Занятая своими мыслями, я прослушала, что Тот Пан говорил мне о пане Гулемском. Кажется, он был как-то причастен к перелетному брактеат. Переспрашивать было неудобно, поскольку собеседник уже перешел к другой теме.
      - Мне кажется, - говорил теперь Тот Пан, - что у пана Петшака были какие-то неприятности и он тщательно оберегал свою коллекцию.
      Кто-то слишком уж настойчиво хотел у него что-то приобрести. Он не собирался ничего продавать, а будущий покупатель был настойчивым и бесцеремонным. Вот пан Петшак и затаился, предпочел на какое-то время вообще поменьше говорить о своей коллекции, может, потому и вам говорил, что нет у него такого ценного экспоната. Что же касается Фялковского, то и не знаю... Гулемский утверждал, что видел у него брактеат. Может, и видел, да другой, не одна такая монета сохранилась до наших дней, но тогда почему же Фялковский не вписал ее в свою спецификацию? Каждый уважающий себя коллекционер первым делом, пополнив коллекцию, тут же записывает новоприобретенную монету в ведомость, это уж так водится. Может, получил ее временно? Или вот еще вариант: получил ее только перед приходом пана Гулемского и еще не успел вписать? А может, и не собирался вписывать, а приобрел ее только для обмена? Кто его знает... Приобрел он его в Болеславце, возможно, от какого-нибудь немца, а немцы вообще брактеаты не любят...
      Все предположения опытного коллекционера показались мне достойными внимания, да и кому знать дела в нумизматике, как не этому эксперту. Возможно, Фялковский и продал ее.
      А вот что сделал с деньгами? Хотя это и не такая уж крупная сумма. А мог быть и просто посредником, взял монету лишь для того, чтобы продать кому-нибудь из знакомых нумизматов, тогда и проблемы нет. Да и чего это я вдруг занялась тем, что не имеет ко мне никакого отношения? Купил ли он брактеат или взял его, чтобы продать и получить комиссионные, а на вырученные деньги купить то, что интересовало лично его, - какое мне до этого дело? Спасибо эксперту, теперь мне многое стало понятно.
      - А полиция пана еще не беспокоила? - поинтересовалась я.
      - Пока нет. Да и что я мог бы им сказать?
      Ведь знаю о болеславецкой краже лишь со слов своих друзей и знакомых, а если и продаю монету по просьбе клиента, то она должна быть у клиента, а не у меня, он же волен ее перепродать. Им не стоит на меня тратить время. Так я считаю.
      Я была прямо противоположного мнения.
      Тот Пан был истинной копилкой сведений о нумизматах. И тут вспомнила, что о нем полиция практически ничего от меня не узнала. Я лишь мимоходом упомянула о нем как-то в беседе с главным комиссаром, и все. До сих пор я и сама не знала ни его имени, ни фамилии. И слава богу, анонимным он может принести больше пользы следствию. В моей передаче, разумеется.
      ***
      - О чем вы говорили? - подозрительно поинтересовалась Гражинка.
      - Об одной из боковых ветвей следствия, о нумизматической афере, беззаботно ответила я, прежде чем сообразила, с кем говорю.
      Пришлось уж докончить:
      - Нашелся потерявшийся было брактеат Яксы из Копаницы, тот самый, который то появляется, то исчезает. А он должен был находиться в коллекции покойника.
      Поперхнувшись, Гражинка пролила свой кофе на себя и на компьютерную распечатку.
      - Теперь.., когда Патрик... - задыхаясь, еле выговорила она и окаменела, вся мокрая и очень несчастная.
      О, холера. До меня дошло, о чем она думает.
      Наверняка так: Патрик привез украденный раритет, продал его и тем самым доказал, что преступление совершил из самых низменных побуждений, то есть сам исключил возможность воспользоваться смягчающими вину обстоятельствами. Конечно, продажи одной монеты еще мало, чтобы делать такие далеко идущие выводы, но для Гражинки и этого достаточно.
      Того, что натворил вор и убийца, вполне хватит, чтобы вызвать в преданной и верной Гражинке решение остаться при нем на всю жизнь, не покидать в несчастьи. Если Патрик действительно так поступил, то он выбрал самый верный путь заставить любимую девушку наконец решиться выйти за него замуж. Она такая. Что я, Гражинку не знаю? Еще начнет того и гляди обвинять себя: это она виновата, нельзя было столько времени водить парня за нос, оставлять в неизвестности. Он, может, и на преступление решился из-за несчастной любви: это она, Гражина, то обнадеживала его, то снова говорила "нет". Она, одна она виновата, значит, теперь и должна всю жизнь расплачиваться за содеянное.
      - Это я, - сдавленным голосом произнесла Гражинка, подтверждая мои самые худшие предположения. - Это из-за меня...
      Хоть я и сочувствовала несчастной, но не выдержала и накричала на нее.
      - Нечего строить из себя пуп земли, все из-за нее, видите ли. Ты бы себе еще арабских террористов приписала! Такая важная особа, вокруг нее весь мир вертится! Да ведь ты и сама замечала в Патрике склонности к неблаговидным поступкам, с тобой или без тебя, он бы все равно тетю прикончил. С твоих слов знаю: он считал, что дядюшка с тетушкой много злого сделали его мамуле, - может, хотел отомстить. Жажда мести из года в год нарастала в нем, дядюшку не успел, так хоть тетушку пришиб.
      - Если бы он при этом еще не крал...
      - Тогда бы ты его простила, так ведь? Да вытри же кофе, а то страницы совсем слипнутся.
      Только сейчас увидев, что натворила, девушка вскочила и принялась наводить порядок, пытаясь при этом извиниться передо мной и заверить, что страницы не слипнутся, ведь мы пили кофе без сахара. А она сейчас принесет из кухни салфетки...
      - И первым делом одежду вытри, с тебя ведь течет. Нет, за пол не бойся, ему ничего не сделается.
      Простое наведение порядка иногда очень помогает душевно успокоиться. Во всяком случае, так получилось с Гражиной. Я тем временем сварила новый кофе. Разложив по всей комнате мокрые листы бумаги сохнуть, мы вновь принялись за кофе.
      ***
      Звонок Того Пана нарушил мое рабочее настроение. Якса само по себе, а вот болгарский блочек-105 оставался для меня недоступен, словно его и не было. Наследник Патрик куда-то запропастился, похоже насовсем, и тогда все имущество Фялковских переходило в пользу государства за неимением других родственников. А что государству делать с такими марками?
      Будь это большая интересная коллекция, ее, наверное, приобрел бы какой-нибудь музей или устроили бы продажу с аукциона, а так... Интересно, где будет храниться эта несчастная коллекция? Наверное, в министерстве финансов имеется соответствующее помещение, куда и прячут на вечное хранение бесхозные ножи, вилки, марки... Не выбрасывают же на свалку? Впрочем, вряд ли. Тогда никаких помещений не хватило бы, и само государство, владелец таких ничейных вещей, превратилось бы в одно гигантское складское помещение. Наверняка все же кое-что распродается, но как?
      И я стала размышлять, какой бы совершить государственный проступок, пусть даже преступление, лишь бы заполучить желанный блочек. Вот бы удалось его незаметно заменить на болгарский же блочек-106!
      Не обращая внимания на Гражинку, уже минут пять пытавшуюся склонить меня к какой-то, по ее мнению, необходимой запятой, я сорвалась с места и, опять уронив страницы корректуры, бросилась к книжной полке. Достала марочный каталог и отыскала в нем болгарские блочки. На блоке-105 были птицы, на 106 - голубь мира, стилизованный, но это неважно, и там и здесь орнитология. 106 был у меня в отличном состоянии. А что, если взять его и поехать в Болеславец? Там упросить полицейских дать мне еще разок полюбоваться на блок-105 и незаметно подменить марки? А даже если и заметят, какая им разница? Марки блока-106 выпущены по случаю конференции на тему безопасности и сотрудничества в Европе, но ведь покойный Хеня не составлял тематической коллекции, он не собирал марок, посвященных только защите окружающей среды или, скажем, "Птицы", цена одинаковая, номинал тот же.
      И полиции, и тому же государству какая разница? Я ни разу не встречала у них ни одного филателиста...
      - Пожалуй, так и сделаю, - вслух произнесла я. - Так и быть, вытерплю кошмарную вроцлавскую автостраду, машина разлетится на куски, ну и пусть! Легче раздолбить машину, чем потерять этот холерный блочек...
      - Ничего не понимаю! - забеспокоилась Гражинка. - Я знала, так просто ты не согласишься, тебе поставить лишнюю запятую труднее, чем поле вспахать, но не до такой же степени! И при чем здесь вроцлавская автострада?
      Теперь я не поняла, зачем мне поле пахать.
      - Ты о чем?
      - О запятой, конечно.
      - Плевать мне на запятую. Нет, не согласна, она разбивает фразу.
      - Но ведь так и нужно.
      - Завтра утром еду в Болеславец, решено.
      Хотя не мешает взглянуть на карту, может, отыщется какая-нибудь проселочная дорога, чтобы избежать этой холерной автострады. А еще хвастаются: автострада европейского уровня! Колдобина на колдобине.
      - Зачем тебе это?
      - Как зачем? Мясо с костей отваливается.
      - Да нет, зачем тебе вообще сдался этот Болеславец? Про автостраду можешь мне не рассказывать. Кстати, ее как раз ремонтируют.
      - Да ее уже пятнадцать лет ремонтируют!
      Или больше. Ремонт совпал с наступлением свободы в нашем благословенном краю. И я подозреваю, что воеводой здесь сидит или неслыханный хапуга, или безмозглый кретин, или вообще ненавистник поляков, ведь во всей Польше не найдешь таких ужасных дорог, как во вроцлавском воеводстве. Ухаб - и рытвина, ухаб - и опять яма, вся автострада только из них и состоит, а иная рытвина на целый метр потянет, просто удивительно, что человек проехал - и остался жив. Дорога там просто обязана быть усеяна сплошными трупами. Автострада европейского уровня! Такая компрометация. Да не автострада это вовсе, а железный гофрированный занавес в горизонтальной плоскости! Будь моя воля, уж я этого воеводу приговорила бы дважды вдень проезжать по этой прелести с начала и до конца. Причем на собственной машине и самому собственной персоной сидеть за рулем.
      - Зачем ты хочешь туда ехать? - с подозрением поинтересовалась Гражинка.
      Я рассказала ей о своем гениальном плане, и девушка не знала, что о нем думать. Больше ее беспокоило, что за это мне грозит.
      - Наверное, глины долго бы ломали головы, по какой статье тебя привлечь, - рассуждала она. - Конечно, если бы поймали на подлоге.
      Это не кража, ведь ты подбрасываешь им то же самое взамен и за такие же деньги. Никакого вещественного доказательства твой блочек не представляет. Что же тебе вменят?
      - Может, мошенничество? - предположила я. - Если удастся подтянуть под статью.
      - Какое мошенничество? Злого умысла у тебя нет. Вот если бы на марке был чей-то отпечаток пальца...
      - Не должно быть. Хеня был настоящий коллекционер и пальцами за марки не хватался, только пинцетиком. Ведь известно, марка или блок с отпечатками пальцев сильно теряет в цене. Марки вообще не интересовали полицию, это я сама заставила их спрятать мою марку надежнее. Еду!
      - Мне не хочется, чтобы ты ехала, - жалобно попросила Гражинка. - Я мечтала - засядем с тобой за работу, позабудем о преступлении...
      Не могу я непрерывно думать о нем! Война с тобой из-за запятых - просто удовольствие по сравнению с этим кошмаром.
      Призналась наконец. Я давно подозревала, что война с моей корректоршей из-за знаков препинания была для нее тяжким испытанием.
      Гражинка ставила их по правилам пунктуации, а я - по-своему. Желающим читателям и всяким там переводчикам - поясняла, что знаки препинания ставлю не по правилам, а по внутреннему ощущению. И не выношу точки с запятой, этот знак я никак не ощущаю. Гражинка имела полную возможность расставить знаки препинания по всем правилам уже в макете, но я знаю: ни одной запятой не поставила бы она без согласования со мной. В этом отношении девушка заслуживала полного доверия.
      ***
      Я очень расстроилась, поскольку огорчила Гражинку, и еще не придумала, как поступить, когда в замке входной двери заскрежетал ключ.
      Это означало появление Януша. Я не могла скрыть своей неудержимой радости. Как хорошо, что он у меня есть! Даже как-то неловко стало: ведь бедной Гражинке так фатально не везет. После многочисленных бурь и штормов меня прибило-таки в спокойную гавань, а Гражинку продолжает мотать по жизненным шквалам. Вспомнив, что сама переживала в ее возрасте, - немного успокоилась. Пройдет время, и она устроит свою личную жизнь. Ведь мне доставалось еще хуже, а выдержала, выкарабкалась из-под руин жизненных потрясений, почему бы и ей не вылезти?
      - А, ты здесь, - сказал Януш при виде Гражины. - Я так и предполагал, но им не сказал.
      Не обязательно им сегодня тебя брать, могут и завтра.
      - А что случилось? - с тревогой спросила Я, потому что Гражинка как-то особенно тревожно молчала.
      - Да ничего особенного. Просто разыскивают Патрика, где только могут: у родных, знакомых, на работе и т, п. И пришли к выводу, что больше всех о нем может знать Гражинка.
      - Нет, - помертвелыми губами прошептала девушка.
      - Я тебе верю, а они пришли к такому выводу. Прямо скажем, логичному.
      Гражинка бросила на меня отчаянный взгляд.
      - А что я тебе говорила? - с дрожью в голосе вырвалось у нее. - Одна тайна влечет за собой другую. Никто мне не поверит. Что мне делать?
      - Ничего не делать. И успокойся. Раз сплошные тайны, то сам этот факт делает Патрика еще более подозрительным. И тебя тоже.
      Успокоила!
      - Это уже не подозрения, а почти уверенность, - безжалостно продолжал Януш. - Веснушчатого Кубу ищут не только для того, чтобы подтвердить свои подозрения, но и для того, чтобы разрешить все сомнения. Без него нельзя закончить следствие. Администраторы гостиниц копаются в кучах постояльцев за истекшие полтора года. Пока им удалось выискать четыреста восемьдесят семь одиноких мужчин, теперь поиски сузились, надо среди них исключить совсем неподходящих. Впрочем, там еще имеются два мотеля, совсем недалеко от города, придется поискать и там. Что касается парадной двери, до сих пор не установлено, кто ее открыл.
      А теперь относительно брактеата Яксы из Копаницы, - бесстрастно повествовал Януш. - Монета довольно редкая. Юзеф Петшак уверяет, что она была у них фамильной драгоценностью с незапамятных времен, он сам получил ее еще в детстве вместе с другими монетами, на семейном совете было решено именно его сделать фамильным нумизматом, так что он все монеты получил в подарок. С тех пор заинтересовался нумизматикой. Он никогда не утверждал, что у него нет брактеата.
      - Лжет как сивый мерин! - разозлилась я. - Я несколько раз задавала ему этот вопрос, и он каждый раз отвечал отрицательно.
      - Он мог говорить - временно нет. Видишь ли, с ним, по его словам, произошел казус. Брактеат вместе с двумя другими монетами он вложил в малюсенькое портмоне, хотел кому-то показать, но кошелек завалился за подкладку пиджака, и Петшак был уверен - потерял. Потеря обнаружилась, лишь когда собрались отдавать пиджак в химчистку. И теперь брактеат снова у него есть. Вот и все. Другие коллекционеры подтвердили наличие брактеата у пана Петшака с незапамятных времен.
      - А пан Гулемский?
      - Пан Гулемский не скрывает своей встречи с Фялковским. Да, он действительно рассматривал его коллекцию и собственными глазами видел в ней брактеат Яксы из Копаницы - не пьяный был. Ничего преступного пан Гулемский не совершил, ничего не украл, а что видел данную монету - Христом Богом клянется, не изменит своих показаний даже под угрозой смертной казни.
      Я невольно глянула на Гражинку, свидетельницу встречи пана Хенрика с паном Гулемским.
      - Нет, - решительно тряхнула головой девушка. - Гость показался взволнованным, но никак не пьяным. Я не знаю, как этот ваш Гулемский выглядит, но, возможно, это был он.
      - Пусть глины покажут его Гражинке со спины! - предложила я.
      - Полагаю, не станут возражать, покажут. Мое участие явно вызвало в них желание доказать, что и сами не лыком шиты, - сказал Януш. - Вот они и постараются составить обвинительное заключение так, чтобы комар носа не подточил.
      Ведь может оказаться, что коллекцию Фялковского разглядывал не Гулемский, а кто-то другой, и этот другой может стать очень важным лицом для следствия. Гражинка в числе прочего нужна им и для этой очной ставки.
      - Я согласна! - с мужеством приговоренного к смерти произнесла девушка. - Куда мне явиться?
      - Если вернешься домой, наверняка тебя там уже кто-то ждет...
      - Мы еще не закончили корректуру.
      Я проверила в компьютере номер страницы.
      - Две трети работы мы с тобой сделали. Если ты хочешь отделаться от приставаний следователей, корректуру закончим завтра. Разве что тебя посадят... Ты как думаешь, Януш? Может, тогда лучше с корректурой покончить сегодня?
      На всякий случай. А если не посадят, но задержат на несколько дней для допроса, пусть даже на одну "долгую ночь беседы", - нам это тоже ни к чему...
      Януш энергично запротестовал:
      - Кончай молоть ерунду. Ни сажать, ни задерживать на всю ночь Гражинку никто не собирается. Скорей всего, ей вручат повестку с вызовом на завтрашнее утро. И она не сбежит, потому что с сегодняшнего дня за ней установлена слежка.
      - Еще чего! - возмутилась Гражина.
      - Зачем? - удивилась я.
      - Патрик может пытаться встретиться с ней, - усаживаясь в кресло, со вздохом пояснил он. - Следствием установлено, что у него давно нет другой девушки, кроме Гражинки. Значит, она - самый близкий ему человек. И логично предположить, что он захочет увидеться с близким человеком.
      - Не захочет, - опять неживым голосом произнесла Гражина. - И я не хочу.
      - Ты, может, и не хочешь, да он об этом не знает, - раздраженно вырвалось у меня.
      - Знает. Должен знать.
      - Ну так они не думают: знает он или не знает, - подхватил Януш. - И рассчитывают прихватить молодого человека, когда тот сделает попытку встретиться с любимой. Самая распространенная ошибка, чему тут удивляться.
      - Кстати, прекрасный случай убедиться в его умственных способностях. Если хоть что-то соображает, не станет предпринимать никаких попыток, а если предпримет - дурак он, и все, - прокомментировала я.
      - Мне-то какая выгода от этого? - выходя, обернулась Гражинка.
      - Самая прямая. Будешь знать, с кем имеешь дело. И если уж он окажется негодяем, тогда и жалеть не о чем и не о ком.
      - Я и без того знаю, что жалеть не о ком.
      Видит бог, я еще многое могла бы наговорить, но, кажется, впервые в жизни не знала, что и как сказать. Вряд ли какие-то слова могли утешить девушку. Во всяком случае, решила я, сейчас не время для философских рассуждений.
      Януш поднялся с кресла.
      - Пойду, пожалуй. Я вроде бы, как это поделикатнее выразиться, малость проголодался, - смущенно произнес он. - Надеюсь, доложил вам обо всем. Наследство черти взяли. Твой блочек на месте, не беспокойся. И еще сохранился шанс найти Кубу, последнего свидетеля...
      - Коронного свидетеля, черт бы его побрал, - пробурчала я.
      - Можно и так сказать, - не стал возражать Януш. - И еще не исключено, что одна из девиц скажет что-нибудь существенное. Больше всего надежд на Марленку, завтра с ней еще раз побеседуют. Вечером я вам обо всем доложу.
      - Почему ты не покормишь его? - спросила Гражинка, вернувшись за корректурой.
      О, хороший вопрос. Похоже, девушка вылезает понемногу из пропасти, раз способна думать не только о своем Патрике. А главное, доказала, что способна слышать и понимать человеческую речь, причем реагирует нормально.
      Только вот вопрос задала неприятный.
      - Потому что нечем, - вежливо пояснила я. - В холодильнике только замороженные продукты, ну еще есть яйца. Так яичницу он и сам сумеет себе приготовить, к тому же съест спокойно, никто не будет мешать его пищеварению, задавая глупые вопросы. А на чай - милости просим.
      - Если вам так хочется, - живо отозвался Януш, - съем быстренько яичницу и приду.
      Оказывается, он все еще не ушел.
      - Хочется! - ни секунды не колебалась я, ибо как раз в моей голове зародился поистине дьявольский замысел. Как-то так, сам по себе зародился, из ничего. Возможно, мною руководило желание как можно скорее покончить с этим надоевшим делом.
      А что, если Патрик замочил Кубу? Если Патрик был первым, а Куба заявился сразу за ним и стал свидетелем недоразумения с тетей... А Патрик, не будь дураком, под каким-нибудь умным предлогом заманил Кубу в какое-нибудь пустынное место и радикально заставил замолчать, труп же.., что с трупом? Да мало ли что можно сделать с трупом! Труп бесследно исчез - и все.
      Для этого имеется множество способов. Сомневаюсь, чтобы Патрик всегда, предвидя такой случай, носил с собой серную кислоту, чтобы растворить труп, но маленькая саперная лопатка могла у него быть? Как у каждого автомобилиста. Аккуратно вырыл ямку, закопал - и делу конец. И никому до сих пор не пришло в голову искать тело Кубы по окрестным лугам, лесам и оврагам.
      Наоборот - чтобы Куба прикончил Патрика - такого просто не могло быть. Я лично видела живого и здорового Патрика несколько дней тому назад. И Гражинка видела, и глины.
      Это Куба исчез сразу же после убийства и до сих пор его никто не видел.
      Мысль была так ужасна, что я, не осознавая, что делаю, уставилась на Гражинку с таким выражением, что девушка не могла не почувствовать терзавших меня опасений.
      - Что случилось? - испугалась она. - Почему ты на меня так смотришь? У меня тушь потекла или что другое произошло?
      Легче всего было сказать про тушь, да не люблю я лгать. Излагать же без достаточных к тому оснований столь жуткие для девушки предположения я не решилась.
      - Подождем Януша. Я не спросила его, задавали ли они кому-нибудь вопрос, который меня беспокоит. Пусть нажмут на Марленку, надо ему подсказать. Честно говоря, я бы хотела вернуться к корректуре.
      - Знаешь, все эти запятые и опечатки представляются мне такими милыми, так успокаивают...
      - Когда имеешь дело с убийством, успокаивают даже тире.
      - Но ты же не выносишь тире. Как и точки с запятой.
      - Не выношу, предпочитаю преступление. Правда, не такое, как наше, уж очень оно изматывает и связано с близкими мне особами, и все же я бы его.., если бы не болгарский блочек.., ну да ладно. Знаешь, я так о нем беспокоюсь, места себе не нахожу. Решила непременно поменять на идентичный и даже придумала предлог. То есть не придумала, предлог настоящий, не придуманный... Тьфу, совсем запуталась. Когда не хочешь говорить правды, лучше помолчи! Сколько раз себе твердила это.
      ***
      О корректурах мы обе забыли. Болгарский блочек заставил нас перестроиться на марки.
      Гражинке захотелось полюбоваться ими. Я охотно отодвинула подальше корректуру, кряхтя, достала с нижней полки марочный каталог и кляссер с блочком-1 Об. Эта замена имелась в наличии, и я могла ее продемонстрировать девушке.
      Вернувшийся Януш застал нас в центре марочного хаоса. Пол в комнате был завален кляссерами и отдельными листами с марками, поскольку я сочла полезным для успокоения нервов Гражинки продемонстрировать ей Папуа и Новую Гвинею. Меня же вид марок возбудил еще больше, так что я окончательно укрепилась в своем намерении.
      Увлекшись марками, я позабыла об осторожности и спросила Януша:
      - А кто и когда видел Кубу последний раз?
      И где? Хоть кто-то что-нибудь сказал об этом?
      Что-что, а глупой Гражинка не была. Позабыв о марках, она диким взглядом уставилась на Януша. Наверняка ей пришло в голову то же, что и мне, и весь мой организм перевернулся вверх ногами. Второе преступление Патрика! Езус-Мария!
      А Януш совершенно спокойно ответил.
      Оказывается, у него были сведения на этот счет.
      - Марленка и Антось вместе видели его, когда он утром уходил от них. На следующий день после убийства Вероники. Причем так рано, что сенсация не успела разлететься по местечку.
      И по мнению Марленки, Куба был очень доволен жизнью, такой у него был умиротворенный вид. Антось же никак не высказывался насчет вида Кубы.
      - Погоди, что-то у меня не сходится, - возразила я. - Насколько я помню, Марленка утверждала, что после этого вечера Кубы не видела.
      - Поприжали ее, она и вспомнила, - отмахнулся Януш. - Очень неохотно, но призналась, что видела Кубу. А тогда не призналась, пояснила, что спросонок могла и позабыть. А теперь вот вспомнила: как кофе себе варила, а Куба свой кофе уже успел выпить.
      - И уехал?
      - Оба уверяют - уехал.
      Труп убитого Кубы несколько поблек в моем воображении.
      - На чем уехал?
      - На своей машине. Довольно старый "фиат пунто". Темно-зеленый, если тебя это интересует. Номера никто не запомнил.
      - А Патрик?
      - Что Патрик?
      - Он когда уехал? Ведь он же там был.
      - Об этом никого не спросили. Когда снимали показания по первому разу, он еще не был в числе подозреваемых, по второму разу еще не всех успели допросить. Однако... - и он перевел взгляд на Гражину, - ведь известно, когда он появился в Дрездене?
      - Нет, - ответила Гражинка, причем с таким выражением, словно труп Кубы представлялся ей намного отчетливее, чем мне.
      - Так когда ты его там увидела? - нетерпеливо спросила я.
      - Только утром следующего дня. Хотя он и утверждал, что был там уже вчера вечером и видел меня в окошке Лидии. Возможно, к окошку я подходила.
      - И он мог тебя разглядеть?
      - Мог, ведь Лидия живет на первом этаже.
      Я поливала ее цветочки, она совсем их запустила.
      - Значит, вечером был, правду сказал. От Болеславца до Дрездена два часа, если не очень спешить. Ты во сколько поливала цветочки?
      - Не знаю, еще не стемнело.
      - В это время года не темнеет долго. У него оставалось много светлого времени...
      И прикусила язык. Я не имею права забывать о страданиях Гражинки! О трупе Кубы можно поговорить с Янушем наедине.
      А сама принялась высчитывать. Если Патрик смылся из Болеславца сразу после убийства тети, у него было время доехать куда угодно. Если все же подзадержался: сначала ждал отъезда Кубы, потом потратил время на его убийство и возню с трупом, то он не успел бы доехать до Варшавы, спрятать где-то коллекцию и вернуться к вечеру в Дрезден. Нет, и речи быть не может. Его прикончила бы вроцлавская автострада. Но мог поступить иначе. Наплевать на Варшаву, ничего не прятать, пристукнуть Кубу и сразу мчаться в Дрезден. Тогда бы запросто успел.
      Думала про себя, а вслух спросила лишь, какая машина у Патрика.
      - "Тойота" - вездеход, - угрюмо сообщила Гражина.
      Януш вдруг встрепенулся.
      - Да не ездит он на ней, она все время стоит в Болеславце, - сказал он. - Теперь уже на полицейской стоянке.
      Гражинка вдруг взбунтовалась, похоже, ее терпение кончилось, и она громко потребовала заняться корректурой. Раз завтра полиция вцепится в нее, надо сегодня все закончить, неизвестно, когда они отпустят. Я, не меньше Гражинки заинтересованная в скорейшем окончании работы, отмела в сторону следствие с его трупами и загадками и прочно засела за работу.
      ***
      В Болеславце я потеряла два дня и вернулась злая, расстроенная и преисполненная желания отхлестать себя по щекам. Мои усилия привели меня, можно сказать, к прямо противоположным результатам. Правда, при этом мне сообщили новую для меня информацию, которая, честно говоря, нужна была мне как дыра в мосту.
      Полиция меня приняла и поговорила со мной. Почему не поговорить? Они гордились своими техническими достижениями. О том, что к ним приложил руку Януш, а через него и я некоторым образом, им не было известно. Так что они с полным правом имели все основания похвастаться достигнутыми результатами.
      И пусть эта мерзкая баба не думает, что только в ее дурью голову приходят иногда светлые мысли, проше бардзо, теперь она при всем желании не найдет никаких упущений в их расследовании.
      Мерзкая баба, ясное дело, тут же нашла упущение. Это как же понимать? Держали в своем полицейском сейфе сокровище столетия, ценность которого трудно даже вообразить, и не приставили к сейфу никакой специальной охраны. Хорошо, бог миловал, не случилось никаких покушений, а если бы кому пришло в голову его украсть? Обыкновенный сейф, просто запертый на ключ?!
      Поначалу глины просто опешили и не могли понять, в чем дело. Переглядывались и пожимали плечами, а я поддавала жару, не давая им времени сообразить, в чем же дело.
      - Такие вещи держат в хавидах! - бушевала я. - Ну конечно же, вы не имеете понятия, что такое хавиды, а еще беретесь гарантировать Сохранность раритета! Ведь мельчайшая пылинка может его испортить, а пан уже собрался его схватить пальцами!
      И я сама ткнула пальцем в даже не пошевелившегося прокурора, стараясь при этом, чтобы мой палец выглядел как можно обвинительнее. Прокурор только рот раскрыл и слегка покраснел.
      Разумеется, на встрече со мной присутствовали оба начальника: и главный комендант, и сам прокурор. А я продолжала бушевать:
      - Я знала, что так и будет! А ведь предлагала вам гарантировать безопасность бесценной марки, предохранить ее от порчи. Так нет, все себе заграбастали, как гарпагоны какие...
      Тут меня перебил комендант:
      - Так кто же против? Раз пани умеет обращаться с марками и к тому же привезла этот, как его.., в общем, мы не против - предохраняйте.
      Но учтите, наследственная масса должна остаться на месте, и речи быть не может, чтобы раздавать ее по кусочкам.
      - Уж вы никак не можете обвинить меня в том, что я у вас хоть кусочек этой наследственной массы украла! - возмутилась я.
      - Хотя очень хотелось, правда ведь? - ехидно вмешался прокурор. - Пани как-то забыла, что мы - полицейское учреждение, а не филателистический магазин, так что ничего удивительного, что у нас могло и не оказаться этого... вашего... Вот если бы пани понадобились наручники или еще что в этом духе - всегда пожалуйста.