Бега

      - Нет на свете такого богатого типа, чтобы его не потряс выигрыш как проигрыш на бегах, - безапелляционно сообщила ей я. - Человек или вовсе не играет, или всякий раз переживает потрясение. Это страсть. Бзик, пунктик, хобби, называйте как хотите. Игроки - это особая раса, не имеет значения, во что они играют.
      - Наверное, да, - признала она мою правоту. - Судя по тому, что я тут вижу... Меня это не притягивает, мне коневодство больше нравится, тренировки, соревнования... Этого парнишку, Осику, я очень люблю и желаю ему всяческих благ. О, шестерка! Это Фонтана! Да что вы мне такое говорили, это же очень хорошая кобылка!
      Кони отбывали пробный галоп перед трибунами, и я посмотрела на это с большим сомнением. Ну да, Фонтана двигалась очень неплохо, но что толку, она всегда производила хорошее впечатление, а приходила последней. Я проверила, кто на ней ездил: раз Ковальский, два раза ученик Лейба, а один раз - жокей-любитель Котяковская. Ну нет, караул, Фонтана имела право обидеться раз и навсегда! Ковальский вообще не должен был бы ездить, он слишком большим вырос, ему приходилось голодать, чтобы сохранить вес, а набирал он его, по слухам, от листика салата. Его мать все причитала, что он беспрерывно голодный ходит и от голода ослабел, а от ослабевшего индивида трудно требовать, чтобы он грамотно погонял коней. Ученик Лейба до сих пор выказывал поразительный антиталант, то же самое относилось к любительнице жокейства Котяковской. Может, девушка права, может, эта Фонтана совсем не такая плохая, просто ездили на ней всякие недоумки...
      - Давай, Фонтана! - радостно верещал Метя с самого начала седьмого заезда.
      Я отказалась от мысли перерезать ему горло. Фонтана вырвалась вперед и лидировала все с большим отрывом. Я подумала, что, если она придет первой, я наплюю себе на туфли - ну что бы мне было поговорить с этой девушкой с самого начала, сыграть с Фонтаной триплет или хоть бы ее одну...
      - Не догонишь ее уже! - пророчествовал в ужасе пан Эдя.
      - Давай, Фонтана!!! - драл глотку Метя.
      - Ты смотри, она ведь убегает! - крикнул Юрек.
      - На прямую выходит Фонтана, - информировал лишенный человеческих страстей динамик. - Второй Эскимос, потом финиширует Фавор-Фавор догнал чертову Фонтану в последний момент. Она ослабела после такого напряженного лидирования, и Фавор обошел ее на три четверти корпуса. Третьим был Эскимос, отставший на голову.
      - Слишком резво принял, - высказалась девушка за моей спиной. - Он, наверное, был на нервах, не почувствовал расстояния. Надо было дать ей передохнуть на полдороге и только потом поехать как следует. Но я и так очень рада, вы увидите, Зигмусь Осика еще станет жокеем!
      Зигмуею Осике я от всего сердца желала всего наилучшего. Я поставила именно так. Фавор с Фонтаной, Пять-шесть, правда, только потому, что это был последний нулевой билет с Фавором, но все-таки. Наполовину фукс, кроме того, у меня складывался триплет. Я почти забыла о Дерчике.
      В конце концов триплеты я выиграла, правда, весьма средненько, по сто пятьдесят тысяч. Я и так посчитала это огромным успехом, потому что в середине у меня был избитый фаворит. Метя куда-то пропал перед концом заездов. Мария заинтересовалась лошадьми на завтра. Дерчик должен был ехать четыре раза, и, по крайней мере, две из его лошадей могли пройти в финиш. До объявления выплаты мы занимались исключительно программками...
      ***
      Полиция была в моем распоряжении частным образом, в виде одного человека, жившего на одной лестничной клетке со мной и питавшего ко мне огромные чувства. Не исключено, что и взаимные. Мне всегда так невероятно везло...
      - Я каждые четверть часа проверяю, пришла ты или нет, - возвестил он мне через пять минут после моего возвращения. - Заходи поболтать. Если, конечно, не хочешь прямо тут.
      - Лучше у тебя. После таких развлечений человеку хочется отдохнуть, вот ты и чай заваришь, и стаканы вымоешь. Я приду через десять минут.
      Когда я пришла, то оказалось, что у Януша гость: там сидел какой-то незнакомый тип. Я остановилась на пороге, и меня чуть ли не силой втянули внутрь.
      - Иди сюда, мы оба хотели с тобой поговорить. Это мой приятель, коллега по профессии, в прошлом майор, а теперь это называется младший комиссар, Юзек Вольский.
      - А взрослый комиссар? - вырвалось у меня. - Не младший?
      - Это был бы полковник, - ответил Юзек Вольский. - Продвижение по служебной лестнице. Продвинуться очень хочется, и мне начинает казаться, что до некоторой степени это зависит от вас.
      - То есть, в виде исключения, на этот раз я не вхожу в число подозреваемых? - уточнила я и уселась в самое удобное кресло Януша, с облегчением думая, что я тут вроде как гостья и ничего не должна делать.
      - В виде исключения вы представляете собой неоценимую помощь общественности, - проинформировал меня майор Вольский одновременно и торжественно, и грустно. - Януш утверждает, что не стоит пытаться заморочить вам голову, поэтому я сразу скажу правду. Это как раз мне сунули дело об убийстве на бегах.
      - А-а-а!.. - исчерпывающе прокомментировала я.
      - Ну вот именно. О бегах я ровно столько же знаю, сколько о загробной жизни. Я вас просто умоляю...
      - Только спокойно! - заранее предупредила я. - Начните сами задавать вопросы, потому что о бегах я могу разглагольствовать бесконечно. У меня сложилось смутное впечатление, что вас не интересуют подробности того, как проходил Великий Пардубицкий стшшьчез, наверное, вас не очень волнуют датские рысаки, и киевские наверняка тоже, и вас не касаются подробности скачки, которую Сакраменто прошел один, без жокея. А вот что именно вас интересует, я не знаю. Я вас прошу самым обыкновенным образом меня на эту тему допросить и гарантирую вам, что это будет самый легкий допрос за всю вашу профессиональную жизнь. Подозреваемый, пардон, свидетель с энтузиазмом даст показания.
      - Великолепно - обрадовался Юзек Вольский. - То, что бежит лошадь, а на ней сидит человек, я уже знаю. Я бы хотел услышать, как нужно ставить па них.
      - Пригодилась бы программка...
      - Сиди, я принесу, - сказал Януш - Любую, ты же знаешь, где они лежат. Могу начать немедленно. Вот, значит, проще пана.., совсем как в школе, там всегда любое предложение начинаешь с "вот, значит"...
      На миг я сбилась с темы. В средней школе у меня была гениальная во всех отношениях учительница истории, которую я смогла оценить только по upoute-ствии многих лет, так она каленым железом выжигала всякие "вот, значит". Она задавала вопрос, жертва вставала и произносила:
      - Вот, значит...
      Учительница сразу ее перебивала:
      - Предложение не начинают с "вот, значит". Начни по-другому.
      Жертва долго думала и говорила.
      - Вот, значит...
      - Нет, - безжалостно обрывала учительница. - Без "вот, значит".
      После очередной длинной паузы раздавалось:
      - Значит, вот.'..
      - Послушай, деточка, - говорила учительница с каменным терпением. Скажи себе это "вот, значит" мысленно, а со мной начинай разговаривать со следующего слова.
      - Ну вот, значит...
      А все-таки учительница хоть чему-то нас научила. Она, правда, довела все классы до нервного расстройства, но, по крайней мере, от половины учащихся сумела добиться правильного употребления родного языка. Знание истории ей также удалось навеки вколотить в растрепанные девчоночьи мозги.
      Воспоминание отвлекло меня секунды на три. Я совладала с сантиментами и вздохнула.
      - Ставки делаются в кассе...
      - Об этом я догадался...
      - Очень хорошо. Ставки бывают следующие, начиная с самых простых: одинарные, или "верх", это означает, что вы ставите на одну лошадь, и эта лошадь должна прийти первой. Иначе вы проиграете. Потом можно ставить последовательность, то есть две первые лошади на финише, независимо, кто из них придет первым, а кто вторым, например, вы ставите два-шесть, и не имеет значения, придет ли два-шесть или шесть-два, если, конечно, бежит больше лошадей, чем пять. Платят и в том случае, и в другом. Но если бежит пять лошадей или меньше, то платят только в одном случае. То есть вы должны угадать, кто придет первым, кто вторым. Если вы поставили наоборот, то проиграете. Это у нас так. В других странах все считается только в одну сторону, даже если вдут двадцать четыре лошади, вы все равно должны угадать именно один-восемнадцать, а восемнадцать-один - это уже проигрыш и кукиш с маслом...
      Юзек Вольский робко, вежливо и с оттенком отчаяния в голосе перебил меня:
      - Если вы пока могли бы ограничиться в рассказе только тем, что можно у нас... А про другие страны я потом послушаю...
      - О Большом Пардубицком и о Сакраменто ты ему тоже потом расскажешь, вставил вернувшийся с программкой Януш, который был в курсе моих приключений на бегах. - Сперва технические детали.
      - Ты можешь меня, если что, тормозить, - милостиво позволила я. - Я и сама буду стараться, но что меня не занесет - не ручаюсь. Это - страсть.
      - Понятно, - сказал Юзек. - Мы остановились на последовательности, в обе стороны или в одну. Принципиальный критерий - это количество лошадей, если бежит меньше пяти, то платят только за правильно угаданную последовательность первого и второго на финише. Правильно?
      - Очень хорошо, - похвалила я. - Вы себе не представляете, какое удовольствие иметь дело не с беговым кретином. А есть и такие. Одинар, то бишь "верх" и последовательность мы прошли, теперь на очереди триплет. Как указывает само название, речь идет о трех заездах подряд, нужно угадать победителя в каждом заезде. Например...
      - Нет, лучше я сам приведу пример, тогда ясно станет, правильно ли я понял. Например, в первом заезде выигрывает лошадь номер два, во втором лошадь номер один, в третьем лошадь номер пять. И тогда триплет будет два-один-пять. Правильно?
      - Первоклассно. Триплет двести пятнадцать. Сейчас, минуточку... Двести пятнадцать? А что, идея, завтра так и поставлю...
      Выражение лица майора Юзека Вольского явно указывало на то, что он усомнился, можно ли со мной разговаривать.
      Януш счел нужным вмешаться.
      - Не обращай внимания на эти отступления. Она когда-то ставила на номер жетона сберкассы, знаешь, такой жетон, который дает контролер, чтобы ты получил деньги в кассе. Один тип ставит на номер своей старой машины, а одна баба - на номер квартиры. Номера автобусов тоже в ходу. Это специфика помешательства.
      Юзя Вольский несколько успокоился. Я вернулась к теме.
      - Теперь у нас остается квинта.
      - Давайте квинту.
      - Отлично, я ее тоже люблю. Это обыкновенный vifaif по-датски, vcinq по-французски, этакий расширенный триплет, а у нас называется квинтой, потому что мы издревле обожаем латынь. Надо угадать первых лошадей в пяти заездах. У нас С первого по пятый...
      - Минутку. А триплет с которого?
      - Триплет - с любого. Первый-второй-третий. Или второй-третий-четвертый. Четвертый-пятый-шестой. И так далее. А квинта только от первого по пятый, что является безграничным кретинизмом, ведь во всем мире вифайф - от второго по шестой.
      - Почему?
      - Что почему?
      - Почему "кретинизм"?
      - Потому что люди не успевают. Ясное дело, что надо успеть поставить перед первым заездом, за двенадцать минут до заезда закрывают кассы. Кто придет позже, может повесить свои билеты на гвоздик в сортире. Содом и Гоморра, потому что одновременно ставят и два первых триплета. У них точно такие же ограничения. Если бы начинали со второго заезда, то успели бы все, для ипподрома чистая прибыль, а так - чистый убыток. Не знаю, какой кретин выдумал, что должно быть с первого заезда, и у меня в глазах темнеет при мысли о том, что это какой-то нездешней силы дебил или враг бегов, общества и государства! Я разговаривала на эти темы с директором, он признал, что я права, сказал, что попробует что-нибудь сделать, но ему ничего не удалось... Так что же за скотина это выдумала, какая сволочь, у козьего орешка и то в голове мозгов больше!
      - Вы и вправду считаете, что у козьего орешка где-нибудь есть голова? - так живо поинтересовался Юзя Вольский, что я сразу опомнилась.
      - Не знаю. Наверное, есть: такая же, как у того олуха царя небесного, что решил насчет квинты! Не случайно же во всем мире ее начинают со второго заезда, так его распротак, неужели мы не можем учиться на чужих ошибках, а должны их совершать сами?! Впрочем, о политике я из принципа не разговариваю...
      - И вы не знаете, кто решал этот вопрос?
      - Понятия не имею. Если уж директор повлиять не смог, так что это значит?! Кто, тупы его в качель, решает вопросы бегов, если директор этих же бегов ничего не может сделать?!!
      - За здоровье лошадей! - быстренько предложил Януш тост, сунув мне в руку рюмку вина.
      Я выпила, не успев успокоиться, и только чудом вино не выплеснулось на юбку. Я немного пришла в себя.
      - Зловредный кретин, - мстительно пробормотала я.
      - Все понятно, квинта, - деловым тоном сказал Юзек Вольский, - стало быть, пока мы обсудили "верх", последовательность, триплет и квинту. Есть что-нибудь еще?
      - У нас нет, - ответила я, подумав. - В Канаде есть квадриплет.
      - Что-что?
      - Ну, не знаю, как еще это назвать. Квадриплет, или кварта. Четыре лошади, что-то среднее между триплетом и квинтой. Я забыла, как они это называют, потому что потеряла программку, а выражение квадриплет пошло от того, что когда-то Мария, моя подружка с гениальной способностью к математическим ошибкам, именно так заполнила купон на триплет, у нее получилось четыре лошади вместо трех. И она меня в тоске спросила, что у нее тут, черт подери, вышло? Квадриплет, что ли? А потом оказалось, что такое существует - в Канаде.
      - Не хочу быть свинтусом, - очень решительно заметил Юзя Вольский. Вы догадываетесь, что я все это записываю на магнитофон?
      - Нет, но мне это без разницы. Записывайте сколько хотите.
      - Я, разумеется, из записи потом выкопаю то, что мне нужно, но хотелось бы это как-нибудь заранее упорядочить. Квадриплет, насколько я понял, нас не касается?
      - Пока нет.
      - Так, что там еще?
      - Ничего. С азартом покончено. А вам еще мало?
      - Нет, нет, что вы, для меня так даже чересчур...
      - В Пардубицах есть еще ставка на четыре лошади, - бесцеремонно перебила его я, потому что мною овладели воспоминания. - Ах, заешь ее корова, забодай ее комар, холера чертова...
      Наверное, прозвучали мои слова интригующе, потому что заинтересовались оба. Я не выдержала.
      - Или вы позволите мне об этом рассказать, или вообще с вами разговаривать не стану, - пригрозила я. - Это нечто настолько незабываемое, что душу распирает. Или позволите мне рассказать о Большом Пардубицком стипльчезе, или фигу с маком!
      Позволили рассказать - это слабое выражение! Они на коленях молили рассказать о Большом Пардубицком стипльчезе.
      Ах, Пардубицкие стипльчезы... Сумасшедшая гонка, зрелище, достойное боя быков, вызывающее тысячи противоречивых эмоций, это проверка на выносливость, в которой столько участников отпадает, а с честью выдерживают ее только лучшие из лучших! По мнению директора Пардубиц, в этом есть свой смысл, это верх возможностей лошади, кто попало за это не берется. Страшная скачка!
      Первый раз Большой Пардубицкий стипльчез я смотрела после дождя, когда турф был тяжелый, скользкий. Упали три лошади и один жокей. Тогда-то и возник Англичанин.
      Он отличался уже на представлении участников, ведь во всех пардубицких лошадях была видна их мощная сила: полукровки или чистокровки, они, казалось, состояли только из мышц, красавцы! И один англичанин на лошади, которая на фоне других выглядела как куколка: нежная, стройная, изящная... На трибунах поднялся крик - что, дескать, эта скотиняка тут делает, ведь она совершенно не годится, тренер с ума сошел, да и жокей тоже! Англичанин даже без скакуна в глаза бросался: белые перчатки, камзол в золотых звездах и бородка-эспаньолка. Один Господь ведает, что он с ним происходило на первых четырех препятствиях, во всяком случае объявился он перед Большим Таксисом, когда все лошади уже прошли, если только можно так выразиться о том, что в яму с водой одна за одной валились лошади, а с ними люди. Которые выкарабкались, пошли дальше, и тогда появился Англичанин.
      Накинулся он с разбегу на Большой Таксис как положено, а лошадь отказалась прыгать. Он развернулся и разогнался снова. Видно было, что конь-то прыгнул бы, но на сей раз испугался всадник. Снова поворот и разгон. Остальные участники пропали за лесочком, смотреть было не на кого, только один этот конь и остался, так что весь ипподром сосредоточился на нем. Уже на второй попытке все стали свистеть, кричать, аплодировать. Поэтому в третий раз Англичанин разогнался как следует, взыграла в нем амбиция, и он прыгнул. Но как! В тот момент, когда конь оторвал от земли передние копыта, всадник вырвал ноги из стремян, и препятствие они взяли вместе, но как бы по отдельности. Англичанин это сделал тигриным прыжком, руки вперед, ноги растопырены, летел он лягушкой. Оба рухнули в ров, весь ипподром вопил и выл, потому что за живой изгородью виднелась только куча мала, потом Англичанин вылез, за поводья вытянул коня и сел в седло. Конь страшно на него обиделся и неохотной рысцой поплелся к следующему препятствию. Это был Большой Вал. Вот влез он на этот Большой Вал и встал. Застыл в полной неподвижности. На фоне неба - вылитый памятник кондотьеру Коллеони на постаменте. Трибуны совсем взбесились, а конь с Англичанином стоял, словно решил остаться там навсегда. Англичанин его похлопывал по холке, что-то шептал ему в ухо, наконец, убедил его, что слезть все же надо, и конь в конце концов соизволил тронуться с места. Слез с вала и направился в лесочек отдохнуть.
      Из-за рощицы показались всадники, интерес к Англичанину ослаб, потому что как минимум шесть коней шли без жокеев и сами по себе, добровольно, преодолевали все препятствия, спеша что было сил и путаясь у всех под ногами. Англичанин появился снова только по окончании скачек, когда победителей снимали на пленку. Он лез на первый план к камерам, да так, что двое конмальчиков должны были его силком оттаскивать, и тогда я поняла, чего ему на самом деле хотелось. Он заплатит! две тысячи крон вступительный взнос - и устроил все это представление исключительно затем, чтобы потом рассказывать внукам, что принимал участие в Большом Пардубицком, прыгнул через Большой Таксис и уцелел вместе с конем!
      Я потом сама вышла на конкур, собственными ногами его обошла, собственными руками ощупала и сама же обмерила. Когда-то я читала, что довоенный рекорд лошадиного прыжка в длину составил восемь с половиной метров. Большой Таксис, от площадки перед живой изгородью и площадки за канавой, составил десять с половиной метров, и это был абсолютный минимум. Я проверила очень старательно. И в следующем же году я видела там нечто такое, во что никто не верил, во что я и сама не поверила бы, если бы собственными глазами не видела.
      На сей раз конкур был легким. Большой Таксис - препятствие широкое. Скачка разделилась на две группы, большая часть поехала справа, а слева были только три лошади, две впереди, а третья - сразу за ними. На той третьей лошади ехал некий Халоупка, в зеленом камзоле. Я на него поставила и живо им интересовалась, потому от этой самой левой стороны препятствия я глаз не отрывала. Две первые лошади прыгнули, упали в канаву, и видно было, как смешались морды, копыта, лошадиные крупы и жокеи, все вместе бурлило в воде, и на все это скакнул третий конь с Халоупкой. Я замерла, даже мигать перестала - конь просто по определению обязан был рухнуть в эту кашу! Он же пошел низким прыжком, брюхом задевая живую изгородь, казалось, он вот-вот рухнет в канаву, так нет же! Впечатление было такое, что жокей приподнял лошадь за поводья, лошадь пронеслась над жуткой мешаниной в канаве, над всеми этими крупами, мордами и молотящими воздух копытами, приземлилась и пошла дальше!
      Рядом со мной стоял мой тогдашний муж, который изрядно разбирался в лошадях. Он всматривался в правую сторону препятствия. Я чуть не оторвала ему рукав от пиджака.
      - Прошел!!! - дико верещала я. - Прыгнул!!! Проехал!!!
      - Не верю, - коротко ответил типичный мужчина.
      - Так ведь едет же! Смотри! Вот же он!
      - Не верю.
      Он так мне и не поверил, и у меня даже не было к нему претензий. Это явление, граничащее с чудом, вот видишь такое - и собственным глазам веры нет.
      Именно тогда там же произошло нечто сверхъестественное, только уже не из лошадиной, а из человеческой области. Совершенно необъяснимый случай, а может, наоборот, слишком легко объяснимый, хотя я сама не верю до сих пор, точь-в-точь как мой глупый мужик не поверил в то, что Халоупка перескочил Большой Таксис.
      Одна трибуна как раз находилась в ремонте, и тесно было до умопомрачения. Не могло быть и речи о каких-то там "местах согласно купленным билетам". Каждый садился куда попало и занятые места стерег, как не стерегут мешок с золотом. Поехали мы вчетвером: муж, я, мой сын и его невеста. Мы заняли свободные места, у касс клубилась обезумевшая толпа, как минимум половину составляли приезжие: немцы, русские, поляки, почти весь капитализм, не говоря уже про аборигенов. Одним словом, ад кромешный. И мужик мой, и ребенок отличались довольно приличным ростом, который давал им возможность дотянуться куда угодно, а кроме того, физической силой, что облегчало им задачу дорваться до кассы. Я и моя будущая сноха сидели и караулили места. На момент и она куда-то пропала, потом вернулась и подала мне какую-то программку, сказав, что это моя, ведь она лежала на одном из наших сидений.
      - Нет, это не моя, - сказала я, пока что спокойно. - Вот моя, у меня.
      - Так пусть лежит тут, место нам стережет, - сказала умненькая девушка. Чуть погодя вернулся сын.
      - Мать, твоя программка...
      - Не моя, - сказала я с нажимом. - Пусть лежит, место караулит. Вернулся муж.
      - Твоя программка?
      - Не моя, - рявкнула я. - Отцепитесь! Неведомым образом программка все еще лежала между нами. Пришли какие-то немцы и вежливо мне ее подали.
      - Seine Programm!
      - Danke sehr, - скрипнула я зубами и уселась на эту гадость, чтобы никто больше мне ею в харю не тыкал.
      В какой-то спокойный момент, наверное, еще перед третьим заездом, я рассмотрела чертову программку. Она была не столько разрезана, сколько разодрана, причем исключительно на Большом Пардубицком, на остальные скачки наплевали. На страницах Большого Пардубицкого возле четырех коней стояли птички, я на них посмотрела и пожала плечами. Какой-то идиот отметил себе форменную чушь, ну, один из коней еще так-сяк, я и сама на него поставила, но остальные три - просто глупость. Я сравнила с тем, что поставила, и запомнила этих лошадей.
      Большой Пардубицкий состоялся и прошел, я вписала себе в программку пятерых победителей, и перед мысленным взором возникли птички, увиденные в чужой программке час назад. На разодранной странице были как раз четыре из тех пяти лошадей, включая первую...
      Что мы все друг другу взаимно высказали, повторять не стоит. Поставить на этих лошадей "по кругу" стоило бы не больше, чем сто двадцать крон, деньги у меня были, я могла бы себе позволить. Выплачивали тогда выигрыш более семнадцати тысяч. Чужая программка в конце концов, К счастью, пропала, но и муж, и ребенок согласно вспомнили, что в ряду перед нами, когда мы пришли пораньше, чтобы занять места, сидели двое. Один - из обслуживающего персонала Пардубиц, а второй - наш, с ипподрома Служевец...
      - Что такое - поставить "по кругу"? - осторожно и тактично спросил Юзя Вольский, когда я перестала изливать чарующие воспоминания и меланхолически умолкла.
      - Надо было не по сортирам бегать, а продумать как следует насчет единички и семерки, - горестно досказала я с разгону. - Двадцать четыре тысячи канадских долларов мимо меня со свистом из кассы пролетели... Что вы спросили?
      - "По кругу". Ставить "по кругу". Вы так любезно согласились...
      - А-а-а... То есть туда и обратно. "Играть по кругу" - это когда ставят на лошадей в разных комбинациях. Три, например. Вы должны поставить на номера два, три и шесть. Последовательность - это два-три, два-шесть и три-шесть. Вы ставите на всех трех коней. Или в треугольнике. Вам нужно поставить на трех лошадей, а вы выбрали четырех: один-три-пять-семь. Все комбинации - это один-три-пять, один-три-семь, один-пять-три...
      - Я назвала ему все возможные комбинации, вышло их двадцать четыре.
      - Это и называется "по кругу". А если вы хотите в каком-нибудь заезде поставить на всех коней подряд, это называется "стенка". Триплет, например. В первом заезде вы ставите на двойку и тройку, во втором на пятерку, а в третьем - на всех. Значит, вы заканчиваете "стенкой". Буквально это означает "все со всеми" - когда вы ставите на всех коней во всех мыслимых комбинациях. Один человек целый день так ставил, "всех со всеми", он угадал, что будут фуксы. Происходило это очень много лет назад. Тогда триплет стоил всего тридцать злотых. Потратил он на все это двадцать семь тысяч пятьсот злотых, а огреб больше двухсот тысяч. Ей-Богу, одна моя подруга своими глазами видела. Он сказал ей, что иногда так играет, когда чует, что будут большие выигрыши.
      - Расскажи ему еще о Сакраменто, и покончим с этим, - велел Януш.
      О Сакраменто я рассказала с величайшим удовольствием.
      - Лошадь, извольте знать, шановный пане, животное такое, что любит бегать. Нравится ей это. Ей до такой степени вредно стоять, что она может от этого разболеться и Умереть. Дикая лошадь сама собой будет бегать разумно и умеренно, а прирученная может бегать даже слишком много. Некоторые еще для удовольствия и скачут, я сама таких лошадей знаю. Так вот, начался заезд, кажется, на две тысячи двести метров. Ни за какие коврижки теперь не вспомню, что за дистанция была, хотя все разыгрывалось на наших глазах. В самый момент старта с Сакрамонто свалился жокей, но судья уже не смог остановить заезд, так и поехали. Сакраменто спокойно шел последним, держался за хвост предпоследней лошади, если можно так выразиться. На втором круге пошел резвее, вышел вперед и финишировал. И, представьте себе, выиграл! Первым был, разыграл заезд как по нотам, можно сказать, самостоятельно, без жокея. Конечно, факт, что ему бежать полегче было...
      - И что? Дали ему приз?
      - Нет, объявили заезд недействительным. Сакраменто разыграл его безошибочно, но на прямой не следовал правилам и менял дорожки. У всех путался под ногами, потому что хотел продраться сквозь толпу. Не знаю, может быть, надо было дать первое место тому, кто пришел вторым. Был бы приз за храбрость.
      - Вернемся к теме, ставки я уже понял. А теперь я хотел бы услышать что-нибудь о людях. Игроках, тренерах, жокеях...
      Я подставила Янушу рюмку.
      - Выпьем за здоровье Сакраменто. А что касается людей, не знаю, хватит ли нам одного вечера на тринадцать томов энциклопедии. Когда, если по-честному, этот Дерчик распрощался с жизнью?
      - Между одиннадцатью утра и часом дня. Теоретически. Практически благодаря вам мы знаем, что не позже чем в двенадцать ноль пять.
      - В двенадцать, - поправила я. - Я издалека бы увидела, что там что-то происходит, стало быть, убийца должен был уйти пораньше. Мог уйти хоть минутой раньше меня, но не одновременно с моим приходом. Я бы еще пять минут отняла. Пусть будет одиннадцать пятьдесят пять. И не раньше одиннадцати, говорите? Надо найти мотивы.
      - Вот именно. У вас есть точка зрения?
      - Я ухе ее выложила. Не ведаю, что за отношения были у Дерчика с его тренером, и не знаю человека, который бы их понимал. Дерчик - просто жокейский антигалант, а ко всему прочему его еще и лошади почему-то не любили. Я собственными глазами видела, причем множество раз, как лошади или шарахались от Дерчика, или на него кидались. На земле. То есть когда Дерчик еще стоял на земле. Потом, когда он уже садился в седло, дела шли лучше, из чего я делаю вывод, что им его запах не нравился. Лошади руководствуются в колоссальной степени нюхом, может, он пользовался каким-нибудь не таким мылом или кремом для бритья, а может, одеколоном, который лошади не выносят. Вам бы поспрашивать в конюшне, но насчет нелюбви - ручаюсь. Ездил он как хворая корова, и ни одна душа не знает, на кой ляд тренер его сажал. Под давлением или как? Уму непостижимо.
      - А как там вообще обстоят дела с жокеями? Всегда скачут одни и те же? У каждого тренера свой жокей или у каждого коня свой жокей?
      - Да по-разному. И у тренера свой жокей, и у некоторых лошадей тоже свой, но случается по-всякому. Сажают ученика или любителя, чтобы поменьше вес был, на четыре кило меньше. Таких наездников, как Дерчик, вообще больше нету, он же рекорд побил, первое место сзади. Я не знаю, но может быть и так, что Дерчик шантажировал Глебовского, это его тренер. И Глебовский мог давать ему лошадей, хотя на самом деле совсем этого не хотел. Не мог от него отцепиться никаким другим образом, только так, вот и укокал его с отчаяния, чтобы Дерчик от него отстал. Я не вижу других поводов, разве что в него какой-нибудь ненормальный игрок верил... А может, Дерчик сам в себя верил?.. Короче, кто-нибудь на него ставил, проигрался в пух и прах и убил его в конце концов в ярости, но тогда это должен быть совсем свихнувшийся, а то и просто слепой. Который никогда в жизни заезда не видел.
      - А как там насчет взаимных контактов? Игроки и сотрудники?
      - Ни границ, ни кордонов, - мрачно сказала я, и во мне зародилось искреннее сочувствие к Юзеку. - Вам действительно приходится вести это дело? Мои соболезнования. Там все всех знают, каждый с каждым встречается, где хочет и когда хочет. Вроде как есть мафия, которая командует бегами, в этом обязательно должны быть замешаны букмекеры, потому что иначе в мафии не было бы смысла. Я эту мафию не знаю.
      - Да-да, букмекеры! - подхватил Юзек Вольский. - А с ними как?
      - Никак. Их бы вообще не было, если бы все было компьютеризировано. Электроника на ипподроме - и нет места букмекерам. Пока что все подсчеты пешком ходят, между закрытием касс и началом заезда должно пройти как минимум двадцать минут, чтобы они там успели все обсчитать.