Прежде всего об Антосе. Узнали у него в конце концов, чем был огорчен Куба?
      Гражинке удалось пошевелиться. Она взяла в руки стакан с чаем - А это как-то связано в Патриком? - с трудом выговорила она.
      - Еще как! - заверила я девушку.
      И тут только вспомнила, что из самых лучших гуманных соображений не рассказала ей о последних открытиях полиции. Ничего, потом сообщу, успею еще.
      - Я могу говорить? - осторожно поинтересовался Януш.
      - Можешь, можешь, я ей потом растолкую.
      И бутылку откупорь.
      - Антось раскалывается в страшном темпе.
      Как-то сразу поверил, что ему трудно отвертеться от обвинения в убийстве, и отчаянно ищет спасения. Оказалось, что их дружба с Кубой была гораздо крепче, чем он пытался нас убедить в этом поначалу. И вообще, Куба у них последнее время ночевал.
      - А до этого?
      - Он и в самом деле редко бывает в Болеславце. Год назад, когда приехал туда первый раз, снял номер в гостинице. К сожалению, неизвестно, в какой и когда это было...
      - А ты уверен, что именно в гостинице?
      В Болеславце, как и во всех провинциальных наших городишках, приезжие обычно останавливаются или у знакомых, или у людей, специально сдающих комнаты. Гостиницы там очень дорогие.
      - Антось настаивает - в гостинице. Но не запомнил какой. Ему это было ни к чему. Он даже не уверен, что и тогда знал название гостиницы, в которой остановился Куба. А для следствия данный момент существенный. В гостиницах принято записывать постояльцев, вот только бы знать, когда это было. Прошло года два.
      А потом, уверяет Антось, Куба, приезжая в Болеславец, всегда останавливался у него. Обычно на одну ночь, редко на две. За три последних месяца раза четыре приезжал. Какие-то у него тут были дела.
      - Какие? И что все-таки он прошляпил, как проговорилась Марлена, невеста Веси?
      - С большим трудом Антось признался, что дела были как-то связаны с Фялковскими. Куба больше ничего не рассказал своему сообщнику, но Антось сам пришел к выводу, что речь идет о каком-то предмете. Конкретнее? У Фялковских имелось что-то такое, что Куба хотел непременно раздобыть. И я верю, Антось действительно не знал, что именно, потому что во всех своих последних показаниях он пытается навалить на Кубу как можно больше ответственности за все происшедшее.
      Слушая Януша, я одновременно пыталась рассуждать.
      - Погоди. Давай по очереди. Насколько я поняла, Куба проживал в гостинице еще до смерти Хенрика?
      - Конечно, как минимум за два месяца до его кончины.
      - Послушай, можно было бы все же проверить гостиницы. Не так уж их много в Болеславце. Обратить внимание на мужчин, останавливающихся на одну-две ночи. К тому же у нас есть особая примета клиента - такого могли и запомнить. Ну и проверять мужчин только одиноких и соответствующего возраста. Ну и того, который приехал из Варшавы.
      - На Варшаву надеяться нельзя - Антось мог и перепутать, и соврать.
      - Тогда без Варшавы. Вычислить одиноких мужчин, всех до одного. И это не очень трудно, в гостиницах для регистрации приезжих заведены компьютеры. И просмотреть! Вряд ли в Болеславец приезжают только веснушчатые. Не знаешь, сколько гостиниц в Болеславце? Мне кажется, пять - не так уж много. Тем более, приезжал он не в сезон, думаю, что справятся твои глины.
      - Насколько мне известно, они уже взялись за дело.
      - Так чего же ты молчал? - разозлилась я. - Я тут разоряюсь, придумываю новые способы розыска подозреваемого, а он молчит.
      - Не хотел испортить тебе удовольствие. Ты ведь у нас самая догадливая.., ну не буду, молчу, молчу. Хочешь знать, что было дальше?
      - Конечно хочу, глупый вопрос.
      - Ты не обиделась на меня, Иоася?
      - Ты же знаешь, я не только самоуверенна, но и самокритична. Продолжай, кожаный.
      - Так вот, Антось решил полностью расколоться, и теперь протоколистка едва успевает записывать его показания. Нет, Куба не просил у него помощи. Кубе нужно было проникнуть в дом Вероники, чтобы отыскать нужный ему предмет. Вероника же, как утверждал Куба, с ним даже говорить не хотела. О том, чтобы проникнуть в дом незаметно, Куба Антосю не говорил, тот сам догадался. Догадаться было нетрудно: Куба интересовался образом жизни хозяйки - часто ли выходит из дому, заходят ли к ней соседи. О том, что Вероника по вечерам ходит в ресторан за едой, знали все, в том числе и Антось. Он и сказал об этом Кубе. Они договорились встретиться в доме Антося, но Куба сильно запаздывал. Антося как будто что-то кольнуло, и он отправился к дому Фялковских. Внутри горел свет, ему показалось, что там Вероника, по времени ей давно было пора вернуться из ресторана.
      - Кубы он там не видел?
      - Нет, он близко к дому не подходил, не хотел, чтобы его заметили соседи.
      - С какой стороны он смотрел на дом?
      - С фасада.
      - Но Куба мог взломать заднюю дверь.
      - Антоний не считает, что Куба взламывал дверь, у него могла быть при себе отмычка или поддельные ключи. Да может, там Кубы вовсе и не было. Из того, что показал Антось, у Кубы было намерение проникнуть в дом, что-то забрать и уйти, не оставив следов. Это Антосю очень хотелось поискать сокровища Вероники.
      В конце концов Антоний потерял терпение, подкрался к дому сзади, и ему показалось, что дверь приоткрыта...
      - Не могло ему так показаться, потому что этих дверей не видно. Дверь там сбоку. И чтобы убедиться, ему пришлось бы подойти к ней почти вплотную.
      - Что он и сделал. Вошел, увидел труп, но Кубы не было. Разумеется, парень воспользовался случаем - он не из нервных - и принялся за поиски. Тут его и застал Веслав. Это, разумеется, мы так вычислили, нам он об этом не сказал, промолчал, хотя, спасаясь от обвинения в убийстве, выболтал почти все, что знал. Но ведь должен был Веслав его там застукать, это стало ясно из дальнейшего развития событий.
      - Ну хорошо, а Патрик? - нетерпеливо перебила я. - Что говорят о Патрике?
      - Немало говорят, но ничего конкретного.
      Антось, например, говорит, что видел его, точнее, кого-то видел, может, Патрика. В пустом доме, куда они с Весем приволокли ящики, он его уже не видел. Короче говоря, о Патрике все запутано, верить ничему нельзя, показания меняются на каждом допросе. Ведь Антось панически боится, что его обвинят в убийстве или даже в соучастии. Да мало ли еще найдется статей Уголовного кодекса, которые с легкостью можно применить в данном случае к Антосю: сокрытие от властей личности убийцы, недонесение о готовящемся преступлении, помощь в совершении преступления и так далее. И еще он опасается мести - Веслава, Кубы, Патрика, бог знает, еще кого. Вот и доносит на всех, а сам при этом от страха трясется, аж зубами стучит.
      Жаль, что у меня нет последнего протокола допроса Антося с умными замечаниями на полях. Не стала упрекать в этом Януша - понимаю ведь, что предоставить мне такие документы - это значит пойти по меньшей мере на служебное нарушение.
      - Ну, теперь расскажи о Патрике, - попросила я, не ожидая ничего хорошего.
      Януш, видимо, решил, что заслужил передышку. Выпил свой чай, потом налил себе рюмку вина и тоже выпил.
      - Во рту пересохло, - счел нужным пояснить он. - Как я уже сказал, Патрик смылся. Самым что ни на есть наглым образом. Ему велено было сидеть в гостинице, запретили выходить, так сказать, посадили под гостиничный арест, а ему плевать. Взял и смылся. Когда - неизвестно. Думаю, что сразу.
      - Неужели за ним не присматривали? - удивилась я.
      - Присматривали, а как же За его машиной.
      Она и до сих пор стоит в целости и сохранности на гостиничной стоянке.
      Статуя в образе Гражинки вдруг оживилась.
      - Как же так? Тогда на чем же он.., смылся?
      - Вряд ли пешком, - предположила я. - Подвернулась оказия, он и воспользовался.
      - Совершенно верно. Мог проголосовать, добраться хотя бы до Вроцлава, а уж оттуда проще всего ехать в любом направлении. И на поезде, и на рейсовом автобусе, и машину арендовать. Мог и за границу рвануть...
      - Лично я сомневаюсь, что рванул за границу. Со своей нумизматической коллекцией.., хлопотно. К тому же такая коллекция имела ценность скорее у нас, а не за границей, ведь состояла в основном из старинных польских монет;
      В каждой стране ценятся свои старинные монеты.
      Януш согласно кивнул.
      - Я тоже полагаю, что он уехал в Варшаву.
      Теперь тебе понятен смысл обыска в его варшавской квартире?
      - Как сказать, - возразила я. - После всего случившегося надо совсем ума лишиться, чтобы прятать коллекцию у себя в доме. И вообще, хотелось бы знать его намерения. Смылся.., ну и что? Не будет же он до конца жизни находиться в бегах.
      - Сбежал... - пробормотала Гражинка. - Раз сбежал, значит, виновен. Не бежал бы, если бы не чувствовал за собой вины. Признаюсь, что я-то до сих пор еще надеялась, дура набитая.
      Хотела еще что-то сказать и выдохлась, сил не хватило. Потом вдруг лихорадочно схватила свой чай, выпила, налила вина, тоже выпила.
      Я не вмешивалась, хотя неплохо было бы ей посоветовать хоть что-нибудь съесть. Да, с таким Патриком спокойной жизни не жди. Если бы он в состоянии аффекта прикончил кого-нибудь постороннего, а не собственную тетку... Так сказать, в нумизматическом амоке. А тут... Никаких смягчающих вину обстоятельств. Да еще и смылся... Неужели эта дуреха последует за ним и в Сибирь? Тьфу, что это я. Ее поколение о Сибири вряд ли слышало, ну да я другое имею в виду - в тюрьму. Надо бы предварительно провести с ней работу, отговорить от такой глупости.
      А если она и не думает о такой глупости? Тогда, выходит, я сама же ее и натолкну. Ох, и не знаю, что делать. А тут еще несчастный болгарский блочек, из-за кретина Патрика и я пострадала.
      Из-за желанной марки я позабыла о благом своем намерении никогда не делать людям зла и решила - нет, в данной ситуации я сделаю все возможное, чтобы снять подозрение с Патрика, пусть обвинят кого угодно, пусть человека совершенно невиновного, мне плевать, лишь бы наследник остался на свободе. Ну и ради несчастной девушки постараюсь. Надо сделать так, чтобы Патрик сумел-таки получить свое наследство и успел продать мне блочек, а я уж так его спрячу, что никакая полиция не найдет, если выяснится, что Патрик не имел права продавать. А там, глядишь, и срок давности истечет.
      Сколько лет должно пройти? Надо заглянуть в кодекс.
      Чуть не сорвалась с места, да вспомнила, что в комнате я не одна. Как назло, имею дело с исключительно честными людьми - что Януш, что Гражинка. Те не дадут мне соврать и придумать что-нибудь оправдательное для Патрика.
      Затолкав болгарский блочек в самую глубину своего естества, я заставила себя вернуться к расследованию.
      - Без Кубы они ничего не сделают! - гневно заявила я. Сам Антось показал, что Вероника была жива, а потом он обнаружил ее уже мертвой. А когда она была еще жива, по его показаниям, Куба был в доме. И это может быть ложью, кто докажет, что самого Антося в этот момент не было в доме и он собственной рукой не прикончил женщину? Они могут сваливать друг на друга, и сам дьявол в этом не разберется, а тут еще дело осложняет брактеат Яксы из Копаницы. То теряется, то находится. Если бы вел себя так в обычной ситуации - черт с ним, но когда совершается похищение и убийство... Нет, я отказываюсь быть тактичной и благородной, оставлю это на потом, а пока пусть кто-нибудь прижмет к стенке пана Петшака, у него он, в конце концов, или нет?
      - Кто он? - не поняла Гражинка.
      - Да брактеат же!
      - А он тут при чем? И как связан с Патриком?
      - Ты не могла бы подоходчивее объяснить, что имеешь в виду? - попросил Януш.
      Во мне все кипело, аж бурлило, чтоб этой Гражинке с ее письмом в тартарары провалиться, но им не было слышно. Ну ладно, раз я такая отвратительная личность, какой она меня описала в своем письме, пока еще побуду такой!
      - Нумизматику, - сквозь стиснутые зубы прошипела я.
      - А если поподробнее? - попросил Януш.
      Тяжело вздохнув, я рассказала им все, вмешав в наше дело заодно и Того Пана, только не называя его фамилии. Вы заметили, что я вообще пока нигде его фамилии не сообщила? На полпути моего рассказа Гражинка вроде бы очнулась и стала внимательно слушать. Значит, надежда не умерла в ней до конца.
      - Интересно! - промолвил Януш, и это было все, что он сказал.
      А я разрабатывала свою концепцию.
      - К черту ваши допросы, ведь осталась невыясненной куча проблем. Бегали они вокруг дома, глядели на него издали... В дом вломились через запасной выход. А кто же открыл главный?
      Посудомойка уверяла, что, придя утром за миской, застала дверь открытой. Что конкретно они делали в доме Баранека или как там его... Что именно переносили Веслав с Антонием, пустые ящики или ящики с монетами? Или только с подносиками от монет? Один такой подносик я лично нашла в пустом доме. На пачке из-под сигарет был номер сотового телефона. Чей? Никого из них не спросили?
      - Двоих спросили, - ответил Януш.
      - И что эти двое ответили?
      - Ничего. Но об этом еще будут спрашивать.
      На то, о чем ты прочла в протоколах, и без твоих упущений потребовалось три дня. Каторжная работа.
      - А нельзя было проверить, чей это сотовый?
      - Проверили. Номер записан на некоего Ежи Стемпняка.
      - И кто такой этот Стемпняк?
      - Пока его не нашли, завтра будет известно.
      - А не проще было бы позвонить и поговорить с владельцем?.
      - Ты хоть представляешь, что он может ответить?
      - Представляю, вариантов множество. Но хоть бы начать разговор... Постой, а почему бы мне самой этого не сделать? Совсем думать перестала, повесилась на тебе, во всем полагаюсь на тебя, да еще тебя же упрекаю. Хороша! Молчи, ну почему мне не позвонить? Я же не обязана называть свою настоящую фамилию. Скажем, из мастерской по очистке ковров...
      Схватив сумку, я разыскала клочок бумаги, на который переписала номер сотового с сигаретной пачки, перед тем как отдала ее глинам.
      Постучала по цифрам собственного мобильника. Гражинка с Янушем молча наблюдали за мной.
      - 509 207 387, - услышала я голос автоответчика. - Оставьте свое сообщение после сигнала.
      - Ну вот, пожалуйста, - оторопев, я забыла про ковры и просто отключилась.
      - И всегда он так? - спросила я Януша.
      - Всегда.
      - Но у этого Стемпняка есть же какой-то адрес.
      - Завтра узнаем.
      - Погоди-ка. Куба ночевал у Антося. Отпечатки его пальцев обнаружили?
      - Обнаружили. Квартира Антося чистотой не блещет, уборку там делают нечасто. С пальчиками Кубы были сложности, поскольку Кубы в наличии мы не имели Пришлось путем исключения сравнить с отпечатками, обнаруженными в доме убитой. А ты говоришь... Работы было невпроворот...
      - И все равно, ваше расследование движется черепашьими шагами...
      - Не скажи. Патрик немного двинул его вперед. Каждый старается, как может.
      Не выдержав, Гражинка сорвалась со стула.
      - Хочу сказать... Я не смогу... Если он попытается связаться со мной, я не смогу этого скрыть. А ведь уже почти...
      И, не договорив, выскочила из дома.
      Вот так. Мало того что пропал мой желанный болгарский блочек, мало того что я истерзалась душой из-за Гражинки, теперь еще и срочная корректура горит синим пламенем, чтоб ей... Гражинка, конечно, совсем забыла, что сегодня мы собирались покончить с этой холерной корректурой...
      ***
      Анита была человеком деловым: если уж намечала что-то, то делала это сразу, не откладывая. Сейчас она задумала небольшой прием по случаю выхода последнего номера одного из ее журналов, уверяя, что тем самым отмечает годовщину своего личного успеха на этом поприще. Скромный прием, никакой презентации, почти домашний вечер в доме ее бывшего мужа и его теперешней жены.
      Следует отметить, что ее отношения с бывшеньким складывались не банально и с большой выгодой для обоих. При разделе имущества она не моргнув глазом отказалась от своего права на половину их дома. И какого дома! На Завадовской Кэмпе, прекрасные подъездные пути, недалеко от конечной автобусной остановки, все в зелени. Взамен она приобрела вечную благодарность новых супругов. Мало сказать, что бывшие супруги сохранили дружеские отношения: благодаря новой жене, идеальной домашней курочке, они стали чуть ли не родственниками.
      Новая жена, Идалия, взяла бывшую под свою опеку, зная, что та по уши занята журналистикой, и вела ее дом как отличная хозяйка. Особое внимание уделяла она садику Аниты, поскольку любила работу на воздухе. И занималась теперь с одинаковым рвением двумя садиками к большому удовольствию Аниты, которая не отличила бы сорняка от морковки. Дети пребывали то у отца, то у матери, в зависимости от своих потребностей - то есть в чьей помощи они нуждались в данный момент: если помощь нужна была в области гуманитарных наук - то у мамы, а если в области технических - тогда у папы. Все были довольны и очень хвалили такой образ жизни.
      Все мероприятия Анита устраивала в доме бывшего мужа, чем доставляла большое удовольствие его жене. Для нее всегда было радостью продемонстрировать свои кулинарные способности и получить заслуженную порцию похвал.
      Гости же Аниты в свою очередь в благодарность делились с хозяйкой новостями из мира творческой интеллигенции, к которому они все принадлежали. Правда, Идалию не столько интересовали новости театра и телевидения, сколько сплетни, связанные с людьми, причастными к этим видам искусства. И всякий раз ее ожидания были более чем оправданы. Кроме того, честная натура заставляла Аниту предупреждать Идалию о фальшивой рекламе, переполнявшей страницы ее журналов.
      - Избави тебя бог от покупки порошка "Сияние", - торопливо звонила она Идальке. - Мы его рекламируем, потому что вынуждены, но это такая дрянь!
      Или наоборот, всячески рекомендовала поскорее запастись рекламируемым продуктом, купить сразу много. Сейчас он хорош, но таким будет месяца два, пока к нему не привыкнут, потом начнут выпускать сущую гадость.
      Вот и теперь Анита решила отметить свою довольно непонятную годовщину приемом у Идальки. Будет всего несколько человек, все свои, поэтому лучше гриль.
      В число приглашенных входила и Гражина.
      Правда, она попыталась было отказаться от лестного приглашения, но у Аниты не отвертишься. На слабую ссылку Гражинки, что она по уши занята моей корректурой, Анита только рассмеялась ей в лицо, поскольку я тоже была в числе приглашенных. Гражинка покорилась.
      Пока я еще не знала никаких новостей ни о Патрике, ни о каких-то Стемпняке и Кубе, ведь Януш являлся со своими новостями к вечеру.
      Мне совсем не хотелось ехать на прием, но ничего не поделаешь, тем более что Анита устраивала его ради Гражинки, в чьей судьбе я была больше Аниты заинтересована. На мероприятии предполагалось предъявить Гражинке кандидатов в ухажеры, которые помогли бы ей позабыть Патрика. Я внимательно осмотрела одного из них.
      Будь я моложе, когда человек еще не обзавелся жизненным опытом, я бы без колебаний одобрила его. Вылитый Грегори Пек, только в более меланхолическом издании. Манеры безукоризненные. Интеллектом Бог не обидел элита самого высокого полета, ни тени вульгарности, блестящая польская речь, чувство юмора, хоть и немного язвительное, но безошибочное. Ну и пусть при этом будет абсолютная неспособность к занятиям домашним хозяйством, особенно связанным с техникой, как в данном случае гриль. И хотя музыка для него заканчивалась на твисте, зато никаких заскоков в виде сомнительных экспериментов с макияжем и одеждой...
      Гражинка ему понравилась сразу, что проявилось в прямо-таки викторианской сдержанности и тактичности. Эту склонность мог заметить лишь очень наблюдательный человек, а мы с Анитой обе именно такие.
      И все было бы хорошо, если бы, беседуя с молодым красавцем, Гражинка на наших изумленных глазах не стала все более уподобляться трагической Гоплане, которая вот-вот превратится в утренний туман над озером и растает навсегда. Но с Гопланой все ясно, ее покинул обожаемый, как его... Киркор, кажется, а какие основания у Гражинки надрывать сердце при наличии рядом такого мужчины? Вспомнив Гоплану, я по ассоциации вспомнила другую трагическую героиню литературного произведения, Русалочку Ханса Кристиана Андерсена. Но у Русалочки были основания печалиться - она лишилась своего принца, у нее остались лишь ноги без голоса, а на кой черт ей ноги?
      Я заметила, что и Анита встревожена. Мы с ней попытались подслушать, о чем же беседуют молодые люди, потом обменялись подслушанными сведениями. И что же получилось?
      Оказывается, жить вообще не стоит, ведь жизнь бессмысленна, за все надо платить страданиями и муками, человек не хозяин жизни, а беспомощная пылинка, да что там пылинка, его просто нет, он иллюзия, оптический обман, не более того.
      Да и вокруг него тоже сплошные иллюзии, зачем жить в таком мире, лучше сразу повеситься или отравиться. Можно с помощью наркотиков: перейти сначала в страну грез, да там и остаться. И кто бы, вы думаете, так рассиропился? Ладно бы Гражинка.
      О, чтоб им!.. А я-то надеялась, что парень окружит девчонку вниманием, в конце концов, взрослый же мужчина, должна проявиться в нем рыцарская заботливость о слабой женщине. Куда там! Не мужчина, а тростинка на ветру, холера, может, и мыслящая, но толку ни на грош.
      - Сдается мне, он слишком уж глубоко погрузился в депрессию, озабоченно сказала я Аните. - В нормальном состоянии Гражинка принялась бы его оттуда вытягивать, но сейчас ей не до того. А где второй кандидат, тот, что повеселее?
      - Мне не удалось его поймать, исчез в неизвестном направлении, но я оставила ему сообщение, так что должен появиться, - успокоила меня Анита. А теперь я и в нем начинаю сомневаться. Слушай, забери-ка ее отсюда, а то этот, с наркотиками, ее вконец замучает. Она ему явно понравилась, он нашел в ней родственную в данный момент душу и, будь у него при себе наркотики, уже уволок бы ее в уголок. Хорошо, Зигмунд не выносит наркоты.
      - Ты уверена?
      - Слава богу, да.
      - А жаль человека, ведь во всех отношениях - Аполлон.
      - Так оно и бывает в жизни. Какой-нибудь урод весел и жизнерадостен, ему все нравится, с ним и другим легко и приятно, а такая лиана холерная способна только соки из человека высосать.
      - А если бы ему попалась нормальная девушка с твердым характером и нормальными жизненными взглядами?
      - Боюсь, она не в его вкусе.
      - Знаешь, что я тебе скажу, подружка? Женщина все же более гибкая натура. Какая-нибудь в духе этого утопленника, будучи уже на самом дне, ухватилась бы зубами и когтями за любого подвернувшегося ей простака как за соломинку и выползла бы таки из ямы. И с этим простаком сумела бы ужиться, глядишь, и человека из него сделала бы. С мужчинами сложнее.
      - Напрасно они начинают мозгами шевелить, - развила мою мысль Анита. Ну, о простых вещах - еще туда-сюда, а вот как дойдет дело до тонкостей это им не по зубам. Забери ее скорей, вижу, добром это не кончится.
      Очень нелегко оказалось склонить Гражинку к отъезду. Хорошо, что я была на своей машине, гости же приезжали на такси, которые ожидали их, ведь мероприятие предполагалось обильно полить алкоголем. Я выпила одно пиво под колбаску гриль и крылышки, и это единственное пиво давно из меня испарилось, так что я свободно могла воспользоваться автомобилем.
      Гражинке явно нравились катастрофические рассуждения партнера, а возможно, и сам партнер. Она все продолжала развивать эту погребально-безнадежную тему. Я не реагировала, у меня в голове было другое.
      Потратив все душевные и физические силы на то, чтобы усадить Гражинку в машину, я поскорее захлопнула дверцы и поспешила рвануть со стоянки, когда на мое место устремилась чья-то припозднившаяся машина. Поставив ее, водитель стремглав выскочил наружу, но я успела увидеть его в зеркале заднего обзора.
      Боюсь, это был тот второй, веселый кандидат, ожидаемый Анитой. Рот до ушей и даже шире, белые зубы сияли в ослепительной улыбке, радость жизни так и выпирала из него. Пожалуй, слишком много радости, столько Гражинке не выдержать. В свете фонаря он выглядел неприлично здоровым, сильно загорелым и уже издали махал руками, приветствуя общество на лужайке. Нас он явно не заметил. Я было засомневалась: может, оставить ему Гражинку, немного бодрости несчастному созданию не помешало бы, но раздумала. Нет, они совсем не пара.
      Когда на следующий день мы с Анитой обсуждали мероприятие, оказалось, я поступила правильно, увезя Гражинку.
      - Не получилось, - с сожалением призналась Анита. - С Янушем Кшепиньским я ни за что не стану сводить Гражинку, ни за какие сокровища мира, ведь ясно же, что они с блаженными улыбками на лице оба рухнут в пропасть, причем в самом скором времени. А Куба Монтаж ей явно не понравится...
      - Как ты его назвала? - переспросила я.
      - Фамилия у него другая, тоже техническая, да я не запомнила, призналась Анита. - То ли Рубанок, то ли Стамеска, то ли Шпендлер какой... о, вспомнила, Зубило. Зубило - это долото?
      - Кажется, да, кто его знает...
      - Впрочем, не только я не могла запомнить, его то и дело окликали - пан Шпендель, пан Поршень, пан Молоток. В конце концов решили остановиться на Монтаже, и он согласился.
      Необидчивый парень.
      - Ладно, оставим все эти инструменты, ты о человеке говори. Почему он не понравился бы нашей Гражинке? Разве не веселый?
      - В том-то и дело, что слишком веселый. Ну прямо как стая жаворонков в небе. Веселье так и рвалось из него наружу, трудно было выдержать. Фейерверк, да и только! Без остановки.
      Он нам признался: потому так радуется, что ему накануне очень повезло, просто нечеловечески повезло, а до того он долго бился со своими проблемами. Вот теперь и радуется, остановиться не может. Понять человека можно, ну и пусть радуется, но не для Гражинки такая феерия.
      Я полностью разделила мнение подруги.
      - К тому же они у тебя какие-то полярно разные, никакой умеренности. Сплошные крайности.
      - Да, неплохо было бы дозировать веселость, но наш Коловорот на такое не способен.
      Надо придумать что-то другое.
      - Я могу придумать только работу. Очень отвлекает. И увлекает.
      - А твоя работа не слишком тягостна для души?
      - Что ты, скорей наоборот.
      - Ну тогда займи Гражинку своей работой.
      А там посмотрим.
      - Ты собираешься еще устраивать вечер знакомств?
      - Не знаю, пока расхотелось. Очень уж неудачным этот получился. Ты права - сплошные крайности. Тот законченный пессимист и ипохондрик, а Кубусь... Знаешь, у меня сложилось впечатление, что его веселость была несколько истерична. Наверное, такое бывает, когда твой закоренелый враг у тебя на глазах попал под поезд и его размазало по рельсам...
      - Езус-Мария...
      - Да еще случайно с твоей помощью. Ужасно, зато какая радость! Таким, как вчера, он никогда не был, обычно нормальный парень, неунывающий и энергичный. Внешность немного подкачала, но это уже мелочи.
      - Так как же на самом деле его зовут? Не могли же окрестить именем Кубы, нет такого святого. Якуб? Иаков?
      - Нет. Его настоящее имя Ксаверий. Ксаверий Зубило, а сделали Кубу, Кубуся. Как бы ты образовала уменьшительное от Ксаверия?
      - Ксавусь? Не бардзо...
      - Глупо и некрасиво. Так ты считаешь, что твои произведения не действуют угнетающе?
      - Уверена. Как раз наоборот.
      - Я тоже так думаю. Значит, пока ты займешься ею.
      ***
      Поступившие со вчерашнего дня новости из Болеславца не обнадеживали. Януш даже обвинил следствие в том, что оно потеряло темп. Некий Стемпняк уехал из Польши в неизвестном направлении год назад, однако мобильник исправно оплачивал, так что его никто не бросился разыскивать. А кто пользовался телефоном - выяснить невозможно. И где вышеупомянутый Стемпняк находился - тоже. Мог сидеть до конца жизни В Австралии или на любом из полюсов.
      Патрика все еще не нашли. В его квартире не было обнаружено ничего нелегального или подозрительного. Нормальная квартира, нормальный мужской скарб, к тому же в очень небольшом количестве. Допросы остальных подозреваемых продолжались, но ничего, нового не давали.
      Итак, я загрузила каторжной, но вполне интеллектуальной работой как Гражинку, так и себя, и мы очень хорошо трудились до самого вечера.
      А вечером позвонил Тот Пан.
      - Ну и что пани на это скажет? - радостно кричал он в телефонную трубку. - Нашелся!
      Нашелся брактеат!
      И такой он был довольный, словно сам нашел этот пропавший нумизматический раритет.
      - Где же он? - тоже в полном восторге вскричала я.
      - У пана Петшака. И он теперь утверждает, что монета всегда была у него, никуда не пропадала. Слава богу, нашелся!
      Работа сразу вылетела из головы. Естественно, я обрадовалась находке столь редкой монеты, но в то же время не могла не озадачиться: как же так? Ведь тот же пан Петшак уверял, что нет у него брактеата.
      - А вы не ошибаетесь? - вцепилась я в Того Пана. - Видели монету собственными глазами?
      Честный нумизмат дал честный же и исчерпывающий ответ:
      - Я лично не видел, но полиция видела. Вежливо, но настоятельно полиция попросила пана Петшака показать им свою нумизматическую коллекцию, а в частности, брактеат Яксы, что пан Петшак и сделал, причем с удовольствием. Он очень любит демонстрировать свои сокровища.
      - Это вам сама полиция сказала?
      - Нет конечно! Домработница пана Петшака. Я сам в свое время нашел для нее это выгодное место, вот она из.., благодарности и сообщает иногда о том, что меня интересует. А она как раз была дома, когда пришла полиция, и все слышала. Мало того, помогала хозяину доставать и раскладывать монеты, а сложное и незнакомое слово "брактеат" даже записала, чтобы не забыть. Я с этой женщиной специально встретился, чтобы она поподробнее мне обо всем рассказала. С ее слов знаю, что полиция после кражи коллекции Фялковского обходит всех нумизматов и просит их совета и помощи. Пан Петшак очень любит советовать.
      - А вы не знаете, почему пан Петшак утверждал, что у него нет брактеата?
      - Наверное, были у него какие-то основания.
      Основания? Вспомнился мой разговор с нумизматом и категорическое заявление пана Петшака: нет у него брактеата. Если бы не Гражинкино письмо, я бы заподозрила нумизмата в каких-то махинациях, но теперь подумала: он мне просто соврал, не хотел, чтобы настырная баба, то бишь я, ездила к нему и любовалась его монетами. Хотя только что Тот Пан сказал, что Петшак любил показывать свою коллекцию. Значит, меня не любил. Надо все-таки считаться с человеческими чувствами...