Все вышесказанное следственные власти как можно доступнее втолковали Габрысю, после чего задали еще вопрос.
      Кого он встретил в доме или просто заметил?
      А кого он мог встретить? Никого, ясное дело.
      Кабы встретил, уже давно бы его выдал, ведь не дурак, соображает, что ему пытаются клеить, так какого черта отвечать за чужие грехи? Не видел он никакого убийцы, вообще никого не видел!
      А в заброшенный домик Баранека, или как его там, зачем пошел?
      Антось уже было завел свою песенку, что никогда в жизни, да смешался. Вспомнил про холерные следы, неизвестно как проклятыми глинами обнаруженные, и заткнулся. Ведь знал же об отпечатках пальцев, специально прихватил Вероникин носовой платок, чтобы только через него брать в руки все предметы, а надо же, все равно обнаружили. Короче, полицейские вернули его в дом Баранека и велели рассказывать, что он там делал.
      Ну пошел он в тот дом. А потому что был на взводе. Перетряхнуть дом покойной, по-вашему, так просто? Парню требовалось успокоить взбаламученные нервы, в том же домике всегда было спокойно, можно посидеть, отдохнуть душой и телом, да и пивко у него там было припрятано на всякий случай, заначка, так сказать. Хотел посидеть себе спокойно, а там...
      "Тут подозреваемый прикусил язык", - было начертано наблюдательной стенографисткой.
      Видно, не она одна обратила внимание на замешательство парня, его поприжали и велели прямо отвечать, кого же он увидел в заброшенном домике. Подозреваемый выкрутился. Не кого, а что! Проклятые железные ящики он там увидел, вот что! А кто их принес - не знает. Или убийца, или сам Весек.
      Полицейские заявили, что Веслав Копеч пришел туда позже Габрыся.
      Ну тогда он, Антось, и не знает. Голову ломает, кто бы мог их туда приволочь. Не иначе как преступник. Или, может, тот...
      Кто "тот"?
      А родич покойной, вроде Патриком его зовут. Он, больше некому.
      Почему Габрысь так в этом уверен? Он видел в домике Патрика?
      Ничего он не видел, так просто рассуждает, сами же ящики не пришли.
      А он уверен, что это именно те ящики? Он брал их в руки или хотя бы щупал?
      Хитрый был этот вопрос. На ящиках следственные органы обнаружили отпечатки пальцев всех побывавших в доме Вероники, причем пальчики были так перемешаны, что очередность их появления не было возможности установить. И если бы Антось сейчас уперся и дал отрицательный ответ, полиции доставило бы большое удовольствие поймать парня на явной лжи.
      Однако Антось был парень не промах и, хотя полиция основательно заморочила ему голову, окончательно ума он не потерял. Он поспешил ответить утвердительно: а как же, сразу к ним кинулся. Из любопытства. Ведь столько о них было разговоров! Потрогал - очень тяжелые оказались. Да, и внутрь заглянул, а как же. Все пустые.
      А что потом?
      А что могло быть потом? Ничего не было.
      Домой отправился и там сеструху обработал.
      Вдолбил ей в голову, что в этот вечер они с Весеком у них в доме выпивали. Как зачем? А чтоб глупых подозрений полиция против него не имела, это ему ни к чему. Полиции ничего не стоит невиновному человеку всю жизнь искалечить, доказывай потом свою правоту. Откуда ему было знать, что в этот самый момент идиот Весек свою Ханю обрабатывал?
      И Весек потом не похвалился? Своему лучшему другу об этом не сказал?
      А чем тут хвалиться? Подумаешь, Ханка, да она любому не откажет. К тому же он как-никак брат его невесты, не станет Весек брату такого рассказывать. Они же кореши.
      А что может подозреваемый сказать о другом своем кореше, которого Кубой зовут и Твесь в веснушках?
      Тут Антось мог продемонстрировать полнейшее равнодушие, мог небрежно пожать плечами, мол, много у меня знакомых парней, один из них мог оказаться и этим самым Кубой, да не припомнит он такого. Раз полиция утверждает, что был, значит, был, чего там, но не обязан он всех помнить. А этот наверняка не из местных, так он, Антось, может, всего раз его и видел-то.
      Нет, этого корешем не назовешь. Имя такое слышал, а фамилии так даже не припомнит. Мог парень все разыграть как по нотам, но нервы подвели, и на полях протокола появилась запись о явном замешательстве допрашиваемого.
      Прокурор тоже это заметил и немного поприжал подозреваемого.
      Антось начал было сказочку о том, что много у него знакомых, особенно нездешних, но прокурор довольно строгим голосом посоветовал в данном конкретном случае очень хорошо подумать, прежде чем отвечать, чтобы потом не пришлось менять показания, а суду такое не понравится. Парень струхнул и признался, что приходилось видеть такого. Бывает здесь проездом, а сам он из Варшавы. Видел он его раза четыре, не больше, но фамилии и в самом деле не знает. Между собой они вообще редко фамилиями пользуются, все больше именем или прозвищем, так что Куба, может быть, и не фамилия вовсе.
      Последовал вопрос, а не посещали ли они покойницу вместе с данным Кубой.
      Антось столь энергично замотал головой, что "ветер поднялся", появилась запись на полях протокола. Никогда в жизни!
      И какие могут быть совместные посещения, что вы, пан прокурор, зачем это ему, Антосю?
      Какой у него может быть интерес?
      А если их кто-то видел вместе?
      Кто мог видеть? Ну скажите конкретно, кто мог видеть его с этим конопатым? У него нет ничего общего с Кубой и быть не может. А если он кому и показывал дом Вероники, так только издали, и понятия не имеет, с чего тот им заинтересовался.
      Ну полиция и вцепилась в парня.
      Антось молчал, словно в рот воды набрал.
      Прокурор напирал. Итак, подозреваемый показывал некоему Кубе дом Фялковских. С какой целью показывал? С какого расстояния? Зачем Кубе это понадобилось? Очень смахивает на то, что оба примеривались, как половчее обокрасть дом Фялковских. Не имеет значения, кто из них первым туда пошел, но кражу-то задумали вместе, так ведь? И кто из них схватился за тесак?
      Или топорик - неважно, как назвать это орудие убийства, главное покойную прикончили именно им. Скорее всего, за тесак схватился Антось, они с Вероникой знакомы, он мог близко подойти к ней. Кубу бы Вероника не подпустила. Или все-таки Куба? Его никто не знает, в городке появлялся редко, мог огреть Веронику по голове и смыться в неизвестном направлении, а всю вину свалили бы на Антося, тот местный, его поймать легче...
      Антось защищался как мог. Никто их не видел, не заходили они с Кубой вместе в дом покойной, не было такого. Парень ужом вился на стуле, ерзал, странно, что дырки на штанах не протер, но не сознавался. И только когда прокурор прямо заявил, что местного Антося с его многочисленными отпечатками отловить проще, чем неизвестно где пребывающего Кубу, парень не выдержал.
      Да нет же, ничего такого не было. Никто из них не убивал женщину, потому что Вероника уже мертвая лежала, а Кубы там и не было, никого не было. А он, Антось, никого не убивал и ничего не украл. Да и чего было красть, если никаких богатств не было? Сам в этом убедился.
      В ответ он услышал, что так каждый говорит Можно подумать, в суде получают срок только невиновные. Он тоже получит свое, доказательств хватит. Раз выбрал тактику отрицания - его дело, только пусть учтет, что отягчающие вину обстоятельства существенно влияют на срок отсидки. Сколько? Убийство с целью грабежа потянет на двадцать пять лет. Впрочем, поговорили, хватит. Вот, прочитайте и здесь подпишитесь.
      На этом и закончился утомительный допрос, Антось, весь в нервах, отправлен в камеру предварительного заключения. Пусть пока там посидит.
      ***
      - От убийства любой адвокат его избавит, - недовольно проворчала я, раз его отпечатки пальцев были вторые, а не первые. У судей возникнет вполне обоснованное сомнение, и в результате ничто ему не грозит. Кто там следующий?
      ***
      Следующей оказалась Марлена, сестрица Антося. От совместного распития водки ее брата с Веславом девица отказалась сразу, уразумев, что никакое это не алиби. Нет, она не врала, водку распивали, могла просто перепутать день, что тут особенного? Куба? Какой Куба? А, такой весь в веснушках? Видела конечно. Дружок брата. Он из Варшавы, приезжает не очень часто. Был недавно, недели две назад. Какие у них интересы?
      Она не знает, ей это ни к чему. И вообще, в мужские дела она не встревает А они посидят у телевизора, иногда пивка разопьют, а то и водочки, у брата таких дружков вагон и маленькая тележка, а ей до них дела нет. Ладно, а Кубе.
      В принципе симпатичный, веселый, при девушках не выражается, вот только в последнее время какие-то неприятности у него были...
      На полях протокола краткое примечание:
      "Спохватилась, прикусила язык".
      И все равно прокурор прицепился, как репей к собачьему хвосту, какие неприятности да какие, пусть напряжется, вспомнит.
      Сделав вид, что вспоминает, Марлена долго молчала, а потом высказала предположение: может, девушка дала ему от ворот поворот? Деньги? Нет, деньги у него были. Нет, он не просил взаймы, не искал фраера, чтоб обобрать. Деньги сами по себе были, откуда - она не знает.
      Да мало ли какие неприятности у людей! Вот и у него были, а какие - ей неизвестно.
      А где она сама была в тот вечер, когда убивали Веронику?
      В расстроенных чувствах она была. Да сами подумайте! Весек куда-то запропастился, искала его, искала - без толку, ну и просидела дома весь вечер. Как же, не одна, а с соседкой, Алькой.
      У Альки тоже неприятностей хватает, вот они и утешали друг друга. А на следующий день она уже этого Кубы не видела, уехал, должно быть.
      А, ну конечно, на следующий день все узнали про убийство, столько о нем разговоров, что ей не до приятелей брата было. Нет, ничего конкретного об убийстве сказать не может, знает лишь то, что от людей услышала. Насчет неприятностей у Кубы? Нет, не сама догадалась, просто случайно услышала, как в разговоре с ее братом Куба буркнул "прошляпил". И все. Нет, больше ничего она случайно не услышала.
      ***
      - И что? - разозлилась я. - Так и не удалось выжать из нее, что же такое конопатый прошляпил? Надо было Антося посерьезнее об этом порасспросить.
      - Сегодня именно об этом и расспрашивают, - успокоил меня Януш. - Перед этим должен был состояться первый допрос Патрика, но я о кем пока ничего не знаю, придется тебе набраться терпения.
      Вот с чем у меня всю жизнь было плохо, так с терпением. Из того, что я прочитала, стало ясно: лгали все, как на них ни давило следствие.
      От пребывания в доме погибшей отказаться не могли, следы говорили сами за себя, но во всем остальном врали, кто во что горазд. И надо признаться, выкручивались умело, ни один суд не станет рассматривать обвинение, построенное на таких показаниях.
      Стало ясно: без таинственного Кубы не обойтись. Я даже не могла до конца поверить, что он был у Вероники. Без отпечатков его пальцев и ботинок - как поверить? Антось мог запросто его придумать для спасения собственной шкуры, Веронику же мог посетить совсем другой человек, нам еще не известный. Ага, а откуда Антось знал Патрика?
      - Ты просто не обратила внимания, - упрекнул меня Януш, отобрал протоколы, стал перелистывать и ткнул в один из листков. - Вот здесь, видишь, тут он говорил спокойно, не дергался и на вопрос следователя так же спокойно ответил: не помнит, лично он Патрика не знал, кто-то его ему показал издали и назвал имя. Было это с год назад.
      Вполне вероятно, Патрик мог бывать в Болеславце в то время еще при жизни дяди, сам же признался - и цветы дарил, и чай. Глупо все же провели первый допрос с ним.
      - И вообще не нравится мне вся эта история, - так прямо и заявила я Янушу. - Ничто не говорит в пользу Патрика, убийцей с равным успехом может быть каждый из трех кандидатов. Оправдаться мог разве что тот самый мифический Куба, потому что Вероника его не знала...
      - Откуда это известно? - перебил меня Януш. - А может, как раз знала, могла опознать и обвинить Антося.
      - А если не знала, тогда у него не было причины ее убивать. Да, он был там первым, был недолгое время, может, ждал, пока она уйдет. И тогда он заберет монеты. У Патрика не было причин красть монеты, он и так наследовал нумизматическую коллекцию. Слушай, тут вообще пробел в допросах. Ты заметил? Ни слова о нумизматической коллекции.
      - Вовсе не пробел, - возразил Януш. - Специально не спрашивали, чтобы не спугнуть вора.
      Пусть думает, что следствие ничего о монетах не знает. Тогда похититель может вынуть монеты из укрытия и даже попытаться продать.
      - Не Антось же - его посадили, - Сообщник. Сестричка. Веся-металлист.
      Тут вспомнилось вдруг одно обстоятельство, и я поспешила поделиться им с Янушем.
      - Патрик, по словам Гражинки, окончил технический вуз по металловедению, откровенно говоря, не знаю, какой именно вуз, может, один из факультетов политехнического. Не может так быть, что Патрик с Веславом познакомились на почве общих интересов? Ну ты понимаешь, что я хочу сказать...
      - Понимаю, и очень может быть. Надо будет проверить. Не понимаю только одного: я в отставке и почему-то должен расследовать это страшно запутанное дело. Знаешь, я устал...
      Письмо Гражинки отозвалось во мне со страшной силой. Я попыталась вызвать в себе раскаяние и наткнулась на большие трудности.
      - Я понимаю, конечно, ты устал. Но как же быть? Нельзя же так его оставить. Я просто не могу!
      - Значит, я вынужден этим заниматься и впредь, что поделаешь. Так и быть, подкину им идейку, а пока должен тебе еще вот что сказать: в настоящее время обыски проводятся сразу в нескольких домах. Похоже, ты затронула амбиции прокурора, вот он и выдал ордера.
      - А где?
      - У Веся и Антося, у их паненок, ну и у Патрика.
      - Так уже известно, у кого он проживал в Болеславце?
      - Нет, обыск проводят в его варшавской квартире.
      - Странно. Какой смысл искать что-то в Варшаве? Если он крал и убивал в Болеславце, при чем здесь Варшава? Еще неизвестно: на самом ли деле именно он крал и убивал. Что они надеются обнаружить в его варшавской квартире?
      - Прошло уже две недели, - напомнил мне Януш. - Времени достаточно, чтобы перевезти в Варшаву всю мебель Фялковских, а не только монеты.
      - Так ведь он был в Дрездене. Гражинка свидетель.
      - Не сидели же они рядышком все время.
      У парня было достаточно времени для того, чтобы и в Болеславец съездить, и в Варшаву. И если он раздобыл такие ценности, должен же был как-то позаботиться об их сохранности.
      Как бы я поступила на его месте? Конечно, попыталась бы получше спрятать награбленное.
      И не обязательно в своем доме. Ведь он не мог не считаться с тем, что тоже окажется под подозрением. Значит, спрятал. Интересно, где?
      Не хватало еще, чтобы я начала придумывать тайник для Патрика. Да пропади он пропадом, этот Патрик! Пусть его проверят и, если виноват, накажут, чтобы Гражинка стряхнула с себя еще одну жизненную неудачу и с новыми силами принялась за ремонт своей подразвалившейся жизни.
      А я ей помогу.
      И я сразу набрала номер Гражинкиного мобильника. Та извинилась, что не может сейчас со мной говорить, она в гостях у тетки. Тогда я позвонила Аните, чтобы посоветоваться. У той все телефоны оказались выключенными Мне еще хотелось связаться по телефону с сотней приятелей и приятельниц, чтобы выяснить, как поступать в случаях, когда имеется наследство и нет наследника. Очень хотелось позвонить также пану Петшаку, а еще в комендатуру городка Болеславца. Зачем, зачем... Может, выразить им сочувствие, а может, убедиться, что мой болгарский блочек лежит у них в целости и сохранности. И в результате я никому не позвонила. Это проклятое письмо меня в могилу сведет! Подумаешь, немного потревожу людей, порасспрашиваю.
      Нет, не буду, ну их.
      Того Пана я встретила в филателистическом магазине на Новом Свете.
      В магазин я поехала главным образом из-за того, чтобы избежать встречи с Гражинкой. Вернее, с корректурой, которую та должна была привезти. Совершенно не было настроения заниматься работой. Видимо, несколько дней расследовательской работы совершенно выбили из головы желание заниматься творческой.
      К тому же после вчерашних размышлений я пришла к выводу не информировать несчастную девушку о сгущающихся тучах над ее Патриком, не подкладывать ей отраву кусочками, лучше уж сразу вывалить на нее все, что накопилось у следователей против ее любимого. Рухнет намечавшееся счастье Гражины... Пусть пока не знает всего, потом уж примусь выкапывать ее из-под развалин, все равно это предстоит. Лучше уж все сразу: и обрушить на ее голову страшную весть о виновности Патрика, и облегчать ее страдания, и изыскивать способы, как помочь Патрику. А пока.., пусть уж этого Патрика поймают, пусть совсем не останется надежды, все лучше, чем эта вечная неуверенность.
      ***
      Увидев меня, Тот Пан явно обрадовался - Извольте убедиться, как из сплетен можно соорудить целую пирамиду, - живо проговорил он. - Тетрадрахма, только вот интересно какая, Древней Греции или Александра Македонского?
      Теперь польские редкости: динар, или денарий (как пани будет угодно), нашего короля Локотка? Представьте, Локоток настоящий, а вот с денарием Кривоустого целая драма! Но ведь был же! Да я и сам не поверил бы, что у провинциального, никому не известного нумизмата могли храниться такие потрясающие раритеты.
      А вот с другим польским королем еще не до конца выяснено, был вроде бы денарий Кривоустого, но это пока неточно...
      Он тараторил, захлебываясь от восторга, я же пыталась вспомнить...
      - ..иуда, тетрадрахма Лизимарха, - вырвалось у меня. Нумизмат не помнил себя от счастья. Такой раритет!
      - Значит, уже выяснилось? Да рассказывайте же!
      Я охладила его восторг.
      - Далеко не все, и вообще я не могу беседовать стоя. Нужно бы присесть. Тут близко бар...
      Нет, он для стоячих. Тогда пошли в кафе, тоже недалеко. Да пошли же! Вы сообщили мне очень интересные вещи, не терпится скорее услышать остальное.
      - Межвоенное двадцатилетие подтвердилось, - по дороге торопливо рассказывал нумизмат.
      - Ох, подождите, больше не выдержу, ноги подкашиваются.
      Наконец мне удалось дотянуть Того Пана до стула и плюхнуться на него.
      - Меня удивляет, - безостановочно сыпал, как из мешка горохом, Тот Пан, - что брактеат Яксы с Копаницы вел себя самым странным образом: то появлялся, то снова исчезал. Остальное же - очень интересные вещи, только довольно бестолково подобраны. Системы нет, наверное, покупал, что подворачивалось под руку, надеясь систематизировать впоследствии. Большинство монет не в лучшем состоянии.
      И все равно коллекция ценная, целое состояние.
      - Да откуда вы все это узнали? - удивлялась я. - Выходит, кто-то видел коллекцию пана Хенрика?
      - А я разве пани не сказал? Видел, конечно, видел пан Гулемский. Тот мужчина, что рассматривал коллекцию пана Фялковского, помните, вы мне рассказывали, "не толстый, не тощий, не лысый, не рыжий...".
      - Так это был пан Гулемский?
      - Именно он. Мы его вычислили. Вы еще сомневались, признается ли, а он и не стал скрывать, что видел.
      Не понимаю, почему Тот Пан так торжествовал? Прямо светился от радости. Я деликатно напомнила нумизмату, что тогда он тоже сомневался, признается ли человек, видевший коллекцию пана Фялковского (и которого видела в окно Гражинка). И правильно сомневались, ведь велось следствие, каждого могли заподозрить. А он признался?
      - Ну да, как разошлась весть о похищении коллекции пана Фялковского, он и сказал, что коллекцию видел, запомнил и может рассказать, что она собой представляет.
      - Отважный человек! - поразилась я.
      - Не совсем так, - возразил Тот Пан. - Я сам ему рассказал о гибели сестры коллекционера, о похищении и о том, что ни один человек так и не видел пропавшей коллекции. А он тут же и сообщил, что видел. Спросил только, когда именно сестра коллекционера была убита.
      Представьте, какое совпадение: в этот день пану Гулемскому делали операцию в больнице, удаляли аппендикс. Именно в тот день, когда произошло убийство, в десять утра ему сделали операцию, и он еще лежал под наркозом. Так что он никак не мог оказаться в числе подозреваемых.
      - А почему же раньше он об этом не говорил?
      - Знаете, как бывает? Не хотел нарушить слово, данное владельцу коллекции. Пан Фялковский просил никому не говорить. Его коллекция выглядела довольно скромно, не очень симпатично, монеты не были разложены по дорогостоящим контейнерам, так что хозяин надеялся, что его сокровища не привлекут внимания обычных воришек, если не разойдется молва о ценности собрания. Вот пан Гулемский и молчал, раз пообещал коллеге, да и теперь рассказал далеко не всем, мне да еще двум-трем доверенным лицам. И брактеат Яксы был в той коллекции, пан Гулемский его видел собственными глазами.
      Я вообще перестала что-либо понимать.
      - Минутку, раз брактеат Яксы был, значит, он есть, а пан сказал, что его нет.
      - Потому что нет.
      - Но ведь был?
      - Был. А теперь нету Нам помешала подошедшая официантка.
      Я с разбегу чуть было не заказала пиво, да вспомнила, что за рулем, и заказала чашечку кофе. Тот Пан мог себе позволить пиво.
      - А теперь, пожалуйста, расскажите как-нибудь попонятнее, - попросила я собеседника. - Что это значит - был и теперь нету? Откуда известно, что был? Откуда известно, что теперь нет?
      - Из спецификации известно. В ней ведь все о монетах написано. Спецификация отыскалась, у пана Гулемского оказалась копия, но в ней брактеат отсутствует. А теперь и оригинал спецификации тоже нашелся, и в нем тоже нет брактеата.
      - Откуда появился оригинал? У кого он?
      - А вот этого я не знаю. Пан Гулемский видел и мне сказал. А с паном Гулемским я только вчера говорил. Но знаете, головой бы я за брактеат не поручился.
      Я тоже. Раз это такая непостоянная монета, я бы тоже не стала ручаться за нее. А вот фамилия Гулемский мне знакома. Слышала я ее, да только вспомнить не могу где. Сидела, кофе отпивала по глоточку и старалась вспомнить. Езус-Мария, ну что за память! Старею, видно. Ведь это болеславецкие глины меня спрашивали, не знаю ли я некоего пана Гулемского. Да-да, именно они, еще и имя называли: Петр. Не знаю ли, дескать, я такого. Выходит, они его с самого начала подозревали?
      - Минуточку, дайте мне подумать, - нервничала я. - Пан Гулемский рассматривал коллекцию покойного Фялковского и видел в ней брактеат Яксы из Копаницы. Но в списке брактеата не было. Может, Фялковский тогда только что его раздобыл и еще не успел занести в свою спецификацию?
      Тот Пан снисходительно усмехнулся.
      - Такие вещи, знаете ли, как только приобретают - спешат занести в реестр. Двойное удовольствие. Но вот из нашего разговора получается, что он заполучил его недавно. Это неоспоримый факт. И смотрите, все совпадает. Сначала брактеат был у Петшака, потом его у Петшака не было, а с Фялковским с точностью до наоборот.
      Вот сейчас мне приходит в голову: может, они обменивались им?
      - Тогда понятно, почему не признавались в этом. Дело обычное. Среди нумизматов широко практикуется.
      - То-то и оно, - задумчиво протянул Тот Пан. - Хотя, с другой стороны, у них могли быть какие-то свои соображения... И зачем широко оповещать о наличии такого раритета? Пока я не могу со всей очевидностью пани сказать, как там было на самом деле, коллекции же мне видеть не довелось.
      Я напомнила собеседнику, что коллекция украдена. Тот лишь рукой махнул.
      - Я и не забываю об этом, но по опыту знаю, что украденное рано или поздно где-нибудь всплывает на рынке. Если бы там все монеты были золотыми, глупый вандал мог бы их переплавить - для этого и похищал, но ведь в коллекции Фялковского преимущественно серебро, медь, никель. Золотых монет всего несколько штук. Нет, коллекцию украл не обычный воришка, а коллекционер, значит, начнет распродавать, чтобы оправдать риск, ведь старинные монеты с каждым годом дорожают.
      Я попыталась рассуждать с точки зрения преступника.
      - Вор мог украсть по заказу коллекционера.. Да-да! Смотрите, что получается. О! Пан Гулемский...
      - Что пани такое говорит? Пан Гулемский - честный человек.
      - Но монеты коллекционирует. А с коллекционерами разное случается. И известны случаи, что про все на свете забывают, лишь бы желанную монетку заполучить...
      - Бывает, но только в очень редких случаях, когда монеты представляют особую ценность, Скажем, Болеслав Храбрый, Мешко I или какие-нибудь финикийцы, Карл Великий.. Такие раритеты, что другим путем их не приобретешь.
      Вот, скажем, пани тоже вряд ли решилась бы на кражу своего болгарского блока.
      Напрасно он так в меня верит Кто его знает... Но скорее всего, не стала бы. Особенно шагая через трупы.
      - Пан Гулемский охотно купил бы несколько монет, он говорил мне об этом, но вся коллекция Фялковского ему не нужна. Я в принципе знаю, кто какие монеты ищет, да и пани известно, что в нашей стране этот процесс идет в основном через меня. И скажу вам, мне не известен среди коллекционеров такой, который аж бандита наймет, чтобы украсть коллекцию.
      Если, конечно, она состоит не из одних раритетов.
      - А как вы полагаете, была ли в коллекции пана Фялковского такая монета, которая при ее обнаружении сразу бы.., как лучше сказать... несомненно свидетельствовала бы о ее похищении именно из этой коллекции?
      Тот Пан не колебался ни минуты.
      - Именно брактеат Яксы из Копаницы. Это редкость из редкостей. Другие монеты встречаются чаще. Они и в коллекциях других нумизматов попадаются.
      - А брактеат не попадается?
      Мой собеседник тяжело вздохнул.
      - Вот видите, как получилось. В спецификации его нет, а ведь пан Фялковский не помер сразу после ухода пана Гулемского, у него было время вписать его в реестр. А он не вписал. Вот и ломай голову: если нет на бумаге, имеется ли монета в натуре, в руках похитителя?
      Тут я припомнила, что одну монету нашли под письменным столом покойника. А в щелях пола могла оказаться и не одна монета. Дом... как его... Баранека ветхий, доски пола расползлись, много монет могло провалиться, если их пересыпали в спешке. Вот если содрать все доски...
      И я решительно заявила:
      - Точно знаю - все не украли. Ведь кражей занимался кретин, жалкий примитивный воришка, с монетами обходился варварски и несколько штук растерял. Сама видела. Одну монету, правда, полиция подняла и опечатала в моем присутствии, а что с остальными?
      Тот Пан очень огорчился. Еще бы, каждый истинный коллекционер бы огорчился. Пообещал мне бдить вдвойне, отслеживая каждую появившуюся на нумизматическом рынке монету, а также как-нибудь отловить Петшака и поаккуратнее расспросить его. Я же с легкостью стряхнула с себя угрызения совести, что напускаю ищейку на невинного человека.
      Теперь мне больше всего хотелось ознакомиться с результатами обысков, устроенных прокурором в домах подозреваемых.
      И как-то незаметно Гражинка отошла на второй план, на первый же выдвинулась любовь к коллекционированию и всему связанному с ним.
      Ну и конечно, болгарский блок, недоступный для меня до тех пор, пока не будет окончательно решен вопрос о наследстве.
      ***
      Гражинка явилась ко мне без предупреждения, ближе к вечеру. Принесла все необходимое для работы, однако не проявляя ни малейшего желания поработать. Я не успела перекинуться с ней и двумя словами, как явился Януш.
      Увидев Гражину, он сразу изменился в лице.
      Понятно, плохие вести. Закончится ли все одним смертельным ударом или придется выносить еще и другие?
      Гражинка сама решила за нас.
      - При других обстоятельствах я бы вышла, оставив вас одних, - заявила она голосом безо всякого выражения. - А теперь нет. Не выйду.
      Можешь говорить при мне, я настроилась на самое плохое. И разумеется, понимаю: то, что ты сообщаешь Иоанне, - служебная тайна. Не бойся, от меня никто слова не услышит. Патрик арестован? Он признался?
      Януш не стал оглядываться в поисках ужина.
      Два ужина подряд - это уже слишком. Я не сомневалась, что он предусмотрительно перекусил у себя, - его квартира на том же этаже. Единственное, на что он мог всегда рассчитывать в моем доме, так это чай. Я как раз поставила чайник на газ.
      - Пока не вернусь с чаем - ни слова, - строго потребовала я и устремилась в кухню.
      Им недолго пришлось ждать. Уже через три минуты я появилась с тремя стаканами чая.
      Все это время Гражинка молча ожидала ответа на свои вопросы. Застыла как каменный столб.
      - Нет, - ответил ей Януш.
      - Что нет? - крикнула я, пока Гражинка раскрывала рот, чтобы тоже уточнить неясный ответ. - Не арестован или не признался?
      - И то и другое. Правильнее сказать - ни то ни другое.
      - Почему?
      - Патрик сбежал, они его еще не поймали, так что никакого допроса не было. Письменного сообщения он тоже не оставил.
      Гражинка медленно опустилась на стул и, выпрямившись, застыла с безучастным взглядом. Это должно было означать, что она идеально спокойна и готова все выслушать. Так я ей и поверила. Меня не проведешь. Я лихорадочно соображала: что подать на стол? Вино, коньяк, лед, валерьянку?
      Решила принести все, на всякий случай, и сделала это в молниеносном темпе. Пусть все стоит на столе, чтобы больше не отвлекаться.
      - Итак, начинаем, - принялась я распоряжаться. - Подробности потом, а сначала главное. Результаты обысков!
      - Никаких результатов.
      - Совсем никаких?
      - Никаких. Не назовешь же результатом остатки лома у Веси и несколько растрепанных "Плейбоев" у Антося. Даже наркотиков ни у кого не было. Даже спиртного.
      - Но Антося допросили?
      - Да.
      - И что?
      - Ну вот, ломается тобой же установленный порядок. Давай сначала о главном, а потом детали, ты ведь требуешь подробностей.
      Ятем временем бесшумно доставала бокалы и рюмки, глубоко разочарованная результатами обысков и постепенно убеждая себя возложить надежды на Патрика: коллекция у него, а уж он-то к ней отнесется бережно. И если в ней имеется холерный брактеат, коллекция раньше или позже отыщется.
      - Нет, теперь давай уже в подробностях!