Озорная леди

— Так вот для чего ты затеяла этот бал? А я-то никак не мог догадаться. Просто ты захотела исполнить роль Купидона, — улыбаясь, произнес Ричард.

— Ну, это был только один из моих мотивов, но не самый главный… Алисия начала впадать в депрессию, и я подумала, что смогу встретиться с ее родителями и поговорить с ними о Тедди. Но теперь эти Ромео и Джульетта умудрились разозлить ее, а после схватки леди Лиллиан с тетей Беатрис у бедного Тедди не останется ни единого шанса… — вздохнула Чентел.

Они оба посмотрели в тот конец зала, где обе дамы сошлись в словесном поединке.

— Не огорчайся, может быть, тетя Беатрис убьет леди Лиллиан, — рассмеялся Ричард.

— Нет, тетя Беатрис никогда не сделает для меня ничего приятного, — пошутила Чентел в ответ. Ричард притянул ее к себе поближе.

— А каков главный мотив твоей затеи? — поинтересовался Ричард.

Чентел не расслышала вопроса, так как ее мысли приняли совсем другое направление, и в этом виновата была рука Ричарда, лежавшая на ее талии.

— Так все же, зачем ты организовала этот бал? — переспросил он.

Чентел взглянула на него в тревоге. Как она могла признаться ему, что бал она затеяла не для того, чтобы соединить влюбленных, а ради чего-то еще.

— Я сказала это не подумав. На самом деле я думала только об Алисии и Тедди… — попыталась она исправить положение.

— Опять ты от меня что-то скрываешь? — недоверчиво спросил Ричард.

— Нет, не скрываю! — перебила она.

— Нет, скрываешь! — упрямо заявил он. Чентел неожиданно почувствовала, что он ускоряет шаг и увлекает ее через зал к выходу на балкон.

— Ричард, пожалуйста, не так быстро! — Ее маленькие ножки не успевали передвигаться, к тому же кринолин леди Дженевьевы был слишком широким и тяжелым.

Не успела она опомниться, как он распахнул двери, и они оказались на балконе, на свежем воздухе; вечерняя прохлада показалась Чентел живительной по сравнению с душной и жаркой атмосферой бального зала. Тем более что жар начал разгораться и у нее внутри.

— А теперь ты мне все расскажешь про то, что ты от меня скрываешь. — Ричард смотрел ей в глаза; он закрыл за собою дверь, отрезав ей тем самым путь к бегству.

— Я ничего от тебя не скрываю, честное слово. — Чентел отступила на шаг; она вдруг осознала, что еще не готова рассказать ему о своей любви.

— Может быть, ты прячешь где-нибудь мертвые тела? — Он подходил все ближе и ближе, и обруч ее кринолина прогнулся, когда он подступил к ней вплотную.

— Нет, как ты можешь такое подумать? — Чентел отступила на шаг и уперлась спиной в стену.

— А сокровище ты больше не ищешь? — С этими словами Ричард подошел к ней вплотную и прижал ее своим разгоряченным телом к холодной каменной стене. Как ни странно, ей это понравилось.

— Нет, не ищу. — Она отрицательно покачала головой. Говорить ей становилось все труднее; она украдкой взглянула на его лицо, и у нее перехватило дыхание.

— Если ты не откроешь мне, зачем ты устроила этот бал, то и я не расскажу, почему я здесь. — Теперь она почувствовала его руки на своей талии.

— И у тебя тоже был мотив? — спросила она, едва дыша.

— Да, — тихо проговорил он, — и это имеет самое прямое отношение к тебе.

Сердце Чентел забилось в бешеном ритме. Он наклонился и поцеловал ее. Это был недолгий, но очень проникновенный поцелуй. Оторвавшись от ее губ, Ричард слегка отстранился, чтобы увидеть ее лицо.

Чентел залилась румянцем.

— Я должна признаться, что… что я организовала этот бал из-за тебя. — И она сама принялась пылко целовать его, растворяясь в его объятиях; подумать только, он вернулся ради нее!

Они слились в страстном, продолжительном поцелуе. Вдруг до них долетел чей-то пронзительный крик.

Звали Чентел.

— Черт! Неужели нас не могут оставить в покое хотя бы на минуту?

— Что поделаешь, это бал… — вздохнула Чентел.

На балкон вбежала Алисия.

— Чентел! Чентел, пойдем скорее! — Она схватила ее за руку.

Ричард тяжело вздохнул и, отпустив ее, чуть отодвинулся в сторону. У Алисии был растерянный вид, слезы катились по щекам, и чудесное настроение Чентел мгновенно испарилось.

— Что случилось? — тревожно спросила она.

— Они уводят Тедди! — воскликнула Алисия, вся в слезах.

— Кто его уводит? — Чентел побледнела.

— Они сказали, что они агенты правительства…

Представляешь, они надели на него наручники! — рыдала девушка.

— О господи! Где они? — испугалась Чентел.

— В библиотеке! — Алисия схватила ее за руку и потянула за собой.

Чентел подобрала пышные юбки и побежала, не слушая Ричарда, пытавшегося ее остановить. Она промчалась по залу, не обращая внимания на танцующих, и стрелой влетела в холл; Алисия следовала за ней по пятам. Здесь ее ожидало кошмарное зрелище: двое в штатском силком выволакивали ее брата из библиотеки, причем Тедди упирался как мог, цепляясь скованными руками за все подряд.

— Отпустите меня, я ничего не сделал! — кричал он.

— Ты взял документы, — пробасил один из мужчин. — Мы поймали тебя на месте преступления, предатель!

— Мне нужен был только лист бумаги, чтобы записать сонет, — оправдывался Тедди. — Я не подозревал, что это важная бумага!

— Отпустите его! — закричала возмущенная Чентел и, подскочив к ним, отвесила одному из агентов правительства звучную пощечину. — Сейчас же отпустите его, мерзавцы!

— Мисс, прекратите, вы вынуждаете нас причинить вам боль, — проревел потерпевший, за что получил сильный удар кулачком прямо в глаз.

— Отпустите его! — Чентел бросилась с кулаками на второго обидчика, но неожиданно чья-то сильная рука оттащила ее назад, и удар получился смазанным. — Отпустите меня сейчас же! — завопила она и обернулась, чтобы атаковать нового противника; Ричард получил по щеке прежде, чем она осознала, кто это был.

— Ричард, извини меня, — обратилась она к нему, пытаясь проморгаться от застилавших ей глаза слез. — Они уводят Тедди, останови их! Останови их поскорее!

Он обнял ее, и на мгновение она успокоилась в его объятиях.

— Пожалуйста, кузен Ричард! — присоединилась к ее мольбам Алисия.

Чентел оглянулась и вдруг с ужасом поняла, что в холле оказалось множество людей, и в первом ряду зрителей стояли родители Алисии, Чед и тетя Беатрис.

— Мы поймали его, милорд, — с гордостью сообщил один из людей в штатском. — Нам пришлось долго ждать, но он-таки проник в библиотеку, как вы и ожидали.

— Мне нужна была бумага, чтобы написать стихи в честь Алисии, — пытался объяснить Тедди. — Я должен был с ней встретиться в библиотеке.

— Он врет, милорд! — сказал второй агент. — Он сразу же нашел конверт с документами, посмотрел на него и спрятал в карман. Проверьте сами.

— Неправда, он ждал в библиотеке встречи со мной, — бросилась Алисия на защиту любимого, что вызвало бурную реакцию зрителей, при этом признании они зашумели. — Честное слово, кузен!

— Алисия, — раздался резкий голос ее матери, — иди сюда и не мешай вершиться правосудию!

— Это тот самый, за кем мы охотились, милорд, — произнес агент. — Он попал в западню, как вы и планировали.

— Ты… Ты заранее это спланировал? — Чентел, потрясенная произошедшим, отшатнулась от Ричарда и посмотрела ему в глаза.

Он не отвел взгляда и ответил:

— Да… Я рассчитывал поймать изменника.

Она отодвинулась от него подальше и покачала головой, не веря своим ушам:

— Но ведь Тедди не изменник, и ты это знаешь! Прикажи своим людям освободить его! — потребовала она.

— Его поймали, когда он забирал документы, и нет смысла это отрицать, — сказал Ричард с непроницаемым выражением лица.

— Но ты не можешь позволить им увести моего брата! — с ужасом в голосе воскликнула Чентел.

Ричард отвернулся от нее и обратился к своим агентам:

— Отведите его в местную тюрьму.

— Слушаюсь, милорд, — ответил первый, очевидно старший.

— Но я ни в чем не виноват! — взвыл Тедди, когда они потащили его к выходу.

— Вы не можете так его увести! — Алисия бросилась к Тедди на грудь.

— Алисия, прекрати это сейчас же! — леди Лиллиан попыталась оторвать ее от Тедди. — Томас, позаботься о нашей дочери!

Появился сэр Томас и, не прикладывая особых усилий, отцепил рыдающую Алисию от Тедди.

— Пойдем, Алисия, — ласково обратился он к дочери, уводя ее прочь. — Ты ничего тут не можешь сделать. Поедем домой. У тебя истерика, дорогая, успокойся.

Чентел молча наблюдала за этой сценой; потом, когда дверь за ними закрылась, она посмотрела на Тедди, и тот попросил ее:

— Позаботься о ней, сестра. — Глаза его блестели, а на побледневшем лице отчетливо проступили веснушки.

— Хорошо, — тихо произнесла она со слезами на глазах.

— Я последую за ними. Не беспокойся, ничего хуже со мной уже не случится. Я только хотел написать сонет… — добавил он, вздохнув.

— Уведите его, — приказал Ричард.

Он стоял позади Чентел, и она отшатнулась от него. Острая боль, словно кинжалом, пронзила ей сердце. Она не могла смотреть на то, как уводят ее брата, и опустила глаза. Неужели это все происходило на самом деле?

Все молчали. Она почувствовала, что кто-то подошел к ней, и подняла глаза, готовясь к бою. Но это был Чед. Он сочувственно посмотрел на нее и сказал, положив руку ей на плечо:

— Чентел, не беспокойся, мы что-нибудь придумаем.

— Не дотрагивайся до нее, Тейбор! — Голос Ричарда прозвучал резко, как удар хлыста.

Чентел хотелось посмотреть на него с ненавистью, но она не могла. Она любила его, а он ее предал! Он не отводил от нее взгляда, глаза его пылали лихорадочным огнем.

— Если вы действительно хотите помочь, Тейбор, то уберите отсюда всех этих людей. Сейчас не время любезничать, — холодно обратился он к Чеду.

— Да, сейчас не время, — ответил тот, убрав руку с плеча кузины. — Мы увидимся завтра, — сказал он Чентел и обратился к собравшейся толпе: — Все уже кончилось. Прошу вас вернуться в бальный зал.

Постепенно холл опустел, Чентел и Ричард остались в нем одни. Они стояли неподвижно, и только их глаза вели бой между собой. Чентел вдруг почувствовала себя очень одинокой.

— Как глупо было с моей стороны поверить тебе, поверить в то, что ты приехал на бал ради меня, — сказала она слабым голосом; слезы душили ее, но она не давала им волю. — Я и подумать не могла, что в твоем представлении это значило поймать в западню моего брата и уничтожить мою семью.

— Я вовсе этого не хотел, — сказал Ричард и сделал шаг по направлению к ней.

— Не смей! — закричала она. — Не подходи ко мне!

Он остановился.

— Чентел, я ставил ловушку не на твоего брата, а на предателя. Тедди просто спустил пружину. Ты должна мне поверить, — тихо сказал он.

— Поверить тебе? Я больше никогда не смогу этого сделать. Я доверилась тебе, но ничего, кроме страданий, не получила взамен, — дрожащим голосом проговорила Чентел.

— Ты не имеешь права так говорить! — воскликнул Ричард, которому изменила его выдержка.

— Я буду говорить то, что хочу, — гордо подняв голову, ответила Чентел. — Ты сделал все, чтобы уничтожить мою семью и разрушить мою жизнь. Но, клянусь, это тебе не удастся! — С этими словами она прошла мимо него и стала подниматься по лестнице.

— Чентел, — позвал ее Ричард.

Она остановилась, но не оглянулась в его сторону.

— Ты не права. Я единственный человек, кому ты можешь доверять. И я вовсе не собираюсь ломать тебе жизнь — напротив, я хочу, чтобы ты всю прожила ее вместе со мной. Когда ты это поймешь, приходи ко мне, — ласково сказал он.

— Прийти к тебе? — Чентел резко развернулась к нему. — Нет, я никогда не совершу такой ошибки, — холодно произнесла она и продолжила свой путь наверх. Ей казалось, что ноги ее налиты свинцом, и она точно знала, что сердце ее стало свинцовым.

До нее снова донеслись слова Ричарда:

— Когда все прояснится, приходи ко мне, Ченти.

Она добралась до двери своей комнаты, слезы хлынули потоком. Ричард Сент-Джеймс, кто он — просто сумасшедший или дьявол во плоти? Наверное, он все-таки дьявол, но она больше не поддастся искушению.

11.

Было позднее утро; двое мужчин пили чай в гостиной. Тишину, царившую в комнате, нарушало лишь ровное тиканье часов, стоящих на камине.

— Она уже спустилась? — спросил Эдвард шепотом.

— Нет, — ответил Ричард, приняв скорбный вид. — Скорее всего она сидит в своей комнате и придумывает самый мучительный способ расправиться со мной.

Эдвард согласился про себя со своим приятелем. Вслух же он произнес:

— Честно говоря, я тоже не понял, почему ты позволил увести Тедди в тюрьму.

— Ну, объяснить это нетрудно. Если истинный предатель увидит, что мы считаем изменником Тедди, то решит, что он в безопасности, и потеряет бдительность.

— Я как-то упустил это из вида, — нахмурился Эдвард. — Мы можем только надеяться, что он снова совершит ошибку, вроде той, с черной шкатулкой.

— Я далеко не уверен, что это была ошибка, может, он нарочно навел нас на ложный след, — предположил Ричард.

— А теперь Тедди Эмберли в тюрьме, — вздохнул Эдвард. — Ну и устроили мы путаницу, и сами запутались.

— Надо выжать из этой ситуации все, что возможно, — пожал плечами Ричард. — В любом случае нельзя было освобождать Тедди вчера вечером. Все подумали бы, что я покрываю предателя из-за того, что он мой родственник. С Тедди необходимо сначала снять подозрения, а потом уже выпустить его из тюрьмы, — произнес Ричард.

— Жаль, конечно, что Чентел не может посмотреть на ситуацию с этой точки зрения. — Эдвард украдкой взглянул на своего приятеля.

— Я надеюсь, что она сможет это сделать, когда успокоится, — вздохнул Ричард.

Услышав эти слова, Эдвард скептически прищурился: он не сомневался, что Чентел никогда не успокоится.

Снова восстановилась тишина, нарушаемая только тиканьем часов. Вдруг распахнулась дверь, и в комнату вошла Чентел. У Эдварда перехватило дыхание — она была изумительно хороша; на ней было муаровое платье цвета морской волны, отделанное красно-коричневым бархатом, которое он никогда раньше не видел; оно подчеркивало нежный оттенок ее кожи и оттеняло пламенно-красные блики в волосах. Глаза ее сверкали.

— Тебе очень идет это платье, Чентел, — спокойным тоном заметил Ричард; Эдвард хмыкнул, потому что это было слабо сказано: Чентел в нем была восхитительна. — Я это знал, когда выбирал его.

Эдвард замер. Почему Чентел наконец надела на себя один из тех нарядов, что подарил ей Ричард?

— Благодарю вас, милорд. Я возвращаюсь в Ковингтон-Фолли. Я упаковала все свои вещи и послала записку Чеду; он скоро приедет, чтобы сопровождать меня, — сказала она.

«Как первый залп это очень неплохо», — подумал про себя Эдвард. Теперь он понял, почему она надела это платье — оно было ее боевым знаменем. Чентел не стала дожидаться ответа, а повернулась и исчезла за дверью. Эдвард вдруг услышал странный звук, похожий на грозное рычанье; оказалось, его произвел Сент-Джеймс, этот респектабельнейший джентльмен! Ричард вскочил со стула и направился к двери; он был похож на леопарда, преследующего свою жертву. Эдвард чуть не выронил свою чашку; бросив все, он кинулся за Ричардом, боясь пропустить представление, но остановился у двери и присвистнул: столь необычная картина предстала его взору.

Мраморный пол холла был заставлен всевозможными чемоданами, коробками, сумками и узлами. Повсюду, куда ни кинь глаз, были кожа и пледы, ремни и веревки, медные пряжки и блестящие замки… любой владелец магазина горд был бы выставить такой товар на витрине. Должно быть, Чентел работала всю ночь, чтобы добиться такого эффекта. Посреди этой груды вещей стоял Рид с озабоченным выражением лица; горничная спускалась по лестнице, неся в руке еще один чемодан. И, конечно же, посреди холла стояли главные действующие лица.

— Бетти, остановись, — раздался громкий голос Ричарда. — Отнеси это обратно в комнату своей хозяйки.

Бетти послушно остановилась, повернулась и стала подниматься по лестнице.

— Нет, Бетти, — приказала ей Чентел, — неси этот чемодан вниз. — Она повернулась и гневно посмотрела на Ричарда. — Бетти я беру с собой в Ковингтон-Фолли.

Бетти остановилась.

— Хорошо, миледи. — Она развернулась и начала спускаться.

— Ах так! — Лицо Ричарда потемнело от гнева. Бросив сердитый взгляд на неустрашимую Бетти, он воскликнул:

— Рид, так как вы работаете у меня, то возьмите это и отнесите в комнату миледи. Она остается. — И он подобрал с пола какую-то коробку и бросил ее дворецкому.

Рид, удивленный и раздосадованный, поймал ее на лету; он не стал доказывать Ричарду, что переносить вещи не входит в его обязанности, как того ожидал Эдвард, а величественно начал подниматься по лестнице с коробкой в руках.

— Мерзавец! — обратилась Чентел к Ричарду, подбоченившись. — Я не останусь долее под кровом человека, который засадил за решетку моего бедного невиновного брата!

— Его застали с документами в руках… — возразил ей Ричард.

— Как будто это что-нибудь значит! Тебе прекрасно известно, что он собирался писать стихи, а не продавать правительственные секреты! — кипятилась Чентел.

Рид тем временем поравнялся с Бетти на лестнице.

— Рид, остановитесь! Сейчас же верните мне мою коробку. Я все еще ваша хозяйка, и вы должны мне подчиняться! — потребовала Чентел.

— Бетти, — тут же вмешался Ричард, — вы все еще в моем услужении, а потому отнесите чемодан на место, в комнату миледи.

Дворецкий и горничная замерли на месте, а потом повернулись и пошли в противоположные стороны, как при смене караула.

— Как ты смеешь! Я оставляю этот дом навсегда! Бетти, сейчас же неси этот чемодан вниз! — кричала Чентел.

— Ты остаешься! Рид. Отнесите коробку наверх!

Слуги снова повернулись, взглянули друг на друга и остановились. Эдвард не выдержал и засмеялся, прикрывая рот рукой.

— У меня кружится голова, — заявила Бетти и вопросительно поглядела на Рида, ища у него поддержки.

— А я чересчур стар для всего этого, — отозвался тот, тяжело дыша.

— Бетти, принеси мне чемодан! — сказала Чентел, не сводя глаз с Ричарда.

— Рид, отнесите коробку наверх! — настаивал Ричард с мрачным выражением на лице.

Бетти и Рид одновременно посмотрели вниз, на ругавшихся хозяев, потом — друг на друга и, не сговариваясь, уселись рядышком на ступеньку.

— Когда вы договоритесь между собой, я все сделаю, — вздохнув, сказала Бетти.

— Милорд, я буду рад вам услужить, когда вы придете к соглашению, — произнес Рид слегка снисходительным тоном, какой мог позволить себе только дворецкий-долгожитель.

Эдвард задержал дыхание: что будет дальше? Глаза Чентел от злости превратились в узкие щелочки, у Ричарда лицо было суровое и грозное.

— Прекрасно, — медленно отчеканил Ричард. — В таком случае мне придется перенести все наверх самому.

Он бросил сердитый взгляд на слуг, но те не двинулись с места. Усевшись поудобнее, они всем своим видом показывали, что не собираются ни помогать хозяину, ни мешать ему. Лорд вынужден был сам поднять с пола сумку.

Чентел налетела на него, схватившись за сумку с криком:

— Я здесь ни за что не останусь, отдай!

Они тянули сумку каждый на себя и внезапно застыли как по команде; они стояли совсем близко друг к другу. От них исходила такая энергия, такая страсть чувствовалась в их горящих взглядах, что Эдвард невольно отвернулся. Казалось, между ними происходило что-то очень важное, не терпящее посторонних свидетелей.

— Я уезжаю! — заявила Чентел, казавшаяся совсем маленькой рядом с высокой фигурой Ричарда.

— Нет, ты останешься до тех пор, пока дело не будет улажено. Ты не сбежишь, опозорив свою и мою фамилию, и не поставишь под угрозу шансы Тедди на освобождение. Если ты уедешь, его положение ухудшится, это я тебе гарантирую, — убедительно произнес Ричард.

— Это угроза? — с вызовом спросила Чентел.

— Это факт. Если ты по-настоящему хочешь помочь Тедди и добиться признания нашего брака недействительным, то ты останешься, — взывал Ричард к ее рассудку.

— Я получу эту бумажку и без тебя! — упрямо заявила Чентел.

— Не стоит со мной бороться, дорогая, — перешел на ласковый тон Ричард. — Ты проиграешь.

Чентел издала громкий крик, отпустила сумку и бросилась бежать вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки; Рид и Бетти едва успели освободить ей дорогу.

— Ад и тысяча чертей! — выругался Ричард и бросил злосчастную сумку на пол.

Эдвард поспешил отодвинуться в сторону, чтобы Ричард не сбил его с ног. Влетев в комнату, Ричард тут же направился к бару и налил себе полный бокал бренди. Надо заметить, что обычно он пил очень мало! Эдвард нерешительно вошел в комнату.

— Я хочу, чтобы за Чедом Тейбором установили слежку, — взревел Ричард, угрюмо уставившись в одну точку где-то над головой Эдварда.

— Слежку? Зачем? — в замешательстве спросил тот. — Неужели ты думаешь, что он каким-то образом замешан в этой истории?

— Я не знаю, и, честно говоря, мне сейчас нет до этого дела. — Ричард влил в себя изрядную порцию бренди. — Но он не должен помогать Чентел покинуть мой дом.

— Ты хочешь сказать, что она попытается сделать это еще раз? — спросил Эдвард.

— Конечно, я в этом не сомневаюсь, — уверенно ответил Ричард.

Эдвард удивленно покачал головой. Он не мог себе представить, чтобы какая-нибудь женщина была в состоянии бросить вызов Ричарду Сент-Джеймсу после той сцены, свидетелем которой он был. Ему даже стало жаль Чентел.

— Почему бы тебе не отпустить ее в Ковингтон-Фолли? — вкрадчиво спросил он.

Ричард повернулся к окну и, глядя куда-то вдаль, сказал:

— Потому что она моя жена и нужна мне здесь.

— Но ведь она тебе… гм, как бы это выразиться… не настоящая жена! — не совсем деликатно напомнил ему приятель.

— Будет настоящей, — сказал Ричард, как отрубил; он обернулся к Эдварду, лицо его было непроницаемо. — Ты только проследи, чтобы Чед Тейбор не помог ей бежать.

Эдвард согласно кивнул. Он почувствовал, что за железной уверенностью Ричарда скрывается боль, и теперь сомневался, кого стоит жалеть больше: Чентел или его друга. Он посочувствовал Ричарду всей душой и поклялся выполнить его поручение.

— Знаешь, я думаю, что бренди мне тоже не помешает, — и Эдвард потянулся к графину.

— Он меня не отпускает. — В голосе Чентел звучала боль. Она посмотрела на Чеда, который стоял у камина.

Тот повернулся к ней:

— Как он может тебя не отпускать?

— Он угрожает тем, что наш брак не будет расторгнут. Он страшный человек. Он хочет лишить меня свободы, как и Тедди! — осознавая свое бессилие, воскликнула Чентел.

Чед тут же подошел к ней и обнял за плечи, как будто утешал ребенка; девушка, несчастная и измученная, положила голову ему на плечо.

— Бедная моя Чентел, — ласково сказал Чед.

— Ну зачем, зачем он это делает?

— Потому что он любит власть и не терпит тех, кто смеет ему противостоять, — ответил Чед.

— Но он ведь знает, что Тедди ни в чем не виноват! — негодовала Чентел.

— Это для него ничего не значит! — Чед покачал головой. — Они так долго безуспешно ловили своего предателя, что теперь первого попавшегося человека выдали за него.

— Ты хочешь сказать, что Тедди предназначена роль жертвенного агнца? — со страхом в глазах спросила Чентел.

— Боюсь, что это так. — Чед глубоко вздохнул. — Ричард должен найти предателя, иначе его репутация сильно пострадает.

— Боже мой! Тогда у Тедди нет никаких шансов! — воскликнула она.

— Не говори так, не сдавайся! Ты должна бороться за него! — ободрял ее Чед.

Чентел схватила кузена за руку и крепко ее сжала; ей нужно было ощутить его силу.

— Но как? Как мне бороться? — спросила она.

— Убеги со мной, — просто ответил Чед.

— Что? — Чентел не верила своим ушам. — Но… но как это может помочь?

— Убеги от Сент-Джеймса, — настойчиво повторил Чед. — Ты же знаешь, что я люблю тебя, что хочу жениться на тебе. Я всегда буду заботиться о тебе. Как только ты сбежишь от Сент-Джеймса и окажешься вне его власти, я смогу бороться за то, чтобы снять с Тедди подозрения в измене. Ради тебя я это сделаю, Чентел, — убеждал ее Чед.

— Но каким образом ты этого добьешься? — засомневалась девушка.

— У меня есть деньги, Чентел. У меня также есть связи, о которых ты не знаешь. Сент-Джеймс не единственный могущественный человек в наших кругах, просто свои знакомства и возможности я не выставляю напоказ. Но я ничего не добьюсь, пока ты находишься в его доме. Как ты думаешь, почему он принуждает тебя оставаться здесь? Потому что он хочет иметь тебя в качестве заложницы, — горячо убеждал ее Чед.

— Неужели я для него просто пешка? — Чентел была неприятно поражена.

Ее захватил водоворот эмоций. Убежать с Чедом и никогда больше не видеть Ричарда… Но она совсем не хочет от него убегать! Сердце ее бунтовало при мысли о том, что надо его покинуть. Она не хочет верить в то, что он желает ей зла! Однако Чед прав. Ей необходимо убежать отсюда, остаться значило бы погибнуть от своей любви к нему. Отдать себя в руки человека, которому она безразлична, для которого имеют значение только власть и гордыня, было равносильно погибели не только ее, но и Тедди. В тревоге она посмотрела на Чеда.

— У тебя единственный выход — бежать. Бежать со мной, — настаивал он.

— Но ведь он будет нас преследовать! — в волнении воскликнула Чентел.

— Нет, если мы покинем Англию. В Европе он нас не найдет, мы пересечем Ла-Манш. Он вынужден будет расторгнуть ваш брак на твоих условиях, и тогда мы с тобой поженимся, — заключил Чед.

Внутренний голос Чентел сопротивлялся этому предложению, ведь, приняв его, она никогда больше не увидит Ричарда. Но если она не сбежит с Чедом, то не поможет Тедди… Она закрыла глаза. Боже, какая унылая жизнь ее ожидает! Но у нее нет ни денег, ни связей — и, соответственно, у нее нет выбора. Она металась меж двух огней: либо остаться с человеком, который посадил в тюрьму ее брата, но которого она любит, либо бежать с тем, кто любит ее и хочет ей помочь. Она решилась:

— Что ж, я убегу с тобой. Я верю тебе, — обратилась она к Чеду.

— И я обязательно помогу Тедди, вот увидишь! — радостно отозвался он. — Я использую все свое влияние. И как только мы окажемся в Европе, ты будешь вести такую жизнь, которую заслуживаешь. Я всегда мечтал об этом. Обещаю тебе, ты ни в чем не будешь нуждаться!

Чентел заставила себя улыбнуться.

— И когда же это будет? — спросила она с тайной грустью в душе.

Чед поднялся на ноги, и она тоже встала; он посмотрел ей прямо в глаза, и она не отвела от него взора, хотя ей очень этого хотелось.

— Мы с тобой отправимся в путь через неделю или, в крайнем случае, через две. Мне нужно доделать кое-какие дела. Когда все будет готово, я приеду за тобой, — сказал он.

— Хорошо, — кивнула Чентел. Слава богу, у нее еще есть неделя, а если повезет, то даже две! — Но сейчас ты должен уйти, пока Сент-Джеймс не вернулся.

— Я не боюсь Сент-Джеймса! Но мне действительно надо идти. — Он обнял ее на прощание. Чентел была благодарна кузену за то, что он не попытался ее поцеловать, наверное, понимая, в каком смятении чувств она находилась. — Я скоро вернусь за тобой. Не беспокойся о своих вещах и ничего не бери в дорогу. Я куплю тебе новый гардероб и обо всем позабочусь.

Чентел снова постаралась улыбнуться и кивнула в ответ. Проводив его до двери, она долго смотрела ему вслед. Сердце спрашивало ее, что она делает? Разум отвечал, что этого требует от нее долг. Почему же ей так грустно? Почему болит сердце? Она потрясла головой и закрыла дверь. «Я переживу это все. Так всегда было раньше, так будет и впредь», — сказала она себе.

Чентел вернулась в дом после того, как навестила Тедди в тюрьме, в каком-то оцепенении. Тедди держался хорошо. Он сказал ей, что еда вполне приличная, а тюремщики — хорошие парни, с которыми он даже играет в карты.

«Ковингтоны даже в тюрьме найдут возможность сыграть!» — подумала про себя Чентел. Но когда она упрекнула Тедди, он принял обиженный вид:

— Я ведь не играю на деньги, Чентел. Я же обещал Алисии, что больше не буду этим заниматься, иначе мы никогда не найдем сокровище. Когда я играю без ставок, это ведь не настоящая игра, правда? — спросил он сестру.

Чентел вынуждена была признать, что он прав. Единственное, на что жаловался Тедди, — это на то, что его не навещает Алисия. Чентел мягко намекнула ему, что родители девушки никогда ей этого не позволят. Тедди кивнул в ответ и сказал, что он должен смириться с этим до тех пор, пока не выйдет на свободу. Если бы он только знал, на что шла Чентел, лишь бы его освободили. Она не в силах была рассказать ему об этом шаге: слишком болезненным он был для нее. Придя домой, она поднялась и вошла в свою комнату. В голове у нее стучало; она должна отдохнуть, может быть, после этого ей станет легче.

Во сне она убегала от каких-то бесформенных чудовищ… Они ее вот-вот достанут! В ужасе она закричала — впереди показался просвет. Серые мрачные тени исчезли, и вокруг нее все оказалось окрашенным в яркие, жизнерадостные тона — она очутилась на бале-маскараде. Перед ней стояла тетя Беатрис в своем нелепом костюме викинга.

— Ты выбрала неправильный веер, — твердила она. — Нужно было взять голубой. Веер неправильный, он должен быть голубым, голубым…

Тут все вокруг нее закружилось, и она очутилась в картинной галерее. На стене перед ней висели два портрета леди Дженевьевы. Она подумала, что тетя Беатрис права: на одном портрете леди Дженевьева держала голубой веер, а на другом — розовый.

Вдруг обе леди Дженевьевы закружились на портретах, кокетливо обмахиваясь веерами. Но леди Дженевьева с голубым веером неожиданно исчезла, и на картине остался только фон, а другая леди Дженевьева замерла с раскрытым розовым веером в руках. Чентел переводила взгляд с одной картины на другую и внезапно проснулась.

Что ее разбудило? Она хотела получше изучить приснившиеся ей картины; какая-то деталь не давала ей покоя, но какая именно? Она встала с постели и взяла с туалетного столика розовый веер, раскрыла его и стала внимательно его рассматривать. На нем был изображен пейзаж, в центре которого находилась беседка, окруженная деревьями. Положив веер на место, она подошла к портрету и повернула его к себе лицом.