- А я и не знала. Моя подопечная меня с Ксавусем не знакомила, просто сделалась еще печальнее и задумчивее. Я стала разузнавать у знакомых и однажды, в одной компании, наткнулась на него. Узнала фамилию и имя.
      А когда мы беседовали с Тем Паном... Ли... Липским?
      - Липским.
      - Узнала я тогда, что племянника пана Петшака зовут именно так. И пан Липский как раз рассказал мне о пани, как он ценит и уважает таких женщин, как пани, это такая редкость среди дам... Вот я и решила с пани посоветоваться.
      Уж очень я беспокоюсь о бедной девушке. Только недавно пережила она любовную драму, ну как опять попался ей неподходящий для замужества кандидат?
      Кофе оказался великолепным. Пани Наталья позволила себе задать мне несколько вопросов, причем с самого начала на ее лице появилось озабоченное выражение.
      - Значит, ваша подопечная, по вашим словам, уже довольно много натерпелась со своим ухажером, - задумчиво повторила она. - И пани считает, что теперь ей очень пригодился бы кто-то такой.., более солидный?
      - И чтобы порядочный был человек, - заторопилась я, - и чтобы о Гражинке заботился, и чтобы характер был легкий, и сам по себе культурный... Возможно, я, будучи уже немолодого возраста, стала излишне требовательной? Именно это мне говорит моя подопечная. Так ведь она молода и еще мало с жизнью сталкивалась. Вот вы мне скажите, от вас я охотно всякую критику приму.
      Пани Наталья молчала, наверное, не менее десяти минут, явно решая, говорить со мной откровенно или воздержаться. В конце концов, мы очень мало знакомы, чтобы слишком уж откровенничать. Но вот ведь я выложила ей свою проблему, как на ладони, не усомнилась и теперь с трепетом жду ответа. А она все помешивает давно растворившийся в ее чашечке сахар и все о чем-то думает.
      - А, чего уж там, - наконец решилась она. - Мне совесть не позволит соврать. Ксавуся я знаю с детства, еще его родители были живы, так я у них в няньках при мальчонке была. Аж до тех пор, пока его в гимназию не отдали. А потом я стала работать у пана Юзефа. И здесь мне пришлось с прежним моим подопечным сталкиваться, только уже реже. Восемь лет я работаю у пана Юзефа, можно сказать, сроднилась с ним за это время, ведь у меня, проше пани, своей семьи никогда не было, так пан Юзеф для меня на первом месте стоит. Не хотелось бы плохо о его родне говорить - и не скажу, но вашу девушку мне жаль. Так что одно лишь могу сказать: пани правильно опасается.
      - Вот видите, - подхватила я, - так и мне показалось. Но все надеялась - вдруг ошибаюсь. Ведь я ей, бедняжке, счастья желаю.
      А теперь и не знаю, как с ней заговорить на эту тему...
      - А пан Липский пани ничего не говорил о Ксавусе? - взволнованно перебила меня пани Наталья.
      - Ничего. Только в разговоре как-то всплыло, что у пана Петшака есть племянник... А, постойте... Вспомнила! Это из-за пана Гулемского.
      Мы заговорили о пане Гулемском, о какой-то посылочке, которую привез Гулемскому родственник пана Петшака, и выяснилось, что это как раз племянник. Вот откуда я о Ксавусе узнала. А с паном Липским мы давно знакомы. Я ведь и сама, проше пани, увлекаюсь нумизматикой и филателией. Филателией даже больше, потому и больше в ней разбираюсь, а в нумизматике я не очень сильна, вот и советуюсь с паном Липским. И когда заговорили о пане Гулемском, пан Липский назвал племянника пана Юзефа по имени и фамилии, и тут я сразу подумала о своей несчастной подопечной. И о пани, что надо бы посоветоваться.
      Пани Наталья всякий раз просто расцветала от похвал, когда я называла ее рассудительной и порядочной. И тем не менее в ней ощущалась какая-то напряженность. Казалось, она все время раздумывает: стоит ли быть со мной откровенной до конца, и очень бы хотела пооткровенничать, но что-то явно ее сдерживало.
      Наконец, видимо, решилась.
      - С молодой девушкой я бы не стала и время терять, у молодежи свое мнение, где им считаться с жизненной мудростью, с жизненным опытом, но пани - другое дело. Нормальная, взрослая женщина, с пани можно и начистоту поговорить. Судя по всему, пани поймет, раз за советом ко мне пришла. Так вот, пусть ваша девушка распрощается со своими планами насчет Ксавуся, не будет у нее с ним легкой жизни. Вы не смотрите, что он веселый да заводной. Это все напоказ, хочет таким прикидываться - значит, выгодно ему. Веселый, милый хлопец.., так это с виду. А внутри - как камень. Ничто его не волнует, кроме своих интересов. Если кто у него на глазах человеку горло перережет, так он только рассмеется, не его, мол, дело. А сам любую гадость может учинить. И на другого свалит, непременно, уж сколько раз так бывало! Ни одна девушка не найдет с ним счастья, разве что сама такая, как он. И если у вашей девушки дело еще не зашло далеко, пусть поскорее кончает со своими романсами да в сторонку, в сторонку, подальше от нашего Кубы. А пани уж сама присмотрит, чтоб так оно и было, на то пани и опекунша.
      Поскольку Гражинка до сих пор Ксавуся просто не замечала, мне ничего не стоило исполнить совет благожелательной пани Натальи. Позвоню Аните, мы просто второй раз не станем показывать Кубу Гражинке, и дело с концом.
      - Очень пани признательна! - искренне поблагодарила я, хотя все обстояло не так, как я рассказала пани Наталье. Но она дала добрый совет, и он заслуживал благодарности. - Редкая пани женщина, прав пан Липский. Другая стала бы выгораживать своего воспитанника, племянника своего хозяина, а пани такая искренняя, такая добрая.., не знаю, как и благодарить. А все потому, что внешне Ксавусь выглядит очень симпатичным парнем, производит хорошее впечатление...
      - Производит, производит... - пробурчала пани Наталья.
      - Представляю, сколько девушек пострадало из-за этого...
      - Если бы только девушки! - вырвалось у пани Натальи.
      У этой женщины был сильный характер. Уже давно хотелось ей выложить мне про Ксавуся все, что знала, но она себя сдерживала, ограничиваясь лишь информацией, необходимой для спасения моей мнимой подопечной. Вот и сейчас аж зубами заскрежетала, но заставила себя прикусить язык, чтобы не сказать лишнего. Придется ее деликатно подтолкнуть, иначе панцирь лояльности на ней так и не лопнет.
      - Ох, сдается мне, - невинно заметила я, - племянничек и самому пану Юзефу доставил немало хлопот...
      На панцире вроде бы появилась трещинка.
      Как бы ею умнее воспользоваться? Ведь того и гляди хозяин вернется.
      Поскольку женщина молчала, твердо сжав губы, я сочла за лучшее ослабить нажим, немного увести разговор в сторону, избрать другую тактику.
      - Впрочем, не смею расспрашивать пани, - произнесла я, и, мне показалось, в глазах хозяйки дома мелькнуло разочарование. Неужто настроилась рассказывать, а я ее лишила такого удовольствия? - Кофе у пани отличный. Давно такого не пила. И за совет спасибо. Просто и не знаю, как благодарить, и времени отняла у пани пропасть. Пора и честь знать. Одно скажу: повезло пану Юзефу, что у него такая хозяйка в доме, наверняка пани отлично готовит, о чистоте я уж не говорю, а забота о хозяине чувствуется просто в каждом слове пани.
      - Это пани еще всего не знает! - наконец лопнул панцирь. - Я пана Юзефа, можно сказать, от верной смерти спасла, уж так он разболелся, так разболелся, а все из-за этого паршивца.
      Пришлось сделать вид, что не поняла:
      - Из-за какого паршивца?
      - Да из-за красавца этого конопатого, Ксавуся. Не зря я пани говорила для парня ничего святого нет. Так и быть, послушайте, сами убедитесь. Уж я ли его не холила, я ли его не лелеяла, кормила-поила, в чистоте содержала и воспитать старалась, чтоб порядочный человек из него вышел. И все напрасно! Уж если таким уродился, только могила исправит. Добра он не понимает, знаете, из тех нелюдей, что только страхом взять можно. А я-то, дура, старалась.
      Когда его натуру поняла - уж поздно было. Разве пану Юзефу с таким справиться? У пана Юзефа сердце мягкое, натура деликатная. А он.., изверг этот.., ну прямо как ножом в это мягкое сердце! Ему что, он только о своих интересах заботится. Говорила я хозяину не раз, а он мне не верил. Не может быть молодой человек таким законченным негодяем, - твердил, и все тут.
      Пока сам не убедился. Пани что думает? Ведь это через него, подлеца, пан Юзеф распоряжение мне выдал: никого в дом не впускать. Если честно, то слово "никого" уж я сама выдумала, хозяин распорядился лишь насчет Ксавуся. Не впускать его в дом, когда хозяина нет дома, и все тут!
      Ксавусь прекрасно об этом знает, и все равно, пани сама видела, каков нахал! Мне и самой нелегко человека в дом не впускать, так внутри все и переворачивается, а что поделаешь?
      - Езус-Мария! - всплеснула я руками. - Так что же такое этот молодой человек отмочил?
      И тут пани Наталья не стала раскрываться до конца. Твердая натура.
      - Что отмочил, то отмочил, это пани не от меня узнает. Я только ради паниной приятельницы так разоткровенничалась, жаль девушку.
      Для моей приятельницы услышанного хватило бы с избытком, а вот для меня - явно недостаточно. И ясно, что большего мне в данный момент не узнать.
      Еще медленнее пить кофе я уж никак не могла, а пан Петшак все не возвращался. Ничего нового о брактеате Яксы я от пани Натальи не узнала, но выводы напрашивались сами. И не сделать их я просто не могла. Расспрашивать больше не имело смысла, однако было одно такое безопасное обстоятельство, о котором, мне кажется, говорить можно всегда.
      - Ксаверий - редкое у нас имя, - задумчиво проговорила я, цедя остатки кофе. - А этого молодого человека всегда называли Ксавусем? У нас ведь принято называть близких уменьшительным именем. По-другому его не называли?
      - Называли, - неохотно ответила Наталья. - Некоторые называли Кубусем. Он сам предпочитал Кубу. А еще в школе его Ксивеком называли, кто как. Для меня он навсегда остался Ксавусем.
      - А для пана Юзефа?
      - Говорю пани, золотое сердце у пана Юзефа. Раз человеку нравится, то пусть будет Кубой.
      Так он его и звал.
      Меня аж в жар бросило. Неужели я наконец отыскала Кубу?
      А пани Наталья вдруг помрачнела, должно быть от воспоминаний, и совсем утратила прежнюю разговорчивость. Ясно, больше из нее ничего не вытянуть, нечего и пытаться.
      Еще раз с энтузиазмом похвалив кофе, я поблагодарила женщину за гостеприимство и поднялась.
      - Мне пора, и без того у пани столько времени отняла. Зато уж теперь знаю, как поступить с моей подопечной. Уж так я пани признательна, что и слов нет! Хорошо, что есть на свете такие люди, всегда помогут ближнему. Пошли пани Господь всяческих благ. А пану Юзефу я позвоню и договорюсь с ним о встрече.
      Пани Наталья распрощалась со мной приветливо, хоть и продолжала пребывать в минорном настроении. Я вышла на улицу.
      Не успела я дойти до парадной двери, как передо мною появилась соседка, что жила напротив. И выглядела она так, словно собралась, скажем, в булочную, а увидев меня, остановилась и первой заговорила.
      - Пани была у пани Натальи? Да? Я так и думала. А перед тем пани видела, может, Ксавуся?
      Я так и думала. Пани его знает? И всех их пани знает? Я так и думала.
      "Вот кто мне нужен! - мелькнуло в голове. - Уж эта любит поболтать, сразу видно".
      - Ну, не скажу, что так уж всех знаю, - охотно подхватила я нить разговора. - Пана Петшака знаю, с пани Натальей только раз пришлось встретиться. А что, разве там еще кто-то живет?
      - А Ксавусь? Он ведь пани какую-то гадость сделал. Я угадала?
      Я смешалась. Ну как себя вести в таких обстоятельствах? А врать я никогда не любила.
      - Ксавусь? Мне? - заикаясь начала я. - У меня, так сказать, дело только к пану Петшаку и к пани Наталье, причем к каждому из них отдельно. С пани Натальей я поговорила, а пана Петшака так и не дождалась.
      Соседка скептически заметила:
      - Ну, с пани Натальей не очень-то поговоришь, не разговорчивая она.
      - А почему пани решила, что пан Ксавусь мне какую-то гадость сделал? Его я очень плохо знаю, а о том, что он племянник пана Петшака, узнала лишь вчера. И не понимаю, почему пани Наталья так неохотно о нем говорила. Буквально два слова.
      - Вот видите! - торжествовала соседка. - А ведь там настоящая афера была. Об этом пани Наталья ничего не сказала?
      - Ничего. Какая афера? Об афере - ни олова. А что случилось?.
      И я, словно меня афера не слишком заинтересовала, вышла из парадного и направилась к своей машине. Подхватив тележку для продуктов, баба чуть ли не бегом устремилась за мной.
      - Ой, много чего случилось, - на ходу выкрикивала она. - Только я всего не знаю, больше догадываюсь. А что у пани за дела с ними?
      Теперь мы обе стояли у моей машины, переводя дыхание. Я поняла, что у меня уникальный шанс получить интересующие меня сведения, только надо быть поосторожней с болтушкой.
      Врать нельзя, но и не удовлетворить ее любопытство тоже невозможно, обидится и замолчит. И я решила сказать почти правду.
      - Дело к пану Петшаку - нумизматическое, я ведь тоже коллекционирую старинные монеты, а второе дело, к пани Наталье, - мое личное...
      Уж и не знаю, стоит ли о нем говорить. Связано с одной близкой мне девушкой, так я боюсь, как бы она не слишком близко связалась с паном Ксаверием. Я его не знаю...
      - И что же, вся эта кража пани совсем не интересует?
      - Какая кража?
      - Да монеты же! О том, что Ксавусь обокрал собственного дядюшку, пани Наталья небось ни словечком не обмолвилась?
      - Не обмолвилась, - подтвердила я. - И в самом деле ни словечком. И вообще я первый раз слышу, что племянник дядю обокрал. О! Это меня очень, очень интересует! Как хорошо, что встретилась пани.
      Поудобней поставив тележку и вся раздувшись от самодовольства - есть кому рассказать потрясающую сплетню, - соседка, оглянувшись по сторонам и понизив голос, начала:
      - Не только пани не слышала, они позаботились замять дело, чтоб никто не знал, но сам Петшак чуть ума не лишился. Скорая приезжала, вот крест, не вру, и Наталья говорила - худо было сердечному, едва не помер, сердце-то у него слабое, хотя с виду мужчина хоть куда Наталья воды в рот набрала, уж на что мы соседки и столько лет вместе, ведь ничего не сказала, а я разве враг какой? И помогла бы, и, глядишь, за больным присмотрела, да и купила чего надо.
      Ну да и у меня свое соображение есть, не слепая я и не глухая. Обо всем сама догадалась. Тут полсловечка, там чего ненароком услышишь... Так вот, паршивец спер у дяди золотую монету и продал, уж не знаю кому и где Ему велели разыскать, купить и вернуть в дядину коллекцию Пригрозили, должно быть, крепко, так он метался как наскипидаренный. И что вы скажете? Перекупил, а может, опять выкрал. И теперь такой довольный ходит, куда там! Но сдается мне, ему дядюшка все равно не простил. И я так считаю, этот паршивец доиграется-таки...
      В голосе женщины звучала ничем не прикрытая ненависть к паршивцу, что меня заинтриговало. И я рискнула.
      - Похоже, что этот Ксавусь и пани что-то неприятное сделал? Чувствуется: не любит его пани.
      - "Не любит"! Слабо сказано. Таких негодяев надо сразу в тюрьму сажать или веревку на шею. Хотя наши умники отменили вроде бы смертную казнь, а жаль. Как раз впору для таких мерзавцев.
      - Так за что же его пани невзлюбила?
      - За то, что внучку мою охмурил, негодяй, а она совсем сопливая девчонка, жизни не знает, а старших не слушает. Всю жизнь ей исковеркал, травиться из-за этого подонка хотела, еле спасли. Ну, потом раз-друтой пришлось поговорить с несмышленой, вразумить, теперь, слава те господи, поуспокоилась малость и здоровье наладилось. А уж наревелась, настрадалась, пока мы ей мозги не вправили. Нет, такого я никогда мерзавцу не прощу!
      - А ведь с виду - такой симпатичный парень, веселый...
      - Вот именно только с виду симпатичный, а на самом деле из глотки с мясом выдерет и не поморщится. Такой на все пойдет, теперь-то я знаю. И хочу, чтоб пани это знала, если пани с их домом как-то связана. Не дай бог с таким негодяем дело иметь. Надеюсь, пани на ус намотает?
      Я пообещала намотать и поблагодарила женщину за предупреждение. С силой выдернув из-под моей машины свою таратайку, куда в сердцах автоматически ее запихала, женщина отправилась по своим делам, предоставив мне много информации к размышлению.
      Пока ехала, думала, с кого начать. Поговорить сперва с Тем Паном? Или все же сначала с паном Петшаком, чтобы убедиться, что это именно племянник у него брактеат свистнул, из-за чего дядя не только оказался в глупом положении, но и едва Богу душу не отдал.
      А главное - тот ли это конопатый Куба или нет?
      ***
      Когда наутро я рассказала Янушу о своем посещении дома пана Петшака и передала разговор с двумя женщинами, мой возлюбленный удивился, как это мне не пришло в голову, воспользовавшись случаем, свистнуть фотографию Ксавуся.
      - Посмотрела бы я на тебя, как ты это делаешь! - рассердилась я. - Если бы еще пан Петшак был дома, тогда другое дело. А украсть что-либо на глазах пани Натальи - дохлый номер.
      Тем более что дальше кухни она меня не пустила. Да и при пане Петшаке.., сомневаюсь, что он держит на видном месте фотографию ненавистного племянника. Ты хотел бы, чтобы я начала рыться в ящиках стола, бумаги перебирать?
      - Да успокойся, и пошутить нельзя, - улыбнулся Януш. - Просто наличие фотографии помогло бы полиции в розыске. Его и так найдут. Главное установлено: Куба Зубило был в Болеславце в то время, когда там произошло убийство.
      - А что, он и в гостиничном списке фигурирует?
      - Фигурирует. Им осталось проверить всего сорок семь человек, из них большинство варшавян. И все же я сейчас им позвоню, расскажу о твоем вчерашнем разговоре. Это может им пригодиться. Надеюсь, адрес ты узнала?
      Адрес? Вот балда, узнать адрес мне в голову не пришло. Я лихорадочно схватилась за телефонную трубку. Может, Анита поможет, ведь веснушчатый Куба - один из ее кандидатов в Гражинкины ухажеры.
      Анита ответила сразу, хотя тут же шепнула в трубку, что сидит на редакционном совещании и говорить не может.
      - А ты и не говори, слушай! Твой конопатый Кубусь оказался последним негодяем и мерзавцем, счастье, что до Гражинки не добрался. Ты, случайно, его адреса не знаешь?
      - Надо же! - шепотом удивилась Анита. - Кто бы подумал! А живет он в той же квартире, где жил с родителями. Его мать у нас работала до самой смерти. Погоди минутку, вот передо мной книга сотрудников, сейчас пороюсь... Вот!
      Аллея Неподлеглости, двести семнадцать, квартира двадцать. Откуда знаешь?
      - Что?
      - Что мерзавец и негодяй.
      - Долго рассказывать...
      - Не убегай, как закончится совещание, я сразу тебе позвоню.
      Януш уже записал "Кубусь Зубило", подивившись немного фамилии, записал адрес и тоже схватился за телефонную трубку.
      А меня заинтересовал чисто технический вопрос: как глины станут опознавать Кубуся?
      Повезут свидетелей в Варшаву? Закажут варшавским коллегам фотографию подозреваемого?
      Вытащат самого Кубуся в Болеславец?
      Прежде чем Анита освободилась у себя на работе, выяснилось, что ее адрес не подходит.
      На аллее Неподлеглости, двести семнадцать, в трехкомнатной квартире живет семья неких Дудяков: папа Дудяк, мама Дудякова и двое маленьких дудячат, их детей. Сотрудник милиции, которому поручили посетить квартиру номер двадцать по данному адресу, разумеется, с Дудяками пообщался. Он внимательно оглядел пана Дудяка, который оказался высоким бородатым брюнетом за сорок, после чего вежливо поздоровался с ним и пожаловался, что никак не может разыскать своего давнего дружка Ксаверия Зубило, проживавшего некогда по этому адресу.
      Три года мнимый приятель пана Зубило пребывал за границей в неспокойных странах, сейчас вернулся и не может найти своего дружка.
      Дудяки с пониманием отнеслись к другу бывшего хозяина и всячески постарались ему помочь. Вот нотариальный акт покупки квартиры, здесь фигурирует новый адрес пана Зубило. Вот, видите? Улица Пущика, три, квартира десять.
      А как же, и телефон взяли на всякий случай.
      Правда, только сотовый. Минутку, где они его записали? Ага, вот он: 509 207 386.
      На сотрудника варшавской полиции этот номер не произвел никакого впечатления, он ведь ничего не знал о Ежи Стемпняке. Записав номер телефона, варшавский полицейский поехал на улицу Пущика, по дороге известив начальство о результате своих разысканий. А заодно Януша и меня - мы все это время с нетерпением ждали от него вестей.
      В квартире номер десять на улице Пущика никого не было. Полицейский этим не удовлетворился и позвонил соседям, уже привычно вживаясь в роль приятеля Кубы. Наверное, он производил на людей неплохое впечатление, с ним и эти соседи охотно поговорили.
      Сначала состоялся разговор с женщиной из одиннадцатой квартиры. Из тех, кто проживал в десятой квартире, женщина почему-то заговорила о молодой девушке, работающей в швейной мастерской, где шьют театральные костюмы. Работает Крыся, так зовут девушку, в разное время, то утром, то вечером, наверное, чтобы перед спектаклем на актрисе в последний момент всегда можно было что-нибудь в костюме исправить. Живет Крыся не одна, а всегда с женихом. Только эти, знаете, женихи время от времени меняются. Лично она, соседка, с Крысиными женихами никогда не знакомилась, но может сказать, что вот этот - четвертый за последнее время. Нет, не очень часто меняются, может, раз в год, так что вполне прилично. Нет, она не знает, когда придет с работы соседка. А полное имя ее Кристина Возняк, это она точно знает.
      Полицейский подождал на улице часок-другой, но Кристина Возняк так и не появилась.
      После чего добросовестный полицейский решил, что на сегодня, пожалуй, хватит.
      - Судя по всему, - сказал Януш, - паршивец продал квартиру и теперь путается с девицами, периодически меняя место проживания.
      Ну да ничего, в конце концов его поймают. Для нас совершенно бесценным является мобильник Стемпняка, то есть его номер, записанный рукой Антося на пустой пачке из-под сигарет. Это уже проверено графологической экспертизой.
      Я пожала плечами.
      - Ну и что, Антось и не отказывается от знакомства со Стемпняком, имел право записать номер его сотового хоть на стене.
      - Да, - возразил Януш, - но благодаря этому мы уже знаем, что таинственный Куба - это Ксаверий Зубило, племянник твоего знакомого Юзефа Петшака. Пану Петшаку не удастся увильнуть от беседы в полиции.
      - А я и не думаю, что он попытается увиливать. Хотя кто знает.., племянник все-таки Среди родственников всякое случается. Может, его мать, сестра пана Петшака, на смертном одре приказала брату поклясться.., да мало ли чего могла приказать.
      Я бы придумала, что именно сестра перед смертью приказала исполнить брату, но тут позвонила Анита. Я с большим удовольствием передала ей новейшие сведения о ее веселом Кубе, умолчав лишь об убийстве. Не скажу, что мои новости огорошили подругу.
      - Вот смотри, внешне вроде бы симпатяга, а я ведь как чувствовала внутри у него что-то этакое, гаденькое, - изумилась Анита. - Однако никто из моих знакомых конкретно не мог сказать о нем ничего отрицательного, в крайнем случае намекали на небольшие веселенькие прыжки где-то на пограничье закона, но все же в пределах дозволенного. Знаешь, такой немного хулиганистый, но в общем симпатичный парень.
      - А чем, собственно, занимается твой симпатичный парень? - наконец поинтересовалась я. - Ты мне как-то об этом не говорила.
      - Просто речи не заходило, да и не знаю я точно. Вроде посредник в торговле, в основном по риэлтерской части: квартиры, участки под застройку. И вообще все, что под руку попадет: предметы искусства, автомашины, полудрагоценные камни. Купить-продать. Последнее, что я слышала, Кубусь выгодно продал именно коллекцию полудрагоценных камней, полученных кем-то по наследству, причем продал ее так скоро, что владелец моргнуть глазом не успел. Так ты уверен, что он украл у дядюшки коллекционную монету?
      - Так получается.
      - А не мог это быть единичный случай? Такая милая фамильная шуточка.
      - Когда речь заходит о брактеате Яксы из Копаницы, меня покидает чувство юмора, - сухо отозвалась я. - Ты лучше вот что скажи.
      Януш считает, что все последние годы твой симпатяга проживает у девиц, не имея собственной жилплощади. Может, тебе известна сегодняшняя девица?
      - Вот именно - нет. Уже более двух месяцев он пребывает в одиночестве, из-за чего я и подумала о нашей Гражинке.
      - Так где же он живет, холера?
      - Может, комнатушку снимает? Если тебе очень нужно, я могу позвонить знакомым, порасспрашивать. Постой, у него же есть телефон.
      Правда, сотовый.
      - Да, мне он очень нужен, так ты уж порасспрашивай. Говори номер.
      - Сейчас посмотрю... Вот, пиши: 605 530 210.
      А жить он может везде: и в Париже, и в Пипидовке.
      Быстро нацарапав номер, я положила трубку и повернулась к Янушу.
      - Теперь у нас есть второй сотовый и пеленг на Ксавуся. Может, по этому можно его отловить? Кто попробует? Ты, я, глины, кто-нибудь из знакомых, например Анита.
      - Глины, - решил Януш и взял клочок бумаги с моими записями. - А это тебе не понадобится: "Ежов, точка, восемьсот сорок семь, новая прачечная..."?
      - О, холера!
      Я поспешила вырвать у него из рук половину клочка бумаги, где были записаны действительно очень нужные мне адреса и телефоны.
      - Вот так я вечно теряю разные документы, - ворчала я, решая, куда же мне переписать столь важные адреса. - У этого Ежова якобы есть "История Англии" Моруа, и, возможно, он мне ее продаст. А новая прачечная просто бесценная, давно я такую искала.
      Навела порядок в своей документации, взглянула на клочок бумаги в кулаке Януша с вновь добытыми данными о Кубе, и во мне заговорила совесть.
      Давно я собиралась угостить Януша приличным ужином, да все как-то не получалось. На изготовление изысканного блюда требуется время, а именно его мне и не хватало. Вот и сейчас уже полдевятого, однако и в оставшееся короткое время можно приготовить что-нибудь вкусное. Омлет с пармезаном, например, или...
      О! Вареники были у меня в морозилке, к сожалению, слишком скромная порция. Значит, и то и другое. Омлет вообще молниеносно готовится, а на вареники получаса хватит, включая и время на то, чтобы вскипятить воду. А чем уже готовые вареники заправить.., тем временем придумаю.
      Поставив кастрюлю на сильный газ, я посолила воду, извлекла из морозилки заледенелые вареники и покинула кухню. Пока не было необходимости чахнуть над кастрюлей в ожидании, когда в ней закипит вода.
      И в этот момент зазвонил телефон, а вслед за ним - мой мобильник. В последующие двадцать минут в моем доме, можно сказать, телекоммуникация просто разбушевалась, потому как к первым двум добавился сотовый Януша. Говорить сразу по трем телефонам немного затруднительно. Но зато как интересно!
      - Патрик вышел на полицию! - прикрыв мембрану ладонью, прошептал мне Януш.
      - Представьте себе, произошло нечто ужасное! - тем временем волновался в моем телефоне Тот Пан.., то есть пан Липский. - Оказывается, брактеат Яксы был у пана Петшака украден, а он не хотел, чтобы об этом узнали, вот и говорил, что нет у него такой монеты. А теперь он опять в его коллекции, но, боюсь, вернулся не очень легальным путем.., ну пани меня понимает. И Петшак даже сейчас не хочет об этом говорить, я все узнал от его домработницы, буквально минуту назад, похоже, там какие-то семейные неприятности, может, пани что-то знает?
      - Давайте встретимся завтра в баре, что напротив Гранд-отеля, быстренько предложила я.
      Нетрудно было догадаться, что словоохотливость пани Натальи была напрямую связана с моим визитом к ней.
      - В двенадцать пана устраивает? Да, возможно, мне кое-что известно, но по телефону не стоит об этом вести речь, займет слишком много времени.
      Пан Липский охотно согласился. Только он отключился, забренчал мобильник. Я ткнула пальцем в загоревшийся зеленый огонек, и тут опять зазвонил мобильник Януша. Он уже заканчивал разговор по моему телефону и переключился на мобильный.
      - Отыскался Куба, - успел информировать меня Януш между этими двумя звонками.
      - Я уже знаю, где живет Куба Зубило, - меж тем вещала мне в ухо Анита. - Ты заинтересовала меня - я пошарила по знакомым. Представь, он живет в собственной квартире, купил однокомнатную на Урсинове...
      Снова зазвонил телефон. Слушая Аниту по мобильнику, я прижала трубку телефона ко второму уху.
      - Патрик звонил! - душераздирающе вопила в трубку Гражинка. - Слушай, я не знаю, что делать. Он клянется, что невиновен, я ему не верю, он говорит, что уже собрался идти в полицию...
      - И где же он живет? - спросил Януш, неизвестно, меня или того, с кем говорил по сотовому телефону.
      - Минутку подожди, - попросила я Гражинку.
      И Аните:
      - У тебя есть его точный адрес? Да, записываю. Давай скорей!
      Теперь Гражинке:
      - Да, он уже явился к ним. Погоди минутку, не отключайся, как раз что-то проясняется...
      - Это ты кому говоришь? - встревожилась Анита.
      - Не волнуйся, я еще с одним человеком говорю.
      - Чей адрес? - не поняла Гражинка.
      - Поймали ту девицу, Возняк, очень интересные вещи узнали, - передал мне Януш еще одну новость.
      - Концертова, четыре, четвертый этаж, а вот номера квартиры не знаю, говорила Анита. - Но сейчас его там нет, он находится у одного из приятелей, некоего Гжеся, на бридже, на Саской Кэмпе, адреса Гжеся я не помню, иду домой, если хочешь, оттуда позвоню знакомым, поищу. Меня вся эта история очень заинтриговала.
      - Раз заинтриговала, поезжай и ищи, можешь потом позвонить мне из дому. Предупреждаю: назревает грандиозная сенсация.
      Покончив с Анитой, я целиком переключилась на Гражинку. Опять зазвонил сотовый - Януша. Теперь Януш стал говорить сразу в две трубки. Ему тоже было интересно слушать Гражинку.
      - Или спятил, или действительно невиновен, - сказала я Гражинке. Подожди, совсем немного осталось, мы уже подбираемся к главному свидетелю, так что будем располагать сведениями из первоисточника.