ГЛАВА II

ГЕНЕРАЛЬНАЯ УБОРКА

Это случилось в один прекрасный солнечный день, ранней весной. Медведь Пафнутий пробудился от своей зимней спячки.

Собственно говоря, пробуждаться ему было рано, мог бы спать себе спокойненько еще недельки две, а может, и две с половиной. Но попробуй поспи, когда у тебя над головой подняли такой страшный шум!

На ветке дерева, нависшей над берлогой Пафнутия, сидела сорока. Вместе с мужем. А значит, это были уже две сороки. И шум они подняли просто невероятный.

– Пафнутий, прррроснись! – стрекотали сороки оглушительным дуэтом. – Прррроснись, Пафнутий! Весна прррришла! Прррришла весна, лето, осень! Поррррра вставать! Прррросы-пайся, Пафнутий! Вставай, вставай, вставай!

Выдержать эти крики мог разве что глухой. Пафнутий глухим не был. Он потянулся и раскрыл глаза. Потом, недовольно кряхтя, попытался сесть. Не сразу удалось ему это сделать, руки-ноги затекли, отлежал их за долгую зиму. Сел наконец, стряхнул с себя кучу прошлогодних листьев и высунул голову из берлоги. И увидел подпрыгивающих от нетерпения на суку сорок.

– Добрый день, – вежливо поздоровался Пафнутий и душераздирающе зевнул. – Можно узнать, зачем вы меня разбудили? Не кажется ли вам, что немного рановато?

– Маррррианна прррриказала! – застрекотали сороки. – Маррррианна!

Пока Пафнутий спросонок почесывался и зевал, сорока принялась выкладывать суть дела.

– Марианна приказала! Послала разбудить тебя, сказала, больше не выдержит! У нее к тебе важное дело, очень, очень важное! И она наловила для тебя целую кучу рыбы! Рррррыбы!

Услышав о рыбе, Пафнутий сразу проснулся. Еще бы, ведь всю долгую зиму он ничего не ел, совсем ничего! И теперь при звуках «ррры-бы» он сразу встряхнулся, оживился, взбодрился. Умная выдра знала, что делать. Рыба – это как раз то, что сейчас просто необходимо медведю. Как мило со стороны Марианны, что она подумала об этом и открыла новый сезон приглашением друга на обед.

– Большое спасибо! – крикнул сорокам Пафнутий. – Летите к Марианне и скажите ей, что я сейчас приду.

Пафнутий с некоторым трудом выбрался из берлоги, потянулся, отряхнулся, зевнул несколько раз и бодро потопал к озеру на званый обед.

Лучшая подруга Пафнутия выдра Марианна жила у лесного озера. Небольшого, но проточного и полного вкусной рыбы. Она не сомневалась – сороки разбудят Пафнутия, и с нетерпением поджидала друга. Еще издали услышав сопение Пафнутия и треск сучьев под его лапами, Марианна от радости плюхнулась в воду и появилась с еще одной толстой рыбой.

А у Пафнутия при виде роскошного угощения даже слюнки потекли. Выдержки хватило лишь на короткое «Привет, Марианна!» А потом слышались лишь сопенье и чавканье.

– В конце концов, сколько же можно спать? – вместо приветствия проворчала Марианна. – А тут происходит такое, чего мне никак не понять. Придется тебе самому сходить посмотреть и потом объяснить мне, что все это значит. Вот и пришлось разбудить тебя. Да ты ешь, ешь, а я пока стану рассказывать.

Пафнутий принялся за рыбу. Набив полон рот рыбой, он только кивнул в знак согласия. Марианна принялась рассказывать:

– А все Кикусь. Ты его знаешь, сынишка косули Клементины. В прошлом году он был совсем ребенком, сейчас немного подрос, но все такой же непоседа и постреленок. А у Клементины за это время родилась и дочка, очаровательное создание. Зовут ее Грация. Дитя скромное и чрезвычайно робкое. А Кикусь – ну спасу от него нет, такое впечатление, что наш лес битком набит Кикусями, куда ни глянешь – везде этот Кикусь. Всюду носится, всюду сует свой любопытный нос. Долго ли до беды! Вот и случилась беда. Представляешь, съел такую гадость…

В это время сам Пафнутий тоже ел, причем совсем не гадость, а жирную, вкусную рыбу, но, услышав о гадости, замер, перестав глотать, вопросительно уставившись на выдру. Та поняла немой взгляд приятеля и поспешила удовлетворить его любопытство:

– Съел по молодости, по глупости. Ну и с голоду. Удивляться нечему, ранней весной в лесу еще мало корма. Вот и получилось так, что как только вылезла первая травка, он на нее с жадностью набросился. В спешке схватил ртом и ту самую ужасную вещь, не заметил в траве. И губы, и рот покалечил страшным образом!

Марианна от волнения и возмущения даже передними лапками застучала по земле и продолжала:

– Счастье еще, что не проглотил это свинство. Удалось выплюнуть. Ну так вот. Во-первых, мы не знаем, что это за гадость. А во-вторых, откуда она взялась. Поэтому и попросила тебя разбудить. Ведь необходимо срочно кому-то заняться этим делом, а лучше тебя с ним никому не справиться.

Пафнутий был очень польщен оказанным ему доверием. Более того, оно просто до слез его тронуло, и он сам чуть не подавился рыбой от волнения. Чтобы избежать опасности, воздержался от ответа, решив сначала покончить с едой. Рыба исчезла в молниеносном темпе.

Марианна была разочарована тем, что медведь, узнав ужасную новость, ни словом на нее не отозвался. Подождав немного и поняв, что и не отзовется, пока не съест всю рыбу, заговорила сама, решив уж сразу сообщить все подробности случившегося.

– А произошло это в том конце леса, где тянется та самая дорога, вонючая и шумливая. Забыла, как она называется.

– Ошэ! – не выдержал Пафнутий, и дело чуть было не закончилось плохо, но медведю удалось все-таки рыбу проглотить.

– Шоссе! – повторил Пафнутий и затолкал в рот следующую рыбу.

– А правда, ты назвал ее шоссе! – обрадовалась Марианна.

– Не я, а оа, – поправил выдру Пафнутий.

– Помню, помню, не ты назвал, а сова, – поняла выдра друга, даже не успев рассердиться, что тот опять говорит с набитым ртом. Не до приличий тут, когда такое дело.

– Ну так вот, неважно, как называется дорога, а только по обочине там выросла травка, и бедный Кикусь весь покалечился, взяв в рот неизвестную гадость. Вот и надо тебе немедленно отправиться туда, посмотреть, что это такое, и принять меры. Весь лес хочет знать, что это такое и как с этим поступать. Только тебя и ждем. А что касается пищи – не беспокойся, каждый день у тебя будет такой же вкусный обед, я обещаю. Или ужин, что тебе больше нравится.

Справившись наконец с последней рыбой, Пафнутий перестал ощущать в животе неприятную пустоту, пришел в благодушное настроение и, подумав, ответил:

– Пожалуй, я бы предпочел ужин. Раз мне придется туда пойти, на обед могу и опоздать, а вот к ужину доберусь обязательно. Ты ведь знаешь, до шоссе путь немалый. А сейчас, с твоего разрешения, пойду поищу чего-нибудь на десерт.

– Твой десерт растет по ту сторону озера, вдоль реки, – сказала Марианна. – Ведь я и в речке плаваю, видела. Просто роскошные, сочные корневища аира.

Пафнутий вскочил и, крикнув на бегу «спасибо», кинулся в указанном направлении.

Основательно подкрепившись после долгого зимнего поста, Пафнутий отправился на задание. По дороге то и дело останавливался, шел не спеша. Ослабел он после долгой спячки, да и очень хотелось чего-нибудь вкусненького.

И Пафнутий хватал все, что попадалось под руку: зеленые побеги, травку, слизняков и насекомых. Он был уже недалеко от шоссе, когда его нагнал Кикусь.

– Привет, Пафнутий! – крикнул олененок. – Дятел передал мне приказание Марианны, чтобы нашел тебя и показал ту гадость, из-за которой так пострадал. Ой, как это было ужасно! До сих пор боюсь щипать травку.

Очень обрадовался Пафнутий олененку. Ведь он не имел понятия, где искать и что, теперь же задача весьма упростилась. И медведь враскачку припустился за Кикусем, тем более что к этому времени и десерта отведал.

И вот Кикусь с Пафнутием прибежали на чудесную полянку. От шоссе ее плотной стеной отгораживали деревья и кусты, так что шоссе не было видно, зато шум автомашин слышался отчетливо. Ну и, разумеется, с шоссе несло жуткую вонь. Нервный Кикусь вздрагивал от шума каждой проезжающей машины и норовил удрать в глубь леса.

Пересилив себя, Кикусь подбежал к самому краю полянки и, просунув голову сквозь кусты, показал медведю место на обочине шоссе, где он напоролся на гадость.

– Вон там! Видишь, какая чудесная трава? Тут она пробивается раньше, чем в лесу. Солнышко пригревает, снег давно сошел, вот травка и зазеленела. Я специально сюда прибежал, чтобы пощипать свежей травки. И вот, пожалуйста!

Пафнутий изо всех сил вытаращил глаза, пытаясь увидеть в траве ту гадкую вещь, из-за которой пострадал бедный олененок. Но как ни старался, никакого свинства не видел. Траву видел, а отвратительной гадости – нет.

– Да где же она, твоя гадость? – спросил он Кикуся.

– Вон там, в том пучке травы, – копытцем показал олененок. – Я туда не подойду. Я боюсь!

И боязливо отпрыгнув подальше от шоссе, Кикусь, вытянув шею, издали наблюдал за действиями медведя.

Пафнутий спокойно подошел к указанному пучку травы и внимательно осмотрел его. В траве и в самом деле лежала какая-то маленькая штучка. Медведь выгреб ее лапой из травы, осмотрел и даже обнюхал. Это был небольшой кружок, темный и твердый, по виду напоминавший кусок дерева, так что его и в самом деле можно было нечаянно съесть вместе с травой. С одной стороны края кружка были острые. Добросовестный Пафнутий даже взял незнакомую вещь в рот. Вкус у нее оказался отвратительный, так что медведь поскорее выплюнул эту гадость.

– Понятия не имею, что это такое, – сказал Пафнутий. – И не представляю, как ее отнести Марианне. В рот ее больше ни за что не возьму.

Кикусь с опаской подобрался к Пафнутию, вытянул шею и вдруг отпрянул с криком ужаса.

– Ты что? – удивился Пафнутий. Он встревоженно огляделся – никого.

А Кикусь, спрятавшись за дальнее дерево, крикнул:

– Там еще одно лежит! Такое же самое! Ой, они здесь растут!

И олененок обратился в паническое бегство. Напрасно Пафнутий кричал ему вслед:

– Подожди! Оно не двигается! Оно не опасное! Не убегай.

Боязливый Кикусь остановился, лишь отбежав на значительное расстояние, и оглянулся.

– Я все равно боюсь! – жалобно крикнул он. – Я лучше побегу.

– Ладно, – согласился Пафнутий. – Беги, раз уж не можешь здесь оставаться. Но, пожалуйста, если встретишь по дороге сороку или дятла, скажи – я прошу их прилететь сюда. Скажи, я буду ждать. Только птица может унести твою гадость Марианне.

Кивнув, Кикусь умчался в лес.

Дятел появился уже через две минуты. Вслед за ним прилетели сорока с мужем. Пафнутий сидел на полянке, огорченный и озабоченный.

– Привет, Пафнутий! – поздоровался дятел. – В чем дело? Этот постреленок оторвал меня от обеда. Сказал, что-то надо перенести.

– А оно блестящее? – застрекотали сороки. – То, что надо переносить?

– Нет, не блестящее, – ответил медведь. – Но, похоже, действительно растет здесь, по обочине дороги. Была одна штука, а сейчас я вижу целых три. Больше нет, я проверил. Может, завтра еще вырастут.

– И что ты собираешься с ними делать? – поинтересовался дятел.

– Для начала отнесу к Марианне. А там подумаем. Надеюсь, вы мне поможете. К сожалению, у меня нет клюва.

Нельзя сказать, что лишняя работа обрадовала птиц, но они любили Пафнутия и взялись выполнить его просьбу. Каждая схватила в клюв противный маленький кружок и поднялась в воздух, взяв курс на лесное озеро.

Когда взопревший и опять жутко голодный Пафнутий добрался до озера, Марианна его уже поджидала. Она вся извелась от нетерпения, но наловила для медведя порядочную кучку свежей рыбы.

Три непонятных предмета лежали под кустом.

– И в самом деле, премерзкая гадость, – отозвалась о них выдра. – От одного вида плохо делается. Ты знаешь, что это?

Пафнутий отрицательно покачал головой.

– Сороки говорят – это люди сделали. Что скажешь?

К сожалению, Пафнутий при всем желании сказать ничего не мог, потому как, ясное дело, уже занялся рыбой. Хорошо, что в этот момент появился барсук, заспанный и очень недовольный.

– Поспать спокойно не даете, – ворчал барсук. – Разбудили, а мне еще рано просыпаться. Шум подняли, нет покоя! Кикусь носится как ненормальный. Косули тоже хороши. Клементина поссорилась с сестрой Матильдой, никак не определят, какая из их маленьких дочек красивее. Не нашли другого места, как поссориться прямо над моей норой! Безобразие! Пришлось вставать раньше времени после зимней спячки. Ну да ладно, похоже, весна будет ранняя. Так что тут у вас произошло?

– Неприятность! – нервно пояснила Марианна. – Видишь ту пакость под кустом? Кикусь чуть ею не подавился, весь рот искалечил.

Барсук не торопясь оглядел и тщательно обнюхал круглые предметы.

– Пожалуй, сороки правы, – заявил он. – Такую гадость только люди способны изготовить. У Пафнутия есть какие-то знакомства с людьми, пусть отправится к ним и поразузнает.

– Вот и я говорю! – обрадованно подхватила выдра. – Знала, без Пафнутия не обойтись. Видишь, Пафнутий!..

Пафнутий все видел и все понимал. Похоже, эта весна началась для него с хлопот, ну да что поделаешь? Нет худа без добра, зато появилась уважительная причина пообщаться с теми, с кем познакомился в прошлом году. Пафнутий по-прежнему был очень общительным медведем. Он поторопился покончить с рыбой. Потом аккуратно вытер рот травой и траву тоже съел.

– Что ж, я согласен, – сказал он. – Завтра же и отправлюсь на луг. Только прошу какую-нибудь птицу отнести туда одну такую штуку, ведь надо показать ее Чаку. А я сам не могу ее нести до самого луга. Ведь нести придется всю дорогу во рту. Всю дорогу нести. Дорога длинная, и я боюсь, как бы… то есть, кабы… то есть…

– Понятно, – нетерпеливо перебил его старый барсук. – Ты боишься. Скажи членораздельно, чего же ты боишься?

– Что ненароком проглочу! – вырвалось у Пафнутия.

И он сконфуженно пояснил:

– Не могу долго держать что-нибудь во рту и не проглотить. А птицы летят быстро, они недолго будут держать в клюве эту мерзость.

С ветки вспорхнул зяблик.

– Я готов помочь тебе, Пафнутий. Только вот не знаю, в силах ли поднять эту штуку. А ну-ка попробую.

Зяблик схватил один из противных кружочков, поднялся с ним в воздух, потом опять положил под куст и сказал:

– Порядок, не такая уж тяжелая. А я даже рад немного оторваться от работы. Вы не представляете, сколько хлопот с ремонтом гнезда! И хотя оно неплохо перенесло зиму, многое пришлось подправлять. Мы с женой просто намучились. Говори, куда надо это отнести.

Пафнутий очень обрадовался и поспешил дать четкие указания.

– Отнести это туда, где кончается кабанья тропа. На опушке, знаешь?

– Еще бы не знать! – обиделся зяблик. – Что я, дурак, что ли! Знаю, по какой тропе кабаны выходят из лесу. Значит, в самом ее конце…

– Да, да, в самом конце, уже почти на лугу, только не клади на тропу, а немного в стороне. И не сегодня. Завтра утром сможешь?

– Смогу, – заверил зяблик.

А старый барсук похвалил предусмотрительного Пафнутия:

– Правильно, а то ночью еще кто украдет. Кто-нибудь из людей. Не верю я им.

Марианна внесла свое предложение.

– Лучше всего поступить так, – сказала она. – Пусть и Пафнутий, и зяблик одновременно отправляются на луг. Пафнутий двинется в путь сразу после завтрака, а завтракать он будет здесь, у озера. А ты, зяблик, прилетай сюда утром. Думаю, до этого успеешь покормить супругу. Ведь она, небось, уже сидит на яйцах, правильно я понимаю?

– Правильно, как раз сегодня и села. Значит, до завтра. Привет!

Зяблик улетел, а Марианна озабоченно почесала брюшко, глядя на Пафнутия.

– Сейчас ужин, завтра утром завтрак. Так и сама отощаешь. Столько хлопот, столько забот!

На следующий день все шло по плану, и еще не наступил полдень, а Пафнутий был уже на опушке леса, у знакомого луга. Зяблик подошел к делу ответственно. Он не только отнес требуемую вещь на указанное место, но дождался прибытия сопевшего медведя и лично показал ему, куда именно положил эту вещь.

Облегченно вздохнув, Пафнутий шлепнулся на траву и огляделся. Зяблик присел на ветку рядом и тоже с любопытством смотрел на луг.

К сожалению, коров поблизости не было. Они паслись очень далеко, у самой деревни. Еще дальше глазастый зяблик углядел овец и сообщил о них Пафнутию. Пафнутий не сомневался – овец стережет его друг Чак. Но вот как добраться до него?

И Пафнутий обратился к зяблику:

– Пожалуйста, слетай к овцам. Увидишь рядом белую кудлатую собаку. Это мой друг Чак. Не бойся его, он тебя не обидит, очень умный и хороший пес. Передай ему привет от меня и скажи, я здесь его жду по очень важному делу.

Зяблику самому было интересно узнать, что же это за непонятный предмет, который он нес в клюве. И вспорхнув, зяблик полетел на другой конец луга.

Пафнутий оказался прав. Рядом с пасущимися овцами и в самом деле лежала собака, по описанию похожая на Чака. Одним глазом Чак спал, а другим присматривал за стадом. Когда перед носом порхнул зяблик, Чак раскрыл оба глаза.

– Пафнутий ждет тебя! – пролетая над Чаком, прочирикал зяблик. – Сидит вот там, у леса, и ждет. У нас чепе, чепе, чепе! У нас что-то, что-то, что-то чудное, никак не поймем!

Вскочив, Чак хотел уточнить, что же такое у лесных зверей чудное, но птица уже улетела. Хоть Пафнутий и заверил, что Чак хорошая собака, осторожный зяблик предпочел не рисковать. Главное, просьбу Пафнутия выполнил.

Обежав для порядка стадо овец и на всякий случай грозно на них порычав, Чак помчался к лесу.

– Привет, Чак! Как дела! – крикнул Пафнутий, издали увидев Чака. Уж очень он обрадовался другу!

– Привет, Пафнутий! – тоже радостно ответил Чак. – Глазам своим не верю, так рано ты проснулся от зимней спячки. Я думал, поспишь еще с месяц. Очень, очень рад! Ты как живешь?

– Хорошо живу! – сообщил Пафнутий. – Только проснулся, а мне уже такой завтрак приготовили, просто мечта! Марианна приготовила. Ага, она-то меня и послала к тебе. Видишь ли, у нас в лесу чрезвычайное происшествие.

– То-то зяблик щебетал о каком-то чепе. Так что же у вас стряслось?

Пафнутий обстоятельно поведал другу о несчастном случае с Кикусем и продемонстрировал маленький вонючий предмет, ставший причиной несчастья.

– Вот я и обратился к тебе, – закончил рассказ Пафнутий. – Не знаешь ли ты, что это такое?

Чаку хватило одного взгляда, чтобы распознать предмет. Даже нюхать не было необходимости.

– Ну, знаете! – удивился он. – До чего же у вас темные звери. Ведь этого же везде полным-полно.

– Да что же это такое? – с любопытством спросил медведь.

– Пробка от пивной бутылки, – пояснил Чак.

– Что? – не понял Пафнутий.

– Так я же тебе ясно говорю – пробка от бутылки с пивом. Ты что, не знаешь, что такое пробка?

– Я даже не знаю, что такое бутылка с пивом, – признался Пафнутий. – Никогда в жизни не видел.

Да, лесные звери и в самом деле очень дикие, подумал Чак. Как такому объяснить самые элементарные вещи? Озадаченно почесав за ухом, Чак уселся поудобнее и как можно понятнее стал рассказывать медведю, что такое пиво, что такое бутылка и что такое маленькая металлическая пробка, которой закупоривают бутылку, чтобы пиво не вылилось. Вот именно этот маленький металлический кружок с острыми краями и называется пробкой от пивной бутылки. Еще Чак попытался объяснить Пафнутию, как люди откупоривают бутылки, да это оказалось ему не по силам, ведь существует множество способов.

Зато Чак очень доходчиво сказал о главном.

– Пьют люди всегда и везде, открывают бутылки, а пробки выбрасывают куда попало. Им наплевать, что кто-нибудь из зверей может съесть такую пробку и подавиться или даже умереть. Люди такие безалаберные, уж я-то знаю! Где ни окажутся – сразу все вокруг захламляют, хотя потом сами не раз от этого страдали. Например, сколько раз видел, как человеческие детеныши наступали босыми ногами на острую сторону такой крышечки от пива и потом громко плакали. Помнишь, я тебе говорил, люди очень плохо соображают, и, как правило, все глупые. Совсем не думают. А много у вас такой гадости?

– Я нашел три штуки, но не знаю, сколько стало сейчас. Если они растут из земли…

– Да не растут они! – раздраженно перебил медведя Чак. – Я же тебе объясняю – их приносят с собой люди и по глупости разбрасывают где ни попадя.

– В таком случае у нас три штуки. Вот эта и еще две такие же. Там, где через лес проходит шоссе.

– А что я говорил! – воскликнул Чак. – Ведь по шоссе вечно ездят люди в своих автомобилях. Люди очень любят останавливаться в лесу. Едят там и пьют и оставляют после себя кучи мусора. Ничего удивительного, что вы нашли вот такие пробки от бутылок, удивляюсь, что обнаружили их только теперь. А банок не было?

– Каких банок? – заинтересовался Пафнутий.

Пришлось псу опять давать пояснения. Он рассказал, что люди держат свою еду в особых металлических жестянках. Нет, не маленьких, намного больше этой пробки. Когда надо, жестянки открывают, содержимое их поедают, а сами жестянки бросают где попало. И не только жестянки бросают, но и бумажные обертки, пакеты и прочий мусор. Бумажный мусор еще полбеды, а вот есть такие прозрачные целлофановые пакеты, так это просто настоящая беда. Бумага от дождя размокнет в конце концов, а целлофан не растворяется, не размокает, не портится долгие годы. Ни в коем случае нельзя его есть, он очень вреден и опасен для всех животных.

– Я это говорю потому, что своими глазами видел, как одна корова чуть не померла из-за этого целлофана, – рассказывал Чак. – Ведь не только в лесу разбрасывают люди всякую дрянь. На лугу знаешь сколько ее накидано? Видел бы ты, как горевали люди из-за того, что их корова подавилась целлофаном и чуть не померла. А ведь сами же этот целлофан набросали, она его с травой и проглотила. Ох, и глупые же создания эти люди! Ах да, об этом я тебе уже говорил. Горюют, когда их корова подавится, а сами же в этом виноваты.

Пафнутий тоже дивился, какие же глупые создания люди. Так сидели Чак и Пафнутий над ржавой пробкой и рассуждали о человеческой глупости. Зяблик послушал-послушал, да и полетел по своим делам.

– Мне-то не приходилось еще иметь дела с людьми, – говорил Пафнутий. – У нас в лесу людей нет. Только лесничий, но он никакого мусора не бросает.

– Радуйся, что люди еще не проведали о вашем озере, – мрачно заметил Чак. – И о том, что в нем полно рыбы. Они просто обожают такие места. Сразу бы набежали и все испортили.

– Надеюсь, ты им не скажешь? – встревожился Пафнутий.

– Конечно, не скажу, – заверил его пес, – Но ведь все равно наносят вред вашему лесу. Головой ручаюсь, что ты нашел эти пробки в каком-нибудь особенно красивом месте.