентел не ответила — она уже спала. Может быть, это и к лучшему, что она не слышала этих слов, подумал про себя Ричард. Он нахмурился, ее запутанная история была совершенно загадочна, но в одном Чентел была совершенно права — с каждым днем становилось все менее понятно, кому можно доверять.

На следующий день Чентел проснулась поздно. Она медленно открыла глаза и уставилась на потолок; во сне, который она видела, Ричард Сент-Джеймс обнимал ее. Она так явственно ощущала тепло его рук, покой и безопасность, обретенные рядом с ним, что сон казался реальностью. Она нахмурилась. Этими руками он мог направить на нее пистолет, хотя Ричард поклялся ей, что это был не он, но серый плащ все еще никак не мог стереться из ее памяти. Она вздохнула. Несмотря ни на что, она хотела ему верить!

Скинув одеяло, она опустила ноги на пол и поднялась, пошатываясь. Из-за падения с этой строптивой лошади все ее тело превратилось в сплошной синяк — или так ей, по крайней мере, казалось. Она накинула на себя пеньюар и, согнувшись, словно старушка, направилась к шкафу, достав оттуда первое попавшееся платье.

Она хотела было позвать горничную, но передумала. Она не знала, кто придет на ее звонок и придет ли кто-нибудь вообще: ее личная горничная уехала с леди Эстер. Сделав неловкое движение, она сморщилась от боли и стала медленно одеваться. Но тут ее внимание привлек какой-то легкий шум.

Обернувшись, она едва не подпрыгнула от неожиданности: в комнате прямо против нее стоял Ричард Сент-Джеймс. Подбоченившись, он глядел на нее весьма озабоченно. Как он умудрился так незаметно проникнуть в комнату?

— Что ты тут делаешь? — спросила она.

— Я пришел узнать, как ты себя чувствуешь, — сдержанно ответил Ричард.

— Прекрасно!

— А выглядишь ужасно. Тебе надо быть в постели, — заботливо произнес он.

— Нет, не надо! И мне вовсе не нравится, когда ты входишь в комнату, не спросив разрешения.

— Кажется, мы эту тему уже обсуждали. — Его брови удивленно поползли вверх.

— И ты сказал, что будешь стучаться! — настаивала она.

Он насмешливо улыбнулся, и это вывело Чентел из себя — она готова была его ударить!

— Извини, я забыл. Мне что, выйти и постучаться? — снова усмехнулся Ричард.

— В следующий раз, пожалуйста, не забудь сделать это, — раздраженно ответила она, прикрываясь платьем, которое держала в руках.

— Ты должна лечь в постель. — Тон его был непреклонен.

— Нет, не должна. А теперь прошу меня извинить, но я хочу одеться. Уходи!

Ричард сложил руки на груди и посмотрел на нее изучающе:

— Я не уйду, пока ты не послушаешь меня. Ты еще не поправилась и не можешь оставаться на ногах.

— Я совершенно здорова! — горделиво вздернув подбородок, она направилась к ширме, стараясь держаться прямо. Она не позволит мужчине, вообразившему себя ее господином, заставить ее целый день лежать в постели! Но когда она своей царственной походкой проплывала мимо Ричарда, он выхватил у нее платье.

— Отдай сейчас же! — возмутилась Чентел. Она попыталась отнять платье, но Ричард поднял его высоко над головой, так, что она просто не в состоянии была до него дотянуться. Она чувствовала себя, как фокстерьер, прыгающий вокруг большого дога, но тем не менее сделала еще одну попытку достать платье. Он тут же перебросил платье за спину и теперь стоял перед ней с озорной улыбкой на лице.

— Как ты смеешь! — произнесла Чентел, задыхаясь все больше от этой возни.

— Смею, — ответил он коротко, и его тон показался Чентел чересчур самоуверенным. Прежде чем она смогла разгадать его намерения, он нагнулся и схватился за край ее пеньюара.

— Пусти! — попыталась вырваться девушка.

Он потянул пеньюар со знанием дел, и тот соскользнул с одного плеча, прежде чем она спохватилась. Чентел поспешно натянула его обратно, но Ричард не оставлял ее в покое.

— Прекрати! — выкрикнула Чентел, тяжело дыша, голова у нее шла кругом. — Я хочу одеться!

— Нет. — Ричард подхватил ее на руки во время очередного поворота. У Чентел не осталось больше сил сопротивляться. Ее мучитель подошел к кровати, опустился на нее и усадил Чентел себе на колени, как малое дитя.

— А теперь ты мне должна пообещать, что сегодня весь день проведешь в постели, — потребовал он.

— Ни за что! — едва слышно возразила Чентел. — По-моему, ты хочешь меня убить!

— Нет, я ведь обещал подождать, — любезно ответил он; казалось, чем больше она злилась, тем больше это его веселило. — Но я хотел бы поговорить с тобой о том, что произошло.

— Боюсь, на разговор у меня не хватит сил, — заметила Чентел голосом умирающей. Она все более неловко чувствовала себя у него на коленях и попыталась отстраниться, но он крепко держал ее в своих объятиях, и Чентел ощущала, как вся заливается краской.

Он улыбнулся:

— Ченти… — Она бросила на него возмущенный взгляд, и он со смехом продолжил: — Вот это уже лучше! Чентел, с момента нашей встречи я все время вижу тебя то в ночных рубашках, то в полупрозрачных пеньюарах… а один раз даже в простыне!

— Это потому, что ты позволяешь себе врываться ко мне без спроса, — возмутилась Чентел, отчаянно краснея.

— Не совсем так. В случае с простыней, если мне не изменяет память, была виновата целиком ты, — напомнил ей Ричард.

— Это все было из-за тебя — я от тебя пыталась убежать! И мне совсем не нравится, когда ты бесцеремонно входишь в мою комнату. Твой это дом или нет, это все равно неприлично. Что сказала бы по этому поводу твоя мама?

Он пришел в полный восторг, видя, как она раскраснелась, и облегченно рассмеялся, от этого низкого чувственного смеха по телу Чентел пошли мурашки.

— По сравнению с тем, что она думает о нас в действительности, сегодняшнее наше поведение показалось бы ей детской забавой. А теперь давай забудем о приличиях… — предложил Ричард.

— Неужели это мне говорит человек из рода Сент-Джеймсов! — воскликнула Чентел, пытаясь не замечать исходящего от него аромата дорогого мыла или туалетной воды…

Ричард слегка ущипнул ее:

— Давай поговорим серьезно, Эмберли. Я не отпущу тебя, пока ты мне не расскажешь про то, что я хочу знать.

— Что ж, — ответила Чентел, опустив взгляд, — в таком случае мне придется говорить, если это ускорит дело. Так о чем ты хочешь знать?

— Я хочу знать обо всем, что связывает тебя и Тедди с Луи Дежарном. Я хочу знать обо всех ваших связях с его людьми, — пояснил он.

Этот человек все еще думает, что она каким-то образом вовлечена в шпионскую игру! Она уперлась кулачком в его грудь — он этого даже не заметил — и воскликнула:

— Сейчас же меня отпусти! Ты просишь меня довериться тебе, в то время как сам мне абсолютно не доверяешь! Сколько раз мне нужно повторять, что я совершенно его не знаю! Тедди не имел с ним ничего общего, кроме того, что проиграл ему в карты и вынужден был взять на хранение шкатулку взамен долговых расписок, — горестно произнесла Чентел.

Теперь рассердился Ричард:

— Чентел, но этого просто не может быть! Наверняка произошло что-то большее; может быть, Тедди от тебя что-нибудь утаил?

Чентел показалось странным, что, узнав ее брата, Ричард все еще видит в нем шпиона.

— По-твоему, Тедди способен на двойную игру? — изумилась она.

— Нет, в этом ты права. — Ричард нахмурился. — Но все же каким-то образом ты связана с этим делом.

— Ага, теперь это я! — Чентел кипятилась все больше и больше. — Я что, по-твоему, главарь шпионской банды? Но если это так, зачем тогда в меня стрелять?

— Не знаю. Поэтому я и прошу тебя рассказать мне обо всем, что ты знаешь. Если ты ни в чем не замешана…

— «Если»! Подумать только!

— Если ты ни в чем не замешана, то случайно вовлечена в это дело, как и Тедди, и кто-то хочет от вас избавиться, прежде чем вы неосознанно выйдете на его след.

— Но это совершенно бессмысленно! — воскликнула измученная Чентел. — Может быть, в меня стреляли из-за того, что я связана с тобой.

Ричард отрицательно покачал головой:

— Все мои враги, о которых я знаю, стреляли бы в меня, а не в тебя.

— Но ведь стреляли и в тебя! Послушай, Ричард. — Голос Чентел зазвучал взволнованно, злость куда-то испарилась. — Из того немногого, что мне известно о твоей работе, я сделала вывод, что у тебя врагов должно быть гораздо больше, чем у меня. На самом деле у меня их практически нет. Ну, не считая твоей матери, большинства твоих родственников… и, пожалуй, кое-кого из горожан.

Она нахмурилась, а Ричард засмеялся, покачав головой:

— Пока что я не вижу среди тех, кого ты назвала, ни одной опасной личности.

— А твоя мать? — удивилась Чентел.

— Она, конечно, особа далеко не безобидная, но неопасная. Да, так мы убийцу не отыщем. Но я тебя прошу, Чентел, припомни всех своих знакомых, вспомни обо всем, что тебе показалось странным в последнее время, и расскажи мне. Пожалуйста, доверься мне!

— И ты сделаешь то же самое? — Чентел пытливо посмотрела на него. Ричард рассмеялся:

— Прекрасно, я должен был догадаться, что ничего от тебя не добьюсь! Но на одном я настаиваю: сегодня ты останешься в постели.

— Но я не хочу проводить так целый день! Это ужасно скучно! — захныкала Чентел.

— Если ты это не сделаешь добровольно… — Тут он сделал паузу, и Чентел подозрительно на него посмотрела, потому что он как-то загадочно улыбался. — Тогда мне придется принять меры те же, что и в прошлый раз.

— Что ты хочешь этим ска… — И тут Чентел внезапно поняла, что он имел в виду. — Ты не осмелишься!

— Это я-то не осмелюсь? — Ричард обнял ее покрепче, как бы в предупреждение. — Я уберу из комнаты все, что может быть использовано в качестве одежды, и с тебя тоже все сниму.

По спине Чентел пробежал холодок. А взгляд Ричарда становился все более бесстыдным.

— Кажется, это превосходная мысль, — прошептал он ей на ухо.

Чентел спрыгнула с его колен, но на этот раз он ее отпустил. Ей очень не понравились озорные огоньки в его глазах.

— Нет, не надо — я, так и быть, останусь в постели.

— Обещаешь? — Он тоже встал и теперь возвышался над ней, заставляя ее чувствовать себя совсем маленькой.

— Да, обещаю. — Она не могла сдержать нервную дрожь.

— Ты меня разочаровываешь, Чентел, — хмыкнул Ричард. — И все равно, по-моему, это прекрасная идея, которая гарантирует…

Чентел прыгнула на кровать и нырнула под покрывала, так что осталась видна только ее макушка, но даже после этого она не почувствовала себя в безопасности.

— Видишь, я уже в постели! И, честное слово, я здесь и останусь, — кротким тоном произнесла она, высунувшись из-под одеяла.

— Очень хорошо. — Он кивнул, и лицо его приняло удовлетворенное выражение, правда, в его глазах все еще горели опасные огоньки. — Я распоряжусь, чтобы тебе принесли завтрак.

— Пожалуйста, не забудь это сделать. А теперь я хочу отдохнуть, — проговорила Чентел.

Она не дыша наблюдала, как Ричард подошел к двери, и глубоко вздохнула, лишь когда дверь за ним затворилась. Она снова накрылась с головой. Ей по-детски захотелось ненадолго спрятаться от всего мира и, главное, от этого несносного человека.

6.

Тедди тихо вошел в комнату своей сестры и неуклюже протопал к изголовью кровати.

— Чентел, — прошептал он.

Она лежала неподвижно. Внезапно глаза ее открылись, и Тедди подпрыгнул от неожиданности:

— Черт!

— Тедди, мы должны ехать в Лондон, — решительным тоном произнесла Чентел.

— Как ты меня напугала! — Тедди упал в рядом стоявшее кресло. — Мне показалось на мгновение, что ты не дышишь.

— Пока еще я жива, но могу умереть со скуки. — Чентел села в кровати. — Сент-Джеймс не позволил мне встать с постели.

Тедди, совершенно потрясенный услышанным, переспросил:

— Не позволил тебе? — По его лицу было видно, что у него просто в голове не укладывается, как кто-то может заставить его сестру сделать что-либо против ее воли.

— Да, он… Но, впрочем, это неважно. — Чентел замяла этот щекотливый вопрос, отмахнувшись от него, как от надоедливой мухи. — Мы с тобой едем в Лондон.

— Мы? Но ведь в тебя только что стреляли, — недоуменно произнес Тедди.

— Я знаю. Именно поэтому мы и едем в Лондон. Тедди вдруг стал ярко-малиновым и залепетал:

— Гм… Но ведь на самом деле ты не хочешь ехать в Лондон… Ты ведь совсем не хочешь ехать в Лондон!

Чентел внимательно на него посмотрела; у него был вид напроказившего ребенка, так хорошо ей знакомый.