– Я в восхищении! – начал он. – Конечно же, в нашем лесу тихо и нет людей! Очень они тебя допекли? Откуда ты здесь взялась? Как тебя зовут?

– Бальбина, – со вздохом отвечала прекрасная незнакомка, впрочем, уже переставшая быть незнакомкой. – Ах, ты не представляешь, как я напереживалась!

– Я в восхищении! – как попугай повторил Пафнутий и пояснил: – Какое чудесное имя! Просто изумительное!

Бальбина благосклонно восприняла восторги по своему адресу, хотя к собственному имени уже привыкла. Тем не менее приятно, когда так непосредственно восхищаются. Пафнутий ей чрезвычайно понравился, но она не собиралась ему в этом признаваться, во всяком случае не сразу. Бальбина была девушкой культурной и с хорошими манерами, а хорошее воспитание всегда заставляет быть сдержанным в проявлении чувств. Во всяком случае, в обществе она умела себя вести.

– Может быть, присядешь? – вежливо предложила она. – Знаешь, я немного устала. Сядем. За последнее время столько всего пришлось вытерпеть, да и дорога была долгой, утомительной. К тому же до самого последнего момента, ну… пока не увидела тебя, я не была уверена, что попала в хорошие места. Только теперь успокоилась.

Пафнутий уже совсем хорошо соображал и понял, что ему сказала очаровательная Бальбина. Понял и чрезвычайно взволновался.

– Расскажи, что же тебе пришлось пережить? Ты, наверное, издалека пришла к нам?

– Из того леса, который сгорел, – со вздохом поведала Бальбина. Представляешь, так и брожу с осени, мыкаюсь, места себе не нахожу. Удалось зимой лишь немного вздремнуть, а так все в пути, все в поисках! Я слышала о вашем лесе и о тебе много хорошего и очень хотела добраться до вас. Но так уж неудачно получилось, что от пожара сбежала куда глаза глядят, и вышло – совсем в другую сторону. Вот и пришлось в ваш лес продираться сквозь людей. Ах, это было ужасно!

Пафнутий так сочувствовал прекрасной Бальбине, так хотел, чтобы она поняла всю глубину его чувств, что поднялся на задние лапы, взмахнул передними и издал могучий рев.

– Ты меня понимаешь! – сказала Бальбина. – Благодарю тебя.

И со вздохом добавила:

– А самое страшное произошло уже здесь, в ваших местах.

Могучий рев благотворно сказался на умственных способностях медведя, к нему полностью вернулась способность не только понимать, что ему говорят, но и соображать, и делать кое-какие сопоставления. Он уже кое о чем стал догадываться и попросил Бальбину:

– Расскажи обо всем подробно. Когда поделишься с другими своими переживаниями, сразу становится легче. А тебе, бедняжке, видно, здорово пришлось помучиться.

– В основном из-за людей, – сказала Бальбина. – Если бы не они… Хотя, возможно, я поступила опрометчиво, когда увидела ваш лес. Поняла – это он, и, забыв осторожность, со всех ног устремилась к нему. Не думала об опасности, бежала напрямик, просто не было больше сил ждать. Надеялась – как-нибудь незаметно прокрадусь, но люди увидели меня. Что тут поднялось! Нет, ты и представить не можешь, такое надо видеть. И слышать.

– Могу! – заверил Бальбину Пафнутий. – Ведь это та деревня, что за шоссе?

– Кажется, – не очень уверенно подтвердила Бальбина. – Смутно припоминаю, вроде бы действительно я переходила через шоссе.

Тут Пафнутий отбросил последние сомнения – его догадка оказалась верной.

– Могу представить, очень даже могу! – горячо заговорил он. – Ведь я тоже там был, так что и видел, и слышал все!

– Где ты был? – не поняла Бальбина.

– В деревне за шоссе. Пошел посмотреть, что там такое происходит, звери из ближнего леса поубегали от шума, никто не знал, в чем дело, думали, это я туда пришел…

Бальбина совсем запуталась.

– Но ведь ты же только что сказал – ив самом деле был там.

– Я был с другой стороны, – пояснил Пафнутий. – И позже. А ты была с первой стороны. И раньше. И это тебя люди гнали своими вилами и корытами. И в тебя стрелял какой-то ненормальный…

При одной мысли, что этот ненормальный мог попасть в восхитительную Бальбину и даже убить ее, Пафнутию стало плохо. Бальбина же, казалось, недооценивала грозившую ей опасность.

– Эээ! – пренебрежительно махнула она лапой. – Его ружье было заряжено дробью на уток, я разбираюсь в таких делах, ведь в нашем лесу, том, который сгорел, часто устраивались охоты. Я больше переживала из-за шума и криков, очень нервничала. Знаешь, они бросали в меня камни и, кажется, пытались загнать в какую-то клетку. Ужасно! Просто вывели меня из себя, я даже собралась поцарапать первого подвернувшегося под лапу, да воздержалась. Меня правильно воспитали, я знала, нельзя такого делать, ведь один поцарапанный балбес способен отравить жизнь всем медведям в округе. Так мне говорили, ну я и воздержалась, хотя и с трудом. Очень уж они на меня набросились…

Пафнутий горячо одобрил поведение новой знакомой. С каждой минутой он все больше убеждался в том, что она не только очаровательное, но и чрезвычайно умное создание. Как жаль, что именно на ее долю выпали такие страдания. Ничего, уж теперь-то он возьмет на себя заботу о ней, теперь никто ее не обидит.

Вот так Бальбина прояснила загадку, которую они с Чаком никак не могли разгадать.

Бальбина рассказывала, а Пафнутий сидел молча и смотрел на нее с обожанием. Бальбина ничего не имела против того, чтобы на нее так смотрел великолепный, сильный, знаменитый Пафнутий, и, возможно, при других обстоятельствах осталась бы с ним сидеть так целую вечность, но она устала от тяжелого пути, была голодна, а больше всего ей хотелось пить. С тех пор, как добралась наконец до этого желанного леса, ей не попалось ни одного ручейка. Воду она почуяла издалека и наверняка вышла бы наконец к речке, но ведь Пафнутий – хозяин здешнего леса, наверняка мог бы довести до воды кратчайшим путем. Бальбина взглянула на Пафнутия и поняла – предоставленный самому себе, он так и останется сидеть с блаженным выражением на морде. Дня три просидит, не меньше.

Надо брать инициативу в свои руки. И Бальбина дипломатично поинтересовалась:

– Вот интересно, а в вашем чудесном лесу есть вода?

Пафнутий, не меняя блаженного выражения, с энтузиазмом отозвался:

– О, разумеется! В нашем прекрасном лесу очень много воды!

Бальбина тихонько вздохнула и опять прибегла к дипломатии:

– Ах, как бы мне хотелось увидеть речку или озеро.

И не выдержав больше дипломатических ухищрений, произнесла дрожащим голосом:

– Мне так хочется пить! И есть тоже.

Пафнутий вскочил с такой прытью, словно его огрели мешком по голове. Теперь уже не в голове, а в желудке возникло хорошо знакомое ощущение сосущей пустоты. Ведь он тоже был голоден, хотя в данном случае его голод отступал на второй план, в данном случае, возможно, было просто неприлично ощущать голод. Но раз его ощущает Бальбина…

– Разумеется! – вскричал он. – Марианна давно ждет.

Бальбина вздрогнула и сухо поинтересовалась:

– Кто такая Марианна?

– Моя лучшая подруга! – с энтузиазмом принялся объяснять Пафнутий. – Скоро у нее появятся дети, так что следует нам поторопиться.

– Дети? – совсем ледяным тоном переспросила Бальбина.

– Ну да! – не понимая внезапного охлаждения прекрасной медведицы, немного недоумевающе подтвердил Пафнутий. – Так она сказала. Марианна – выдра, и она так чудесно ловит рыбу! Пойдем же скорей.

У Бальбины отлегло от сердца.

– Ах, выдра… – облегченно произнесла она. – И, говоришь, чудесно ловит рыбу? И вот-вот у нее появятся дети? Тогда нам и в самом деле следует поторопиться.

И сразу вскочила, готовая продолжить путь. Вскочил и Пафнутий. Оглядевшись, попытался определить, куда его занесло. Ведомый притягательным запахом, он шел, не замечая дороги, и теперь не знал, куда его занесло. Одного взгляда хватило, чтобы определиться, ведь Пафнутий знал родной лес, как свои пять пальцев. И он уверенно двинулся в направлении к озеру Марианны. Бальбина доверчиво следовала за ним.

По дороге можно было перекусить разными побегами да корешками, но они не шли ни в какое сравнение с маячащей на горизонте рыбой. Оказалось, Бальбина тоже просто обожала рыбу, и тоже не стала отвлекаться на какую-то мелочь. Поэтому оба медведя развили неплохой темп, когда внезапно их путь пересекла Матильда, сестра косули Клементины.

Всю эту весну Матильда пробыла в отдаленных регионах леса и ничего не знала о том, что происходило в этих краях. Не слышала о суматохе в деревне за шоссе, о путешествии Пафнутия, о других событиях в родном лесу. Возвращаясь в родные края, она мчалась, мелькая за деревьями, выскочила на прогалину и, внезапно увидев медведей, остановилась как вкопанная.

Хорошо, что она сразу узнала Пафнутия и не испугалась.

– О, Пафнутий! – радостно приветствовала она медведя. – Привет, привет! Что я вижу!!! О, поздравляю тебя от всего сердца! Так рада за тебя!

– Привет! – немного растерянно отозвался Пафнутий. – Большое спасибо. А что…

– Это твоя невеста? – щебетала Матильда. – Поздравляю, поздравляю. Она очаровательна! Откуда она появилась? Как ее зовут?

– Меня зовут Бальбина! – вежливо ответила медведица. – Спасибо, ты первая поздравила нас.

Тут уж остолбенел Пафнутий. Правда, в Бальбину он влюбился с первого взгляда, влюбился так сильно, что сильнее и нельзя, полюбил на всю жизнь, он в этом не сомневался, но до появления Матильды не знал, что Бальбина стала его невестой. Ведь он не успел еще объясниться в любви. Вернее, ему в голову не приходило сделать это. И вот теперь от Матильды узнал, что у него есть невеста. Потрясающее известие! Было от чего остолбенеть.

И тут до него дошло, какое же счастье ему улыбнулось. Огромное, невероятное счастье! Теперь у него есть невеста, она станет женой и у Пафнутия тоже будет семья. Как у Марианны с Мельхиором, как у барсука, как у волков, как у всех в лесу. Какое неимоверное счастье! Наверняка за него порадуются все звери. И не только звери. Лесник тоже обязательно порадуется.

Распираемый счастьем, Пафнутий почувствовал – надо дать ему исход, не то лопнет от избытка. И он опять испустил мощный, радостный рев, от которого задрожали ветки деревьев.

– Мог бы и предупредить! – упрекнула его робкая косуля. – Страсть как напугал! Нет, нет, я тебя понимаю, но у меня внутри так все и оборвалось и до сих пор дрожит. Ну, не стану вам мешать, мне пора!

– Бальбина, радость моя! – произнес восхищенный Пафнутий. – Почему же ты мне раньше не сказала, что ты моя невеста? У меня тоже все внутри так и дрожит.

– Мог бы и сам догадаться, – кокетливо отозвалась Бальбина.

И Пафнутий тут же согласился с невестой – разумеется, он должен был сразу же догадаться. Как же он… Хотя нет, ему не в чем себя упрекнуть, ведь он это чувствовал, вот разве что не сказал. Значит, надо это сделать теперь.

– Да нет, я это почувствовал сразу же! – решительно заявил он. – Только не знал, как ты к этому отнесешься. Шел и думал, как бы тебя поосторожнее спросить, но ведь ты сейчас хочешь пить и есть. И вообще, пошли скорее, мне не терпится сообщить всем, всем, всем о том, что и у меня будет семья…

Спускался вечер, и Марианна места себе не находила от беспокойства. Пафнутия до сих пор не было, не поступало и никаких сведений о нем. Мельхиор старался успокоить жену как мог, но без особого успеха, ибо и он тоже начинал тревожиться. Беспокойство постепенно овладело всеми зверями. Они то прибегали, то опять расходились, расспрашивая друг друга, не слышал ли кто каких новостей.

Только вот птицы вели себя как-то подозрительно. Во-первых, не щебетали во весь голос, а как-то таинственно перешептывались между собой. Во-вторых, хотя наступили сумерки, не разлетались по своему обыкновению на ночлег, а твердо сидели на ветвях, чего-то ожидая.

Сюрприз чуть не испортила болтливая сорока. Все радовались, что ее нет, но явилась, не запылилась! Прилетела как всегда с громким стрекотанием и шумом крыльев, слышными уже издалека, и уже издалека кричала:

– Марианна! Маррррианна! Прррредставь…

– А ну замолчи! – рявкнул на нее дятел.

– … себе, – ошарашено закончила сорока, испуганная криком дятла.

Тут и другие птицы обрушились на эту болтунью и сплетницу.

– Заткнись! – закричали они. – Мы тоже знаем, но ведь молчим! Немедленно закрой свой болтливый клюв и молчи!

От страха и неожиданности сорока с треском захлопнула клюв, что едва не стоило ей жизни, ибо невысказанные слова остались в ней, отчего она чуть не подавилась, с трудом затолкав их обратно.

А птицы все не могли успокоиться, все переговаривались:

– Ишь какая, ишь какая! Мы тоже знаем, но ведь молчим! Пусть для Марианны это будет сюрпризом, большим сюрпризом!

А Марианна тем временем прямо-таки расхворалась от беспокойства и нетерпения. Без сил свалилась она на прошлогоднюю траву, потеряв всякую надежду на возвращение Пафнутия со свежими новостями, и угрюмо уставилась на большую кучу уже давно приготовленной для него рыбы. Услышав, как дятел бесцеремонно оборвал болтушку-сороку, Марианна внезапно ощутила прилив сил, ибо злость всегда сопровождалась таким приливом, а сейчас она чрезвычайно разозлилась на дятла, и на других птиц, которые явно что-то знали, да ей не говорили.

Итак, ощутив прилив сил, Марианна вскочила и обрушилась на птиц:

– Что это значит? Вам что-то известно? Почему от меня скрываете?

Птицы переглянулись, но продолжали хранить молчание. Куница, распластавшись на ветке дерева над самой головой Марианны, не выдержала и тихонько захихикала.

– Это подло! – вышла из себя Марианна. – Подло! Знать что-то, а мне не говорить! В моем положении! Немедленно отвечайте, вредные твари, не то… не то… я вас укушу!

– Так ведь мы же тебе готовим сюрприз! – пискнула робкая белочка.

Ее сразу же одернула куница:

– А ну-ка помолчи!

Но Марианна уже себя не помнила от ярости, она разбушевалась не на шутку.

– Плевать мне на сюрпризы! – кричала она. – Не надо мне никаких сюрпризов, я хочу все знать немедленно! Сию же секунду говорите! Что случилось с Пафнутием, почему он не возвращается?

– Сюрприз, сюрприз! – защебетали птицы, сбитые с толку таким натиском. – Для тебя же лучше!

– Подавитесь вы своими сюрпризами! – заорала Марианна.

– Послушайте, скажите же ей, ради Бога, не то помрет! – попросил Мельхиор, встревоженный состоянием супруги.

Не помня себя, разъяренная Марианна набросилась на ни в чем не повинного Мельхиора и столкнула его в воду.

Тут на полянку у озера прибежал припоздавший Ремигий. Увидев, что происходит, он так и сел на хвост, ничего не понимая. Мгновенно с дерева сбежала куница и что-то прошептала ему на ухо. Ремигий сначала страшно удивился, а потом ехидно захихикал и поспешил отбежать от Марианны подальше.

С другой стороны на полянку прибежали косули: Клементина с детьми и Патриция, и во все глаза уставились на Марианну.

А та второй раз столкнула в воду вылезшего из озера Мельхиора и наверняка еще многих сбросила бы, да звери предусмотрительно держались подальше от разъяренной выдры. Тогда она сама прыгнула в озеро, вынырнула с большой рыбиной, откусила от нее кусок, а остальное швырнула в мерзко хихикающего Ремигия, чему тот был только рад.

Обессилев после всех этих упражнений, Марианна опять свалилась на траву, но ругаться продолжала.

– Это заговор! – громко упрекала она зверей и птиц. – Это подлый, мерзкий заговор против меня! И если и Пафнутий причастен к нему…

И Марианна горестно уставилась на огромную кучу рыбы, заготовленную для Пафнутия.

Тут послышались чьи-то тяжелые шаги, под чьими-то ногами затрещали сухие сучья валежника, зашелестели кусты. Все собравшиеся обернулись в ту сторону, откуда доносился шум, лишь Марианна ничего не слышала, предаваясь горьким мыслям.

Наступившая вдруг на полянке тишина заставила Марианну очнуться. Все смотрели в одну сторону. И она тоже глянула туда.

На полянке стояли два медведя.

Марианна замерла. Не могла ни пошевелиться, ни слова вымолвить. Это и в самом деле был грандиозный сюрприз!

Остальные звери тепло приветствовали Пафнутия.

– Поздравляем, поздравляем! – наперебой кричали они ему. – Рады за тебя! Бальбина, добро пожаловать в наш лес! Мы все рады тебя видеть!

А Пафнутий поспешил к неподвижно лежащей выдре и принялся оправдываться,

– Марианна, извини, пожалуйста, я немного задержался. Видишь же, задержался по уважительной причине – Бальбина встретилась. Ты разрешишь угостить ее твоей рыбкой? Она из того леса, что сгорел, добиралась до нас целую вечность, напереживалась ужасно, а сейчас очень хочет есть. Ну просто по-страшному хочет есть, так и сосет что-то внутри… Бальбина, дорогая, видишь, какая Марианна замечательная, столько рыбки нам заготовила…

Собственно говоря, эту речь Пафнутий произнес, глядя не на свою лучшую подругу Марианну, а на огромную кучу изумительной, жирной рыбы, от которой просто не мог оторвать глаз. Нет, это было сильнее его!

Бальбина вежливо поздоровалась со всеми зверями и птицами, а с Марианной особо, но и у нее больше не осталось терпения. Вид огромной кучи рыбы был просто завораживающим. Самый лучший вид в мире!

За обед они с Пафнутием принялись одновременно.

Марианна медленно поднялась и села на траву. Оцепенение прошло. Какое-то время она молча наблюдала за медведями.

– Ну что ж, – наконец произнесла она. – Вот теперь все стало понятным. Ну что ж… Два медведя и дети. Веселенькое лето мне предстоит!

А потом оказалось, что Пафнутий с Бальбиной создали замечательную семью, что брак Пафнутия с Бальбиной оказался на редкость счастливым. В лесу появились маленькие медвежата, детки Марианны и Мельхиора очень подружились с ними и с радостью ловили для них рыбу.